День: третье августа
Фигура: пешка d2
Ход: в начале пути d2-d4
Официальная клетка: d2 (Сорокопутье)
Фактическое местоположение: d2

Молчание повисло на небольшой террасе дома номер 25-488. Капитан Нахтфогель поднял глаза и посмотрел на своих подчинённых поверх приказа. Странное они представляли зрелище, эта разношёрстная команда, умудряющаяся быть единым маленьким, но очень крепким кулаком. Они много работали, чтобы стать тем, чем стали, они очень, очень долго бились друг об друга, постепенно привыкая. Учились доверять Макабрею, не обижаться на шутки Тенара, не осторожничать с Марией и не бояться Таэли. И у них получилось, как бы там ни было, они стали отрядом. Единым и единодушным.
Гидеон знал, что не пройдёт и пары минут, как они заговорят. Не могут не заговорить.
- Мы идём через Чёрные земли? – первой спросила Таэль, внимательно глядя на большую карту известных ЭКК земель, висящую на стене.
- Зачем? – немедленно отозвался Тенар, невесть как ухитрившийся развалиться на узком стуле, будто в удобном кресле. – Нам же этого не приказывали, так чего ради хвост в огонь пихать?
- Не думал, что наш двуликий друг способен на здравые суждения, - тонко улыбнулся Макабрей, разглядывая остальных с изрядной насмешкой в голосе.
- Скорее всего нам прикажут идти дальше, - неуверенно заметил Фриц Эрличгейм и зачем-то прибавил. – Нет, кэп, это не фигура речи, я чувствую, что будет так.
- Стоп! – Нахтфогель поднял руку, видя, что Тенар вновь собирается что-то ответить и предчувствуя дальнейшее направление разговора. – Разумеется, в Черноту мы сразу не пойдём, но на связь должны будем выйти, как только до неё доберёмся. Соответственно, учитывая слова Фрица, готовимся к переправе через пропасть. Это раз, а теперь два: Мария, как командир отряда прошу тебя выписать Ригору необходимые разрешения во избежание недоразумений. Нам его…способности могут понадобиться срочно, и времени на согласования с тобой не будет.
- Разрешения инквизиции, - тихо, но твёрдо ответила Штайнер, - выдаются на каждый конкретный акт использования запрещённых практик. Извините, капитан.
Гидеон прикрыл глаза. Мария Штайнер, эта миловидная инквизиторша с голосом смиренной монашки и готовностью застрелить в любой момент, была самым слабым звеном его команды. Во-первых, она одним своим присутствием связывала Макабрея по рукам и ногам, а этот малефикар, несмотря на всю узость своего дара, был в некоторых ситуациях незаменим. Во-вторых, чтобы не делали остальные члены отряда, она оставалась холодной и закрытой, что сказывалось на отношении к ней отнюдь не лучшим образом. И, наконец, в-третьих, она регулярно писала отчёты начальству, причём не только о своём поднадзорном. В результате «Игла» часто всерьёз становилась перед проблемой невозможности сообщить Марии то, что надо бы. Что поделать, разведка- это разведка, и следовать всем приказам штаба зачастую невозможно.
- Понимаю, Мария, - скрепя сердце отозвался он. – Тогда, все свободны идти и собирать вещи. Через два часа за нами будет грузовик.

День: третье августа
Фигура: конь b1
Ход: без хода
Официальная клетка: b1
Фактическое местоположение: b1

- Черви, господин командор! - радостно объявил аэропех, нависнув над столом.
Ксгнем поморщился. Конечно, сличение карт побережья из штаба с составленными собственными разведчиками с воздуха, за которым он провел все утро, сложно назвать интересным и занимательным, но черви...
- Что? - Арктурус отложил карандаш на край стола, к масляной тряпице и инструментам для ухода за механической рукой. Командор предпочитал работать на свежем воздухе.
- Червей накопали, господин командор, - пояснил боец, кивнув на два наполненных грязью ведра.
Ксгнем вздохнул и поднялся с бревна, заглянул в копошащуюся добычу своих подчиненных.
- Ну а мне за каким принесли?
- Вы велели, господин командор, - последовал ответ.
И это была чистая правда. Всего пару дней назад, едва закончились дожди, утренний лагерь был поставлен на уши стрельбой. Стреляли совсем близко, за мысом. Туда аэропехи ходили в отлив копать морских червей для рыбалки. В экзоскелетах, с ранцами и с оружием, как положено. Еще ворчали - и жарко, и тяжело, и "чего на нас, черви, что ли, нападут", но ослушаться прямого приказа не смели, даже понимая, что командор не узнает.
Увидели что-то извивающееся в песке. Вроде жирного червяка. Потянули - не идет. Еще потянули - идет! Да еще как идет. То, что вылезло из песка, техноброню, конечно, не прогрызло, но пыталось до тех пор, пока не получило несколько выстрелов в упор из помпового ружья. Тушу бойцы додумались отволочь на кухню, где от души насладились визгом.
Да, на лагерной кухне работали девушки-волонтерши. Гвардейцы охотно помогали им со всей тяжелой работой, мыли котлы, убирались, носили тяжести, разгружали катера с провиантом. За девушек Ксгнем не боялся - в конце концов, под его началом уже не сброд и головорезы, как десять лет назад, а настоящие солдаты и гвардейцы. Которые девушку не обидят, особенно зная, что рядом Эван с его проповедническими методами и ревнитель морали Гэйвин с пудовыми кулачищами. И командор, который в отличие от этих двоих может попросту расстрелять.
Вспоминали об этом нечасто, но о том, что командор может быть беспощаден, аэропехи знали не понаслышке. В послевоенной неразберихе бандитов и мародеров всех мастей развелось предостаточно - и с юга, и с севера Тиресканны. Ксгнем велел расстреливать на месте, и расстреливали, а вот когда приказал стрелять по своим - растерялись. Какой-то капрал и двое его людей... В роте тогда хватало бандитских рож. Эти не удержались. Увидев, что даже его лейтенанты замешкались, Ксгнем выхватил пистолет и сам расстрелял мародеров прежде, чем кто-то пришел в себя. На роту это тогда произвело сильное впечатление.
- Что он там делает? - командор всмотрелся в копошащихся морских гадов. - Жрет его, что ли?
- Вроде того...
- Господь милосердный! Уберите это дерьмо, меня сейчас вывернет! - буркнул хмурый командир аэропехов, видавший на своем веку, должно быть, все ужасы войны. - Прежде чем на рыбалку тащить, промойте их водой и посмотрите толком, кто там копошится. Рыба должна червя брать, а не наоборот.
- Там такая рыба, - махнул рукой один из червекопов.
- Знаю, знаю. Видел. Все, пшли вон, - и Ксгнем вернулся к бумагам. Предстояло решить, где вдоль обрыва воткнуть пару пулеметных точек, чтобы контролировать побережье и оба причала, а ведь скоро уже обед.

День: третье августа
Фигура: конь b1
Ход: без хода
Официальная клетка: b1
Фактическое местоположение: b1

Понаблюдать за работой доктора Ливси шаманке так и не довелось – за ней пришел один из аэропехов и доложил, что ее ожидает лейтенант Астэль. Сон-Тха лениво подумала, что ей совершенно не хочется спускаться по каменистой тропке на причал, хотя в ее родных краях встречались тропы и похуже. Но и заявить "Шаман ловил ёко, шаман устал" она тоже не могла, не то, что у себя дома. О, слово шамана – закон, почти такой же, что и слово вождя! Сон-Тха красочно представила, как посылает аэропеха обратно с предложением Астэлю самому поднять свою лейтенантскую задницу сюда, усмехнулась и отправилась в путь.
Лейтенант действительно обнаружился на причале, причем в полном одиночестве и, вопреки распоряжению Ксгнема, без ранца. Да и вообще без рубашки. Эльф, вопреки обманчивому впечатлению, что "Борец" ему откровенно великоват, был отменно сложен. Впрочем, было бы странно, окажись он субтильным - когда-то этот парень был лучником, и ему без всякой техноброни приходилось натягивать знаменитый эльфийский лук, для чего требовалась недюжинная сила. Но увидеть Астэля без экзоскелета доводилось нечасто. Как правило, он при этом спал.
На расстеленном у его ног брезенте лежала лейтенантская техноброня, меч и еще несколько незнакомых предметов.
- Звали, лейтенант? – последние метры тропинки Сон-Тха ловко съехала вместе с посыпавшимися из-под ног камешками. Вид эльфа ее нисколько не смутил, настоящий шаманский костюм предполагал довольно небольшое количество ткани. И хоть носить штаны троллиха себя приучила, но вот куртку неизменно игнорировала, обходясь лишь полосой ткани, прикрывающей грудь. Сапоги она никогда не носила и носить не собиралась, отмахиваясь от увещеваний доктора Ливси и твердя, что, если она наступит на кого ядовитого, то раздавит его раньше, чем он успеет что-то сделать с ногой шаманки.
- Да, - подтвердил Астэль и улыбнулся. - Нужно подзарядить мою броню... и еще кое-что.
- Кое-что? – Вскинула бровь троллиха. – Я же совсем недавно заряжала броню, вместе с остальными "Борцами".
- Я тренировался, - просто пояснил эльф. - Да и вообще, я много пользуюсь своей броней. Нагрузка на кристалл большая. А "кое-что" я хотел предложить опробовать тебе. Ты ведь неплохо стреляешь?
- Из лука еще ничего, а вот из огнестрельного не особо. – Сон-Тха присела на корточки рядом с разложенной броней – привычка, появившаяся у нее уже среди людей, в большинстве своем не отличающихся очень высоким ростом.
- Привыкнешь еще, - улыбнулся Астэль. - Самому поначалу пришлось переучиваться, но, как оказалось, разницы не так уж и много. Впрочем, я запомню. Следующий лук, который я сделаю - твой. А пока погляди вот на это.
Он поднял с брезента длинноствольное ружье с оптическим прицелом и пару перчаток.
- Знаешь, что это такое?
- Когда увидишь во сне розовых летающих котяток с тремя лапами – расскажи мне, и я скажу, что это такое. Но не спрашивай про оружие, я хоть и знаю, с какой стороны ружье держать, но совершенно в них не разбираюсь.
- Молниевое ружье. Говорят, страшной силы и невероятной дороговизны оружие. Командор подарил его Ливси как нашему лучшему стрелку, не зная, что работать с ним нормально может только техномаг. Доктор зачем-то отдал мне. А я думаю, что ты из нас единственная, кому оно пригодится.
- Ну-ка, дай посмотреть, - Сон-Тха взяла ружье в руки. – Легкое. – Шаманка закрыла глаза, прислушиваясь к оружию. – Нужно будет разобраться. Спасибо.
- Я подумал, что стихия все-таки родственная. Вот две коробки патронов, будут заканчиваться - доложи командору, он выпишет еще. Только учти, прикасаться к уже заряженным шарикам без вот этих перчаток нельзя.
- Ясно. - Сон-Тха положила ружье обратно на брезент. - …Никакой флейты, конечно, ты не взял?

- Флейты? - немного растерялся эльф. - А... извини, боюсь, флейт на складе нет. Но в следующий раз, как будет катер из Неуштадта, обязательно закажу.
- Никаких условий для работы, ни музыки, ни тотема, - нарочито грустно вздохнула Сон-Тха.
- Я петь умею. Немного, - улыбнулся Астэль. - Тотем не обещаю, но есть еще вот что...
Не без усилия лейтенант поднял еще более громоздкое орудие - длинный металлический посох.
- Это для ближнего боя. Ты ведь даже техноброни не носишь. Видела уже такие?
- Нет, - призналась Сон-Тха.
- Громовой посох. Вот, попробуй, - эльф взвесил посох на руке и протянул шаманке. - Думаю, ты с ним без экзоскелета управишься.
Шаманка поднялась и взяла посох, взвесила его в руке, крутанула пару раз и сделала выпад в сторону.
- Его нужно будет зарядить. А так толку от него разве что по голове кому настучать. Спасибо.
- Ну, по голове таким тоже не всякому понравится, - мягко улыбнулся Астэль. Чувствовалось, что легкость, с какой Сон-Тха управляется с новым оружием, превзошла его ожидания. - А во включенном состоянии ударная часть на раз прошибает такую броню... Ну ничего, со дня на день доделаю лук, рассчитанный на экзоскелет. Вот тогда командор увидит, что значит "бронебойный".
- Мы же воюем с лиа, - клыкасто улыбнулась Сон-Тха.
- Лиа, - эхом повторил лейтенант, словно смакуя чужое слово. - Ты когда-нибудь ходила с нашими рыбаками?
- Нет, только потом их от кошмаров лечила.
- Ну вот. Так что бронебойное оружие всегда пригодится.
- Хорошо. Если совсем не потеряю свои бойцовские навыки.
- Захочешь потренироваться - обращайся, - улыбнулся Астэль. - Ко мне или к Гэйвину.
- Отлично. Давай зачаровывать?
Эльф кивнул и отошел чуть в сторону. Шаманка хитро посмотрела на него:
- Пой. Можешь просто потянуть "м-м-м". Я не могу одновременно петь и находиться в мире духов. А песню лучше не прерывать. Духи любят песни и охотней возвращают шамана под музыкальное сопровождение.
- Петь что угодно? - если Астэль и растерялся, то виду не подал.
- Угу, только к духам поуважительней, - говорила шаманка серьезно, но слышавших такие заявления обычно не отпускало легкое ощущение того, что над ними с удовольствием шутят.
Эльф, однако, со всей серьезностью кивнул, слегка прокашлялся и запел. Он пел на родном языке, негромко, протяжно и мелодично. Да, это была одна из тех самых эльфийских песен, породивших бесконечное множество солдатских анекдотов объединенной армии, и Астэль выглядел живой иллюстрацией расхожего убеждения - все эльфы поют. И, надо сказать, неплохо поют. Всяко лучше, чем напрочь лишенный слуха, но обожающий погорланить в свое удовольствие Кид или тот же Эван, который, как правило, и помогал шаманке совершать ритуал, заунывно гудя на одной ноте какие-то церковные песнопения.
А Астэль и песню подобрал подходящую. Создающую ощущение таинства, транса, умиротворения.
Троллиха опустилась на колени, положила ладони на броню и закрыла глаза. Точно определить, спустилась она уже в мир своих духов или еще здесь, возможным не предоставлялось. Разве только иногда через нее начинали разговаривать сами духи… Сон-Тха слегка покачивалась, будто поддаваясь порывам гуляющего на побережье ветра, а под ладонями ее пульсировал мягкий красноватый свет. Всего это продолжалось пару минут, но когда свет иссяк, означая, что "Борец" заряжен, Сон-Тха не открыла глаза, а так и застыла, опустив руки.
Эльф покосился на нее, не прекращая петь. Потом умолк, наклонил голову, осторожно спросил:
- Ты в порядке?

Сон-Тха распахнула глаза, осмотрелась вокруг, будто первый раз очутившись на этом месте, внимательно поглядела на эльфа и сообщила ему:
- Он не хочет, чтобы война прекращалась. Никогда. Он меняет маски, но черное сердце ему не скрыть за молодой листвой.
Астэль молча пожевал губами, словно всерьез над чем-то задумался.
- Сдаюсь, - наконец произнес он.
- Она ждет тебя у крылатых демонов. – Продолжила шаманка.
- Она? - осторожно переспросил лейтенант. - В первой загадке был "он".
- Она ему не нужна. Она нужна тебе. – Терпеливо пояснила Сон-Тха.
- Крылатые демоны... черное сердце... - Астэль погладил подбородок. - Боюсь, мне неведом ответ на твою загадку, дух.
Шаманка дико улыбнулась, став чуточку зубастее и безумней, а потом вдруг повалилась на землю. Эльф тотчас опустился на колени рядом с ней, развернул к себе, слегка приподнял ее голову за затылок:
- Сон-Тха?
- Я здесь, мамочка. – Открыла глаза троллиха и улыбнулась эльфу уже нормальной улыбкой.
- Ты говорила загадками, - сообщил тот.
- Твоя песня понравилась духам, раз они решили с тобой поболтать.
- Правда, я ничего не понял, - сокрушенно заметил Астэль.
- Значит, еще поймешь. Духи говорят только правду.
- Ладно, поживем - увидим. Ты как, в порядке?
- В полном. Главное – отпустили назад, старые засранцы.
- Это и называется "поуважительнее с духами"? - усмехнулся эльф.
- Они в курсе, что я о них думаю, - Сон-Тха поднялась с земли и, сев, помотала головой. – Знал бы ты, какой прощальный пендель они мне наподдали.
- Не перестаю удивляться вашим с духами отношениям, - улыбнулся Астэль. - Ладно. Может, сразу и посох зарядить?
- Можно, - Сон-Тха коснулась посоха, вдохнула и резко выдохнула. По металлической поверхности пробежала паутинка молнии. – Остаточная сила после погружения. – Пояснила шаманка.
- Хорошо хоть меня молнией не ударило. Меня заряжать не нужно, я и так себя неплохо чувствую.
- Если обещаешь хоть иногда подменять отца Эвана в пении – не стану. А то мои духи уже скоро начнут псалмы читать.
- Если и правда начнут... Либо отца Эвана объявят новым святым, либо всех нас - еретиками, - Астэль усмехнулся. - Обращайся. У меня во взводе двое моих земляков, могут подпеть.
- Хор эльфов… Я подумаю… Астэль, лучше не забывай про загадки духов.
- Шутишь? У меня память эльфийская, - глаза лейтенанта смеялись. - Ночью разбуди - слово в слово перескажу.
- После того, как уложишь метким ударом нарушителя сна? – уточнила Сон-Тха. Она тоже веселилась.
- Думаю, если я ему спросонья выдам загадку про черное сердце и молодую листву, и удара не потребуется.
- Ха. – Троллиха воровато огляделась и заговорческим шепотом сообщила эльфу. – Пойду поплаваю, пока нет никого. Если что, я там прямо с ранцем воду борозжу и вообще в кожаных сапогах на тройной подошве. – Почему-то рядом с эльфом Сон-Тха иногда вела себя будто ребенок.
- Я покараулю, - Астэль достал откуда-то из-под сложенной на брезенте рубахи пистолет и пижонски прокрутил на пальце.
- Как дети, - хмыкнула троллиха.
- Дети - цветы жизни, - заметил эльф и неожиданно добавил: - Их, как любит говорить командор, либо в воду, либо в землю.
- Я в воду, - поднялась Сон-Тха.
- Я в землю пока, с твоего позволения, не пойду, - хмыкнул лейтенант, поигрывая пистолетом.
Сон-Тха потянулась и сорвалась с места, решив немного пробежаться вдоль берега.
- Я еще вернусь! – предупредила она через плечо.
- Надеюсь.

День: третье августа
Фигура: пешка С2
Ход: без хода
Официальная клетка: С2
Фактическое местоположение: С2 (Колония)

До выхода оставалось еще два дня. Два дня без тренировок – им позволялось отдохнуть; два дня без утомительных лекций о том, как и что надлежит делать в различных ситуациях – наслушались за последний год, спасибо; два дня друг без друга.
Непозволительная роскошь. Но скоро это кончится, и они будут предоставлены своему делу – тому единственному, которое они могут выполнить безупречно, потому что ничего другого не умеют.
Еще они будут предоставлены какому-то подозрительному майору, который явно не был посвящен в проект с самого его начала. Что тоже было довольно подозрительно. Зачем им неподготовленный человек со стороны? Вряд ли для большей эффективности.
Всё это Эрис высказала Калебу при первом удобном случае, когда они оказались наедине. Калеб укомплектовывал рюкзак; сухпайки неаппетитно хрустели пластиком и шуршали фольгой.
- И что? – безразлично спросил он. – Это ведь был приказ. Нам не следует обсуждать.
Пожалуй, только он мог переносить Эрис и ее характер без ущерба для собственных нервов – потому что был еще более невозмутим, чем кирпичная стенка. Казалось, у него вообще нет эмоций. И еще казалось, что его это очень даже устраивает.
- Не следует обсуждать то, что касается нас напрямую? Брехня. Пустое. Кто такой этот Фиерс? Да я первый раз его вижу, первый раз о нем слышу. Мы бы и без него прекрасно справились – неужели у нас не найдется свой лидер?
- Ты имеешь в виду себя, - уточнил Калеб, не спрашивая, но утверждая.
- Хоть бы и так, - фыркнула Эрис. Ее пальцы, затянутые в полупрозрачную ткань, барабанили по рукояти кнута, обернутого вокруг пояса. – Скажешь, я не смогу? Вот увидишь, он у меня попляшет. Сразу же, как выйдем. Я это дело возьму в свои руки, вот увидишь. Или скажешь…
- Не скажу, - перебил юноша, и в его голосе впервые прозвучало некое подобие раздражения. – Потому что был приказ. И я его обсуждать не буду, ни с тобой, ни с кем-то еще.
Оторвавшись от рюкзака, он добавил, глядя ей в глаза:
- Но если случится так, что приказывать станешь ты, твои приказы я тоже обсуждать не стану.

Ренн развлекалась тем, что пускала фиолетовые искорки с кончиков пальцев. Заклинание было простое и ничем, кроме зрелищности, не примечательное.
Она не сразу заметила, как рядом присел Дентон.
- Красивая, - сказал он. Девушка непонимающе посмотрела в ответ.
- Магия-то? Да, по-своему.
- Не магия, - ухмыльнулся Дентон. – Ты красивая. Жаль.
- Чего жаль?
Чем дальше, тем больше от нее ускользало. Если этот парень вообще пытался сказать что-то осмысленное.
- Тебя, - объяснил он. – Эрис тебе этого не простит. Она, конечно, как каменная, и ни разу в жизни вообще никому не улыбнулась – но готов поспорить, она очень высоко себя ценит. Как единственную женщину в нашей суровой компании. Теперь перестанет – и будет ужасно ревновать. Съест тебя с потрохами. Ам! – Дентон расхохотался и несколько раз довольно устрашающе щелкнул зубами. – Кошмар, да? Я тоже так думаю.
Ренн помолчала минутку.
- Ты говоришь ерунду, - наконец произнесла она.
- Постоянно, - согласился Дентон. – Но некоторым это нравится. А ты, случаем, не из таких?
- Не из таких, - оскорбилась Ренн. – Я, знаешь ли, из таких, которые вообще не желают с тобой разговаривать. Вот когда тебе понадобится перезарядка, тогда я послушаю твой монолог о вашей суровой компании и о тех, кто в нее входит.
Парень заметно приуныл.
- Кстати, а ты не в курсе, когда мне понадобится перезарядка? Мне как-то везло до сих пор, и кристаллы ни разу не истощались до такой степени, чтобы заряжать надо была заново и целиком…
- Поверь, этот момент ты не пропустишь, - сказала Ренн, украдкой разглядывая кисти его рук.

День: третье августа
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: Е1 (ОНР)

Страмарк, одной рукой удерживая возле бедра чертежи, спустилась на нижние уровни крейсера, где угольное хранилище переоборудовали под мастерскую для сборки страйдеров. Дальше располагались машинные отсеки, где в изобилии встречались верные Эвелине Рамштайнер гремлины и свет постепенно становился все более тусклым… «Как в пещеру к дракону или, словно приобщаешься к великому таинству», - подумала Вейонке, поднимая руку и несколько раз ударяя кулаком по металлической двери. Обычно, начальника исследовательского отдела, можно было найти именно здесь… с куда большей вероятностью, чем в других отсеках «Пламявержца».
Дверь натужно заскрипела проворачивающимися где-то под толщей металла несмазанными запорами и медленно отступила, с видимым усилием отодвигаемая кем-то из "товарищей" госпожи Рамштайнер. Товарищ лихо взял под козырек и отступил, пропуская гостью в сокровенное логово.
В отсеке было дымно и шумно, но его обитательницу это, казалось, нисколько не смущало, как не смущал ее недостаток освещения. Эвелина стояла у пришпиленного к обшитой свежими досками стене планшета и что-то рисовала. Впрочем, рисованием этот процесс можно было назвать лишь с немалой натяжкой. Рука госпожи Рамштайнер обладала твердостью чертежного аппарата и двигалась неотрывно и четко, порой надолго замирая в одной точке - Эвелина размышляла. Или рассеянно прихлебывала чай. Одно из ее щупалец постоянно удерживало на весу уровне лица техномагессы маленькое блюдце с фарфоровой чашкой. Сейчас блюдце опустилось - это означало, что чай остыл и кому-то из товарищей стоит поторопиться с заменой, чтобы Эвелине не пришлось отрываться от своих занятий.
Голова техномагессы совершенно по-совиному развернулась в сторону вошедшей на мелодично поскрипывающей шее и улыбнулась.
- А, моя дорогая, проходите. Я как раз хотела послать за вами. Или нет? Впрочем, на всякий случай я за вами все-таки пошлю.
- Не нужно. Я уже здесь, - отозвалась Вейонке, улыбаясь.
Эвелина Рамштайнер производила на нее смешанное впечатление таинственного человека, обладающего харизмой и твердостью изобретательского божества и одновременно поразительной женственностью, о которой Страмарк могла только мечтать. Вейонке положила принесенные чертежи на стол.
- Джейм продолжает работать насчет авионных двигателей, чтобы они так быстро не уничтожали топливо. Самолеты. Я предложила подумать о схеме, схожей с двигитаем этого крейсера.
Она немного отошла и посмотрела на чертеж:
- Над чем вы работаете?
- Это? - Эвелина перевела взгляд на свое творение, потом на красующийся сбоку от планшета плакат с политической карикатурой "Исходъ ортодоксовъ" из черновой верстки очередного выпуска партийной газеты и снова на чертеж. - Просто задумалась. Кстати, тоже о самолетах... в каком-то смысле. И об этом корабле. Пока это только наброски. Представьте, моя дорогая, что было бы, если бы аэропехотинцам приходилось разбегаться, чтобы взлететь. К счастью, им не приходится. Почему? Ведь турбинные ранцы и авионные двигатели устроены по одному принципу. Но пехотинец в ранце может взлететь с места, а авион нет.
Эвелина сделала драматическую паузу. Вейонке внимательно слушала.
- Представьте теперь, что турбины авиона расположены перпендикулярно земле, как у турбинного ранца. Чтобы поднять в воздух с места авион при его средней массе, необходима куда большая тяга, чем для взлета одного человека в ранце или даже в экзоскелете. Ее не наберешь мгновенно. Больше тяги - большие габариты конденсаторов, цилиндры, больший расход топлива и большая масса. Большая масса - нужно еще больше тяги. Казалось бы, замкнутый круг.
Еще одна драматическая пауза, которую заполнил собою гремлин с подносом. На подносе стояли две чашки чая, одна из которых, по-видимому, предназначалась Вейонке. Девушка аккуратно взяла хрупкую чашку на ладонь. Руки Страмарк не были такими уж большими... однако чашка почему-то все равно выглядела крохотной в крепкой ладони техномагессы.

