Посвящается 115-летию со дня рождения Агаты Кристи!

Детектив… Двадцатые годы двадцатого века… Антураж книг бабушки Агаты… Совершено преступление… Кто? Кто убийца?

Итак, господа прикломаны, детектив. На маленьком островке стоит отель «Диоген», место, где люди могут не называть настоящих имен. Где не спросят – кто ты, откуда. Рай для людей, не обделенных вниманием. Вашим героям предстоит поселиться в этом отеле и выяснить «Кто убийца?»
________________________________________
Блестела серая поверхность озера, отражавшая подслеповатое заходящее солнце на дымчатой сетке небес. Весла плавно поднимались и опускались. И брызги с них летели во все стороны. Приближалась гроза. Но пока, озеро было тихо. Только весла бились о воду… После того, как испортился мотор, вся мужская часть пассажиров вооружилась веслами, и начала грести. Единственная дама, обмахивалась веером.
Лодка обогнула скалу. Невдалеке показался остров. Совсем маленький, покрытый зарослями орешника. В центре возвышался небольшой двухэтажный домик. Судя по всему, это и была гостиница.
Господин Доддлридж с любопытством разглядывал своих спутников.
Вот это - Дженнифер Лонгстон -- бывшая актриса, вдова американского миллионера.
Сколько ей лет не удалось узнать даже Скотланд-Ярду. Но молодится она вовсю – на лице слой розового грима, одежда сплошь рюши и оборочки. У ног – костылек, а в руках – китайский веер.
Рядом с ней – милый молодой человек, по имени Джереми Мэтьюз. Он высок, худ, с ухоженными тонкими усиками. Кажется, он адвокат или клерк.
А рядом с Додлриджем сидел некто Дональд Суонсон. Тучный, высокий с сумасшедшими рыжими усами и голубыми очками. От него сильно пахло сигарами. И для бедняги Доддлриджа – это была пытка, с его то аллергией! Неприятный человек!
В отеле должны быть еще некоторые достопочтенные господа. Посмотрим!

-- Эти брызги, -- ни к кому в особенности не обращаясь, сообщила миссис Лонгстон, -- способны погубить любой наряд. Неужели нельзя было предусмотреть более цивилизованный способ перебраться на остров? Паром или плавучий мост...
Американка говорила быстро, громко, с неприятным привизгиванием на конце фраз.
-- Тави, радость моя, тебя не беспокоят эти ужасные брызги?
Из закрытой корзинки, стоявшей у ног женщины, послышался раздраженный лай. Пассажиры постарались скрыть улыбки: так похоже было это злобное тявканье на речь хозяйки.
Возможно, кто-нибудь вспомнил в этот миг колонки светских новостей и сплетен в газетах, где говорилось, как трясется известная американка над своей драгоценной Октавией-Аурелией...
А что касается наряда... право, такую безвкусицу не жаль было бы и загубить. Дженнифер Лонгстон, женщина с сильным характером, успешно навязывала свою волю модельерам и портным.

Элис Доротея Моретон

Элис неторопливо прогуливалась по берегу острова, лениво обмахиваясь изысканным веером и со скукой смотря по сторонам. Небо постепенно темнело, а стоящий неподвижный зной явственно говорил о том, что надвигается гроза. Но, похоже, юную миссис Моретон это мало волновало.
Справа от нее возвышалось двухэтажное здание гостиницы, вокруг него разросся орешник, а слева уходил вниз каменистый берег, прямо к холодным волнам, лизавшим гальку. Платье Элис шелестело по камням и грозило вот-вот зацепиться за какой-нибудь из них, особенно острый, или хотя бы за цепкую ветку орешника, рядом с которым прогуливалась девушка, но ее саму это тоже нисколько не волновало. Она знала, что это платье очень хорошо подчеркивает ее фигуру, делая совсем неотразимой, а нежно-розовый цвет выигрышно смотрится с ее золотистыми волосами и нежной бледной кожей. Могло показаться, что миссис Моретон приехала не в уединенную гостиницу, а в саму столицу. На первый взгляд это было достаточно вызывающе, но стоило только посмотреть на изысканную фигурку Элис на берегу, как подобные мысли тут же куда-то исчезали. Она любила этот эффект, любила, когда ею восхищались - именно поэтому всегда старалась выглядеть безупречно. Что в большинстве случаев ей вполне удавалось.
Девушка остановилась, задумчиво смотря на горизонт и изредка обмахиваясь веером. Наконец, она повернулась, но тут же замерла, заметив, что к острову приближается лодка. О, неужели новые постояльцы? Как интересно! Но на лице Элис не отразилась ее заинтересованность, только зажглись огоньки в глубине голубых глаз. Продолжая стоять недалеко от берега, Элис решила подождать, пока лодка подплывет поближе, чтобы посмотреть, кто прибыл.

