Доктор ведьм, Серия 3 Случай с испорченной фотографией

[Fennec Zerda >>>]

Токио, Шибуя, Сендагайя, 5-й чомэ, 26-5
20 июля, понедельник

Это должен быть тот самый день. Тот самый. Особенный. Может даже судьбоносный.
- Отличный день! - сообщил сам себе Тэцу, жизнерадостно глядя в зеркало. - Привет! Хорошая погода сегодня, да?..
Звучало все это в лучшем случае банально. В худшем случае Тэцугью выглядел полным идиотом. В любой другой ситуации он мгновенно взбесился бы... но тут все было иначе. Все было по-другому. Дело касалось девушки.
- Привет, Х-хитоми! - Тэцу слегка запнулся на ее имени, отметил это и принялся репетировать уже не всю речь, а только самое главное. - Привет, Хитоми! Как дела, Хитоми? Чем занята, Хитоми?
Таким беспомощным и глупым Тэцу не чувствовал себя со времен Колеса. Решать колдовские проблемы оказалось проще.
Хитоми была чуть младше, училась на социолога, обожала велосипеды и была очень хорошенькая. Кроме Тэцугью так мало кто считал, красота Хитоми не была вызывающей и броской. Она не злоупотребляла макияжем, и это очень нравилось Тэцу. Это было что-то вроде фобии. Тэцугью все время представлял себе, что под слоем косметики таится нечто неприглядное. Был соответствующий - пугающий! - опыт, с тех пор Тэцугью старался по возможности избегать его повторения.
Хитоми была очень занята. Тэцугью знал чем. Школа традиционной живописи и каллиграфии - Тэцу считал это признаком души прекрасной и ценящей красоту; велотуризм - Тэцу был уверен, что это свидетельствует о любви к путешествиям и физическим нагрузкам; походы в кино с подругами раз в неделю - Тэцу пока не выяснил, какой жанр предпочитала Хитоми, но не мог не предполагать чего-нибудь интеллектуального или романтического. В общем, Хитоми - девушка достойная во всех отношениях. Тэцугью - не очень.
- Добрый день, Хитоми! - сказал он, стараясь не выглядеть пугающе для юной нежной девушки из приличной семьи.
Они были даже представлены друг другу на университетском празднике, но Тэцугью был уверен, что девушка его не вспомнит. Столько людей вокруг нее... Надо признать, лицо Тэцугью не было запоминающимся. Тэцу не был "сладким мальчиком" с правильными и тонкими чертами лица и холеными руками. Зато он большой и надежный, крепкий парень - может защитить от хулигана, может носить на руках...
Тэцу помотал головой. Наверняка он не в ее вкусе. Что и говорить, ей должен нравиться совсем другой тип. Может, у нее даже есть парень.
Но Тэцугью был колдуном огня и металла. Отступить без единой попытки он не мог.
- Привет, Хитоми, - произнес он вдруг именно тем тоном, какого добивался - и веселым, и расслабленным. - Меня зовут Тэцугью, мы познакомились на вечере. Не помнишь? Ничего, познакомимся еще раз!
Тэцу был доволен. Он еще раз почистил зубы, еще раз умылся и, подхватив рюкзак, вышел из дома. Сегодня - тот самый день.

[higf >>>]

Детективное агентство «Кагецу»
Токио, Шинджуку-ку, Ниши-Шинджуку, 1-14-1
20 июля 2015 года, понедельник

Удивительно - кондиционер заикался, сипел, но исправно гнал воздух. И, возможно, был единственным, что работало в этой конторе. Чья-то хозяйственная рука безуспешно пыталась придать хотя бы видимость элегантности большим картонным коробкам, где хранилось имущество прежних хозяев. Может быть, через несколько лет они впишутся в интерьер, превратятся в своеобразную мебель. В закутке за набитым книгами и разноцветными пластиковыми папками стеллажом булькал чайник.
Перед клеткой, обвившись хвостами, неподвижно сидела аккуратная белая кошка с круглым серым пятнышком на попе. Иногда она привставала и просовывала сквозь прутья лапу. Боевитая канарейка не сдавалась и держала оборону, заводя воинственную песнь – треснувшее оконное стекло, хоть и было заклеено липкой лентой, отзывалось негромким дребезгом.
В комнате стоял густой запах храмовых благовоний.
Впрочем, для того, у кого весь "офис" - тележка с едой, даже такое, но собственное рабочее помещение - разве не роскошь, перед владельцем которой можно слегка оробеть? Видно, именно так и думал пожилой торговец Кумодо - потому что, открыв дверь, замер на пороге, переступая с ноги на ногу, но не входя. Уставился в пол, себе под ноги, затем кашлянул, привлекая к себе внимание.
В тишине раздался чей-то смешок.
По одну сторону обшарпанного узкого журнального стола пустовали два продавленных кресла, по другую - на столь же древнем диванчике - кто-то спал; из-под рыжего пледа высовывались босые ноги. В правом кеде, что валялся на полу рядом, шнурок был ярко-алого цвета. В левом - этот красовался посреди комнаты - белого.
C молчаливой укоризной гость покачал головой и провел перед собой вытянутыми указательным и средним пальцем, будто пытался поймать уже утихший смешок и вытянуть из воздуха, как фокусник - кролика. Сам он при этом пробормотал что-то малопонятное.

