Совместно с ВиЗетом

Эдорас был городом огромным; Кестарону раньше не доводилось таких видеть. Он словно взбирался вверх по склону горы; наверное, с высоты он был похож на гигантский трон, по которому рассыпаны дома и протянуты улицы.
Следопыт невольно застыл, глядя на тяжелые ворота; несмотря на любовь к вольному ветру, свою столицу рохиррим защитили более чем надежно.
- Наверное, разве что Минас-Тирит лучше укреплен, - вырвалось у него.
- Или Гавани, - прошептала эльфийка, кутаясь в плащ и закрывая лицо капюшоном. Большой город пугал ее намного больше нежели глущь лесов.
- Гавани защищают обитатели, - пожал плечами Кестарон.
В город их пустили без особенных проблем; видно, тревога еще этих мест не коснулась. И даже капюшон не попросили снять.
Оживленные улицы следопыта тоже неприятно поразили; он привык к лесной тишине. А здесь никак не выходило скользить так легко и бесшумно, как среди деревьев.
Но они все же шли. По главной улице, ко дворцу.
- И что мы и скажем, чтобы они нас пустили к королю? - поинтересовалась Луарриль.
- Я слышал, что короли Рохана не спесивы, и принимают всех, кто пришел с важным делом. И очень надеюсь, что нам поверят.
- Надеюсь, что ты знаешь, на что мы идем!
Они двигались дальше и дальше, мимо людей, мимо всадников, направлявшихся к воротам. И вот - впереди уже возникли башни королевского дворца. Во всяком случае, это было очень на него похоже; спрошенные прохожие подтвердили - так и есть.
А эльфийке с каждым шагом становилось все труднее идти. Знакомое чувство давило ее в землю. В глазах темнело. Но Луарриль пока держалась
- Что такое? - нахмурился Кестарон, обратив внимание на состояние спутницы. - Плохо?
- Один из них тут...
- Кого? - сперва не понял следопыт, но через секунду сообразил: - Из них? Из... Девяти?
- Да, - эльфийке становилось все хуже.
- Где?
- Не знаю... Не могу определить... Близко... Очень, - ее уже шатало из стороны в сторону.
- Тогда пойдем отсюда, - Кестарон подхватил девушку под локоть. - Отойдем подальше.
По мере того, как только расстояние от дворца увеличивалось, эльфийке становилось лучше.
- Ну вот, - сказал Кестарон, когда они отошли квартала на три. - Но где же он был?
- Получается либо во дворце, либо где-то рядом, - шепотом произнесла Луарриль. Тело ее все еще сотрясала мелкая дрожь.
- Если во дворце, то это плохо, - мрачно констатировал Кестарон.
- Надо где-нибудь остановится, а потом поспрашивать местных, я думаю...
- Сомневаюсь, что назгул прибыл в город открыто. Скорее уж совсем наоборот. Ох, как бы не повторилась история с Гримой...
- Народ все равно что-то скажет, что поможет нам. Наверняка... Если бы назгул здесь правил, меня накрыло бы намного раньше, нежели у дворца... - продолжила рассуждать эльфийка.
- Может, еще не успел повлиять? Очень надеюсь.
Кестарон огляделся, пытаясь понять, где тут постоялый двор. В конце концов задал вопрос прохожим, и те указали дорогу.
- Лучше тебе пока не снимать капюшона на людях. Если в городе назгул и он на свободе - то давать ему след нельзя.
- И сидеть взаперти, пока ты будешь бегать и все выяснять? - с усмешкой поинтересовалась эльфийка.
- Есть иные предложения?
- Есть, - и Луарриль скинула капюшон. - Так нам и выяснить самим ничего не надо будет... Сами прибегут, - и эльфийка отправилась с гордо поднятой головой в сторону постоялого двора.
Кестарон чуть не застонал, но пошел следом, мрачно размышляя о том, что теряет навыки следопыта...
Луарриль распахнула дверь в таверну при дворе и зашла внутрь. Осмотрев залу, она прошла к столику у окна.
Вошедший следом Кестарон подумал, что теперь она гарантированно привлекла внимание: в зале было немного людей (а точнее - слуга и два солдата), но они мгновенно оборвали разговор и уставились на эльфийку.
- Синего неба, - припомнил роханское приветствие Кестарон, проходя к тому же столику.
- Синего неба, - машинально отозвались рохиррим.
- Ждем! Если за нами не придут через час, то назгул тут не у власти! - тихо сказала эльфка следопыту.
- Через час за нами прийти могут и без всякого назгула, - так же тихо ответил Кестарон. - Причем приглашение во дворец в обоих случаях будет одинаковым.
- Там и разберемся, а пока не грех перекусить! - и Луарриль лучезарно улыбнулась.
С этим спорить было трудно, и Кестарон заказал легкий обед, попутно пересчитав в уме имеющиеся деньги и сделав вывод, что надо бы уже экономить...
Луарриль заказала себе только овощей.
Ждать, как и предполагал Кестарон, пришлось недолго. Прошло всего минут двадцать… и в дверях появился высокий седой солдат в одежде Всадников Короля, роханского аналога рыцарей. Кестарон, когда-то видевший эту форму, негромко пояснил эльфийке ее значение.
– Синего неба, – приветствовал обоих Всадник, подходя к столу. – Добро пожаловать в Эдорас.
– Синего неба, – отозвался следопыт, привстав. – Позвольте представить – Луарриль из Серых Гаваней. Я – Кестарон, следопыт. И, должен сказать сразу – нам необходимо увидеться с королем.
Всадник поднял бровь.
– Почему-то я в этом не сомневался.
- Так времена ныне очень не спокойные! Но надеюсь то, что аудиенции у вашего короля просит эльфийка, есть повод немаловажный для предоставления ее нам, - произнесла эльфийка, стоя за спиной у Кестарона.
- Тут сложно спорить, – согласился Всадник. – Но у меня нет права вести такие разговоры… поэтому я прошу вас пройти со мной.
- Тоже сложно возразить, - кивнул следопыт. – Как я понимаю, мы отправимся во дворец?
- Да.
- Вот и хорошо, - ответила эльфийка, закидывая мешок за плечи следуя за стражниками.
Когда они приблизились ко дворцу, Кестарон напрягся, следя за спутницей. Он ожидал, что вновь может произойти что-то… как раньше…
Но не произошло. Никакого давящего присутствия.
– Похоже, он ушел, – негромко сказал эльфийке следопыт.
- И это плохо, но все одно, с правителем надо поговорить. Надеюсь, что Сэймур не наговорил ему много чего лживого, - ответила Луарилль.
- Надеюсь, - кивнул Кестарон.
А во дворце их ожидала встреча - в лице советника Теорина.
"Эльфийка и следопыт, - вспомнил он слова Сэймура. - Да. Тут он точно не солгал".
- Добро пожаловать в Эдорас, - произнес советник; Кестарон ответил на приветствие и представил себя и Луарриль.
= Позвольте предположить, - сощурился Теорин, - что вы прибыли сюда из-за человека по имени Сэймур...
- Видимо, Сэймур уже здесь побывал, - вздохнула эльфийка. - Жаль, что мы его не застали, хотя с другой стороны может оно и к лучшему. Что он вам рассказал?
- Не очень много, - жестом Теорин отпустил солдат. Всадник и стражи дворца нахмурились, но подчинились.
Советник же пригласил гостей пройти глубже, в коридоры дворца.
- Он предупреждал – не посылать отряды в Ортханк. Не проявлял желания воевать. Сообщил о том, что вы прибудете. Что вы сказали бы по этому поводу?
- В Ортханк отряды посылать действительно не стоит. Проверено, - произнесла эльфийка, и по ее телу пробежала невольная дрожь, так как воспоминания о произошедшем с ней до сих пор пробуждали страх в ее душе.
Теорин внимательно взглянул на эльфийку и кивнул; он прекрасно понимал, что нечто, испугавшее Перворожденную, может оказаться опасным и для людей.
- А что по поводу его нежелания воевать?
- Я не могу сказать, лгал Сэймур или говорил правду, - пожал плечами следопыт. – Вы ведь знаете, кто он, не так ли?
- Знаю, - коротко ответил советник.
- Тогда должны понимать, что у него такой жизненный опыт и умение обмана, какой наберется разве что у дракона.
- В общем-то вы уже знаете о том, что происходит. А это была наша главная цель. Доставить вам сведения. Но Сэймур нас опередил. Думаю, мне и Кестарону тут больше делать нечего, - сухо сказала Луарриль.
- Может, все же задержитесь? - нахмурился Теорин. - Мне хотелось бы больше узнать о... Сэймуре. Его возможностях и поведении; я не могу оставить без внимания подобный случай.
- Уважаемый, хоть я и странствовала с ним несколько дней, то за эти дни я даже не заподозрила о том, кто он. А когда он раскрылся, то унесся от нас в неизвестном направлении, как оказалось, к вам... Так что рассказать про него мы, увы, ничего не можем... К сожалению, помочь более ничем не способны... - вздохнула эльфийка.
- Очень жаль, - кивнул советник. - Но, надеюсь, вы хотя бы отдохнете у нас? Перворожденные - нечастые гости в Эдорасе.
- Наверное, это возможно, - заметил Кестарон. - Для пути нам понадобятся силы.
Луарриль засомневалась. Ей казалось, что надо уходить как можно быстрее. Скоро в Средиземье начнутся такие события, которых она видеть не хотела, а участвовать тем более. Но и отказаться было нельзя, ведь приглашал ее не кто-то из подворотни, а советник. Тут сработал этикет. И эльфийка лишь кивнула головой в подтверждение слов Кестарона.
- В таком случае я прикажу немедленно подготовить комнаты, - кивнул Теорин.

Мория. Эрик и Анармакиль.

Через два дня от знаменательного возвращения вождя и его "гостя" урук-хаев нельзя было назвать удивленными даже мягко выражаясь. Черная Яма и ее жители, имевшие сомнительное счастье лицезреть помянутого гостя, потихоньку впадали в ступор и шок. А счастье обошло очень немногих, Меч Теней таскал остроухого по всем уровням, отчего слои населения Мории начинали делиться на два лагеря. Тех, кто ненавидел эльфов вообще, и те, кто особенно остро возненавидел именно сейчас. К последним относились порученцы и управленцы муравейника, для которых проблема отыскать увлекшегося экскурсиями и прогулками назгула, ради тех или иных вопросов, стала тяжкой ношей. Правда, предыдущую седьмицу Эрик также не баловал урук наличием официального кабинета и часов приема, но отыскать его было... немного проще. На сорок три уровня проще.
А Азарг, давеча полюбовавшись сценой "добрый Седьмой – и это не сон" серьезно задумался, действительно ли улайри контролирует приведенное Перворожденное нечто. Хотя, к его чести, крамольной мысли прибить эльфа втихаря от Эрика не появилось – если Он разок решил заменить казнь осужденных наказанием, это не значит, что после саботажной уборки смягчающего вредоносного фактора (на "А" и с ушами) Черная Яма не станет Красной. То, что Седьмой стал рассудительнее и спокойнее – местами это вполне походило на доброту – никуда не убирало его поистине назгульскую жестокость, а уж нрав... Только безнадежно светлые эльфы и могли такое терпеть.
Тем более, не на одной логике стояла верность орков. Анармакиль смог разглядеть в Седьмом человека и к вторым суткам уже считал его именно смертным, а не кольценосцом. Но орки веками видели тьму и смерть в духах колец, даже когда те имели плоти, чтобы рассмотреть их лица. Лицо (обезображенное шрамами...) Седьмого могло улыбаться. Глаза тоже. Но те, кого сам Эрик считал своим любимым народом – естественно, любя как это может делать самый ненавидящий и яростный из назгулов, - служили не лицу и не глазам.
Урук-хадар не верил: просто знал, что улайри – это улайри. И будь кому-то под силу это изменить... мир был бы иным.

Затемненный эльф и просветлившийся назгул продолжали бесконечные разговоры. Ни о чем. А потом молчали. Тоже ни о чем. Глядя на морийские ярусы и галереи, Эрик пытался представить их глазами перворожденного, и суетливая точность гигантского муравейника казалась ему важнее всей другой суеты... Отголоски которой иногда пытались прорваться в осанве. Безуспешно.
Третьего дня на темные орочьи полчища попытался глянуть чужими глазами и Анармакиль. Успешно.

В стрельчатое окошко узкой бойницы втек еще один клочок тени. Этот осколок Великой Тени выражал своим существом еле заметное неудовольствие происходящим - еще бы, прямо перед тем как воля Единого призвала его сюда, Четвертый (еще с кем-то) уже раз в восьмой отбрасывал гондорцев от переправ Осгилиата. Но приказа сверху даже в такой обстановке он ослушаться не мог... зато мог его полностью извратить и сделал это, проявив себя в этом отношении достойным учеником Самого...

Клочок тени небрежно оформился в призрачную фигуру, в одной руке которой билась пойманная птица, в другой по обыкновению подергивалась языками тусклого пламени изогнутая сабля. Пламя это мало напоминало огонь Балрогов или Огненной Горы - оно не обжигало жаром и тем более ничего не грело. Оно лишь ударяло ипуганные взгляды еще более ипуганных, но временами храбрящихся пленных гондорцев чем-то присущим черным тучам и колдовским туманам.
- Ты. - Прошелестело недовольное, когда рука с птицей безошибочно ткнула в одного из самых храбрых, но излишне гибких пленников. Против воли повинуясь приказу, гондорец отделился от толпы пленников и сделал несколько шагов. - Убей ее.
Птица выпорхнула из ладони, но полетела не вверх и не прочь отсюда, а неожиданно прямо в руки околдованному человеку. Не особо задумываясь, тот пожал плечами и попытался одним движением открутить птице голову. Однако этот простой жест вдруг затянулся на те долгие мгновения, пока губы гондорца вместе с кровью выплевывали слова заклинания Короля-Чародея. Слова, которых гондорец не знал и даже после долгих усилий не смог бы произнести верно, выговаривались тем не менее без ошибок.
В тот миг когда умерла околдованная птица, умер от взмаха пламенной сабли и околдованный гондорец. Четвертый только подставил свое кольцо - и оно полыхнуло в ответ, подтверждая место в общей цепи. Четвертый посмотрел по сторонам, мысленно фыркнул и вернулся к продолжающейся у реки схватке...

2000-й год Третьей Эпохи. Минас-Итиль.

От стены отделилась еще одна тень. Шестой кольценосец, тот, кто повелевал морями и реками Средиземья. Призрак плавно пересек зал. Ему было все равно кого убивать. Жертвенная кровь должна обагрить его кольцо.
Выбранный им гондорец не паниковал, но и не находился в ступоре. Что ж, достойная жертва для достойного дела. В воздухе уже появился запах крови, такой будоражащий. Акулы на такой запах приплывают моментально, а потом от жертвы остаются только воспоминания и обрывки плоти, что так нравятся более мелким рыбешкам.
Шестой развернул гондорца к себе лицом и запустил свою руку в брюхо человека. Гондорец издал хриплый стон и сник. Дело сделано.
Рука назгула, по которой стекала еще теплая кровь, была поднята верх. Сила шестого кольца присоединилась к остальным.

2000-й год Третьей Эпохи. Минас-Итиль
Бесшумно скользнула вперед еще одна тень; Девятый остановился перед оцепеневшим человеком.
Будь тот способен видеть его лицо - наверное, удивился бы. Поскольку в глазах Анрайма было точно такое же выражение, какое светится во взгляде художника с кистью в руке или поэта, замершего над чистым листом.
Девятый всегда ценил мрачную красоту чародейства Мордора, и ум поэта легко находил некое обаяние и в пламени Ородруина, и в черном силуэте Барад-Дура...
И в обряде, где алая кровь ясно выделялась на камне.
Пожалуй, за эстетическим восхищением он мог и забыть о том, что должен сам участвовать... но творческие порывы Анрайм умел смирять.
Хотя и постарался свести время участия к наименьшему.
Короткий взмах перчатки. Странное, почти неслышное слово, сорвавшееся с губ.
И грудь намеченной жертвы взорвалась алым. Человек умер, не успев даже осознать, что случилось; Анрайм же скользнул обратно к своему месту, вновь смешавшись с тенями.

2000-й год Третьей Эпохи. Минас-Итиль

Очередной пленник, и снова то же - быстрая, почти мгновенная смерть... ну, кому не повезет оказаться следующим? Жертвенная кровь высвобождает силу, много силы - но одной ее мало для ритуала...
Неслышно выскользнул вперед Второй кольценосец, но к пленным не подошел - просто один из гондорцев вдруг глухо застонал и сам двинулся к улайрэ. Какая разница, кого вести на заклание; здесь они все равны, что десятник, что тысячник.
В очередной раз звучит заклятье - тихо, почти неслышно, свистящим полушепотом. Но кто будет к нему прислушиваться, когда внимание приковано к жертве - а гондорец поднимает руку к горлу и медленно опускается на камень...
Кольцо назгула не вспыхивает, как у остальных - постепенно наливается багровым светом, пока жертва уходит из жизни.
Конечно, для того, что с ужасом называют "утонченной жестокостью" - понятия не имея о мордорских пытках - не время и не место. Но... не легкая смерть - а медленный уход за Черту; несколько минут - когда человек осознает каждый миг своего умирания как час...
В самый раз.