Горничная отеля Диоген сбивалась с ног, подготавливая комнаты для вновь прибывших, стирая последние соринки с мебели в гостинной. Все вроде было готово, но волнение, вызванное появлением новых постояльцев, не позволяло ей присесть хоть на минутку. Ноэль бегала туда-суда, как заведенная, по большей части впустую. Но все движения девушки были полны такого искреннего воодушевления, а глаза так сияли неподдельным возбуждением и ожиданием чего-то приятного, что никому не приходило в голову ее остановить.
Мисс Паж ставила свежии цветы в комнату изящной постоялицы Диогена, когда увидела в окно причаливающую лодку. Она глубоко вздохнула, вышла из номера и останавилась невдалеке от входной двери в ожидании новых поручений, готовая по первому знаку исполнять желание новых жильцов.

-Вкалывать за свои же деньги! Этот сквалыга дерет с нас втридорога, а на лодке сэкономил! Вот скупердяй! - все больше и больше распаляясь, жаловался Суонсон, - Не удивлюсь, если мясо на обед придется жарить самому. Что за отношение к людям?...

Сазерленд мерно орудовал веслом. Взмах, вдох, взмах, выдох… Не смотря на возраст мужчина поддерживал себя в неплохой форме, хотя пристрастие к сигариллам накладывало свой отпечаток. Утерев пот со лба, он продолжил бурчать себе под нос. «….шавка…, сырость …, старик с постной р…, еще и весла, чтоб им в….»

Вид окружающих красот абсолютно не радовал Суонсона. Тряска в дрянном купе, мерзкая еда в вагоне-ресторане и занудный попутчик лишили его остатков самообладания. Все о чем сейчас мечтал Сазерленд – пинта доброго пива и любимая сигарилла.

Последние лучи солнца нашли приют в синих стеклах очков Дональда. Сумерки вступали в свои права…

Майкл Фостер

Ох уж эти шаловливые руки! А пальцы, пальцы-то как перебирают воздух - одно загляденье! Майкл улыбнулся. Улыбнулся, как улыбался всегда, когда создавал произведение искусства - и не важно, если никто, кроме Фостера, этот предмет не считал выдающимся, а лишь куском хлама. Работа должна приносить радость, а мистер Бартоломью Фицджеральд не сможет найти другого такого работника, который бы согласился работать чуть ли не в четырех разных ипостасях за одну зарплату...
Сзади что-то хрустнуло, и Майкл вздрогнул. По спине разом прокатились мурашки, и Фостер оглянулся, боясь, что позади может стоять кто угодно - начиная от волка и заканчивая его покойным дедом. Позади, конечно же, никого не оказалось. Фостер был единственным человека на заднем дворе гостиницы, сидящим посреди опилок.
Покачав головой, Майкл вернулся к прерванному занятию. Как бороться с этим расстройством его психики? Чуть что, какой-нибудь резкий, неожиданный или слишком громкий звук - и все тело будто бы замирает от страха, а Фостер не может пошевелить даже пальцем! Что виновато в этом? Неужели тот самый самосвал? Ответ, как это обычно водится у риторических вопросов, скрывался где-то рядом. Казалось, протяни руку - и ты его поймаешь...
- Да, Майкл, - сказал Фостер сам себе. - Это счастье, что ты нашел работу здесь. Кто согласится держать подобного тебе работника? Надо благодарить судьбу и мистера Фицджеральда. Тихо, спокойно, публика всегда приличная. Только вот эти резкие звуки и заставляют нервничать. Зато никто ничего дурного про это не скажет...
Он улыбнулся, довольный подобным утверждением.

Неймлес Эраст Петрович
Сегодня было привычно пасмурно - молочно-белое небо безрадостно взирало на туманный Альбион. Это его унылое равнодушие угнетало приезжих и Эраста Петровича оно угнетало тоже. Все же слишком он привык к солнечному небу, красочным закатам и восходам. Это же закат никуда не годился. Где пурпурная пастила облаков, где акварельные росчерки алого неба? Где пылающий шар, закатывающийся куда-то за край вселенной? Должно быть, все это было где-то в другом месте, Эраст же Петрович видел неясное розоватое марево над горизонтом и ничего боле. Если там и была какая-то стоящая панорама - то ее загораживал тис, выросший так некстати напротив застекленного эркера.
Высокий и статный мужчина стоял в гостиной отеля у окна эркера, заложив руки за спину. Поза его была одновременно напряжена, но странно естественна - позвоночник прям, словно он стоял на парадном смотре, подбородок приподнят, взгляд сосредоточен, но при этом казалось, что подобная осанка давно вошла в привычку этого молчаливого человека. Белоснежная рубашка с отложным воротничком была накрахмалена до хруста и расстегнута на шее на одну пуговицу, в манжеты вдеты серебряные запонки с именным вензелем: ЭПФ. Что сие означало, можно было только догадываться, ибо господин Неймлес не был склонен что-то объяснять.
Удрученно вздохнув, мужчина повернулся к пейзажу спиной и вернулся в кресло, которое покинул десятью минутами раньше, раскрыл томик Байрона на заложенной странице и углубился в чтение.

