Таль молча и стремительно поднялась на палубу - уже наступила ночь, луна не успела взойти и только фонари разгоняли темноту. Так же молча капитан сбежала с трапа.
Лис, решивший следовать за ней до конца, даже вздумай она сейчас дойти до самого Веалеена, понял - не сразу, постепенно, - что если ему, бывшему технику, "шестереночнику", беглецу, а с недавних пор - лиа, придется по камешку разнести Ясный, едва восстановленный, должно быть, после трагедии, и всё для того, чтобы вытащить оттуда Лая...
То разнесет, по камешку, и ни перед чем не остановится.
Чёрный на ходу оправил оружейный пояс и застегнул ворот рубахи, придавая облику хотя бы примерную презентабельность.
- Что ты собираешься ему говорить? - спросил он, не замедляя шага.
Таль не сбавляла шага.
- Не знаю, - было видно, как сжались и разжались ладони лиа. А потом Сейней пошла еще быстрей, - не знаю, Крис. Не знаю.
Послышалось приглушенное шипение.
- Просить о помощи смысла нет. За одним разведчиком пойдут только психи. Их у тебя, правда, полный корабль, - Чёрный тихонько фыркнул. - Проси увольнительную. И пойдём выручать Аалая. Сами.
Таль молча кивнула. Ускорив шаг, с ней поравнялся младший следопыт.
- Адмирал, мы… мы…
- Я знаю. Все. Успокойся. Плечо болит?
Мальчишка замотал головой – хотя наверняка ведь врал.
А до дома Совета они почти добежали; темное здание отсвечивало лишь редкими золотистыми проемами окон.
Плохо, скверно было то, что никакого плана сейчас - и не придумаешь. Может ли Советник не пустить Таль? Кто его знает... впрочем, ее разве удержишь. Однако на носу война. С какими силами они отправятся в Ясный? Вчетвером?.. Усмешка, до того горькая, что сводила скулы, сама собой выползла на лицо Лиса, обычно смуглое, а теперь - бледное, словно никогда и не загоравшее. Даже в темноте было заметно.
Таль взлетела по ступенькам, рванула тяжелую дверь – мореное, просоленное дерево – на себя, кинулась внутрь. Коридора дома Совета и, одновременно, штаба флота Шэн-лие днем были полны лиа, но сейчас, вечером, фонари были погашены, и по коридорам гуляла тишина и пустота. А несколько случайно встреченных моряков отпрянули в стороны – уж слишком… странной была компания, стремительно шагающая по коридорам.
И, уж конечно, адмирал не стала церемониться с дверью, ведущей в приемную комнату своего дядюшки… главнокомандующего и Советника Штормов. Резко потянула створу на себя, ворвалась – встрепанная, босая, отчаянно-злая и… испуганная. Лассе пропустил за ней и Кристофа, и Раэй Ли, сам вошел последним. Он, должно быть, был тут наименее полезен сейчас - и до безумия не хотел уходить.
В кабинете уже был один посетитель – высокий, темноволосый лиа. Ликке, следопыт из отряда Аалая. Он стоял возле стола, тяжело опершись рукой о край; тоже – ранен?
На звук открывающейся двери и он, и Советник Шторма обернулись. Последний хотел что-то сказать, но Таль рванула вперед, ухватила высокого следопыта за одежду, встряхнула, глядя снизу вверх.
- Как, как вы могли не суметь вернуться?
- Сейней… - главнокомандующий, грузный, тяжелый, приподнялся с кресла. Племянница не обратила на него внимания, вновь и вновь встряхивая, как озверевший нейа, Ликке. Тот не делал попыток вырваться.
Ладонь Криса, отчего-то остро пахнущая озоном, легла на плечо Таль, сжала, с неожиданной силой заставила отступить.
- Советник, от имени своего капитана прошу прощения за поздний визит, - сказал Чёрный с явным напряжением в голосе. Плеча Сейней он отпускать не спешил.
- Но дело наше - срочное.
А Таль – уронила на ладонь Черного свою руку, сжала и прошипела:
- Отпусти.
Чародей перестал давить плечо Таль клещами, но руки не снял. Во всяком случае, сразу.

- Адмирал… - негромко проговорил следопыт. Он смотрел на Таль устало и… отчаянно виновато, - у меня на руках оказалось двое раненых. Я не знаю, выживет ли моя сестра. И мы тогда пытались вернуться.
Ликке на мгновение замолчал.
- Мы никогда бы не бросили…
Сейней тихо выдохнула, разжала пальцы на ладони Кристофа. Вновь вздохнула.
- Я… Прости. Прости, Ликке.
Нарьен, все еще молчащий, опустился обратно в кресло; Таль перевела на своего дядю взгляд.
- Тебе – рассказали?
Тот кивнул.
- