Итак, в одном фэнтезийном мире, где люди составляли совсем не большинство, жил-был монастырь. Монастырь, куда принимали представителей всех рас, как людей, так и гномов, троллей, вампиров, оборотней, эльфов, хоббитов и прочих разумных. И вот в этом монастыре однажды совершается убийство главной певчей, эльфийки Замирель. Настоятельница монастыря, гномиха Горла начинает думать, кому из своих послушниц поручить расследование сего инцидента. А вот узнать, кто тут при чём мы узнаем вместе все, если дело завертится.

Состав на текущий момент:
мать Горла - гномиха, настоятельница монастыря - Torvik
Клык - человек-оборотень, пёс
сестра Владелина - двампир, монашка - Аша
сестра Гхарша - троллиха, монашка - Hideki
сестра Гелиэйра - человек, монашка - Джет Тимера
сестра Клариана - русалка, монашка - Laelar_Dalharil
сестра К’Намади - ящер, монашка
сестра Курвелия - гоблинша, монашка
сестра Кхаар’Джин - дза’ти (гуманойдная жаба), монашка
сестра Лиэналь - эльфийка, монашка - Crystal
сестра Микелла (Мика) - человек, монашка - Ясмик
сестра Нава - полуэльф, монашка - Латигрэт
сестра Тиана - оборотень, монашка
сестра Хелла - вампир, монашка - Радка
сестра Элинфис - сфинкс, монашка - Айлинда Анатиэлла

Персифлора - человек, гостья монастыря
Госпожа Лувр - гномиха, гостья монастыря
Мэриан - человек, гостья монастыря
леди фон Оберон - человек, гостья монастыря - Nightbringer
Джаттах - гоблин, торговец
Эмерио де Рио-Брамс - привидение
Лудз Вилкенинг - кобольд, священник

Обсуждения, квенты и остальная информация по монастырю находится тут:
МонастырЬ, обсуждение. То, что не прописано жёстко,можно додумывать самим, оставаясь в рамках фэнтезийной вселенной. Если необходимы детали - придумаем.

Если игрока нет неделю, без предварительного предупреждения - его персонажем разрешается отыгрываться всем. Если нет две недели - в "Вакансии" поступает заявка. Все изменения найдёте в головном посте темы, то есть тут.

В трапезной было тихо. Казалось, упадёт пылинка и грохот от этого падения будет слышен по всему монастырю. Первые лучи светила, ещё косые и холодные, пробивались сквозь переплёты окон и ложились длинными золотыми прямоугольниками на широкий стол, лавки и строй монашек, всячески отводивших глаза от этого самого стола. А на столе лежало тело худенькой эльфийки, казавшееся ещё прозрачнее под белёсыми покрывалами. Впалые щёки покойной, чуть посеребрёные первыми лучами, делали ещё безжизнинней и так напряжённую до предела атмосферу трапезной.
Мать Горла обвела строй монашек цепким взглядом из под нахмуренных бровей. Все стояли неподвижно, стараясь лишний раз не вздохнуть, ничем не привлечь её внимания. Никто не хотел сейчас встретиться с ней взглядом. Суровая гномиха прошлась вдоль шеренги, снизу вверх вглядываясь в лицо то одной то другой послушницы:
- У нас в монастыре труп. И вы все прекрасно знаете, что воскресить его уже невозможно. Как и каждую из вас, если уж на то пошло, ибо наш дар это и наше проклятие! Получится ходячее тело. Душа праведницы уходит сразу к Первому. И я даже не буду ставить экперименты. Нет! Похороним, как полагается. Но это не всё! – голос Горлы взлетел под своды трапезной, проникая, казалось, в каждую клетку тела собравшихся, - Я не настолько глупа, чтобы поверить в естественный конец сестры Замирель. Я знаю, сколько живут эльфы и за сколько они чувствуют свой уход. И я найду, что послужило причиной смерти сестры! И если, не дай Вторая, хоть одна из вас к этому приложила хоть вот столько, - Горла показала строю щепоть и продолжала, - мёртвые позавидуют живой. Я знаю, что многие из вас пользовались добротой покойной, свечи казённые ночами преводили (взгляд в сторону сестры Навы), вещи, не полагающиеся по уставу имели (скользящий поворот головы с Кхаар’Джин на Микеллу и обратно), ленью страдали… Распоясались… Кончились кое для кого золотые деньки… Итак, главной певчей нет, а значит, да будет воля Первого, развод на работы произведу я. И чтоб у меня! Распорядок: колодец – сестра Гхарша, ворота – сестра К’Намади, сад – сёстры Владелина и Тиана, кухня – сестра Лиэналь, конюшня – сестра Микелла, да не забудь собаку покормить, ишь развылся, окаянный, лес – сёстры Клариана, Курвелия, Гэлиэйра и Кхаар’Джин. С вас дрова. Где телега и осёл знаете. Лошадей не брать. Поняли? Старшая Курвелия. Сестра Хелла отдыхает. Ей под вечер предстоит работать. Или кто-то из вас научился покойников оживлять, а? Теперь она будет и вот за неё это делать. Сестра Нава – уборка храма и вдоме гостей. Отхожие места тоже на тебе. Вместе с сестрой Гхаршей, когда освободится. И чтоб ни одну книгу из храмовой библиотеки к себе, слышишь меня? И так много перетаскала. Святость святостью, а и на место ставить надо.
Так же быстро мать Горла определила на работу и остальных сестёр, а потом, немного успокоившись, глядя снизу вверх на своих подопечных, добавила:
- Всё. Разошлись. К обедне проверю. Сёстры Курвелия и Элинфис – по одной ко мне. Разговор есть.
Быстрыми шагами гномиха прошла вдоль строя, вдоль покойницы, всё так же лежащей на столе и скрылась за дверкой в небольшой клетушке около трапезной, площадью своей мало отличающейся от стандартной кельи. На столе лежали свитки, амбарные книги, писания, в уголке стоял каменный треугольгик с фигурой Второй на нём. Его наличие было, наверное, единственное, что отличало эту комнату от келий простых послушниц.

Владелина словно в кошмарном сне пыталась понять и принять произошедшее. Она смотрела на тело сестры Замирель, а перед глазами всплывали тела тех, из-за кого девушка оказалась в стенах монастыря.
-Все будут думать на меня, ведь в прошлом такое уже происходило, -перед глазами вновь было поле любимый с другой, приступ ярости и убийство обоих, беснующая толпа, мысли стремительно пролетали в сознании, под их напором разболелась голова. Владелина смотрела на настоятельницу невидящими глазами и не могла разобрать ни одного слова.
-сад – сёстры Владелина и Тиана - от осознания, того, что было названо ее имя полукровка понемногу начала возвращаться к реальности.
- Всё. Разошлись. К обедне проверю.-
Эти слова врезались в разум. Еще раз, окинув взглядом, мертвое тело эльфийки, Владелина отправилась исполнять указания настоятельницы. Ее не страшила работа, к тому же работая можно отвлечься от неприятных мыслей, которые не хотели отступать.

Сестра Гхарша медленным шагом шла в сад к своему колодцу. Это был ее своеобразный пост номер один, возле которого она часто дежурила. Перетаскивать тяжелые ведра с водой, ей было не привыкать. Со своей внутренней добротой она понимала, что ее работа важна для всего монастыря. Что случись с ней, кто обеспечит сестер свежей колодезной водой? Подобрав подол рясы, она переступила порог прекрасного монастырского садика, где так любят бездельничать эти вертихвостки. А возле ее колодца постоянно ошивается сестра Клариана, благо, что русалка. Так и норовит урвать лишнее ведро с водой.
Подойдя к каменному колодцу, она села на его край и тяжело вздохнула. Сестра Замирель ей нравилась, а точнее ее голос. Любила старая троллиха в тишине сада послушать пение сестры. Она хоть и «большая зеленая бочка», как некоторые любят называть ее, но и ей не чуждо чувство прекрасного.
- Гхш, - вырвался тяжелый вздох из ее горла. Сестра Гхарша хоть и была туповата, но понимала, что со смертью сестры Замирель их жизнь в монастыре изменится. Ах, как она не хотела этих изменений. За всю свою долгую жизнь она не видела ничего кроме монастыря и, никогда ничего подобного не случалось в нем. От волнения на зеленой коже троллихи выступили бисеринки пота. Вытащив из кармана белоснежный платок, она решила обмокнуть его в бочке с водой, которую она вчера самолично наполнила до самых краев. Все еще находясь под впечатлением от пережитого, она опустила руку с платком в гигантскую бочку и обмакнула…и обмакнула.
- Гхш, эта русалка зашла слишком далеко, - бочка, которая еще вчера вечером была до самых краев наполнена водой, оказалась наполовину пуста. Такого кощунства сестра Гхарша не могла простить. – Сестре Клариане захотелось воды? Так она ее получит. Будет мыть сегодня чугунные котлы.
Взяв стоявшее рядом ведро, она подошла к колодцу и, прицепив прочную цепь к ведру, кинула его в жерло каменной пасти. Бочку следовало наполнить снова и быстрее, ведь ей еще надо помочь сестре Наве в уборке.

Взгляд скользил по стенам, по полу, задерживаясь на мелких трещинках, дальше по лавкам, по ножкам стола, выше, выше… Наконец, Клариана нашла в себе силы посмотреть на хрупкое тело, лежащее на широкой столешнице.
Случившееся не укладывалось в голове. За свою короткую жизнь русалка уже сталкивалась со смертью, но не с убийством существа, ставшего достаточно близким. Сестра Клариана отвела взгляд от лица покойной, грустно всхлипнула и уставилась на проникающие в помещение лучи солнца, в свете которых роились пылинки.
Что? В лес? Хорошо. Может, удастся набрести на ручеек. Хотя она уже общалась с водой недавно. Зеленые руки нервно сжали подол рясы. Совсем недавно. Но русалка не упускала ни единой возможности лишний раз побыть наедине с родной стихией, будь то озеро, речушка или всего-навсего маленькое корыто.
Осел? Брр… Клари до сих пор не привыкла к наземным животным. Ну да не страшно. Все же не одна отправляется, сестры помогут справиться с упрямой скотиной.
Монашка бросила еще один взгляд на безжизненное лицо Замирель, а после на начавших расходиться сестер. Сестра Гхарша уже направилась к колодцу. Клариана нахмурилась и поспешила за веревками для хвороста, демонстративно не глядя в сторону садика.

