Зольтер "Скворец" Швиммер

- Стража стражей, сеньора медведица, - передергивая прозвучавшее наименовании Фло и показывая, что знаком с подобными словами, произнес Швиммер, подтягивая снятые с кого-то на корабле еще при начале плавания штаны. Тот кто-то, ежели верить бурчанию Бельма, уже перестал булькать, смирившись с верстами воды над головой, - а кому, как не тебе, должно быть известно, что порядок не только на поверхности люди поддерживают, - эту мысль Зольтер сказал уже тише, когда стражник отвлекся на раболепно бормочущего типа, который ежесекундно кланялся и льстиво улыбался. - Зачем нам проблемы? Не имею чести указывать на себя своими пальцами, ибо не я в сем повинен был, есть или буду, но зато ты - мне, а я - тебе. Так это принято, нет? Два окорока, и кружку чего покрепче, как оно у тебя на прилавке возникнет.
- Сеньор что-то забыл возле моего жилища? - ровно поинтересовался подошедший смуглый. - Возможно, сеньор жаждет помочь мне подлатать крышу? В таком случае сеньору лучше сходить за порцией палаток, а смолу для пропитки ткани я уже видел в нескольких местах.
- Сеньор сам себе хозяин, - поворачивая голову к Наварре, ответил Зольтер, но тот уже говорил с худой и русоволосой. Кажется, охмурял обеих. Такие, слащавые на треклятые лица, чесали языками и забирали себе лакомый кусочек. Равно как и лавку в харчевне. Сразу двух себе, да?

(Момус, Фазер и немного меня)

Уголки рта чуть опустились вниз, будто кончики усов молодцеватого, но уже пожилого идальго. Такой скептической полуухмылкой Рамон отреагировал на заявление знахарки.
- Я не собираюсь с вами спорить, сеньорита. Во-первых это отнимет время, во-вторых общение с вашей подругой, к моему немалому сожалению отразилось и на вашем неокрепшем уме. Не желаете помогать - делайте сами. Без огня смолу не нагреть. А заниматься всем самому, у меня, о прекрасная сеньорита, нет возможности. Желаете показать что у вас есть характер. Что ж, я с удовольствием полюбуюсь на это, в высшей степени интригующее представление. Не удивительно, что вы работаете в паре с сеньорой медведицей - одна глуповатая склочница, вторая сверхразумная гордячка - отличное сочетание.
Лилис сжала губы в узкую полоску и вскинула голову. «Гордячка?» Ничуть не бывало, но и стелиться перед каждым встречным-поперечным было не в её правилах. В конце концов, барак был честно отвоеван, так какого рожна этот проходимец тут будет распоряжаться? Тем более, на этой несчастной крыше свет клином не сошелся, дел ещё невпроворот! Нужно вещи распаковать, куда-то кур пристроить, чтобы никто не растащил, какую-никакую кухню организовать, в конце концов…
- Заниматься всем самому, - девушка язвительно передразнила интонации Рамона, - Тоже мне, нашелся герой-спаситель…
Правда, слова так и не достигли своего адресата. Наварра игнорируя возможные и ожидаемые ответы и эпитеты в свой адрес повернулся к "некоему типу", продолжавшему маячить возле барака.
- Рад за сеньора, стало быть он сам может себя продать и сам назовёт стоящую цену. Но я не ищу ссоры, а предлагаю... хм... кампанерос.... партнёрство, назовём это так...
... он был чем-то похож на кузена Пако - бегающий, но цепкий взгляд, липкая глумливая ухмылка. И зубы он щерил так же, когда показывал, что улыбается. Пако замарался в мокрухе лет пять назад. Ночью в переулке зарезал какого-то хлипкого субчика. Это был и не первый субчик и не первый переулок, но в тот раз оказалось, что дага вошла под печень сына лейб лекаря виконта Альваро. Лекарь захотел крови и Пако сдали за триста монет свои же громилы. Потом Пако задушили в тюрьме гитарной струной, так что кожа на горле треснула, будто открылся ещё один гигантский жабий рот. Интересно, а этот за что мотал свои срока...
- Возможно сеньор окажет нам честь представиться? - в голосе Рамона плавали хрупкие льдинки, точно в осенней луже, когда землю целуют первые заморозки. Льдинки эти должно быть таяли от пышущей энергией улыбки Швиммера и его рыжеволосой шевелюры, теребимой порывами ветра.
Зольтера нельзя было упрекнуть в том, что он не имел достаточно ума, чтобы знать, когда стоит упираться рогами в землю и не сдвигаться с места, а когда - отойти от ворот и позволить тарану их снести со своего пути. Именно поэтому один из бывших товарищей по банде кормил червей, а другой висел, вздернутый за шею. А Скворец вдыхал ароматы новой земли и любовался женщинами вокруг.
- Зольтер, - сказал он Рамону. - Швиммером по батюшке, да только прохиндей он еще тот был, за что и поплатился.
Скворец причмокнул, словно раздумывая:
- Кампанерос... слово-то какое мудреное. Красиво глаголишь, смуглый... сеньор, - Швиммер снова заулыбался. - И дурак не согласился, да только друзья-товарищи меня чем угодно, но только не дураком величали.
И - уже Фло - добавил:
- Пусть бесы с тобой торгуются. С тебя окорок и, как только возникнет в сих стенах что алкогольное, кружка лучшего хмеля, - сказал, как отрезал.

(Мы с Момусом)

- Если ты, дядя, собрался тут свои порядки заводить, - возмутилась Фло, - так Вархану тебе в помощь. А только не вовремя ты овцу вздумал стричь, ты ей сначала дай шерстью обрасти. Я на голый берег приехала, с боем барак выбиваю. Думаешь, у меня под рукой своя бойня с коптильней? Буду окорока налево-направо раздавать - чем людей кормить стану, за что расписки получу, на что со следующей партией жратвы закуплю? Пока на ноги не встала - с меня лишнего медяка никто не возьмет. Пугать, дядя, можно богатых, а бедным нечего бояться и нечего терять. Может, через полгода я и буду бояться каждого мышиного писка, а сейчас я и на нож пойду с горшком кипятка в переднике!.. Половина окорока - и никаких!
Тут Флоренс краем уха услышала беседу своей напарницы с человеком, назвавшимся Рамоном. И тут же вмешалась:
- Котел? Под смолу?! Да он у меня один-то и есть, не дозволю поганить! Сейчас распакую глиняные горшки, посмотрю, все ли уцелели... тоже жалко - сил нет... Слышь, сеньор Рамон, а без смолы там никак не управиться? Тут за углом гончар не проживает...
Она взвалила себе на плечо ящик с посудой, поднялась на крыльцо.
- Да, мы ж не условились, сколько тебе за починку крыши причитается. В барак ночевать не пущу! Если еще и дверь починишь, то неделя бесплатной кормежки - пойдет?
Фло вошла в дом, поставила ящик у порога - и тут же шагнула назад:
- Эй, мужчины, кто крысу пришибет? Там на лавке сидит, наглая такая...
Неторопливо, очень неторопливо, так неторопливо, как фрегат в узком незнакомом проливе, Рамон повернулся посмотреть на крикунью.
- Сеньора, ваша неразумность из просто забавной становится просто утомительной. Я собираюсь в этом бараке жить, нравится вам это или не нравится. И успокойтесь насчёт Мауро. Это не крыса, а крысиный волк, так что вашим запасам ничего не угрожает. Что же до починки крыши, то уясните себе - я чиню кров над своим жилищем. Своим. Если костёр и ёмкость, которые я упоминал, будут готовы, то у вас, как живущих рядом со мной, больше шансов не промокнуть. Если помощи от вас я не дождусь, то первое время я могу спать и с щелями в потолке, от меня не убудет. Чего не скажешь о ваших припасах и ваших, - взгляд Наварры ещё раз прогулялся по Флоренс, - телесах. Надеюсь на сей раз я объяснил достаточно доступно даже для той малопригодной субстанции, которая у вас именуется мозгом?
- Да ты что, когда лестницу чинил - башкой гвозди заколачивал? - возмутилась Флоренс. - Это ж не постоялый двор, а харчевня. И лавка целебных зелий. Ночевать тут не будет никто. Не хочу за стражей по пустякам бегать, но если заставишь, так сгонять недалеко. Казарма-то рядом, коли крик подниму - услышат. Забирай лестницу и вали, нам твоя помощь может дорого обойтись. А коли крыша потечет, так ты не один в городе мужик, который гвоздь забить умеет.
- Значит всё таки и так слишком сложно. - Рамон цыкнул зубом и глянул в упор на столь хорошо разбирающуюся в мужиках бабёнку. - Ну тогда можете начинать бежать за стражей.
Не говоря более ни слова, Наварра, слегка отодвинув живое препятствие плечом, прошёл внутрь и, достав из кармана кусок хлеба, положил рядом с крысиным волком.
- Кабальеро Мыш, похоже сейчас нас ждёт вторая часть тарантеллы в исполнении доньи Урсулы.
Мужчина легко опустился на лавку и уставился хищными хамоватыми глазами на Флоренс.
- Подсказать нужные вопли о помощи, сеньора медведица? Или богатый жизненный опыт, заменяющий вам куцый разум, сделает это за меня?
Женщина быстро глянула за дверь, затем подошла к незваному гостю, села рядом на скамью.
- Не понимаю, - сказала она негромко, с неожиданной усталостью в голосе. - Нет, правда - не понимаю. Зачем тебе сдалась именно харчевня? Если бы мне не нужен был большой очаг и место для столов, я бы сама лучше в палатке спала, чем тут трухой дышать. Но ты - готов на ссору со стражей, лишь бы растянуться именно на этих нарах? Вроде и не похож ты на тупого мула. И не похож на идиота, которому в жизни самая вкусная радость - нагадить на полу, который только что чисто вымыли. Зачем тебе вдруг понадобилось пакостить двум женщинам, которые пытаются наладить и свою жизнь, и для людей какую-никакую пользу? Пожалуйста, объясни.
Рамон прикрыл глаза...
...отец курил вонючую самокрутку и укладывал заплечный мешок - шерстяная рубаха, фляга с кальвадосом, краюха хлеба... Всё как всегда.
- Ты слишком мнителен. - Отец усмехался в усы, предмет гордости и ухода. - И сентиментален, как девчонка. Я воспитываю мужчину и хочу быть уверен, что он поведёт себя по мужски.
Отец уходил в рейд - партия левых мечей должна была быть переправлена через залив за два дня...
Отгоняя призраков прошлого, Наварра открыл глаза и воззрился на женщину.
- Возможно, у вас, сеньора, никогда не было настоящего дома. Его давно не было и у меня. И хоть это не настоящий дом, но лучше, чем палатка. А когда я наконец обзаведусь своим настоящим домом, я смогу покинуть временное пристанище. Но сейчас я выбрал этот барак. И мне проще столкнуться со стражей, навлечь на себя гнев всех, проще спалить его к бесам, но своего решения я не изменю. Это не тот случай, когда мужчина забирает своё слово!
Мауро, расправившись с краюхой, повёл носом и прошествовал к руке Рамона, усевшись рядом.
- Я думала, - вздохнула Фло, - что мужчины строят себе дом. Разве это по-мужски - приткнуться в углу в харчевне и путаться под ногами у посетителей, что пришли поесть? И выгонять при этом из дому двух женщин? Мы же не сможем ночевать тут, если здесь останешься ты...
Флоренс не пыталась уязвить собеседника. Сейчас она даже не пыталась чего-то от него добиться. Просто была на грани того, чтобы сломаться.
Никому не идут на пользу проведенные в тюрьме недели, тяжелое путешествие в корабельном трюме, отчаянные хлопоты, когда женщина пыталась из обломков погибшей жизни сколотить что-то похожее на прошлое.
Все это время Флоренс Грей держалась молодцом. Но и у стального ножа есть предел прочности.
Что сейчас происходило? Всего-навсего спор из-за перекошенного старого барака. К тому же и впрямь можно было позвать на помощь стражника, с которым уже условлено о защите.
Но на женщину вдруг накатила волна тоски, безнадежности, отвращения к этому "городу" и к себе самой.
- Барак проще спалить, говоришь? Хоть он тебе и не настоящий дом? А для нас с Лилис мог бы стать спасением? Ну и демоны с тобой, пали. У меня, похоже, уже сил не осталось воевать.
Рамон усмехнулся. Потом захохотал в голос.
Поднялся с лавки подхватив Мауро, который плавным движением перетёк за пазуху рубахи.
Легко подхватил свой заплечный мешок и пошёл к выходу
- Я не воюю с женщинами. - Слова сплёвывались, точно шелуха. - Попомните мои слова, сеньора, придёт день, когда вы сами попросите меня вернуться.
Не говоря более ни слова, Наварра вышел за дверь и быстрым шагом двинулся к палаточному лагерю.

(мы с Ясень)

Кэрри все же дошла до нужного ей барака, где подслушав чужой разговор, где постояв в очереди за очередной выдачей "преступного элементу" что-нибудь нужного, она таки разузнала, что паек ей положен, как и всем, и его можно беспрепятственно получить, что бараки вобще-то не для них, а надо строить землянки, А как строить землянки, девушка не представляла, что...В общем, много можно чего узнать если просто тихо стоять и не мешать, и нужного и ненужного.
Обогатившись бесценными знаниями, девушке постучалась в голову мысль, надиктованная совестью: что, владелице будущей харчевни она немного помешала и что вобще как-то все не очень хорошо вышло. И что воспитанной девушке, к которым она себя причисляла, должно быть стыдно. И направилась она в харчевню: извиняться.
Лилис начала было разбираться с пожитками, прикидывать, куда деть такую нужную, но заманчивую для чужих лап, птицу, как бы безопасно устроиться на ночлег, когда увидела уходящего Рамона. С нескрываемым удивлением она проводила взглядом их главную угрозу. И что такого сказала ему Фло? Девушка не слышала ни криков, ни тем более (слава Вархану!), звуков борьбы, однако лицо уходящего мужчины было точно вытесано из камня. Значит, теперь можно вздохнуть спокойно? Вот и славно! И будь она проклята, эта крыша…
А вот с курами, между прочим, нужно было что-то делать. Не держать же их, в самом деле, в казарме. Но и следить за ними (да ещё и козой!) целый день… У Фло будет масса забот по харчевне, самой Лилис придется пополнять свои запасы трав и зелий, лечить поселенцев. Определенно, в четыре руки им не справиться, но и таких помощничков, вроде того же Рамона, Вархану упаси…
И точно в ответ на её мысли, на глаза травнице попалась худенькая темноволосая девушка. Кажется, она уже околачивалась возле будущей харчевни, даже к Фло подходила? Лилис, не теряя времени, направилась к ней навстречу.
- Это ты, кажется, недавно у моей напарницы про работу спрашивала?

Развернувшаяся на берегу борьба за бараки Аэллу ни мало не заботила: она и не собиралась селиться в этих не внушающих доверия строениях. Палатка, правда, едва ли походила на дворец, но была признана оптимальным вариантом для временного размещения. Без соседей, разумеется, ибо была собственная, видавшая виды, привычная и некогда отправленная на заслуженный отдых. Как оказалось, зря. Пригодилась.
К настоятельной рекомендации поучаствовать в возведении шахтерского городка оборонительного типа, которая была получена Гортис, прилагались заверения, что ей будут предоставлены достойные условия для проживания и работы. Оставалось только надеяться, что это была не ирония. Стоило, конечно, взять расписку, но как-то не до того было, когда впереди маячила перспектива попасть под суд. Да и Наместник должен быть извещен, что за птичка тут к нему во владения залетела. Только с чего бы это новому распорядителю не существующего пока поселения самолично являться наблюдать за началом освоения новых земель? Он еще, несомненно, заложит первый камень и торжественно произнесет какую-нибудь высокопарную речь, коих женщине доводилось слышать не мало, но, скорее всего, произойдет это не ранее, чем последний камень облицует мостовую у его жилища. Так что пока придется договариваться с теми, кто на данный момент руководит. Но на кого оставить вещи? Не таскать же с собой тачку, которая была нагружена довольно ощутимо, в связи с чем в сторону Аэллы уже несколько раз с явным любопытством поглядывали будущие соседи.
В принципе нерешительность женщине была отнюдь не свойственна, но перипетии последних недель и слабость после неприятного вояжа давали о себе знать. Скрипнув зубами, она двинулась со своей поклажей к строению, где суетились стражники, обустраивая быт и разбираясь с неприкаянными переселенцами. Добравшись же, бесцеремонно схватила за рукав одного из тех, что помоложе, и безапелляционно заявила:
- Ну-ка, господин хороший, постой-ка тут! И смотри, в тележки глаз не спускай. Чуть кто подойдет на расстояние схожее с близким, убивать на месте. Что пропадет, рудник будет тебе домом на ближайшие лет пять. Пока кишки не выпадут или легкие не выйдут. Все понятно?

Совместно ingar и Морской дьявол

Десятник Стейн уже некоторое время наблюдал за действиями одного из стражников, Клима. Потом жестом подозвал его. Когда зовет начальство нужно выполнять. Все таки армейская служба, пусть тут они скорее полиция, а не армия. Быстрый шаг и, - Зароф здесь, слушаю Вас, господин десятник.
Стейн прищурился.
-Я смотрю, ты тут вполне освоился, гоняешь всех направо-налево, барак под харчевню отдал...
- Есть такое дело, - не стал спорить Клим, - Место тут хорошее. Поселок будет строиться, стражи больше потребуется. Вы, господин, сотником станете. Место десятника освободиться, так мне его занять захочется. А барак. Не забесплатно отдал-то. Вы в харчевне столоваться бесплатно будете. Иным стражникам лишь вполовину платить. Да еще и ренту за барак бабенка выплатит. Все, как положено.
Десятник одобрительно усмехнулся
-Да ты парень не промах. То, что надо. Я как раз думал, кого мне в заместители взять. Тут-то ты и подвернулся. Значит так, общее руководство стражей на тебе, обращайся ко мне в крайнем случае. Жалования повышать тебе не будут, но права расширят. Вот тебе бляха, подтверждающая полномочия. И первое задание - организуй патрули на ночь, народ-то неспокойный-
Металлический предмет перекочевал из рук в руки.
-Да, чуть не забыл, господин наместник потребовал с особым пиететом отнестись к нашему горному специалисту - вон, видишь, дама к одному из наших подошла. Проследи, чтобы ей обеспечили приличную палатку и выделили народ на работы - она всем в шахтах заправлять будет. Крутая, говорят, баба, ее на прошлом месте все мужики боялись!-
- Будет исполнено, господин десятник, - откликнулся Клим, - Разрешите еще доложить. Человек просился в писари, чтобы учет вести. Я его не проверял, не до того было. К нашему бараку направил, чтобы начал работать, но без платы. Еда только.
-Ну, пусть попробует, за еду-то. А я пойду, осмотрю свои вещи- Стейн довольно усмехнулся, вспомнив о припасенной бутылке на дне сундука и довольно зашагал прочь.

Зольтер "Скворец" Швиммер

Скворец понял, что стоит и безнаказанно любуется изгибами тела и в чем-то грациозными движениями Лилис, покуда та, не обращая внимания на застывшего и позабытого Швиммера, занималась распределением своих вещей. Он как-то судорожно облизнул губы, пригладил волосы, но в этот же момент дверь распахнулась и затворилась, а былой манерный собеседник Наварра зашагал прочь от будущей харчевни.
- Ой, братец! - Зольтер ускорил шаг, нагоняя Рамона, который держал на плече свой мешок. - Куда это ты так намылился? Летишь так, словно дракон какой в одно место тебе дует... Турнули тебя, что ли?
Дураком Швиммер не был. Прекрасно понимал, что не ради красивой жизни их сюда стащили и даже охрану отрядили. И что и в шахтах придется корпеть, и бревна стаскивать, и от зерна особо ленивых кулаками отгонять.
Только никто не утверждал, что Швиммер собирался заниматься всем. Новая жизнь - как новая страница книги, чтоб ее. Сам того не ведая, Зольтер рассуждал в том же направлении, что и Фло несколько мгновений до него. Барак стоял пустой, и первый, кто был достаточно наглым, заполучил его в свое владение. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что на этом самом месте вырастет лагерь. А то и город. И покуда криминальная ниша его пустовала, пока все переселенцы, как слепые котята, барахтались или размышляли о великом. Кто-то должен был выступить и взять за горло то, что ему принадлежало по праву.
Но одному переться супротив охраны Швиммер не собирался. И рассчитывать на костоломов вроде Бельма, или пьяниц вроде Тупоноса, особо не приходилось.