[SonGoku >>>]

C молчаливой укоризной гость покачал головой и провел перед собой вытянутыми указательным и средним пальцем, будто пытался поймать уже утихший смешок и вытянуть из воздуха, как фокусник - кролика. Сам же при этом пробормотал что-то малопонятное.
Девочка была похожа на куклу: круглое безмятежное личико, ровной линией подстрижены волосы, яркий аляповатый наряд - так художники и мангака порой изображают традиционное одеяние, не считаясь ни с истиной, ни с деталями.
- Могу ли я чем-то помочь?
Может быть, она появилась из воздуха, может быть, из того закутка, что был призван изображать кухню.
Кумодо, мимоходом, без всякого удивления, посмотрел на нее, затем перевел взгляд на пальцы ног, по-видимому, принадлежавшие хозяину помещения. Наконец неторопливо ответил:
- Да, можешь. Мне надо поговорить с Шимадой-сенсеем.
Странная девочка округлила удивленно рот и подергала старый плед за краешек; оттуда вынырнула всклокоченная голова.
- Сколько раз повторять: я не работаю на... - Доктор ведьм замолчал, медленно, очень сонно моргнул. - А... ну это другое дело.
Он спустил ноги на пол, посидел так, раскачиваясь, точно кошка в трансе - пока не сообразил, в чем же дело. А затем смел дорожку из соли, насыпанную вдоль порога.
- Заходите.
С постера на стене криво и озорно ухмылялся Ито Хидэаки, понизу шла надпись: カムイ外伝*.

-----------------------------------
*«カムイ外伝»... – фильм «Kamui gaiden» (русское название «Одиночка»), режиссер Ёичи Саи, 2009 год, в котором Ито Хидэаки играл персонажа по имени Фудо.

[Bishop >>>]

Торговец едой – слово «фастфуд» Кумодо сам никогда не произносил и слышать не любил – вступил, наконец, внутрь. Наклеенные повсюду бумажки с надписями заставили поморщиться – видимо, он любил порядок. Но чем заслужила такое же отношение фигурка Фудо мьё-о на полке – оставалось только гадать. Впрочем, говорил лоточник с почтением.
- Могу я присесть, Шимада-сенсей? У меня есть к вам дело...
"Куколка" решительно уволокла плед в уголок за стеллаж, чем-то там звякнула, повозилась и ойкнула, а затем принесла деревянный круглый поднос с двумя чашками зеленого чая.
- Да... конечно... – Доктор сделал невнятный смазанный жест; на изрезанном, в белых кольцах шрамов запястье красовался веревочный простой браслет. – Что случилось?
На "полочку для богов"* положили в маленькую пирамидку мандарины, в белых простеньких вазочках стояли обязательные ветки сакаки* с глянцевыми, будто не настоящими листьями.
- Я лишился одной важной, памятной вещи, - взвешивая и подбирая слова, ответил проситель, - и хотел бы по возможности скорее получить ее обратно.
Канарейка умолкла и, похоже, даже икнула. Кошка рассталась с попытками выковырять добычу из клетки, сохранив лапы и глаза в целости, и тоже оглянулась на посетителя. Глаза у нее были круглые и удивленные. На журнальный стол шлепнулся – будто сам по себе – толстый пыльный том, весь в закладках и чьих-то пометках. Доктор медленно пролистал его до середины.
- Эта вещь?
На старинной гравюре с вязью скорописи по бокам был изображен амулет в виде слезы из нефрита.
Посетитель ответил не сразу. Сперва он явно удивился, затем некоторое время рассматривал изображение и – с почтением – саму книгу, перемещение которой явно принял как должное.
- Думаю, да, это именно она. Вы хорошо информированы, сенсей.

-------------
*kamidana - 神棚 - буквально «полочка для богов», небольшой домашний алтарь в виде полки или ниши с полками (в зажиточных домах), где размещены атрибуты культа (зеркало, чаша, фигурки, благовония) и подношения богам.
*sakaki - 榊 - клейера (Cleyera japonica), вечнозеленое растение с продолговатыми заостренными листьями, священное дерево в шинто. В японское ее название входят два элемента «дерево» и «божество».