- Кроме того, в этом случае само положение корпуса при взлете пришлось бы изменять, что усложнило бы стартовый механизм, или оснащать авион дополнительными ходовыми турбинами, что еще утяжелило бы его. Не выход. Конечно, есть еще форсажные сопла... Мы это уже обсуждали с Ростисом. Но я все-таки считаю, что выброс пара для создания реактивной тяги - не выход. Тяга наберется быстро, но расход...
На несколько мгновений госпожа Рамштайнер снова замолчала, глядя перед собой.
- А, что это я. Вы же здесь не за этим. Правда, если останется минутка, я бы все-таки обсудила с вами эту концепцию.
- С удовольствием.
- Этот аппарат, - техномагесса кивнула на свой чертеж. - Этот аппарат мог бы взлетать с места и зависать в воздухе на регулируемой высоте, при этом не обладая главным недостатком нашего крейсера - расходом топлива. А то, знаете ли, как-то нелепо было бы таскать за крейсером
еще один, груженый углем. Все, что необходимо - обеспечить взлетную тягу. Нет, не смотрите на эти огромные винты, я же говорю, это всего лишь набросок. Почти уверена, что без них можно обойтись. Я подумывала о принципах набора высоты, сходных с "Темным пламенем", только по возможности предпочла бы отойти от магии крови, чтобы не связывать себя по рукам. А размещать на борту можно было бы уже что угодно... Да, я знаю, что скажет Гартвиг. Пушки, пушки, пушки! Для него, верно, не существует ничего, кроме пушек. Поэтому пока я предпочла бы оставить проект... в этих стенах.
Тут Эвелина вновь вспомнила о собеседнице. Ее щупальце осторожно приняло с подноса оставшуюся чашку.
- Простите, моя милая. Как вы сказали? С двигателями крейсера?
Вейонке повела перед собой чашкой, глядя на Эвелину как будто немного снизу вверх - чуть наклонив голову. Этот жест у Страмарк обозначал крайнее внимание и сосредоточенность.
- Кажется, вы уже нашли почти идеальное решение. Надо будет привести сюда Джейма или показать ему копии чертежей, - в голосе девушки слышался неподдельный энтузиазм с ноткой восхищения. - Кстати, об авионах еще. Систему кристаллов для авионной эскадрильи вы будете настраивать лично?
- Кристаллы для авионной эскадрильи? - на несколько мгновений Эвелина замерла в неподвижности, и даже крохотные щупальца в ее
прическе, обыкновенно живущие своей собственной жизнью, застыли, словно обмороженные. - Для авионной эскадрильи. Кристаллы для авионной эскадрильи.
Еще несколько мгновений губы ее беззвучно шевелились, словно бы проговаривая фразу снова и снова в попытке отыскать подвох.
- Да? - почему-то это прозвучало скорее вопросительно. - Лично? Да, лично. Как всегда.
- Нет, конечно, могу поехать я или Фарадей, но мы куда худшие, чем вы специалисты в этой области, а у Джейма много работы со "Скалой VII", проектом советника Манфрейда, - Страмарк повела плечами, взяв маленькую чашку ладонями.
- Не прибедняйтесь, моя дорогая, - Эвелина неожиданно тепло улыбнулась и тут же посерьезнела. - Все в порядке, я поеду. Почему бы мне, собственно, не поехать? Что, в самом деле, такого в авионной эскадрилье, чтобы мне туда не поехать? Совершенно ничего. Все в порядке.
Вейонке сверкнула улыбкой:
- Тогда я на завтра попрошу подготовить кристаллы и авион для вас и ваших поморщников.
- Да, и для помощников, - податливо кивнула госпожа Рамштайнер и слегка тряхнула головой, отгоняя дурные мысли и мелодично позвякивая бронзовыми щупальцами. - Что-нибудь еще?
Страмарк отрицательно покачала головой, а потом с обеспокоенной ноткой в голосе уточнила:
- С вами все в порядке, Эвелина?
- Со мной? - начальница исследовательского отдела натужно улыбнулась. Впрочем, с ней подобное случалось, и подчас совершенно спонтанно. - Да-да, все в порядке. Спасибо.
Страмарк вернула чашку на поднос и наклонила голову в мягком, плавном кивке.
- Не волнуйтесь. Спокойной ночи, а об авионе я сообщу с кем-нибудь из гремлинов.
- Спокойной ночи, моя милая, - реверанс, сопровождаемый тихим скрежетом бронзовых деталей. - Если что-нибудь потребуется... я редко сплю. Обращайтесь в любое время.

День: третье августа
Фигура: конь b8
Ход: без хода
Официальная клетка: b8
Фактическое местоположение: b8

Котята-нгуу впервые выбирались из гнезда с опаской. Круглые уши тревожно подрагивали, но в ярких, оттенка закатного солнца глазах уже разгорался интерес. А глаза Йолара Имьяре – Лей-Таана готова была спорить на горсть костяшек – заметно увлажнились. Деревянные браслеты тихо стукнулись друг о друга, когда мастер къямай, опустившись на колени, осторожно протянул смуглые покрытые блестящими каштановыми волосами руки к малышам.
- Ну, ну, идите к мамочке...
Пара котят, что посмелее, подобрались ближе и обнюхали когтистые пальцы мастера.
На лице Йолара играла идиотская улыбка, восторженная и вместе с тем чуть растерянная, а голос сделался выше обычного, точно лиа и впрямь вознамерился превратиться в существо иного пола, чтоб называться мамочкой со всеми на то основаниями.
Лей-Таана не смогла сдержать смешка, но увлеченный Имьяре - осмелевшие нгуу, пихая друг дружку, уже карабкались к нему на колени - не обратил на это никакого внимания.
- Руамей скоро узнает, что ты сотворил еще выводок, что ты ему скажешь?
- Скажу, что эти – цвета ночного неба, только посмотри!
Йолар поднял в ладонях одного из малышей. Чешуя у котенка-нгуу была еще нежной и мягкой, рожки короткие, слабые крылья нелепо топорщились в стороны. Высекать искры маленькие нейа пока не умели.
Лей-Таана с сомнением посмотрела на издающего не слишком мелодичные, какие-то скрипящие звуки нгуу. Он действительно казался темнее выводка тех, взрослых уже, чья шкура сейчас отливала всеми оттенками голубого, но до ночного неба ему было далековато. Брюшко, шея и кончики толстых лап и вовсе были почти белыми.
- О, они еще потемнеют, - перехватив ее взгляд, заверил Йолар, - Вообще-то, это должно тебе нравиться.
Последнее адресовалось котенку. Он, возмущенный тем, что его оторвали от земли, брыкался и изворачивался, норовя спрыгнуть с рук.
- Пройдет немного времени, и я еще буду уговаривать тебя спуститься, - заверил Ймьяре, покачав нгуу в ладонях вверх-вниз, так, словно хотел подбросить в воздух. Нейа возмущенно заскрипел и вцепился зубами в мамочкин палец.
- Да? А это что? – Лей-Таана указала на спину отпущенного Йоларом котенка, на резко выделяющиеся на темном фоне отдельные белые чешуйки, - Халтурим?
- Та жвежды! – прошипел смуглокожий лиа, обсасывая пострадавший палец, - Тьфу. Кусачие малявки. Я говорю, не бывает ночи без звезд, понимаешь?
- Звезды? – переспросила Лей-Таана и лишь головой покачала. Она была очень красива сейчас. Обычно напряженное выражение, поселившееся на ее лице с тех пор, как она оказалась на этом задании и в подчинении у воина Камеда, исчезло. Черты разгладились, яркие, выразительно очерченные маленькие губы сложились в мягкую улыбку – такой никогда не бывало в присутствии Руамея Айора, темные глаза блестели, бледных щек коснулся румянец. Она все еще старалась быть серьезной, но чувствовала, что готова забыть об ожидающемся недовольстве командира и просто наслаждаться моментом. Если бы она только могла научиться делать это как умеет Йолар.
Тот тем временем поднялся, оставив котят возиться друг с другом, шагнул к Лей-Таане и легко коснулся темно-синих, в цвет ее глаз и столь любимого им ночного неба волос.
- Я думаю, тебе подойдет именно такой нгуу, - улыбнулся мастер.
- Ты только это за объяснение Руамею не выдавай! – напряжение окончательно покинуло Лей-Таану, и она с облегчением рассмеялась.

Дата: ночь с третьего на четвертое августа
Фигура: пешка h2
Ход: без хода
Официальная клетка: h2 (Биостанция)
Фактическое местоположение: h2

Гобума бросился наверх, споткнулся на ступеньках и ухватился за перила. Первые из брошенных камней с грохотом отскочили от стены здания, а затем те или, скорее, то, что швыряло их, принялось действовать с удвоенной энергией. Где-то на втором этаже треснуло и обрушилось стекло – один из булыжников попал в окно, разгромив его. Гобума ворвался в свою комнату и принялся шарить в поисках фонаря, ругая себя за то, что не захватил снизу свечу. Впрочем, фонарь быстро нашелся, он стоял там же, где и всегда и Гобума, чиркнув спичкой, запалил его. Закрыв фонарь, он покрутил колесико, приподнимая фитиль, и в комнате стало светло. Гобума поставил фонарь на комод и подошел к двери в смежную комнату, где он разместил Барбла. Опасливо прислушался – в комнате было тихо. Гобума забарабанил в дверь и, не дожидаясь ответа, распахнул ее. Барбл стоял на пороге. Он был одет, может быть, его разбудил шум и он встал, чтобы выяснить что происходит, или, скорее, еще не ложился – с момента, когда первый булыжник ударил в стену, прошло не так много времени. Главное, с ним пока ничего не случилось и у Гобумы отлегло от сердца.
Восточная граница Котела проходила в сотне шагов от технического двора. Абсолютно безопасно для тех, кто находился по эту сторону. К тому же, радиус Котла был постоянен и центр его, находящийся в пятидесяти километрах на западе в точке, называемой в секретных докладах Павильоном, не мог сместиться даже на метр. Хотя, доктор Мантаг и уверял, что как только эти места станут пригодны для заселения или даже еще раньше, если на то будет воля губернатора Йоста, Котел будет перемещен на запад, хоть на сотню, а хоть и на пятьсот километров вглубь материка. Это время еще не пришло, Гобума знал о том наверняка. Но был один аргумент, заставивший его тревожиться о Барбле. Котел, в понимании Гобумы, был сродни живому существу. Первые два месяца он посмеивался над дозорными, пытающимися втолковать ему это, но позже уверовал сам. Глупо, конечно же, глупо и неправильно было считать, якобы Котел имеет хоть какие-то признаки живого, более того – осмысленного существа. Камень, глина, заметно поредевший лес и всяческая вредная живность, которой, слава Всевышнему, тоже день ото дня становилось все меньше – вот и все, что представлял собой Котел. И вместе с тем, что-то в нем обитало. Незримое и опасное, любопытное и зачастую безжалостное, без сомнения разумное и обладающее властью намного более великой, чем сам человек. Власть эта, собственно, была ограничена лишь приближенностью к Павильону – вблизи она возрастала, а, доходя до границы, исчезала вовсе. Но, не имея возможности преодолеть эту незримую черту Сила, обитающая в Котле, все же распространяла себя и за эту грань теми способами, которые были ей доступны. Например, ничто не могло помешать этой Силе, выворотить из земли камень и запустить его на расстояние в сто метров, разбив при этом окно в здании технического двора. Она оказывалась способна и не на такое, был бы повод. В данном случае он был – новый, незнакомый Котлу человек, Барбл.
- Что случилось? – произнес Барбл, нахмурившись.
- Сейчас… - хотел, было, ответить Гобума и замолчал.
Не знал он, как объяснить поручику, что тому следует сейчас оставаться в помещении и лучше всего не отходить от Гобумы и на шаг. Скажешь как есть, не поверит, а то и вовсе решит убедиться самостоятельно, или из-за глупой гордости обидится, что его как маленького чуть ли за руку не держат.
Во дворе кто-то чертыхнулся, как показалось Гобуме, это был Мелес, а может Нефее – голоса братьев было сложно отличить. И в тот же миг прозвучал выстрел. За ним еще один.
- Отставить! – услышал Гобума суровый голос Джаведа.
Выстрелы, как ни странно, прекратились.
- Что случилось? – повторил Барбл. Казалось, он был чем-то рассержен.
Гобума прислушался еще раз – камни перестали бить в стену, Котел, видимо, успокоился.
- Все в порядке, - надеясь, что это действительно так, ответил Гобума. - Я лишь хотел убедиться, что с вами ничего не случилось.
- Со мной? – удивился Барбл. – Какого хрена со мной могло случиться?
- Обезьяны, – сказал Гобума первое, что пришло ему в голову. Ответ, правда, прозвучал странно и неубедительно, и он поспешил объясниться, – их разозлил свет, и они могли взобраться в окно. По крайней мере, мне так показалось.
- В моей комнате нет света, - возразил Барбл. – Тот огарок, что вы мне оставили, почти сразу догорел. К тому же, обезьяны ведут преимущественно дневной образ жизни, им не свойственно проявлять агрессию к свету. Вам не кажется это странным, Гобума?
- Может быть, это были и не обезьяны, - произнес Гобума, не ожидавший такого отпора. – Да, я видимо ошибся. Извините, господин… Барбл. Спокойной вам ночи, и еще раз извините, что потревожил.
- Ну как, подстрелили хоть одну? – донесся со двора голос Пэрста. – А я вот, забыл револьвер. Иначе был бы трофей. Я ведь отменно стреляю, вы знали?
Гобума поспешил оставить Барбла одного.

Дата: утро третьего августа
Фигура: пешка b2
Ход: без хода
Официальная клетка: b2
Фактическое местоположение: b2

Бисер нанизывался на нить легко. Тьяр катал между пальцев крохотные стеклянные бусины, темно-синие и золотистые - как речная вода и солнце, поднимающееся над горизонтом, неторопливо, с вальяжной ленцой.
- Нужен рыжий, - сестра положила острый подбородок на плечо, посмотрела на широкий браслет, только-только рождавшийся под пальцами лиса.
- Не хочу рыжий.
- А я - хочу. Хочу этот браслет.
Тьяр повернул голову, нашел зубами ухо Ирсеи, чуть прикусил.
- Тогда - сплетешь мне такой же.
- Гран ругаться будет, - рассмеялась сатяра, а потом откатилась в сторону, раскинув руки по прохладной, чуть влажной от утренней росы, траве.
Тьяр запустил в близняшку горстью мелкого бисера. Крохотные бусины защекотали кожу, запутались в волосах и закатились куда-то под одежду. Ирсея, наигранно-кровожадно улыбнувшись, сорвала охапку травы - в ответ.
- Гран - ругается только для вида.
- Он смешной, - лиса закинула руки за голову; рукава рубахи сползли вниз, оставив открытыми острыми и загорелые локти.
- Я уже плел ему браслет. Зеленый, с красным. Помнишь? На нем еще дракон был.
- Он его прячет под подушкой, - Ирсея смотрела на небо, выискивая в облаках животных. Или предметы. На её глазах рыба становилась птицей, белой, легкой, с огромными перьями, которые размазывал по глади неба ветер.
- Откуда ты знаешь?
Лиса округлила глаза:
- У него нет шкатулки для украшений, он его не носит, но не выкинул - значит, под подушкой.
Тьяр, ухватив недоплетенный браслет за нитку, качнул его перед глазами, хмыкнул.
- Логично.
Стеклянные бусины скользили легко. Этот моток светлой и тонкой, не мнущейся нити, близнецы нашли на рынке Неуштадта месяц назад. Торговец заломил за клубок цену, на которую лисы только глаза округлили. Спустя день Тьяр щеголял по рынку в тонком сестринском платье, перехваченном изящным поясом, и невзначай завел со скупердяем-торговцем беседу. О погоде. Пока лавочник глазел на рыжую и глазастую "девушку", Ирсея, с убранными под платок волосами незаметно шныряла у расположенной напротив лавки: с латунной и медной посудой, ловящей солнечные блики и слепящей ими прохожих. Брат с сестрой потом с удовольствием вспоминали почти оглушающий кастрюльный звон, поднявшийся, когда темноглазый "мальчишка" случайно толкнул один лоток. Удачно толкнул, надо сказать.
В поднявшейся суматохе жадный торговец даже толком не заметил, куда пропала "рыжая" красотка. И - когда она успела умыкнуть дорогой моток ниток.
Капитан Гран, когда узнал, сквернословил так, что даже у Элиена чуть уши в трубочку не свернулись.
- Новенькому нужен браслет, - по ладони Ирсеи ползла божья коровка, оранжевая, в мелкие черные точки.
- С именем? - Тьяр подвернул рукава рубахи - такой же, как у сестры, выше. Обнажились тонкие и загорелые запястья, острые локти. Понять, Тьяр ли чуть более женственный, чем "надо", или Ирсея - "мальчишка в юбке", было сложно. Близнецам нравилось дурачить других.
С высокого холма, на вершине которого расположились брат с сестрой, были видны бескрайний поля. Неподалеку серебрилась на солнце широкая полоса Восточной Кнан, темнели здания заставы... Сюда гул моторов не доносился - одна из причин, почему лисы облюбовали именно этот холм.
- Ли идёт, - Тьяр скосил глаза куда-то в сторону. Ирсея приподнялась на локтях.
Вначале показалась медная макушка, с неровно торчащими короткими прядками. Потом - лицо с изящными чертами, высокими скулами. Потом - плечи, чехол от винтовки, которую Элиен Лаиленире носил с собой почти всегда. На эльфе был легкий костюм, с рубашкой без рукавов, узкими бриджами и высокими ботинками. С заклепками.
Вместо приветствия Дивный кинул на траву перед близнецами гулко булькнувшую флягу, объемистый сверток.
- Джи ругался, вы опять завтрак пропустили.
Ирсея притянула к себе флягу, легким движением открутила крышку, сделала глоток. Мечтательно зажмурилась.
- Свежее.
- Угу. Местные привезли ранним утром. После того, как вы ушли.
Тьяр заинтересованно потянул носом в сторону фляги в руках у сестры. Элиен упал рядом с ним на траву, скрестил длинные ноги в лодыжках.
- Про боевую готовность слышали?
Лиса сморщила нос, передавая фляжку брату. Тьяр фыркнул.
- Нам надо собираться?
- Нет, - Элиен задрал голову к высокому, яркому небу, - надо просто быть готовыми.
Ирсея зашуршала промасленной бумагой. Её близнец слизнул с верхней губы белые "усы":
- Ли, мы хотели к морю пойти.
Эльф чуть приподнял тонкие брови.
- Зачем?
- Не были там давно, - отозвалась Ирсея. Тьяр закончил за неё.
- И ветер хороший.
Младший лейтенант Лаиленире смотрел выжидающе, подперев небольшим кулаком щеку.
- Воздушных змеев пускать, - терпеливо, как маленькому ребенку, пояснила ему лиса, - пойдешь с нами?
- Боевая готовность. Да и, опасно там.
- Пришлют письмо. И - мы быстро. И - там не опасно.
Лисы прильнули с двух сторону к эльфу, обвили одновременно его локти ладонями, заглянули в глаза. Элиен перевел взгляд с сестры на брата, вновь - на сестру, потом внезапно хмыкнул и кивнул. Близнецы заулыбались.

День: ночь с третьего на четвертое августа
Фигура: конь G8
Ход: без хода
Официальная клетка: G8
Фактическое местоположение: G8


Курт задумчиво смотрел в темное небо. Сидя тут, на самой вершине, он пытался понять, что он делает не так. Он все время вспоминал свой прошлый отряд, и образы минувших дней делали настоящее еще более поганым. Девочки фино - это, конечно, не крепкие парни Наблюдатели... Это понятно. И подход к ним должен быть другим, они же еще почти дети. Кто надоумил Мииту выбрать именно их? Почему нельзя было хотя бы постарше кого-то?.. Впрочем, ответы на свои вопросы Курт знал и так. Мужчины этого народа буквально на вес золота в своих поселениях, куда им в экспериментах участвовать... Женщины растят детей... а дети, ну, собственно, дети вот под его началом и есть сейчас.

Крылатый злился. Злился на девчонок, на то, что они такие неуправляемые, на то, что они совершенно его не уважают... да в конце-концов просто на то, что они совершенно другие. Их логика, их мысли и чувства - для него недостижимы. Чего не скажешь о самих девочках. Курту было крайне неприятно, что его подчиненные могут его почувствовать. И самый главный страх его заключался в том, что они узнают, как неуверенно он чувствует себя в роли командира. Этого нельзя было допустить. Потому-то Курт и старался все время на что-то переключаться, придирался, злился, ставил их на место.

Но фино-то, в сущности, были не виноваты. В какой-то степени Курт даже симпатизировал своим подопечным. Они были так беззастенчиво открыты, милы, хрупки. А как они забавно отстаивали свою точку зрения? Вот та же Кинна... Кинна. При воспоминании об этой кареглазой девушке Курт невольно улыбнулся. Россыпь веснушек на ее оливковой коже, нежные черты лица, трогательно скривленные в обиженной гримасе губы. Он готов был вступать с ней в спор по любому поводу, ему нравилось слушать ее звенящий голос, а фино так редко говорила, все больше времени проводила одна, как будто даже и не в этом мире. Миита в общих чертах поведала Курту историю девушки, но тогда он, что греха таить, не слишком-то вникал в россказни старой приятельницы, а теперь пытался вспомнить.

"Э, дружище, - мысленно сказал крылатый сам себе, - уж не хочешь ли ты признать, что тебе нравится эта зелененькая?" Курт усмехнулся. Наверное, по меркам фино, он чудовище ужасное. Да и не только по их меркам.

Солнце ушло за горизонт, и ночь стала полноценной хозяйкой неба. Внизу захлопали крыльями драгены. Пора было будить девочек на тренировку. Курту так и не удалось как следует выспаться.

Спустившись, он обнаружил, что Илая, Вида и Тола уже встали и ворковали о чем-то девичьем. Ата, как обычно, сидела в стороне, чуть повыше подруг. Курт с опаской покосился на девушку - не могла ли она знать, о чем он раздумывал сейчас? Где же Кинна? Ата, словно издеваясь над ним, указала пальцем вниз, хотя командир еще ни о чем не спросил.

Под деревом, свернувшись в уютный клубок, спала Кинна, трепетно обняв спасенного рысенка.

День: третье августа
Фигура: конь b1, пешка b2
Ход: без хода
Официальная клетка: b1, b2
Фактическое местоположение: b1

Шли четыре часа. Близнецы, то и дело оборачиваясь неотличимыми друг от друга, рыжими фенеками, убегали вперед, оставляя Элиена одного. Эльф, впрочем, не возражал. Места были знакомыми, но Лаиленире знал, насколько переменчива природа - и потому всю дорогу, за исключением того времени, когда возвращались Ирсея и Тьяр, эльф не скучал.
Наверное, можно было бы взять лодку, и по реке, вниз, до побережья - так было бы много проще. Но - воспротивились лисы, не желая явно возвращаться в лагерь. Плечо Элиена оттягивала винтовка, а с другой стороны - сумка близнецов, куда они умудрялись напихивать множество забавных, но бесполезных вещей.
В этом районе было проложено множество троп - застав было здесь не мало, и потом места - хоженые-перехоженные, считались безопасными.
Элиен хмыкнул. Он видел - и знал, насколько природа "здесь" отличается от родных мест. И, хотя, он также знал, что в землях Шэн-лие нет ничего неправильного, противного природе, странность сбивала с толку даже его.
Хотя... Эльф поймал на ладонь огромную, густо-синюю бабочку, улыбнулся, чувствуя, как она щекочет кожу крохотными лапками. Только в одиночестве, считал Лаиленире, можно поговорить с самим собой - по душам.
Четыре часа, два привала и, впереди, за могучими стволами деревьев, засеребрилось моря. Из кустов с треском выскочили близнецы.
- На перегонки?
- У вас груза нет, - хмыкнул Элиен.
- Давай сумку, - не то Тьяр, не то Ирсея, забрали у Дивного сумку.
Троица ринулась вниз, к узкой полосе пляжа. Лисы - с громким хохотом, эльф - не забывая оглядываться: не каждое бревно здесь было бревном.
Примерно того же мнения придерживались патрули аэропехоты, чья база на побережье находилась всего в нескольких километрах от этих мест. И если бревна их не интересовали до тех пор, пока не пытались первыми идти на контакт, то мало-мальски крупные движущиеся объекты неизменно привлекали внимание.
- Стой, кто идет! - еще издали выкрикнув капрал, поняв, что неизвестные уже заметили приближающийся патруль по шуму турбин. Трое аэропехов пошли на снижение, на всякий случай держа незнакомцев на прицеле.
Одна вторая инженерного отряда замерла. Близнецы - с детским восторгом глядя аэропехов, Элиен - мысленно готовясь к отчетам начальству. Потом. Пару секунд помедлив, эльф вскинул руку к виску, салютуя.
- Младший лейтенант Лаиленире, инженерный отряд. И... - он кивнул в сторону лис, - разведка.
Разведка продолжала восторженно смотреть на аэропехов, даже несмотря на наставленное оружие.
- А, свои, - капрал расслабился и, опустив винтовку, отсалютовал в ответ. Состав "своих" привел его в некоторое замешательство, но говоривший был старше по званию, и разглядывать его - точнее, как показалось капралу, ее - излишне пристально было бы неуместно.
- Да откуда тут чужим, заставы кругом... - подал голос один из его людей, но был одернут властным жестом.
- Вторая гвардейская, - пояснил командир патруля. - Командора Ксгнема, слыхали небось.
Элиен кивнул.
- Слыхали, - эльф улыбнулся, потом пояснил - на всякий случай, - мы тут - просто так. Ребятам на месте не сиделось, решили пройтись.
Лисы дружно развели руками; брат с сестрой продолжали с восторгом смотреть на патрульных, и в темных глазах читалось отчетливое желание "потрогать".

Аэропехи, уже много месяцев почти напрочь лишенные женского общества, переглянулись, потом умоляюще глянули на капрала. Тот, все еще украдкой пытавшийся определить, сколько из "ребят" на поверку являются девчатами, уловил ход их мыслей.
- Если просто так, может, заглянете к нам? Обед уже прошел, но патрульную смену кормят отдельно, а мы как раз облет заканчиваем. Посидим, поговорим... Может, командор по такому случаю и выпить разрешит - так, чутка, за встречу.
Один из патрульных, по-видимому, верно истолковав взгляды близнецов, радостно добавил:
- А до лагеря мы можем подбросить.
Капрал важно кивнул, мол, уж такой груз ранец выдержит.
Лисы умоляюще смотрели теперь на Элиена. Эльф возвел глаза к небу, прикидывая, как влетит всей троице за непозволительную отлучку. Долгую отлучку. С другой стороны - Дивный теперь смотрел на аэропехов - Гран наверняка обзавидуется. И зубами скрипеть будет.
- Без проблем, ребят, - вновь хмыкнул Лаиленире, потом легко подтолкнул одного из близнецов вперед, - заодно, у вас в лагере, если разрешите, нашим отзвонимся - мол, все в порядке.
- Эм... - капрал слегка замешкался. - Вот с телефоном у нас штука...
- Шаман есть, - напомнил один из аэропехов.
- Есть, - подтвердил командир патруля. - А так связь только через штабной кристалл.
- Шаман? - Ирсея заинтересованно склонила голову на бок. Элиен подтолкнул и её вперед, вслед за братом.
- На месте разберемся, давай. Да и со связью - это не проблема, у нас просто капитан... волноваться будет.
Один из близнецов хихикнул:
- Скорее, ругаться.
- Цепляйтесь, - пригласил капрал. - Главное, руки под турбины не суйте. Вот, хватайтесь за ремни.
Его люди откинули винтовки в ранцевые зажимы.
Первой последовала словам капрала Ирсея. Лиса восхищенно смотрела на аэропехов, на их ранцы - как ребенок смотрит на какой-нибудь подарок; и в то же время сатяра то и дело начинала кокетливо хлопать глазами. Её брат только хмыкал, но - тоже смотрел с интересом, правда, без особого кокетства.
- Точно выдержат? - Элиен "крепился" последним.
- На маршевой тяге они еще одного мужика здоровенного выдержать могут, - заметил довольный командир патруля. - Ну-ка, берегите руки! Парни, стартуем плавно.
Парни повиновались. Турбины загудели чуть громче, секунду или около того ничего не происходило - а потом земля ушла из-под ног патрульных и повисших на них "гостей".
- Помнишь, как Терезу запускали? - крикнул один аэропех другому поверх головы Элиена, пока троица взмывала в небо, казалось, совершенно неуправляемо, подобно выпущенным из пушки снарядам.
- Еще бы! Но тогда ранцы другие были...
- Да...
- Отставить треп, включай маршевую, - скомандовал капрал. - Поворачиваем на лагерь. Держитесь покрепче.
У всех троих перехватило дух - и от неожиданности, и - от восторга. Было немного страшно, и инженерный отряд - вернее, его одна вторая - дружно вцепилась крепче в аэропехов.
Впрочем, Ирсея, не удержавшись, радостно взвизгнула, когда посмотрела вниз - земля оказалась непривычно...далеко. И даже то, что такой способ перемещения был не то, что не совсем привычным - незнакомым, восторга троицы "гостей" не уменьшало.