Совместно Ноэль и Морской дьявол
Молодой стражник уже собирался сказать, что-то явно нелестное, но внезапно замолчал глядя куда-то за спину женщины. Как выяснилось к ним быстрым шагом подходил Зароф, сделавший знак соратнику молчать и одновременно нацепляя на куртку бляху.
- Добрый день, господин специалист горного дела. Мое имя Клим Зароф, я заместитель начальника стражи этого поселка. У Вас есть пожелания, где бы Вы хотели разместиться?
Аэлла, настроенная на более продолжительную борьбу, почти удивилась. Видимо и правда не соврали об особых условиях. Что ж, тем лучше. Для всех.
- Добрый! Боюсь, я бы вовсе предпочла разместиться в реальном отдалении от этого Вархану забытого места, но придется довольствоваться тем, что есть. В частности, моей собственной палаткой. С завтрашнего дня, как я понимаю, начнется подготовка к началу разработок. Будем строить управление для шахты, где я смогу работать, а заодно и жить. При условии, что я могу рассчитывать на охрану с вашей стороны. В частности, у меня с собой есть некоторые…опасные вещества, которые могут разнести даже то, чего здесь пока не существует. Не хотелось бы. Чтобы это произошло, не так ли? Завтра же я начну отбор рабочих для рудника.
- Я не строитель, но насколько мне известно, лес перед строительством нужно просушить. И этот процесс очень и очень долгий. Не могу обещать, но на привозной стройматериал, кажется, рассчитывать не стоит. Из чего я делаю вывод о существовании двух вариантов: либо строить дома в ближайшие месяцы, но они будут недолговечные. Либо строить через год, или даже два. Зато долговечные.
- Что же до охраны. Несомненно она будет предоставлена. Но прошу понять, в моем распоряжении довольно ограниченные силы.
Аэлла усмехнулась:
- Кажется, совсем недавно вы предлагали строить землянки? Идея прекрасна в своей простоте. Помимо прочего, если разработка начнется в ближайшие месяцы, там все равно необходимы будут опорные конструкции и временные вспомогательные помещения. Придется обходится тем, что есть. К тому же, некоторое количество, как мне кажется, можно раздобыть в форте? Не так ли?
А уж о неспособности обеспечить сохранность опасных веществ и моих инструментов я и слышать ничего не хочу. Половина из здесь присутствующих воры и разбойники, готовые стянуть все что угодно. Стоит Вам хоть раз дать слабину, и они вовсе разбегутся, перебив всех нас. Я не прошу выделять мне личного телохранителя. Но я не намерена сидеть верхом на баулах и отрубать пальцы каждой сволочи, проявившей интерес к их содержимому.
- Землянки это оптимальный вариант в сложившихся условиях. Но комфортным его назвать сложно. Что можно добыть в форте мне пока неизвестно. Но выясню обязательно, - Клим выдержал короткую паузу, переводя дыхание.
- Как я уже сказал, охрана будет предоставлена. Но для того, чтобы она была надежной, будет лучше, если хранилище Ваших материалов и инструментов будет располагаться не слишком далеко от барака стражи. По крайне мере не дальше, чем можно услышать крик в толпе, не слишком напрягаясь прислушиванием.
Женщина точно не была готова к такой реакции. Значит, не все еще потеряно. Она все еще Аэлла Гортис и ничто не сможет это изменить
-Я не столичная барышня, меня землянками сложно испугать. А пока, мне нужна пара человек, в меру тупых и аккуратных. Поставить палатку, навесы и разгрузить вещи, где Вам кажется расположена оптимальная зона слышимости. Думаю, моей спине на сегодня хватит испытаний. А завтра жду потенциальных рабочих. И учтите, мне не нужны худосочные барышни, возомнившие, что они способны ворочать глыбы.
- Обычных рабочих найдем. С умеющими работать сложней. Сейчас прошу меня простить господина специалист горных дел, я должен найти на сегодня людей Вам и заняться прочими проблемами поселка, - Клим жестом подозвал соратника, - Аръян, охраняй вещи.Зароф ушел. Вскоре он вернулся, приведя двух крепких мужчин. Указал им на вещи женщины и снова ушел.
Вскоре организованная группа поселян, под надзором четырех стражников начала переносить припасы, ранее сгруженные на берегу, в барак стражи. По территории палаточного городка двинулась в неспешный обход тройка патруля. Клим расположился недалеко от барака и что-то обдумывал.

Со всем возможным комфортом расположившись в палатке, Алия пришла к выводу, что на сегодняшний день от нее больше ничего не требуется. До ночи все будут заниматься обустройством на новом месте, воевать за несчастный барак (с её точки зрения развалина годилась лишь как склад, да и то для не особо важных вещей).
Беглый осмотр нового «дома» привел к однозначному выводу: спальное место надо утеплять, а ничего лучше еловых лап (ну и мужчин, но не в данной ситуации) ещё не придумали.
Прогулка в сторону леса все-таки стала необходимой. Кинув некоторые вещи в палатке (исключительно то, что никому бы не понадобилось), Алия выскользнула из нее и неспешно двинулась в сторону темнеющих вдали деревьев, на ходу закрепляя ножны с охотничьим ножом на поясе. Арбалет, покачиваясь во время ходьбы, ритмично, но не сильно бил по спине. Алия была почти уверена, что добыть сегодня что-либо вряд ли выйдет, но оставлять оружие в палатке не решилась. Потому что, во-первых, прекрасно представляла себе, что большая часть собравшихся здесь людей не погнушается взять что плохо лежит, а во-вторых, слабая надежда на какую-то добычу все-таки теплилась. Свежее, хорошо приготовленное мясо было бы лучшим вознаграждением после нескольких недель ни солонине в трюме корабля.
Чуткий нюх охотницы издалека улавливал запах влажной хвои весеннего леса, прошлогодней прелой листвы, чистого, чуть подрагивающего воздуха, мшистых пней. Алия с упоением втянула в себя весь этот букет ароматов, такой родной после соленого вкуса морского ветра, неизменными спутницами которого были холодные капли брызг, взлетавшие от воды.
По дороге к лесу девушка проводила взглядом патруль; по лагерю сновали люди, старающиеся найти себе местечко поудобнее и подальше от барака стражи (ну или поближе, в зависимости от...), все так или иначе решали насущные проблемы.
Нужные Алии ели обнаружились на самой опушке леса, так что заходить далеко необходимости не было. Да и не слишком хотелось - к тому, чтобы нормально все осмотреть здесь, она была не готова, а случайно нарваться на дикого кабана ой, как не хотелось.
Алия обходила деревья, срезая ножом лапы, чтобы можно было застелить ими пол в палатке. Сам лес с первого взгляда выглядел достаточно густым, но не непроходимым. И почти нетронутым человеком: видимо, солдаты из форта заглядывали сюда нечасто, потому что не было таких верных спутников людей, как обломанных веток, свежеспиленных пней и полной тишины на опушке. Откуда-то издалека доносилось пенье глухаря, над головой, издав протяжное «карр!» пролетела черная ворона. Впрочем, последняя как охотничий трофей интереса не представляла. В голове девушки промелькнула мысль, что неплохо было бы разжиться силками и капканами, а еще лучше - собакой. «Может быть в форте есть? Надо бы завтра поинтересоваться у доблестных стражников. Наверняка, они будут не против закусить куропаткой, а то и чем покрупнее».
Набрав достаточное количество мягкого лапника, воровка вернулась к своей палатке, раскидала ветви на полу, наслаждаясь тяжелым хвойным запахом, сразу же наполнившим небольшое пространство.

Получив доступ к ключам от склада, что оказалось проще простое, ибо упоминание нового знакомого словно служило своеобразным паролем для несущих стражу солдат, Кони направился к бараку-складу, куда заканчивали переноску с корабля всего, что было привезено как для поселенцев, так и для местного гарнизона. Показав ключи, вновь "прикрывшись" именем Зарофа и отметив про себя действенность сего манёвра, (а то как же, сейчас-то он использует его на легальной основе, но случай-то может быть всякий) Жищинский принялся руководить наполнением склада, указывая что и куда класть, попутно глядя, не умыкнул ли кто из грузчиков что с собой по простоте душевной. А душевная простота была сплошь и рядом, ибо контингент был ещё тот, контингент тёртый и битый. При попытке "заткнуть этого писаришку" Кони доверительно указывал на стражу. Мол, коли что - они разберутся. Стражники до того выполнявшие все функции, которые Конрад принял на себя, только радостно кивали. Вся эта суета их уже измотала и они готовы были вообще всё оставить, лишь бы поскорее вся эта масса будущих поселенцев хоть как-то стабилизировалась.
- Куда свалил, куда? Видишь где мешки у нас - вон там, сзади. Хватай голдубь мой и ещё на десять шагов передвинь. А ты топор брось, брось, говорю. Надо будет - выдадим. Лес нечем валить? Сперва мне их пересчитать надо, а потом. Топоры десятникам давать буду. Ещё не выбрали? Так что от меня хотите? Они не выбрали, а опор подавай. А ты, да ты, рыжий, будь любезен вон с бородачом это и это вон туда. Да передохните пять минут. Потом скажу, что дальше, а остатки и без вас перетащат. Эй, молодой, карманы покажь! Пустые? А моток верёвки через плечо это твоя одежда, да? Надо? Надо будет - получите. Под расписки, под залог. Тут вам что- общак тюремный?
Нет, сегодня дел у него было много. Учитывать, переписывать, подсчитывать. Понимая, что часть из груза таки рассосалась по дороге, Жищинский решил на следующий день обойти лагерь и зафиксировать хотя бы часть из "уплывшего". Склад надо пополнять. А нужды народа? А народу нужно всё и сразу. И лучше всего бесплатно. И лучше всего сразу. Ситуация "кто больше украл, тот и молодец" обычно доводит до... Нет, этого не будет. Пока народ будет готовить спальные места, Кони Пройдоха будет проводить ревизию. И укреплять территорию. Впрочем, на первое время стен барака от несанкционированного выноса добра должно было за глаза хватить. А потом... У Кони уже был план, что он будет делать потом. Территория склада будет его плацдармом, его базой. Он покажет свою полезность колонии, новому поселению именно там, где может больше, нежели многие другие.

Лорейн, Николас, Инре и Каспар продолжают свои черные дела.
(в эфире Рейлан, Дарки и Хель)

Удивительно, что после всего произошедшего на опушке, дрова все же были принесены (а горе-соседи не выставлены вон) и вскоре подле палатки уже весело потрескивал костер, над которым грелся средних размеров котелок, и от его поверхности уже поднимался пар.
Улучив момент, Николас подобрался поближе и заинтересованно принюхался, после чего лицо его приобрело озадаченное выражение. Бывший матрос подсел еще ближе, помахал ладонью, разгоняя пар, вновь потянул носом, с подозрением пригляделся к содержимому котелка, затем обернулся и позвал:
- Лорейн, а Лорейн?
Занятая чем-то с другой стороны от палатки девушка выглянула и вопросительно поглядела на приятеля
- Лорейн, ты ж говорила, что ты вроде как стряпней на жизнь зарабатывала...
- Да, и что? - холодно осведомилась девушка.
- Ну-у... - неуверенно протянул Китс, указывая на котелок с закипающим содержимым, - Это не очень-то похоже на... что ты там обещала? Суп?
Лорейн усмехнулась и подошла ближе. Подобрав с земли обрывок мешковины, чтоб не обжечься, она сняла котелок и поставила его на землю.
- Это не суп. Я подогрела вам воды, чтобы вы все трое как следует вымылись. Инре, Каспар, слышали?
Мальчишка отвлекся от складывания хвороста в аккуратную кучу. Ничегошеньки у него не получалось, и потому попытка была уже откровенно не первая.
- Мыться в этом котелке? Ну-у... Туда поместятся наши ладони, да. Мы их помоем!
- Если ты хочешь стать первым пациентом у новой местной знахарки, вперед! - флегматично заметила Лорейн, но тут же, сообразив, что, не приведи Вархан, чокнутый парнишка и в самом деле может принять ее слова за руководство к действию, добавила: - Там кипяток, болван. Возьмете ведро с холодной и будете разбавлять. Так вам на всех хватит.
- Нас, что, без этого к столу не пустят? - кисло поинтересовался Инре.
- Разумеется, - безжалостно отрезала хозяйка, - А кроме того, пока мы не разжились барахлишком, котелок у нас один, так что портки свои заношенные стирать в нем не вздумайте!
- Так мы... - мальчишка сцепил ладони перед собой, отвел взгляд куда-то в сторону и всем своим видом являл просто-таки невинность и чистоту души, - можем разжится барахлишком... Все тут так бегают, так суетятся...
И вот на что намекал маленький паршивец, оставалось только догадываться.
- ... что могут и штаны потерять ненароком, - радостно подхватил Бригелла, любитель встревать в светские беседы в самых неожиданных местах. - К слову, к слову! Прекрасная Лорейн, если только это возможно, я покорнейше просил бы не адресовать более оскорблений в сторону моих одежд. При более внимательном взгляде на них любой желающий может убедиться, что они вовсе не так заношены, как кажется!
- И портянки наши, если их поставить, вовсе даже не стоят! - вставил Инре.
- А падают, и вовсе даже без грохота, - добавил Каспар.
- Ну, в таком случае, вам тем более не следует разбрасывать их где попало. Наверное, разжиться барахлишком мечтает не только наш благоразумный Инре, - ответила Лорейн. Обычно, что бы она ни говорила, голос ее оставался ровным, и было не понять, иронизирует девушка или серьезна, - Все это позволяет мне надеяться, что вы будете содержать вещи и наше общее жилище в порядке.
- Да, да, конечно, - округлил глаза мальчишка, - я даже знаю, с какого конца за метлу браться!
- Очень хорошо, - все с тем же серьезным видом кивнула хозяйка, - После продемонстрируешь. А пока что вода стынет. Ведро с холодной там, за палаткой. Грязную сливайте в канавку, там увидите.
Сеглиа покосился на Каспара. Потом на Николаса. Потом снова на Каспара... и обратно. И все ждал, видимо, пока взрослые герои возьмут на себя подвиг по тасканию ведра.
Николас стоял чуть поодаль, старательно делая вид, что изучает окрестности.
- Ник! - окликнула Лорейн, - Тебя тоже касается! Думаешь, что сумеешь понравиться своей ненаглядной, если от тебя будет разить козлом?
Китс воззрился на подругу с оскорбенным выражением на лице, вздохнул, подхватил котелок (ума хватило взяться за мешковину, с облегчением подумала Лорейн, не успевшая предупредить, что горячо), и уныло побрел за палатку, к ведру.
Цепко ухватив Каспара за рукав, мальчишка подергал его и потащил туда, куда убрел Китс. Как бы не ерничал Сеглиа, а помыться - после плавания-то! - было весьма правильной затеей.
- Ах-ах-ах, - завел Бригелла донельзя недовольным тоном, - как же мы будем мыться, если у нас нет роскошной мраморной ванны? Как же мы сможем плескаться в воде, в которую не добавлены душистые благовония, где не плавают розовые лепестки? Мое сердце разбито навек, о-о! Мир так жесток!
В ответ ему всучили сорванный пучок травы.
- Вроде даже пахнет, - невинным голосом поведал Инре, - можешь этим... ну-у, натираться. А для лепестков можем какое-нибудь дерево обтрусить. Тебе больше дубы или березы нравятся?
Каспар взглянул на него с некоей долей мстительности и, нацепив личину древнего ученого, доложил весьма занудным голосом:
- В древности, молодой человек, в засушливых землях так берегли воду, что тратить ее на мытье считалось преступлением. Поэтому мылись там вот как - обмазывались с головы до ног жирным маслом, а потом лезвием отскребали с себя приставшую к этому маслу грязь. Так что если мне придется натираться вот этой травой и обсыпать себя сверху кусочками дубовой коры, клянусь именем Вархану, я снова возьмусь за топор, найду где-нибудь масло - и ты узнаешь, Инре Сеглиа, как несладко жилось в древние времена!
- Я сейчас закричу, - предупредил мальчишка, - не на-адо меня топором... мыть!
Решив безопасности ради держаться подальше от сурового Каспара (по крайней мере, ближайшие минуты... или минуту), Инре ускорил шаг. Но уже через два шага замер, обернулся к Бригелле и со всей важностью, на которую был способен, произнес:
- Если тебе не нравится дубовая кора, я могу предложить еще березовую. У нее цвет куда интересней!
- Вкус, кстати, тоже, - невозмутимо парировал тот. - И если ты соберешь побольше коры для Лорейн, я уверен, она приготовит из нее великолепную похлебку!
Николас тем временем уже поставил котелок на землю рядом с ведром. Тут же лежал оставленный заботливой Лорейн ковшик, висела нацепленная на воткнутую в землю жердь довольно большая тряпица и потрескивали дрова в обложенном камнями втором костерке. Николас раздул огонь посильнее и подбросил хворосту. Все ж таки на дворе апрель и мыться на улице то еще удовольствие.
Их общее теперь жилище находилось на краю лагеря и пока что еще никто не обосновался в непосредственной близости. Сейчас, зайдя за палатку, молодые люди скрылись от глаз прочих обитателей. Конечно, была вероятность, что кто-нибудь появится со стороны моря или леса, но пока что в там было безлюдно.
- Надо забор сколотить, - хмуро заметил Николас, стаскивая куртку и не решаясь расставаться с рубашкой - апрельский воздух был еще весьма прохладен, и внезапно оживился, - Интересно, а сама она тоже тут мылась?
- А ты спроси, - отозвалась маленькая ехидна-Инре. - Вот и проверим, насколько хорошо можно использовать половник в качестве ударного инструмента.
Мальчишка оценивающе оглядел (нет, не Николаса!) - ведро.
- А нам его.. гхм.. хватит?
- Будем действовать, исходя из соображений бережливости. Кто вел себя хуже всех в этом году, получает право помыть только руки, - Бригелла погрозил пареньку пальцем.
- Уверен, что Лорейн охотно согреет еще... вот только натаскать воды самим придется, - пояснил Николас, - Но я бы уже предпочел таскать воду для супа, а потому давайте беречь.
Он зачерпнул ковшом немного кипятка и долил холодной.
- Ну, кого первого поливать?
- Самых страдающих по розовым лепесткам, - предательски потыкал в сторону Каспара ладонью мальчишка, а сам передвинулся поближе к костру.
- Маленький подстрекатель, - прищурившись, заметил Бригелла, развязывая шнуровку на вороте рубашки. - Это не пройдет кому-то даром, попомните слово мастера кровной мести в двенадцатом поколении!..
Стащив рубашку, он ласково швырнул ее в Инре - безобразничают тут всякие! Одеяние Каспара было поймано и даже - о чудо! - аккуратно сложенно.
К сожалению, о мыле они могли только мечтать, даже предприимчивой Лорейн не удалось его раздобыть. Николас протянул Бригелле клочек ветоши и, подступив к философу с ковшом наперевес, вопросил:
- Готов?
Тот закатил глаза, изобразил нервическую дрожь, затем - приступ стыдливости, оглядевшись по сторонам:
- Ах-ах, а если кто-то подглядывает? Инре, посмотри, никто не подглядывает?!
- Никто, - маленький нахал даже не повернул голову, - белки только. Большие такие. Две штуки.
- Хвала Вархану! Большие белки! - Китс едва не выронил наполненный ковш, - Нам как раз нужно мясо!
- Мясо. Вот в чем дело. А я-то уж хотел спросить, что за странную любовь ты питаешь к белкам, моряк... - Бригелла помотал головой, будто выгоняя оттуда ненужные мысли и образы. - Все, все, я готов. Облей меня нашим несостоявшимся супом и покончим с этим!
Николас кинвул и принялся поливать отважного соседа, стараясь не пролить ни капли ценного содержимого ковша мимо. Каспар, не без брезгливости сжимая в пальцах клок ветоши, мылся - вернее, убеждал себя в том, что это можно назвать мытьем и что будущий результат удовлетворит взыскательную Лорейн.
- А белки-то и в правду подглядывают... - словно между делом сообщил Инре.
- Попробуем их заманить на голого Бригеллу? - предложил Николас, вновь наполняя ковш.
- Для этого ему придется попрыгать чуть-чуть... Ну, чтобы покрасоваться!
- Вот кто-то сейчас, - угрожающе помахивая "мочалкой", заметил Каспар, - как получит по лбу, а чем - не скажу!
Инре сдавленно хрюкнул, потом уткнулся лбом в чужую рубашку, сложенную на коленях, и тихо заржал.
- Да, - мрачно обронил Бригелла, - я тоже представил. Ну все, все, хватит. Я, кажется, достаточно чист перед законом, собственной совестью и Лорейн.
- Уверен, что первое и второе ты убедишь, что же до Лорейн... - с сомнением протянул Николас и кинул Каспару тряпку, заменяющую полотенце.
Судя по зловещему взгляду того, он придумал нечто особенное для этого полотенца - может, собирался повязать его на голову на манер тюрбана, или нарисовать на нем герб Литании угольком и пробежать с ним по лагерю... Но вместо этого, в очередной раз сменив безумное выражение лица на обыковнное, Каспар просто вытерся этим полотенцем, без всяких затей.
И, быстро натянув штаны, отправился отвоевывать у Инре рубашку. Тот скорчил рожицу, явно раздумывая над тем, что захват одежды в заложники - весьма интересно и позволит скрасить скуку купания... Однако.
Рубашку Каспару отдали.
- А ты иногда само очарование, - с сомнением протянул Каспар. - Но, спешу поздравить тебя - теперь твоя очередь, мой юный оруженосец. Не опорочте почетное звание это и примите купание достойно! Гип-гип!
В подтверждение того, что угроза не шуточная, Николас с видом палача, разогревающего свой инструмент, снова наполнил ковш.
- А я то-о-олько пригрелся, - заныл Инре, но послушно поднялся от костра и с видом обреченного на казнь принялся стаскивать рубашку, - бр-р... почему они не могли нас отправить сюда, например, летом...?
- Давай-давай, - поторопил Инре вошедший во вкус экзекутор, - Энергичнее. Белки ждут.
- У-у-у... - рубашка, к слову, отправилась прямиком к Каспару; Сеглиа решил чтить приемственность традиций, - слушай, а может... может мы Лорейн скажем, что я помылся, вот вы подтвердите... ну хо-олодно же!
Бригелла был непреклонен:
- Нет. Мы не подтвердим, - и с намеком пошевелив бровями, добавил многозначительно: - Белки, Инре. Вперед.
- У-у-у... - но белки... да, белки имели значение. Стащив одежду, Сеглиа уныло протянул руку за своей "мочалкой", - уф! Вершите правосудие быстрей!
Правосудие, направляемое твердой рукой Николаса Китса не замедлило свершиться, и вода безжалостно пролилась на тощие голые плечи Инре.
- А-аааааааа! - в который раз продемонстрировал свои вокальные данные мальчишка. К слову, вода была не настолько холодной, но образ трагического страдальца нужно было выдержать до конца.
- Да что ж ты так орешь? - досадливо поморщился Ник, - Сейчас на твои вопли сюда Лорейн прибежит.
Это было аргументом. Инре замолк и принялся поспешно мыться; в отличии от Каспара, таким образом мальчишке было мыться откровенно не в первой, а потом никаких возмущений, кроме очередного "хо-о-олодно", это не вызывало.
- Ну вот и отлично, - с удовлетворением сообщил Николас, закончив поливать Инре, - Все чистые и можно ожидать суп в награду от Лорейн.
- Что значит - все! - мальчишка урвал себе "полотенце" и теперь старательно вытирался, подпрыгивая на холодной траве, - еще ты не мылся!
- О... - разочаровнно протянул Ник. Хитрый маневр уклонения от мытья не удался. Бывший матрос вздохнул, отдал ковшик Инре и принялся стягивать рубашку. Сеглиа расплылся в какой-то подозрительно коварной улыбке - явно замышлял злодеяние в отношении ни в чем не повинного Ника. Тот перехватил его взгляд, покосился на остатки уже не такой горячей воды и распорядился:
- Разбавь один к одному, а то знаю я вас!
- А можно ведь вообще не разбавлять, а устроить закаливание, - с деловым видом предложил Бригелла, ну, знаете, это когда сначала теплой водой, а потом, когда тело не ожидает подвоха и все такое расслабленное, его - рррраз! И ледяной. Очень бодрит.
Он явно куражился лишь потому, что сам уже вымылся. Инре побарабанил по дну ковшика ладошкой.
- Хм-м...
Что значило это "хм-м" было загадкой. Да, да, весьма таинственной загадкой, грозящей Николасу холодным купанием.
- Ну уж нетушки! - возмутился Китс, совершенно нерасположенный шутить, - Вот что. Сперва я потрогаю то, что ты там намешаешь, а потом уже будешь лить!
- Он не умеет веселиться, Инре. Он совершенно не умеет, - Каспар сокрушенно покачал головой. Мальчишка надулся и с обреченным видом принялся "смешивать" для Каспара воду.
- А мы можем Лорейн водой облить.. потом? Так вот... внезапно?!
- Мой юный оруженосец, помните ли вы о том, что нам с нею жить в одной палатке?
- Эх-х... - донесся в ответ вздох, полный немыслимой печали. Но Инре быстро встряхнулся, поболтал рукой в ведре и глубокомысленно произнес, - сия температура, кажется, должна удовлетворить...ну... этот... вкус!
- Да? - подозрительно осведомился Китс и запустил руку в воду самолично, после чего милостиво кивнул: - Годится. Лей.
С самой злодейской улыбкой, на которую только был способен, мальчишка опрокинул ковшик на "жертву".
Николаc скривился, но мужественно стиснул зубы и принялся остервенело драить себя клочком ветоши.
- А белки-то смотрят... - невинно заметил Инре.
- А ч-ч-чтоб их!.. - возмутился Китс. Закончив издеваться над собой, он завладел уже изрядно промокшим после первых двух вымывшихся полотенцем и поспешно переместился ближе к костру.
- Мальчики! - раздался из-за палатки голос Лорейн. Николас встрепенулся, сгреб свои вещи и принялся одеваться.
- Мы уже готовы! - отозвался в ответ один юный предатель. Бригелла захихикал, прикрывая рот ладонью, но это не делало смех менее злорадным.
- Отлично! - вновь послышался голос Лорейн, - В таком случае, несите еще воды и мойте котелок. Имейте в виду, если вы полоскали в нем свои ноги, вам же хуже. Сами оттуда есть будете.
Коварный план не сработал. Инре повздыхал, но покорно подхватил опустевший котелок.
- Суро-овая... Боюсь, нас ждет... м-м... ну, когда там на казни толпами отправляют и вообще сурово правят.... - мальчишка умоляюще посмотрел на Каспара, мол - подскажи!
- Неравенство полов? - предположил тот, почесав затылок. - Ущемление в правах? Плохое настроение у правителя?.. Хм, тирания?
- Да! Тирания! - Инре запрыгал на месте, радостно размахивая котелком, как весьма экзотическим оружием, - у нас будет тирания... это ведь печально, да?
- Учитывая, что тиранами будем не мы, это очень печально. Но главное, чтобы не сковородка. Вы понимаете, ну, сковородка.
- Это больно... - в очередной раз продемонстрировал просто-таки широченные познания в разных областях жизни Сеглиа. И потер макушку.
- Я вижу, ты имеешь некоторые опыт? - приподнял бровь Николас, глядя на сие действо.
Мальчишка повозил ногой по траве и промолчал, явно решив не посвящать окрущающих в свои тайны.
Вода и котелок, в конечном итоге были доставлены суровому тирану в юбке, и Лорейн принялась колдовать над выделенным казеным пайком, да бы с помощью кухонных ритуалов превратить безвкусную пищу во вполне пристойный обед. Довольно скоро в воздухе поплыл запах вполне аппетитный, казавшийся еще более привлекательным после долгого плавания, когда приходилось довольствоваться не самой лучшей пищей. Даже Николас, который будучи членом команды корабля, а не пассажиром-грузом, питался лучше, чем его новые товарищи, оценил мастерство Лорейн.
- Надо же, - заявил он, - Это даже съедобно! Кто бы мог подумать?
Девушка глянула на него сердито и многозначительно помахала половником.
- Я бы мог подумать, - вызвался отважный Бригелла, устраиваясь поближе к котелку и втягивая ноздрями аромат. - О да, я мог бы - если бы мне за это доплачивали! Да что там - тогда я думал бы, не переставая, и плодами моей мыслительной деятельности могла бы наслаждаться вся Литания, от южных до северных границ... Но что предпочли вместо этого сильные мира сего? Они предпочли отправить бедного мыслителя за решетку! Нет предела скорби моей. А выглядит еда и правда очень здорово. И пахнет.
А Инре молчал, взамен этого пожирая взглядом котелок.
Сняв, наконец, варево с костра (Николас дернулся было помочь, но хозяйка не доверила ему плоды своих трудов), Лорейн раздала молодым людям посуду: видавшие виды глиняные плошки были покрыты трещинами, края местами были отколоты. Погнутые ложки выглядели не краше, но все же, это было лучше, чем ничего. Девушка уселась подле костра, постелив на землю свой старый, но теплый платок, и принялась разливать суп по тарелкам.
- Мне побольше, - состроил умильную рожицу Инре. И, подумав, добавил, - пожа-а-алуйста-а...
- Сколько в тарелку влезет, - отрезала Лорейн, - Если после еще что-то останется... и ты успеешь за добавкой раньше других - она твоя.
Покосившись на соперников по добавке, Сеглиа поспешно принялся за еду, с таким видом, будто не ел неделями. Каспар бросил на него сочувственный взгляд, провозгласил торжественно: "Приятного аппетита всем!" - и очень степенно, не торопясь, приступил к трапезе. Вид у него был, как у приходского священника на проповеди.

Рауль’хану и его юный ученик покинули пристань и достаточно быстро отыскали себе подходящее место в палаточном лагере. Их взгляду предстали двое мужчин, которые неуклюже пытались установить палатку. Один из них был не самой приятной наружности, а другой имел хищный и недобрый взгляд. Жрец счел своим долгом разделить с ними кров. Почему? Потому что палатка была определенно великовата для двух человек, а эти двое вряд ли оказались бы самыми приятными соседями. Кому-то эта логика показалась бы извращенной, кто-то ушел бы подальше, пока ещё оставались свободные палатки и места, но не Рауль. Он не привык оставлять неприятное другим, если мог принять это на себя. Не в этом ли долг служителя Вархану? Облегчить участь окружающих тем или иным способом? Даже Том вопросительно приподнял бровь, глядя на наставника, но мужчина лишь уверенно кивнул, молча призывая мальчика довериться ему.
Могучий жрец потеснил одного из незадачливых соседей и принялся выверенными движениями устанавливать их будущее жилище. Том не отстал от учителя и стал ловко помогать. Двое мужчин, в чью работу так бурно вмешались, кажется, вовсе и не возражали. Напротив, они оба отошли в сторону, позволяя более опытным людям справиться с задачей.
Как выяснилось позже, одного из них (того неприятного) звали Кус, природа и без того обделила его статным телом и приятными чертами лица, но и тем, что было, он воспользовался крайне неблагодарно. Часть зубов уже выпала, а оставшиеся явно гнили, кожа на лице была в шрамах, а волосы всклокочены. Второй по имени Ян выглядел не так удручающе, даже вполне по-человечески. У него было сильное тело и мужественное лицо, только вот повадки всё портили. Вместо улыбки выходил какой-то издевательский оскал, а глаза смотрели жадно и недобро.
Вся эта оценка мимолетно пронеслась в голове Рауль’хану, и он одернул себя. Негоже было судить людей по их внешности и первому впечатлению. Даже если это люди опустившиеся на самое дно, его первостепенной задачей было пробудить в них человечность. Это была ещё одна причина, по которой он остановился здесь.
Когда работа по установке палатки подходила к концу, из соседнего «жилища» донесся какой-то истошный вопль. Жрец было решил, что там не иначе, как режут кого-то и даже выскочил из палатки, чтобы помочь. Однако увидел лишь молодую стройную девушку с тёмными вьющимися волосами, колдовавшую над ужином.
- Не обращай внимания, - насмешливо произнес Ян, с любопытством глядя на тревожную позу жреца, - Тут по соседству такая буйная компания собралась. Эта красотка заправляет тремя парнями, а они, знай, орут и дурачатся. Мы с Кусом даже сначала хотели потише местечко найти, да больно девочка смазливая, нравится мне на неё поглазеть… Хех, правда, такому, как тебе, не понять, наверное? Ты ведь жрец, да?
Ян всё ещё продолжал что-то болтать, но после фразы про то, что девушка тут одна в палатке с тремя мужчинами, Рауль’хану перестал воспринимать остальную информацию. Какая бездуховность! Порядочной женщине не пристало… Конечно, Рауль не в лесу родился, он видел разное. Встречались ему на пути и мужиковатые женщины-солдаты, которые делили с мужчинами казармы, а матерились похлеще, чем некоторые изрядные сквернословы, были и продажные женщины, которые дарили свое тело любому… Но все они и выглядели соответствующе, не Раулю было их судить. Но эта девушка казалась именно что приличной. Неужели она делит кров с тремя? Ох, нет, опять преждевременные суждения. Может, это и вовсе её родственники? Не стоит раньше времени считать её порочной.
- Так, вот! – оказывается, всё это время Ян не унимался и продолжал нести свою нелепицу, - Представляешь, она их всех шпыняет и заставляет мыться! Не, ну дает баба! Вот бы я ей показал, что такое настоящий мужик! Она бы у меня стала ласковой, да покладистой.
Рауль’хану хмуро посмотрел на своего соседа и спокойно промолвил:
- О порядочной женщине такое говорить негоже. Ежели она сама выразит желание быть с тобой, тогда и будешь о ней думать, а сейчас держи свои желания в узде.
- Хах, - Яна явно позабавили слова жреца, - Да, ты посмотри! Она же сама уже хочет, знаю я таких! Только строит из себя недотрогу, а сама уже с двумя мужиками в одну палатку разместилась, а третий пацаненок с ними мелкий. Только у них кишка тонка ей показать, чего она на самом-то деле хочет!
- Эй, красавица, - Ян шагнул в сторону соседского костра, - Больно вкусно твоя стряпня пахнет, не угостишь голодающего?
Правда, взгляд «голодающего» был обращен вовсе не на котелок и казался совсем не двусмысленным.
- Ээ, нет. – Слова легли также твердо, как и сильная рука, оказавшаяся на плече Яна. – Покуда я тут, непотребств не допущу!
Жрец или не жрец, а вот ослушаться громилу, который был на голову выше и в полтора раза шире, было сложно.
- Простите моего неразумного соседа, - Рауль обратился уже к девушке, - Не умеет он сдерживаться. Но трапезу он Вам и Вашим спутникам, - жрец внимательно и строго оглядел двух мужчин и мальчика, - портить больше не будет.

(c Heires$)
- Ну да , пыталась, - чуть покраснев и резко остановившись ответила на вопрос знахарки Кэрри, - Только некрасиво получилось, не вовремя.
Девушка опустила глаза от стыда, стыдиться ей по правде было нечего, все попадают впросак, но совести не прикажешь.
- Зато теперь самое время! - уверенно кивнула Лилис, - Видишь ли какое дело, у нас тут в хозяйстве куры и коза, а смотреть за ними решительно некому. Да, и огородик бы свой не мешало завести. А мы бы уж за это кров и сытный обед обеспечили. Ну, как тебе такое предложение?
- Ой, - девушка от неожиданности выдала самую что ни на есть детскую реакцию, потом опомнившись, стала говорить более взросло, - ну я животных люблю, да и огород, пропалывать пришлось научится...
По её лицу пробежала тень, видимо вспомнился нелегкий деревенский труд.
- Но в общем я согласна.
- Ну, стало быть, договорились! Только вот сначала пойду это своей напарнице сообщу, - и Лилис прошествовала в сторону казармы, на ходу выкрикивая имя подруги.

(Мы с Эрис)

Усилием воли Флоренс согнала с лица выражение усталости и отчаяния. Что это она, в конце концов, вздумала расклеиться? Кто ее тут пожалеет? Кто за нее все несделанные дела переделает?
На крыльцо навстречу Лилит вышла прежняя Фло.
- Что шумишь? Случилось чего?
- А ты чего это такого с нашим наглым помощничком сотворила, что он даже свою лестницу тут бросил? - В первую очередь девушка хотела утолить снедающее её любопытство, а уж потом перейти к делам насущным. - Я уж было подумала, что нам его с боем выгонять придется...
- Сам ушел, - хмыкнула Фло. - А то б мы с ним намаялись. Мужик крепкий и упрямый. Таким что стража, что вся королевская рать...
Она обернулась на барак.
- Знаешь, - сказала она задумчиво, - он, похоже, думает, что нас с тобой враз изнасилуют, едва мы вдвоем ночью останемся. А только - с какой бы стати? Что мы, такие королевны распрекрасные? Вон вокруг десятка три баб в палатках, а кто-то в барак начнет ломиться? Барак-то строился в те времена, когда тут медведи шастали, так что его плевком не опрокинешь. А что дверь провисла малость да туго открывается, так еще труднее в нее ломиться будет. Опять-таки стража в соседях... не-ет, не найдется таких страстных мужиков на наши с тобою прелести!
- Огорчение-то какое, а я ведь в поездку надела свои лучшие панталоны. - Лилис притворно вздохнула. Девушка никогда не считала себя первой красавицей, хоть и умела иногда произвести должное впечатление. Только вот меньше всего ей хотелось казаться соблазнительной в местных краях, - Знаешь, может, покровительство сильного мужика, помимо стражи, было бы и не плохо, только вот не этого Рамона. Очень уж он много о себе воображает. Нет, конечно, ссориться с таким тоже не стоит, но и зависеть от него совсем не хотелось бы.
- А мне он приглянулся, - ухмыльнулась Флоренс. - На муженька моего покойного смахивает малость. Тот тоже меня все "дурой-бабой" звал да "каракатицей" - зато вырезал бы печенку любому, кто бы ко мне лапы потянул... Ладно, ушел - и Вархану с ним, у нас других дел хватает. Надо в дом все пожитки затащить да распаковать. Потом я к колодцу сгоняю, воды притащу - надо столько в бараке мыть! А ты б не позаботилась насчет хвороста, чтоб очаг растопить? Дровами сегодня нам не запастись, а валежника набрать можно...
- Кстати, о хозяйственных делах! А я ведь нам помощницу присмотрела, - Лилис кивнула в сторону девушки, терпеливо пережидавшую болтовню подруг. - Она согласилась присмотреть за козой и курами, ещё и огородиком нашим будущим займется. А мы уж её приютим и покормим.
Только тут Лили спохватилась, что даже имени у будущей помощницы не спросила. Ну, ничего, ещё будет у них возможность познакомиться, если Фло не будет ничего против возражать.
Через плечо подруги Флоренс прицельно глянула на стоящую в стороне девушку.
- Придумала ты это хорошо, работы у нас будет столько, что ломовая лошадь бы сдохла... Эй, - встревожилась вдруг хозяйка харчевни, - у тебя хватило ума не обещать ей денег? Если за помощь по хозяйству платить - этак не потянем, разоримся, сами к другим батрачить пойдем.
- Крыша и приличная еда, вполне честное предложение. - Лили понизила голос. - Сомневаюсь я, что она в шахты отправится или пойдет лес валить, так что это лучшее предложение, которое она пока может получить. Тем более, мы не всегда будем в развалинах ютиться, станет справной работницей, будет при хорошем месте на будущее... - Немного помолчав, девушка продолжила,:- Да, а Рамон-то нам, хотел - не хотел, но помог. Хвороста с собой притащил, ещё и лестница теперь нам досталась. Так что пойду за нашими пайками. Только вот...
Лилис замялась, не зная, как отреагирует Фло, и опустила глаза на свой передник. Точно решившись на что-то, она отвела край ткани, демонстрируя свою находку.
- Только не пугайся, - сразу же предупредила травница, - она только похожа на ядовитую, а сама безвредная... может нам мышей ловить, если приручим.
Фло дернулась в сторону, но сдержалась. Для нее всякая змея была ползучей гадиной, но кому разбираться в змеях, как не травнице.
- Лишь бы она нам не разогнала едоков, а так - пускай живет... Кстати, о змеюках. Я тут стражнику пообещала три серебрушки в неделю, чтоб нас сам не обижал и другим в обиду не давал. Ты в доле?
- Змея это ночная, днем по залу ползать не будет, так что никто её лишний раз и не увидит. А насчет платы стражам, конечно же, в доле. Только, знаешь, есть-то народу каждый день надо, а вот с лечением... тут, как пойдет. Не нарочно же людей калечить. Если маловато расписок наберу, могу и что-то иное полезное предложить. По первому времени у меня есть запас табака. Не думаю, что даже с кораблем они что-то такое смогут получить.
- Табак - дело хорошее. А если мало поначалу лечиться пойдут - не переживай. От тебя в харчевне большая польза есть. Мы потом прикинем, каких трав ты в лесу можешь раздобыть, чтоб у меня блюда вкуснее были. Уж щавель да дикий лук всяко тут расти должны. Может, и тмин разыщешь... Пайки - да, надо получить, но есть забота более срочная. Хвороста, что этот сеньор принес, нам надолго не хватит. Прогорает он быстро, хворост-то, чай, не дрова... А нам надо все полы перемыть, а вечером, если на ногах будем держаться, и самим бы помыться. А то вон я как трубу прочищу - так на углежога буду похожа... Но главное - завтра с раннего утра стряпать начну, тут очаг знай подкармливай... Тележка, на которой ты, умница, вещи привезла, не наша, казенная. Пока ее у нас не отобрали, надо бы до лесу добраться и дотащить столько валежника, сколько получится уволочь. И еще малость еловых лап козе на подстилку: ночью же придется эту рогатую в дом взять!
- На том и порешим. Заодно и погляжу, что в лесу растет, может, начну уже свои запасы пополнять, а то ведь многие травы прежде высушить надо. А на будущее, пожалуй, надо будет найти нам помощника, который за тарелку похлебки дров принесет да нарубит.
- Верно говоришь, - кивнула Фло. - Я с собой топор привезла, ты его на виду не держи, чтоб не отобрал кто. Топор по здешним местам - штука ценная и нужная...
И добродушно махнула рукой новой работнице - мол, иди сюда, знакомиться будем...

Девушка осторожно подошла, опустила глаза долу.
- А я ещё и извиниться хотела...ну за то что полезла не вовремя.
Разговор подруг она сумела благополучно пропустить, задумавшись о своем. Судьба уже казалась не такой странной и страшной, по крайней мере есть крыша над головой, кое какая работа и главное, нет родителей и наверно её не достанут.
- Да, а с живностью познакомите? - девушка искренне считала. что вышеупомянутая живность понимает слова и у ней, у живности этой есть душа, тот факт. что ей и хозяйкам тоже надо где-то ночевать она упустила, А ещё упустила то, что паек все же она забыла взять.
Правда. к сожалению, усталотсь. нервы, да и не восстановившийся организм взяли свое и девушка плавно упала в обморок.

- Ну, работницу ты нашла! - ахнула Флоренс, обращаясь к Лили. - И часто она так будет кувыркаться?
Но оставить девицу так и лежать у крыльца было, разумеется, нельзя.
Фло подхватила только что распакованный котелок и метнулась к колодцу. К счастью, у колодца никого не было, не пришлось ждать, когда кто-то вытянет ведро на цепи и перельет в свою посудину.
С полным котелком Флоренс вернулась к лежащей девушке - и без особого сочувствия плеснула холодной водой ей в лицо.

несли свет в массы йа, Хакэ, Рейлан и мас-стер...