Дженифер Лонгстон прикрывала веером густо накрашенное лицо и мысленно проклинала себя за то, что села в лодку. Надо было сразу отказаться, потребовать свой багаж и уехать. А теперь поздно...
Что ж, дело к вечеру, уже темнеет. Она заночует в этом нелепом отеле, а утром уедет отсюда. К черту планы! Нельзя становиться рабыней своих планов, надо уметь вовремя их менять!

Джереми Мэтьюз

Джереми сидел рядом с совершенно невозможной персоной - Дженифер Лонгстон!!!
"- О Боже мой, это же надо так накраситься!?, да у клоунов на лице грима меньше! А эта собачонка! - Мэтьюз в один миг вспомнил как эта взбаломашная особа устроила скандал в ресторане отеля "Ритц" когда персонал не сумел найти серебрянную миску для её собаки.- неужели придётся её терпеть весь отдых!? Надо тогла хотя бы попытаться смазать эту телегу что бы не слишком скрипела"

Тем не менее Метьюз был адвокатом да ещё и человеком светским и умел скрывать свой чувства от посторонних. По сему он только широко улыбнулся и нарочисто льстивым голосом спросил у своей соседки:

- Мадам! Скажите ради всего святого, не родственница ли вы блистательной Дженифер Лонгстон? Быть может вы помните её роль в "Клеопатре", это была её величайшая роль, хотя вы наверное слишком молоды чтобы знать эту великую актрису!!!

Вот незадача -- ценитель высокого искусства на голову свалился! Такой может крепко попортить кровь, если его вовремя не отшить...
-- Молодой человек, -- произнесла Дженнифер Лонгстон, привизгивая еще сильнее обычного и делая ударение на слове "молодой", -- роль в "Клеопатре" -- мой позор! Я связалась с этой мерзкой постановкой только потому, что сдуру подписала кляузно составленный контракт. И потом еще долго критика пинала режиссера и сценариста за позорные исторические ляпы!.. С вашей стороны просто жестоко напоминать мне об этом... Тави, Тави, солнышко, у тебя не затекли лапки? -- нагнулась миссис Лонгстон над корзинкой. -- Потерпи, моя ненаглядная, вот уже и берег...

На лице адвоката не дрогнул ни один мускул, а его улыбка даже стала ещё более лучезарной.
«- Дааа, смазал, на свою голову, вот уж не даром говорят, не тронь не зав….. ну и так далее, слава Богу, берег уже близко»
Но оставаться без последнего слова адвокат не мог! Его голосом можно было смазать целый состав:
- Так это всё-таки вы! Ну что вы! Может быть, постановка и была плохой, но ваша игра! В газетах писали, что королева даже хотела наградить вас за столь блестящую передачу образа, не так ли?

Актриса только успела набрать воздуху, чтобы отчитать дерзкого попутчика, но в этот момент лодка поравнялась с причалом, и гости стали один за другим поспешно покидать лодку.

- Добрый день! Добрый день! – вскричал подбежавший к лодке, маленький толстый человечек. – Я – мистер Бартоломью, хозяин гостиницы. Идемте скорее вовнутрь, становится холодно.
И он засеменил по узенькой, поднимающейся вверх тропке. Все это время он что-то объяснял одному странному мужчине, кажется, слуге, и тот подхватил чемодан миссис Лонгстон.
- Сегодня на ужин у нас – жаркое из кролика, луковый суп, йоркширский пудинг и что-то еще. Завтра – паштет из….
Господин Доддлридж перестал слушать хозяина. Он ему уже успел наскучить. Его губы тронула легкая улыбка. Это ведь так смешно – все эти люди собрались здесь и пытаются скрыться от общества. Да, отель «Диоген» известен тишиной и спокойствием. Здесь никто не спросит твоего имени. Не начнут узнавать что-то из твоей жизни и лезть в душу.
Пусть они пока веселятся…

Хозяин еще долго болтал – рассказывал о чудесных закатах на острове, о температуре воды, о своей нерасторопной горничной. Так незаметно они вошли в холл. Это была продолговатая комната, обитая алым бархатом, с высоким потолком и свечами на стенах. Здесь стояла дюжина мягких кресел и парочка журнальных столиков. Прямо входной двери стояли огромные напольные часы с кукушкой. Сделанные, наверное, сотню лет назад, из красного дерева с золотыми инкрустациями, они сразу же притягивали взгляд и завораживали. Некой таинственностью и тайной, скрывающейся за ними.
- Итак, Джакоб Доддлридж, – Бартоломью впился в него взглядом, - селится в четвертом номере. Так, дайте подумаю, мистер Нэймлесс а шестом… Прислуга во втором… Леди в… Значит, господин Мэтьюз, номер пять. Господин Суонсон, ваш номер – седьмой. Я, если что, в первом номере. А несравненная госпожа Лонгстон будет жить в номере три. Нам очень жаль, но единственный люкс занят. И… Но мы выбрали вам самый лучший, на мой взгляд, номер.