Обращаться с кухонной утварью эльфийку не учили. Зачем париться у печи и портить кожу на руках, когда прислуга сделает все наилучшим образом? Но с тех пор, как Лиэналь ушла в монастырь, она обучилась многим вещам, услышь о которых ее благородные родители... Эх, да что там говорить. Они и так и так считают ее сумасшедшей. А девушке здесь нравилось. Здесь не бегает за тобой толпа слуг, охраны и воспитанников, причитая, что это или то не соответствует приличиям. Не привыкшей к физическому труду, по началу ей пришлось тяжеловато. Но то, что теперь она была сама за себя в ответе стоило любых трудностей и неудобств. На скуку пожаловаться тоже было нельзя. Обнаружив в себе большую способность к магии, Лиэналь с интересом обучалась и развивала свой дар. Кроме этого, выполнение ежедневных обязанностей было для аристократичной эльфийки чем-то вроде увлекательного приключения. Она прекрастно сознавала, что слуг в монастыре нет, сестры сами должны обслуживать себя и других послушниц. Делать то, что необходимо, а потом видеть и пользоваться результатами своей работы - разве это не замечательно?
Вот и сейчас, прибыв на кухню, эльфийка в задумчивости стояла, прикидывая как бы сделать все получше. Сестры, устанут после работы - нужно хорошо их накормить. Лиэналь неоднократно жалела, что не умеет готовить так же здорово как Тиана, но в то же время радовалась, что научилась это делать не так ужасно, как Нава. Разбирая котлы девушка украдкой смахнула слезинку. Замирель была очень хорошая. По началу, она помогала Лиэналь освоится, подбадривала и утешала, когда что-то не получалось. А какой голос у нее был...
Тряхнув головой и всхлипнув, Лиэналь вспомнила, что нужно еще заглянуть к колодцу - ей нужна была вода для готовки и мытья. Сестра Гхарша наверное не откажетсся помочь эльфийке дотащить воду до кухни...

"В лес - это хорошо. Что в одной компании с "этой" (бррр) - уже хуже - как "она" (брррр!) интересно будет хворост собирать? Но это - все абсолютно не имеет значения. А что имеет значение? Верно, у нас тут труп - и это совсем из ряда вон."- Пока Мать Горла ходила перед "строем", во дворе с разорялся пес, а сестра Гелиэйра преданно смотрела вправо, вдумчиво рассматривая грудь четвертой от нее сестры. Иначе Дакини просто не умела, настоятельница не поняла б в такой момент спокойного взгляда в упор, однозначно не поняла бы, как и любое начальство перед строем.- "И не просто труп, а мертвая Замирель... Убила б!"- Айки бы предпочла отсутствие убийцы в монастыре, но в случайную кончину главной певчей она тоже не верила.- "Так что в лес, по дрова - это самое то. В такой ситуации. Ибо подозревать приходится всех."- Сколько Айка не храбрилась, но сил взглянуть на стол не было, Горла уже вышла, сестры начали расходиться, а она все стояла, стояла...- "В первую очередь - себя. Провалов в памяти нет? Смутных воспоминаний? Вроде нет."- Дакини повспоминала, чем она занималась сама, с кем стоит поговорить... на всякий случай.- "Так себя пока что со счетов сбрасываем."- Гелиэйра решила, что у нее достаточно сил, чтобы взглянуть на Замирель. Она подняла взгляд и, в тот же уголек нервно всхлипнув, ринулась вон из трапезной. В глазах стояли слезы, в голове крутилось "Убила б!" Только уткнувшись носом в дверь, ведущую вниз в храм, Гелиэйра поняла, что ринулась не в ту сторону. Несколько раз судорожно вздохнув, она чуть успокоилась и поняла, что нет, как раз в ту - осел с телегой все же во дворе обитают, а не в кельях сестер.

Ай-яй-яй, какие же вещи творятся... Так скоро и из кельи не выйдешь. Всегда оно так - сначала принимают вампиров, потом убивают певчих, а в итоге одни головешки останутся. Не доверяла Тиана этим немертвым, что ни делай. Да еще пес этот во дворе - наверняка же не за добром привадился. Жалко певичку, жалко - добрая была, да и рано ей еще.
А тут еще и в сад снарядили с немертвой. Кабы еще и не с убийцею - кто их все-таки знает? Захотелось с утреца крови - хоть весь монастырь на завтрак лопай. Впрочем, оно и правильно - с календулы много не выжмешь, всяко от искушения подальше.
Размышления, впрочем, нимало не мешали Тиане забежать в кладовую за инструментами, не забыть захватить ножницы для кустов и лейку для воды, ужаснуться предстоящей войне с Гхаршей, увидеть оную самую Гхаршу воочию и даже изложить суть дела в виде лаконичного "мне тут цветы поливать". Что делает в это время двампир, ее не очень интересовало, ибо вампиры, чистокровные или нет, в ее представлении пользы не могли приносить в принципе. А значит - не мешает и ну ее. Тем более что морковка совсем бурьяном заросла...

Всего две кости для меня,
И мисочку тепла.
Ты греешь руки у огня,
Прекрасна и светла.

Во всем ты можешь верить мне,
А хочешь – так не верь.
Завыл сегодня при луне
Твой длинношерстый зверь.

Иногда чтобы понять, что случилось что-то страшное, не обязательно быть мудрецом или женщиной.
Да и сказать, что я что-то почувствовал, означало бы слукавить. Я растянулся прямо в пыли монастырского двора, так, чтобы видеть выходы из строения для гостей. Первый, только бы не пропустить. Знаете, я никогда не слышу звука ее шагов. Не знаю, почему. Может, я просто поддаюсь. А, возможно, все дело в том, что влюбленные люди не ходят по земле. Они летают в нескольких миллиметрах от нее.
С утра моя дорогая матушка Горла собрала монашек. Я слышал, как они покидают корпуса. Но понять, что же, святой Треугольник, происходит, было невозможно. Корпуса находятся за стенкой, во внутреннем дворе, а моя конура - во внешнем, у конюшен. Во внутренний двор мне хода нет. Днем, по крайней мере.
Лишь одна вещь печалила меня. Ночью я был по-настоящему счастлив. Сначала все шло, как обычно. Она попросила чем-нибудь развлечь ее. Я взял лютню и тихонько запел. Голоса у меня нет, но он не нужен тем, кто влюблен. Ведь правда, вы же понимаете? Мне хотелось прикоснуться к ее губам, целовать ее руки. Но внезапно я услышал шум на улице и заметил чью-то фигуру. Моя Фло испугалась и сказала, что если я не смогу защитить ее, она будет всегда называть меня «трусом» и «тряпкой». Я попросил ее успокоиться и подскочил к окошку. Но странный силуэт уже исчез. Впрочем, Фло была так напугана, что повелела мне убираться вон. Вторая, как же я несчастлив.
Я почуял вампирский дух и громко залаял. Ненавижу этих тварей. Думаю, ночью я видел одного из них. В монастыре живет несколько вампиров. Добром это не кончится.
Лай пришлось оборвать внезапно. Я забыл обо всем: о вампирах и неудавшемся свидании. Потому что неторопливыми шагами во двор вышла она.

Когда убиваешь существо глупое, жадное, то жалости почти не испытываешь, в конце концов, одним жаждущим дармовой наживы в мире станет меньше. Но совсем другое дело, когда от чьих-то рук погибает кто-то знакомый, можно сказать, что родственник. Иной родни, кроме сестер из монастыря, Элинфис не знала, либо же просто не помнила. Так вот, убивая золотоискателей за неразгаданные загадки, она особенно не огорчалась, будто тараканов давила, а вот смерть певчей действительно задела сфинкса за живое. Впрочем, плакать большая кошка не умела, да и если бы могла, то не заплакала, потому что на столько ни с кем не сближалась.
Глаза Элинфис, ставшие почти фиолетовыми, с долей печали разглядывали тело погибшей. Лица Замирель, застывшего смертельной маской, монашка не видела из-за своего роста, но ей было достаточно видеть побелевшие руки эльфийки.
- Всё. Разошлись. К обедне проверю. Сёстры Курвелия и Элинфис – по одной ко мне. Разговор есть. - Голос Горлы отвлек сестру Элинфис от мрачного созерцания покойницы, она ещё какое-то время постояла в молчании рядом с Замирель, отошедшей в иные миры, а потом склонила голову в немом прощании.
Задерживаться долго было нельзя, мать Горла не любила ждать... Мягкой поступью больших мощных лап, сфинкс прошествовала в келью настоятельницы.
- Мать Горла, я пришла, как ты и просила...

- Элинфис, - ещё возбуждённая мать Горла мерила шагами комнатку, хотя места для её курсирования было не так уж и много, - садись давай. К тебе отдельное дело.
Гномиха взглянула на сфинкса и поправилась:
- Или ложись. Как удобнее. Перейдём сразу к делу. Я долго думала... Может и не долго но думала, - было видно, что настоятельница монастыря сама очень и очень волнуется, но надо было всё же что-то делать, а она уже решила, что именно, - Короче - голова у тебя работает как надо, решать разные загадки вы, сфинксы, просто обожаете, вот тебе я и поручаю заняться этим мерзким убийством. Недельный срок. Видишь, и на ворота я тебя сегодня не поставила, хоть ты и любишь путников загадками пытать. Знаю, знаю, не лукавь. Вот теперь и сама реши загадку. В лес не убегай, а в монастыре можешь спрашивать всех. И мне докладывай, если что-то важное узнаешь!
Мать Горла наконец перестала метаться, как зверёк по клетке и, пристально посмотрев в глаза сфинкса уже тихо добавила:
- Я знаю, что ты её любила. Вот и накажем убийцу во славу Второй. А теперь Курвелию ко мне.
И гномиха уселась за стол, показывая всем своим видом, что на этом разговор окончен.

Элинфис молча выслушала мать Горлу, и так же беззвучно удалилась, перед этим согласно кивнув в ответ на свою новую обязанность. Впрочем, дел по монастырю у сфинкса было не так много, в силу её природных особенностей в виде отсутствия рук. А вот загадки и тайны вполне соответствовали кругу её интересов и возможностей, поэтому занятие расследованием ей подходило как нельзя лучше.
Прижавшись боком поближе к стене, Элин неспешно ступала по прохладному полу монастыря, погрузившись в размышления. Важно было не пропустить не единой детали, касательно совершенного преступления... ещё раз осмотреть то место, где нашли несчастную эльфийку, вспомнить, кто из сестер был ближе всех в буквальном смысле, и в плане тесного общения, дружбы... И поговорить с ними лучше сразу, пока шок от случившегося не прошел.
Размышляя подобным образом, сфинкс вернулась в трапезную, передав Курвелии пожелание матушки настоятельницы, чтобы та зашла к ней.

Оба входа в храм (из трапезной и из домика гостей) были расположены недалеко друг от друга, и чтобы пройти во двор не было необходимости спускаться к треугольному бассейну. Не было - но когда это отсутствие необходимости останавливало Айку? Никогда! А уж в расстроенных чувствах - совсем никогда.
Так что в очередной раз подивившись причудливой логике избранной расы (гномы же храм строили), согласно которой во двор сестры могли попасть только через домик для гостей (!), и полупридушенно хихикнув этому факту - эхо многократно отразилось от стен - Айка посмотрела в сторону, куда "ей надо" (домик для гостей и через него во двор), затем - "куда ей не надо" - и отправилась вниз, поздороваться со Второй.
Ее осторожных шагов по каменным плитам практически не было слышно. Будто никуда не торопясь, девушка в оранжевой рясе потихоньку подошла к статуе Второй и чуть постояла, молча, улыбчиво и спокойно глядя на ее лицо.
Затем неохотно развернулась и, поднявшись к дверям, вошла в гостевой домик.

