- Договор? Вы смеетесь, - барон во всю пялился на Ирвинга. Значит это и есть тот самый «демон»? Ничего особенного или необычного… и уж тем более впечатляющего. Этот рыжий ничем не походил на темного и страшного колдуна. По-правде, Эйдан был даже немного разочарован, но все же за свою не столь долгую жизнь он успел усвоить, что люди не всегда видят то, что есть на самом деле, поэтому и выводы делать не спешил. – Договор о предоставлении магических услуг? Или что-то в этом роде? Эти услуги не доказуемы – никто их не проверит, поэтому и Договор останется всего лишь фиктивной бумажкой, не несущей в себе ничего важного, – тут парень наконец-то сообразил, что дальше так нагло рассматривать хозяина лавки просто не прилично, усмехнулся сам себе, подкинул на ладони маленький амулет, на мгновение переключив все внимание на него. – Обойдемся устным договором. Хорошо? Я вам поверю…, - он пристально взглянул в глаза Ирвингу, слово там могла быть разгадка - врет рыжий, собираясь просто выманить денег, или говорит правду. Получалось, что вроде бы не врет. - И готов помочь, тем более, если вы тоже кого-то потеряли.
- Я рад это слышать, - торговец улыбнулся все той же безыскусственной располагающей к себе улыбкой. - В этом мире живут разные люди. Кому-то нужны бумаги, чтобы чувствовать себя уверенно. Мне нетрудно написать пару строк.
Ирвинг задумчиво глянул на прилавок, где остались его бутерброт и книга.
- Давайте обсудим все за обедом. Я расскажу вам чего стоит ожидать от проведения ритуала, а чего нет и вы решите сколько готовы вложить. Заодно и познакомимся. Вы уже бывали в "питейном заведении Вегилла"?
- Нет, пока не приходилось, - отрицательно мотнул головой Эйдан. - Это где?
- Здесь недалеко. Я иногда заходил туда прежде, когда еще жил здесь. Там можно спокойно поговорить о чем угодно. Даже если речь идет о сокрытии трупа. Дайте мне минут 20. Я не хочу, чтобы меня узнали на улице. Можете пока осмотреться в лавке, взять что-то себе, если хотите. Тут, в общем-то, нет ничего по-настоящему ценного.
- Хорошо, - согласился Эйдан. – Я возьму что-нибудь для сестры? Она обожает эти побрякушки. Кстати… - он на мгновение замялся, но все-таки не удержался и спросил: - Почему вас называют «безрогим»? Я могу понять, почему «демоном»… Но рога-то причем?
- Ну, у всех уважающих себя демонов они есть, а меня вот обделили, - отозвался из соседней комнаты торговец. - А откуда вы вообще обо мне узнали? Неужто люди до сих пор обо мне говорят? Или они говорят снова?
- Мне про вас один местный парнишка рассказал… Говорил, колдовать умеете, и люди к вам издалека ездили, пока вас из деревни не турнули, - барон выбрал несколько безделушек для сестры из вороха амулетов, лежащих в костяной коробочке на одном из стеллажей. - А что здесь с детьми происходит?
- Откуда я знаю? Может, извращенец какой-нибудь объявился. Будто мало их на наш век. А может, и что-то другое.
- Вы ж того… колдун! – удивился Эйдан отсутствию проявлений любознательности у Ирвинга. – Посмотрели бы что к чему… Или погадали… Или духов вызвали… Ну, я не знаю, что там в таком случае делать надо.
- Эйдан, вы заблуждаетесь на счет моей искусности и моего любопытства.
Барон вздохнул, пожал плечами. А что здесь можно добавить? Это ему, среднестатистическому обывателю, казалось странным, не помочь ближнему, если это в твоих силах, а маги, они могут думать и по другому, и им может быть далеко до фонаря, сколько еще людей пропадет в этом маленьком селении. При всей своей вздорности характера Эйдан вряд ли отказал бы кому-то, если бы к нему обратились за помощью: как-то это не благородно, не гуманно… да и вообще не по человечески.
Спустя обозначенные двадцать минут, а может чуть больше, Ирвинг вышел обратно в лавку уже совершенно другим человеком. Теперь перед бароном стоял путешественник явно родом из СААН, крашенный в рыжий, о чем свидетельствовали темные корни волос, в свободной рубашке, жилете, штанах с порой поясов и солидным кинжалом на портупее. Завершал все непонятный узор, покрывавший половину лица. Эйдан видел такие прежде: кажется, они были распространены на западе СААН. Единственное, что осталось неизменным это сапоги.
- Идем? - предложил он, делая приглашающий жест в сторону лестницы на чердак.
- Конечно, - барон последовал за ним, усмехнувшись про себя довольно оригинальному «входу-выходу» из дома.

Питейное заведение Вегилла на проверку оказалось обычным притоном - кабаком совмещенным с борделем, который снаружи выглядел намного приличней, чем внутри. Однако, как и обещал Ирвинг, каждый здесь занимался своими делами. Едва ли кто-то хотя бы оглянулся на вошедших. Впрочем, народу здесь было побольше, чем в других местах. Ирвинг уверенно, как завсегдатай, подошел к стойке, бросил трактирщику пару слов и жестом пригласил Эйдана за столик у стены. Буквально тут же подбежала служанка, взяла заказ и увеялась на кухню, ловко уворачиваясь от тех, кто пытался ее ущипнуть. Видать работала не первый день. Да и не первый год.
- Вегилл мой хороший знакомый, - объяснил Ирвинг неожиданно хороший сервис. - Я еще отойду, чтобы поговорить с ним. Но мы с вами вполне можем пока начать. Быть может, вы немного расскажете о себе? Вам уже известно, что я... "колдун", по сути я просто создаю амулеты, придающие духовных сил, мотивации. Назовите как хотите. Еще мне приписывали знание человеческих душ. Но любой психолог из столицы, пожалуй, даст мне большую фору, так что и это не слишком впечатляет. В Фордъегеле я торговал экзотикой и раритетом шесть лет. Люди меня здесь никогда особо не любили, как не любят все плохо поддающееся пониманию, но терпели. Вернулся я, чтобы отыскать свою пропавшую ученицу Лиру. Девочку... вернее, уже девушку 16-ти лет. Вот собственно и весь сказ.
Служанка принесла красного вина Эйдану, стакан разбавленного сока гуараны для Ирвинга, сказала:
- Горячее скоро будет, - и снова удалилась.
- Как меня зовут, вы уже знаете, - ответил Эйдан, проводив ее взглядом. – Мы с сестрой приехали с юго-запада Везда, там наше родовое поместье – Арно, к которому прилагается баронский титул, - странно, но его совсем не тянуло кичиться перед Ирвингом своим происхождением, словно чувствовал, что это для колдуна мало что значит и никакой роли играть не будет. – Наш отец, барон Рагнал, два года назад надумал идти в траморские джунгли. Последний раз его видели здесь. Большего сказать не могу: никто не знает, зачем и куда он направлялся, мы, его близкие, вообще не представляли, что он находится во Фордъегеле. Сейчас моей сестре приспичило проводить расследование, чтобы выяснить, что произошло. Не подумайте, что я не уважаю отца и мне безразлична его судьба… Просто я давно не верю, что он жив… и не верю, что мы что-то найдем. Прошло уже два года, да и не помнит его здесь никто… - барон запнулся, вспомнив про Марго. Но где гарантия, что девочка ничего не спутала или вообще не врет, чтобы подзаработать? – Я не особо доверяю колдунам (в своей жизни я видел всего одного человека, который действительно что-то мог, остальные оказывались обычными шарлатанами), но я готов вам заплатить и попробовать что-то выяснить об отце. И помочь вам, хоть вы так и не сказали, что я должен сделать.
Эйдан замолчал, с интересом наблюдая за Ирвингом. Пусть думает, что хочет, даже может считать, что молодой барон - обыкновенный лох или ему просто некуда девать деньги. Сейчас Эйдана это не волновало. Хотелось проверить, действительно ли колдун что-то умеет.
Ирвинг слушал внимательно, подперев голову рукой и не слишком отвлекаясь на напитки. Собственно, он не притронулся к своему стакану после того, как опустошил его разом почти на три четверти по завершению своей тирады.
- Так вы... - торговец не закончил свой вопрос, потому как служанка принесла еду. Только поблагодарив ее и убедившись, что она ушла, Ирвинг спросил: - Так вы с Вэзда? - И в голосе его совершенно не было энтузиазма.
- Оттуда, - согласно кивнул Эйдан. – Что-то не устраивает?
Торговец сделал неопределенный жест рукой. Мол, вроде как устраивает, да не очень. Выбирать-то не приходится.
- Я много слышал о вашей родине, когда жил в столице. Даже имел честь встретиться с некоторыми вэздцами. Но, боюсь, не могу сказать ничего лестного в их адрес. Впрочем, это не играет роли. Вы в праве не доверять мне как колдуну, а я вам - как вэздцу. Ритуал, который я собираюсь провести, вообще-то, устанавливает связь между двумя живыми людьми. Я изучаю его методику уже почти неделю и думаю, что прежде чем убивать еще столько же времени на ритуал по вызову "духов умерших" или чего-то подобного, лучше попробовать выйти на вашего отца так. Даже если он погиб, могут быть какие-то результаты. Единственная проблема - это реквизит. Как я уже говорил, колдун из меня так себе, поэтому и вспомогательных средств мне нужно больше. В частности хотелось бы получить... - Ирвинг замолчал, борясь с неловкостью и смехом, - жертвенного козла. Именно козла. С рогами.

