Рассветала Сеть. Солнечные лучи мягким пологом растекались по мельчайшим прочнейшим нитям, повисая сиянием над несчетными улицами Города. Внизу втягивалось в двери, лазы, окошки и бойницы пестрое воинство воров, убийц и грабителей; им на смену - хотя еще и не так скоро, успеет отзвонить колокол к третьему часу, успеют облетать округу голуби, - придут мошенники, жулики и чиновники.
Гругор медленно расправил скрипнувшее в суставах тело и в четыретысячи восемьдесят пятый раз пообещал меньше пить и жрать в "Скойке", не то, когда Сеть наконец падет...
как обычно, замутило, едва попытался соврать себе о падении Сети и тому подобных вещах. Гругор умел говорить неправду - был, по правде сказать, вралем, каких уже не делают, лгал непринужденно и естественно, как дышал и гадил... но терпеть не мог пытаться обмануть себя, полагая, что этим только унижает свое достоинство горгульи.
Крыло хрустнуло, и Гругор тихонько взвыл, сползая с полатей на драные циновки.
В этот момент раздался стук в дверь.

Первый удар колокола тяжелым гулом отозвался в теле, яркой вспышкой пробудив ото сна и без того тяжелую и болезную голову. Человечек недобро зашипел и подобрал под себя когтистые ноги, медленно скрючившись в довольно отдаленное подобие ржавой пружины. А затем резким и сильным движением оттолкнулся от грубых камней колокольни, на самой верхушке которой он имел вчера неосторожность уснуть. Полетел вниз, захлебываясь воздухом и невольно наслаждаясь ощущением вольного падения – всего несколько мгновений. Расправил кожистые нетопыриные крылья и взмыл высоко вверх, в опасную и щекочущую близость к поблескивающей золотистыми разводами Сети, оставляя второй удар колокола далеко за спиной.
Голова раскалывалась, словно череп разбили, а затем долго и без особого прилежания пытались сложить мозаику. Отчаянно хотелось пить, много и досыта. Потому проблема выбора пути сейчас не стояла – длинный крючковатый нос свое дело сделал тут же, безошибочно выделив из поднимающихся в небо городских миазмов один-единственный запах. Самый нежный и желанный, лишающий всяческого благоразумия, аромат свежей крови. Тяжело, отчаянно вихляя со стороны в сторону, понесся несчастный к городским бойням, «Неблагому двору». Тайво Вашингтон, последний представитель самого древнего рода вомперов города Омфала, возжелал трапезничать. Незамедлительно.

- Шшшш, не ори, не ори, Гер, выдрать перья твоей маме, - вскинулся было толстяк, чтобы зажать потной ладошкой рот посетительницы, но, как обычно, побоялся делать резких движений. Шаромундель, к слову сказать, вообще был редкостный трус.
- Хозяйку разбудишь, она меня на улицу в два счета выкинет, за аренду два месяца не плочено, - торопливо продолжал шипеть хозяин салона «Лавка судьбы», при этом, измочаленный ночной колпак на его голове, съехал на бок, обнажив веснушчатую плешь.
- Не заговаривай мне зубы, Мун, ты меня знаешь… - может голос лисермахи стал тише, но яду и злобы в нем точно прибавилось. – Говори сколько взял, говнюк старый?
- Гертруда, лисонька моя, побойся Сети, что ты говоришь, - притворно удивился беск, судорожно соображая, что соврать подельнице, которую он, мягко говоря, обманул в процессе дележки барыша. – Присядь, присядь, устрой крылышки поудобнее. Ой, какие они у тебя сегодня чудесные, чем мазала?
Девушка села, еле сдерживаясь, чтобы не откусить противному козлу ухо. Брезгливо смерив взглядом «кладовку», как она называла лавку толстого беска Шаромунделя, Стамп с отвращением сняла с покосившегося стула какую-то вонючую тряпку, и тогда лишь присела. Света в комнате не было, а лампу скряга Мун зажигать не спешил.
- Мы же всегда с тобой ладили, чего ты? Проигралась опять? – юлил старик.
- Не твое дело, свинина с крылышками, - не унималась Гер, - ты, гад, сколько наварил на продаже кольца? А мне, жаба сопливая, гроши несчастные дал? Я рискую, значит, башку свою под ножи ставлю, а ты меня на…
- Шшшш, да не кричи же ты, чудовище! Сейчас, сейчас, только уймись, - Шаромундель понял, что другого выхода у него нет, и полез куда-то под стол доставать монеты. Гертруда в таком состоянии (мало того, что она явно была под кайфом, так еще и зла, как черт, из-за проигрыша), представляла реальную угрозу, да и он, на этот раз охамел в конец: нажился не по-детски, а расплатился с ней «конфеткой». «Чокнутая обезьяна, - думал беск, - кто же ей рассказал-то про кольцо, эх, жаль, хороший был куш».
- Держи. Все? Довольна? – высыпав деньги на заваленных хламом стол, пробубнил Мун, ангельски сложив свои куцые крылышки.
Стамп одним махом сгребла монеты и, больно щелкнув старика по мясистому носу, хитро улыбнулась:
- Другое дело, Мунди, мы снова друзья, как чё узнаешь, дай знать, я тут как тут. «Бегемот вонючий», - про себя подумала Гертруда, уже предвкушая новую игру.
- Заходи, милая, поболтаем, - ответил Шаромундель, обнажив гнилые зубы. - Курва рыжая, - добавил тихонько, глядя на то, как лисермаха, пренебрегая выходом, вылетела в окно.

- Матушки мои - где-то под сводами черепа, судя по ощущениям заседала компания гремлинов, изгнанных из других мест в силу экспрессивности. Гремлины чувствовали себя вольготно - орали песни, танцевали жуткую смесь летки-еньки и сертаки и кажется даже проводили аукцион... и как бы не беговых слонов....
Ночь, что и говорить, выдалась бурная и закончилась только часа полтора назад.
Сперва Умр аль Фатх, так же, а временами даже более известный, как Крысолов и гораздо реже (потому как прозвище это было дано одним гомосексуально озабоченным индусом, который поплатился за намёки на возможное соитие сломанной шеей), как Рудра, проснулся. На город скатывался вечер, просачиваясь в ячейки Сети каплями густого сиреневого цвета. Затем пытался понять что за тело рядом с ним. Тело выглядело сносно, как недорогая латинская проститутка, с плохо тюнингованными силиконом буферами и тонким белёсым шрамом на скуле. Признаки жизни в виде храпа тело ещё подавало, а вот с сознанием, они явно разошлись, где-то после третей порции колёс из той партии, что скинул Харм Недоделок (мерзкий маленький гоблин с Северных Трущоб) и коктейля "Шаробум" в "Сбитом фламинго". Просыпаться тело отказывалось, потому было оставлено в комковатом ландшафте простынь и одеял - согласитесь было бы неприлично выкидывать спящую голую девушку из её же квартиры.
Во рту царила великая сушь! И то, что когда-то было вкусовыми сосочками, сейчас прокалёнными песчинками похрустывало даже при вдохе. Умывшись и отрыв в натужно хрипящем холодильнике банку "Жёсткого Лагерра", чтобы хоть как-то оросить пасть, Крысолов покинул сию обитель скорби и двинулся в "Алабаму", где под истеричную какофонию, воспроизводимую насилуемыми местным джаз-бандом инструментами, собирался сыграть пару кругов в холден. В тот вечер фартило - сэнмурв выиграл пару сотен и нашёл заказчика на "отрихтовать вывеску одному ублюдку". Точнее это заказчик его нашёл по наводке Малыша .
"Один ублюдок"оказался почти крутым, почти мачо, и даже носил пиджак на голое тело, дабы поигрывать мускулами, но был оприходован в подворотне битой по голове и монтировкой в районе крестца.
Ну и уже после всего этого Умр аль Фатх завалился в "Хайвей", где пил вместе с Рексом Роем - сфинксом - байкером, и Наполеоном Цербером - грифоном в стиле брутального кантри.
Свет ламп отражался в заклёпках косухи сфинкса, стетсон грифона, точно затмение изредка скрывал от взора его глаза. В какой-то момент к компании подсел Рочестер. И даже рассказывал, что-то смешное, но что именно, дрянная девчонка память отказывалась сообщать. Исчез крылатый кот, так же бесшумно, как и появился, с какой-то суккубочкой, прилетевшей на огонёк и похоже в первый раз. С Родериком насытиться ей не светило, но более опытные сёстры, не просветили бедняжку, потому ей предстояло провести ночь полную абсолютно безвозмездной филофилии.
А потом реальность уплыла одновременно с жёстким поцелуем крышки стола, на которой больная голова полная гремлинов и встречала новый рассвет.

/и дорогой коллега Момус во всем великолепии/

Судя по запаху, «Неблагий двор», место исключительной полезности для истинных ценителей вкусовых качеств разнообразнейших сортов крови, был уже недалеко. То есть, лететь-то было совсем ничего, но вот всякому возжелавшему добраться к нему пешком, пробираясь по узким и грязным улочкам города, предстоял долгий и неприятный променад. Тайво попутно громко хлопал крыльями в надежде навести суеверный ужас на кого-то из местных жителей, но вид у него сейчас был вовсе не страшный, да и в небо здесь смотрели не так уж часто. Запах становился все сильнее, ноздри широко раздувались в предвкушении пиршества, лысая, украшенная заостренными ушами, словно венком, голова нетерпеливо оглядывала окрестности. И вдруг все пропало – нет, пахло, конечно, диковинно, но совсем уж не кровью, что было в высшей степени странно. Раньше вомперский нюх сбоев не давал.

Остатки вчерашнего выигрыша вкупе с остатками вчерашнего заработка заставляли чувствовать себя Крёзом и расчитывать на трапезу, ну уж никак не уступающую пирам Лукула. Если и не по обилию и количеству блюд, то по эмоциональной насыщенности.
Рекс и Наполеон мирно похрапывали - ни дать не взять Харли Дэвидсон и Ковбой Марльборо.
Подплывшая официантка колыхнула бюстом, окатила улыбкой и подмигнула левым глазом. Правый оставался укрыт чёрным саваном повязки с красным крестиком, что в сочетании с коротеньким медсестренским халатом и белыми кудрями выглядело даже эротично. Политика "Хайвея" признавала три вида костюма для официанток - японская школьница, медсестра и ролерша. Крысолов оставался приверженцем северного квадранта бара, где безраздельно царил дух госпитальной порнографии.
- Салют, Дейзи - голос звучал как фагот в два часа ночи в спальном квартале. - Пасту маринара, суп чили, гамбургер, две бутылки "Портового Портера" и стакан Джека.
- Купцы гуляют, - сочно-алый плод рта брызнул соком новой улыбки.
- И сделай мне клёво - оттартай всё это на палубу.
Преимущество "Хайвея" было ещё и в том, что если подняться по старому корабельному трапу, можно было выйти прямо под растекающийся золотом отражённый огонь Сети и томную голубизну неба, на палубу, срезанную с подводной лодки. Для любителей подышать свежим воздухом или опростаться на головы прохожих...

Вашингтон парил над городом, распугивая многочисленных ворон и пытаясь шестым чувством хронического алкоголика угадать место, откуда шел новый, неизвестный еще аромат. Птицам общество аристократа ну никак не нравилось, они орали дурняком и норовили клюнуть или оскорбить его благородие еще менее приятным способом, впрочем, получалось слабо. Благо, мириться с грустной ролью статичного памятника не позволил бы себе даже самый опустившийся к земле крылатый. Ведь они и сами не слишком-то уважали упомянутые произведения искусства.
Вомпер закрыл глаза, полностью положившись на верный нюх. Он тянул, звал и манил вперед, крылья хлопали все быстрее, оставив ни с чем черное воинство. Незнакомый пряный аромат казался дымчатой дорожкой, тропинкой среди болот. Вот только никакого болота, конечно же, здесь не было, только крыши, большей частью покрытые черепицей, расположившиеся, как он знал, внизу. Легкий запах разогретого сиянием Сети железа ворвался в нос слишком поздно, чтобы остановиться, и единственное, на что хватило реакции и сил – замедлить падение, прижать крылья к телу и широко открыть глаза. Что и говорить, в баре «Хайвей» Тайво появился не самым приятным и величественным способом – пусть и спустился по трапу, как самый заправский капитан, но, увы, вперед головой и в полнейшей растерянности чувств.
- Твою ж... - Маринара усеивала пол, придавая ему сходство с дном во время отлива - креветочки, осминоки, кальмарчики, мидии и, заменяя водоросли, стебельки спагетти в красноватом соусе. Последняя относительно чистая рубашка впитала в себя весь запас Джека Дэниэлса и томатную волну чили. Гамбургер шоркнул по причинному месту, оставив жирный след на ширинке джинсов.
Сэнмурв в бешенстве оскалил пасть и воззрился на горе летуна
- Кретин недоделанный! Баклан недооприходованный! Сын прокажённой свиньи и чахоточного шакала! Ублюдок кривокрылый!
Тайво, тут надо бы отдать ему должное, вскочил на ноги столь стремительно, насколько к этому располагала оставленная позади бурная ночь. Быстро, и даже не поскользнувшись на остатках еды, покрывшей солидный участок пола, а заодно и отвратного синюшного типа, вздумавшего изрыгать всю свою словесную диарею в адрес вомпера. Каким-то чудом Вашингтону удалось искривить губы в презрительной ухмылке, обнажив попутно все свои солидные белоснежные клыки и исторгнув из себя приглушенный рык.
- Тише, тише, цыпленочек, последи за словами, не то, клянусь Сетью, придется тебя малость ощипать.
Сэнмурв мог конечно извлечь из ножен умиротворения клинок оскорбительной грубости (всё сказанное до того Крысоловом не расценивалось как оскорбления даже близко). Разумеется, он мог ненавязчиво и с должной долей иронии в голосе поинтересоваться родословной несчастного, посетовать, что природа жестоко обделила его веществом, у более организованных существ именуемым мозгом, начиная с момента зачатия его, в высшей степени недостойных прабабушки и прадедушки. Мог сравнить клыкастого опонента со средством индивидуальной защиты после починки оного портным. Мог и предположить тесную гомосексуальную связь с каждой ступенкой трапа и поименовать кочетом, проведя прямые параллели с неожиданным упоминание цыплёнка...
Умр аль Фатх всё это мог сделать, но памятуя, что доброе слово и хук куда как действеннее одного только доброго слова, просто махнул левой лапой в кожанной перчатке перед носом несостоявшегося собеседника, в то время как правая врезалась в проекцию селезёнки и поджелудочной железы со всех силы и дури, отпущенных сэнмурву.
Будь вомпер в хоть чуточку лучшей форме, он бы, несомненно, отразил удар, да еще и ухватил бы клыками руку, по неосторожности оказавшуюся в опасной близости от его носа. Но в суровой реальности все оказалось куда как хуже и больнее: вслед за выпущенной с шумным свистом из легких порцией воздуха последовал громкий, почти металлический лязг клыков, с ощутимым запозданием попытавшихся ухватить кожаную перчатку противника. Тайво согнуло пополам, но способности принимать достаточно трезвые, пусть и не самые умелые, решения он не потерял. Ухватил негодяя за пояс и навалился всем своим превосходящим весом, не особо-то целясь размахивая крыльями и пытаясь опрокинуть соперника на спину.
Воистину, Создатель всего был в тот день не благосконен к сэнмурву. Иначе чем, как не тучами недовольства, омрачившими чело Милосердного, можно объяснить тот факт, что пытаясь отступить и сбросить с себя крылатую тушу, нога Умра аль Фатха вступила именно в растёкшуюся лужу соуса и место упокоения Маринары, и, не найдя опоры, поехала, увлекая всё тело в падение.
Из последних сил Крысолов попытался вывернуться из хватки клыкастого поединщика, но преуспел не очень. А потом пол встретил их на своей жёсткой груди. Так что приложились оба - каждый своим боком. Плюс вомпер чуть не сломал крыло, а сэнмурв хрястнулся локтём так, что вспомнил весь матерный запас на нескольких языках вплоть до санскрита.

Фотография несравненной мисс Вивиан Айвори, всё так же жила своей жизнью. На сей раз неподражаемая мисс полулежала в мягком кресле обтянутом рыжей кожей и позволяя взгляду вольного или, если тому посчастливится, невольного зрителя насладиться зрелищем ножек, сведших с ума не одну сотню мужчин. И водоворотом, подобно подхватывающему кошачье сердце при всяком взгляде на фото, закручивались на плече волосы... Строгость чёрного костюма, лишь подчёркивали серьёзность её занятия - Вивиан Айвори забыв обо всём и отвлекшись от внешнего докучливого мира углубилась в чтение книги. И глядя на нежные ручки, Мрчайлд искренне этой книге завидовал...
- Так что вы хотите конкретно от меня, кабальеро? - кот ласково улыбнулся портрету, спрятав его в левый внутренний карман - поближе к сердцу, и вопросительно взглянул на гостя.
Они сидели в кабинете владельца Хайвея. В отличие от стильно-непритязательной обстановки самого клуба, этот маленький мирок выглядел как и сам хозяин - элегантно, дорого и уютно. Тёплое дерево, мягкая кожа, сигары, коньяк и огромный аквариум с пёстрыми обитателями тропиков. Если смотреть со стороны зала, то задняя стенка этого микроморя была зеркальной. Со стороны же кабинета, открывался чудный вид, чуть преломлённый стеклом, толщей воды и феерически анимированный колыханием зелёных водорослей и радужным мельтешением рыб.
- Я искренне чту традиции, сеньор Росс - голос растекался мёдом по бархату и испанские обороты, придавали истинному британцу Мрчайлду лишь шарма ( Корагессан не относился к той породе существ, чьи корни и страна появления на свет удачно гармонируют, а не вылезают неряшливо вещами из наспех и плохо уложенного чемодана) - и преклоняюсь перед тем...мм-м... истинно восточным изяществом, с которым вы, вот уже полчаса интересуетесь моим здоровьем, облекая этот вопрос каждый раз в новую форму. Но может быть коснёмся...м-мм...непосредственно сути?
Натаниэль Росс, малах обескрылевший лет десять назад, да смилуется над несчастным Милосердный, склонил в знак согласия беловолосую голову, после чего лениво и вальяжно отравив себя очередной затяжкой сигареты некоторое время следил за кольцами дыма
- Гонки, почтенный Мрчайлд. Гонки. Я собираюсь спонсировать проведение кубка города по гонкам на аэростатах.
- Боюсь, кабальеро, что не совсем понимаю вас. Точнее... м-мм... не совсем улавливаю элемент своей причастности к сему, в высшей мере грандиозному, событию.
- У вас будут эксклюзивные права на официальный тотализатор, который вы устроите здесь.
- Но сеньор - движение, когда кот всплеснул лапами было одновременно и стремительным и полным такого эстетизма, что оценила бы наверное даже несравненная Вивиан Айвори - если ваша идея будет иметь успех, а я в этом ни мало не сомневаюсь, то что помешает возникнуть... м-мм... подобному тотализатору на каждой улице?
- Это мелочи. Реальные и весьма солидные деньги проявятся лишь на ставках вполне конкретных существ. Именно их, я и возьму смелость пригласить. А вы принять и обеспечить безопасность, как гостей, так и их финансов.За восемь процентов.
- Было крайне приятно пообщаться с вами, уважаемый сеньор...
- Десять.
- Надеюсь, вам повезёт и я, как и весь город, с восторгом буду наблюдать...
- Тринадцать и это последнее, что я могу предложить.
- Помните. вам всегда рады в нашем заведении, ибо память о ваших крыльях...
- Пятнадцать, будьте вы прокляты Милосердным за жадность!
- Приятно слышать разумные речи - не голос - патока и халва - Давайте обсудим ряд деталей... о... простите. кабальеро, я лишь распоряжусь на счёт... м-мм..урегулирования локального конфликта...

___


Первое на что напоролся взгляд Умра аль Фатха был начищенный армейский ботинок, поглощавший, точно он чудовище камуфляжную штанину. Взгляд заинтриговано полез выше и натолкнулся на бляху в виде оскала какого-то зверя, а над всем вышеперечисленным чуть не трещала на мускулах столь же камуфляжная, как и штаны футболка. Одеяние сие дополняли чёрные с зеркальным блеском очки и чёрно-пятнистый берет с шевроном в в виде уже имевшего место оскала.
- Салам, Рамон - хрипло поздоровался сэнмурв - Ты по нашу душу?
В своё время мудрый Мрчайлд, понимающий, что однажды платит лишь разумно-щедрый, нанял в качестве секьюрити четвёрку крылатых обезьян. Что себя оправдало и оправдывало по сию пору. Как правило для подавления любого безобразия хватало старшего - Рамона. Но если случай того требовал, то к нему присоединялись остальные - Хавьер, Рубен и Камил.
- Эсквайер, просит напомнить о взаимной вежливости - голосом Рамона хорошо было счищать нагар с чугунных сковородок, наждак рядом с этим шедевром жёсткости, выглядел просто сопливым детским садом.