Выбежав из кухни, Лиэналь поспешила по коридорам к монастырскому садику, где и распологался колодец. На ходу она торопливо утирала глаза, злясь на саму себя, что так раскисла. Сколько ни вбивали наставники в голову эльфийке правила хорошего тона, при мысли об умершей певчей слезы сами наворачивались на глаза. Остановившись перед выходом в садик и справившись с собой, Лиэналь, глубоко вздохнув, шагнула на воздух. На ее лице застыло обычное, слегка отстраненное выражение, и только блестевшие еще глаза выдавали печальное настроение монахини.
Перед колодцем уже образовалась очередь - сестра Тиана пыталась добиться воды от сестры Гхарши, но, похоже, еще не преуспела в этом.

Владелина вышла в сад, теплый ветерок ударил в лицо, цветы и травы встретили монахиню своим ароматом. На душе сразу полегчало, жизнь продолжается, кто-то умирает, кто-то рождается. Девушка вспомнила лицо сестры Замирель. - Кто же мог совершить такое? Ведь она была так добра со всеми…- думала она.
Дампирша посмотрела на собравшихся возле колодца сестер и улыбнулась, - Какие же они милые даже, когда спорят – прошептала девушка.
Оглядевшись, сестра Владелина стала думать с чего же начать с прополки или подрезания кустов. Вспомнив, что она вышла в сад, забыв захватить с собой инструменты, девушка направилась пропалывать грядки.

Итак, пока сестры собирались с мыслями и со своими текущими делами, а ведь некоторые из них должны прийти к колодцу за водой, сестра Гхарша наполняла гигантскую бочку водой. Колодец располагался в центре круга, диаметром около десяти недотяг, образованный плотно посажанных друг к другу кустами, отчего создавалось впечатление такой вот зеленной живой стены. Тропинка разделяла круг на две равные части, огибая колодец с обеих сторон. Гигантская, всего-то около двух недотяга, но по меркам избранной расы конечно большая, деревянная бочка стояла в стороне от колодца. В бочке был предусмотрен кран, через который сестры, в отсутствии сестры Гхарши, что конечно было редкостью, но было, могли налить воду. Летом, когда солнце нещадно пекло и на ярко рыжих рясах появлялись пятна пота, все сестрам всегда позарез нужна была вода. Но уровень воды в колодце в такую погоду падал довольно быстро, и вода в монастыре была на вес золота. Сестры, конечно, изворачивались, пытаясь обмануть «большую зеленую бочку», но сестра Гхарша всегда была на чеку и знала, когда ее посту угрожает вторжение жадных до воды сестриц, и особенно сестры Кларианы.
- Гхш, - и последнее ведро воды было вытащено из колодца. Осторожно, что бы не пролить живительную влагу она понесла ведро к бочке. Подняв ведро обеими руками верх, она опрокину его, и вода вылилась в бочку. – Вот теперь то, что надо.
Пока она работа, она успела простить сестру Клариану и даже посочувствовала ей, как в принципе всегда и бывало. «Большая зеленая бочка» только внешне была ворчливой каргой, а внутри она очень переживала за каждую из сестер. Вот и сейчас, закончив работать, она уселась, по своему обыкновению, на край колодца и снова вспомнила печальную новость. Не услышать ей больше сладких песен сестры Замирель. Скупая троллихина слеза скатилась из черных глаз по зеленой щеке.
Чутких слух троллихи уловил приближающиеся шаги. Быстренько вытерев платком, промокшие от слез щеки она встала и посмотрела в сторону одного из проходов, откуда слышались шаги. Из-за поворота показалась сестра Тиана. Сделав угрожающее лицо, она уперла руки в бока, как бы говоря, что доступ к воде только через ее большой зеленый окоченевший труп.

Хелла мрачно выслушала речь матери-настоятельницы. В сторону тела сестры Замирель она не смотрела...В связи со своими обязанностями и историей, трупов вампирша видела достаточно и знала, что таращиться на них бесполезно... не оживут и все увиденное сном не окажется... В голове настойчиво крутилась мысль, кому могло быть выгодно убиение такой кроткой и доброй сестры Замирель. Насколько было известно Хелле эльфийка была неизменно ласкова и приятна в общении со всеми. И хотя их мировоззрение в корне отличалось, они никогда не сталкивались по этому поводу. Замирель даже несколько раз прикрывала ее.
Впрочем, долго раздумывать над чем-либо было не в характере девушки, поэтому, услышав, что ей можно отдыхать, Хелла выскочила из зала вместе со всеми и остановилась, еще не представляя куда пойдет. Навстречу ей пушистым шаром вылетел кот. Нагнувшись и подхватив его на руки, девушка быстро прошествовала по направлению к саду... Там будет несколько сестер, наверняка с кем-то из них можно будет поболтать...

Пока мать Горла говорила и раздавала указания, Мика стояла неподвижно, сложив руки перед собою и глядя из-под опущенных ресниц на покойную. Ей было немного жалко умершую, но настоящей душевной боли девушка не испытывала. Она просто привыкла к смерти и относилась к ней равнодушно. Все равно когда-нибуть все умрут...

- конюшня – сестра Микелла, да не забудь собаку покормить, ишь развылся, окаянный...

Услышала Микелла распоряжение настоятельницы. И, дождавшись окончания разговора, тихой и слегка скользящей походкой крадущегося хищника - привычка - выскользнула из помещения во двор.
Лошадки встретили девушку тихим ржанием - приветствием. Мика кивнула в ответ и погладила их. Она любила лошадей, понимала их еще с детства... Немного постояв и оглядев лошадок придирчивым взором, девушка пришла к выводу, что неплохо было бы помыть их. "Накормить, помыть, потом заняться вычисткой конюшни... Кстати, говоря о кормешке: еще пса не забыть..." - раздумывая над ближайшими делами, Микелла задала корму лошадям и направилась к будке пса.
Подняв пустую миску, девушка чуть кивнула псу, поздоровавшись. И такой же тихой походкой направилась к кухне за объедками...

Я сплю у входа в твой ночлег,
Но в этом ли вопрос?
Ты – самый лучший человек,
А я – твой храбрый пес.

Во только рядом – никогда,
Лишь следом, семеня.
Тебе – и счастье, и беда,
И кости – для меня.

К будке приближалась сестра Микелла. А кто же еще? Чинно так взяла мою пустую миску и направила свои стопы на кухню. Еще и поздоровалась. И Вам доброе утро, милая сестра Микелла! Как дела? Что там натворили неугомонные монашки? Что так встревожило матушку Горлу? Надеюсь, она в порядке?
Миску берете. Что ж, как раз этого-то мне и не хватало. Нет, серьезно. Со вчерашнего утра ничего в пасть не брал. У Фло я никогда не ем, да она и не предлагает. Я не обижаюсь, нет. Как вы могли такое подумать? Милосердный Первый, я же люблю ее. Больше жизни люблю. А на того, кого любишь, не обижаются. Я пробовал.
Днем я всегда питался одними объедками. Как и подобает обычной дворовой псине. Ночью все иначе. В моей конуре припасено немного ржаного хлеба. Есть лук и морковь. В общем, я не голодаю.

"О Вторая! Как же трудно себя заставить подняться с утра!"
В своей светской жизни Персифлора вставала далеко за полдень. Ночью же наоборот регулярно бывала очень занята. А здесь в монастыре сестры поднимались до света. Конечно, гостям приходилось проще - они не должны были встречать первые лучи солнца, получая в трапезной задание на день. Поэтому когда Фло наконец продрала глаза, солнце уже весело заглядывало в окошко ее комнаты. Женщина томно улыбнулась и потянулась в постели. Но тут же нахмурилась, вспомнив вчерашнее неудавшееся свидание. Может и не стоило так пугаться... Но если бы ее застукали в таком, прямо скажем, сомнительном обществе, терпение матушки Горлы, вероятно, лопнуло бы. И тогда - прощай, спасение души.
Персифлора поднялась с кровати, быстро оделась, уложила волосы в замысловатую прическу и отправилась во двор.

Сестра Курвелия недовольно морщила лоб и старалась что-то разглядеть через свой лорнет. Однако, все казалось каким-то смазанным и размытым. Зато, очень хорошо слышались голоса – грубый гортанный то ли бас, то ли вовсе рык настоятельницы Горлы, тихие переговоры и шепоты послушниц за спиной. Гоблинша часто оглядывалась назад, и недовольно кривила губу, всем своим видом давая понять, что сейчас не тот момент, чтобы общаться. Курвелия сильно хотела разглядеть этих нарушительниц, а потом доложить Горле, но проклятущее зрение…
- Бла-бла-бла… - чего-то там говорила мать Горла, не забывая ярко и самобытно жестикулировать. Еще бы, все гномы отлично развили искусство жестикуляции – попробуй криком объясни товарищу, какая подпорка прохудилась, если от громких звуков все может рухнуть в Жилище Последнего. Гоблинша в это время думала и прикидывала, кто мог бы убить певчую. – Бла-бла-бла…Курвелия, Гэлиэйра и Кхаар’Джин. – Ой, я все прослушала. Чего там нужно? - С вас дрова… - Ага! Понятно! Меня, разумеется, поставят главной - Старшая Курвелия! – Ну что я вам говорила – Бла-бла-бла! – Зачем она это говорит! И так все понятно! - Сёстры Курвелия и Элинфис – по одной ко мне. Разговор есть.
Наверняка, мать Горла хочет узнать мое мнение на сложившуюся ситуацию. И, наверное, попросит помочь – присмотреть за всеми. И это правильно! Так, Элинфис уже потопала в келью. Пойду и я!
Вскоре, сфинкс вышла, одарив фиолетовым огнем хищных глаз и приглашением войти.
Сразу с порога Курвелия сказала:
- Матушка! Я готова помочь! Я считаю подозревать можно всех, кроме меня и вас, разумеется. Вы, конечно, знаете, как я любила и уважала нашу певчую, поэтому подозревать меня – чистое богохульство… Вот! Кстати, матушка, утром я передала вам прошение, чтобы занять освободившуюся должность главной певчей – Вы уже подумали?