2000й год Третьей Эпохи. Минас-Итиль

Чтобы принести свою жертву, Седьмому не пришлось даже отвлекаться от обычного дела. А единственным, что считалось у мрачного улайри за "дело", являлось убийство. Он убивал защищаясь, а может нападая. Убивал во имя мести или скуки, для своего лорда или лично себя, просто так и заслуженно, эльфов, людей, гномов, орков... Он был Мечем, который умел только одно, и только одно это делал в совершенстве.
Тень осталась тенью. Седьмой, забывший свое имя, не любил оставлять сглаживающую все, недостойное его внимания, серую пустоту. Даже рабы колец имели право на какие-то чувства, но этот – не хотел думать, чувствовать и понимать больше, чем видел, чувствовал и понимал сквозь призрачные стены серого мира.
Выбранный гондорец. Светлый. Приспешник эльфов... Даже собратья сейчас не видели оставшегося в тени лица Седьмого, но чувствовали, как яростно разгорается его взгляд. Ненависть, чьи причины уже забылись и трижды, сотню раз были отомщены и оплачены, вспышками невидимых глаз обрушивалась на обреченного человека. Две, пять, десять, двадцать... Ненависть Седьмого была таким же оружием, как и его кинжалы, а может даже куда более страшным. Гондорец не был перворожденным, чтобы долго выносить такой накал, хотя простоял побольше других... прежде убитых Седьмым. Каскад ярости с одной стороны зеркально отразился другим – ужасом, нарастающим столь же быстро.
Два чувства, убийцы и жертвы, сталкивались, переплетались, частично рассеивались, но продолжали нарастать. Воин упал на колени, Седьмой начал воплощаться из теней, ради такого пиршества диких страстей оставляя мертвую тишину серых путей. Страх стал расходится почти материальными кругами, выжигая все чувства имевших несчастье оказаться рядом. Паника и ужас. Ужас и паника. Ужас, абсолютный кошмар... И пик насмешливой, едкой и злой силы Седьмого – опытный мечник, считающий шиком заставить противника упасть на свой же клинок... – волна такой же сжигающей ненависти к своему палачу от гондорца. Единственное оставшееся от выжженного страхом разума, разума воина – хоть душу проклятому, но отомстить, не зря умирать. Прекратить кошмар. Причинить боль. Убить.
Ненависть темного к приспешнику света.
Ненависть светлого к своему темному мучителю.
Ненависть...
Уловив единственное нужное мгновение, Седьмой рывком воплотился перед согнувшейся жертвой. Клинок нашел сердце, с естественностью ножа, входящего в старые, разношенные и удобные ножны.
Тотчас улегшаяся, удовлетворенная ярость Седьмого... ненадолго, но все таки.
Тающая вместе с искрами жизни в глазах гондорца. Он даже не успел осознать, как подло обманут в своей страсти отомстить.
Волна ненавидящей и наводящий ужас силы – или страсти?.. – остановленной на пике, замершая перед страшным в своей мощи падением. Жуткая гримаса, заменяющая Седьмому довольную улыбку... И разгорающееся седьмое кольцо на поднятой руке, удерживающее эту волну от падения.

Минас-Итиль, Третья Эпоха Средиземья.
(С разрешения мастера).

Пришла очередь Третьего из Девяти приносить жертву. Он шагнул вперед… но, то ли с этом кольценосце осталось чуть больше от человека, то ли невозмутимый вид вечно дурашливого Восьмого так на всех действовал, но назгул не спешил наносить свой удар.
- Давай сыграем с тобой, человек, - прошелестел голос из-под капюшона. – Вот нож. Нанесешь удар первым – ты победил. Если опережу, - кольценосец кивнул головой в сторону мертвых тел. Глаза обреченного вспыхнули. Скрюченными, как когти, пальцами, он вцепился в рукоять протянутого ножа.
- Начали! – прохрипел гондорец, нанеся свой удар. Он был хорошо. Видимо, властитель, посылавший сюда этих солдат, выбирал из элиты. Но, конечно, обычному человеку не опередить мастера клинка. И все же, он удивился. Кровь сочилась сквозь пальцы, судорожно прижатые к груди в месте раны, но умирающий человек смотрел вовсе не на нее, а на рукоять кинжала, воткнутую его рукой в складки плаща.
Кто-то из назгулов рассмеялся скрежещущим смехом. Восьмой? Пятый? С них станется.
- Я ведь бессмертен, - пояснил кольценосец, спокойно вытащив из плаща чужое оружие.

Первый остался стоять на месте – он должен был принести жертву последним. Он нахмурился при сцене, устроенной Третьим.
- Хватит шуток, - от голоса Ангмарца, казалось, в помещении похолодало. Или не казалось? Это легче, чем устроить холодную зиму северным дунаданам. Остался последний – все каким-то образом знали, кто должен быть последней жертвой и не трогали этого человека. Правитель крепости – из королевской семьи, дальний родич. Высокий темноволосый человек с гордым лицом. И сейчас, видя, как умирают собратья, он старался остаться непреклонным и не выдать себя даже выражением лица.
- Подойди, если не боишься, - обратился холодный голос к нему, и человек шагнул вперед.
- Посмотри мне в глаза.
Взгляды встретились, нечеловеческий – назгула, и гордый, вызывающий – пленника. Последнего живого человека в крепости. Гондорец смотрел упрямо, исподлобья, готовый противостоять попытке подчинить себя.
Кто-то из восьми остальных вспомнил о поединке Самого с Финродом – неужели назгул хочет повторить нечто подобное, пытаясь сломить сильную волю?
Ярость во взгляде человека не слабела, но ноги внезапно подогнулись, он рухнул на колени, все так же не отрывая взгляда от лица, черт которого не мог различить. Кровь замирала в жилах, а ноги и руки холодели, и это не было лишь состоянием души.
Голова не склонилось да самого конца, когда почти обледеневшее тело рухнуло на пол. Ангмарцу нужна была не воля, а жизнь, и он забрал ее, выпив все, до капли. Остался лишь могильный холод. Тонкая алая струйка, вытекшая изо рта, смочила Кольцо, когда улаири нагнулся. Круг был замкнут.
Первый отбросил плащ, лежавший у ног, открывая взглядам сверкающий и переливающийся шар – Палантир Минас Итиля. Он вскинул руку, и к серебряному ободку потекло еще восемь серых струй от других.
- Да будет воля Аннатара! – в Палантире мелькнул багряны отблеск, стал расти. Ангмарец стоял неподвижно, напрягшись, вливая силу крови и жизнь убитых в шар. Мертвенно-бледное сияние, исходящее отовсюду и ниоткуда, разлилось по стенам.
Все назгулы почувствовали, что тени вокруг расплываются, словно призрачное зрение отказывало от напряжения, и становиться все труднее держаться на ногах...
Казалось, это длилась века. Искорка внутри успела вырасти, то усиливаясь, то ослабевая, будто подмигивая кольценосцем. Внезапно Ангмарец упал на одно колено, и показалось, что он не справился с напряжением и собранной энергией. Выброшенная вперед рука коснулась кольца, и в тот же миг пятно внутри заняло весь шар, превратившись в огромный глаз, смотревший с торжеством и одобрением.
- Во имя Аннатара!
Орки, где бы ни стояли в пределах крепости, пали на колени, а то и ничком, чувствуя силу. Назгулам ударил по слуху грохот, пронесшийся только в мире теней – разрывающий голову шум. Но человек, будь кто-то из людей жив, не услышал бы ничего.
Из Палантира на Кольцо плеснуло белесой с багровыми прожилками волной – она мгновенно затопила комнату и через окно выплеснулась наружу, заполняя крепость, и камень башни начал излучать тот же недобрый мертвенный свет.
Первый с трудом встал с колен.
- Минас Моргул!!! – возглас разнесся на всю цитадель.

Эдорас. Кестарон и Луарриль
Советник был очень почтителен к своим гостям и отдал им одни из лучших покоев. Двери их находились по соседству. Даже если роханец и подумал что про них, то уделять этомв внимание не стал.
Как только стража удалилась, Луарриль потянула Кестарона за собой к себе в комнату, дабы поговорить.
- И что ты обо всем этом думаешь?
- Честно? Не понимаю, - признался следопыт. - Сэймур - один из вернувшихся Девяти... и дай Валар, чтобы только один. Но он не проявляет желания воевать. Не пытается лгать... может, и пытается, но так, что я не вижу лжи и планов на пользу Мордора.
- Вот и мне это смущает. И очень сильно. Боюсь, что если вернулся один, то вернулись и другие. Как ты думаешь, что мы должны сделать?
- Пожалуй, - Кестарон прислонился к стене, задумчиво потер подбородок, - тут надо другое спросить - а что мы можем сделать?
- Остаться в стороне и плюнуть на все... - предложила Луарриль.
- Если получится, - уточнил Кестарон. - Признаюсь, мне хотелось бы того же самого...
- Почему? Ты не боишься, что они уничтожат все Средиземья, как некогда хотели? А у тебя наверняка есть близкие и родные?
- Вот потому и говорю - "если получится". Другое дело, что я сам не смогу ничего сделать... Я отличный следопыт и хороший стрелок, но в герои себя никогда не заносил. Если понадобится - сделаю все, что смогу. А насчет родни... младший брат есть, он в других местах живет. Друзья, конечно, имеются...
- Мы все не герои... Думаешь, Братство Кольца считало себя героями? Четыре маленьких хоббита отправились в мир, которым им был абсолютно неизвестен... Ну это лирика... Так что мы делаем? - опять спросила эльфийка.
- А что мы можем? - вновь задал тот же вопрос следопыт. - Если Рохан решит выступить - с армией, которая еще здесь - то мы можем быть в ее рядах.
- Мы можем уйти и осуществить наше желание... Уйти в глухие леса, где вряд ли буду рыскать назгулы, куда вряд ли сунуться мои родственники и где мы будем счастливы... - тихо прговорила Луарриль.
- В глухие леса зато могут сунуться другие, - мрачно напомнил Кестарон. - Помнишь того волка?
- Я смогу спрятать и охранупоставить... Да и к водам Пробужденья они вряд ли сунуться, да и вряд ли попадут туда, - так же тихо ппродолжила эльфийка.
- Воды Пробуждения? - поднял бровь Кестарон. Попытался вспомнить оригинальное название, но не смог. - А ты их найдешь?
- Я ведь говорила, что могу попробовать. Я тебе рассказывала о моем Даре. Я возможно последняя, кто это может сделать. Ты этого хочешь? - с улыбкой спросила Луарриль.
- Я не уверен, что мне там место, - честно признался следопыт.
- Я спрашиваю тебя о другом, следопыт. Хочешь ты или нет? - ответила эльфийка с улыбкой на лице.
- Побывать - да, - кивнул Кестарон. - Остаться... не думаю.
- Мы там просто пересядим некоторое время, а потом двинемся туда, где нас не на йдут, - и Луарриль вздохнула.
- Куда, например?
- А это уже глядеть надо. И не простым зрением по карте, а при помощи дара... Но думаю, у Вод это будет сделать проще, - ответила эльфийка.
- То есть - все равно уйти от войны...
- Да... Ты сам сказал, что мы вряд ли что сделать сможем... Найдутся другие герои...
- Наверное, - вздохнул следопыт. - Я не хочу воевать. Но и оставаться в стороне, когда война может прийти к кому угодно...
- Решай... Я послушаюсь...
- Если б это было так просто... - грустно усмехнулся Кестарон. - Я всегда считал, что мне повезло - живу не во времена героев. И вот, пожалуйста... Я не думаю, что в Средиземье есть место, где можно укрыться от такой войны; разве что в подземных королевствах гномов. Я не солдат, и не знаю, смогу ли пережить возможную войну... но мне просто совесть не позволит укрыться, когда другие умирают.
Эльфийка оказалась совсем близко. Лицом к лицу со следопытом.
- Ты ведь был послан для поимки меня и дальнейшей защиты? - и Луарриль заглянула в его глаза, глубоко-глубоко, очаровывая и погружая в себя.
- Да, - кивнул Кестарон. - И собираюсь делать это и впредь... что тоже разрывает меня.
Луарриль продолжала смотреть прямо в глаза, вызывая изнутри следопыта его самые заветные желания и мечты.
- Решай, следопыт. Я пойду за тобой. Тольо в одном случае я нарушу это. Если ты решишь идти в Гавани со мной.
Кестарон задумался. Имеет ли он право принимать решение и за нее?
И вообще - какое тут решение можно принять?
Долг. Совесть. Нежелание вмешиваться. Нежелание вмешивать Луарриль.
Что сказать? Что делать? И как потом жить, если решение будет неверным?
Проклятье. К Саурону все. Оба выбора острее ножа. Так надо хотя бы принести пользу.
- Я остаюсь.
- Я с тобой, - но глаза она так и не отводила и никуда не двигалась.
Следопыт беззвучно выдохнул, отводя взгляд.
- Пусть будет так...
- Почему ты отвел глаза?
- Потому что я сам не знаю, что в них сейчас можно прочесть.
- Дай мне прочесть это, пожалуйста, - тихо прошептала она, приближаясь еще больше к Кестарону.
Тот помедлил. Но все же вновь повернул голову, встречаясь взглядом с эльфийкой.
Она взглянула в самую глубь его души. Так глядеть могли только они, перворожденные. Но в то же время Луарриль открыла часть своей души, вкоторой была нежость и забота, а так же повзрослевшая душа.
А во взгляде следопыта было смешано немало чувств. Тревога. Боль. Стремление выполнить долг; опасение за себя и других. Немного спокойствия. И готовность принять будущее, каким бы оно не было.
Ее лицо оказалось совсем близко к нему. Он чувствовал ее дыхание.
- Ты смелый... Ты добросовестный... Я рада, что ты рядом со мной ... - тихий шепот.
- Я тоже.
Краткий ответ... и вряд ли последует больше. Кестарон вообще не любил долгих разговоров.
Она лришь легонько коснулась губами его щеки. Она помнила его ответы... Она вновь боялась быть отвергнутой... И не пыталась его соблазнить, но удержаться она тоже не могла.
Следопыт на мгновение замер, и в глазах снова плеснулось сомнение выбора. Но... одно решение он уже принял. Одним больше, одним меньше... а, какая разница!
И он ответил, тоже коснувшись щеки губами; невольно мелькнула мысль о том, что это тоже как-то относится ко временам героев...

Осгилиат. Назгулы и Северен (с ДаркЛайт)
Отвлекшись от воспоминаний, Джарил снова глянул на Северена. И вспомнил, что оставил без ответа его последнюю реплику. Что-то азартно доказывать гондорцу после тех картин, что подсунула память Восьмого, Джарилу совсем расхотелось. Но промолчать бы не вышло: не будучи посвященным в сложности жизни назгулов, Северен, конечно, счел бы это признаним поражения в поединке подначек с остротами. Так что кольценосец решил сменить тему, заговорив о другом:
- Надо решить, куда ехать. Есть ли здесь селенья поблизости? Будучи ЧЕЛОВЕКОМ, - он выделил это слово, иронично посмотрев на гондорского командира, - я хотел бы поесть и поспать, как положено.
Северен поднял взгляд к небу, припоминая план местности; таковую он тщательно изучил еще давно, когда лишь начинал настоящую службу на благо Гондора.
- Есть, - после краткого раздумья ответил он. – Кринат, небольшое поселение. Примерно минут сорок нашим нынешним ходом на юг. Я там пару раз бывал, но проездом.
Чуть помолчав, он добавил:
- Хорошо, что у вас мечи прямые*.
- Повезло… - эхом отозвался Восьмой. Память о прошлом, проснувшаяся от случайной фразы, засыпать не желала. Вот так с ней бывает: иногда вспоминаешь часами, пытаясь поймать запутавшуюся в деталях важную истину, а иногда – воспоминания наваливаются, будто лавина. Вот и сейчас перед Восьмым пронеслись все клинки, которые помнили его пальцы. Которыми он сражался. Которыми убивал… в основном Светлых, конечно.
Почти все они были прямыми мечами.
- Мы все же орки, - к Джарилу потихонечку возвращалась обычная ироничность. Лишь на мгновение из-под маски недалекого балагура выглянул тысячелетний призрак Кольца – и тут же скрылся обратно. Общение с Сауроном даже Восьмого научило обманывать и притворятся. – Так что всегда предпочитали мечи ятаганам.

*Северен имеет в виду, что для мордорцев (орков особенно) характерны ятаганы; и хотя сейчас солдаты отнюдь не только ими вооружены, но стереотип укрепился. И человека с изогнутым мечом в гондорских селениях встретят настороженно

Внезапно крепость с грохотом содрогнулась. Из окон подземелий вытянулись языки багрового огня. Хлестнули и исчезли – день не был их временем. Тени от стен, которые на миг стали густыми, как смола, снова приобрели естественный оттенок... Но не остались на месте. Они, казалось, бросились на стоявших во дворе. Не потому, что отделились от самих стен – те рушились, заваливаясь внутрь, хороня под собой тех, кто был внутри. Казалось, камни устали держаться вместе, надоели друг другу и теперь с радостью рвут цепи скреплявшего их раствора. Башни, казармы, все строения проваливались внутрь себя, кое-где загорелось самое обычное пламя.

- Я вижу, мы не зря всю ночь готовили магические взрывы, а солдаты ослабляли крепления, - послал Ангмарец мысль Анкаладору.
Тот прятался за горой – тень небольшой пещеры укрывала человека, но не могла скрыть дракона. Первый усмехнулся. Даже здесь был слышен грохот рушащейся крепости, которую они недавно покинули.
- Лети сюда, посмотрим на них сверху и поговорим с оставшимися в живых.

Умбар. недалеко от развалин крепости. Второй и дракон.
Совместно Easterling & DarkLight.