[higf >>>]

- Таманойя-но микото, бог, обтачивающий драгоценные камни, дал магатама* Сусаноо-но микото, богу моря и урагана...
Переводить с древнего языка было сложно, но – спасибо бабке – кое-что, пусть не сразу, но получалось.
- ...тот, в свою очередь, подарил амулет сестре. Аматерасу надкусила его, выдула нефритовую пыль, из которой родились другие божества.
Доктор ведьм поднял голову, глянул на посетителя сквозь сосульки немытых волос.
- В осколках того амулета много силы. Когда он пропал?
Кумодо печально вздохнул.
- Я обнаружил исчезновение несколько часов назад, но думаю, это произошло позавчера, не без участия некоего Кендзаки. Но как вы догадались?
- Просто предположил.
Два тяжелых резных перстня – в виде знаков kan и un* - на указательных пальцах Доктора наливались пока еще тусклым светом, биджа пока не слились воедино, но уже вызывали неприятные ощущения при одном только взгляде на них.
- Хорошо. Я берусь.

---------------------
*magatama - 勾玉 – буквально «изогнутый драгоценный камень», иногда 曲玉, бусины, выточенные в виде запятой или головастика из нефрита, агата, кварца или яшмы, обереги от зла, появились на Японских островах в конце периода Джёмон, приблизительно в 1000 году до нашей эры. Самым известным амулетом считается Ясакани-но магатама (八坂瓊曲玉), одна из трех имперских регалий.
*hammaṃ - две последние биджа («зерно», санскрит.), то есть слога алфавита сиддхам, из мантры Фудо мьё-о. Сами биджа не имеют значения, но произнесение их помогает осуществить связь с духовными принципами.

[Fennec Zerda >>>]

Токио, Минато-ку
Университет
20 июля 2015, понедельник

Хитоми припарковала велосипед - завела его в ячейку, слегка наклонилась, чтобы щелкнуть замочком и одновременно подтянула гольфы. Затем медленно выпрямилась. Двигаться резко было опасно - в голове Хитоми проживала ядовитая рыба-еж. Она находилась в мутной стоячей воде внутри черепа Хитоми. При движении вода плескалась и рыба, заранее раздувшаяся в шар, натыкалась иглами на остатки мозга Хитоми, равномерно размазанного по стенкам черепной коробки. Вот как Хитоми себя чувствовала. Она мало знала о рыбах-ежах - только то, что укол их шипов опасен для ныряльщиков. Фугу, кажется, их прямая родственница.
Хитоми постояла немного, чтобы перестала плескаться вода в голове. Рыба, похоже, чуть сдулась. Можно идти. Красиво так идти. С прямой спиной. Не покачивая головой, держа ровно плечи. Голова болела давно - уже пару дней. Сначала просто от усталости, к вечеру. Потом на протяжении всего дня, но несильно, терпимо - как шум города в фоновом режиме, привык, и почти не замечаешь.
Сегодня Хитоми проснулась с рыбой-ежом в голове. Следовало остаться дома, конечно, но Хитоми - раздражающе ответственная юная особа. Даже с рыбой вместо мозга она готова учиться. ”Societas” и "логос". Структуры и закономерности. Размышления о структурах не понравились рыбе-ежу, она снова надулась и голова заныла сразу вся, по всей внутренней поверхности.
- Привет, Хитоми! - проорала вдруг рыба мужским голосом, взрываясь острой болью и пуская новую порцию яда в кровь.
Хитоми выронила сумку:
- Рыба?
Вдруг Хитоми пришло на ум, что головная боль - возможный симптом безумия и если бы было не так больно, возможно, Хитоми стало бы страшно.
- Э... Нет. Меня зовут Тэцугью. Ты, должно быть, не помнишь... Хитоми?
- Тэцу, - повторила Хитоми и взгляд ее сфокусировался на молодом человеке прямо перед ней. Как можно было не заметить? - Я помню. Вечеринка.
- Тебе плохо? - голос звучал гораздо тише и в нем были явные нотки беспокойства. - Пойдем, провожу тебя к врачу. Что с тобой?
- Голова болит, - Хитоми нашла в себе силы слегка улыбнуться и подала юноше руку.

[SonGoku >>>]

Металл и пламя. Земля и огонь. Это были его силы, его стихии, его суть. Тэцу уловил их сразу - не понял, что к чему, но почувствовал их через прикосновение к тонким холодным пальцам Хитоми. Земля с воем и гулом сворачивалась в странные фигуры, словно под чьими-то гигантскими пальцами, огненная вода - лава? - лизала берег, прокладывая себе новые русла. Пламенеющая злостью и чем-то еще - неподконтрольным, яростным, темным - молния сверкнула, словно клинок, и вонзилась в живую, дышащую землю. Кровь била фонтаном, заполняла все пространство до горизонта, шипела там, где соприкасалась с лавой и лилась, лилась бесконечно. Тэцу не мог дышать, темнело в глазах, а вокруг бесновался тайфун.