Не успела сестра Курвелия зайти, как тут же затараторила. Любила она. Знаем мы её "любила". Только и ждала того момента, когда должность главной певчей освободится. Впрочем, ускорить конец сестры Замирель могла навряд ли. Характер не тот. Кишка тонка. Таких в забой не берут. И слава Второй. Но гоблинша была нужна. Ой как нужна. Ибо в совании своего зелёного носишки куда просят и куда не очень, ей не было равных и много изысканной, а порой даже конфиденциальной информации поступало от неё к настоятельнице, разбавленной, конечно же, изрядной порцией домыслов и сплетен. Но - и на этом спасибо.
Гномиха обернулась к вошедшей и, глядя ей прямо в глаза, начала говорить. Говорить проникновенно, почти ласково.
- Ты знаешь, сестра Курвелия, как я тебя уважаю. И просьбу твою рассмотрю. Обязательно. Но до этого нам надо, сама понимаешь, убийцу найти. Рано говорить о должностях, пока смерть гуляет по монастырю. Сегодня Замирель, а завтра кто? Ты? Или я? Оттого и позвала я тебя. Поможешь найти убийцу - на должность главной певчей будешь первой кандидатурой, так как твой ум и смётка станут для всех примером. Так что: что найдёшь - докладывай. Как вернётесь с дровами - ко мне. Я буду в храме. Могилу вырубать. Будем говорить о гостях монатыря. Ну всё, иди. И никому о нашем разговоре.
И мать Горла, достав из-за фигуры Второй кайло, подтолкнула Курвелию к двери. Много послушниц в монастыре, а вырубить в скале могилу покойной и некому. Гхарша, разве что. Но той ещё тренироваться и тренироваться. Силы много и знание камня вроде есть. А вот умение с кайлом обращаться отстаёт от гномовского природного. Отстаёт. Придётся самой.
Закрыв дверку в свою комнатушку, мать Горла по спиральной каменной лестнице спустилась в храм. Умели же строить древние! Она опустилась на колени перед образом второй и стала молиться.

Келья, разукрашенная мелом,
Белый треугольник на стене.
Ты – в таком невыразимом белом,
Только вряд ли помнишь обо мне.

Черная стена укрыта мглою,
Вьется память – черная змея.
И сраженный черною стрелою,
Черный-черный, засыпаю я.

Первый, благослови влюбленных. Ну наконец-то. Господи Первый мой, наконец-то. Я очень старался не вскакивать резко. Подойти чинно, не торопясь. Не вышло. Подбежал, как полуторагодовалый щенок. На трясущихся лапах, хвост слегка поджат, виляет как-то нелепо.
Это для других я – грозный и смертельно опасный зверь, которого лишний раз лучше не трогать. Ну, живет себе во дворе псина лохматая, монастырь бережет. Что с того? Нас не трогает и ладно.
А с Фло я – другой. Нет, конечно, мне это не нравится. Но иначе не могу. Вся моя гордость звериная, все повадки хищника пропадают, если она рядом. Идет в нескольких сантиметрах, и я могу ощущать ее запах. Слышать его.
Словом, подбежал я к Фло и осторожно лизнул ей руку. Правую, непременно. Доброе утро, госпожа. Как Вам спалось? Что снилось? Или так испугались ночью, что и сон не шел? Вы простите меня, дурака, что ничего не сумел, не смог.
Я тихонько втянул ноздрями воздух. Вроде, все в порядке. Сочетание лаванды и шоколада. Никак не могу к нему привыкнуть.
Я осторожно – чтобы не приведи Первый, не испортить – схватил зубами краешек ее голубого платья и потянул в направлении внутреннего двора, туда, где матушка Горла собрала всех монашек. При этом я умоляюще смотрел на Фло. Пойдем, любимая. Пойдем со мной. Ты должна там быть, понимаешь?

Прихватив в кладовой несколько мотков прочной веревки, Клариана повесила их себе на плечо, взяла один из топориков и поспешила обратно во двор. С каждым угольком ей все больше хотелось выбраться из монастыря: мысль о том, что она найдет в лесу ручеек, все назойливей въедалась в мозг. Надо будет обязательно пойти в том же направлении, что и в прошлый раз, тогда она ощущала воду уже очень близко, но пришлось возвращаться.
"Теперь, если свернем, отобьюсь от группы, сделаю вид, что заблудилась, но непременно найду источник…"
Размечтавшись, Клари оступилась и едва не растянулась на земле. Пришлось вернуться из-под воды на землю и сосредоточиться на ходьбе. Ноги, будь они неладны!..
Она подошла к стоящей под навесом телеге и швырнула в нее веревки и инструмент, огляделась: другие сестры, которым поручено идти в лес, еще не появились. Вторая, ну где их Третий носит? Клариане же словно шило в хвост всадили, она уже готова была бежать в лес на своих двоих, пусть даже спотыкаясь каждый недотяг.
Вздохнув, девушка изобразила на лице решимость и направилась в загон к ослу. Упитанная зверюга покосилась на Клари своими большими выразительными глазами. Взяв висевшую на вбитом в стену гвозде уздечку, монашка приблизилась животному. Запрягать осла ее, конечно, учили, но делать это ей определенно не нравилось, да и животное, как правило, ей плохо подчинялось. Вот и сейчас ушастая скотина принялась фыркать, пятиться, да уворачиваться. Очень некстати на ум пришла фраза из сонника, который по утрам зачитывала вслух домработница русалкиного неверного Принца.
Сон, в котором вы ловите осла, предвещает спор, в котором вам так и не удастся убедить своих оппонентов в очевидности своей правоты…
"Я выходила сегодня ночью. И этой же ночью убили бедную Замирель. А что если кто-то меня видел? А что если они подумают?.. Но разве я похожа на убийцу? Неужели мне придется оправдываться? Уф, хорошо, что этот осел вполне реален, а не снится мне."
Клариана набросила узду на ослиную морду. Осел недовольно щелкнул зубами.
Если во сне осел укусил вас — значит, вам придется отстаивать честь своего доброго имени…
"Но я ни в чем не виновата! Подумаешь, взяла немного воды! Ну и что, что не первый раз… Раскаиваюсь! Нет, пообещать больше так не делать не могу!"
- Надеюсь, ты мне не приснишься никогда! - сообщила русалка длинноухой скотинке.
Клари, наконец, удалось зафиксировать уздечку, и она потянула осла за собой. Ха! Мохнатая зверюга уперлась в пол своими короткими крепкими ножками – подумать только, целых четыре ноги!
- Надо же, а! Вторая, да эту тушу не сдвинешь! – простонала монашка.
Тут Клариане пришла в голову блестящая идея. Она оставила ослика в покое и решила прогуляться к огороду. Спустившись в подземный храм, русалка, стараясь не шуметь, скользнула вдоль стены к противоположному выходу. Картину, впрочем, подпортил тот факт, что она достаточно шумно споткнулась на лестнице у самого выхода и, не сдержавшись, приглушенно выругалась.
Добравшись до цели, Клариана обнаружила сосредоточенно ковыряющуюся в грядках сестру Владелину. Русалка пару угольков делала вид, что любуется то ли стенами монастыря, то ли облаками, но, убедившись, что на нее не обращают внимания, резко нагнулась, выдернула из земли пару небольших морковок, вскочила и поспешила обратно, намереваясь как можно скорее скрыться с места преступления.

Фло спускалась во двор привычной походкой королевы. Уж чего-чего, а этого у нее никакой монастырь не отнимет. Образ кроткой монахини, не поднимающей глаз на людей был так же чужд ей, как чистка нужников. Высоко поднятая голова, надменный взгляд, прямая спина, расправленные плечи и царственные жесты, преисполненные собственного превосходства - и что эта светская прима делает в скромной обители?... Что-что, душу спасает! У прим, знаете ли, тоже душа есть. Ну и от привычной надоевшей жизни прячется.
Дворовый пес, как всегда, вскочил навстречу. Подбежал, виляя всем задом, преданно заглянул в глаза.
- Ну привет, песик! - ехидно произнесла женщина - Ну что ты так смотришь? Как будто все понимаешь... Ну надо же, какой у животных порой взгляд разумный бывает, кто бы мог подумать... - пес ухватил зубами краешек ее платья - Эй, фу! ФУ, что ты делаешь? Да ты знаешь, сколько оно стоит? Таких, как ты, два десятка надо ошкурить. И то не хватит!
Персифлора раздраженно оттолкнула пса и, резко повернувшись, направилась к колодцу, сердито цокая каблучками.

Совершенно загадочными путями Айка наконец вышла во двор, и ее удивлению не было предела - никого еще не было! Правда, осел стоял в уздечке да в телеге уже лежали веревки и топор. "Русалка спешит, похоже, ей в голову пришли схожие с моими мысли,... аф, но ей сложнее себя сдерживать." Гелиэйра лучезарно улыбнулась, и ее улыбка досталась мохнатому, упорно тянущему богатую гостью монастыря. Пса хотелось погладить, но что-то уж у него больно вид занятый. "Так, но если Клари спешит - куда она подевалась?"
- Осел, ты не в курсе?- Осел был хоть и упитанный, но вид имел недовольный и отрицательно мотал башкой.- Интересно. Не печалься, заяц, ты нас вывезешь, и телегу вывезешь, и даже дрова. Сам удивишься, откуда силы берутся, даже морковки не попросишь. "Первый! Да где ж они!"
Осел не поверил, а солнце потихоньку начинало припекать. А пса царственно оттолкнули. Айка подошла и потрепала загривок собака. Присела рядом и, ухватив за шею посмотрела в глаза: "Надо же, взгляд и впрямь слишком разумный".
- Плюх!- Айка шутливо попробовала уронить здоровенного пса, пес не уронился,- ну и ладно,- Гелиэйра с места запрыгнула на телегу и свесила ноги. "Вторая! Смилуйся! Где они? Так и я сначала в ручей полезу, а уж потом, мда... за дровами."

Разрешите лизнуть Вам руку,
А иначе я не усну.
Раньше я не верил в разлуку,
И лишь изредка выл на луну.

Наплевав на любую погоду,
Мог погибнуть семнадцать раз,
Прыгнуть мог в кипящую воду.
Мог. Да только вот встретил Вас.

Ну что мне было делать? Понурив голову, я тихонько засеменил следом за Фло. На расстоянии, чтобы не вызвать ее гнев еще раз. Было так невыносимо тоскливо и пусто. Но самое главное, я никак не мог понять, что же делаю не так? Ласков? Да. Внимателен? Не то слово. Да и о таком защитнике, как я, можно только мечтать. Вот и сейчас мое сердце было занято Фло, а глаза – изучением двора.
Так, вас, Гелиэйра, я сразу приметил, и даже не думайте приближаться к госпоже. Улыбаетесь? Что ж, продемонстрируем клыки.
Так, это что? Вот прямо так вот рукою и по шерсти? Спасибо. Жаль только, что вы совсем не похожи на мою Фло. Знаете, звери ведь любят только один раз. В отличие от людей.
Ой, да что же это такое творится? Прекратите меня ронять! Немедленно прекратите. Только этого не хватало.
Я с трудом удержался на мощных лапах. В девушке чувствовалась сила воина. Да она и была воином. Этих я теперь за версту чую.
Персифлора тем временем почти пересекла двор. Еще немного, и она зайдет на территорию, в которую мне доступа нет.
Освободившись таки от рук Гелиэйры, я рванулся к возлюбленной.