Лорейн уже некотрое время поглядывала на соседей с интересом. Вернее, на одного из них: такого мужчину сложно было не заметить. Слишком уж он отличался от большинства виденных ею в лагере. И дело было не только во внушительном росте и широченных плечах. Стоило лишь один раз взглянуть в его глаза цвета весеннего неба, чтобы почувствовать - этот человек не похож ни на кого из них не только внешне. Что такой, как он, делает здесь, да еще с такими соседями? Лорейн не довелось повстречать этого высокого красавца на корабле, зато теперь ей предоставлялась возможность удовлетворить свое столь стремительно разгоревшееся любопытство. На сальные взгляды невзрачного типа она едва обратила внимание. За время, проведенное среди не самого лучшего общества, Лорейн научилась игнорировать их вовсе. Иногда такая реакция помогала вскоре избавиться от навязчивого внимания: не встретив никакой ответной реакции, пусть даже негативной, эти облезлые кобели отправлялись искать цель попроще. Ну а уж если ухажеры оказывались более настойчивы, тогда и тяжелые предметы пустить в ход не грех.
- Я рада, что среди наших соседей нашлись воспитанные люди, - девушка глядела на голубоглазого незнакомца, не обращая внимания на остальных, - Садитесь к нашему костру. Я думаю, нам стоит познакомиться?
- Стоит-стоит, - шепнул Николас, наклонившись к уху Инре, - Один такой, как он, за раз принесет дров больше, чем мы трое вместе взятые.
- Тягловая сила? - так же тихо поинтересовался мальчишка, с удвоенным интересом и не скрываясь оглядывая гостя.
- А также строительная, - отозвался Ник.
- Интересно, - обронил Каспар, как бы невзначай, - как часто он моется?
- Премного благодарен, - Рауль'хану слегка наклонил голову, - только вот не могу я просто так вашими припасами пользоваться, хоть и пахнет всё очень заманчиво. Да, и ученика своего никак нельзя оставить голодным.
Жрец ещё раз втянул носом аромат, распространявшийся из котла. Конечно, запах казался просто замечательным, особенно для изголодавшегося в дороге человека. Однако же служители Вархану умели обуздать потребности своего тела и не поддаваться их требованиям. Другой вопрос: стоит ли отвергать гостеприимство, оказанное ему? Пожалуй, тут никак нельзя отказаться, ведь ему дается шанс начать знакомство с местными обитателями. Что-то прикинув про себя, Рауль продолжил свою речь:
- Вот ежели вы не откажетесь наши пайки разделить между всеми, а также не будете возражать против второго гостя, тогда мы с радостью присоединимся к вашей трапезе.
- Только посуду свою приносите, - кивнула Лорейн, - У нас хозяйство пока небогатое, как видите. Меня зовут Лорейн.
- Рад знакомству, мое имя Рауль'хану, а это, - жрец кивнул на взъерошенного мальчишку, прибежавшего, не иначе как на запах, - мой ученик Том.
- Том, раз уж ты здесь, будь так добр, захвати часть наших припасов и миски из мешка, - напутствовал мальчика наставник, - Да, и хорошие манеры не забудь прихватить!
Николас пихнул локтем Инре, взглядом указал на котелок и состроил трагическую гримасу, долженствующую без слов означать, что на добавку, видимо, можно уже не рассчитывать. Мальчишка закатил глаза и наигранно-несчастно вздохнул.
- О, так вы жрец! - отозвалась Лорейн с непонятной интонацией в голосе и только теперь дала себе труд присмотреться к висящему на шее нового знакомца медальону. Видно, до этого, все ее внимание было занято другим. Но она бысто вернулась мыслями к беседе и торопливо добавила, указывая поочередно на своих соседей:
- Это Николас, Каспар и Инре.
- Здрас-сте... - донеслось со стороны самого младшего из троицы.
- Приветствую и вас, - Рауль обвел глазами своих новых знакомых, - Вы, должно быть, братья этой милой девушки?
Иное пока не могло быть спокойно принято жрецом. Тем более, что и трое молодых людей выглядели скорее бесшабашно, нежели развязно.
Быть может, Лорейн и хотела что-то ответить - но один юный нахал оказался быстрей.
- Да-да, - покивал Инре, - братья.
А потом добавил.
- Младшие.
- Нууу... - протянул Николас и покосился сперва на Инре, потом на Каспара и после на Лорейн, явно прикидывая, есть ли сходство.
- Причем я - самый младший, - сообщил Бригелла, воплощение честности.
Рауль'хану едва заметно нахмурился. Молодые люди явно шутили... про возраст, считать ли шуткой и ответ на вопрос? С другой стороны, переспрашивать было бы и вовсе неприлично. Что ж, скорее всего в будущем ему представится шанс всё это выяснить, а пока остается только поддержать беседу.
- Чтож, тогда ваша сестра прекрасно сохранилась, можно ей позавидовать. Даже наимудрейшие из жрецов Вархану не постигли таинств вечной молодости и красоты.
Лорейн улыбнулась достаточно сдержанно, не размыкая губ, но было видно, что слова Рауль'Хану ей приятны.
- Не обращайте внимания на моих... братьев. Они просто слишком... веселые, - поведала она, разливая остатки супа новым соседям.
- И слишком часто моются, - подхватил Каспар, невозмутимый, как каменная стена (а возможно, и больше).
- И очень голодные... - буркнул Инре, страдальческим взором провожая уплывающий к гостям - а они ведь не мылись! - суп.
Тоскливые взгляды в сторону тарелок не ускользнули от жреца, но не зря же он предложил новым знакомым часть своих припасов.
- Ну-ка, Том, давай посмотрим, что ты принес из нашей палатки, - Рауль хотел было спросить, как следует ли мальчик завязал мешок и хорошо ли припрятал его от Куса и Яна, но немедленно устыдился своей мысли, - О, я думаю наши друзья непременно оценят сушеные яблоки и галеты, которые мы захватили из монастыря.
- Вы удивитесь, - сказал жрец, обращаясь уже ко всем, - но эти галеты имеют совершенно замечательный вкус. Не знаю, как их делали у нас в монастыре, но для дорожной еды это просто отлично.
Рауль'хану жестом пригласил новых знакомых отведать его вклад в общую трапезу.
Николас первым принял предложение и немедленно, набив полный рот, пробубнил:
- Шпашибо!
Жрец добродушно улыбнулся и прихлебнул суп из миски, горячая еда приятно обожгла рот:
- Думаю, если из пайка и можно было сотворить добротную пищу, то то лучше Вас, Лорейн, с этим вряд ли кто-то бы справился!
- Наша сестренка - просто мастерица по части обращения со сковородками! - радостно возвестил Каспар, запуская руку в предложенный (как неосмотрительно с их стороны!) щедрыми соседями мешок. - Ну и, с другой посудой наверняка тоже. Я надеюсь, - широкая улыбка так и лучилась дружелюбием, - у вас еще будет возможность это на себе испытать!
Услышав это, Лорейн скосила глаза на Бригеллу, а после на Николаса, и взгляд ее не обещал обоим, а в особенности последнему ничего хорошего, впрочем, когда она вновь посмотрела на жреца, в ее карих глазах не отражалось ничего, кроме вежливого интереса.
Инре что-то тихо пробормотал себе под нос, но последовал примеру "самого младшего брата" и загребущей лапой еще слегка облегчил мешок с чужой провизией.
- Я уверен, что такая достойная женщина обладает и другими замечательными талантами, - уверенно кивнул Рауль, но тут же подумал, что его фраза могла быть привратно истолкована. Как же давно он так тесно не общался с обычными людьми! Щёки жреца едва заметно залились румянцем, и он попытался сгладить неловкость, - То есть, я хотел сказать, что умение готовить - это далеко не главное и...
Кажется, получилось ещё хуже и Рауль решил не усугублять ситуацию. Вместо продолжения фразу он отправил в рот очередную ложку супа.
- Да, да! Лори - просто чудо, она еще крестиком вышивать умеет! - не то попытался приободрить, не то снова принялся вредничать Сеглиа, - а еще она очень добрая, - неожиданно добавил мальчишка и захлопал глазами.
- Не смею сомневаться в её доброте, иначе бы мы не сидели тут и не ели этот замечательный суп, - теперь Рауль старался придерживаться более нейтральных тем, чтобы ненароком не сказануть ещё что-то неуместное.
- Благодарю вас, - кивнула Лорейн, - И тебя, Инре, в особенности. И, раз уж мы начали перечислять достоинства друг друга, я думаю, мы не будем скрывать и тот факт, что наш замечательный Инре прекрасно умеет управляться с метлой. Думаю, уборку нашего общего... так сказать, двора он с радостью возьмет на себя.
Бригелла почувствовал, как над всеми ними нависает нешуточная такая угроза. Для Инре так вообще чуть не смертельная!
- Кхм, кажется, мы уже порядком у вас засиделись, правда, Том? - Рауль'хану искренне подумал, что разговоры об уборке уже являлись тонким намеком на то, что владельцы жилища (или места у костра, как в этом случае) желают остаться без посторонних лиц, - Ещё раз спасибо за отменную трапезу и добрую беседу. Надеюсь, мы ещё не раз соберемся за общим столом.
- Учитывая, что наши жилища находятся так близко, не сомневаюсь... - Лорейн же совершенно не хотела сворачивать эту беседу, но не подала виду, что ее огорчил столь поспешный уход новых соседей.
- Вы даже не прочтете нам послетрапезную молитву? - страдальчески вопросил Каспар. Если бы гости ушли сейчас, вот прямо сейчас - это было бы скверно... потому что Лорейн, наверное, уже не терпится оторвать им головы. И хорошо, если только головы.
Рауль'хану был явно польщен и обрадован. Он-то думал, что ему придется приложить огромные усилия, чтобы привести всех этих поселенцев к понятию истинной веры, а они сами бросаются в объятия Вархану.
- Конечно, я сделаю это с превеликим удовольствием!
Мужчина сложил ладони домиком" и переплел пальцы - традиционный молитвенный жест жрецов и начал вдумчиво и неспешно зачитывать молитву Вархану, восхвалявшую бога.
Лорейн, как и положено хорошо воспитанной барышне, последовала примеру жреца, воздавая должное божеству. Если и были у нее причины жаловаться на судьбу и пенять за это на бога, сейчас явно был не тот случай, чтобы вспоминать.
Николас же почему-то изобразил какое-то страдальческое выражение на лице и покосился на двоих приятелей. Инре, в воспитании которого были допущены изрядные пробелы во многих областях, включая праведность и религиозность, сцепил пальцы - перед этим покосившись на остальных, и попытался придать своей физиономии выражение молитвенной задумчивости. Бригелла сидел, прикрыв глаза и сложив руки на коленях, и выглядел настолько просветленным, что казалось - сам Вархану снизошел к нему и прошептал в ухо нечто благостное-преблагостное. На самом же деле, в этот момент он размышлял только о том, как удивился бы жрец (без сомнения, очень милый человек, но шутить с такими всегда неизмеримо приятней), приласкай его Лорейн как-нибудь сковородкой. По достоинству оценив поведение своих друзей, Николас еще раз вздохнул и, как умел, присоединился к молитве.
Сам же Рауль'хану преисполнился глубинного вдохновения. Ну, кто бы мог подумать? Неужели его задача окажется не такой уж сложной? Вот эти, совсем ещё молодые и, безусловно, непоседливые люди так искренне открылись чуду молитвы. Вархану во истину знает то, что простым смертным не ведомо.
- Благодарю вас, - искренне и воодушевленно произнес Рауль, закончив свою длинную и витиеватую речь, - я испытал настоящее удовольствие, разделив молитву с такими открытыми и вдохновленными людьми.
- И вам спасибо, - отозвалась Лорейн, не сводя со жреца глаз так долго, что это могло показаться странным. Заметив это, Николас хмыкнул. Впрочем, его догадки о причинах такого взгляда вряд ли были верными. Просто Лорейн подумалось, что в жизни своей она мало видела искренне верующих жрецов. А этот, кажется, был именно таким. Он будто светился изнутри. И это казалось столь необычным, особенно здесь, в месте, где собрались далеко не безгрешные люди.
- Что ж, а теперь мы всё же пойдем. Надеюсь, что мы продолжим наше замечательное знакомство, я мог бы побольше рассказать вам, конечно, если вы того желаете, об учении Вархану, - Рауль не смог скрыть счастливую улыбку, и его глаза просияли, - Всего вам доброго.
Мужчина легко подхватил полегчавший мешок с провиантом и отправился в сторону своей палатки. Мальчик, точно маленькая тень, засеменил за своим учителем.
- Пока-а! - Каспар помахал им вслед, все такой же "просветленный". - Какие они замечательные, не правда ли?
- Да-да-да, - покивал Николас с ехидной улыбкой поглядывая на Лорейн. Та ответила ему бесстрастным взглядом и сообщила:
- Так как Инре вызвался подметать двор, вы двое разберитесь между собой, кто будет мыть посуду.
- Инре здесь нет, - замогильным голосом сообщили из-за спины Каспара.
- Хорошо, тогда я так и запомню: на долю Инре ужина не готовить, - невозмутимо кивнула хозяйка.
- А-ааааа! - как-то подозрительно тихо и уныло возмутился мальчишка и явил свой светлый лик из-за плеча Бригеллы, - ладно-ладно... Уговорили, госпожа повелительница!
В итоге Инре получил из рук повелительницы метлу, похоже, сделанную лишь недавно из срезанных веток, Николасу, досталась стопка грязных плошек, Бригелле же был презентован опустевший котелок.

- А! - девушка с невнятным полукриком-полувздохом приподнялась, отфыркиваясь от плеснувшей в лицо воды, - Это со мной после болезни случается.
Опираясь на все, что можно опереться девушка неуклюже встала на ноги и начала оправдываться.
- Я хорошо работать могу и за животными ходить умею, - ум ей все же вовремя подсказал, что за такую выгодную работу, крышу над головой да бесплатную кормежку надо держаться всеми руками и ногами, - Это у меня от болезни и от того, что ем мало...почти не ем даже.
Обмороки. к слову сказать у ней случались не то чтобы часто, но с завидной регулярностью: измотанный организм не любил . чтобы его так использовали и даже не кормили..

массовая помывка. на этот раз - посуды)
/Рейлан, Дарки, ваш покорный/

- Вот он, - с пафосом сказал Каспар, держа посудину на вытянутой руке, - опустевший доспех воина знатного рода, шлем, что блистал некогда медью, а ныне, лишенный славного хозяина, воплощает собой уныние! Вглядитесь же, смертные, в печальную эту картину... кто наденет тебя, о доспех? Чей меч оставит зарубку на блещущих боках твоих, стремясь достать воина, тобой владеющего? Вот что принес нам мир - тоску и уныние! Кхм... - потупившись, Бригелла перехватил котелок и направился к ручью.
Внезапно его ноша заметно потяжелела: это нагнавший Каспара Николас свалил внутрь котелка стопку грязных плошек.
- Вы ведь простите меня, да? Вопрос жизни и смерти! - возвестил он, - Я должен, наконец, ее увидеть!
Инре перехватил метлу на манер боевого топора. Или алебарды. Или еще чего грозного и тяжелого.
- Ты... нас бросаешь! Предатель! - мальчишка на мгновение замолчал, - а кто - она?
- Она! Самая прекрасная дева на свете! - Николас скосил глаза в сторону палатки и шутливо добавил, - Не считая нашей госпожи, разумеется. В общем, Каспар, ты простишь меня, да? Обещаю, в следующий раз всю посуду мою я. Даже тебя могу помыть, если хочешь. В следующий раз!
- Хочу! - заявил обиженный Бригелла. - И меня, и посуду - и даже нашу госпожу, как ты выразился, можешь помыть... п-презренный п-предатель...
Все в его облике говорило об оскорбленной добродетели. Даже котелок с кучей грязной посуды.
- Я так надеялся, что ты поймешь мой душевный порыв... - расстроенно развел руками Николас, отступая в сторону и с нетерпением косясь куда-то вглубь лагеря.
- Я обещаю тебе понять и простить абсолютно все с едиснтвенным условием - ты в деталях поведаешь нам с Инре эту душещипательную - как я ее полагаю - историю, о тебе и твоей самой прекрасной деве на свете, - улыбка расползалась по лицу Бригеллы медленно и угрожающе.
- Нуу... ничего еще не было, - засмущался Николас.
- Уверен, это ненадолго, - Каспар подмигнул, - уж с твоей-то статью, о мой товарищ и брат... старший... ты в скорости добьешься желаемого. В общем, не забывай делиться успехами.
- В подробностях! - напомнил Инре.
- А тебе, - назидательно ткнул пальцем в сторону Инре Николас, - Только в общих чертах. Не дорос еще до подробностей!
- Что-о? - возмущенно округлил глаза мальчишка, - да я.. да я! Да я...! - он вцепился посильней в метлу и обиженно шмыгнул носом, но аргументов против такого оскорбления явно не нашел.
Вид Инре казался настолько обиженным, что Николас даже на секунду почувствовал себя негодяем, но угрызаться совестью ему было некогда: свидание с Лиллис откладывать было решительно невозможно, еще до обеда он видел, какие подозрительные и наглые личности ошивались вокруг отвоеванного знахаркой и ее боевой подругой барака. Того и гляди... даже думать страшно!
- Ну, я пошел! - возвестил Ник, - Пока!
И он припустил прочь, пока товарищи по принудительному мытью (и себя, и посуды) не передумали.
- Пока, - с оттенком безнадежности в голосе бросил ему вслед Каспар и воззрился на второго из своих "старших" братьев, то есть Инре. - Не бойся. В подробностях я тебе сам перескажу. Правда, не обессудь, ежели они будут чуточку приукрашены.
- Я запомнил, - с наисуровейшим видом буркнул Сеглиа, явно оскорбленный тем, что его обозвали "недорослем". Вздохнув, мальчишка огляделся по сторонам, повозил метлой по земле и заговорщеским голосом поинтересовался:
- Похоже на то, что я подмел?
- Тебя успокоить или правду сказать?
- Облегчи мои страдания!
Бригелла хмыкнул.
- Ах, будь я воистину добросердечным и отзывчивым, я бы взял - нет, не так! - я принял бы из десницы твоей сей инструмент очищения и сам произвел бы с его помощью уборку, будь она... трижды благословенна! Но нет, Инре. Это твой крест. Вархану повелевает тебе нести его с достоинством. Впрочем, если хочешь, - тон его сменился на "тихий заговорщицкий", - я могу дать тебе совет по созданию иллюзии каторжного труда.
Инре закинул метлу на плечо.
- Валяй. Только я все равно ничегошеньки наверняка не пойму из того, что ты мне насоветуешь... Лучше... - Сеглиа снова огляделся по сторонам, но признаков тирана вокруг не наблюдалось, - лучше давай сделаем вид, что мы все сделали, а?
Вдобавок к абсолютно наглой и - подумать только - почти восстанческой просьбе была добавлена еще и умильная физиономия.
- Вот этому-то я тебя и хочу научить! - просиял Каспар. - Понимаешь, Инре, все, что тебе требуется, чтобы сделать такой вид - это поднять побольше пыли! И, как следствие, наша сестрица или решит, что ты молодец, и на сегодня твоя пытка прекратится... или решит больше никогда не давать тебе в руки метлу, - он пошевелил бровями, - так что сам решай, какой из этих вариантов тебя больше устраивает, хо-хо.
Инре фыркнул. Потом поудобней перехватил метлу... Улыбнулся напоследок невиннейшей из всех возможных улыбок.
И принялся поднимать не просто тучи, а ТУЧИ пыли. При этом что-то радостно насвистывая себе под нос.
- Я спасаюсь бегством, - заявил Каспар и, задержав дыхание, ушел-таки к ручью. Оставалось только надеяться, что Лорейн не узнает, кто тут раздает анправо и налево дурные советы.
Впрочем, надолго энтузиазма Инре не хватило. Минут через пять... ну, возможно, что даже не пять, а семь. А может, и даже все десять... Так вот, через эти самые десяти минут мальчишка, весь пыльный и встрепанный - но весьма довольный, стоит заметить, явился к ручью.
- Я пришел скрашивать твое одиночество!
На него печально уставились Каспар и недомытая плошка. С выражением, примерно одинаковым.
- Тогда возьми себе тарелочку, юный оруженосец, и покажи ей, что есть истинная чистота, которой она еще не знала.
- Я тебе пришел скрашивать одиночество. А не тарелочкам. Но чтобы ты не плакал, так уж и быть - помою!
- Ты настоящий друг, - оценил эту жертву Бригелла. - Ну и как тебе понравился служитель Вархану?
Инре милостиво забрал самую маленькую из возможных тарелок. Почесал запястьем нос.
- Он... э-э... - мальчишка отчего-то замялся, - а вот как ты там говорил - сказать правду или успокоить? В общем - честно или правду?
- Э... - мужчина несколько запутался. - Давай, что ли, честно. Послушаю-ка я... черт, оцени, как звучит: "послушаю-ка я"! А если быстро произнести? Послушаю-ка я, послушаю... тьфу. Говори уже.
Инре неожиданно по-взрослому хмыкнул:
- Окажись он в "веселом" квартале, мигом бы остался без денег, вещей... одежды. А окажись он там ночью, да еще в не особо удачное время - и без жизни.
- Знаешь, - сообщил Каспар, снова надевая личину философа, - это свойственно всем личностям высокодуховным. В той или иной степени. Зато в них есть этакая трогательная тяга к людям, к задушевному общению... ты не знаешь, а жениться жрецам Варахну дозволено? Я что-то пропустил в своем образовании эту детальку.
- Не знаю, руку и сердце мне жрецы не предлагали, - пожал плечами Инре, - а это тут причем?
Бригелла замер над ручьем, утопив в нем котелок.
- А ты не заметил? О, Инре, не расстраивай мне сердце, не говори, что от твоего назойливого юношеского внимания ускользнул тот факт, что сей служитель нашего общего бога обратил на прекрасную Лорейн куда больше внимания, чем полагалось бы человеку скромного монашеского образа жизни. Нет, я прекрасно его понимаю, - он взмахнул рукой, так, что брызги полетели, - я бы на его месте сделал бы то же самое - не будь она моей сестрой! Ф-фу, в роль вошел. Короче. Вот увидишь, он еще будет ее обхаживать. Хотел бы я а это посмотреть!
- А я слы-ышал, - в задумчивости пробормотал Инре, - что жрецов... ну, чтобы они не отвлекались от служения, того... - мальчишка чиркнул пальцами в воздухе, - в смысле... ну-у, ты понял!
Впечатлительный от природы, Каспар аж закашлялся.
- Что, вот прямо так и..? - он повторил ужасающий жест. - Не-е-ет, это было бы слишком жестоко даже для них. Где ты слышал такой кошмар? - впрочем, через несколько секунд от праведного возмущения на физиономии его не осталось и следа. - Хотя, знаешь, на свете все бывает. Спроси как-нибудь у Рауля, а? - невинная улыбочка Бригеллы добра не предвещала.
Сеглиа покосился в сторону соседней палатки.
- А вот и спрошу... - он пополоскал в ручейке тарелку, повозил по ней пальцем в надежде добиться подтверждающего чистоту скрипа. - Вот даже... вечером и спрошу. После, - тут на лице мальчишка появилась какая-то уж слишком хитрая улыбка, - после прогулки. Небольшой.
- Ты собираешься с ним прогуляться? О, о, о!
- С ним? Нет! Сам...
- А. А то я уж испугался - мало ли, еще проверять полезешь, - мужчина с трудом подавил смешок.
Инре отмахнулся:
- Если проверять - вот чтобы проверять, так это когда он... ну, не знаю. Жрецы ведь моются? Иногда. Выглядит он вполне чистым.
- Знаешь, мы с тобой сегодня доказали, что все моются хотя бы иногда. Так что... - он развел руками, снова подняв тучу брызг, как бы приглашая господина Сеглиа сделать выводы самостоятельно.
- Ну.. Проще спросить. Наверное, - мальчишка в задумчивости сощурился, явно представляя себе начало разговора. - И вообще.. хватит уже мыть посуду!