- Что с тобой? - прохрипел Тэцу и поспешно взял Хитоми за локоть, укрытый рукавом, чтобы не касаться обнаженной кожи.
- Я же говорю, голова болит.
Тэцу заглянул ей в глаза. Она действительно не знает, нет смысла расспрашивать.
- Тебе срочно надо к доктору, - Тэцу практически тащил девушку в кабинет, да так целеустремленно, что люди отскакивали с его пути, и беспрерывно говорил - негромко, небыстро, но отчетливо. - Очень срочно, поверь мне. Нельзя ходить с этим грузом по улицам, ты можешь упасть в обморок, пораниться. Зачем тебя вообще принесло сегодня? Тебе бы отлежаться... Или что там делают, когда болеют? Пьют лекарства, ведут спокойный образ жизни. Нет, тебе нельзя на занятия, тебе надо к доктору. И мне, похоже, тоже...
К другому доктору – но об этом Тэцугью умолчал.

(пустынный лисыц ваял пост)

[Далара >>>]

Токио, Шинагава-ку, Оосаки
20 июля, понедельник

Их разделяла улица. Две полосы автомобильного движения. И какая-то внутренняя сдерживающая штука. Что-то вроде чувства приличия – "не средь бела дня же".
Иначе Камия Масахико, несмотря на машины, бросился бы в ярости на этого человека.
Среднего роста коренастый, с двойным подбородком и тяжелым взглядом мужчина лет под пятьдесят несколько суетливо брал воду в автомате у мини-маркета. Вот он оглядывается украдкой, сует покупку в объемистую сумку.
Каждая черта его одутловатого лица вызывает доходящую до боли неприязнь. Каждый жест – угроза.
Камия пожалел, что ушел из уличной банды и теперь не носит оружия. Сейчас бы сложить руки с пистолетом вот так... и пальнуть. А потом довершить дело обрезком металлической трубы. Или пинать ногами, пока не сдохнет подонок.
От одного взгляда на эту мразь выворачивает наизнанку, и хочется бить, что придется под руку.
Но вот Кода Аракадзу скрывается из виду, и Масахико становится легче. Камия опирается на металлические ограждения, к которым так любят привязывать велосипеды местные юнцы, и пытается разобраться – откуда взялась та дикая ярость. Откуда он вообще так хорошо знает этого человека, помнит каждую морщинку на его лице?
В голове туман и каша, наверное, увлекся глиной и опять не спал прошлую ночь.
И забыл позвонить Арисе. Идиот!
Вытащил телефон из заднего кармана узких джинсов, но тот отключен, наверное, сел аккумулятор.

[Fennec Zerda >>>]

Тэцугью

Через пару дней ему, возможно, станет стыдно. Он сбежал с занятий. Поступок недостойный, что и говорить. Но сейчас совесть не грызла Тэцу. Вероятно, не сумела догнать.
Тэцу бежал по улице так, словно за ним гналось Колесо. При любых негативных ситуациях Колесо возникало в памяти само собой - для метафоры ужаса, страха, паники, спешки, тревоги, злобы, глупости... Поэтому коснувшись час назад чего-то темного, мутного, колдовского, Тэцу в первую очередь подумал о Колесе. А потом о Шимаде.
Он отвел заклейменную чем-то вроде проклятия Хитоми ко врачу, высидел некоторое время у кабинета, удостоверился, что девушка в относительном порядке и - слинял из университета. И бросился в метро. А теперь бежал по улице к четырехэтажному кирпичному зданию, где ведет прием Доктор Ведьм. А куда еще идти?
Тэцу пробежал мимо памятной кафешки, где рассказал Шимаде о том, как вызвал Колесо. Перекресток-ориентир. И здание с витыми чугунными решетками. И нужный подъезд.
"Что если я ошибся? - подумал вдруг Тэцу, поднимаясь по лестнице. - Вдруг, это не с ней что-то не так, вдруг, это я не в порядке? С другой стороны - голова болит не у меня... Нет, я в норме - собственной, относительной, субъективной, но в норме. Влюблен вот, разве что. Но с этим мне не к Шимаде. Точно."
Перед дверью с луной и кленовыми листочками Тэцу остановился и перевел дух. А потом постучал - твердо и требовательно. Было будто немного неловко идти к Шимаде с жалобой на головную боль полузнакомой девушки. Но если это окажется какой-то ерундой - тем лучше. Тэцу-паникер. Тэцу-перестраховщик. Тэцу-дурак. Лучше так, чем истинная угроза!