Настроение Навы было плохим. Очень. Примерно той категории, когда разрешенных к произнесению в стенах монастыря приличных слов не хватает.
Для начала Шисст, как впрочем и всегда, не выспалась. В этом было виновато пристрастие к книгам, благо с ушлым гоблином-торговцем полукровка договорилась давно, а спрятать за толстенными, деревянными обложками Житий намного более интересные тома было просто. Для продолжения, на горизонте маячили сразу три проблемы, и первой из них шел вопрос свеч – книги в темноте не читаются, каким-то ни было твое ночное зрение, а доброй Зимириэль больше, увы, нет. Далее следовали проблемы смены власти и собственно смерти эльфийки. Грустная первопричина всего переполоха стояла в личном рейтинге Навы последней, ибо особой сентиментальностью бывшая наемница не только не страдала, но даже не знала, каково это на вкус. Но неприятно задевало, что высокое искусство убийств кто-то неизвестный (еще один повод взбеситься как профессионалу) использует... против таких, кхе-кхе, эльфиечек. Кому, спрашивается, Замириэль на больную мозоль наступила?
И в виде "десерта" поводом для раздражения служило то, что помимо невысыпания Шисст изрядно сердилась, что всю ночь мимо ее колеи кто-то шастал. Кто-то, мешающий читать – серьезный грех по мнению полукровки.
...Правда, страдали оным почти половина сестер, несмотря на заветы монастыря находившие себе по ночам множество занятий помимо сна. И притом – вне родных колеек.
Таким образом, утром у Навы не было ни малейших поводов радоваться жизни, и на горизонте стоял лес проблем. И до зуда в зубах вертелись мысли про "тихую, мирную жизнь в святой обители". Щаз-з. Три раза.
Выйдя из своеобразной покойницкой, где ныне лежала мертвая бессмертная, Нава кисло посмотрела вслед расходящимся сестрам, и отправилась в дом для гостей. Хотелось спать.
Сонной сомнамбулой (хотя вряд ли у лунатиков бывает такая грациозная походка) пройдя через двор, полукровка рассеяно кивнула встречным, вяло шевельнула пальцами в адрес псины, и зашла в "гостиничную" пристройку. Вопросы с местоположении метел со швабрами и профессионализме убийцы, так несвоевременно оборвавшего жизнь певчей, причудливо мешались в голове. К тому времени как все спуталось до состояния местоположения убийцы и профессионализма швабр, Нава уже на полном автомате подметала комнаты для гостей.

Выбравшись в сад, Хелла вздохнула полной грудью и выпустила наглую скотину, называемую котом, который тут же бросился к сестре Владелине, дабы засвидетельствовать ей свое почтение, то есть попутаться под ногами, громко мурлыкая. Вампир задумчиво сощурилась на солнышко и неуютно поежилась- все-таки ночь как-то ближе, да и луна приятней светит. Но ничего не поделаешь, приходится смириться с неудобствами. Заметив чуть в стороне движение, девушка стремительно обернулась и чуть не рассмеялась вслух, заметив Клариану, стремительно ретирующуюся с огорода с парой морковок в руке и жутко вороватым видом. Ей самой не раз приходилось так поступать, вот и сейчас она не отказалась бы от чего-нибудь растительного, чтобы избавиться от ужасного привкуса во рту. Хелла уже почти забыла об утреннем происшествии, только и осталось, что неприятные мысли где-то на краю подсознания. Подобрав полы рясы, вампир стремительно и ловко заскользила к Владелине, честно стараясь не примять насаждений. Подойдя почти вплотную к сестре она негромко произнесла:
-Привет, как работа?
И добавила, внутренне содрогаясь и надеясь, что Владелина откажется:
- Хочешь, я тебе помогу?

(с Хидеки)

"Вот так и думала, так и знала - вечно за каждое ведро воевать как за спасение души! Ну и что теперь с ней делать? Не обойдешь ведь, и с дороги не сдвинешь. Придется просить, а это до вечера затянется, не иначе..." Тиана глубоко вздохнула и терпеливо начала объяснять.
- Морковка погибает, цветы вянут. Полить надо бы - а то вся обитель без урожая останется...
- Гхш, морковка? Гхарша, знает на какую такую морковку пойдет вода, - руки с пояса переместились на массивную грудь и там скрестились. - Прежде чем просить, надо привести грядки в порядок. Я там, давеча, проходилась и видела, что вся морковь бурьяном поросла. Сорняков столько, сколько волос в носу настоятельницы. Да продлит Первый ее дни.
- Там только две грядки в сорняках! - Тиана, работавшая в саду уже третий день, возмутилась не на шутку. И те уже наверняка эта.. полувампирка выполола. Сейчас надо поливать - а то потом солнце высоко поднимется, листья сожжет, и будет нам урожай... Я между прочим не русалка чтобы ведра на себя тратить!
- Гхш, Клариана? Так и знала, что эта бездельница здесь замешана. Ты, наверное, ей воду понесешь? А? - голос троллихи стал звучать немного угрожающе.
- Да сдалась мне эта Клариана, грядки я полить хочу, грядки! - Тиана потихоньку начала терять терпение. - Вот погибнет все, останемся без своих овощей - будете знать.
Гхарша посмотрела за спину сестры Тианы и убедившись, что вроде бы все чисто тихонько, как только может это сделать троллиха произнесла:
- Тебе сколько?
- Сейчас два ведра, и, если немертвая уже разобралась с прополкой, еще одно, - Тиана тоже понизила голос. Хитрить ей нужды не было: медведи не охотники, собственного запаха не чураются.
- А ты ведра-то принесла? - Гхарша посмотрела на пустые руки Тианы. - Я тебе воду в подол наливать буду?
- А тут никто не оставлял?... - Тиана недоуменно оглянулась. По ее логике, ведрам полагалось быть у колодца и нигде иначе. Но видимо сестры так не считали. - Сейчас будут.
И оборотень со всей возможной для полноватой девушки скоростью, кинулась через сад (инструменты-то закинуть) за ведрами.
Гхарша проводила глазами сестру-дуреху и улыбнулась ей в след. Ведра? Здесь было только одно большое ведро с цепью, которым она доставала воду из колодца.

Мать Горла молилась долго и правильно. Она неспешно помянула, как Вторую, так и Первого и многих пророков а святых, исполнявших его заветы, прокляла, как и положено, Третьего, особо остановилась на Гмыре и Храмуле, покровителях гномов и закончила молитву, излагая Второй все горести монастыря и проблемы, разом свалившиеся на её сутулые плечи. Придётся делать двойную работу. По крайней мере, до тех пор, пока не будет избрана новая главная певчая, а это произойдёт, как минимум, тогда, когда станет ясно, как и отчего умерла сестра Замирель. Очень не хотелось вызывать из центральной подгорной церкви представителей, дабы карать ту, что нарушила первую заповедь Второй «не лиши жизни разумного», которую та дала в своей подземной проповеди. Наложат епитимью на всех, не разбираясь, а потом во всемонастырском рейтинге долго, ну очень долго, будет монастырь в хвосте плестись. Обидно. А ещё дела текущие, которые помогала раньше Замирель решать. Ну кто, кто, кроме неё сможет теперь уговорить богатую гостью, дабы она в монастырь вступила? Только эльфийка с её кротостью и добротой была на такое способна. Не Гхарше же доверить? Сразу сбежит, стоит той брови нахмурить. Ешё и новенькую тестировать. И мужа гномихи воскрешать. И отложить нельзя. Душа в трупе зиждется только трое суток. Потом отходит и никакие ритуалы не помогут. А много ли найдётся воскрешающих на монастырь? Раз-два да обчёлся. Была Замирель, которая этим занималась. А теперь кто? Молодая вертихвостка? За то и держат, что талантище, но и лени пока хватает. Вот сделает своё дело, надо её немного укротить. И так сёстры косо смотрят.
Мать Горла поднялась с колен, прихватила кайло и неспешно пошла вглубь подземной галереи, что тянулась за храмовым комплексом подземного храма. Тут из века в век монахини давали последний приют телам сестёр, скончавшихся в стенах обители. Галерея была длинная, с боковыми ответвлениями и небольшими тупичками, в конце каждого из которых находился склеп с мощами усопшей. Вот место последнего приюта огрицы Пуки, подвижницы, каких мало было. Просидела последние лет тридцать в веригах, дав обет молчания во славу Второй. Вот склеп дриады Акуа. Эту только яблоня в саду и удерживала. Какее только покаяния тогдашняя настоятельница мать Орэа на неё не накладывала. Всё норовила к мужеску полу поближе. Двух младенцев прижила в монастыре. Ладно, хоть от людей. Не грех. Были бы девочки, дриадами бы стали. Тут же и воспитывались бы. А мальчишек пришлось в городе пристроить. А вот закуток Барилы, отличной магички, у которой юная тогда Горла сама магии училась. Так, стоп. А это что такое?
Мать Горла оглядела тупичок. На камнях возле самого склепа виднелись крошки от хлебы, кусок сыра и какое-то ветхое шмотьё. Откуда всё это тут? Кто-то из сестёр? Что им, еды не хватает? Вроде кормят в монастыре нормально, не как у графьёв, но уж всяко лучше, чем на городском дне. Пёс? Да кто его сюда пустит? Да и ни одна собака сыр есть не станет, если ей кости дают. Нет, бред. Ещё одна задачка, мало как будто этих. Надо бы убраться, но это после, успеется. Сперва склеп для Замирель, а потом всё остальное.
Мать Горла дошла до конца галереи, сняла и аккуратно сложила рясу, поплевала на грубые ладони и, взяв кайло, принялась рубить скалу, готовя новый склеп, склеп, куда завтра будет принесён прах Замирель, чтобы остаться тут на веки вечные, дабы память о ней проходила красной нитью через сердца последующих поколений послушниц.

Сестра Владелина была занята работой, когда к ней подбежал кот и громко мурлыкая, начал тереться о ноги. Девушка подняла пушистый комок и начала гладить.
- Ну, здравствуй, чудо. Как тебе спалось?- сказала она, не забыв, поцеловать его в мордочку.
Оглянувшись, монахиня увидела сестру Хеллу, которая проворно пробиралась сквозь насаждения в ее сторону.
-Привет, как работа?
Владелина улыбнулась вампирше, ей было приятно, что чистокровка общается с ней на равных.
- Приветствую, работа? Работа продвигается, только вот жарковато становится, успеть бы все закончить до жары. – все также продолжая гладить пушистое создание, произнесла дампирша.
- Хочешь, я тебе помогу?
Чуть прищурившись, чтобы из-за яркого света солнца разглядеть лицо Хеллы.
- Если тебе этого действительно хочется, то можешь также запачкаться в земле и траве. – улыбнувшись, ответила она.
- А если у тебя нет другой работы и мать настоятельница будет не против, я просто была бы рада твоему обществу. Ты можешь присесть где-нибудь в тени, разговор с тобой будет хорошей помощью. – отпустив, кота дампирша вновь принялась за работу.

