Квартал Хикмет
Раннее утро
Супруги Морильо, Абу Кашинж

(совместно с Torvik'ом)

Выйдя из дома, Алехандро направился к главным воротам квартала - за ними его должен был ждать нанятый экипаж. Об этом мужчина позаботился заблаговременно, предложив двойную цену, чтобы не перекупили - в этот день цены были запредельно высоки, и особенно на транспорт.
- Алекс, не спеши, я не успеваю, - платье Лауры, действительно, было не приспособлено для быстрой ходьбы, слишком уж узким оно было в области бедер.
- Надо было думать, что одевать, - буркнул себе под нос торговец, но жене грубить не стал и замедлил шаг.
Лаура одарила мужа одной из самых ослепительных своих улыбок, которые, впрочем, почему-то давно на него не действовали, и уцепившись за его руку, пошла рядом, не забывая кивать всем знакомым, встречающимся по пути.
- Утро доброе, соседи. Вы уже собрались? - мурлыкающий голос Кашинжа, соседа живущего в двух лавках от торговой точки Морильо донёсся до Алехандро с балкона слева.
- Доброе, - отозвался Алехандро, поднимая взгляд. К Абу он относился неплохо, ему нравилась деловая хватка последнего, нравилась лавка и выбор товара. Единственное, что немного раздражало Морильо - был рост соседа, сам Алехандро всегда хотел быть высоким. Кашинж смотрел на него сверху вниз, даже если не находился на балконе, как сейчас, и иногда это напрягало Алекса.
- Здравствуйте, - промурлыкала в ответ Лаура. У нее была дурная привычка флиртовать со всеми мужчинами, что встречались ей в жизни, но как только осмелевшие поклонники переходили определенную черту, отделявшую игру от чего-то большего, она начинала возмущаться, что "мужчины слишком нахальны". С Кашинжем судьба её пока не сталкивала и потому она весьма смело стрельнула глазками в его сторону. Зная за женой эту особенность, Алехандро уже не придавал ей значения.
- Да, вот на гонки отправляемся... А вы останетесь дома? - воспользовавшись тем, что Алехандро остановился прикурить, Лаура, подняв голову, улыбалась торговцу.
- Зачем дома? Тоже собираюсь. У меня место уже прикуплено. Ещё вечером договорился за медяки с Паташем. Ну, знаете, возле рынка такой хитроглазый ошивается. С лотка то ли морковкой то ли фуджуком подторговывает. Фунджук, честно сказать никакой, зато лоточник сейчас уже на месте. Так что приеду на готовенькое и не придётся вдыхать ароматы утра и скучать под зонтиком. Сказали бы - занял бы и на вас...
Кашинж сладко потянулся, пристально оглядел Лауру в её наряде, одобрительно покивал головой.
- Сосед, у тебя не жёнушка, персик наливной! Прямо так и цветёт. Ай, как хороша. Всё заботой мужа, всё чаяниями. Вот кому-то счастье привалило - аж завидки берут. Так бы и одолжил на годок, да ведь самому нужна, не так ли?

(продолжение...)
Понимая, что это некий род восточного комплимента, Алехандро выдохнул терпкий дым и улыбнулся про себя, неожиданно вспомнив оставленную под утро Ванессу. Жена была хороша по мнению многих, но сам торговец женился на ней больше из-за торгового таланта, нежели из-за красоты. Самому ему больше нравились худенькие и крепкие женщины, нежели пышнотелые, такие как Лаура. Но ответил он, разумеется, в тон говорившему, даже чуть приобняв жену за талию.
- А как же! Такие женщины на дорогах не валяются, Лаура - мое сокровище. Да, дорогая?
Довольная вниманием к своей персоне, госпожа Морильо тем не менее склонила голову, кокетливо улыбаясь Абу и изображая смущение.
- Ой, да о чем вы говорите... Обычная я... - Лаура томно поправила локон, якобы выбившийся из идеальной укладки, но на самом деле оставленный талантливой в укладке причесок Инелией для естественного вида. - Девушек красивых в Оазисе очень много, господин Кашинж...
- Много - не много, а всегда приятно, когда твой дом озаряется чистым лучом. Ай, да что говорить! Так бы и бросил пару ковров под ноги красавицы! Надеюсь, гонки не нагонят скуку на сию хорошенькую головку. На кого ставить собираетесь, господин Морильо?
Торговец чуть подправил усы и хитрым чёрным глазом взглянул на спутника прелестной соседки.
- Да что-то не решил пока, вот идем пораньше, хочу списки глянуть, - уже серьезно ответил мужчина, - но, скорее всего, на кого-нибудь из проверенных фаворитов, не азартен я в этом вопросе.
Кашлянув, он добавил:
- А места мы давно уж на стене купили, не очень близко к воротам, но все же... Сегодня тоже можно купить, но дорого будет... А вы на чем добираться будете, господин Кашинж? У меня нанятый экипаж должен прибыть сейчас к воротам, могу подождать... Потом на улочках толпа будет - не добраться.
- Спасибо за предложение, только у меня уже заказано. А то неудобно как-то вас задерживать. Пока лавку запру, пока ключнице распоряжения отдам. Вы уж езжайте. А, если удача улыбнётся - вашей красавице от меня презент!
- Ну, как знаете, - кивнул соседу Алехандро, - до встречи... Пойдем, Лаура, экипаж, наверно, уже ждет.
- Счастливо отдохнуть, господин Кашинж, - еще раз улыбнувшись черноглазому, Лаура вместе с мужем направилась в сторону выхода из закрытого квартала, плавно покачивая бедрами, и понимая, что Абу смотрит ей вслед. Интересный мужчина... И почему никогда раньше она не обращала на него своего внимания, только вежливо здороваясь мимоходом? Приятный... комплиментщик.
Сосед, поцокав языком вслед удаляющейся фигурки, только покачал головой. Вай! Нет, эта женщина достойна не такого замухрышки. И что она в нём нашла, право слово? Вот выиграет он на гонках - такой подарок забабахает. И пусть не говорят, что не предупреждал!
С этими мыслями Кашинж покинул балкон. Пора была и ему готовиться к столь важным соревнованиям. Не то, чтобы его состояние зависело от исхода... но ведь не всё делается ради одного голого коммерческого интереса. Иногда душа просит полёту и он сегодня выпустит её полетать!

День первый. Утро.
У восточных ворот.

- Не парься, все будет пучком, - Май-о-Лика силой оттащила Модеста от своего кара – механик рвался в сотый раз перепроверить системы. - Перед смертью не надышишься!
В ответ высказывание девушки Роок укоризненно сощурился и легонько ударил костяшками пальцев по раме машины. Четырежды. В определенном ритме.
- Ох уж мне эти твои приметы! Что, перед гонками про гибель и в шутку говорить нельзя?! Да ничего не случится! Вот смотри: смерть, смерть, смерть!.. Где огонь с небес, где землетрясение? Сме-е-ерть!
Несколько человек, стоящих неподалеку от девушки, явно занервничали, кое-кто открыто посоветовал ей заткнуться, да и Рооку не полегчало от многократного повторения Ликой злосчастного слова – на обветренных скулах немого заиграли желваки.
- Вот правду говорят, мол, суевернее гонщиков только их механики! - беспечно хохотнула девчонка и вдруг разом посерьезнела. - Послушай, Эсти. Я точно знаю, что все будет хорошо. Обычно всякая лажа случается неожиданно, правда? А у меня полная непруха уже с неделю, значит, самое время начинаться светлой полосе.
Модест приподнял левую бровь. Утверждения Голд никогда не были отягощены логичностью, но в этот раз гонщица превзошла саму себя. Он боялся за нее – и не зря, скорее всего. Всех членов его семьи отличала развитая интуиция, крайне редко дающая осечку. Да еще этот сон… Смутный, горячечный, похожий на бред тяжелобольного. В нем были жгучий сухой ветер, покореженный кар и густой маслянистый дым, змеей сочащийся в сапфировое небо из развороченного чрева машины. А где-то далеко слышался протяжный гул неведомой бури, стягивающей силы для решительного удара. Во сне Модест кричал. В жизни - не мог.
- Короче, не дрейфь, - рассеянно пробормотала Май-о-Лика, шаря взглядом по пестрой массе толпы – отчего-то Голд очень хотелось еще раз перед стартом увидеть Терри.
«Чтобы плюнуть в его довольную физиономию», - услужливо подсказал девушке внутренний голос.
Между тем, у соседнего кара наблюдалась премилая сценка: молодому вихрастому гонщику желала удачи его девушка. Пожелание выражалось посредством страстного поцелуя взасос.
- Кончайте обжиматься, успеете еще, - как-то по-особенному зло буркнула Лика.

День первый. Утро.
У восточных ворот
- Талисманы, талисманы, самые настоящие талисманы, добрый господин, купите свистульку вашей дочке. Купите, не пожалеете. Да, да, она будет дудеть только за нужную вам повозку. Именно так сейчас и поддерживают гонщиков. Вам две? Прекрасно. Цена, какая это цена? Зато вот этот кулончик можете купить любимой женщине. Вот и прекрасно. Три штуки? Вай, даже я поражен вашей щедростью. Благодарности, благодарности, ещё раз благодарности. Талисманы, свистульки! Ваш сын не будет вам надоедать своими докуками, он будет громко свистеть. Да-да, можно и товарищу. Разные? Да на любой вкус. Конечно, мой мальчик, её услышат все гонщики. Разобьются? Только не те, на которых ты попросил поставить отца. За остальных я не ручаюсь. Талисманы... Конечно, мадам, они заговорённые. Правда, правда. Только стоит его потереть в момент ставки. А то как ему станет известно? Вай, моё солнышко, я бы дал и бесплатно, да разве тогда оно подействует? Разве боги в храме вам за бесплатно помогают? Вот и тут...
Выбор Бабуком места оказался удачным. Народ, идущий на игры всегда щедр. Сегодня в день можно было собрать столько денег, сколько не в каждом месяце перепадало. Главно, как говориться - "не расплескать" и вовремя уйти. Пока не сорвалась ни одна ставка. А то любители находить крайних были всегда, а крайними обычно оказываюся те, кто не может достойно ответить. Но сейчас Бабук был на коне. Ручеёк мелочи так и лился в его широкополую старую шляпу, брошенную тут же, иногда перекочовывая в мешочки у пояса.
- Кому талисманы? Приносят удачу! Каждая ставка сыграет, если он у вас!
(Для желающих купить что-либо на счастье моя ася открыта)

День первый. Утро.
У восточных ворот.

(совместно с Торвиком))

Немного в стороне от толпы, окружившей Бабука, держался какой-то человек - русоволосый, жилистый, с подвижной мимикой, но, в общем-то, ничем не примечательный, если не принимать в расчет старый шрам от ожога на правой щеке. Судя по старенькому чемоданчику с инструментами и пятнам машинного масла на простой грубовато скроенной одежде, мужчина был механиком одного из гонщиков. Он вытягивал шею и даже привставал на цыпочки, стараясь заглянуть через головы других покупателей, чтобы как можно более тщательно осмотреть нехитрые талисманы, выставленные на продажу.
Подобный тип вряд ли бы привлек внимание бойкого торговца, если бы не одно обстоятельство: механик держал в руке плотно набитый кошель с монетами, явно намереваясь их потратить. Кроме того, интерес мужчины к товару Бабука не был праздным; он выглядел, скорее, как человек, соскальзывающий в пропасть и хватающийся за любую, самую нелепую возможность этой пропасти избежать.
- Вай, да доброму господину самый лучший талисман нужен, самый проверенный и надёжный? - Бабук оценил примерный вес мешочка с монетами ещё только тот поднялся в воздух, - Всё для Вас...
Вид, конечно, у человека, что был перед нищим был... нет, Бабук бы при других условиях, может и отговорил бы немого механика от сомнительного вложения, но это, если бы рядом никого не было. Но рядом был народ, который, пожертвовав медяк, чувствовал себя благодетелем. Нет, ругать то, что только что хвалил было глупо.
- Только вот к нему условие. А то ведь сорвётся фарт, как ни крути, коли правильно всё не сработать. Слушай, мил человек. Первое: ехать будешь - не рискуй. А то твоя дрожь на фарте скажется. Так? Второе - проверь перед выездом тормоза. Удача любит надёжных. Вот и будь скалой. И третье - никакого "причащения". Сам чистый - удача чистая. А причастившимся бесы помогают, но ведь им же они и мешают. Всё. Кому талисманы?
Механик смиренно дождался, пока Бабук завершит монолог. Мысли Роока в этот момент были далеко: все объяснения и советы нищего слились и перемешались для него в какую-то смутную историю про причастившихся чертей, не проверивших тормоза. Модест на всякий случай жестами объяснил, что не может говорить - поставил чемоданчик на землю и освободившейся рукой перечеркнул наискось указательным пальцем губы. И только потом внимательнее присмотрелся к "самому надежному талисману", с внезапно появившимся сомнением осматривая его со всех сторон. В душе Эсти боролись удивительная для человека его возраста легковерность и нежелание расстаться с двухнедельным жалованием (почему-то Модест вообразил, что уж если отдавать Бабуку деньги, то весь кошель целиком).
- Понял, что надо делать? - переспросил Бабук, принимая мешочек и с сомнением глядя на мутноватые глаза клиента, - Алё, гараж, а ну мне на пальцах покажи, как обращаться со штукой. Глянь на него народ, берёт амулет, а как пользоваться - толком не знает!
Несколько человек из толпы с насмешливым удивлением воззрились на механика. Тот нервно дернул плечом, поскреб ногтями изуродованную щеку - он привык избегать повышенного внимания к своей персоне; ожог ото всех не спрячешь, немоту не утаишь.
- Розочка, не подходи к странному дяде! - затрещала какая-то полноватая женщина, хватая за запястье веснушчатую девчушку лет пяти. - Вдруг он чем-то болен? Пойдем отсюда, цветочек...
И потенциальные клиенты Бабука, поддавшись какому-то единому порыву, начали быстренько расходиться один за другим.
- Ну, ну? А иди ка ты! - махнул рукой Бабук, тут же перепрятав мешочек в один из внутренних карманов.
Толку от такого клиента было меньше, чем от верблюдицы молока. Пообещав самому себе помочь бедолаге, если дела его будут хуже, чем у него самого и на время лишь прихоронить тяжёлый мешочек, Бабук прокричал всё ещё туповато стоящему рядом Модесту:
- Не торопись. И да защитит тебя Талисман! Кому свистульки-талисманы. Кто поставит на правильную машину, тот и победит! Результат как в аптеке, без обмана, без надувательства! вы сами творите свою судьбу! Красивые талисманы!
Вещица, именуемая Талисманом, представляла собой глиняный кулон в форме кувшина на прочной толстой нитке. Бок стилизованного сосуда украшало изображение молнии.
Надев талисманчик на шею, Роок поднял с земли свой чемодан и побрел прочь, часто оглядываясь на проворного нищего. Сама по себе глиняная безделушка вряд ли могла бы кого-нибудь от чего-нибудь защитить, но механик свято верил в один из неписаных законов мироздания, надежных как законы физики: если добровольно чем-то пожертвовать, впоследствии потеряешь меньше. Вот Модест и попытался выкупить у судьбы благополучие для кара Лики. А подействовал ли его сомнительный прием, могло показать лишь время, неумолимо бегущее вперед, к началу гонки...

Утро. На пути к городским воротам.
Фервор

Остаток ночи Фервор провёл в раздумиях о своей грядущей миссии. Хотя вполне можно было сказать, что началась она с того самого момента, как священник прибыл в Оазис, настоящие испытания, Фервор это знал, ему только предстояли. Судя по тому что слышал жрец, гонки должна была посетить чуть ли не половина населения города, если не больше, а это значит, что у него будет прекрасная возможность для... а действительно, для чего? Нет, разумеется, Фервор не смел подвергать сомнению волю Виркула или важность своего задания, но всё же на данный момент он просто не представлял, с чего можно было начать. Понятно, что жрец чужого бога, вещающий посреди толпы о том, что все вокруг погрязли в грехе и разнузданности и что им срочно пора одуматься, да ещё и во время увеселительного мероприятия, да и ещё в городе, где вопросам праведности и нравственной чистоты уделяют не слишком много внимания... в общем, такой жрец выглядел бы в высшей степени странно. Очевидно, следовало действовать более тонко и осторожно: держать ухо востро, слушать, о чём говорят люди вокруг и искать недовольных. Неважно, чем именно, главное – недовольных. Направить их негодование в нужное русло Фервор сумеет, нужно было лишь как-то оправдать своё право давать подобные "советы" и втереться в доверие нужным людям...
Шагая на утро к городским воротам, Фервор вновь и вновь перебирал в голове эти мысли. Какие бы идеи ни приходили ему в голову, дальнейшему плану действий так или иначе явно не хватало чёткости и определённости. Ну что ж, придётся импровизировать...
Сами гонки Фервора нисколько не интересовали, поэтому он не стал беспокоиться о приобретении билетов на выгодные места. Тем более что искать противников существующего режима среди обеспеченных граждан было делом менее перспективным, чем среди людей с меньшим достатком. Впрочем, возможно, жрец ещё просто был не в курсе текущей политической обстановкой в городе, но даже если так, небогатые люди с гораздо большей охотой поведают ему об этом, чем те, кто может позволить себе купить место на городской стене.
Время покажет.

Утро, у стены.
Керим, Шантал, Фервор
(и, соответственно, Хигф, Т_О и Архангел)

Солнце было поутру всего лишь теплым. Впрочем, даже окажись оно много жарче – все равно не смогло бы обжечь избранника богини и правителя города. Зонты, обеспечивающие тенистый островок вокруг Керима, колыхались как листья пальмы на ветру. Они и раскрашены были в зеленые тона, и издали казалось, что по морю людей движется роща-малютка. Свободное пространство для этого плавания по людским волнам обеспечивало, имя верховного жреца и крепкие плечистые фигуры вокруг. По правде говоря, они умели не только носить зонты.
Заговорщиков Керим не боялся – захватить власть против воли Айвель-о-Мерей все равно невозможно. Зато несколько религиозных фанатиков, ревностных жрецов враждующих божеств, в истории было.
Шантал в это утро была непривычно тиха. Она несколько нервничала, потому как обычно не имела привычки появляться в качестве сопровождающей одного клиента в тех местах, где можно столкнуться с другими. А гонки – это то самое событие, где возможность встречи стремилась к ее обязательности. Но для Керима куртизанка готова была сделать исключение – это был не тот человек, который спокойно воспринял бы отказ. По крайней мере, так полагала сама Эль Кассиус Дио. А проверить все равно не рискнула бы.
Солнце игриво золотило бликами медную шевелюру верховного жреца, делая его самого похожим на какое-то божество, окруженное сияющим ореолом. Куртизанка улыбнулась этой неожиданной мысли.
Они свернули направо, и зеленые зонты приблизились к лестнице, ведущей наверх. Для удобства на этот день к стене в некоторых местах пристроили помосты, чтобы наиболее высокопоставленным гостям не пришлось тесниться. Появись внезапно враги – это сделало бы приступ игрой, но целые поколения стены играли декоративную роль – и только потому не пришли еще в полную негодность.
– Знаешь, я посмотрел то, что написали для открытия, – неожиданно поделился Керим. – Неужели эти люди серьезно считают, что все жаждут перед самым стартом, пока солнце ползет вверх, четверть часа слушать, как я рассказываю, насколько важны эти гонки?
– Собираешься изменить речь и сократить ее? – откликнулась Шантал, чуть сжимая тонкие пальцы на его запястье.
Усмешка приподняла правый уголок губ.
– Да... совсем немножко... Слушай, а у тебя родные есть? Можешь не отвечать.
– Нет, – честно призналась Шантал. Ее ладони и кончики пальцев похолодели – настолько неожиданно болезненным оказался вопрос жреца.
– Жаль... – покачал головой Керим. – А у меня, мне иногда кажется, слишком много.
Серые ступени, прильнувшие к каменной кладке стены, повели вверх. Сплошной зонт, состоявший из зонтиков поменьше, распался на отдельные зеленые кружки.
– Почему жаль? – рискнула поддержать тему куртизанка.
Жрец, явно не ожидавший вопроса, ненадолго задумался.
– Так положено говорить в подобных случаях... Считается, что наличие родни – это благо. Опять же детей часто принято сваливать на бабушек, – в голосе его чувствовалась легкая ирония, но понять, относилась она к обычаю или к намерениям Шантал, было сложно. – А разве нет?
– Ну, знаешь, в наше время можно позволить себе оставить ребенка сначала на кормилицу, а потом на няню, – дернула плечами его спутница. – Хотя мне не кажется, что это правильно.
– Думаешь? – заинтересовался жрец. – Моя мама меня как раз не очень регулярно навещала.
– И что? Неужели ты не хотел бы, чтоб она была рядом чаще?

(те же, там же)

Керим задумался вновь, замедлив шаг.
– Иногда. Но я с самого детства воспринимал ее не только как мать, но и как богиню. Понимаешь?
Женщина покачала головой. Она едва ли рискнула бы рассказать любовнику, что она вообще не помнит своего детства. Ни единого эпизода. Был ли у нее вообще хоть кто-то?..
Ступени на городской стене уже отчаянно требовали ремонта. Щербатые, со сколами, они делали подъем крайне неудобным. В какой-то момент Шантал оступилась и повисла на локте своего спутника. Изящная белая босоножка слетела со ступни и исчезла где-то внизу.
– Встретимся уже наверху, – предупредила куртизанка Керима и скользнула через кольцо охраны.
Конечно, кто-то из этих бугаев мог бы отправиться на поиски, но в таком случае вся процессия остановилась бы и загородила проход.
Босоножка свалилась под ноги Фервору, чем отвлекла его от тяжёлых дум о предстоящем мероприятии. От неожиданности жрец остановился, как вкопанный, опасливо огляделся по сторонам, словно ему под ноги упала не босоножка, а дохлая крыса или бутылка с зажигательной смесью, посмотрел наверх, на стену, но не заметил никого, кто мог бы быть обладателем подобной обувки.
"А туфелька-то не из дешёвых. Небось обронила одна из этих расфуфыренных богачек, которые считают, что наличие обеспеченного мужа делает их достойнее, чем они были до замужества".
Впрочем, несмотря на подобные мысли, Фервор почти машинально наклонился и поднял изящную босоножку с мостовой. Видимо, жрецу показалось, что она была слишком красива, чтобы вот так просто оставлять её лежать на улице, чтобы её растоптали местные дуболомы или присвоил какой-нибудь нищий. Рассмотрев её повнимательнее и поняв, что не знает, куда её теперь девать, Фервор ещё раз огляделся по сторонам в поисках возможной хозяйки.
И вскоре он ее увидел. Шантал скинула вторую босоножку и сбежала по ступеням так быстро, насколько это было возможно, учитывая количество народа, стремящегося пройти наверх. И теперь, стоя у подножия лестницы босая и держа вторую туфлю в руке, она растерянно озиралась по сторонам, пытаясь разглядеть, куда же задевалась ее пропажа.
Фервор обратил внимание на красивую женщину в бело-голубом платье с туфелькой в руке. Жрец невольно залюбовался изящным узором татуировок на теле девушки, её стройным станом и тонкими чертами лица, несмотря на то, что в Салденвилле женщина в таком виде не прошла бы по улице и ста метров – кто-то бы тут же позвал жрецов Виркула и...
Фервор невольно вздрогнул. Мысли о своём божестве и раньше вызывали у жреца дрожь, но раньше она всегда объяснялась благоговением и глубочайшим почтением, но никак не тем, что почувствовал сейчас Фервор. Жрецу стало не по себе от неожиданно накатившей на него подавленности, и что самое странное, при взгляде на девушку в татуировках это чувство лишь усиливалось.
Взяв себя в руки и поняв, что эта женщина и есть хозяйка туфельки, Фервор устремился к ней навстречу, пробираясь сквозь толпу и стараясь держать босоножку так, чтобы её было заметно.
– Кажется, это ваше, госпожа, – протягивая свою находку, обратился жрец к девушке и улыбнулся, впрочем, не слишком приветливо. Глядя в эти ясные голубые глаза Фервор, не мог отделаться от необъяснимого и какого-то чужеродного, уже давно забытого чувства печали и... страха.

(ну а как вы думаете?)
– О, благодарю! – Шантал лучезарно улыбнулась. Незнакомец явно не был местным, да и проживал в Оазисе, по-видимому, не столь давно. Его выдавали едва заметные чуждые интонации. Чем-то очень знакомые...
В ушах колокольным перезвоном загудели низкие голоса, переплетающие слова наподобие паутины. Перед глазами – яркая ослепляющая вспышка.
Наверное, женщина упала бы, но обжигающая боль, волной прошедшая по всей спине, избавила ее от странного видения, начавшего было проступать в сознании.
– Ох...
– Что с вами? Вы в порядке? – недрогнувшим голосом спросил Фервор, впрочем, без особого участия и не делая попыток поддержать пошатнувшуюся девушку, которой явно было не по себе. У жреца у самого был ком в горле, чувствовал он себя крайней неважно, и ему хотелось как можно скорее уйти.
– Да-да, все нормально, – поспешила ответить Шантал. – Вы позволите, я ненадолго воспользуюсь вашей поддержкой, чтобы обуться?
Фервору такая мысль не понравилась – прикасаться к этой женщине, жительнице Оазиса, ему не хотелось. Ещё более его смущала мысль, что причиной тому было не отвращение из-за её греховной сущности, которой, несомненно, был наполнен весь Оазис и все его жители, а нечто другое, то самое странное ощущение, не дающее жрецу покоя с того момента, как он увидел эту женщину.
– Да... – спустя несколько мгновений выдавил Фервор, понимая, что отказ будет воспринят как минимум странно, а жрец всё ещё помнил, несмотря на всё происходящее, что не стоило привлекать к себе лишнее внимание до поры до времени. Тем более внимание знатных особ, которой, вне всякого сомнения, являлась эта женщина. – Да, конечно, – повторил он и осторожно, словно с опаской взял девушку за предплечье, надеясь, что этим его помощь ограничится.
Уловив настроение молодого человека, Шантал справилась со своей задачей настолько быстро, насколько это было возможно.
– Спасибо. И извините, – ощущая неловкость за то, что заставила незнакомца помочь, куртизанка поспешила распрощаться: – И удачи на гонках. Если вы делали ставки.
Быстрым шагом, впрочем, не без присущей ей изящности, она проследовала к ступеням – и затерялась в толпе.
– Все в порядке? – встретил ее возвращение то и дело оглядывающийся, медленно поднимавшийся Керим.
Раз уж он решил взять женщину с собой – показываться в ложе без нее было сродни мелкому проигрышу, неудачному броску костей, после которого отодвигаешь от себя горстку монет. Жрец не любил эти моменты, хотя жалко было не самих золотых. Если счетом в игре служили, скажем, орешки – он испытывал почти такой же азарт.
– Да, пропажа нашлась, – ответила Шантал. Она могла показаться чуть побледневшей, в то время как татуировка проступала необычно ярко. А может, так просто казалось в тени зонтиков.
– Точно все в порядке? – прищурившись и посмотрев на спутницу, настойчиво спросил верховный жрец.
– Я тебе как-нибудь потом объясню, – туманно ответила женщина, – если все еще будет интересно.
"Хватит и того, что ты являешься невольным свидетелем моих ночных кошмаров", – решила она про себя. Однажды, видимо, придется рассказать, что заставляет ее кричать и плакать во сне... Впрочем, видения не мучили Шантал уже около полугода, и только сегодняшняя обжигающая волна была странно похожа на ту, что будила ее в страшные ночи.
– Хорошо.
Кивнув, Керим протянул ей руку. Оставалось уже немного до верха.