/при неоценимом участии и содействии Момуса/

Тайво сел. Не сказать, чтобы это было слишком уж большим достижением само по себе, но, принимая во внимание сложившиеся обстоятельства, незначительным его назвать не повернулся бы язык. Крыло отозвалось резкой болью, да еще в голове нервно и хаотично брали высокие ноты птички с полнейшим отсутствием музыкального слуха и голоса. Вомпер зажмурился, потом приоткрыл один глаз и слегка рассеянно оглядел ногу в камуфляже. Поднимать голову повыше было противно, потому этим он и ограничился, поморщившись при упоминании о вежливости. После всего случившегося слово прозвучало, мягко говоря, неубедительно. Одно радовало: сопернику, расположившемуся по соседству, тоже досталось.
- Лады, Рамон, - Крысолов воздвигся с пола, точно статуя поднятая краном. - Передай Эсквайеру, что кипиша больше не будет. И уже после того, как секьюрити удалился, вдавливая в пол подошвы не хилого размера, повернулся к восседавшему на полу спарринг-партнёру.
- Слышь, кровосос, тебя звать-то как? А то что-то я тебя в здешних краях не срисовывал раньше.
И повинуясь некоему наитию (наверняка милосердный обратил свой ласковый взор на прах у ног его - Умра аль Фатха) - протянул вомперу лапу, мол, поднимайся, нефиг пролежни насиживать.
Болезный поежился и нахмурился, но отказываться от предложенной лапы не стал: крепко ухватил и поднялся, припрятав глубоко внутри все стоны и нацепив на лицо самое суровое выражение.
- Тайво Вашингтон, последний из рода Вашингтонов, к вашим услугам. С кем, кхе, имею честь?.. – Ситуация вдруг показалась вомперу слегка комичной, да так и было, если подумать, ну хотя бы отчасти, но с улыбкой он повременил, дабы не провоцировать нового знакомца.
- Пусть Милосердный удлинит твою... хмм... посмертную тень, - сэнмурв огляделся и приметив пустой столик кивнул на него. - Умр аль Фатх, но ты можешь звать меня Крысолов, а то вы европики язык вывихнете, пока нормальное имя выговорите. Опусти свою бренную пятую точку, и давай, что ли, за знакомство. Но монета с тебя, потому что ты, кривокрылый, моим вискарём пол облагодетельствовал.
"Медсестра" Дейзи и её бюст явились порадовать очи поединщиков с грацией и плавностью корабля-призрака, возникающего из молочной кисеи тумана.
Вомпер аккуратно сел, стараясь не задеть ушибленное крыло, и согласно кивнул. Где-то в глубинах карманов все еще покоились монеты, полученные вчерашним вечером от одного из подвернувшихся ужинов.
- Девушка, принесите нам две порции того напитка, что уже заказывал немногим ранее сей, хм, достопочтенный господин. Будьте любезны. Да, и еще: нет ли у вас, совершенно случайно, м-м, свежей крови? Мне, знаете ли, для здоровья полезно, доктор советовал.
Жизнь Дейзи была, мягко говоря, пёстрой с самого появления на свет. В ней были и скандалы родителей, и работа стриптизёршей, и контрабанда алмазов в желудке (по восемь камней в презервативе), и восемь месяцев стенографисткой в суде. Три брака, три развода. Аборт, исполнение роли снегурочки в колонии для малолетних преступников.
Так что удивить её было сложно, даже дождём из синих лягушек или угрозой атомного взрыва. Учитывая биографию, этой, в высшей мере удивительной и достойной уважения женщины, не удивительно, что на лице её не отразилось ни малейшего изумления, точно подобные заказы поступали каждые пять минут.
- Могу предложить кровавую Мэри с порцией свиной, - грудной голос и мягкое покачивание бюста – гипнотизировали. - Но свинина замороженная. Туши, знаете ли...
Тайво задумчиво покивал лысой головой в такт покачиванию бюста, но потом, видимо, отвлекся – и решился.
- Да, пожалуй, на первый раз сойдет, несите свинину сюда, думаю, мы с ней поладим, хоть она и мороженая. – Вомпер зачем-то подмигнул Дейзи, а затем повернулся уже к сэнмурву. – Право слово, прошу извинить за мое столь неловкое появление – непредвиденные случайности иногда весьма неприятны.
- Милосердный простит, - проворчал Умр аль Фатх, провожая взглядом достойного конкурента бюста - зад официантки. - А вообще объясни мне, неразумному, какого Иблиса ты сюда припёрся. День белый на дворе. Место - плюнь и Сетка, плевок даже вернуться не успеет. Опять не Тёмные закоулки, а, считай, центр.
Вашингтон воздел очи к Сети, пусть и невидимой сейчас, выдавая собственную заинтересованность в достоверном и внятном ответе на заданный вопрос. Такового не было, пришлось выкручиваться.
- Не поверишь, перся я совсем не сюда. То есть, как показало время, направление выдерживал то, что надо, но – летел к бойням. А если совсем уж конкретно – к месту, которое совершенно отчетливо пахло изысканным ароматом свежей крови. Обычно это бойни, «Неблагий двор». Во-от… И, чего уж греха таить, нахожу я их, как правило, полагаясь на нюх, мне так удобнее, да и глазам отдохнуть можно. Ну, и… нашел.
Дэйзи возникла, как подарок Милосердного славным воинам, навечно обосновавшимся в садах Ал-Джаны. В тех садах, где на деревьях растёт жемчуг, а вино, мёд, молоко и гранаты неисчислимы, как милости Лучезарного.
Гурия средь официанток выставила на стол кровавую Мэри более густого и бордового, нежели обычно цвета и стакан – брат-близнец разбитого, с золотистым огнём Джек Дэниэлса.
- Ну, за перемирие - лапа чуть подрагивала - ушибленное плечо ещё давало о себе знать. - Да ниспошлёт нам Утешитель мазы разнообразной, не взимая за это слишком большой платы.
- За него, - эхом откликнулся вомпер, поднимая свою Мэри. – Пусть наши дороги под Сетью будут легкими, а пробуждения – приятными.

Большой город, убогий, неприбранный в своем утреннем неглиже ободранных домов и заброшенных тусклых окон, был приятен глазу лисермахи, которая сделав несколько сильных взмахов крыльями, в два счета, оказалась на ржавом карнизе высокого здания из серого камня. Встав на самый край, приподнявшись на носочки, Гер закрыла глаза и втянула сладковатый запах жженой резины. Её город утром пах именно так. Первые лучи, пробиваясь не то через смог, не то через сигарный дым человеческих слабостей, ласкал лицо и острые ушки девушки, покрытые рыжим пушком. Удары сердца методично отсчитывали секунды до ритуального полета. Гер плотно прижала свои сильные, ухоженные крылья, покачнулась, будто раздумывая, хочет она это делать или нет, а потом медленно, выгнув спину, стала падать. Любимая игра заключалась в том, чтобы открыть глаза вовремя. Глаза и крылья одновременно. Чем ближе к потрескавшемуся асфальту, тем круче. В рыжей голове бестии Гер давно уже померкли и стерлись иллюзии о существовании чего-то лучшего. Сеть ей казалась не преградой, а защитой: «Они, наверное, все помешались или вконец обкурились. Чего еще хотеть? Разве это не рай? Живи, как хочешь. Да, если бы мне было нужно, я бы давно улетела, только вот куда? В эти белые скучные облачка? Нет уж, мой дом здесь». Падать, не менее захватывающее мероприятие, чем взлетать. Стамп была в этом уверенна. И кайф не в том, чтобы делать это бесконечно, а в том, чтобы контролировать процесс, управлять своей судьбой и пока тысячи горожан маялись от непонятного желания мнимой свободы, лисермаха наслаждалась ей в полной мере.
Взмах ресниц и взмах крыльев в нескольких метрах от земли и от смерти, резкие струйки адреналина, мощные толчки сердца в грудь – Гер была почти счастлива. Чего не скажешь о стайке прохожих, испуганных таким внезапным появлением и столь же стремительным исчезновением, потому что хулиганка тут же улетела. На чердаке соседнего дома девушка сложила крылья, как ни в чем не бывало, поправила гриву непослушных волос, расстегнула верхнюю пуговицу кожаного лифа, секунду подумав, расстегнула и вторую, оставляя мужчинам все меньше пространства для фантазий, и все больше поводов для уверенности. Короче, Лисермаха стояла у бара «Хайвей». «Ну что же, время позавтракать», - подумала Гер, уверенно распахнув двери заведения.
Привычные лица, сумрак и полусонная вялая утренняя сутолока, вполне могли вселить спокойствие и умиротворение в уставших от ночных гуляний посетителей, что было крайне выгодно рыжей Гер, учитывая ее промысел. Повертевшись у стойки бара, обменявшись парой приветственных жестов с завсегдатаями, лис выискивала взглядом залетных гуляк, готовых щедро поделиться с ней наличкой из своих карманов. Наконец, объект был найден – высокий, худой парень с заклеенным пластырем крылом, уныло скитался по залу в поисках достойного завершения «трудной» ночи.
- Эй, красавчик, может, загоним пару шаров? - взгляд Гер призывно скользил, заставляя следовать за собой куда-то в глубокую впадину между расстегнутыми пуговицами.
- Не боишься, детка, я бью без промаха, - дебело улыбаясь пухлым ртом, ответил парень, пошатываясь и плотоядно ощупывая расширенными зрачками глаз, туго стянутую черной кожей шнурков, фигурку лисермахи.
- Боюсь, конечно, но не погибать же в этой скукоте. Давай по-маленькой? Начнем с пяти жареных.
Поначалу, Гер, хотела просто найти предлог, чтобы подобраться поближе, но игра быстро увлекла ее. Шары ложились четко, как по маслу, а пьяный соперник расставался с деньгами легко и непринужденно. В такой ситуации ловкость рук была не нужна. Единственно, что вызывало некоторые сомнения – это возможность спокойно улизнуть с выигрышем от распустившего слюни недотепы, который явно рассчитывал на благосклонность Стамп. Выиграв еще одну партию, маха заказала два коктейля за свой счет. Когда Дюк, так звали нового знакомого Гер, предложил передохнуть на диванчике, лис спокойно согласилась, потому что клиент к тому времени соображал также плохо, как и ворочал языком. Еще через несколько минут девушка была совершенно свободна, впрочем, как и карманы спящего Дюка. Гертруда остановилась в раздумье: остаться ей и попытать счастье еще или уже пора лететь домой, отсыпаться. Дальнейший ход событий определила нежданная встреча.

Мрачная девушка с остервенением полировала барную стойку, то и дело откидывая назад тёмные непослушные волосы. Одета она была явно не по-утреннему, словно гоняла где-то всю ночь, а теперь просто сбросила косуху под стойку и занялась уборкой. Дребезг, с каким Мадж кинула роксы в мойку, недвусмысленно намекал знающим людям, что лишний раз лучше не подходить.
- Привет, красотка - толстячок выкатился откуда-то слева, точно бильярдный шар сбежавший с дорожки. И подобно упомянутому шару был столь же кругл, гладок и обращён к миру тремя отверстиями - глазами и ртом, ибо нос кнопка на розовощёком толстогубом, сдобном каком-то личике, просто терялся. - Не вижу повода для такой мрачной мины на таком прелестном личике. Может угостишь чем-нибудь?
И толстячок весело подмигнул и взмахнул сероватым оперением крыл, под стать всему его облику - округлых.
Барменша, не удосужив посетителя даже мимолётным взглядом, завела руку за спину, наугад вытащила из батареи высококачественно пойла бутылку и толкнула низкий толстостенный стакан, с уже плескавшейся в нём янтарной жидкостью, к гостю.
- Какие мы не разговорчивые - пробить броню оптимизма толстячка оказалось не просто. - Меня вот к примеру зовут Уилбур. Уилбур Райт. Полный, так сказать, тёзка. Однако ж у меня преимущество - Райт попытался приблизить своё лицо к сурвому лику Мадж, для чего ему пришлось практически лечь на стойку (в результате коротенькие ножки,в точке соприкосновения с полом выдали на гора такие пуанты - любая балерина обзавидуется) и, багровея где-то в районе шеи с астматическим придыханием выдавить - Я сам-то ведь, крылатый!
Он сполз, залился счастливым детским смехом и вновь воззрился на барменшу - Усекла да. Я сам крылатый!
Мадж уже представила, как хватает эту размазню за жидкие волосы и что есть силы впечатывает носом в стойку, а потом ещё и ещё раз, пока кровь не размажется по отполированной до зеркального блеска столешнице. Вот это её и остановило, придётся заново отмывать бар, а делать что-то по второму разу, рокерша терпеть не могла.
- Вот и лети отсюда, голубь, - презрительно выдала сильфида и вытерла руку о корсет, усыпанный металлическими заклёпками.
- Ма-адж - тихий, вкрадчивый мурлыкающий голос Мрчайлда не только смыл волной прибоя Уилбура Райта с литорали барной стойки, но и чуть пригасил ярость барменши - Ты сегодня само очарование... м-м... бунта и внутренней свободы. Если бы у анархии было женское лицо... впрочем это несколько...м-мм отвлечённая лирика.
Хозяин "Хайвея" мягко перетёк с одного конца стойки на другой и обласкал сильфиду взглядом жёлтых глаз...легче пёрышка... легче гагажьего пуха
- Мадж - в велюровом тембре голоса это вышло несколько шипяще... мадшшш - Позволь поинтересоваться всё ли у тебя...м-мм нормально?
Закончив с уборкой, Мадж обмотала кисть полотенцем и принялась натирать бокалы:
- Я в норме, босс, - низкий грудной голос Мадж на фоне медового тембра эсквайра казался ещё шершавее. Под пышными ресницами мелькнули ртутные всполохи, голубые глаза сильфиды давно разучились улыбаться, а рот привычно скривился в циничной усмешке:
- Просто ночь туманная.
- Ну да.. ну да. А скажи мне милая сеньорита - коготки Мрчайлда цонули по отполированному дереву - ты ещё помнишь как управляться с м-мм... аэростатом?
- А ты проверь, - фыркнула барменша, лихо загнав бокал в держатель. Донышко скользнуло по хромовым полозьям, с тихим мелодичным перезвоном присоединясь к остальным.
- Мадж - снова накатила и отхлынула волна растянутой шипящей последней буквы - к чему столь выраженное... м-мм... фрондерство. Но примем как данность - зерно истины в вызове прекрасной сеньориты содержится. Посему через пять минут надеюсь испытать... м-м-м восторг сравнимый с экстатическим от твоего появления в моём кабинете. Стойку пока займёт Дэйзи.
И кот неслышно растаял, точно призрак или утренний туман.

Уилбур Райт меж тем колобком катался по залу - от этого столика ушёл, от этого ушёл...
Не то чтобы завсегдатай, но и не редкий гость в "Хайвее", толстячок не снискал доброй славы, но вполне подходил для левой и серой мелочёвки - пакетик кокса перепродать, подсказать фаворита в скачках или собачьих бегах, стукнуть адресок...
Умр аль Фатх отвлёкшись на некоторое время от общения с вомпэром и испросив у Дэйзи ручку накарябал что-то на салфетке и, махнув Райту, чтоб тот приблизился. От Крысолова колобку уйти не удалось. Точнее не сразу
- Передашь девушке за стойкой - шея толстячка пережатая воротничком, оказавшимся заграбастанным лапой сэнмурва, способствовала наползанию на лицо горе-посыльного нездоровой синевы - и смотри без своих хамских выходок.
На сей раз бильярдный шар был пущен верной рукой и выбил страйк с разгоны впечатавшись в стойку. Салфетка ставшая достоянием Мадж несла на себе несколько корявых строчек:

"В веках пусть будет проклята та Сеть,
Что не даёт к свободе улететь.
Но стоит только мне тебя увидеть,
Как сам свободу я готов презреть!

Опять гоняла вчера?"

Прочитав записку, барменша вскинула брови и сунула смятую салфетку за корсаж. На ходу подцепив куртку, Мадж рассеянно провела пятернёй по волосам, убирая их с лица, и направилась поздороваться с поэтом.
- Салют, собака синяя, - привычно кинула девушка, поравнявшись со столиком.
- Салам и тебе роза среди барменш. Ты далеко?
- Башку проветрить.
Судя по натюрморту из пустых стаканов и тарелок на столе и живописно помятым физиономиям, сидели ребята долго и плотно. Ощупав собутыльника сэнмурва придирчивым взглядом, Мадж усмехнулась:
- О! Вы победу отмечаете или примирение?
- Умняшкаа-а - Крыслов восхищённо улыбнулся всей пастью. - Сразу заметно, да?! Этот зубастик меня таранил сегодня не слабо. Пришлось в грызло смазать. Теперь вот мировую пьём. Его Тайво зовут.. Тайво - Мадж
Судя по всему, девушка пребывала не в лучшем расположении духа, потому Тайво решил приберечь все шутки и ужимки на потом, ограничившись легким кивком головы и улыбкой.
- Приятно. Очень. Только не слишком-то верьте ему, - он кивнул в сторону Крысолова. - Насчет грызла он приукрашивает малехо.
- Неужели к нам «Мэри» баловаться? – изогнула тонкие брови рокерша, глянув на хайбол в красных хлопьях сока.
- А то, - Умр аль Фатх разве что язык не вывалил из пасти распахнувшейся чемоданом - его прельстило слово "кровавая"
- Э-э, ну да, что-то вроде того, - вомпер замялся. - По правде, у меня случайно получилось. Даже, как бы это сказать, совершенно неожиданно.
- Я так оправдываюсь, когда прохожего собью, - хохотнула Мадж, нагибаясь над столом. Ничуть не смущаясь, она выхватила из горки оставшейся от былой роскоши розовую запятую креветки и отправила её в рот. Потом резко развернулась на каблуках и пошла к выходу, мерно покачивая кормой.

(Момус, Номихин и я)

Тяжёлый и протяжный звон колокола разнесся по комнате, отражаясь от стен и потолка. Маргарет с трудом разлепила глаза и не мигая уставилась в потолок. В голове разносилось эхо ненавистного гула, вчерашние вечер-ночь вспоминались с некоторым трудом. Кажется, сначала она снимала для Джимми какую-то ерунду за копейки... ну, да, вон и фотографии сушатся. Потом гоняла шары в «Хайвее» под Джек Дэниелс. И, конечно же, только она могла, еле удерживая крылья от количества алкоголя в крови, ввалившись в окно ближе к рассвету, заняться проявкой отснятной накануне пленки (от бессонницы никуда не денешься, а красный свет по глазам не бьет).
Крылья ломило (ничего удивительного, пить надо меньше, а спать - больше). За окном уже шумел этот отвратительный город, создавая ощущение осиного гнезда, устроившегося где-то над ухом. Сквозь щель между плотными черными шторами едва-едва пробивался дневной свет, и его косые лучи неприятно слепили глаза.
Наконец встав, чернокрылая, по возможности аккуратно переступая через валяющиеся на полу вещи (давно пора купить шкаф, родная, а то превратишь Гнездо в свалку. Если еще не превратила.), направилась в сторону ванной. Холодная вода мягко струилась по телу, дышать и думать с каждой секундой становилось легче. Вместе с ней с Маргарет стекала усталость после короткой ночи и бурного дня. Ледяной душ здорово помог прийти в себя, и, встряхнув крылья, Сорока первый раз за день изобразила улыбку (кривую ухмылку) своему отражению в надтреснутом зеркале. Зеркало ответило взаимностью.
Грязный безликий Город смотрел на темными глазами окон снизу. Жестокая и ненавистная Сеть - сверху. Каждый раз, стоя на карнизе и готовясь к прыжку, Маргарет чувствовала себя в тисках, что с каждым днем сжимались сильнее. Ей казалось, что однажды терпение лопнет, и, взмыв вверх, она не остановится под самыми золотыми нитями сети. Слегка тряхнув темными волосами, собранными в свободную косу, Сорока отогнала лишние мысли и прикрыла глаза. Шаг: вперед и вверх, и спустя секунду город уже проносится под ней, вместе со своей грязью, заботами и суматохой.
Маргарет опустилась на землю аккурат под мордой кадиллака, тяжелые армейские ботинки глухо стукнули об асфальт, отгоняя одиноко присевшую ворону. Последняя с громким «Карр!» взлетела на квадратную фару над входом в «Хайвей». Пройдя в зал, Марго направилась к стойке, взглядом ища барменшу.

Что наш мир?! Калейдоскоп и не более. А уж столь незначительный его участок, как "Хайвей" и тем паче. Случай вбрасывает стёклышки, заставляя зеркала отражать новый узор.
Вот катится по залу "колобок" Уилбур Райт - круглое лицо лоснится от пота и всё ещё хранит нездоровый карминовый оттенок - наследие крепких лап Крысолова. Шарят по сторонам маленькие глазки и совершенно невероятный нюх мелкого дельца ведёт своего владельца от столика к столику. Цепляется взгляд за ножки красоток, липнет, оставляет чуть ли не маслянистые следы.
Вот, сама безмятежность, дрыхнут за столиком неразлучные друзья - Рекс Рой и Наполеон Цербер. И стетсон одного и бандана в россыпи черепов другого мерно подрагивают в такт храпу. С высоким гортанным всклёкотом - грифоньему и рыкающему с подмурлыкиванием - сфинксовому.
Вот по проходу, в сторону кабинета хозяина клуба, чуть покачивая пятой точкой идёт Мадж. И вроде бы походка эта и должна заставлять мужчин восхищённо присвистывать вслед, однако не покидает посетителей ощущение (а завсегдатаев - знание), что поддайся этому порыву и высокий ботинок со шнуровкой, впечатается всей толщей подошвы и силой вложенной в этот удар барменшой, непосредственно в промежность свистуну.
Вот заседают за столиком бывшие спаринг -партнёры - Тайво Вашингтон и Умр аль Фатх.
Но незримая рука поворачивает трубу калейдоскопа. Пересыпается горсть цветных стекляшек. И новая картинка. Новый узор. Новый гость в заведении.
Точнее гость-то не новый (а если уж быть совсем точным, то гостья), но и не частый - идёт к барной стойке Маргарет, по прозвищу Сорока...

Для Дейзи, подменившей Мадж, клуб представлялся вовсе не калейдоскопом. Самое точное определение было бы паноптикум, однако вряд ли обладательница пышных форм знала не то, что значение этого слова, а его само. Простим Дейзи невольную невежество - жизнь этой милой барышни сложилась отнюдь не так сказочно, как мечталось или хотелось.
Клуб с его посетителями виделся ей скорее аквариумом, где плавают пёстрые, но такие разные рыбы - экзотические красотки, в разноцветных переливах чешуи и волнующих колыханиях хвостов, мудрые, или правильнее сказать умудрённые сомики - дельцы. Бойкие бойцовые рыбки всех пород. Хищные пираньи. Да мало ли. Некоторые, так и вовсе не выглядели рыбами - скорее земноводные. Тот же Уилбур Райт - вылитая жаба, разве что глаза не на выкат.
В минуты тоски и очередного жизненного кризиса Ассоциации с аквариумом пропадали и глядя в зал, Дейзи видела меню. Каждый сколько-то стоил, а жизненный опыт позволял определять цену и ценность с почти стопроцентной точностью.
С ценой Сороки, Дейзи пока не определилась, а потому чуть подавшись вперёд слегка улыбнулась
- Не желает ли мисс что-нибудь выпить?

Жидкость ворвалась в недра вомперовой глотки обжигающим водопадом и взбурлила в желудке. Зажмурившись и прислушиваясь к поющим тоскливую песнь полнолуния потрохам, Тайво ощутил мягкий ненавязчивый хмель, коснувшийся его жил.
В этот же момент мягкая лапа все ближе подкрадывающегося в последние месяцы безумия закрыла ему глаза. Вашингтон рыкнул и спрыгнул на пол, загребая мощными когтями дощатый пол, с хрустом отдававший мелкую щепу.
Все окутала непроницаемая тьма, и он судорожно хлопнул крыльями, подавляя ярость и панику. Мгновением позже перед глазами у него встала ослепительная картина.
Он висел в воздухе неподвижно, не то паря, не то держась за что-то. В спину ему грело нежное, ласковое утро, это было дико, отвратительно… и тем не менее очаровательно. Завороженный, он стал было млеть от тепла, решительно позабыв о баре, о выпивке, обо всем мире – и неожиданно обратил внимание на нечто, чего поначалу не заметил.
Здесь, в вышине, царили нега и уют, но внизу подымался черный, ледяной ветер, пригибающий к мостовым косматые головы спящих фонарей, вспарывающий ставни на боязливо жмурящихся окнах, счесывающий черепицы с изящных крыш.
Тайво закашлялся и попробовал ринуться вниз, поближе – разглядеть непонятное; но тепло за спиной мягко удержало его на месте. Вашингтон непроизвольно оглянулся, досадуя на препятствие – и обнаружил, что его крылья составляли одно целое с Сетью, не обжигающей, а по-матерински ласковой и заботливой. Едва не свихнувшись от страха, он обернулся, чтобы бросить еще один взгляд вниз – и видение сгинуло.