Эйдан озадаченно уставился на Ирвинга. Издевается, гад, точно! Неужели здесь в деревне такая напряженка со скотом? Впрочем, хорошо еще что козел, а не какая-нибудь экзотика.
- Козел? Почему вы его сами не купите? Я же вам плачу за ритуал.
- Да. Но вы мне еще не заплатили. Или вам совершенно неинтересно на что пойдут деньги и что я буду делать? Впрочем, если вы не против, я бы хотел как можно меньше привлекать к себе внимание. Во Фордъегеле мало кто держит домашний скот и слухи о том, что кто-то зачем-то купил последнего козла дяди Эдди расползутся быстро.
Барон хотел было сказать, что лучше заплатил бы сразу, но мысль о вероятности шарлатанства Ирвинга его остановила.
- Так козел есть только у этого Эдди? И все? На весь Фордъегель?
- Сэр, "дядя Эдди" - это образное выражение. Я понятия не имею кто держит во Фордъегеле козлов, - сохранять серьезный тон торговцу давалось нелегко. Все-таки его опыт общения с вэздцами себя оправдывал целиком и полностью. - Но вам наверняка не составит труда раздобыть необходимую информацию.
Ирвинг невольно представил себе сию картину: благородный аристократ изысканно интересуюется на рынке купле-продажей мелкорогатого скота. Не ржать становилось все труднее. Торговцу самому не верилось, что он обсуждает жертворприношение и не с кем-то, а с вэздским дворянином. В правдивости истории Эйдана сомневаться не приходилось. Ложь Ирвинг научился различать в девяти случаях из десяти, а по-настоящему талантливых аферистов на земле не так уж много.
Эйдан заметно погрустнел, представляя, каким идиотом будет выглядеть, разыскивая козлов по всей деревне. Надо хоть причину какую-то достойную придумать, а то стоило поговорить с малолетней девочкой, так сразу решили, что он ее снимает. Что в этой дыре будут думать, если он вдруг не пойми для чего купит козла? Недалекий народ, испорченные нравы… Мерзость. Барона аж перекосило от такой мысли. Он вздохнул, допил вино, так и не прикоснувшись к горячему (аппетит почему-то вдруг пропал), и продолжил разговор:
- Тогда у меня только осталось только два вопроса: сколько здесь стоит козел и куда этого козла доставить.
- Цена здесь обычно по договоренности. Не бойтесь ее сбивать. А доставить в мою лавку, разумеется. Ночью я сниму замок... или поднимем козла на веревке?
- Лучше снимите замок, - отозвался Эйдан. - Козел на веревке… Боже, это ж шума будет на весь квартал! Кстати, козел в живом виде нужен?
- Живой, - через силу выдавил Ирвинг, закрывая рукой рот, предательски растянувшийся в широкой ухмылке, и пытаясь не смотреть на печальное лицо дворянина.
«Бред… Точно схожу с ума, - думал в это время про себя барон. – Сижу каким-то беглым колдуном-торговцем и обсуждаю покупку козлов! Клэри, если узнает, будет в восторге. Н-да… А неживой был бы лучше: сказал бы, что на шашлык, его б тогда и порубили, и упаковали, и доставили…».
- Если больше ничего не потребуется, то я тогда пойду, - Эйдана начинало бесить довольное лицо торговца. Весело ему, видите ли… У людей проблемы, а он ржет! Впрочем, что еще ожидать от колдунов?
- Да, конечно, - кое-как взяв себя в руки, ответил Ирвинг. - Вы знаете где меня найти. И, Эйдан... для меня эта ситуация так же непривычна, как и для вас. Мы просто по-разному реагируем. Не подумайте ничего дурного.
- Хорошо, до встречи, - попрощался барон, поднимаясь с места. – Пойду искать козлов… С рогами.
Покидая питейное заведение, Эйдан и сам не знал то ли поржать над сложившейся ситуацией, то ли впасть в транс от грядущего идиотизма, свалившегося на его голову.