Услышав мысленную речь Первого, дракон расправил крылья. И посмотрел на темную фигуру Второго из Девяти, спрятавшуюся в тени.
- Чародей зовет посмотреть результат, - конечно, Кхамул услышал осанве, но Анкаладору почему-то захотелось сказать это вслух. Благо, умбарские воители близко не подходили, видимо, здраво опасаясь жутковатую парочку. Рептилия устрашала одним своим видом, а назгул стал легендой еще при дедушках этих мужчин. Кроме того, немногие выжившие в ночном бою рассказывали про него байки не реалистичнее тех, из легенд. Но, если к тем россказням можно было подойти с долей скепсиса, то не верить ветеранам не выходило. У них вряд ли противники двоились в глазах, слишком велик опыт. Второй убил больше всех… нереально много, и это порождало суеверный шепоток за спиной.
- Лети, - Кхамул, сидящий у скалы, не шелохнулся. Отсюда не было видно жутковатой картины разрушения, свидетелем которой стал Ангмарец, - но в чувствах ошибиться было невозможно: и грохот донесся нешуточный, и земля ощутимо дрогнула. - Полагаю, результат там... впечатляющий. Лети, вам еще разговор предстоит. А я, пожалуй, здесь подожду - не особенно хочется на это смотреть.
- Ты слишком мрачен для победителя, - золотистые глаза с вертикальными зрачками внимательно посмотрели на кольценосца. Немногие смертные могли вынести этот взгляд, но ведь Кхамул не был смертным.
- Так Гвейнон тебе лучше объяснит, каково оно - чувствовать себя победителем, - прищурившись, усмехнулся Второй назгул. - Это - ваша победа.
- Ты преуменьшаешь собственные заслуги, друг Чародея, - дракон прищурился, - и чутье говорит мне, что это отнюдь не случайно. Возможно, я зря назвал вас друзьями, если одной победы мало для двух кольценосцев?
Анкаладор и сам не знал, почему, вместо того, чтобы спешить к Первому из Девяти, он затеял эту беседу со Вторым назгулом. Возможно, он чувствовал себя виноватым из-за ночного бездействия? Ящер не привык быть беспомощным, и воспоминание злило. И удивлял испытанный страх… за Кхамула? Быть может. А может – за успех их общего дела, в котором Второму отводилась значительная роль. Сегодня Анкаладор не мог разобраться в собственных чувствах. И снова вел себя не по-драконьи.
- А ты проницателен, союзник Чародея, - на сей раз Кхамул улыбался вроде бы открыто и искренне. - Только какие счеты могут быть между нами, о чем ты? Сам понимаешь, наверное - мне действительно не слишком хочется видеть, что там сейчас происходит. Тем более, что Ангмарец звал тебя, не меня.
...тем более, что сейчас он будет разговаривать с оставшимися в живых, - а на его месте вполне мог быть - и должен был быть - он, Кхамул.
Первым державший оборону.
- Говорят, что недоговорка лучше, чем ложь, - в тоне дракона появились нотки задумчивости. – Я всегда считал это спорным, хотя так говорили и там, где я рос. Я понимаю, что, когда мы были в крепости. Решать вопросы главенства было весьма затруднительно. Людям нужен один командир, а не двое, не ладящих между собой. Но теперь-то вы можете поговорить с Первым честно? Что бы не стояло между вами со времен Третьей эпохи… а, может, и со Второй, сейчас многое изменилось…
- А что заставляет тебя думать, будто что-то было неладно, дракон? - спорный вопрос о "честности" остался без ответа.
- То, что ты – здесь, а он – там. Соратники стоят рядом не только в битве, - ответил Анкаладор.

(те же, там же)

- Битвы еще не кончены, - может, человек заметил бы, как Кхамул опустил на мгновение взгляд; дракон - вряд ли. - К тому же я уже пробовал вести с ними разговор... когда все начиналось. Думаю, Гвейнон будет более убедителен, - Второй сделал неопределенный жест. - После всего...
- Гм… а вы не пробовали просто сотрудничать… для разнообразия? – спросила рептилия. С одной стороны, вопрос не касался его напрямую, так что сама Анкаладор мог с легким сердцем положить камень на отношения двуногих между собой и размять наконец крылья. С другой ему было любопытно. Словно какая-то часть его жадно желала узнать все, что можно насчет этой темы. Наверное, часть осторожная.
- А что мы сейчас делаем, по-твоему? - не то чтобы драконов рекомендовалось дразнить, отвечая вопросом на вопрос, но - что еще сказать в данной ситуации...
- Тебе честно или как? – парировал Анкаладор. И решил склонится к варианту один. Ибо дразнить зубастых ящеров и впрямь не рекомендовалось. - Думаю, сейчас он планирует повесить черное знамя с Оком над свежесозданными развалинами, а ты тихо злишься в сторонке.
- Стараюсь не мешать вам наслаждаться заслуженной победой, а это разные вещи, - с виду хладнокровно парировал Второй.
- Победой, для которой ты ну ничегошеньки не предпринял? Слушал, что скромность люди почему-то считают за добродетель, но драконы думают по-иному. К тому же, отрицать очевидные заслуги – это уже не скромность, а глупость. Едва ли тебя можно счесть глупым, Кхамул.
- Будем долго спорить, или ты все же сам признаешь, что вы-то предприняли куда больше? - больше всего Второму сейчас хотелось посоветовать дракону не лезть людям в душу, а убираться на зов Ангмарца, - но это было бы явно неразумно.
- Ну, я, например, больше работал орудием, чем что-то планировал. А ночью так и вообще не блеснул дарованиями. Так что говорить о моем гигантском вкладе в победу лишь на основании здорового аппетита, так пригодившегося Королю-Чародею, было бы легкомысленно. Ты хочешь отдать нам победу – спасибо. Но хочешь ли? Или – это увертка, маскирующая посыл меня… к Первому с такими вопросами?
В последний момент рептилия решила, что произносить «к Морготу» недостойно последователя идеалов Крылатого. Но вот Ангмарец, упомянутый в подобном контексте, выглядел странновато.
- Думаю, Первый сказал бы тебе то же самое, - не принимая иронии, Кхамул устало посмотрел на дракона. - Хочешь, скажу, что самое забавное в этой ситуации? Все закончилось бы именно так, как закончилось, даже и без вашей помощи. Еще один штурм отбили бы своими силами - плохо или хорошо... а потом - ушли бы, верно. Обрушив за собой крепость - чтоб хотя бы затруднить путь их армии. Но вы же пришли на помощь, так что теперь... удавшийся план - исключительно ваша заслуга, хочешь ты это признать или нет.
А что Ангмарец при этом принял командование - так это просто игра судьбы, что ж тут такого...
- Эру любит шутить, - кивнул Анкаладор. – Особенно с теми, кто мнит себя хозяевами своего выбора. Но, ты прав – мне пора. Оставайся здесь, если так хочешь. Но, надеюсь, тебе найдется над чем поразмыслить в наше, - он подчеркнул это слово, - с Чародеем отсутствие.
- Разумеется, - человек склонил голову, не поднявшись. - Успеха... вам.

Хорошо сделанная работа должна доставлять удовольствие. Это закономерное следствие потраченных усилий и вложенной частицы души… для тех, у которых она еще есть. В отношении назгулов это было и справедливо, и ложно. Конечно, Девятке, особенно отдельным ее представителям, был далеко не чужд эстетизм. Но ими правила воля их Властелина, и удовольствие отравлялось сознанием принуждения. Так крохотная капелька горечи может испортить бочку здравура, так, что напиток валар станет подобием пойла для орков. Восьмой не был против убийства. За свою жизнь до кольца он убил многих, а уж после и вовсе не считал трупы экзотикой. Ну, труп. Еще одним врагом меньше. Но сейчас, наблюдая, как Первый кладет руку на Палантир, мигом превращаясь из Бессмертного Короля в одного из девяти слуг Черного Майа, Восьмой ощутил волну неприятия. Эйфорию от битвы сдуло, как ветром.
Бледный свет продолжал свое дело. Казалось, он съедал крепость, а потом создавал ее заново. Иной. Уничтожая даже память камней... Взгляд из Палантира обшаривал всю комнату, и Джарил почувствовал у себя в голове вопрос:
- Что с тобой, Восьмой?..
- Радуюсь нашей победе, - он постарался вложить в ответ максимум язвительности, "унаследованной" от Джарила. Призрачное существование лишало потребности в еде и воде, но характер лишь портило. Так что в плане гадостей Восьмой из Девятки здорово поднаторел за прошедшие тысячелетия.
- Говори, - коротко бросил «голос».
Чувствовалось, что вынырнувший на миг из своего полунебытия наследник Мелькора сейчас занят многими вещами одновременно, и настроение Джарила – отнюдь не главная его забота.
Первый пристально смотрел вглубь, шара опираясь о стену, но никто не знал, что он там хотел увидеть.
Джарил был занят критикой Властелина:
- Ты мог бы быть с нами помягче. В конце концов, мы живые люди… почти. И можно было нас попросить, а не заставлять. Тебе, Аннатар, нравиться махать перед нами Кольцом, демонстрируя власть. Думаешь, это красиво?
Надо сказать, что сам Властелин, утратив телесную форму, тоже переменился не в лучшую сторону. По крайней мере, назгулы, знавшие его в обоих ипостасях, именно так и считали. Правда, как правило, держали эти мысли где-то в потемках души, подальше от испытующего взора Сауронова Ока. Ибо ко всем прочим радостям, их Властелин стал еще и подозрителен сверх всякой меры. Знающие люди говорили, что это, мол, от безделья. Ну, и впрямь: если круглые сутки находиться в седле или решать кучу всяких вопросов – выискивать крамолу и выявлять заговоры можно лишь на досуге. Которого мало. А тут – времени Вечность.
- Крепость взята, левый берег Андуина очищен от эльфийских прихвостней, - передал Ангмарец Аннатару. - Будем атаковать Осгилиат.
Его осанве звучал коротко и немного сухо. Доклад...
- Вы оправдали доверие, - прошелестел тихий голос в головах в Девяти кольценосцев. Пусть этот ледяной шепот, заставляющий несуществующие тела чувствовать легкую дрожь был лишь тенью речи Дарителя, но Саурон Великий сохранил способность убеждать. Голос был его оружием, слова – стрелами. Вот и сейчас каждый из назгулов почувствовал, будто бы благодарность относится к нему персонально. Что именно он внес большой вклад в победу. Оправдал доверие. Оказался достоин бессмертия. Другое услышал только Восьмой.
- Просить вас? – ледяной смех, взгляд на секунду остановился прямо на Восьмом. – Ты тоже каждый раз просишь орков сделать то, что нужно?
- Благодарю, - Ангмарец склонил голову. Благодарность Властелина наполнила его торжеством, и иногда тревожащее чувство, что победы можно одерживать не только для кого-то, не давало о себе знать. – Но Минас Анор еще силен. Через реку мы пока не перейдем... Как дальше готовить Возвращение?

(с Darklight... Угадайте, где кто!)

Минас-Моргул. Третья эпоха.
С Хигфом. Продолжение совместки.

- Наращивай силы, - прошелестел в голове голос Владыки. – Пусть тень твоей цитадели падет на луга Средиземья. Раньше наши враги опасались Ангмара, но он был королевством смертных, пусть и под твоим руководством, Король–Чародей. Минас–Моргул, - призрак улыбки, вызванной этим названием, - станет крепостью кольценосцев, неуязвимой и устрашающей. Придет время – и мы нанесем новые удар. Там, где не ждут.
- Орки – это солдаты Седьмого, а не мои, - парировал Восьмой кольценосец. – Но, если мне приходится отдавать им приказы, я стараюсь быть вежливым. Не в пример некоторым. Потому что считаю, что лучше быть союзником сильного Властелина, а не псиной, рвущей глотки врагу по приказу хозяина. Может, Мелькор думал иначе?
Это был подлый прием и назгул был отлично про это осведомлен.
- Хорошо, - это Первый умел. Всегда умел, даже до Кольца. Собирать и вести войска, бить там, где не ждут. Наверное, умел даже лучше, чем Аннатар, за это и получил первое кольцо. – Надеюсь, скоро ты будешь с нами, Аннатар.
Глаз задрожал в камне, сделанном руками Феанора, багровый свет замерцал. Так вздрагивает человек от смеха, и все увидели в нем торжество. Все, кроме Джарила. Для него смех был злым и в то же время полным безумного веселья.
- Воистину Эру и Мелькор сами не знали точно, что делали, создавая людей... Один творя, другой – внося поправки... Странное племя! Видишь Ангмарца, безумец? Если бы он был твоим королем, приказал бы отрезать язык! Потому что он мыслит как человек! – гнев полыхнул, обжигая разум, раскаты смеха с грохотом перекатывались в голове Восьмого. – Но ты мне нужен. Иногда я забываю, как думают люди, а ты напоминаешь... – голос стал тише, но снова поднялся до грома. – Только зря сравниваешь! Не тебе судить меня или первого из Айнур! Ты зовешь себя Бессмертным, тебе тысячи лет за гранью мира живых... Ты много видел и считаешь иногда себя древним. Я знаю... Мальчишка! – мысли майя всколыхнулись весельем. – Мелькор знал мир, когда Арды еще не было, и я тоже! Не помню, сколько было на ней тысячелетий – пятнадцать, двадцать, больше? Хроники эльфов насчитывают около восьми, а до них никто не считал дни! Мы никогда не были людьми, а ты хочешь постичь наши страсти и чувства, а тем более – судить? Я майя, о мудрый Джарил, ведающий помыслы Эру!..

А Первый услышал из палантира:
- Я тоже этого жду, мой верный друг, - у Саурона сейчас не было тела, и не было лица, чтобы иметь выражение, но из глубин шара вдруг полыхнула таким нетерпением, что нескольким назгулам пришлось прикрыть от света глаза. Улаири плохо относились к ярким вспышкам, магия Тени и свет плохо соседствовали. А Восьмому казалось, что багровый свет мерцает прямо в его собственных глазах. Возможно, другого из Девяти это бы впечатлило. Но бывший Джарил, в существовании до кольца владевший лишь парой сапог – и мечом, чтобы продать его подороже, мало боялся властителей. И тогда, и сейчас, утратив себя-человека. Это те, кому есть что терять, опасаются попасть под горячую руку какому-нибудь королю… или – чародею. А с босяков и бродяг спрос невелик. Так что, вместо того, чтобы устыдиться или, быть может, слегка испугаться, назгул только лишь огрызнулся:
- Я вот не орк, но мне не сложно понять, как они думают. И знать для этого тайные помыслы Илуватара не обязательно. Так что хватит пенять мне на возраст. Годы хороши только тогда, когда вместе с ними набираешься мудрости.
- А они тебя тоже всегда понимают? - неожиданно мягко и ласково вопросил Гортхауэр.
Теперь уже Властелин применил запрещенный прием. Со злым Сауроном ругаться было почти что приятно, но вот добрый майа хорошего не сулил. Кроме того, когда Восьмой не злился на Самого, в нем пробуждались остатки совести. И говорили, что майа вообще-то несладко…
- В основном… - ответил он Властелину колец, но уже без прежнего запала для спора.
- Почему ты так думаешь? Что ты понимаешь их, а они тебя? И способен ли понять тебя волк или воробей? Вы, люди, друг друга понять не можете... [i] – Теперь Саурон не давил, а окружал доводами со всех сторон. – Я мог бы вселить тебя на годик-другой в сознание орка... и ты увидишь, как твое представление отличается от реальности, полагаю. Только думаю, нам обоим это не понравится, [/i] - он мысленно усмехнулся.
- Вот тут соглашусь, - уныло ответил Джарил. Назгулам вообще-то брезгливость свойственна не была, но при мысли о себе в теле орка Восьмой ощутил нечто подобное. И еще удивился - почему-то он искренне полагал себя существом, от расизма свободным. Даже к эльфам относился терпимее многих собратьев. А вот - на тебе.
- Осталось недолго. Скоро я снова буду в Барад Дуре, - услышали все, а Джарилу Саурон добавил. - - Я не могу быть долго... пока. Надеюсь, тебе будет над чем подумать... до следующей встречи. – и смех, снова почти безумный, уходящий в небытие.
Око в шаре стало стремительно уменьшаться.

(снова с Дарки, завершение сцены)

Минас-Моргул. Третья эпоха.
Второй и Восьмой назгулы.
Совместно Easterling & DL.