[с Момусом]

Девушку, стоявшую сегодня у стойки Маргарет едва знала - гораздо привычнее было видеть здесь рокершу Мадж, сегодня почему-то отсутствующую. Впрочем, это на данный момент было бы последним, что беспокоило сороку. Стянув кожаную куртку, она положила ее на барный стул и сама уселась на соседний, положив ногу на ногу.
- Салют, - связки, еще не пришедшие в себя, выдали нечто хриплое, больше напоминающее воронье карканье, чем нормальный голос. Маргарет откашлялась и продолжила - Мисс желает. Джек Дэниелс со льдом. Не слишком многолюдно сегодня…
Окинув девушку взглядом, который можно было назвать как оценивающим, так и проницательным и видимо сделав для себя какие-то выводы Дейзи налила, хоть и не озвученный, но похоже желаемый двойной Джек, с таким минимумом льда, чтобы сказать, что его вообще нет было уже нельзя и но и говорить о его присутствии было ещё крайне оптимистично.
- Прошу - под мурлыкающее контральто стакан проехался по стойке точно к руке посетительницы.
Где-то, возможно ещё на уровне подсознания Дейзи уже определила "рыбку" и вычислила стоимость барышни "в меню", потому мягкие мячики бюста на стойку уже не запрыгивали, однако вежливости и заинтересованности в голосе убавилось ну разве что на глоток Джека Дэниелса.
- Да - Дейзи обвела зал своим глазом и улыбнулась - Так ведь утро ещё. А ты какими судьбами? Обычно ты вечерняя пташка
- Еще утро? - Маргарет безразлично пожала плечами. Как обычно, за временем она не следила,  да и нужно ли это было существу, для которого тиканье стрелок в часах цены практически не имело. Уже давно единственными секундами, которые она считала была выдержка объектива. - Других дел не нашлось, решила заглянуть. Может, найдется компания для пары партий - сорока кивнула на бильярдные столы.
Чернокрылая сделала большой глоток из круглого низкого стакана с толстыми стенками, наполненного янтарной жидкостью, опьяняющей чуть сладковатым ароматом солода, и хмыкнула про себя, заметив двойную порцию.
- Салют, красотка - день у Уилбура Райта не задался и он, не вняв этому негласному, но явному предостережению богов решил склеить очередную девицу. - Дейзи - голос колобка стал столь же округлым, как  и он сам - Выпивка девушки - за мой счёт. Маленькие глазки утонули в хитром прищуре, окатив Сороку масляными брызгами.
- Как тебя зовут?
- Тебе-то что? - чернокрылая брезгливо поморщилась, оглядывая колобка. К подобным «жестам доброй воли» она привыкла относиться с некоторой настороженностью, да и скользкий на вид тип не вызывал приятных эмоций. После общения с такими обычно очень хотелось принять душ или хотя бы вымыть руки.
- Грубо - с некоторым трудом Райт взгромоздился на высокий табурет, так что его голова оказалась как раз на уровне груди собеседницы. - Впрочем я и так тебя знаю. Тебя Сорока зовут. Хочешь заработать по лёгкому?
 - Смотря, что можешь предложить - Маргарет склонила голову, как хищная птица, которая смотрит на притаившуюся в траве мышь, но еще не решила, стоит ли та ее внимания или можно поискать что-то поинтереснее. Тяжелый темный взгляд с хищными желтыми искрами проводил взбирающегося на сиденье толстяка, цепляя каждую неловкость последнего и остановился где-то чуть выше его макушки.
- Да я тут одной дуре фотосессию пообещал... ну чтоб дала. - Уилбур Райт улыбнулся воспоминаниям.- А она, овца, теперь пристаёт и требует. Я б её послал. но там ляжки такие клёвые - глазки сделали неуклюжую в своей безрезультатности попытку, закатиться куда-то под надбровные дуги. - Так чё? Ты её фотаешь, а я тебе три сотни гринов.
Маргарет не имела вредной привычки отказываться от денег - это было бы слишком большой роскошью для крылатой. С другой стороны этот тип ей однозначно не нравился всем, начиная со своей полной нефотогеничности.
- Может, представишься, в таком случае, а я подумаю над предложением, - три сотни были весьма неплохими деньгами для простой фотосессии. Впрочем, можно было выяснить, чего конкретно хочет этот колобок и выторговать еще пол сотни, а то и сотню. Хруст банкнот однозначно перевешивал личную неприязнь на весах приоритетов.
- Уилбур Райт - колобок попытался приблизиться к Сороке, но чуть не сверзился со стула. - Меня тут все знают. Я сейчас отойду отлить, а когда вернусь, то договорим.
Когда Райт исчез из поля зрения, Дейзи дотоле не из давшая ни звука, резко перегнулась через стойку и в ухо посетительнице пролился голос в котором плыл тот же сладковатый солодовый привкус, что и виски, который эта самая посетительница глотнула.
- Не рекомендую с ним связываться. Это он с виду такой мелкий пакостник. На самом деле этот мерзкий хорёк заставит тебя снимать всякую порнуху. а потом ещё и станет лапать. А когда ты взбесишься и надумаешь врезать, он кликнет своих ребят, тупых кретинов и они разложат тебя, как бридж на четверых. И снимут на твой же фотик.
Лысина Уилбура Райта блеснула под лампой - точно мяч в ворота, вышепоименованный хорёк мчался назад к стойке
Что вам ещё предложить, мисс? - голос Дейзи звучал флейтой
Маргарет была несколько удивлена вмешательством Дейзи. Хотя здесь могла сыграть и простая женская солидарность, девушка благодарно кивнула за миг до того, как Райт снова оказался перед ней.
Думаю, еще немного виски не помешает, - чуть задумчиво проговорила Сорока, шлифуя взглядом лысину толстяка.
Знаешь, мне и без овец работы хватает, так что можешь обратиться к Джонни Штопору. Он как раз увлекается подобными съемками, да и берет меньше. - После этих слов Маргарет отвернулась к стойке, всем своим видом давая понять, что разговор окончен.

(Совместно с неподражаемой Факел)
Часы на стене кабинета мягко отстукивали такты, точно удары сердца времени. Тик-так, тик-так...
По изломам узоров хрусталя бродили отсветы глубокого бордового, точно рубиновые искры в пепле костра - херес, как знала Мадж (пару раз Мрчайлд угощал барменшу своим любимым напитком), был густой и сладкий, точно голос хозяина "Хайвея".
Пахло дорогим табаком - одна из самокруток курилась дымом в пепельнице, ещё несколько лежали рядом с машинкой, ожидая своего аутодафе.
Тик-так, Мадж, сколько ты уже отмеряешь свою жизнь по иллюзиям полёта? Часы точно ухмылялись и это бесило барменшу.
Мрчайлд уютно утонув в кресле скользнул своим медовым взглядом по лицу собеседницы.
- Есть один проект, Мадж - только коту было под силу произнести это "ж" с примурлыкиванием, делая имя каким-то тёплым, - И я хотел бы в нём поучаствовать. Кабальеро Росс, хочет устроить гонки на аэростатах...
Как вы смотрите, сеньорита, на то. чтобы...хм-мм-м, принять участие в качестве капитана одной из гоночных команд?
Мадж не любила бывать у шефа. Чопорный интерьер в отблесках свечей нагонял тоску, да и смаковать херес, пусть и превосходный, в комнате пронизанной ароматным дымом, то еще удовольствие.
- Команда? – насмешливо повторила сильфида, изогнувшись в кресле. Кабинет был насквозь пропитан снобизмом, который она открыто презирала, хотя это не мешало ей быть в прекрасных отношениях с хозяином.
- Босс, ты же знаешь, я не работаю в связке, - Мадж закинула ногу на кожаный подлокотник и стала с самым внимательным видом изучать свою обувь.
- Я так же знаю, что сеньорита испытывает... хмм-м... антипатию к коктейлям, но работает барменшей.
В медовых глазах змейкой по золотистым пескам скользнула ирония.
- Мадж, кабальеро Росс, сам даёт возможность мне и... м-ммм.. нам,... м-мм... экспроприировать некоторую часть денежных знаков, которые он столь щедро вкладывает в свою гонку. В конце-концов, ты же с кем-то общаешься. Тот же Крысо...пердоне, кабальеро аль Фатх, считается твоим приятелем. Собери команду, Мадж. И я дам тебе аэростат. Выиграешь - прибыль.... м-ммм... постараемся разъять эквивалентно взносам. Проиграешь - ты ,"тёмная лошадка", а потому не теряешь ничего. Зато полетаешь, опять же гонки....м-ммм... адреналиновое опьянение, столь тобой любимое. Так как?
Левая бровь девушки заинтересованно изогнулась. Босс точно знал, что нужно сказать и как расставить акценты, чтобы с лёгкостью истинного виртуоза пробить скептицизм Мадж. «Несколько дней в воздухе», - мысль плотно засела в голове сильфиды, обрастая деталями. Пьянящий ветер, азарт гонки – и снова высота.
- Я подумаю, - лениво потянувшись, ответила барменша, хотя она уже приняла решение.

Зрачки в желтках кошачьих глаз сузились настолько, что, казалось, их вообще не существует. Точно два предполуденных солнца высветили все микрогримаски Мадж.
Мрчайлд мягко, подобно финальному и победному движению шахматной фигуры, подхватил рюмку, плеснув осколками бликов и шуганув стайку розоватых солнечных зайчиков, заметавшихся по стенам.
- Отличный херес, сеньорита, - велюровый тембр укачивал, как волны Адриатики в купальный сезон. Хрустальная "фигура" заняла своё место в бесконечно сложной многоходовой партии, впиваясь мелодичным поцелуем в деревянные губы столешницы.
- Жаль, что вы не любите сладких вин, сеньорита. Как и... м-мм... бесхитростные ответы.
Улыбка мелькнула рябью на воде озера.
- Возможно у сеньориты есть...м-мм...ряд уточняющих вопросов, чтобы окончательно принять определённое решение?

- Возможно, - сладко мурлыкнула девушка, подражая вкрадчивому баритону собеседника. Затем резко выпрямилась в кресле, соединила подушечки пальцев и бросила на эсквайра лёд сосредоточенного взгляда.– Сколько команд уже заявлено? – уже по-деловому продолжила Мадж. - Расстояние до финиша, стартовые условия, заявленный призовой фонд. И что значит соразмерно вкладам? Это слишком неопределённо.

- Ваша деловая хватка, сеньорита, - повод для... м-мм... искренней зависти... для многих, - в глазах Мрчайлда блеснули ироничные искорки. - Начнём с вопроса, который, вероятно, наиболее...м-мм...приоритетный. Твоя доля, Мадж, тридцать процентов в случае выигрыша...м-мм... в случае, если "тёмная лошадка" сорвёт банк. И десять в случае... м-мм... назовём это неуспехом. Официально, сеньорита, это ваше желание участвовать. Команд, полагаю, будет не больше пятнадцати-двадцати. Что до маршрута, то, заявившись, вы наверняка овладеете более полной информацией... как... м-мм... легитимный участник гонок.

- Сорок делится на четверых куда лучше тридцати, - хитро прищурилась байкерша. – Да и команде явных аутсайдеров нужно выглядеть убого. Куда же девать мой природный шарм? – девушка игриво подмигнула и провела пальчиком вниз по тонкой ножке бокала.

- А тридцать куда лучше десяти, Мадж. К чему отравлять нашу нежную дружбу пошлой торговлей?
Хозяин "Хайвея" затянулся самокруткой, выпустил к потолку несколько медленно тающих колец и удовлетворённо вздохнул.
- Прошу вас, синьорита, обратить ваш природный шарм, в наличии которого у вашего покорного слуги нет ни малейшей тени сомнений, на благо вашей работе. Думаю, Дейзи уже чувствует себя неуютно за барной стойкой и жаждет освободить место истинной королеве коктейлей и владычице шот-дринков. Полагаю, завтра утром, когда прекрасная сеньорита отправится домой, повергая меня этим фактом в бесконечную грусть и уныние, она сможет выкроить минутку и заглянуть, обрадовав бедного кота окончательным ответом.
Глаза Мрчайлда смеялись.

Запрокинув голову, Мадж откровенно расхохоталась. - Ну, я же должна была попробовать. Мне и правда пора. В зале полно жаждущих выпить. Если потороплюсь, возможно, я сумею их избежать.

- Удачного вечера, сеньорита

Засмотревшись на янтарную гладь Джек Дэниелса в низком толстостенном стакане, окружающую невысокие айсберги уже порядком подтаявшего льда, Маргарет-Сорока задумалась... что, в сущности, такое полет? Почему все крылатые так цепко держатся когтями за облака под распростертыми крыльями? Но даже себе она не могла бы объяснить, почему невозможность увидеть город далеко внизу была бы для нее равноценна коме, бессмысленному и амебному существованию. Для Маргарет полет был самоцелью: взлететь под самые золотистые нити Сети, упасть камнем вниз, чувствуя, как она сама становится оперенной черным стрелой, что прорывает плотный тягучий воздух, как закладывает уши на бешеной скорости. И вынырнуть из крутого пике у самого асфальта. Прилив адреналина в миг вдруг остановившегося падения, резкого взмаха крыльев, который возвращает в горизонтальную плоскость и еще одного, когда перед глазами снова только небо, закрытое тонкими переплетениями хозяйства паука-птицеяда.
Рожденный ползать летать не может... А рожденный летать?
В «Гнезде» на стене её комнаты висела лишь одна фотография. На ней был запечатлен Город с высоты полета: холст, покрытый серыми разводами разного оттенка и насыщенности, прорезанный цветными вспышками фар, окон, фонарей и еще какими-то отсветами. Это было больше напоминало не дома и улицы, а творение сумасшедшего художника, не глядя выплеснувшего на загрунтованное полотно банку серой краски, а потом небрежно разбрызгивавшего с плотной кисти-щетины яркие цвета, тут же расплывавшиеся на влажной поверхности холста. Фотография была сделана не ей, она едва ли помнила автора, купив снимок на одной из бесчисленных выставок, где среди горы хлама время от времени удается найти что-то приличное...
Маргарет отвлеклась от своих мыслей и повела назад крыльями, разминая мышцы, все еще ноющие после прошлой ночи.

И вновь незримая рука поворачивает тубус незримого калейдоскопа. И с тихим хрустальным шорохом стекляшки ссыпаются в кучу, порождая новый узор...

Тик-так - лузгают минуты сплёвывая шелуху секунд часы на стене кабинета Мрчайлда. И сам он возлежит в кресле с тоской и мазохистским удовольствием разглядывая фотографию несравненной Вивиан Айвори - бесподобная замерла на фоне серой стены. Чёрная одежда, потрясающие воображение любого эротомана ножки... и взгляд. Чуть ироничный, отстранённый, точно ослепительная мисс смотрит сквозь тебя. И лёгкая полуулыбка, какая бывает у ангелов хранителей, когда их подопечный влюбляется.

Меняет за великой китайской стеной барной стойки Мадж, сладко колыхающиеся округлости Дейзи. И медсестра двигается приковывать взоры и собирать дань заказов, взглядов за декольте и распущенных слюней.
А Мадж хмуро взирает на посетителей всем видом показываю, что выпивка может обойтись расшатанными нервами, если не зубами. И тряпка ласкает стакан, точно в интимных моментах фильмов для взрослых. И мыслями барменша не здесь, а в подсчётах и фантазиях.

Скучает и балансирует на грани мечтаний, не испугавшаяся хмурости Мадж - Сорока. Крылья подрагивают за спиной в такт дыханию. Она и сама не совсем понимает, как сложится дальнейший вечер. Но ещё она неожиданно остро ощущает родство душ с этой бескрылой и какой-то слегка нездешней девушкой за стойкой. И почти готова спросить её, о чём та задумалась.

Рихтуют в туалете Уилбура Райта - колобок обозлённый не складывающимся сегодняшним вечером нахамил Дейзи в присутствии Роя и Цербера. И теперь он уже не колобок, и даже не шар в боулинге, а баскетбольный мяч, который скачет от одних когтистых лап к другим, постепенно меняя цвет на красный.

Накатил чтоб успокоить расшатанную нервную систему вомпэр и замер притворившись спящим, чтоб не удивлять нового знакомого.

Двинулся к барной стойке Умр аль Фатх.

А Гертруда Стамп двинулась во встречном направлении, поскольку обозрев зал имела счастье лицезреть Тайво, с которым приятельствовала и уже довольно давно не общалась

Увидев знакомый силуэт, барменша хмыкнула, вспоминая, как впервые встретилась с сэнмурвом. Вернее как встретилась с ним второй раз утром. Знакомство, как оказалось, не смог вспомнить ни один их них.

Солнечный луч медленно полз по старой местами замшелой каменной кладке, пока не добрался до лица спящей на ворохе разномастных матрасов и покрывал черноволосой девушки. Болезненно поморщившись, она дернула головой и слабо застонала. Сон ушёл, оставив Мадж дикую головную боль и привкус пыльной тряпки во рту.
Возле уха раздавалось чье-то мерное дыхание. Сильфида резко повернулась и уставилась на огромную мужскую спину сплошь покрытую длинной синей шерстью.
- Докатилась, - едва слышно выдохнула она, облизнув пересохшие губы.
Сон был дик и неухожен, как абориген с каких-нибудь людоедских островов.
Сэнмурву снилось, что он в католическом храме, в котором скамейки сдвинуты в сторону, на освободившемся месте, вкруг сидят буддистские монахи в своих шафраново-кислотных одеяниях. А в центре этого круг стоит сам Умр аль Фатх, в одной бордовой набедренной повязке, против которого абсолютно обнажённая женщина.
- Пусть бой начнётся - раздаётся противный, невесть кому принадлежащий голос и девица бросается на сэнмурва. Сдёргивает с него повязку и валит на спину в движении этом занимая позу для удовольствий "наездница"...
Крысолов проснулся не досмотрев до развязки, но и проснувшись продолжал ощущать запах женщины из сна. За спиной раздался какой-то вздох.
Умр аль Фатх повернулся и взгляд его упёрся во взгляд спаринг-партнёрши из сновидений. Причём наряд её, мало чем отличался от уже виденного в грёзах
Судя по состоянию, количество выпитого накануне, можно было описать одним ёмким и крепким словом, не размениваясь на бутылки. За последние месяцы Мадж случалось просыпаться в куда более странных местах, поэтому компания синей собаки и собственная нагота её не очень смущало. А вот то, что она абсолютно не помнила, как здесь оказалась, настораживало куда больше.
- Ты кто? – спросила она, отчаянно надеясь, что имя подстегнёт память.
- Умр аль Фатх - просипел несчастный сэнмурв, чьи связки судя по всему напоминали высушенные мумии по среди Сахары.
Странно, но голова не особо болела, просто была неподъёмной. Оставались открытым два вопроса.
Первый, где они собственно. Второй...
- Слышишь, а мы вчера того... до сладкого добрались?
Имя незнакомца она слышала впервые, никаких ассоциаций.
- А какая разница, если оба ни фига не помним, - безразлично пожала плечами сильфида, вертя в руках сапог, который использовала как подушку. Признаков остальной одежды она не наблюдала. – Это твой дом?
- А что похоже на мой дом - попытался оскорбиться Крысолов, однако сил не было. - Это вообще на чей-нибудь дом похоже? Похоже какой-то интимный уголок каких-то крылатых...
Сэнмурв заинтересованно оглядел собеседницу.
- Слышишь, а тебя я по ходу сюда затащил. Твою ж... Ничё не помню. Где мы хоть познакомились? У Джека? Я помню пил пиво и смотрел на этих гамадрилов в боксерах... Тоже мне бои без правил. Там?
Мадж потёрла виски.
- Из байкклуба мы поехали проветриться, потом нам не хватило, и мы зарулили в какой-то бар за горючим. Всё. Дальше не помню, - она рассеяно провела рукой по волосам, убирая их назад, и скрестила руки на груди. – Ну не голые же мы сюда припёрлись. Давай по запаху, что ли ищи.
- Ага. Поводок подарить?! Скромней надо быть.
Крысолов повёл носом
- Тобой пахнет. Могу тебя поздравить, у нас всё было. Правда, ни хрена не помню насколько долго.
Вещи Умра аль Фатха обнаружились через некоторое время. Кое-что под матрасами, кое что, в частности обувь - почти на другом конце крыши. С вещами обнажённой девицы было хуже. Если джинсы, второй сапог и носки (про запах Крысолов язвил долго и зло), всё таки были найдены. То всё, что закрывало верхнюю половину тела, исчезло наглухо.
- Может я тя в полёте раздевать начал - умучено прохрипел сэнмурв. - Ну... как не навернулись только. Кстати, как тебя звать-то?
- Не важно, - коротко бросила Мадж и, холодно сверкнув глазами, направилась к чердачному окну. Оказавшись на крыше, она встала на самый край и горько усмехнулась. Оказывается, сегодня ночью она снова летала, пусть не сама, пусть в объятьях здоровой псины. Резкий порыв ветра разметал длинные волосы, открывая голую спину с двумя уродливыми рубцами на лопатках.
Обычно девиц побывавших в постели Крысолова, хозяин постели вышвыривал наследующее утро не взирая на возраст, расовую принадлежность и социальный статус. Однако если ты провёл утро с девушкой в поисках её одежды, то это уже к чему-то обязывает.
А эта придурочная видимо собиралась поддаться суицидным желаниям...
- Стой дура!
Сэнмурв налетел обхватив хрупкое тело сзади и двумя сильными взмахами уходя вверх, в расплавленный золотистый туман отражённого Сетью солнца.
Крылья взрезали воздух неся Умра аль Фатха и его добычу в сторону дома сэнмурва.
Ветер комкал вопли, однако это не мешало летуну реветь истязая несчастные связки
- Критинка приболевшая. Что жить надоело? Иди утопись, овца, всё благостнее выглядеть будешь, когда в гроб положат. Истеричка тупая. Что всё плохо и жизнь кончена? Крылья обрезали? Дочь свиньи и шакала, внучка плешивого барана, племянница дэва, на не прольёт Милосердный над тобой ни одной слезы жалости. Жить нужно столько, сколько отпущенно Лучезарным! Не можешь жить благодаря крыльям, живи на зло тем, кто тебя их лишил!!! Будь сильнее и пусть все эти подонки буду посрамлены!
Мадж, задохнувшись от неожиданности, очумело смотрела, как исчезает под ногами город, мажутся очертания крыш и башен. Давно забытое чувство полёта ударило в голову почище любого самого убойного коктейля. Минорное настроение исчезло с первым взмахом крыльев, после второго, она уже восторженно трепетала в стальной хватке сэнмурва.
Крысолов ушёл в пике, так что ветер со свистящим смехом швырнул ему в лицо пряди чёрных волос.
В своё жилище он ввалился через окно одним движением складывая крылья и подхватывая девушку на руки.
- Ща футболку поищу. И не смей к окну подходить, а то я тебе лицо обгладаю.
Умр аль Фатх распахнул пасть проведя кроваво красным языком по белоснежным клыкам.
- Пить будешь? Чуть-чуть, а то я смотрю ты ряды алкоголиков стремишься не то, что пополнить - возглавить.
- У меня сильные конкуренты, - заржала Мадж, осматриваясь. – Тащи. И лучше воды, градусов с меня достаточно.
- Оденься, женщина - пробурчал крылатый волк швыряя в гологрудую гостью чёрную мятую футболку с портретами Че и Боба Марли занимающихся армреслингом.
- И наведи здесь порядок, пока я воды принесу. Жрать будешь?
- Не, я с похмелья не ем, только пью, как верблюд - отозвалась сильфида, затягивая футболку узлом на животе. – Воды дай и я уйду. Через дверь, - добавила она.
- Сама не ешь, мне приготовь - Крысолов ухмыльнулся, но не язвительно, а как-то по доброму, словно старой знакомой. - И... как тебя зовут всё-таки.
- Мадж, - хрипло ответила байкерша. – И готовить я тебе не буду.
- Сядь - в голосе сэнмурва прозвучало что-то такое, отчего спорить с ним не хотелось. - Ни хрена тебе замуж не выйти. Готовить и то не умеешь.
Умр аль Фатх скрылся на кухне, вернулся с ковшиком воды.
- Сейчас спать ляжешь. Здесь на диване. Проснёшься - кофе тебе сварю. Потом о жратве подумаем. И готов поспорить, что ты попытаешься сбежать.
Припав к ковшу, девушка осушила его несколькими крупными глотками и благодарно взглянула на спасителя. Возражать она не стала, головная боль, затухшая в эйфории полёта, накатила с новой силой и выкручивала виски. Сапоги полетели в угол, а Мадж плюхнулась на диван, чувствуя себя развалиной, практически руинами. Спать хотелось нещадно.
- Не буду я никуда бежать. Да и прыгать я не хотела. Так что успокойся, пейзаж тебе за окном не попорчу.
- Спи давай, психопатка.
Хозяин квартиры отправился в спальню и уже оттуда послышался его тявкающий смех
- Проспоришь, с тебя ночь любви, о роза среди алкоголичек. Причём по трезвому.
- Размечтался, - весело заорала в ответ Мадж. – Судя по всему первый раз был ужасен и без допинга мне прелюдию не пережить.
- Заглохни и спи. Не проспоришь, ни чего и не будет.
Сильфида подавилась смехом:
- Ааа, так это была угроза.
- Считая, что я взял тебя на слабо. И завянь уже, дай выспаться герою.
- У героя есть одеяло? Холодно у тебя здесь.
- Под диваном поищи - голос сэнмурва стал вязким и сонным.
Укрывшись, девушка подтянула колени к груди и блаженно улыбнулась. «А этот Умр не так плох», - уже засыпая, подумала она.