Нежданный союз
в четыре руки - Момус и Father Monk

Рамон взглянул на Зольтера. Сейчас, рассекая начинающиеся сгущаться сумерки, средь суеты возникающего лагеря шагал не насмешливый и задиристый сеньор Наварра, каким его видели всего несколько минут назад, та же Флоренс, например. Мерно впечатывая каблуки в землю побережья двигался распугивая вечерние тени Ферзь. И взгляд, которым оказался награждён его попутчик был скорее оценивающим. Так богач, если боги наградили его ещё и вкусом, прикидывает подойдёт ли для одной из комнат та или иная картина. Так бедняк примеряется взять ему два пирожка с картошкой или один с повидлом - побаловать себя.
- На ночлег, сеньор сам себе хозяин Зольтер - улыбка напоминала скорее оскал. - Но сперва искупаться в море. Если сын пройдохи Швиммера не погряз в мужеложстве, то могу предложить разделить купание. Впрочем если и погряз, то сеньор не долго проживёт, стоит мне только заподозрить его в этом. Слово чести!
Зольтер поначалу хотел толкнуть наглеца в плечо, ссадануть коленом поддых, добавить кулаком по скуле и добить поднятым с земли камнем, пока этот выскочка Рамон не затих под ударами, не досчитываясь к тому моменту уже десятка зубов... но, к собственному изумлению, почувствовал, как губы растягиваются в улыбке, как его голос звучит, разливаясь звонким смехом, и как его, Зольтера, рука хлопает Рамона по плечу.
- А ты не промах! - произнес Швиммер, утирая рот тыльной стороной ладони. - Ха-ха-ха, папаша в гробу уж точно пару раз перевернулся, стараясь руки-то освободить, сталбыть, до запретных мест дотянуться от одной только мыслишки, что сынок голиком, да плескаться в водичке... Ха-ха-ха!.. Шутник, чтоб тебя!..
Это было удивительно, но Зольтер не стал сопротивляться странной приязни к спутнику, резко и как-то очень быстро заполонившей внутреннее пространство. Нет, осадок от желчной ревности по отношению к тому, что Рамон так легко притянул взоры сразу двух женщин, на которых он, Скворец, только со стороны любовался, никуда не делся, но утих, спрятался, предоставляя радости от простого факта, что Зольтер жив, здорово и даже яблоко имел удовольствие отобрать полностью завладеть сознанием Швиммера.
- Свое хозяйство-то тоже особо не нужно передо мною раскачивать, я с такими шутниками разговор имею недолгий, - Зольтер хищно оскалился. - Такие на вожжах раскачиваются, мух ловят. Приятно, что наши взгляды сходятся.

Вода была ледяной. От погружения с головой, перехватило горло. Воздух, точно пьяницу из пульхи, вышибло из лёгких. Резко и с каким всхлипыванием.
Но не смотря ни на что, Рамон остервенело растирался пучком бурых водорослей и промерзая то и дело окунался в свинцово-серые горько-солёные, пахнущие чем-то, чему он не знал названия и что навевало воспоминания об аптекарской лавке, морские волны.
Рядом фыркая и ругаясь на чём свет стоит, в три, а порой и в больше загибов, плескался Зольтер. С прилипшими волосами, окоченевший, он был похож на больного тюленя.
Впрочем и на счёт своего внешнего вида, Наварра особо не обольщался. Тоже поди синий, в пупырушку, точно курёнок на снегу.
Покончив наконец с омовениями и облачившись, Ферзь оглянулся на прыгающего по песку на одной ноге Швиммера, пытающегося задрогшими мокрыми пальцами попасть в штанину.
- Сеньор Зольтер, вряд ли откажется от тепла костра и ужина...

Да, чудодейственные свойства воды никогда не были преувеличены. Лилис убедилась, что новая помощница уже пришла в себя, а значит, доказывать на деле свои целительские способности не придется. Прекрасно, можно спокойно отправляться за хворостом в лес. Девушка подняла глаза на небо и решила, что нужно поспешить, если не хочется блуждать по незнакомому лесу впотьмах.
Лили положила топор Фло на тележку и прикрыла мешком, следуя совету подруги, но на середине пути к лесу топор переместился в руку травницы. Так спокойнее. Конечно, вряд ли ей хватит сил или умения, чтобы оказать серьезный отпор в случае чего, но припугнуть любителей легкой наживы – вполне! Девушка даже усмехнулась про себя, что топор был одновременно и единственной возможной наживой, и защитой для этой самой наживы.
Лес оказался густым и прекрасным. Лилис невольно залюбовалась дикими зарослями, внушающими одновременно и ужас и благоговение. Ей всегда нравились леса, здесь она чувствовала особую силу. Девушка знала, что многие люди не желали заходить глубоко в чащу из страха заблудиться или встретить дикого зверя, но Лили не ощущала этой тревоги. Её ноги мягко ступали по лесному ковру, не нарушая общей гармонии, и только тележка неуклюже спотыкалась о каждую кочку.
Собирая хворост, травница поглядывала и на растительность вокруг. Большей частью были знакомые травы, но встречались и диковинные, о которых девушка слышала только мельком или вовсе не слышала. Так или иначе, у неё ещё будет возможность узнать о них побольше.
Когда Лилис возвращалась, вечер уже вступал в свои права. Не получилось собрать столько хвороста, сколько она рассчитывала, но этого количества должно было хватить.
- А вот и я, - девушка подкатила тележку ко входу в их честно отвоеванный барак.

Тем временем Фло развила бурную деятельность. Отправила новую помощницу доить козу, стремительно распаковала вещи, освободившуюся от мелких вещей бочку поставила у крыльца, послала окончившую дойку помощницу носить воду (кстати, как девушку зовут-то... а, ладно, спросим, когда посвободнее будет!), а сама полезла прочищать очаг.
Как она и ожидала, труба оказалась засорена. Что досадно - сверху.
Флоренс вспомнила добрым словом того заносчивого сеньора, оставившего порядочным женщинам какую-никакую лестницу. Чтоб ему за это в новом городе хорошо жилось!
Приставила лестницу к стене, вскарабкалась не без опаски на крышу. Некоторое время (очень недолго) любовалась кишащим вокруг людским разворошенным муравейником.
И вдруг...
Вдруг с глазами случилось что-то странное. Вид вокруг изменился.
Внизу была улица. Настоящая городская улица, с двухэтажными домами, каменными и бревенчатыми - все аккуратные, добротные, под крепкими, надежными крышами. Возле домов были разбиты цветники и маленькие нарядные огородики. По улице мирно шли прохожие. Какая-то женщина подняла глаза, заметила на крыше Флоренс и приветливо махнула ей рукой. Явно хотела что-то сказать, но ее отвлекла стайка ребятишек, с шумом и грохотом прокативших мимо тачку, в которой сидел большой добродушный пес с озадаченной мордой.
Флоренс ошеломленно огляделось. Вокруг расстилалось море крыш, деревянных и черепичных. Лес был виден на горизонте едва заметной полоской - как же далеко он попятился! А с другой стороны, на побережье, высилась громада форта - не деревянного, а каменного.
Пристань если и изменилась, то ее не было видно из-за домов.
И только море осталось прежним, так же сердито шумело, словно досадуя на людей, что так по-хозяйски устроились на его берегу...
Флоренс тряхнула головой - и видение исчезло.
Что за бред? Устала она, должно быть.
Но отдыхать некогда. Что там с трубой?..
Вытащив из трубы пустое воронье гнездо, Фло с грацией молодой коровы спустилась по лестнице и принялась мыть полы в своем новом обиталище. И успела закончить уборку к тому времени, как у крыльца послышался голос Лили:
- А вот и я!
Фло вышла из дому:
- Ух, ты и расстаралась! Да и мы тут не сидели сложа руки... Я так думаю, надо будет нам вечером согреть воды и толком помыться!

Солнце уже село, а Кони всё ещё был на ногах. Прибрано и перебрано было пока ещё не всё, но общая картина запасов уже имела место в мозгу пронырливого стряпчего. Те работяги, что с сперва помогали ему ушли на ужин как только завершился процесс разгрузки, а он остался. Кони сходил ещё за бумагой и мелким убористым почерком подвёл краткое резюме тому, что сделал за день. Около половины имущества колонии было описано и сосчитано и аккуратно сложено в левой части "склада", рассортированное по номенклатуре и потребностям. Еда с едой, одежда с одеждой, материалы с материалами. В правой, отгороженной части ещё лежали неразобранные кучи. Ничего, если у него ещё будет пара дней, правая часть не будет уступать левой ни в чём. А, если у него будут помощники, то и того ранее. Поел Жищинский тут же. Котелок для этого брал со склада, горох тоже (кто же заметит без весов пропажу нескольких фунтов?), дровами служили остатки сломанной тары . Впрочем, будучи ушлым, Кони напротив своей фамилии таки зафиксировал расход гороха. Учёт любит порядок, а уж с самим собой он потом как-нибудь договорится. Навесив замок на одну петлю (пусть народ думает, что склад заперт), Кони подпёр дверь, дабы не открылась, не разбудив его, и улёгся под брезент. Да, склад - это тебе не палатка. Дыханием не нагреешь. Но, уж и не снесёт с места, если ветер задует. Первый день на новом заканчивался. И его окончание нравилось Жищинскому куда больше, чем начало.

Первое свидание ,)
и Мастер-Ириска

Николас некоторое время ошивался вокруг барака, не рискуя приблизиться. Он наблюдал, как Флоренс залезла на крышу, и недолго, но с интересом гадал, свалится та или нет. А потом он услышал ее голос. Бывшему матросу показалось, что ноги его вросли в землю, и он скорее умрет, чем заставит их сделать хоть шаг. Почему так легко давалось общение с Лорейн, не смотря на всю ее строгость, и почему он не может с той же шутливой беспечностью подойти к Лилис? В горле будто ком застрял, и Нику показалось что он не сможет вздохнуть. Не чувствуя собственным рук, он полез за пазуху и вынул из внутреннего кармана флейту. Поднеся ее к губам, музыкант судорожно втянул воздух и оживил своим дыханием инструмент. Пальцы казались чужими, но свое дело знали. Давно знакомая мелодия полилась легко и непринужденно, ничем не выдавая смятения музыканта.
Идея помыться, которую озвучила Флоренс, показалась Лилис ужасно заманчивой. В тесноте корабля удавалось наводить лишь минимальную чистоту, поэтому девушка постоянно чувствовала себя неопрятной. Да, что уж там, попросту грязной!
В суете дня, войне за барак и в хлопотах по обустройству некогда было и подумать о таких мелочах. Но теперь.. даже просто котелок теплой воды, опрокинутый на себя, представлялся желанным блаженством. Девушка уже начала мечтать о том, как, наконец-то, смоет с себя остатки неприятного морского путешествия. Эти мысли так поглотили её, что она перестала замечать что-либо вокруг. Но тут из задумчивости её вывела непонятно откуда взявшаяся мелодия. Лили открыла глаза (и когда это только она успела их закрыть? Ну точно замечталась!) и только сейчас увидела светловолосого мужчину, который, оказывается, всё это время наблюдал за ними (или всё же за ней?).
Прекрасное настроение, которое подарила сначала прогулка по лесу, а потом ожидание долгожданного мытья, моментально испарилось. Лилис только успела забыть о том, что сегодня на неё уже пялился этот рыжеволосый парень, притащивший тележку... Да, она сделала вид, что не замечает, ни к чему было провоцировать его на какие-либо действия, однако это не означало, что травница действительно ничего не видела. И вот теперь этот блондин с флейтой... Что им всем тут мёдом намазано?
- Чего тебе здесь надо? - мысленное раздражение невольно выплеснулось в голосе девушки, хотя, может, и не стоило так огорошивать несчастного музыканта.
Мелодия смолкла. Парень медленно опустил инструмент и похлопал глазами. Очевидно, к такому вопросу он не был готов, как, впрочем, и к любому другому.
- Нуу... я не знаю, - протянул он, продолжая самым бессовестным образом пялиться на Лилис. Во взгляде его, правда, не было ничего оскорбительного: он казался всего лишь растерянным.
Видимо, остатки совести и вежливости всё же дали о себе знать, а может, девушка прочитала то искреннее смущение, которое, кажется, овладело незваным гостем, как бы там ни было, тон её смягчился:
- Так уж и не знаешь? Если тебе тоже нужна работа, то лучше обратись к Флоренс, - Лили кивнула в сторону своей боевой подруги, - Это она у нас хозяйка будущего трактира, ей виднее, что по хозяйству нужно.
- Работа? - изумился Николас, точно вообще впервые услышал это слово. Удивительно, насколько туго он начал соображать. Сам бы, наверное, над собой посмеялся, если бы мог взглянуть со стороны, - Ну, даже не знаю...
Странно, что из ушей его не повалил пар, когда он, наконец сложил два и два. Работа в трактире. Лилис в трактире. Работа и Лилис!
- А... ну, я тут... гулял. Я думаю, работа - это хорошо, - наконец выдал Николас.
- Да-да, работа... глухой ты что ли? - Сама травница уже прикидывала, что если паренек малость плохо соображает, то и платить можно будет поменьше. Пожалуй, Фло это понравится, - Ты делать-то что-нибудь полезное умеешь, кроме как на дуделке своей играть? А то, понимаешь, тут званых обедов с музыкантами пока ещё не предвидится...
- Я не глухой, я музыкант! - возмутился Николас, малость придя в себя от такого обвинения, точно от выплеснутой в лицо воды, но тут же скис: - А... не нужен музыкант, да?
- Если у работников от твоей музыки несварения не случится, то можешь и играть, только вряд ли за это какую плату получишь. А вот ежели рыбы наловишь или столы сколотишь, то это уже другой разговор. Только, повторяю, это ты лучше с подругой моей обсуди, последнее слово за ней будет.
- Да на кой мне твоя подруга? - озвучил свою мысль Николас, но тут же сообразив, что ляпнул, поправился: - А... подруга. Хозяйка трактира, так?
В голову Лилис закралась мысль, что она зря тратит тут время. Может быть, пока этот парень изображает из себя тугодума, отвлекая её внимание, его подельник уже тащит топор из тележки с хворостом? Или хворост? А может, даже саму тележку?! Девушка даже на всякий случай оглянулась на добытое с таким трудом добро. Всё было на месте... Может, он и правда... немного того? Нет-нет, что же он тогда тут делает? Вряд ли преступник, а для добровольца у таких мозгов маловато. Что-то здесь было решительно не так. И Лилис, как это обычно за ней водилось,незамедлительно озвучила свои мысли, что называется "в лоб":
- Слушай, ты дурак или просто прикидываешься? Если первое, то вряд ли нам такой помощник сгодится, а если второе, то это не самый хороший способ найти работу. Говори начистоту, - при слове "чистота" Лилис снова вспомнила о горячей воде и желанном мытье. Теперь парень и вовсе казался нечаянной и неуместной преградой на пути к мечте, - Нужна работа или как? Если да, то что умеешь делать?
- Н-нужна, - этот активный натиск еще немного прочистил мозги Николасу, и речь его сделалась более внятной. И лаконичной: - Рыбу - могу.
На лице его при этом появилась такая решимость, что все рыбы в округе, если бы только могли это видеть, поняли бы: их песенка спета.
Лилис одобрительно кивнула, вот это уже был понятный ответ, который пришелся ей по душе. Быстро и по делу! То, что нужно, особенно, когда от мытья её отделяло столь немногое...
- Погоди здесь, сейчас я сама с ней переговорю, - и Лили быстрым шагом отправилась к подруге.
- Слушай, Фло, - негромко произнесла девушка, бросив короткий взгляд на нового знакомого, - тут парень один говорит, что рыбу ловить умеет и готов её в харчевню приносить... Кстати, по-моему, он не слишком хитер, мягко говоря, так что, думаю, с ним легко сговоримся и в неплохой прибыли останемся. Что скажешь?

Костёр бросал тёплые отсветы на парусиновую ткань палатки. Та покачивалась под ветром и казалось, что сытые рыжие коты потягиваются и неслышно мурлыкают.
...вай мэ, какие коты сидели на причалах в гавани Атума. Пушистые, точно, создали их лучшие ковроделы Хорасабада, да удлиниться тень этих почтенных мастеров подобно бескрайнему морю. Они сидели на причалах и их глаза, жёлтые, точно мёд из дальних гяурских земель или серые, как воды саклабских морей внимательно следили за портовым людом. И пнуть такого красавца считалось преступлением. Соам великий хеддив, да пребудет с ним милость Милосердного, издал фирман, приравнявший каждого кота к дервишу, а кто посмеет пнуть дервиша...
Аромат кавы перебивал запахи моря и плыл в сгустившихся сумерках, подобно томному вздоху темнокожей наложницы из земли Нуб над ложем страсти. И перезвоном браслетов на щиколотке той же наложницы, позвякивала ложечка о краешек медной джезгвы в такт бейтам...
- Кто-то в скачке безумной к свершеньям спешил
Кто-то же не спеша жизнь прожить порешил,
И поскольку судьба уравняет всех после,
Смех красавиц я выбрал и полный кувшин...

Лижут жадные языки пламени маленькую жаровню с белым мягким песком,что точно руки возлюбленной обнимает тело медной джезгвы...

Девушка работала в поте лица: хоть она и не совсем привыкла работать и не любила. Нет, она не была лентяйкой, но не та была у неё жизнь ,не та. Правда эта работа в отличие от прочих работ выполнялась не так уныло и не несла в себе прежней безнадеги. Вроде бы и жизнь новая и отец далеко и покормить обещали и спать уложить. О том, что можно было попросить деньги Кэрри даже не подумала. дела были в сущности простые: подоить козу да сходить за водой. Козу она подоила быстро и почти безболезненно, не считая пары попыток достать рогами да лягнуть, какое бы смирным не было животное на незнакомого оно реагировало полу враждебно. Козу удалось умаслить кусочком хлеба, оставшимся ещё от корабельного прошлого да ласковым словом. Сдав на руки хозяйке ведро молока, бывшая аристократка отправилась за водой. А вот тут и вышла сложность: изза ослабленного состояние полное ведро она взять не могла...Но взяла. Шатаясь и кренясь в разные стороны, не обращая внимание на плещущую под ноги воду девушка пошла к бараку-харчевне. Идея убежать уже давно удачной не казалась...

Алия не заметила, как задремала, растянувшись в полный рост под парусиновым потолком палатки. Совиный образ жизни давал о себе знать - воровка редко когда выходила из дома до сумерек, а возвращалась обычно незадолго до рассвета.
Проснувшись в привычное время, когда Девушка с удовольствием потянулась, прикидывая, чем бы заняться в ближайшее время. Первым делом она решила пойти искупаться, после длительного путешествия это было одним из самых сильных её желаний, хотя ему и пришлось подождать решения более насущных вопросов.
До реки было достаточно далеко, и идти Алия решила вдоль кромки леса, не болтаясь под стенами форта и не мелькая лишний раз в центре лагеря - мало ли кто увяжется.
Уже второй раз за день она проходила под деревьями, любуясь красотой леса и вслушиваясь в его звуки. Перед глазами встали края, лежащие в сотнях миль от этого Вархану забытого места, где она научилась читать следы животных, понимать где они ночевали, а где - кормились, ставить ловушки и метко стрелять в кабана до того, как тот решит напасть на охотника. Это незабываемое ощущение напряжения в пальцах, держащих тетиву, полного контроля над телом, когда все работает как идеальный механизм, каждое движение просчитано и в нужное мгновение охотник мягко отпустит шелковую тетиву, чтобы сорвавшаяся в полет стрела на вылет пробила тело животного, которое сделает еще десяток шагов и упадет, а короткий удар ножом прервет его жизнь.
Тем временем Алия вышла к берегу реки. Купаться прямо на опушке не показалось ей самой здравой идеей и воровка прошлась чуть дальше, вглубь леса. Рыжеватый глинистый берег был обрывистым, но не высоким, деревья подступали к самой воде и их корни, вырываясь из земли, свисали до самой воды, кое-где, в незаросших травой местах, влажная почва слегка скользила под ногами. Девушка выбрала более-менее удобный спуск к воде. Раздевшись, она зарядила арбалет, который так и не решилась оставить в палатке, и положила его так близко к воде, насколько это только было возможно, рядом с ним пристроив и охотничий нож. Сверху его было не видно, а она сама легко бы дотянулась до оружия в случае чего.
Прозрачная вода обняла лодыжки девушки, лаская ледяными прикосновениями. Судорожно выдохнув от неожиданности, Алия сделала несколько шагов вперед и как можно быстрее окунулась с головой, чтобы не мёрзнуть. После этого невероятно длинного путешествия кристально-чистая студеная вода, пахнущая лесом, травами и мокрой землей, а не солью казалась чем-то невозможно прекрасным.

- Рыба нам нужна, - сказала Фло подруге. - Если твой рыбак с нас за улов семь шкур не сдерет, то пускай тащит, да побольше. И с охотниками надо будет уговориться.
Она с одобрением глянула на подругу - мол, не ошиблась я тебе, не пропадем вдвоем! - и тут же перенесла внимание на подходящую с ведром работницу (имя которой за хлопотами так и не успела спросить).
- Храни нас Вархану, да на тебе лица нет! Ну-ка, дай сюда ведро да на крылечке посиди, а то опять в обморок брякнешься. А то ухаживать за тобой некому будет, здесь тебе не у маминого подола... Ладно, воду в бочку я сама натаскаю, оно и быстрее будет.

- Да я нормально, - попыталась оправдаться Кэрри, впрочем безропотно отдавая ведро, - у меня просто лихорадка была недолеченная. Мне бы укрепляющие настои, я знаю, Такие есть попить, но негде было достать, а я их варить не умею.
В отсту3тсвие стрессовой ситуации речь её потекла плавно, без обрывов и деревенских слов -паразитов, выдавая благородное происхождение. А травки и настои...она б сама варила, если б кто сказал как....
Пока же девушка ,не зная, что ей делать сидела на крыльце харчевне. греясь на солнышке и радуясь хоть какой то крыфше над головой да несложной по сути-то работе.

Зольтер Швиммер

Сеньор Зольтер против тепла от костра и компании не был. Сидел подле пляшущих язычков пламени, протянув к ним ноги и раскрытые ладони, слегка ежился, когда порывы ветра холодили и заставили кожу покрываться мурашками.
Лагерь суетился вокруг. Не дневной, бессмысленной суетой, когда каждый норовит понять, куда же идти и что делать, а этакой вечерне-ночной возней, когда все уже сидели по тем местам, которые выбрали на ночлег, и создавали ни с чем не сравнимые звуки, предшествующие сну. Буквально через краткие мгновения все погрузятся в сон, и настанет та тишина, в которой дневные звуки покажутся громом небес.
Швиммер вытер руки от жира о штанину, воззрился на Ферзя, который невозмутимо гладил свою ручную зверушку, и в голове у Зольтера носились мысли, пока лишь неясные мотыльки зарождающихся планов, вспышки идей, нежели схема к действию.
Рамон выглядел человеком уверенным. Раздражающим своей уверенностью, своей выдержкой, спокойствием, тем, что умел связывать красивые слова в единое предложение - умение, которое Зольтер считал своим талантом, но рядом с Ферзем его красноречие казалось косноязычием выжившей из ума деревенской бабки. Но при этом Рамон не стеснялся наступать по ту сторону негласной черты "закона", успевшей вырасти за считанные мгновение на территории будущего лагеря, не постеснялся потребовать то, что считал своим. Швиммер знал таких людей, умел видеть по ту сторону их фасада. Он видел в Ферзе человека, который может и хочет играть по своим правилам, а не потому, что так "принято".
И это не могло не радовать.
Зольтеру была присуща горячность и поспешность действий в иных случаях, но он не считал себя дураком. Понимал, что, ежели хочет добиться чего-то большего, нежели отобранное яблоко, ему нужны люди, подобные Рамону. Также, как Ферзю могут понадобиться люди, навроде Швиммера.
- Не успели причалить к берегам новой жизни, - нарушил тишину меж ними Зольтер, - как нам тут же стали тыкать, что и где делать. Хорош же второй шанс, ежели ничего здесь не меняется, и каждый пляшет под дудку тех... - кивок головой в сторону, где Зольтер рассчитывал найти барак стражников.