[SonGoku >>>]

Там, за дверью, ругались.
Нет, не так.
Там, за дверью, орали. Громыхали драматическим басом так, что стены тряслись и негромко позвякивали стекла в рамах. Иногда – в паузе – можно было расслышать приглушенное «бу-бу-бу», но слова разобрать – невозможно. Затем буйный оратор вновь набирал полную грудь воздуха, и все повторялось сначала.
Тэцу откашлялся и постучал снова, а затем приоткрыл дверь.
- Привет, - проговорил он. - Могу я поговорить...
- Нет...
- Да! – рявкнул нависающий над продавленным диваном Кумаиши. – А он выслушает тебя!
Рядом с разъяренным северянином Доктор выглядел взъерошенным котенком, которого только что извлекли из убежища, вовсе не предназначавшегося для укрытия маленьких и перепуганных зверят.
- Точно? - спросил Тэцу на всякий случай. - Я, кажется, помешал.
Радушная улыбка на грубовато вытесанном лице старшего совладельца агентства выглядела устрашающе.
- Мы всегда рады клиентам, - заверил Кумаиши. – Не желаете чаю?
- Нет, спасибо, - Тэцу перевел взгляд на Главного по Колдунствам. - Ты в порядке? Мне позарез нужна помощь. Хотя бы теоретическая.
Кумаиши на цыпочках удалился за дверь. Видимо, для того, чтобы через них не сбежал сам Шимада. Доктор ведьм был встопорщен и очень сердит.
- Что еще? – буркнул он.

[Bishop >>>]

- Слушай, - голос Тэцу стал проникновенным, - я ведь к тебе по пустякам не хожу. Мне, правда, нужно. Есть одна девушка, мне кажется, на ней проклятье. Или еще какая-то дрянь. Я только коснулся ее, понимаешь? - Тэцу показал, как именно коснулся - взял сам себя за кончики пальцев. - И тут меня вштырило. Меня никогда так не штырило. От одного прикосновения к чистой коже. Это что-то... очень плохое. Очень темное и беспощадное. А у нее голова болит - врач думает, мигрень от переутомления. Зуб даю - это не обычная мигрень. Я видел тьму. Я кровь видел, Шимада. Я не знаю, почему оно мне привиделось, может, потому что я одарен. Но это страшная, страшная дрянь, друг. И я думаю, что дальше будет хуже. Может, необратимо хуже...
Тэцу выдохся и повалился на стул, словно весь запал, весь задор в нем закончился. Даже голос стал тихим и хриплым.
- Я не знаю, что это. Она милая, кто мог ее проклясть? Зачем? Что с этим делать теперь? Я не знаю...
За окном по-прежнему жарило летнее солнце, в помещении было темно и прохладно. С улицы доносились едва слышные голоса зазывал. Старый оранжевый плед был похож на кожуру апельсина.
- До людей мне нет дела, - ровным голосом произнес Тадаоки.
Тэцу осекся.
- Я думал, когда пришло Колесо - мы спасали людей...
Доктор ведьм смотрел в сторону.

[Fennec Zerda >>>]

- Ладно, ладно... Дай сообразить, - Тэцу почувствовал, как подступает к сердцу отхлынувшая было паника. - Хорошо. Нет дела до людей. Но послушай, ты же лучше меня знаешь, как иллюзорно это разделение. Мир, Сущее - целостная система, и жестко делить его на людское и нелюдское, грубое и тонкое - лишь уходить от его истинной природы... Может, тебе - при твоем статусе - дозволительно быть снобом и самому себе выбирать юрисдикцию. Но в конечном итоге то, что делаешь - ты приносишь покой и равновесие. Разве нет? Или ты собираешься уравновешивать дисбаланс только с одной стороны, не глядя на другую? Это так не работает, дружище. Либо ты воздействуешь на всю систему целиком, либо у тебя все развалится. Не хочешь иметь дела с жалкими презренными людишками - хорошо. Твое право, твой выбор. Помоги разобраться с волшебной стороной дела. Один раз. И я тебя больше не побеспокою, если такова твоя воля, - Тэцу встал со стула. - Могу даже на другую сторону улицы переходить, если встретимся случайно, и в другой вагон метро. Но один раз. Всего один раз. Выручи меня, пожалуйста.
За закрытыми дверьми, словно вол, тяжело вздохнул отставной полицейский. Дорожка соли в полумраке казалась искристо-белой, точно лед. Доктор ведьм досадливо дернул плечом – как капризный ребенок, что уже осознал поражение, но еще достаточно распален, чтобы в том признаваться.
- Где она живет?
Тэцу нашарил в кармане блокнотик и нацарапал на листке адрес:
- Вот... Шинагава-ку, Оосаки, 3-6-1. Я там еще не был

[SonGoku >>>]