Вот! Наконец-то постояльцы и появились...-думала горничная, попутно судорожно вспоминая, все ли она сделала: везде ли подметено, поправлены занавески, расставлены цветы и развешаны полотенца. Волнение девушки было легко понять, так как работала она не так давно, а уже добилась существенных успехов в области карьерных перспектив. Тем более, работа была для нее крайне важна. Когда хозяин Диогена огласил кто в каком номере живет, Ноэль тихо подошла к госпоже Лонгстон и, вежливо улыбнувшись, тихо произнесла:
Позвольте, я возьму ваши вещи и провожу вас в отведенную вам комнату.
И не дожидаясь ответа актрисы, мисс Паж взяла вещи и понесла их в номер три, увлекая ее за собой, тем самым лишая возможности высказывать какие-либо претензии. Точнее, пытаясь лишить даму этой возможности...

Услышав в прихожей голоса, Эраст Петрович поднял взор от книги и прислушался, не иначе новые постояльцы. Это его не порадовало - новые люди, новые вопросы, новые объяснения. Со вздохом он закрыл книгу, отложил ее на столик и встал с кресла. Оправил рубашку и устремил взор на дверь в гостинную - ее новые постояльцы все равно не минуют, если захотят попасть на второй этаж. Была мысль опередить их и отправиться сразу в свою комнату, но это будет бегством - это раз, невежливо - два, встретиться с ними все равно придется за ужином - это три. Поэтому Эраст Петрович встретил первого вошедшего с учтивым и приветливым выражением лица.

Дженнифер Лонгстон должна была закатить скандал.
Дженнифер Лонгстон просто обязана была закатить скандал!
Да не какой-нибудь, а переходящий в истерику и нервный приступ!
Это ж подумать -- единственный люкс в гостинице достался не ей, а кому-то еще!..
Как ни странно, американка лишь молча подхватила корзинку с болонкой (которую, как известно, миллионерша никогда не доверяла слугам) и, опираясь на свою изящную тросточку, пошла за служанкой...

Окрыленная достигнутым успехом, девушка мчалась по напрвлению к номеру три, точнее, мчалась она только первые несколько десятков шагов. А потом всеж заметно сбросила шаг, что не удивительно. Не так уж легко бежать с совсем не легкими чемоданами, даже если это входит в твои обязанности, а по сему подобные экзерсисы стали частью жизни...
-Боже, что же она с собой возит...- думала девушка, время от времени оборачиваясь, проверяя, идет ли госпожа Лонгстон за ней,и по-прежнему улыбаясь.-Ну почему у ручной клади ног нет..

Доддлридж со скукой осмотрел прихожую.
В первую очередь в глаза бросились часы. Они мирно тикали и показывали пятнадцать минут седьмого. Странные часы… Какие-то недобрые. Неприятные, и все равно притягивающие к себе.
- Простите, как вы сказали, где я живу?
- Номер четыре, господин Доддлридж. Захватите, кстати, ключи…
- Да-да. – Не отрывая взгляда от часов, Джакоб протянул руку и получил ключи.
Все-таки не нравится мне здесь. Очень не нравится…

- День добрый, сударыня, - Эраст Петрович учтиво поклонился, вошедшей вслед за горничной пожилой даме с собачкой, - Н-неймлес Эраст Петрович, к вашим услугам, - представился он и попытался определить на глаз, сколько даме лет.
Спросить подобное он бы не решился даже под дулом дуэльного пистолета, да и дама признается разве что в подобном же положении, но прикинуть в мыслях ему никто не мешал. Правда, помочь тоже было некому - толстый слой косметики настолько умело маскировал правду, что Эраст Петрович тут же отчаялся оную правду выяснить и оставил даму в праве иметь подобную тайну. К тому же подобным вопросом он задался разве что от скуки, а не из интереса, поэтому фиаско его ничуть не разочаровало. Единственный вывод, к которому он сумел прийти - даме больше тридцати и
это его вполне удовлетворило.

Элис Доротея Моретон

Так и подойдя к лодке поближе, Элис все же смогла разглядеть, что в ней трое мужчин и женщина. Интересно... Увидев, что женщина приехала с маленькой собачкой, Элис недовольно поморщилась: вот еще, живность! Будет здесь теперь везде бегать и противно тяфкать!
Удовлетворив свое любопытство, женщина еще немного прошлась по саду, а затем в очередной раз поправила великолепное платье и направилась в дом. Войдя в гостиную, она увидела удаляющуюся леди вместе со служанкой, но возможности ее рассмотреть у нее не было. Зато оставшиеся мужчины, похоже, уходить не так спешили. Элис мило улыбнулась, чуть склонив голову, и негромким, мелодичным голосом произнесла:
- Приветстсвую вас, господа.
Сама же она тем временем, внимательно их рассматривала, хотя вряд ли это можно было понять со стороны по ее почти опущенному взгляду.