Пока Лиэналь шла к колодцу чего-то там успело произойти - сестра Тиана как ошпаренная кинулась куда-то прочь. Проводив ее глазами, эльфийка заняла ее место перед Гхаршей и, вздохнув, приготовилась к наступлению.
- Мне нужна вода, сестра. Я сегодня дежурю по кухне и мне нужно вымыть овощи, сварить суп. А еще нужна вода на компот и еще по мелочи. - вкладывая в голос всю силу убеждения, Лиэналь прежде чем сказать, тщательно продумывала ЧТО сказать. Долго уговаривать троллиху не было ни желания ни терпения. Да и время терять было нельзя. - Без воды я ничего не смогу сделать, а сестры после работы будут очень голодные. Нельзя оставить их без обеда.

совместно с Laelar_Dalharil
===

Благополучно проскочив сквозь подземелье, Клариана вернулась во двор и обнаружила сидящую на телеге сестру Гелиэйру. И осла, запряженного в эту самую телегу. И как только Айке удалось?
- Это было для осла… – помахав трофейной морковкой, почему-то сочла нужным объяснить русалка, - но, кажется, уже не нужно.
Когда Клари неосторожно помахала в воздухе морковью, осел проявил к ней нездоровый интерес (не к Клариане, а к морковкам).
- Цыц! Куда поехал?- шикнула на него Айка, но осел упрямо тащил тележку к вожделенным предметам, - К воротам иди! К воротам! - сообщила Гелиэйра подруге, - Иначе его не остановить.
Осел не особенно желал тащить еще и телегу, но с некоторым трудом ему это удавалось. Айка на ходу выхватила из земли какой-то шест - то, что на нем крепилось, благополучно рухнуло на землю - ушибла коленку и договорила, - кидай одну мне!
Русалка попятилась в сторону от тянущего к ней голову осла, слегка размахнулась и перекинула одну морковь Гелиэйре, сама же покрутив морковными листьями перед ослиной мордочкой, направилась к воротам.
Осел, словно загипнотизированный, медленно отправился следом.
Клариана вышла на дорогу и отошла в сторонку, освобождая место для телеги.
Осел тоже норовил отойти в сторонку, но телега, остановившаяся посреди ворот, не давала это сделать. Чтоб не мучить животину и окружающих воплями обиженного осла, Айка скормила ему морковку.
- Запрыгивай, пока занят.
Русалка поспешно забралась в телегу. Так что когда морковка закончилась, перед носом у осла больше не было ничего интересного.
В ожидании остальных Айка прикрутила к шесту веревку, а к веревке следующую морковь. Тем временем, Клариана кое-что вспомнила, выбралась из телеги во двор, прогулялась до кладовки, откуда приперла еще три топорика. Как ни крути много – не мало.
Все было готово к походу за хворостом.

Сестре К’Намади очень не нравилось, что Кхаар’Джин настоятельница послала в лес, а её оставила в монастыре. Как тут уследишь за подопечной, которая и так норовила отделаться от неё, тяготясь охранницей, как третьей ногой. Да и оставили не на какоую-то дельную работу, а ворота охранять. Обычно тут сидела Элинфис и задавал всякие вопросы. Этого хватало. А тут сфинкса послали невесть куда, а на воротаеё.Никак что-то ожидается. Только вот что? Гоблин на своей арбе что ли приедет? Так не впервой. Тоже невидаль. А кто ещё? Тучи поломников? С какого перепугу. И так трое дармоедок в домике живут. И неизвестно когда съедут. А тут ходи за ними, убирай, улыбайся мило. Нет, улыбаются пусть другие. Когда она, К’Намади, улыбается, все отчего-то шарахаются недотяга на три. Что она, съест их? Она не дура и помнит, что там Вторая на этот счёт говорила. Приходится пользоваться этими правилами, местными, коли уж нужно. Ладно, пусть скатается Кхаар’Джин в лес. Пусть. Посмотрим, какие дрова привезёт.
К’Намади оперлась на ворота и открыла их, пропуская ослика с телегой. Кхаар’Джин уже сидела внутри.
- Поехали, - произнесла она волевым голосом, - А ворота шире, силы хватит. Кого тут ещё ждать?
- Кого, кого, а Курвелия как? - проворчала К’Намади, открывая ворота так широко, что не только осёл, стадо ослов бы пролетело, не спотыкнувшись.
- Гоблинша? Пешком догонит. Знает, где вырубка. Ждать ещё её.
Тон дза'ти не оставлял сомнения в том, что надо делать и кто тут будет главной, хочет того зеленокожия подруга, когда догонит их или не хочет.

совместно с Frej’ей
---
И как будто бы все – как надо,
И все те же в пасти клыки,
Но теперь я ловлю лишь взгляды
И касание нежной руки.

А в душе все равно – разруха,
Пережить бы еще весну.
Почешите меня за ухом,
А иначе я не усну.

У колодца дежурила бессменная сестра Гхарша. Чтобы приблизиться, нужно было перейти по храму во внутренний двор. Но в этот момент Персифлору догнал Клык.
Ну что еще ему нужно? Удрал ночью, так думает сейчас вымолить прощение? Ну уж нет, дудки.
Фло ускорила шаг, но тут вдруг произошло то, чего она ну никак не могла ожидать. Клык совершил небывалый прыжок и перегородил ей дорогу.
Осмелела скотинка, подумала Фло, не подумав останавливаться. Ей, правда, захотелось закатить серьезную истерику для острастки, но необходимость как можно скорее привести в порядок свое очаровательное личико было важнее и отлагательств не терпело. Чтобы поддерживать красоту, женщине надо следить за собой. А чего же еще вы хотели?
Твердо решив устроить таки серьезный скандал этому лохматому выскочке, только чуть позже, Персифлора всерьез вознамерилась обогнуть упрямое животное. Да и идти-то оставалось всего ничего – дальше стены, отделявшей внутренний двор от садика, где располагался колодец, Клыку хода не было. Впрочем, за ней он увязался - следовательно, уже нарушил запрет.
Не тут-то было. Пес будто совсем нюх потерял.
Острые зубы впились в подол платья и, судя по всему, на этот раз отпускать его Клык не собирался. Остановиться Персифлора не успела. Двор оглушил страшный треск разрываемой ткани. В пасти мерзкого пса остался порядочный голубой лоскут.
Это был предел. Дорогое платье, шитое по специальному заказу у лучшего столичного портного! Часть ее знаменитой коллекции.
- Чтоб ты подавился, царь блошиный! – вскричала Персифлора и вдруг замерла. Ее поразил взгляд. Внимательный и добрый взгляд голубых глаз. Как будто человек смотрел. Фло не смела отвернуться. Она вспомнила.
- Вот сюдыть его положьте. Да живее, жестянки ржавые. Подыхает же, пострел!
Настоятельница была из народа гномов. Это высокая госпожа определила сразу. Так деловито и чинно общаться умели только гномы. Все-то у них было на месте, все под рукой. Стало быть, она не прогадала.
Латники спешно – чтобы поскорее избавиться от тяжелого взгляда настоятельницы, но и аккуратно – чтобы не заслужить ее гнева - положили безжизненное тело туда, куда указала гномиха.
- Чего стоишь, разинув свой прекрасный ротик? Помогай давай!
Фло как будто пощечину залепили:
- А я-то что?
- Что-что. Кипяток тащи! Сюдать, поближе, сталбыть.
Комната, в которой они были, освещалась лишь факелом и тремя или четырьмя свечами. Фло не успела посчитать точно.
Единственный канделябр матушка-настоятельница поставила прямо на импровизированный операционный стол – грубо сколоченную дубовую столешницу посреди комнаты. Помимо кровати и треугольника на стене, в комнате не было решительно ничего.
- Сколько часов назад ему понатыкали болтов?
Для служительницы храма матушка была хорошо сведуща в делах военных. Фло даже слово-то такое раз второй слышала – «болты».
- Полчаса, может, чуть больше. Не знаю я. Его можно спасти?
- Поживем - увидим.

Даже в эти печальные дни домик для гостей не пустовал. На данный момент там обитала бедная вдова-гномиха, которая приехала в знаменитый монастырь с просьбой о помощи, да заодно и подругу навестить. Сама госпожа Лувр, ожидавшая, что настоятельница лично примет ее в день приезда и проведет по монастырю, расскажет что-нибудь увлекательное да поинтересуется состоянием дел у всех родных и знакомых, была немного обескуражена. А все потому, что мать Горла даже не подумала встретить гостью. И теперь госпожа Лувр ходила взад-вперед по комнате и сосредоточенно думала, что же теперь предпринять, ведь времени для воскрешения бедного мужа, как догадывалась гномиха, осталось совсем немного.
- Так-так. Я – гость, правильно? Правильно. Значит, меня должны встречать и все такое, а я этого пока не замечаю. Может, там у них случилось чего? Может, колодец засорился или в склепе ихнем пожар произошел, а они не знают что делать. Так у меня бы спросили, я в таких делах мастер! Да и вообще могли бы навестить, у меня тут все-таки горе.
Госпожа Лувр по своему характеру, была особа не сильно обидчивая, но ее легко можно было вывести из себя. И сейчас она была на гране срыва из-за такого невнимания к своей персоне. Еще через несколько кругов по комнате у нее созрело решение:
- А может, мне самой сестер навестить? И мне не трудно, и им беспокоится не придется. Надо вот только узнать, как во внутреннюю часть монастыря пройти, и где келья настоятельницы расположена – я заодно и к ней наведаюсь, приветы передам.
И гономиха твердым и уверенным шагом направилась к двери. Посреди двора она немного притормозила и огляделась по сторонам, в последний раз надеясь найти разумное существо и тем самым давая возможность сестрам остановить ее.

Направляясь за объедками для пса, Мика не шла, а бесшумно скользила походкой убийцы-вора... хищника одним словом. Девушка чуть опустила взгляд - скромность украшает монашку, да и лучше не выделяться пока. Наверняка будут искать убийцу певчей. А я что? Я мила и спокойна. Я слушаюсь и смотрю за лошадьми. И пса покормлю...
По дороге к кухне девушка мимоходом заметила спустившуюся с царственным видом Фло, весело подскочившего к ней Пса, сестер у колодца и даже сестру Клариану, проникшую на огород - всех заметила: привычка быть внимательной и все замечать, даже сквозь прикрытые веки. Легкая улыбка чуть коснулась губ Мики: Клари опять морковку стянула - с ослом управляться. Но сестра Микелла даже не остановилась и виду не подала, что заметила и спокойно прошла дальше, скрывшись на кухне. На кухне среди горы немытых горшков, Мика принялась разживаться едой для пса: поскребла по самому большому горшку - вот тебе и несколько ложек каши; несколько ломтей засохшего хлеба, еще три вареных картофелины и какой-то жареный блинчик с яблоками, размером с половину ее ладони... За этим занятием она припомнила, что эта гора немытой посуды как раз по ее вине. Вчера кто с кухни удрал, когда очередь была мыть? Мика хмыкнула. Ну терпеть не могла она посуду мыть. Только сейчас не поймали б. Хорошо еще на кухне никого нет. Но лучше все же убраться поскорее... Сложив все в миску, девушка бесшумно и быстро выскользнула из кухни. Пса не было видно: опять с Фло небось. Микелла направилась сперва к конюшне. Рядом с ней в деревянной кадке у нее была припасена дождевая вода. Девушка присела, зачерпнула стоящим рядом ковшиком воду и налила воду в небольшую глиняную миску с пощербленным краем, которая уже довольно давно валялась рядом с конюшней - выбросили за небольшую побитость. А Микелле удобно - есть куда псу воды налить. Пса девушка любила. Она вообще собак любила еще с детства.
Мика положила в тарелку с водой сухари, немного размяла их руками и уже немного размякшими вытащила и бросила снова в миску пса. Затем отнесла глиняную тарелку с водой и миску с едой к будке пса.
После чего снова вернулась к лошадкам и вывела их во двор. Насвистывая негромкую мелодию себе под нос, девушка принялась черпать дождевую воду с кадки и, смочив губку, чистить-мыть лошадок. Не забывая, впрочем, замечать все происходящее во дворе...