-----
с чудным-чудным ORT-ем)))

День: четвертое августа
Фигура: ферзь D1
Ход: без хода
Официальная клетка: D1
Фактическое местоположение: D1 (Неуштадт)

Рассветное тускло-золотое солнце падало на белую щеку и кончики светлых прядей; Саяра обнимала спавшего Сазела и смотрела на супруга сквозь ресницы, прижавшись к крепкому плечу кончиком носа. Последние отголоски сна скользили в груди по невидимым струнам и, задевая их, вытягивали аккорды тепла, золотисто-охристого уюта. «Дождь спокойный и кроткий, дождь хороший и мирный, только ты – настоящий…»*, - лиса улыбнулась звучавшим мыслям и положила ладонь на мужскую грудь, провела по ткани рубашки, отодвигая край ворота, коснулась холодной кожи. Пальцы нарисовали плавную линию по ключицам к изгибу шеи, мягко провели черту за ухом, убрав вьющуюся прядь, которую солнце рисовало белым. «Я сохраню это мгновение, сохраню тебя и его, чего бы не стоило мне это», - решила Саяра.
Сон у Вензела оставался по-прежнему чутким; ресницы слегка дрогнули, а на лице возникла едва заметная улыбка. Чуть сдвинулась рука, обнимавшая плечи Саяры; сонная расслабленность превратилась в мягкое касание. Лиса поцеловала прикрытое тканью плечо и бесшумно, чтобы не разбудить ребенка, приподнялась на локте. Веки криоманта поднялись: он осторожно повернул голову, глядя в лицо жене и по-прежнему улыбаясь.
- Ты – настоящий, - она мягко провела пальцами по холодным губам.
- У тебя были сомнения? - шепотом, чтобы не разбудить сына, спросил Вензел с легкой иронией.
- Иногда я боюсь проснуться и понять, что у тебя снова лед вместо крови… - тихо отозвалась Саяра. – Мы почти над городом. Я посажу «Ланьяр».
- Сазела только не разбуди. Мое присутствие понадобится?
- Отдыхай, - Саяра села на край кровати и посмотрела через плечо. - Обними его.
ДанЛей кивнул и очень осторожно обнял сына - как что-то донельзя хрупкое и драгоценное. Сазел немного поворочался, устраиваясь в руках папы, потом тихо засопел.
Саяра встала и потянулась, сцепив за спиной руки в замок. Гладкие черные волосы по-змеиному плавно скользнули по плечам. Лиса ушла за ширму в дальнем конце каюты, где находилась еще одна комната. Босые восково-золотистые ступни прошлепали по полу, потом тихо плеснула вода, зашуршала одежда.
Вензел и Сазел уже снова спали, когда Саяра вышла, поправляя пояс охристого, расшитого черными нитями халата, какие шили в пустынях между севером и югом на материке. Совершенно бесшумно, как умеют только лисы, она вышла в коридор, закрыла дверь.
На палубе «Ланьяр» дули ветра. На юте бдел морок, и Саяра пальцами сделала знак ему уйти и заняла место кормчего. Шхуна начала очень медленно и плавно снижаться – так, чтобы спавшие в каюте ДанЛеи упаси Светила, не проснулись.
Через некоторое время зашелестел один из трех установленных на юте кристаллов связи. Первый соединялся со штабом, второй – с Неуштадтом, третий – с корабельной мануфактурой Ясного. Еще несколько, погруженные на корабль вчера, требовали установки. От докеров поселка новостей стало совсем мало со дня объявления войны. Саяра открыла кристалл связи с городом и некоторое время объясняла сложившую ситуацию, к счастью – недолго: из штаба уже поступило сообщение. Обычно склоки с властями Неуштадта начинались, когда требовалось выяснить, где именно будет находиться «Ланьяр». На этот раз Саяре как капитану шхуны разрешили размешать корабль где необходимо и заниматься воздухоплаванием свободно в рамках выполнения приказа о назначении. Кристалл погас. На земле могла ожидать встреча с кем-нибудь из городской охраны, но вряд ли столь рано утром, рассвет только-только начал сиять в полную силу.
Лиса облетела Неуштадт и опустила корабль на открытой площадке позади ратуши, там же, где и несколько раз до того. «Ланьяр» замерла в полуметре над землей абсолютно бесшумно. Убирая паруса, заскользили по реям матросы, и Саяра простерла ладони над палубой, обертывая шхуну дыханием неба, которое приглушило громкие звуки: Вензелу и Сазелу еще рано было просыпаться.
С камбуза потянуло ароматом крепкого чая, один из мороков готовил завтрак. Себя быть примерной женой и хозяйкой Саяра так и не приучила, оставив большинство бытовых забот о корабле своим созданиям - они справлялись идеально. Может быть, лисе и следовало этого стыдиться… но она и вправду намного лучше натягивала паруса, вычисляла направление по звездам и строила корабли, чем готовила.
Саяра села на ступеньки юта, проверяя мороков и направляя их в самые дальние уголки «Ланьяр». Теперь шхуна работала, как отлаженные до абсолютного совершенства часы.
Часы на ратуше изменили положение стрелок, самая короткая – сдвинулась на деление, самая длинная прошла полтора круга. Саяра развеяла часть мороков и вернулась в каюту.
После завтрака Сазел снова заснул, и Вензела лиса отвела на ют, где устроилась на краешке планширя и объяснила, что ее беспокоит.
- Я думала все утро, с кем можно направить Сазела в ОНР…
- И есть идеи? - осведомился криомант.
- Если только Эйнех…
- Согласен, - после раздумья в несколько секунд кивнул Вензел. - Хотя он и озадачится от такого поручения.
- Надеюсь, что не очень сильно, - Саяра протянула ему руки в широких рукавах халата.
Холодные пальцы бережно коснулись тонких запястий.
- Ничего. Отказаться все равно вряд ли получится.
Лиса притянула криоманта к себе и обняла, положив голову на плечо.
- Надо его навестить.
- Когда сможем? - данЛей мягко обнял жену, словно укутав метелью белой мантии.
- Лучше утром, - Саяра улыбнулась легкой прохладе, - думаю, что он там же, где всегда.
_____________
*Ф.Г. Лорка

(вы понимаете состав...)

День: четвертое августа
Фигура: пешка d7
Ход: без хода
Официальная клетка: d7
Фактическое местоположение: e7 > d7

Рассвет уже застал племя собирающим вещи — слишком много нужно было пройти. Микуе волновались и переступали копытами — не привыкли вставать так тихо и рано. Мезу снял с волос последний бубенчик и с улыбкой прицепил его на рог ближайшей. Кажется, нейа повеселела. Воды стало еще чуть меньше, зато освободились мами. Туман, наползший за ночь, почти снял нужду в умывании, но остатки кисана разошлись еще до того, как Киану вспомнил о них. Покачав головой, лиа набрал воды с листьев и так умылся. Пора было выступать.
К высокому утру лес начал густеть, всего на полдня возвращая себе прежнюю высоту и мощь. Самые тихие — Бабочка, Кетьен, Уми — разбрелись снова, то ли в надежде поймать что-нибудь на вечер, то ли просто подальше от шума. Неожиданно повар понял, что сегодня таких было больше обычного: тихоня Такану и сам предводитель исчезли так тихо, что погруженные в свои мысли путники не сразу это заметили. Кеану тоже вышел вперед, чтобы не ловить ничьих взглядов.
В отличие от почти всех сан-тиа, исключая, быть может, Каасу и Кеоко, он отлично знал, как выглядит кровь разумных существ. Когда его спрашивали о возрасте, он беспечно отвечал «тридцать два круга», и именно тридцать два круга назад началась его жизнь в племенах. В тот раз его смерть тянулась особенно долго, он почти забыл как разговаривать. Ему дали новое имя и приняли как своего. Постепенно лиа забыл и бессловесный лес, а подробности прошлых жизней всегда выпадали из его памяти, оставляя разве что кровь и смутные очертания лиц. Ему всегда фантастически везло на жизнь и кровь, и фантастически не везло на любовь и мир.
...Костры горят тихо, так чтобы не обжечь деревья, но свет их кажется ослепительно-ярким. В кругу ошеломленных лиа бьются насмерть два молодых мужчины, похожих, словно две капли воды. Их можно удержать всем селением, но сейчас они готовы положить любого, кто встанет между ними, и никому вокруг не хочется быть этой жертвой. Порезы рассекают кожу дерущихся словно полосы на цей-инах, и, наконец, нож одного из них находит щель между ребер другого. Залитый кровью и потом, победитель поднимается на ноги и швыряет оружие в ноги изящной темноволосой лиа. А потом уходит в лес, чтобы уже никогда не вернуться...
…Двое бредут по осеннему лесу, и листья скатываются им под ноги. Женщина до странности похожа на сан-тиа Нутай — тот же рост, та же белая кожа, те же спирали темных волос, только сияют драконьи глаза изумрудно-зеленым. На мужчину рядом, крепкого и темнокожего, она смотрит почти что с вызовом. Вечером она пойдет одна охотиться на юргая, чтобы вызов этот стал явью. Он найдет ее тело изломанным и растоптанным, а потом, как она и хотела, сам убьет огромного зверя. И уйдет, потому что ненависть к нейа в ее селении — под запретом...
...Группа разведчиков возвращается в свое селение и видит то, что от него осталось: укрепления, разбитые в мелкую крошку, развороченные жилища, сплошь покрытые кровавой коркой собаки. До соседнего — несколько часов ходу, и они там как раз вовремя, чтобы встать в один ряд с другими, и отбивать атаки уже собственных бывших жен, детей и сторожевых собак. До конца войны из них доживет только один, но и он уйдет с глаз лиа, как только не останется искаженных...
…Вокруг нет никаких селений и можно идти много часов, прежде чем где-нибудь среди деревьев отыщется слабый след лиа. Она — даайра, но ей нравится необычная компания, и ее смех звучит разноцветной капелью. Он слишком долго не верит ей, но она привыкла жить с дикими нейа, и это не кажется ей даже странным. Ей будет нужен не один год. А когда странный зверь все-таки заснет на ее коленях, она решит уйти, чтобы не возвращаться...
Четыре жизни. Или, может быть, сорок, если считать бесконечную череду раз, когда он просыпался на подстилке из листьев, наспех заштопанный изможденным целителем. В этот раз все было по-другому. Кеану охотился и готовил, почти с азартом подбирая все новые вкусы для простой кухни сан-тиа, он засыпал под мерное покачивание кита и каждый день его был похож на тот, что уже закончился. Он заводил мимолетные романы с кочевницами, но каждая была просто красивым существом, и желания задержать ее в жизни не наступало. Теперь не за кого было мстить. Означало ли это конец?..

Четвёртое августа
Пешка а2
Без хода
Официальная клетка а2
Фактическое местоположение а2

Интересно, если бы я решил написать письмо дяде, как бы я его начал?! Доброго дня вам, сэр, хотя и этого вы не заслуживаете... Или взять на вооружение часть выражений моей команды... Право иногда они более чем уместны. И фраза: "Привет, старый ублюдок! Ты ещё не сдох? А то я уже хотел поздравить себя!", гораздо точнее отражает мои чувства по отношению...

- Первое правило доминантного самца - пак восседал на спине отчаянно извивающегося Бани - Сначала бьёшь, потом трамбуешь мозг нравоученями. Кроме того - тяжёлая рука впечатала, в очередной раз, лицо несчастного хобгоблина в пыль - желательно. чтоб нравоучения были короткими, отрывистыми и на их восприятие уходило как можно меньше усилий. И это второе правило доминантного самца.
- Слезь с него - Боевой Конёк медленно поднимался с земли, размазывая по лицу юшку смешанную с пылью в этакую бурую замазку.
- То есть тебе мало, да?! Ты лучше ляг сам, потому что если я тебя снова положу на глазах твоей подружки - рука пака похлопала по плечам выдохшегося хобгоблина - она может в тебе разочароваться.
Кобольд взревел лосем... страдающим ларингитом... и ринулся в атаку.
- Ты бы на кого поставил - вяло поинтересовался Крош, оторвавшись от очередной партии "Смерти царя"
- На братца - Маруф даже не соизволил взглянуть на разворачивающееся полотно битвы.
- Я бы тоже... и мы бы оба проиграли. Братец довыпендривался.
Успевший в последний момент вильнуть и тем самым избежать близких контактов с кулаком пака, Боевой Конёк отлягнулся в никуда и оказалось. что это "никуда" находится в районе мохнатой коленки Братца Кролика.
Дальше было просто. Расчёт носового орудия поздравил друг-друга рукопожатием и поднял избитого, перепачканного землёй пака и поинтересовался, чем можно обмыть их победу.
С учётом, что утренние потасовки вошли в жизнь отряда ещё на главной базе, общий счёт всё равно был в пользу Братца.
Неунывающий, хотя и малость подзаплывший некоторыми частями лица пак, смотался до барака и проставился победителям очередной бутылкой мараскина.
- Слушай, а тебя их вообще сколько - поинтересовался подошедший к раздаче призов Рикошет
- Есть ещё одно правило доминантного самца - начал было Братец, но передумал - потом расскажу. Сейчас вон они доминантные самцы. Правда девочки?!
- Врежу - беззлобно отозвался Боевой Конёк, пока Бани выдирал зубами пробку.
- А кто сегодня начальник караула?
- Я - Спиди Гонзалес возник бесшумно и неотвратимо, как коса смерти - По глотку и расходимся. Братец - на вышку. Рикошет и Крош - стены.
- Я ж избит - отозвался пак.
- Есть такое правило доминантного самца - вкрадчиво прошелестел Спиди, - согласно которому, мне на это класть.
- Чё-то как-то много этих правил - вздохнул Братец Кролик.
Крош в который раз проиграл и снова принялся рассматривать фигуры, словно пытаясь найти в них признаки скрытой жизни.

Или нет, можно написать так, совместив два варианта: "Любезный сэр, позвольте выразить искренне изумление тем фактом. что черти никак не приберут вас к себе, а так же соболезнования всем соседям, которым приходится жить рядом с таким...

День: третье августа
Фигура: ладья на A8, конь на В8
Ход: без хода
Официальная клетка: A8, B8
Фактическое местоположение: A8
с Рейлан

Они продирались сквозь джунгли уже битый час. Местами растительность образовала самые настоящие стены, переплетя стволы и лианы.
Серебристый нгуу преданно следовал за Корхой, который не стеснялся расчищать им обоим путь с помощью короткого меча. Северный маг-оборотень так и не понял, из чего именно выращено подаренное ему оружие, однако в остроте оно ничуть не уступало оружию его покинутой родины. Вообще-то, подобные ему редко пользовались оружием по прямому его назначению. Однако для Корхи все изменилось, когда изменился его родной мир.
Остановившись передохнуть, маг прислонился к одному из стволов. Полотняная рубашка намокла и прилипла к телу, темные пряди слипшихся волос упали на лоб. Человек тяжело дышал и мысленно проклинал тот момент, когда решился влезть в эти непроходимые дебри. Еще он проклинал коротышку-торговца, который указал ему это направление. Напутал или наврал. Уж больно рожа была хитрая.
Корха отвык от долгих пеших переходов, да еще с препятствиями. Было бы куда как проще подняться в небо в птичьем обличии. Его нгуу уже привык к этим странностям и вполне был способен следовать за неожиданно преобразившимся хозяином. Вот только если сам ворон сумеет взлететь здесь, найдя прореху в переплетенных над головой ветвях, то нгуу… Впрочем, тот вполне способен проломить себе дорогу силой. Или прожечь ее. Однако с воздуха они вряд ли разглядят укрытое от глаз любопытных тесно сплетенными кронами поселение.
Переведя дыхание, Корха оттер пот со лба рукавом, цокнул языком, окликая нгуу, и поднял меч, готовясь продолжить свое в высшей степени неблагодарной занятие. С каждым шагом он чувствовал себя все глупее. Он может продраться сквозь эти джунгли насквозь, пройдя в километре от деревни, стоянки… или что у них там, да так ничего и не заметив.
- Здравствуйте, дяденька, - послышалось откуда-то сверху. Подняв глаза, Корха обнаружил качающегося на лиане полноватого, чем-то похожего на ангелочка мальчишку от силы лет шести, - А вы кого ищите, а?
Мальчишка был беловолосый и голубоглазый, одетый в слабое подобие набедренной повязки и бусы из каких-то зелёных плодов. Он ловко висел на одной руке, улыбаясь при этом всеми своими белоснежными зубами уставившемуся на него незнакомцу.
Нгуу фыркнул и вскинул голову, между рогов пробежала искра. Это нейа выразил некую вежливую заинтересованность. Хотя с его точки зрения эта маленькая обезьяна угрозы не представляла. Впрочем, поскольку опознана она была как лиа, никак не нейа, значит, и за добычу сойти не могла. Так уж создатель повелел.
Корха мотнул головой. Галлюцинация не исчезла, а на лице оборотня помимо воли расцвела улыбка облегчения – здесь, хвала Великой матери, есть еще кто-то разумный!
- Здравствуй. Ищу. Я ищу племя чиа, - Корха был почти уверен, что мальчик - один из тех, кто ему нужен. По описанию вполне подходил. Но кто знает, какие сюрпризы могут преподнести джунгли.
- Ага. А какое? Племён чиа, знаете дяденька, как грязи. Мно-ого. А это у вас что за нейа, а? Можно его потрогать? А у меня морковка есть. Он будет?
Мальчишка ловко спрыгнул на землю и бесстрашно подошёл на расстояние вытянутой руки от морды нгуу.
- Смотри осторожно! – предостерег Корха, поспешно шагнув к ним, - Он может обжечь тебя.
Нгуу, впрочем, перестал зажигать искры, зато громко фыркнул, особого дружелюбия не проявляя. Он чувствовал себе неуютно, не имея возможности расправить крылья в этих густых зарослях.
- Вообще-то, он предпочел бы кусок мяса, - пояснил ворон, берясь за уздечку. И еще немного подумал. Мальчишка задал сразу так много вопросов.
- Вообще-то любое. Любое племя чиа. Я просто хотел… познакомиться, - дурацкое объяснение.
- А я - чио. Из племени Чубука. Чубук-Юргай он, знаешь, какой? О! Он может делать вот так....
Мальчишка смешно изобразил Чубука в его звериной ипостаси.
- А ещё - он главный. Даже Ржик его слушается. И Нелё-Корова. А я не хочу быть коровой. Я летать хочу. А правда, дяденька, что каждый станет тем, кем хочет? Я вот не верю, что тётя Нелё хотела коровой стать. Она сама мне говорила. Не, не когда её доил. Разве коровы говорят. Это не братья. Вот они говорят! О! Что они говорят, всё правда. А ваша нгуу с крылышками, да? Она просто так сделана или и полетать может?
Мальчишка взъерошил свои волосёнки, потом помахал морковкой перед носом у нгуу и стал обходить её слева, разглядывая со всех сторон.

& Торвик

Корха потряс головой. Он давно не общался с детьми и успел отвыкнуть от того потока информации, который те способны вывалить на собеседника. А ведь и правда. Воронята его семьи были совсем такие же. Маг вздохнул. Дети везде одинаковы.
Нгуу заворчал, стараясь повернуться за мальчишкой, чтоб не упускать из виду, что было непросто сделать – крылья, хоть и плотно сложенные, цеплялись за свисающие канаты лиан. Хвост недовольно заходил из стороны в сторону, острый раздвоенный шип срезал несколько листьев, зашипела искра, но Корха ловко перехватил хвост рукой повыше шипа и успокаивающе похлопал нгуу по шее.
- Он летает, - пояснил ворон, - Но будет гораздо дружелюбнее, если выберется на более открытое пространство.
- Ха-ха-ха! - зашёлся мальчишка в смехе, - Открытое пространство! Кто ж его откроет? Оно же не отрывается, дяденька! Вон тама поляна. Но там женщины с курами. Турнут ещё. А давайте пойдём. А вы скажете, что это я вас привёл. А вы мне покататься на нём дадите, а? А как его зовут? Кличка есть у него? А у вас, дяденька?
Мальчишка успел заглянуть нгуу под хвост, шлёпнуть по крупу и уже маячил с другой стороны от всадника.
- А вы по деревьям умеете? Тут землёй пройти можно, только через ежевичник. Он колючий, но вкусный. Вы пробовали из него пироги? Тётенька Нелё такие вкусные делает - страсть.
Казалось, словесному потоку не будет конца.
Нгуу рыкнул и безуспешно щелкнул зубами в сантиметрах от уха мальчишки. Не будь здесь так тесно, да не удерживай хозяин шипастый хвост – какое предательство! - обезьяне бы не поздоровилось. Искры все же слетел с рогов, зашипели и угасли, ударившись о влажные мясистые листья лиан.
- Да, поляна. Именно это я имел в виду, - Корха и не пытался уследить за вертлявым мальчишкой, он для этого слишком устал. По правде сказать, он вообще не очень представлял, как вести себя с подобными созданиями. Лишь с мысленной усмешкой подумал, что его командир просто отвесил бы неугомонному крепкий подзатыльник, а потом оттащил бы за ухо к Йолару – создателю нгуу, чтобы тот прочитал лекцию о том, почему нельзя подходить к нгуу сзади. Корха читать лекций не любил. Раздавать подзатыльники тоже.
- Я по деревьям умею. Но для Фаали – ты спрашивал об имени, ну так вот, для него там слишком тесно. Крылья будут мешать. Мы проложим себе путь вот этим.
Корха продемонстрировал меч, но тут же пожалел об этом. Известно – чем опаснее предмет, тем более он интересен для шкодливых пацанов.
- Ух ты! - Мальчишка чуть слюну не пустил от зависти. - А она тяжёлая? Мне бы такую. Я бы дяденьке Ржику показал, как... Ий-Я!
Мальчишка показал, как бы он справился с импровизированным мечом, потом подскочил, казалось на два своих роста и прокричал уже откуда-то сверху.
- За мной идите, дяденька. Ага, вона сюда. А вы с девчонками ладите или как? Ведь они все вредины, да? А вот мне придёт пора инициироваться, тогда уже можно будет жену брать. Тётеньки - они вот добрые, а девчонки вредные. Да. Хотя не все. Но ведь вредные, да, дяденька? А у вас тётенька есть? А как её зовут? А с поляны вы меня наверх возьмёте, а? По дружбе. Мне бы полетать, а как тут полетаешь без вашего Фафали. Фа-фали-иии. Иди сюда. Я туточки. Давай-давай. Ещё немного.
- Девчонки не вредные, они просто другие. Другой породы, понимаешь?
Великая Мать, и что это я говорю, подумал Корха, опасаясь, что его глубокомысленное заявление вызовет новый шквал вопросов. Вполне возможно неудобных. Он с силой замахнулся на колючие ветви ежевичника. И опустил руку, убрал меч в лиственные ножны у пояса и сложил пальцы, как если бы хотел щелкнуть. Щелчка, однако, не последовало. Вместо этого его тонкая, с резко выделяющимися костяшками рука описала замысловатую дугу, замерев на излете, и тут же непонятно откуда взявшийся ветер поднял опавшие листья, закрутил обрывки мха и коры, раскачал лианы и взъерошил волосы. Фаали басовито заревел – ему нравилось, когда хозяин будил воздушную стихию.
Поток ветра набрал силу и врезался в ежевичные заросли, точно нож в только что испеченный пирог, пригибая ветви к земле и вставая воздушными стенами по бокам образованного коридора.
- Я думаю, мы здесь пройдем, - с удовлетворением заключил Корха.

День: четвертое августа
Фигура: пешка d7
Ход: без хода
Официальная клетка: d7
Фактическое местоположение: e7 > d7

Мысли о женщинах были слишком естественны, чтобы не приходить в голову сразу многим участникам долгого, скучного перехода. Мано давно ушел от остальных и теперь без легкости камиэ-лучников, но все-таки тихо шел по своему собственному участку леса. Той воздушной тишины, что без труда давалась Бабочке или Кетьену, а с трудом даже Уми или Нутай, в нем не было никогда. Он замещал ее спокойствием и умением выжидать, часто часами просиживая в неподвижности ради одного выстрела. Но сейчас думал он не об очередной лани, а о грустной лучнице с деревянными подвесками в волосах. Мано никогда не умел спешить, и, хотя давно отпустил жену к Средоточию, каждый раз откладывал поиск пары на год или два. Но в Наалунь было что-то такое, что говорило — больше тянуть не получится. Либо бери, либо жди уже нового шанса. Непредсказуемая и замкнутая, воспитанница сан-тиа часто выглядела так, словно может вечером просто уйти, не простившись и не объясняя причин. И одновременно — было в ней что-то, что заставило бы пожалеть об ее уходе. Мано пообещал себе этим же вечером сделать что-то... Что-нибудь. Ну, хотя бы еды предложить... Ухаживать рыжеволосый великан тоже не умел.

- Уми значит лук, - легкая ладонь Бабочки легла на ее плечо, заставив охотницу вздрогнуть: Мезу был слишком бесшумным. Тряхнув головой и фыркнув, девушка обернулась.
- С чего ты взял?
- Я читаю язык, - улыбнулся ее собеседник. - Это твое настоящее имя.
- Откуда ты знаешь? - Уми совсем смешалась.
- Ты опять задаешь этот вопрос, - Бабочка обвил руки вокруг ее плеч, заставив лучницу идти медленнее. Она рассмеялась и легко подняла его над землей. Потом серьезно спросила:
- А твое имя что значит?
- А вот это уже... настоящий секрет, - в довесок камиэ положил на ее плечо подбородок. - Утекающая вода.
Уми обернулась, едва не столкнувшись с собратом носами - как раз вовремя, чтобы заметить всплывшую на секунду грусть. От грусти прозрачно-серые глаза Мезу темнели.
- Спасибо, - охотница опустила веки жестом признания. Бабочка отпустил ее плечи и просто пошел рядом. Рядом с ним Уми казалась себе неповоротливой, но ощущение было ложным - то и дело лесные нейа ныряли в листву из-под самых ног лучников. - Ты все имена знаешь?
- Только тех, кого я касаюсь, - туманно ответил Мезу, не поворачивая к ней головы. Он вслушивался во что-то: кончики крупных ушей были подняты и напряженно дрожали. - Иначе не тот язык. Кету балуется.
Уми тоже прислушалась, но ей не удалось уловить ни единого необычного шороха. Девушка покачала головой и задумчиво скрутила в жгут за спиной легкие волосы.
- Иногда ты хуже Яно.
Бабочка улыбнулся ей и ускорил шаг. И - Уми снова не заметила, как он исчез.

Не в привычках Каасу было одиночество, но сейчас, в последние часы перед тем, когда маленькое племя станет военным отрядом, кажется, каждый хотел побыть наедине с лесом. Охотник отпустил свою дюжину, как отпускают в последний раз птиц перед длительным перелетом, или кита перед долгой дорогой по мертвым иглам соснового леса. Ему и самому сейчас больше хотелось деревьев, чем лиа. Лес не был его родиной. Каасу жил долго, может быть, дольше всех своих соплеменников, и даже тех краев, где они обитали, больше не существовало, но сам он все еще помнил и рощи миндальных деревьев, и густые, словно щетина ящера, заросли маквиса, из которых, если не испугаться колючих веток, можно было вынести и маслин, и орехов, и крохотных ярко-алых плодов, для которых в языке лесных лиа не сохранилось даже названия. Там были и крохотные бурные речки, и внезапные обрывы с россыпью острых камней на дне, и огромные мягкие скалы, на которых было тепло даже зимним днем, если уходил дождь. Там были причудливо изогнутые стволы и камни, мерцающий слой в которых сменялся матовым, а светло-охровый - темно-зеленым. Каасу бежал оттуда вместе с семьей, будучи еще почти ребенком, и каждое воспоминание было болезненно-ярким. Горы изменились с тех пор - те нейа, которых помнил охотник, были безжалостно брошены на войну, а теперь пришельцы пядь за пядью покрывали искалеченные предгорья камнем. И давно уже некому было возвращаться обратно. Но охотник туда и не рвался. Он сражался вместе с другими лиа не для того, чтобы вернуть безвозвратно ушедшее. Ему просто хотелось, чтобы потеря его семьи стала последней. Когда-то именно лес прислал отряды смертников-добровольцев, чтобы горные племена могли убежать на запад с детьми и стариками. Теперь один из этих детей приходил к Эаши каждый раз, когда звучал новый зов. Вот так просто.