(В четыре руки с амиго Фазером)

Рамон промолчал вслушиваясь в звуки предночного лагеря.
Вместо него отозвался Бахур...
...Собственно после купания, Ферзь привёл Скворца прямо к костру Шаха.
Сперва в сгустившихся сумерках возник рыжеватый подрагивающий отсвет, потом в ноздри ударил одуряющий, желанный Наварре и вряд ли знакомый Швимеру запах кавы, а после возник округлый силуэт Бахура расцвеченый красными отблесками...
- Всё в мире в руках и воле Милосердного, эфенди. К чему надрывать сердце печалью. Сегодня они стоят у руля и повелевают нами, но кто, кроме Утешающего ведает, что будет завтра?
Шах пригубил чёрного и густого, как дёготь напитка и блаженно прищурился.
- Меч не создаст славы, если это меч в руках труса или глупца. А я не думаю, что каждый из доблестных азатов мудрец или отважный воин.
- Надо просто подождать, сеньор - Рамон вступив в разговор воззрился прямо на Зольтера. - Великие дела, как и великие люди не делаются впопыхах и на скорую.... хм... руку. Сегодня, завтра... через месяц... и мы будем знать привычки и распорядок тех, кто взял на себя смелость стать альгвазилами и алькальдами. А пока... Шах, где моя гитара?
Рамон ухмыльнулся
- А что, благородные доны, не кажется ли вам, что предаваться сну в столь ранний час, грех?
Пальцы прошлись по струнам
- Сейчас мы взбудоражим эту богадельню. Любите петь, сеньор Зольтер?
Швиммер улыбался как-то странно, криво, отстраненно, но последний вопрос вырвал его из этой затянувшейся задумчивости, и Зольтер тряхнул головой, пригубил предложенного Шахом напитка, закашлялся и хватанул кулаком по земле.
- Хорррроша, заррраза... - сипло произнес он, скорее дурачась, нежели действительно потеряв голос.
А после, пожав плечами, кивнул Ферзю и запел. И на удивление, лицо Швиммера разгладилось, просветлело, а голос достаточно чисто разлился вокруг, подхваченный музыкой, когда руки Рамона запорхали по струнам гитары.

Идти вперед, не останавливаясь,
Сломать сей мир нам не дано,
Идти вперед, не останавливаясь,
Я, сам не свой, ищу руно,
Руно, что обещали мне монахи,
Монахи кельи золотой,
Быть может, мир потом изменится,
Но сломать его нам не дано.

Будь осторожен с хромым,
Он заберет твою ходьбу,
Будь осторожен со стариками,
Они возьмут твою красу,
Будь осторожен с замершим в мире,
До дна он выпьет кровь твою.
Сейчас я жив, а после - хоть потоп...*

Наварра одобрительно кивнул и одним аккордом поставив точку в песне, смазал нарождающееся звенящее эхо ладонью.
- У вас хороший голос, сеньор. Не поставленный, но хороший.
Бахур порылся в мешке и выудив шалу, раскурил её выдохнув к звёздам струйку ароматного дыма.
- Как-то тихо вокруг. И стражи, да не обратит Милосердный на них свой взор лишний раз, не спешат наводить порядок.
- Ничего, благородные доны. Сейчас мы проверим на прочность нервы наших новых соседей... Сеньор, Зольтер подхватывайте.
Пальцы заплясали тарантеллу на струнах.

Я очень честный мужчина
И мне нравится самое лучшее.
Для женщин у меня всегда достаточно
и денег, и любви.

Верхом на своей лошади
Я уезжаю в горы.
Звезды и луна
Мне подскажут, куда идти.

Aй aй aй aй aй aй моя любовь.
Aй, смуглянка моего сердца.

Мне нравиться играть на гитаре.
Мне нравиться петь о солнце.
Музыка меня сопровождает,
Когда я пою свои песни.

Я люблю поднять бокальчик
лучше агурдиенте.
И еще белой текилы
с солью для вкуса.

Aй aй aй aй aй aй моя любовь.
Aй, смуглянка моего сердца*

Судя по лицу Зольтера, Швиммер не знал песни, но, на удивление, сумел подхватить мелодию, уловить общее звучание и подпеть ничего не значащими звуками, дабы добавить глубины пению двух своих соседей по костру. Звучало, опять же на удивление, вполне достойно, и лицо Зольтера при этом как-то странно светилось, словно лицо родителя, увидевшего своего любимого ребенка.
К костру подступила высокая, широкая фигура, которая старалась не шуметь, дабы не прервать пения. Лысая голова, украшенная шрамом на самом темечке, раскосые глаза, да порванная мошка правого уха - вид человек создавал вполне определенный. Грабитель. Насильник. Мародер.
Вот только под взглядом Зольтера, фигура сникла, уселась чуть поодаль, зябко поводя плечами.
- Марек, - представил появившегося Швиммер. - Ни за что ни про что обвиненный в грабеже конвоя с золотом. Глупости, верно, Марек?
Марек усиленно закивал.
- Господа, - теряя интерес к спутнику на корабле, обратился к Шаху и Ферзю Скворец, - а хорошо поем!



*очень вольный, добавленный, перевод песни Регины Спектор "Apres Moi"
*вольный перевод песни Los Lobos - "Cancion el Mariachi"

Трое у палатки, не считая Лорейн
с Дарки и Хелькэ

- Ухху! - раздалось из темноты, близко подступившей к палаткам и костерку. Солнце скатилось за горизонт едва ли с полчаса назад, но сумерки успели сгуститься. Довольный Инре выскочил из кустов, едва ли не приплясывая по траве и рискуя наступить не то на тарелку, не то на уголек, выпавший из костра, не то на кого-нибудь. На плече мальчишки болтался тощий мешок.
- Заскучали без меня, да-а? - острая физиономия Инре просто-таки лучилась довольством. Он явно совершил какую-то пакость и теперь спешил ею поделиться. - А у меня для вас пода-а-арки!
Его не было около полутора часов; куда он пойдет, мальчишка не сказал, а просто подхватил свою сумку и куда-то сбежал, быстро затерявшись между палаток и наспех построенных бараков.
- Ну-с? - Сеглиа встал в горду позу, уперев руки в тощие бока и вздернув подбородок. - Вам показывать, что я принес?
Бригелла взглянул на него с выражением здравой, вполне уместной иронии и поинтересовался:
- Мой юный друг, ответь кто-нибудь из нас отрицательно, неужели вы удержались бы от того, чтобы не продемонстрировать нам все вами принесенное добро?.. Или зло, как посмотреть - а как посмотреть, давайте сейчас же решим и посмотрим, - напыщенность в его тоне постепенно сменялась столь же здравым и уместным любопытством. - Доставай, Инре!
Он уселся поудобнее и потер руки, предвкушая что-то невероятное.
- Только сперва вымой руки, - строгий голос Лорейн словно не оставлял иного выбора, - Иначе ужина не получишь.
Мальчишка уронил мешок на землю(тот как-то подозрительно булькнул) и умчался... за палатки, видимо решив, что там теперь расположена местная умывальня. Вернулся он минут через пять - или даже меньше - мокрый, встрепанный и довольный.
- Вы не трогали мою добычу? - сурово поинтересовался Инре, потыкав поочередно во всех трех "сопалаточников".
Николас, успевший уже вернуться - он не говорил, откуда, но Инре и Каспар были в курсе - выглядел так, словно принял лишнюю дозу горячительного: глаза его блестели, а на губах блуждала придурковатая улыбка, сообщил:
- Я думаю, тебе надо найти работу!
- Какую? - мальчишка округлил глаза.
- Нуу... - протянул Николас, повозив пятерней в и без того взлохмаченных волосах, - Ты же не хочешь в шахты?
- Н-нет, - Сеглиа помотал головой. Потом явно вспомнил про свою добычу и жалобно протянул, - давай про гру-у-устное потом, а? Я ведь.. я ведь с подарками!
Он подхватил свой мешок, перевернул и вытряхнул добычу на траву. Улов у Инре был не богатый, но весьма разнообразный: связка баранок с маком, пара ржавых и тупых ножей, моток пеньковой веревки, три прошлогодних, но очень больших, яблока, огниво, мелкая рыбешка, нанизанная на нитку, чья-то рубашка, этой рыбой явно уже, успевшая пропахнуть, деревянная кружка, пол десятка мелких монеток и небольшой холщовый мешочек с чем-то загадочным... Венчала эту груду чужого хлама весьма объемистая кожаная фляга.
Губы Каспара медленно, но верно расползлись в улыбке.
- Утешь меня, Инре, - тихо сказал он поистине заговорщицким тоном, - скажи, что ты это не выменивал и не покупал, а?
- Я даже опасаюсь предположить, - выражение лица Лорейн сделалось таким, будто она только что прожевала свежий лимон, - чем именно он за это расплачивался.
- Эээ... - протянул Николас, стараясь отсесть от подруги подальше, - боюсь, он не платил вовсе.
- Вот именно!!! - внезапно рявкнула в его сторону Лорйен. Николас округлил глаза и принял вид крайне виноватый.

- Так никто не узнал, - развел руками Сеглиа, - я ведь ти-ихо это все сделал. Да и тут такие мелочи, что никто внимания не обратит!
Он подхватил фляжку, открутил крышку и сунул нос к горлышку. Поморщился.
- Фе... это явно больше по твоей части, - фляга была передана Каспару.
Однако, до Каспара не дошла. Лорейн перехватила добычу, отобрала пробку и решительно водворила ее на место.
- Нечего! - сурово заявила она, - Воры, да еще пьяные! В моей палатке?!!
- Как это нечего?! - оскорбился Бригелла. - Женщина, верни законную добычу! И вообще, это же подарки... по-дар-ки!!!
- Это моя добыча! - возмутился Инре, попытавшись придать голосу суровость, однако к концу все же съехал на не менее возмущенный фальцет.
- Добыча?!! - голос Лорейн повысился, начав граничить с опасными ультразвуковыми оттенками, - А вот я вам сейчас покажу добычу!
В руке ее как по волшебству возник очень тонкий и очень длинный прут, которым она принялась помахивать из стороны в сторону.
Сеглиа припал к земле, прикрывая собой остальную добычу, и попытался отползти назад, не то спасаясь сам, не то спасая добро. Каспар успел вытянуть из-под него связку баранок и выставил ее перед собой как щит:
- Прекрасная дева, - предостерег он, - не заставляй меня пускать в ход мое оружие! Ну что тебе стоит, в конце концов, сделать вид, что тут нет никакой фляги, а?.. И вообще, мальчика надо похвалить, он такой молодец, заботится о сестричке и братьях!
- Да-а-а! - подал Инре голос с земли. - Рисковал собой, своей... честью!
- Я рада, - сдержанно произнесла Лорейн, пряча флягу не куда-нибудь, а точнехонько под зад, и усаживаясь с таким решительным видом, что стало очевидно: даже целая рота солдат не сдвинет ее с места.
- Эээ... - протянул Николас, - Х-хааа... так что насчет моего предложения?
- Поработать? - Инре тем временем отполз еще дальше.
- Ну да! - радостно возвестил бывший матрос, - Сам подумай! Завтра все трудоспособное мужское население отправят в шахты! Думаешь, мало найдется желающих до того урвать место поспокойнее, да потеплее? Но ты, мой юный друг, - сейчас в манере Николаса послышалось нечто, напоминающее Бригеллу, - долго ли вытепишь под слоем земли и камня?
- Э-э-э-э... - Сеглиа даже сел, словно в таком положении думать ему удавалось легче. - Ты мне предлагаешь...ну... э-э... что ты мне предлагаешь?
- Здесь есть, - лицо Николаса приняло загадочное и заговорщицкое выражение, - Главный инженер!
Николас поднял вверх грязный палец (странно, что Лорейн этого не заметила и не заставила его вымыть руки), - Наймись к ней секретарем! Работа не пыльная... уж точно лучше, чем в шахтах.
- А кто тут главный инженер? - бесцеремонно влез Каспар, сунувшись между ними (по-прежнему с баранками, прижатыми к груди). - Вернее, главная инженер... Она симпатичная?
- Некто Аэлла Гортис, - поведал Николас, - Не знаю, кто она... не встречался...
Он понизил голос, стараясь, чтоб услышали его только Инре и Каспар:
- Но если уж вы выдержали Лорейн...
- То нам ничего не страшно, - хрустнул добытым яблоком мальчишка. Потом покосился на Лорейн, состроил умильную мордочку, - Ло-о-ори, цветочек мой... наш! отдай добычу, а?
- Что? - поинтересовалась Лорейн с самым невозмутимым выражением на лице.
- То самое, - грозно заявил Бригелла - шепотом, впрочем. - То самое, что покоится под средоточием наслаждений и удовольствий, дорогая сестра, то есть там, куда ты это положила.
Инре как-то озадаченно нахмурился, явно пытаясь понять, что именно считается средоточием удовольствий - то ли фляжка, то ли Лорейн...
Средоточие тем временем поерзало, устраиваясь удобней и явно основательней, а счастливая обладательница оного богатства вежливо спросила:
- А что вы с тем самым будете делать?
- Употреблять по назначению в микроскопических дозах для поддержания благоприятности общего состояния организма, - выпалил Бригелла на одном дыхании и добавил: - Слушай, ты так его прячешь, как будто мы с тобой не поделимся - но мы же добрые, мы поделимся!
- А потом вы будете спать со мной в одной палатке и источать алкогольные пары! - непреклонным тоном возразила Лорейн.
Каспар невинно пожал плечами:
- Ну, если ты их тоже будешь источать, то ты даже не заметишь...
- Ну уж нет, я не собираюсь портить воздух и вам не позволю!
Инре глубокомысленно предпочел промолчать. Или - не глубокомысленно, но не смотря ни на что - весьма многозначно.

- Ну вот и отлично, раз нет возражений, - хищно прищурилась в его сторону Лорейн, затем перевела взгляд на Николаса и распорядилась:
- Сними с огня котелок и неси тарелки, - сама она явно не собиралась вставать с насиженного места.
- У меня есть рыба! - пискнул Инре. - Давай меняться, а?
Николас тем временем послушно расставил тарелки и водрузил котелок подле хозяйки. Та принялась разливать содержимое: суп, конечно, не самый подходящий вариант для ужина, но пока что из их не слишком богатых запасов ничего более существенного не получалось.
Николас покорно принимал из рук Лорейн плошки и передавал их товарищам по несч... по палатке.
- Скажи мне, прекрасный ребенок, - обратилась к Инре Лорейн, - разве не за воровство ты попал сюда?
- Я попал сюда по ошибке, - отозвался прекрасный из детей, прожигая взглядом вожделенную тарелку, - меня обвинили в ужасающих преступлениях! Да-да... в самых ужасающих... я ведь не знал, что та ложечка была так дорога...
Инре грустно шмыгнул носом и воззрился на ложку, которую держал в руке. Задумчиво воззрился, а потом продолжил.
- И я ничего не крал! Я одолжил!
- О, - понимающе кивнула Лорейн, - и... в каком же виде ты собираешься отдавать хозяину одолженную рыбу?
- М-мм... Одолжу еще у кого-нибудь, - просиял мальчишка и, словно вспомнив про суп, принялся за еду.
- Вот, - поучительно помахивая ложкой (и не заботясь о том, что брызги летят в основном в сторону коварной узурпаторши и тиранши), сообщил Николасу Бригелла, - лучший подход из всех, что только можно было придумать. Моя школа, практически.
Инре что-то пробубнил в ответ - но весьма неразборчиво из-за зажатой между зубов ложки.
- Возможно, ты и мастер. В чем-то. Но вот вести себя за столом тебя явно не учили, - сообщила Бригелле Лорейн, смахивая с коленки каплю супа, - Не размахивай приборами, не говори с набитым ртом и не чавкай!
- Тогда отдай мою добычу? - внес встречное предложение Инре. И протянул уже успевшую опустеть тарелку, - или еще добавки...
- Детям спиртное вредно, - отрезала Лорейн, забирая у Инре плошку, наполняя ее остатками из котелка и вновь возвращая хозяину.
- Так я её Каспару и Николасу отдам! - заулыбался мальчишка и вновь замолк на те недолгие минуты, что уходили у него на опустошение плошки.
Лорейн вздохнула, выудила из-под задницы флягу и поднялась.
- Мне все равно, кто из вас будет мыть посуду. Просто она должна быть чистой. Так же как ваши ноги, уши, руки и дыхание. Так что, если вы надеретесь, как сапожники, и будете ночью храпеть и вонять, пеняйте на себя. Каспар, держи уж.
После сей суровой отповеди фляжка была таки брошена в руки Бригелле.
- Святая! - возгласил тот и салютовал ей фляжкой.- Господа мужчины, дабы не смущать нашу прекрасную сестру, предлагаю уйти в дебри леса и предаться... чему-нибудь.
- Мытью посуды, например, - мило напомнила Лорейн.
- Да-да, - согласился Николас, - заодно и посуду помоем!
- Только... не одолжите ее там кому-нибудь, - предостерегла Лорейн, - Я прекрасно помню, сколько тарелок и ложек в моем хозяйстве.
- Медведям? - округлил глаза Инре.
- Белкам, - напомнил Каспар. - Забираем же посуду, господа - и бежим.
Он первым подал пример, подобрав часть тарелок; фляжка угнездилась у него за пазухой, не оставляя возможным врагам никакой возможности ее "одолжить".
Инре сгреб все свои "запасы" в мешок, подскочил и, закинув добро за спину, гордо потопал в сторону леса. Николас поспешил за приятелями.
- А нам надо далеко идти? - через два десятка метров поинтересовался Сеглиа у "младших братьев".
- Не знаю, как вам, а мне, честно говоря, надо к бараку! - он шагнул в сторону и виновато покосился на товарищей, - Вы ведь это... с посудой без меня, правда?
Инре округлил глаза.
- Ты нас броса-а-аешь?
- Нет, что ты!.. - вскинул руки Николас, - Просто... там...
Он не договорил и мечтательно вздохнул.
- Женщины, - с видом прожженного ловеласа кивнул мальчишка и посмотрел на Каспара, мол - отпустим страдальца?
- Ну что ж поделаешь, - тот вздохнул и махнул рукой, - будем надеяться, что когда нам с тобой, Инре, понадобится покинуть мужскую компанию ради женской - Николас тоже нас отпустит...
- Куда он денется, - грозно кивнул Сеглиа. - Можете идти, Николас... под балкон вашей дамы!
Откуда мальчишка выудил этот "балкон" было непонятно.
- Но потом все нам расскажете, Николас, - добавил Бригелла, - а мы вам позавидуем.
- Вы! Вы настоящие друзья! - прочувствованно возвестил Николас из темноты.
Инре гордо задрал нос.

Горячая вода смысла не только грязь, но и все тяготы пути. Лилис надела чистое платье и впервые за долгое время почувствовала себя почти, как дома. Девушка сговорилась с Фло о том, что для змеи можно выделить корзинку, в которой до этого были куры, и напоила свою новую питомицу свежим козьим молоком. В этом было больше практического смысла, нежели заботы, чтобы змея и в следующий раз вернулась сюда за лакомством. Дно корзины травница выстлала сушеной травой, которая, как говорила некогда Захария, своим запахом привлекает гадов ползучих.
И вот, казалось бы, хлопоты этого тяжелого и длинного дня были почти закончены. Лили почти не верила, что можно посвятить немного времени только себе. Впервые с приезда она смогла разобраться в своем лекарском сундучке. Девушка невольно вспомнила, как собирала его. Тогда она вернулась из заключения в пустующий дом, чудом не ставший жертвой мародеров, и с удивлением поняла, что её долгожданная мечта всё же сбылась, пусть и на несколько часов. Молодая целительница была полновластной хозяйкой этой ветхой хижины, пропитанной запахами трав и зелий. Всё это было её, но была ли в том та радость, которую предвкушала юная ученица? В тот момент девушка отмахнулась от ненужных мыслей и спешно принялась собирать всё самое ценное и необходимое: лекарства, чистую одежду, наиболее редкие и полезные травы.
Вот и всё… маленькое окошко в её старую жизнь, единственное вещественное наследство, оставшееся от наставницы. «Зато теперь я начну всё с начала и сделаю это хорошо!» - девушка решительно хлопнула крышкой сундука, точно хороня под ней смутное прошлое. Пожалуй, и спать уже пора.

С мастером)

Отослав шумную компанию с глаз долой, Лорейн пригладила волосы, поправила передник и хозяйским взором оглядела подвластную ей территорию. Все как будто было в порядке. Конечно, "уборка" Инре оставляла желать лучшего, но ничего, у Лорейн еще будет время научить мальчишку уму-разуму. Однако, если кормить его, да и остальных только супом из казенных пайков, их энтузиазма вряд ли хватит надолго. Спрашивать молодых людей о том, умеют ли оные охотиться, Лорейн не рискнула. Помятуя об их первом опыте сбора дров, она побоялась, что охотиться-то ее шумные соседи может и согласятся, да как бы не покалечились. Но ведь не зря же она сама была дочерью охотника! Так почему бы не воспользоваться своими знаниями: пойти, да расставить силки на мелкого ночного зверя. Глядишь - и попадется что.
Приняв такое решение, Лорейн достала из припрятанного в глубине палатки мешка моток тонкой, но прочной веревки, подобрала из дровяного запаса несколько веток поровнее и уселась подле костерка с ножом, принявшись затачивать колышки.