Лудз бодро шагал по дороге в сторону Монастыря, до него оставалось не более получаса ходьбы, совсем чуть-чуть и он, наконец, достигнет этой «Тихой» обители… тихой! Ха! Трижды ха-ха! Какая это ещё тихая да святая обитель, если там призраки живут, да такие что их всей обителью выгнать не могут, скажите такие призраки? А вот нет! Такая обитель! Кобольд чуть ухмыльнулся и обнажил клыки, проходящий мимо крестьянин повалился на дорогу и запричитал что-то о детях и животе… глупости какие-то… Мир тебе сын мой!, кобольд осенил скулящего человека знаменем Первого, поправил небольшую котомку с припасами и пошёл дальше, так о чём он? Да, такая обитель! Она явно погрязла в грехе, нечестивые мысли дают силу этому призраку, кажется, он склоняет монахинь к греху, а они, значит, не имеют ничего против! Отвратительно! У людей есть пословица, рыба гниет с головы, а монастырь? С настоятельницы! Надо будет понаблюдать за ней, наверняка она первая замешана в греховодстве, помню-помню, мать Горла, как же, гномиха, в епархии давно были подозрения на её счёт, и вот теперь есть повод всё проверить, а уж он Лудз постарается сделать всё на совесть! Ага! Вот и последний указатель на Монастырь! Наконец-то! Кобольд прибавил шаг.

- Без воды я ничего не смогу сделать, а сестры после работы будут очень голодные. Нельзя оставить их без обеда, – сестра Лиэналь явно не собиралась долго торчать возле Гхарши и вывалила ей все.
- Плоть наша грешна и мы должны ее ежедневно укрощать, - Гхарша сложила свои большие ладони и прикрыла глаза. – Вторая сорок дней провела в пустыни и не поддавалась соблазнам, которые ей сулил Темный. Это пример всем сестрам святой обители. Гхш!
Гхарша открыла глаза и снова посмотрела на сестру Лиэналь и тяжело вздохнула.
- Гхш! Гхарша старается во всем брать пример со Второй, но ей еще очень далеко до нее. А уж тебе сестра, - она ткнула своим большим зеленым указательным пальцем в эльфийку, - и этого не достичь.
Троллиха осмотрела сестру с ног до головы и, не увидев в ее руках ВЕДЕР, снова тяжело вздохнула. Она, конечно, не считала себя шибко умной, Первый наделил ее силой, но даже она знала, что, идя к колодцу нужно взять ведра и коромысло.
- Иди обратно, когда закончу сама принесу столько, сколько считаю нужным. Мне еще сестре Наве помогать, так я занесу на кухню.
Закончив говорить, она подняла легкую эльфику и, повернув ее на 180 градусов, своей тяжелой ладонью подтолкнула к выходу из садика.

Пока Гхарша цитировала писание, с видом полного превосходства, в груди эльфийки закипело возмущение. Она, конечно, не святая, да и вряд ли когда-нибудь станет, но слушать такое от троллихи это вам не медовые соты кушать. Последовавшее вслед за отповедью рукоприкладство - а как еще такое назвать, когда тебя поднимают в воздух и ненавязчиво подталкивают к выходу - повергло благородную эльфийку чуть ли не в столбняк. Так с девушкой еще никто не обращался.
- Спасибо сестра. - выдавила из себя Лиэналь и на негнущихся ногах отошла от колодца. Жизнь шла своим чередом и, забыв про смерть Замирель, эльфийка перебирала в голове гневные эпитеты по поводу вульгарных замашек некоторых сестер. Все же, великосветское воспитание давало о себе знать.
Отойдя от колодца, она возмущенно оглянулась на садик, где заметила работающую Владелину и стоящую рядом с ней Хеллу и фыркнула. Не то, чтобы немертвые ей не нравились, но сейчас разражало все вокруг. Гордо вздернув носик, девушка проделала обратный путь до кухни и растерянно замерла в дверях. Когда она первый раз заходила сегодня на кухню, из-за переживаний о смерти главной певчей она не заметила бедлама, царящего здесь. Зато сейчас, глядя на груду немытых горшков, сваленных на одном из столов у стены, Лиэналь в ужасе прислонилась к дверному косяку. Первой мыслью было "неужели мне придеться все это мыть?", но второй была более светлая: "так, а кто вчера дежурил по кухне?!?". Чуть закусив нижнюю губу, эльфийка прошла к кладовке, нарочито необращая внимание на немытую посуду. В ожидании Гхарши, выкладывая на разделочный стол необходимые продукты, Лиэналь мысленно репетировала то, чтО она скажет сестре Микелле, которая вчера готовила и не прибрала за собой.

мать Горла закончила вырубать склеп и стёрла пот со лба. Рука покрылась грязью. Да, хорошо вышло. Аккуратно. Вторая помогла. Теперь пора и до гостей монастыря дойти. Была бы Замирель жива, она бы с ними поговорила. А теперь как? Всё ей, всё ей. Ну ничего, Первый поможет. Да, но не идти же туда потной и грязной. Никак нельзя. Она - лицо монастыря и негоже проводить беседу с гостями в таком виде. А значит неизбежен путь во двор, к колодцу, дабы помыться. А потом переодеться в парадное. Не в грязной же рясе перед гостями выступать.
Мать Горла надела рясу, пока ещё относительно чистую. Но разве останется она чистой на грязном теле? Ясное дело нет. Эх, не догадалась она с собой воды взять. И в храмовом бассейне пусто. А что делать? Не голой же до колодца добираться. Потом тогда не только монастырь, вся епархия от смеха давиться будет, перешёптываясь за её спиной.
Горла прихватила кайло и неспешно, на ходу отдыхая от тяжёлого физического труда, прошла через храм. На ходу она взяла вёдра, стоявшие около бассейна. Вёдра были почему-то влажные, хотя бассейн не наполнялся уже дня четыре, но гномиха не стала на этом останавливать своё внимание. Мало ли кому может потребоваться вода. На уборку или для своих личных нужд в конце концов. На каменных ступенях винтовой лестницы она ещё раз восхитилась работой древних. Она каждый раз восхищалась ей. Много умеют делать с камнем гномы, но такому искусству могли бы позавидовать очень многие из них. Повывелись мастера, ой повывелись. Вскоре кайло было поставлено на место и мать Горла вышла во внутренний двор, дабы набрать воды. По пути она мельком увидела рясу Лиэналь, скользнувшей в сторону кухни. Иди, иди. Девчонка неплохо готовила, хоть и была из благородных. Горла вышлана крыльцо трапезной и слегка сощурилась на солнце от яркого солнца и оглядела сад, дворик и колодец. Все, кому было положено работать на грядках, копались там. А это кто это с ними? Хелла? Ну-ну, лишь бы не перенапряглась. Вечером ей предстояла тяжёлая, изматывающая работа. Замирель, обычно, после такого пару дней отходила. Как эта справится? Гхарша гордая собой, таскала воду. Видать, кого-то на место поставила. Ишь как щёки раздуваются. Писание, небось, себе под нос начитывает.
- сестра Гхарша, во славу Второй, наполни-ка вёдра. Пока склеп для сестры Замирель готовила, пропылилась я. Да не стой истуканом, быстренько-быстренько. Мне ещё с гостями общаться.

- Мать Горла!? – Гхарша была так поглощена своей работой, что даже не услышала шагов настоятельницы монастыря. – Эти маленькие бездельницы так и норовят урвать лишнее ведро воды для своих нужд. Что же вы все сами. Сказали бы и я мигом вырубила склеп.
Она взяла ведра и по очереди зачерпнула из большой бочки холодной колодезной водицы, которая еще не успела нагреться на жарком солнышке. Протягивая их одно за другим, матери Горле Гхарша набралась смелости и вымолвила:
- Мать настоятельница, неужели Первый так рано призвал к себе сестру Замирель? – на глазах у троллихи появились слезы. Только при настоятельнице она могла показать себя слабой. – Мне ее так не хватает. Гхш!
Она шмыгнула носом и вытащив платок протерла свои глаза, не дай Первый кто увидит ее в таком состоянии. Она же со стыда сгорит.
- Я уверена, что это все происки Третьего, - шепотом произнесла Гхарша и осенила себя святым треугольником. – Лукавый пробрался в нашу святую обитель, матушка. Что же теперь будет с нами?
Она снова всхлипнула и посмотрела на настоятельницу.

- Жить будем, и пособников Третьего ловить, Вторая нам в помощь. И ты тоже подумай над этим. Пока не найдём, треугольник на нас лежит. На всех. Не убереглись. Проглядели. И на мне и на вас. А что сестра Замирель раньше времени ушла - факт. Ты же знаешь, эльфы чувствуют свой конец. Её всем теперь не хватает. Пошла бы я сама с гостьями говорить? - почти по домашнему матушка Горла говорила Гхарше, - Вон вертихвостка какая там. Только смирение сестры её и притягивало. А она нам нужна. Ладно, Заболталась. Давай тут. Смотри за порядком.
Гномиха оборвала диалог, подхватила короткими мускулистыми руками вёдра и отправилась в свою комнатку, дабы умыться, переодеться и привести себя в порядок перед тем как посетить домик для гостей и всех тамошних обитатьльниц, а заодно проверить, как идут дела на конюшне и в коридорах гостевой. Побольше бы таких, как Гхарша. Жаль, к магии неспособная. Но, это уж проблема всех троллей. Природа их этим обделяет. Хотя бывают исключения и тут. Бывают.

- Начальство не спит, начальство раздумывает. Ждем Курвелию.- Столь же безапелляционно заявила Гелиэйра, легко выводя с помощью ослика и морковки телегу за ворота и стольже изящно ее останавливая.- А кто излишне спешит помахать топором, может потренироваться в остроумии на кобольдах.- Вдалеке из-за поворота только-только показалась фигура кобольда в оранжевой рясе.- Верховная епархия будет счастлива...- Задумчиво протянула Гелиэйра и, соскочив с телеги, ринулась обратно во двор. Уже со двора она обернулась и воскликнула.- Пилу забыли!