нрпг: перепост вчерашнего. немного исправлено в соответствии с указанием мастера относительно особенностей местности Б8, прошу простить за повтор))

День: третье августа
Фигура: конь b8
Ход: без хода
Официальная клетка: b8
Фактическое местоположение: b8

Йолар утверждает, что нгуу способны нежно мурлыкать и даже петь, особенно в период ухаживаний. Сейчас слушая басовитый рев и тут же резкие скрипучие взвизги – неужели одни и те же глотки способны выдавать и то и другое? – Ютаэль испытывала серьезные сомнения относительно музыкальных способностей этих искрящих чешуйчатых кошек. Впрочем, те явно не собирались заниматься брачными играми. Песочный младший выводок в полном составе шествовал куда-то мимо лиственного полога мастера Нариачи. Оценив подобную целеустремленность, лиа выскочила наружу, справедливо опасаясь за сохранность своих крыльев, укоренившихся чуть поодаль и мирно подпитывающихся соками земли и светом то и дело проглядывающего сквозь облака солнца. Пожалуй, чешуйчатые твари, которых все время хотелось назвать гадами, не стали бы утруждать себя тем, чтоб обойти столь незначительное препятствие. К счастью для крыльев, нгуу, Йолара, да и самой Ютаэль путь громкоголосой стаи лежал чуть в стороне, и девушка осталась стоять, наблюдая. Кошки, подтверждая мысли Ютаэль, с треском вломились в небольшой кустарник, втаптывая в землю мелкие побеги, обламывая более крупные, обдирая листву и обжигая кору случайными искрами, а лиа задумалась, много ли в этих существах от кошек и не ошибся ли их создатель с выбором внешности – эти нейа больше походили на броненосцев. Впрочем, ведь это же Йолар, одни его вонючки чего стоят. И странно даже, что кто-то в домах Камеда и Эриан счел этих нейа столь полезными, решив предоставить лиа и место для тренировок.
Да, места подходящие, что ни говори. Сама Ютаэль здесь впервые, но рассказы об экспериментах с созданиями огня слышала, а результаты могла видеть своими глазами.
От давнего пожара пострадала довольно обширная территория близ Чей Та. С тех пор те земли зовутся пустошами. Лиа избегают их посещать. Прошло уже около пятидесяти лет, но земли, оказавшиеся в центре пожара не оправились и по сей день. Говорят, что дела там творятся пугающие и противоестественные.
Сейчас Ютаэль задумалась, справедливо ли это – отдавать и без того пострадавшую, едва залечившую раны землю на растерзание безумному гению и его созданиям. Хотя также жаль и любой другой лес. Впрочем, пока нгуу ничего серьезного для земли и леса не учинили.
Поначалу Руамей Айора, командир их отряда, обозвав рассказы встреченных местных пустыми байками, настоял, чтоб тренировали кошек аккурат в центре пустошей. Мертвые стволы наравне с валунами казались подходящей мишенью и позволяли не беспокоиться хотя бы о земле, хватало забот с пострадавшими наездниками. Но после нескольких ходок к сердцу выгоревших земель, от этой затеи пришлось отказаться. Далеко не все из отряда были эмпатами, но даже тех, кто не мог чувствовать боль, приглушенную, но все еще не прошедшую, долгое созерцание обесцвеченной земли приводило в уныние. Было там что-то зловещее.
Вскоре тренировки перенесли к окраинам пустошей, лагерь отряд предпочел разбить и вовсе в почти нетронутом огнем месте, а недовольный Айора потребовал от Ютаэль вырастить огромные бочки, которые наполнили водой и подвесили под деревьями.
Нгуу удалялись, их голоса и топот стихали, смешиваясь с прочими лесными звуками, вскоре Ютаэль перестала различать даже пронзительные взвизги. Только обиженно шелестели, покачиваясь, потревоженные кусты. Лиа обернулась к своим крыльям. Последние созданные ей были намного лучше прочих. Способные самостоятельно запоминать дорогу, при случае спасая хозяина. Но не способные защитить себя. Да хоть от тех же бестолковых кошек. Что этим нгуу стрекающие отростки – они и не заметят, разве что точнехонько по носу попасть. Да и то.
А если крыльям втянуть корни и взлететь?.. Даже если удастся научить их этому, так быстро крылья просто не успеют. И потом, чем больше умений и способностей, тем больше они перестают быть вещью, тем больше становятся самостоятельным существом. С таким же успехом она могла бы летать верхом на нгуу, на любом другом воздушном создании. Разница лишь в способе. Ютаэль не хотела этого. Она хотела крылья. Свои собственные крылья.
Лиа осторожно коснулась ладонью прохладного бархатистого стебля, погладила, почувствовала под зеленой поверхностью пульсацию жизни. Удар, еще один, и слабую тень ощущений – радость, точно при виде старого друга, грусть, робкая надежда. Ютаэль отдернула руку и нахмурилась. Она не хотела будить в этих… в этой вещи то, что начало в ней зарождаться.

День: ночь с третьего на четвертое августа
Фигура: конь g1
Ход: без хода
Официальная клетка: g1
Фактическое местоположение: g1

На вопль старого штурмана никто не прибежал – остальные «Дьяволы» до утра просидят в ангаре, что-то то ли празднуя, то ли обмывая, охрана аэродрома или спит, или основательно привыкла к вою креп-доспеха по соседству. Рядом оказался только командор, которому, похоже, спалось еще беспокойнее. И первым, что увидел Иероним Странгель, открыв глаза, была рюмка коньяка.
- На, запей, - Рамштайнер не улыбался. Интересно, что снится ему?..
- Это не запьешь, Железный, - старый летчик, весь в испарине и со слышимо колотящимся сердцем, поднялся без посторонней помощи и поморщился, взглянув на предложенное питье.
- Коньяк, - зачем-то пояснил барон.
- Коньяк для пехоты.
- Точно.
Генрих отставил рюмку и вздохнул.
- Что же ты видел такое?.. Чтобы Странгель… чтобы трезвый Странгель так кричал…
- Много чего видел, - старик украдкой пощупал пальцами под живым глазом и, к своему удовлетворению, не обнаружил слез. – Видел Берту… Даже хуже – слышал. И, знаешь… давай сюда свой коньяк.
Дверь в комнату была открыта, но новоприбывший остановился за порогом, где его лицо скрывали тени. Не то, чтобы он боялся входить без стука. Просто боялись обычно внезапно возникающего Свена. Ночью и, судя по только что раздававшимся крикам, после плохого сна, лицо пилота, выныривающее из мрака – это последнее, что человек хотел бы увидеть.
- Это Свен. – Честно предупредил пилот. – Что-то случилось?
- Сон, - крякнул Странгель неохотно. - Ты заходи, не стесняйся. Видали рожи и пострашнее.
Свен ступил в круг света. Нет, лицо его не было страшным, оно было вполне человечным, только… жутковатым. И еще глаза – неестественные, будто стеклянные. Его неподвижное лицо можно было рассматривать, чувствуя, как сердце замирает, как жуть переплетается в нем с интересом – кто перед тобой: человек, статуя, мертвец? Когда-то он был весьма красив, но даже тогда никому бы и в голову не пришло зачарованно изучать его лицо. Непривычные же люди обычно попадали под эти непонятные чары, смотрели в неживые глаза, скользили взглядом по просвечивающим через кожу венам… Впрочем, Странгель и Рамштайнер непривычными не были – такой Свен появился в эскадрильи уже давно, достаточно, чтобы привыкнуть к его жуткому лицу.
- Кошмары?
- Да уж, кругом одни кошмары, - крякнул Иероним. Он окончательно успокоился и пристроил пустую рюмку на тумбочку. - Слушай, а ты вообще спишь? Или тебе уже не надо?
- Телу не надо. А сознание выспалось на года вперед, - криво усмехнулся Свен и присел на пустующую койку.
- А. Извини, - Странгель поскреб щетину. - А где "Дьяволы"?
- В ангаре, - пожал плечами барон. - У Ханны и Гая годовщина свадьбы, не помнишь разве?
- А, точно... Меня звали, но... знаешь, как-то... Чего мне там делать? Опять байки про Ромуальдоса травить, которого я в глаза не видел? Так они уже не дьяволята, чтобы слушать, раскрыв рты. Они боевые пилоты. А от меня, старой развалины, толку...
- Ну, про толк не скажи, - командор хлопнул старого товарища по плечу. Старый товарищ скривился.
- Скажу. И про толк скажу, и про то, что если мои остолопы так и будут дурью маяться, Форши скоро потеснят Странгелей в небе, - старик неожиданно улыбнулся. - Молодцы Форши. Надо бы поздравить, ну да не припрешься же среди ночи.
- Я уже поздравил, - барон покосился на коньячную рюмку. - А сидеть с ними... я этого как-то никогда не любил. А уж пить... после "бяк-бяк-бяк-бяк" нашего я, похоже, вовек отучился.
- А ты, Свен, чего со всеми не празднуешь?
- Зачем? – Спросил пилот.
- Э, брат... - укоризненно покачал головой Иероним. - Ты пойми, это теперь твоя команда. Это - "Дьяволы". Тех, кого ты помнишь, давно уже нет, только мы с Генрихом остались. Привыкай.
- Привыкну, - просто согласился Свен. – У меня будет время.
- Знаете что, парни? А пойдем к ним, - вдруг предложил Странгель. - Все равно ведь спать не собираетесь. Хоть посидим в компании, а то успеем еще плесенью зарасти.
Свен пожал плечами:
- Пойдемте.

- ...ну и все, конечно, растерялись, а он как заорет: "Сержант Салеван! Взрывчатку к бою!" - раскрасневшаяся и слегка окосевшая Ханна находилась в центре всеобщего внимания. Рядом с ней верхом на авионной бомбе сидел непьющий Гай и с видимым неодобрением слушал. Историю эту он знал наизусть, но, по понятным причинам, восторга она у летчика не вызывала.
- А Салеван чего? - простодушно спросил Грант. Пить паренек не умел, но хмелел медленно. Уж очень здоровый детина.
- "Так точно!" - и достал из-за пазухи эту... хлопушку. Рванул кольцо - и через плечо.
- Там же свои бежали, - напомнил орк, развалившийся на прикрытых брезентом ящиках рядом с близнецами.
- Бежали, - серьезно кивнула летчица. - Но перепрыгнули!
- И что дальше? – с интересом вопросила рыжая эльфийка, свесив ноги сидевшая на пустой бочке.
- Вот! - со значением произнесла Ханна. - Дальше самое интересное. Я слышу - рвануло. Ну, думаю, конец этой твари. Все, совсем. Ну, я и обернулась, а там...
Тут она в самом деле обернулась, видимо, иллюстрируя свой рассказ, и увидела старшее поколение "Дьяволов" в дверях ангара.
- О! Командор, - летчица весело отдала честь.
Двое младших Странгелей и Улгаш, опираясь друг на друга, встали. Следом попытались встать Бартоломью и Кенни, к сожалению, одновременно.
- Ой... извини, Кенни!..
- А ни-ни-ничего, - застенчиво улыбнулся Мертвец. Гай помог ему подняться.
- Сидите, сидите, - усмехнулся барон, вскидывая ладони.
Эльфийка спрыгнула с бочки, словно уступая место, хотя вряд ли кто-нибудь из пришедших полез бы на бочку. Техномаг Эллион оказался практичней, взглядом подняв доску и уложив ее на ящики. Получилось что-то вроде скамьи.
- Ты продолжай, продолжай, - кивнул Ханне старик Иероним, располагаясь на скамье и пристраивая рядом свой костыль.
- Может, лучше вы что-нибудь расскажете? - предложила та, явно безнадежно утратившая нить повествования.
Странгель-старший выразительно глянул на сиротливые остатки пирога и бальзама. Гай подсуетился первым. Получив желаемый стимул, старый летчик пожевал губами и спросил:
- Ну и что вам рассказать?
- Расскажите о своем первом вылете, - попросила Мэйфирин, скромно улыбнувшись.
- О, - старик просиял. - Помнишь, Железный?
Барон тоже улыбнулся:
- Тогда мы еще были не "Дьяволы". А я не был командором. Эскадрильей командовал его светлость фон Гирц.
- Да, старина Гирц... Собственно, в том бою его и изжарили?
- Да нет же, - возразил Рамштайнер. - С Гирцем мы летали еще где-то неделю. А изжарили его в ночном бою над Гнилыми бродами.
- Да? Ну, может и так... В общем, помню, мы тогда все были курки сопливые, кроме Генриха и Гирца, только из училища, серых шумов на нашу долю еще не выпало...
- Шумы? – заинтересовался Эллион.
- Ах да, - криво усмехнулся Иероним. - На современных авионах шумов не бывает, верно, Железный?
- Да. Их дают только ранние модели психофонов. И слава Всевышнему.
- Серые шумы - это скверная штука. Когда погибает кто-то из твоих товарищей и его угасающие мысли транслируются в психофонный эфир - вот что такое серые шумы, - Странгель-старший заметно помрачнел. - И ты чувствуешь себя на его месте. Иногда это как вскрик, вспышка образов в сознании, иногда...
- Не праздничный это разговор, - покачал головой барон. - Слава Богу, нам такое не грозит. Завтра на авионы поставят новую систему связи.
- Кристаллы? Вот здорово! – обрадовался техномаг.
- Не знаю, - фыркнул Странгель-старший. - Как-то мне эти магические штучки...
- Зато они намного безопасней. – Наставительно произнес Эллион.
- Это какой-то ихний маг будет в моей старушке копаться? - продолжал ворчать Иероним. - Ты что, сам не можешь какие-то кристаллы в авион воткнуть?
- Могу, но для начала мне их должны хотя бы привезти. - Улыбнулся техномаг.
- Не люблю я, когда посторонние вокруг боевой машины крутятся. Ну скажи, Железный, не дело это. Ты ж сам никогда местным техникам не позволял последний осмотр проводить.
- Верно, но осмотреть свою машину я могу и сам. А с магией у меня как-то... - барон изобразил весьма неопределенный жест. - Никак. Магов в моей семье отродясь не было.
- А как же госпожа Эвелина? - вдруг произнес до этого молчавший Свен.
- Я сказал "в моей семье", - неожиданно резко буркнул Рамштайнер, и "Дьяволы" понимающе притихли.
- Слышите? Кажется, авион заходит на посадку, - желая разрядить обстановку, вклинился Гай. - Наверное, это Вольф.
- И верно, - старик Странгель прислушался. - А я уж думал, останется переночевать...
Близнецы переглянулись.
- С ума сошел, - констатировала Ханна необычайно серьезно. - Ночью! Летать! Здесь. Господин командор, накажите его, пожалуйста... Только не очень строго. Ну, так, слегка. Чтобы ночью не летал. А то я, помню, лечу...

Рамштайнер укоризненно глянул на пьяненькую летчицу, но смолчал. А потом в дверях ангара возник сам Вольф.
И еще прежде, чем кто-то из его братьев успел отпустить ехидную шуточку по поводу затянувшейся отлучки, вихрем налетел на Эллиона:
- Ты что мне подсунул?! - обычно спокойный и дружелюбный Вольф гневно потряс памятным кольцом-амулетом перед носом у техномага. - Ее чуть не убило! Чуть не зашибло! Мог хоть предупредить, как это работает!
Эллион удивленно выпучил глаза:
- Демон побери, Вольф, что ты с ней делал?! Кольцо должно отталкивать демонскую ауру, да. Но чтобы "зашибить" демона, нужно, чтобы он, прости, навалился на тебя!
"Кольценосец" слегка опешил и даже закашлялся.
- Я... она меня просто обняла!
Повисло краткое неловкое молчание, которое нарушил довольный Иероним:
- Ну, а чего такого? Ну, демон... Вот, помню...
- Не стоит, - поспешил вмешаться Рамштайнер, примерно представлявший, какого рода воспоминания нахлынули на старого товарища.
- Любовь - это прекрасно, - встряла Мэйфирин и протяжно вздохнула.
- Да какая... да о чем вы?! - чуть не задохнулся Вольф. - Мы просто друзья!
- Настоящий Странгель, - серьезно кивнул то ли Карл, то ли Густав, возникнув рядом с растерянным и пунцовым старшим братом.
- Мужик! - поддержал его то ли Густав, то ли Карл, похлопав Вольфа по плечу.
- Горжусь тобой, братишка, - торжественно объявил первый.
Братишка затравленно огляделся.
- Ладно, Вольф, не переживай. Извинись перед ней за меня. В следующий раз просто снимай кольцо, а как будешь работать с доспехом - надевай. В общем-то, никаких проблем не должно возникнуть, - поправил монокль Элли.
- Запомнил, брат? - подхватил Карл-Густав. - Работаешь с доспехом - надевай, работаешь с пилотом - снимай!
- Да что вы к нему пристали! - возмутилась эльфийка.
- И правда, - усмехнулся Дед. - Завидуют просто. Что, Карл, у самого-то, поди, демонессы никогда не было?
Карл (только Иероним безошибочно различал близнецов) фыркнул:
- Извини, бать, как-то у нас со всякой малефицией не клеется.
- Пробовали разок пентаграмму намалевать, - радостно поддержал Густав. - А потом подумали: а если мужика вызовем - чего делать будем?
- Да идите вы, - надулся Вольф. - Малефиция... Что б вы двое понимали!
- Да где уж нам, - переглянулись близнецы. - Ты старше, ты... опытнее.
Барон шумно вздохнул и меланхолично отправил в рот предпоследний кусок пирога, попутно протягивая последний Вольфу: мол, не слушай ты этих.
- И правда, Вольф, ничего плохого! Я вот любила человека. - Кивнула Мэйфирин.
- Ну, так то человека, - вклинился Грант, которого понемногу все-таки развезло и который уже явно с трудом вникал в происходящее.
- А чем человек лучше? - хмыкнул Улгаш. - И вообще, любви покорны все народы, такое мое мнение.
- Да, у вас, у орков, с этим всегда было... вольно, - кажется, Иероним опять что-то вспомнил.
- Мэйфи, расскажи, - попросила вдруг Ханна. - А то послушать этих - аж тошно становится.
"Эти" переглянулись и со вздохом уселись обратно на груду ящиков, изготовившись слушать.

Мэйфирин поглядела куда-то в сторону, вспоминая, и медленно начала:
- Прекрасная эльфийка жила одна-одинешенька в лесу на границе двух королевств. Никто не знал, почему она променяла эльфийское общество на звериное и птичье, но никто и не пытался вернуть ее назад. Люди, жившие неподалеку звали ее и "лесной ведьмой" и просто "ведуньей", хотя колдовать-то она не умела. Зато разбиралась в травах и могла вылечить любую болезнь! И эльфийка помогала людям. Не было для нее большей радости, чем счастливая улыбка исцеленного… Однажды, собирая необходимые травы, эльфийка увидела в небе падающего дракона, и поспешила к месту, куда, извергая огонь, упало бедное животное. Но дракон оказался каким-то странным, чешуя его была стальной, и полыхала, будто огонь мог нанести вред ящеру. А еще у дракона был наездник: он, раненный, без сознания лежал рядом со своим стальным зверем, … - Мэйфирин на секунду прервалась. – Эльфийка спасла его. Долгие месяцы она лечила его страшные раны и сломанные кости, не отпускала его измучавшуюся душу из тела, и наградой за ее усилия в один прекрасный день стала его улыбка и всего два слова – "Мой ангел"… Потом мужчина пошел на поправку, он с радостью проводил дни в небольшом домике эльфийки, вместе они встречали сменяющиеся сезоны, следили как ветви покрываются легким снежным пухом, как сменяется он чистой купелью, как распускаются цветы и созревают плоды, а потом рыжая бестия осень срывает все это великолепие, заменяя его своими золотистыми красками. Они были счастливы и готовы были быть вместе вечно. Он рассказывал ей о своем королевстве, она ему – о своем. Она была для него богиней, сияющим ангелом. Он был для нее ее жизнью. Сменялись сезоны. Эльфийка оставалась все такой же прекрасной, а человек, встретивший ее будучи уже не молодым, увядал на глазах. Эльфийка могла исцелить любую болезнь, вырвать человека из лап смерти… И смерть усмехалась, глядя в лицо эльфийке: "Ну, ну что ты сделаешь, когда он пройдет тропой старости? Как исцелишь его? Пусть в первый раз я уступила его, но теперь он будет только мой". А человек просто улыбался, и каждый день смотрел на своего ангела, и благодарил ее за двадцать прожитых лет. И однажды, поздней осенью, самой любимой их порой, его не стало… - Мэйфирин сама не замечала, что на щеках ее пролегли мокрые дорожки от слез. – Его не стало, и не стало ее души и сердца. Их она оставила на земле, а сама отправилась в небо, чтобы быть как его ангел…
"Дьяволы" молчали. Судорожно сглотнул, проталкивая в горло остатки бальзама, старик Иероним, и склонил голову, пряча непрошенные слезы. Остальные летчики выглядели растерянно и как-то пришибленно, только Ханна молча поднялась и нетвердым шагом подошла к эльфийке, обняла, уткнувшись носом ей в волосы и тихо всхлипнула. Ее всхлип успокаивающе пах бальзамом.
Мэйфирин благодарно прижалась к Ханне. Эльфийка уже не плакала – в самом деле, сколько можно плакать, и только тихо произнесла:
- Извините меня.
- Ты нас извини, - неожиданно пробормотал не то Карл, не то Густав. Его близнец пристыженно кивнул.
- Все, не молчите, Дьяволы. Я себя чувствую как в склепе! - Мэйфи высвободилась из объятий Ханны, но взяла летчицу за руку.
- Правда, - покачал головой барон. - У нас вообще-то праздник. Мы Ханну и Гая поздравляем.
- Ты чего это на меня так смотришь? - подозрительно встрепенулся Дед.
- Гай, ты самый трезвый, хоть и один из виновников торжества. Сбегай за гитарой, а?
- Стоп, стоп, - вскинул руки Странгель-старший. - Это что еще значит?..
Но Гай уже устремился выполнять приказ.

День: четвертое августа
Фигура: слон C8
Ход: без хода
Официальная клетка: C8
Фактическое местоположение: d8

Йель не боялся заблудиться. Как и все лиа, он чувствовал лес слишком хорошо, и встающее на горизонте солнце, будто огромный маяк, вело его на юг.
Можно было бы двинуться вдоль Ки-раль, но тогда – пришлось бы заходить в Эаши. Город молодой лиа не любил, и, хотя его приемный отец мог быть там – Йель не был в этом уверен, и потому – обошел столицу Шэн-лие стороной.
Маайри дремала на плече. Длинный хвост рыжей нейа свешивался вниз, шерстинки щекотали ключицы в вырезе рубахи, смотрелись. Остальные наару стелились следом за своим создателем – кто-то летел, кто-то – перепрыгивал с ветки на ветку, почти не сгибая их своим маленьким весом, кто-то – бежал следом. Один нейа – небольшой, с ушами больше обычных, крутился возле Йеля, и лиа в концу-концов взял его на руки. Т'Айлари любил свои созданий, они – любили его.
Под босыми ногами чуть пружинила мховая подстилка, немного влажная после дождей. Лес вокруг был полон звуков, а небо над головой – Йель поднял взгляд – было чистым, глубоким и прозрачным, как вода в ручье.

Из ненаписанного дневника Йеля Т'Айлари
даты нет.
Я помню, что в детстве небо казалось ближе. Меня-маленького носили на плечах, и я, цепляясь одной ладошкой за длинные светлые пряди чужих волос, тянул вторую - к солнцу. И смеялся. Мне вторил второй голос - взрослый, низкий и бархатистый, как у большого кота. Иногда в светлых волосах - как у меня! с гордостью думал маленький-я - попадались оплетенные яркими нитками косички. Тогда я звенел бубенчиками на их концах и смеялся еще громче.
Еще был ручей, холодный и мелкий, прыгающий по камням и в одном месте подбирающийся к самому дому. А весной ручей разливался, и тогда вода беспокойно бурлила у ступеней порога.
Тот, у кого были бубенчики в волосах, иногда подхватывал Её на руки и переносил через весенний ручей, и тогда они смеялись вместе.
Она была маленькой - не такой, как я - но по грудь Светловолосому. Помню, что под тонкими и очень светлыми пальцами бутоны дерева даен-ли распускались послушно, выпуская из себя яркие мазки крыльев, похожие на весенние цветы. Бабочки садились на Её подставленные руки, плечи, цеплялись к волосам. Это видели только я и Светловолосый; и нейа, жившие вокруг. Других лиа почему-то не бывало в нашем доме, и лишь Потом я понял, что может быть по-другому.
Иногда Светловолосый уходил на день или два, а вернувшись, пах пеплом, и в его волосах путались серые хлопья. В такие дни Она была встревожена и постоянно выбегала на порог, ожидая возвращения - каждую минуту, а для меня время тянулось бесконечно долго, и от этого было страшно.
Я уходил в лес один, пусть даже тогда едва доставал макушкой до края стола. В лесу было спокойней, и я бродил один, играя с собственной тенью, мечущейся по корням деревьев и поваленным стволам. Меня всегда сопровождал старый триххе, следовавший по пятам, словно я был его детенышем. Этот нейа был Её, и слушал - только хозяйку. Иногда я добирался до Черты, тревожной полосы, начиная от которой, лес становился реже, болезненней. Под ногами шуршала сухая, желтоватая трава, а на стволах деревьев виднелись подпалины, и чем дальше, тем их становилось больше. Но Её триххе не пускал меня за Черту, каждый раз хватая аккуратно зубами за шиворот, поднимая в воздух и возвращая в мирный лес.
Меня не ругали за походы к Черте, но каждый раз Она словно бы чувствовала, где я был - и мгновенно мрачнела, опускались уголки светло-серых губ, тускнели глаза.
А потом приходил тот, кого закатное солнце, бьющее в спину, превращало четкую черную фигуру, застывшую на пороге с крыльями-облаками, ало-золотыми, раскинувшимися неровными перьями из-за плеч.
Она улыбалась, и тогда Светловолосый мягко опускал в Её ладони цветы - густо-пурпурные лепестки казались еще ярче на фоне белых пальцев. Мне он ничего не приносил, но подхватывал на руки, подбрасывал воздух, и от испуга, мешающегося с восторгом, захватывало дух.
Я не помню их имен; их нет в моей памяти, но есть слова, значащие гораздо больше. Она, Светловолосый, старый триххе. Иногда я еще звал его Кудлатым; кажется, этот огромный нейа не обижался.
То лето, помню, было слишком жарким. Казалось, что где-то рядом разожгли огромный костер, и его жар опаляет мир.
Она - хмурилась все чаще и проводила у порога все больше и больше времени, вглядываясь в пожелтевшую от жары линию леса. Тот, кто смеялся, словно большой кот, уходил теперь на три или четыре дня.
А мне по ночам снился серый пепел, падающий с неба, как дождь. Он забивался в нос, глаза, скрипел на зубах. Я просыпался с криками, и тогда Она садилась рядом, гладила меня голове и звала мотыльков. От тех ночей в памяти остались темные тени кошмаров и светлые мазки порхающих под потолком огромных, с ладонь, бабочек.

В тот день было особенно жарко. Летний зной пропитал весь мир, и раскаленный воздух висел над сухой землей дрожащим маревом.
Я прятался от жары в лесу, под тенью широкопалых листьев и густых крон. Стояла тишина, словно все нейа попрятались от изматывающего зноя, сковывающего тело и давящего на виски. Триххе следовал за мной молчаливым стражем, стараясь держаться в тени – бока нейа тяжело вздымались, ему было жарко.
Я помню, что лазил по деревьям, стараясь забраться как можно выше, к безоблачному и белесому небу, выжженному солнцем. Несмотря на близость бесцветного, слепящего диска, у самых верхушек дул легкий ветерок, ерошащий волосы. Маленького-меня легко выдерживали ветки, даже самые тонкие.
Триххе беспокойно ходил внизу, у корней, задирая рогатую голову и то и дело начиная звать меня. Он беспокоился.
Во все стороны тянулся лес – светло-зеленый где-то, а где-то – уходящий в изумрудную темноту. Но к западу, я знал, извивалась неровной полосой Черта, за которой был больной лес… «Больным» я называл его сам, вспоминая ломкую траву и черные пятна на стволах деревьев. Ни Светловолосый, ни Она о Черте не говорили. Никогда...