Ну, вот!-выдохнула Ноэль, с облегчением глядя на дверь,- добрались...
Тяжелая поклажа опустилась на пол.. Горничная достала из фартучного нагрудного карманчика, где она обычно хранила ключи от номеров, ключ, открывающий эту дверь. Два оборота, и... вот уже перед глазами панарама номера...
Девушка внесла вещи в комнату и вежливо осведомилась, нужна ли ее помощь или она может быть свободна.

-- Теплого молочка моей Тави! -- распорядилась Дженнифер Лонгстон. -- И немного сырого фарша -- свежего, разумеется. А вещи... не надо их разбирать сейчас!
"Завтра я отсюда съеду!" -- хотела добавить женщина -- но удержалась. Не стоит сейчас удивлять персонал, хозяина и постояльцев своими внезапно изменившимися планами. Надо завтра рано утром к чему-нибудь придраться -- и под этим предлогом уехать.

-Сию минуту, мадам...- чуть склонив голову, ответила девушка и тут же вышла, направляясь в хозяйственную часть отеля.
Попросив на кухне, чтобы подогрели молоко, сделали свежего фарша для животного одной из постоялиц и отнесли все в третий номер, Ноэль вернулась в холл, ожидая, не потребуется ли помощь кому-то из постояльцев.

Майкл Фостер

Майкл вздрогнул, когда позади раздался голос мисс Паж, но, узнав ее, расплылся в облегченной улыбке:
- Господь милостливый, Ноэль! До смерти своим подкрадыванием доведешь! - шутливо заметил он в спину уходящей девушке и тяжело вздохнул. Ну да, мисс Паж у нас не обращает внимания на чернорабочего, который делает все, что только можно. Мисс Паж не...
Подобные мысли закрутились в голове Фостера, когда он, насвистывая староанглийскую песенку, принялся рыскать по кухне в поисках молока. Мистер Фицджеральд управился бы за пять с небольшим секунд, Майклу требовалось на поиски не меньше трех минут.
Позади фыркнула плита, но тут уже Фостер был готов, а потому быстро начал менять кастрюли и, запамятова, схватился за одну из них голыми руками. Вскрикнув от неожиданной боли, разлившейся по руке, он отскочил от плиты и выронил кастрюлю. Варившийся суп на секунду завис в воздухе, а затем со звонким ударом кастрюли о пол, ринулся вниз и расплескался вокруг.

Джереми Метьюз

Адвокат втащил два своих чемодана в номер, снял сюртук и повалился на кровать.

«- Дааа, начался отдых, сменил что называется обстановку! Может съехать отсюда пока не поздно? Интересно, удастся ли вернуть деньги за номер? Ха, если что, я устрою хозяину весёлое времяпрепровождение в зале суда!»

В этот момент снизу раздался страшный грохот, и проклятья. Адвокат вскочил с постели и прислушался:
«- Ха, похоже, сегодня за обедом мы не досчитаемся одного блюда! А вот и причина съехать! Моя комната прямо над кухней! Чудовищно!»

Адвокат ухмыльнулся и снова прилёг на кровать.

Откуда-то донесся горохот... Ноэль вздрогнула, прислушалась и, осознав где искать источник шума , направилась на кухню. Картина, представшая перед ее глазами отнють не радовала:
суп, противной лужей растекся по полу.
-Боже, Фостер, что случилось? Надеюсь, вы не обожглись?- озабоченно осведомилась девушка, но не сочьтя внешний вид Майкла особо болезьненным, взялась за половую тряпку и приступила к уничтожению следов суповой катастрофы.- Если вы не подадите первое, постояльцы будут крайне недовольны...

Майкл Фостер

Ну, это уже выходило за все рамки дозволенного!
- Я нанимался сюда не на кухне стряпать! - возмущенно сказал Фостер, отчаянно жестикулируя рукой от боли. - Я чиню трубы, строгаю, латаю, кошу газон и привожу в порядок клумбы, поливаю цветы и ношу тяжести - и после всего этого я еще должен и за плитой стоять?! Ну уж нет, увольте, мисс Паж! Это не мужское дело! Я надеюсь, ты меня понимаешь?
Он открыл холодную воду и сунул руку под кран.
- Если дело пойдет и дальше в таком русле, я уволюсь. Да-да, останешься здесь одна. Один на один с мистером Фицджеральдом!

- Вечер д-добрый, мисс Моретон, - Склонил голову Эраст Петрович и проводил взглядом не пожелавшую здороваться новую постоялицу, что ж, тем лучше, возможно, она и вовсе не склонна к беседам, а это Эрасту Петровичу только на руку. - Как вы находите сегодняшнюю погоду? - Он вернулся в кресло, без надежды, однако, возобновить чтение, - Вы не боитесь п-простудиться, с моря, должно быть, невыносимо дует.