(Момус и я)

(вместе с Номи)

Не заметить Тайво мог только слепой или обкуренный до такой степени, что мир вокруг, изменившись до неузнаваймости, потерял прежние очертания и формы. Вомп шел навстречу лисермахе и казалось, что пространство само раздвигается перед ним, стараясь избежать столкновения с могучим темным торсом. Несмотря на высокий рост, Тайво двигался быстро. Стамп чуть прищурилась, прикусила розовую сочную губку и, уперев руки в крутые бедра (которые пусть и не отличались пышностью, но для маленькой худосочной фигурки, затянутой в кожу, и этого было достаточно), замерла всего в нескольких шагах от приближающегося Тайво:
- Да падет Сеть и выдохнется весь виски на свете, кого я вижу?! - воскликнула девушка, раскинув руки в приветственном жесте.
Видение обрушилось на голову вомпера обухом и вселило в сердце его смятение. Он потерялся во времени и пространстве, резко ощутил себя брошенным и покинутым всеми. Да и новообретенный товарищ зачем-то бросил его одного за столиком, а пить Тайво больше не решился. Вот и двинулся вслед за фигурой Умра, не особо-то думая, куда идет. Гертруда случилась хоть и приятной, но неожиданностью, и вомпер рассмотрел ее лицо не сразу.
- Ох. И впрямь такая встреча достойна потери мировых запасов виски... Ты уж прости, не заметил тебя сразу, задумался вот, - Вашингтон оглянулся на покинутый столик. - Рад видеть, чертовски рад!
- Что-то случилось? Ты чего такой... замороченный? - сбросив маску веселости, спросила Гер, дотрагиваясь до руки вомпа. "Опять, наверное, спал где-попало", - промелькнуло в голове лисермахи, когда на коже тоненьких пальчиков она почувствовала мельчайшие частички не то песка, не то извести. - Ел сегодня? - участливо поинтересовалась Стамп, высоко задрав подбородок, чтобы заглянуть в глаза собеседника. Она сама не знала, почему Тайво вызывает у нее такое участие, но каждый раз когда она его видела, сердце ее таяло от чего-то нежного и теплого, внезапно заполняющего грудь.
Вомпер вздрогнул от легкого прикосновения.
- Ну так... Пил. Что-то уже не хочется, давай лучше поговорим, - он опять вспомнил про столик. - Пойдем присядем?
- Пойдем, - пряча руку после неосторожного жеста за спину, согласилась с предложением Стамп. - Не хилая у меня выдалась ночка, скажу я тебе. - Сначала проигралась в хлам, потом наведалась к этому козлу Шаромунделю - вытрясти мелочишко, потом... ааа, короче, все как обычно, - устало выдохнула Гер, приближаясь к столику.
Вашингтон поежился и уселся в ближайшее кресло.
- Это на тебя похоже, по правде. Да и у меня, если припомнить, ничего особенного не случилось, опять кутяжил. Все привычно, если бы не одна неведомая странность, - углядев на столе остатки пойла, вомпер все же решился: допил его одним большим и горьким залпом. - Кажется, я схожу с ума. Основательно так.
- Эт как? Что за новости Тай? - брезгливо осмотрев столик за который только что сели, лисермаха не решилась пить. Вместо этого она насыпала себе на руку белого порошка и глубоко вдохнула. "Гер, на сегодня хорош, - сама себе заметила девушка, опасаясь передоза, - а не то крылышки склеишь раньше времени".
- Давай рассказывай.
- Совсем недавно мне явилась Сеть. Я, конечно, видел ее во сне и раньше. Но не так. В этот раз я не спал, это уж точно, Крысолов подтвердит. И ощущения были такими... непривычными. Со мной никогда подобного не было. - Внимательно изучая поверхность стола, Тайво растерянно улыбнулся. Редко кому доводилось видеть вомпера в таком состоянии. - Я будто слился с ней. А город внизу умирал, и я ничем, совсем ничем не мог ему помочь, хоть как-то помешать. И я даже не был уверен, что мне этого хотелось, таким затягивающим было это тепло. Это все не случайно. Не бывает так.
- Грибы не ел? Блюм-грибы? Говорят от них такое бывает. Кстати, если ты не спал, то как это произошло? Что, вот так просто сидел, чесал лысый затылок и улетел? - Гертруда попыталась разрядить обстановку и, подмигнув другу, уж было хотела поддеть его локоточком, но вовремя спохватилась, припомнив нелюбовь вомпера к касаниям.
- Да, весьма похоже. Я пил, и тут-то оно меня и накрыло. Все казалось абсолютно реальным и этим страшило. Хотя... Что ты сказала? Грибы? - Лысая голова Тайво по всем внешним признакам задумалась, а затем заухмылялась во весь клыкастый рот. - Я не помню. Очень даже может быть, что и ел. Или ел кого-то, кто ел! Это пройдет?.. Да пройдет, я уверен... Слушай, спасибо тебе!
Неунывающий характер вомпера запрятал все смутные настроения поглубже вглубь него, и он снова стал самим собой.
- Что мы все обо мне? Ты-то чем сейчас планируешь заниматься? Наверняка ведь есть какие мыслишки на этот счет!
- О, да! Есть мыслишки! Спать! - закрывая глаза и чуть потягиваясь, сказала лисермаха. - Если честно, ты поймал меня на взлете, вернее, я тебя заметила. - Видишь ли, мне не очень хочется дождаться того момента, когда проснется воооон тоооот гвоздик, - Гер ткнула острым пальчиком в сторону диванчика на котором дрых ее недавний поклонник, - я его вырубила с помощью моей любимой подруги - Выпивки. Усмешка Стамп была немного усталой, а в уголках четко очерченных губ пряталась горечь.
- Кстати, ты что правда не слышал о грибах? Я хочу попробовать, - лиса понизила голос и чуть наклонилась в сторону вомпа. - Тай, говорят - штука убойная, можно проникнуть за сеть, посмотреть что там и как, прикинь? - У этого вонючего ублюдка Шармунделя есть пару грамм, но он, собака, заломил такую цену, что мне и за месяц не собрать... если только дела какого не подвернется, - Стамп вопросительно посмотрела на друга в надежде, что у того, возможно, есть кой-какие идеи на этот счет.
Ни единой здравой и хотя бы отдаленно похожей на реализуемую идеи у Тайво не было. Причем уже очень давно. Что отчасти компенсировалось его неуемным нравом благородного прожигателя жизни, дающим сбои крайне редко, да и то ненадолго. Как сегодня.
- Ну, мне бы не хотелось препятствовать твоему великолепному парению, но вот проводить тебя я бы не отказался, ты же знаешь. Ни за какие деньги, коих у меня, к слову, сейчас не так уж много, потому с грибами для тебя придется обождать... Слушай, давай обсудим это в другом месте, когда наберем высоту? Мне бы только с моим новым приятелем попрощаться как следует, он славный малый, хоть и вспыльчивый. - Вашингтон огляделся. - Да вон он, у барной стойки. А там уж и решим, как быть с твоим Шаромунделем, ага?
- Давай, - легко согласилась девушка, приподнимаясь. - Что-то мне захотелось на воздух, - на секунду Гер показалось, что она теряет сознание - голова закружилась, - прощайся с приятелем, жду тебя на крыше. Тряхнув гривой рыжих волос, Стамп, будто вернув себе свежесть восприятия, все же отпила из грязного стакана и уверенной походкой направилась к выходу.

(с прекрасной Факел)

Улыбнувшись скорее своим мыслям, а отнюдь не устроившейся за баром крылатой, Мадж, тем не менее, поставила перед посетительницей низкий толстостенный стакан с двойной порцией её любимого напитка. Барменша вспомнила всех своих знакомых, которые потенциально могли согласиться участвовать в гонках, и теперь мысленно жонглировала ими, составляя пары.  Сработаться могли явно не все.
От размышлений Сороку отвлек звук скользнувшего по гладкой поверхности стойки стакана. Коротко отметив болтающийся там двойной виски, крылатая подняла глаза, запоздало обращая внимание на то, что Мадж сменила на своем посту Дейзи.
- О, ты уже здесь?
- Видимо, теперь моя очередь сказать что-нибудь очевидное? О, ты умеешь летать, - беззлобно съязвила сильфида.
- Что, правда? - по губам Сороки проскочила тень усмешки. - Я сегодня пораньше заскочила. Как-то непривычно. Не составишь компанию? - Маргарет кивнула на бильярдный стол, - посетителей все равно не слишком много.
Мадж выразительно покосилась на нескольких завсегдатаев, кажется поселившихся за стойкой.  
- У меня к тебе встречное предложение. Но сначала, что ты знаешь об аэростатах?
- Хм... - нельзя сказать, чтобы вопрос барменши поставил ее в тупик. Но именно его она сейчас никак не ожидала услышать. - Не так много, как хотелось бы. И не слишком мало. Несколько раз летала... А что такое? - добавила Маргарет, чуть помедлив.
Поджав пухлые губы, байкерша азартно прищурилась и плеснула девушке ещё виски. Замечательно. Быть в связке с Сорокой, не такая уж абсурдная мысль. Если ещё уломать Умра, то получится довольно жизнеспособное трио. Добротный костяк, как раз такой нужен для победы.- Я собираюсь участвовать в гонке. Набираю команду, - ухмыльнувшись своим словам, сообщила Мадж.
- Звучит заманчиво, - в глазах крылатой мелькнули желтые искры азарта, проскользнув с яркостью и быстротой падающих звезд.

Хайвей
Судьба, всегда занимает в "Хайвее" угловой столик, возле иллюминатора, чтобы изредка поглядывать на небо в рассеяном желтоватом переливе света Сети. Тот столик, на котором стоят сиреневые ирисы в тонкогорлом вазоне. Даже если этот столик кем-то занят - не дайте картинке обмануть себя - за этим стликом сидит судьба. У неё чудесный взгляд влажных глаз анимешных девочек и вьющиеся волосы цвета южной ночи раскрашенной басмой. С юркими рыжими прядями, что кажутся хвостами комет в необъятности космоса.
Судьба заказывает себе "Калуа", сливки и горький шоколад с добавлением кайенского перца. Она потягивает напиток и улыбаясь смотрит на таких разных, но таких одинаково забавных в своём планировании близкого и не очень грядущего.
Она любуется отсутствием сомнений в будущем намеченном для себя Гертрудой Стамп и Тайво Вашингтоном...


Город
С тех пор, как Натаниель Росс потерял крылья, в его жизни произошло много перемен. Сменялись адреса и лица окружения. Менялись имя и фамилия. Порой, даже место рождения, менялось в угоду текущим интересам.
Что оставалось неизменным - так это желание вернуть утраченное. В настоящее время, бывший малах уже прошёл все стадии отчаяния и надежды, и мания вновь взрезать полотно воздуха лезвиями перьев переросла в образ жизни, которая была проникнута основной идеей - найти средство.
Росс тратил огромные суммы денег на легальные исследования. Занимался вещами, порой просто жуткими, которые, столкнись с ними официальный закон, гарантировали ему около тысячи лет расстрела. Плавал как придонная рыба в илистой мути теневых сфер, не чураясь самого грязного колдовства, которое на поверку оборачивалось бесконечно изощрённым шарлатанством...
И копил, копил результаты. Откладывая в памяти те данные. которые приближали его к успеху всего предприятия.

- Доктор? - вежливый голос Натаниеля Росса пробирал облачённого в белый лабораторный халат, точно сквозняк - Порадуйте меня.
- Суть в том, что мы практически нашли проклетки...
- Что, простите?
- Ну... я не очень уважаю термин клоновые клетки, мы используем проклетки. Это клетки не получившие какой-либо диффернциации...
- Дальше. Так вот. У всех крылатых крылья развиваются из почти такого же клеточного набора. что и остальной организм...
- Почти?
- Да. Есть два существенных отличия. Наличие стимулирующего гена. Мы назвали его "Флай -ген" и собственно катализатора специализации.
- Что это за катализатор?
- Этого мы пока не знаем... но есть предположение.
- Я весь внимания.
- Вполне возможно, что это не химическое соединения, и даже не электрический импульс, сродни нервному. Хотя наверняка и без них не обходится. Это может быть некая энергия лежащая вне поля современной науки. Например страстное желание взлететь.... или безотчётный страх побуждающий спасаться любой ценой.
- Страстное желание взлететь?! - бывший малах начал приподниматься над креслом, грозный, как ангел гнева, пусть даже и без крыльев.
- Вы поймите, здесь скорее всего важна не направленность, а концентрация. Сознательное желание полететь никогда не будет сильнее подсознательных мечтаний о полёте.
- Что вам необходимо, чтобы закончить исследования.
- Боюсь о закончить, речь вообще не идёт. Но можно попытаться создать искусственные условия ряду крылатых, в которых они будут испытывать запредельные нагрузки с минимальной возможностью использовать крылья. Если мы сумеем изучить их в динамике, с учётом нервной и гуморальной активности, а в идеале и психологический статус...
- Я сейчас же распоряжусь...
- Не выйдет. Повторяю, необходимо исключить компонент осознанности...
Натаниель Росс задумался. После чего поднялся так мягко, что собеседник невольно сравнил его с хищником выходящим на охоту.
- Доктор, подготовьте всё необходимое оборудование. У вас будут подопытные кролики.

- Куда едем, босс?
- Навестим одну помойную крысу. Она мне должна, а поскольку своё толстое брюхо, эта крыса любит больше всего на свете, то полагаю, пожелает поделиться со мной информацией...

/с великолепной Тунгуской/

Долго церемониться не пришлось, с Крысоловом кровопивец распрощался тепло, условившись встретиться если не в тот же час, то в том же месте - безусловно. Что и говорить, чувства и эмоции, с которыми Тайво покидал этот бар, не шли ни в какое сравнение с теми, что преобладали в первые минуты здешнего его пребывания. "Хайвей" ему понравился, даже более чем, он вдруг почувствовал легкое сожаление, но тут же его и отбросил, вспомнив о том, что наверху его ожидает Гер.
Поднявшись по узким ступенькам, количество которых вомпер недавно сосчитал собственными костями, Тайво оказался на крыше и вдохнул воздух, пропитанный близостью Сети, полной грудью. Похолодало.
Вашингтон расправил крылья и уставился в поблескивающую золотыми отливами Сеть, будто увидел ее впервые. Затем вздохнул и положил руку на плечо Гертруды, покачивающейся на самом краю крыши.
- Ну, и что теперь? Навестим твоего друга, а?
- На-вес-тим, - по слогам произнесла лиса, хитро щурясь. Свет запутался в ее волосах, заигрался рыжими прядками. Воздух, и до этого не отличавшийся чистотой и прозрачностью, еще больше потяжелел, наполнился запахами, налился, как зрелый плод соками очнувшегося города (этот город никогда не спал, он переходил из одного состояния в другое - не меняя своей сути - сути гуляки и вора). Гер почувствовала, как сильно кружится голова, как легки, невесомы крылья. "Последняя доза - лишняя", - пронеслось там, где еще могло жить трезвое сознание, - "аааа, плевать", - прозвучал окончательный приговор, и было уже непонятно, кем он вынесен - самой Стамп или ее одурманным мозгом. Лисермаха повернулась к Тайво, улыбнулась, будто безмерно счастлива и расправила красивые ухоженные крылья.
- Летим - коротко обронила девушка, сильно оттолкнувшись от самого края, внезапно сложив крылья. Веселье, обуявшее расчетливую Гер, искало выхода. Она решила сыграть в свою любимую игру, забывая, что рядом находится друг, который может и не знать о ее сумасшедшей привычке падать камнем вниз, а потом спасаться за несколько секунд до земли. С закрытыми глазами, со сложенными крыльями, лиса стремительно приближалась к собственной смерти, но ей казалось, что она взлетает, что вот-вот пронзит Сеть, и та примет ее, как мягкое воздушное облако. Гер буквально растворилась в наслаждении, утонула в мягких складках невообразимого кайфа. Рыжая бестия Стамп совсем забыла, что падает...
Смех возник внутри и тут же разгорелся эдаким своенравным костром, сдерживать который вомпер был не в силах, расхохотавшись во всю мощь легких. Он смотрел вниз, вслед улетающей к земле брошенным камнем Гер, и думал о том, что такими грацией и безумием не обладает ни одна птица. А вороны, давние его неприятельницы, все кружились в отдалении, поглядывая на него с неодобрением, и молча завидовали.
Он скользнул вниз с края, устремился следом за подругой, разрывая холодное спокойствие воздушных потоков, захлебываясь смехом и выкрикивая давно забытые ругательства на всех языках древнего города Омфала, которые только мог сейчас вспомнить. Он как мог помогал себе мощными движениями крыльев, но догнал ее у самой земли, крепко заключив в невольные обьятия, и они вместе едва не впечатались в грязную и замызганную мостовую, распугав окрестных бродяг и жуликов, но все же участь эта их миновала.
Гер открыла глаза и захохотала. Происходящее дурманило еще больше. Адреналин бушевал в крови, как безумный змей в поисках добычи. Легко освободившись, не поблагодарив, - так, будто они вместе совершили какой-то старый ритуал, будто опасное падение всего лишь увертюра, начало чего-то грандиозного, Лисермаха задрала голову вверх. Играя слогами, как сладкой карамелью, пробуя слова, на предмет начинки - клубника или черника - Гер тихо спросила:
- Как думаешь, что там? Хочешь туда?
Ему больше хотелось глядеть при этом в ее глаза, но выбора не было, и вомпер тоже засмотрелся Сетью, обводя взглядом ее смутные контуры. Он мог бы сказать о том, что ему туда совсем не хочется, его частенько пугает это жестокая синяя высь, и это прозвучало бы жуткой неправдой, и так оно и было бы. Заговорить о том, что никто из них, ни даже из их далеких предков никогда не видел того, что находилось за Сетью, и ведь неизвестно, так ли хорош тот мир, как о нем говорят. Так они утешали себя сами, вдали от посторонних глаз, когда требовалось. Вспомнить, что уже очень давно не случалось даже романтично настроенных психов, согласных пожертвовать крыльями и жизнью этой – ради одного-единственного глотка жизни той. Каждый из крылатых понимал, что главным богатством из числа всех, отнятых у них Сетью, была свобода.
Он не ответил, и просто улыбнулся, слегка прикоснувшись к ее руке. Настал черед Гер - девушка вздрогнула, но не от неожиданности, а от того, что прикосновение мужчины показалось ей очень знакомым, близким. Стамп задумчиво, не боясь, провела пальчиком по щеке вомпа. Чертики в ее желто-зеленых глазах не просто плясали, а дико носились в бесноватом танце - то возрождаясь, то погибая в черных, бездонных, расширенных зрачках.
- А мне - веришь, нет, - наплевать, никто меня не удержит, я свободна... если захочу хоть сейчас поднимусь туда, - Стапм встала на носочки, чтобы немного сократить разницу в росте. - Я люблю жить, Тай, но и умереть не страшно. - Но главное - мне любопытно, - лиса рассмеялась звонким смехом, который рассыпался вокруг нежно-голубыми хрустальными осколками. - Давай почистим этого жирдяя Шаромунделя, наедимся грибов и посмотрим, что там может быть интересного, - взгляд Гер был прямой, с вызовом игрока, испытывающего судьбу. Пальчик застыл на секунду, едва коснувшись четко очерченных губ, а потом исчез вместе с рукой - Стамп потрогала крыло и вновь рассмеялась:
- Железная хватка, Тай, у меня все косточки хрустнули.
Он рассмеялся в ответ, его смех эхом устремился ввысь, но тут же и прекратился, будто и не было. Лицо вмиг обрело серьезность, разбавленную легким оттенком грусти, и только глаза все еще смеялись, и никакая сила не могла остановить это чуточку нелогичное веселье, но голос прозвучал сухо и пафосно, будто речь продажного политика:
- Давай сделаем это. Грибы томятся в ожидании.