Утро, неподалёку от городских ворот. Фервор
(Archangel&Темный_Омут)

Фервор смотрел некоторое время вслед незнакомке, не в силах отделаться от своего неприятного наваждения. Но вот девушка скрылась из виду, и жрец яростно тряхнул головой, злясь на себя самого, на своё недопустимое в данных обстоятельствах уныние. Впрочем, гораздо больше Фервора злили не сами неясные ощущения, а скорее то, что он никак не мог понять их причину, сколько он ни пытался привести свои мысли в порядок.
«И что такого особенного в этой женщине? Может, она какая-нибудь ведьма или колдунья? Нет, наверное, я бы почувствовал применение магии… Здесь что-то другое, что-то ещё более сложное».
Не теряя более времени зря, Фервор продолжил путь по мостовой к городским воротам, решив для себя, что выкинет этот непонятный случай из головы – невозможность разгадать тайну его необычности не давала Фервору покоя, и подобные думы сильно отвлекали от дела и намеченной цели. Тем не менее, то и дело жрец невольно мысленно возвращался к странному эпизоду, и порой ему казалось, что вот-вот ему удастся ухватить обрывки смутных воспоминаний и соединить их в единое целое, которое объяснило бы произошедшее, но всякий раз в самый последний момент мысли утекали, как песок сквозь пальцы, не давая Фервору возможности запечатлеть в сознании хоть сколько-нибудь чёткий образ из прошлого. Наконец, отчаявшись что-либо вспомнить или понять во всём этом деле, жрец сделал над собой усилие и направил свои мысли в другое русло, благо забот у него и без всяких самокопаний было предостаточно. Ведь Фервору предстояло изменить Оазис раз и навсегда… Что могло быть важнее этого?

***

Недовольный низкий голос Кантора эхом отражался от стен и гулял между мраморными колоннами. Не то чтобы жрец говорил очень громко, но зал был спроектирован таким образом, чтобы даже сказанное шепотом было хорошо слышно публике. Правда, всей публикой на этот раз были мужчина да девочка-подросток, робко прятавшаяся за его спиной.
– Нашел, кого в храм привести. Додумался! – Продолжал отчитывать Кантор посетителя, и при каждом его слове девчонка вся вздрагивала и сутулилась, словно пытаясь сделаться невидимой для его очей.
Неожиданно в зале появился весьма тщедушного сложения мальчик лет четырнадцати. По видимому, он слишком спешил с каким-то поручением, поэтому ему не хватило благоразумия предварительно пронаблюдать за происходящим в зале из укромного места, чтобы выяснить, насколько его бесцеремонное вмешательство может помешать верховному жрецу. Так или иначе, было уже поздно. Мальчик ошеломлённо остановился посреди зала и окинул испуганным взглядом всех присутствующих. Мужчину средних лет и прятавшуюся за его спиной девочку он никогда до этого не видел. Сам не зная почему, юный послушник уставился на девчоку как вкопанный, не в силах вымолвить ни слова и словно забыв, какое поручение ему дали. Наконец, спустя несколько мучительно долгих секунд, мальчик наконец обрёл дар речи.
– Э-э-э-э... Господин Кантор... вас... э-э-э... кхм... хочет видеть господин Теас! – последнюю часть своей реплики мальчик выпалил чуть ли не скороговоркой.
– Подождет, – отрезал священнослужитель и, словно забыв о послушнике, снова обратился к своему собеседнику. – Я правильно понимаю, что не в моих силах отговорить тебя от этого опрометчивого поступка, Литтас?
Мужчина утвердительно кивнул.
– Гхм, – Кантор, судя по всему, не ожидал, что тот будет настолько краток. – И мне бесполезно говорить тебе о том, что эта... – жрец запнулся и смерил девчонку презрительным взглядом, – слишком мала?
– Ей шестнадцать. Многие в ее возрасте... – начал было Литтар.
– Многие в ее возрасте! – передразнил Кантор, уперев руки в весьма объемные бока. – А особенно на ее родине! – последнее предложение он произнес так, будто выплюнул кусок незрелого кислого яблока.
Девчонка сжалась еще больше и затравленно посмотрела на Фервора. В огромных синих глазах плескалось отчаяние и страх.
– Что ж, в таком случае... – тут Кантор заметил, что мальчишка все еще здесь. – Фервор, принеси церемониальный нож и скажи сынам Виркула, чтобы приготовили купель с холодной водой и собирались на обряд очищения.
– Хорошо, господин, – почти машинально произнёс юноша, всё ещё не отрывая взгляда от прекрасных синих глаз девушки. Кто она такая? Почему она здесь? Зачем господину Кантору церемониальный нож? И что такое обряд очищения? До сих пор Фервор слышал об этом лишь краем уха, а уж о том чтобы увидеть его воочию не могло быть и речи – жрецы пока не позволяли юноше принимать участие в серьёзных обрядах.
Впрочем, не это волновало Фервора больше всего. Глядя на испуганную девушку, робко выглядывающую из-за спины мужчины, всем своим видом выражавшую отчаяние и ужас, юноша почувствовал, что у него словно защемило сердце – такого с ним никогда не было. И эта боль где-то в области груди, её нельзя было чётко охарактеризовать, было лишь ощущение, что всё внутри горело... горело от волны необъяснимого и неведомого доселе Фервору чувства. Даже повернувшись к девушке спиной, перед своим мысленным взором Фервор мог видеть лишь глаза этой девушки, которые словно умоляли: "Помоги..."

Спустя несколько мгновений Фервор словно опомнился и поспешил выполнить поручение Кантора. Буквально черезе минуту Фервор вернулся в зал со всем необходимым – на этот раз старательно избегая встречаться глазами с незнакомкой.
– Вот то, что вы просили, господин.
– Отлично. Сту... - жрец задумчиво оглядел Фервора. – Сколько лет прошло с твоего рождения?
– Четырнадцать, господин, – выпалил юноша, прикладавая огромные усилия, чтобы не смотреть в сторону гостьи.
– Угу... – Кантор покачал головой, на его мирте вторили тонким звоном маленькие колокольцы. – Угу... – повторил он, задумчиво глядя на входящих в зал других жрецов. Обряд очищения, по всей видимости, не был чем-то особо торжественным и требующим длительной подготовки: сыны Виркула были одеты повседневно.
– Пожалуй, ты мог бы остаться.
– Остаться посмотреть обряд? – растерялся Фервор. – Я... – тут юноша всё же не сдержался и бросил взгляд на синеглазую незнакомку. Ощущение горящего пламени внутри снова начало усиливаться, и Фервор поспешил отвернуться. – Да, конечно, я почту за честь. Но... кто эти люди, господин? В чём они провинились и что с ними будет?
Дав какой-то знак двоим подошедшим младшим жрецам, Кантор опустил тяжелую широкую ладонь мальчишке на плечо и отвел его чуть в сторону. Фервор мог краем глаза увидеть, что мужчина, которого жрец назвал Литтасом, отошел и занял место на скамье для прихожан.
– Видишь ли, в чем дело, – судя по тону, которым заговорил Кантор, тема была весьма деликатной, – этот господин привез себе ... жену. Из, прости Виркул, Оазиса! – жрец поморщился. – Теперь ей предстоит пройти обряд очищения от всех прошлых грехов и заблуждений, прежде, чем она сможет стать законной супругой гражданина Салденвилля.
Младшие жрецы, тем временем, весьма бесцеремонно освобождали девчонку от "грязной" одежды. Другие выкатили в зал большой чан с водой, на пару ладоней выше головы той, кто должна была пройти через обряд.
Фервор был глубоко изумлён происходящим, но, тем не менее, безграничное уважение и благоговение, которое он испытывал к жрецу, не позволяло ему внимательно рассмотреть диковинное зрелище. Впрочем, даже беглого взгляда, казалось, было более чем достаточно.
– Но... чем жёны из Оазиса хуже жён из Салденвилля, господин? – спросил Фервор, не успев задуматься о последствиях подобного любопытства.
Кантор побагровел.
– Если можно было бы создать город, который вместил бы в себя все возможные пороки, – он не затмил бы Оазис, – голос верховного жреца гремел по залу громовыми раскатами, – пред собой ты видишь не невинное дитя, а грех во плоти.
"Грех во плоти" при этих словах испугалась настолько, что по цвету сравнялась с мраморными стенами храма, несмотря на то, что была смугла.
Литтас негромко кашлянул и отвернулся.
Фервор не сдвинулся с места и, казалось, с невозмутимым спокойствием выслушал тираду жреца.
– Да... грех во плоти... я понимаю, – задумчиво проговорил юноша, хотя на самом деле ничего не понимал. Он видел лишь девушку, свою ровесницу, которая была очень напугана. – Но как вы это определили? – Фервора охватило странное безразличие к своей участи, и он уже не опасался ярости жреца. Ему просто было искреннее интересно.
Судя по всему, жрец был близок к тому, чтобы выставить непонятливого ученика вон, но в этот момент к нему подошел один из братьев.
– Потом поговорим, – ответил Кантор Фервору и прошел к церемониальной трибуне.
Дальнейшее слилось воедино – заунывно-пугающее песнопение младших братьев почти заглушало речь верховного жреца. В какой-то момент нагую девушку поставили на колени и склонили ей голову – сверкнуло серебристой молнией обрядовое оружие, упали на белый пол черные, как смоль, длинные пряди...
Темп песни ускорялся, действо приближалось к своей кульминации. Внезапная тишина – хор смолк – и истошный визг барахтающейся к ледяной купели девчонки.
... Ее вытащили довольно скоро. Накинули легкую тунику, перевязали на поясе красной лентой. Босая и мокрая, она стояла посреди зала, дрожа. Все те же двое вполне буднично уже сбривали хорошо заточенным лезвием остатки прежней черной роскоши с ее головы. Обряд был завершен, братья начали расходиться.
Фервор так и остался стоять на своём месте, наблюдая весь обряд от начала и до конца. Ни один мускул на его лице не дрогнул, ни одно суетливое движение не выдавало и намёка на какие-либо эмоции. Холодный взгляд серых глаз юноши был устремлён всё время прямо, и можно было подумать, что Фервор полностью равнодушен к происходящему. И лишь плотно сжатые кулаки являлись отголоском бури в его душе – бури непонимания, сострадания, страха.
А затем наступил холод, а вместе с ним и необычайное спокойствие – словно и не было никакой бури, не было неотвеченных вопросов, не было сомнений. На всё была лишь воля Виркула, и эти мысли служили Фервору спасительной соломинкой, которая в одночасье решала все противоречия. Ведь Виркул не мог допустить, чтобы что-то шло не так, как это должно быть.

Дом Маллира. Утро дня гонок
(Вместе с Ri)
Маллиру стоило больших усилий проиграть партию - выгоды выигрыш особой не принес, а раздражение у стражников вызвал бы нешуточное. Так что, помотав соперника пару часов, юный жрец "зевнул" пару ключевых фигур и с неподдельным удивлением уставился на стол.
-Ну что же, тебе сегодня повезло, сдаюсь. Будет хорошо, если твое везение сохранится и во время ставок на победителя-
Прыгающие за перилами с ветки на ветку птицы щебетали о чем-то своем, партия неожиданно принесла выигрыш и все в самом деле вспомнили об ожидающихся на завтра гонках.
- И впрямь! Ты уже приобрел себе место? - спросил один из приятелей, пока второй убирал доску. - Нам проще, мы там у входа дежурим.
-Нет, в этот раз придется дежурить у трассы-
Тем более, что оттуда будет виден один интересный поворот, который, если все будет сделано правильно, станет ключевым местом для участников гонок.
Второй стражник хмыкнул - ничего не скажешь, хорошее место чтобы наблюдать за гонкой - с одной стороны со стены далеко видно, но вход то изнутри, а не снаружи. Так что придется им бросать кубики, кто будет отлучаться и поддерживать ободряющим взглядом "свою пылилку"... и ее гонщицу конечно.

Поболтав немного, друзья распрощались с алхимиком и ушли в город.
Жрец бога Трания дождался, пока гости свернут за угол, и быстро зашагал в противоположном направлении - до гонок оставалось не так много времени, а нужно было еще кое-что проверить...

(день перед гонками)

- И где была эта втулка? - Нейта в размышлении окинула мастерскую взглядом. Завтра гонки и она старалась об этом не думать, чтоб не мандражировать в ожидании. Удивительно вообще, что столь неопытного механика-водителя допустили до Больших городских Гонок!
Так что думать о том не следовало, следовало найти укатившуюся деталь...
Целый день прошел в подготовке буера* к гонкам - сходить с Дейвом к магу-заряднику, сходить с Алиеном к его дяде в лавку - художественно обить сиденье водителя. Было довольно нелепо идти по городу и к рынку, неподалеку от которого располагалась лавка, с креслом, прохожие даже иногда оглядывались, но зато обратно Нейта шла с чувством нелепой гордости - то ли потому, что узнал, что машина будет участвовать в гонках, то ли еще почему, но родич "главного поющего" в их компании не поскупился - кресло выглядело маленьким троном, да еще и ленты в придачу... странное чувство. Вообще-то буер был прост, выглядел скорее не машиной для гонок, а средством ежедневного путешествия за пределами стен. Поменять креслу обивку пришло ей в голову, чтобы не позориться разодраной тканью... Нет, пришло - Дейву.

Дейв смотрел на нахохлившуюся под ворохом лент Нейту, нес кресло и размышлял о том, что завтрашний день может родить пару легенд. Алиен остался помогать в лавке. Сэм с Порисом вроде бы были не на дежурстве, но куда-то пропали. Кристаллы зарядили под завязку и, отнеся кресло и поразглядывав (отчасти праздно) мастерскую, Дейв тоже ушел - к знакомому (точнее знакомой) магу-телепортисту.
Вечером все договорились собраться в "Тихом ключе" - в "Зеленый Верблюд" друзья Нейту не пускали ни под каким соусом... хотя именно там собирались гонщики. Нейте в общем было безразлично... но любопытно.

***
Вечером компания в полном составе заявилась в "Тихий ключ" - крайне довольные проведенным невесть где днем "стражи", какой-то умиротворенный "маг", чем-то озадаченный "поэт" и немного нервная (после целого дня приведения буера в "достойный гонок вид") "механик". В саду кофейни оказалось свободно - в зал этого почтенного и полузакрытого по намекам Сэма заведения компания и не стремилась. Стражи поделились с друзьями новостями из бедных кварталов и даже посоветовали "поэту там после наступления ночи не шляться". Алиен вообще был склонен к долгим прогулкам по городу...

Палас Эль-Фах-Надир, утро

(совместно с Reylan)

В уютной и небольшой, по меркам паласа, гостиной, утопающей в нежном свете ароматических свечей, в полутонах и переливах золотисто-коричневых штор, в причудливых драпировках невысоких канапе, в плену шелка и бахромы, гостя ждала мадам Элеонора. Легкий, прозрачный, ровно настолько, чтобы оставить возможность представлять и додумывать, пеньюар небесно-голубого цвета, не мог скрыть изящные ножки хозяйки, обутые в парчовые домашние туфли, расшитые золотой нитью. Увидев визитера, мадам встала. Едва заметным движением, которое лишь подчеркивало изящество рук и стройную шейку, поправила непослушный локон, преднамеренно выпущенный Мадиной, и радушно улыбаясь, протянула руку господину Лое:
- Большая честь для меня пррринимайть такой, не побояться этих слов, высокий гость, хррранить Вас Источник!
В дальнем углу комнаты, в знак почтения, гостей поклоном поприветствовал слуга мадам Эль-Фах-Надир - Пале.
Гость легким движением подхватил ручку хозяйки и мягко коснулся пальцев губами, затем отступил на шаг и, следуя местной традиции, приложил руку к груди и склонил голову в приветствии, Хейдан же согнулся в более глубоком поклоне.
Уголки губ господина Лое тронула сдержанная улыбка.
- Счастлив вновь видеть вас, мадам, - у него был приятный, негромкий баритон, - Полагаю, вы меня не помните, но я имел счастье лицезреть вас на одном из приемов. Прошу, примите этот скромный дар.
Едва господин Лое произнес это, как Хейдан, быть может, чуть театрально, пал пред мадам на колено и протянул ей украшенный жемчужинами букет, который все еще держал в руках.
- Ах, какая изумительная ррработа, - приняв дар, воскликнула мадам, - эта изящная вещь укрррасить моя коллекция, благодарррю вас, месьё Лое, я тррронута до самой глубокой души.
Элеонора, отдав должное подарку, как и положено воспитанному человеку, сделала знак слуге и тот принял букет со всей аккуратностью.
- Рррасполагайтесь, мой друг, - пригласила мадам гостя присесть рядом с ней, - пррризнаться, мне совестно быль бы вам врррайт, я не помню, когда ми познакомиться, но я надеюсь, ви пррростить мне этот досадный пррромах, учитывая то, как много бывало гостей на пррриемах у мой покойный муж.
На последних словах Элеонора опустила ресницы, намекая на то, что до сих пор скорбит о утрате.
- Пожалуйста, не беспокойтесь, - любезно ответил гость, присаживаясь подле Элеоноры, - Мне право весьма неловко напоминать вам о вашей утрате, и я рассчитываю хоть немного компенсировать эти неприятные моменты, пригласив вас наблюдать за гонками из моей личной ложи. Она расположена как раз по правую руку от ложи Верховного Жреца и его свиты, и это одно из самых выгодных мест.
Хейдан тем временем шагнул в сторону и застыл молчаливым изваянием.
- Угощайтесь, месье Лое, - после небольшой паузы, приличествовавшей моменту, продолжила мадам Надир, - кррруасаны, по рецепту мой матушка, пррросто таять во ррррту. Пале, не дожидаясь приказа хозяйки, разлил господам душистого чаю.
- Я так благодарррить вас за оказанное внимание, - улыбка Элеоноры, могла растопить льды и расплавить золото, - хотя, не скрррою, для меня оно несколько неожиданно... - девушка преднамеренно взяла паузу, дабы гость пришел ей на выручку и утолил, вполне оправданное любопытство.
Мораус изящным движением холеной руки поднял чашку и, прежде чем перейти к делу, попробовал и похвалил предложенные угощения.
- Дорогая мадам, я не посмел бы тревожить ваш покой, если бы не необходимость уладить одно очень важное дело, начатое с вашим покойным супругом. Речь идет об одном очень ценном для меня предмете, который ваш супруг согласился продать мне. Но, увы, не успел.
- Ценном пррредмете? - глаза Элеоноры вспыхнули неподдельным интересом. - О чем же идти ррречь, месьё Моррраус, что являться прррредметом обещания моего покоенного мужа? Пррризнаться, я вперррвые слишать о таком уговоррре и это немного стррранно - Ибрррагим всегда советоваться со мной, зная мою стрррасть к собирррательству, - казалось мадам специально выбирает только те слова, в которых может прозвучать мягкая, почти интимная буква "р".
Мораус со слегка виноватой улыбкой развел руками.
- Быть может, он просто не успел рассказать вам об этом, или же не счел предмет столь важным для вас, право же с точки зрения искусства эта вещь не представляет ценности и может быть интересна лишь любителям истории забытых народов, которым я являюсь. Меня всегда манили загадки древности. Речь идет о шкатулке из так называемого каменного дерева арух. Возможно, вы уже знаете, о чем я говорю? Этот материал слишком тяжело обрабатывать, а потому изделия из него кажутся грубыми, точно их выполнял начинающий резчик...
- Шкатулка... - мадам задумчиво провела тонким пальчиком по краю салфетки, - шкатулка грррубой рррезьбы... нет, дорогой мой, месье Мораус, я не помнить, но, возможно, Пале нам поможет.
Один легкий взмах ресниц и быстрая тень отделилась от скрывающего ее полумрака, бесшумно проскользнув мимо хозяйки и ее гостя.
- Пока Пале ищет шкатулка, может Вы, мёсье Лое, сжалитесь над бедной, любопытной Элеонор и рррассказать, чем Вам так дорррог эта вещица?
- Наверное, дорогая мадам, - господин Лое откинулся назад и сцепил тонкие пальцы в замок, - это можно назвать излишней сентиментальностью, ведь я не случайно увлекаюсь древностями и, в частности, подробностями о людях, что изготовили эту вещицу. Дело в том, что моя мать - одна из немногих потомков некогда могущественного, а ныне почти исчезнувшего народа.
Спокойное и сдержанное на эмоции лицо Морауса скрасилось легким оттенком печали.
- Ее увезли из родных земель еще ребенком, а ныне она слишком стара для путешествий. И я собираю все, что может напомнить моей дорогой матушке о тех местах, где она родилась и провела свое детство. Ваша шкатулка - одна из таких вещей, мадам.
Наблюдающий за господином Хейдан трагически сдвинул брови и кивнул в знак подтверждения истинности этих слов.
- Ах, это так трррогательно - заботиться о своей матушка, так возвышенно, я буду рррада помочь, если смогу, конечно, - Элеонора улыбалась ничем не выдавая свои сомнения в том, что месье Мораус говорит правду.
Надо заметить, что мадам, имея вид ангельской невинности и чистоты, на самом деле, являлась человеком очень прагматичным и хитрым в делах. "Ох, как интеррресно, как вовррремя ты мне попался, господин Моррраус, боюсь, пррредется приложить немного усилий, чтобы заполючить мой шкатулка" - думала Элеонора, прекрасно понимая о чем идет речь, и ухаживая за гостем. Тут же хорошенькую белокурую головку мадам Надир, посетила одна мысль, которая должна была пролить свет на истинность слов господина Лое. Элеонора легонько тронула колокольчик, на нежный звон которого тут же прибежала Мадина. Госпожа пальчиком поманила служанку и что-то шепнула ей на ухо. Вслух же она объяснила это так:
- Сейчас пррринесут лимонад, который поваррр готовить по специальный рррецепт, пррридуманный мной лично. Хочу чтобы вы попррробовать мое угощение и, если понррравится, я прррикажу сделать для вас паррру кувшинов.
После короткой милой беседы, соответствующей моменту ожидания, в комнату вошел Пале. На вытянутых руках, на бархатной пурпурно-красной подушке с золотыми кистями, он нес темно-коричневую массивную шкатулку с крупным выпуклым узором.
- Я так рррада, она нашолься, месье Лое, - захлопала в ладошки мадам Надир, при этом цепко оценивая каждый жест и взгляд гостя. Ей сейчас было очень важно узнать, нужна ли Мораусу любая шкатулка из дерева арух, коль скоро - это всего лишь напоминание о родине или, все-таки, господин Лое скрывает истинную ценность вещи, которую вознамерился получить. Торжественно принесенный ларец был изъят для маленького спектакля у горничной Мадины, которая сейчас страшно переживала не лишится ли она своего наследства - единственного подарка бабушки по отцовской линии. Настоящая шкатулка ждала своего часа, также как и мадам Элеонора, которой был выгоден интерес господина Морауса.
Пале, аккуратно сдвинув приборы, поставил ларчик прямо перед гостем.
Господин Лое чуть подался вперед, однако же, ему явно хватило одного взгляда, едва только шкатулку внесли в гостиную, чтобы понять - это не та вещь, которая его интересует. На его точеном лице отразился вежливый интерес. Светлые брови чуть дернулись вверх. Хейдан вытянул шею, также разглядывая предмет, после чего перевел оценивающий взгляд на хозяйку дома, и глаза его едва заметно сузились.
- Благодарю вас, мадам, - слегка улыбнулся Лое, - Однако признаться... я несколько удивлен. Не знал, что у вашего покойного супруга было несколько подобных вещей. Та, о которой мы с ним договаривались, выглядела иначе. А эту...
Он протянул руку и аккуратно провел белым пальцем по краю узора.
- ...эту шкатулку я вижу впервые.
- О, мёсье, Моррраус, - воскликнула мадам восхищенно, - это старррринный ларец, очень хорррошай рррработа, Ваша матушка будет довольна, поверррьте. Что еще нужно бедному скучающему по Ррродине серррдцу, как не крррохотный кусочек, маленькое вопоминание о пррожитых днях?
Элеонора смотрела так, будто на бархатной подушке лежало сокровище, способное сделать счастливым любого, кто им овладеет.
- Беррите на здоррровье и перрредайте пррривет от меня маман, скажите, я рррада была помочь. Нет, не так! Для меня большая честь помочь Вам, месье Моррраус.
Мадам Надир удовлетворенно закивала головой в подтверждение своих слов.
- Я благодарен вам за участие, - покачал головой гость, - но вынужден пояснить один важный момент: рисунок на этой шкатулке выполнен а традициях другого племени. Для многих из нас это действительно прекрасный образчик старины, и лишь углубившиеся в детали истории способны уловить нюансы, которые иногда бывают существенны... Именно поэтому мне так сложно найти необходимые мне предметы.
Он сделал короткую паузу и вновь коротко улыбнулся, подняв руки ладонями вверх.
- Но я понимаю, мадам, уговор был с вашим супругом, и теперь, когда дела ведете вы... быть может, вам нужно еще немного времени, чтобы обдумать возможность и условия продажи...
Стоящий позади Хейдан вежливо кашлянул, и Лое, точно внезапно вспомнив, перевел разговор на иною тему:
- И кстати о времени! Если приглашение наблюдать за гонками из моей личной ложи на стене будет вами принято, то нам пора ехать, иначе скоро на улицах будет не протолкнуться.
- Ах, господин Лое, Вы настоящий волшебник, вррремя в Вашей компании летит так незаметно, - ферникийская школа этикета, впрочем, как и восточная школа лести, судя по всему, были закончены мадам на отлично, - мы не будем отчаиваться, мой друг, слуги перрревернут дом, если это потррребуется, мне и самой ужасно интерррресно посмотрреть на пррредмет Вашей стрррасти, - Элеонора глубоко вздохнула. - Поверррте, об этом я знаю всё. Уже не один месяц я искать одна вещь, которая бы могла сделать меня абсолютно счастливым.
Мадам улыбнулась невинно и по-детски смущенно:
- Больше нельзя медлить, Вы прравы, дайте мне совсем немного вррремени и мы отпррравиться на гонка. Любое Ваше желание - может Вы захотите освежиться или пррринять массаж, или просто отдохнуть - будет выполнено неукоснительно.
Элеонора вспорхнула с подушек, словно пушинка:
- Пале! - быстро проронила она, мельком глянув на верного слугу, которому не надо было больше ничего объяснять. Он подошел ближе и поклонился господину Морраусу.
Как только Кугуш закрыл за мадам дверь, она маленьким воздушным вихрем пронеслась на свою половину дома. Бедная Мадина еле поспевала за хозяйкой, которая на ходу еще и успевала давать распоряжения:
- Волёс ррраспущен, боковые прряди собран на затылке, диадема с бриллиантами и изумрудами, хитон цвета молёдой авокадо, расшитый золотом, сандали плетеный волос белых кобыл, тоже с изумрудами, да и накидку - утррренняя орррхидея. Все понять?
- Да, да мадам, - торопилась горничная выполнить все указания мадам Надир, пока та, стремительно скинув одежду, плюхнулась в ванную, наполненную молоком.
Господин Лое поднялся и верный Хейдан тотчас шагнул к нему.
- Я буду рад ожидать благородную мадам на улице, любуясь прекрасным садом, - сообщил Мораус.
Когда гостей проводили из дому и они остались одни, Хейдан шагнул ближе к Лое и чуть слышно, едва не одними губами произнес:
- Матушка? Как трогательно.
Мораус невозмутимо пожал плечами.