Летящая по монастырю в поисках настоятельницы Гелиэйра чуть не сбилась с ног и, найдя наконец настоятельницу, она на одном дыхании выпалила:
- Мать настоятельница, у вас проблемы... точнее еще одна проблема, в рясе, вот такая вот,- Айка показала рукой примерный рост "проблемы",- кобольд, приближается к воротам... Ладно, а я - за пилой.

Новость настоятельницу совсем не обрадовала. Не хватало ещё посторонних в монастыре. Хотя Гелиэйра говорила сбивчиво, но гномиха поняла одно - к монастырю идёт кто-то, кто может принести беспокойства.
- А вы ещё не в лосу? Рассерженным голосом с порога трапезной почти прокричала мать Горла. Если к обеду дров не будет - смотрите у меня! Да, и на воротах передай, чтоб закрыли и без меня никого, слышишь, никого не пускали! - последние слова летели уже вслед девушке, которая летела назад вдвое быстрее, чем по направлении к саду.
А всё же молодец, что предупредила. Кто предупреждён, тот уже подготовлен. Интересно, кто это в рясе по женским монастырям шастать вздумал. Небось, из епархии. Ничего, пусть под воротами покурлыкает. Так перед ним все и расстелились. Разбежались. У них свой монастырь, у нас свой. А в чужой монастырь, как известно, со своим уставом не суются.
Матушка донесла воду до комнатки и, устроившись в уголке, принялась отмываться принесённой водой от пыли и крошки подземелья. Ну вот, теперь можно и до гостей дойти. Надев новую рясу гномиха понесла старую к котлам, что стояли в хозяйственной комнатёнке возле кухни, где в щёлоке отмачивалось всё грязное бельё монастырям. В последний рабочий день недели бельё стиралось и сушилось, дабы новую неделю все начинали в чистой одежде. На кухне хлопотала сестра Лиэналь, что-то ворча про горы грязной посуды, оставшиеся со вчерашнего дня. Ладно, разберёмся потом
- Сестра, после обеда проведи занятие хора, - как бы между прочим сказала ей гномиха, - Данные у тебя есть. Конечно, покойницу заменить будет сложно, но ты постарайся. А я посмотрю, как получится. Да, и, если что узнаешь о нашем инциденте - тут же ко мне. Ясно? Если что - я в гостевом домике.
И матушка, оставив в чане со щёлоком грязную одежду, направилась ко входу в подземный храм, откуда она сразу перейдёт в домик для гостей.

Откровенно говоря, Гелиэйра не думала, что им с русалкой потребуются пила, топоры или начальство. Она с трудом представляла, куда подевалась Курвелия. Но "было сказано" - "надо делать", так что пилу она тоже по дороге прихватила. В очередной раз пролетая мимо Навы, выскочила во двор, кивнула госпоже Лувр и неспешно пошла к воротам.
- Сестра К’Намади, закрой за мной ворота.- Мило улыбнулась она ящеру в ворота. Улыбка, правда, больше напоминала оскал.- И по приказу настоятельницы - никому до ее прихода не открывай.

Пока эльфийка возилась с продуктами и разбирала себе рабочее место, на кухню заглянула настоятельница.
- Да, матушка, ясно. - оторвавшись от своего занятия Лиэналь проводила глазами спину гномихи. Занятие хора? Неужели мать Горла планирует ее на должность главной певчей? В другое время, Лиэналь была бы в восторге от такого предположения. Наставники юной аристократки в свое время утверждали, что у наследницы рода Эстрель очень красивый голос. Занятия с ними, а позже - и в монастырском хоре, плюс природные данные давали все основания считать, что со временем Лиэналь сможет расчитывать на должность, которую занимала в монастыре Замирель. Но девушка никак не предполагала, что это может случиться так скоро. Задумавшись о предстоящем испытании, эльфийка не заметила, как на кухню заглянула сестра Гхарша. Должно быть, бочка с водой в саду уже была наполнена.
- Как и обещала я принесла воду, - пробурчала троллиха. – Расходуй экономно, но если понадобиться еще, то я иду к сестре Наве.
- Спасибо, сестра! - в догонку ей крикнула Лиэналь и принялась за работу.
Первым делом она поставила в печь кипятиться воду для супа, каши и компота. Обнаружив, что чистой посуды больше нет, ругая сестру Микеллу, девушка выудила из груды немытых горшков относительно чистый и в нем поставила вариться куриные яйца. Вымыв и разложив на разделочной доске овощи, она прошла в другую кладовую, выложенную изнутри льдом, и принесла кусок мяса, которое запланировала приготовить. Случайно заглянувшая на кухню послушница была приставлена очищать сварившиеся яйца и шинковать овощи, а Лиэналь заправила всем необходимым кипяток, который вскоре должен был превратиться в компот из свежих абрикосов.

Совместно с Frej’ей

К матушке Горле как-то пришла
Странная госпожа.
Взгляд – напрямик, перчатки, парик,
За пазухой – два ножа.

Мне нужен совет: будет ли, нет
Засчитано нам и впредь?
Ведь боги – глухи, замолим грехи,
Чтоб чистыми умереть.

Воспоминания были добрыми и отзывались тоской в сердце, как будто трогали самое дорогое, самое близкое. Впрочем, как и все доброе в этом мире, длились они недолго. Фло пришла в себя, услышав чьи-то шаги.
Пес сидел рядом, как истинный страж. Персифлора чувствовала, как он напряжен. Даже сейчас, вернее - именно сейчас, когда она рядом. Бедняжка, он так ревностно ее оберегает.
Голубой клок, не так давно бывший частью ослепительного платья, валялся на каменных плитах у лап белого пса. Голову Клык опустил, видимо, боялся смотреть в глаза возлюбленной. А, может, просто не хотел. Впрочем, разве можно насмотреться на того, кого любишь?
Через несколько секунд показался и обладатель, точнее – обладательница оранжевой рясы. Настоятельница Горла. Что ж, кто говорил, что случайностей не бывает? Судьба сама дает нам возможность решить все и сразу. Просто большая часть из нас предпочитает отвести глаза.
По этому поводу вчера ночью Клык рассказал ей одну байку: мол, как узнать, где наша настоящая любовь? Бывает так: встретишь кавалера, и все-то у него есть: замок родовой, род знатный. И сам вроде – не урод, и конь под ним – красивый, и меч с той стороны держит. Жениться? Жениться! Идешь с ним по венец, святой отец в церкви спрашивает: «Согла-а-асны ли?» И, кажется, настал момент, которого все так ждут. Вот только в это время твоя настоящая любовь мимо этой самой церкви в карете мчится, и даже не подозревает о том, что вот здесь, совсем рядом – ты.
Пора прекращать слушать эти глупые истории блохастого оборотня, твердо решила Фло и сделал реверанс хозяйке монастыря:
- Благослови Вас Первый, настоятельница Горла. Я вот давно на ногах, все прощения вымаливаю. Только одного никак не пойму: отчего бедлам такой в монастыре? Вот и пес мой как с цепи сорвался – все меня куда-то увести норовит.

Когда мать Горла поднялась в домик для гостей в коридоре она обнаружила лишь Наву, погружённую в себя и гоняющую пыль вдоль и поперёк скорее машинально, нежели сознательно. Швабра, естественно, была даже не влажной.
"Спит что ли?" - подумала гномиха и, на ходу повернувшись к послушнице, добавила уже вслух:
- Лучше мети, лучше. И швабру смочи, ишь, напылила. Да помои не забыдь вынести, от комнаты Персифлоры аж псиной какой-то несёт.
Не дожидаясь ответа послушницы, матушка вышла во двор, где и была немедленно атакована этой самой госпожой, которая возилась со псом, и улыбалась, кокетничая,так, будто перед ней не настоятельница и дворовый пёс, а несколько кавалеров, от чьих ухаживаний она никак не может отказаться.
- Благослови Вас Первый, настоятельница Горла. Я вот давно на ногах, все прощения вымаливаю. Только одного никак не пойму: отчего бедлам такой в монастыре? Вот и пес мой как с цепи сорвался – все меня куда-то увести норовит.
- Ну до бедлама, слава Второй, ещё далеко, да и негоже греховодные места всуе поминать. А суета, так она везде бывает, милочка. Вы пока в храм спуститесь. Там в библиотеке, да Вы знаете где, жизнеописания Сима Сварогского, подвижника и святого возьмите. А после обеда хор наш послушаете. Сейчас простите меня, хозяйственные заботы всё. Ну да ближе к вечеру поговорим с Вами, обязательно поговорим.
Мать Горла минула Персифлору с её четвероногим спутником и приблизилась к госпоже Лувр, что стояла посреди двора и, наблюдая за работой сестры Мики на конюшне, отчего-то морщила свой гномий лобик.
- Бандра! Сколько лет! - всплеснула руками мать Горла, - Я вчера тебя самолично не смогла встретить, так что извиняй, но сегодня пообщаемся. Что привело тебя к нам? Да поподробнее рассказывай. Что там у наших нового?

Недолго пробыла госпожа Лувр в одиночестве. В начале она заметила милую собачку, впрочем, подойти к ней она все-таки не захотела. Потом появилась, видимо, и хозяйка этого прелестного существа. К тому времени, когда гномиха полностью насладилась видом играющего пса и собиралась двинуть к подземному храму, там уже появилась фигура настоятельницы. Правда, госпожу Лувр немного обидело то, что мать Горла подошла сначала к той девушке. Она даже хотела сказать что-нибудь едкое по этому поводу, но потом вспомнила, что находится в святом месте и постаралась выгнать все плохие мысли из своей головы.
- Бандра! Сколько лет! - всплеснула руками мать Горла, - Я вчера тебя самолично не смогла встретить, так что извиняй, но сегодня пообщаемся. Что привело тебя к нам? Да поподробнее рассказывай. Что там у наших нового?
- Ах, подруга! Как радостно снова видеть тебя после стольких лет разлуки. И так приятно, что ты сама смогла встретить меня, ведь у тебя, наверное, столько забот в монастыре! А про новости ты хорошо спросила, но там столько всего произошло, так сразу и не расскажешь. Это надо вечерком, посидеть, повспоминать. Ведь ты сможешь для меня один единственный вечер освободить?
Госпожа Лувр все болтала, не давая вставить ни словечка настоятельнице. Да та вроде и не очень переживала по этому поводу, слушая гномиху с заинтересованным лицом.
- А приехала я к тебе вот почему. Мой бедный муж - господин Торрг, ты его должна помнить, скончался два дня назад. Такая трагическая смерть... Но сейчас не об этом. Я просто подумала, что уже не молодая, а одной жить тяжело, да и мне скучно будет, ведь поговорить не с кем, а я без этого никак, сама понимаешь. Ну я и подумала, раз ты у нас в монастыре, может поможешь? Большую бы услугу мне сделала, - гномиха перевела дыхание, набрала в грудь новую порцию воздуха и,- Так что на счет вечера? Я так хочу рассказать тебе все новости. Ты представляешь, моя младшая сестра, ну ты ее помнишь, тоже уже замуж выскочила. Представляешь? А ведь ты помнишь ее, наверное, совсем ма-аленькой!