Когда ночь опустилась на палаточный лагерь, Рауль приобнял своего юного ученика за плечи, и они вместе отправились в палатку, чтобы вознести хвалу Вархану перед сном. То ли его соседям хватило такта (в чем жрец сильно сомневался), то ли так уж сложились обстоятельства, но двое приятелей предпочти погреться у костра на улице.
- Как думаешь, Кус, эта красотка, - Ян красноречиво кивнул в сторону соседней палатки, - Она там с ними по очереди того? Или они все вместе?
Парень загоготал, подталкивая товарища локтем в бок.
- Гыг, - только и ответил его собеседник, задумчиво почесывая шрам на щеке.
- А смотри-ка, эти её приятели-то поразбежались все, - Ян сощурил глаза, вглядываясь в темноту, озаряемую десятками костров палаточного лагеря. Некоторые из них уже догорали, покинутые спящими владельцами. - А иди-ка ты в спать, я с этой кралей пока потолкую.
Когда бесхитростный Кус скрылся за пологом, Ян встал, отряхнулся и направился в сторону соседней палатки.

- Не скучно тебе тут одной, а, красавица? Я могу ведь и компанию составить, - руки парня были сцеплены за спиной, но его глаза отчетливо говорили о какой "компании" идет речь.
- Человеку, занятому полезным делом, не бывает скучно, - холодно отозвалась Лорейн, не поднимая глаз от своей работы. Только пальцы крепче сжались на рукояти ножа.
Ян оглядел девушку и его взгляд остановился на блеснувшем в свете костра лезвии:
- Да, ты опасная штучка! Мне такие, знаешь ли, нравятся, - он весело усмехнулся, но подходить ближе не стал, - Но ведь бывают и другие полезные дела... и приятные, к тому же, а?
- Да ну? - на этот раз Лорейн поглядела на приставучего соседа, - И какая же от тех твоих дел польза?
Мужчина сделал несколько шагов к девушке и присел на корточки, чтобы их глаза были на одном уровне.
- Так ведь я ж могу и показать, а ты уж сама решишь, есть от них польза, али нету, - он сидел на расстоянии вытянутой руки и попробовал сократить его, коснувшись пальцами её плеча.
Лорейн дернула плечом и подняла руку с ножом, помахивая им на манер учительской указки.
- Хочешь произвести на окружающих впечатление, так займись лучше действительно нужным делом.
- Эй, да что ты, - Ян отстранился от мелькающего перед глазами лезвия. Не то, чтобы он испугался ножа (хотя получить разрисованную физиономию, как у Куса, он вовсе не мечтал), однако кто знает, что придет в голову это дуре? Ещё заорет на весь лагерь, если он попытается отнять оружие... Нет, подобная слава в первый же день на новом месте были ему совсем ни к чему. Могли и прибить попросту, пока стража зазевается.
Ян встал и этак небрежно бросил ей, разворачиваясь в сторону своей палатки:
- Ты, небось, и дружкам своим не даешь? Понятно, чего ты такая нервная. Посидишь без мужика, ещё сама ко мне прибежишь. - Он сплюнул на землю и не оглядываясь пошел в сторону своей палатки.
Лорейн досадливо поморщилась - вот ведь повезло с соседями, хотя в этом месте сложно было рассчитывать на что-то лучшее - и вернулась к своему прерванному занятию.

Фло за весь вечер не присела передохнуть. Соорудила из сундуков в доме загородку для кур - на время, на одну ночь. Яростно бранясь, затащила по ступенькам в барак козу: уведут ведь дойное сокровище! Поминая благодарным словом сеньора Наварро, сколотившего лестницу, впихнула эту самую лестницу в двери и, наискосок поставив ее в углу, превратила в загородку для возмущенной подобным обращением козы. Набросала козе на пол наломанных ветвей. Послала новую работницу за пайком на троих. Потом помчалась ругаться, когда оказалось, что на троих в одни руки не дают. Потом сбегала за Лили, чтоб та получила свой паек: ругань не помогла, все равно каждый должен был получить паек только лично. Согрела воду для умывания. Вымылась. Состряпала из пайковых и своих, привезенных из столицы продуктов действительно вкусную похлебку на троих.
И только за ужином Фло получила передышку. И рассказала соседкам по бараку, какое странное видение примерещилось ей, когда сидела она на крыше.
- Вот хотите - верьте, хотите - нет. Может, конечно, это у меня от волнения в глазах невесть что стояло... а только думается мне, что увидела я на минуточку тот город, который здесь когда-нибудь будет...

(мы с Дарки)

Когда шаги поспешно удаляющегося Николаса затихли в темноте, Инре, в задумчивости почесав нос о плечо, вопросительно покосился на старше-младшего "брата".
- Так мы... сначала помоем посуду? Или оставим её на утро, а сами...ну... э-э... пойдем возрадоваться нашей доблестно отвоеванной добыче? - несколько неуверенно, но при этом весьма гордо - он же добытчик! - поинтересовался мальчишка у Каспара. Глаза у Инре восторженно поблескивали. Впрочем, пару секунд спустя он как-то виновато добавил.
- Но я совсем не знаю, что в фляжке...
- Остается только молиться Вархану, чтобы не керосин, - пробормотал Бригелла, - потому что иначе как на вкус мы это не распознаем. А посуду... давай ее возьмем с собой в лес, у меня нет совершенно никакого настроения возиться сейчас с этими тарелками - но они окажутся очень полезными, если враги придут за нами. Тарелки - наша артиллерия, понимаешь?
И он помахал одной из мисок, демонстрируя ее боевую готовность.
- Скорее, ударное оружие... - оценил вес одной из выданных плошек Инре. А потом нахально обогнал Каспара и едва ли не поскакал вперед... впрочем, имея весьма смутное представление о том, куда нужно идти, и теша себя надеждой, что "младший" в случае чего успеет поймать его за шиворот.
- Беги в дебри, юный отпрыск славного семейства Сеглиа, - напутствовал его Бригелла, не знающий, конечно, о семействе Сеглиа ничего, кроме фамилии; он когда это было важно? - Чем дальше в лес, тем меньше шансов у доброй сестры Лорейн нас найти. Только из виду, паршивец, не теряйся!
Ускорять собственный шаг ему было ужас как лень и неохота.
Юный отпрыск славного семейства, уже успевший ускакать далеко вперед, и мелькавший теперь между деревьев юркой маленькой тенью, весьма громко захихикал, явно представив себе добрую сестрицы, рыщущую по лесу в поисках двоих пьяниц.
Прогулка по чаще весьма порадовала Инре; с учетом того, как он носился туда-сюда. Впрочем, запала у мальчишки хватило едва ли больше, чем на десять минут. В какой-то момент Сеглиа налетел со стороны на Каспара, издав при этом просто-таки ужасающее "Бу!".
Тот остановился и с укоризной на него посмотрел.
- Ну и как, - спросил он у темного неба и столь же темных деревьев, среди которых они теперь находились, - и как прикажете работать в таких условиях? Все, я отказываюсь идти дальше, - он сгрузил тарелки и приборы у корней одного из дубов (если это были дубы - с определением пород деревьев у Бригеллы было не очень хорошо, особенно в сумерках) и уселся под соседним. - Устраивайся, маленький братец.
И на свет... ну ладно, на сумрак... была извлечена фляжка.
Инре радостно плюхнулся рядом на траву, грохнул рядом мешок и извлек оттуда яблоки, баранки и рыбу... Закуска была весьма своеобразной.
- Ну-у... открывай и делай первый глоток! И мы проверим... - Сеглиа посверкал глазами и выжидающе уставился на Каспара, мол - что с тобой будет.
- Добыча твоя, - неожиданно любезно заулыбался Каспар, - может, право первого глотка все-таки принадлежит тебе? О, Инре, ты не знаешь, от чего собираешься отказаться, м-м-м!
Правда, ехидные глаза его добавляли: "Я тоже не знаю, но жертвой быть не хочу".
- Право первой ночи? - округлил глаза мальчишка, не известно откуда выцепив это выражение. - Ладно, ладно...
Инре ухватил у Бригеллы фляжку, лихо открутил крышку и не менее лихо сделал глоток. И тут же поперхнулся, закашлялся и всунул флягу обратно Каспару.
- Ауффф..

- Что, все-таки керосин? - тот удивленно поднял брови, принюхался хорошенько. - Нет, вроде безопасно.
Глоток был небольшим, из осторожности - на Сеглиа было прямо жалко смотреть. Впрочем, терпкий вкус на языке и тепло, почти обжигающее, что пролилось в горло и дальше, внутрь, подсказало ему как личности более опытной...
- Это ж всего-навсего ром! - радостно (и немного хрипло) возвестил Бригелла.
- Всего лишь? - Инре вытер ладонью глаза, хрустнул яблоком. Задумался, - ладно, ладно... Это все не так страшно, как казалось сначала. Но все равно - гадость.
Мальчишка замолчал, склонив голову на бок - прислушивался к ощущениям.
- А мы будем орать пьяные песни?
- А ты много знаешь пьяных песен? Я вот знаю куда больше трезвых, - с видимым сожалением сообщил Каспар. - Тем не менее, насколько известно мне, распитие... то есть распетие песен зависит от количества выпитого, а тут всего одна фляжка, но на двоих. Интересно, к чему это вообще приведет?
- Мы будем ловить белок? - тоном прилежного ученика поинтересовался Инре. - Или... или горланить песни. Я знаю пару неприличных... в смысле - пьяных!
Он отобрал фляжку у Бригеллы, оценивающе взвесил в руке.
- Она тяжелая... и большая. Нам хватит!
- Главное, чтобы тебе не оказалось слишком много, - строго сказал Каспар, перевоплощаясь в "назойливого старшего брата". - Ты мелкий и тощий, а ром крепкий. Что я с тобой буду делать, если...
Он изобразил вращением глаз всё, что могло произойти с Инре в ближайшем будущем, и добавил:
- А если поймаем белок, им тоже можно будет рому предложить. Пьяные белки будут петь с нами пьяные песенки.
- Ты уже пьян. Делиться добычей - с белками! Ну нет!- фыркнул мальчишка, но следующий глоток был несколько меньше первого. Хотя и не намного. Изображенное Каспаром вращение глаз явно не порадовало Сеглиа. Вместе с флягой к Бригелле перекочевало и яблоко. Его Инре посчитал весьма достойной закуской.
- Я никогда не бываю пьян, - возразил Каспар, надкусывая плод, так что даже сок брызнул. - Я всегда трезв. Только иногда кажется, что я пьян, но мне, чтобы быть пьяным, даже выпивать не нужно, вот в чем дело...
Он вздохнул, обращая светлый лик к звездам.
- Но опыт приходит с годами и выпивкой, так что продолжай, мой юный оруженосец, дабы уподобиться прекрасным рыцарям великого прошлого - тем, что в боевом пылу бросались на ветряные мельницы, вместо шлема надев на голову кастрюлю. Где вы, золотые времена! - и, отсалютовав фляжкой, он отхлебнул изрядный глоток. Очередной.
- А можно обойтись без кастрюль? - жалобно попросил Инре, захрустев баранками - с маком, между прочим! Мальчишка потянул загребущую ручонку к фляге, завладел ею и продолжил повышать свой опыт в выпивке путём потребления оной внутрь. Потом вернул ром Бригелле и нагло привалился к его плечу, решив, что так будет не высоко падать. И вновь хрустнул трофейной баранкой.
- А о каких таких золотых временах ты... это.... изволишь сожалеть?
- О каких-нибудь, - пожал одним плечом (нем, которое осталось незанятым) мужчина. - Вообще, если честно, не в моих привычках сожалеть о прошлом, но об одной вещи я все-таки жалею. А вместе с ней и о былых временах. Когда я был не ссыльным, понимаешь ли.
Бригелла весело хмыкнул - сожаление его явно было не слишком горестным.

- И что это за ве-е-ещь? - заинтересованно скосил глаза Сеглиа. Он-то в силу своего возраста и характера не умел долго жалеть о чем-то... максимум, пару часов. Или дней. Вот сейчас потому и полюбопытствовал. - Это... гхм... великая любовь?
Каспар уставился на него такими большими глазами, что сразу становилось ясно - удивление в кои-то веки неподдельное.
- Э.. любовь?! Н-нет. Совсем не она, - он помотал головой, прогоняя от себя саму возможность мысли о какой-то там любви вообще. - Это, Инре, тот позорный факт, что меня поймали. Хочу не хочу, но когда наступает минута сожаления...
Тут Бригелла позволил себе отвлечься и рассказал парнишке (приняв наиболее философский вид), что каждый день, дарованный Вархану, он позволяет себе сожалеть о чем-то ровно одну минуту, и больше за день ни о чем не жалеет, что бы ни сделал.
- ... так вот, когда она наступает, я в последнее время жалею только об этом.
- Так ты... ну... это... - Сеглиа честно пытался выдать тираду, достойную своего учителя, но почему-то слова как-то не складывались в стройный и пафосный ряд, - а ты подумай, что тут много чего хорошего тоже есть! - наконец выпалил мальчишка и потыкал пальцем во флягу, - вот это, например! Или вот... я есть!
- Да-да, - с жаром закивал Каспар, - вот последнее, друг мой, это прямо-таки в точку, уж и не знаю, что бы я тут без тебя делал - пил бы, наверное, в одиночестве, и то, если бы удалось позаимствовать у кого-нибудь питье... да, определенно, ты пока лучшее, что тут со мной случилось!
Все это было произнесено с каменно-серьезным выражением лица, после чего Инре потрепали по волосам, похлопали по плечам и - от широты чувств, не иначе, - чмокнули в маукшку. Мальчишка аж расцвел от такой тирады и множества комплементов в свой адрес, а потому, широко заулыбавшись, от радости повис у Каспара на шее (не вставая при этом с земли).
- Да-да, я - лучшее! - важно затараторил Сеглиа, - ты даже не представляешь, насколько я тут лучшее, у-у-уу! Я такое умею, что тут никому и не снилось даже!
- Это что же, например? - с любопытством уточнил Бригелла, вежливо тыкая Инре под выступающие ребра. - Давай-ка докажи-ка.
- Ну... гхым... - мальчишка задумался, не разжимая при этом рук на чужой шее, - ну вот я.. добытчик лучше всех, да! Ром же я добыл, так? И я... - на физиономии Сеглиа отразился судорожный умственный процесс, в который включалось воспоминание о том, что он умеет и мысли о том, чем можно поразить Бригеллу, - а еще я петь умею лучше всех! И крестиком вышивать... и целоваться!
- Последнее - спорный вопрос, - задумчиво произнес Каспар, заботливо прижимая горлышко фляги к губам Инре и приподнимая ее за донышко, - поскольку уступить привилегию такого характера вам я просто так не могу и не желаю, ведь согласиться с вами, несомненно, означало бы признать себя на втором месте или даже ниже, то есть, в любом случае, быть убранным с пьедестала, а я - при моем, вы уж простите мне невольное хвастовство, жизненном и любовном опыте, - с этого пьедестала уходить ни-и-икак не хочу! Ты пей-пей. Вкусно же, правда?
Мальчишка закивал, хотя ром обжигал горло - но зато от него становилось совсем-совсем тепло, и голова была чистой, ясной и прозрачной. По крайней мере, так Инре решил для себя, послушно делая последний (для себя) глоток рома.
- Я вот все равно не понял, что ты мне сказал, - смотрел Сеглиа на Каспара глазами честными и невинными, - вот там что-то про пьедестал и спорный вопрос. Вот не понял, совсем-совсем. Но я все равно целоваться умею! Меня учили, да... Ну, я сам учился, но меня хвалили... То есть не жаловались. Ну...
Инре замолчал, явно пытаясь придумать, как выкрутиться из сложной ситуации, когда оспаривалось его право на положение лучшего в этом ужасном месте.
- Но я верю, что ты это тоже делаешь не так уж и плохо! - наконец вынес вердикт Сеглиа.

Бригелла печально посмотрел на него и, медленно поднеся руку к собственному лбу, хорошенько себя по нему хлопнул.
- Во-первых, - сказал он, - ты безнадежен, маленький паршивец, а во-вторых, это все равно нельзя доказать. Здесь должен быть зловещий смех, - и он зловеще (и не очень трезво) засмеялся. - Так-то.
Инре расстроено шмыгнул носом. Потом не менее печально посмотрел на Каспара и тоном невинным соизволил спросить:
- А почему безнадежен? И почему нельзя доказать?
- Безнадежен, потому что ты - это ты и делать комплименты тебя явно не учили, нельзя доказать - потому что... ну... как бы сказать попроще? Здесь ты, я, и ни одной прелестной девы. Смекаешь?
- Ну-ууу... я научусь! И мы можем позвать Лорейн? Или Ника обратно вернуть? Или представить, что ты - это прекрасная девица?
Одно предложение было хлеще другого, но пьяного сударя Инре, которому ром пошел на пользу в плане создание безумных предложений, это явно не волновало.
- Из меня девица не получится, - захохотал Бригелла, - у меня, знаешь ли, есть нечто совершенно лишнее для прекрасной девицы!
Отсмеявшись, он деликатно кашлянул и пояснил, поглаживая себя по подбородку:
- В смысле... вот, борода растет. У тебя, кстати, не растет еще. Так что можешь сам быть девицей, если хочешь, - и показал собеседнику язык.
Инре задумался. Глубоко задумался. И тоже погладил себя по подбородку, надеясь там найти что-нибудь, хоть чуть-чуть отодвигающее его от угрозы быть девицей. Потом вздохнул и голосом, полным печали, произнёс:
- То есть ты обещаешь, что, если я все же докажу, что целуюсь лучше, оставить за мной этот... пье-дес-тал, о! Да?
- Ну конечно, - заверил Каспар. - Можем составить документацию и подписать кровью, только бумаги нету, так что пусть договор останется устным, - он покивал. - Интересно, как ты доказывать собираешься.
Инре посмотрел на него, как на неразумное дитя.
- Ну, как же, - мальчишка все же расцепил руки на шее Бригеллы и принялся загибать пальцы, поясняя, - белок мы вряд ли позовем на этот процесс, больше я тут никого мирного не знаю. Это раз. Два - Лорейн и Ник не придут, они далеко. Это два. Три... что у нас еще есть. Фляжка? Ну, с ней целоваться плохо... Остаешься только ты! Смекаешь? - и язык показал, маленький паршивец.
Прищурив один глаз и оценивающе глядя на мальчишку другим, Каспар отпил из упомянутой фляжки (ну что с ней еще делать, раз уж целоваться плохо).
- Предположим, что таки да, - сообщил он через полминутки. - Раз уж больше вроде как ничего не остается...и будем надеяться, что бородка у прекрасной девы не смутит тебя, Инре.
- У девушек тоже бывает борода! - радостно отозвался Сеглиа. Но потом добавил, - правда, тогда они обычно в цирке выступают... я видел один раз такую!
Он критически осмотрел Каспара, явно прикидывая, с какого края к нему подбираться...
- Какой кошмар, - восхитился Бригелла, - и как хорошо, что я такого не видел.
Усмехнулся, все так же прищуром поглядывая на паренька:
- Уж не страшно ли тебе, деточка?
- Мне? Страшно?! - Инре был уязвлен в самую глубь души, - ни капельки!
Он отобрал у Каспара фляжку, сделал глоток, вернул, огляделся по сторонам, выдохнул...
- Ты... это… зажмурься!

продолжение следует утром

Мы с Лорейлан))

Ян вернулся к палатке и сел прямо в проходе, его снедали злость и раздражение.
- Ну, как... ты её уже того? - У Куса не хватило мозгов даже на то, чтобы прикинуть, сколько прошло времени с ухода приятеля.
- Да, иди ты, - буркнул Ян, продолжая свирепо буравить глазами темноту.
Рауль'хану уже начал было засыпать, но от услышанного разговора открыл глаза и приподнялся на локте. Юный ученик уже сладко спал в уголке. В душе жреца шевельнулись какие-то нехорошие подозрения, но он постарался мыслить разумно. В лагере стража ходит, она дурного ничего не допустит. С этой уверенностью он снова опустил голову на свернутую одежду, игравшую роль подушки. Кус тем временем тоже улегся в свой угол, обиженный сердитым замечанием товарища, и практически мгновенно захрапел.

Лорейн закончила свою работу довольно скоро. Собрав заготовки в мешок она отложила его в сторону и взяла второй, побольше. В него девушка запихала оставшиеся ценные вещи, перевязала веревкой и затушила костер. После чего, скрытая темнотой, забросила вещи на растущее неподалеку дерево. Покончив с этим, Лорейн отправилась в лес.

Ставить ловушку ее научил отец. Множество разнообразных конструкций из подручных средств: камней, кольев и веревок Лорейн могла соорудить ловко и быстро. Сейчас она решила повесить петлю на мелкого зверя. Выбрав подходящий гибкий и не слишком высокий куст, девушка пригнула ветки к земле, присела рядом и принялась за дело. Глаза скоро привыкли к темноте, да ей и не нужно было много света, чтобы делать привычную, хоть и длительное время не вспоминаемую работу.

Ян наблюдал, как последние из углей в костре окончательно почернели, слившись с ночной темнотой, но его злость так и не смогла потухнуть. Неудача не давала ему покоя, даже не так, он ведь просто поиграть хотел, особенно-то и не рассчитывая на успех. И как это ей удалось так его задеть, что теперь в душе неприятно потягивало унижение? Вот уж он ей отплатит за него при случае.