День: четвертое августа
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: Е1 (ОНР)

Ну... В восемь не получилось. Взволнованная Малена заснула только под утро, а потому на месте была только в восемь двадцать. Зато смурный утренний гремлин к своим обязанностям относился очень серьезно, а потому совершенно твердо отказался пускать "нечто" к драгоценным агрегатам на разбиение без проверки. Проверка бы затянулась, но тут уже пришла в ярость новенькая - и так опаздывает! Водяной кулак перед носом гремлин понял правильно, так что скоро уже девчонка с непраздным интересом рассматривала вверенное ей достояние.
Мастерская отдела нагрузочного тестирования была не слишком большой. Несколько столов располагались один за другим, на них лежали чертежи; на стене висела большая доска, когда-то бывшая темно-коричневой. Теперь ее покрывал призрачный слой мела, поверх которого – формулы и пометки, например: «Вейонке Страмарк – степень максимального нагрева стихийной пушки проекта 19.1.7».
Сама руководитель отдела быстро переходила от одного стола к другому, проглядывая записи подчиненных. Заметив Малену, Страмарк подняла голову:
- Привет. Все в-порядке?
Девчонка едва не подпрыгнула - заметили! - но тут же кивнула. К Вейонке подошел один из работников, она хлопнула его по плечу и заглянула в планшет:
- Отлично. Я поеду во внешние мастерские. Кстати… - Страмарк быстро пересекла разделявшее ее и Малену пространство, приобняла подростка за плечи и обратилась ко всем присутствующим. – Наша новая практикантка – Самонд Малена.
Представленная старательно присела в почти правильном реверансе. В углу звякнула бубенцами на босой щиколотке совершенно белая и совершенно печальная девочка с крыльями. Вейонке обернулась, пока подошедшие работники отдела по одному представлялись новой практиканте и по местному обычаю пожимали небольшую ладонь.
- Доброе утро, Лорелея, - позвала Вейонке.
Девчонка неопределенно мотнула головой в ответ и спрыгнула со стола, невольно расправив крылья - и так же невольно не только мазнув ими потолок, но и отправив все незакрепленные бумаги вокруг в свободный полет. Разработка виновато вздохнула.
- Поаккуратнее, можно?! – донеслось из глубины отдела. – Просили же не раз тут не махать крыльями!
- Он прав, - заметила Страмарк. – Что-то принесла? Лучше не заходи, ладно, либо и вправду не устраивай здесь-хаос.
Она не выговаривала, а просто повторяла истины, бывшие для нее прописными; отдел вкалывал, как проклятый, потому что каждую разработку приходилось тестировать уже на стадии чертежей, и еще не раз потом, а, если вносили изменения – то снова и по кругу.
- Строго говоря, если не по делу, лучше вообще не мешать ребятам работать, хорошо, Лори? Малена, пойдем, покажу, что у нас тут есть. Потом поедем во внешние мастерские. Там ведутся все проекты, которые здесь или вести-или-опасно или не помещаются.
- Они меня зааменить чертеежи на новые послааали. А новых нет еще.. - Пожаловалась Лори уже из-за спины Вейонке. Она была только рада прекратить ссылку в бумажном отделе. Малена кивнула, старательно удерживая неумелую маску взрослого на том фонтане восторга, который все норовил прорваться и на лицо. Приключения начинались
- Куда угодно, только-чтобы-больше любители бумажек-не-скандалили, - откликнулась Страмарк, снова без особого раздражения. – Смотри, Мален.
Они вышли в узкий коридор, освещенный тусклым светом из узких и маленьких иллюминаторов.
- Здесь было несколько кают, которые соединили между собой. Теперь с этой стороны мой отдел, мастерская святого Ростиса. К тому же он там и спит. Каморка оружейников Фарадей, но они каждый день с утра торчат во внешних мастерских, иначе бы давно подорвали «Пламявержец».
- Святой Ростис... Фарадей... - задумчиво кивала Малена, пытаясь запомнить сразу и все. - Взрывы...
- Всякую мелочь собирают там, где раньше хранили уголь, - Страмарк толкнула небольшую, но тяжелую металлическую дверь и принялась спускаться по лестнице. – Уголь, конечно, есть и сейчас. Чтобы раскочегарить этого красавца требовалась масса угля и масса пространства для этого угля. Сейчас ведутся работы по переводу крейсера на магическое топливо, и теперь там, внизу, самая большая мастерская по сборке страйдеров, если у них величина до шести метров – их потом выводят через грузовой отсек. Обычно он закрыт.
Девчонка восторженно улыбнулась. Чем дальше, тем больше соблазительных перспектив. Только бы не на чертежи...
- Собирают по чертежам, - огромную мастерскую, бывшее хранилище угля, опоясывала по верху галерея, от которой вниз спускалась металлическая лестница с узкими ступеньками, на которых можно было переломать ноги. – Их тестируют на самых первых этапах, прототипируют.

Малена раз восемь просто споткнулась на лестнице, а еще раз пять чуть не упала, но все-таки вычислила нужный шаг и к концу уже спокойно, словно всю жизнь так делала, перешагивала через ступеньку. Впрочем, на последних она все-таки полетела кубарем. И тому были причины. На галерее показалась очень сияющая и очень счастливая фигурка с горсткой бумаг. Лестницей заморачиваться Лори не стала, а вместо этого, взбежав по заграждению, оттолкнулась и прыгнула вниз. Но сюрприз был не в этом. На этот раз ее крылья раскрылись полностью, и.. и... И Малена просто засчиталась метрами, перьями и возможной площадью. Потому и упала. Из конструкторского интереса. Страмарк перескочила через пару ступенек, как будто могла пройти лестницу с закрытыми глазами; тяжело и весомо подошвы сапог ударили о стальной пол. Вейонке помогла Малене подняться.
- Юбку здесь носить не советую. Жива?
Малена с энтузиазмом покивала и на совет и на вопрос, раздумывая о том, что скажет папа, увидев наследницу... Впрочем, он мог и не заметить. Лори спланировала вниз и, едва коснувшись земли, бросилась помогать.
- Я просто увлеклась... - объяснила девчонка бегло, после чего сразу перешла к делу: - У тебя их шесть?!
- Четыре рудиментарных, - Лори сразу же потеряла интерес к общению и попятилась в сторону нужного агрегата. - Я... документы.
- Хочу быть биологом, - кажется, девчонка сама не заметила, как вслух пожаловалась. Впрочем, наверняка с подобной же интонацией не один инженер мечтал выращивать цветочки... или уйти в отставку... Или подорвать, наконец, «Пламявержец».
- Тогда тебе-к-Дэл-Сейберу, - ответила Вейнке, - не к нам.
- Не пойдет. Биологию я завалила... В отличие от конструкций, - улыбнулась девчонка. - Наверное это судьба. А каким образом осуществляется перемещение страйдеров?
- Благодаря кристаллам, - Страмарк уперла ладони в пояс и запрокинула голову, изучая одного из паровых роботов. – А в рамках комплекса, пока они не закончены, на платформах. Вчера, кстати, могла заметить страйдер начальника. Видела?
- Внушительный, - Малена больно вдавила ногти себе в ладони, все восемь, чтобы не захихикать. Ее воспитание было далеко от естественного. - На вид очень качественный.
- Одно из самых уязвимых мест робота, ноги, - без тени улыбки объяснила Страмарк.
Малена кивнула, невероятным усилием воли изгоняя мысль о том, как эта защита для ног иногда выглядит.
- Один страйдер - один пилот, так? Насколько пилоты сменяемы?
- Да, просто надо уметь ими управлять.
- Равновесие? - импульс забраться на платформу и самой посмотреть сочленения - пришлось подавить тоже. То, что давали изучить и разбить Малене, успели списать еще, кажется, к первой войне. Эти же - были последними разработками.
- Да нет, страйдеры довольно устойчивы, - Страмарк двумя пальцами потерла подбородок, - просто как всякая хрупкая техника требуют умения.
Малена кивнула.
- Спасибо.
Некоторое время Вейонке молчала, оглядывая один из роботов, потом показала на щит, закрывавший грудь робота.
- Выдерживает нагрузку – восемьсот джоулей на квадратный сантиметр. Мы тестировали аналогичный.
"Если прыгнуть в ботинках с шипами, ему кранты", - перевела мысленно девушка. - "Ну или с копьем... Чем там туземцы дерутся?"
- А твердость?
- Пластина толщиной три сантиметра.
- М... Упругая? - наконец, нашла нужное слово Малена.
- В больше или меньшей степени. Чтобы это понять, придется поработать с расчетами, чего, я так понимаю, тебе не приходилось? И, конечно, это не просто металл.
- Приходилось, но модель была тестовой. То есть однородной по всей поверхности, - поморщилась девушка. "Ввиду чего, конечно же, разлетелась в осколки при первой же попытке проверить учительское уравнение. Разбитые окна пришлось отрабатывать".
- Если чего-то не понимаешь, можешь не стесняться, - хмыкнула Вейонке, - ты ведь пришла сюда учиться, верно? Пойдем обратно, покажу, где работает Эвелина.
Малена кивнула и поспешила за новым начальством.
- В общем, мой отдел и крохотный кабинет, здесь. Пространство Эвелины – все подряд, - закончила фразу Страмарк и широко улыбнулась. – Она вездесуща, как божество. Строго говоря, это она терпит всех нас. Иными словами, в ОНР состоит из четырех больших частей, святого Ростиса, как руководителя, разработчиков, с разделением на специализации в области вооружения, технологий связи, прикладного и декоративного искусства… в смысле, промышленной и полезной мелочи, и тестировщиков, которые попутно занимаются броней и внешним видом. Потому что этим занимаюсь я. Сборку ведем не мы, а во внешних мастерских. На «Пламявержце» только то, что поменьше, жилые помещения, еще пара мастерских для артефакторов. Светильники… Старые, с ними аккуратно.
Именно светильник не понадобился Вейонке на одном коротком и темном участке коридора. За несколько лет Страмарк привыкла к «Пламявержцу», как к родному дому, и ей иногда казалось, что она может пройти от одной каюты до другой с закрытыми глазами.
Коридор повернул. Из открытой двери падал на темный пол вытянутый прямоугольник света, за которым начиналась палуба крейсера. Свежий утренний воздух ударил в лицо.
- Тестировщики не разрабатывают, разработчики не тестируют?.. - на всякий случай уточнила Малена. Вейонке подошла к планширю, перегнулась, окликнула кого-то и отозвалась только тогда, когда донесся ответ:
- Тестировщики разрабатывают-тесты, в основном. В основном, но не только, потому что начинают тесты с чертежей разработчиков. Разработчики никогда не отдают на сборку непротестированные чертежи, потому что после сборки может получится хлам, который развалится через две секунды. Мы подготавливаем для них так называемые-выходные-тесты. Чертеж не идет на сборку, если прототип по нему не-проходит-выходных-тестов, прототипирование не начинается, если…
И Страмарк махнула рукой.
- Поехали во внешние мастерские. Познакомлю тебя с Фарадеями. Начальник снова работал до полуночи и ставлю руку на отсечение, что еще спит, а об Эвелине-ты-наслышана. Еще увидитесь, пока мешать ей не хочу.

День: третье августа
Фигура: конь b1, пешка b2
Ход: без хода
Официальная клетка: b1, b2
Фактическое местоположение: b1

Обед и в самом деле уже прошел, и обитатели лагеря на побережье вернулись к привычным занятиям. С высоты полета на маршевой тяге можно было еще издали разглядеть, как суетятся маленькие фигурки, подобно деловитым муравьям перетаскивают что-то с места на место, передают по цепочке, складывают. Те, кто не был задействован в послеобеденном строительстве, тренировались на расчищенной от бревен площадке. Перед бараками уже строились дозорные вечерней смены. Очень скоро ветер донес обрывки фраз:
- ...на сытый желудок, так не надо было есть! - капрал усмехнулся, узнав этот неповторимый голос. Голос командора Ксгнема. - ...ись как... вашу!..
- Не опаздываем? - встревоженно прокричал один из дозорных.
- Не должны, - откликнулся капрал. - Заходим на снижение! Ты куда так тягу сбрасывать?! Не мешок картошки несешь! Отставить падать, как ястреб на добычу!
- А ястребы падают? - впрочем, снижение патрульный замедлил, выравниваясь в воздухе.
- Поговори мне, узнаешь, с какой высоты!
Несмотря на такие "позитивные" комментарии полета, у всех троих "гостей" восхищения от подобного вида транспорта не убавилось; даже - наоборот. Лисы, так те, вообще, чуть ли не визжали от восторга.
А разглядев лагерь с высоты птичьего полета, а потом - и полета более низкого, троица, если б могла, то обменялась бы взглядами, в которых читалось отчетливое: "нашего кэпа сюда нельзя пускать. не утащим потом". Отряд Джи Грана пользовался славой сборища личностей ненормальных и странных, но орк каким-то чудом, не иначе с благославения небес, умудрялся держать свою разношерстную команду в узде, и искренне скучал по армейской дисциплине и выправке.
Армейская дисциплина и выправка, едва приметив снижающихся патрульных с их грузом, чуть не посворачивала себе шеи. Ксгнем, строивший вечернюю смену, что-то удовлетворенно отметил в своем планшете и отослал патруль на дежурство.
- Смотри-ка, мы первые. Еще даже часовых не сменяли, - заметил капрал, и утоптанная сотнями ног площадка перед бараками ударила его в пятки. - Все, можно сходить, полет окончен. Доложись Астэлю, - командир патруля кивнул одному из своих подчиненных.
Первым начал выпутываться из ремней Элиен. Лисы же - и брат, и сестра - продолжали висеть на аэропехах, делая большие и восхищенные глаза. В рыжих головах, судя по тому, как переглянулись близнецы, уже четко обозначилось желание добираться в свой лагерь таким же способом.
- Это было... - Ирсея даже зажмурилась. От восторга.
- Потрясающе, - закончил за неё Тьяр, и все же, отцепился от патрульного. Его сестра, помедлив, последовала его примеру.
- Гм, - делано смутился капрал. - Да ладно... Эй! Чего встал, чего сияешь? Марш к Астэлю! Потом будешь глазки строить, как... это...
- Ястреб? - услужливо подсказал второй патрульный, за что без предупреждения получил звучную оплеуху. Его товарищ уже благоразумно умчался выполнять приказ. Возможно, спешил он даже не потому, что опасался гнева непосредственного командира, а потому, что увидел приближающегося Ксгнема.
- Господин командор, разрешите доложить - инженерная разведка доставлена! - отчеканил капрал, предупреждая реакцию Арктуруса.
- Кто? - довольно тихо спросил Ксгнем, и командира патруля отчего-то бросило в пот.
- В смысле, разведка инженера... виноват, разведка инженерного отряда!

Элиен отдал честь местному начальству.
- Младший лейтенант Лаиленире, инженерный отряд капитана Джи Грана. И - наша разведка, - он кивнул на близнецов. Лисы заулыбались, и эльф продолжил: - мы вышли на побережье, и ваши ребята нас лихо заметили. Командор, мы здесь - не по штабным делам; разведка решила прогуляться, и я их сопровождаю.
- Командор Арктурус Ксгнем, - и командир аэропехов тоже отдал честь. - Капитана Джи Грана? Кажется, знаю, где вы стоите. С утра сличал штабные карты с нашими. Получается, у нас гости?
- Так точно, господин командор, - выдохнул капрал, боясь все испортить.
- Ну, если гости... - Ксгнем погладил подбородок живой рукой. - Пойдемте, что ли, в столовую, - он кивнул на ряды скамей под навесом. - Мы с офицерами уже отобедали, сейчас будут кормить патрульную смену и часовых. Сменщиков я уже отослал, скоро парни вернутся. Не откажетесь разделить с нами скромную трапезу?
- С радостью, командор, - кивнул Элиен. Близнецы за его спиной вновь заулыбались, предвкушая новые знакомства. - Только, если есть способ - и вы позволите, я бы хотел связаться с нашим лагерем.
Эльф покосился на лис, а потом пояснил:
- Наш "поход" был несколько внезапен.
- Вот как, - усмехнулся Ксгнем. - Способ, конечно, есть - через штаб...
- Или через шамана, - подсказал подоспевший Астэль. - Как думаешь? Пускай духи передадут. Я не испугался, думаю, и капитан не испугается. Лейтенант Астэль, - запоздало представился он. - Добрый день.
Следом за эльфом подошла и сама шаманка. На существ, с ней не знакомых, она производила неизгладимое впечатление, просто потому, что казалась очень большой. Бывают высокие женщины, но Сон-Тха была именно большой. Она была пропорционально сложена, весьма симпатична, а гордый орлиный профиль наводил на мысли о горных вершинах.
- Здравствуйте, - поклонилась шаманка. – Меня зовут Сон-Тха.
Элиен почтительно кивнул троллихе: среди Дивных искусство общения с духами высоко ценилось, а то, что Сон-Тха была троллем... ну, капитаном Лаиленире был орк.
Близнецы заулыбались шаману из-за плеча эльфа. Тот вытолкнул их вперед.
- Это Тьяр и Ирсея, - он не глядя ткнул в лис; те хмыкнули. Элиен их перепутал - намеренно или нет.
- И им нужна связь с их лагерем, - командор кивнул шаманке. - Можно, конечно, через основной кристалл, но едва ли такие сообщения стоит через операторов в штабе передавать. Сможешь им помочь?
- Думаю, да. – Кивнула Сон-Тха. – Если мне подробно расскажут, с кем устанавливать связь.
- С нашим капитаном, - эльф прищелкнул пальцами, потом, чуть виновато улыбнувшись, запоздало представился, - младший лейтенант Элиен Лаиленире.
- А как вам надо рассказать? - перебил его Тьяр. Невысокий и рыжий лис смотрел на троллиху с почти детским любопытством.
- Лучше просто показать. Представить себе вашего капитана. Можем заняться этим прямо сейчас.
Элиен вопросительно посмотрел на Арктуруса; лисы же беззастенчиво рассматривали шамана.
- Конечно, лучше связаться прямо сейчас, - кивнул Ксгнем и деликатно добавил: - На месте вашего капитана я бы... хотел, чтобы так оно и было.
- Кто будет говорить? - вопросила Сон-Тха.
Близнецы ткнули рыжего эльфа с двух сторон локтями. Элиен с наигранной обреченностью кивнул:
- Я.

Шаманка протянула ему руки:
- Возьмите меня за руки, представьте вашего капитана... А дальше он сам с вами поговорит... Если буду падать - ловите.
Элиен ей протянул ладонь - небольшую и аккуратную ладонь. Зажмурился. И мысленно представил себе Джи - серьезного, педантичного иногда до желания придушить, внимательного к своему отряду и умеющего рявкнуть так, что замолкал даже въедливый отрядный-маг.
Сон-Тха закатила глаза. Духи не подвели – в ту же секунду в голове орка раздался голос шаманки.
"Здравствуйте. С вами говорит Сон-Тха, шаман пехотинцев Арктуруса Ксгнема, мы расположены на побережье. С вами хотят пообщаться ваши люди. Когда вам будет удобно? Лучше присядте, вы будете видеть и слышать, что вижу и слышу я, и сможете сами с ними пообщаться", - Сон-Тха произнесла это так буднично, словно голоса, внезапно раздающиеся в вашей голове – это нормально.
За пол сотни километров от базы аэропехов капитан Гран резко оборвал себя на полуслове - его собеседник, один из военных, сопровождающих отряд, посмотрел на орка озадаченно. Джи мотнул головой, потом - жестом показал, что все в порядке. Разговор происходил на улице, у края редкой рощицы, и Гран присел на поваленный и уже почти отполированный штанами ствол дерева. Выдохнул.
"Здравствуйте." - мысленный голос орка звучал...спокойно. - "Говорить я могу уже сейчас".
"Хорошо. Начинайте". – И в ту же секунду капитана ослепила яркая вспышка, после которой он увидел уже совсем другое место и прямо перед собой – Элиена.
Отлучку рыжей троицы Джи заметил почти сразу же, но надеялся что те, просто загуляли где-нибудь неподалеку. А то сообщения, что Элиен и близнецы оказались на другой базе, да еще... далеко - чесались руки оторвать уши всем троим. И не только уши.
- Объяснитесь, лейтенант.
- М-м, кэп... - Элиен скосил глаза на одного из близнецов, но сатяра только округлил глаза. Эльф был старше по званию, - ребятам хотелось пройтись к морю, мы подумали, что будем недолго. Но потом встретились с патрулем аэропехотного отряда, они на пригласили в гости и...
- Достаточно, - Гран не знал теперь, хочет он просто придушить эльфа - или сделать с ним что похуже. За такое общение со старшими по званию. При посторонних. Орк на мгновение задумался, вспоминая имена, - командор Ксгнем не против вашего присутствия на базе?
- Нет! - вылезли с двух сторон от Элиена близнецы. Джи кивнул:
- Чтобы завтра к вечеру были на базе. Нашей базе.
Троица дружно отсалютовала.
"Спасибо, всего наилучшего", - последнее, что услышал здесь орк, был голос троллихи в его голове, а потом вдруг все вернулось на свои места. Сон-Тха покачнулась, но устояла. Отпустила руки эльфа, произнесла, многозначно покосившись на Астэля:
- Под песню было бы гораздо лучше.
Элиен на мгновение приложил ладонь ко лбу - скорее, от неожиданности и новых...впечатлений.
- Потрясающий способ связи, - он все еще несколько растерянно улыбнулся.
- Вы еще не видели, как зачаровываются кристаллы, - хмыкнула Сон-Тха. Гости ей нравились.
- Как? - вновь вылез вперед кто-то из лис.
- Опускаясь в мир духов. Иногда они говорят через меня.
Близнецы переглянулись. Элиен хмыкнул, а потом посмотрел на троллиху:
- Осторожней, они завалят вас вопросами.
- Ничего страшного, - успокоила шаманка. – Но для начала, может быть, все же поедите и слегка отдохнете?
Одна вторая инженерного отряда покивала: вышли со своей базы они достаточно давно, чтобы желать и того, и другого.


------
Орт, Дарки и Мора

День: третье августа
Фигура: Ферзь d8, пешка h7
Ход: без хода
Официальная клетка: d8
Фактическое местоположение: d8

Веладон шумел. Шумел только в одном месте - но отдавался шум по всей главной обители дома Камеда. Великое "оплот-древо" давно не слышало скандалов, и теперь дрожало от кроны до корня, где, в переплетении этих самых корней, в прекрасном зале Веилан владыка дома, великий Тигр-Властитель Веалеен Теграэ носился кругами, как свой собрат в пещере, и орал, вопреки всему приличествующему величию, в голос и на всех и вся. Первый раз с ним случился подобный промах, первый раз - и сразу... вот так! Это было неприятно, но досадовал владыка Камеда не столько на себя - ибо его-то приказ выполнили в точности - сколько на идиотов, доверивших такое дело найрино. Найрино! Этим бессердечным уродам, которые даже в былые времена служили больше из страха и ненависти, чем из преданности их делу. Да и полно ли, была ли там какая-то преданность вообще?!
- Дурачьё! Идиоты! Кто, кто это сделал?! - кричал правитель и глава дома, нарезая круги по огромному залу, освещённому сияющими растениями и кристаллами, которые жалобно подрагивали при звуке гневного голоса, издавая в ответ почти живые стоны. - Кто это допустил? Кто, я спрашиваю?
- Друг мой, но ты же... - начал было блестящий от украшавших его спину, грудь и руки кристаллов альнаэ, но Веалеен прервал его - резко, словно взмахом меча:
- Я? Покажи! Покажи мне, где и когда я велел убивать? Зачем они это сделали?!
- Они и не могли понять иначе! - Идавель осторожно раскрутил в руках вэйэль и теперь, стараясь не задеть ни один из трёх внушительных синих кристаллов, кружил серии ударов между ними - два слева, сверху, разворот, два справа, резко уйти и тут же один слева, с подбросом...
- Они не могли - но кто-то же мог? Кто отдавал им приказы? Наркейн? И вообще - где они все?!
- Сейчас будут. Я вызвал их, как только узнал, что произошло. Веалеен?
- Да?
- Успокойся. Им нельзя показывать столько волнения.
- Я... постараюсь. Знаю, ты прав, но они ведь... они же развязали войну!
- Понимаю. Но - дело сделано. Не объяснить, что это было помимо нашей воли.
Веалеен, вздохнув, устало опустился на поросший приятным зеленоватым мхом трон. Кэй-дало - "место снизу". В отличие от того, верхнего, кэй-аэло, здесь было теплее и почему-то не чувствовалось, что трон выточен... вылеплен из камня. Поколения назад.
"Тогда это было совсем просто... Интересно, смог бы сейчас Мэлр повторить что-то подобное?"
Веалеен снова вздохнул. Понимая, что вздыхать теперь придётся долго и часто... Но - не от бессилия. Этого правитель и глава дома не мог себе позволить и не собирался.
Они вползли в зал по знаку распорядителя Камеда, но боевым клином. Они не были вооружены, оставив свои узкие, изогнутые клинки за искуссно выращенными дверями, но боевые иглы, покрывавшие их плечи и холки пошевеливались, то угрожающе топорщась, то мирно опадая.
Найрино, дважды предатели, позор и гниль, отринувшие Средоточие, вползли в один из парадных залов величественного Дома Камеда, и каждое их движение, каждый вздох, даже шелест чешуи по гладкому полу казался полным яда осквернением.
- Мы пришли по твоему зову, Владыка, - сказал капитан найрино, глядя змеиными глазами прямо в лицо Тигру-Властителю. - Задание выполнено. Чужаки запомнят урок.
В его голосе даже не было вызова или насмешки, что ужасало только больше. Искажённый правда верил в свои слова. Впрочем, ожидания похвалы в его голосе не было. Отвыкли найрино её ждать, да и, к чему она им, похвала чья-то?
- Запомнят, да? Что ж... такого урока я не ожидал, - Веалеен говорил спокойно, словно не он миг назад кричал и носился бешеным вихрем по залу. - вы убили всех, как я слышал - это правда?
- Мы нашли запись из рабочего отряда. Я немного понимаю их язык и знаки - да, мы никого не упустили, - так же спокойно отозвался Сейшаре.
- А что я приказал? Кто передал вам мой приказ? Наркейн? Рангоор? Скажи мне, - голос Веалеена медленно набирал силу, отражаясь от сводов и звеня о десятки кристаллов.
- Твой приказ, Владыка, нам передал этот, - покрытый бледно зелёной мелкой чешуёй палец ткнулся в Наркейна. - А каково его имя, мне не известно.
Вождь сагирратов, стоявший у дальней стены и осторожно поглядывавший под ноги, чтобы не сбить пол копытами, при указании на себя блеснул глазами так, словно хотел ими же изжарить проклятых найрино на месте.
- Да, повелитель. Я передал им приказ "разобраться со случившимся". Именно так, как ты и сказал.

- Отлично-отлично, - пальцы Веалеена стучали в такт мелодичному звону кристаллов. У непривычных от этих звуков быстро начинала болеть голова - и правильно. Незачем непривычным чувствовать себя как дома в святая святых Камеда. - Ну что ж... рассказывайте. Подробно, я не хочу ничего упустить.
Голос правителя не предвещал ничего хорошего. Идавель и Наркнейн встревоженно переглянулись, но точно понять, что будет дальше, кажется, не смог ни тот, ни другой - своего друга они знали слишком хорошо... и потому один не знал, чего ждать, когда владыка Живых клинков получил нынешнюю власть, а другой об этом не думал - и теперь понимал, что зря...
Сейшаре свернул хвост в кольцо и опёрся на него, словно на живое сиденье.
- Слушай же, Владыка, но устройся удобнее...
- Стой! - голос Властителя разрезал воздух, как удар меча. - Не ты. Начнёт пусть другой. И я хочу слышать каждого... по крайней мере из тех, кому есть, что сказать. Но ты - не первый.
- Мы их убили, - разорванный рот Ренгерта, казалось, кривился в вечной улыбке. - Что еще хочет узнать господин?
- Как напали? Сколько их было? Что они делали? Как вы убивали и главное... почему сразу решили убить, когда я просил разобраться?
- Полсотни. Терзали землю. Мы пришли, убили, отрубили головы.
Найрино пожал плечами:
- Мы разобрались.
- Кто ими руководил - видели?
- Они все на одно лицо.
- Знаки отличия? Оружие, что-то ещё? Или вам всегда плевать, кого вы убиваете, лишь бы был повод?
- Я все сказал, господин.
- Кто-то ещё? Или больше вам после убийств и сказать нечего? Вы просто пришли, убили, ушли и сочли, что сделали благое дело? Вы понимаете, что развязали войну?! Войну, в которой могут погибнуть... все! Или серьёзно пострадать наша земля? об этом вы подумали? А ты, Нар? Ты, почему ты поручил им это?!
- Я думал, что они хотя бы доложат мне, прежде чем атаковать, - прямодушно ответствовал сагиррат, уперев руки в бока - человеческие. - Но они...
- Знаю. Всё знаю и про "них", и про "но". Ну, кто ещё желает рассказать, что сделал и что увидел?!
- Мы действительно их убили, Владыка, - сказал Сейшаре. - Убили, а потом отнесли их головы в поселение. Чтобы остальные знали, как карается нарушение воли Средоточия.
Его губы не тронула и тень усмешки, но вот зрачки вдруг резко сузились, превратившись в два тоненьких серпа.
- Нарушение воли Средоточия карается резнёй? Средоточие - жизнь, душа, суть... А вы превращаете его в кровопийцу? Удивительно ли, что вы не понимаете его воли?! Головы в поселение... Звери и то бывают рассудительнее вас! - воскликнул Веалеен, поднимаясь с трона. - Теперь в войне падут ещё многие и многие! Пришельцы не захотят нас слушать, не поймут, что мы хотели остановить их, а не вырезать на корню! И всё это - ваших рук дело, шипящие изуверы! Пшли вон!
Глядя в след исковерканным порождениям найрити, Веалеен поймал себя на мысли - он ничуть не жалел их. Сжалился когда-то - по просьбам, слёзам и крикам всех вокруг. Нужно было испросить воли Средоточия. Он не сделал - поверил. Зачем-то. Поверил змеям-убийцам.
- Они солгали. Они убили просто чтобы убить. Или... чтобы развязать войну, - процедил Наркейн. - Я думал, что они меняются с годами. Думал, что наша доброта поможет нам вернуть их...
- Как и мы все, - пожал плечами Идавель. - Но всё равно поручать такое найрино было... преждевременно.
- Я не думал, что они могут принести столько вреда, - тяжело вздохнул сагиррат.
- А зря не думал! Надо было думать! - Тигр-Властитель злобно рубанул воздух ребром ладони, рассекая незримого противника надвое. - Нам следует ждать самого худшего... Чужаки не простят нам этой крови.
- Они не простили бы и иной крови. Им всегда всего мало, они стараются заполучить, что хотят, любой ценой - но по неведению, - пожал плечами Нар. - Так какова твоя воля?
- Готовь своих воинов. И позови Рангоора. Мы тоже будем готовы, - процедил Веалеен, и свет кристаллов в зале подёрнулся алым отблеском. - Нам придётся защищать наш дом.

(Орр, Я, Тель)

День: третье августа, ночь.
Фигура: Конь g8, слон f8
Ход: без хода
Официальная клетка: g8 и f8 соотвественно
Фактическое местоположение: g8

(совместно с Тео)

Кир снова бежал по лесу. На этот раз плотная повязка не застила ему глаз, а руки не сводило судорогой от необходимости донести воды в пригоршни, но цей-ин был мрачен. Он терпеть не мог чувствовать себя ездовым животным, а именно атк сейчас и получалось: Нартен Прищелец вцепился в его шкуру всеми своими конечностями и тихо ойкал при каждом сколько-нибудь серьёзном прыжке.
"Ничего, пусть скажет спасибо, что бежать рядом никто не заставляет!" - зверился Кир, перемахивая через очередную кучу валежника и пригибаясь, уходя от гибкой лианы.
Впрочем, делать было нечего, для седьмого уподобления Тысячеоокому требовалась большая концентрация и очень серьёзное удаление от сородичей. Поэтому Кир бежал уже несколько часов к ряду и лишь тихо радовался, что его народ намного выносливее людей.
Кир не знал, где они находились. Седьмое уподобление прямо того требовало, но причина была во все не в этом: просто он заблудился. День успел перевали за свою вечернюю черту, солнце скрылось, а он всё бежал, бежал, бежал...
Казалось, подходящего места нет нигде, и ему придётся вечнос китаться по лесам, потому что вернуться даже не попытавшись выполнить наказ учителя - худший позор из всех возможных. Однако, кто-то из лесных духов оказался милостив к нему, и в груди Кира что-то ёкнуло, когда он пересекал очередную полянку. Цей-ин резко остановился, не отказав себе в удовольствии чуть пригнуться, позволив "всаднику" перелететь через себя и сверзиться на землю.
- Мы пришли, человек, - сказал он насмешливо. - Надеюсь, твои ноги не слишком затекли, им сейчас предстоит поработать!
- Да...как...вы...это...переносите?! - прохрипел Нартен, безуспешно пытающийся встать. Ноги упорно отказывались подчиняться магу Земли.
- Концентрация, ученик. Тебе её очень не хватает!

Кинна поглаживала рысенка. Он почему-то отказался есть добычу, щедро пойманную для него внезапно подобревшим Куртом. Воду пить отказался тоже. Командир разрешил девушке остаться и пропустить тренировку. Просьба Аты остаться вместе с ними тоже была удовлетворена. Неслыханная поблажка с его стороны.
-Может, он еще слишком мал? - Ата едва ли сама верила в то, что сказала. Кинна покачала головой и приоткрыла пасть котенка.
-Видишь, какие зубы? - спросила она подругу, - Еще молочные, конечно, но он явно умеет ими пользоваться. Ты бы видела, как он слопал того кролика... - эту фразу фино произнесла со смешенным чувством брезгливости и гордости за своего "приемыша".
Занятые своим диким подопечным, девушки не сразу почувствовали приближение цей-ина и человека.

Зато Кир, восемь долгих лет учившийся ощущать мир вокруг себя не глазами или ушами, а чем-то большим, прекрасно их почувствовал.
- Хм. Отдохни тут. Я сейчас вернусь, - сказал он магу и одним прыжком скрылся за пределами поляны.
Нартен огляделся, упал на спину и тихо выматерился. Он остался один посреди леса, лунной ночью. А в кустах что-то шелестело, причём отнюдь не дружелюбно.
Кир тем временем пошёл туда, куда его вёл инстинкт. Что-то странное там творилось, страное и неправильное. Иначе откуда бы взяться такой смеси боли, надежды, страха и угасающего желания жить?
- Приветствую вас, маленькие сёстры, - поздоровался он, выйдя на фино.
Молодой цей-ин понятия не имел, почему надо здороваться с ними именно так, но не раз и не два слышал, как Сайамар произносит эту фразу

Кинна вздрогнула. Ата бросила на нее удивленный взгляд. Тонко Чувствующая вся была в своем котенке настолько, что и правда ничего не замечала вокруг?.. Впрочем, если не кривить душой, Ата тоже заметила цей-ина, только когда он уже подошел достаточно близко. Непозволительная беспечность.
- И тебе здравствуй, - миролюбиво обратилась она к незнакомцу.
Кинна едва повернула голову, кивнув цей-ину.
-Он совсем замерз, - едва прошептала она, указав на рысенка, - Маленький, сердечко-то как бьется.. Ему очень плохо, его надо согреть.. - зелепетала она.
Ата тяжело вздохнула. Она все понимала. Кинна тоже понимала, но не хотела верить.
- Рысенок у нас тут, - пояснила фино для нежданного гостя, - умирает.
-Не говори так, не смей! - чуть не с кулаками кинулась на нее подруга, - Он выкарабкается, я все сделаю, он сможет... - карие глаза наполнились слезами.
- Дай посмотрю, - рядом с маленькими и хрупкими фино Кир чувствовал себя неуклюжим гигантом, а потому старался быть очень осторожным. - Я ученик Гуляющего по Лесу, я кое-что знаю.

Кинна нехотя отодвинулась, уступая место полутигру. Котенок беспокойно зашипел на чужой запах. Его маленькое тело вздрагивало при каждом вдохе. Дыхание было очень неровным и поверхностным. Между вдохами он проваливался в сон, но необходимость набрать в легкие воздуха требовала таких сил... Боль. Страх. Отчаяние. Усталость.

Кир приблизился настолько медленно и аккуратно, насколько мог. Шесть лап одновременно подобрались, и цей-ин сел, нависнув над крошечным котёнком всей шириной своего торса. Две его ладони почти скрыли рысёнка. Несколько мгновений Кир морщил лоб, прислушиваясь к своим ощущениям, а потом покачал головой и отнял руки.
- Он очень слаб и устал, - сказал он скорбно. - Ему каждый миг - непосильный труд. Я мог бы дать ему сил, чтобы дотянуть до следующего заката, но...это принесёт для него лишь боль.
-Нет! Нет-нет-нет! Уйди, ты не понимаешь!.. - закричала Кинна, запрокинув лицо к небу, - Ты не понимаешь, он знает, что его тут любят, он знает, что ему помогут, он чувствует это... Она практически отпихнула цей-ина от малыша, что было крайне удивительно, учитывая размеры фино. Прижав спасеныша к груди, она уткнулась в его мягкую шерсть носом.
-Кинна, его сердце уже не справляется, - робко начала Ата, - ты чувствуешь, какие холодные подушечки его лап?..
- Ничего не холодные! - возмутилась кареглазая, - На земле мокрой лежал, вот и холодные. Сейчас я тебя согрею, мой маленький...

Кир покачал головой. Молодому цей-ину было бесконечно горько это говорить, но всё, чем его учил Сайамар, всё, во что верил народ тигролюдей заставляло сделать это.
- Я всё понимаю, маленькая сестра, и ты права. Он знает, что его любят, верит, что помогут и старается. Старается изо всех сил, но...сил у него немного. Он сейчас как чаша с дыркой: сколько воды в неё не вылей, всё одно - не наполнишь. Неужели ты хочешь, чтобы он мучался лишние несколько часов? Отпусти его, маленькая сестра, дай уйти в Средоточие.


Кареглазая смотрела на цей-ина. Молча. Не мигая. Сложно сказать, что выражал сейчас ее взгляд. Да, она и сама чувствовала, что полутигр прав. Почему же она держится неправильного пути? Ей жалко рысенка? - Надо его отпустить, Сердоточие примет его, и боли больше не будет. Ей жалко себя, своих трудов и своих неоправданных надежд?.. Это так эгоистично - заставлять маленькое существо мучиться... Ей хотелось бы, чтобы он жил. Она знала, что этому не суждено сбыться.
- Я просто хочу, чтобы он чувствовал тепло моих рук, знал, что он не один сейчас, знал, что его .. провожают.

- Возьми его на руки, маленькая сестра. Возьми, погладь, приласкай. Пусть он заснёт, а я помогу его шеа отправится в путь, - сказал Кир,очень стараясь быть мягким и убедительным. - Клянусь тебе, это будет очень лёгкий путь для него, а тебя он запомнит, как лучшее, что с ним было.

- Тогда держи его на руках, маленькая сестра. Возьми, погладь, приласкай. Пусть он заснёт, а я помогу его шеа отправится в путь, - сказал Кир,очень стараясь быть мягким и убедительным. - Клянусь тебе, это будет очень лёгкий путь для него, а тебя он запомнит, как лучшее, что с ним было.


Рысенок с хрипом вдохнул и судорожно дернул лапами. Это был последний вдох. С выдохом из котенка ушла жизнь. Фино, не сдерживаясь уже более, целовала его маленькое тело, слезы крупными каплями падали в траву и терялись среди ночной росы.
Ата мягко разжала руки Кинны, и забрала у нее маленькую рысь. Осторожно положив его на землю, она прикрыла пока что его широким листом папоротника.
Лицо кареглазой исказила беззучная гримаса. Маленькая фино бросилась на шею совершенно незнакомому цей-ину, ей нужна была поддержка и ощущение чужого спокойствия и силы.
Ата одними губами попросила случайного свидетеля этой трагедии:
- Уведи ее пока что. Я все сделаю.

Кир только и смог, что кивнуть. Его огромные по сравнению с хрупкой фино руки осторожно подняли её и устроили так же, как мать устраивает дитя у груди.
- Пойдём, маленькая сестра. Он теперь в покое и тепле, а тебе тоже нужен покой. Пойдём, - ласково говорил он, двигаясь куда-то через лес.
Дороги Кир особенно не разбирал, слов специально не находил. Всё получалось как-то очень легко и само. А вот на сердце было очень паршиво.


(Orrofin, Тео)

День: четвёртое-пятое августа, ночь.
Фигура: пешка d2
Ход: в рамках хода d2-d4
Официальная клетка: d4 (примерно середина)
Фактическое местоположение: d4

Большую, как ни крути, часть пути они проделали в армейском крытом грузовичке. Гидеон такие терпеть не мог: трясёт, воняет, как у демона в заду, да ещё и грохот такой, что слышно на всю округу. Впрочем, капитан прекрасно понимал, что преодолевать лишние сто километров на своих двоих по дружественной территории смысла нет, а потому терпел, утешаясь солидарностью большей части «Иглы». Не морщился и страдальщически не кривился при особо крутых ухабах разве что Фриц, да привычная к подобному Мария. Остальным же приходилось несладко, а из-за набирающего силу солнца несколько часов поездки и вовсе превратились в ад. Впрочем, всё когда-нибудь заканчивается, и в этом светлая сторона любого мучения: когда солнце склонилось к закату, грузовик, наконец, остановился у большой бетонной плиты, обозначающей конец дороги.
- Эй, вы там! – глухо прозвучало из-за переборки с водительского сиденья. – Слезай, приехали!
Нахтфогель спрыгнул с борта первым, и тут же, припав на колено, поднял винтовку. Быстрый взгляд налево, такой же направо, прислушаться. Нет, всё было тихо. Рядом бесшумно спустились на землю остальные члены «Иглы», и Гидеон позволил себе расслабиться. Всю процедуру они отработали давно и до автоматики. Наиболее уязвимое положение группа принимала именно в момент высадки, с какой стороны ни посмотри, так что, немного паранойи не вредило.
- Пошли, пошли! – шёпотом скомандовал Нахтфогель и первым устремился к лесу.
Вскоре, они уже шли по абсолютному бездорожью. Грузовик давно уехал, солнце село, а они всё шли и шли, молчаливыми призраками растворяясь в ночном лесу.
Могло показаться, что ноги цивилизованного человека здесь не ступало, но это лишь на первый взгляд. «Игла» ходила здесь уже не раз и не два, впрочем, особенно далеко не забираясь.
Нахтфогель в который раз поражался, как слаженно действуют его бойцы. Да, все они были разными, причём очень, но в какой-то момент, тщательно подготовленный совместной жизнью и долгими тренировками, эти различия стали тем цементом, который сделал их единым целом. Чтобы понять это, стоило посмотреть, как легко, чуть ли не прогулочным шагом идёт Макабрей кутающийся в плащ из теней, а рядом с ним, чуть ли не путаясь под ногами, бежит Тенар, перекинувшийся в ушастую лису. Как танцует, иного слова не подобрать, меж деревьев и кустов Таэль, а рядом крадётся Фриц, интуитивно угадывающий, где его ногу ожидает коварный корень или ветка, готовая хрустнуть. Как, Мария Штайнер, обычно малоподвижная превращается в его, Нахтфогеля, собственную тень и идёт абсолютно бесшумно. Луна заливала лес серебристым светом, а они всё шли и шли, привычно и без усталости.
Лишь на рассвете Гидеон объявил привал, выбрав для этого небольшую полянку. Чем дальше они забирались, тем реже становился лес, и тем менее привлекательной выглядела растительность. Нет, ничего откровенно ядовитого или опасного пока не появлялось, по крайней мере, не больше, чем должно было быть, но исчезало ощущение гармонии и покоя, наполнявшее этот лес раньше. Опасностью тут пахло, причём опасностью странной и непонятной. Всё время казалось, что из-за деревьев кто-то смотрит, кто-то большой, старый и очень…голодный. Костра разводить не захотелось никому.
- Хорошо погуляли, - усмехнулся в темноте Макабрей, жуя небольшой кусок сухого пайка, отрезанного от прессованной плитки. – Душевно даже. А вы заметили, что зверушки-то, того, поразбежались куда-то.
- Это так, - подтвердила Таэль. – Я не чувствую никого из Младших на многие километры.
- Возможно, это нормально, - задумчиво ответил Нахтфогель, вытягивая гудящие ноги. – Вы слышали, какой славой пользуются места, которые лежат дальше по курсу? Так вот, вполне возможно, что не вся та слава – надуманная. Держим ушки на макушке, хорошо?
- Яп-яп! – тяфкнул Тенар, нагло поставив передние лапки на колено капитана и подняв огромные уши. – Юррроу!
Фриц фыркнул в голос, остальные тоже не удержали улыбки. Все они знали, что впереди не ждёт ничего хорошего, но если думать об этом слишком много, то ничего, кроме расстройств себе не заработаешь.
- Ригор, - вновь подал голос Гидеон. – Ты ведь малефик и должен чуять проклятья. Скажи, здесь оно есть?
- Прошу меня простить, кэп, но я, всё-таки, некромант, - немедля отозвался Макабрей, вытянувшийся во весь свой немалый рост. – Проклятия – это не моя специальность, зато костей, которых тут под землёй хватит на пару вполне приличных кладбищ. Да и души тоже тут…носятся, никак не успокоятся.
Он заложил руки за голову и мечтательно вздохнул, заставив остальных вздрогнуть. Разумеется, Ригор Макабрей был очень полезен, в том числе и тем, что прекрасно чувствовал живых и мёртвых, так что, подкрасться к группе было невозможно, но вот его мировоззрение и некоторые замашки вызывали серьёзное беспокойство.
- Десять минут живём, а потом пошли дальше. Завтра к полудню мы должны выйти к пустошам, - сказал Нахтфогель и последовал примеру Макабрея, вытянувшись на траве во весь рост. Разумеется, спать он не собирался, но отдых был необходим.
«Игла» продолжала выполнять приказ.

День: четвёртое августа
Фигура: Ферзь d8
Ход: без хода
Официальная клетка: d8
Фактическое местоположение: d8

Такого не было со времён последней войны с Морскими Лжецами. А войну с ними Веалеен помнил хорошо.
Тогда они обрели сагирратов. Сам вождь Сагиррат был первым из первых, белорогий и неостановимо свирепый. Герой. Настоящий герой, каких теперь... Нет? Как бы не так. Есть. И Сейчас Тигр-властитель смотрел в глаза своим героям - всем и каждому. Сразу.
На миг Веалеену захотелось закрыть глаза и вспомнить... Вспомнить всё. До мельчайших подробностей. Каждый крик, каждый стон, каждый рёв и лязг. Они бились против Исказителей так, как не бились никогда. Не против лиа и нейа, извращённых чужой злокозненной волей. Нет. Против самих чудовищ, тварей, созданных безумием где-то за пределами Шен-лиэ... и не только. Просто - за пределом. И теперь монстры прорывали свои пределы и шли, шли, шли вперёд, уничтожая жизнь на воём пути.
Всё точь-в-точь как сейчас.
- Кто вы? - выкрикнул Тигр-властитель.
- Лиа!
- Лиа! Народ этой земли!
- Народ Шен-Лиэ!
Веалеен дал кличам и крику утихнуть.
- В помните, как найрити жаждали вобрать в себя Средоточие? Помните их голод и ярость? Помните?
Громче крик "ДА!!!" звучать просто не мог.
- Пришедшие на нашу землю, в наши леса, реки, в наш воздух... Они - не найрити. Они - тоже жизнь, которую следует беречь и сохранять, не идя против воли самого мира...
Молчание.
Громкое, как удар небесного грома, молчание. Ожидание слов правителя.
- И потому я прошу вас - не будьте жестоки. Не упивайтесь тем, что страшнее всякого святотатства, ибо идёт вопреки нам самим! Не давайте обратить себя в новых найрити! Но...
Молчание. Ещё громче, ещё напряжённее. Они пьют его слова, словно ледяную воду в жаркий полдень.
- Но если они не поймут. Если не остановятся. Если не научатся тому, чему мы готовы научить. Если посягнут на нашу обитель из властолюбия и корысти, или из жажды крови... Не щадите их тогда! Не бейте, пока можете, но решив - бейте наверняка. Будьте милосердны до конца - но, подняв меч, забудьте о милосердии! Дом живых клинков, Дом Камеда, и я, Тигр-властитель, вопрошаю вас - вы готовы к битве?!
И снова всё вокруг утонуло в оглушительном рёве. Эрбры кричали, словно воющие ураганы, яростно ржали сагирраты, алэдро всех племён, фино, цей-ин, тико, даже каким-то образом оказавшиеся здесь намьё - все были готовы. С тех самых пор, когда был повержен последний найрити. До сего дня. До конца. По воле Средоточия - и самой жизни.
Музыка вплелась в рев струйкой ледяной ручьевой воды. Она текла стремительно, но без излишней поспешности – так играю те из мастеров, кто живет своим искусством каждое мгновение. За музыкой шелест мириадов крохотных лап и стрекот жестких крыльев почти исчезал.
- Мы пришли помочь, - прозвучал скрипучий, скрежещущий голос.
Слева от Тигра-властителя выступил вперед оборванец цей-ин, заросший до кончика хвоста грязью. Он держал в тяжелых и темных от пыли руках каменную флейту, а под его лапами блестели озера… не озера – тысячи крохотных насекомых.
Веалеен обернулся резко, как на взмах клинка. Окинул гостя с ног до головы любопытным взглядом. За спиной по толпе прокатился волной долгий, изумлённый вздох - словно только сейчас шестилапого гостя заметили... и тут же поразились, как не могли заметить раньше. Рядом с цей-ином выкатился, как клубочек мха, чиа, когда-то давно бывший рыжим. Следом выступила высокая лиа, на чьих плечах пустили корни травы. Все трое держали в руках каменные флейты, под ногами пришедших – шуршали насекомые.
Сверху упала тень, а потом на землю рядом с Веалееном бросился кеоке, облачный кот. Он неловко засучил по земле передними лапами, похожими на крылья летучей мыши. С его спины соскочила всадница – очень легкая, другую бы хрупкий кеоке не смог поднять; мелькнула фиолетовая прядь.
- Веалеен, пусть пребывает с тобой Средоточие, - опора власти, Дара Йамме, выпрямилась и указала на оборванцев. – К тебе пришли Древние.
- Я польщён такой честью, - если бы Теграэ не умел находиться даже в таких ситуациях быстрее, чем его замешательство становилось заметным - он не был бы главой Дома. Точнее был бы - но очень дурным. Или в Фенлинь, они себе это позволить вполне могут. - Воля Средоточия - нам биться плечом к плечу во славу его и ради спасения Шен-лиэ. Это ясно, хоть слово и принадлежит тебе, Седьмая. Я кланяюсь Древним и приветствую их возврат в наши ряды.

Тигр-Властитель не бросал слов на ветер - за ритуальными речами последовал глубокий поклон. Дара решительно наклонила голову, отвечая на поклон, а потом повернулась, посмотрела в глаза цей-ину. Он двинулся вперед, и за ним последовали остальные. Каждый шаг приближал их к Тигру-властителю.
- Властью, что вручило мне Средоточие, дабы быть во главе народа его в эти суровые времена, я, Веалеен Теграэ, с гордостью возвещаю о том, что Древние, уже раз спасшие Шен-лиэ, вернулись к народу. Ваше слово, - Веалеен посторонился, давая всем разглядеть пришельцев получше. Как же давно это было... Наверное, не помнил уже никто. Если оживают тёмные легенды - разгораются ярче и искры надежды.
- Вей-вей, Нейке-филин, Эйна, - громко произнесла Дара. – Многие из вас слышали легенду о тиххоловах, лиа, которые зачаровали музыкой насекомых тиххо и скрылись в глубине леса. Это было еще до того, как Средоточие воплотилось. Сегодня тиххоловы пришли поклонился Тигру-властителю, поклонится и признать его силу.
Грязный цей-ин молча и низко наклонил голову. Его примеру Нейке и Эйна последовали одновременно.
- То, что идет с востока, может изменить сердце Шэн-лие. То, которое мы, Древние, знаем, - голос Вей-Вея теперь походил на перекатывающиеся, скрежещущие камни. – Однажды тиххо прогнали лиа, но тиххо не так страшны пришедшим-из-за-океана, как были тем, жившим давным-давно. Однако мы надеемся, что сила тиххо – станет еще одним ручьем в потоке.
- Да будет эта надежда светом во тьме грядущей войны, - согласился владыка Камеда. - Дара, есть ли ещё воля Средоточия, о которой мне следует знать? Мне - и всему народу лиа.
- Мы будем сопровождать вас, везде и повсюду. Помогать каждый час, как прежде, не вмешивались вовсе, - высокий, чистый, сильный голос бывшей Крыла Луны дома Эриан нес ветер. – Помните, лиа, что душа леса рядом с вами, вы можете обратиться к ней и получить ответ в журчании воды, шорохе листвы, своих снах. Вы это Средоточие, без вас – его нет. Защитите душу леса. Защитите Средоточие. Без него тысячи, миллионы, мириады тончайших связей равновесия будут порваны, разрушены. Шэн-лие растает.
Опора управления, власти, замолчала.
- Да будет так! Защитим наш лес! Защитим наши земли и наши души! Да будет так! - выкрикнул правитель народа лиа. И народ подхватил клич - в едином порыве.
Во славу Средоточия. До конца. На битву.

Дара повернулась и столкнулась с ним нос к носу. Нос – к подбородку, если говорить совсем точно. Высокий, худой и очень легкий лиа – имя его крови Дара носила и самого Кейке знала давно, так же хорошо, как себя. Опора захотела обнять его, не скрывая радости от встречи, но Крыло Солнца поднял руки, как будто защищаясь, и Йамме не шелохнулась. Дара увидела все его чувства, как на ладони, и поняла, что ее – отразились на лице.
Крыло Солнца и бывшее Крыло Луны не встречались двенадцать лет. За двенадцать лет Средоточие никогда не направляло опору власти к Дому Эриан, а она сама не хотела бередить чужие раны. За двенадцать лет Кейке ни разу не обратился к Средоточию, чтобы попросить о встрече с опорой власти, и стремился забыть бывшую супругу.
- Проходи. Я привела тиххоловов, - Дара сделала шаг в сторону, пропуская Крыло Солнца. – Я знаю, что ты представляешь перед Домом Камеда Дом Эриан.
Этими тремя предложениями опора управления отсекла себя от Кейке, углубила трещину до пропасти, до бездны, которая разделяет часть Средоточия и лиа, которому никогда не понять его сути. Говоря искренне, бездна – ненастоящая, надуманная…
Йамме почтительно кивнул Даре. Он не смотрел в глаза, он услышал слова. Опора знала его до последнего жеста, и за двенадцать лет Кейке не изменился. Он ушел, не оборачиваясь. Отчетливо и ясно Дара увидела его задетую гордость и с облегчением поняла, что поступила правильно. У Кейке – жена. Жена, которая ждет ребенка. Кейке не стоит искать в опоре того, что он желал бы найти в лиа.
Один лиа может служить другому опорой, но на опору Средоточия, может опираться лишь оно. Чем дальше будут друг от друга бывшие супруги, тем лучше.

День: третье августа /вечер/
Фигура: пешка С2
Ход: без хода
Официальная клетка: С2
Фактическое местоположение: С2 (Колония)

С тех пор, как ему довелось увидеть свой «отряд» в полном составе, ни один из этих ребят течение всего дня не показался ему на глаза хотя бы на секунду. Фиерс решил было, что его избегают сознательно и злонамеренно… или не «зло-», но точно с каким-то намерением, а не по счастливой случайности. Шесть человек. Крохотный – по сравнению с другими – штаб.
В их распоряжении, конечно, пространство целой колонии, но что им там делать? Готовиться к отбытию они могли бы только здесь.
Если коротко, то вся эта ситуация майору ох как не нравилась.
А еще нужно было перетащить Цербера поближе. А ведь действительно придется тащить, с учетом того, что эта тварь страшно не любит большие скопления народу. Вот бы узнать, почему.
Фиерс, правда, их тоже не любил. По отдельности люди казались ему как-то… умнее, добрее, надежнее и в целом вообще прекраснее, чем в больших количествах на небольшом пространстве.

Пес, как и следовало ожидать, заупрямился и выходить из комнаты поначалу наотрез отказался. Конечно, прямо заявить об этом он не мог, но злобное рычание трех глоток и опущенный, неподвижно замерший хвост были весьма красноречивыми свидетелями.
- Слушай, так не годится, - Фиерс хлопнул кулаком по дверному косяку. – Мне что, назвать тебя плохой собакой, пригрозить, что лишу ужина… еще что-нибудь в этом роде?
Три морды склонились набок, делая вид, что внимательно слушают.
- Это происходит не просто потому, что мне так захотелось. Я должен пойти. Думаю, что ты тоже должен, раз уж остался со мной, а не…
Фиерс неопределенно махнул рукой. Вспоминать не хотелось.
Только забыть все никак не получалось, уже который год.

…война кончилась. Они вернулись не то чтобы героями – главным было то, что они вообще вернулись, и поэтому никто не сказал ему тогда: «Командир, ты уж прости, но твои метания на военной территории сильно смахивали на дезертирство». Он все ждал и ждал, что кто-нибудь из начальников это скажет. Не дождался. Медалей, конечно, тоже не дождался, но на них было хотя бы плевать.
Отряд «Крион-2» распался. Сначала он распадался очень медленно – за первые полгода после войны уйти решился только Дирке. У него была семья. Его все понимали.
Потом еще полгода – минус два человека.
Мария подала запрос на перевод в «Крион-2»… все равно её «Криона-1» уже не существовало. Да и перевод этот был бы только формальным. Неформально она уже давно была с ними.
Спустя… должно быть, месяц после этого перевода она пропала, а потом развалился отряд. Развалился окончательно, не подлежа никакому восстановлению. Все уволившиеся поступили очень мудро – уехали, не оставив никаких координат. На Лиса Фиерс крепко обиделся за это... скользнуло тогда что-то детское в голове, вроде: «лучший друг, называется!».
Это было глупо, как он потом осознал. Даже у лучших друзей есть своя жизнь, свои убеждения. Лис не хотел мириться с магами, не хотел мириться с окончанием войны, он только и ждал, что бои возобновятся. Зря.
Фиерс все-таки смог понять друга. Понять и простить. А вот любимую женщину – не смог.
Насколько же ей оказалось просто взять и уйти, если она… взяла и ушла. Не оставила ничего на прощанье, да и прощанья-то не было – все в тот идиотский день было как обычно: холодный, освежающий травяной чай с утра, поцелуй с травяным вкусом, шелк ее отросших волос, перебираемых его пальцами. Вызов в штаб. Вызывали его – как командира отряда. Вернулся уже в пустую квартиру.
Тогда Цербер так же сидел у порога и печально глядел на него.

- Не хочешь, как хочешь, - пробормотал Фиерс, поворачиваясь спиной. Прошел по бесцветному коридору, не отрывая взгляд от взлетающих носков собственных сапог. Вышел из корпуса, сунул руки в карманы…
Пес вышел следом за ним, уселся рядом.
«То-то же», подумал майор, но вслух ничего не сказал.

День: четвертое августа
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: Е1 (ОНР)

Средство передвижения больше походило на чудовищного таракана, чем на что-то, в чем ездить удобно, и, к тому же, было увешано чарами от колес до крыши. Похоже, тестил его именно этот отдел. Малена твердо решила не уставать от чудес, а потому не без любопытства осмотрела машину. "Я бы добавила еще пару колес... Две пары. Статичных". Штука оказалась быстрее, чем казалось даже на очень оптимистичный взгляд, но у Малены был весомый повод об этом пожалеть: в маленьких окнах пейзаж размазывался в нечто почти тошнотворное. Машину вела Страмарк. Внутри было душно, и девушка попросила Малену открыть окна.
Дорога пошла в гору, и Вейонке сбавила ход. Утробно урчали огромные колеса, ровно шелестел двигатель, переваривая пар. Одной рукой Страмарк сбросила куртку, оставшись в длинной чоли; открылись мускулистые руки, тронутые золотисто-коричневым загаром.
За окнами проносились охристо-серые предгорья, на горизонте виднелась фиолетово-голубая и широкая полоса реки. В правое окно был виден аэродром и зависший над ним «ДанЛей». Мелькание за окном пятен, наконец, перестало вызывать "морскую болезнь", и девчонка на пассажирском сидении прилепилась к окну. Она успела уже испачкать городское платье каким-то маслом: темные полосы отчетливо выделялись на серо-зеленой ткани узкого рукава. Кудряшки шевелил ветер.
- Мы почти приехали, - машина тяжело вскарабкалась на холм.
Дальше дорога стремительно уходила вниз, и как на ладони, слева - были видны трещины и рытвины, ангары, палатки, справа и довольно далеко – крыши производственных комплексов. Справа что-то взорвалось… Гулкий хлопок прокатился над плоскогорьем и развеялся эхом на осколки.
- Ей понравится… - негромко высказала Страмарк бродившую в голове мысль.
"Мне бы тоже понравилось... Наверное". "Вслух" ее спутница только кивнула. Головокружение снова напомнило о себе, и девушка поплотнее прижалась к двери. Машина понеслась вниз быстро, очень быстро, как будто шофер решила установить рекорд:
- Держись.
Упрашивать не пришлось. Не прошло и десяти минут, как тараканоподобный агрегат пересек оставшиеся километры и остановился на площадке перед одним из ангаров. Потревоженный звуком, оттуда выглянул молодой человек в потрепанном комбинезоне. Паренек посмотрел на машину, кивнул и снова скрылся.
Над плоскогорьем снова пронесся раскат, и машина ощутимо вздрогнула. Вейонке негромко выругалась. Малена не сразу разобралась как открыть дверь, но выкатилась из машины с завидной скоростью. Ее начальница вышла следом.
- Знакомься, это был Константин Фарадей и его разработки, - широко улыбнулась Страмарк и поманила девушку за собой. – Хочешь посмотреть, как проверяется степень нагрева оружия?
- Его накаляют?.. - девчонка почти бежала, стараясь не отстать от более высокой Вейонке.
- О да, - теперь Страмарк улыбнулась как-то немного кровожадно. - А еще есть тесты на холодоустойчивость, чтобы проверить, не расколется ли ствол.
Она заглянула в один из ангаров, бросила пару слов, и, подождав девушку, поспешила дальше.
- Еще километр, они там обосновались с проектом девятнадцать-один-семь. Это для комплекса «Темное Пламя», слышала?
- Смутно... Треугольник какой-то? - в такие подробности полугражданских не посвящали, но... Малена его даже видела. Один раз. Вейонке кивнула и с азартом принялась перечислять технические характеристики комплекса, подробно описывая как действует механизм отделения блоков, как происходит затем обратная стыковка; коснулась вооружения.
Она говорила еще быстрее, чем всегда, и с искренним азартом, поминая коллег, которые принимали участие в разработке по именам и даже – прозвищам.
- Хотя нам комплекс достался уже в собранном виде, - с легким разочарованием завершила монолог Страмарк.
- На разбирание, - невольно продолжила новая лаборантка.
- Увы, нет, - вздохнула Страмарк. – Он сделан на Магии Крови и завязан на солнцепоклонниках. В общем, штучная разработка. Вроде «Ланьяр» ДанЛеев.
Малена кивнула. Магия крови вызвала огонек интереса, но девушка предпочла оставить его на потом. Кровь в экспериментах запрещали использовать так, словно это был жидкий динамит. Даже, пожалуй, строже. К тому же само словосочетание «Магия Крови» встречалось только рядом со словом «солнцепоклонники» и «дети пустынь».
- А вот и дядя Константин, - Вейонке немного замедлила шаг и помахала рукой стоявшему возле тяжелого орудия мужчине.
В какой-то мере ОНР был семьей, большой и сумасшедшей. Джейм Ростис знал подноготные своих сотрудников, хотя цитировал нечасто, только от случая к случаю и если вспоминал. Когда-то великому из святой техномагической троицы пришлось перечитать все досье работников и почти разом; неудивительно, что после такого память отказывала. К Эвелине можно было придти в поисках вдохновения. К Вейонке часто обращались, чтобы с утра поиграть в футбол – тогда брутальная техномагесса заменяла любимый гранитный мяч на обычный, чтобы коллеги не разбили ноги. Еще она неплохо умела служить плечом, в которое удобно плакаться, и гладить нытиков по голове. Видимо, ее считали подходящей кандидатурой на должность штатного психотерапевта и потому, что никогда не видели грустной и не слышали жалоб. Жаловаться Вейонке действительно не любила, хотя иногда хотелось. Жаловалась она обычно стене. И гранитному мячу, который о нее колотила, после каждого удара принимая обратно на защищенную по такому случаю каменной коркой ступню.

Константин Фарадей умел давать советы. Когда Вейонке вознамерилась выставить прибывшего зайцем младшего брата обратно на материк, именно огненный маг уговорил Страмарк оставить все, как есть, только в первую очередь сообщить родителям. В свою очередь, после того, как исчез корабль жены Константина, техномагесса убедила Фарадеев не отчаиваться и не терять надежду. Это было не просто, проявить спокойствие большее, чем то, которым обладает Константин.
А еще именно Фарадею Вейонке была обязана утверждением, что она – поклонница Эвелины Рамштайнер. На тихое рычание Страмарк Константин, не отвлекаясь от сборки рунного пистолета, заметил: «Это лучше, чем новость, на чьи таланты ты молишься».
Он спрятал руку в карман длинной рабочей куртки и негромко сказал, кивнув на артиллерийскую установку:
- Ониксовый огонь.
Фарадей и его дочь всегда говорили спокойно и негромко, хотя это никак не соответствовало их стихии и тому, чем они занимались. И отец, и дочь обладали удивительным талантом в тихих интонациях передавать все, от счастья, до гнева. Тихий гнев – самое страшное, что приходилось слышать и видеть Страмарк. Куда страшнее, чем самые разрушительные проекты Фарадеев.
Вейонке подошла к орудию и довольно его оглядела. Похоже, оружие она видела не в первый раз, не в первый раз и любовалась опасно-изящными линиями. Константин остался позади. Ветер перебирал ежик коротко остриженных волос и позвякивал пряжками кожаных ремешков, на которых висели размером не больше ладони сумки со всем необходимым.
Греза, среднего роста девушка, соскочила с установки. Она приземлилась на носки, уперлась ладонями в землю – вороним хвостом позади взлетело платье. Девушка выпрямилась и отряхнула руки.
Ладная, довольно худая, она не тянула на «опасного маньяка», как окрестили Грезу в качестве дочери Константина на «Пламявержце». Простое темное платье из тонкой шерсти в области живота стягивали кожаные ремешки, подчеркивая талию и не до конца еще оформившуюся грудь. Через круглые кольца в пряжках тянулись шнурки маленьких кошельков. На поясе висела небольшая, но внушительного объема сумка с инструментами. Из-под юбки платья виднелись края стянутых у лодыжек штанов – тонкие ремни плотно облегали ноги, чтобы в сапоги не попадали мелкие камни. Песчаная пыль припорошила вьющиеся темные и мягкие волосы.
- Камень, на котором мы проверяли, уже потрескался, - сообщила Греза и указала ладонью на дымившуюся вдалеке скалу.
Девушка говорила так же негромко, как ее отец, и синие глаза, настолько темные, что издалека казались черными, чуть поблескивали, ловя солнце.
- Малена Самонд, практикант моего отдела. Константин Фарадей. Греза Фарадей, - представила ученых Вейонке.
Девушке Малена улыбнулась несколько раскованнее, чем мужчине, но приветливо кивнула - обоим. Кружевные рукава своего платья она теперь явственно старалась не демонстрировать лишний раз.
- Вы новенькая? – спросила Греза и протянула ладонь для рукопожатия.
- Сильно нагревается, после каждого выстрела, - между тем говорил Вейонке Фарадей. – Три орудия рядом будут дополнительно сообщать друг другу тепло.
- Угу. Кажется, лаборант, - обладательница неудобной одежды ответила на приветствие. - Мали.
Константин и Страмарк перекинулись еще несколькими фразами, и Вейонке окликнула Малену:
- Возьмешься остужать ствол?
- В режиме пробы, - девчонка неуверенно покосилась на пушку. - Поправите если что?
- Давай пока попробуем… - Вейонке подошла к орудию, вскарабкалась на него и, протянув руки, коснулась основания. Отдернула ладони тут же. – Иди ко мне.
Малена подобрала юбки и тоже забралась следом. Ее руки тоже обожгло сразу, но девчонка не убрала их совсем, а расположила не так далеко от ствола.
- Если будет совсем жарко, мне понадобится дополнительная вода.
- Я принесу шланг, - произнесла Греза, негромко – но ее все услышали.
Она ушла вместе с отцом, а Страмарк принялась объяснять, что потребуется делать. Малена внимательно слушала, и даже повторяла по-своему: прокручивая варианты в мыслях.
- Охлаждать естественно, эффективно или как если бы в бою подводом воды?
- Эффективно, - губы техномагессы сложились в легкую и лиховатую улыбку, - нам надо посчитать, после скольки выстрелов понадобится менять ствол. Кстати, в боевых условиях, его меняют меньше чем за двадцать секунд.
- Попробую, - девчонка окончательно выбрала схему потоков и сосредоточилась на тумане между ладонями и металлом.
- Я подстрахую, - заметил Константин и занял позицию.
В глубине стихийного орудия родилось тихое, затем все сильнее нарастающее гудение – в глубине, в сердце механизма, собирались потоки, чтобы выплеснулся залпом горячего, обжигающего огня.
Водяные частички нагревались медленнее чем ствол и не всегда были аккуратны, но без них девчонка давно пережгла бы руки. Скоро вода обжигала их и без всякого прикосновения. Когда капли и вовсе все испарились, Малена набрала воды и подвесила ее по обе стороны плотными облачками. Двадцать секунд...

День: четвертое августа
Фигура: ладья Н8
Ход: без хода
Официальная клетка: Н8
Фактическое местоположение: Н8

Еще не наступило рассвета, а Нарей уже ходила восьмерками вокруг спящего оружейника. Будить-не-будить? А вдруг разорется, что подошла близко?.. Подумав, тико нашла под ногами некрупную шишку и бросила ее в неами. Снаряд отлетел от его ребра под корень, а оружейник ошалело вскочил на ноги, сразу в низкую боевую стойку. Сорванная с плеч наму распрямилась с глухим стуком - ее ударило о ствол дуба. Нарей от сожаления прикусила собственный палец. Когда Виану рассмотрел, наконец, противника, он пробормотал себе под нос что-то на болотном диалекте (тико не поняла ни слова), и посмотрел на собачницу очень несчастным взглядом.
- Никогда. Больше. Не делай. Так. Пожалуйста... Это не смешно, - неами, в общем, и не надеялся, что она поймет, но попробовать был обязан. Нарей пристыженно опустила голову.
- Нам того... пора. Наверх, - для убедительности тико показала пальцем, куда. - Я уже собрала твои листья.
Смотреть на результаты ее трудов Виану откровенно боялся, но обнаружилось, что миела даже не слишком помяты. Его потрясенный взгляд Нарей истолковала по своему - обиженно фыркнула и отвернулась.
- Я не виновата, что они такие хрупкие.

- Этого места нам хватит на четыр-ре-пять дней, может быть, даже боль-ше, - когда Шаиса не злилась, она была даже хороша собой: высокая, по-оленьи изящная, с мелодичным хрипловатым голосом прирожденного барда. Тико сидела у небольшого костра и машинально снимала со свежих прутьев ножом кору для пятиноги. Заготовки - прямые и длинные - уже лежали рядом с костром ровной стопкой. Движения хранительницы были настолько точны, что чем-то походили на ритуал или танец, то, что совершается ради красоты действия. - Я скажу тебе за одну ночь.
Неами кивнул. Внутри все еще липли к ребрам остатки раздражения - ни одна другая тико не посчитала достойным себя помочь. "И ни один", - запоздало поправил себя Виану. На фоне трех ярких самостоятельных женщин молчаливый, неуверенный Сато постоянно терялся. В других обстоятельствах это вызвало бы приступ неприязни, но сейчас оружейник просто жалел хвостатого. Может быть, он просто родился нормальным... Иногда это даже с тико бывало.
Вокруг стоянки становилось шумнее - просыпались нервные, голодные после вчерашнего перехода раши. Кто-то снова подрался - раскатистый рык бойцов было слышно даже отсюда. В этот раз шум не стих быстро и Шаиса встревоженно вскочила на ноги. Неами, не долго раздумывая, скользнул за ней.
Дрались Яоро и Рау. То, что на этот раз все было серьезней обычного, Виану понял сразу — на плече черно-коричневого кааши красовалась багровым штрихом царапина, а лапы питомца Нарей едва различимо тряслись. Сама тико пригнулась неподалеку, с широко распахнутыми глазами наблюдая за поединком, инстинктивно касаясь земли пальцами в поисках лучшей опоры. Шаиса не обратила на нее внимания. Она подошла ближе, но не прыгнула в самый центр свалки, как впрошлый раз, а остановилась в двух шагах от места, где земля уже была взрыта тяжелыми лапами кааши. Там она стояла, наверное, длину пяти слов, потом, не оборачиваясь, тихо и ровно произнесла:
- Нарей.
Приказ был исполнен не сразу, потом медно-коричневый раши медленно, словно через силу лег на развороченный опадник. На глазах золотистой тико выступили слезы, она стерла их грязной ладонью. Яоро сверкал глазами, но не пошевелился даже тогда, когда молодой вожак стаи вонзил зубы в глянцевый мех и, обидно рыча, прошел к своим прямо через поверженного раши. Нарей всхлипнула и побрела от соплеменников прочь.

День: четвертое августа
Фигура: ладья h1
Ход: без хода
Официальная клетка: h1
Фактическое местоположение: h1 (док креп-доспеха)

В кабине было непривычно жарко, а сердце билось чуть быстрее обычного, заставляя Рейни опасливо коситься на сферу. Наконец демонесса не выдержала и, забросив свой и так не складывающийся пасьянс, отправилась осматривать трубы. С первого взгляда, все было в порядке, замененный фрагмент трубы отлично прилегал к сфере, а потрогав все трубы по очереди, Рейни убедилась, что инфернальный пар поднимается по ним без перебоев. На всякий случай демонесса выглянула из кабины, и тут же была обдана этим самым паром. Помотав головой, девушка озадаченно почесала рог, прикидывая, что же не нравится сердцу.
- Эй, Агша, погляди, трубы не засорились? Сетки в порядке?
- Сама погляди! – огрызнулся один из бесов, расположившихся прямо на ноге доспеха. В одной лапке он держал бутылку с каким-то мутным содержимым, а в другой – кости, которые незамедлительно отправил в путь. – Во! Две пятерки! Съели?!
Бесы начали ругаться на своем языке. Этих проклятых лентяев заставить работать могла только крайняя необходимость или хороший пинок, особенно сейчас, когда доспех простаивал в доке, и ухода за ним требовалось в разы меньше. Все работы по доспеху Рейни уже давно выполняла одна, возложив на бесов обязанность по слежению за местностью да по переноске особо тяжелых предметов. Нет на этих маленьких гадов демонолога! Хорошо, что Вольф помогал. Хотя Рейни была бы рада, даже если бы он просто заглядывал к ней в гости. В сущности, все ее времяпрепровождение здесь сводилось лишь к ожиданию летчика, что не удивительно – на километры вокруг не было ни живой души, по крайней мере той, которая бы захотела поболтать с тобой, а не сожрать на месте. А бесы… бесы ели, пили, играли и спали. Очень много спали. Да и не хотелось Рейни вести с этими наглецами беседы, ровно как и вступать в словесную перепалку. Возможно, будь она занята – и бесам бы пришлось выполнять ее команды. Но Рейни страдала самым мерзким из всех возможных состояний – скукой. Обозвав бесов ленивыми порождениями хромой суккубки и косоглазого эльфа, демонесса сама взобралась на плечо креп-доспеха и придирчиво осмотрела все трубы – ничего, все в порядке, сетки не тронуты, и ничто в них не застряло. Что с сердцем?..
Спустившись в кабину, демонесса уставилась на сферу, секунду постояла так и, решившись, подошла к ней, коснулась ладонями, прижалась лбом.
- Что с тобой? Тебе плохо? – заговорила она, чувствуя себя неимоверно глупо. Да, сердце живое, но не разумное же! Вот до чего доводит одиночество, жаль, что она единственный пилот. Вот был бы у нее помощник…
"Тук-тук, тук-тук…" – только и отозвалось сердце.
- Мне тоже одиноко и непривычно в чужих землях, - сообщила она сердцу. – А еще я думаю, что будет, если вдруг нас с тобой отправят в наступление или, того хуже, в наступление отправят "Дьяволов". Я не смогу увидеться с Вольфом. Ну, мы-то с тобой еще зададим этим дикарям, если вздумают на нас лезть, но как же я беспокоюсь за него!
"Тук-тук, тук-тук…" – сочувственно отозвалось сердце.
- Он очень милый. – Продолжала вслух рассуждать Рейни. – И я ничего дурного не вижу в том, если мы сойдемся поближе. Ты, наверное, тоже чувствовало нечто подобное, когда билось в груди демона? Нет? Ну, хотя бы когда перед демоном возникала большая и симпатичная самочка – не думал ли он "а почему бы, собственно, и нет?".
"Тук-тук, тук-тук…" – видимо, на сердце нахлынули приятные воспоминания.
- Вот и я думаю. Конечно, плохо, что мы не встретились с ним раньше. Сейчас ведь такое время… Вот стоим мы в доке, стоим, а завтра – бац! – и выступаем. Эх, Вольф же пилот… Вот бы был он моим вторым пилотом! Но ты же понимаешь, как человеку будет тяжело… Хотя, я уже не уверена, что Вольф полностью человек. Что-то демоническое в нем появилось. Знаешь, смотрю на него, и представляю, как он бы выглядел там, в нашем мире. Ты меняешь все вокруг себя – меняешь и его. Ты ведь не причинишь ему вреда?
"Тук-тук, тук-тук…" – пообещало сердце.
- Вся эта защита не для такого долгого пребывания здесь. Но, знаешь, может быть это и к лучшему? Представляешь, как хрупок человек? Но как силен демон… Может, это правда не причинит ему вреда, а защитит…
Сердце уже не билось так часто, будто успокоившись во время разговора, жар улетучился из кабины, а к Рейни внезапно пришло острое осознание того, что сердце ее слышало.
И понимало.

День: четвертое августа
Фигура: конь G8
Ход: без хода
Официальная клетка: G8
Фактическое местоположение: G8

У горизонта неровно забрезжил рассвет. Измотанные ночной тренировкой фино возвращались на свою импровизированную базу. Внизу веяло тоской – Илая увидела Ату, та сидела на ветке, обхватив руками тонкие ноги, и смотрела в никуда.
- Курт, - обратилась фино к командиру, - я вас очень прошу… внизу, там, случилось что-то ужасное. Пожалуйста, не кричите на девочек…
Крылатый фыркнул. Полукровка только покачала головой. Вечно он так. Надменный, бесчувственный чурбан.
- Ну-с, прогульщицы, что тут произошло, пока мы работали в поте лица? – непринужденно обратился Курт к сидящей девушке.
Ата ничего не ответила. Она могла быть сильной, могла стать опорой для Кинны в трудную минуту. Но сейчас… сейчас губы ее мелко задрожали.
- Курт, не надо, не надо вопросов, - попросила Тола, - не надо просто. Оставьте ее.
- Ну ладно, тогда, может, Кинна… кстати, где она?
- Кинна будет… позже, - прошептала Ата, впервые глянув на командира. Глаза ее опухли от слез.
- Значит, против природы все-таки не попрешь, - Лиа вздохнул и неуклюже попытался приободрить девушку, - Котенок сейчас в Средоточии. Ему хорошо там. Больше нет боли.
- Уйди, - услышал он в ответ. Такое сухое и совершенно неуважительное. Курт не обиделся.
Илая обняла Ату за плечи, ей хотелось утешить подругу, но она не совсем понимала, как. Тем более, что фино и сама сейчас была очень подавлена. Тола присела рядышком. В наступившей тишине было слышно, как неподалеку сопит и шмыгает носом Вида. В воздухе витала горечь утраты. Ее цепкие пальцы хватали даже невозмутимого обычно командира. Время тяжелого молчания мучительно тянулось до обеда. Кинна так и не появилась.
- Не волнуйтесь, она придет, - обратилась Илая к Курту. Она чувствовала его беспокойство и хотела как-то поддержать.
- Я и не волнуюсь, - буркнул командир, - Кинна взрослая девочка, не потеряется.
- Но я же чувствую… - начала было фино.
- Отставить! – гаркнул крылатый, - Сколько можно уже лезть в душу, вам что, своих переживаний мало, вы еще и чужими себе голову морочите? Хватит меня читать, я не нуждаюсь в твоих советах… ни в твоих, ни в чьих-либо еще из вашей зеленой компании. И вообще, я полетел на охоту. Вы, если хотите, можете добровольно уморить себя голодом и последовать к Средоточию вслед за рысью!
Последнюю фразу Курт произносил, уже карабкаясь вверх по стволу туда, откуда он мог бы взлететь. Через несколько минут фино увидели его огромную тень.
Илая чувствовала себя крайне нелепо. Она хотела только помочь, а получилось совсем не так. Крылатый, по всей видимости, разозлился. А на что? Что плохого в том, чтобы одному лиа переживать за другого? Что в этом постыдного? Почему ее слова вызвали такую резкую реакцию? Фино не знала ответов ни на эти вопросы, ни на сотню других.
- Курт прав, - неожиданно сказала она. В ответ на непонимающие взгляды подруг она продолжила, - Мы, конечно, может прогоревать на дереве весь день, но ночью мы все равно отправимся тренироваться, я не думаю, что кто-то сделает нам поблажку. Поэтому к вечеру мы должны быть сытые и, по возможности, бодрые. Подъем, барышни, нас ждет великая охота на лесные ягоды!

Илая старалась, чтобы голос звучал как можно более жизнерадостно. Она понимала, что одного этого недостаточно для сенсориков. Тонко Чувствующие вместе радовались и вместе скорбили. Что поделать, если невозможно оставаться в стороне, когда чужие эмоции переживаешь, как свои собственные?.. Тола и Вида поддержали подругу. Илая была им за это благодарна.

День: третье августа
Фигура: пешка B7
Ход: без хода
Официальная клетка: B7
Фактическое местоположение: B7
Огромный аррнак, свернувшийся на особо солнечном участке, чуть приподнял голову; однако, увидев, кто приближается вновь погрузился в ленивую дрему. Исполинские змеи не атаковали хийе практически никогда.
Хассаи, тем не менее, вежливо кивнул неразумному родичу, проходя мимо. Остановился невдалеке, чуть ссутулившись, оглядел пространство – нет, никого.
Молодой сеши с тоской вздохнул. У него все больше создавалось впечатление, что на разведку его отправляют просто чтобы он чем-то занялся, не чувствуя себя бесполезным… ну откуда враги могут взяться здесь? Да и с ролью разведчика шемма куда лучше справятся…
Тем не менее, он не спорил; двое хийе в группе были из старших ступеней, а командир… Чиама Хассаи побаивался, хотя не признавался в этом и самому себе. Постыдно для сына Тихого Народа бояться чужака… впрочем, Камие чужим был только внешне. Хассаи слышал, что Змей Сетонов не раз беседовал с ашари, и не сомневался в том, что это правда.
Еще раз оглядев порученную территорию, сеши бесшумно двинулся обратно. Без особой спешки, наслаждаясь лучами солнца, касающимися кожи и участков чешуи.

Киасс, склонившись над разложенным на земле широким поясом, пересчитал закрепленные на нем флаконы и недовольно покачал головой, шевельнув кончиком мощного хвоста. Слишком уж спешно они все собирались, никак не выходило приготовить еще лекарств на всякий случай… Строго говоря, запас был достаточным, но старый миаш всегда считал, что лечебных средств много не бывает.
– Вернулассь? – не поворачивая головы, спросил Киасс, и Кайши, издав легкое недовольное шипение, появилась рядом.
Эйфе заслуженно гордилась своим умением оставаться незамеченной, но целитель почему-то все время замечал ее приближение. Кайши логично считала, что это одно из умений, которые Тихий Народ обретает после второй линьки.
– Вссе недоволен лекарсствами? – она присела рядом. Четыре руки эйфе никогда не оставались без дела; сейчас две из них заново оплетали рукоять ножа.
– Мало, – коротко ответил Киасс.
– На четверых хватит.
– Может понадобитьсся другим.
Кайши промолчала: трату лекарств хийе на чужаков она считала пустым переводом добра, но миашу этого никогда не говорила – он бы в жизни не согласился.
– Где кьесс*? – сменила эйфе тему.
Киасс молча указал длинным когтем в сторону, и Кайши, бросив туда взгляд, с трудом различила фигуру Чиама. Лиа, сидевший абсолютно неподвижно, полностью сливался с травами и холмами, так, что даже глядя на него в упор, было трудно заметить.
И лишь подойдя к нему, эйфе поняла, почему Камие неподвижен – вокруг него собрались мелкие змеи, чье шипение сливалось в тихую, завораживающую мелодию, слышную только вблизи.
Змеи пели Чиаму Камие, и он полностью погрузился в музыку своих любимых созданий. Кэи и Хии свернулись у него на плечах, добавляя свои ноты в сплетаемую хозяевами трав мелодию.
Кайше с уважением покачала головой; вмешиваться сейчас не стоило, срочных новостей не было. Впрочем… она знала пение змей и могла определить, что они скоро закончат.
И действительно – через пару минут шипение стихло, перейдя в прощание; Чиам ласково проводил по спине каждой из змей, и она бесшумно исчезала в траве.
Лишь когда пропала последняя, Камие повернул голову к Кайше:
– Что видно?
– Я хорошо и далеко прошшла, – эйфе обошла командира и опустилась на землю перед ним. – На ссевере – какая-то мелкая группа, ссплошшь пушшистые и мохнатые. На юге – масстер къямай из твоего Дома, он ссозывает нейа.
Змей Сетонов едва заметно поморщился.
– Как будут сражатьсся?
Характерное шипение хийе в устах Чиама звучало абсолютно естественно.
– Не знаю, – призналась Кайше. – Не знакома.
Камие медленно кивнул.
– Хассаи?
– Еще не пришшел, кьесс. Обходит дозором. Мне кажется, – эйфе помедлила пару секунд, – он недоволен собой и малой ролью в отряде.
– Молод. Это есстесственно, – отозвался Чиам. Гибким змеиным движением поднялся; шемма вспорхнули в небо. – Переживет.