(+Late)
Двумя месяцами ранее

До обеда в лавку заходили разные люди. Все больше путешественники или праздные зеваки. Заходили, глазели на диковинные вещицы, иногда интересовались ценой, и почти все уходили, ничего не купив. За день Лира продавала не так уж и много - две-три безделушки, пяток амулетов на дорогу и порой еще что-нибудь из ассортимента экзотики - статуэтку Повелительницы Чудищ Мелендриан, крест тэвского бога света, ритуальный кинжал одного из кланов тан-маэена. Некоторые приходили, зная что им нужно. Они обычно давали картинку или описание и обязательно долго просили "еще раз посмотреть", "убедиться наверняка" и "увериться, что точно нет". Вот ближе к полудню объявился как раз такой человек. Высокий, подтянутый, явно военной выправки, но не солдат. На солдат Лира насмотрелась - совсем другой тип, а этот наемник. С трехдневной щетиной на лице и усталыми глазами охотника, от которого в последний месяц постоянно уходит дичь. Их Лира тоже имела возможность наблюдать. По большей части личности не из приятных.
– Чем могу помочь? – спросила девушка, изображая любезный тон и еле сдерживая зевоту. Но мысленно одернула себя - все-таки потенциальные покупатели, плевать, что очередной какой-нибудь грубиян, поэтому еще и улыбнулась незнакомцу.
- Я ищу одного человека, - сказал тот негромко, с пришептыванием. Как некто недавно потерявший пару зубов.
– Мы людьми не торгуем, – рассмеялась в ответ Лира.
- Я думаю, вы его знаете. Посмотрите, - незнакомец протянул ей листок картонной бумаги с хорошим карандашным рисунком. Девушка с любопытством принялась рассматривать предоставленный портрет. Постепенно губы девушки стали растягиваться в улыбке: на рисунке был изображен Ирвинг собственной персоной, разве только более молодой нежели сейчас. Видимо, рисунок был сделан давно.
– Знаю, – кивнула она. – Это Ирвинг, хозяин этой лавки.
- А можно его позвать? - после короткой паузы, но никак не изменившись в лице, поинтересовался незнакомец.
– Легко, – согласилась Лира. К Ирвингу гости приходили очень редко и ей было интересно кто это такой и что его связывает с ее загадочным работодателем. – Ирвинг! – крикнула она. – Вас тут лично видеть хотят!
- Кто? Я занят! - донесся из подвала раздраженный голос.
- Старый знакомый из Рексхема, - все также прошепелявил незнакомец.
– Знакомый, говорит! – все также криком пояснила девушка, чувствуя себя глупо: устроили тут из нее передатчик и рупор в одном флаконе. – Из Рексхема! Хоть поздоровайтесь!
Спустя пару минут тишины, Ирвинг (не в самом лучшем расположении духа) поднялся в лавку, оглядел незваного гостя с головы до ног, но, видимо, так и не узнал.
- Кто вы? Я вас не знаю. Идите... лесом. Я сейчас занят.
Незнакомец тоже внимательно изучил Ирвинга, после чего кивнул и вышел прочь.
- Дурак человек, - недоуменно буркнул себе под нос торговец и собрался было вернуться к работе, но остановился, когда Лира, чувствуя себя неловко, решила хоть как-то оправдаться:
– Он твой портрет показал. Ты там, правда, совсем молодой, но узнаваемый.
- А... насколько молодой? - как-то совсем осторожно осведомился он.
– Ну не то чтобы совсем молодой, – довольно бестактно начала Лира. – Лет двадцать?
- Откуда он был, еще раз, родом? Рексхем?
– Ага, – Кивнула она. – Ты его вспомнил?
- А на портрете не было никаких стилистических... изысков? Там огурец вместо носа или уши кролика?
– Портрет как портрет, ничего особенного, – вспоминая рисунок, ответила девушка.
Ирвинг вылетел на улицу, даже не дослушав. На пороге помотал головой из стороны в сторону, выискивая в толпе давешнего гостя, остановил кого-то из прохожих, пытаясь узнать, не видел ли тот "такого.. пришибленного... без передних зубов.. да ну!", и бросился по дороге наугад.
– И что это значит? – ошарашенно спросила у пустоты Лира. Ответа, естественно, не последовала. Мда, вот уж точно, настолько странных гостей к Ирвингу еще не приходило. И настолько странно и оживленно (вот уж что совсем из ряда вон выходящее) Ирвинг давно себя не вел. Лира пожала плечами, вышла из-за стойки и высунула нос на улицу: ни недавнего посетителя с рисунком, ни самого хозяина лавки там не обнаружилось. Подавив в себе желание побегать по деревне, аки малое дитя или Ирвинг, девушка вернулась в лавку. У нее все-таки обязанности есть. Не то что некоторые.
Ирвинг вернулся минут через 15, взлохмаченный и то ли злой то ли растерянный. Таким Лира его тоже еще никогда не видела. Раздраженным, рассерженным - да, усталым и отрешенным - с избытком, даже мечтательным и счастливым, но сейчас торговца будто выбили из колеи. Он несколько раз прошелся взад-вперед, часто дыша и постоянно поправляя волосы, чего за ним опять же доселе не замечалось. С тоской окинув свою лавку взглядом, он вдруг увидел Лиру и его лицо снова переменилось. Будто она появилась внезапно, как чертенок из табакерки, а не стояла все это время на месте, с подозрением следя за каждым его передвижением.
- Уходи, - спокойно и будто бы не ей, что было уже привычней, сказал он. - Ты на сегодня свободна.
– Почему? – после некоторого молчания осведомилась Лира. Удивительно, но слышать это было неприятно, что-то сегодня все ее прогоняли. Стоило ли говорить, что уходить ей не хотелось?
- Потому что я так сказал. Увидимся завтра. Как обычно. Наверное.
– Что-то случилось? – встревожилась девушка. Она чувствовала себя виноватой, не понимая до конца в чем. Может быть косвенно, может быть и напрямую. Но виноватой. И, признаться, ощущение вины ей очень сильно не нравилось. Да, кроме того, хотелось разобраться, что же произошло.
- Ничего страшного. Все будет хорошо. Но ты должна уйти. Сейчас.
Ирвинг подошел к девушке и крайне настойчиво принялся ее выпроваживать, приобняв за плечи.
– Ладно-ладно, – послушно отозвалась девушка, покидая лавку. – До завтра. – Неуверенно попрощалась она и пошла в сторону дома. Потом, убедившись, что Ирвинг ее не видит, свернула за ближайший угол. Идти домой она не намеривалась. Вот еще чего! Тут такое творится, а она пропустит? Ну уж нет. Окольными путями Лира вернулась к лавке и задумалась, что же сейчас делать? Просто стоять и ждать?
– Чердак! – довольно прошептала девушка и задумалась над осуществлением своего плана. Как-то пробираться в чужие дома ей раньше не приходилось. Озарение пришло снова внезапно: это же был центр их деревеньки, и дома стояли настолько близко друг к другу, что даже руки свободно не расправишь. Она оперлась ногой о стену лавки Ирвинга и попробовала - не скользит ли она, но видимо подошва и стены создавали достаточно трения, чтобы удерживать Лиру. Второй ногой девушка оперлась о другую стену, руками схватилась за оконные рамы и начала свое восхождение. Хорошо хоть был какой-то опыт лазанья по деревьям. Минуты через три Лира вполне благополучно достигла окошка чердака и с довольным вздохом завалилась в него, растянувшись на полу и даже позабыв ненадолго о цели своего сюда визита. Потом резко опомнилась и перевернулась на живот, подползая к довольно большой цели в полу и смотря вниз, что там творится в лавке. Щель оказалась расположена очень удачно. Сквозь нее просматривалась почти половина лавки, входа, правда, видно не было, но стойка зато была как на ладони. Ирвинг сидел прямо на ней, поигрывая однозарядным пистолетом. Рядом с ним лежали несколько метательных ножей и кинжал. Сказать, что Лира была озадачена, глядя на эту картину, это не сказать ничего. Вопрос "Зачем?" так и застыл на ее лице и лишь в последний момент девушка удержалась, прикусив себе язык. Творилось нечто странное, настолько, что сон как рукой сняло.
Куковать пришлось достаточно долго. Настенные часы, которые валялись неподалеку и, как ни удивительно, исправно шли, отсчитали почти полчаса, прежде чем до ушей Лиры донесся звук чьих-то тяжелых шагов. Людей было несколько, но сколько именно девушка понять не могла - они остановились где-то вне ее зоны видимости, потому как Ирвинг тут же поднял пистолет.
- Добрый день, господа, - поприветствовал он их. Исключительно вежливо, стоит заметить. - Чем могу помочь?
– Ты помнишь меня? – не тратя времени на приветствия, холодно осведомился один из "гостей". – Или, может, догадываешься зачем я здесь?

(продолжение)