______________
[07/20 17:45]
kabe_otoko пишет:

Что бы ни утверждали, но, как правило, слежка - крайне скучное дело. Может, где-то иначе, но не в нашей стране. Затеряться в толпе? В мегаполисе? Не проблема. Незамеченным идти вслед за кем-то? Хоть весь день, если только объекту не вздумается прокатиться по всем двадцати трем заставам.
Примечание: у него не хватит денег.
Примечание 2: у меня, впрочем, тоже.
Разумеется, есть исключения... Не мой случай.
Слежка в чем-то сродни охоте. Фотографии, кстати, тоже. Есть добыча, есть ты, есть "оружие". Ты в укромной засаде дожидаешься подходящего случая, чтобы спустить затвор. (Вот поэтому я не понимаю разговоров об азарте охотников).
На сегодня засаду я устроил на виадуке возле нужного дома, оттуда хорошо видны окна, а если перегнуться через перила, то и выход на улицу. Внутрь попасть не удалось, вход в парадную лишь по карте-ключу, но об этом я подумаю позже. Мне отсюда понятно, что "добыча" в квартире.
_______________


Сегодня он понял, какую форму примет подарок для Арисы. Раньше Масахико много раз снимал влажную тряпку с бесформенного комка, подолгу мял податливую массу, вылепливал, закрыв глаза, материальное воплощение своих чувств - и сминал. Все не годилось, все было не то.
Если бы кто-то мог видеть его, подивился бы азартной улыбке двойной влюбленности: в женщину и искусство. Длинные изящные пальцы - так неподходящие безродному уличному мальчишке, что в молодежной банде дразнили из-за них, а он лез драться, - уже сами лепили из глины основу, намечали базовые черты. Это будет ее портрет. В тот миг, когда она смотрит лукаво и вместе с тем отрешенно куда-то вдаль или, может быть, внутрь себя.

[Bishop >>>]

______________

17:50

Полицейский на велосипеде, возвращавшийся в свой кобан после обхода участка, обратил внимание на встрепанного молодого человека с фотоаппаратом (на крученом бело-синем шнурке через шею болтается коммуникатор; парни взяли за моду не вылезать из Реальности, комментируют в блогах и твиттере каждый свой чих) и на всякий случай подошел к нему предупредить, что курить здесь нельзя. Молодой человек в ответ закатал рукав, демонстрируя антиникотиновый пластырь. Мусор (у перил рядом с ним на земле лежал пластиковый белый пакет из ближайшего "комби") он пообещал выбросить "вооон в ту урну".
- Дорогая аппаратура, - полицейский кивнул на потрепанный «Никон D800». - Берегите ее.
- Обязательно.
В широком окне на пятом этаже горел свет. За полупрозрачными задернутыми шторами двигался темный силуэт. Переместился от одной стены к другой, вернулся, замер над чем-то. Прошествовал обратно. Съежился до едва различимой тени где-то в глубине комнаты. Все, погасили лампу. Самое время обитателю квартиры выходить на улицу, чтобы успеть добраться в Голден-гай к началу рабочей смены.

_______________

[07/20 17:52]
kabe_otoko пишет:

Дверь открылась, я нажал спуск, камера оттарахтела, сделав несколько снимков. Здесь не нужен талант, лишь внимание, техника, ну и точный расчет. Я не чувствую себя папарацци, хоть подобно им вторгаюсь в личную жизнь незнакомых людей.

_______________

Дверь закрылась, Нишихара удивленно округлил глаза - никого. Обознался? Едва ли... Дверь хлопнула во второй раз, и на улицу из-под арки вышмыгнул "объект". Сверху не разобрать, но рост вроде бы тот, и размашистая походка; капюшон легкой замшевой курточки натянут на самый нос. Идет быстро, спрятав руки в карманы, и не смотрит по сторонам, пока сунешь камеру в футляр, а футляр в рюкзачок, добежит до станции - и ищи там! Харумаса забросил рюкзачок на плечо, подхватил едва не забытый пакет и устремился в погоню.

[SonGoku >>>]

Возле серо-розового треугольника Tokiwa building пришлось рискнуть – улица резко сворачивала направо, виадук – Яматэ-дори - налево, после чего плавным изгибом пересекал железнодорожные пути и уходил на другую их сторону. Молясь всем богам, чтобы не сбили «объект» с дороги, Нишихара почти кубарем скатился по наклонному пандусу. Галерею-переход на второй этаж станции преодолел уже галопом. Западный вход, западный вход, пусть идет на западный вход...
Внизу вдаль убежали вагоны поезда с травянисто-зеленой линией на боку; упустил?
Нет, вон знакомая курточка, вынырнула с эскалатора, на ходу выуживая «пасумо»*. Морщась – цветопередача, разрешение, всё не то! – Харумаса снял «объект» на мобильник: за камерой лезть долго, да и внимание привлечешь, а платить за проезд все равно придется.
Они столкнулись почти на самом перроне; рюкзак зацепился лямкой, пришлось дернуть, ну и...
- Простите...
И только когда на его голос обернулись, Нишихара понял ошибку. Блестящие напомаженные губки, подведенные глаза и брови, точеный носик и женские мягкие черты, длинные волосы выбиваются из-под капюшона. Больше всего она походила на встревоженного горностая. Ключевое слово: "она".
- Ошибочка получилась, - сказал девушке Нишихара, он чувствовал себя участником глупого анекдота. – А где бармен?