- О нет, уверяю вас, Эраст Петрович, погода сегодня чудесная! - Элис улыбнулась и грациозно присела во второе кресло. - Знаете ли, ветер иногда чрезвычайно освежает. А мысли после него становятся такими ясными!
Выждав еще немного времени, чтобы не показывать своего любопытства, Элис спросила, стараясь, чтобы тон был как можно более скучающим:
- А кто наши новые постояльцы? Они знакомы вам?

- Если дело пойдет и дальше в таком русле, я уволюсь. Да-да, останешься здесь одна. Один на один с мистером Фицджеральдом!
Девушка подняла голову и посмотрела на Майкла.
-Ты прав,- горничная виновато улыбнулась.- Конечно, это не твое дело. Я просто забегалась, вот и веду себя, как эгоистка. Я сейчас вытру и все приготовлю ..
И Ноэль принялась с удвоеной энергией тереть пол, уничтожая отвратительную лужу. Когда же с потолом было покончено, девушка, помыв руки, принялась за овощи для супа.

- Нет, я вижу этих людей впервые, это б-было бы невероятным, если бы кто-то из знакомых мне людей внезапно оказался здесь. П-подобное я бы списал на происки провидения. - Эраст Петрович как будто даже зябко передернул плечами или мисс Моретон только показалось. - Боюсь, теперь с тихими вечерами будет п-покончено, я видел собаку у одной из приезжих. Как вы относитесь к такому соседству?
Тема знакомств Эрасту Петровичу не нравилась, поэтому он поспешил перевести ее в более обыденное русло.

- Собака! - презрительно поморщилась Элис, вкладывая в это слово все презрение, на которое только была способна. - Мерзкое маленькое существо! Видимо, - она вздохнула, - вы правы, тихих вечеров нам больше не видать.
Элис раздраженно расправила на платье пару складок. Теперь перспектива новых постояльцев совершенно ее не радовала. Впрочем, пока что она по-прежнему еще ничего не знала о них.
- Пожалуй, я пойду к себе, - произнесла она, поднимаясь. - Благодарю вас за беседу, Эраст Петрович.

Новая постоялица, через приоткрытую дверь приняв молоко и фарш, заявила, что покормит свое сокровище сама. И разденется тоже сама -- она не настолько одряхлела, чтобы нуждаться в услугах горничной для укладывания в постель.
Поставив на пол мисочки, Дженнифер Лонгстон тщательно заперла дверь изнутри и накинула цепочку. Затем, откинув крышку корзинки, точным движением цапнула за шиворот очаровательную мальтийскую болонку, извлекла ее наружу и поставила перед мисочками.
-- Жри! -- неприветливо сказала она и отойдя к окну, уставилась на темную гладь озера.
Ни журналисты, ни режиссеры, ни покойный Джером Лонгстон (явись его дух в этой комнате) не признали бы сейчас в этой хмурой, сосредоточенной женщине шумную, говорливую и общительную Дженнифер...

- Господа, - зычный басок хозяина разнесся по всему этажу, - пожалуйста, поторапливайтесь - через пару минут - у нас ужин. Приводите себя в порядок и выходите в столовую. Как я уже говорил - у нас отличное жаркое из кролика. Господин Фостер, наш повар, славится им.

***

Джакоб Доддлридж услышав хозяину недовольно скривил губу.
"Вот еще. Шумит здесь, как пароходный гудок"
Он быстренько занес саквояж в номер. Это была добротная чистая комнатка, с намеком на роскошность. Но клерка она не удивила. Он еще раз фыркнул и спусился в столовую.

Мистер Метьюз стоял перед зеркалом и как раз заканчивал свой туалет, он выбирал запонки для рубашки, как по этажу разнёсся зычный голос хозяина:

- Господа, - зычный басок хозяина разнесся по всему этажу, - пожалуйста, поторапливайтесь - через пару минут - у нас ужин. Приводите себя в порядок и выходите в столовую. Как я уже говорил - у нас отличное жаркое из кролика. Господин Фостер, наш повар, славится им.

«- Самое время – подумал Джереми, и взял из коробочки пару простеньких золотых запонок с выбитыми на них литерами J.M.
Адвокат побрызгал себя одеколоном, одел фрак, ещё раз посмотрел на себя в зеркало, улыбнулся сам себе и вышел из номера.

После ухода его собеседницы Эраст Петрович ненадолго погрузился в свои мысли, из которых его вырвал зычный крик хозяина. Он вздрогнул и повернулся в сторону двери в прихожую. На секунду он почувствовал себя в казарме, не хватало только рельса, по которому следовало постучать, чтобы рекруты собрались у полевой кухни. Эраста Петровича передернуло, все воспоминания о его военном прошлом вызывали у него неприятные ощущения.
Но как бы там ни было, приглашение следовало принять. Господин Неймлес немедля поднялся из кресла, оправил манжеты и быстрым шагом направился в свой номер, переодеться к ужину.