Ренар Северянин, утро перед гонками

Утро началось с головной боли. Перед глазами отплясывали какой-то дикий танец сине-желтые пятна, в висках молотили в барабаны некие бравы и очень энергичные существа, и общее состояние сводилось к одной фразе - "паршиво".
Виновато, конечно, было вчерашнее - "угощение за мой счет", озвученное хозяином дома, в котором сдавались комнаты: у этого деловитого толстяка благополучно вышла замуж взрослая и склочная дочь, и по сему радостному поводу был закатан праздник. Пили - много. Ели - не меньше. Посуды перебили, кажется, несчислимое количество. Хорошо отпраздновали...
Но куда без расплаты?
Мысленно помянув неведомых в Оазисе северных оленей, разных пушных животных и собственное не умение вовремя остановиться, Ренар приоткрыл один глаз. Затем второй. Вновь выругался: по комнате кружился жизнерадостный хоровод разноцветных пятен, сквозь плотно закрытые ставни пробивались режущие взгляд солнечные лучи, а на улице шумели и гомонили. И все хотелось убить. Ну, конечно, не всех, а самых громких.
Молодой человек еще с минут двадцать в задумчивости разглядывал потолок, то и дело морщась; вставать не хотелось, но куда как больше хотелось освежиться, умыться... и стать нормальным, цивилизованным существом, а не похмельным чудовищем.
Ренар Северянин (увы, семейное имя было весьма трудновыговариваемым для южан, хотя сам его обладатель считал, что в "Эйшел-Ир-Наре ар-Треален" нет ничего пугающего и ужасного), жил в городе уже полтора года, и все это время перебирался с места на места, успев за это время пожить во многих районах и кварталах, и даже побродяжничать некоторое время. Паршивое время, было, к слову - денег не водилось, работы тоже... К слову, такое время грозило случится и сейчас, но молодой наемник пытался не терять хорошего настроя. Уж какая-никакая работа найдется...
"Но только не с твоей похмельной мордой" - ехидно шепнул внутренний голос, весьма вредный, надо сказать. А еще трезвомыслящий и прагматичный. Этот самый внутренний голос распинался еще с полчаса, вынудив под конец Ренара выпутаться из одеяла и приняться за приведения себя в порядок.
Еще через полчаса молодой человек убедился, что из зеркало на него взирает умытое, почти не помятое и ясноглазое существо, от которого вовсе не нужно в панике бежать, и уж тем более - звать городскую стражу.
Меж тем, кажется, утро было еще ранним, по крайней мере, солнце светило еще не так яростно, как в полдень.
В голове крутилась какая-то неуловимая, назойливая мысль, и Ренар все никак не мог её поймать за... ну, предположим, за хвост. Словно забыл что-то очень важное, но это важное никак не хотело выплывать из тумана.
Светловолосый и светлоглазый скуслатый парень в зеркале скорчил рожу; отражение явно издевалось.
- Да, да, сейчас окажется, что я кому-то что-то обещал - вчера и по пьяни, - буркнул Ренар, набрасывая на плечи, поверх легкой белой туники, не менее легкий темно-зеленый длиннополый жилет; к жаркой погоде за полтора года привыкнуть более-менее удалось, хотя северянин и считал жару вещью весьма отвратной.
Жара... жара... песок... гонки?!
- Ах ты, полярный олень! - парень прищелкнул пальцами и хмыкнул. Гонки его особо не интересовали, однако - хоть какое-то развлечение, так...?

Шенол Альтан Мар’ави Контен. Вечер перед гонками

Именно сегодня Шенол дико пожалел о том, что прибыл в Оазис всего за два дня до гонок. Весь прошлый день пришлось потратить на обустройство особняка (естественно, не своими силами, но присутствие хозяина было просто необходимо), а нынешний вечер хоть и был свободным, но его омрачали завтрашние гонки. Ну и кто, спрашивается, придумал проводить их в такую рань? Если сегодня от души погулять (а если нет, то стоит ли начинать?), то завтрашнее утро всенепременно накажет тех, кто выбрал в свои спутницы ночь. И что прикажете делать?
В итоге Шен предпочел средний вариант, ведь отказаться от посещения самого грандиозного и долгожданного события, о котором, между прочим, все только и будут говорить потом, было решительно невозможно! Молодой человек немного прогулялся по городу и посетил местное развлекательное заведение «Зеленый верблюд». Правда, из-за своей слабости к выпивке и азартным играм, покинуть «Веблюда» оказалось куда сложнее, чем парень предполагал. Хорошо, что его слуга и вечный спутник Джарс всегда сохранял трезвость ума, и, как всегда чопорно и тактично, раз десять напомнил Шенолу о том, что молодой господин собирался лечь пораньше. На десятый раз мужчина даже взвился:
- Да, какого хрена я тебя каждый раз таскаю с собой, если ты постоянно мешаешь мне развлекаться?!
- Прошу прощения, господин, но Вы сами хотели посетить утренние гонки. Если это действительно так, тогда Вам следует отдохнуть.
- Проклятье, - выругался Шен, но всё же покинул столик, за которым отчаянно резался в карты всего минуту назад, - Если бы не ты, эту последнюю партию я точно бы выиграл!
- Разумеется, мой господин, Вы определенно отыграли бы всю ту гору монет, которую просадили за последний час. Только, смею заметить, ваш противник жульничал…
Шенол раздраженно оглянулся на своего бывшего оппонента, который самодовольно сгребал выигрыш в свой кошель.
- Что ты придумываешь? Я что, дурак, чтобы не заметить шулера?
Джарс равнодушно пожал плечами и широко распахнул перед хозяином двери заведения.

Утро перед гонками

Несмотря на то, что вчера молодому человеку удалось лечь пораньше, утро всё равно далось ему тяжело. Что поделать, если Шен был абсолютной совой? Тем не менее, гонки были одним из тех событий, ради которых молодой человек был готов пожертвовать благословенным сном.
С помощью Джарса Шенол привел себя в порядок и спустился в гостиную. Он был гладко выбрит, волосы аккуратными локонами ложились на плечи, а глаза так и сияли (даже и не скажешь, что каких то полчаса назад Шенол не мог оторвать голову от подушки). Молодой человек нарядился в алые свободные штаны из легкой, но плотной ткани и белоснежную рубашку, так прекрасно подчеркивающую его загорелую кожу. Ворот он нарочито оставил распахнутым, чтобы видна была мужественная грудь. Его расчет оказался верным, судя по тому, как щеки молодой служанки, сметавшей пыль с полок гостиной, ярко вспыхнули при взгляде на хозяина. Кларис, застеснявшись, сразу же юркнула на кухню, а Шен лишь самодовольно хмыкнул. Впрочем, не время было заниматься самолюбованием, пора отправляться на гонки. Тем более, там его ждали весьма хорошие места, вдруг кто-то решит, что их владелец не придет? Ввязываться в спор было бы совсем не к месту.
- Джааарс, мы отправляемся! – громко объявил Шенол.
- Ни к чему кричать, господин, я уже здесь, - слуга спустился так тихо, что молодой хозяин чуть не подпрыгнул от неожиданности.
- Пойдем же скорее!

Магазин семьи Морильо
День гонок. Утро.
Инелия Мэй.

Проводив на гонки супружескую чету, оставшаяся в лавке Инелия расставляла новый товар, закупленный хозяином и доставленный с утра носильщиком. Заметив в коробке с бижутерией знакомой формы сверток, девушка радостно захлопала в ладоши. Он не забыл о её просьбе!
- Алекс, Алекс, спасибо! - воскликнула готовая танцевать от счастья хромоножка, словно он мог ее услышать.
Книги. Он снова привез ей книги! Это была её тайная, ни с чем не сравнимая страсть. Ну разве что с любовью к красивым прическам, которые получались у неё с тех пор, как Лаура однажды попросила её "обрезать этот чертов конский хвост". Волосы сестры в тот день впервые шелковистой волной легли Инелии в руку и она, не в силах коснуться их ножницами, попробовала придать какую-нибудь форму густой и непослушной гриве. Через пятнадцать минут, взглянув на себя в зеркало, Лаура отказалась от мысли стричься, но теперь ежеутренней обязанностью Ин была укладка волос, получавшаяся с каждым разом все изящнее и легче. Потом Алехандро попросил постричь его. Она не решилась, сказав, что опытный цирюльник сделает это лучше, и тут же оказалась пристроенной в ученицы к парикмахеру. Несколько месяцев обучения послушной и талантливой девочки у известного специалиста по прическам стоили Алексу совсем недорого, а тратиться на стрижку больше с тех пор не приходилось - Инелия всегда делала это очень аккуратно и ловко.
Быстро разложив по витринам оставшиеся украшения, Мэй с благоговейным трепетом развернула упаковочную бумагу, нежно, словно лаская, провела рукой по переплетам. Да, это "Роландо", тот самый исторический роман в двух томах, который она так давно хотела прочесть, и который почему-то все никак не попадался на глаза мистеру Морильо.
Лаура, конечно, знала, что Инелия любит читать, но никогда не разделяла её увлечения. Ей больше нравилось общаться с живыми людьми, нежели сидеть, уставившись в страницу с мелкими буквами.
Счастливо вздохнув, младшая сестра Лауры открыла магазин. Сегодня у нее будет время почитать, в день гонок сюда вряд ли кто-нибудь заглянет, да и сами супруги нескоро вернутся.
Положив книгу на прилавок, она забралась с ногами на большой стул и забыла обо всем на свете, мыслями оказавшись в совершенно ином мире.

День первый, утро перед гонками. На пути к городской стене

(совместно с Reylan)

Несмотря на резвость носильщиков господина Лое, продираться сквозь толпу все-таки пришлось. Расчищая дорогу для носилок, верный Хейдан проявил изрядный ораторский талант в купе с познаниями брани не такой уж крепкой, зато витиеватой и многозначительной настолько, что любой, давший себе труд задуматься над истинным смыслом прозвучавший тирады, рисковал вывихнуть мозг, распутывая непростые родственные связи упомянутых (в том числе с домашним и диким скотом, а также с демонами), и их не менее замысловатые сексуальные взаимоотношения.
- Мне право неловко, мадам, что ваших прелестных ушек коснулись подобные речи, - заметил господин Лое, плотнее задернув штору, скрывшую от их глаз разошедшегося не на шутку слугу, как раз наградившего тумаком какого-то зазевавшегося на дороге попрошайку.
- Ах, не перрриживайть, господин Моррраус, я польёвина не понять, - засмеялась мадам Надир и кокетливо стрельнула глазками в сторону своего спутника.
- Ви любить гонка? Все с ума сходить, неужели это так интеррресно? Я всегда пррредпочитать ипподром. Лёшадь куда крррасивее этих железок, да и зррррелищ это незабываемый - мокрррый блестящий животный, стррройный нога, стать и воля к победа в каждом движений, - было немного непонятно, кого мадам Элеонора имеет в виду: жокеев или жеребцов. - Кстати, Ви делять ставка? Ви игррррать сегодня?
Губы господина Лое тронула легкая улыбка:
- Я вижу, мадам, вы знаете толк в развлечениях. Ипподром - это прекрасно, согласен. Здесь, в Оазисе я видел мало хороших лошадей, тут предпочитают верблюдов. А что до ставок - о да, в некотором роде. Мы с приятелем заключили пари. Быть может, вы знакомы с этим человеком? Он тоже знал вашего супруга, и вероятно вспомнит вас, когда увидит. Он, должно быть, уже ожидает меня в ложе.
Стараниями носильщиков и, не в последнюю очередь, верного Хейдана, паланкин, наконец, был доставлен к стене. Слуга отдернул штору, и господин Лое выбрался первым, спеша подать руку даме.
Они остановились как раз у подъемника, управляемого парой механиков. Одной из традиций Оазиса был неспешный подъем на стену по лестнице. Это действо символизировало восход солнца, что каждое утро взбирается на небосвод, и даже сам Верховный Жрец никогда не пренебрегал этим ритуалом. Однако некоторые состоятельные господа, особенно из приезжих вроде Морауса Лое, не привыкли взбираться на стену пешком.
Элеонора огляделась вокруг, слегка робея. Только сейчас она поняла, что ей немного не по себе в отсутствии верного Пале, без которого она никогда не выходила из дома. Мадам изящным движением поправила волосы и, продолжая разговор, заметила:
- Наверррняка я знать Вашего пррриятель, да и меня, я думать не так легко забыть, - Элеонора игриво взмахнула рукой, - если только не стрррадать старрреский склеррроз. - Паррри - это очень интеррресно, господин Моррраус, Ви споррить на конкррретный каррр или на то, кто выигрррать гонка?
Интерес госпожи Надир не был поддельным, учитывая тот факт, что ее ночной гость был напрямую связан с сегодняшним турниром.
- Мы спорили, выиграет ли гонщик, на которого указал мой приятель.
Подъемник дернулся и поплыл вверх. Господин Мораус придержал Элеонору за локоть, несколько крепче, чем было принято в некоторых пуританских странах, но вполне невинно по меркам Оазиса. Мадам ничуть не стушевалась и не зарделась румянцем - ей такие знаки внимания от мужчин не казались чем-то вульгарным и неприемлемым. Как не крути, а во вдовстве есть свои преимущества: ты уже не молоденькая барышня, заботящаяся о репутации, но и не старая дева, репутацию которой уже все оставили в покое.

На городской стене
(с Reylan и Тунгуской)

Поднявшись на стену, господин Лое и его спутница вновь окунулись в оживленный гомон толпы, и опять Хейдан принялся прокладывать дорогу. На этот раз, правда, без пинков и ругательств, а с вежливой улыбкой и уважительными поклонами в адрес знатных господ. Мораус то и дело кивал, приветствуя кого-то из знакомых, и следовал дальше, держа под руку Элеонору. Они миновали ряды уже заполненных зрителями скамеек попроще и несколько возвышений с креслами для более состоятельных людей.
- Ну вот мы и на месте, - возвестил он, оказавшись подле одного из таких возвышений. Оно оказалось огорожено резным бортиком и укрыто от солнца светлым тентом. Под ним располагалось несколько кресел и столик с фруктами и напитками.
Занято пока было только одно место - облокотясь на плетеную спинку, на вошедших смотрел мужчина, которому можно было дать хорошо за сорок. Просторные коричневые одеяния не вполне скрывали его худобу и узкие плечи. Седина успешно скрывалась в пепельно-серых волосах, небрежно перехваченных в падавший на плечо короткий хвостик. Короткая негустая бородка обрамляла овал лица снизу.
На пальцах поблескивало несколько золотых, без камней, колец. Увидев Лое и его спутницу, он встал и склонил голову - в первую очередь перед женщиной. Мораусу же достался скорее намек на движение головы, что могло означать как сухость, так и непринужденность их общения.
- Ханоэль Эшам, - представился он. - К вашим услугам, мадам...
Стоя худоба Ханоэля обозначилась еще четче. Несмотря на средний рост, из-за своего сложения он казался невысоким и щуплым. Со спины, наверное, его можно было принять за подростка, оденься он соответствующе. Впрочем, во взгляде не было ничего детского.
Лое одарил Ханоэля своей обычной полуулыбкой.
- Мадам Эль-Фах-Надир, - представил он свою спутницу.
- Рррьада новой встрррече, господин Эшам, - Элеонора приветливо улыбнулась и чуть откинув голову назад, с легким прищуром прекрасных глаз, лукаво посмотрела на мёсье Ханоэля. - Я могу ошибаться, но не Ви ли тот самый господин, которррый увель у меня на аукцион, прррямо из под нос, статую "Рррьёждение звезды", лишив возможности любоватца на этот восхитетельный ррработ и немало удивив отменным вкусьом?
Улыбка Эшама сверкнула любезностью зеркала. Зеркала светского, которое отражает в собеседника положенную реакцию - улыбку на улыбку, поклон на поклон, вежливость на вежливость...
- Я действительно являюсь ныне владельцем этой работы. А вашу несравненную красоту и любовь к искусству трудно забыть. Тогда, увы, мы так и не были представлены. Рад, что нашелся случай восполнить этот пробел.
- Приятно слышать, что никто не таит обиды друг на друга, - Лое вновь чуть приподнял уголки губ, - Ничто не будоражит кровь так, как охота за прекрасными произведениями искусства и предметами старины. И когда мы знаем, что наши знакомые могут увести приглянувшуюся вещь у нас... как вы сказали мадам? - прямо из под носа, это только добавляет азарта и остроты. Ведь у нас всегда есть шанс отыграться и в следующий раз перехватить лучшую вещь самим.
Говоря так, Мораус послал Ханоэлю взгляд, в глубине которого явно было нечто большее, чем просто любезная насмешка, отразившаяся на поверхности. Нечто, понятное лишь двоим. Впрочем, Лое тут же переключился на даму и со всей возможной учтивостью проводил ее к креслу, подождал, пока рядом расположится Ханоэль, и, наконец, уселся сам. Выросший рядом со столиком Хейдан услужливо наполнил бокалы.
Стоящие вокруг группами зрители также прекращали разговоры и рассаживались. Опоздавшие спешили к своим местам. Гонки должны были стартовать с минуты на минуту.

День первый
Городская стена. Открытие гонок
и с кем открывать их, как не с Хигфом?))

На отведенном для жрецов и придворных участке стены уже было людно и шумно, когда появился Керим со своей спутницей. Под навесами царило возбужденное ожидание, зрители переговаривались, смеялись, слышался звон бокалов. Спиртное во время соревнований не разрешалось, слуги сновали вдоль рядов, разнося кувшины с охлажденными соками и подносы с фруктами. Люди расступались, склоняясь в традиционных легких поклонах с прижатой к груди ладонью, когда Керим и Шантал шли к своим местам. Впрочем, отдав дань традиции, многие из жрецов и придворных заговаривали с Керимом непринужденно и неофициально.
Теймир уже был здесь. Мальчишка самым нахальным образом разместился в кресле верховного жреца. Закинув ноги на подлокотник, он сосредоточенно очищал от кожуры большой оранжевый плод.
- У тебя есть отличный шанс не сидеть в этом кресле, а пребывать в любом другом месте, в котором хочешь, - заявил Керим. Перед этим он несколько мгновений смотрел на сводного брата задумчиво, слегка наморщив лоб, но без гнева или недоумения.
Теймир глянул на Верховного жреца исподлобья и хмуро поинтересовался:
- Можно в кабине гоночного кара?
- Если у тебя есть кар и разрешение - никаких проблем, - развел руками Керим, который, разумеется, отлично знал, что ни того, ни другого у мальчишки нет. - Я не запрещаю.
Теймир обиженно фыркнул. Был он явно не в духе, что с ним случалось крайне редко. Мальчишка выбрался из кресла, просыпал кожуру на пол и, пробурчав что-то себе под нос, устремился прочь. Уйти далеко ему не удалось: внезапно возникшая на его пути женщина цепко ухватила мальчишку за плечо и резко развернула назад.
- Сперва убери то, что ты здесь набросал, - холодно произнесла она, и перевела взгляд фиалковых глаз, настолько ярких, что можно было заподозрить, что тут не обошлось без магической коррекции, на Верховного жреца. Кожа женщины была такой же светлой, как у метрэссы Веноры, а вот прямые, собранные в конский хвост волосы отливали иссиня-черным. Выглядела магэсса Ноара, а эта была именно она, лет на двадцать пять. О ее реальных годах Керим мог только догадываться: наставница привезла ее в Оазис откуда-то издалека, когда самому Кериму было четырнадцать. Тогда ему показалось, что девчонка одного с ним возраста, вот только внешность ее не сильно изменилась и за последующие лет пять-шесть. Когда Кериму было уже двадцать, Ноара продолжала выглядеть невзрачной четырнадцатилетней девчонкой. Тогда она не отличалась столь ослепительной красотой, какой обладала теперь. Волосы и глаза ее были неяркими, черты лица - невыразительными, а сама девушка выглядела вечно недовольной. Пожалуй, только это и сохранилось в нынешней ее внешности от прежней Ноары после ее возвращения из Трикаприоля, куда она, как и большинство воспитанных в Оазисе магов, отправилась на обучение. Скверный характер не помешал ей стать одной из лучших учениц метрэссы Веноры.
Впрочем, верховный жрец в глубине души считал, что "бабушка" его самого наверняка переживет, а значит, "чудесная девочка" Ноара не станет для него камнем преткновения. Ну а у преемников будет на плечах своя голова, на которую и свалится, если не повезет, эта неприятность. Сейчас же он лишь еле заметным движением головы дал понять магессе, что заметил ее - но это не было приветствием. Она занимала по отношению к нему подчиненное положение и, следовательно, должна была здороваться первой. Керим занял освобожденное кресло, восстанавливая законное положение вещей. Впрочем, сидеть ему предстояло недолго. Вот-вот должен был появиться слуга от распорядителя и сообщить, что правителю Оазиса пора приступать к своей почетной, но бесполезной по сути роли.
Притихший Теймир послушно собрал разбросанные шкурки и юркнул куда-то в сторону. Ноара проводила его ледяным взглядом.
Магэсса не скрывала своей нелюбви к Теймиру, да и сама причина не была тайной для обитателей дворца. Айвель-о-Мерей выбрала в отцы своему младшему сыну человека, бывшего в то время женихом Ноары. В городе столь свободных нравов большинство жен и невест закрыли бы на это глаза, тем более, что отказ богине сулит одни лишь беды, а согласие - благословение. Иные и вовсе сочли бы за честь, коль скоро богиня выбрала этого мужчину, значит, он действительно достойный спутник. Ноара же не простила этой невольной измены. Помолвка была расторгнута, а несостоявшийся супруг вскоре покинул Оазис. Через какое-то время следом уехала и магэсса, и дворцовые сплетники сочинили множество историй, одна краше другой, о том, как Ноара настигла изменника, отрезала ему голову и водрузила на шесте, который оставила на одной из прибрежных скал в окрестностях Трикаприоля. В некоторых версиях также говорилось, что отрезана была не только голова. Так ли это на самом деле, доподлинно неизвестно, ибо находились свидетели, утверждавшие, что видели голову (и прочие отрезанные части тела) незадачливого жениха, иные же говорили, что видели его живым и здоровым, да и разве может случиться что-то плохое с человеком, подарившим богине ребенка и получившим за это божественный дар?
Удивительно было другое: Ноара не впала в немилость к богине. И даже демонстрируя откровенную нелюбовь к ее сыну, не утратила ее покровительства. Мэтресса Венора говаривала на этот счет, что богиню все это только забавляет. Сама же богиня не говорила ничего или отделывалась туманными фразами и загадочными улыбками, как это часто бывало.
Ноара приветствовала Верховного Жреца, склонившись в традиционном легком поклоне и, получив ответный кивок, заговорила:
- Зеркала настроены, Нар-ди-Мерей, - этот официальный титул Верховного Жреца переводился с древнего языка как божественный сын, - Заклятие усиления звука готово.
- Благодарю, метрэсса, - Керим поразмышлял, не стоит ли спросить "а меня правда все услышат, как было раньше?", но решил, что эту игру начинать рановато - не стоит портить себе куда более увлекательную - гонки. - Можно без церемоний. А вы ставки делали?
Бесстрастное выражение лица Ноары не изменилось, она лишь повела плечом и ответила:
- Собирала сплетни. Полагаю, вы тоже слышали последнюю новость в кругах гонщиков?
- О том, что кто-то так хочет победы одного из претендентов, что решил - законы и правила ему не писаны? Конечно. Но ведь маги начеку?
Сейчас в голосе не было иронии. Он не видел другого выхода, кроме как доверять пока Ноаре, как это обычно делал с другими помощниками. Доверять - пока доверие оправдывается.
- Если эти россказни о двойном источнике правда, мои люди его засекут, - заверила магэсса, - Вот только... сдается мне, здесь все не так просто. Если наш злой гений не глуп, а он наверняка не глуп, то он уже знает, что мы знаем, а значит...
- Придумал, как избежать обнаружения? - с интересом вопросил Керим, отпив немного поданного слугой холодного апельсинового сока. - Это возможно с помощью магии?
- Все возможно, - туманно отозвалась Ноара, - Если не доказано обратное. Хотя я имела в виду другое. Быть может, эта информация появилась не случайно и призвана отвлечь от чего-то другого.

- Ты просто так говоришь или есть предположения - от чего? - напрямую спросил Верховный жрец.
- Конкретных - нет, - призналась магэсса, - Но маги уделят особое внимания фаворитам. Здесь крутятся большие деньги.
Выражение лица Ноары сделалось несколько скучающим: денежные разборки не являлись главным интересом ее жизни. Сама Ноара давно не нуждалась в деньгах, но и не превозносила их, как некоторые из ее коллег.
- Тогда мы ничего не сможем сделать, просто быть настороже... как обычно. Охотники жульничать всегда были и вряд ли переведутся, - флегматично поведал верховный жрец и, не глядя, передал опустевший бокал назад - слуге.
Ноара склонила голову в согласии. Беседа сама собой сошла на нет, и магесса, окинув видимый участок стены внимательным взглядом, опустилась в кресло по правую руку от Верховного Жреца, ожидая, когда ее подчиненные доложат об окончательной готовности. В этот момент рядом с ней появился мэтр Игерий. Он по своему обыкновению сухо приветствовал Керима, не отступив, впрочем, от традиций, затем поздоровался с Ноарой и поинтересовался, когда изволит появиться светлейшая госпожа Венора. Узнав, что мэтресса отбыла по неотложным делам, маг заметно огорчился. Недовольно выдохнув, он без приглашения уселся в пустующее кресло и звонко щелкнул пальцами, привлекая внимание слуги. Ноара присмотрелась к мэтру внимательнее и подметила его покрасневшие от недосыпа глаза, придающие лицу пожилого мага еще более свирепый вид.
- Опять эксперименты всю ночь напролет? - вежливо поинтересовалась молодая магэсса.
Игерий раздраженно махнул рукой, забрал бокал с подноса у подоспевшего слуги, попутно отчитав последнего за медлительность, отпил пару глотков и поведал:
- Какое там... Сорвали среди ночи, - он сделал паузу, отпил еще соку, огляделся по сторонам, проверяя, не слушают ли их случайно те, кому не должно, и продолжил: - Убийство с применением магии.
- Да? - приподняла темную бровь магэсса, - Надо полагать, что-то необычное, раз они вызвали вас?
- Необычное, да! - Игерий скривился, точно лимон надкусил. Его подозрительно изучающий снующие мимо фигуры взгляд скользнул к Ноаре, переместился далее и остановился на лице Верховного Жреца. Игерий кашлянул, - Прошу простить, что мы тут так, по-свойски, Нар-ди-Мерей. Мои комментарии относительно случившегося были приложены к отчету службы безопасности. Вероятно, вы еще не читали?
- Кх-м, - кашлянул Керим. - Кх-м. Возможно, их еще даже не доставили к моменту моего отбытия.
И вряд ли прочтет, если там что-то решаемое без его участия. Почему-то очень многие уверены в том, что их дело заслуживает личного внимания правителя. Честно говоря, Шантал или гонки заслуживали его куда больше. Впрочем, если там действительно что-то очень важное, доклада Алерио, отвечавшего за безопасность, не миновать.
Ноара напротив любила совать нос в подобные дела, благо, положение позволяло. Единственной причиной, по которой ночное происшествие не удостоилось еще ее пристального внимания, была занятость в связи с подготовкой к гонкам и одновременным отъездом мэтрессы-наставницы.
Теперь же, заслышав о новом деле, Ноара заметно оживилась и попросила Игерия поведать ей в общих чертах, что же там было. Мэтр, еще раз огляделся и заговорил, не заметив ничего особого подозрительного. Сидящую по другую руку от Керима Шантал ни Игерий, ни Ноара похоже не воспринимали всерьез, к тому же находилась куртизанка далековато для того, чтоб различить в общем веселом гвалте все прибывающих придворных приглушенный голос мага. Керим же благодаря своим обостренным чувствам и более близкому расположению к беседующим вполне мог расслышать описание трупа во всех мельчайших подробностях. Игерию явно хотелось поделиться с кем-то из коллег, затем он и явился сюда в поисках Веноры, Ноара была весьма заинтересована послушать, и обоим было абсолютно наплевать, желает ли Верховный Жрец начинать это чудесное утро с истории о крайне занимательном убийстве.
Уйти тому было некуда, так что оставалось вникнуть - все веселее, чем, не вникая в смысл, воспринимать фразы как белиберду. Весьма оживился Керим при упоминании мангуса. Он симпатизировал негласному хозяину квартала Аль-Арсуф хотя бы за то, что тот избавлял власти Оазиса, а следовательно, лично его от немалой части хлопот. Сама же смерть заставила задуматься. Впрочем, пока для решения головоломки сведений было маловато.
- Есть какие-то подозрения? - поинтересовался правитель.
Маги разом обернулись к Верховному Жрецу и воззрились на того слегка удивленно, точно впервые увидели. Оба так увлеклись историей, что совершенно забыли о невольном слушателе. Игерий быстро спохватился и смущенно кашлянул, вернув на лицо подобающее серьезное выражение. Губы Ноары приподнялись в странной усмешке. И никто из троих не заметил стоящего позади Теймира, в чьих глазах застыло выражение немого ужаса.
- Кхм, - вновь кашлянул Игерий, - Я уже порылся в справочниках, есть некие старинные тексты, но сведений маловато. Магия странная. Судя по всему, давно забытая техника. Я рассчитывал воспользоваться библиотекой уважаемой метрэссы Веноры, быть может, у нее найдутся некоторые редкие книги.
Керим кивнул и вновь потерял интерес. Эти двое смыслят в магических следах больше, и если они не различат - он и подавно. Может, маму спросить? Это мысль. При случае.
Увлекательная беседа двух мэтров была прервана появлением одного из младших магов, который сообщил, что экраны отлажены и все готово для усиления звука. Ноара поднялась, Игерий же, который здесь был только зрителем, откинулся на спинку кресла и потянулся к подносу с печеньем.
Гул голосов на стене усилился. Те из зрителей, кто не сидел на возвышении, подались ближе к парапету. Все головы повернулись налево, где уже маячили зеленые и белые флаги, развевались ленты, звучала, все приближаясь, энергичная музыка и нарастал приветственный гул толпы. Там, от восточных ворот уже двигалась к стартовой черте вереница гоночных каров в сопровождении эскорта.
Даже и без шмыгнувшего внутрь слуги было ясно - пора. Керим неторопливо поднялся, отстранив опахало из павлиньих перьев, которым его продолжал обмахивать не в меру ретивый прислужник, и прошел к башне. Навесы установили здесь и по дороге, дабы солнце не опаляло гостей и Верховного жреца на его пути. В башне было прохладно - камни понемногу отдавали заползающему воздуху припасенную прохладу. Широкие каменные ступени не были застланы ковром - так верховному жрецу нравилось больше. Естественные, как время.
На самом верху был очередной широкий зонт и невидимые глазу обычных людей плетения заклинаний Ноары. Они улучшали не только слышимость, но и видимость. Крупная фигура Керима смотрелась весьма внушительно. Неспешно он откинул рыжие волосы за спину и начал:
- Дорогие сограждане и гости Оазиса! Сегодня у нас одно из самых интересных событий в жизни нашего нескучного города. К этим гонкам готовились целый год. Ждали, обсуждали, пытались предугадать победителей. Участники строят свои планы и сейчас в нетерпении, как и все остальные. А потому не буду вас задерживать. Я свои ставки сделал и жду гонки. Начинайте!

(c мастером; открыли)

День первый. Гонки

В небо взметнулись белые, золотые, серебряные и зеленые фонтаны - это маги запустили стартовый фейерверк.
Казавшийся до сей минуты громким равномерный гул взорвался оглушительной волной, и сложно было определить, что сильнее - рев двигателей или рев толпы. Мелкие камушки и песок брызнули из-под десятков колес, клубы пыли поднялись выше голов стоящих на обочине зрителей, гоночные кары сорвались с мест в едином порыве, и их смазанная для взгляда наблюдателя цепь растянулась вдоль трассы, уносясь вперед, подобно обезумевшей змее. Механизмы летели один за одним, не позволяя обычному глазу выхватить детали, но для отлаженного магами волшебного ока это не было проблемой: на зависающих над трассой экранах появлялись изображения каров - то одного, то другого, и у зрителей создавалось впечатление, будто они зависли над трассой и движутся с той же скоростью, что и показанная на магической проекции машина. Сидящие в одной из угловых башен комментаторы эмоциональной скороговоркой описывали обстановку на трассе, не забывая разбавлять повествование шутками и подробностями карьеры и биографии присутствующих гонщиков. Посмотреть же было на что: одна из машин вылетела с трассы и, хоть и была подхвачена наведенным магами воздушным барьером, все же зацепила нескольких зрителей, вопреки запрету выбравшихся за огороженную территорию. Подобное происходило каждую гонку и никого не смущало. Одна из машин подрезала вторую, отчего та, пытаясь уйти от столкновения и виляя по трассе, создала хаос среди следующих за ней, и, пока виновник переполоха уносился вперед, еще несколько машин сошли с дистанции, одной из них не повезло больше других: она перевернулась несколько раз. Но и это было обычным для гонок.
Лидеры же определились практически сразу: здесь не было неожиданностей. Экраны показывали одного за одним трех фаворитов, которые следовали почти наравне.

нрпг: если у гонщиков или зрителей есть желание отписать свои действия и впечатления, они могут сделать это до субботы. Если нет - я продолжу.

День первый. Время гонок. Квартал Хикмет
Совместно с Ночной Странницей
Сигнал к началу гонок был сигналом и для Бабука. Хотя народ ещё подтягивался к месту гонок, нищий уже свёртывал свои лотки и спешил убраться обратно. Зачем нервировать клиентов, которые проиграют? Теперь стоит лишь чуток подкорректировать внешность и никто из возвращающихся после гонок уже не узнает в нём того продавца сувениров, который (уж кто бы сомневался!) как раз и виновен в том, что машина, на которую они поставили, была выведена из строя на первом же круге. А всего-то и надо, что вывернуть халат наизнанку и снять чалму. А уж дня через два можно и вовсе смело выходить на своё обычное место. Ведь кому надо тщательно запоминать нищих, которых и так в городе, как вшей на бездомной собаке?
Бабук, весело насвистывая двигался среди опустевших в этот день торговых кварталов. Свалка ещё была далеко. Карман был полон и день обещал выдаться достаточно спокойным, как в погодном плане, так и во всех остальных.
- Сувениры, сувениры, свистульки, сувениры! - провозглашал он на ходу. Иначе нельзя. Не нищенствующий нищий вызывает подозрение зевак даже больше, нежели нешикующий богач.
- Точу ножи, ножницы, починяю примуса! - добавлял изредка нищий. Что-что, а это он умел. На свалке, где Бабук создавал свои свистульки у него было кое-что и по слесарному делу. Совсем немножко, но... Эти жирные тараканы, владельцы лавок сами-то никогда не опустятся до того, чтоб залудить кастрюлю или поточить нож. А новую посуду, спросите вы Бабука? Разве состоятельный купец не может себе её позволить? А вот и нет. Купец - не дворянин. Денежку ценит. Эти сквалыги готовы полжизни питаться на старой, лишь бы не переплачивать. Потому и пользуются услугами таких как Бабук для мелкой починки. За мелочишку почему бы и нет?
В квартале Хикмет было немноголюдно, но одинокая женская фигурка возле магазина явно ждала приближения Бабука. Это Инелия, выйдя на улицу, чтобы выбросить упаковку от товара, вдруг услышала слова нищего, и вспомнила, что ножницы, которыми она пользовалась для стрижки, в последний раз доставили ей много неудобств, более заминая волос, нежели отстригая его.
- А вы остро ножницы точите? - спросила девушка, когда до Бабука оставалось метра три.
- Острее только сабли у наших доблестных кавалеристов, - широко улыбнулся нищий, - а мы ведь не сомневаемся в их боеспособности никоим образом, не так ли? Дали как-то малышу кораблик сделать, так теперь у бедного руки в бинтах. Нянька недоглядела. Ладно нянька была, а то не сносить бы мне головы за такое злостное нарушение закона, как острая точка колюще-режущих предметов.
День был хороший. Потенциальный клиент Бабуку нравился. Отчего ж не развести разговор на пять минут и не затянуть его на час?
Недоверчиво улыбнувшись, полноватая и невзрачная девушка на секунду задумалась. За ножницами нужно было идти в жилые помещения на второй этаж, и оставлять магазин без присмотра, совершенно не зная этого разговорчивого человека, не хотелось. Но и оставить его на улице, войдя в лавку и заперев ее изнутри, чтобы подняться в жилые помещения, казалось несколько грубо. Все еще сомневаясь, как поступить, Инелия уточнила:
- Вы их с собой заберете а потом вернете? Или у вас точильный камень с собой?
Точильного камня у Бабука нее было. Нет, ну не хватало ещё, чтобы он на гонки с точильным камнем припёрся. То-то было бы хохоту как среди его собратьев по ремеслу, так и среди участников сего мероприятия. Подумали бы, что он тут свою мастерскую задумал сделать. Ещё бы и крысу подогнали бы, - на, мол, Бабук, тебе экипаж, смени колёса.
- С собой заберу, а не успеет зайти солнце, как милостивая госпожа получит в свои изящные ручки ножницы, острее которых не найдётся ни в этом квартале, ни в пяти соседних.
Бабук честно продемонстрировал, что нигде под халатом у него нет ни точильного камня, ни каких иных средств для мелкого ремонта.
- Хорошо... - Инелия, наконец, решила, что запрет магазин, что бы он после этого о ней не думал, ибо она его все-таки не знает, а ее доверчивость может выйти ей боком, - я сейчас принесу их. Только мне очень остро надо, чтобы волосы стричь. И я не ребенок, не порежусь, подождите меня тут, я скоро, - шатенка отвела взгляд, и, осторожно ступая, чтобы не так бросалась в глаза ее хромота, вошла в лавку.
Быстро, насколько это было возможно, она взбежала по лестнице, взяла в своей комнате ножницы, чуть помедлив, прихватила на кухне пару ножей, и снова вышла на улицу.
- Вот, - протянула она Бабуку предметы, требующие заточки, - я тут буду, в магазине, целый день.

(продолжение, те же, там же, совместно с Torvik'ом...)

- Ой, да не волнуйтесь, госпожа, одна нога здесь, вторая тоже здесь, - Нищий принял протянутые ему предметы быта в вежливом полупоклоне, - Бабук слово держит. А талисманчик на удачу не желаете? Чтоб все дела спорились и мужчины в сторону смущённых глаз не отводили?
Девушка нахмурилась. Упоминания о её внешнем виде всегда больно цепляли её самолюбие, ибо Инелия прекрасно понимала, что привлечь внимание противоположного пола ей ничто не поможет. Хромота и внешность если не дурнушки, то как минимум неприметной серой мышки, навсегда убили в ней надежды иметь собственную семью. С обидой взглянув в подозрительно умные глаза мужчины, она ответила чуть резковато:
- Не стоит. С моей внешностью никакие талисманы не помогут. Я буду ждать вас к вечеру.
Бабук, увидев резкую перемену в настроении клиентки, казалось, ту же понял свою оплошность. Впрочем, поняв, что всё это вызвано исключительно комплексами девушки, он сразу даже не сообразил, как загладить невольно нанесённый моральны ущерб.
- Как скажете госпожа. А внешность что? Главное ведь не она, не так ли? Ещё Сван Аль-Джабрраил в своё время заметил, что "Плод, гнилой внутри, на вид быть может царственно прекрасен..."
Удивленно подняв одну бровь, Инелия не осталась в долгу:
- Но он же писал и о любви к прекрасным женщинам, не так ли? Разве он воспевал умственные способности женщин? Нет! В женщине важна красота, чтобы услаждать взор мужчины.
Гордо задрав подбородок, хромоножка взяла себя в руки и стараясь говорить спокойно, добавила:
- Но это не важно. Я уже привыкла. И смирилась со своей участью. Не нужны мне ни мужчины, не талисманы.
- Глупый смотрит на обёртку, умный смотрит на подарок. Я буду вечером, госпожа. Ай, не ведает кто-то какие вкусные персики растут в его саду. Пусть они и не услада глазу, зато варенье из них...
Бабук озорно подмигнул Инелии и с поклоном отступил на шаг назад.
Зардевшись не то от гнева, не то от смущения, но вполне понимая смысл аллегории, Мэй резко развернулась и заскочила в магазин, сказав на прощание лишь короткое:
- Приходите.
Встав у прилавка, она долго еще хмурила брови, пытаясь догадаться, откуда у нищего могут быть такие познания в литературе и такая речь. Наконец оставив тщетные попытки, Инелия решила заняться делом, успокоив себя тем, что в толпе богатых клиентов можно наслушаться всякого, и этот бродяга, скорее всего, просто показался ей необычным.
- Глупая, - мысленно заметила она сама себе, стирая невидимую пыль с прилавка, - он туману наводит, чтобы товар продать, а ты и уши развесила.
Без особой необходимости протирая и без того чистую витрину, девушка с непонятным нетерпением ждала вечера.

День первый. Гонки

Рокот моторов и вопль толпы слились в единую ноту, зрители кричали, подбадривая своих фаворитов и не скупясь на проклятия для их соперников. В сокрушительной звуковой волне сложно было различить собственный голос, не то что голос соседа. Зато хорошо различимый для всех, точно золотая струна в клубке льняных нитей, звенел хорошо поставленный тенор комментатора, сообщавший зрителям о том, что и так было очевидно для тех, кто глядел на экраны: тройка бессменных лидеров, в которой ни один из гонщиков не желал уступить, внезапно превратилась в четверку.
- Невероятно!!! Что же мы видим? – с прекрасно отрепетированным как раз на такой случай изумлением возопил комментатор, - Даа, нашим лидерам рано расслабляться! Пока одни меряются силами друг с другом, амбициозные конкуренты готовы увести победу буквально у фаворита из-под носа!
Лидеры завершали первый круг из необходимых трех. От места, где сидел верховный жрец со свитой и находилась стартовая черта, их еще не было видно, но поднятые колесами клубы пыли уже показались на горизонте. Магические экраны транслировали напряженную борьбу. Новоявленный претендент все еще держался на хвосте тройки лидеров и, похоже, отступать не собирался. Машина его начала забирать влево и ускоряться, обгоняя первого из троицы. Казалось, единый организм, в который превратилась толпа, не сможет звучать еще громче, однако же, он нашел в себе силы исторгнуть из множества глоток вопль, перекрывший на миг даже усиленный магией голос комментатора, когда кар претендента, оставив позади себя одного из лидеров, пошел на обгон второго.
- Ииии… я уже представляю, как лихорадит букмекеров! – продолжал распаляться комментатор, - По какому соотношению делались ставки на мало кому известно гонщика?
Второй из лидеров, очевидно, уже ждал поползновения на свое место, и круто вывернул руль. Резкий, как проскочившая искра, звук резанул слух, когда рамы двух каров чиркнули друг об друга.
- Оооо, Богиня!!! Какой маневр, даа, это было слишком рискованно, но это того стоило! Да, в этом весь Терри Раймон, а вы думали, он просто так отдаст победу какому-то выскочке?
Гонщикам пришлось приложить усилия, чтоб удержать свои машины на трассе. Обоим это удалось, но столкновение не прошло бесследно: воспользовавшись моментом, оставленный было позади, третий фаворит вновь вырвался вперед, обойдя сразу обоих.
- Великолепно! Какая борьба! Но, друзья мои, пока ничего нельзя сказать наверняка: впереди у наших героев еще целых два круга, однако же, всех вас интересует вопрос: кто?! Кто этот смельчак, дерзнувший бросить вызов признанным мастерам! Ииии… да-да, вот мой напарник подсказывает мне имя. Это машина… вы не ошиблись, коллега? Нет? Точно! Это машина Май-о-Лики Го-о-олд! Да-да, друзья, и так бывает: никому неизвестная… Что вы говорите, коллега? Известная? Ха-ха-ха! Вот тут коллеги мне подсказывают, известная драчунья Май-о-Лика Голд, по всему видать, решила подтвердить свою репутацию главной задиры сезона! Молодец, девочка! Так держать!
Неистовый рев толпы, смешавшийся с рокотом двигателей и резонирующий с вибрацией земли, мощной волной заполнял пространство, окутывая всех, кого смог зацепить, точно коконом, заставляя дышать и двигаться в едином порыве. Чуждая нотка в этом слаженном хоре – тихая и низкая на грани слышимости – вычленилась не сразу. Первым это почувствовал молодой маг земли из свиты Верховного Жреца. Но понял не сразу, списав внезапный дискомфорт в желудке на слишком обильное пиршество накануне. Когда же ощущение повторилось – не понял опять, очень уж чуждым и ни на что не похожим было это ощущение. Позже, много позже в приватной беседе он, правда, сравнил это с ощущением легкого несварения, вот только вряд ли когда-либо несварение вызывало у магов медленно нарастающий и безотчетный ужас. Подняв глаза, юноша встретился со взглядом мэтрессы Ноары и увидел в нем отражение собственного испуга. Магичка вскочила и, тревожно оглядываясь вокруг, дернула за рукав задремавшего мэтра Игерия.
- И пусть из одежды на тебе будут только взбитые сливки, - сонно пробормотал маг, после чего получил бесцеремонный пинок ногой и окончательно проснулся. А пробудившись, позабыл и про взбитые сливки и про того, кого собирался в них одевать. Опасность, пусть и доселе незнакомую, старый и опытный мэтр почувствовал сразу, вмиг оказавшись на ногах.
Но понять, а тем более сообразить, что к чему, маги уже не успели.
Четверо гонщиков приблизились к стартовой черте, когда и линия и земля, на которой она была прочерчена, внезапно уплыла из-под колес, а в следующий миг взметнулась, подобно волне, отбрасывая тяжелые металлические кары, точно щепки, в шарахнувшуюся в ужасе толпу. Несколько следующих каров постигла та же участь. Остальные начали тормозить, сталкиваясь и виляя по трассе. Самым счастливчиками оказались отстающие, сумевшие остановиться без особых потерь. Земля оживала, превращаясь из надежной твердой материи в неконтролируемую стихию. Тем, кто находился наверху, могло показаться, будто гигантский подземный червь взрыхлил почву под трассой и устремился под стену и в город. Все вокруг заволокло пылью и поднявшимся в воздух песком. Казавшаяся нерушимой на протяжении веков стена дрогнула. Не то подкопанный, не то просто пробитый фундамент просел и элитный сектор, где собралась знать, жрецы и маги, начал осыпаться. Треск ломаемых деревянных ограждений и рвущейся ткани, звук бьющейся посуды, испуганные крики людей на стене и вопли тех, кто находился внизу – весь этот шум не уступал по силе тому, что рвал пространство в разгар гонок.
Какими бы недостатками ни обладала Ноара, звание лучшей ученицы и преемницы верховной магэссы Оазиса она получила не зря. Резкий свист, перекрывший вопли и грохот, предшествовал воздушному потоку, разогнавшему пыль и завернувшемуся в переливающуюся сферу, подхватившую верховного жреца и его спутницу, людей из нескольких соседних лож и всех, до кого смогла дотянуться, и все разрастающуюся и вылавливающую уже падающих вниз людей. А в центре светящейся сферы зависла фигурка Ноары с раскинутыми в стороны напряженными руками, рядом и чуть выше замер в подобной же позе мэтр Игерий. Еще несколько сфер размером поменьше поднялись рядом: увидев наглядный пример, маги сообразили, что нужно делать. Люди, находящиеся внизу, в панике убегали прочь от города, сшибая и давя друг друга. Такой же хаос творился на не обрушенных еще частях стены: каждый старался спастись, оказавшись подальше от ширящегося пролома.
Сфера Ноары и Игерия медленно поплыла в сторону и опустилась на нетронутый обвалом участок трассы. Сила, удерживающая людей на вису, внезапно исчезла: разряженные в дорогие ткани и украшения жрецы и знать рухнули в дорожную пыль.
Крики и шум не смолкали, но грохота камней больше не было. Обрушение стены прекратилось, и сквозь все еще поднимающиеся клубы пыли виднелся теперь огромный пролом.

вместе с мурмастером ^^

Сей Ширах. День первый. Позднее утро

Проснулся Ширах... поздно. Откровенно поздно, когда уже время подкатывалось к полудню, и солнце запускало солнечные лучи сквозь ставни. Иногда Сей по длительности сна мог дать фору всяческим зверям севера, которые, как известно, в холодное время годы засыпают... Впрочем, если учесть события ночи и утра, то немудренно было пропустить все на свете...
Усилием воли Ширах заставил себя подняться с постели, одеться - хотя и весьма небрежно, и даже не соизволить привести себя в порядок. Хмыкнув на свое отражение в зеркале, висящем у окна, хозяин лавки неторопливо вышел из комнаты и тихо заглянул в гостиную - где оставил ранним утром свою неожиданную гостью.
Она, не смотря на обильные возлияние накануне, уже не спала. Девушка сидела неподвижно и прямо на краю дивана и даже не обернулась, когда хозяин лавки вошел. В воздухе витал незнакомый аромат. Едва заметный: если б не особое чутье Сея, он мог бы не обратить на него внимания.
- Вижу, вы раняя пташка, - Ширах сделал несколько шагов вперед, привлекая внимание девушки, - как вы... себя чувствуете?
Скрип рассыпанного под ногами Шираха песка прозвучал неестественно громко. Гостья продолжала сидеть, не шелохнувшись, и спутанные медные пряди волос укрывали ее плечи и спину подобно змеям.
Сей присел на корточки, повел ладонью по полу - сухие песчинки защекотали пальцы. На сердце стало как-те неспокойно, хотя мастер не мог понять, что происходит... Может - именно из-за этого и было неуютно?
Ширах подошел еще ближе, замер на мгновение... А потом обошел диван, чтобы видеть гостью:
- Аниас?
Она не ответила. Взгляд девушки казался спокойным и отрешенным. Она точно глядела на что-то, невидимое обычным зрением, находящееся вне пределов этого мира.
- Аниас - вновь позвал девушку Сей, потом осторожно протянул руку и коснулся хрупкого плеча, - вы меня слышите?
И снова никакой реакции. Сейчас Аниас определенно гостила где угодно, но только не в дома торговца эфирными маслами.
Девушку потрясли чуть сильней. Потом Ширах отступил на шаг, скрестил руки на груди и в задумчивости посмотрел на гостью. Что делать - он не знал. Все же... не приходилось никогда сталкиваться с таким. Вздохнув, Сей присел на край дивана рядом с Аниас.
Секунды падали, подобно песчинкам, и неизвестно, сколько времени прошло, прежде чем движение, похожее на уже виденное им ранее, привлекло внимание. Тонкая струйка песка протекла вдоль стены и исчезла под дверью. Рассыпанный же вокруг ног сидящей Аниас песок по-прежнему оставался неживым.
- Что за... - Ширах вскочил на ноги и бросился к двери, резко рванув её на себя.
Песчинки, собравшись в знакомую уже змейку, проворно сбегали вниз по лестнице. Почтенный мастер Ширах изволил, как был - босиком, в одежде, натянутой наспех, помчаться следом. Зловредный песок определенно обладал разумом: песчинки заметно ускорили темп, растянувшись еще более длинной и тонкой нитью, и просочились под следующую дверь. Сей распахнул и её, ускорил шаг, практически перейдя на бег. Чем бы это ни было, а мастер ароматов очень хотел поймать его... Или - создателя.
Песок предусмотрительно избрал путь под столом, он определенно стремился к входной двери.
Ширах рванул вперед, кажется, даже... что-то перевернув по пути. По лавке поплыл островато-терпкий запах имбиря. Выругавшись, Сей темпа не сбавил, пытаясь оказаться о двери раньше песчаной змеи. Его усилия почти увенчались успехом: охотник и добыча оказались у входа одновременно, и коварный песок только начинал торопливо просачиваться в щель. Его резко накрыли ладонью, пытаясь остановить, разбить змейку. Едва Сей коснулся песка, как его точно ослепило яркой вспышкой и на один краткий миг показалось, что он встретился взглядом с парой глаз какого-то неестественно яркого, оранжевого цвета. В следующую секунду все кончилось. Накрытые рукой песчинки ткнулись в ладонь пару раз и затихли.
Ширах вскинул ладонь в лицу, выругался... Он уже абсолютно ничего не понимил. Потерев ноющие глаза, Сей поднялся на ноги, отряхнул ладони, хотя и прилипла к ним всего пара песчинок. Затем распахнул дверь и выглянул на улицу - хотя и понимал, что вряд ли там что-то обнаружит. Его вновь ослепил свет - на этот раз нормальный, дневной, в уши ворвался оживленный уличный гул. Люди спешили мимо него - с первого взгляда, как ни в чем не бывало. То, что люди казались возбужденнее и встревоженнее обычного, можно было смело списать на результаты гонок, какими бы они ни были. Однако Сею едва ли сейчас было дело до настроения окружающих. Никто не обращал на двери лавки Шираха и на него самого особого внимания. Тот почувствовал себя откровенным идиотом, закрыл дверь и, прислонившись спиной к створе, глубоко вздохнул. А мгновение спустя Сей, словно о чем-то вспомнив, быстро пошел к лестнице, ведущей на второй этаж. А оттуда - в гостиную, где он оставил девушку. Она сидела там же, все с тем же безмятежным отсутствующим видом. Казалось, она могла просидеть так целую вечность.

День первый.
С ТеО

На гоночной трассе
Более всего это было похоже на какой-то страшный сон. Один из тех, что Терри часто видел незадолго до гонок - только в реальности все было еще страшнее, потому что было никак не проснуться.
Кар, взявший на себя основной удар, сейчас был просто грудой искареженного и чуть дымящегося паром металла. К месту трагедии бежали люди... а может, они просто бежали куда подальше, беззвучно кривя лица в ужасных гримасах. Почему беззвучно, Раймон понял не сразу. Видимо, сильный удар повлиял на слух, и сейчас парень звуков не различал.
По крайней мере, он жив. Мыслит. Видит. Значит, все не так уж плохо.
Несколько искореженных машин валялись неподалеку, напоминая обглоданные скелеты больших животных. В клубах все не оседающий пыли виделось какое-то движение. К Терри подошли и осторожно потрясли за плечо. Рука и далее все тело отозвалось острой болью. Гонщик прищурился, пытаясь понять, кто подошел и какого черта... Несмотря на то, что до того момента все было как будто неплохо, Терри сейчас ясно осознавал, что воспринимает происходящее через какую-то пелену.
- Живой вроде, - заметили наверху.
- Да, что ему сделается, небось не впервой с трассы-то вылетать, - отозвался второй голос, обладатель которого пока не появился в поле зрения Терри.
Что-то опустилось на землю рядом, и чье-то дыхание коснулось лице гонщика.
- Так, давай на раз-два...
Две пары рук ухватили его за штаны и за куртку, одним слаженным движением подняли вверх и уложили на что-то, а затем небо вновь стало чуть ближе и принялось покачиваться над головой. Это носилки с Терри подняли с земли и понесли.
Парень скосил глаза в сторону. Очки сбились и здорово мешали, но шевельнуть рукой, чтобы их снять, было больно. Попросить? Раймон до сих пор не слышал ни звука, и оттого почему-то был уверен, что не услышат так же и его.
Расплывчатыми пятнами выглядели другие кары, слетевшие с трассы. Внезапно гонщик вздрогнул. Эта девчонка... Голд. Она же была совсем рядом, в первой волне. Что с ней теперь?..
Едва ли Терри мог внятно себе объяснить, почему его так волновала судьба зарвавшейся выскочки. Но имя ее он, вероятно, произнес вслух.
Было это так или нет, люди, держащие носилки, не обратили на слова раненого особого внимания, полагая, очевидно, что с бредом пострадавшего пусть разбирается доктор.
Заметно пахнуло гарью, воздух, и так серый от поднятой пыли, сделался темнее: один из перевернутых каров сильно дымился, хотя огня видно не было.
Внезапно носилки дернулись, а двоим спастелям пришлось резко посторониться: чья-то встрепанная фигура метнулась им наперерез, а за ней еще одна.
- Стой! Куда? Опасность! - выкрикнул преследователь, но первый, не обращая на него внимания, кинулся к дымящему кару и принялся что-то откручивать. В следующее мгновение прогремел взрыв. Носилки с Терри не полетели на землю лишь благодаря его спасателям, которые, почуяв опасность, отбежали в сторону. Правда, опустили его на землю довольно грубо. Теперь двое незнакомцев склонились над носилками, прикрывая раненого гонщика собой, а свои собственный головы подобранным обломком зрительской скамьи от летящих кусков земли и деталей развороченного кара.
Терри вообще-то отличался завидно крепкой нервной системой, но, похоже, сейчас напряжение было слишком велико - и парень вырубился.

Где-то в городе
Комната была прохладной и светлой. Свет был очень чистым и в то же время мягким: он не пытался резануть взгляд, пробравшись даже под плотно сомкнутые веки, а только осторожно касался ресниц, как бы прося проснуться.
Высокие арочные окна скрывались за полупрозрачными занавесями: их укрепили и сверху и снизу, чтоб расшалившийся ветер не сбрасывал с их помощью многочисленные склянки, расставленные на столах, и теперь эти занавеси то и дело надувались, подобно парусам. О море напоминали еще некоторые вещи: причудливые большие раковины, разложенные на столах среди склянок, и запах соли, ветра и водорослей, который мог бы узнать тот, кто хоть раз побывал на побережье.
В комнате находилось около десятка коек, расставленных на приличном друг от друга расстоянии. Их разделяли ширмы, светлые, украшенные волнистым орнаментом: не то морские волны, не то пустынные барханы. Кровать, на которую уложили Терри, находилась около окон, и от его места была видна еще только одна койка. На ней, застыв с неестественно прямой спиной, сидела девушка.
- Эй? - решился как-то обратиться к ней Раймон, с облегчением услышав, наконец, собственный голос. Он не стал задавать идиотских вопросов навроде "где я?". В загробную жизнь гонщик не верил, а раз так, то единственным вариантом являлось какое-либо лечебное заведение.

Девушка не ответила и не повернула головы. Вообще никак не отреагировала, продолжая смотреть немигающим взглядом. Зато на голос Терри немедленно явилась другая. Смуглая, невысокая и пухленькая барышня, одетая в кремовые шаровары и такого же отенка длинную рубашку, вынырнула из-за ширмы и приветливо улыбнулась, от чего ее личико сделалось совершенно круглым.
- Очнулись? Вот и чудесно! - голос ее был из тех, к которым обычно добавляют эпитет "щебечущий", - Доктор сказал, ничего страшного, правда с рукой еще придется повозиться, но вы не волнуйтесь, правда-правда, ничего страшного!
Она опустила на столик у изголовья поднос с бокалом, из которого пахнуло чем-то травянистым и резким, после чего зашла за изголовье и приподняла своего подопечного за плечи, ловко подсунув под его спину вторую подушку, чтобы он смог сесть. Торс гонщика был плотно перевязан, а одна из рук согнута в локте и зафиксирована чем-то жестким так, что невозможно было пошевелить. Из повязок наружу торчали только пальцы. Усадив Терри, девушка взялась за бокал, посмотрела на незабинтованную руку пациента, но видимо решила не доверять ей драгоценный напиток и поднесла бокал к губам Терри собственноручно.
- Вот, выпейте, доктор велел.
- Надеюсь, у доктора не купленная в переулке лицензия, - вяло попытался пошутить пациент, недоверчиво принюхиваясь к содержимому стакана. - Это вообще что такое и для чего?
- Это коктейль! - рассмеялась девушка, но все же сочла нужным добавить серьезнее, - Нет, правда. Смесь трав. Обезболивающее, успокоительное и... еще чего-то там... на ре...
Она задумалась, закусив губу, отчего личико ее стало совсем комичным и детским.
- Регенерирующий состав, - ответил за девушку мужской голос, - Не выучишь всех названий, к опытам не допущу.
Обладатель его вышел из-за ширмы также, как это недавно сделала девушка. На вид ему можно было дать около тридцати пяти лет. Был он среднего роста, а его прикрытые светлой тканью плечи говорили о том, что этот человек не пренебрегает физическими упражнениями. Как большинство коренных жителей Оазиса, мужчина был смуглым и светлоглазым. Темные чуть вьющиеся волосы достигали середины шеи и были перехвачены светлым хайратником.
- С возвращением в реальность, - улыбнулся мужчина.
- Угу, спасибо. Лучше бы в сказку попал, - ответно приподнял уголки губ Терри.
- Сказок нам вполне хватает в жизни, - усмехнулся собеседник, - Вот только последнее время они у нас какие-то страшные.
При этих словах пухлая помощница доктора отчего-то скосила глаза на неподвижно сидящую на соседней койке девушку, мужчина же продолжил:
- Я доктор Сенджин, и вы находитесь у меня дома.
В этом не было ничего удивительного для Оазиса. Частно практикующие врачи, подтвердившие свое мастерство, получали право содержать врачебные кабинеты, палаты и собственные аптеки подобно лавочникам, что держат магазин на первом этаже своего дома.
- В инцинденте на гонках слишком много пострадавших, - развел руками доктор, будто извиняясь за что-то, - Власти обратились за помощью к частным врачам.
Он вновь повеселел:
- Но уверяю, лицензия у меня самая настоящая, так что можете смело пить свое лекарство.
Пухлая девчушка с готовностью подняла бокал. Раймон не слишком твердым, но полным внутренней уверенности и бескомпромисности жестом взялся за стенки сосуда здоровой рукой.
- Сам.
Помощница доктора послушно отдала пациенту бокал. Терри залпом его осушил и поморщился.
- Дрянь какая-то, хуже дешевого пойла в "Верблюде",- честно заметил он. - Это действительно настолько необходимо было?
- Серьезно? - искренне изумился доктор, забрал бокал и втянул носом запах, - А мне нравится!
Затем опять посерьезнел, коснулся пальцами перебинтованного плеча и быстрым движением скользнул по руке вниз. На миг могло показаться, что воздух вокруг его пальцев будто поплыл, как бывает на солнце при очень жаркой погоде. Быстро убрав руку, Сенджин кивнул.
- Конечно же, я могу сращивать кости, что называется, по-живому. Только видите ли, я ведь не живодер и не люблю связывать пациентов, чтобы они мне не мешали.
Девчонка прикрыла рот ладошкой и хихикнула.
- Мне казалось, что живодеры - это те, кто над животными издевается, - невнятно хмыкнул Терри. - А что, неужели перелом?..
- Перелом и несколько трещин, если угодно узнать, - не стал скрывать доктор.
- Доктор! - внезапно встряла его юная помощница. - Так значит вы живодер! Вы ведь лягушек режете!
- Небось, их не обезбаливаете? - поддержал ее пациент.
- Софи, - нахмурился доктор, - У тебя других дел нет?
Девчушка поспешно вскочила, коротко поклонилась и забрала из рук доктора опустевший бокал. Лицо Сенджина продолжало выглядеть суровым, но в глазах плясали смешинки.
- Ну и когда я смогу вернуться к привычному образу жизни? - поинтересовался Терри. Не то чтобы его как-то напрягало пребывание в райском ничегонеделанье, но надо же было что-то спросить?
- Не стану обнадеживать или же пугать неверными сведениями, - ответил доктор, - Сперва я должен посмотреть на ваши кости поближе.
Что именно имелось в виду под странным желанием "посмотреть на кости поближе" и насколько далеко это самое "поближе" может зайти, оставалось только гадать. Впрочем, Раймон решил не уточнять. На всякий случай.


(с замуррррчательным мастером)

Утро. Гонки. Зрительские трибуны.
Абу Кашинж и супруги Морильо

В момент столкновения Абу Кашинж стоял. Да-да, он стоял, покинув занятое ему ещё с утра Поташем место под большим зонтом. А стоял он исключительно оттого, что, не смотря на скученность на трибунах, в двух рядах позади себя он случайно обнаружил взглядом своего соседа и его прехорошенькую жёнушку, с которыми только утром общзался на совсем несерьёзные темы. И Кашинж был бы не Кашинжем, если бы не решил подтвердить дружеские отношения с соседями. Кто знает, может это посулит ему выход на новые рынки или... Варианты всегда были возможны.
- Вау! Кого я вижу! - Абу замахал тогда руками соседям, показывая, что он тут и чтоб они перебирались под его зонт, где места хватило бы на всех. Увы, за рёвом машин и шумом толпы, слова его не были слышны теми, кому он так отчаянно жестикулировал.
Лаура, не настолько увлеченно следящая за гонками, как муж, и внимательно разглядывавшая соседей по трибунам, тоже увидела мужчину. Обрадовалась соседству, приветливо заулыбалась, и помахала в ответ рукой. Потом дернула Алехандро и, по всей видимости, предложила перейти к Кашинжу, но тот лишь отмахнулся от неё, не в силах оторвать взгляд от фигур каров и явно недовольный тем, что его отвлекают.
Растерянно глядя на Абу, девушка развела руками - мол, видите, мужу ни до чего сейчас нет дела.
Вот тут-то Кашинж и не удержался. Если вода не приходит в Оазис, Оазис сам себе выроет воду. Привстав со своего места, и наказав тому же Поташу (хорошо, что не ушёл, кто бы место держал, если что) присмотреть за зонтом, Абу принялся проталкиваться между горячо обсуждающими гонку болельщиками к местам Алехандро, дабы по минимуму засвидетельствовать своё почтение, а по максимуму - переманить соседей к себе, на заведомо лучшие места. Сам он сделал парочку ставок, но и то мелких, ибо не разбирался в гонках и карах совершенно (два-три имени фаворитов, что у всех на устах в счёт не шли), рисковать деньгами не хотел, но правила приличия ведь дожны быть соблюдены, не так ли.
- А вот и вы. Я так и знал, что встретимся! Как вам сегодняшняя погода? - издалека начал Абу, протиснувшись к местам, где сидела Лаура с мужем.
- О, Абу! Нет, вы только поглядите, поглядите! Неожиданный фаворит! - повернулся на секунду Морильо и затем опять отвернулся, забыв и о жене и о соседе, полностью поглощенный гонками.
- Я смотрю, вы не очень-то и азартны? - прокричала Лаура, дождавшись, когда сосед подошел поближе, - а вот Алекс, хоть и говорит, что не азартен, на самом деле... Сами видите!
Госпожа Морильо широко улыбалась, видимо, если её не очень волновали сами гонки, то атмосфера толпы ей нравилась.
- А не перебраться ли вам ко мне. Там и видно получше и... и лимонад принесут прямо под зонтик, - перекрикивая вой толпы, широко улыбнулся Кашинж, - Там такой звук, что кажется, словно эти машинки прямо под тобой проносятся. Я вон даже поставил. Вон на ту кажется, что впереди несётся. Или не на неё... Да нет, точно, точно. Так и есть...
- А идемте! - прищурилась красотка, чуть подумав. - Алехандро! Я с Абу под зонтик пойду, ладно? - крикнула она чуть не на ухо мужу.
Тот повернул голову, но было заметно, что он не тут, и совершенно не понимает, что от него требуют.
- Ладно! Только не потеряйся, - проорал он в ответ, на секунду нахмурившись, и опять отвернувшись в сторону трассы.
- Я готова, - задорный взгляд симпатичной брюнетки был весел.
В этот-то момент стену трибун и содрогнуло так, что казалось, что небо начинает сходиться с землёй, падая на него всеми своими звёздами сразу.
Уже встав, но не дойдя до соседа несколько шагов, Лаура испуганно остановилась, пытаясь понять, что происходит. Схватившись за высокую спинку стула, на котором недавно сидела, она испуганно озиралась.
Самого Кашинжа взрывная волна тоже не пощадила. Пол словно выскочил у него из-под ног. Находясь несколько ближе к месту удара, чем соседи, Абу перекатился, попытался встать, поднялся на четвереньки и тут вся эта махина с зонтиками и скамьями начала приходить в движение. Горизонт перестал быть горизонтальным, всё сместилось и двинулось и Кашинж двинулся вместе со всем этим, стараясь при этом, однако не только удерживать достаточно хрупкое равновесие, что уже было не очень легко, но и приблизиться как можно ближе к госпоже Лауре, летящую прямо на него вместе со стулом.

C Ночной Странницей
Запаниковавшая и пытавшаяся удержаться хоть за что-нибудь, Лаура намертво уцепилась за ненадежную опору. Закричав от ужаса, она чувствовала, что куда-то падает, затем перед глазами все померкло и девушка провалилась в темноту. Камень, что попал ей в голову, был невелик, но рана сильно кровоточила, и залитая кровью, бледная, потерявшая сознание госпожа Морильо имела слишком мало шансов на выживание без посторонней помощи.
Стул проехал мимо, а Лаура, Лаура осталась на руках у оторопевшего Абу, который широко расставив ноги пытался хоть как-то увёртываться от беспорядочно движущихся людей и предметов. Какой-то красноватый зонт просвистел уКашинжа над головой и скрылся за парапетом трибуны.
- Ай, ай, мама! - чей-то ребёнок оказался зажатым между стульями и сразу несколько человек ринулись вызволять его, сталкиваясь друг с другом.
- Да где тут лекари или маги? - грозно вопросил наш торговец старинными вещами небеса и в то же мгновение купола защиты стали развёртываться над Трибунами, перенося стоявших на подвергшихся разрушению участках в безопасные места.
Перемещение в сфере на безопасное место закончилось весьма чувствительным падением на землю, от чего Лаура пришла в себя и изумленно уставилась на Абу, по всей видимости, даже не узнавая его.
- Что происходит? - только и спросила она, пытаясь подняться и рассматривая испачканное платье, - голова болит... Волосы и лицо девушки были в крови - небольшая рана надо лбом от отлетевшего булыжника оказалась не опасной, но сильно кровоточила.
- Госпожа не ушиблась? - склонился над нею Абу, - Это я неловкий, уронил. Тут такое происходит... Да пришлёт кто-нибудь ради всех святых лекаря, тут женщине плохо! - заорал он на пробегавшего мимо служителя.
- Не надо лекаря, я... я в порядке, - Лаура встала и, слегка пошатываясь, осмотрелась. Кругом царила паника, слышалась ругань, никто не обращал на них никакого внимания.
- Будет домой. Конечно домой, - успокаивающе, как маленькой девочке, ответствовал торговец, - С головой точно всё в порядке, кровь идёт. Вот платок, может ранку зажать? - Кашинж принялся осматривать повреждённое камнями место, - Ай-яй, совсем плохо. Тут в постель надо. Нет, уж лучше домой, чем лекаря тут ждать. Может и придёт, когда гонки кончатся, а нам... Вон народу сколько калеченного. Ладно, мы хоть целы. Опирайтесь на меня, госпожа.
Абу осмотрелся по сторонам, отыскивая сравнительно чистый выход к Оазису из возникшей кутерьмы.
- Спасибо, - ответила понемногу приходившая в себя Лаура, - я не понимаю, что случилось, господин Кашинж. Я помню, как мы собрались идти на ваши места... Алехандро! Где он?!
Мужа прекрасной соседки вблизи, увы, не было.
- Да здесь где-то. Разве найдёшь теперь? Лучше к дому поближе идти. И он догонит как раз, - оглядываясь вокруг, произнёс Кашинж.
Пыль оседала, народ чихал и кашлял, некоторые тёрли запорошенные глаза. Где-то справа хныкал ребёнок, втискиваясь в юбку матери, словно желая там укрыться от внезапно сошедшего с ума мира. Какой-то человек в униформе пытался разрегулировать неуправляемые потоки пострадавших. Толстый мужчина с бородой в богатом платье, придавленный кучей мусора, тщетно пытался из-под него выбраться, ругаясь при этом так, словно был самым последним грузчиком.
- А если с ним что-то случилось? - уперлась Лаура, на самом деле волнуясь за мужа, - Вы мне так и не сказали, что произошло? - оглядываясь по сторонам и видя людей, пострадавших намного сильнее, чем она, Лаура не собиралась никуда уходить, не найдя Алехандро.
- Как я понимаю, обвалилась трибуна, - ответствовал Абу, страшно вращая своими чёрными глазами. Нас перенесли сюда. Вы были у меня на руках, когда... Там всё летало, я еле выстоял. А бедный Алехандро, увы, я даже не знаю где.
Кашинж развёл руками:
- Возможно, он был в другой группе спасаемых. Может - ещё там. Его сейчас искать...
Лаура побледнела, но изо всех сил старалась держать себя в руках и не думать о плохом. Она жива, и жива благодаря этому человеку. Не будь его, она бы тоже сейчас лежала там, под обломками стены... Нехорошее ощущение в желудке заставило её глубоко вздохнуть.
- Значит...- её голос слегка дрожал, - я обязана Вам жизнью, Абу. Я... этого не забуду, "спасибо", наверное, за такое не говорят.
Подумав, что Кашинжу самому досталось и он наверняка тоже хочет домой, но остается тут лишь из благородства, госпожа Морильо приняла очень трудное решение.
- Я... отвезите меня домой, пожалуйста. Алехандро мужчина, и если с ним все в порядке, он тоже наверняка поедет туда же.
Спустя час встревоженная Инелия уже крутилась вокруг сестры, промывая рану и пытаясь понять, насколько она серьезна.

День первый. На гоночной трассе, после крушения стены

Элеонора подняла голову и увидела ноги. Мужские ноги, с белесым налетом не то известки, не то пыли, смотрелись довольно странно, потому что были обуты в дорогие кожаные сандалии с множеством хитро переплетающихся ремешков и вся эта неаккуратность им совсем не шла. Может Нора, как сомнамбула, как зачарованная, продолжала бы смотреть и дальше, если бы не острая боль, пронзившая лодыжку. Девушка только сейчас поняла, что лежит на земле, а ее хитон, цвета молодого авокадо, сшитый на заказ у самого лучшего портного в Оазисе, представляет собой жалкие обноски, бесстыдно оголяющие стройные ноги и грудь. Но даже сей малоприятный факт не смутил мадам, потому что Нора никак не могла взять в толк, как она очутилась здесь – среди стонущих, изрыгающих проклятья, испуганных людей. Буквально только что, девушка сидела в ложе и аккуратно отщипывала спелый виноград от красиво уложенной на блюде ветки, только что она лукаво улыбалась господину Лое и демонстрировала месье Ханоэлю свою стать и осанку. Какие-то секунды назад, мадам Эль-Фах-Надир тщательнейшим образом скрывала, что в соревновании участвует гонщик, судьба которого ей была не безразлична. Именно из-за него, отстающего и неспособного вырваться в фавориты, мадам упустила тот самый момент, когда земля взорвалась волной враждебной магии. Элеонора не успела опомниться, как поняла, что падает, что ее вместе со спутниками влечет куда-то вниз, что твердь уходит из-под ног. Она даже не смогла, как следует испугаться, потому что очутилась в спасительной светящейся сфере, повисшей в воздухе. Страх так и не завладел мадам, слишком много других чувств и эмоций вызывало происходящее. Удивление и шок быстро сменились болью, которая вместе с отеком резко распространялась по ноге красавицы. Шум, крик, пыль, всеобщая неразбериха не оставили Норе выбора и она не стала ждать помощи. Ослабив ремешки сандалий, девушка освободила ступню, потом поднесла к ней руку и заставила себя сосредоточиться. «Что ты делаешь, опомнись, вдруг, кто увидит, к чему тебе лишние расспросы», - последняя попытка дождаться помощи была безуспешна – нога нестерпимо ныла. Элеонора больше не сопротивлялась. От ее руки пошло тепло. Еле заметные голубые струйки потекли сквозь пальцы, превращаясь в оранжевые, стоило им только коснуться поврежденных связок. Через пару минут все было кончено – опухоль спала, а боль утихла. Элеонора встала, слегка покачиваясь и неуверенно ступая на ногу. В царящей вокруг неразберихе, в облаке оседающей пыли, девушка попыталась найти своих спутников, которых потеряла из виду. Она очень надеялась, что и они ее не видели – для окружающих мадам Эль-Фах-Надир была обыкновенным человеком, лишенным каких бы то ни было магических способностей. О ее тайне не знал даже покойный муж, вернее, именно он и послужил причиной того, что Нора стала обманывать и таиться. Ибрагим был яростным противником смешанных браков. Он считал, что люди и маги не должны сочетаться союзами и рожать детей. Норе потребовалась вся хитрость и ловкость, чтобы обмануть не только суженого, но и других магов. Когда Ибрагим умер, мадам решила, что придет время, и она откроется, но неожиданно обнаружила, что силы ее почти на исходе. На родине, там, где круглый год зеленеют луга, цветут травы, где кроны деревьев закрывают солнце, у колдуньи Корбюзье не было никаких проблем, потому что ее сила произрастала вокруг. Оазис, хоть и имел растительность, по сути, был пустыней, и это сыграло свою пагубную роль: Нора стала слабеть. В своих книгах она отыскала название растения, которое способно поддерживать ее способности вдали от дома. Цветок Фей искали по всему свету и никак не могли найти.
- Господин, Лое, месье Ханоэль, - чуть срывающимся голосом позвала девушка, озираясь по сторонам, - ви живы?! - Я же говоррриль, что скачка лючше, - раздосадованно добавила Элеонора и попыталась привести свой наряд в более пристойный вид, но нельзя сказать, что ей это удалось.

День первый. На трассе

Она лидировала. Пусть недолго, но была в лидерах. Она знала, что бороться надо дерзко и отчаянно – так, будто это последняя гонка в жизни. И она боролась. С противниками, со своим каром и с нервной дрожью во всем теле. Дорога, если уметь ее слушать, охотно подсказывает, где притормозить, когда лучше войти в поворот и на каком учатке трассы выгоднее начать обгон соперника. Май-о-Лика напряженно ловила эти неявные сигналы и следовала им так же безоговорочно, как иной религиозный фанатик следует заповедям своего божества. Дорога не лжет – надо только уметь ее слушать.
Земля, прежде покорно стелющаяся под колеса машины, вдруг изогнула спину, бросившись вперед и вверх. Лика вывернула руль, но опоздала; короткий и безболезненный миг полета почти ей не запомнился. Боль пришла позже, вместе с ударом о землю; уши заложило от визгливого скрежета и натужного треска. Девушке померещилось: это не кар гнется и рассыпается, а крошатся ее, Май-о-Лики, кости, лопаются от напряжения сухожилия, сочится кровью раздавленное сердце и сипят пробитые насквозь легкие…
Ее долго не могли высвободить. Гонщица, ничего не чувствуя, апатично наблюдала за размытыми фигурами, пытающимися извлечь из железного месива ее залитые кровью ноги. Повсюду был дым.

Город. Дом доктора Седжина

От сильной боли мутило – шевельнуться пришедшая в себя Май-о-Лика не рискнула. Запах гари перемешивался с запахом лекарств, от чего девушку тошнило еще больше.
Последовательность событий пришлось восстанавливать медленно и аккуратно.
Это случилось на гонках. Она была лидером… Лика глухо застонала: она была лидером. Теперь уже нет. И кар, скорее всего, не восстановить. Гонку выиграл кто-то другой, ведь победители есть всегда. Терри? Нет, они же ехали с ним корпус в корпус, он тоже попал в аварию. Интересно, он цел? Наверняка. Живучий, засранец. Главное чтобы потом он смог вернуться к гонкам, Лике по-прежнему нужен реванш…
Пальцы гонщицы, темные и обгоревшие, скомкали белую простыню. А она сама-то сможет ездить!? Перед глазами мелькнула картинка собственных искалеченных ступней. Она вообще ходить сможет? Поддавшись панике, девушка невероятным усилием сдвинула свое непослушное тело вбок и камнем рухнула с койки на пол. Звать на помощь она не привыкла, лечь в более удобное положение не могла. От бессилия Май-о-Лика грязно выматерилась, с ужасом отметив про себя, что еле ворочает языком.

(тут были Рейлан и Бессмертник)
Приглушенный свет вспыхнул ярче, когда чья-то рука отодвинула ширму, отгораживающую кровать гонщицы от соседней. Но тут же Май-о-Лику накрыла тень. Какой-то мужчина, чье-лицо было сложно разглядеть из-за конторового света, склонился над ней, загораживая обзор.
- Ой-ой, - пискнул где-то наверху женский голос.
- Позови-ка Рино, живо! - скомандовал мужчина, осторожно укладывая Лику на спину, в более удобную позу прямо тут, на полу. Его руки проплыли над телом гонщицы, едва касаясь, хотя даже так от них ощущался жар и в тех местах, над которыми двигались его ладони, чувствовалось покалывание.
- Неужели вы решили, что вам мало? - усмехнулся мужчина, закончив свой быстрый осмотр. Его рука завершила движение над головой Май-о-Лики, опустившись на лоб. Пальцы второй легли где-то в районе солнечного сплетения, слегка надавив. Жар, исходящий от рук, потек в искалеченное тело, растекаясь, заполняя каждую клеточку. На пару мгновений, точно не желающий сдавать позиции захватчик, боль сделалась сильнее, но затем начала утихать вместе с жаром, который таял тоже, сменяясь прохладой и странным онемением.
Тем временем вернулась девушка, приведя с собой какого-то парня, который, следуя распоряжением лекаря, помог тому аккуратно вернуть Май-о-Лику на койку.
Доктор обошел кровать с другой стороны так, что свет теперь золотил его смуглое лицо, позволяя рассмотреть чуть угловатые черты: длинный нос с горбинкой, круто сходящиеся к переносице брови, четко очерченный подбородок и светлые глаза голубовато-зеленого оттенка. Когда он обратился к Май-о-Лике, тон его был безупречно серьезен:
- Признайтесь честно, барышня, вы больше не собираетесь летать? Или мне стоит привязать вас к кровати?
Сдавленное хихиканье пухленькой ассистентки доктора, которая, похоже, не могла и минуты быть серьезной, несколько смазало эффект воспитательного момента.
- Я буду… - Лика перевела дыхание, - участвовать в гонках?
«Если нет – действительно полечу. Вниз. С городской стены,» - добавила она мысленно.
- Будете, - кивнул доктор, сцепив пальцы рук, - Но наберитесь терпения, кости срастаются не так быстро, как хотелось бы. Кстати, в городе есть люди, которым интересно узнать, где вы находитесь? Видимо, тем, кто принес вас сюда, было не до того, чтобы их разыскивать, раз до сих пор никто не пришел. Этот вопрос относится и к вам, молодой человек.
Доктор поднял голову и поглядел на Терри. Теперь, когда Седжин стоял по другую сторону от кровати Лики, и ширма больше не разделяла их, соседи по койкам могли прекрасно разглядеть друг друга.
- Хреново выглядишь, - приветствовала юношу Лика. Для поднятия настроения ей срочно требовалось кого-нибудь позлить: гонщица слегка повернула голову, дабы не упустить ни одной перемены в выражении лица бывшего соперника. - Спросите сначала его, доктор. А меня разбудите, когда он закончит перечислять адреса своих фанатов. Короче, ближе к полуночи.
- О, да вы заклятые друзья, - приподнял уголки губ Седжин, - Софи, а пойди смешай-ка нам еще успокоительного.
Помощница подняла взгляд на доктора, чтобы убедиться, серьезен ли наставник.
- Смотри со слабительным не перепутай, - совершенно серьезно добавил тот.
- Но если вы перепутаете успокоительное с вкусным бульоном... я не расстроюсь, - довольно зажмурилась Май-о-Лика. Говорить становилось все легче, ей уже давались длинные фразы: - Вы сообщите обо мне Модесту Рооку? Это мой механик, я дам его адрес.
Из-за обезболивающей магии гонщице представлялось, что ее руки и ноги живут отдельной жизнью или попросту отсутствуют.

(все те же, в том же интерьере)

- Рад слышать такое пожелание. Софи, займись обедом для наших пациентов, - кивнул Седжин и достал из кармана карандаш и блокнот, - Диктуйте пока, я запишу адрес.
- Его хибара в конце улицы Жестянщиков. Напротив лавки запчастей, - сообщила девушка и тут же пояснила врачу, вряд ли разбирающемуся в жаргоне гонщиков: - на самом деле улица называется Шамис, но там селятся только механики, поэтому…
Почиркав в блокноте, доктор обернулся к Терри.
Странно, но увидев "заклятую подругу" живой (хотя невредимой ее нельзя было назвать при всем желании), Раймон почувствовал, как с плеч свалилась если не гора, то большой валун точно. Настроение улучшилось настолько, что он даже не прореагировал на выпад Май-о-Лики, хотя первым порывом было сообщить ей в отместку некие факты про ее внешний вид. А так же про то, что на полу она смотрелась более гармонично. Впрочем, продолжавшиеся подколки со стороны гонщицы несколько сгладили его неожиданную радость. Однако еще раз срываться на какую-то девчонку желания все еще не появилось. А потому он молча слушал диалог доктора и пациентки. и лихорадочно придумывал, кому бы сообщить о том, где он. Вопреки переживаниям Май-о-Лики, что Раймон будет перечислять имена до полуночи, Терри едва ли мог бы назвать хоть одно.
Предложив Терри не стесняться и сообщить, если передумает и захочет кого-то видеть, доктор Седжин оглянулся в поисках Рино, чтобы отдать записку, но тот уже ушел по своим делам. Софи, отправленная за обедом, тоже еще не вернулась, а потому доктор отправился разыскивать посыльного самостоятельно, оставив на время гонщиков наедине, если не считать неподвижно сидящей на противоположной от прохода койке девушки, рядом с которой Седжин на пару мгновений остановился, прежде чем уйти. В комнате царила тишина, остальные кровати были отгорожены многочисленными ширмами, и было не ясно, есть ли в палате кто-то еще.
Терри откинулся на подушки и стал буравить взглядом потолок. Видимо, он все-таки хорошо приложился головой, потому что спустя некоторое время потолок стал странно колыхаться и опасно накрениваться. Гонщик вздрогнул. Видение пропало.
- Ты что, из-за меня адреса родственников говорить не стал? - донеслось с соседней кровати. - Да ты не думай, я не собираюсь их запоминать, а потом наведываться туда с кувалдой.
Голос Лики звучал почти примирительно.
- Дурочка, - вяло отреагировал Терри. - Ты серьезно думаешь, что у меня нет иных причин, кроме как весьма слабая вероятность, что ты что-то там будешь запоминать?
Он вздохнул и собрался отвернуться. Но рука отозвалась ноющей болью.
- Сильно тебя приложило? Я быстро отключилась, но завал вроде серьезный был. Самовозку твою хоть воскресить реально? - о своем каре гонщица предпочитала не думать.
- Беспокоишься, что найду предлог не соревноваться с тобой?.. И не мечтай, - парень ухмыльнулся, впрочем, ухмылка вышла неожиданно доброй. - Еще погоняемся.

(заканчиваем процедуры)
Девушка глянула на свои забинтованные ноги и поморщилась. Не от боли - магическая анестезия еще действовала - от пугающего ощущения неизвестности, ледяными мурашками бегущего по спине.
- Надеюсь, - она помолчала. - Что ты помнишь последним? Никак не возьму в толк, с какой радости мы слились из гонки. Финиш был в двух шагах.
- Эй... Все будет нормально, - не остался без внимания Терри тревожный взгляд Май-о-Лики. - По крайней мере, у нас есть шанс. Кому-то не повезло больше... - он вспомнил взрыв одного из каров и обломки, взлетевшие в воздух так, как будто они были сделаны не из металла, а из тонкой бумаги.
Гонщица растерянно заморгала. Обычно чужое сочувствие вызывало у нее непреодолимую тягу дерзить... Обычно - но не в этот раз. Торопливо списав изменения в своем характере на счет обезболивающих, она тихо спросила:
- Звучит дико...и все же... земля вставала на дыбы прямо перед машинами? Или каша в моем котелке совсем не варит?
- Слушай, я понимаю, хочется обсудить и все такое... Кому-то это, наверное, даже помогает. Я лично не вижу ничего полезного в том, чтобы нынче не радоваться тому, что мы легко отделались, а раз за разом возвращаться в переживания того момента. А ты - видишь? И да, я бесчувственный чурбан и ублюдок. Слышал много раз.
- Мне не обсудить, мне понять хочется! - Лика устало потерла глаза, попутно отметив, что ресницы каким-то чудом остались не обгоревшими. - И не чурбан ты вовсе. Так, маленько избалован поклонницами.
Свою дружелюбную интонацию гонщица тоже поспешно списала на действие успокоительного.
- Я полагаю, что некий общий знакомый уже донес до тебя светлую мысль, что поклонницы мне по барабану? - Терри едва удержался от смешка, который тут же его выдал бы.
- Именно это меня в тебе и прикалывает, - доверительно сообщила юноше Май-о-Лика. - Значит, ты железно не будешь ко мне клеиться.
Раймон хлопнул себя здоровой рукой по лбу и затрясся от беззвучного хохота.
- Как тебе доктор? По мне ничего так, симпатичный, - хмыкнула Лика, повернув голову к парню, которого отныне решила считать "подружкой".
- Ничего так, - поддержал гонщик, продолжая веселиться, - но я предпочитаю более субтильных, - последнее он произнес, едва не пустив слезу от смеха.
- Тьфу. И на кой тебе дохляки? Это ж как ведро с болтами вместо нормального кара. Если уж на то пошло, выбирай плечистых крепких пацанов с мозгами, - размечталась вдруг девушка, у которой парня не было отродясь – ни хилого, ни здорового. - Чего смеешься? По дружбе совет даю.
- Да я сам плечистый и крепкий парень с мозгами. А противоположности, знаешь, притягиваются, - Терри закрыл лицо ладонью, потому что не мог больше держать хоть сколько-нибудь серьезную мину.
- И еще пусть у него в прошлом будет какая-то тайна. Чтоб типа был сложной натурой с двойным дном, - уже не слушала Раймона гонщица. - И чтоб на любимых людей руки не подымал… Он должен сверху быть скотиной, а внутри благородным. И с юмором. Наверно, таких людей уже не осталось. Более жесткие их пришибли, набили их трупы соломой и выставили чучелами в прихожих.
Девушка осеклась и всерьез задумалась, сколько успокоительного циркулирует сейчас у нее в крови.
- Ну ты прямо меня описала, - не выдержал Раймон и, обеспокоенно сдвинув светлые широкие брови к переносице, поинтересовался: - Ты сильно головой ударилась?
- Видимо... да, - Лика удивленно разглядывала двух полупрозрачных Терри, лежащих на двух не менее полупрозрачных кушетках. - Мысли не собираются вместе. Мы говорили о чучелах?
- Так, красавица, ложись-ка ты спать, - уверенным, почти приказным тоном сказал гонщик, который, на самом деле, и сам был бы не прочь забыться сном. Видимо, лекарство было не только обезболивающим.
- Эй!.. Раскомандовался здесь... Когда захочу, тогда и... - гонщица закрыла глаза и ровно задышала.
Терри обеспокоенно приподнялся на здоровом локте. Неужели так быстро заснула? Или, может, потеряла сознание?.. Ладно, скоро должен вернуться чудо-доктор и тогда... парень грузно опустился на подушку и был более не в силах сопротивляться желанию сомкнуть потяжелевшие веки.

День первый. Теймир

Стулья, посуда, камни, люди – все двигалось до странности медленно, время растянулось подтеком вязкой смолы, и Теймир заворожено смотрел, успевая разглядеть до мельчайшей трещинки проплывающий мимо булыжник, чью-то пыльную туфлю, украшенную бусинами (одной явно не хватает, на ее месте торчит оборванная ниточка), осколки стекла с дрожащими по краям каплями сока, надкушенное яблоко…
Глаза защипало не то от напряжения, не то от поднявшейся в воздух пыли, и мальчик моргнул. С трудом, точно веки были каменными. Капля времени устремилась вперед, возвращая прежнюю скорость. В уши ворвался грохот и крики, ветер ударил в лицо Теймиру, его обсыпало каким-то мусором, ударило чем-то и, закрутив, потащило вниз по взбесившейся стене. Спасительная магия подхватила его вовремя, выдернув его из-под летящей вниз скамьи, грозившей размазать маленькое тело по камням . Предметы зависли в воздухе, и сам Теймир кувыркался тут же, рядом с другими людьми. Когда их опустили в дорожную пыль, и магия перестала держать и людей и предметы, большое яблоко больно и обидно стукнуло Теймира по макушке.
Он не помнил, как добрался до дворца, не знал, почему он один, где брат, где другие жрецы и маги. Каждый его мускул дрожал от напряжения после пережитого, а глаза слезились от попавшего в них песка. Больше всего на свете Теймиру сейчас хотелось опустить лицо в холодную воду. Никто не встретил его у ворот, и это показалось странным. Тишина, повисшая в саду, резко контрастировала с недавним шумом на гонках. Теймиру не удалось расслышать даже привычного журчания фонтанов, шелеста листьев, щебета птиц. Не было охраны и у дворцовых дверей. Скрип поворачиваемой ручки показался неприятно резким в тяжкой тишине, шорох шагов Теймира гулким эхом уносился вперед по пустым коридорам, когда мальчишка на негнущихся, едва слушающихся ногах брел, минуя поворот за поворотом, ступенька за ступенькой к покоям старшего брата, не встретив на пути ни единой души. Знакомые двери и все нарастающая тревога, все тело Теймира тряслось уже так, что он едва смог повернуть ручку двумя руками. Дверь отворилась с хриплым щелчком и взору Теймира предстала глухая некрашеная стена. Секунду он смотрел на нее, а потом поверхность пришла в движение, и Теймир понял, что стена состоит из песка, до верху заполнившего комнату брата и начавшего теперь странно медленно, точно еще не веря в освобождение, осыпаться вниз, на Теймира. Он отскочил с проворством уличного геккари и бросился бежать, а выпущенная на волю огромная волна песка со зловещим шипением устремилась за ним по коридорам и лестницам. Гулкий и чем-то уже знакомый удар заставил здание содрогнуться, когда Теймир почти уже добежал до выхода. Вибрация прокатилась от пола до потолка, скрежет сдвинувшихся перекрытий казался похожим на стон. Жалобно тренькнув, осколки витражных стекол брызнули цветными фонтанами, по стенам бежали трещины, здание дворца разрушалось…
Выжав последние силы, мальчишка выскочил за двери на улицу и, не оглядываясь, припустил через сад, не разбирая дороги. Выступивший из земли корень прервал его бег, Теймир кубарем полетел на землю. Подняться снова уже не было сил. Он свернулся клубком на земле, размазывая по щекам жгучие слезы. Шум, грохот разрушаемых стен, шорох неумолимо приближающегося песка, который рано или поздно накроет его с головой…
Его окликнули - не по имени, а потому он не сразу понял, что "Эй, мальчик!" относится к нему, потрясли за плечо и окликнули снова. Теймир открыл глаза. Прямо перед его носом ухмылялось надкушенным боком яблоко. В окружающем шуме не было опасного шороха волны песка и грохота камней, только голоса. Испуганные, отчаянные, раздраженные, но все же человеческие голоса! Теймир шмыгнул носом и с трудом уселся, растерянно глядя на незнакомого человека, стоящего над ним, на пыль и обломки скамеек, на остовы каров вдалеке и обрушенную стену. Он никуда не ходил, он не был во дворце, он по-прежнему на трассе. Там, на стене, когда маги начали обсуждать преступление, он, не выдержав, убежал подальше, просидев до самого обрушения в чужой ложе, и теперь, оглядываясь, не видел вокруг ни одного знакомого лица.

(и Рейлан)

*** утро, гонки, городская стена
Заступив еще до рассвета на стену, Сэм и Парис присутствовали при многих важных событиях дня. Вот несколько рабочих прошли прибирать трибуны - они были не первыми, но вызвали волну нежаркого спора о том, "для чего собственно?" Трибуны ведь еще вчера "привели в идеальный порядок". Один говорил, что надо, другой, что не за чем. Вот и вся суть спора. Между тем парни спокойно завершали партию в "гавань". Первыми все же пришла какая-то серая мышка и человек важного вида. Стражам в тот момент было не до того, к ним самим заявился проверяющий капрал. Капрал к счастью быстро ушел. К слову сказать, он интересовался второй проверяющей трассу машиной. Якобы, никто не видел, вернулась ли она через те ворота, из которых выехала. Нашел, где спросить. Ну разумеется, машина отрастила крылья и взлетела на стену. Это ведь в порядке вещей. Сэйм даже пообещал ее "здесь поискать, и как минимум до обеда". Затем повалили горожане, разом выпрыгнуло над горизонтом и дальше уже неспешно восходило по небосклону солнце, стало шумно... К началу гонок "поток иссяк", добавилось еще стражи и немного жречества. Жизнь продолжалась и можно было бы поглядеть на гонки, но - не всем сразу.
Пара приданных стражей с другого округа отправились посмотреть за порядком на трибунах - за гонками то есть, если совмещать обязанности с хорошим обзором и не слишком лукавить. Еще один смотрел за игрой. Из-за стены было слышно, как переживают за гонщиков зрители. Партия собственно подходила к концу. Побеждал защищавший Гавань Парис:
- Еще два хода и твои корсары разбиты. - весело глянул он на доску. Сэйм только протянул руку и страное колыхание камней под стражами будто смело фигурки с доски.
- Что за?..
Стражи недоуменно поднялись, третий на всякий случай взялся рукой за колонну. Идущие под аркой прохода к трибунам (вообще-то на наружнюю часть стены, но это не важно) два стража обернулись. Послышался взрыв.
Стражи взялись за оружие, переглянулись и моментально разбились на "кто идет на трибуны, а кто охраняет выход". Никто из них не понял, что произошло, но и это было пока что неважно. Парис только наспех смахнул разлетевшиеся фигурки с пола под стену...

*здесь должна быть картинка: фрагмент стены, доска возле нее и в беспорядке фигурки рядом.

*** утро, инциндент, стена
Давка и хаос, возникшие на не обрушенных трибунах, грозили обернуться еще большими жертвами: люди стремились покинуть ставшую вдруг столь ненадежной стену как можно скорее. Толпа не обращала внимания на выкрики стражей, и им самим приходилось вертеться, чтобы не быть затоптанными или столкунтыми вниз. С изрядным трудом одному из старших офицеров удалось пробиться против людского потока к пролому, таща за собой тощего мага, который на скорую руку сотворил барьер. По крайней мере, теперь никто не свалится отсюда. Другие офицеры надрывали глотки, стараясь перекричать толпу, и, как и должно стражу порядка, добрым словом, подкрепленным зачастую не менее добрым пинком, выстраивали взбудораженных людей в очередь на спуск.
- Эй ты! - крикнул стоящий у лестницы офицер, вылавливая за шиворот одного из появившихся стражей. Имени его офицер не помнил, да и особо не стремился вспоминать, - Убирай-ка свою зубочистку, она тут без надобности, и давай, становись здесь, у ограждения, да смотри, чтоб на лестницу больше четверых за раз не ломились.
Это была одна из боковых не очень широких лесенок. Ограждения на ней, конечно, присутствовали, но и они рисковали не выдержать, если напуганная толпа повалит вся разом.
Страж кивнул и встал в указанном месте, выхватывая правой рукой очередного, собирающегося пройти, и помогая ему спуститься, затем следующего, следующего и так до победного...
Многие в общем-то старались пройти спокойно - у этой лестницы не случилось паники. Когда люди прошли, страж поднялся наверх, глянуть не требуется ли кому помощь, да и просто для порядка.

*** утро, гонки, трасса
Участие в гонках оказалось очень хлопотным занятием. Сначала Ал помогал Нейте доехать до восточных ворот. Мастерская была не очень далеко от них, но все же дальше, чем у остальных участников гонок. Затем регистрация. "Какой номер? Номер у вас какой?.." К счастью, откуда-то вынырнул Дэйв и взял эту часть хлопот на себя. Вчера в кафе он вообще-то говорил, что будет весь день занят и не сможет поболеть на гонках. Сэйм с Парисом уже должно быть были на дежурстве и пропускали на стену важных персон. Алиен однозначно сказал, что будет ждать у восточных... Сумбур и суета, томление ожидающих и вращение гуляющего народа. Гонки, необычно.
Нейта старательно следила, чтобы буер не расползся по швам. Приделала на левую сторону табличку с номером и - вопрос из серии - что я делаю на старте? Ах, да, гонки...
Дорога сама ложилась под переднее колесо и иногда отдавалась отчетливым подталкиванием с обоих задних. Непонятным чудом оказавшись сразу после старта почти в середине, ее машина довольно быстро оказалась в хвосте, но "тут главное следить за дорогой". Затем дорога начала сливаться в отметки проходящих мимо мобилей. "Чего это они так медленно катятся назад?" Этот вопрос остался без ответа, Нейте почудилась слегка распахнувшаяся даль и она увлеклась горизонтом. Затем ее а) непонятно чем снесло с трассы и впереди оказалась совсем чистая трасса... нет, это не трасса это я зачем-то еду в пустыню. б) за спиной раздался взрыв. Буер качнуло.
Чуть не въехав в дерево, Нейта развернула машину и поняла, что гонки кончились - впереди на трассе дымились двое участников... Ей собственно даже и разгоняться не пришлось. Она медленно вернулась к трассе, замечая по мере приближения все новые и новые следы трагедии...

Шенол с воодушевлением взирал на гонку, то и дело пихая равнодушного Джарса локтем в бок:
- Смотри, смотри, как идет! Вот-вот сейчас… да-да-да!!! – Кар, на который он поставил, вырывался вперед.
Шен купил весьма комфортабельные места и считал, что его слуга должен просто боготворить хозяина за то, что ему позволено сидеть здесь. Однако тот, казалось, совершенно не интересовался тем накалом страстей, который происходил на трассе. Неужели у этого человека нет в душе ни капельки азарта? Впрочем, именно за эту рассудительность и спокойствие молодой человек и ценил своего помощника. Эти качества не раз выручали, да.
Все эти мысли в долю секунды пронеслись в голове Шена, пока глаза и сердце следовали за каром фаворита. Мужчину охватил такой пыл, что момент катастрофы даже не сразу был им замечен. Время будто бы остановилось, а он застрял в том мгновении, когда кары оспаривали друг у друга преимущество на трассе. Грохот, сыплющиеся обломки и люди, замершие в нелепых позах – всё это было где-то в другой реальности, а Шен смотрел на царивший хаос, будто бы со стороны. А потом он действительно очутился в другой реальности магического защитного шара, в то время как остальные люди, которым не так повезло, остались в суматохе крушения стены.
Верный Джарс оказался тут же рядом, и они благополучно приземлились вместе с шаром. Оглянувшись вокруг, Шен понял, что им здорово повезло. Пара ссадин и синяков, да порванный рукав рубашки – вот и все травмы, даже нечем будет похвастаться перед теми, кто услышит о трагедии лишь спустя много часов.
Пока мужчина разглядывал себя, проверяя, не сильно ли пострадала его внешность, слуга уже успел куда-то испариться. Нет, ну надо же! Нашел время… Однако, как оказалось, Джарс вовсе не ушел далеко. Шенол обнаружил его в нескольких метрах, опустившимся на одно колено перед мальчиком.
- Эй, мальчик, - голос слуги был тихим, но настойчивым, - мальчик, ты в порядке?
- Что ещё там? – Шен испытал некоторое раздражение, и хотел было приказать Джарсу оставить мальчишку. Ещё не хватало терять время, ведь скоро прибудут те, кто должен заботиться о раненых. Но более пристальный взгляд на паренька подсказал, что всё было не так просто. Этот же малец ошивался в главной ложе… Нет, это не простой мальчик и нельзя его тут так оставить. Шен тоже присел на корточки возле парнишки.
А Джарс молодец… в который раз интуиция слуги сыграла свою роль в нужный момент.
- Давай-ка мы поможем тебе, - Шенол протянул руку пареньку, - Ты можешь подняться?

(и Рейлан)
*утро, ординарный телепорт на юге Оазиса, перед гонками

Нагрузка на телепорты в день самих гонок была оказалась значительно меньше, хотя еще ночью они активно работали. Обычно в темное время суток подконтрольные властям телепорты закрывались, возобновляя работу лишь на рассвете, и тем, кто хотел путешествовать ночью, приходилось обращаться к услугам частных магов. Но, предвидя, какой большой куш они могут упустить, на время больших событий - таких, как гонки, власти делали исключение: все точки входа и выхода работали круглосуточно, правда, приходилось усиливать охрану и доплачивать магам, особенно тем, кому приходилось работать ночами и во время праздников.
Конечно же, люди продолжали приезжать и уезжать непрерывно. Были и те, кому не было дела до гонок, и такие, кто был вовсе не в курсе событий, и все же поток людей значительно поредел, и маги, обслуживающие телепорты, смогли вздохнуть с облегчением.
Идеально выглядящая, в традиционной хламиде (это одеяние, отчасти похожее на расшитый гильдийскими знаками халат) Энойя с началом нового дня прибыла на свое рабочее место - круг телепорта, или как звали его между собой маги дальних странствий, круг больших расстояний. Кто бы знал, каких ей это требовало трудов.
Ей даже не было (почти) дела до заработка, который она упустила этой ночью, решив вторую половину ночи отдохнуть. Слишком большое напряжение после обычного дня. Откуда взялся такой наплыв прибывающих в город, она не знала, а остановится поговорить с телепортером сегодня никто не догадался, все спешили. Утешало одно - по другую сторону южного базара работала крупная точка, аж с тремя магами и один из них согласился подменить Энойю.
Из прибывших посмотреть на гонки у нее к тому моменту было всего несколько путешественников, остальные прибыли "по делам", да случилась еще пара компаний отдыхающих. Сверив напоследок записи, Энойя удалилась на несколько часов - а чуть позже восхода солнца вернулась и порадовалась почти полному отстутствию пассажиров...
- Доброе, - обратилась она к подежурившему за нее магу, - Как прошла ночь?

На трассе и в городе. После крушения стены
с Тунгуской

- Дорогая мадам! - послышался голос Лое, и через секунду в поле зрения Элеоноры возник он сам. Серебристый тюрбан его куда-то пропал, предоставив возможность увидеть волосы Морауса. Они были длинны и белы, как брови и ресницы, и, прикрывая уши, стягивались в узел у основания шеи. Одежда Лое была запылена и местами порвана, а на невозмутимом обычно лице проступала-таки тень беспокойства.
- Вы целы, мадам? - обратился Лое к Элеоноре, перешагивая через чье-то ворочающееся на земле тело и подхватывая даму под руку.
- Кажется... - неуверенно ответила Нора и тут же добавила, с радостью принимая помощь, - как хорррёшо, что мы цельный и неврредимий, мёсье Лое, а где же наш дрррюг?
Мадам повертела головой, но господина Ханоэля не увидела:
- О, Источник, что же произойтить, месье Моррраус, что за катастроф? Я падаль и падаль, думаль совсем земля разверррззз... - мадам засомневалась в произношении слова, поэтому закончила мысль, - это ужас, нога моя не ступать больше на этот дикий гонка.
Элеонора обиженно выпятила губку и глаза ее увлажнились (последнему способствовал тот факт, что мадам поняла - ее вид сейчас оставляет желать лучшего).
Лое галантно приобнял Элеонору - жест этот снова оказался на грани между желанием поддержать и чем-то немного большим - и повел ее к краю трассы, подальше от скопления людей.
- Я счастлив, что живы вы, - заметил он, - Мне, право, ужасно осозновать, что это я привел вас сюда. Я бы себе не простил... Так, но где же Хейдан?
- Здесь, господин! - отозвался верный слуга, точно только и ждавший зова. Странно, но то ли Хейдан уже успел привести себя в порядок, то ли досталось ему меньше, чем другим, однако волосы его были почти в порядке, а на сером костюме пыль не то была не столь заметна, не то ее не было вовсе. В руках Хейдан держал утеряный Мораусом тюрбан.
- Я увидел в толпе мадам и поспешил за вами.
- Хейдан, ты не видел Ханоэля? - обратился к нему Мораус, забирая из рук слуги тюрбан и брезгливым жестом пытаясь отряхнуть с него пыль.
- Еще нет, господин! - отозвался слуга и принялся оглядываться.
- Пожалуйста, поищи его, но сперва... стой! Сперва переверни для нас вон ту скамейку.
Чуть поодаль от них действительно лежала на боку почти не пострадавшая скамейка. Хейдан поднял ее и, поставив на ножки, протер сидение собственным рукавом. После чего коротко поклонился и исчез в поисках господина Эшама.
- Прошу вас присесть, мадам, - обратился к Элеоноре Лое.
- Спасибо, господин Моррраус, - мадам Эль-Фах дотронулась до плеча спутника и, заглянув в глаза, сказала почти шёпотом, - Ви сказать, что чувствовать себя виноватый пррреда мной, а я, мой друг, понимайть что ви спасли моя жизнь, ведь, если бы я оказалься в дрррюгой ложа, то могла бы ррразбиться о камни или искалекаться, то есть калечнуться, калекнуться, ммм... - когда мадам волновалась она забывала некоторые слова, впрочем, ее волнение быстро сменилось раздражением из-за неправильного произношения. - Ви видеть, что слючилось?
- Увы, - вздохнул Мораус и виновато развел руками, - Я лишь могу с большой долей вероятности предполагать, что это не простая катастрофа. Думаю, здесь не обошлось без магии. И думаю, Хейдану удастся услышать что-нибудь интересное, пока он ищет Ханоэля. Надеюсь, он найдет его... живым и невредимым.
При последних словах выражение лица Лое не изменилось, только глаза чуть прищурились, а в голос вкралась странная нотка. Казалось, Лое вдруг задумался - а в каком виде он хотел бы лицезреть своего приятеля больше? Мадам Эль-Фах уловила эту странность, но в данный момент, напоминание о магии, заставило ее растревожиться совсем по другому поводу:
- Я так испугалься, моя нога кажеться ушибилься... ушибся, - Нора засомневалась: только ли нога пострадала, - но потом оказаться все в порррядке, а Вы, месье Лое, не ррранеты?
- Благодарю, я в порядке, но вы! Вы точно уверены, что не стоит позвать лекаря? - он огляделся еще раз, - Хотя... боюсь, в этом хаосе ждать помощи - не самый лучший вариант. Нам бы только добраться до моих носилок, а там...
В этот момент его прервал появившийся вновь Хейдан. Вернулся он не один.