– Догадываюсь зачем, но... Я тебя не вижу. Ты выйди вперед. Я посмотрю. Может, и вспомню.
Раздался холодный смешок. Послышались шаги, по-видиму, происходила "рокировка". 
– А так? – поинтересовался гость: мужчина средних лет, с изъеденным морщинами лицом и лихорадочно-горящими глазами, уголки губ чуть подрагивали, словно не могли определиться - рассмеяться им или скривиться. 
– Не помню, - честно ответил Ирвинг. - А кто ты?
Мужчина резко ударил кулаком в стену, так что Лира наверху чуть не подпрыгнула от неожиданности, и ненавидяще просверлил торговца взглядом. 
– Ты не можешь не помнить меня, – от прежнего холода в голосе не осталось и следа, теперь он был приправлен жгучей ненавистью и немного болью, которую не сразу и заметишь. – Но знаешь, – изменившись в лице, криво усмехнулся собеседник. – Ты меня обязательно запомнишь. Правда, помнить тебе придется не долго, вонючий демон. 
– Послушай, я не желаю никому зла. Никогда не желал. Хотя мы могли, конечно, когда-то пощупать друг другу морды и сломать пару костей. Но это было давно. Не поздно ли сводить счеты?
Мстительный гость наклонил голову немного в бок и оценивающе посмотрел на Ирвинга, как будто пытался понять, тот всерьез такую ересь несет или просто притворяется?
– Двадцать лет назад, – четко произнося каждое слово начал мужчина. – Ты, рогатая тварь, уничтожил моих братьев. И не жди теперь пощады. Ты мог спилить свои рога, ты можешь утверждать, что ты мирный, – последнее слово он произнес как будто выплюнул. – Но я-то знаю, что таких как ты нужно только истреблять. 
– Нет, давай поговорим. Мужики, - обратился он к стоящим у дверей наемникам, - ну вы видете, что я нормальный? Но это, вообще, второстепенно. У меня есть один выстрел. Между нами расстояния - 7 шагов. Тут даже косой и безрукий попал бы этому психу в голову. Вы потом все равно меня убьете? Я заплачу вам двойную суму от того, что заплатил он, если мы расстанемся полюбовно. Идет?
Наемники, похоже, замешкались, вопросительно переглядываясь друг с другом. 
– Тройная, – зло прошипел мужчина. – Тройная цена за жизнь этого ублюдка. Вы знаете что у меня есть деньги, а этот проходимец... поверите на слово? 
– Но если он умрет, кто вам заплатит? 
Тот в ответ умелым движением вскинул свое ружье и наставил его на Ирвинга:
– Кто сказал, что я буду первым на том свете? 
– Так я ведь демон. Кто сказал, что вы вообще сможете меня убить? 
– Вас уже убивали, – выплюнул тот. – Ты смертен. 
– Рискнете, ребята? - Ирвинг обращался к наемникам, но смотрел только на незнакомца. - Вам оплатили комфортное пребывание в аду?
Оппонент торговца в свою очередь не стал ждать или что-то еще говорить, только вновь криво усмехнулся и нажал на курок. Ирвинг бросился за стойку, но мститель был не глуп: он целился в живот и попал, что засвидетельствовал болезненный стон торговца.
– Свяжите его, – раздался следом не слишком спокойный голос. Наемники двинулись вперед, но остановились в нерешительности: демон начал читать заклинание. Громоздкие слова на непонятном языке эхом отдавались в головах головорезов. И недавние слова про ад и комфортное там пребывание показались не такими уж беспочвенными. Где-то на закромах души шевельнулся простой человеческий страх. Наемники явно струсили, но вот их работодателю уже нечего было терять. Одной рукой держа ружье, он взял во вторую нож, вытащив его из голенища сапога, и двинулся к торговцу:
– Я  сейчас твой поганый язык вырежу, – мужчина дошел до края стойки, за которую упал Ирвинг, присел на колени и быстро выстрел наобум по полу. Ирвинг внезапно затих. Мужчина прислушался. – Что, грязный выродок, язык проглотил? – довольно усмехнулся он. И, не дождавшись ответа, поспешил встать, чтобы уже добраться до своей жертвы и не дать ей умереть спокойно. Но...
– Прекрати, придурок!!! – крикнула стоящая на лестнице, ведущей с чердака, Лира, которая уже успела очухаться от замешательства, и для верности своих слов метко запустила в обидчика железной статуэткой какого-то божка, что валялась на чердаке. Лиру переполнял гнев – да как этот идиот полоумный посмел тут свои разборки проворачивать?! Да чтоб ему пусто было! Хотелось придушить этого козла своими руками. Незнакомец обернулся и его голова тут же прыснула мозгами с кусочками черепа. Ирвинг врал, когда говорил, что попадет с семи шагов, но целясь в упор еще никогда не мазал. Тело мстителя покачнулось и упало на пол. Ирвинг кашлянул кровью и тоже сполз обратно за стойку. 
В лавке повисла гробовая тишина.
– Валите отсюда! – зло заорала на наемников девушка спустя пару минут.
Наемники переглянулись. Затем один, тот, самый который приходил первым, шепелявый, сказал, кивая на Ирвинга:
– Он обещал нам денег за свою жизнь.
– Я заплачу! - донеслось из-за стойки. - Если не сдохну, остолопы! Позовите врача!
Лира быстро сбежала по лестнице вниз, осторожно подошла к мертвецу, стараясь не смотреть на то, что осталось от его головы, и, сев на колени, принялась шарить по карманам. Кошель нашелся быстро, так же быстро он был кинут наемникам.
– Это задаток, – зажимая рот и пытаясь сдержать рвотные позывы, выдавила из себя девушка.
Шепелявый поймал кошель, кивнул кому-то из своих и тот убежал за врачом. Через три часа Лира уже сидела возле кровати тяжело дышавшего Ирвинга, несмотря на все "это крайне не рекомендуется", "раненому требуется покой" и "вы ведь даже не родственница". Пулю вынули. Ранение средней тяжести, но жить будет, если отлежится.
Торговец приоткрыл один глаз, смотря на приунывшую на табурете девушку. Улыбнулся своей обычной дурацкой улыбкой, словно в него никто никогда не стрелял.
– Не расстраивайся, фенек. Ты мне жизнь спасла. Теперь все будет хорошо. 
Лира вздрогнула, заслышав старое детское прозвище, и попыталась вспомнить, когда же именно он перестал ее так называть. Она чувствовала себя препраршиво: во-первых, ее все еще тошнило, только стоило вспомнить о кровавом месиве, а во-вторых душило чувство вины - ведь если бы она тогда не признала Ирвинга, то ничего бы не случилось. 
– Надо было раньше ему по башке съездить, – вздохнула девушка. 
– Нет. Ты очень удачно появилась. С семи шагов я бы не попал. 
– У тебя ж ножи еще были, – заметила Лира, но торговец уже снова закрыл глаза. Могло показаться, что он заснул, но девушка продолжала ждать и Ирвинг действительно ответил:
– Я не хотел его убивать. Я даже не знал кто он. Какие-то братья, Рексхем... 20 лет назад. Слишком давно.
– Видимо, он сильно расстроился, – нехотя заметила Лира. К этому человеку она не испытывала никаких положительных чувств. – Раз искал двадцать лет. Дурак человек, – не сдержалась она, повторив любимую присказку Ирвинга, и тут же прикусила язык. О мертвых плохо не говорят. Хоть и хочется очень сильно.
– Он мстил за смерть своих близких. А ты бы не стала?
– Я не хочу мстить, – после долгого молчания отозвалась она. – То есть, я не хочу чтоб у меня был повод для этой мести. И думать о таком тоже не хочу. 
– И не надо. Месть обычно ничего не дает. 
– Я заметила, – невесело усмехнулась девушка. 
Ирвинг рассмеялся, но тут же затих, скривившись от боли. 
– Все, спи, – всполошилась Лира. – Разболтался тут... 
– Молчу, - одними губами прошептал он, переведя дух. - Посидишь со мной еще немного? Если тебе домой не надо.
– Пока не уснешь, – кивнула она. – И завтра прийду. 
- Спасибо. Я буду ждать.

Клод набрел на Фордьогел уже под вечер. Ни названия поселения, ни что здесь происходит, он не знал.
В пути Клод держался дороги и побаивался далеко заходить в джунгли, хотя и приходилось то и дело прятаться от военных и всяческого сброда с большой дороги.
«Трактиров больше, чем один. Интересно», - думал про себя Клод, шагая по ночной улице городишки.
Он присмотрел себе тенистое местечко между приземистым домиком и соседствующей с ним харчевней под названием «Питейное заведение Вигилла». Перед нею спала пара лошадей, привязанных к перекладине под окном харчевни. Клод привязал сюда же и своего козла – тот потянулся за жиденькой утоптанной травой – а ногу козла привязал к своей. Затем он, с мыслью проснуться на рассвете, чтобы отвязать козла и отправиться в путь, скользнул в отмеченную ранее ложбинку. Там он расстелил на траве свое тряпье, сунул винтовку в щель под фундаментом и, наконец, заснул.

Эйдан в раздумьях неторопливо брел по улице. Весь разговор с Ирвингом казался ему, по меньшей мере, дуростью. Неужели он, просвещенный и образованный человек, купится на такую чушь, как проведение диких и глупых ритуалов темного простонародья? Как ни крути, получалось, что купится. Ему было жутко интересно, посмотреть обряды колдунов и узнать, что из этого получится. Печально… Барон даже не думал, что его настолько легко уговорить на такую глупость.
- Господин, Эйдан, - почти у самой таверны кто-то назвал его по имени и потянул за рукав.
Барон обернулся. Невысокая тощая девчушка в темном мешковатом платье стояла позади него и улыбалась во весь рот. Впрочем, кроме этой улыбки больше на лице рассмотреть было ничего не возможно: длинная черная челка падала на глаза девушки, закрывая лицо почти полностью. Для заправской ширпотребской ведьмы, этому созданию не хватало только метлы.
- Чего тебе? – не очень любезно отозвался Эйдан.
- Я слышала, что госпожа баронесса ищет прислугу, - отозвалась девица низким грудным голосом. – Я могу стрирать, готовить, шить и делать уборку…
- Это все к госпоже баронессе, - Эйдан наконец-то сообразил, что здесь к чему. Прислугу они с Клэри хотели нанять во Фордъегеле из местных, так как из дома уезжали тайно и «своих» решили не брать. Видимо, сестрица уже успела и в этом направлении развить бурную деятельность.
- Но госпожи нет… А вы ведь ее брат, - не унималась девица.
- Но я не занимаюсь наймом…
- Еще могу петь, читать… Делать макияж и маски для лица – госпоже, наверняка, понравится…
- Я уже все сказал.
- А еще стрелять, метать ножи и делать массаж…
При слове «массаж» Эйдан задумался. После такого бешеного утра, он чувствовал себя разбитым и больным. Массаж бы вообще не помешал. Только какой массаж может сотворить такое вот чудовище? Барон еще раз скептически осмотрел девушку с головы до ног, и пришел к выводу, что так просто в руки этому существу не дастся. И тут его осенило…
- Я тебе возьму на работу, - притворно мило улыбнулся Эйдан. – Но с одним маленьким условием… Достанешь мне к полуночи козла. Живого, с рогами. И так, чтобы об этом никто не знал. Согласна?
- Хорошо. Козла, с рогами. Тайно и тихо. К полуночи, - ровным голосом повторила девушка. Ни удивления, ни иронии Эйдан в ее интонации не заметил, словно такие дикие поручения вообще здесь в порядке вещей. Лишних вопросов, типа «зачем» и «почему» тоже задано не было.
- Так ты согласна? – поинтересовался он.
- Ага, - кивнуло создание. - Меня зовут Зоэ.
- Я запомню. Как выполнишь, тут же сообщишь, - ответил барон и продолжил путь в Таверну.
Около дверей он обернулся, но странной девчонки уже и след простыл.