Весело подмигнув подходящему сэнмурву, Мадж хлопнула на стойку рокс и потянулась за бутылкой. Ты-то мне и нужен, красавчик. Если и брать штурмана, то только тебя.
- Что желает мой быстрокрылый друг, - несвойственным ей любезным тоном осведомилась сильфида.
Зная Мадж не первый день, Умр аль Фатх не сомневался - ласковой и милой его подруга бывает в трёх случаях: когда видит новый байк и ей разрешают на нём проехать; когда ей хорошо...хм в мужских обьятиях, да не прогневается Милосердный на ласки мужчины и женщины в дневное время (это он знал, потому что пару раз барменша всё же проспорила); и когда ей чего-то надо.
Но друзья, потому и друзья, что любят и воспринимают нас, такими, какие мы есть.
- И вновь салам тебе, прекраснейшая Мадж
Мой путь к тебе - как будто к Мекке хадж.
Я счастлив видеть на лице твоём улыбку,
Которую не купишь, не продашь.
Сэнмурв тявкающе хохотнул радуясь своему дурацкому ребячливому экспромту.
- Покажи класс, о несравненная, угадая чего я желаю.
Вскинув брови принимая вызов, байкерша склонилась за стойкой и некоторое время гремела бутылками. Как и у любого уважающего себя бармена у Мадж в запасниках было несколько действительно ценных напитков «для особых случаев». Откупорив пузатую потёртую бутылку, на которой не было даже этикетки, только сургучная бирка болталась на горлышке, девушка невольно вдохнула плотный густой аромат. Букет, вот что отличает короля от свиты. Стакан на треть наполнился тёмно-золотистым напитком.
- Попробуй вот это.
Точно глоток воздуха с горных лугов обжёг обоняние.
... снежные искристые вершины плывут вдали в мареве необузданной синевы неба... горечь миндаля... полынное безумие... переплетаются и тут же тают ароматы чабреца и мяты...облако душистого разнотравия... ковыль метущий воздух в такт поцелуям ветра... россыпь маков... лавандовый дым... вновь горечь миндаля...
Глоток бархатисто скользнул по горлу. Шёлковой удавкой затянувшись на вкусовых рецепторах...
... облака бросающие тень на озеро в светлых водах которого купают свои ветви ивы...сливовый сад в кипении цвета... виноградники карабкающиеся на холмы...разломанный гранат с лалами влажно блестящих зёрен... пенистый прибой у берега выпирающего горбом белоснежного песка...
- Что это - прохрипел сэнмурв ошарашенно наблюдая едкую улыбку довольной собой барменши. Улыбку победительницы.
- Это то, что ты хотел, - наслаждаясь произведенным эффектом, игриво ответила Мадж, крепко прижимая бутылку к груди. Барменша явно медлила прятать её назад в сокровищницу. Удивить истинного гурмана всегда приятно, особенно когда это твой друг.
Глазами путника измученного жаром пустыни и алчущего глотка воды, более, нежели всех иных сокровищ земли; глазами ребёнка, которому подарили новую долгожданную игрушку, но тут же отобрали, дабы не сломал; глазами матроса взирающего на пропадающий в туманной дымке берег, на который ему не ступить возможно больше никогда, ибо плавание полно неожиданностей, а Океан - капризный бог - таким взглядом полировал бутылку в руках подруги Умр аль Фатх.
- И с чего такая щедрость, не свойственная некоторым взбалмошным особам, особенно в рабочее время?
- Я хочу тебе кое-что предложить, - с несвойственной ей мягкостью улыбнулась сильфида, поглаживая тёмное горлышко бутылки.
- Судя по твоим движениям, которые даже Фрейд не смог бы верно оценить, это что-то захватывающее... Плесни-ка ещё и я послушаю твою гениальную задумку, которая вероятно отправит нас в логово ортопедов.
Хмыкнув, Мадж отвинтила крышку и медленно стала подносить её к стакану, но остановилась на половине дороги.
- Сначала скажи, что согласен.
Это был откровенный и грубый шантаж, пригодный только для старых друзей.
- Дёшево ты ценишь мою принципиальность, о бриллиант средь хрусталя - пробурчал сэнмурв - Судя по тому, как заворожённо смотрит на нас эта восхитительная роза - кивок в сторону Сороки обозначил упомянутую розу - она уже в курсе того безобразия, в которое ты стремишься втянуть меня, пользуясь моим хорошим к тебе отношением и беззастенчиво играя на струнах моего алкоголизма. Согласен, Иблис с тобой. Надеюсь речь идёт о кувыркания под одеялом и ты решила разнообразить наш дуэт своей новой подружкой.
Щедро плеснув другу ещё, барменша игриво рассмеялась:
- Другого ответа я и не ждала. Наше трио участвует в гонке на аэростатах, а ты будешь штурманом.
Часть божественного нектара распылилась вовне.
- Кем? - прохрипел несчастный синий волк стирая слёзы и пытаясь прокашляться. - Какого Даджаля! Это что. шутка такая?
- Мне нужен штурман, - спокойно повторила Мадж. Любезная улыбочка испарилась, уступив место по-деловому поджатым губам.
Сэнмурв обречённо взглянул на бокал с расплавленной бронзой напитка и одним махом засадив в себя содержимое оного подставил опустевшую тару под дабл-дринк
- Рассказывай давай - велел он.
Говорила Мадж чётко, собрано и по делу, ставки были высоки, а хитрить и ходить вкруголя, сильфида не любила. В конце она начертила мокрым пальцем на отполированной столешнице знак процента.
- Десять мы получим в любом случае и тридцать, если выиграем, - голубые глаза сверкнули азартом.
Сэнмурв внимательно изучал лицо подруги. Нет, не деньги заставляли её продумывать план действий и позволять фантазии увлечь себя. Бескрылую манило небо. Пусть такое, сублимированное, пусть в кабине аэростата. Но зато ветер свистящий в ушах, парение над размазанным кляксой, городом. Простор. И азарт победы.
Нельзя лишать человека мечты. Как нельзя отрубать крылья. И какой же он друг, если поступит подобным образом.
- Я в деле - прорычал Умр аль Фатх и приняв решение расслабился.
Лапа впечатала в полированную поверхность стойки купюру - одну из немногих оставшихся от недавнего "заработка"
- На все!И давай чего-нить мерзопакостно-праздничного!

(с велеречивым мастером)

Судьба с лёгкой улыбкой наблюдала в иллюминатор за причудливыми вдохновенными пируэтами двух тел. Так матери наблюдают за выступлением своих ад на сцене - переживая и гордясь. И важно ли, что танец двух пар крыльев - это спектакль на двоих. Дуэт?! Дуэль?! Па де-де?!
Хрупкая стремительная ломкость перьев, рисующих в синеве сгущающихся сумерек иероглифы бытия. Пугающая архаичная тяжесть кожистых крыл вспенивающая воздушные потоки.
Судьба заказывает водку с клюквенным соком, салютуя удаляющимся летунам, которые уже вышли на финишную прямую перед кардинальными переменами в своей жизни.
Она цедит коктейль и смотрит на новое лицо в галерее шаржевых зарисовок "Хайвея". Новый камешек вынесенный очередным поворотом калейдоскопа в круговерть узоров.
Судьба ещё не знает, как сегодня назовёт себя этот не стремящийся к публичности камешек, но, зато она предчувствует, как через три минуты он двинется в туалет. Как ещё через две с половиной минуты пойдёт обратно и постаравшись уклониться от столкновения с Дейзи, несущей себя и заказ, влипнет в барную стойку, поймав суть разговора Мадж и Умра аль Фатха, точно бумажный самолётик улетевший из чужого окна. И как неожиданно остро, забыв, про стремление к одиночеству и отчуждённости, ему захочется принять участие и в нём и в деле...

Мириэль поежился, вставая из -за столика. Мутно. Эмоции были, но сегодня они были не того качества как хотелось бы. На автомате проследовал известным маршрутом, легко уклонился от официантки, поправил объемный капюшон, который чуть приоткрыл лицо. Зачем он ходил куда то, зачем заказывал водку, зачем вообще совершал эти странные на его взгляд действия, пожалуй, и сам Мириэль объяснить не мог бы. Годы жизни "завернутой в лохмотья" превратили эти действия в привычку, бессмысленную симуляцию активной жизни. На обратном пути легкая вспышка изумрудной эмоции у барной стойки привлекла его внимание, и Мириэль направился туда.
У стойки барменша ловко обрабатывала своего собеседника на авантюру. То, что пахло авантюрой, ангел даже не сомневался: запах был тонкий и пряный. О да... именно этого запаха ангел так ждал, это была не простая авантюрка на одну ночку, это было сродни запаха самки для самца в период гона. И эмоции были искрящимися и яркими.
Мириэль почти упал на стойку невдалеке от пары, не удержался- втянул искорку удовольствия отлетевшую в сторону. Понял, что удовольствие было алкогольным. Невольно вслушался в разговор. Распластавшись по стойке смотрел из -под глубоко надвинутого капюшона на разговаривающих. Лохмотья рукавов живописно расстелились по стойке.
"Похоже на облака" - невольно подумалось Мириэль - "Вот это похоже перистое..." Облачко -лохмотка заскользило по поверхности стойки, и ангел придвинулся ближе к разговаривающим. Со стороны он мог показаться обычным пьяницей в сером бесформенном балахоне, решившим выклянчить выпивку у бармена и, как водится, "все вернуть с получки".
- Эээээ... доброго времени, милейшие - скирипуче прозвучал его голос.

(ходили с Номи по грибы)

Лисермаха отошла на пару шагов, чтобы не мешать вомпу расправить мощные крылья и взлететь. "Не зря я провожу в салоне по нескольку часов кряду - мои крылья тоже позволяют подниматься легко", - мельком подумала Гер, любуясь красивым полетом Тайво. Стамп не удержалась и спикировала на парочку потрепанных ворон, которые не спускали с них завистливых взглядов. Ей удалось поддеть носком кожаных сапог одну из них - птица с криком перевернулась в воздухе.
- Кыш, курицы, - засмеялась довольная Гер и пустилась в погоню. - Здесь лучше под мостом, - прокричала она на подлете к "кладовке" деляги Шаромунделя.
Крыша дома, где снимал помещение беск, имела довольно сильный наклон, но Стамп знала, где найти маленький уголочек для обсуждения дальнейших планов.
- А теперь к делу, - Гертруда отбросила рыжие волосы за плечи, - толстяк редко когда вылетает из своей берлоги, сидит там вонючка сутками, наверное, деньги считает, - девушка хихикнула, но тут же осеклась, понимая, что дальше все будет серьезно. - Будем брать его за жабры? Или попробуем отвлечь и стырить грибочки?
Вашингтон расслабленно повел плечом и глянул вниз, раздумывая, какой из предложенных вариантов сулит больше удовольствия в конечном-то итоге. В другой день он бы, возможно, и предпочел бы получить грибы прямо из рук их владельца, окропив их солидной порцией его кровушки, но не сегодня. То ли слишком живо представлял толстого коротышку, что вряд ли вызвал бы у него жадный аппетит, зато приступ тошнотворной брезгливости при одной лишь мысли о применении его в еду - наверняка. То ли столь благотворно влияла на него Гер. Но применять силу ему совсем не хотелось – и не от большой любви к хозяину желаемого.
- Второй вариант мне больше по душе, если честно. Давай я притворюсь очередным озабоченным клиентом, а ты достанешь то, зачем мы здесь, без шума и пыли?
- Отлично, - хитрый прищур и чуть курносый нос придавали Гертруде вид плутовки. - Второй подъезд, там на первом этаже - магазина подержанных вещей. Последний этаж, направо. Заходи, дверь открыта, иди по коридору, слева увидишь табличку "Лавка судьбы". Постучи три раза с короткими интервалами. Скажи, что ты от Падкого Джо - это один забулдыга, который поставляет ему клиентов. - Говори что хочешь, - лиса закатила глаза, - изжога, грыжа, несварение, газы от несвежей крови, - этому придурку все равно за что содрать деньги. Твоя задача сделать так, чтобы сначала он привел тебя в маленький кабинет, заставленный рухлядью и открыл окно, а потом толстяк должен уложить тебя на свой ветхий топчан в соседней каморке. - Да, Тай, у тебя нелегкая роль, - лиса еле сдерживала смех, поэтому ямочки на щечках стали видны отчетливее, а острые уши, покрытые рыжим пушком, слегка задрожали, - там таааакая вонь - я тебе не завидую. Буду наблюдать с крыши соседнего дома. Ровно через минуту, как откроется окно, я залечу в него. - Уверена, что большую часть товара он прячет у себя под подушкой или в трусах, но мы об этом думать не будем, иначе ни в жизнь не попробуем грибочков, - теперь уже и подбородок задрожал, но Гер сдержалась. - У беска под столом есть тайник, нам должно хватить.
Стамп подмигнула и протянула вперед руку с открытой ладошкой.
Вомпер не удержался, хлопнул протянутую руку и закрыл глаза. А когда открыл, то обнаружил себя стоящим прямиком у тяжелой двери Шаромунделя, он перенесся туда во мгновение ока. Ну, или ему так показалось, какая уж там разница, как он добирался до входа в скромную обитель упомянутого индивидуума. Ощущение странной легкости прикосновения не хотело покидать руку, и Тайво решился играть свою роль по-своему. Решился и громко постучал. Сначала раздался неясный шорох, потом скрип половиц и кряхтение, потом вообще все замерло, и только лишь после того, как упало что-то тяжелое, за дверью раздался противный гнусавый голос:
- Вам кого? Еще рано для визитов, "лавка" открывается в полдень.
Вашингтон невольно поежился, но произнес с той неуловимой юношеской неуверенностью в голосе, коей давно уже не испытывал:
- Простите, пожалуйста. Мне очень надо.
И склонил голову, дожидаясь результата короткой, но пламенной речи.
- Приходите в двенадцать, сказано же - не работает, - ворчливо добавил Шаромундель, голос которого явно удалялся от двери.
- Вы... вы не понимаете, - заговорил вомпер громче и неувереннее. - Вы - моя последняя надежда! Если откажете, я же сейчас пойду, вены себе вскрою...
Прыгнуть с крыши было бы более понятным и логичным шагом, но Тайво решил шокировать толстокожего торговца абсурдностью поступка.
- Или тебе, - добавил он сухо и тихо, себе под нос, а затем припомнил что-то важное и озвучил громче. - И Падкий Джо будет расстроен!
- Да откуда вы свалились на мою голову, - голос Шаромунделя опять стал слышнее, - какая собака вас укусила в такую рань, - продолжал браниться беск, - я вот этому забулдыге Джо шею-то начищу, придурку недоделанному....
Дверь приоткрылась неполностью. Тяжелая железная цепь контролировала то, что сможет разглядеть посторонний взгляд в тускло освещенных "апартаментах" жулика.
- Ну что тут у вас? Что стряслось? Предупреждаю сразу - деньги вперед. Двадцать монет за консультацию, мне поговорить бесплатно есть с кем, усек?
Немытая голова Шаромунделя показалась в дверном проеме. Глаза, утонувшие в жирных складках с трудом, но все-таки округлились, когда толстяк увидел могучую фигуру вомпа. Настроение шарлатана мгновенно изменилось:
- Проходите, проходите, пожалуйста, извините за столь нелюбезный прием - ходят тут всякие, времена-то сами знаете какие, - тараторил беск, провожая гостя в кабинет, которую Гер называла кладовкой. Стирая со стула пыль тряпкой, которая и сама выглядела жирной, грязной ветошью, беск, заискивающе глядя в глаза Тайво, спросил:
- Готов выслушать и помочь, так сказать, по мере сил, - потные ручки с волосатыми пальчиками скользнули по бокам и заняли свое привычное место на огромном пузе Шаромунделя.
- Понимаете, - отозвался вомпер, вкладывая в свой спокойный голос тот тонкий оттенок грусти и мягкой укоризны, который, по его скромному мнению, всегда отличал безнадежно любящих и прочих душевнобольных. - Я влюблен. А она меня не замечает. С этим надо что-то делать, а то и жить уже опротивело. Мне вас рекомендовали как крупного эксперта в различных областях. Вы ведь поможете, правда?
- О да, да, конечно, - без тени смущения врал беск.
Ни одна сила в мире, никакой страх не смог бы отвратить эту подлую натуру от лжи и надувательства. Даже, если бы перед ним предстал Вседержитель, Создатель Сети, Шаромундель и ему бы продал подделку с обещаниями скорейшего выздоровления.
- У меня есть кое-какие снадобья. - Существует два способа, уважаемый...ээээ? - любопытство может и было излишним, но "доктор" должен знать пациента, как ни крути.
Вашингтон не думал ни секунды. На такие случаи у него было еще одно имя. Несколько имен. Много имен.
- Линкольн. Просто Линкольн, - вомпер выдержал паузу и добавил для полноты эффекта. - Сэр. Так что за снадобья? И что за способы? И что за запахи тут у вас, бог мой...
- О, господин Линкольн, издержки профессии. Я привык за столько лет, а вот посетителям не нравится, но ничего не поделать - тараканьи усы, вымоченные в моче рыжей крысы - это еще фиалки по сравнению со сгнившими глазами буйвола... - беск, наверное, мог бы, еще долго трепаться, если бы не озадачился видом посетителя:
- Что с вами, господин Линкольн? Вам плохо?
- Да, господин хороший, мне плохо, - Тайво даже натурально позеленел, но на темной коже разглядеть получилось бы только несвойственную бледность. - И, кажется, станет еще хуже, если с этим ничего не поделать. Воды мне. И воздуха, пожалуй. Есть в вашей прекрасной квартире такие удобства, я надеюсь?..
- Пройдемте, пройдемте со мной, скорее, - нешуточно испугался толстяк, но не здоровье пациента было тому причиной, а элементарная трусость и боязнь заиметь проблемы с правосудием.
Уговаривать себя долго вомпер не разрешил, последовав доброму совету. Беск своими толстыми лапками, как мог придерживал Тайво, стараясь протиснуться вместе с ним по узкому коридору в спальню. Вторую каморку от первой отличало лишь одно - наличие небольшого топчана, на который и уложил Шаромундель своего пациента. Надо отдать ему должное - сориентировался он моментально:
- Давайте я вам капельки еще пропишу? Мне не нравится этот тусклый цвет кожи, синяки под глазами, головокружение - пока не поздно, надо лечить...
План шел почти так, как задумывали сообщники. Почти. Тайво забыл, что окно необходимо открыть.

(С обожаемым Момусом)

Жизнь Умра аль Фатха сводила с разными существами. Бывали и люди, как впрочем и совсем не люди достойные до такой степени, что знакомство с ними хотелось продолжать, называть их не стесняясь опошлить или обесценить смысл этого слова - друзьями. Бывали и такие, что только благосклонность и хорошее настроение Милосердного, спасали случайных сих знакомых от цепкой хватки травматологов или страстного поцелуя арматурины.
Будучи поэтом, Крысолов изредка сравнивал свою жизнь с баром, вроде "Хайвея". Приходят в бар посетители. Кто-то становится завсегдатаем, кого-то вышвыривают подрихтовав внешность вышибалы. Кто-то засветится один раз, чтобы след в памяти остался глубже, чем траншея вырытая экскаватором.
Но всегда, Умр аль Фатх доверял интуиции. И если самая преданная из всех его спутниц по жизни, шелестящим шёпотком на грани эротики щекотала ухо, призывая присмотреться к существу располагающемуся в непосредственной близости личного пространства, фактом сим сэнмурв не пренебрегал.
Вот и сейчас внутренний голос милой барышни - чуть хрипловатый и грудной, как у певички из кабаре, что возникает из полумрака в сизых волнах сигаретного дыма, обласкал сознание сквозняком мысли. "Стоит приглядеться" - гласил этот ментальный сквозняк.
- Салам и тебе, незнакомец, да вознаградит тебя Милосердный и приветствует. Тем паче, что судя по твоему виду, больше особо в этом вопросе рассчитывать и не на кого...
Мириэль смутился от пристального взгляда и чуть глубже натянул капюшон своей робы, «черт мне в постель, я сам это начал» - подумал он и учтиво чуть поклонился в приветствии:
-И вам милостивые господа доброго времени и сытой жизни на все времена.
- Слишком пафосно - Крысолов ухмыльнулся во всю пасть. - Голубизной отдаёт. Слышь чел, ты либо прикипи рядом и давай разговаривай, как создание, на которое Милосердный в день гнева не пожалеет слезы или, если не в теме и или из этих - лапа с растопыренными пальцами поболталась крылом колибри в замедленном показе - то вали на хрен и не порть вечер.
- Эта. Я ,походу, могу по всякому баять - ангел чуть расслабился:"Сразу не погнали, хороший знак" - подумал он. Очень хотелось запросто вот так выпалить: "Круть, ребят, тут у вас замута клевая, я в тему хочу!" Но за такие заявы можно было отгрести по остаткам крыльев. Мириэль поежился, оправляя постоянно болящие крылья под робой и размышляя как бы продолжить разговор.
- Тема - ухмылка растеряла свойства оскала - У меня сегодня день знакомств. Ты чего пьёшь?
- Водка - первое попавшее на ум брякнул, и вспомнил что где-то в районе бара болтался недопитый стакан
- Законно. А зовут тебя как, а то я не привык пить с неизвестными. Хоть совместная выпивка чем-то и похожа на решение уравнения.
-Мира. А бабка звала как придется, тип хоть горшком обзови, ток в печь не сади...- попытался сшутить Мириэль
- Мне не нравится - честно признался сэнмурв. - Какое-то оно женское. Я хоть не твоя бабка, но буду звать тебя по другому. Ты у нас такой типа весь в балахоне, как джедай. Я тебя буду Люк звать. Слышишь. Давай вмажем, чтоб гнев, ярость и ненависть не увели нас из под руки Милосердного, да удлинится наша тень по слову его, на грёбаную тёмную сторону силы, которой, чё-то чем дальше - тем больше.
- Да какая разница, главно что б я понял что это меня зовут- произнес только что назвавшийся Мирой и мысленно поморщился под капюшоном, а вслух сказал -точно. Давай выпьем.

Отвлёкшись на заказы, сильфида лишь краем глаза отметила невзрачного типа, пристроившегося рядом с другом. Завсегдатаем молчун не был, но периодически заходил, так что успел примелькаться, хотя сидел всегда в углу, не подходя к стойке. Зачем он приходил, барменша не понимала, уж точно не пить и не искать подружек.
Полный водки шот скользнул по отполированной столешнице точно в грязноватую руку, Мадж ухмыльнулась, крутанула в руках бутылку и тусанула шот дубль два Умру. Если синий решил поболтать, она только «за». Тем более водки у неё было куда больше, чем коллекционного алкоголя.

(С неподражаемыми и восхитительными Факел и Аленькой)

Засадив первую стопку холодного льдистого-прозрачного "Абсолюта", отчего даже по его выжженной всеми видами выпивки глотке точно прогулялась позёмка, обернувшаяся горячим шаром ухнувшим в желудок,сэнмурв удовлетворённо тявкнули глянул на собеседника.
- И чем ты занимаешься, Люк, кроме того, что играешь в Гюльчатай и судя по запахам подрабатываешь грузчиком в порту?
Ангел чуть коснулся водки губами медля с ответом. - Занимаюсь всем чем придется, и скучаю по небу - Мириэль решил играть в открытую...ну или почти в открытую, какое то подспудное ощущение вертелось на языке кисло-сладкой остринкой.
Крысолов оценивающе посмотрел на уровень водке в таре "Люка", на всю его фигуру в целом. Очень внимательно. со снайперским прищуром поизучал тень под капюшоном.
Потом глубоко втянул носом запах
- Слышь, допивай давай, нечего её греть.. и по второй раскачаем. И что там у тебя с небом... кто виноват в разводе?!
Мира вздохнул и моментально опустошил стакан одним глотком:
-Трудно летать с ободранными крыльями - невесело усмехнулся он.
- Базара нет, ещё как - поддакнул Умр аль Фатх, с неизмеримой тоской имзучая пустой стакан. - Но одно дело когда рубят крылья хитрому вору, другое, когда крылья теряет кто-то, кто попахивает амброзией и ладаном. не смотря на весь парфюм вчерашнего рыбного завоза и ночёвки где-то в районе Северной пустоши.
Сэнмурв вновь воззрился в тени, запутавшиеся в складках капюшона.
- Так где говоришь крылья потерял?
Мириэль воровато оглянулся по сторонам, мало ли ушегреек бывает по сторонам, но публика в зале выглядела озабоченной только собственными делами.
- Это был несчастный случай- довольно тихо произнес ангел
- Угу. Маджи, повтори. И присоединись ка к нам, я тебе друга нашёл. Плесни себе за мой счёт и давай вместе погрустим о путях, которые бросает нам под ноги Милосердный...
- Синий, ты мне льстишь,- хмыкнула она, стрельнув глазами в сторону нового знакомого сэнмурва. Однако "сообразить на троих" не отказалась, тем более им было что отметить.Барменша выставила три шота в ряд и одним движением наполнила их до краёв.
- Польстишь тебе, ага. У меня здоровья столько нет. Знакомься, это Люк. У него, правда, какое-то другое имя, но оно дебильное. У вас с ним много общего... на спине...
При упоминании о его имени Мира невнятно хмыкнул.
- Значит Люк, - прищурилась Мадж, поднимая стопку. - Будь здоров, Люк.
- Ваше здоровье - откликнулся Мира, успешно переименованный в Люка.
- Ой, все вежливые такие - взрыкнул хохотком Крысолов - Я себя просто неуютно чувствую, в столь изысканном обществе.Слушай подруга, есть у моей пятой точки стойкое ощущение правильности момента. Чем-то мне этот джедай нравится. Не могу правда понять чем. Давай ты смену доломаешь. возьмём его, гурию эту с фотиком, что тебе глазки строила и рванём ко мне. Слышь, Гюльчатай - взгляд сэнмурва обратился к Мире - Если продержишься со мной и Мадж на алкомарафоне до зенита светила вывешенного Милосердным на радость и процветание всем его созданиям, я тебя официально приятелем назову.
- Закусить у тебя дома есть чем? - задала более конструктивный вопрос сильфида.
- Не помню - честно признал синий волк.
- Тогда я на кухню. Думаю, Зайра по доброте душевной не даст нам помереть с голодухи. А то будет у нас не марафон, а чистой воды спринт.
Ангел хихикнул, в былые времена он бы давно смеялся от всей души покатываясь по полу.
- Значит согласен - подытожил Крысолов, припечатывая лапой это самое не озвученное согласие к барной стойке. - Тогда ещё по одной и... сколько там тебе ещё до отбоя, о роза средь барменш?
Холодные глаза байкерши просканировали зал. Народу было не много, а без неё бар точно не развалится
- А пошли сейчас, - стопки снова наполнились, - Пусть Дейзи порулит.
Забыв про свою порцию, Мадж выскользнула из-за стойки и направилась к пышногрудой официантке, которая давно хотела повышения. Перекинувшись с Дейзи парой слов, сильфида повернулась, показала Умру поднятый вверх большой палец и скрылась за дверью ведущей на кухню.
- Ну что, дёрнули? - вопрос Умра аль Фатха, обращённый к "Люку" всеми интонационными переливами подразумевал ответ.
Люк молча кивнул, подразумевая полное согласие со словами говорящего.
Ангел был весел, насколько это было возможно в его состоянии. Обещанный алкомарафон его не напугал - спиртное не оказывало на него опьяняющего действия, но с другой стороны похмелья тоже не бывало. Эмоции- вот что могло пьянить и доставлять немыслимую радость. За ними он и приходил в этот бар. Поглощая пьяное веселье, сам хмелел, но в этот раз новые ощущения и предвкушение чего то нового бодрили и заставляли тянуться за новой порцией ...

/ели грибы с бесподобной Тунгуской/

Когда Гер подлетела ближе, ей стало ясно, что придется рискнуть - если окно заперто на щеколду, то... Впрочем, она решила, что сегодня не тот день, чтобы забивать себе голову прогнозами. "Тук-тук", - прошептала Стамп, дернув ветхую раму с жалкими остатками краски, в которую пришлось вцепиться острыми коготками. К счастью (к счастью для Шаромунделя, судя по всему, потому что, если бы окно не открылось, лисермаха вынесла бы его к чертовой матери) створки легко распахнулись, проскрипев приветствие старыми петлями.
Гертруда бросилась под стол, все надо было проделать быстро: она нащупала какую-то шкатулку грубой работы - явно предмет многое повидал в этой жизни, потом извлекла ее на свет и, расковыряв ножичком замок, открыла. Не раздумывая девушка стащила все деньги, а маленький пакетик с сухими грибными останками засунула в лиф. Затем вернула коробку на место и покинула логово Шаромунделя, прикрыв окно.
Вомпер тоже времени зря не терял. Он выслушал длинную - хоть и бессвязную, но этому удивляться не стоило – лекцию о пользе продаваемых толстым шарлатаном чудодейственных средств, полежал, посидел, подумал. Даже вспомнил о той части плана, в которой он допустил оплошность, но никаких резких и суетливых телодвижений не предпринял – шестое чувство подсказывало, что ошибка не входит в разряд критичных, и грибы с каждой минутой, проведенной в этом смердящем логове, становятся все ближе. И вкуснее. В какой-то момент Тайво отчетливо ощутил, что желает только одного: поскорее убраться подальше отсюда, но роль стоило доиграть до конца.
- Любезный, и все же мы отвлеклись, а время не терпит. Когда я смогу получить свое приворотное зелье?
- Заходите, уважаемый, завтра, только попозже, попозже, знаете ли - я с утра не принимаю, - беск заискивающе улыбнулся. - С вас сорок монет: за консультацию, и за осмотр. Зелье будет стоить пятьдесят, но это уже со скидкой, лично для вас.
Улыбка Вашингтона не сулила ничего хорошего, хоть и назвался он Линкольном.
- Так не пойдет. Осмотр, если вам угодно называть его именно так, был вызван состоянием вашего жилища, будем откровенны… - Вомпер нахмурился. - И мне бы не хотелось предьявлять вам какие-либо претензии по этому поводу. А что касается консультации, то она все же не принесла мне ничуть практической пользы, а платить за пустые слова я не привык.
- Позвольте! - жадность Шаромунделя иногда была сильнее страха. - Я, конечно, не настаиваю, если хотите...
Беск еще раз окинул мощный торс вомпера, понимая, что аргументы все на стороне "пациента". "Зачем я только открыл этому вурдалаку", - подумал толстяк, примирительно скаля гнилые зубы:
- Ну что же, завтра так завтра.
- Вот и славно, - Тайво прекратил улыбаться и сейчас выглядел чуточку растерянным. – Я пойду тогда. Провожать меня не надо, выход, кажется, найду по запаху. Вернее, по его отсутствию. До встречи.
- Да, да, отличненько, - с облегчением выдохнул Шаромундель, семеня за посетителем. - Вот, правильно, да, выход там, - показав толстым пальцем на дверь, "доктор" только сейчас понял, что визит был несколько странным, но задерживать гостя расспросами не решился:
- До встречи, господин Линкольн, - сказал беск, торопливо закрывая дверь.

На улице и впрямь дышать было легче и приятнее, хотя обычно такими качествами воздух Омфала не отличался. Тайво судорожно втянул в легкие хорошую его порцию и двинулся, тяжело взмахивая крыльями, к тому месту на крышах, где оставил лисермаху. Сейчас казалось, что прошла целая вечность, прежде чем визит напускной вежливости и коварной подлости закончился.
- Мы сделали это!!! - взвизгнула Гер, встречая вомпа, при этом пакетик с грибами в ее руке трепыхался, как бабочка. - Кстати, это не все, я еще прихватила пару монет, - лисермаха и не пыталась скрыть своего удовольствия. - Я в предвкушении, Тайво, надо побыстрее найти удобное местечко. Ты в порядке? Наш толстый доктор тебя не залечил? Что-то ты бледненький.
Вашингтон сморщил длинный нос и усмехнулся лучезарной улыбкой, не скрывая радости и самодовольства.
- Мне удалось выжить и остаться здоровым, если ты об этом, - он вдруг задумался. – Последние недели я ночевал не в самых удобных местах. Чего одна старая колокольня в центре города стоит… - вомпер поежился, вспомнив досаждающую боль, проникающую до самых основ черепа, вызванную неловким пробуждением. – Потому вряд ли я могу посоветовать что-то толковое.
- Хочу высоко-высоко... - Гер задумчиво теребила крыло. - Хочу лечь, раскинув крылья, глядя в небо. И чтобы ни одна тварь не мешала, - неожиданно резко закончила она рассмеявшись. - Слушай, а летим на крышу высотки, как ее? "Подтяжки" - вспомнила! Летим? Там сейчас точно никого.
- Летим, конечно. Только мы, крыша, небо и грибы. Мне уже нравится. - Тайво расслабленно повел плечом. - Показывай дорогу, я прямо за тобой.
Гертруда кивнула, зажмурилась и расправила крылья - падать вниз ей сейчас на хотелось - только вверх, как можно дальше и быстрее. За несколько секунд сообщники набрали высоту. Дома стали маленькими, будто игрушечными. Ветер, очищенный облаками, пьянил: лисермаха еле сдержалась, чтобы не выкинуть какой-нибудь фортель, но близость гораздо большего наслаждения удержала ее. Чуть поодаль от центра города, на безликом пустыре, стояла высотка, которую прозвали "Подтяжки". Слава у этого дома была из рук вон, впрочем, это совсем не новость для города греха.
- Вон там у трубы, вроде почище, - крикнула Гер, снижаясь.
Действительно, на захламленной крыше нашелся небольшой участок, где можно было найти пристанище.
Вашингтон приземлился легко и пружинисто, расслабленно сложив крылья, хоть посадочная площадка и была не слишком большой. Массивная темная труба уставилась в небо, туда, где с неизменно немым позолоченным любопытством на нее поглядывала Сеть. Вомпер почему-то счел это весьма забавным обстоятельством и отметил про себя, что место, в общем-то, выбрано недурно: здесь не было поднадоевших уже своей наглостью ворон, а ветер приносил откуда-то издалека легкий аромат крови и пряностей. Близость неба располагала к чему-то необычному. Тайво лег прямо на крышу и широко раскрыл глаза, вглядываясь в пересечение линий и всем телом впитывая знакомое тепло.
- Эй, ну где ты там? Где грибы?
- Один момент, мой генерал, - усмехнулась лисермаха, быстро расчищая место рядом с вомпером (мало того, что она была достаточно брезглива, так еще и мелкие камешки под спиной её совсем не привлекали). - Вот, держи, - сказала Гер почти шепотом, устраиваясь поудобнее и едва касаясь холодной ладони Тайво. - Слушай... мне немного страшно... - Стамп повернула голову и посмотрела на Вашингтона.
Он держал. Ему вовсе не было страшно, по крайней мере, не от возможного дурного влияния сьеденных грибов. Единственным доступным ответом на незаданный вопрос почему-то оказалась улыбка, и вомпер тепло улыбнулся, глядя ей в глаза, на долю секунды бережно сжал ее руку в своей. И нашелся с тем, что делать со своей порцией грибов. И началось.
Гертруда могла поклясться, что прошло лишь мгновение - один взмах ресниц, когда она закрыла глаза, тая о взгляда вомпера и замирая от прикосновения, - и тут же открыла их, не успев почувствовать кисловатого, замшелого вкуса грибов, как небо стало стремительно приближаться. Лиса зажмурилась и вновь уставилась в светлое воздушное золото, падающее на нее. - Тай, ты видишь? - испуг сменялся восторгом. Гер сжала руку вомпера:
- Летим навстречу? Давай! Летим! Тай, мы разорвем ее! - Стамп подалась вперед, не в силах отвести глаз, в расширенных зрачках которых плясали желтые всполохи.
Тайво смотрел на синее небо, будто увидел его впервые. Чувствовал его близость и понимал, что ничего, совсем ничего о нем не знает. Отчаянно хотелось тонуть в его глубинах целую вечность, захлебнуться воздухом и плавать среди облаков левиафаном. Но что-то мешало. Рассеянный взгляд, повинуясь гневной мысли, вдруг обрел фокус, и он увидел. Сеть дымилась, пылала и плавилась, разьяренным зверем закрывая собой синеву. Сеть забыла о вековой немоте и сейчас переговаривалась тысячей голосов, и ни один из них не обещал ничего хорошего потревожившим ее спокойствие. Она приближалась, и ее древняя сила наконец явила себя, пытаясь раздавить их о крышу, а затем сбросить вниз. Вомпер молчал, тишина вдруг стала целью его жизни, именно здесь и сейчас. Он вцепился в руку лиссермахи и рванулся вверх, показав клыки в безумной улыбке. Голоса умолкли. Молчание стало полным.
Встречный поток воздуха был такой силы, что казалось - Гер не сможет дышать. Вдруг она увидела себя и Тайво со стороны - они стали другими. Кожа вомпера еще больше потемнела, мощные мышцы будто налились кровью, а крылья... крылья стали зеркально прозрачны и отливали холодным серебром. Лиссермаха же, напротив, была воздушно-белой с гривой облаков за спиной. Стамп смотрела на Сеть и видела руки - они извивались и корчились, они молили и проклинали. Сеть хотела их испугать, остановить, но при этом еще больше манила. "Они схватят нас и будут душить, стоит лишь достичь, коснуться. Они - стражи. Мне не страшно, не страшно, я хочу смеяться, смеяться, смеяться..." Голос Гертруды разорвал пространство - пронзительно, звонко, она еще сильнее сжала руку Тайво и закричала:
- Я поняла! Мы на той стороне, где отражение! - взгляд девушки был абсолютно безумен.
Спустя небольшой кусочек вечности Сеть осталась далеко позади, как и крик, исполненный безудержного восторга, который Тайво не в силах был сдержать, всей крылатой сущностью почувствовав долгожданный запах свободы.
Он посмотрел на нее растерянно и грустно, словно только что потерял какую-то важную часть себя. И ему мучительно хотелось ее вернуть.
Отвел взгляд, прошептал одними губами:
- Но мы ведь не будем этого делать, правда?
И, не ожидая ответа, упал в высокую зеленую траву далеко-далеко от серых стен города Омфала.

Маргарет молча (что для нее было довольно, надо заметить, странно) наблюдала за присоединившимся к их компании типом. Крылатая не могла вспомнить, видела ли его раньше, но ведь Город большой, могли и не встречаться. По крайней мере, имя Мира (хотя, теперь с легкой руки Умра вряд ли кто его так назовет) было ей незнакомо.
Она пристально, по-птичьи наклонив голову, изучала Люка как объест для фотосъемки. Это она делала с почти каждым новым знакомым. Этот тип виделся ей в белой студии, с ласкающими пол солнечными лучами. Или на одной из заброшенных крыш. Да, крыши Города - лучший объект для съемки. С них видно небо, и, если не смотреть вниз, не мешает сам Город. Они, правда, имеют свойство проваливаться, но падать обычно недалеко - один-два этажа. Так она однажды и нашла свое «Гнездо», в очередной раз снимая Небо, оступилась и провалилась на чердачный этаж старого небоскреба. Конечно, пришлось его как следует вымести и починить потолок, прежде, чем там стало можно жить, но о лучшем месте нельзя было и мечтать.
Крылатая встряхнулась, обратив внимание, что уже второй раз за день «уходит в себя». Нехорошо. Еще даже пить не начали. Кстати, о пить, тут намечается алкомарафон...
- Я же только утром пообещала себе, что больше так не буду! - по-театральному горестно вздохнула чернокрылая, - Впрочем, черт с ним, пообещаю еще раз. Ближе к утру.

ДЕНЬ ВТОРОЙ


... я тогда моложе. я лучше, кажется, была...
Почему сознание возвратилось именно вспышкой данной строчки Крысолов сказать затруднялся. Более того, Он вообще затруднялся что-либо сказать, так как пересохшие связки, как никогда напоминали мумии фараонов вышвырнутые из своих уютных саркофагов под палящее солнце, допустим Каира, допустим же революционно настроенной чернью. Что же до языка, то он напоминал пустыню Гоби в засушливый год и непонятно как умещался не то что во рту синего крылатого волка, но и вообще в комнате.
Попытки оторвать голову от той поверхности, на которой она пребывала несколько затянулись. Вес был взят на четвёртой минуте и беглый обзор окружающей действительности подтвердил худшие из опасений.
Люк, так и не снял балахон и лежал теперь этаким персонажем Асассин Крид, в позе, от которой позвоночник начинал болеть у зрящего оную. При этом забросан, а иначе назвать эту вакханалию тел было нельзя, он был с правого бока полуголой Мадж, что вообще странно, ибо бескрылая вообще тяжело сходилась с существами, а уж упасть в объятия позволяла себе далеко не к каждому; а с другой, тоже полуголой, но с другой стороны тела - её новой подругой.
Видимо алкогольные змии или уже похмельные тролли свалили всех троих в момент какого-то бурного объяснения на троих.
Умр аль Фатх опустил голову и направил помыслы к Милосердному, моля простить себя неразумного за невозможность намаза.
- Офигенная у нас команда подбирается...

Первой из троицы проснулась сильфида, она со стоном подняла всклокоченную голову и забористо выругалась, обнаружив, что бёдрам на редкость свежо.
- Кто снял мои штаны? - возмутилась Мадж. Стоило развязываться, чтобы опять проснуться, сверкая голым задом.
Самумы и хамсины иссушившие глотку Крысолова видимо перекочевали в куда-то под темя, и там закручивали такие узоры, что даосский знак инь-ян, по сравнению с ними казался сопливым детским садом. В очередной раз совершив подвиг сродни подвига Геракла, подержавшего на плечах земной свод, крылатый волк оторвал свою синюю главу от горизонтальной поверхности и, превознемогая все недуги утреннего похмелья с явным удовольствием воззрился на оголённые части тела подруги.
- Ты прекрасна, о роза средь барменш - голосом сделавшем бы честь любому напильнику прошваркал он. - И хвала умелым рукам того, кто способствует началу утра с таких восхитительных картин. Вот так взглянешь и не сразу поймёшь, что трезв и что уже день пролитый над миром по воле Милосердного. Взглянул на тебя и, о радость - луны двояться в глазах!
- Сомнительный комплимент, хотя сойдёт, спишу на похмелье. Помоги штаны найти, собака синяя, - барменша стянула с себя куртку, которая каким-то чудом осталась на ней, и завязала рукава узлом на талии, лишив друга удовольствия обозревать "луны".
- Это противоречит моим жизненным принципам - вяло усмехнулся Умр аль Фатх, но всё же начал медленно воздевать своё бренное тело с пола - Я предпочитаю женщин, как раз раздевать. Кстати оцени утреннюю прелесть бюста нашей новой подруги. Который столь же прекрасно обнажён, как и твои ягодицы. Я искренне завидую этому тихоне в балахоне и искренне не понимаю, почему он его так и не снял, когда вы как раз более чем разоблачены... Куда катится этот мир...
Сорока, не открывая глаз, сдавила руками виски, пытаясь унять пульсирующую боль.
- Черт, что вчера вообще было? И хватит пялиться мой бюст.
-Ну, драгоценная, когда у меня ещё будет такая возможность. Это Люку хорошо, с его слабой половой ориентацией. А меня на свой розовый девичник вы вряд ли в ближайшем времени позовёте.
Крысолов хрипло и дурашливо тявкнул и занялся поиском одежды.
- Вот не пойму, ты-то чего терялся? - пожала плечами барменша, поднимая лежавшую у её ног подушку.
- Бедняжка, - в голосе Маргарет было почти искреннее сочувствие. Крылатая наконец нашла в себе силы сесть и открыть глаза. Рубашка валялась рядом с ней, искать, к счастью, долго не пришлось, и Сорока, не долго думая, превратила ее в узкий топ.
Умр аль Фатх замер на миг, после чего повернулся к оживевшим дамам и неподвижному сродни хладному трупу Мире и продекламировал
- Покоя нет и этому я рад!
Пускай твердят, что пьющего ждёт Ад!
Но пробуждаюсь утром и с похмелья
Я вижу чей-то бюст и чей-то зад!
- Но оголённых не тобой и не тебе
За что мы с Маргарет признательны судьбе, - съязвила в тон Мадж.
- О наиядовитоустая из разливающих вино, к чему эти нападки. Стоит ли опошлять ночь выпивки банальным соитием, когда под это можно выделить свою ночь. Как-нибудь, под аромат сандала и танец свечей в самшитовых канделябрах, мы возляжем на ковры любви изукрашенные парчой и предадимся сладострастию. А сейчас надо выпить кофе, подаренный нам Милосердным, чтоб исцелить последствия от возлияний другого его дара. Скажи мне, о служительница фотоаппарата, ты пьёшь кофе с корицей и тростниковым сахаром?
- Лучше без сахара.
- Уважаю - кивнул Крысолов. - Тебе тоже без сахара, о драгоценная... как я помню... Ну и мне без сахара.
Сэнмурв тяжело воспарил в полуразвернутое крыло и подвиснув где-то между полом и потолком, улетучился на кухню.
(Аленький, Момус, Серина и я)

Сильфида тем временем задрала голову вверх и расхохоталась.
- О, вот и пропажа нашлась, - она ткнула пальцев в болтавшиеся на люстре джинсы.
Крылатая проследила за взглядом барменши:
- Хорошо повеселились... - люстра, к счастью, висела не слишком высоко и, привстав на цыпочки, Сорока стянула джинсы с "вешалки".
Мадж надела джинсы и, придвинувшись к девушке, спросила осторожным шёпотом.
- Что мы в нём нашли, а? - она покосилась на нового знакомого. - Ты хоть что-нибудь помнишь?
Сорока подняла глаза в тщетной попытке вспомнить хоть что-нибудь, но память упорно молчала.
Мира, он же Люк. тихонько застонал, просыпаясь... Общее похмелье задело и его.
Крылатая покосилась в сторону четвертого собутыльника и так же тихо сказала Мадж:
- Зато он может помнить... наверное.
- Доброе утро, Люк, - чересчур громко сказала сильфида, о чём сама и пожалела, поморщившись от приступа мигрени.
Люк сел потирая лицо руками, но получилось что он просто запихнул руки под капюшон, тут же упавший обратно на лицо.
- Доброго утра, прелестные - слегка осипшим голосом прошелестел балахонистый.
- Как тебе вчерашняя ночь? - сильфида начала осторожно прощупывать почву.
-Кхм.. - в кашле послышалась скрытая усмешка - вы очаровательны, дамы.
Лица видно не было, но казалось. что под тряпьем собеседник довольно-предовольно улыбается.
Мадж резко протянула руку и откинула капюшон с головы недавнего, по-видимому, любовника.
Мириэль истинктивно дернулся прикрыть лицо рукавом, но через секунду поняв что это бесполезно и уже видимо бессмысленно, просто жалобно взглянул на сильфиду. Под тряпьем было что скрывать - поперек лица шел здоровенный шрам зарубцевавшийся неровно и исказивший ангельское лицо почти до неузнаваемости. Рука не отдёрнулась, а, наоборот, прильнула к изуродованной щеке, в глазах Мадж мелькнуло понимание.
- Что, прекрасноокие, ругаетесь, кто будет главной женой в гареме Люка - посвежевший сэнмурв вплыл в комнату с серебрянным подносом, на котором, подобно патронам в барабане кольта, льнули друг к другу серебрянные, не больше напёрстка, изукрашенные чеканкой чашки, полные густой, почти в цвет дёгтя жидкости. Их было четыре - видимо безошибочное чутьё подсказало хозяину, что четвёртый участник алкомарафона воскресс из павших. - Предупреждаю сразу, я буду ревновать.
Поднос был водружён на столик, а сам Умр аль Фатх воззрился на "Люка".
- Досвидос штопал? Или Коновал Джастин?
Мира чуть вздрогнул и оторвал взгляд от сильфиды, будто очнувшись.
- эээ...- задумчиво протянул он, подбирая слова, - вобще-т само оно... так вот...
- Ну и зря. - Пробить стену невозмутимости Крысолова было практически нереально. - Пейте кофе, о гости. Пейте, дабы усладить взор Милосердного и без того вряд ли довольного поведением своего заблудшего чада. Пейте, ибо остывший кофе больший грех, нежели пропущенный намаз
- Чёрный, как ночь, горячий, как арабский скакун, и что-то там ты ещё говорил про поцелуй, - вспомнила Мадж, наслаждаясь восхитительным ни с чем не сравнимым запахом свежесваренного кофе..
- Не исключаю. А теперь давайте ка о деле. То, что ты, роза средь виночерпиев, капитан - это уразумеет даже малоумный. Теперь напрягись и распредели обязанности среди членов твоего горе-экипажа.
Мира с удовольствием наслаждался кофе и витавшими эмоциями, которые и были отравлены похмельем, но с каждой минутой становились приятнее.
- Нам нужен штурман, второй пилот и техник. Кто из вас летал на аэростате?
- Было дело... правда, довольно давно. Отличный кофе, кстати, спасибо, - Сорока кивнула Умру, вдыхая великолепно-терпкий аромат напитка.
-Я раньше сам летал... - вздохнул тряпичный, осторожно глотнув кофе.
- Что-то мне подсказывает, что мне прочат роль техника.
Сэнмурв потянулся хрустнув суставами.
- Я видела тебя штурманом, а разве ты разбираешься в начинке аэростата?
- Твоя красота может поспорить лишь с твоей мудростью... ну конечно когда не спорит с твоей язвительностью. Значит из садов ал Джаны полного гурий изгоняем в техники... кого?
- Давайте решим это на месте. Вот посмотрим машину, я же тоже её не видела, а уже команду набрала, - она залпом допила кофе, ощущая на губах крупинки осадка.
Не говоря ни слова Умр аль Фатх воззрился на Сороку.
- Надо посмотреть на машину. По крайней мере, решать что-то без этого - не слишком разумно.
Так же молча сэнмурв перевёл взгляд на Миру.
-Я готов - "Люк" рывком натянул свои тряпочки обратно на лицо. Было очевидно, что ангел настроен решительно и отставать от своей новой компании не намерен.
Крысолов обвёл взглядом хаос царивший в квартире и ухмыльнулся, вывалив из пасти язык
- Потом уберусь. Где говоришь этот хитропрошаренный кот прячет свой "Летучий голландец"?