Палантир погас, и темные фигуры в плащах начали двигаться, будто очнувшись от сна. Ходить взад-вперед во время осанве не рекомендуется в принципе – можно и шею сломать ненароком. А при разговоре с Темным Властелином неподвижность была еще и залогом уважения кольценосцев к Саурону. Но теперь разговор завершился. На месте остался только Восьмой.
Тот, кто смотрит в Видящий камень, может невольно открыть собеседнику больше, чем предполагал; может показать, что хотел утаить, и невольно сделать уязвимой душу, - но чтоб, уже погаснув, палантир приковывал взгляд...
Неслышное для других - Джарилу:
- Пойдем.
Тот подчинится без звука. Подобное поведение совсем не напоминало Восьмого, который всегда старался высказать свое мнение первым. А сейчас назгул почему-то изображал из себя молчаливую тень. Есть люди, которые по натуре склонны размышлять над тайнами мироздания. Джарил был из других. А потому поведение его было странным. Чем надо так озадачить известного балагура и весельчака, чтобы заставить его надолго замолкнуть?
- Ты - как не в себе, - недолгая пауза. Восьмой не сделал попытки заговорить - лишь покачал еле заметно головой, все так же глядя перед собой. - Что случилось?
- Я думаю, - ответил Восьмой. В другое время, он сам бы первым высмеял подобную реплику: можно подумать, что до этого его голова существовала отдельно от тела, забыв о своем назначении мыслить. Но сейчас кольценосец был очень серьезен.
Второй улайрэ кивнул.
- Оставить тебя?
Восьмой покачал головой: - Пойдем куда-нибудь... где потише.
Найти в этой... обновленной... крепости место потише - заняло некоторое количество времени.
По крайней мере, это дало Джарилу возможность собраться...
Назгул присел - подумав мельком, что человеческие привычки насовсем не изжить - и кивнул Восьмому на место напротив.
Призрак, бывший когда-то Джарилом придирчиво осмотрелся и сел… но не напротив Кхамула, на стул, а на кусок камня, отвалившийся от потолка. Как ни хорошо строили крепость, но и она не выдержала сочетания сложностей штурма – и темного накала магии Девяти. Вот, зримое подтверждение. По давней привычке, назгул поджал под себя ноги, напоминая сейчас сгусток тьмы, внезапно сгустившейся в и без того темном зале.
- Мне пришло в голову, что уже много лет мы сражаемся за пустоту, - сказал он. – Мы и сами почти пустота.
Время от времени это вырывалось наружу в каждом из Девятерых. И каждый старался скрыть это от других. Но сейчас...
- Очень не вовремя, - прошелестел ответ.
- А когда будет – вовремя? – фыркнул Джарил. - От Саурона осталась лишь темная воля, но и, не имея физической формы, он двигает нами, как фигурками в эльфийской игре… забыл, как она называется. А мы рады стараться. И все реже задаемся вопросом: а что хорошего в том, чтобы быть… вот таким? – он вытянул вперед полупрозрачную руку. – То, что я говорю, здорово напоминает нытье, но я просто хочу понять. Как это ему удается?
- Цена бессмертия, - спокойно отозвался Второй. - Или ты хочешь вернуться? Он может сделать и это. Остерегись - будь сдержаннее, по крайней мере. Такие мысли... они безопасны до поры - но нельзя вечно ходить по грани. Что он сказал тебе? Или - что сделал?
- Скорее – что я сказал, - поправил Восьмой. – К числу моих многочисленных недостатков как раз и относится неумение вовремя замолчать. Упрекнул его за бесчувствие. Сказал, что он нас неприкрыто использует. Тогда он стал добрым и предупредительным. Наверное, таким Саурон был с Келебримбором., и этому эльфу я не завидую. Во всяком случае, меня он ловко поставил на место. Причем, я и сам только не понял, как это вышло. Секунду назад – обвинял, миг – и уже оправдываюсь. И размышляю.

Умбар, крепость. Гондорцы
- Проклятье!
Те, кто находился вне крепости, замерли, пораженные ужасом; только что казавшиеся прочными стены с грохотом обрушились, поднимая тучи пыли и погребая под собой тех, кто находился внутри.
Несколько тяжелых блоков рухнуло и наружу - на тех, кто стоял у самых стен.
Седой капитан, что-то обсуждавший с командиром разведчиков, стал белым как бумага.
- Милостивые Валар! Там же король... и генералы! Там...
Разведчик, которому по профессии был больше привычен к риску, стряхнул оцепенение.
- Быстро к крепости! Может, там еще кто-то остался...
Четкий приказ помог опомниться и другим. Солдаты сорвались с мест, отшвыривая в стороны тяжелые камни; кто-то из офицеров отдал приказ следить за окрестностями. Момент для атаки уж больно подходящий.
Около одного из упавших камней поднялся, держась за голову, Ларанир. Генерал вышел из крепости как раз перед самым обвалом, и успел отпрянуть, когда раздался грохот; небольшой камень ударил его по голове, но пришелся вскользь.
Вытерев кровь с лица, он шагнул к солдатам, раздавая короткие приказы. По войску пронеслись радостные возгласы: многие уже успели счесть генерала мертвым.
- Мордорское колдовство... - с ненавистью процедил Ларанир, оглянувшись на разрушенную крепость; махнул рукой солдатам - чтобы работали побыстрее.
Резко вскинул голову вверх - что там в небе?

Двое из Девяти в Минас-Моргуле.
Продолженье совместного труда по Третьей эпохе (Easterling & DarkLight).

- Не говори о том, чего не помнишь и не понимаешь, - оборвал холодный голос, - даже в шутку не сравнивай себя с тем эльфом. И вообще, лучше не вспоминай о нем - ни словом, ни мыслью. Пока тебя ловко ставят на место - ты забавляешь Повелителя... но в следующий миг это может кончиться, а ты не успеешь и понять. И будь благодарен за то, что он позволяет тебе оправдываться. Да, он щедро награждает, но умеет и наказывать.
- Странно слышать от тебя, Кхамул, слова про покорность, - удивился Джарил. - Ты больше похож на того, кто идет против власти.
- Такие слова тоже лучше держи при себе, - не всегда разберешься, с кем можно вести такие разговоры, а с кем это - смерти подобно, - ответил Второй.
Его собрат отмахнулся:
- Даже если бы я держал их при себе, Сам все равно бы про все вызнал. Только злился бы больше. Я нужен ему именно для того, чтобы не потерять форму. Как бы не желал Гортхауэр иного, далеко не все существа в Арде зовут его Властелином. И не со всеми возможно общаться тоном приказа. Когда он вернется… - Восьмой на секунду запнулся, подыскивая слова, - ему снова придется примерить личину Дарителя. Или доверить ее кому-то из нас, - назгул рассмеялся злым смехом. – Правда, едва ли люди и эльфы будут доверять существам с такой внешностью.
И он показал на свой плащ.
- Личина - не главное, - бесстрастно ответил старший назгул. - Те, кто не доверяет, - поймут язык приказа, от кого бы он ни исходил. Подчиниться Высшему - не позорно.
- Если бы все думали так же, Саурон уже правил бы Средиземьем, - иронично ответил Восьмой. – и вообще, я как-то не думаю, что от того, что мы игнорируем некоторые факты, они растворятся. и Сам так не думает. Иначе не терпел бы подобного вольнодумства. Даже в рамках, установленных Им же самим.
- Так ли уж терпеливо он относится к вольнодумству? Что же ты был сам не свой после этого разговора?
- Потому что Он навел меня на раздумья, которые раньше меня не заботили.
- И теперь тебе хочется поразмышлять об этом - что бы это ни было - не отвлекаясь на мелочи вроде его прямых приказов? - бледно улыбнулся назгул.
- Ну, времени-то у нас уйма, - Восьмой вернул собрату улыбку. - Он вернется не завтра.
- Если ты должен принять какое-то решение к его возвращению - советую не медлить. Время... - Второй замолчал на миг, - оно имеет обыкновение проходить очень быстро.

Продолжение. Те же, там же.

- На самом деле, от моего решения Саурон не изменится. Вопрос в том, что мы привыкли уже жить без него и решать сами. Тот же Агнмарец, к примеру.
- Ты уверен, что, если Ангмарец услышит сейчас твои речи, он примет их спокойно? - последовал вопрос. - Я бы не ручался.
- Вот поэтому я говорю не с ним, а с тобой. Сейчас Ангмарец верен нашему Властелину без всяких условий. Но вот - что будет завтра? Он человек крайностей.
Кривая ухмылка: - По крайней мере, БЫЛ человеком.
- Вот именно - был. Мы - больше, чем люди, не стоит об этом забывать. И мы должны быть верны ему. - теперь Кхамул пристально смотрел в глаза собрата, будто стараясь дать понять... больше, чем мог произнести. - Завтра будет то же. И через годы. Пока мы живы.
- То есть - вечно, - резюмировал Восьмой кольценосец. - Если бы я по-прежнему звался "Джарилом", то сказал бы, что за это стоит выпить. Увы... теперь это нам недоступно. Но ты зря так не веришь в перемены. время идет, иногда я чувствую это всей кожей. И сегодня не Первая эпоха, и не Вторая. Однажды и мы "устареем".
- Я верю в то, что любой из нас может изменяться вместе с миром - насколько это нужно. И тебе придется в это поверить, рано или поздно. Или хотя бы научиться притворяться, что веришь. Так будет правильнее, Восьмой.
- Куда же я денусь? Буду меняться. И эпизодически изображать покорность и верноподданность, - судя по всему, задумчивость Восьмого уже сменилась обычным ехидством.
- По крайней мере, ты пришел в себя, - Кхамул подошел и сел рядом, не глядя уже на Джарила. - И все же повторю - не переигрывай. Ты даже не представляешь, с чем пытаешься играть, поверь.
Вредность подсказывала Восьмому вопрос: "А откуда ты знаешь", - но он лишь пожал плечами. Все же назгулу нравилось играть недалекого человека, а не быть им. Границу для шуток он чувствовал. И с Сауроном, и со Вторым. Может, поэтому и был жив до сих пор?
- Я уеду, - Второй решил перевести разговор... или нет? - Пусть не завтра, и даже не через месяц... сколько еще понадобится быть здесь - скажет Ангмарец. Но как только время позволит - уеду, - назгул поднялся и шагнул к выходу.

Четвертая эпоха.
В горах Умбара

Уже привычно Первый взобрался на подлетевшего Анкаладора.
- Летим вниз, к ним. Держись так, чтоб стрелы тебя не достали, - сказал он. – Я собираюсь поговорить…
Черное пятнышко отделилась от горы и стало быстро вырастать в размерах, приближаясь к дымившимся руинам крепости, но его долго никто не замечал: людям было не до неба. Наконец дракон закружился над гондорцами и с высоты раздался усиленный магией голос.
- Надеюсь, вам понравилось гостеприимство Умбара, солдаты Гондора. Оно ждет вас и дальше, если вы пойдете вперед, ведь это лишь маленькая пограничная крепость. Мы будем так гостеприимны, что все вы не захотите вернуться назад и останетесь в Умбаре!
Смех бывшего улаири лился с неба - не такой холодный, как боевой крик, более человеческий - но по-своему страшный.

В горах Умбара. Анкаладор.

Если бы гондорцы, сгрудившиеся близ развалин крепости, умели читать по драконьим мордам, то, вероятно, сочли бы рептилию полной злорадства. Разрушения, и впрямь, впечатляли. Анкаладор впервые увидел мощь своего союзника в полной красе, и был крайне доволен эффектом. Что делать: сочувствие к добыче крылатым было неведомо еще с тех времен, когда сородичи черного ужаса парили в небесах над Ангбандом.
Хотя, надо сказать, что разговор с Кхамулом изрядно отравил для дракона радость победы. Сейчас он как раз лихорадочно думал над тем, что из беседы и под каким соусом стоит поведать Ангмарцу. Разумеется, закрыв свои мысли от любопытных. Впрочем. Первый из Девяти был слишком занят людьми внизу, чтобы начать беседу прямо сейчас. Так что ящер решил выждать и все как следует обмозговать.

Умбар, крепость
На пару минут все внизу замерли Король-Чародей рассчитал верно; смех, прозвучавший после падения крепости, устрашал не хуже знаменитого боевого вопля.
Не было того, кто не понял слов всадника – «идите вперед и умрете». И даже гондорские рыцари невольно сделали шаг назад – казалось, что сейчас с небес вновь обрушится жгучее пламя.
Если назгул смог обрушить крепость, по которой они раньше били катапультами – то что же он может сотворить просто с людьми?
Ларанир сжал кулаки до боли, тщетно пытаясь понять, что ответить. И как ответить так, чтобы прогнать страх, переломить удачу Кольценосца…
Он хорошо умел воевать. Приводить людей в чувство после неудачного сражения – тоже. Но что можно сделать сейчас?
- Воины Гондора!
Генерал замер. Оглянулся, не веря своим ушам, и почувствовал, как подавленность стремительно сменяется радостью.
По лицу Арандира Гондорского стекала кровь, его поддерживал столь же помятый маршал Беоргиль, но король был жив.
- Ко мне, воины! - прогремел голос короля, и солдаты сдвинулись с места. - Там, под камнями, еще остались ваши братья; не останавливаться. Лучники - попробуйте достать его.
Арандир кивнул на небо; генерал почувствовал, как страх и ощущение бессилия пропадает. Король был жив, и он по-прежнему правил своими воинами.

По дороге к Андуину Сэймур чувствовал приближение к Пятому и Шестому, но они остались южнее, Девятый так и остался далеко впереди, вероятно, в Мордоре. И когда Четвертый перебрался через реку до горизонта, вполне по-человечески сперев лодку в каком-то поселении - то ли дальнем роханском, то ли северном гондорском, и повернул к Дейлу - первое время он чувствовал приближение к Седьмому - тот что-то капитально застрял в Мории. "Никак набег на галадримов готовит". Пребывание при дворе даже такой скромной в отношении власти и традиций страны, как Рохан, целительно сказалось на Четвертом. И хотя заезжать еще и в Морию он не собирался, но светские беседы с находящимися неподалеку уже вполне был способен поддерживать. Что может быть веселее светской беседы с Седьмым? И что может лучше скрасить дорогу по Пустошам? Разве что хорошая драка, но - на то они и Пустоши... Кадж не ответил. И когда Сэймур вечером на привале попробовал еще раз - тоже.
"Или занят, или совсем занят... Или..."
Достучаться до оставшихся далеко на юге тоже не получилось. В конце концов Сэймур решил, что наверно, это он сам еще не достаточно восстановился и, приняв немного левее, на четвертую ночь пути добрался в Дол Гулдур.

В горах Умбара

Анкаладор предусмотрительно держался повыше, и Первый продолжал:
- Гондор велик! Королю, может, не жаль кормить драконов – наберет новую армию, - он вгляделся вниз еще раз, пытаясь различить правителя – его штандартов было достаточно, чтоб увериться, что Арандир с армией. Но всё-таки назгул – не орёл. – Если он слышит меня – предлагаю поединок!
Вновь все взгляды обратились к небесам; прозвучавшее от всадника было неожиданным.
Ларанир посмотрел на короля; то же самое сделали и остальные офицеры.
По лицу Арандира скользнула холодная усмешка.
- Рыцарь обязан ответить на вызов, даже если он погибнет, - негромко произнес он. - Король обязан погибнуть, если тем спасет королевство... но не тот случай.
Он поднял голову к небу.
- Мало Пеленнорской равнины, Кольценосец? На этот раз не будет тебе поединка.
- На Пеленнорской равнине король Гондора выходил на поединок? – удивленный, усиленный магией голос гремел с небес. – Там вообще был король Гондора? Наверное, я на него случайно наступил и не заметил...
Анкаладор фыркнул, выпустив из ноздрей два облачка пара. Ангмарец, топчущий ногой короля Гондора было отличным сюжетом для гравюры или, может быть, гобелена. Только короля следовало бы сделать хоббитом, а назгула - изобразить кем-то похожим на великана-Моргота из староэльфийских преданий. И нравятся же эти сказки кому-то! Между тем, в продолжении диалога двух Королей, рептилии приходилось нарезать над крепостью круги небольшого диаметра, дабы жертвы могли рассмотреть их с Чародеем во всем, так сказать, блеске величия, а Ангмарцу не приходилось сильно кричать. Не столь уж простая задача для хищника подобных размеров. У драконов голова кружится редко, но вот в стойкости всадника Анкаладор был уверен чуть меньше, чем в собственной. А потому постарался максимально замедлить полет, почти что зависнув над крепостью.
На словесный выпад Арандир отвечать не стал. Лишь коротко махнул рукой солдатам.
- Разбирайте завалы. Если эта тварь попробует снизиться - стреляйте во всадника и в морду дракону. Пусть самые зоркие поищут у него уязвимые места. Позовите лекарей. Офицерам - перегруппировать армию.
Короткие, четкие приказы. То, что нужно, чтобы заставить всех вспомнить - вы в армии.
- Выполнять, - добавил король и вновь глянул вверх.
- Молчание? – спросили удивленно с небес. - Да... раньше короли у Гондора были храбрее. Когда вы все пойдете на смерть, он укроется вами, солдаты! Впрочем, если никто не хочет отвечать, я полетел. Дела!
Назгул снова засмеялся.