вместе с Даной

Сначала Зоэ планировала отправиться к старику Сэму: козел у него, кажись, был. Но сам старик слыл в округе жутким скрягой, так что предстояло еще составить по пути план действий (планы Зоэ строить обожала), а уж потом действовать, чтобы наверняка добиться успеха. Однако у заведения Вигилла девушка внезапно остановилась: козел – такой милый красавчик с рогами – стоял прямо перед ее носом, гордо прикинувшись лошадью. Зоэ даже глаза потерла, а затем ущипнула себя, чтобы проверить, что все это не сон или демонское наваждение. Но животное не исчезло, по-прежнему безмятежно тычась мордой в жидкую травку, росшую у его ног. Это было просто чудесно! Вот только что за веревочка к нему тянется? Девушка подошла ближе, и со всей дури дернула второй конец веревки на себя.
Клод мгновенно проснулся. Первой мыслью было - какая-то сволота позарилась на последнее что у него было. он потянулся было за оружием, но тут подумал, что если бы его козла уводили, тот бы бешено блеял. Наверное... А тут тишина.
Клод решил проверить что происходит. Он выбрался из темной прощелины, в которой собирался провести эту ночь, и на всякий случай гикнул: "А ну!".
- Какого ляда? - сердито бросил он девчонке, которая ошивалась возле животных.
- Смешной ты. Зачем к козлу привязался? - ответила та вопросом на вопрос, поглаживая апатично жующую зверушку по загривку.
Клод одарил девушку оценивающим взглядом.
- Ты что слабоумная или типа того? - спросил он наконец, поддерживая их странный диалог.
-Сам дурак, - огрызнулась девица. – Это не я сижу с козлом на одной веревке, словно у нас любовь до гроба.
У Клода глаза чуть не вылезли из орбит от возмущения.
- А тебе какое дело, а? Зачем шастаешь по ночам и пристаешь к кому ни попадя? Так в неприятности недолго вляпаться, - он уже успокоился и даже повернулся к ней спиной, но потом вдруг снова обернулся и добавил как-то странно: - Это конечно, если ты специально не ищешь неприятности...
- Не ищу, - девчонка по-свойски положила руку ему на плечо, придвинувшись ближе. Длинная челка падала на ее лицо, полностью закрывая глаза. – Во-первых, еще не ночь, а только вечер, во-вторых, меня зовут Зоэ, а в-третьих… подари мне козла!
Клод уже было подумал, что вечер начинает быть интересным, как вдруг пошел какой-то бред. Хотя и этот бред можно было обернуть в свою пользу, пожалуй. Например, у него уже давненько не было женщины, припомнил он.
- Подарить не подарю, - уверенно заявил он, - Могу продать.
- Дорого? - тут же деловито поинтересовалась девушка.
- Все что есть, - без обиняков ответил Клод.
Зоэ наконец-то откинула с лица челку, оценивающе провела взглядом по мужчине снизу вверх и обратно, и заключила:
- Господину, у которого я служу, приспичило шашлыка из козла. Причем прямо сейчас. Он и заплатит, сколько попросишь, - девчонка расплылась в улыбке, едва сдержав смешок. – Так что не продешеви, говори цену.
- Ты не поняла. Мне не нужны деньги, - без намека на пошлость (как ему показалось) сказал Клод, проследив за движениями Зоэ.
- А мой папа – смотритель кладбища. Ты не боишься? – в глазах девчонки плясали чертенята. – Ходят слухи, что иногда хоронят и заживо…
- Мне все равно, я в этом городе проездом, - Клод был невозмутим.
В это время козел опустился на колени и, по всей видимости, заснул.
Зоэ задумалась, рассматривая животное, а затем вновь повернулась к мужчине. Не сказать, чтобы ее особо тянуло на приключения с первом встречным, но устроиться на хорошо оплачиваемую работу все же хотелось.
- Эмм.. Как бы тебе сказать, - начала она. – Мне кажется, тебе не понравится… Я люблю быть главной, а это точно никому здесь не нравится. Ну, знаешь, плеточки, наручники… Так что передумай.
"Какие к черту наручники и плеточки?" - подумалось Клоду. И тут он засомневался - может ну ее?
- Знаешь, - отодвинулся он от Зоэ, - я продам тебе моего козла. И хоть он стоит сто гроутов - продам его за три.
- Вот и чудненько! – обрадовалась девушка собственной сообразительности. Челка вновь упала ей на глаза, но улыбка не пропала с губ, а наоборот стала еще шире.
Конечно козел и трех гроутов не стоил, но спорить Зоэ не стала, поковырялась в кармане длинного балахона и достала нужную сумму. А Эйдану вообще потом надо будет сказать, что отдала пять… нет, лучше десять монет! Эти приезжие господа вряд ли знают, сколько вообще скотина стоит.
Монеты звякнули и Клод сунул их за пазуху. Потом отвязал себя от козла, а того - от перекладины и вручил повод девушке.
- Только держи крепко, - посоветовал он ей.
- Ага, не убежит, - коротко ответила девушка, намотала веревку на руку и отправилась по указанному Эйданом адресу, радуясь, что так ловко все провернула. Точно, сегодня был ее день, и фортуна просто не могла повернуться пятой точкой к счастливой обладательнице рогатой животины.
Тем временем Клод свернул свои оставшиеся пожитки, достал ружье и последовал за Зоэ - благо с козлом ее было легко нагнать.

(когда-то давным давно, наверное, тоже месяца два назад: Late & memo)

Дождавшись пока Ирвинг уснет и еще немного посидев, Лира покинула палату. Уходить из больницы ей не очень хотелось: чувство вины еще давило, но рассудив, что толку от нее сейчас будет мало, она отправилась обратно в лавку. Почему не домой? До просто Лире хотелось удержать в секрете от родителей сегодняшнее происшествие и свою роль в нем. Ее вновь передернуло от воспоминания, как она копошилась по карманам мертвеца.
– Фу, гадость, – девушка не выдержала и скривилась, вытирая руки о кофту.
В лавке все было как-то не так: стеллажи стояли не там, на полу валялись амулеты, со стойки были скинуты все вещи. Кровь оттерли совсем не тщательно. Вздохнув и осознав неотвратимое, Лира нашла тряпку, какую-то дезинфицирующую жидкость, перчатки и что-то наподобие старого костюма, надела эту нехитрую экипировку и принялась приводить помещение в порядок. Около полутора часов работы и ничто уже не напоминало о случившемся, разве только едкий запах дезинфекции, которой Лира щедро попользовалась, с трудом удержавшись от соблазна протереть еще и амулеты. Время еще оставалось, и вывеска на двери вновь гласила "открыто". "Все равно Ирвинг почти постоянно сидел в своей мастерской, почти и нет разницы," думала Лира.
Посетители приходили как обычно. Глазели, уходили, задавали дурацкие или не очень вопросы, покупали какую-нибудь безделушку и тоже уходили. Большинство с подозрением принюхивались, некоторые спрашивали почему и чем так странно пахнет. Лира отвечала (односложно: мол, привезли редкие ритуальный благовония, вот, решили понюхать). Кто-то пожимал плечами, кто-то качал головой. Один раз объявился человек, желающий приобрести крест Каэдрета, талисман, дарующий силу и энергию. Лира знала, что это, в отличии от большинства товаров лавки, не простая безделушка и ее нельзя просто так вручить с бухты барахты. Обычно Ирвинг беседовал с заказчиком какое-то время и предлагал прийти через день-два за талисманом. Делал он всегда несколько экземпляров, чтобы покупатель мог выбрать "какой ему больше нравится", но изменить выбор не позволял никогда: человек уходил либо с тем крестом, который взял в руки первым, либо ни с чем. В шкатулке Ирвинга на столе всегда хранилось несколько лишних штук . Может, стоит отдать ему один? Деньги сейчас не помешают. Лира задумчиво посмотрела на покупателя, пытаясь вспомнить, что конкретно спрашивал Ирвинг в таких случаях. Но вопросы-то торговец задавал дурацкие, как ни крути. Чем вот могло помочь знание о любимом блюде покупателя или в какую фазу сегодня вошла луна? Лира вздохнула. Один раз сегодня она уже напортачила, повторения ей не хотелось. Она открыла шкатулку и придвинула ее к покупателю:
– Выбирайте, – предложила она. – Не хватает своей собственной энергии? – незлобно поинтересовалась девушка.
- Иду далеко, - буркнул странник. Бегло взглянув на выложенные рядком кресты, приподнял было один, но не взял, передумал и подобрал другой. - Вот этот. И шнурок к нему. Желательно крепкий.
Лира изучающе посмотрел на выбранный крест, потом на тот, что покупатель не выбрал: на ее взгляд амулеты ничем не отличались, т.е. они внешне они, конечно, были разными, но вот сама Лира не смогла бы решить какой ей нужен, так как ни к одному ее не тянуло. Девушка закрыла шкатулку и убрала на место.
– Сейчас будет шнурок, – сообщила она и полезла вниз под стойку, где хранилась полезная мелочевка. Девушка честно подергала все шнурки и выбрала самый прочный на вид. – Держите, – Лира положила вещицу на стойку.
Мужчина тоже подергал кожаную плетенку, кивнул, сказал:
- Идет. Сколько?
– С вас 2 флорина, – отрапортовала Лира.
- Хм.. Дороговато. Может, договоримся? 3 шиллинга и я беру вашу побрякушку.
– Поищите в другом месте за три шиллинга, – пожала плечами девушка.
- Так я поищу. Три с половиной.
– Извините, но крест Каэдрета стоит два флорина, – уперлась Лира.
- Ах ты ж, чтоб тебя... - пробурчал посетитель, но выложил на стол флорин и 2 шиллинга.
Лира, с трудом сдержав победоносную улыбку, убрала деньги в кассу.
– Спасибо за покупку, может быть вас еще что-нибудь интересует?
- Нет, благодарю, - недовольно отозвался мужик, развернулся и вышел.
– Всего доброго! – Крикнула Лира вслед и даже помахала рукой (посетитель умудрился ее развеселить). Она даже надеялась, что странник все-таки вернется, но ее ожиданиям не суждено было сбыться. Больше никто не спешил наведаться в лавку, и приходилось развлекать себя самой. Лира даже откопала какую-то огромную книженцию, посвященную амулетам и артефактам, но она оказалась либо слишком нудной, либо слишком однообразной, и девушка бросила чтение. В конце концов, знать все о суевериях и прочей ереси – это прерогатива Ирвинга. Остаток рабочего дня пролетел без особых событий. Наконец, часы пробили ровно семь вечера, Лира подождала еще минут десять (она никогда не стремилась сбежать с работы вовремя или на пять минуточек пораньше, скорее наоборот, старалась задержаться) и начала закрывать лавку.