Услышав голос, зовущий к ужину, Элис подняла голову от романа, который читала, и чуть наморщила нос.
- Ну вот, только начнешь, - недовольно пробормотала она.
Поведя плечами, она закрыла книгу и положила ее на низенький столик, а сама подянлась и расправила складки на платье. Мельком взглянув на часы, Элис пошла к двери. Только около зеркала она на несколько секунд остановилась, поправила выбившуюся из прически прядь. Снова оглядела себя критическим взглядом, но похоже, осталась вполне довольна уивденным, так что расправила плечи и вышла из комнаты, неторопливо направившись в столовую.

Американскую миллионершу к столу пришлось звать персонально... и бесполезно.
Она привизгивающим голосом ответила через дверь, что с дороги ей кусок в рот не полезет. И что ужинать вообще вредно. И что она надеется, что за свои деньги она может получить хоть немного покоя -- до утра!

Итак, по просьбам трудящихся, сцена ужина вырезается. Меняем декорации: закончился ужин, все прошло довольно мило, все поговорили о погоде, нашли общих знакомых и даже позволили себе пару раз пошутить. Господин Неймлес рассказал интересную историю о призраках, а господин Бартоломью рассказал, как ему достался отель. Наконец, было объявлено, что ужин завершен.
Мужчины прошли в курительную, провели там некоторое время. После, они отошли ко сну. Все вроде бы затворились в своих комнатах…

Джакоб Доддлридж спустился промочить горло. Совершено не шел сон, а перед глазами все время вставали страшные картины призраков, Джакоб вслух чертыхнулся про Неймлеса. В гостиной Доддлридж уже приметил бар, и собирался выпить двойной виски. После него, обычно, был хороший крепкий сон.
Тут его внимание привлек один факт… Он прошел в холл…

Раздался выстрел…

Замок не поддавался.. Сначала ключ не удавалось вставить в замочную скважину, потому что руки сильно дрожали, потом он почему-то не проворачивался. Но, наконец, сухой щелчок, и дверь была заперта. Ноэль засунула связку в боковой карман и побежала прочь от номера. Только бы никто не заметил, что она была здесь.
- Спокойно.. Никто ничего не узнает. А даже если увидят, то нет ничего странного в том, что горничная находилась в номере постояльца..
***
В отеле было тихо. Девушка стояла на нижней ступеньке лестницы, все еще дрожа от волнения. После всего что произошло, это было совсем не удивительно. Больше всего на свете Ноэль хотелось сейчас оказаться в своей комнате, залезть в кровать, поджав ноги, и укрыться с головой одеялом. Это всегда помогало. В детстве казалось, что достаточно закрыть голову, лишив себя возможности видеть окружающий мир, как ты оказываешься в безопасности, и никто из внешнего мира не может преодолеть препятствия, созданного тобой из шерстяного покрывала. Но девочка выросла, и теперь не могла прятаться всякий раз, когда ей становилось страшно.
***
Страшно.…Нет, это не страх. Скорее ужас, от осознания того, что ты находишься рядом с мертвым, но при этом, еще и испытываешь своего рода удовлетворение от осознания того, кто этот человек. Какое-то время девушка заворожено смотрела на распростертое тело, а потом, словно придя в себя, начала громко звать на помощь…

Адвокат ворочался с боку на бок, но сон не шёл к нему, поэтому адвокат просто лежал в постели и слушал тишину.
Внезапно из-за двери послышались шаги.
Адвокат резко встал с кровати, сунул ноги в тапочки, одел ночной халат и вышел из комнаты. Он быстро прошёл по коридору и начал спускаться вниз по лестнице, на середине лестницы его застали громкие крики, кричала девушка. Джереми глубоко вздохнул и пошёл на крик, в гостиной Метьюз обнаружил источник шума, кричала горничная.
- Что произошло? – адвокат нащупал в кармане халата коробок спичек и чиркнул одной из них, ярко вспыхнув спичка осветила комнату, и адвокат увидел тело.

- … и не введи нас во Искушение, но избави нас от Лукавого. Аминь. – Бартоломью встал с коленей.
Со лба градом катился пот, лицо приобрело стойкий кирпичный цвет, хозяин с трудом владел своим лицом – во время молитвы он несколько раз прерывался, путался и начинал все сначала. Прошло уже минут пять после выстрела. А он все боялся, боялся, что сейчас в дверь постучат и придут за ним.
Следуя древнему, животному страху он решил спрятаться – залез на кровать, долго не мог найти края одеяла, спрятался под ним. И только тогда в дверь постучали.
Кто? Неужели? Почему?
- Господин Доддлридж умер. Отгадайте, кто следующий! – проревел из-за двери незнакомый голос. Было трудно понять – чей он: мужской или женский, детский или старческий.
Через долю секунды Бартоломью потерял сознание. Последнее что он подумал было
«Жаль дверь закрыта, теперь ее выбьют, а платить за новую кому – опять же мне…»