- Полетели, - предложил Первый дракону уже тихо, сняв магию, усиливающую голос. – Здесь больше делать нечего.
Анкаладор взмахнул крыльями, и небо внезапно рванулось навстречу. Развалины крепости, еще недавно бывшие близкими – протяни руку и достанешь – остались далеко внизу.
- Куда направляемся? – поинтересовался дракон у своего всадника.
- Сюда должно идти подкрепление... Хотя они не очень торопятся, но не хотелось бы, чтоб налетели на гондорцев, - он усмехнулся, обернувшись на миг обратно и прищурив серые глаза. – К лучшему, что Арандир не принял вызова.
- Почему? – удивился Анкаладор. – Он не противник тебе, а обезглавить силы врага в наших же интересах.
- Я хотел воздействовать на солдат. Теперь они волей-неволей будут подумывать о трусости предводителя, хоть часть. Конечно, убить его было бы еще лучше, - задумчиво протянул Гвейнон. - Но как ты думаешь, что сталось бы потом? Когда я оказался бы на земле среди гондорцев над телом короля, защищенный лишь его словом? Словом покойника...
- Думаешь, они настолько забыли про честь? – переспросил дракон. – Ну… я уж и не знаю. Сколько я помню сплетен и слухов, Светлые всегда превозносили свою верность данному слову. Естественно, на фоне коварных обманщиков, слуг Саурона. С другой стороны – может быть, в их глазах мало что стоит клятва обманщику… извини. Ну, так куда мы летим?
- Ничего, я не очень нежный! - засмеялся Первый. - Знаешь... что-то не припомню подходящих примеров и предпочитаю не рисковать.
- На восток, к Мордору? – Анкаладор слегка скорректировал курс, скорее почувствовав, чем увидев согласный кивок Первого из Девяти. - Разведка – великое дело, тем более, что, как ты заметил чуть ранее, в прошлый раз эту дуэль мы проиграли. Собственно, пока мы летим, есть время обсудить кое-что важное. На земле ты слишком занят, - «а еще – там слишком много ушей», - добавил дракон про себя. – Если помнишь, мы уже беседовали… о других, - он не стал уточнять – и так ясно, что имелись в виду назгулы. - Теперь появилась еще одна порция сведений. Кхамул… что ты скажешь об этом собрате? Уточню: он такой, как всегда?
- Как раньше? - удивился Ангмарец. - До?.. - до чего - повисло в воздухе. - Нет - и боюсь, никто из нас, кроме разве Анрайма, не может этим похвастать. Что скажу... Вождь, за которым идут, но иногда слишком горяч и прямолинеен.
- А тебя не кажется, что Умбар для вас двоих… маловат? – Анкаладор постарался сформулировать это помягче, но дипломатичности рептилии не хватало. Зачем убеждать, имея подобную пасть? Драконы больше привыкли запугивать, и сейчас это чувствовалось.

(Играли мы с Хигфом).

- А почему мы должны делить Умбар? - Первый по человеческой привычке пожал плечами, забывая, что дракон смотрит вперед и не видит лица своего всадника. - Мои планы больше, ты знаешь.
- Ну, потому что пока вы еще здесь, - резонно заметил Анкаладор. - И, если проблемы возникли в таких мелочах, не помешает ли это нашим БОЛЬШИМ планам?
- По-моему, мы неплохо взаимодействовали, - пробурчал Ангмарец. Настроение явно портилось, в голове, скрытая от всякого возможного мысленного контакта, мелькнула мысль - еще не хватало, чтоб меня дракон учил управлять людьми!
- Мне так не кажется, - ответил дракон. – И мне не понять, почему вы оба отрицаете очевидное, выглядя столь недовольными? Я говорил с Кхамулом перед отлетом. Теперь – говорю с тобой. И, кажется – это мое личное мнение, просьба отметить, что ваше сотрудничество больше напоминает соперничество за власть. Из двух драконов, претендующих на территорию, оставался один. Но вы не деретесь, а прячете неудовольствие, вредя делу. Не могу это понять. Где логика действий?
Ангмарца хватило на иронию.
- Впервые слышу дракона, рассуждающего о человеческой психологии, - произнес он. - Что ты предлагаешь, Анкаладор? Убить Кхамула? Начать с ним войну? Улететь в изгнание? Полюбить его нежной любовью? У каждого свой характер, и без трений никогда не бывает. Дело-то делается!
- Если тебя все устраивает, не буду надоедать с мрачными пророчествами - хвала Эру, я дракон, а не Намо Мандос.
- Нет уж, теперь мне интересны твои конкретные предложения, - уже поспокойней произнес назгул.
Дракон помедлил с ответом, внезапно, как наяву, увидев сцены из прошлого. Признаться, его, проспавшего долгое время в пещере. всегда заботил вопрос о том, почему назгулы в третью эпоху действовали столь разобщено. Фактически, собраться вместе их заставил только прямой приказ Властелина, почуявшего кольцо. А до тех пор Первый укреплял боеспособность Мордора, а Черный Истерлинг – безвылазно сидел в Дол-Гулдуре. О причинах затворничества Второго тогда судачили долго, много и со вкусом. Кто-то говорил о его личной неприязни к эльфам и владычице Галадриэли персонально. Иные несведущие намекали и вовсе на безумное: что назгул влюбился в эльфийку. Самое то для бестелесного духа, что и сказать. А сам он, признаться, считал, что Второй сидит в этом лесу потому, что его нуменорский собрат на дух не терпел Чернолесье…
Перед мысленным взором Ангмарца предстал другой момент. Нуменорец тяжелым взглядом смотрел на Самого, который привел какого-то степняка, вручив ему второе кольцо. Теперь он - не единственный помощник Властелина, не единственная опора и инструмент, не единственный носитель высшей после майя власти. Внутри кипело бешенство, он дерзко встретил взгляд Гортхауэра, и только посланный через кольцо импульс заставил опустить голову. Но приязни к Кхамулу это все равно не прибавило. Да, таков был план, да потом были другие... Но между быть единственным и одним из - для него лежала куда большая пропасть, чем между понятиями "из двух", "из трех", "из девяти"... К тому же это бы кочевник, лицо которого казалось жестким и неприятным. Впрочем, кто знает, нашел бы он в такой ситуации приятным чьё-либо обличье?
- Он не нравился мне с самого начала!
- И теперь он мне тоже не нравится, - эхом отозвался дракон. И – мгновением позже понял, что произнес.
Бывший улаири не мог взглянуть ему в глаза, но перешел в осанве. Не словами - вспышкой эмоций: удивление, недоумение, частичное озарение. Наверное, лучше всего это выразило бы короткое "Что?!!?" Он попытался добраться до сознания, до чувств Анкаладора.
И, если бы смог, увидел бы там то же смятение. Дракон просто не понимал... или - не хотел понять очевидное.
- Я что-то потерял, - когда, непривычно мягкий мысленный голос Гвейнона не пояснил.
- А мне кажется, что я что-то нашел. И у нас образовалась проблема, - растерянно откликнулся ящер. Хорошо, что уменье летать для крылатых естественно, как дыхание, иначе земной путь Ангмарца с новым именем и в новом качестве бесславно оборвался бы над Умбаром.

(с DarkLight. Продолжение, но не окончание)

Заново ощущать морской ветер и в этом было что-то необыкновенное. Он и раньше любил этот соленный воздух, эти брызги в лицо, но сейчас…Сейчас он словно может воспринимать это по другому. Толи ветер стал ему ближе, толи соленые брызги приобрели другой привкус на его губах.
После того как в Ономори проснулась память Шестого, он стал видеть мир по другому. И не потому что к нему вернулись некоторые возможности Кольценосца. Он стал лучше понимать мир, в котором некоторое время терялся и ни как не мог освоиться. Не мог стать в нем своим. Теперь он один из Хозяев этого мира.
Команда сразу почувствовала перемену, которая произошла с их капитаном, стоило ему только ступить на палубу корабля.

Дракон и Ангмарец.
Совместно с Хигфом.

- Что? Или кто? - он не мог припомнить, что было там, внутри сжимающегося кольца в несуществующей пещере. Особенно в финале. - Я не чувствую... Но догадываюсь. Тяжело?
Анкаладор честно прислушался к ощущениям. Нет, ему не казалось, что нечто переменилось. Впрочем, рептилия подозревала, что сходные чувства испытывали развоплотившиеся назгулы. даже кошмар станет нормой, если спать достаточно долго. Но все эти странности… эмоции, которых не должно было быть, знание стратегий и тактики, чуждое Анкаладору. Да сон, наконец. Как все просто…
- Я бы так не сказал, - прозвучало в осанве для Чародея. А тому, третьему, было предложено: «Поговорим?». Ящер помнил, как три части Первого из Девяти безуспешно искали консенсус в межмирии, и решил, что это будет разговор для двоих. В конце концов, это ведь его голова, а значит, дело касается только его самого и…
"О чем?" Ярости в шипящем мысленном голосе не убавилось, может быть, даже наоборот. Ибо в теле Ангмарца он чувствовал себя заключенным хотя бы, так сказать, в родных стенах.
- Ну, о тебе например, - шипение дракона не тронуло.
Существо в глубине промолчало. Молчание было мрачным, обреченным и яростным, как у воина, окруженного врагами и не ждущего ни подмоги, ни пощады.
- Мне интересно узнать, как долго ты намеревался таится? Если это обида на жизнь, то возникла она несвоевременно. А, если ты намеревался влиять на игру таким образом – плану не хватает продуманности. Я удивлен.
- Чего ты хочешь? – прошелестел голос. – Я не хотел... сюда. Убей. Или отпусти! – в мыслях звучали гудящие нотки безумия.
- Ну-ну, зачем же так нервничать, - откликнулся Анкаладор. Идея делить одну голову с сумасшедшим рептилии вовсе не нравилось, так что он решил не провоцировать «гостя» на глупости. Береженого Мелькор бережет. – Я бы сказал, что твое положение – не худшее из возможных. В Арде есть масса куда более скверных мест, чем разум воспитанного и доброжелательного дракона. По сути, возмущаться должен именно я.
В ходе диалога с новоявленным «компаньоном по разуму», прагматичный дракон прикидывал выгоды от ситуации. Совершенно ясно, что сейчас же избавиться от присутствия назгула в принципе невозможно. Убийство не было выходом. Во-первых, все же союзник, а, во вторых, труп чужого сознания внутри своего – это вам не валаровы шутки. Кроме того, он вполне мог умереть не один, а Анкаладору гибнуть пока не хотелось. Так что идею «убей» ящер отвергнул почти без обдумывания. А вот плодотворно сотрудничать… это было заманчиво. Говоря строго, инцидент, приведшей их к этому мигу, был довольно давно, и он, Анкаладор, пока получал от случившегося только плюсы. Если сам Чародей не мог отыскать консенсус между тремя ипостасями, то вот дракону гость почти не мешал. Может быть, именно потому, что он не являлся его собственной частью? Порой договорится с другим проще, чем принять нечто в себе.

Услышав про воспитанного и доброжелательного дракона, даже улаири – а именно эта личность из троих раздиравших Ангмарца оказалась невольным «гостем» Анкаладора, - был ошарашен. Таких зверей в Средиземье что-то не припоминалось за тысячелетия...
- Не по доброй воле! – проскрипел наконец кольценосец. – Ты не жил без тела! Без возможности сделать что-то... Править! Убивать!!
- Ну, ты же там не без дел сидел, - резонно возразил дракон Королю-Чародею, мигом припомнив все эпизоды недраконьего поведения. Кроме того, Темным не пристало опускать руки, пока есть надежда. Это Светлые могут позволить себе роскошь бездействовать, залившись слезами.
- Пока ты не знал, - угрюмо возразил улаири.
- А что изменилось?
- Возможность действовать исподтишка, - чувствовалось, что кольценосец на грани срыва, но слишком уж неравным было его положение по отношению к Анкаладору.
- Ну, конечно, я предпочел бы быть в курсе твоих планов. Надо же знать, для чего ты желаешь рискнуть моим телом, оно одно и я, знаешь ли, к нему как-то привык. Но считать себя угнетаемым и бесправным, думаю, все же не стоит. Пока я тебя не очень-то притеснял.
- Ты мне готов отдать в управление одно крыло? – мрачно сыронизировал бесплотный голос. – Я бы предпочел его...- У мысли нет указательного пальца, но было понятно, о ком речь. – Он... изменился, - в вопросе была зависть.
- Это что, плохо? - реплику про крыло рептилия проигнорировала.
- Да, но как? Кто он теперь? Без меня... Это... мое тело!
- Ну, насколько я помню, телом все же владел Эйданор, а ты был бесплотен, - резонно возразил ящер Ангмарцу. - Что до того "как без тебя"... ну, сам видишь. Пока еще жив. Понимаю, что это тебе не бальзам на душу, но лучше быть одним человеком, чем тремя разными.
- У меня была надежда, - мрачно возразил назгул, и холодом бесплотности нескольких тысячелетий повеяло от его голоса. Видимо, только они и не давали перешагнуть грань безумия. – А теперь?
- Проще договорится с одним, чем с двумя, - было неясно, имел ли ящер в виду себя, или сегодняшнего Ангмарца-человека, но уточнять он не захотел. А вместо того - добавил: - А, если бы тебя так легко было бы победить, Кольцо не скользнуло бы на твой палец. Саурон хитрец, каких мало, но в чутье майя я верю.
- Что ты предлагаешь?
- Ну, для начала – прекратить заламывать руки. У тебя их нет в принципе, а у меня когти судорогами свело. А затем – успокоившись – вспомнить все про темную магию и рекомендации для таких ситуаций. Тебя де Чародеем не за эффектную внешность прозвали. А в промежутках между раздумьями хорошо бы успокоить твое альтер-эго. Как я подозреваю по его состоянию, человек считает, что я тихо спятил от потрясения.

(снова с Дарки)

С Хигфом. Продолжение совместки.

Улаири снова промолчал, ожидая продолжения.
- Ты как-то странно замолчал, - наконец окликнул дракона Ангмарец.
- Извини. Мы тут улаживали вопросы совместного проживания.
- С... ним?
- Выбор собеседников несколько ограничен, - съехидничал Анкаладор. - Разумеется, не с Манве Сулимо.
- Это был бы сильный союзник, - невозмутимо возразил Гвейнон, и продолжил задумчиво. – Интересно, что, если бы я потерял другую часть...
- Мне не кажется это случайной потерей, - пробурчала рептилия. - Если ты хорошо помнишь наши кошмары... то есть, прости, ссору в межмирии, то результат очень даже закономерен. Даже удивительно: почему мы с тобой раньше не насторожились?
Представить Короля Арды их с Ангмарцем союзников дракон так и не смог. Видимо, сказалась убогость воображения (как решил сам Анкаладор после пары безуспешных попыток). Поэтому, невзирая на спокойный тон всадника, он счел реплику шуткой. И, конечно, решил, что человеческое чувство юмора не всегда доступно его пониманию. Даже после того, как он получил одного из людей в качестве соседа по разуму.
- Если честно, не очень хорошо... Скажи, - Гвейнон задал тот же вопрос, который волновал улаири, - насколько я изменился с тех пор, как нас было трое?
Он старался говорить как можно более спокойным тоном, но ответ дракона был для человека важнее, чем он хотел признаться даже себе.
- Мне показалось, что ты стал намного последовательнее. Хотя это, конечно, может быть следствием того, что теперь я лучше тебя понимаю – в силу вполне объективных причин. Но еще ты, без всяких сомнений, сделался много спокойнее. Нам сейчас нужна холодная голова и твой талант полководца. Так что, считаю, что перемены хорошие.
- Благодарю, - он чувствовал, что простое «Спасибо» звучало бы лучше. Ангмарец не смог бы даже подумать об этом, на даже Гвейнон не смог произнести. – Договорились?
- Не во всем, но ситуация пока что не боевая. Можно расслабится. Однако, там, где есть хорошие новости, заваляются и плохие. Как мне виделось ТАМ, назгул из вас был наиболее жестким. Может, поэтому, ты сейчас и откладываешь проблему Кхамула на завтра? Дело ведь не только во Втором из Девятки, а в иерархии. С остальными могут быть те же проблемы, а у тебя пока нет решения.
- Еще раз - что ты предлагаешь? Помнится, мы с тобой сошлись на том, что все девять нужны, чтоб разобраться с завещанием, желательно в живом виде. Хотя, конечно, я мог бы попробовать их поднять, если что, но толку будет меньше.
- Я далек от сложных моральных проблем вашей расы, так что скажу тебе без утайки. Знаешь, мне как-то спокойнее знать, кто в стае главный. Ситуация «два вожака», или, еще лучшая «моя пещера вообще на том склоне» меня не устраивает.
- Еще раз говорю, что мы формально договорились и как-то дело идет. Предложи хороший конкретный выход – и я его приму. Недовольным я тоже умею быть – Сам научил, - начал злиться Ангмарец.
- «Конкретный выход» - значит, кого-то убить, или, как минимум в мешок запихать, без права протеста? Не могу даже поверить, что величайшего из людских королей надо учить, как вербовать союзников и растить собственное влияние. Можно подумать, что Ангмар построил не ты… недовольный ты мой. Кстати, вон там, справа, я вижу людей. Возможно, это и есть долгожданная помощь из Мордора.
- Кажется...
Они полетели вниз, спускаясь к вооруженному отряду. Так что ветер свистел в ушах.

Долгие переходы мордорским солдатам были привычны. В конце концов, они предпочитали сражаться на чужой земле, а это требует умения быстро оказываться подальше от своих территорий.
И потому за состояние своих Митнар не беспокоился. Он был уверен, что армия прошагает весь путь от горных границ до злосчастной крепости... а потом кое-кто из Гондора почувствует на себе, что такое кованная в Мордоре сталь.
- Командир, - окликнул Митнара один из орков-разведчиков.
- Что?
Орк молча махнул рукой вверх; командующий посмотрел туда же и остановился.
Дракон. Черный дракон... и всадник.
Даже и думать не надо было, кто это - Девятый достаточно ясно пояснил, с кем теперь Король-Чародей.
Митнар вскинул руку, приказывая своим остановиться.
- Кто из вас командир? - был первый вопрос спешившегося Ангмарца.
- Я, - коротко поклонился Митнар. - Митнар, второй командующий армией Мордора. Рад вновь служить Девятерым.
- Вы направляетесь в Умбар? - уточнил Первый. – По распоряжению Совета?
- Именно так, Король-Чародей. Девятый направил нас на помощь Черному Истерлингу.
- Мы защищали крепость, но под нее пришла вся армия во главе с королем Арандиром. Крепость была сдана, хотя гондорцы потеряли много людей. Так что советую вам идти сразу на юг, скоро они окажутся там. Правда, лучше не пытаться задержать... – успокоившийся Король-Чародей усмехнулся, щелкнул пальцами.
- Следует ли нам направляться прямо к Умбару? - уточнил Митнар, чуть помедлив. - Подозреваю, что уж под стены столицы гондорцы точно придут.