Ро (предыстория)
...
Сначала они все жили вместе. Кроме старшей сестры. Которая вышла замуж незадолго до того как Ро нашлась. Анна жила с мужем и у них уже была теперь двойня.
Потом брат Ро – Альберт – завербовался в королевские войска. Отец был сильно зол. Он ругал брата и говорил что необходимо пахать и сеять и всячески помогать родителям, о том что солдаты никогда не помогают, а если им и платят жалование то они проматывают все в кабаках и тавернах. Потом отец боялся большой войны или плохой компании (на северной границе солдаты часто уходили дезертирами в банды). Потом снова сердился. Но в прошлом году получив письмо от брата о том, что тот поступил в военный колледж – несказанно обрадовался - “Нам очень повезло!” За отличную службу и успехи в учебе Альберта приняли в колледж и это было действительно просто невероятное везение которое выпадало очень немногим, но отец имел в виду другое - офицерское жалование сына. Оно могло обеспечить благополучную сытую старость ему и матери, а также славу и почет во всей деревне. Отец всячески нахваливал брата и говорил о нем самые лестные слова. Но Альберт все так же улыбался в ответ, как и тогда когда отец костерил его. И дарил родителям подарки. И Ро тоже. Почему-то они успели сдружиться с братом. Как и с младшими сестрами. В то время как старшие держались с Ро холодно. И Анна, и Айрин, которая покинула отчий дом третьей выйдя замуж за благополучного домовладельца во Фордъёгеле.
Мегги и Пегги – на них и на мать свалилась почти вся полевая работа когда у отца пошатнулось здоровье. Ро тогда перестала собирать травы и пошла работать в таверну официанткой, там платили вдвое больше. И там же она проработала почти полтора месяца, прежде чем ей это надоело и она ушла на неделю в джунгли. Но перед этим она познакомилась с одним постояльцем
Это был добрый и мирный выпивоха, с очень хорошим образованием и очень смутным положением в обществе, который любил поговорить за кружечкой эля, и был очень мил если эта кружечка была немного больше чем это полагалось для обычных постояльцев. Он ожидал каких-то важных вестей из СААН, которые должны были прийти с курьером и проматывал деньги практически не выходя из таверны. Он-то и рассказал Ро о политической системе ЭннВеги, юриспруденции и географии, и Ро запомнила почти половину из того, что он говорил, потому что это дядька был интересный и спокойный, а у неё частенько бывали минуты и даже часы свободного времени....


на этом повествование о Ро обрывается, но быть может когда-нибудь продолжится вновь

(Лира-Ирвинг, около двух месяцев назад)

В следующие дни Ирвинг просил Лиру заходить к нему пореже, а если кто-то станет спрашивать, отвечать, что и сама толком не знает о произошедшем, ее там вообще не было. Вроде ограбление, вроде стреляли, но теперь же совсем не поймешь чему верить, чему нет. Она так и сделала. Вопросы действительно задавали. Порой ее останавливали на улице какие-то совершенно незнакомые люди и, уточнив, что это она "подмастерье местного колдуна", принимались допытываться сколько он берет за наведение порчи или превращение свинца в золото. В таких случаях Лира отшучивалась о сезонных скидках и скачущих тарифах.
Однако не прошло и недели, как народ поуспокоился, переключившись на новые темы: чью-то интрижку, чью-то глупую стрижку, взлетевшие цены на апельсины, приехавшую труппу белогородских актеров и так далее и тому подобное. Хотя неприятное послевкусие осталось: отец Лиры по-прежнему то и дело вспоминал Ирвинга "добрым словом". Он был свято уверен, что тот-таки ведет какие-то темные дела, что такие слухи на пустом месте не появляются и знаться с такими только к своему стыду. Так что показываться в больнице слишком часто Лира до сих пор не могла. А потом у отца случились неприятности на работе и он устроил за столом известную сцену: мол, он пахает для своей любимой семьи уже который год, только вот от любимой семьи ни благодарности ни помощи ни уважения; мать дура и не умеет обращаться с деньгами, дочь бездельница - с одной работы вылетела (именно "вылетела", а не ушла по моему распоряжению), а другую найти и не почесалась. Только сын у него отрада, да и тот, глядишь, вырастет дебилом. 
Лира с трудом себя сдержала, чтобы самой не начать орать о том что это папочка лох и неудачник - не она. Просто встала и ушла подальше от истеричных визгов своего родственника. Отец еще кричал ей вслед, вопрошая куда это она собралась и приказывая немедленно вернуться. Но девушка даже не оглянулась. Выходя на улицу она еще услышала:
- Если переступишь порог, то домой можешь не возвращаться!
Затем возглас матери: - Робин, ты что? Ну как же?
И ответ отца: - Нет, если уйдет, пусть больше не приходит! Либо она живет в моем доме по моим правилам, либо не живет вообще! Хватит! Надоело! Ишь какую моду взяла, дрянь...!
Лира лишь пожала плечами, расстроенно думая, что маразм приходит порой раньше, чем его обычно ждут. Да и о каких правилах вообще говорилось? Слушать ругань отца, который пытался за ее счет самоутвердиться? В другой раз она бы сильно расстроилась, может быть даже могли покатиться слезы из глаз. Но сегодня... сегодня ей было все равно, как будто это не на нее кричали, систематически пытались выдать замуж ну хоть за кого-нибудь, выгоняли из дома, оскорбляли. Это не она. Это кто-то другой. И несмотря на свой взрывной нрав, Лира оставалась умиротворенно спокойной, словно была выше всех проблем и невзгод. Девушка улыбнулась собственным мыслям: ну точь в точь как Ирвинг. Рука в кармане сжимала ключ от лавки. Что ж, не хотят ее видеть, не увидят. Не смертельно. Не смертельно.