-----------------
*PASMO - パスモ - карточка с RFID-чипом для оплаты проезда в общественном транспорте; достаточно приложить ее к считывателю. Пополнение осуществляется на станциях в автоматах по продажам билетов или автоматически с помощью кредитки.

[Далара >>>]

Все могло бы закончиться на "Что? – Извините, обознался", но незнакомка не сумела скрыть беспокойную неуверенность, а от курточки пахло мужским одеколоном. Харумаса был настойчив – насколько вообще умел, особенно если забыть про пол собеседницы. Хигучи, снисходительно похлопывая его по плечу, частенько разглагольствовал, что фотограф-детектив очень мило смущается в присутствии женщин, отчего они тают и чувствуют острую необходимость взять его под крылышко. Эта была чересчур юна для проявления материнского инстинкта по отношению к нему.
Тем не менее, на станции Шинджуку они вышли вместе.
Наверное, тревога развязала ей язык: Нишихара выслушал, что она учится на журналиста, и до той встречи несколько месяцев назад, когда шумная толпа студентов вломилась в бар "со смешным таким названием, а оказалось, там и правда живет шиншилла, такая пушистая", Саимацу Ариса и подумать не могла встречаться с человеком на одиннадцать лет старше нее. А он поразил ее бесконечной внутренней энергией, плавной артистичностью движений, когда наливал очередную порцию сакэ или делал коктейль, очаровал заботой, с какой кормил и гладил зверька в клетке, и знанием не только каждой бутылки на стойке и полках, но их происхождения и истории.
- Он так рассказывал о них, как будто сам сварил каждую каплю, - с улыбкой и сверкающими глазами делилась, не видя собеседника, Саимацу. – Он мог бы быть профессором сакеварения.
Камия не звонил уже два дня и не брал трубку. Дома Ариса его не застала, значит, он в "Шиншилле".
- Где же ему еще быть?
С чего вдруг откровенные излияния перед незнакомцем? Вероятно, девушка посчитала среднего роста немного сутулого, тихого и мягкого, какого-то домашнего Нишихару неопасным и достойным доверия. Картину немного портил цепкий взгляд, но фотографу и положено быть настороже: кто знает, когда попадется объект для съемки. Слова, что он ищет Камию, чтобы спросить об одной вещи, по мнению самого Харумасы, звучали не так уж располагающе, но Саимацу приняла их как должное.

[SonGoku >>>]

[07/20 18:20]
kabe_otoko пишет:

Хрупкий и пугливый зверек в чуть-чуть великоватой для нее курточке и с тревожным взглядом, она поверила бы сейчас любой лжи. Только, кажется, не услышала ни единого моего слова; в ее мыслях существовал лишь один человек, и она, словно одержимая, искала его - среди пассажиров в вагоне, в прохожих на улице, в каждом лице.
Она была очень красива, но не бесформенной, порой невнятной красотой японских женщин, которые словно боятся выделиться из толпы. Растерянная, обеспокоенная, она все равно не спряталась бы за чужую спину. От станции до поворота на Голден-гай путь недолгий, на детальные расспросы не хватит времени... Треугольник отвоеванного у машин пространства был битком набит молодежью, на помосте разогревались музыканты.
Ариса (пишется как «абрикосово-персиковый песок»*) вдруг спросила, не могу ли я помочь в поисках. Разумеется, я согласился - ее предложение показалось удачным. С ее помощью я окажусь в нужной квартире.
Тогда я не знал, в какие неприятности попаду из-за нее...

___________________

Голден-гай и Ханадзоно это заключенный в тесный прямоугольник особый мир; две улицы первого, три второго – вот и весь знаменитый питейный район. Дома только двухэтажные; крошечные заведения здесь налеплены друг на друга, будто соты в улье. В некоторых двери бесстыдно-приветливо нараспашку, в других прикрыты, мол, и вывески достаточно, гости найдутся. Где-то смеются; у порога на выставленном табурете свернулась калачиком откормленная белая с рыжими и черными пятнами кошка в тонком ошейничке; издалека доносится треньканье гитары и проникновенный, с надрывом, женский голос – поют на незнакомом языке. От обилия светящихся вывесок на разный лад пестрит в глазах; они везде, от земли до крыши. Написанная от руки реклама, выставленные на асфальтированную улицу, где едва проедет автомобиль, "раскладушки" с меню, растения в кадках, бумажные фонарики над входом и тут же автоматы с холодным чаем и горячим кофе. Плотные бамбуковые решетки соседствуют с европейскими дверями. Предельное смешение стилей, эпох и вкусов.