(с V-Z)

(с Хигфом)
- Думаю, да. Вышлите вперед разведку, но помните, что у гондорцев она тоже очень хороша. Полагаю, к столице их можно пропустить, стянуть все силы, окружить и уничтожить там.
- Тогда, - сощурился Митнар, - можно пока постараться расположить войско так, чтобы на подходах к Умбару с севера они нас не заметили. Сложно, но возможно...
Король-Чародей одобрительно кивнул. Этот полководец схватывал на лету. В Мордоре прошедшее время даром не потеряли.
- Надеюсь, что я или Второй сможем прийти вам на помощь, но если нет - командовать будете вы. Уверен, справитесь.
- Я ведь буду не один, - усмехнулся Митнар. - Нашими в Мордоре командует немало хороших бойцов, так что будет легче. Какие еще будут приказания?
- Если возможно, короля Гондора надо захватить живым, немного подумав, сказал Гвейнон. - Других пока не будет, рано.
- Постараемся, - с некоторой неуверенностью кивнул мордорец. - Хотя в бою чего только может не случиться...
- Понимаю... Если король умрет - объявят наследника. А вот король в плену - повод для безвластия и торга.
- Тогда приложим все усилия, - пообещал Митнар. - Вы сейчас в Умбар направляетесь?
Куда он направляется? Хорошо бы знать. Война шла неплохо, но еще был поиск завещания. Он переговорил почти со всеми, но они так и не продвинулись, не определились. И все же... По крайней мере сейчас там остался Кхамул и надо вернуться, а потом решить, что делать.
- Да.
- Думаю, мы встретимся там, - загорелись глаза мордорца. - Мы придем скоро.

Там же. Дракон и Ангмарец.
Совместно с Хигфом.

Во время беседы Первого с мордорцем, Анкаладор не проронил ни единого слова. Он и сам точно не знал почему: то ли считал, что Ангмарец справится и без него, то ли – шел на поводу у назгула внутри, думавшего: «Выкручивайся, как можешь». Что и говорить: обида на прочие две трети Первого там все же присутствовала. А, возможно, просто хотел сделать союзникам милый сюрприз. Хотя люди знали, что драконы, вообще-то и говорят, услышать это своим ушами было еще тем шоком. А Анкаладор, как и много его собратьев, питал некую слабость к таким шуточкам. Охотится, не играя, неинтересно, так что любой хищник, включая кота, это поймет. Впрочем, вполне вероятно также, что подобная вредность была наследием Мелькора. Как бы то ни было, после реплики мордорца дракон подал голос. И сказал:
- Нам пора. Кхамул уж заждался.
Несмотря на свое самообладание, мордорцы вздрогнули, и Ангмарец усмехнулся про себя, но наводить страх на союзников не входило в его планы.
- Полетели, - кивнул он, и поднял руку в жесте прощания, оставив союзников на дороге. Когда земля осталась далеко позади, Первый заговорил: - Умбар – это, конечно, хорошо. Но мне кажется, пора вспомнить о завещания и попробовать собрать всю девятку...
- Хорошая мысль, - отозвался дракон с нотками явного одобрения в мысленном голосе. – Но как ты собираешься это исполнить? Особенно – учитывая наш разговор по пути сюда. Или же легкая злость помогла родиться гениальному плану, как бы нам всех перехитрить?
- Пока только мысль, - отозвался Гвейнон, задумчиво глядя в облака перед собой. – Саурон делал просто – каждому предлагал то, что тот хотел. Но он был майя.
- Ну, мы ведь тоже совсем не просты, - хмыкнул ящер. - Значит, вопрос в том, чего хотят Девять бессмертных? Боюсь разочаровать: часть из них явно надеется отсидеться в покое.
- Значит, надо обещать им покой, - на губах мелькнула быстрая тень улыбки. – Каждому свое.
- Заманчиво, очень заманчиво. Ты, как первый из Бессмертных Гортхаура, хорошо знаешь младших собратьев. Значит, это реально. Если, конечно, они не изменились до неузнаваемости в чужих мирах… после жерла Ородруина.

Первый задумался, вспоминая Кхамула, Принца теней, Сеймура и всех остальных, с кем говорил. Молчание было долгим, прерываемым лишь прохладным негромким посвистом ветра и хлопаньем крыльев.
- Изменились, - наконец негромко произнес он. – Начиная с меня. Не стоит слишком опираться на память.
- На что же тогда? Впечатления? Слухи?
- Впечатления. Я говорил со всеми. Хотя, конечно, что-то прежнее осталось в каждом.
- Вот это хорошая новость. Я, естественно, не Саурон, по полагаю, что ловить нашу добычу надо на что-то поглубже поверхностных чувств. Может быть, на потаенные страхи... на слабости... впрочем, мы можем поступить еще проще. Ты же знаешь, чем покорил их владыка Единого. Наверняка он делился хоть чем-то из планов.
- Почувствуй разницу, - хмыкнул Первый. - Естественно. Кто-то хотел силы и власти, кто-то способности проникать в мир теней, другие... - Он махнул рукой. – Но Сам давал им просимое, а я могу только обещать. Это бы и не беда, - цинично усмехнулся Ангмарец. – Плохо, что они об этом знают.
- Если не можешь привлечь благами, подобно Гортхауру - запугай. Он же не только желания видел насквозь, но и слабости - тоже.
- И проиграл, - заметил Ангмарец. – Главное, чтоб у нас из сбора не получился большой пшик. Ничто. Властитель может быть несправедливым, жестоким, даже не очень умным. Но, если он хочет сохранить власть, он не не может позволить себе двух вещей - быть слабым или смешным.
Он сам удивлялся, насколько откровенен с Анкаладором. Тысячелетия Первый никогда не позволял себе таких размышлений и сомнений вслух.
- Ну, тоже тебе нечего опасаться: слова «смешной» и «слабый» - это явно не про тебя, - ответил дракон. – Даже, если ты явишься на эту встречу босым и в одной рваной рубахе, то все равно войдешь Королем, а не нищим. Кстати, как я слышал, наш темный майа именно так и поступил в Нуменоре. И было неясно, кто стал чьим пленником.
- Собрать совет, хотя бы через осанве... Мне надо подумать, - Ангмарец умолк.
Дракону тоже было о чем поразмыслить, так что остаток пути до умбарского лагеря союзники преодолели молча.

(& DarkLight)

Близ Дол-Гулдура. Сэймур и Дроглор
За то время, что Сэймур не бывал в крепости (не такое уж большое, вообще-то), она никак не изменилась. Древние стены встретили старого знакомого все тем же спокойным ощущением.
Правда, одна деталь в обстановку не вписывалась. А именно – громадный волк, разлегшийся у входа.
Дроглор был собой горд. Словно и не прожил в неимоверное количество раз больше простых сородичей; словно снова был молод… так быстро сумел справиться с задачей и все подготовить.
И особенно приятно было видеть уже знакомого из Отблесков.
– Ррад видеть, – так и сказал волк. – Я сделал. Собррал брратьев. Ждут.

Андуин, «Морской Ястреб». Ономори
Капитан действительно изменился – и это замечали все. Впрочем, пойди не заметь!
Скрывать истинную личность Ономори никто и не собирался; и хотя матросам было трудно привыкнуть к такой мысли… но еще при встрече Кольценосцев моряки обменялись несколькими словами с бойцами Муршарка, чтобы все подтвердилось.
И теперь умбарцы даже и не знали как смотреть в сторону капитана. Историков на корабле не было, но легенды о времени Девятерых слышали все; и немалое место в этих легендах занимали рассказы о подвигах на море одного конкретного назгула.
Это умбарцы уважали.
«Морской Ястреб» уже приближался к выходу в вольный океан; и теперь следовало принимать решение. А раз капитан пока молчит – надо спросить.
Разумеется, таковая обязанность досталась Эйну.
– Капитан, – боцман неспешно подошел к размышляющему Ономори. – Куда корабль поворачивать? К столице, или на сближение с флотом?
Собственно, смысл вопроса был немного глубже – идем мы обороняться или лупить врагов на волнах?

Рохан, Эдорас. Король и советник
Теорин умолк и в комнате воцарилось молчание. Собственно, советник этого и ожидал – он верно предсказал реакцию своего монарха.
Тот сейчас замер за столом, машинально поглаживая густую темную бороду.
Эорим, король Рохана, был превосходным бойцом, и всегда водил армию на войну сам; правда, сейчас ему приходилось оставаться в Эдорасе из-за покалеченной ноги. И в вопросах управления своей страной он разбирался весьма неплохо.
Но к таким известиям он был не готов.
– Один из Кольценосцев был в Эдорасе, – наконец нарушил молчание король. – И свободно ушел, не повредив никому. А потом появились эльфийка из Серых Гаваней и следопыт из тех же краев, которые с ним были знакомы. Я все правильно понимаю?
– Именно так, ваше величество, – кивнул Теорин. – Может… мне не следовало давать ему уйти?
– Да нет, тут ты поступил правильно, – покачал головой король. – Судя по рассказанному, он бы все равно ушел, а я бы остался без советника и Валар знают без скольких верных солдат.
Впрочем, сказано это было не то чтобы абсолютно искренне; сердце роханского воина говорило совсем другое. Правда, королю скорее приходится слушаться разума, и Эорим об этом прекрасно знал.
– Что мне делать, государь? – поинтересовался советник.
Король помедлил, собирая все промелькнувшие в сознании мысли.
– Пошли письмо в Серые Гавани, – приказал он. – Если вернулись Кольценосцы, то эльфам нельзя оставаться в стороне. Отправь письмо Арандиру – надеюсь, что гонец разыщет его в Умбаре. А еще… в полную готовность армию. Надо быть готовыми к войне. Необходимо.

Дол-Гулдур. Сэймур и Дроглор

- Рад тебя видеть, Дроглор! - Сэймур спрыгнул с тут же рассыпавшегося в прах призванного коня - или лучше сказать скелета коня. Потянулся, похрустев всем телом. - Бездна, это не "фольсваген", это ни разу не "фольсваген"! Всю задницу отбил по дороге.
Четвертый подсел к древнему волку на ступени и дружески пихнул в бок.
- Чертовски рад тебя видеть. Собрал, говоришь... и очень кстати - именно здесь. С мороками, пауками проблем не было?
В прошлом в войсках Мордора, как и в любой достаточно разномастной команде, нередко случались "проблемы" - между своими, так что вопрос не был риторическим. Хорошо хоть основная "тень", павшая сейчас на Чернолесье (и та - пока слабая, выглядящая совсем несерьезной в сравнении с тем, что тут было всего пятьсот лет назад), пришлась к северу от Дол-Гулдура - поближе к царству лесных эльфов, которые отнюдь не спешили уходить на Заокраинный Запад... и еще эпоху-другую этого делать явно не собирались.
- Нам надо договориться с Лихолесьем... Очень надо, Дроглор. Но мы будем делать это не в одиночку и не прямо сейчас - сначала я загляну в Дейл... И ты удивишься, но мы попробуем именно "договориться".

Совместно с ВиЗетом

Лурриль легонько потянулась и решилась открыть глаза. То, что случилось вечером, показалось ей сном. Она повернулась туда, где должен быть Кестарон.
Следопыт действительно там был... точнее, не совсем там. Уже полностью одетый, он сидел за столом, и сосредоточенно правил оперение стрелы.
- Кестарон... - позвала эльфийка тихо.
- Да? - отозвался тот, повернув голову в сторону Луарриль. Работать он при этом не перестал; чувствовалось, что дело было привычным. - Доброе утро.
- Спасибо, - поблагодарила эльфийка следопыта, не вылезая из-под одеяла.
Кестарон закончил с оперением, внимательно осмотрел сделанное, удовлетворенно кивнул и потянулся за следующей стрелой.
- Как спалось?
- С самого Ортханка так спокойно не спалось. Можно тебя попросить? Выйди, пожалуйста. Мне себя в порядок привести надо, - и эльфийка покраснела.
- Конечно, - улыбнулся следопыт; подхватив со стола колчан и стрелы, он покинул комнату.
Как только следопыт покинул комнату, эльфийка подскочила с кровати. Так хорошо ей не было никогда в жизни. Она повертелась немного, но потом решила все же заняться делом. И через пятнадцать минут эльфийка была готова. Вместо походного костюма на ней было зеленное бархатное платье. Откуда появилась брошь с изумрудом на серебряной цепочке.
Луарриль выглянула из комнаты в поисках Кестрона.
И он обнаружился не так уж далеко - в паре метров от двери, беседующим с роханским солдатом. Впрочем, говорил в основном роханец, а следопыт кивал и задавал вопросы.
На скрип двери обернулись оба.
- Кестарон, я готова, - эльфийка полностью вышла из комнаты, лучезарно улыбаясь. Волосы ниспадали каскадом по ее спине, убранные за уши.
- О... - только и смог произнести стражник; он прибывших вчера гостей еще не видел.
Кестарона тоже впечатлило; во всяком случае, брови следопыт вскинул.
- Прекрасна, - лаконично прокомментировал он.
- Какие у нас планы? - спросила покрасневшая эльфийка.
- Позавтракать, - пожал плечами Кестарон. - А потом... видимо, стоит навестить советника Теорина.
Эльфийка лшь кивнула головой в ответ.
- Тогда пойдем, - улыбнулся следопыт. - Вот, Эотиль любезно согласился нас обеспечить завтраком.
Слегка покрасневший солдат кивнул.
- Спасибо тебе, Эотиль, - и девушка склонила голову в знаке благодарности.
- Не стоит благодарности, - пробормотал роханец, отводя взгляд. Молодому солдату эльфийка и спокойно общающийся с ней следопыт казались едва ли не героями легенд.
- Тогда идем. Честно говоря, я дико голодна.
Кестарон кивнул, но сам ничего не ответил. Следопыту надо уметь обходиться без пищи... да и много есть нежелательно. Так что усиленным аппетитом Кестарон никогда не отличался.
И они направились за стражником.
Теорин тоже поднялся рано; впрочем, к этому он был привычен. Ранний подъем - больше времени для работы.
Вот и сейчас он задумался над очередной бумагой; слегка отвел в сторону перо, чтобы чернильная капля не сорвалась на лист. И поднял голову, когда за дверью раздались шаги.
Кто это решил навестить?
- Войдите.
- Мы не помешаем? - осведомился Кестарон, входя.
- Никак нет, - перо отправилось в чернильницу. - Прошу, садитесь.
За Кестароном, чуть замедляя шаг, шла эльфийка. После того, как Кестарон прошел, Луарриль вошла и поклонилась Теорину, а потом заняла полагающееся ей место.
Теорин немного подался вперед, переплетя пальцы.
- Я рад, что вы пришли; дело в том, что его величество выразил желание с вами побеседовать. Я уже доложил ему обо всем.
- А мы как раз хотели кое о чем попросить его величество, - сказала эльфийка в ответ.
- И о чем же? - удивился советник.
- Мы хотим остаться у вас, - ответила советнику эльфийка.
Глаза Теорина заинтересованно блеснули.
- Я весьма рад это слышать. Скажите, а можно ли ожидать помощи и от вашего народа?
- Я не говорю за свой народ. Моему народу вообще лучше не знать о том, что я здесь, - резко ответила Луарриль, но конец фразы был сказан уже с понимаем возможной ошибки.
Советник чуть сдвинул брови, но кивнул.
- Я могу представить вас его величеству примерно через час.
- Как будет угодно его величеству, - ответила эльфийка.
- В таком случае я просто попрошу вас подождать, - улыбнулся Теорин.
Луарриль кивнула головой в знак согласия и кинула взгляд в сторону Кестарона. Она искала ответа на то, насколько серьезную ошибку она сделала.
Следопыт едва заметно пожал плечами. Предсказать ход мышления советника он даже и не брался.
Она виновата улыбнулась и отвела взор.

(совместно с Хигфом)

Драконы летают быстро... Солнце еще не коснулось гор на западе, когда Ангмарец вернулся туда, где их остался ждать Второй. Дракон расположился на площадке, отдыхая, а Гвейнон отправился к своему собрату.
Докладывать было не о чем, да и вряд ли Первый ожидал доклада - ровным счетом ничего важного во время их отсутствия не произошло. А выяснить, что они узнали, пользуясь к тому же отсутствием дракона...
- Что вам удалось выяснить? - Кхамул, ожидающий новостей, обошелся без приветствия.
- Встретили наконец подкрепление. Представляешь, они таки вышли! – дал волю сарказму бывший нуменорец. Теперь пойдут в Умбар и попытаются ударить по гондорцам сзади. – Он говорил негромко и вслух, не пользуясь осанве. – Давай немного отойдем, я по дороге говорил с Анкаладором, а после этого много думал и... есть разговор.
"О чем, интересно, пойдет разговор? - беседы с Анкаладором, кажется, неизменно оказываются не слишком приятными...
Ну, хоть подкрепление появится".
Второй глянул на него, и, похоже, хотел что-то сказать - но только кивнул и пошел следом.
Оба назгула оказались в небольшой пещерке, где Ангмарец остановился.
- Он предлагал мне собрать Девятку вместе. Любыми средствами. После этого я задумался... Вспомни, пробудились Девять – и он. Единственный. Кто же еще может знать о завещании? Не знаю уж, сознательно он скрывает или то, что мы ищем, глубоко в сознании дракона – но где ему еще быть? Спрятать завещание или знание о нем в живом существе – разве не похоже на Самого? – он по-прежнему говорил негромко, неторопливо, чтоб собеседник успел вникнуть. – Иначе зачем Анкаладору предлагать такое?
- Все могло сложиться иначе, если бы ты его не встретил, - возразил Кхамул. Идея, конечно, была безумной, но... - Возможно, это знание - чем бы оно ни было - в нас?