(продолжение)

Домой она шла нарочито медленно, растягивая каждый шаг, пытаясь отсрочить свое появление на "родине". Лира даже хотела снова зайти к Ирвингу в больницу, но решила, что может привлечь к нему слишком много внимания, да и ему спать положено, а не с ней болтать. Поэтому, избежать возвращения домой не удалось.
В окнах горел свет: все родственники были в сборе, не хватало только ее, последнего звена. Девушка осторожно открыла дверь и тихонько прокралась внутрь, заворачивая на кухню – место семейных посиделок. Отец сидел за столом, уткнувшись в газету, мать порхала и колдовала сразу над несколькими кастрюльками, братишка уткнулся в свой журнал. Семейная идиллия как на ладони, где, если вдуматься, всем друг на друга плевать, и каждый увлечен только своими интересами, заперт в своем мире, который считает единственно верным. Замужество – необходимо, боевые искусства - не женское дело, две самых главных аксиомы... Хотя у нее ведь есть доказательства. Но доказательств не требуется.
– Добрый вечер, – Лира вошла в кухню и лениво махнула рукой. Мама вздогнула, обернувшись, и вопросительно посмотрела на мужа. Лира запоздало вспомнила утренний инцидент и тот факт, что она весь день была голодная. Живот предательски напомнил о своем существовании.
Отец семейства смерил Лиру испытывающим взглядом и, решив, что она достаточно раскаялась, кивнул жене: мол, пусть поест бедолага. Все-таки Лира работала, а не прохлаждалась, и 4 шиллинга, которые она приносила каждый месяц, очень помогали хозяйству. Хотя начальник у нее, конечно, был подозрительный тип, не от мира сего. Неизвестно за что он так много девке платит. Может, и не только за продажу цацек. Но они с ним уже говорили. Если и сумасшедший, то, вроде, не опасный и не извращенец.
Едва получив разрешение, мать тут же подсуетилась с тарелкой супа, в котором плавали одинокие горошины и нарезанная цветочками морковка.
- Кушай, доченька. Натрудилась, небось, - ласково сказала она, но тихо, чтобы муж не расслышал. А то начнет опять "не сюсюкай", "девку за такое поведение, как утром, вообще выпороть надо", но как же можно? Дочка все-таки. Родная. Кровинушка.
Лира поспешно уселась за свое место, пожелала присутствующим приятного аппетита, и принялась вылавливать "цветочки" из супа. После сегодняшнего ей не особо хотелось конфликтовать с отцом или доводить до слез маму, невольно она задумалась, что если бы на месте Ирвинга был кто-то из них, и все закончилось бы печальнее... то, нет. Как бы ей порой не хотелось придушить родителя... Лира отмахнулась от таких мыслей и принялась лопать суп. В какой-то момент ей даже захотелось о чем-нибудь поболтать с родственниками, но девушка быстро передумала, памятуя о том, что их разговоры обычно не заканчиваются ничем хорошим.
– Спасибо, вкусно было, – с улыбкой поблагодарила Лира.
- На здоровичко, - привычно отозвалась мать. Она хотела было еще что-то сказать, но передумала и лишь неловко улыбнулась, провожая взглядом девушку в ее с братом комнату.
Остаток вечера пролетел обыденно и быстро. Сначала Лира долго дурачилась с братом, потом уползла к себе в кровать, читать очередной приключенческий роман, рассказывающий об экспедициях в неизведанные земли и дикарях со страшными традициями вставлять себе губной диск. Уже перед самым сном, отложив книжку под подушку, Лира зачем-то вытащила из стола складной нож и втихаря от брата вырезала на спинке кровати "все будет хорошо", так что когда она открывала глаза, эта фраза сразу привлекала внимание. Засыпала девушка с улыбкой, а о цветных носорогах даже не вспомнила.

(продолжение)

На следующий день она проснулась поздно. В безмятежной тишине лавки экзотики было приятно спать и Лира продрыхла почти до полудня. Она встала в хорошем настроении, умылась, прополоскала рот раствором зубного порошка и, вновь улеглась в постель, чтобы насладиться отсутствием вечно недовольных криков отца и причитаний матери, недолго провалившись, отправилась на рынок, а потом в больницу.
Фрукты уже почти все разобрали. Остались только дорогущие, красиво упакованные для туристов и проезжих. По нормальной цене удалось купить только три подпорченные маракуйи, да кокос.
В уже ставшем почти родным коридоре Лира встретила ту самую медсестру, которая обсуждала с подругой мисс Корнеги. Девушка как раз несла куда-то  упаковку шприцов. Обернулась на Лиру, будто припоминая, знает ли ее, но даже не поздоровалась, скрывшись за поворотом. Не придав этому особого значения, девушка вошла в десятую палату и обнаружила, что там никого нет. Не было пределов ее изумлению, которое плавно перерастало в навязчивую паранойю, что Ирвинга схватили и передали инквизиции, дополнял эту картину почему-то ее отец в пыточном одеянии с вилами в руках, говорящий материнским голосом "Ну как же так?". Лира отмахнулась от видений и вышла в коридор, отлавливать медсестер и пытать уже их на предмет, куда дели владельца лавки экзотики.  В коридоре ей опять попалась та старая знакомая, только уже без шприцов.
- Это ведь ты постоянно ходила в десятую? К Ирвингу, продавцу амулетов? Ты вроде у него работаешь, да? - спросила она, с сомнением щурясь.
- Ага, - кивнула Лира. - А где Ирвинг?
- Вот! Я же смотрю: лицо знакомое. Его выписали сегодня. Еще часу не прошло, как его знакомый за ним пришел. Тебе разве в приемной не сказали? Или ты опять так прошмыгнула, без разрешения? - девушка весело подмигнула. "Разрешение" на посещение больных в больнице Фордъегела вообще стало чем-то эфемерным. Проходя приемную стоило крикнуть "Баб Клар, это я!" и спокойно прошествовать в нужную палату.
- Ушли они уже, в общем, - продолжала тем временем разговорчивая медсестра. - Подождали тебя с утра. Ты же обычно раньше приходишь. А потом сами ушли. И часу не прошло. Минут 35 назад еще здесь были. Вообще, не понимаю почему его выписали так рано. Насколько мне известно с таким ранением нужно отлежаться. И о чем только мисс Корнеги думает? Все-таки не чужой нам человек. Ты слышала сколько глупостей по него после того случая говорить начали ужас! Не понимаю таких людей.
- Понятно, спасибо, - снова кивнула Лира, впол уха слушая возмущения медсестры: главную информацию-то она уже получила. - До свидания, - махнула рукой девушка, развернулась и пошла из больницы на улицу.  Но на душе было как-то не спокойно, внезапное исчезновение Ирвинга из больницы накладывалось на ее вчерашний уход из дома. "Беда-а..." - пронеслось в голове. 
На улице не происходили ничего особенного, не особенного тоже. Весь рабочий люд Фордъегела уже разбрелся по своим рабочим местам, поэтому улицы практически пустовали. Лира зачем-то осмотрела лавку, что стояла рядом с больницей, но Ирвинга там не было. Девушка пожала плечами и отправилась обратно в лавку, рассудив, что если торговцу куда и идти, то только туда. На пороге лавки она столкнулась с каким-то хмурым субъектом, который, буркнув что-то неразборчивое, кивнул ей, наверное, в знак приветствия и тут же удалился. Ирвинг обнаружился в своей комнате. Бледный и усталый, но очень даже живой.
- Привет, - после некоторого молчания, озадаченно произнесла она. - Что вдруг ты тут?
- Привет, - торговец улыбнулся, приподнявшись на локте. - Так меня выписали сегодня. Я не знал когда ты придешь, поэтому просил Клару передать тебе, что я буду ждать тебя уже в лавке. Знаешь, я никогда не думал, что от больницы до моего дома так долго ехать. Если бы не Джек, я наверняка отбросил бы по дороге копыта. -  Как у тебя дела? Ты вообще была в больнице или просто зашла и увидела, что я "вдруг тут"?
Молчание девушки слегка затянулось. Вот почему ей хотелось прибить Ирвинга за то, что она, пока шла обратно, успела придумать тысячу и один способ, которым торговца могла порешить замечательная Инквизиция или разъяренные жители городка? 
- Ну ты даешь, - мудро решив отбросить все пессимистичные мысли, выдала Лира. - А кто такой Джек?
- Один из подручных Вегилла. Он еще будет иногда заходить, чтобы держать меня в курсе событий. Не обращай внимания на его угрюмый вид, на самом деле он человек неплохой.
- А-а-а, - растеряно протянула Лира и села на стул, не зная что сказать. Как-то все разом навалилось. Отчего-то ей не хотелось сообщать Ирвингу, что она ушла из дома. Язык не поворачивался сам собой. - Держи, это тебе, - она протянула ему пакет с фруктами, стремясь заполнить тишину со своей стороны. - А сейчас-то как себя чувствуешь?
- Спасибо. Сейчас получше. Хотя от "переезда" еще не отошел. У тебя странный вид. Что-то случилось?
Стыд заполняет Лиру изнутри, преобладая над злостью и безразличием. Почему так? Лира всегда знала, что рано или поздно, но она покинет отчий дом и будет жить своей жизнью. Не думала, что будет так больно и обидно? Это же они... мама, папа, которые превратились в мать и отца. Когда это случилось, зачем, почему? И много-много вопросительных знаков, за которыми не следуют ответы. Вместо ответов больно и стыдно. Лира не стала самой лучшей дочерью, не стала предметом гордости, а только объектом для криков и ругани. Дышать стало сложнее. Бежать захотелось сильнее. Прочь, прочь, прочь отсюда. Уснуть бы, во сне все прекраснее и без этих проблем. Лучше. Хотелось разрыдаться.
- Да нет, - слез не было, вместо них только улыбка. - Все в порядке. Отдыхай, - она ненадолго замолчала, но потом решила, что рано или поздно все равно правда вскроется, поэтому лучше сразу. - Просто я из дома ушла. 
Ирвинг сел, внимательно посмотрел на девушку, будто читая по ее лицу. Затем хлопнул по одеялу рядом с собой и сказал:
- Сядь, - в такие моменты Лира замечала, что у него были взгляд и голос человека, который никогда не осудит, который обязательно поймет, даже тогда, когда ты сам себя едва ли понимаешь. Почему она забывала об этом так часто? - Расскажи все по порядку, - попросил торговец. - Боюсь, нам придется решать нетривиальную проблему.
Лира прислонилась спиной к стене, ощущая себя не в своей тарелке. Внутри что-то сжималось, отчего ей казалось, что она сдувается как воздушный шарик, который кто-то вероломно проткнул, и вот-вот наступит заветная черта, когда она просто скукожится. Печальное будет зрелище. "А папенька порадуется, что непутевая дочь перестала существовать," - поддел внутренний голос. 
- Почему они вечно мной недовольны? - девушка медленно сползла вниз по стенке и уткнулась мордашкой в колени, закрываясь от всего мира. Ей очень многое хотелось сказать, решить все проблемы - тривиальные и не очень, высказаться, выразить все свое "фе и фи", но сделать это было проблематично, потому что в горле застрял ком, а глаза подло украсились слезами, которые уже вовсю катились по щекам. Остановить это не получалось, и Лира злилась на себя все сильнее. На себя, а потом на весь дурацкий мир. Но становилось только хуже. 
Сделав глубокий вздох, Ирвинг поднялся, подошел к девушке и сел рядом с ней. 
- Я же ничего плохого не сделала, - сорвавшимся голосом обвинила воздух Лира. Так какого лешего надо было так над ней издеваться? 
- Не сдерживай слез. Ты можешь плакать, если тебе больно. Твои родители тоже всего лишь люди. У них свои страхи и слабости. Они совершают ошибки и многого не понимают. Возможно, в чем-то они до сих пор еще несмышленные дети. Ты в этом никак не виновата. Просто так иногда бывает. Расскажи что именно случилось? Вы с отцом опять поссорились?
- Мне не больно, - глухо выплюнула Лира, ударяя кулаком об пол. Боль эхом отозвалась по всей руке, усиливая злость. Ей не больно, никто не сможет причинить ей боль, задеть. Никто и никогда! Даже эти двое родителей. К черту их, к черту всех, гребанный город, тухлые устои. Плевать с самой высокой часовни, плевать на саму часовню. - Мне не больно, - тише, но упрямо повторила девушка. Слезы капали и, почему-то, щипало в глазах. Ирвинг прав: она не виновата. Не ее вина, не ее ответственность. А значит и сожалеть не о чем. Не хотят, значит придется разорвать эту родственную связь. Связи не цепи, порвать легко. Она сможет. 
- Ничего не случилось, - тщательно выговаривала слова Лира. Слезы заканчивались. Слез нет. Боли нет. Сожалений нет. Ничего нет. Все хорошо. - Просто я непутевая дочь и лучше бы меня вообще не было. Раз лучше, значит не будет. Вот и... - Что-то не больно, но ощутимо щелкнуло девушку по носу. От неожиданности она осеклась, так и не закончив фразы.