- Вы, надеюсь, не очень пострадали? – вежливо спросил Эшам. Сам он выглядел слегка помятым и запыленным - похоже, даже не пытался привести себя в порядок. Волосы растрепаны, на руке запекся порез. Выражение лица, впрочем, оставалось таким же непроницаемым.
- Мы в порррядке, господин Ханоэль, - Элеонора улыбнулась, но, увидев рану, тут же спросила: - Вам больно, месье Эшам, нам надо срррочьно позвайть доктор. Дорррогой, мёсье Лое, надо торрропиться.
Элеонора окинула мужчин цепким взглядом и, не увидев никаких признаков того, что они заметили ее магические способности, успокоилась.
- Нет, спасибо, мне не нужен врач, - быстро сказал Эшам. - Вокруг множество людей, которым помощь более необходима. Могу ли я быть чем-то полезным вам?
- О, да! - с усмешкой отвечала мадам, осматривая свои одежды, - боюсь мой слюга не пустить меня в палас, пррринять меня за нищенку. Срррочно нужен чистый вода и новый хитон. - Месье, давайте выбирраться отсюда, - предложила Элеонора мужчинам.
Лое вновь подал даме руку, а Хейдан указал в сторону завала: там, у обрушенной стены скопились маги, устанавливающие барьеры, чтобы обломки камней, еще не решившие, остаться им в стене или все же упасть, не убили людей, которым стражники помогали перебираться через завал.
- Что-нибудь говорят? - поинтересовался Мораус.
- Пока только ругаются и проклинают, кто во что горазд, - усмехнулся Хейдан, - Но, судя по некоторым словам, маги что-то чувствовали.
Лое кивнул, и Хейдан повел господ к завалу, опять, как и перед гонками, стараясь расчистить для них дорогу.
Элеонора, опираясь на руку господина Лое, последовала за слугой Морауса. Она только сейчас оценила масштабы произошедшего: "Пожалую это не пррросто магия, уж что-что, а с этим было бы попррроще... черррт подеррри - все, кто был в ложах на стене могли погибать, не успей магесса пррредприняйть нужных мер по спасению людей... людей... нет, не пррросто людей, а тех, кто стоит на самой веррршина. О ля, ля, Нора может ошибаться, но дело попахивает перрреворотом".
Эшам шел молча, как человек, погруженный в свои мысли. То и дело он оглядывался назад, и один раз внимаельный наблюдатель, если бы таковой нашелся, заметил бы в глазах тревожный огонек.
Раздраженные стражники не слишком церемонились даже со знатными особами, выстраивая тех в очередь на проход через завал. Но препираться с вояками вновь предоставили Хейдану. Тот справлялся с задачей весьма изящно сочетая грязные словечки и светский лоск и, похоже, это доставляло ему удовольствие. Выбравшись в город, троица вновь попала в водоворот из взбудоражнных людей: здесь смешались все, знать и простолюдины, маги и воины. Оказалось, что в городе за стеной несколько зданий тоже обрушены, и хаос царил и тут тоже. Протолкавшись к относительно свободному пространству, они нырнули в тенистый переулок, где, правда, тоже были люди, и Хейдан предложил подождать, пока он отыщет и приведет их носильщиков.
- А на чем прибыли вы? - поинтересовался у Эшама Лое.
- Вон за тем углом стояла моя повозка... Предпочитаю людям мулов, - без тени иронии сообщил Эшам, но все же счел нужным уточнить: - В качестве ездовой силы. Возницу зовут... не помню, как его зовут.
- Как только Хейдан вернется, мы пройдемся с вами, чтобы убедиться, что повозка цела и не нужна наша помощь, - любезно предложил Мораус. Похоже, он и мысли не допускал, что его носилки и люди также могут затеряться в этой неразберихе.
- Что вы, не стоит беспокойства, - развел руками Ханоэль. - Меня больше волнует благополучие дамы!
- Думаю, что с такими спутниками дама в неопасности, - хорошая доля лести никогда не повредит. - Не буду скрривайть, я сильно утомилась. Надеюсь, наше чрррезвычайное, удивительное, опасное пррриключений скорро подойдет к конец и мы сможем отдохнуть и ррраслабляться. - Кстати, господа, - встрепенулась Элеонора, - я хотеть пррриглашайт вас ко мне в гости, тем более, если остался только один трррранспорт. Дверрь моего дома открррыт для вас. Прошу, палас Эль-Фах-Надир в вашем ррраспоряжении. - Месье Лое, Ви не забыль, что у нас есть небольшое дело, которое мы не успели разрррешайт? - мадам озарила все вокруг самой очаровательной улыбкой из своего арсенала женских хитростей.
- Верно, мадам, - согласился Лое, - Я с радостью принял бы ваше предложение, но, боюсь, я должен посвятить себя делам. И, чтобы скрасить отказ, позвольте озвучить встречное предложение. В заведении, которое я имею честь содержать, на вечер был назначен праздник. Ах, понимаю, сейчас, после такой трагедии это звучит кощунственно. Я думаю, все ограничится тихим ужином и, разумеется, омовением. Я не успел рассказать, а вы, вероятно, не в курсе. Мне принадлежат лучшие бани нашего города!
Последняя фраза была высказана не без легкого самодовольства. Лое скосил глаза на Ханоэля. Каждый из этих двоих стремился иметь что-то лучшее в этом городе.
- Эшам, так я жду и тебя.
- Не премину, - ответил Ханоэль после короткой паузы.

(Там же. Те же и Хигф)

*Утро. Вспомогательный телепорт Южного Базара.
*Время до начала гонок.

- Доброе, как прошла ночь? - спросила Энойя у подменявшего ее мага, подойдя к кругу телепорта и оценивая, что путешественников нет. Последнее порадовало ее - было время узнать новости и постоять позже в небрежной дремоте, наблюдая окраину рынка и парк перед собой.
- Неплохо, - лениво зевнул ночной дежурный, пухлый невыскокий парень, чья белая хламида делала его похожим на круглое облако, столь редкое явление в небесах знойного Оазиса, - Как думаешь, маги в большинстве своем не любят гонки?
- Любят. - не согласилась Энойя. - Но в основном стихийники, ну кроме тех, кто подзарабатывают на них. - телепортист прошлась возле колонн, вроде все было исправно и прибывающих пока что не ожидалось. - Стихийники хорошо чувствуют, кто ведет на трассе.
- Пфф, - не то высказал мнение, не то просто вздохнул толстячок и сгреб свои списки прибывших и отбывших, - А чего это они тогда так ломанулись прочь из города? Когда пятого отправил, задумался, что неспроста, наверное. Напрямую, правда мне никто не сказал, что гонок не любит. Двоих спросил, так дела говорят. Неожиданные.
- Дела? А мы с тобой кто? - после паузы, вызванной то ли проверкой-заглядывание в список убывающих-прибывающих, то ли просто необходимостью поразмыслить спросила Энойя, - Не маги разве? Ты сам гонки любишь?
Нет оно конечно всем понятно, что телепортисты - не маги, особенно когда чистый телепортист, но сама дева Кантата интересовалась стихиями, так что отчасти к магам все же относилась. Впрочем обыватели (и совсем незаслуженно) считали мастеров телепорта именно магами. Ну, что тут поделать - хранить тайны цеха. Энойя закончила листать список и улыбнулась толстячку, все же он забавный, судя по одежде так совсем не телепортист.
- Спасибо, дальше я сама справлюсь.
- Угу, - отозвался сменщик, собравшись уже удалится, когда засветился кристалл приема. И, хотя барышня и сообщила, что дальше сама, толстяк проверил данные запроса и дал добро на вход просто по инерции. Один за другим вспыхнули кристаллы поддержки тоннеля - радостное для глаза зрелище, куда приятнее этих тусклых пластин. Полупрозрачная воронка портала завернулась в центре каменной плиты, и на ее месте начали проступать очертания человеческой фигуры.
Путешественник был один. Им оказался довольно молодой на вид мужчина в длинной темно-синей тунике, белых шароварах и с недовольным выражением на лице.
- День добрый, рады видеть Вас в Оазисе. Можно узнать цель Вашего визита? - начала свой рабочий день Энойя, мельком тоже глянув в кристалл приема.
- Что?! Цель визита? - взорвался прибывший, - К вашему сведению, я здесь живу!
- Мэтр Вейран? - прищурившись, подал голос толстый сменщик Энойи, тихонько шепнул в ее сторону: "Его я тоже отправлял ночью" и просиял улыбкой в адрес мэтра. Улыбка явно имела ярлык "для особых клиентов".
- Уже уладили дела? Так быстро?
- Уладил дела? - продолжил распаляться явно не отличавшийся добродетелью сдержанности мэтр и размашисто шагнул прочь с плиты телепорта, - Кто-то мне заплатит за эту идиотскую шутку!
Энойя кивнула и принялась полировать ногти - в самом деле, посмотри она сходу не в кристалл, а на лицо новоприбывшего, и не было бы этого недоразуменья. Собственно пассажир уже покинул транспортный круг, так что ей и не было необходимости ни в каких извинениях или иных попытках "поддержать разговор". "Шутку... а ведь с самого вечера горожане куда-то по делам убывали." - она подняла взгляд вслед уходящему мэтру, каплю поразмыслила. - "Как бы сейчас поток не нахлынул."

Ученик придворного телепортиста. Утро перед гонками
с ТеО

Едва за мэтром Дарифом закрылась дверь, как Олли, его ученик, перестал изображать из себя очень виноватого и переживающего за свой проступок. Мальчишка вскочил со стула, попутно задев и уронив со стола несколько толстых книг, с некоторыми главами которых ему сегодня предстояло ознакомиться. Это вместо гонок-то?..
Парень скривился и, опасливо покосившись на дверь (не вернется ли учитель?) показал язык. А после, набравшись смелости, еще и стул пнул. И книгу тоже.
"По-ду-у-умаешь, какое дело, - думал он, озираясь по сторонам и соображая, что бы еще этакого сделать, что наверняка не понравилось бы Дарифу, - ну соврал, да. А кто не врет? будто сам Мэтр Дариф не врет никогда?.. И ничего я не хамил. А старый пень не взял меня на гонки. У-у-у..."
"Старый пень", впрочем, не был ни старым, ни пнем. Не был он и злым. Как любил говаривать: "Я просто справедливый".
Но разве справедливо из-за какой-то чепухи лишать своего единственного ученика зрелища, которого тот ждал целый год?.. Нет, конечно. И эту самую несправедливость Олли намеревался исправить сей же час.
Он воровато оглянулся по сторонам, словно стены могли быть свидетелями его непослушания. Ученик мага раньше уже открывал коридоры сам, но никогда не входил в них без поддержки Дарифа. Теперь же он намеревался доказать всем - и, главным образом, себе, - что он уже не маленький и вполне может со всем справиться полностью самостоятельно. В мечтах он представлял себе, как округлятся глаза учителя, когда прямо перед его носом откроется портал и оттуда вышагнет Олли. Но... конечно, на практике парень не собирался показываться Мэтру Дарифу. Положа руку на сердце, посмотреть на гонки - было целью куда более привлекательной, чем вызвать изумление мага, вслед за которым весьма неминуемо последует порка.
Мальчишка встряхнулся, приободрился... и вдруг разозленно хлопнул себя ладонью по лбу. Как попасть на стену с помощью телепорта - он не знал. Точнее, не знал нужных ему координат и меток. Впрочем, вопросом: "А что же теперь делать?" - паренек задавался недолго. Он отлично знал метку всего в паре кварталов от южных ворот, ну а пройтись пешком для юного сорванца ничего не стоит.
В первый раз нарисовать символ перемещения не получилось. Как и во второй. И в третий. Руки дрожали - и раз за разом выводили в воздухе какую-то нелепицу вместо требуемого. И только врожденное упрямство не позволило Олли сдаться. Пятая или шестая попытка завершилась успехом: воздух перед магом сначала пошел рябью, а потом закрутился, образуя нечто наподобие тоннеля... Олли глубоко вдохнул - так, как будто собрался нырять - и шагнул в портал.
Впрочем, порталом это можно было назвать лишь условно и лишь с точки зрения входящего. Если бы кто-нибудь смотрел на Олли в этот момент, он увидел бы, как его фигура становится все прозрачнее, точно нарисованной на куске тонкого шелка, сквозь который проступают очертания предметов, подергивается рябью, словно шелк этот потревожил ветер, а затем исчезает. Единственном свидетелю, дремлющему на резной кушетке среди вороха подушек домашнему геккари было наплевать. Живя в покоях придворного телепортиста и его ученика, зверек привык к таинственным исчезновениям и появлениям, так что сейчас даже ухом не повел.
Обычное перемещение не зависимо от расстояния не занимает много времени. Хотя для тех, кто находится внутри, время растягивается. Всегда по-разному: для кого-то чуть больше, для кого-то чуть меньше, но достаточно, чтобы маги успевали подметить эту особенность. У мага как правило бывает время разглядеть и дымные стены созданного тоннеля, и ощутить давление с той стороны, как будто потусторонний мир стремится заделать дыру, прорытую незванным гостем, и раглядеть какие-то неясные контуры, проступающие сквозь туман, а потом этот туман внезапно рассеивается, и путешественники оказываются в пункте назначения. Всего лишь через пару тройку секунд после отбытия.
Объяснений всему этому великое множество, но все они не приближают к истине, и никому дословно не ведомо, что происходит по ту сторону, в тенях или тумане, или же, как говорили на старинном наречии магов в Арфаане. Телепортисты пронзают этот тонкий мир насквозь, не задерживаясь. О тех, кто вошел и не вышел, известно не многое. Исчезновения не так уж и редки, но самое пугающее в этом - неизвестность. По сути же, опасность здесь не больше, чем у путешествующих морем или караваном, где также есть риск попасть в неприятности, подвергнувшись нападению пиратов, разбойников или опасных тварей.
Стены тоннеля, клубящиеся вокруг Олли казались чернее, чем последний раз, когда он прыгал с учителем. Рисующиеся вокруг дымные очертания сворачивались в зловещие спирали, вокруг царило странное ощущение тревожного беспокойства. Тоннель, как и следовало ожидать, попытался сузиться, как бывало всегда. В таких случаях магу следовало раскинуть руки в стороны, подкрепив это действо волшебной формулой и собственной энергией, и не давая стенам сомкнуться. Вот почему так сложно было перевозить большие грузы и много людей без стационарного телепорта, где тоннель привязан к точкам входа и держится за счет множества источников энергии, расположенных на той и другой стороне.

( с Reylan)

Олли буквально каждой клеточкой своего тела чувствовал, как враждебен по отношению к нему открытый портал. Никогда раньше мальчишка не ощущал давления настолько мощного и сильного, что разведенные в сторону руки болели от почти физического напряжения. Неужели он еще сам настолько слаб?.. Между тем переход как-то подзатянулся. Ученик мага заволновался и теперь пристально смотрел вперед, будто ожидая увидеть свет в конце тоннеля.
Тем временем пройденный тоннель стягивался за его спиной, заполняясь клубящимся туманом. Впрочем, слово "пройденный" было условным. На самом деле никто никуда не шел, это стены тоннеля проносились мимо. По крайней мере, так казалось. Мглистые завихрения, заполняющие окружающие пространство, придвинулись ближе. Один из них извернулся и лизнул кончики пальцев Олли, обжигая неожиданным холодом. Парень от неожиданности вскрикнул, потому что никогда раньше... Никогда! Раньше! Олли почувствовал, как по спине пробежал неприятный, липкий и прохладный ветер страха. А может, еще клубящийся туман заполз под рубашку?..
- Мэтр Дари-и-иф! - что есть силы закричал мальчишка, как будто учитель мог его услышать. - Кто-нибудь!!!
Этого оказалось достаточно, чтобы утратить контроль. Наступающий со всех сторон туман смел ненадежную волшбу начинающего мага и в один миг захлестнул его с головой. Казалось, будто его окунуло в ледяную воду, засосало и потащило на глубину с ужасающей скоростью. Перед мысленным взором Олли промелькнула вся его непродолжительная жизнь. Мотнулась назад на несколько лет - и остановилась на очень похожем ощущении...
... ему было лет шесть, когда он мысленно пожелал, чтобы ложка была к нему поближе (тянуться через большой стол было неудобно), и старая щербатая утварь двинулась с места. Сама. Мальчик тогда не на шутку испугался. Годом ранее его старшая сестра Амелия тоже попалась на поганой волшбе. А через несколько дней исчезла. Родители на все распросы малышей делали вид, что не понимают, о ком говорят их дети. Олли неистово молился всем богам, которых знал , и , конечно, прежде всего Дару, как ни кощунственно это было в такой ситуации, чтобы никто не заметил. Но на следующий день отец подозвал его и тоном, не предполагающим распросов и возражений, сообщил, что они идут на реку. Весна тогда только-только вступала в свои права и лед на речке еще серебрился манящим, но угрожающе тонким стеклом.
- Я все видел вчера, - мрачно изрек отец, не поднимая на сына вгляда. - Иди на тот берег и больше не появляйся.
Олли судорожно сглотнул и ступил на хрупкий лед. По поверхности побежали трещинки и из-под прозрачной корки выплеснулась вода.
- Иди.
Он стоял и смотрел ему в спину. Олли еще долго чувствовал этот холодный взгляд - испуганный и ненавидящий одновременно. Взгляд человека, который вчера ласково трепал по голове любимого сына, а сегодня обрекал на верную гибель проклятие и позор семьи. Когда мальчишка прошел уже четверть пути (лед ближе к середине был крепче и уже не такой тонкий) и обернулся, чтобы взглянуть на отца, то с удивлением обнаружил, что того уже нет. На берегу стоял одинокий мужчина с посохом в руке - и пристально глядел на Олли. Ребенок, внезапно осознавший, что у него есть шанс остаться живым, бросился обратно к берегу со всех ног, отчаянно скользя и пытаясь удержать равновесие, позабыв об осторожности... Лед треснул. Холодная вода мигом с головой поглотила Олли, а осколки льда сомкнулись над ним, не давая выплыть. Одежда тянула вниз...
Сейчас это прошлое будто ворвалось через временные завихрения и пыталось добить Олли. Тогда, в ледяных водах стремительной Альды, он выжил. Его вытащили. Но чудесные спасения не происходят дважды...
Никто не собирался вытаскивать его на этот раз, да и кто мог оказаться здесь, на ином плане бытия, который находится согласно мнению одних мудрецов за пределами видимой вселенной, а согласно другим - в чашке утреннего кофе. Даже время течет здесь не так, как в привычной жизни. Как долго тащил его туманный водоворот, Олли едва ли мог бы сказать, даже если бы заострил на этом внимание. Только в какой-то момент туманной субстанции как будто надоела ее игрушка, и Олли буквально выплюнули в прозрачный и не такой холодный воздух. Его тело мешком плюхнулось на твердую поверхность, а туман продолжал течь мимо, подобно толстой клубящейся змее, не имеющей ни головы, ни хвоста. Во всяком случае, туманный тоннель, на который Олли смотрел теперь снаружи, тянулся в обе стороны, на сколько хватало взгляда, теряясь в темной дали. Небо, если только это было небо, отливало стальными бликами, земля или то, что ее заменяло, демонстрировала все возможные оттенки серого: раньше Олли едва ли предполагал, что серый может быть столь разнообразен.
- Ни...чего себе... - завороженно прошептал парень, окидывая взглядом открывшуюся ему картину. Тряхнул головой - зеленые пряди метнулись на лоб. Недоверчиво похлопал себя по бокам, желая убедиться, что действительно жив и относительно невридим. Ущипнул сам себя: может, все это ему снится?.. Ответов на вопросы, которые сейчас клубились у него в голове подобно тому самому туману, что Олли видел перед собой, не было... и, похоже, искать их было негде. Где он? Что случилось? Почему? Как? И - главное - а что будет дальше?..
Густой туман продолжал бесстрастно течь мимо. Кроме него в серо-стальном пространстве не было решительно никаких ориентиров. Идти ли вперед по течению или против, а может вообще в сторону, подальше от туманной реки? В учебниках ничего не писали об этом, да и немудрено. Считается, что потерявшийся между входом и выходом не возвращается в мир.

Утро. У стен города
(Reylan, Т_О, я)

Когда стена начала рушиться, Керим даже не сразу заметил это. Он в это время вскочил, пытаясь понять, что происходит на трассе, с досадой размахивая руками. Мысли о сорванных гонках и сорванных же ставках промелькнули, но не успели оформиться в голове, но заполнили ее, и потому сперва он решил, что просто потерял равновесие, взмахнул руками... Но все же полетел вниз. Только оказавшись в воздухе, в сфере Ноары, Верховный жрец понял, что происходит. Настолько, конечно, насколько это можно было понять. Насколько поняли все, а именно – что случилась непонятная катастрофа, праздник сорван, а ему только что спасли жизнь.
Впрочем, последнее воспринималось почти как должное. В отличие от присутствия чужой, враждебной воде и богине магии. Но к тому моменту, как Керим приземлился, его мало интересовала теория происшедшего. Были более насущные вопросы. Впрочем, перешел он к ним после того, как убедился, что все непосредственно окружавшие его, включая шантал, находятся в добром здравии.
– Спасибо, Ноара. Спасибо, метр Игерий, – склонил голову жрец и, сочтя долг исполненным, тут же вопросил временного Верховного мага: – Что это такое здесь происходит?!
– В программке мероприятия посмотри, – отозвалась Ноара ровным голосом, – Под пунктом номер три.
Она стояла совершенно спокойно, оглядывая царящий вокруг хаос так, словно только что вошла в зал приемов и теперь выбирала, с кем заговорить. Однако, если бы кто-нибудь пригляделся внимательнее, заметил бы, как мелко дрожат ее пальцы, а по виску скатывается капелька пота. Приземлившийся рядом Игерий же не скрывал своей усталости после поддержания столь мощного заклятия. Он тяжело дышал и вытирал лицо извлеченным откуда-то из складок одеяния платком.
До того находившаяся в каком-то ступоре Эль Кассиус Дио от фразы Ноары словно бы очнулась и, не удержавшись, хмыкнула. Хотя реакция была и не самая подходящая для сложившейся ситуации. Мысленно куртизанка одновременно благодарила всех богов, что оказалась в зоне влияния магической сферы, впрочем, их же и проклинала – за то, что вообще оказалась в этот день на гонках. Она не знала – да и не хотела знать – что произошло на самом деле. Сама мысль о срыве мероприятия такого масштаба была настолько дикой и настолько не вписывалась в привычную картину мира, что хотелось вот сейчас ущипнуть себя – и проснуться.
Следующие слова Керима прозвучали эхом ее мыслей.
– Как это вообще могло произойти? Почему маги не могут обеспечить безопасность такого мероприятия?
Ноара медленно повернулась и шагнула к Кериму, оказавшись теперь едва ли не расстоянии ладони от него. Выражение лица магессы не изменилось.
– А ты ведь тоже маг, если не путаю, – прошептала она, – вот и попробуй представить, почему.
Шантал поморщилась. Как лицо, совершенно посторонее при дворце, она очень не любила становиться невольным участником подобных разборок. Тем более, что именно в таких условиях она как никогда явно ощущала себя не более, чем неодушевленным предметом: такой же аксессуар, как, скажем, цепочка.
Верховный жрец почувствовал укол – в чем-то магичка была права. Тем не менее, принять такой ответ полностью...
– А если завтра так решат уничтожить дворец? Или полгорода – тоже останется только сослаться на обстоятельства? Думаю, метресса Венора ответила бы иначе.
Последний ход был довольно жестоким и, возможно, будь на месте Ноары человек более мягкий – Керим отреагировал бы по-другому.
– У тебя будет возможность спросить, как ответила бы она, как только она вернется, – отрезала Ноара и отвернулась. Вокруг жреца и магэссы начали собираться прочие маги. Одни были растеряны, другие выглядели явно выдохшимися: заклинание сферы, рассчитанное на столь большое количество людей и предметов и сплетенное без всякой подготовки за считанные мгновение многим далось нелегко. Они переговаривались, обменивались ощущениями и выдвигали различные версии случившегося, в которых, впрочем, звучало больше вопросов. Некоторые, те, что порасторопнее, уже послали сигналы о помощи, да и обычная городская стража не зря ела свой хлеб. Опомнившись после первого шока, воины уже перебирались через завал, тащили носилки, пытались расчистить проход. Ноара быстро отдала распоряжения магам заняться пострадавшими. Подле себя она оставила только Игерия и еще двоих. Коротко переговорив с ними, магэсса вновь обернулась к Кериму.
– Мы тут пройдемся, – сообщила Ноара, – посмотрим, не осталось ли следов. Найди Алерио. Пусть его люди тоже ищут следы. Какие смогут.
Казалось, у Ноары и мысли не возникло, что Керим не испытывает необходимости в ее указаниях. А может, она хотела поддеть его в ответ. В любом случае, голос ее оставался бесстрастным, даже когда она произнесла, уже уходя:
– Полагаю, себе ты сможешь найти занятие сам?..
Жрец в это время тоже не стоял без дела. Он переговорил с офицерами стражи и некоторыми из высших городских чинов, бывших рядом, отдав распоряжения. Один из офицеров уже ушел с запиской к Алерио. Единственным ответом Керима было:
– После захода солнца жду во дворце с отчетом.
Затем он обратился к оставшимся – тем, кто еще не разошелся и кто вряд ли мог помочь сейчас.
– Дамы и господа! Приношу свои извинения за случившееся. Будет сделано все, чтобы найти виновных. А сейчас тем, кому не требуется помощь, лучше отправиться по домам.
Люди заговорили все сразу. Пытались что-то спрашивать, кого-то обвинять. Одни не могли найти свойих спутников, другие попросту были напуганы и не знали, что делать. Оставшиеся с Верховным жрецом стражи не давали толпе подойти слишком близко к Кериму, ожидая его дальнейших распоряжений. Шантал, наравне со всеми прочими оттесненная от жреца, окинула его беглым взглядом и осторожно стала пробираться через столпотворение. Да, она сопровождала Керима на этом мероприятии. Но какое это сейчас для кого имело значение?.. Впрочем, внимание жреца к ее скромной персоне в подобный момент было бы слишком уж роскошным подарком: как для самой Шантал, так и для пронырливых писак местных газетенок. Керим прав – сейчас надо поскорее оказаться подальше от этого места, где каждый камень напоминал о невероятном, но все же случившемся кошмаре.

День первый. Особняк «Тенистый рай». Шантал.

Особняк Эль Кассиус Дио находился в отдаленной северной части города. Несмотря на удаленность от центра и основных культовых мест, квартал считался одним из самых дорогих и благополучных. Дом Шантал носил «скромное» имя «Тенистый рай» и являл собой небольшое (по меркам особняков) двухэтажное здание, увитое красным плющом. Кое-где вьющиеся заросли редели, открывая взорам изящную лепнину.
«Рай» выходил главным фасадом прямо на улицу. Вход в него не предварял ни забор, ни аллея, как это было принято. На заднем же дворе скрывался от посторонних глаз чудесный небольшой сад, устроенный по принципу лабиринта. На его границах скромно ютились хозяйственные помещения, а в самом центре бил фонтан, от которого радиально расходились выложенные камнем «канавки», выглядевшие чисто декоративными, но на самом деле выполнявшие важную функцию орошения.
Шантал полюбила этот дом сразу, едва взглянув в темные глазницы огромных окон. Старая Шагрине весьма одобрила выбор своей воспитанницы, хотя ранее и настаивала на том, чтобы молодая женщина жила в ее особняке. Впрочем, «Диос» находился буквально на соседней улице. Правда, с тех пор, как Шагрине не стало, куртизанка редко заходила особняк, бывший ее крепостью в течение нескольких лет.