*Кьесс – буквально «командир», но хийе применяют только к своим или тем, кого считают своими.

День: четвертое августа
Фигура: слон C8
Ход: без хода
Официальная клетка: C8
Фактическое местоположение: D8

Земля холодила спину. Даже в жаркий августовский полдень, здесь, под пологом густо переплетенных ветвей, почва почти не прогревалась так, как это было бы даже на полянах.
Йель смотрел, как колышется над головой шатер листвы. Лиа видел десятки цветов: зеленый, коричневый, густо-синий и сероватый, пурпурный, изумрудный. Ветра не было, и лес замер, прохладный и тихий внизу, и прогретый солнцем - наверху.
Притихли наару. Т'Айлари чувствовал их, кого-то близко, кого-то чуть дальше; нейа уходили охотиться. Несколько зверьков сидели рядом, на задних лапках, и янтарные глаза любопытно блестели.
Короткий час - небольшая передышка в дороге на юг - подходил к концу.
Йель лежал неподвижно, раскинув руки и зарывшись пальцами в траву. Иногда лиа закрывал глаза, и тогда мир звуков становился ярче, отчетливей.
Молодой мастер къямай мог лежать так часами, слушая лес, его тихую музыку, дыхание. Это - успокаивало, дарило силы. Иногда, когда лиа забирался на равнины, то также падал посреди степи и вдыхал с наслаждением воздух, пахнущий травой и цветами, открытым небом и сухой землей. Равнины были дерзкими и яркими, лес - тихим и спокойным, как погруженный в себя мудрец.
На грудь лиа внезапно запрыгнул наару, тот самый, маленький и большеухий. Йель, улыбнувшись, провел ладонью по загривку нейа, пощекотал шерстку между крыльями. Наару заурчал, потом зевнул, обнажив острые, идущие в два ряда, зубы.
- Рьярема, - в задумчивости произнес Йель, - "большие уши". Нравится?
Наару легонько царапнул коготками рубаху на груди лиа. Т'Айлари хмыкнул. Потом сел, пересадив Рьярема к себе на колени, прикрыл глаза. В лесной тишине коротко, резко, взвился стук кастаньет - рваный ритм, бессмысленный для окружающих. Для всех, кроме наару. Йель прикрыл глаза, чувствуя скорее, нежели слыша, как шуршит под множеством лап трава, как хлопают крылья. Один, второй, третий - темношерстные маленькие нейа появлялись из кустов один за другим. Последним - появилось пол десятка наару, волочащих тушу какого-то небольшого, копытного зверька. Лиа сморщил нос: добыча была изодрана в клочья, кое-где белели кости. Наару умели сдерживать силу и агрессию только со своим создателем, и то - не всегда.
Раздалось дружное, громкое урчание. Йель вздохнул:
- Десять минут. А потом - идем дальше.
Наару кинулись к туше. Лиа же упал обратно на траву, прикрыл глаза.

Из ненаписанного дневника Йеля Т'Айлари
даты нет.
Дее-Рей, намьё, нашедший меня на берегу Чей Та, рассказывал потом, что все те четыре дня, проведенные без памяти, с жаром, я плакал и дергался, словно пытаясь от кого-то убежать. Старый лиа, живущий один, среди огромных мангровых деревьев, не знал, что делать с маленькими больным ребенком - только поил травяными отварами и просил Средоточие помочь. А еще - вешал над моей постелью костяные колокольчики и связки высушенных плодов катха - отгонял болезнь.
Когда я очнулся, то долго не мог вспомнить, что произошло - даже собственно имя казалось каким-то полу размытым образом, бессмысленным набором букв. Дее-Рей пытался узнать хоть что-то, но первые дни после болезни я молчал. Совсем. В конце концов намьё махнул рукой, решив, что маленький найденыш - сумасшедший.
Воспоминания начали возвращаться много позже; Дее-Рей решил оставить меня у себя, решив, что я ему не помешаю, и даже смогу помогать.
Я не говорил этому сутулому, маленькому лиа, с высоко забранными на затылке волосами, в которых стучали друг о друга маленькие ракушки, что вспомнил - хотя бы частично, что произошло.
Наверное, он понял все - потому что по ночам я снова плакал. Плакал - и пытался убежать. Дее-Рей будил меня и отвлекал заплаканного мальчишку огромными, синевато-зелеными жабами, которых звал, ритмично постукивая друг о друга двумя плоскими раковинами. Эти речные нейа, грузно переваливаясь через низкий порог дома, рассаживались вокруг постели, и по комнате разносилось их громкое и протяжное кваканье.
Это было смешно. Правда.
Я переставал плакать, и тогда Дее-Рей молча и вопросительно смотрел на меня; помню, что глаза у этого лиа были прозрачные, зеленоватые, как вода Чей Та. Я молчал, жмурился. Не хотел говорить, пусть даже намьё ничего не спрашивал. Мы вообще ни о чем не разговаривали, не считая коротких просьб старика – принести ему то, сделать это.
Он был первым лиа, после Неё и Светловолосого, которого я видел в своей жизни. Первым – и слишком не похожим на тех, кого я помнил. У Дее-Рея был крохотный, темный дом, прятавшийся среди мангровых деревьев, чуть выше их выступающих из воды корней. В нем было мало света, но – всегда сыро. Намьё ловил рыбу и раков, собирал водоросли – и, мне казалось в первые дни, ничем больше не жил. Только потом оказалось, что Дее-Рей умеет призывать к себе нейа, умеет создавать их. Еще – он играл на окарине, и ночью над спокойной водой Чей Та разносилась одинокая мелодия.
Лежа на узкой постели, подложив локоть под голову, я видел в проеме двери темную фигуре Дее-Рея – и каждый раз через некоторое время я начинал видеть совсем другое...

День: пятое августа
Фигура: Ферзь d8
Ход: без хода
Официальная клетка: d8
Фактическое местоположение: d8

(Соуль, Дарки, Визет, Нортвульф, я)

Встреча проходила в сердце дерева, которое пыталось дотянуться до облаков кроной. Она должна был начаться только через час, но Таану Оневи пришел раньше. Он ходил вдоль овального стола, напоминавшего причудливый пень, неясно как выращенный в центре просторного дупла, мимо крепких, но изящных стульев, к которым приложили руку мастера Дома Фэньлинь. На лице видящего присутствовало задумчиво-обеспекоенное выражение. Он не скрывал, что ему не нравиться все, что происходит. И даже те слова опоры управления и Тигра-властителя. Конечно, все это было необходимым…
По пятам за Таану следовал серый шойо.
- Еще никого нет. Вы решили поразмышлять над нашей судьбой в одиночестве? - в голосе Госпожи Дома Нариачи слышался едва уловимый смех.
Фэйли Кена легко, бабочкой, перешагнула порог зала. От плеча к плечу лиа метнулась золотистая ляри, запуталась лапками в волосах Кена.
- Ясного дня, эй-раан Оневи.
- И вам, - лаконично ответил видящий Дома Амар. – Вы – тоже?
- В тишине - мысли четче, - Фэали повела плечами, и чуть дрогнули за спиной светло-золотые птичьи крылья.
- Я жду, когда придет Аннатар, - признался Оневи и опустился на предназначенное ему место, кивнул лиа на её. – Я рад, что Дом Нариачи представляете вы.
- Эй-раан Реджине... - протянула Кена, мягко опустившись на край своего стула, - многое из того, что он говорил о Пришедших с Запада, оправдалось, - она покачала головой, потом - приподняла уголки губ, - мне приятно слышать ваши слова.
Таану Оневи улыбнулся ей в ответ, отточено-остро и дипломатично. Шойо запрыгнул к видящему на колени и тот опустил тонкую руку с потертыми пальцами на пушистую спину, погладил. Пальцы выдавали Таану – мозолистые и сильные. Они отнюдь не сочетались с выражением глаз и какой-то бесшабашной молодостью.
- Говоря от сердца, я рад, что этот совет не превратился в Совет Домов. На нем у нас никогда не получалось придти к соглашению.
- Война меняет правила, - Фэали смотрела несколько мгновений куда-то поверх плеча Таану, потом перевела взгляд на него, - здесь придется отставить в сторону все то, что мешало нам раньше.
Золотистый и тонкий хвост ляо-лаири, свернувшейся на плече у лиа, свесился вниз, раскачиваясь будто в такт словам Кена. Сидевший на коленях Таану шойо положил на стол крохотные лапы и застыл, гипнотизируя ляри взглядом.
- Надеюсь, это поняли не только вы и я.
Больше ничего Таану Оневи сказать не успел. Шойо запрыгнул на стол, а в следующий прыжок – оказался уже возле Фэали, обхватывая лапами ее зверька. Ляри испуганно заверещала, захлопала крыльями, поднимаясь в воздух - вместе с шойо. Фэали попыталась поймать обоих нейа. Шойо утробно заурчал, не собираясь отпускать добычу.
- На место! – повысил голос Таану, но шойо не услышал. Видящий Дома Амар поднялся, затем быстро обошел стол; на мгновение лиа даже выглядел сердитым. – На место.
Кена прижала ладонь к лицу, тихо кашлянула несколько раз. Ляри с висящим на ней шойо парила над головами лиа, много выше, чем смог бы дотянуться Таану, теперь уже сердито вереща на весь зал и пытаясь стряхнуть маленького кота с себя. Оневи подставил руки и коротко повторил свои слова – тогда шойо расцепил лапы и по-хозяйски упал в ладони лиа.
- Прошу прощения, - отточено извинился видящий.
Фэали поймала на запястье ляо-лаири, пригладила взъерошенную золотистую шерстку зверька. Улыбнулась.
- Будем надеяться, что наш совет не закончится также.
- Я тоже, но примета выглядит не лучшей.
Нариачи по-птичьи склонила голову на бок, продолжая поглаживать метнувшуюся к её плечу сердито урчащую ляри.
- Нельзя не верить тому, что говорит Видящий. Но - разве все в нашей жизни - приметы?
Таану Оневи ответил улыбкой и немного склонил голову набок, поглаживая прижавшегося к его плечу шойо. Яркая косичка хлестнула видящего по щеке, и зверек ударил по цветастым ниткам лапой. Некоторые из знакомых Таану шутили, что косичку он заплетает именно для того, чтобы его шайо не было скучно. Фэали Кена тоже ответила улыбкой - легкой, едва-едва уловимой, как весенний ветер, дующий со стороны степей. Лиа обернулась в сторону просторной арки входа, словно ожидала, что в ней сейчас должен кто-то появиться. Ожидания оправдались - потому что в арке возникла невысокая фигура, как всегда, закутанная в просторное одеяние. Гладкая черная лента не давала волосам спадать на лицо; в глазах читалось обычное отрешенно-задумчивое выражение.
- Ясного дня и крепких корней, - тихо прозвучало обычное приветствие Дома Кереаль.
- Да пребудет с вами Средоточие, - эхом отозвался видящий Дома Амар, возвращаясь на свое место; он взглядом попросил шойо спрятаться под стул.
Кена легко повела рукой в приветственном жесте.
- Госпожа Тамаэ... ясного дня.
Черная Ветвь наклонила голову в ответ, бесшумно скользнула к отведенному ей месту, опустилась на стул, полуприкрыв глаза. Замерла - могло показаться, что Омия обратилась в статую из светлого дерева, подобно тем, которые создавали Чарующие. В зале Совета повисла тишина, чуть более напряженная, быть может, чем бывала раньше.

Сквозь широкий проем входной арки и более мелкие - естественных окон, косыми лучами падал солнечный свет, и доносились привычные звуки леса - шелест листвы, скрип ветвей, шорох ветра, голоса - Дом Совета стоял в центре Эаши, самого большого города лиа - и тихо здесь бывало очень редко. Таану Оневи молчал, он обернулся, когда в арке показался высокий и крепкий силуэт человека.
- Здравствуй, Аннатар.
В ответ прибывший из-за моря волшебник поприветствовал всех. Чем больше людей становилось в зале Совета, тем ярче начинали светиться парящие высоко, почти под самым сводом, небольшие шары, словно бы заполненные солнечным светом. Это была работа дома Нариачи, и отчего-то секрет создания этих светильников был в числе немногих, которые Плетельщики тщательно скрывали от других. Об этом ходило множество сплетен и слухов, но Нариачи предпочитали просто улыбаться, когда их спрашивали о причинах такой таинственности.
С одного плеча Фэали на другое перебежала ляри, тихо хлопнув маленькими крыльями.
- Быть может, совет начнется несколько раньше... Нас все больше, - Кена легко улыбнулась.
- Чем больше - тем лучше, не так ли? - послышалось от входа. Йерен Келай, легко шагнувший внутрь, улыбнулся всем собравшимся. - Ясного дня и яркого солнца!
- Я бы не стал так радоваться, - тихо ответил Таану. – Омия.
Тамаэ, подняв взгляд, едва заметно пожала плечами.
- Для радости любой лиа всегда может найти повод, - прозвучал тихий голос Фэали.
- Улыбнись. - негромко ответил видящий. Черная Ветвь с легким удивлением приподняла брови. – Красивые лиа должны улыбаться.
- Улыбки - к Лиете и Звезде Фэнлинь, - спокойно ответила Тамаэ. - Я предпочитаю работу.
- Заметьте, я работаю куда дольше вашего и больше, но не разучился улыбаться всегда.
- Мы разные, - констатировала очевидное Омия.
Аннатар обошел стол и встал позади Таану. Тот поднял голову, посмотрел волшебнику в глаза, потом кивнул. Они обменялись несколькими ничего не значащими фразами.
- Не столь сильно, как вы думаете. Посмотрите на себя как в зеркало, вглубь Средоточия, Омия.
Вновь едва заметное движение плеч.
- Неискренняя улыбка никому не нужна.
Таану Оневи немного подался вперед, подпирая ладонями капельку заостренный подбородок. Под столом зашуршал шойо.
- Верно. Чему вы обычно улыбаетесь?
Кена слушала этот диалог, откинувшись на тонкую и изящную спинку стула. На губах Нариачи была заметна легкая полуулыбка, словно Фэали разговор не то забавлял, не то это был след каких-то собственных мыслей крылатой лиа.
- Выполненной работе, - тихо отозвалась Тамаэ.
Келай, уже успевший занять свое место, нахмурился - он припомнил, чем именно занимается Черная Ветвь.
- Это дерево, как я помню, вы наблюдали за ним, - карие глаза видящего капельку расширились, в глубине зрачков вспыхнули восторг, восхищение, - этот зал тоже часть вашей работы, выполненной совершенно удивительно.
В середину разговора, как медведь в пчелиный улей, вломился громоподобный рёв. Помещение огласилось грохотом многопудовых шагов.
Бах-бах. Бах-бах.Бах-бах. И ещё один взрыв рёва - но уже тише. А потом вошла сама темнота.
Темнота была огромна и потому шла на четырёх лапах, осторожно принюхиваясь и оглядывая всех присутствующих, а рядом с ней шагал молодой на вид лиа-альранэ с глазами видавшего виды старика, которыми он нехотя, словно не видя перед собой никого, смотрел на окружающий мир.
Веалеен Теграэ, Тигр-Властитель Дома Камеда, тоже прибыл на совет чуть раньше. Ему не полагалось заставлять себя ждать - ведь по сути только что началось то, что Дом Камеда умел лучше всего и оттого так старался никогда не допускать.
Началась война.
Рангоор, чуть приподнявшись, грузно крякнул и уселся на пол, старческим взглядом окинув собравшихся и тяжело вздохнув.
- Ты прав, друг мой. Для тебя мы все ещё молоды... Ясного и крепких корней всем, - почти спокойно произнёс Веалеен. - И - острых листов и тонких шипов, ибо в них настала нужда.
Следующей за ними тенью внутрь вошла русоволосая лиа с ярко-фиолетовой косой. Она остановилась на пороге, обвела всех взглядом. Таану поднялся и почтительно поклонился опоре.
- Яркого солнца и вам, - ослепительно улыбнулся Келай всем вошедшим.
Омия по обыкновению тихо добавила свое приветствие. На колени к Черной Ветви запрыгнул с непринужденностью ребенка шойо. Тамаэ опустила взгляд на маленького зверька, бесстрастно провела тонкими пальцами по густой шерсти, потом вновь перевела взгляд на главу Камеда. Шойо свернулся у нее на руках клубком и заурчал.
Фэали поднялась, почтительно и изящно поклонилась - сначала ча'нэи, потом, чуть приподняв уголки губ, Тигру-Властителю.
- Веалеен, еще не все пришли, - повернулся и снова почтительно кивнул Таану,
Неподвижно и молчаливо стоявший Аннатар поклонился Тигру-властителю.
Главнокомандующий Нерален, Кассан очень изящно, но от этого не менее грубо выругался. Мысленно, конечно. Он пришел один из последних. Главнокомандующий пересадил небольшого пушистого зверька с шеи на прикрепленную к поясу ветвь.

- Имею честь приветствовать всех присутствующих и выразить скромную надежду, что наша встреча будет иметь положительный результат.
За словами Кассана, последовал поклон Тигру и опоре, кивок всем остальным.
Нареланец прошёл к своему месту и, сев и облокотившись лбом на сцепленные руки, углубился в размышления...
- Вижу, - Веалеен принял приветствия спокойно - как привык уже не первый год. Так было всегда - и что, в сущности, изменилось? Пока ничего... Пока. Но в воздухе, в сердцах, во взглядах витала беда - и скрыть её не было ни возможности, ни нужды.
- Боюсь, что нам теперь часто придётся ждать. Всё, что ясно - было ясно давно. Всё, что будет - в тумане, и много ответов нам неведомо. Теперь мы точно знаем, что прольётся кровь. Как много? Это решат наша доблесть и то, остались ли ещё среди пришельцев не ослепшие от корысти и власти.
- Дома будут оказывать всю возможную помощь, - ответил ему Оневи. – Некоторые еще не подошли. Похоже, за полвека, мы отвыкли воевать. Как быстро.
- А мы должны были привыкнуть? - усмехнулся Теграэ словам Оэеви. - Нет. Мы - мирный народ. Всегда были, всегда будем. Но, даже если мы не хотим и не приучены воевать, это - не доказательство неумения. Я слышал рассказы о них, - кивок в сторону Аннатара, впрочем, весьма холодный. - Пока они убивали друг друга, мы воевали с врагом, которого им сложно даже представить. Чудовищ, подобных Исказителям - видели ли они? Нет. Сражались ли с ними? Одерживали верх ценой жертв и лишений - нет. Их дух силён, но слеп, и даже лучшие из них не могут этого изменить... А если могут - война кончится малой кровью. Но - не будем зря тешить себя надеждами.
- Для нас техники были не меньшими чудовищами, Тигр-властитель, - спокойно ответил Аннатар, его голос был негромким и очень ровным, как у человека, привыкшего командовать не меньше, чем Господин Дома Камеда. Однако Аннатар не соревновался, не пытался переспорить – только делился тем, о чем думал.
Словно бы в ответ на слова Таану, в светлом проеме арки возникла еще одна фигура. Невысокий и молодой лиа в темно-синей одежде почтительно поклонился всем присутствующим - он был ниже по статусу всех, и, казалось, чувствует себя несколько неловко. Хотя по загорелому лицу Тэя Чайрэ, представителю дома Кемай, это было сложно понять.
- Свежего ветра всем, - у Тэя был негромкий, но достаточно твердый и чуть хрипловатый, словно просоленный морем, голос.
- Пусть Средоточие благословит речной флот, - обронил Таану, - и вас, Тэй.
Почти сразу же за учеником Советника штормов вошел Кейке Йамме, Крыло Солнца Дома Эриан. Он оглянулся, заметил опору и отступил слишком быстро. Оневи отметил его жесты про себя, словно зарубку на вечном дереве памяти.
- Я думаю, что не стоит говорить о противнике, основываясь на одних только слухах, дорогой коллега, - голос Кассана был негромок, но в тишине его было слышно хорошо. - И лично я вполне допускаю, что межвзглядовые конфликты могут быть гораздо страшнее межрасовых... И лучше переоценить соперника, чем проиграть из-за пренебрежительного к нему отношения. Я прекрасно понимаю, что не мне вас учить, но совет - он ведь для того и есть, чтобы каждый мог высказать своё мнение, не так ли?
- Не стоит делать ни того, ни другого. Первая задача - изучение.
С этими словами в зале появился Циэн Соаль; посланник Сетон вежливо поклонился всем, добавив подобающее приветствие.
- Теперь, все, Веалеен, - обратился к Тигру-властителю видящий Дома Амар.
- Хорошо, что все. И кстати, Кассан,"дорогой коллега"... Да, вижу, что кто-то из нас уже оценил соперника настолько по достоинству, что даже и говорит, как они, - снова улыбнулся Веалеен. - Впрочем, за это трудно осуждать. Лиа, который выучил их язык и одел их доспехи, всё равно остался лиа. Так что недооценивать их мы и правда не будем. Чем больше мы знаем о них, тем легче нам будет победить. И что же мы знаем?
Тигр-Властитель вопросительно оглядел каждого из собравшихся. Даже Рангоора, хотя тот желания говорить пока не изъявлял.
- Лучший способ познать противника - встать на его позицию. Некоторые речевые обороты, используемые нашими не слишком дружелюбными соседями, показались мне достаточно удобными, уж не обессудьте.
Таану поднял ладонь, прося немного внимания.
- Я был послом, который беседовал с ними. Я наблюдал их долгое время. Сейчас я не стану говорить о том, что они похожи на нас, так же, как мы, умеют плакать и радоваться. Так же как мы, пришедшие из-за моря, женятся и рожают детей. Они умеют улыбаться солнцу, подставлять ветру лицо. Они не чужды подниманию красоты. Некоторые из них, даже повзрослев, остаются искренне и чисты, словно дети. Но у большинства пришедших-из-за-моря все чувства гаснут перед желанием выживать.
Он сделал небольшую паузу.

- Мы научились выживать рядом с лесом, в его сердце. Даже не столько выживать, сколько жить рядом, оставаться едиными. Это наш путь. Их путь – повелевать, - Оневи опустил ладонь. Он положил руки на стол и продолжить говорить. – Мы родились и учились жить рядом. Они родились и учились покорять бывшее рядом с ними. Наши дороги – разные. Это никому не нужно объяснять. Чужеземцы превосходят нас в грубой силе, но мы лучше знаем законы природы.
- Мы знаем, что они не связаны с землей, даже своей, - дополнил Соаль. - Мы знаем, что у них не так давно завершилась междоусобная война - у них нет единства. На это стоит рассчитывать - это уязвимое место.
- Все верно. Но то, что у них нет связи с землей, значит и то, что они не ощущают ее боли. Они разрывают почву, спиливают, сжигают деревья. Я хочу объяснить вам, что они не станут воевать по нашим законам.
- Они будут уничтожать, - негромко завершил Аннатар. – Как уничтожали северян.
- Значит, эта война будет такой же, как война с найрити, - подала голоса Кена. Лиа посмотрела на Аннатара, - пришедшие с запада не пошли на мир тогда, когда была возможность, то не пойдут и сейчас, да? Вам – лучше знать. Это так? Если да, то – война до конца.
- Наша война завершилась, когда исчез наш король, - ответил Реджине.
Фэали слегка повела тонкими запястьями.
- Но сейчас – мы этого не сможем сделать, ведь так? – теперь она смотрела на Тигра-Властителя.
- Верно, Веалеен не исчезнет, - произнес Таану, - но не все пришедшие из-за моря безумны. Мы пытались заставить их одуматься.
- Исчезать я и правда не намерен... - Веалеен скрестил руки на груди. - Не думаю, что, просто оставшись без меня, вы сумеете закончить войну. А что до безумия... Они не безумны. Они боятся. Боятся остаться одни наедине с миром. Боятся, что мы можем сами напасть на них. Привыкнув забирать и заставлять служить всё, что их окружает, они не понимают, как можно поступать иначе. Если этого не делают они - это делают с ними. И потом... они считают, что их вера, их божество оправдает подобное. А значит, в своих глазах они чисты, даже когда убивают лиа и нейа. А мы для них - враги, даже когда просто защищаем свою землю. С этим трудно будет что-то поделать, силой ли клинков и листьев или же силой слова.
- У них есть одна уже упомянутая сила, - заметил Соаль, - они не будут жалеть землю. Это неприменимо для нас, но они не остановятся. А значит - сами военные действия стоит свести к минимуму.
- А что тогда делать? - удивился Йерен.
- Найти слабую точку и сокрушить их разум. Заставить бежать и не возвращаться.
- Командиры. В любой войне есть те, кто идут и те, кто ведут, - подал громкий, ревущий голос Рангоор. - Найрити могли искажать множество лиа и нейа. Без них самих искажённые не были армией, не были опасны - они были несчастными, которых изуродовали мерзавцы ради своей выгоды. Так и здесь. Уничтожить тех, кто направляет - победить. Убедить тех, кто направляет - победить. Убедить половину - значит дать им повод сцепиться друг с другом. Это тоже победа. Они - не чудовища. Их жаль. Но жалость не должна туманить разум, когда перед ним враг.
- Сейчас из-за сезона штормов, они потеряли связь с родиной, - заметил Аннатар.
- Они напуганы, - продолжил Таану. – Если загнать зверя в ущелье и угрожать ему, он будет сражаться, пока не опрокинет охотника или не умрет. Если не будет тех, кому командовать, именно такими нейа будут чувствовать себя те, кто останется. Нейа, загнанными в ущелье. Которым некуда отступать.
Оневи говорил достаточно громко, чтобы его услышали, но не повышал голоса. Он напоминал слишком молодого лиа, который хотел казаться взрослым, однако им не был – и все присутствовавшие в зале это знали. Он воевал с найрити задолго до завершения войны, многих потерял, был назван героем…
- Мы можем убить всех их, как поступили с найрити, Веалеен, - обратился к Тигру-властителю видящий Дома Амар, - но они не чужды нам, как были чужды – найрити. Ранггор говорит верно, уничтожив командующих, мы победим. Но оставшиеся тоже не должны погибнуть. Их дети могут вырасти врагами, но я чувствую…
Мерцание паривших под сводами зала шаров укрывало половину лица Таану Оневи полупрозрачной и золотистой маской. Его речь стала короче и четче, каждое слово видящий Дома Амар отделял одно от другого, а предложения отставлял на ширину ладони, чтобы их смысл не ускользнул от слушателей.
- Что это не будет правильным. Это мой дар от Средоточия, ощущать. Он получен дорогой ценой. Пока мы и пришедшие-из-за-океана враги, как угрожающие стоянке цей-ин таакъены, но когда мы начнем вести войну так, как поступали с найрити, убьем первого ребенка, как поступали с детьми найрити, сами станем для пришедших из-за-моря Исказителями. И тогда ничего нельзя будет исправить и ограничиться командирами. Мы знаем природу. Они – нет. Она дает нам возможность, удивительно чудо сражаться так, чтобы оберегать тех, кто должен жить, и убивать тех, кто должен умереть. Дом Кемай это моря и реки. Дом Эриан это небо, в которых гудят чужие авионы. Дом Нариачи, это равнины, по которым ступают машины пришедших из-за моря. Осталось направить нашу силу.