- Я тоже думал, что в нас. Да и сейчас думаю... Но может быть что-то вроде ключа. Или, напротив, Девятка – ключ. А не встретиться – не мог. Думаю, ты видел сны перед... возвращением памяти? Я видел, и они настойчиво вели меня к пещере, где спал дракон.
- Видел - только меня они ни к чему особенному не привели, - "к дракону? а почему бы и нет, проверить это все равно нельзя..." - Но и ты хотел собрать всех вместе. Так что ты предлагаешь делать?
- А меня привели!.. Кирит Унгол, - Ангмарец был краток. - Серые пути, через два дня. Там никого посторонних нет и можно доставить Палантир из Минас Моргула, он должен помочь. Дракону лучше пока этого не знать, а мы вместе соберем всех, - он подчеркнул «мы вместе», а не «ты поможешь мне»...
- Ты хочешь собрать всех - и оставить в полном неведении своего главного союзника?! - бросил Второй напряженно. - Совсем недавно, перед тем, как вы уходили, я говорил с Анкаладором. Не знаю, передал он тебе наш разговор или нет... зато он очень ясно дал мне понять, что вы с ним - вместе при любых обстоятельствах.
- Я доверяю ему. Лично. Но могу ли быть уверен в том, что заложил Гортхауэр? Вспомни, как мы делали то, чего иногда не хотели.
- Помню, - Второй помолчал несколько мгновений. - Но не ожидал, что ты захочешь, чтобы он не участвовал в совете.
- Ты не понял, - быстро ответил Ангмарец. - Он тоже должен быть на совете. Но не знать заранее про мою мысль. Это ведь только предположение!
- И если мнения по поводу завещания разойдутся, то у тебя за спиной будет очень весомый аргумент - живой и огнедышащий. Убедительно, согласен. Для любого из нас. Впрочем, в твоем предположении действительно что-то есть.
- Я говорю с тобой, а не с ним, - пожал плечами Гвейнон. – Так ты согласен?
Не время для лишних споров - ничего не изменить уже, кольцо смыкается..."
Кхамул медленно кивнул.
- Согласен.

(с Easterling-ом)

(& Хигф)

- Договорится с лесными ушастиками нужно хотя бы потому, что эти гады... зеленые... - Сэймур готовил ужин и болтал с Дроглором, снисходительно поглядывающим на процесс приготовления "еды человеческой" из "просто еды" - недавно убитого оленя. - Делают лучшее в этом мире вино... Кроме того - они полные параноики, абсолютные прагматики и неплохие луч...
Четвертый резко замолк и посерьезнел, показал насторожившемуся волку, что все в порядке. От костра Сэймур не отвлекся - не хватало еще остаться голодным только потому, что кто-то звонил обратился к нему по осанве.
Сеймур! У меня есть основания считать, что разгадка тайны завещания связана с драконом. Он единственный пробудившийся, кроме нас и к нему привели меня сны, а Аннатар ничего не делал просто так. Нам надо собраться там, где никто не будет мешать, и выяснить этот вопрос. Дракон будет со мной. Все мы сможем попасть через два дня к Кирит-Унголу серыми путями. Там подходящее место, и Палантир Минас-Моргула можно прихватить.
Помнишь разговор? Это шаг к свободе!
Четвертый внимательно слушал Первого, следя при этом, чтобы еда не подгорела, потом коротко ответил: "Буду." Завершив разговор, Сэймур некоторое время молчал, явно унесясь мыслями куда-то очень далеко.
- Придется съездить в Кирит-Унгол. Ангмарец хочет всех собрать... воедино... Эш назг... Составишь компанию? Последний дракон, последний древний волк... Не нравится мне это.
Сэймур опять задумался, вдруг подпрыгнул и засуетился возле костра, спасая остатки еды.- Это происки Валар! Оно все таки подгорело!

Земли Гондора. Джарил.
(пост написан с участием Хигфа)

Северен не обманул – селение, и вправду, скоро нашлось. А в селенье нашелся уютный трактир, хорошая еда вместо назгулей стряпни и мягкие подушки взамен собственных седел. Так что трое из кольценосцев, особо не пререкаясь, решили тут задержатся. Мнения гондорца никто не спросил, а сам Северен, по неясным причинам, высказываться не спешил. Впрочем, кто их поймет, этих Светлых? Отряд был в пути достаточно долго, чтобы соскучится по комфорту. А, кроме того, дела, ведшие назгулов от Минас-Тирита к Мордору, срочными не являлись. Так что бывший Восьмой кольценосец, а ныне «просто Джарил», как раз развалился на стуле, положив ноги на стол (не слишком удобная поза, но о вкусах не спорят), когда в его голове зазвучал мысленный голос:

Джарил!
У меня есть основания считать, что разгадка тайны завещания связана с драконом. Он единственный пробудившийся, кроме нас и к нему привели меня сны, а Аннатар ничего не делал просто так. Нам надо собраться там, где никто не будет мешать, и выяснить этот вопрос. Дракон будет со мной. Все мы сможем попасть через два дня к Кирит-Унголу серыми путями. Там подходящее место, и Палантир Минас-Моргула можно прихватить.
Это обещает быть интересным!

«Когда это я пропускал интересное? – мысленно усмехнулся Джарил. Правда, ноги со стола снял: сказалась привычка, закрепленная тысячелетиями. Если Кхамул, в понимании Восьмого, отлично тянул на задушевного собеседника, а Доример – своего в доску парня, то перед Ангмарцем хотелось встать с прямою спиной и внимать с должной почтительностью. Хотя, может быть, он изменился. До сих пор Джарил перемен не заметил, а потому – сразу насторожился. Привычка.

-Интересные вещи в Арде творятся, - ответил Восьмой Королю-Чародею. – Я просто не переживу, если загадку нашего Властелина решат без меня. Так что я буду там. Жди.

И, оборвав связь, отправился в комнату Доримера. Удивительно было бы застать Пятого спящим после таких новостей, а вот темы для разговора, определенно, найдутся.

Дол-Гулдур. Сэймур и Дроглор
Непонятные слова насчет «фольк-чего-то» Дроглор уже привычно пропустил мимо ушей; этот Отблеск постоянно сыпал странными словечками. Запоминать их все – памяти не хватит.
- Чертовски рад тебя видеть. Собрал, говоришь... и очень кстати - именно здесь. С мороками, пауками проблем не было?
- Нет, - качнул серой головой волк. – Видно, помнят. Не тррогали. И хоррошо.
- Нам надо договориться с Лихолесьем... Очень надо, Дроглор. Но мы будем делать это не в одиночку и не прямо сейчас - сначала я загляну в Дейл... И ты удивишься, но мы попробуем именно "договориться".
– С Дейлом? – недоверчиво повел ушами Дроглор. – Как это? Ну, если я ррядом ррычать буду – наверрное, согласятся… но тебе ж не так надо?
Все же некоторое представление о дипломатии волк имел. Хотя и смутное.
Впрочем, дальнейшая беседа кое-что прояснила. И когда Отблеск на мгновение окаменел лицом, волк не обеспокоился – про такие дальние разговоры он давно знал.
А вот подгоревшая пища его возмутила до глубины души.
– Срразу есть надо, – прокомментировал Дроглор. – Сыррое тоже вкусно.

Мордор. Анрайм
Была у Девятого примечательная черта – он всегда любил работать с книгами. И именно этому сейчас и уделил внимание (пусть и не в ущерб остальным делам). Но… тут назгулу пришлось отвлечься.
Потому что пришел зов.
Анрайм!
У меня есть основания считать, что разгадка тайны завещания связана с драконом. Он единственный пробудившийся, кроме нас и к нему привели меня сны, а Аннатар ничего не делал просто так. Нам надо собраться там, где никто не будет мешать, и выяснить этот вопрос. Дракон будет со мной. Все мы сможем попасть через два дня к Кирит-Унголу серыми путями. Там подходящее место, и Палантир Минас-Моргула можно прихватить.
Мы должны продолжить дело Аннатара!
Последовала краткая пауза – Девятый обдумывал сказанное.
«Согласен, – скользнула мысль в ответ. – Я приду. Кстати, у меня тоже имеются новости; надеюсь, что они всех порадуют».

Земли Гондора. Эалунг
Третий из назгулов точно так же отдыхал, как и другие, оказавшиеся вместе с ним. Правда, он не предавался каким-то философским размышлениям; просто наслаждался отдыхом.
Только вот это мирное состояние было нарушено.
Безымянный!
У меня есть основания считать, что разгадка тайны завещания связана с драконом. Он единственный пробудившийся, кроме нас и к нему привели меня сны, а Аннатар ничего не делал просто так. Нам надо собраться там, где никто не будет мешать, и выяснить этот вопрос. Дракон будет со мной. Все мы сможем попасть через два дня к Кирит-Унголу серыми путями. Там подходящее место, и Палантир Минас-Моргула можно прихватить.
Это поможет нам решить, чего мы хотим и еще кое-что.
Назгул помедлил; сообщение было неожиданным.
«Я буду там, - лаконично отозвался он. – И, заодно… Не стоит называть меня Безымянным. Я вспомнил имя – Эалунг».

Совместно с V-Z

Рохиррим никогда не славились особенной любовью к роскоши, и королевский кабинет был тому лишним подтверждением. Там, где у других красовалось бы золото и мрамор, роханцы удовольствовались темным резным деревом; как кто-то выражался - живое дерево лучше самого прекрасного камня.
Король встретил гостей сидя; монарху все же не подобало вставать при появлении кого-то ниже по рангу. Да и покалеченная нога добавляла свои доводы.
- Чистого неба и открытой дороги, - произнес он старинное роханское приветствие. - Я рад видеть вас.
- Чистого неба, ваше величество, - склонил голову Кестарон.
- Чистого неба, ваше величество, - повторила эльфийка вслед за Кестароном, уважительно склонив голову.
- Следопыты и девы из Дивного Народа - нечастые гости в наших краях, - проговорил Эорим. - Я уже знаю о причине, которая привела вас сюда... мой верный Теорин рассказал обо всем, что видел и слышал. И я знаю, что вы решили остаться, и помочь нам.
- В меру своих сил, ваше величество, - кивнул Кестарон.
- Не преуменьшайте эти силы, - усмехнулся в бороду король. - Один следопыт стал королем Гондора, а один эльф прошел до Врат Мордора.
- То были времена героев. Ныне другие времена, ваше величество, - произнесла почтительно эльфийка.
- Герои бывают во все времена, - пожал плечами Эорим и устремил испытующий взгляд на следопыта. - Но вы, похоже, иного мнения?
- Я не чувствую себя возможным героем, - осторожно ответил Кестарон. - Но если понадобится - сделаю все возможное.
- Как и мы все, - кивнул король. - Скажите, стоит ли нам ожидать настоящей помощи от Серых Гаваней?
- Боюсь, что нет, ваше величество. Хотя возможно что-то изменилось там после моего ухода. У меня к вам есть просьба: прошу не сообщать о моем присутствие в Гавани, ваше величество, - попросила Луарриль.
- Почему? - искренне удивился Эорим.
Эльфийка посмотрела на Кестарона, обращаясь молча к нему за советом.
- На то... есть причины, - пояснил следопыт, пытаясь сообразить, что делать, если король потребует назвать таковые.
К счастью, Эорим решил не углубляться в детали.
- Хорошо, - протянул он. - Но, если оттуда прибудет помощь, и кто-то встретится с вами или задаст прямой вопрос... скрывать правду будет излишним.
- Здесь с вами не поспоришь, ваше величество. Но в то, что эльфы вмешаются, я очень сомневаюсь. Нас нетак уж много осталось в Средиземье.
- Но мы ведь можем надеяться, - серьезно ответил король. - Иногда и малая помощь может сыграть очень большую роль.
Он, помедлил, погладил бороду.
- Признаться, мне сложно поверить, что Кольценосцы вернулись и не воюют, - неожиданно заявил он.
- Да, это на них не похоже. Но знаете, я путешествовала с одним из них долгое время и не смогла понять, кем он был. В них что-то изменилось, но что-то и осталось прежним, ваше величество. Я хотела бы узнать, не могла бы я чем-нибудь помочь уже сейчас вашему королевству? - поинтересовалась Луарриль.
Эорим задумался на несколько секунд, потом сообщил:
- Эльфы - прекрасные стрелки. Может, посмотрите, каковы наши лучники, и поможете им подучиться, если понадобится?
- С удовольствием, ваше величество. Я, конечно, не мастер в этом деле, но научить, думаю, ваших стрелков кое-чему новому смогу. А еще что-нибудь? Возможно вылечить кого надо? - уточнила эльфка, так как ее способности проявились в не боевом искусстве, а в магии и, соответственно, целительстве.
- Вроде пока все здоровы, - покачал головой Эорим. - Разве что у кого старые раны ноют... правда, моя уже не ноет, разве что в ливень.
Он усмехнулся; король давно приобрел привычку подшучивать над своим увечьем.
- Ваше величество, вы позволите мне осмотреть вашу рану? - спросила девушка.
- Осмотреть? - удивился Эорим. - Она давно зажила.
- Ведь она доставляет вам хлопоты, ваше величество? - и эльфийка внимательно посмотрела в глаза государю.
- Я давно уже не сражаюсь, - грустно улыбнулся тот. - С тех пор, как покалечил ногу. Лишь вспоминаю о сражениях... Если это можно назвать "хлопотами" - то да.
- Возможно, я смогу сделать так, чтобы вы сможете вести жизнь, достойную воина-государя. Тем более в связи с происхоядщими событиями...
- Вы можете? - вот теперь спокойствие Эориму изменило. Он приподнялся в кресле. - В самом деле?
- Ничего обещать не могу. Но попробовать вполне реально, и есть шанс, что получиться. Понимаете... - и тут Луарриль запнулась. Надо было решать, открывать королю все карты или нет. Если все получится, то Эорим наверняка согласится не выдавать ее эльфам. С другой стороны если не получится, то могло стать хуже. И виновата будет только она.
- Понимаете, среди эльфов я считаюсь очень сильной целительницей. Хоть рана и старая, но можно попробовать восстановить ногу...
- Если вы сможете, - голос короля заметно дрогнул, - просите все, что...
Он осекся, представив, как это странно выглядит - человек предлагает награду эльфу.
- Я попрошу лишь о том, чтобы вы не выдавали меня и Кестарона моим соплеменникам и дали жилье и пищу. Думаю, это умеренная плата, ваше величество, - сказала Луарриль.
- Хорошо, - помедлив, ответил король. - Но если вы сами столкнетесь с соплеменником... боюсь, что тогда скрыть ничего не удастся.
- Поэтому мы будем довольно скрытны. А еще конечно надо бы, чтобы ваши люди молчали, если сюда приедет делегация эльфов... Но что мы говорим о том, что я еще не заслужила... Ваше величество, когда вам будет удобно, чтобы я вас осмотрела?
- Если возможно... то сегодня днем. Мне необходимо разобраться с делами, но, думаю, до середины дня справлюсь.
- Тогда разрешите откланяться., ваше величество? Мне тоже надо приготовиться к осмотру, - и Луарриль чуть поклонилась королю.
- Я буду ждать этой встречи, - кивнул Эорим. - Вечной вам чистоты в небе.
Кестарон уважительно покачал головой - такое пожаление использовалось лишь в торжественных случаях.
Эльфийка ответила так же почтительно и последовала к выходу, за которым дождалась Кестарона, чтобы перекинуться парой слов со следопытом.
Следопыт, по всем правилам попрощавшийся с королем, не заставил себя долго ждать.
- Ну как я держалась? - поинтересовалась эльфийка, уводя Кестарона в сторону их комнат.
- Хорошо, - признал Кестарон. - Если вылечишь рану - то король будет в долгу; а я не слышал, чтобы рохиррим нарушали слово.
- Ну и замечательно. Значит так... Я сейчас переоденусь и убегу по делам. Мне надо кое-что достать из трав для короля. Не волнуйся, я буду неподалеку. Отпустишь? - поинтересовалась эльфка.
- Разумеется, - кивнул следопыт. - Это же не Чернолесье, в конце-то концов.
- Ну тогда я побежала, - и эльфийка удалилась быстрым шагом в сторону комнат, оставляя Кестарона одного.

Последние дни слились для Эрика в единую стремительную... вечность, едва успевшую начаться, и вдруг уже оказавшуюся – "далеко не вчера". Добраться до командира урук-хаям становилось все труднее, - так как подсознательно отталкивающий мешающие факторы и мелочи Седьмой уходил все дальше и дальше, - а добиться от него внятных приказов и вовсе невозможным – ибо даже если ушлые порученцы ухитрялись догнать ставшую страшную парочку Светлого и Темного, те хором одаряли орка мутными и нелицеприятными взглядами, и предельно корректно посылали подальше.
Причем если на четвертый день так стал поступать Эрик было еще ничего, но когда к шестому от назойливой помехи отмахнулся Анамаркиль...
Эльфа, отсылающего орка на побегушках Черная Яма еще не видела. И наверное не увидела бы, не оглянись рассеяно Седьмой и не посмотри на порученца вполне трезвым и собранным взглядом.
Тот в один миг пожалел что улайри действительно не подобрел, как могло бы показаться, оценил остроухого как изощренную игрушку вождя и исчез со скоростью, внушающей мысли о телепортации. После этого вконец заигравшегося Меча Теней на целый день оставили в покое, сочтя что если уж светлая зараза перешла в критическую стадию, пусть скорее пере...болеет, и не будет риска остаться без поставщиков "лекарства" – буйный больной за непрошенное исцеление мог бы соответственно вылечить всю Морию.

Заметивший пропажу невероятно надоевших посланцев, Эрик легко догадался в чем дело, хотя размышлять о серьезности восстания совершенно не хотел. Разум автоматически проанализировал степень угрозы, заверил что еще неделю можно забивать на дела без последствий, порекомендовал за это время придумать план действий – убить эльфа или устроить реформу всего орочьего общества, - и на этом снова отключился.
- Твой народ удивлен, - эльф тоже заметил перемены.
- Тревожатся. За меня от тебя, знают "подлость светлых", - усмехнулся Кадш, как-то на удивление не-зло. Найти тепло и уют в гримасах Седьмого вряд ли кому-то удалось, однако подсердечная лютость постепенно исчезала.
- Я хитростью истины и подлостью правды просветлил улайри? – фыркнул в ответ светлый.
- А еще отвлек от истинного пути.
- Войны?
- Конечно, - хотя это Кадш произнес уже без ставшего привычным налета иронии.
- Народ битв, - также серьезно согласился эльф, очередной раз заставив что-то странно откликнуться в душе Эрика. Именно то чувство понимания, когда Анамаркиль с точностью зеркала копировал все порывы бывшего десантника и бывшего назгула, переходя от шутки к серьезности и ни разу, ни на гран не ошибившись... Оно заворожило Эрика в первую встречу, когда перворожденный как на арфе сыграл по струнам души историей Средиземья, и не отпускало все последующие дни. Понимание, которое после полной седьмицы разговоров – сначала о серьезном, потом – не очень, и под конец даже ни о чем, незаметно, но уверенно переросло в дружбу.
- Но сейчас в Средиземье негде воевать урук-хаям, - после паузы поднял "серьезную" и успевшую изрядно надоесть тему эльф. Улайри поморщился, еще раз чем-то скрипнув в глубинах души (теперь он уже не сомневался, что у него это водится) – такая вредность Светлого, из которого временам свет буквально пер, доказывала его реальность и настоящее существование. Иначе грозило обнаружить перед собой идеальное и невероятно в этой идеальности противное существо, сородичей которых Седьмой убивал сколько себя помнил.
- Не было пока мы не вернулись, - отрезал он.
- А без войны вам плохо? – наверное, Анамаркилю не надоело пилить одно и то же, пока были шансы "уладить все по-хорошему". Точнее, пока он верил что может это сделать без "плохого"... Еще один пример его светлой натуры, как понимал Кадш – сам бы, окажись на месте остроухого, начинал пиление с резона "раз по-плохому не осилю, придется выкручиваться".
- Это обещание, долг за мою память. Долги платят всегда, - который раз объяснил он.
- Их можно платить по-другому.
- Что может заменить свободу, свою землю и... небо? Яма цитадель, а народу, если он не гарнизон, нужна земля, - на самом деле с небом Эрик так не считал, но навыки и характер от одного присутствия светлого кардинально не изменились, и бить точно в цель с любой наводки он не перестал. Эльфы ценили звезды – небеса для них аргумент.
- Дипломатия? Компромиссы? Торговля? – подкидывал "ключевые слова" перворожденный.
- Эльфы будут учить орков терпимости и компромиссам в вопросах территории, - огрызнулся назгул.
- Не орков, тебя.
- Назгула, еще лучше.
- Бывшего.
- Эльфы будут учить терпимости людей! Тебе не смешно?
- Стереотипы и расхожие шутки в вопросах таких масштабов не аргумент, - Анамаркиль умел очень вежливо произносить "в твои четыре тысячи лет пора научиться думать головой".
- Урук – народ битв, - выкидывая ставший лишним юмор, равнодушно закрыл тему (похоже, ненадолго...) Эрик.
Правда, сейчас оказалось что эльф все таки не похож на заевшую ленту, и тема не закрылась. Наверное ему тоже надоело повторять одно и то же с одинаковым результатом.
- А народ битв не был таковым последние четыре века, спокойно живя в Морийских чертогах?
- Битв. Не драк, как люди.
- Ты и сам человек, - то ли укор, то ли просто любопытство, как думает собеседник, свободно развешивающий подобные ярлыки.
- Уже давно – нет, - но спрятать неискренность, жившую в этих словах, от эльфа – проще переубедить его встать под знамена Одного.
- Да.
- Нет.
- Да. Я вижу.
- Они не зря беспокоятся – светлая магия заразна, опасна и очень въедлива, - разговор снова вильнул в иронию, открывшую для Эрика (помимо самого своего существования) огромный пласт уверток от неприятных тем.
- А темная – упряма и скрытна, - Анамаркиль тоже это видел, но сам факт что назгулы в принципе обладают чувством юмора пока что радовал его больше, чем то, куда эти назгулы используют подобные умения. Наверное, скоро тоже перестанет...
- Пошли наверх. Увидишь звезды с темной стороны.

Наверное, только безнадежно терпеливый, проживший больше тысячи лет и видевший в темных – светлое, а в светлых способный различить темное, - от и до кончиков ушей перворожденный эльф мог несколько часов наблюдать за тренировкой улайри (прошедшего школу выживания в другом мире, где смерти считали миллионными статистиками), и назвать это изучением звезд. С какой-то стороны.
Анамаркиль был перворожденным на оба уха, светлым эльфом, умеренным циником и безнадежным (потому что уши) романтиком, поэтому действительно так считал.
Он не увидел серого мира, в который ушел Эрик, едва взяв в руки ножи, но почувствовал, как изменилась сама сущность стоящего перед ним... назгула? Человека? Людское, за последние дни все больше раскрывавшееся из-под маски кольценосца (бывшего, да), разом словно спряталось, кануло в тень и растворилось в хищных жестах. На волю выбралось другое, не любящее шуток и света, но... убивать тоже не любящее – однако прекрасно это умеющее. И это другое, как и едкая, древняя и до странности пылкая человеческая сущность до него – тоже не было тьмой. Просто оно появлялось ночью.
Под звездами.
Сплетавшиеся техники рукопашного боя из уже забытой Эриком Федерации, старые навыки спавшие в памяти Седьмого, медитационная уверенность, рожденная серыми тенями – обычная, в общем-то, тренировка нынешнего Меча Теней, в которой только тот самый безнадежный и умеренный остроухий смог понять и оценить то, что Кадш хотел ему показать и передать.
И где-то на окраинах сознания, приглушенного серостью мира, смутно плескалось любопытство – где дрался и как защищал Анамаркиль, что стал так... ясно воспринимать покой смертельных тренировок. Возраст, как Эрик (тогда еще Седьмой) выяснил много раньше, панацеей для мудрости у Светлых не являлся.
...Впрочем, насчет мудрости и возраста ему думать не хотелось. Особенно про себя.

Наполовину выйдя из теней, улайри небрежно кинул левый нож Анамаркилю. Рефлексы не подвели, тот так же легко поймал.
Примерился, рассматривая иномировое оружие, слегка хмыкнул. Поклонился, приняв приглашение, и легко скользнул в невидимый круг, на одной из высотных смотровых площадок Мории. Два силуэта закружились под вечными звездами, под светом яркой Валакирки – два одинаково древних, похожих как отражения, и разных в каждом жесте и вздохе. Эрик был тенью, голодной и злой – хищная грация зверя, в холодную зиму. Анамаркиль стелился ветром, склоняющим травы и обтекающим деревья – невидимый и свежий, опасный, но как-то незаметно.
Парные ножи, поделенные на двоих, изредка вызвякивали быстрое стаккато, и затем снова надолго затихали, пока два разных отражения пытались найти изъян друг в друге. Звезды успели потускнеть и отдать первую дань рассвету, когда лязг стал чаще, а ветер резче. И тени... углубились. Анамаркиль уловил пока еще не природу – только эхо, - стиля и силы улайри, когда в чуткую тишину поединка резко ворвался диссонанс.
Эрик резко ушел в тень, куда погружался на протяжении всей тренировки, но еще не рвал бой такими перепадами. Эльф так же резко почувствовал, как велика пропасть между хищным – но все еще Эриком, - и бессердечно-равнодушным в своей постоянной жажде-ненависти Седьмым. Он никуда не делся, только...
Прятаться за последние дни стал лучше.

Улайри рывком вернулся из серого, не глядя протянув руку за ножом, и в своих любимых привычках отсутствующе буркнул на ходу:
- У нас встреча, - где было точно ясно, что "нас" не касается Анамаркиля, - если хочешь, езжай со мной. Хотя они, - и снова ясно, кто "они", - удивятся...
И усмешка. Ехидная донельзя, так что даже странно, этот ли насмешливый и уверенный человек недавно исчезал в черной тени, в этой черноте проявляясь истинным ликом. Куда более страшным, чем нынешнее обезображенное шрамами лицо Кадша.
Причина сарказма Седьмого была проста, на этот раз он был полностью согласен всеми половинами памяти, что взять Анамаркиля с собой – вполне возможно. Осанве Короля-Чародея (даром что тот был Король и Чародей) пробило все щиты Кадша, ворвавшись даже в отсутствующее в трансе поединка сознание. Дольше игнорировать собратьев не получалось, да и повод был веским. Но никаких добрых чувств к кому-либо из оных собратьев, и конкретно Первому, это, конечно, не прибавило. И в конце концов, можно будет дракона накормить... в самом "конце" концов.
Анамаркиль тем временем безнадежно пытался понять, достаточно ли хорошо успел узнать Эрика чтобы принимать приглашение, и близко к безуспешному представлял сцену "встречи". Насчет себя сомневаться не приходилось, а вот бой между Седьмым и остальными расплывался между "один на один" и "один на восемь", временами переходя в "все девять растирают в пыль одного светлого" – с вариациями числа растирающих, но пыль присутствовала всегда.
Впрочем, сомневаться что выберет безнадежный, светлый и перворожденный не приходилось. Правда к решению Анамаркиль пришел совершенно другими логическими путями, чем думал Кадш, однако – пришел.


Эрик!
У меня есть основания считать, что разгадка тайны завещания связана с драконом. Он единственный пробудившийся, кроме нас и к нему привели меня сны, а Аннатар ничего не делал просто так. Нам надо собраться там, где никто не будет мешать, и выяснить этот вопрос. Дракон будет со мной. Все мы сможем попасть через два дня к Кирит-Унголу серыми путями. Там подходящее место, и Палантир Минас-Моргула можно прихватить.
Это еще шаг к тому, чтоб решить, кто мы в этом мире!

Я буду.

- Бабы - загадочные существа, дружище, их невозможно понять...
Сэймур ехал верхом на древнем волке и совершенно не беспокоился о серых тропах, тайнах валар и прочем, что обычно беспокоит древних улаири в пути. Дроглор, обладая чудовищным (он же монстр) запасом терпения, сам выбирал кратчайшую дорогу. Они не опаздывали.
Волк вдруг свернул в сторону и в несколько прыжков взобрался (волки не летают) на уступ, одинаково плотный и в обычном мире и в том призрачном великолепии, где пролегал их путь.
- Оно и к лучшему, в себе бы разобраться...
Дроглор задрал нос вверх, перекрыв весь обзор.
- Что?
- Эльфы.
- Думаешь, эльфы их понимают?
- Здесь были эльфы... Один эльф и он был вместе с др-р-ругим Отблеском.
Сэймур попытался осознать, о чем толкует волк. Потом вспомнил.
- Эльфийка?
- Нет. Той добычей не пахнет.
- Дрались?
- Нет.
- Интересны дела твои, Мелькор... Поехали.
По левую руку уже высились Пепельные горы, и до назначенной непонятно кем и озвученной Ангмарцем точки сбора оставались считанные десятки лиг.

Умбар - Мордор

На этот раз откликнулись все. Что ж, встреча состоится. Есть надежда, что от дружных действий Девятки остались не только воспоминания. На таком расстоянии двух дней было достаточно, даже более, чем достаточно... Можно было даже завернуть куда-нибудь по дороге, но Ангмарец решил прибыть на место первым.
- Как мы будем передвигаться? – с сомнением спросил Гвейнон. Разговоры были уже закончены, и оба назгула стояли около дракона на относительно ровной площадке.
- Предлагаю - по воздуху, - бодро ответил дракон.
- А Кхамул? – Ангмарец недоверчиво глянул на дракона.
- Я похож на столь тощего и изможденного ящера, чтобы не донести на спине двух назгулов? - прищурился Анкаладор. - Конечно, вы сейчас весите больше, чем призраки, но для меня это - мелочь.
Возражений - если кто-то их ждал - не последовало. Равно как и напоминания о том, что сам Ангмарец предлагал недавно - "серые пути"...
- Если для тебя это действительно нетрудно - спасибо, - пожал плечами Кхамул.
На миг в обычно бесстрастном лице Короля-Чародея проступило удивление и легкий оттенок недовольства. Удивившись себе, Гвейнон с удивлением обнаружил, что испытывает что-то вроде ревности оттого, что дракон готов принять седоком еще кого-то.
- Хорошо, если ты не возражаешь, - он пожал плечами и направился к дракону.

В полете двое назгулов общались немного – больше смотрели вниз, на земли Средиземья. Юг, Анориен, затем Андуин Великий, возле которого переночевали, и Итилиен – такой же зеленый, каким был пятьсот лет назад. Гребенкой, достойной головы самого Эру, вырастали пики Хмурых гор, ограничивающие Мордор. Вырастали и приближались, обрастая деталями, превращаясь в нагромождение скал, пещер, долин и ущелий.
В дороге не прятались, хоть и летели достаточно высоко. Мощные крылья дракона донесли улаири до Кирит Унгола к вечеру второго дня пути. Они оказались первыми – остальные семеро еще не прибыли.
Первый отправился осматривать крепость, вернулся быстро и казался довольным – впрочем, об этом трудно было судить.
Нижний этаж помещения приспособили для встречи – это значило, что снесли часть стены, чтоб Анкаладор мог попасть внутрь, и все собственно в помещении, что мешало там разместиться огромному телу дракона. Оставалось ждать.

Ожидание - это не то дело, в котором драконы преуспели дольше всего, но Анкаладор все же был хищником. Когда выслеживаешь добычу, надо иметь терпение, чтобы дождаться момента, и потом действовать со всевозможной решительностью. Дракон свернулся клубком, жалея, что не может участвовать в приготовлениях назгулов. Что ж, такова жизнь. А его час пробьет... несколько позже.

(втроем с Истерлингом и Дарки)

Других эльфов Сэймур с Дроглором в предгорьях не обнаружили, но к Оссгилиату на всякий случай заглянули. Осмотрели окрестности и, не заметив ничего слишком подозрительного, опять повернули к Мордору.
Привыкшему к существованию высокоточного оружия и оружия массового поражения Сэймуру было довольно сложно отделаться от мысли, что собрать всех в одном месте - очень плохая затея. Рассудком он понимал, что дело это нужное, сам подобное Ангмарцу предлагал сделать, но рефлексы противились. Однако делать нечего - второй день на исходе и надо было ехать в крепость.
Дроглор, не разделявший сомнений Отблеска, шел на встречу Девятки спокойно - ему было важно участвовать в возвращении Тени... Наверное, прожитые тысячелетия сделали древнего волка немного сентиментальным.
За несколько часов пути до крепости они увидели в начавшем темнеть небе летящего дракона и двух улаири. Самих улаири видно не было, но их присутствие ощущалось.
- Высоко летят...
Дроглор благоразумно промолчал.
К крепости они по привычке подобрались со стороны непроходимого нагромождения скал и, не сговариваясь, сначала посмотрели на ворота внизу и ведущую к ним дорогу.

Первыми появились Джарил и Доример – вместе. Встретивший их Первый уже успел немного отдохнуть и тут же. обменявшись несколькими словами с Пятым, увел Восьмого – достраивать защиту вокруг крепости. Мало кого могли они бояться, и все же... Никто не должен был во время встрече пробраться внутрь незамеченным.
Ангмарец казался совершенно непроницаем.
- На этот раз откликнулись все, - произнес он. – Я переменил к лучшему мнение о своих собратьях. Четвертый тоже уже у ворот, сейчас подойдет, наверное. Удобно все-таки чувствовать друг друга... иногда, - бывший улаири хмыкнул.

Джарил промолчал: задушевная беседа с Ангмарцем в ближайших планах не значилась. Восьмой из Девятки с куда большим удовольствием пообщался бы с Кхамулом. Интересно узнать, прижились ли идеи, брошенные им в прошлой беседе. Джарил имел хорошее чутье на неприятности, неоднократно спасавшее жизнь. И это чутье говорило, что с Девятью все не так просто, как кажется. впрочем. назгул был бы рад ошибиться. Он хорошо относился к Первому, как к человеку. В своем сегодняшнем виде Король-Чародей внушал бывшему кольценосцу исключительно хорошие чувства. Но! Первый – он Первый и есть. А старой нежити, которой осознал себя «проснувшийся» назгул хотелось чуть больше власти.
- У нас могут быть гости, - он предпочел за лучшее сменить тему на менее сколькую. Наговорится о будущем Девяти они успеют и после прибытия остальных. – Гондорец, который шел с нами – упорный преследователь.