Майкл Фостер

О Боже, Боже, Боже... Господи Иисусе...
Он бежал, тяжело дыша, пытаясь унять бешено колотящееся сердце и изгнать из памяти образ мертвого Доддлриджа. Всего-то глоток воды стоил ему стольких мгновений ужаса... всего один глоток... выстрел, выпавшая чашка... и нескончаемый бег...
- Я не в себе, мне мерещится, - прошептал Майкл, опираясь о стену и глядя, как капли пота срываются с его лица и падают на пол. - Все только мерещится...
Совсем рядом раздалось тявканье, и испуганный женский голос. Майкл поднял голову и медленно попятился. Ему померещилось, что впереди, в полумраке коридора, стоит некто, кто хочет его смерти.
Тявканье раздалось ближе, и левая рука Фостера нащупала дверную ручку. Вне себя от ужаса, он рванул ручку на себя, но дверь лишь слабо щелкнула, не поддаваясь. Фигура в конце коридора пошевелилась, и Майкл, взвыв, рванулся вперед и плечом высадил дверь. Когда он вновь смог соображать, то увидел перед собой испуганную женщину, вокруг которой с бешеным тявканьем носилась маленькая собачка.
- Он умер! - заорал Майкл.
- Кто?.. - выдавила из себя миллионерша.
- Доддлридж! Доддлридж! - Майкл попытался вскочить на ноги, но они не слушались его, и Фостер вновь упал на пол, растянувшись и лишь тяжело и быстро дыша.

Стоя в полосе света, льющегося из коридора, миссис Лонгвуд вскинула руки к вискам.
Будь Фостер не в таком смятении, он непременно отметил бы странность: темная комната, поздняя ночь -- и постоялица, полностью одетая, с прической, не разобранной на ночь...
-- Доддпридж? Умер? -- потрясенно переспросила она. -- Это... это тот господин... который на лодке... ой!
Она могла бы спросить о многом, но, взглянув на лежащую на полу фигуру, поняла: этот бедняга взволнован еще больше, чем она сама.
Нагнувшись. женщина поймала за шиворот собачонку, бесцеремонно водрузила ее в корзину и, не обращая внимания на работника, все еще лежащего на полу, поспешила по коридору на шум голосов.

Ему совсем недолго довелось пробыть в своей комнате в тишине после того, как дверь номера закрылась за его спиной. Эраст Петрович лишь успел расстегнуть две верхние пуговицы сваей рубашки и наощупь отыскать платяной шкаф - света он не включал, когда внизу послышался крик, по коридору забегали люди и захлопали двери. Господин Неймлес обернулся и прислушался, потом болезненно поморщился и, пригладив кончиками пальцев седые виски, вышел в коридор. Мимо него как раз спешила дама, что не пожелала свести с ним знакомство нынче вечером в гостиной.
- Что-то случилось? - вопрос звучал почти утвердительно и не требовал ответа. Эраст Петрович окинул даму внимательным взглядом и присоединился к ней. – Вы слышали что-нибудь?

На сей раз дама была не столь неприступна, как вечером. Она обернула к незнакомому постояльцу лицо, тщательно обработанное косметикой. Под слоем пудры нельзя было определить, побледнела ли женщина, но темные глаза были возбужденно распахнуты.
-- Какой-то сумасшедший выбил дверь в мою комнату... сказал, что убит один из постояльцев... и покатился по полу в припадке... Вы что-нибудь знаете об этих ужасных событиях?..
Внезапно дама вздрогнула, резко выпрямилась и прикусила нижнюю губу, явно сдерживая стон боли. А затем пошла медленнее -- так, что Неймлессу пришлось соразмерять свой шаг с ее походкой, которая внезапно стала неровной, прихрамывающей.
Поймав короткий, но внимательный взгляд собеседника, пожилая женщина вымученно улыбнулась:
-- Я забыла в комнате трость...

Неймлес немедленно подхватил даму под локоть и отвел к небольшой тахте, что стояла в простенке между дверями в номера.
- Подождите меня з-здесь, я принесу вашу трость, - слегка склонил голову он и энергичным шагом направился в покинутый номер дамы с собачкой.
Дверь в комнату была распахнута, а на полу действительно обнаружился господин, что служил при отеле. Эраст Петрович бегло осмотрелся, отыскал трость в подставке для зонтиков подле вешалки для верхней одежды, выхватил ее и бросился к распростертому телу.
- С-сударь! Сударь, вы слышите меня? - Он попытался привести человека в чувство, похлопывая его по щекам и энергично массируя его виски, разгоняя кровь, - очнитесь же!

Ноэль сидела в своей комнате, на кровати, укутавшись в плед, но не смотря на это отчаянно клацая зубами. Ее бил озноб, к горлу подкатывала тошнота, а в желудке словно бы ворочалось что-то липкое и холодное.
--Ты не виновата....Ни в чем. Все равно никто ничего не узнает,- уговаривала девушка сама себя, но страх, который, по какому-то смутному ощущению, загнал сердце не в пятки, а в область где-то между лопаток, так что его удары казались девушке отчетливыми и громкими, все никак не хотел покидать горничную.

Закрыто по просьбе мастера на неопределенный срок.

Модератор