(Факел, Момус, Серина и я)

День второй для Тайво и Гер

Мягкая зелень травы сменилась изумрудной хрупкой колкостью. Льдистые кристаллы прорастали там, где ещё мнгновение назад, расквашивались в сок стебли и листья. Небо наливалось чернотой, точно фингал под глазом, и всем своим весом проседало над выгнувшей горбом спину землёю. И в этубыстро матереющую мглу, точно призрачный фонарь, выкатилась откуда-то сбоку луна - такая же бледнозелёная и прозрачная, как и кристаллы. И сквозь солнце мёртвых можно было различить ход на ту сторону неба, и мутные расплывающиеся фигуры.
А потом земля пересохла, пошла трещинами, а кристалл стали чёрными и острыми ножами, пронзающими плоть...
Вашингтон задохнулся, сел разрывая погребальные пелены дурного сна и захлебнулся собственным криком. Рядом на куче тряпья стонала Гер. В себя она так и не пришла, но от того, как ломается в корчах тело, становилось ясно, что тропы призрачного мира бросили ей под ноги столь же тяжкие странствия, как и ему самому.
Подкатила тошнота. Заломило в висках и гулкой болью отозвалось где-то в подреберье.
Медленный, как смерть многоножки, Тайво подполз к подруге. На лбу лисормахи алела свежая ссадина.
Вомпэр потряс тело, но особого эффекта данное действо не произвело.
И лишь после, обведя глазами помещение, похожее скорее на заброшенный склад, и чудовищным напряжением сведя за один стол переговоров память и восприятие, Тайво Вашингтон осознал, что ни фига это не то место. где начиналось грибное пиршество. А ещё он осознал, что прямо на запястье у него темнеет рабским клеймом, штрихкод. которого отродясь не было. А на запястье Гертруды шинкует привычные устои мира, второй - до крайности смахивающий на его собственный.

Фио стоял на краю крыши самого высокого здания в городе. Вечно пугливый брат давно убежал в страхе от одной идеи того. Последний взгляд на надоевший до жути город и взлет. Крылья распахнулись, натянулись перепонки, и он на некоторое время завис в воздухе, а потом вверх, выше, выше! Прямо к сети и пусть все эти людишки открывают рты и смотрят на него! Сеть, вот она, близко, совсем близко, два метра, метр... Он врезался в нее, натянул ее, нет, она не в силах сжечь его. Еще секунда и... да, нету больше Сети, восторг охватил Фио, наконец-то он вырвался из этого клоповника...

- Ей, подъем, вставай, вот сейчас сброшу тебя вниз, будешь знать, - кто-то, обладающий скрипучим высоким голосом и сразу же занесенный в список сволочей, хлопал... в общем, чем-то хлопал Фио.
- Аааа, чтоб тебе перепонки поотрывали, - крылатый открыл глаза, перед ним покачивался... ну конечно же это "любимый" братец Хио, который в оном списке уже давно значился в первых рядах. Сразу же закрыв глаза, он расправил крылья и потянулся, а потом обратно укутался в них. - Ну что тебе от меня надо?
- Просыпайся говорю! В соседний ангар кого-то привезли.
- Как привезли, так и увезут...
- Так давно уже привезли! Нехорошее чую... - с беспокойством в голосе продолжал Хио. В его понимании «давно» могло значить как десять минут так и два часа, но в основном, время, называемое «давно», становилось тем меньше, чем больше в это время Хио нервничал.
- Ты предлагаешь нам и отсюда сбежать? - сразу же открыл глаза Фио и перехватившись ногами повернулся лицом к Хио. Ах да, висели оба зацепившись за балку под крышей какого-то цеха. - Братец, это уже пятое гнездо, из-за твоей паранойи скоро места в городе не останется!
- Благодаря моей "паранойе" мы до сих пор целы! - в ответ огрызнулся Хио и кивнул в сторону выбитых окон, достаточно широких, чтобы братья смогли пролететь сквозь них. - Летим!
Фио лишь обреченно выдохнул и перевернулся в сторону окон, показывая готовность лететь. Первым в полет отправился Хио, он немного оттолкнулся вперед и отпустил балку одновременно с раскрытием крыльев. Вот он уже в плавном парении скрылся за окнами. В последний раз, зная, что они сюда уже не вернуться, Фио осмотрел цех, который уже посчитал для себя хорошим домом. Хорошо хоть вещи из предыдущей стоянки притащить не успели.
Догнав Хио, к великому облегчению брата летящему в сторону старого убежища, крылан поднялся чуть повыше того и ненавистно посмотрел в сторону сети, в который раз пытаясь прожечь в ней дыру. Он ненавидел сеть настолько, что приловчился плевать в нее прямо во время полета, да так, чтобы на себя не попасть. Вот и сейчас он исполнил этот сомнительный трюк и опустился чуть ли не до уровня крыш, глаза б эту сеть не видели.
Старое убежище являло собой недоснесенное здание, из которого они и ушли ввиду крайней аварийности.
- Ну и что теперь будем делать, - скептически сказал Фио, зависнув под крышей и внимательно наблюдая за действиями своего брата с высоты третьего этажа, сквозь частично обвалившийся второй. Но Хио не отвечал, вместо этого он подбросил Фио в руки одежу, и сам надел такую же.
- Ай, ну в какой клоповник ты сейчас собрался? - спланировав на полурасправленных крыльях вниз сказал его брат.
- А куда мы обычно ходим собирать слухи и деньги? - с небольшой хитрецой в глазах спросил Хио.
- В клоповники и ходим, - вместе с пониманием, что затеял брат на лицо наползла угрюмая мина. - В какой из них на этот раз?
- Хайпей, - сказал Хио, разминая крылья. - Ну или как-то так.
- Ладно, полетели, - набросив на себя одежу, являющуюся неким подобием плаща супермена с приделанным спереди фартуком (а что делать было, перепонки никуда не денешь) обреченным тоном сказал Фио и на этот раз взлетел первым. Через некоторое время, братья калонги, подобно двум истребителям приближались к Хайвею.

Под этим небом, сотворённым Милосердным, да будет благосклонен взор его обращённый на нас ничтожных, и под этой Сетью, отрыжкой Даджала, всё имеет свои границы. И когда истребители-калонги уже вышли на траекторию приземления, так, что иллюзорная посадочная полоса казалось манит радостными огнями, подобно окнам дома где тебя ждут; Именно в этот момент Судьба, что сидит за столиком возле иллюминатора, схожего с округлившимся от изумления творящимся вокруг глазом и отхлёбывает свой коктель "Иокогама", делает пальцами "щёлк" ...
И выплывает навстречу истребителям гигантское тело не то мега-бомбардировщика, не то - вообще космического челнока - Рамон собственной персоной.
Судьба улыбается, делая ещё глоток зеленоватой прозрачной сладости. Судьба знает - мелкие трудности - закаляют. И хоть Рамона сложно назвать мелкой трудностью, однако всё в руках братьев.
Армейские ботинки с грохотом впечатались своими подкованными подошвами в пол. Напряглись и, подобно хищникам затаившимся в засаде и поджидающим добычу, замерли мышцы. И косой взгдяд, что сродни вееру трассирующи пуль прошил тела истребителей.
- Джентльмены что-то хотели? - ласки в голосе рамона невозможно было обнаружить и с телескопом Хабл.
А весь вопрос прозвучал, как ария Напильников в массовке сцены пыток ржавой трубы.

Истребители совершили экстренную посадку, чуть не налетев на Рамона. Лицом, для ведения мирных переговоров, как-то незаметно и неожиданно для самого себя стал Хио. Из полного надежды взгляда назад, всю эту надежду выбил насмешливый взгляд Фио.
- Повеселится, выпить, в бильярд поиграть... - Хио начал изливать весь поток слов, которые по его мнению хоть как-то могли относится к бару, все это он сопровождал активным жестикулированием, которое наверное смог бы выдать не всякий пантомим.
С каждым новом словом в "списке", Хио начинал чувствовать себя все свободнее, под конец долгой, цветастой и по его мнению очень убедительной речи, он отошел от Рамона и с надеждой глянул на его лицо.
Фио сзади тихо угорал над свои братом и предчувствуя, чем может все закончится, отошел немного подальше.

День вступил в свои права спокойно и с достоинством, подобно тому, как спокойно и с достоинством вступает права наследования престола отпрыск королевской фамилии. И хотя одной судьбе известно, какие они, эти отпрыски, на самом деле сволочи, мы не будем очернять лик наступившего дня беспочвенными подозрениями.
Солнце рухнуло на Сеть всей тяжестью своего пламенного взора и расплющившись о золотистую преграду, растянулось паутинкой истинных лучей и отражённых их двойников, залив город маревом, где перемешались оттенки лимона, янтаря и карри.
- И где же мы, о роза средь барменш найдём летательный аппарат, на котором, о воля Милосердного, наша гоп-компания отправится ввысь?
- Шеф сказал, на стоянке ждёт, - ответила Мадж, - у бара. Как добираться будем?
- Я просто чувствую в этом вопросе просьбу, которую можно сформулировать как: "Покатай меня большая черепаха" - проворчал сэнмурв.
От их четвёрки остались покамест лишь они с Мадж. "Люк" отправился добывать себе новые, более чистые и презентабельные шмотки, решив не позорить компанию и не привлекать внимания сверх того, что они и так оказывались эпицентром любого сообщества. Что же до Сороки, то она так же удалилась в длительный анабасис пудрения носика в условиях своего жилища, но в назначенный час обещалась быть как штык.
- Следует отметить - синий волк окровенно скалился - Что после всего того, чего между нами не было, требовать от меня поиграть в крылатое такси, как минимум не куртуазно, о наисладколуннейшая из обнажавших ягодицы...
- Хочешь, я тебя покатаю? - глаза сильфиды опасно сверкнули.
- Ты скорее укатаешь, а меня столько здоровья нет - Крысолов дурашливо мотнул головой, после чего с места, неожиданно рванулся, подхватив на руки Мадж, распластал синие крыла уйдя в два взмаха выше уровня крыш и уже там лизнул горячим шершавым языком щёку подруги
- Куда, о наипрекраснейшая из пассажирок нашего такси желает лететь?
- Твой перегарище даже кофе не перебил, - игривый хлопок по носу, - Вверх.
От стремительного ускорения захватило дух, Мадж судорожно хватанула воздух, по телу пробежала дрожь.
- Слушаю и повинуюсь - от насмешливости не осталось и следа. Сейчас сэнмурв был спокоен и щедр, как набоб щедр к своим друзьям. Он дарил сильфиде небо, которое не принимало её искалеченное тело. Дарил свои крылья, взамен утерянных. Дарил простор, скорость, вихри воздуха. И как всякий настоящий даритель - не оглашал цены подарка и не требовал благодарности там, где она и так понятна.
Милосердный не для того, осыпает нас бриллиантами дружбы, чтобы мы искали в них трещины и забивали ими гвозди самоутверждения.
- Ты - чудо, - жарко выдохнула байкерша. Эти совместные полёты держали её на плаву, не давая соскользнуть. Здесь ковался тот стержень, с которым сильфида встречала каждый новый день.
- Что я, когда в моих объятьях ты!
Пусть чудо я - ещё чудесней ты!
И если я когда-нибудь низвергнусь,
Кто руку мне подаст - лишь только ты!
Ветер подхватывал фразы и свистяще хохоча швырял их за спину, рассеивая в мутноватом воздухе города.
- Снижайся, - скомандовала сильфида, когда впереди показался яркий пузырь аэростата.
Пустырь на котором ночевало их будущее воздушное судно, терялся даже в высоты. Что уж говорить о прохожих, которые видели серые коробки домов, ограды различной степени изящества - от чугунных решёток с претензией на вензеля и бронзулетки и до простых сероватых покосившихся штакетин, воткнутых в землю. Те же пешеходы видели узкие, разбегающиеся в разные стороны коридоры переулков, в которых заблудится было вернее, нежели в лесу. Или их взору открывалась утомлённая зелень парка - неухоженного и похожего в связи с этим на заросшего и небритого холостяка. Бугристые мостовые ныряли под арки, протискивались между стенами, и казалось ведут они в иное измерение. И если бы не раздутая серебристая с вызывающе режущими глаз рекламными наклейками гигантская сигара аэростата, то даже врождённое чутьё вряд ли позволило парочке с первого аза приземлиться в нужном месте.
- Вытрухайся, Ядрёныч - лапы синего волка царапнули землю - Такси дальше не едет!
Засмотревшись на корабль, Мадж несколько нетвёрдо спрыгнула на землю.
- Прямо мешок скинул, а не прекраснейшую из барменш, - хмыкнула темноволосая, отряхая колено.
-Ага - совершенно спокойно подтвердил Крысолов, и в свою очередь воззрился на летучий корабль. - Интересно, где этот хитрозадый котяра нарыл этого красавца?!
- Кто знает, может за долги взял, - пожала плечами байкерша. - Пошли глянем, что внутри.
Шагов за десять до траппа их встретили. Глупо было бы считать, что дорогая эта игрушка вот так одна обживает недолётное поле пустыря. Чтобы профукать такие деньги ни за хрен собачий, надо быть круглым идиотом. А Мрчайлд, при всей свой круглости был скорее круглым умником. Три или четыре боевых хорька, с пистолетами и косыми ухмылками слились по траппу на грешную землю. Одинаковые, как клонированные баклуши, в синих линялых кобмезах с пузырями штанин на коленях и карманами глубиной с Марианскую впадину, они воззрились на Мадж и сэнмурва, желтоватыми хитрющими глазами. Затем мягко ступая, точно бредя по скрипучим половицам из аэростата появился не то эльф, не то полуэльф. Звали его правда совсем не по высокородному Гастоном и был он известен как один из лучших спецов по охране, хотя и морфинист.
Гастон приподнял свою видавшую виду шляпу
- Чем могу быть полезен, уважаемые?
- Меня зовут Мадж, - сильфиду не смутил грозный вид охранников, впрочем, как и известность говорившего. - Я - капитан пилотов, нанятых Мрчайлдом.
- Аха - Гастон левой рукой сдирижировал что-то своим присным и те истаяли в воздухе, как дымок от раздавленных в пепельнице бычков. - Нам ещё кого-нибудь ожидать?
- Догадливый, - хмыкнула барменша. - Будут ещё двое.
- Аха - что-то скалькулировав и подытожив у себя в голове, отводок на величественном стволе эльфийской генеалогии сунул руки в карманы и не спеша двинулся в сторону ближайшего подъезда.
- Я смотрю, всё складывается так занимательно, что мурашки эмигрируют с лопаток в области куда более интимные - протянул Крысолов.
Проигнорировав последнюю реплику охранника, сильфида решительно двинулась к траппу.

(Момус и я)

совместно с Момусом

Разглядеть на лице, если конечно это можно было в полном смысле слова назвать лицом, Рамона какие-либо эмоции не взялся бы и самый опытный физиогномист. В своих функциях Сим-Сима крылатый обезьян доверялся не столько фразам - в его каръере встречались куда более велеречивые златоусты нежели Хио; доверялся он в первую очередь интуиции. Тому самому чувству пятой точки. В сочетании со звериными инстинктами это приносило очень хорошие результаты. Потому когда вопрошающий уже отчаялся прочесть на монолите лицевого черепа хоть какой-то отклик и последняя надежда на проникновение расточилась в воздухе. Когда отзвуки фонтана красноречия стали не более чем воспоминанием. Когда все театральные паузы были выдержаны и провисшее молчание мягкой лапкой похлопало по плечам незадачливого просителя, мол - пора...
Именно тогда гранитный утёс рамоновского тела сдвинулся в сторону под рокот сложившийся во фразу:"Если джентльмены будут причинять неудобства другим посетителям, они рискуют покинуть помещение в менее приглядном виде, нежели войдя в оное. И более быстро"
- Так значит войти можно? - казалось на лице Хио вместе с радостью расцветут цветочки. - Что вы, что вы! Никаких проблем не будет! Мы просто тихо мирно посидим!
Весь совсем недавно оглашенный список в расчет видимо не принимался.
- Рекомендую сектор школьниц - на языке завсегдатаев это означало столики, обслуживаемые официантками в формах японских школьниц.
- Спасибо, спасибо! - Калонг почти моментально прошмыгнул внутрь. - Мы бы и сами разобрались! Фио, хватит статую изображать!
Опомнившись, брат тоже проскользнул внутрь.
- Я всегда знал, что у меня хорошие ораторские навыки, - не замедлил сказать Хио.
- Просто ему было стыдно трогать задохлика вроде тебя, - огрызнулся Фио.
- На себя глянь.
Шелестя перепонками, близнецы пока что без цели направились к стойке, денег все равно не было.
В отсутствие Мадж и в силу загруженности Дейзи за баром царил грек Коста, которого иначе как Мальвина не называли. Либидо его было окрашено в нежно-небесные тона волос куклы, в честь которой и появилось прозвище. Было он гламурен, томен, смугл и строен, как кипарис. Влажный блеск карих глаз усиливался подводкой, а белозубая улыбка в сочетании с пластикой движений, больше напоминающих некий танец, завораживали даже самых закоренелых и ядовитых гомофобов. При виде калонгов Мальвина расплылся в фирменом подобострастном оскале:
- Шот? Лонг?
- А? Да мы пока просто посидеть, - отмахнулся Фио и, пройдя мимо барной стойки, сел на один из самых незаметных столов. - Ну и зачем мы сюда приперлись? Посмотри на эту морду, - он кивнул в сторону еле видной спины Рамона. - А нам перепонки оторвет и кресла ими обтянет если мы только посмотрим в сторону чьего-то кармана.
- Да помолчи ты! Давай хотя бы просто посидим, - буркнул брат, сам поняв провальность затеи. - А здесь в карты играют?
Полузвериная голова повертелась по сторонам. Голова же Фио немедленно опустилась в разочаровании от очередной выдумки брата.
Свято место никогда не бывает пусто. Временно выбывший из игры колобок Уилбур Райт освободил нишу. И со скоростью достойной лучшего применения, она была занята личностью куда более экзотичной. Это его старомодные и начищенные до блеска ботфорты отбивают свой ритм по полу бара. Это его усы, завитые на концах в тонкие косички торчат в разные стороны подобно стрелкам обезумевшего будильника.
Судьба за своим столиком ставит чашечку полную аравийского знойного дёгтя на блюдце и с улыбкой Джоконды любуется, как лавируя между островками столиков к братьям приближается:
- Моё почтение, господа. Готфрид Мюнхгаузен. Однофамилец и даже потомок славного рода. Позволите присесть?
Высохший, прокалённый солнцем всех пустынь, с лицом изрезанным морщинами, точно ледник трещинами, усатый щёголь в камзоле под старину - Готфрид Мюнхгаузен похож на поджаренного кузнечика
- Присаживайтесь конечно, - сразу ответил Фио, логично рассудив, что может хотя бы поговорят "от души". - Нам не жалко.
- Господа желают расслабиться, как я понимаю - рука вскинулась вверх в жесте призыва официанта - Возможно господа готовы предаться пьянящему чувству азарта? Покер? Ятч? Очко?
- Дурак? Крюк? Козел? - продолжил список Хио. - Похоже карточные предпочтения у нас расходятся.
- Зато сходятся интересы, не так ли. Смею вас заверить, здесь вы лёгких денег не найдёте. И в игры здесь играют в более солидные. Боюсь у вас даже на взнос не хватит. Полноте - Мюнхгаузен успокаивающе поднял руку глядя на возмущённое движение крыла собеседника. - Я живу далеку не ервый и день и знаю кто и сколько стоит. Предлагать сыграть здесь в крюк, это всё равно что профессиональным хокеистам предложить поиграть в расшибалочку. Так что давайте сойдёмся на нейтральном болуджентльменском бридже, по три долара за вход. Согласны?
Братья переглянулись. Ни долларов, ни любой другой валюты у них не было.
- А может без интереса сыграем? - предложил Фио. - Так, скуку развеять.
- Я так пониаю, мои уважаемые собеседники испытывают некоторые, разумеется временные, финансовые затруднения - иезуитская ухмылка метнулась электрической искрой по излому губ - Как на счёт займа на начальную игру? Возврат с выигрыша. Процент минимальный, скажем - два.
- Хм, а может без процента? Мы же здесь сидим, никуда не убежим, а если попробуем - то тот шкафчик поймает, - Хио с самым невинным в мире лицом кивнул в сторону, где по его мнению должен был находится Рамон и одновременно с этим увидел прожигающий насквозь взгляд Фио. - Да и еще неизвестно, кто выиграет.
- Не стоит опошлять игру мелким стяжательством. Его величество азарт - не терпит торговли. Так что, моё последнее слово уже было сказано. Вы в игре?
- Идет, - с готовностью ответил калонг, не очень то и надеявшийся на хоть какой либо успех от его фразы. - Но для бриджа нам нужен кто-то четвертый.
- Разумеется - скорее всего именно такой улыбкой улыбался Змей в Эдемском саду, в ответ на фразу испуганной Евы: "А ты уверен, что всё будет нормально?!"...