-----------------
*杏梨沙 – Arisa (яп.)

Сообщение отредактировал SonGoku - 9-08-2013, 10:29

[Bishop >>>]

Ариса не кидает даже беглого взгляда на большую схему района, ей привычна дорога. Бар "Шиншира" открывается в половине седьмого вечера в любой день, кроме воскресенья.
- Он будет там, - уверяет она; кого только – спутника или себя?
Круглые часы на стене показывают тридцать одну минуту седьмого. Саимацу взлетает по крутой узкой деревянной лестнице на второй этаж как на крыльях.

[07/20 18:31]
kabe_otoko пишет:

Ложь похожа на пушистый шелковистый помпон на несоразмерно тонких ножках с острыми коготками. Она ранит, щекочет, кладет толстый слой целительного бальзама на раны. Мы придумываем одну ложь за другой, копим, сматываем в клубок, пока не начинаем задыхаться под ее весом...
...надеюсь, обитательница вольера в "Шиншилле" не обидится на такое сравнение...
Поначалу казалось, что взбучки нам не избежать; мама-сан была настроена воинственно. Нас спасла (почему - не имею понятия!) сухопарая высокая женщина в странной шляпке и черных кружевных митенках; нога на ногу она сидела в углу и курила тонкую сигарету. "Ах, оставь, - сказала она, легкий сизый дымок скручивался над ее головой в длинный жгутик. - Это ж дети".

[Далара >>>]

Они думали, он не увидит их? Как же! Почему Ариса так наивна, что позволяет первому встречному идти с ней, разговаривать, приводит его в «Шиншиллу». Неужели она не знает, что сегодня у Камии выходной, и они не встретятся в баре? Или, наоборот, она знает и...
Нет, она чистое дитя в безнадежно испорченном мире, - мелькнула спасительная мысль-ниточка.
Но растворилась в бескрайней ярости, которая все не хотела отпускать Масахико. Казалось, она стала его главной чертой, страшной, отвратительной, но только и возможной. Он не был настолько туп, чтобы не замечать – с ним творится что-то неладное. И первая, к кому он обратился бы за помощью, эта небесная девушка с точеной фигуркой и глазами нежной лани. Та, что принимала его и позволяла спать, уложив голову ей на колени, гладила волосы... Но Ариса пришла в «Шиншиллу» с посторонним человеком, ровесником Камии. Как она могла?
Это была ярость другого сорта, нежели к тому незнакомому мужчине, другого оттенка, если хотите. Можно, не колеблясь, назвать ее ревностью.

[SonGoku >>>]

Толстого стекла бутыль Tenryo Daiginjo Koshu качнулась, будто задетая шаром кегля, и медленно, как в кино, кувырнулась вниз с полки. На краю барной стойки осталась глубокая вмятина, дама в шляпке ойкнула и сипло расхохоталась.
А стакан разлетелся вдребезги.
Боли не было, но только сначала. Темно-красная капля разбилась в солнышко-кляксу о пустую тарелочку из-под закуски. Вслед скатилась вторая; струйка крови - как красный шнурок, обвязанный вокруг запястья.
Осколок засел глубоко, мама-сан вооружилась пинцетом для выщипывания бровей (тот нашелся в сумочке ее гостьи). Вместо спирта подошел китайский шестидесятиградусный байджю, Ариса сидела наготове со врученным ей полотенцем.
- Ты, смотри, не влюбись ненароком, - предупредила ее дама в шляпке, наблюдая за самодеятельной процедурой.
- У нее есть жених, - мама-сан подцепила острый кусок стекла с ловкостью, что свидетельствовала об ином умении, чем смешивание коктейлей.
- Удивила!
От комментариев закоренелых мадам девушка зарделась и попыталась сделаться незаметным предметом обстановки, безуспешно, впрочем. На белом полотенце расползалось алое пятно. Саимацу недоуменно смотрела на него секунду... две... и, уронив тряпку, поднесла руки почти к лицу. Ее ладошкам повезло больше, все порезы неглубокие.

___________________

[07/20 18:41]
kabe_otoko пишет:
Перемешанная с байджю кровь не казалась зловещей. Руку туго замотали полотенцем, и чуть-чуть поутихшая боль пульсировала под самодельной повязкой. как-то раз сболтнул, что на Голден-гай всегда можно обойтись без врача... если что. Может быть, он говорил о "Шиншилле"? Или здесь не один такой бар - учитывая соседей?
______________________