Массивная дверь открылась с тихим скрипом. Эхо шагов еще не успело разлиться по просторному холлу, как навстречу владелице выбежала одна из девочек-помощниц - Матриша. Она взглянула на Шантал – и глаза ее округлились от недоумения. В том запыленном и кое-где порванном платье, в котором предстала перед ней сейчас Эль Кассиус Дио, едва ли можно было угадать некогда один из самых элегантных нарядов хозяйки дома. Матриша открыла было рот для вопроса, но Шантал нахмурилась и лишь махнула рукой. Девчонка коротко кивнула и опрометью бросилась вглубь здания, раздавая на ходу указания другой прислуге: набрать воду, приготовить одежду, зажечь ароматические лампы…
Куртизанка скинула сандалии, оставив их валяться прямо у двери. Чувствуя босыми стопами приятных холод гранита, которым был выложен пол, пересекла прихожую и поднялась наверх по широкой винтовой лестнице. В ее будуаре царил прохладный полумрак – большие, от самого пола, окна были задернуты тяжелыми шторами. Шантал рухнула на постель, раскинув в стороны руки. Почти сразу в спальню заглянула Нарая –грузная женщина лет сорока-сорока пяти, управляющая «Тенистого рая». Она подошла к окну и приоткрыла портьеру. Солнечный луч полоской лег на стене, отразился в зеркале и позолотил прикрытые веки куртизанки.
- Вы неважно выглядите, - покачала головой Нарая, принимая из рук подоспевшей Матриши чашу с холодным лимонным чаем и поднося ее Шантал. Та поморщилась, учуяв характерный резковатый запах, но управляющая мягко, но настойчиво, как любящая мать, потянула женщину за руку, помогая сесть:
- Утро было тяжелым, - судя по ее тону, до северных районов уже дошли печальные вести о случившемся, - Вам обязательно нужно это выпить. Лучшего средства для снятия стресса еще не придумали.
Шантал кивнула и нехотя сделала глоток. Во рту растеклась вязкая горечь.
- По крайней мере, теперь выражение моего лица должно полностью соответствовать трагичности момента, - хмыкнула женщина.
- Сейчас будет готова Ваша ванна, - невозмутимо откликнулась Нарая, жестом подзывая Матришу. Девчонка поставила опустевшую пиалу на столик и принялась освобождать хозяйку от одеяния. Дверь, ведущая в купальную, отворилась. Появившаяся в проеме светловолосая красавица доложила, что для водных процедур все готово.
Проблему горячей воды в «Тенистом раю» решили довольно оригинальным образом. Западное крыло особняка завершала башня, в которой был установлен большой бак. Жаркое солнце Оазиса нагревало воду в течение нескольких утренних часов – и потом весь день она поступала прямо в купальню по внутренней системе труб. При первом осмотре особняка Шантал не уделила особого внимания этому интересному решению, и только тогда, когда ее первая вечерняя ванная была готова в рекордно короткие сроки, оценила его по достоинству.
Сейчас же куртизанка с наслаждением погрузилась в пенную воду и прикрыла веки.
- На рассвете доставили новую книгу, - привычно начала вводить Шантал в курс дел Матриша, расположившаяся в углу купальни на мраморной скамье.
- Книгу?..
-Да, ту, что Вы просили разыскать третьего дня, - уточнила девушка.
- Ах да, спасибо.
Сборник стихов зарубежного автора Шантал приметила в спальне у Верховного жреца примерно неделю назад. Керим живо интересовался поэзией и любил надосуге обсудить прочитанное. Разумеется, куртизанка не могла позволить себе роскошь быть недостойной собеседницей. Кроме того, ей нравилось удивлять Керима своей осведомленностью.
Изучение литературы, интересной ее клиентам, отнимало весомую часть свободного от визитов времени куртизанки и никогда не ограничивалось просто прочтением. Шантал с завидным упорством разыскивала так же и те источники, отсылки к которым встречались в этих произведениях, и без ознакомления с которыми понимание прочитанного было бы не полным. Очень часто Эль Кассиус Дио привлекала ученых мужей, которые помогали ей толковать тексты и находить параллели.
Разумеется, помимо литературы, Шантал была образована и в том, что касалось других искусств, и регулярно освежала свои знания. Но чтение, все же, увлекало ее куда больше. Так же куртизанка должна была быть в курсе светских новостей (впрочем, клиенты редко обсуждали с ней разного рода сплетни, это сакраментальное знание было важно, скорее, для приемов, где она являлась сопровождающей и поневоле становилась участницей женской болтовни на то время, пока мужчины были заняты другими важными делами).
- Еще приходил посыльный от господина Витальо. Передал коробку и записку.
Шантал резко открыла глаза:
- Что за записка?
Матриша привычным жестом извлекла из кармана передника сложенную вдвое бумагу и передала хозяйке. Женщина чуть нервным движением мыльных пальцев сорвала сургучную печать. «Надеюсь, что сегодняшним вечером Вы поразите всех на приеме у Морауса в этом наряде, сшитом специально для Вас». Вот так кратко - ни обращения, ни подписи. В этом был весь господин Витальо.
Шантал нахмурилась. Витальо Трескани был несколько чокнутым, хотя и безусловно талантливым Мастером вечерних нарядов. Его общение с куртизанкой, чаще всего, сводилось к тому, что на каком-либо мероприятии она должна была появиться в его последнем творении. Ни ум, ни прочие качества женщины Витальо не интересовали. Трескани пользовался услугами Шантал скорее для статусности, нежели по необходимости - сказать по правде, с задачей «показа» нарядов, вышедших из-под его руки, легко и непринужденно могла справиться любая миловидная дурочка. Но Мастер был приезжим, чужим в светском мире Оазиса, а потому отчаянно искал любые способы доказать, что он превосходит других и может позволить себе большее. Возможно, куртизанку бы вполне устраивало подобное положение дел, если бы в последнее время Витальо не намекал столь активно на то, что его доходы вполне позволят ему купить и ее ночь. Шантал же спала только с двумя своими клиентами, один из которых уже полгода находился в отъезде, а другим был Керим. Впрочем, знать это было никому не обязательно, включая и самого Верховного жреца.
-Вечер у Морауса! – воскликнула куртизанка, картинно всплескивая руками. – Я думала, после сегодняшних событий его отменят…
Завершив банные процедуры, она позволила прислуге накинуть на свои плечи уютный темно-синий халат и снова прошла в спальню. Пиала уже была убрана, вместо нее на столике источала дивные ароматы свежая выпечка, а в фарфоровой чашке дымился крепкий черный кофе.
- Господин Мораус Лое является владельцем лучших бань в Оазисе, - на всякий случай напомнила Матриша, в голосе которой сейчас было больше мечтательности, нежели информативности. Даже имея приличный оклад в доме Эль Кассиус Дио, девушке не светило посетить заведение такого уровня. – Вечер состоится в одной из них.
- Тем интереснее, что за наряд приготовил для меня Трескани, - без особого энтузиазма прокомментировала услышанное Шантал, покосившись на небольшую коробку, что своей яркой оберткой нарушала гармонию приглушенных оттенков, использованных в оформлении интерьера.
Сшитое Витальо платье представляло из себя довольно небольшой отрез легкой изумрудной ткани, прилегающей к телу настолько плотно, что даже обладательница самой безупречной фигуры почувствовала бы себя в нем неуютно. Эль Кассиус Дио же, как и большинство женщин, умела находить в себе изъяны. Вот и сейчас, глядя в зеркало, она осталась недовольна слишком уж глубоким декольте, из-за которого и без того небольшая грудь ее, как думала куртизанка, казалась еще меньше. Сзади вырез был не лучше – он беззастенчиво оголял вытатуированную вдоль позвоночника змейку едва ли не до кончика хвоста.
- Очень красиво, - ахнула прислуга.
- Угу, просто замечательно, - не разделила ее восторга Шантал. – Если тебе нравится, после приема я тебе его подарю.
Не дожидаясь, пока обалдевшая от подобного предложения девчонка придет в себя, куртизанка потянула за один конец банта, венчавшего боковую шнуровку. Зеленая материя пала к ее ногам.
Помимо платья в посылке были еще и туфли. Обтянутые той же тканью, на высоком каблуке, они едва ли были лучшим решением для вечеринки в бане, но Витальо мало заботили подобные мелочи. Осмотрев обувь, Шантал только вздохнула и небрежно поставила пару подле кровати.
- Остается только надеяться, что вечер все же будет отменен, - тихо прошептала она.
Мечтам ее, впрочем, не суждено было сбыться. Буквально через несколько десятков минут от Трескани прибыл еще один посыльный – с уведомлением о том, что приглашение остается в силе и повозка будет подана за час до заката. Этот же посыльный передал увесистый кожаный мешок и, нахально подмигнув куртизанке, пояснил:
- Господин Витальо надеется, что Вы продолжите вечер у него в особняке.
От подобной наглости Шантал поперхнулась и захлопнула дверь. Нет, это было уже чересчур! Одно дело написать ей об этом, но передавать на словах через третье лицо… Все еще негодующе шипя, куртизанка отправилась в свой кабинет, где нашла успокоение в прочтении новой книги:
«Тишиной укрылся хвойный лес,
Зеленью иголок воздух ранит....
Снег тихонько падает с небес,
Белизной, загадочностью манит…

На опушке, словно пух, палас
Расстелили – праздник у природы!
Весь блестит, искрится как атлас,
И «горит» от солнечной погоды!

Снег и солнце, что за чудеса!
Нас ноябрь частенько поражает!
Жаль, но эта дивная краса
Скоро неожиданно растает…» *
Эль Кассиус Дио откинулась на резную спинку дубового кресла и закрыла глаза, представляя себе бесконечные белые, искрящиеся просторы… На что он похож – снег? Шантал почему-то подумалось, что бескрайнее поле, укрытое белой пеленой, должно быть в чем-то похоже на пустыню, окружающую Оазис. За чтением и размышлениями неожиданно быстро пролетел остаток дня. В комнату заглянула обеспокоенная Нарая:
- Давно пора бы готовиться к вечеру, - напомнила она.
Шантал нехотя захлопнула книгу, провела тонкими пальцами по тисненому кожаному переплету:
- Да… я знаю.
Спустя час она спускалась по лестнице к парадной двери. Поверх платья она накинула легкий плащ, полы которого не волочились по полу только благодаря тем самым высоким каблукам. Которые, кстати, не доставляли Шантал ровным счетом никакого неудобства. Трескани предпочитал, чтобы никто из случайных зрителей не увидел наряд раньше времени, и в этот раз Эль Кассиус Дио полностью поддерживала это его пожелание. Иссиня-черные волосы аккуратными прядями опускались до лопаток. Шантал любила создавать иллюзии – в этот раз на первый взгляд казалось, что волосы просто распущены, в то время как на самом деле они были вплетены снизу в косу, обрамлявшую всю прическу по периметру. Минимум косметики – только лишь для того, чтобы приглушить татуировки. Если вечер будет проходить в тусклом освещении, голубые светящиеся узоры на лице будут не слишком сочетаться с цветом платья.
Куртизанка последний раз оглядела себя в зеркале прихожей – и шагнула за порог в сгущающиеся сумерки. И тут же едва не столкнулась с молодым человеком.
- Тилай? – удивленно воскликнула женщина, узнав посыльного.
- Мой господин велел передать Вам, - он протянул Шантал конверт.
О, такой конверт Эль Кассиус Дио узнала бы с закрытыми глазами. Очень необычная по текстуре плотная бумага, с едва заметным тиснением – переплетение растительного орнамента… куртизанка улыбнулась и сломала красный сургуч. «Надеюсь, ты хорошо себя чувствуешь после произошедшего сегодня? Буду рад видеть тебя за час до полуночи. Извести, если не сможешь. К.»
- Скажи, что буду рада взаимно, - кивнула Шантал молодому человеку и отправилась к ожидающей ее повозке. В душе она ликовала – у нее появился весомый и, главное, совершенно невыдуманный повод довольно быстро покинуть вечер у Морауса.
---------

*Михаил Козлов «Первый снег».

День первый. После аварии.

Кар с трассы пришлось уносить по частям. Изувеченный и пропахший гарью корпус отбуксировали в гараж добрые люди. Модест же сложил все подлежащие ремонту детали в большой мешок, который теперь и тащил, закинув за спину. Зачем он нес его домой, а не в мастерскую, и почему никому его не доверил, Эсти не знал. Мысли были не об этом. Как там Лика? Где она, в каком госпитале? Серьезно ли ранена?.. Там, под городской стеной, у него не получилось это выяснить. Те, кто мог помочь – оказывали помощь пострадавшим, им было не до чудаковатого механика, нелепо размахивающего руками. Роок видел гонщицу лишь мельком, и выглядела она ужасно. Целители куда-то унесли ее…
Чтобы отвлечься, Модест попробовал считать собственные шаги, но сбился, не дойдя до первого десятка. Выученная наизусть паутина переулков в одночасье спуталась, сплелась в замысловатый клубок. До своего дома в конце улицы Жестянщиков механик добирался в три раза дольше обычного.
Мужчина доплелся до своей обшарпанной двери, грохнул тяжелый мешок о землю и аккуратно поставил рядом чемоданчик с инструментами и серебряными пластинами. Со второй попытки нашел в кармане штанов ключ. Хорошо смазанный замок, как всегда, открылся без малейшего звука.
«Давай, сволочь, перекатывайся через порог, быстро!» - думал Роок, пинками загоняя торбу с металлоломом в дом. Прежде он никогда бы не позволил себе относиться подобным образом к деталям машины, но сегодня механик почему-то был очень зол на развалившийся кар.
Потерев ноющую от перегрузки поясницу, Эсти вернулся за чемоданом, чтобы, как обычно, положить его на тумбочку около кровати…
В домике Модеста было две комнаты. Одна – узкая и длинная, словно гроб для великана, одновременно служила механику прихожей, спальней, кухней, столовой и гостиной (удобства были отгорожены от основной части помещения ширмой). Во второй комнате человек среднего роста не мог даже свободно лечь, не уперевшись макушкой и пятками в противоположные стены. И о существовании этой второй комнатушки знал никто, кроме Роока. Ее скупо освещала пара узких окошек под потолком; стены мужчина покрасил дешевой изжелта-белой краской.
«Я обязан успокоиться,» - твердо сказал себе механик и привычным движением подобрал с пола кусочек угля.
Всем порой бывает необходимо высказаться. Обычно в таких случаях зовут старых друзей «перекинуться вечерком парой слов» или навещают родственников. На худой конец, выбалтывают все случайным знакомым. Немой же доверял свои чувства стене – он не выговаривал, а вырисовывал накипевшую на душе тяжесть.
Эсти нацарапал углем несколько кривых линий и эллипсов, соединил их – получился разбитый кар. Еще десять линий объединились в фигуру Лики, пойманной в тиски погнувшимся металлом. По желтоватой стене вверх поползла змея угольного черного дыма, внизу неказистые человечки-зрители взмыли в воздух среди обломков и мусора… Когда одну стену заполнили слова, цифры и рисунки, Модест перешел к следующей. Ничего, их целых четыре. Хватит. Огрызок угля крошился в руке…
Стука в дверь Модест сначала не расслышал. К счастью, у стучавшего был упрямый нрав – он барабанил по двери долго и громко. Словно бы точно знал, что дома кто-то есть. Мужчина со вздохом отпер дверь. На пороге стоял лопоухий мальчишка-посыльный.
«Да-да?» - поднял измазанные в угле брови Роок.
- Вы механик гонщицы Май-о-Лики Голд? - паренек придирчиво осмотрел Эсти. - У меня для вас новости. Она в доме доктора Седжина…

День первый. В черте города

Фламаль
Что может быть банальнее фразы «день не задался»? Оправдать ее может только то, что, увы, такие дни имели, имеют и будут иметь место в количестве гораздо большем, чем можно разнообразить словесной эквилибристикой.
Так вот, у Фламаля день не задался. После встречи с мангусом, которая так неудачно завершилась, не принеся ничего полезного, были гонки, о которых не хотелось и думать. Туда молодой человек пошел, отнюдь не рассчитывая что-то узнать о своей цели. Если, конечно, повезет, но... Для чего он стремится к успеху? Чтоб заработать денег и потратить их на собственные удовольствия и развлечения. Могут ли быть развлечения, ради которых стоит отказываться от гонок в Оазисе? Мало... Так зачем же откладывать? Однако только его фаворит успел вырваться вперед, как все прервалось.
Юноша находился далеко от места катастрофы, почти на противоположной стороне города – и все равно дрожь земли докатилась и сюда, вместе с хлестнувшим изнутри ощущением скрученной в спирали силы. Запах ветра, травы и пепла стал таким явным, словно он лежал носом в землю, а наверху только что пронесся, счастливо не задев, лесной пожар...
Гадать пришлось недолго - слухи прилетели от других ворот быстрее, чем могла бы доскакать самая быстрая лошадь, и оставалось только гадать, какие же крылья их несли. Некоторые, самые упорные и недоверчивые, остались еще ждать, но большинству стало ясно, что здесь больше никакого зрелища не ожидается, и те, кто хотел что-то увидеть, потянулись к месту катастрофы. Представив, какая толпа там соберется и, того гляди, устроит давку, Фламаль отстал. Сперва следовало вернуть свои денежки – он, наученный опытом, сделал ставку не у снующих в толпе бродяг, а в чем-то вроде небольшой лавчонки, хозяин которой, скорее всего, никуда не денется. У окошка уже скопилась очередь.
- Скверный денек, - пожаловался Фламалю толстоносый хозяин. - Все хотят вернуть свои денежки. Мы так не договаривались.
Похоже, в глубине души он жалел, что взрыв был на другой стороне кольца стен. Глядишь, случись все здесь – и побольше клиентов не вернулась бы...
Дальше пошло не лучше. Все только и говорили, что о произошедшем, излагая десятка два версий, но даже те, кто что-то видел своими глазами, могли сказать не больше того, что здесь какая-то магия. А он уже знал – какая. Что хуже всего – больше никто ни о чем другом не говорил, а он-то надеялся продвинуться к своей цели.
Под вечер молодой человек засел в небольшой и слегка подозрительной таверне неподалеку от места взрыва.

Ханоэль
Распрощавшись со своими спутниками, Эшам отъехал недалеко. Они свернули в тихую улочку, казалось, обезлюдевшую – видимо, те немногие, кто здесь обычно прохаживался, устремились к месту событий. Ханоэль подвинулся вперед и раздвинул полог:
- Ну что там, Михе? – спросил он, с завидной скоростью вспомнив имя возницы. – Замели следы?
- Да вроде сделали, что могли, откликнулся тот, почти не разжимая губ. – Стражи вокруг много вертится, но взрыв почти все за нас сделал. Ну пошарили, унесли, что могло подозрительным показаться, а так обломки – они и есть обломки.
- Хорошо, - прошелестел голос Эшама. – Найдите мне этого механика, я хочу с ним поговорить сегодня ночью, после бань. Он мне пока нужен невредимым, но ему знать об этом не обязательно.

Вечер первого дня. Шантал

Буквально через несколько кварталов возница остановил повозку около дома Трескани. Тот уже ожидал на крыльце, с показной скукой разглядывая собственный, надо полагать, безупречный маникюр на левой руке, а правой манерно обмахивал себя небольшим веером, хотя никакой особенной нужды вечером в этом не было. Разве что мошку отгонять.
Чеканя шаг каблуками, он приблизился к повозке и, мимолетно глянув на циферблат извлеченных из кармана часов, удивленно вздернул тонкие брови:
- Похоже, вы задержались, моя дорогая… И совсем не оставили мне времени на возможные коррективы.
Шантал чуть отвернула голову в сторону и украдкой скривилась. Манера Витальо общаться обычно ее не радовала, а сегодня он был как-то по-особенному приторно противен. Вот сейчас, как обычно, он попросит ее выйти…
- Что ж, давайте посмотрим, что у нас получилось, - словно в продолжение ее мыслей нараспев протянул Трескани. – Вам не составит труда выйти и показаться мне во всей красе?
Куртизанка вздохнула. Определенно, это последний раз, когда она согласилась сопровождать этого сумасбродного портного. Мостовой осторожно коснулся нос изящной туфли. Витальо сверхгалантно протянул даме ручку, дабы помочь ей выйти. Впрочем, галантный жест был прерван, едва Шантал предстала пред очи «светилы моды». Светило всплеснуло руками и заохало так, что любой театральный актер мог бы только позавидовать.
- Ах, моя дорогая, что я вижу! Вы, кажется, несколько переусердствовали со сладким?.. Нужно же держать себя в форме. Я не хочу тратить время на поиски новой музы… Но то, что я вижу сейчас – это… это…
Заметив в глазах Эль Кассиус Дио злой огонек, прямо предупреждающий о том, что сейчас она развернется и уйдет, несмотря ни на какие договоренности, Витальо неожиданно расплылся в широчайшей улыбке:
- Это великолепно! То, что я вижу – это восхитительно! А вас, Шантал, легко разыграть.
- Витальо, - впервые за вечер куртизанка соизволила обратиться к своему спутнику, - Еще один подобный розыгрыш, и я обещаю вам, что это будет наша последняя с вами встреча.
- Ах, ну что вы, что вы! – Трескани сейчас был похож на таракана, ловко накрытого банкой. Он суетился и нервно шевелил усами. – Я искренне надеюсь, что мы впредь будем видеться даже чаще и не только на званых вечерах.
Он игриво подмигнул Шантал и, казалось, нимало не смутился, когда она в ответ хмыкнула.
- Что ж, - промолвил мужчина, еще раз оглядев свое творение со всех сторон и пригладив ткань рукой в нескольких местах, хотя в этом не было ровно никакой необходимости, - полагаю, сейчас нам стоит отбыть на вечер, иначе мы чудовищно опоздаем. С другой стороны, если мы приедем позже, то там гарантированно будут присутствовать уже все приглашенные и никто не пропустит нашего триумфального появления.
«Боже, о триумфальном появлении может идти речь после сегодняшнего утра? Почему вечер вообще не отменили?» - вздохнула Эль Кассиус Дио, устраиваясь на сиденье в повозке. Мастер вечерних нарядов вальяжно расположился рядом. Пожалуй, излишне близко. С каждым вдохом Шантал ловила удушливый запах его духов. «Какой резкий, отвратительно сладкий аромат», - женщина почувствовала, как на нее накатывает приступ тошноты. Вдобавок, повозка тронулась и, мерно покачиваясь в такт цокоту, медленно «поплыла» вдоль домов, ловя на полог яркие отсветы ночного Оазиса. Холеная ладонь Витальо накрыла ее коленку. Эль Кассиус Дио осторожным, но уверенным жестом убрала его руку, но мужчина не собирался сдаваться и пальцы его заскользили по полуобнаженному бедру вверх…
- Я отдам такую цену, которую ты только запросишь, - вкрадчиво прошептал он, отбрасывая вежливое «вы», - это же твоя работа, что ты как…
С каждым словом он прижимался все теснее, обдавая куртизанку тяжелым приторным запахом.
- Мне… надо… выйти, - изо всех сил сдерживая приступ, прошептала Шантал. – Остановите…
Из повозки она не вышла – почти вывалилась. Не чувствуя под собою земли, она сделала несколько шагов и, вцепившись в решетку чьей-то ограды, повисла на ней, судорожно глотая ртом прохладный вечерний воздух. Вернувшись, она застала Витальо посеревшим от ярости. Его губы были сомкнуты в злую ниточку.
- Это просто ваши духи, - покачала головой куртизанка, - слишком резкие.
Трескани моментально переменился в лице:
- Оу, я понял. В следующий раз я выберу какой-нибудь другой аромат и, надеюсь, наше общение будет более…
Но Шантал его уже не слушала.

День первый. Керим

На месте происшествия Верховный жрец пробыл недолго. Ровно столько, сколько потребовалось, чтобы превратить суету в осмысленную деятельность – дальше стоять на все усиливающейся жаре и распоряжаться стало неимоверно скучно, и на удобных носилках он отбыл в свой дворец.
Возможно, другой правитель сейчас бы остался в центре событий, ловя каждый слух и отдавая распоряжения – но не Керим.
На одном из перекрестков его носилки – чуть не столкнулись с другими. Слуга, шедший впереди, закричал на чужаков. Он выглядел невзрачным в дворцовой сине-голубой тунике, но жрец знал, что Эсс владеет десятком видов оружия и высоко ценим Алерио. Однако теперь правитель лично вмешался в перебранку, отодвинув полог и увидев виновника, а точнее, виновницу происшествия – а разумеется, он и его транспорт никак не могли быть виновными.
Похоже, это девушка тоже побывала близ центра катастрофы – каштановые волосы далеки от безупречной прически, которая ранее, судя по всему, держалась на деревянных шпильках, все еще торчащих из растрепанных локонов. Платье, белое, как цвет ткани на носилках, помято и в нескольких местах надорвано, на плече слегка покрыто бурым – то ли неотчистившаяся грязь, то ли капли крови. Лишь лицо, на которое падали своевольные пряди, избежало травм. Похоже, дама скрывалась за занавесками, и только теперь выглянула на шум, и уже хотела отпрянуть назад, как ее глаза расширились.
Керим узнал юную особу не сразу, но теперь, по выражению лица, вспомнил – юная Ашейе, дочь одного из его советников. Увы, она не отличалась умом отца, но в последнее время очень часто попадалась на глаза Верховному жрецу, хотя решительно никакие дела их не связывали. Обычно она, несмотря на свою привлекательность и безупречный вид, не задерживала внимание правителя, но сейчас растрепанная девчонка выглядела жертвой – да в какой-то степени и была ей. Дурочка, конечно – но пережитое утром не прошло так легко, как казалось – и отголосок так и не испытанного вовремя легкого испуга, и приправа из гнева, и недоумение...
- Прошу прощения, что помешал вашей поездке, - махнул рукой жрец. – Но могу, чтобы возместить эту неприятность, пригласить вас к трапезе.
Расстояние между носилками было небольшое, и он отчетливо зафиксировал, как вспыхнули глаза. В них был испуг, и восторг, и еще много чего, но тлеющего на дне упорного огня глубоких чувств – единственного, что могло бы отменить эту маленькую игру – не было.
Верховный жрец велел назначить доклады на вторую половину дня, беспокоить только если стены продолжат рушиться или если придет Алерио и будет сильно настаивать, а также подать обед на двоих. Он мягко отклонял все попытки Ашейе привести себя в порядок до тех пор, пока участники обеда не оказались в ближайшей спальне – с фонтаном – и это стало совсем ни к чему...
В роли жертвы девчонка оказалась вполне занятна, правда, на другие, похоже, не годилась – особенно собеседницы. Все ее попытки поддержать беседу сводились к двум темам – «ах, как это было ужасно утром!» и обсуждению, кто как был одет. Впрочем, совершенно ясно было, что девушка уже видела себя в роли постоянной спутницы Верховного Жреца и, будь она умнее, спровадить ее оказалось бы дольше и сложней.
После Керим посетил ванну и долго и немало времени провел там, то требуя, чтоб подлили горячей, то наоборот – сделали попрохладней. Выйдя, он прочел несколько страниц из лежавшей на столике книги, и только потом поэзия уступила место прозе. Прозе жизни. К этому времени, наконец, из суеты могли появиться результаты и выкристаллизоваться дельные сведения – пора было выслушивать доклады.