Совместное творчество с saroff cane

Чутьё не подводившее Мрчайлда почти никогда, в своё время сообщило ему по секрету. на ушко, что не следует сомещать эмоциональную выжержанность самураев от билльярда и взрывоопасную экспрессивность берсерков карточных раскладов. А потому для картёжников была выделена отдельная комната с допуском только тех, кому позволил сам хозяин заведения, ну и тех за кого допущенные могли поручиться. Располагалась она комната за баром, стойка которго исчезая в главном зале, точно обрываясь в паралельном мире, возникала в игровом, продолжая овал, который можно было разглядеть лишь на плане. Царил за этой стойкой Маверик - юркий серебристо-серый лис. с серьгой в правом ухе,(потому как левое было рваное) и ухмылкой пирата ломающей пасть, точно борец - хребет противнику.
Что же до четвёртого игрока, то он возник чёртиком из табакерки, уже после того, как игроки расселись и получили каждый по кружке пива.
Четвёртым был серый саблезубый кот.
Имя своё он назвал лишь через четверть часа, когда всё было кончено - Фио и Хио по результатам игры заработали долг в пятьсот долларов. А с учётом процента, так и пятьсот десять.
Утешаться они могли лишь тем, что Готфрид уже не раз и не два разводил на игру посетителей. Шулер намер семь в негласном рейтинге, он обдиралал жертв как липку, с молчаливого, финансово подкреплённого согласия Мрчайлда.
Ну а имя саблезубого кота было Роберт Ричард Роджер Ройстон, хотя куда больше он был известен как четыре Р, ещё больше, как Снупи и уж совсем знаменит, как Катала Бобби - номер три, согласно тому же негласному рейтингу.
Мюнхгаузен потягивал портер, отчего усы покрывались проседью пены и скользил улыбкой по краю кружки
- Как насчёт расплатиться, молодые люди?
Молодые люди, уже давно выпившие предложенные напитки вместе с горестными вздыханиями очевидного проигрыша и уже также давно начавшие понимать, с кем связались, сейчас окончательно это поняли.
- Ну молодые люди с самого начала сказали, что в данный момент у них денег нет, - стараясь говорить самым спокойным во вселенной тоном произнес Хио. - Но мы все обязательно вернем как только эти деньги появятся!
- Разумеется, разумеется - покивал головой шулер намер семь и, повернувшись к своему коллеге опередившего его на четыре позиции, поинтересовался - Снупи, у тебя есть основания не доверять этим, в высшей степени достойным джентльменам?
- Ни мафейфых - с дикцией саблезубого кота были некоторые проблемы.
- Мой друг утверждает, что ни малейших - сама любезность, донёс Готфрид информацию до братьев. - Пристало ли сомневаться мне?
Он вновь прополоскал ухмылку в пиве.
- А не пройти ли нам вдохнуть свежего воздуха? С балкона сего замечательного заведения открывается чудный вид на город.
Снупи демонстративно потянулся и братья сумели оценить две миникобуры подмышками. слитые в единое целое с жилеткой.
- Это на тот ффуфай, есфи кто-то захофет помахать крыффыфками
- А не кто и не хочет! - сразу же заявил Хио. - Кто же захочет бросить такую замечательную компанию?! Конечно пойдемте!
Фио получил слабый пинок и прожигающий взгляд, который буквально кричал "вставай придурок!". И оба брата впереди шулеров засеменили на балкон.
Облокотившись на перила Мюнхгаузен извлёк трубку, медленно и с удовольствием от процесса набил её, раскурил, выпустив облачко дыма илишь затем повернулся к братьям
- Долг мы вам молодые люди простим... за одну небольшую работу. Выполняете - мы в расчёте и разбежались. Согласны?
- Все зависит от работы, - на этот раз заговорил Фио. - Хотите я вам этот город к чертям взорву? С вас если что бомба.
- Похвальная горячность, однако в случае с нашим делом, нужны, скорее, противоположные качества - выдержка и наблюдательность. Меня до крайности интересует вот этот аэростат - фотография появилась в руке Мюнхгаузена, точно карта в руке фокусника. - Узнаете, расскажите мне и долг забыт.
- Сроки? - деловым тоном спросил Фио.
- О! Со сроками всё будет в порядке - улыбка стала на миг хищной.
На тот самый миг, как Хио увлёкшийся беседой брата и их недавнего партнёра по бриджу, ощутил укол в область шеи.
Дёрнувшись он обернулся, чтобы увидеть, как летит отброшенный лапой Снупи, шприц.
- Неюльшая гарантия, джентльмены - невозмутимо сообщил Мюнхгаузен на вопли братьев.
- Фоффем небоффая - подхватил саблезубый кот.
- В шприце медленно действующий яд. Если по истечении двадцати часов не ввести противоядие, которое находится у моего компаньона, можно смело обращаться к гробовщику. Так что, джентльмены, рискну вам посоветовать поторопиться.
- А какая именно информация нужна? - продолжал Фио, попутно зажав рот брату, который похоже собрался высказать все, что он думает об этих "джентльменах".
- Просто найдите, где этот аэростат находится. И кто его охраняет. Удачи.
- Стойте, стойте, - не отставал Фио. - А где мы вас найдем?
- Если вы найдёте аэростат, найти нас вам тем паче не составит труда. Не правда ли. друг мой?
- Ифтинная. Я фам, врядфи фкафаф бы фучфе
- Полетели, - скомандовал калонг и первым с хлопком перепонок прыгнул с крыши. Хио бросил ненавидящий взгляд на шулеров и полетел следом.
- Сходили в клоповник блин, - на лету сказал Фио.

("а по утру они проснулись" вместе с дорогим Номи)

Стон вырвался из груди Гер вместе с хрипом. Лисермаха отчаянно пыталась вдохнуть, но ее легкие, будто набитые тяжелыми булыжниками развалин Дестаах, отказывали даже в маленьком глоточке. Виски Стамп впали, а волосы словно потемнели, извиваясь рыжими змеями вокруг хрупких плеч. В последней слабой попытке, от которой зависела жизнь Гер, она вцепилась в руку Тайво, моля глазами о помощи.
Вот только тухлое это было дело - ждать помощи от того, кто все еще не мог принять реальность, явившуюся вдруг в таком неприглядном виде. Хотя лицезрение темных линий штрих-кодов на их руках все же помогло: мутная, поблескивающая стеклянными отсветами грязного окна пелена медленно исчезала. Он еще раз осмотрел помещение и окончательно утвердился в одной-единственной мысли. Это точно не высотка, сеть здесь если и найдется, то исключительно рыболовная, но и на грибные видения замызганные стены комнаты не похожи. Спустя какое-то время товарку догнали и другие, не менее робкие. Штрих-коды и синяки, которые он тоже чувствовал, не случайны. Тайво посмотрел на лисермаху, крепко сжимающую его руку, и потянул ее на себя, без особого усилия усадив рядом. Затем поднял взгляд повыше глаз, аккурат на ссадину. И глубокомысленно изрек:
- Гер, какого хрена?
В тот самый момент, когда сознание было готово покинуть Стамп, ей наконец-то удалось сделать вдох. Пошатываясь, она еще сильнее впилась в руку вомпа, цепляясь за него, как за единственное подтверждение того, что еще жива.
- Тай... где мы? - ответила Гер вопросом на вопрос. Безумный взгляд зеленых глаз, подернутых пеленой растерянности и непонимания, скользил поверх черноты, которая не хотела отпускать лисермаху из своих крепких объятий. - Я видела... - Гер затряслась и вновь застонала, - если останусь жива - придушу Шаромунделя собственными руками.
Зря она сейчас вспомнила о руках - стоило лишь посмотреть на них и девушку вновь охватил приступ удушья.
- Что это?! Будь проклята Сеть, что это?! - Гертруда неловко попыталась стереть штрих-код с руки, но пальцы совсем не слушались, поэтому было непонятно - поставлено ли клеймо обычной краской или навсегда въелось в кожу.
Вомпер нахмурился. Если и были у него какие ответы, то эмоций в них было много больше, чем верных сведений о ситуации.
- В дыре какой-то. Иначе это место назвать я не возьмусь. И не спрашивай, как сюда попали, не больше твоего знаю... - Он кивнул на штрих-код, который лисермаха пыталась содрать с кожи. - И об этом тоже ни малейшего понятия. Кроме того, что у меня есть такой же. И они оба мне не нравятся.
Тайво с трудом поднялся, пошатнувшись, сделал несколько нетвердых шагов к той из стен, из которой на них зазывающе поглядывала дверь. Выглядела она внушительно, даже слишком, если принять во внимание, что беглый осмотр показал: ничего ценного в этой берлоге нет.
Ничего, кроме них.
Вспомнил, что ему удалось несколько мгновений созерцать картину, на которой, он готов был поклясться, был изображен рай. Но детали упорно ускользали из памяти, отчего сделалось совсем грустно.
Вашингтон попробовал открыть дверь, а когда не получилось - что было сил толкнул плечом, заранее предчувствуя итог.

ДЛЯ ГЕР И ТАЙВО

События которые последовали друг за другом разделяли настолько малые мнгновения времени, что можно даже сказть, что это одно событие растянутое, распластанное, раскатанное как тесто под некой сакральной всленской скалкой. Спевра плечо вомпэра соприкоснулось с холодной влажностью металла в камуфляже дешёвой и давнишней покраски, породив массу неприятных, главным образом болевых импульсов. А уже когда горе-вышибателя отшатнуло назад, эта самая дверь мягко и плавно отворилась, словно приглашая сделать тот самый первый шаг, с которого и начинается дорога в тысячу ли.
За дверью, оказался коридор, точно сошедший с голливудских малобюджеток, где фигурируют бункеры и зловещие тайны. Прямой, тёмный, поелику из освещения присутствовала лишь агонирующая лампочка под жестяным колпаком где -то на середине между вышеупомянутой дверью и абсолютной "хоть выколи глаз" темнотой и подозрительно пустой. Лишь на одной из стен висел конус репродуктора, который неожиданно хрипло каркнул, точно прокашливаясь перед выступлением, а затем ровным оцинкованным тембром проскрежетал: "Биологическая и химическая обработка сектора 2 через три минуты". Затикали невидимые часы. Плевок квантов загинающейся лампочки услужливо высветил посеревшую табличку "Сектор 2". И вобщем ситация явно оставила желать лучшего. В голливудских малобюджетках, как впрочем и в более финансируемых проектах, в такие моментиы звучит "Полёт Валькирий"

ДЛЯ ФАКЕЛ, АЛЕНЬКОЙ И СЕРИНЫ

Крысолов прищурив глаза, в стиле вестерна, притормозил возле траппа и достав бумагу и кисет с табаком, свернул самокрутку. Зажигалка, точно хамелеон выкинула свой длинный оранжевый язык. Сэнмурв затянулся и принялся озираться вокруг. Полкоманды, несколько задерживались и зная их капитаншу, можно было не ходя к гадалке разложить пасьянс её грядущего дурного настроения. Выдержанность - это свойство хорших коьяков, но не как не Мадж. Потому, если их новобретённые собутыльники и солетальники не поторопятся, то избиение младенцев не менуемо. И Крысолов подхвостьем ощущал, что выцепит первый и по полной.

(вомпер и лисермаха живы)

Тайво поморщился, чертыхнулся и еще раз поморщился. Рука, казалось, теперь будет болеть вечность. Ну кто бы думал, что эта дрянная дверь открывается не в ту сторону. Уж точно не вомпер.
Отчего-то вспомнилось, как он по молодости грабил ювелирные, а потом улетал в небесную высь с драгоценным уловом, ну вылитая вам сорока. Тогда лампы вели себя точно как та, что сейчас пыталась подмигивать ему жутковатым красным свечением из коридора. И задорно выла сигнализация.
Сейчас украсть было нечего, да и часы повели себя спокойнее и сдержаннее, ну, по крайней мере, тише, но скрежетание голоса ему определенно не понравилось.
- Биологическая? Гер, он так сказал? Готов поклясться, что речь не только о тараканах! – Вашингтон с глубокомысленным видом поднял палец вверх, подчеркивая важность сказанного. – Если хочешь знать мое мнение, мы уже секунд десять… да нет же, четырнадцать, как должны сваливать. Да побыстрее! Шевелись!
Он укоризненно оглянулся на лисермаху и шагнул в угрожающую темноту коридора.
Гер в этот момент так рванула с места, что чуть не сбила Тайво: слишком сильное впечатление производил на нее этот сумрачный тоннель с приторно-металлическим амбре страха, заключенным в мрачные стены, как духи в пузырек. Узкие щели, вмятинки, впадинки, запах гнилых досок, плесень землянок, влажность пещер - категорически не подходили крылатой в качестве не только места обитания, но и прогулок. Поэтому первый порыв был тут же резко погашен и Гер встала, как вкопанная, схватив вомпа за руку:
- С ума сошел, назад, бежим назад, какого дьявола мы там забыли, закрой эту дурацкую дверь, Тай, сейчас как шарахнет, - девушка попыталась сдвинуть могучее тело Вашингтона с места, но ей это не удалось. – Мне страшно, черт тебя дери, я боюсь, что это такое, где мы?
Тем временем, секундная стрелка невидимых, но вполне реальных часов, равнодушно отсчитывала удары своего механического сердца, бесстрашно взирая на незадачливых посетителей.
- Никак нельзя, - будто бы даже извиняясь, но все еще не теряя решимости, проговорил Тайво. Потом взял лисермаху за руку и потащил за собой. – Там нас тоже могут травонуть, а не хочется мне свое здоровье на крепость проверять столь непредсказуемыми методами. Да и твое тоже.
Вомпер пребывал в полнейшей уверенности, что коридор им вполне по силам преодолеть даже за две минуты, а на другой его стороне есть еще одна дверь. И было бы очень неплохо, если б она тоже оказалась незапертой.
Гер не то взвизгнула, не то застонала, но сопротивляться больше не стала. Бег сам по себе может быть и был увлекательным занятием, но не для лисермахи. Действо сие сопровождалось бесконечным спотыканием, отчаянной руганью и попытками проложить своим щуплым телом борозду прямо по бетону. Крылья при этом нервно подрагивали, будто предупреждая, что творится что-то из ряда вон выходящее, но они готовы прийти на помощь в любую минуту. Суматошное движение сопровождалось таким же умственным сумбуром: «Шаромундель - козел, вонючий козел, толстая свинья, если выберусь отсюда – лично вспорю тебе брюхо вилкой, а кишки отдам воронам».
Эту последнюю мысль Гер Тайво прервал громким ругательством, резко остановившись.
- Кажется, я сломал нос, - прозвучало растерянно, обычно вомпер хорошо видел в темноте, но не в этот раз. И еще: - кажется, мы нашли дверь.

(совместно с Тунгуской)

Фио и Хио летели над городом. Фио летел с плотно сжатыми челюстями, у вечно боящегося за себя Хио уже подрагивали крылышки, от нервов. К тому теперь его страхам был реальный повод. Фио неожиданно повернул и начал медленно снижаться.
- Куда? Бросаешь меня, да? Ну да ладно, лети, сейчас найду себе где-нибудь гнездышко и склею перепонки, - послышался визг сзади.
- Вообще-то я думал залететь к доктору... - спокойно крикнул Фио.
Буквально через минуту после этого короткого диалога в дверь Шаромунделю начали колотить.
- Кто там? Я не принимаю, - плаксивым голосом откуда-то издалека отозвался беск Обнаружив пропажу денег и грибов, доктор не то чтобы приуныл, а, говоря языком бульварных романов – впал в меланхолию, перемежаемую горькими упреками в адрес существующей несправедливости к труженикам мелкого частного бизнеса. Шаромундель укрыл свое толстое, местами волосатое, давно не мытое жирное тельце какой-то ветошью, положил на лоб грязную тряпицу, смоченную не то в уксусе, не то в том, о чем не стоит говорить за обедом, и в позе страдающего оборванца, изволил возлежать на своей продавленной, скрипучей кровати.
- Откройте! Вопрос жизни и смерти! - послышался крик Фио, подкрепляемый новой порцией стуков в дверь.
- Прекратите стучать! - взвизгнул хозяин квартиры, испуганный шумом и возможными осложнениями. – Приходите завтра, сегодня я болен, - Шаромундель высунул нос в узкий проем двери, закрытой на цепочку.
- Представляешь, я болен тоже! И я уверен, что тебе не ввели яд от которого ты коньки откинешь к концу дня! - завизжал Хио чуть не налетев на этот самый высунутый нос с кулаками.
Несчастный Шаромундель отскочил как ошпаренный, но страх перед выселением был сильнее, чем страх перед каким-то неизвестным, которому, судя по всему, и вправду приспичило. «Деньги вперед, бери деньги вперед и смотри, чтобы ничего не спер», - твердил себе бедолага, судорожно теребя облезлую дверную цепь, которую при желании можно было выбить ударом ноги.- Тише, тише, вы с ума сошли? – Шаромундель наконец справился с тремором и распахнул дверь. Только тут он понял, что гостей двое.– Проходите скорее, пока не повылазили соседи, - прошипел доктор, боязливо рассматривая посетителей..
Фио, когда лекарь только открывал дверь, быстрым шепотом говорил брату, чтобы тот вел себя потише, потом сделал самый невинный вид, схватил за руку Хио и вошел внутрь.
- Понимаете, тут такое дело, моего брата накачали ядом и нам нужно противоядие, - тон у него был такой, что он явно подводил к какому-то подвоху. - Но есть проблема в том, что денег у нас как бы нет...
Шаромундель задохнулся от наглости просителя и всплеснул руками:- Где вы видели надпись «Благотворительная помощь отравленным»? Вы, что думаете, я только о том и мечтал, чтобы ко мне приходили при смерти, а я был в качестве доброго ангела? Это какое-то издевательство! Беск быстро перебирал одутловатыми ножками, уводя гостей в приемный покой, который больше смахивал на ночлежку.- Что за день сегодня, зачем все это свалилось на мою бедную лысую голову, - причитал лекарь, подкрепляя свою речь фольклором, - то эта бесноватая, то ворье, то теперь страждущие… Воспоминания неожиданно натолкнули шарлатана на мысль о возможности компенсации своих затрат на «излечение» пострадавшего.
- Что вы можете мне предложить? – деловито спросил беск, обдумывая дальнейший ход беседы.
Братья переглянулись.
- Ну, мы можем принести вам деньги потом, как только они у нас появятся, - Сделав лицо как можно боле честным Фио взглянул в глаза Шаромунделю.

продолжение следует

Хоть нос вомпер и не сломал, но был к этому близок, рискуя превратить свой и без того похожий на птичий нюхательный аппарат в совсем уж орлиный. Впрочем, если его это и задержало, то лишь на какое-то мгновение. Он с силой потянул на себя дверь, и был вознагражден за страдания: путь прочь из коридора открылся легко. Времени, чтоб разглядывать, что их ожидает, почти не осталось. Тайво свободной рукой сгреб лисермаху в охапку и забежал-запрыгнул вместе с ней внутрь новой комнаты, попутно захлопнув за собой дверь. Приглушенный оцинкованный голос уже отсчитывал последние секунды перед чем-то крайне неприятным.
Из-за двери раздалось сдавленное шипение и вомпер невольно поежился, оглядывая новое помещение. Склад оно напоминало тоже, но склад более пустой и неуютный, чем тот, что остался у них за спиной.
- Э? Ау-у? – задумчиво проговорил Тайво. Он заметил еще одну дверь в противоположной стене, но двигаться с места не спешил. Уж больно подозрительными ему показались причудливые узоры пыли на полу, оставленные здесь… когда? Это же еще один клоунский сектор, но теперь их поджидает что-то новенькое. И не менее мерзкое, чем то шипение, а может, и похуже. В неизвестных пока еще личностях тех, кто их сюда закинул, отчетливо проглядывались черты больных ублюдков. Крылатый почему-то уверился в том, что за ними наблюдают.
- Ну и ладно, как хотите. Но мы никуда не пойдем, слышите? Вот хренушки, не дождетесь!
Всем своим видом Вашингтон постарался выразить сумрачную решимость, которой, конечно же, не ощущал.

Гер, не слишком аккуратно поставленная на твердь пола, помятая и взъерошенная, подозрительно озиралась по сторонам, не забывая при этом безостановочно выражать свое негодование. Первое место, как обычно, было отдано шарлатану на свинячьих лапках, второе - его отраве, которую неблагодарная вонючка подсунула своим друзьям (факт кражи то ли специально утаивался, то ли плохо вписывался в общую концепцию монолога), затем упоминалось проклятое место, созданное на погибель несчастных, невинных, коварно обманутых душ. Также Гер не обошла вниманием своего спасителя:
- Нельзя ли полегче, а? Ты мне крылья превратил в гофре, Тай. Знаешь ли, я предпочту умереть крылатой, чем жить землеройкой, так что следующий раз, прежде чем ломать мне кости, подумай.
Ворчание лисермахи было беззлобным. Она понимала, что болтает без умолку и на фоне вомпа, решительно сохраняющего спокойствие, выглядит, как рыночная товарка или капризная содержанка, которая решила устроить своему "благодетелю" небольшое шоу в магазине нижнего белья. Такое поведение было несвойственно той, что любила риск. Стамп не помнила, испытывала ли она когда-нибудь страх такой силы, такой мощи. Гер казалось, что кожа ее холодна, как лед, а волосы прилипли к спине и шее. Она почти была убеждена, что больше не сможет взлететь, что всю оставшуюся жизнь она проведет между бетонными стенами, срываясь каждый раз с места по команде мигающих ламп в отчаянной попытке спастись. Ей было жутко не потому, что она боялась погибнуть, а потому что боялась, что сошла с ума. Что, возможно, нет никакого коридора, дверей, опасности, что сейчас на самом деле она лежит на сырой, дурно пахнущей хлоркой больничной койке, привязанная грязными бинтами к облезлым казенным железкам. А на соседней кровати лежит Тайво... Тайво, которого она обманула. Никогда лисермаха не испытывала такой жгучей ненависти к самой себе, такого стыда от того, что утаила от вомпа всю правду. Возможно, это ничего не изменило бы и они все равно попробовали заглянуть туда, куда им не положено, но это было бы честно...
Стамп узнала о блюм-грибах давно. Мало кто мог предположить, что красотка, завсегдатай ночных клубов и баров, азартный игрок и воровка, была девушкой достаточно образованной и любопытной. Она прочла о грибах в одной старой, потрепанной книге, которую купила за гроши у какого-то старьевщика. Книга была написана тем, кто помнил времена, когда город был свободен, а его жители чувствовали себя, если не богами, то никак уж не воробьями в клетке. Существование грибов не ставилось под сомнение, они были способны наделить любое существо особыми способностями, возможностью менять пространство и время. Тем, кто их использовал открывалась совершенно другая реальность. В книге говорилось о том, что употребление грибов опасно: неизвестно, как справится разум с новыми возможностями и чем придется поплатиться за них. Кроме того, предполагалось, что существуют подделки. Автор утверждал, что их создают специально - как лучший способ выявить тех, кто недоволен, хочет большего и готов на все.
Невероятным усилием воли Гер заставила себя замолчать. "Как бы там ни было, что сделано - то сделано, если мы в дурдоме и все происходящее моя гребаная, а точнее - грибная фантазия, то, отбросив страх и сомнения нужно начать веселиться, тем более, что все происходящее похоже на жизнь после смерти. Так что - бояться, кажется, поздно. Остается надеяться лишь на то, что Тайво повезло больше... Может быть, сейчас он ест свежайший стейк, истекающий ароматной кровью, и угощает виски обворожительных длинноногих девиц". Образ, пришедший к лисермахе, немного взбодрил ее уколом необъяснимой ревности. Она внимательно посмотрела на вомпа, который не проявлял никакой обеспокоенности, по крайней мере внешне.
- Ущипни меня, дорогой, может быть так я очнусь, - улыбаясь сказала Гер, глядя Тайво в глаза.
То, что у него были необычные глаза Стамп знала давно, она всегда стеснялась и избегала смотреть в них прямо. Лисермаха была уверена, что Вашингтон мало того, что способен прочесть ее мысли, но и может "подселить" свои. Черные, расширенные, глубокие зрачки бесстрастно взирали на девушку, которая внезапно покраснела от невероятной мысли, пришедшей в голову. "Ух ты, - подумала Гер, - вот это да! Ничего себе глазоньки... Пожалуй, надо отрываться, а не то, не ровен час, начнешь раздеваться". Девушка невинно хлопнула ресницами, еще раз на всякий случай улыбнулась и, прогоняя амок, ни с того ни сего ласково прожурчала:
- Я такая голодная, пошли поищем чего-нибудь? - Гер кивнула в сторону двери. - Может в этом бетонном мешке не только травят, но иногда еще и кормят?