Кто бы мог подумать, что случай подвернется так быстро? Или та тень, промелькнувшая от соседней палатки в сторону леса, ему лишь померещилась? Нет, быть такого не может. Что-то большее, чем просто зрение, более тонкое, чем простой слух рассказали Яну о том, кто пробирался в ночном сумраке. Он едва слышно поднялся и позволил своей обидчице получить небольшую фору. Когда девушка миновала лагерь, он отправился следом, не слишком таясь, чтобы неспящие соседи ничего дурного не заподозрили. Но когда он оказался на открытом пространстве между палаточным городом и чернеющим впереди лесом, его шаги стали мягче кошачьей поступи.
Интересно, что это девчонке понадобилось в лесу среди ночи? Внезапно у Яна появилась нехорошая мысль о том, что у неё там свидание, и он не просто зря потратил время, но лишь усилит то жгучее чувство унижения. Ощущение было таким острым, что мужчина едва не развернулся, и не бросился обратно к палатке, но смог удержать себя в руках.
Реальность оказалась куда более неожиданной, чем Ян мог себе нафантазировать. Осторожно выглядывая из -за дерева, он увидел, что девушка решила поохотиться этой ночью. Чтож, хотя бы в этом их устремления совпадали. Ещё два кошачьих шага, и он оказался прямо за спиной Лорейн.
- Какая замечательная ночь... - вкрадчиво проговорил он в темноту, смотря сверху вниз на молодую охотницу.
Увлекшаяся своим делом, Лорейн не услышала как он подходил. Упрекнув себя за потерянную бдительность, девушка сомкнула пальцы на рукояти лежащего на земле ножа. Тот был скрыт от глаз прошлогодней травой, и со стороны казалось, что Лорейн просто опирается рукой о землю. Она обернулась, не вставая, и поглядела снизу вверх, не говоря ни слова. Лорейн не собиралась ему отвечать, препираться и подначивать. Прекрасно понимая, зачем этот тип здесь, Лорейн ждала, когда он сделает следующий шаг.
- Как невежливо, - всё также мягко, почти ласково, продолжал мужчина, - Неужели даже не поздороваешься? Я ведь уже и соскучиться успел с нашей последней встречи.
Видя, что девушка не намерена ему отвечать, он коснулся пальцами её волнистых волос и подхватил тонкую прядь. Такая нежная... Проклятье, как давно у него не было женщины. Раньше бы он никогда... да, он был вором и редкостным мерзавцем, но брать кого-то силой... такого за ним не водилось. Некоторым он и так нравился, а ещё всегда хватало шлюх. Что же произошло? Заключение, корабль, всё это точно не сделало его терпеливее. Вот и сейчас н чувствовал желание и, кажется, готов был воплотить его любым способм, нисмотря ни на что. Его пальцы крепче перехватили прядь волос, он неожиданно резко присел рядом с девушкой и свободной рукой ухватил её за ворот платья, жадно заглядывая в красивые глаза.
- Может, будешь просто хорошей девочкой, - хрипло прошептал он, - Так будет лучше, поверь.
Какая-то часть его, ещё способная мыслить, мечтала о немыслимом, чтобы девушка действительно поддалась. Он злился на себя за то, что готов был совершить, но не находил в себе сил повернуть назад.
- О да, тебе понравится, - прошептала Лорейн и рука с зажатым в руке ножом метнулась из травы вверх. Лезвие полоснуло предплечье настырного ухажера.
Имея приемущество в неожиданности, она могла бы прицелиться лучше и покалечить сильнее, вот только даже нависшая над ней опасность не заставила ее потерять ясность мысли и позабыть о том, за что она вообще оказалась здесь: конечно, этот опустившийся человек совсем не то, что благородный господин, имеющий деньги и связи, но кто знает, не будет ли в этой глуши наказание за убийство скорее и строже. Быть может, стражники ее и слушать не станут, вздернув на ближайшей сосне.
Все эти размышления пронеслись в ее голове не мыслью даже, а молниеносным осознанием, приведшим к решению, как поступить: все что ей было нужно, это момент, чтобы отскочить в сторону и бежать.
Лорейн ударила и отпрыгнула. Она все рассчитала верно, но ей помешало платье: зацепившийся за торчащую из земли ветку подол заставил ее споткнуться.
Боль пришла не сразу. Что-то обожгло руку, и пальцы Яна непроизвольно разжались. Только через несколько мгновений, когда девчонка уже вырвалась из его хватки, он почувствовал, как что-то теплое и мокрое пропитало рукав его рубахи, а вместе с липкой жидкостью руку пронзила боль. Мужчина чуть не взвыл, но не столько от раны, сколько от досады. Здоровой рукой он сжал поврежденное предплечье, перемазавшись кровью, и только в этот момент понял, что его жертве так и не удалось далеко убежать.
- Эх ты, маленькая дрянь, - Ян зло выплюнул слова и метнулся к Лорейн.
Если до этого он хоть немного сомневался в задуманном, то смесь боли, злости и страха окончательно лишили его возможности рассуждать здраво. Окровавленными руками он вцепился в подол её платья и рванул на себя.
От сильного рывка Лорейн не устаяла на ногах и вскрикнула, опрокинувшись назад, но, хуже того, не удержала в руке нож: тот, тускло блеснув на прощанье, исчез в кустах.
Из груди мужчины вырывалось хриплое дыхание. Он стоял на коленях перед девушкой и жадно разглядывал очертания её тела. Темнота скрывала слишком многое, но это давало волю воображению. Ян склонился над Лорейн и прижал её руку к земле, в это время пальцы здоровой руки коснулись грубой ткани шерстяного платья, под которым пряталась теплая вожделенная плоть.
Он видел, как нож выскользнул из её руки и почему-то ему подумалось, будто она специально выпустила его. Повинуясь этой странной уверенности, он отпустил её руку и снова встал на колени, на минутку оставив девушку в покое. Непослушными руками он начал возиться с узлом на своих штанах. Раненая рука не давала возможности быстро разделаться с завязками, и он тихо выругался.
Лорейн не собиралась сдаваться так просто: стоило Яну отпустить ее, как она тут же лягнула его ногой, особо не целясь, одновременно с этим сгребая в ладонь горсть земли и прошлогодних листьев и швыряя их в лицо насильника.
Грязь угодила Яну в глаза, и без того непроглядная темнота ночи стала и вовсе кромешной. Он бросил завязки штанов, чтобы попытаться вернуть себе зрение. И в тот момент, когда Ян уставился на свою жертву полуслепыми глазами, её удар болезненно впился в его бедро. Если бы его положение было чуть более устойчивым, то вряд ли выпад Лорейн нанес бы ему хоть какой-то вред, но сейчас он пошатнулся и даже не успел выставить руку, чтобы не упасть.
- Я убью тебя, мерзавка, - выкрикнул он в ночь, пытаясь подняться с земли, и одновременно нащупать девчонку.Ян и вправду понял, что ему придется её убить, ведь, вернись она в таком виде в лагерь, и быстрая смерть ему определенно покажется вожделенной.
Лорейн поспешно отползла к ближайшему дереву, поднялась, опираясь о ствол, и побежала, не оглядываясь.
Ян скорее слышал, чем видел, как его жертва уносится в сторону лагеря. Возбуждение, рана на руке и борьба - всё это отняло слишком много сил, но он не мог оставить беглянку. Нельзя было позволить ей вернуться к поселенцам. Волевым усилием Ян поднялся на ноги, но не успел сделать и пары шагов, как что-то тяжелое опустилось ему на голову... в глазах потемнело.

Утро

Солнце поднялось из-за холодных горных вершин, чтобы осветить прогоревшие кострища возле палаток. Вместе с утренним светом в лагерь вернулась оживленность. Люди неспешно выбирались из своих временных жилищ, встречая новый день.
На рассвете один из поселенцев наткнулся в лесу на покойника и позвал стражу. Несмотря на то, что они строго-настрого наказали ему держать язык за зубами, чтобы не вызывать паники, по лагерю поползли всяческие слухи. И если их источник видел мужчину с раненой рукой и проломленным черепом, то следующие звенья цепочки превратили его чуть ли не в окровавленный труп, растерзанный дикими животными. Как бы там ни было, но скоро о ночном происшествии узнали очень и очень многие.

Гирки

Покинуть судно было облегчением. Таким же, как добраться до жилья в снежную бурю, которая хочет растереть тебя по каменным склонам. Правда, сперва Гирки показалось, что земля качается под ногами – он сел и уставился на горизонт, который кренился то вправо, то влево. Будто перебрал хмельного вина, от которого отнимаются ноги.
Наконец небо перестало вести себя неподобающим образом и качаться, но стоило Гирки встать, как стражники навалили на него какую-то бочку, и некоторое время он без продыху таскал груз в один из бараков. А потом ушел в лес, потому что стало совсем плохо, а мужчине позорно выворачиваться наизнанку. В море было часто не сдержаться, но уж тут место есть, надо укрыться.
Гирки нашел ручей и с удовольствием пил, а потом просто сидел рядом. Чуть без пайки не остался, когда в лагерь вернулся, но тут уж он настоял на своем – не уходил, пока не накормили запоздавшего пленника. Места в палатках уже не досталось, но и не беда. На камнях ночевать приходилось, да в холодрыгу. А когда мягкая земля, трава, да тепло – почти что родительская хижина. Тем более, по правде, там тоже перин не было. Он вообще такое слово от кого-то на корабле услышал, да так толком и не понял. Только что это мягкое такое, большое, и на нем спят. Не до перин было, по правде. Только слово чем-то понравилось. Пе-ри-на. Почти как вершина горная, только мягче.
Так Гирки и уснул, под шум ненавистного моря, а с утра его поднял сигнал – всех сгоняли на работы.

Остаток ночи Алия скоротала у небольшого костерка, разведенного на берегу реки. Возвращаться в лагерь не тянуло, да и с рассветом вполне можно было расставить силки, а если повезет, и изобрзазить более приличный ужин, чем корабельная чечевица или сухой паек.
Утро подкралось незаметно, раздвинув нежными бело-желтыми лучали ветви деревьев, расплескав солнечные капли по ряби речной воды. Воровка (ну или уже бывшая воровка) встретила его привычными упражнениями на гибкость и растяжку. Мышцы, отвыкшие от нагрузки за время плавания отзывались на каждое движение приятной болью. Простой утренний ритуал завершился танцем, и Алии даже не была нужна музыка, её с лихвой заменило ритмичное журчание реки, перекличка птиц в кронах, далекий треск клюва дятла, пытающегося добыть завтрак из векового ствола. Девушка кружилась по лесной поляне, полностью погрузившись в движение и ритм, и её танец совсем не был похож на то, что она могла бы продемонстрировать в какой-нибудь таверне. Это была чистая дикая страсть, выплескивавшаяся с каждым поворотом, взмахом руки и едва заметным поворотом головы. Журчание воды в голове давно сменилось звонким боем сотен барабанов. Танец был для неё сродни молитве.
Алия завершила движение так же резко и неожиданно для постороннего взгляда, как и начала, просто замерев в причудливой позе со вскинутыми руками. Солнце уже почти поднялось, и стоило вернуться в лагерь. Ей бы совсем не хотелось в первый же день привлекать к себе лишнее внимание стражи.
Девушка не тратила время на качественное "заметание следов", в этом забытом Вархану краю смысла в подобных действиях было чуть.
В сумке, которую Алия забрала из палатки была тонка веревка, взятая специально для силков. Делать последние она могла с закрытыми глазами, благо, школа была хорошая: или учишься, или сидишь голодной. К лагерю девушка пошла в обход, там, куда люди, особенно лесорубы, дойдут нескоро, аккуратно расставляя по дороге ловушки на мелких зверей.

Инре и Каспар
(мы знаем, вы этого ждали))

Утро началось с того, что какая-то зараза бесцеремонно сообщила бодреньким голосом точно в ухо Сеглиа:
- Ага! Пора вставать, петухи пропели!
Никаких петухов, естественно, в округе не было, разве только - соловей какой прочирикал, да и вообще, кругом был лес, в котором петухам точно не место. Как не место и всяким бездельникам, приговорившим накануне флягу с ромом, в разгар рабочего - вероятно - утра.
Бригелла, правда, лелеял мысль о том, что сегодня их еще не погонят на работы.
Инре зевнул, потом лениво приоткрыл один глаз - но в нем еще отчетливо были разлиты моря сна, потому мальчишка толком ничего и не видел перед собой.
- А-аа... уже утро, да? - глаз закрылся, и Сеглиа вполне нагло попытался вернуться обратно во всякие чудесные дремы, где не было никакой работы и никаких петухов.
- Что значит - уже? - возмутился Каспар. - Оно все еще. Но это ненадолго, поэтому, Инре, я очень сердечно советую тебе подняться и проснуться, можно, впрочем, в другой последовательности... и ты руку мне отлежал, честное слово!
Выслушав эту тираду, мальчишка недовольно фыркнул, потом неторопливо приоткрыл глаза и откатился в сторону. Растянувшись уже на траве, а не на Каспаре, он потянулся, душевно захрустев юными косточками и поболтав босыми пятками в воздухе.
Потом скосил глаза на Бригеллу, моргнул... и как-то неуверенно и смущенно приподнял уголки губ.
- Ага, - сказал тот, тоже улыбаясь, - и если ты спросишь, приснилось ли, то я скажу, что нет - и буду очень этому рад. Доброе утро, мелкий!
И принялся растирать левую руку, которую, похоже, и правда отлежали. Однако больше Каспар этим не возмущался.
Мальчишка зажмурился на мгновение.

- Да-а… - почти беззвучно, одними губами. И снова – вниз, греть и щекотать кожу своим дыханием, целовать и совсем не думать… не думать.
Целовать.

На скулах расцвели яркие пятна, и Сеглиа, улыбаясь отчаянно и широко, нашарил в траве свою рубашку.
- Ка-а-аспар...?
- Я внимательно вас слушаю, - совсем уж разулыбался тот, невинно (ну да, как же) хлопая ресницами.
- Я-я-я... - протянул Инре, а потом неожиданно выпалил, - а где похмелье?
- Я не брал, - машинально выпалил Бригелла. - То есть... правда, я не знаю, почему его нет. Может, это оттого, что мы на свежем воздухе, и тому подобное - ведь свежий воздух, как известно, благотворен! А благотворнее может быть только чтооо? Правильно, Инре - умывание холодной проточной водой...
Тут глаза его округлились.
- Умывание... Инре. А где посуда?
- Ой... - у мальчишки сразу стал вид, как у нашкодившего.. ну, вот, например, разбившего эту самую посуду, котенка. - Она...
Сеглиа в панике огляделся по сторонам и жалобно выдохнул:
- Где-то...
Натянув рубашку, он на четвереньках проползал взад-вперед по траве, заглядывая под каждый куст.
- Мы ее куда-то бросили, - мрачно пробубнил Каспар, присоединяясь к поискам, но в другой части полянки. - Вернее, я бросил. Хорошо, что она железная.
Трава была еще мокрой от росы, и он прямо-таки ощутил, как штаны в районе коленок постепенно намокают.
- Лишь бы белки ее не украли.

- Белки? - переспросил Инре. А потом вспомнил... Коротко хихикнув, мальчишка еще несколько секунд пытался продолжать поиски, но потом, не выдержав, повалился в мокрую траву и расхохотался, - Бе-е-елки...!
- По-моему, - кротко сообщил Бригелла, вылавливая в кустах ложку, - имеет место быть не похмелье, а остаточное опьянение.
После недолгой и проникновенной паузы, он, впрочем, тоже захохотал в голос.
Инре, выудив вилку, отчего-то воткнутую в землю зубьям, подполз ближе к Каспару и потыкал его пальцем в бок.
- А если мы... не вернем все?
- Нас убьют, - строго сказал Бригелла, - причем особо жестоким образом. И я тебе даже скажу, кто - ее имя начинается на "Л"...
Инре выронил вилку и прикрыл руками голову.
- Боюсь! - он округлил глаза. И вздохнул, - давай искать.
И первым зарылся в ближайшие кусты, явив Каспару только босые пятки и промокшие везде, где только можно, штаны.

Всё это кажется таким... чистым. Пусть будет некоторая неловкость (вот как сказать сейчас - да, ты все правильно делаешь, только продолжай, не останавливайся?), пусть - смущение (может, я предложу сам? может, ты захочешь иначе?), зато оно будет таким искренним, что даже удивительно, как так вышло. Именно сейчас. Именно так.
Сладко до дрожи.

Посуда наконец была собрана, и оставалось только гадать, как это они вчера умудрились разбросать ее по окрестностям полянки. Бригелла, впрочем, точно помнил, что угодил локтем в одну из мисок, когда устраивался спать, и отшвырнул ее подальше... Вероятно, с остальной утварью произошли такие же трагические события.
- Надеюсь, нас не обыскались,- он выстроил горку из мисок и чашек и теперь пытался подхватить ее половчее, - а то еще подумают, что мы решили сбежать.
Сеглиа нахально отобрал у Каспара часть мисок, сунул одну ложку из тех, что поменьше, за ухо, и гордо воззрился на Бригеллу.
- Сбежать? Мы? Куда-аа? К белкам, - он хихикнул, - разве что.
Мальчишка хитро сощурился.
- Интересно, а как провел вечер Ник?
- Я полагаю, он нам расскажет, - ухмыльнудлся Бригелла, - в нашей мужской компании у него просто выбора нет.
На лице Инре прочитался один-единственный вопрос.

Зачем – сдерживаться? Зачем, когда к этому и ведут, не умело, но искренне, так ласково, как только могут…

- Нет, - сказал Каспар. - Есть глубоко личные темы. Но его глубоко личная тема не настолько лична и глубока, насколько - наша. Поэтому мы пили всю ночь. Потом спали. Кстати, если умеешь изображать похмелье, нам бы это пригодилось.
- Не п-пробовал... - чуть виновато улыбнулся Инре, но потом воодушевился, - но я могу попробовать!
Он поправил ложку за ухом, перехватил по удобней миски-тарелки и поинтересовался:
- Идём?
- Идем! - величественно кивнул Бригелла, нацепив маску героя.
Слегка похмельного, но все же.
Интересно, что нового произошло за ночь и кусочек утра?..

Ресницы дрогнули, и Лилис медленно открыла глаза, непонимающе глядя на деревянный потолок. Ей снился лес. Но если вчера она бродила там осторожно, точно воровка, забравшаяся в чужой дом, страшась прихода хозяев, то во сне она была там, если не хозяйкой, то уж точно желанной гостьей. Над головой белые облачка путались в макушках деревьев, стрелы солнечных лучей пронзали лесную тень. И вот теперь перед глазами лишь мрачная старая древесина потолка, тяжело нависающая над головой. Харчевня «Второй шанс»… Девушка сонно улыбнулась. Только Фло могла разглядеть в этом старом, чуть покосившемся бараке будущую шумную харчевню, пронизанную ароматами жареного мяса и густой похлебки. Лили даже попыталась последовать за мечтой подруги и представить, как раскинутся вдоль берега аккуратные домики, как зашумит рыночная площадь, но у неё это плохо получилось. Видимо, мечтать она разучилась окончательно. Ну, и ладно, так даже проще. Меньше фантазий - меньше разочарований в итоге.
Травница спустила ноги с низкой койки и сунула их в остывшие за ночь башмаки. За стенами барака уже определенно пробуждалась жизнь. Лилис на скорую руку привела себя в порядок и выбралась на свежий воздух. Оказывается, сделала она это весьма своевременно, потому что неподалеку от второго барака уже толпился народ. Наместник, сопровождаемый парой стражников что-то рассказывал собравшимся. Лилис с интересом прислушалась и обнаружила, что речь идет о распределении работ.
- Работами в шахте руководит госпожа инженер Аэлла Гортис, - наместник указал на женщину в толпе, - Можете обращаться к ней за назначениями и необходимыми инструментами.
Лилис поняла, что её все эти разговоры не слишком-то касаются, и собиралась было вернуться в барак, но тут её ушей коснулось ещё одно известие, от которого она замерла на месте.
- Многие из вас уже, наверное, слышали о ночном происшествии в лесу. Действительно погиб человек, имя которого устанавливается. Это, вероятно, был несчастный случай, поэтому вам не следует беспокоиться. Стража занимается выяснением обстоятельств.

Вот так… Однако Лилис не испытала на этот счет никаких переживаний: на новом месте случайные смерти – это всего лишь неизбежность. Главное позаботиться о себе, чтобы не стать одной из этих «неизбежностей».

Проснулся Кони Проныра довольно таки рано. Солнце всходило. Кое-где в лагере вновьприбывших уже начали куриться костерки. Костерки - это бодрствующие люди. И их-то и надо было Конраду. Пока они ещё со сна, пока ещё благодушны, пока никто не погнал их на работы. А то придут вечером злые, как собаки, так и разговаривать не станут. В лучшем случае проворчат что-либо неразумное. В худшем... Впрочем, он теперь не сам по себе. За ним стража, администрация и всё такое. Этим не надо злоупотреблять, но и забывать об этом тоже не стоило. А раз так, то...
Проснулся Конрад от холода. Что ни говори, а спать без тёплой близости костерка - это не под мягким одеялом. Да и... не больно-то и хотелось. Вчера он уже немного вздремнул днём. И эта дрёма не дала ему разоспаться этим утром. Конрад ещё раз сказал себе "Спасибо" за подобную предусмотрительность, потянулся и принялся приглаживать свою одежду. Как-то не хотелось заниматься своим делом в мятом и грязном. Его же тогда и всерьёз никто не примет. Жищинский собрал свои бумаги, прихватил карандаш и, заперев склад, направился к ближайшему костерку.
- Утро доброе, уважаемые. Как спалось?
Лысый здоровяк с рыжей бородкой и трубкой в углу рта, кивнул Кони.
- Как, как? Слыхал вон ... Одного уже зверьё схарчило. А мы вот живы…
- И то ладненько.
- А ты что, на наш завтрак…
- Зачем? Вот зашёл на огонёк. Дпа и переписать вас. Кто в палатке, сколько матрасов.
- А, ну пиши, пиши, - кивнул милостливо рыжий.
- Тогда назовитесь, - Кони вынул свои листки.
- Вольфгунг Малый, ещё у нас Чертяка Билл, Старый Йорик и… эй, Прыщ, как тебя по матушке?
Из палатки высунулся смазливый беловолосый пацан с запачканным носом. Шмыгнув носом он произнёс вдруг неожиданно глухим басом.
- Иоганн Зимбельфердт. «ДТ» на конце.
- Грамотный что ли? – ухмыльнулся рыжий.
- Неа. Просто маменька так учила.
- Запишем с «ДТ» - кивнул Кони и осмотрел палатку, - Палатка льняная одна штука, матрацев – четыре. И – котелок, да? Что-то ещё с корабля брали? Лучше, братцы, говорите мне, А то, не дай боже, что лишнее стража найдёт… Ну, сами понимаете. Ту – не там. Разбираться долго не станут.
- Где уж не понять. Прыщ, ты хвастал вродь, что верёвку надыбал.
- А что верёвку тоже надо?
- Всё надо, всё, - кивнул Кони, приписывая две верёвки к тому инвентарю, что числилось за первой четвёркой поселенцев, - Роспись поставишь?
- Да ну её.
- Значит, ставлю за вас вот тут крест. Все видели. Ладно, братцы, пошёл я дальше, - Кони поднялся и двинулся к следующему костерку. Что же, одна расписка есть. Будет и вторая, потом и третья. А значит… Склад пополнится тем, что на руках. И он сможет всё это списать, присовокупив расписки, полученные сегодня. До развода на работы надо было опросить, ну, если не всех, то хотя бы большинство. Опросить и переписать. А потом, потом дойдёт черёд и до тех, кто на работу не пойдёт. Всему своё время… Всему.