(продолжение)

- Лира. Не глупи. Ты можешь рассказывать подобные несуразицы кому угодно; своим друзьям, родителям, самой себе, но мне - нет. Отрицать наличие проблемы, тихо злясь на вселенскую несправедливость, опасно для здоровья. А твое здоровье, как психическое, так и физическое, мне дорого как память, хорошо? Поэтому предлагаю тебе поорать для разрядки и ввести меня наконец в курс дел.
- Не хочу я орать, - недовольно фыркнула Лира и уткнулась лбом в плечо севшему рядом Ирвингу. Внутри все более или менее устаканивалось, хотя еще чувствовались отголоски недавней бури или же только предпосылки чего-то большего. Лира не знала, удалось ли ей окончательно успокоиться или еще предстоит переживать нечто подобное. Но сейчас все, чего ей хотелось - это спать, поэтому девушка просто пересказала вчерашний разговор с отцом, стараясь отключить все эмоции. Слова эхом отражались в голове, каждая буква яростно вибрировала и с яростью вколачивалась в подсознание. "Только сын...", "Никакого толку...", "Бесполезная...", обрывки слов. Лира не замечала, как начала рассказывать по ролям, правда в режиме монолога, копируя интонации и акценты своего отца, затем вкладывая уже свою злобу и саркастичные комментарии с насмешками. Пересказывая Ирвингу, Лира как будто заново переживала вчерашний вечер, вот только уже яро участвуя в дискуссии и говоря папеньке то, о чем вчера умолчала.
Наверное, она никогда бы так не разошлась, если бы Ирвинг в нужный момент не подливал масла в огонь. Короткие, вроде бы самые обыкновенные фразы, но каким-то образом от произнесения их вслух становилось легче. А затем внезапно слова закончились. Лира замолчала, беззвучно подрагивая плечами. Место недавней злобы заняла усталость, в голове что-то гудело, в висках поселилась дрель.
- Есть что-нибудь от головы? - хрипло спросила девушка, отстраняясь от торговца. Если нет, то будет плохо: ее не покидало ощущение, что голова вот-вот взорвется.
- Есть обезболивающее в сумке, - Ирвинг ткнул пальцем в нужном направлении. - Возьми половину таблетки. Они сильнодействующие. А оставшуюся половину и еще одну целую дай мне. И по два стакана воды нам обоим.
Лира поднялась, задумчиво осматривая руку: ей казалось, что ее колотит изнутри, однако внешних проявлений дрожи не было. На полном автомате она добралась до сумки, порылась там и выудила таблетки, затем принесла воду, протягивая Ирвингу стакан и половинку таблетки.
- Это выпей ты. Давай, пей.
Лира кивнула и послушно выпила свою половину таблетки, запивая одним большим глотком.
- Хорошо. А теперь, - держась за край близ стоявшего стула, Ирвинг поднялся, - пожалуйста, принеси воды мне. Можно сразу в двух экземплярах.
Девушка ушла и через некоторое время вернулась с графином и еще одним стаканом в руках. Торговец к тому времени успел перебраться обратно на постель. Кровь опять отлила у него от лица. Приняв обезболивающее и выпив едва ли не полграфина, он с тяжелым вздохом опустился на одеяла. Лира продолжала неподвижно стоять, полностью погрузившись в свои мысли.
- Эй, как ты? - спросил Ирвинг, смерив ее изучающим взглядом. Девушка выглядела совсем понурой. - Лира?
Как она? Хороший вопрос, знать бы самой еще ответ на этот вопрос. Лира неопределенно пожала плечами, рассматривая что-то на дне стакана. Если всмотреться посильнее, то можно увидеть там нечто особенное, Лира была почти уверена, что смотрит сейчас в некое подобие калейдоскопа, только сосредоточиться и рисунок появится. Не появился, момент был упущен.
- Не знаю, - наконец, отозвалась она. - Наверное, нормально.
- Все будет хорошо, - улыбнулся Ирвинг и почему-то в его слова очень даже верилось. - Мы что-нибудь придумаем. А пока перебирайся на чердак. Располагайся как тебе удобно. Можешь брать любые вещи. И посмотри, сможешь ли спрыгнуть из окна, ничего себе не повредив. Если твой отец придет за тобой сюда, я скажу ему, что не видел тебя и ничего не знаю. Ты понимаешь почему?
- Чтоб тебя не подставлять? - спросила Лира. В ближайшие дни видеть дорогого папочку ей не хотелось, однако мысль уходить в глубокое подполье не приходила.
- Чтобы в тот же день не вернуться обратно в отчий дом. Фактически я не имею никакого права тебя укрывать. Пока тебе не исполнилось 21, ты находишься под опекой родителей. Я ни по закону ни по состоянию здоровья ничего не смогу сделать, если твой отец увидит тебя здесь и пожелает забрать. Ты в свою очередь тоже. Поэтому официально тебя здесь не должно быть.
- Хорошо, - кивнула девушка. Она ожидала чего-то большего от этого момента, подсознательно Лира всегда знала, что рано или поздно она уйдет из дома, но считала, что будет это как это иначе выглядеть. Наверное, более торжественно или захватывающе? Вероятно, но вот именно сейчас она ничего не чувствовала.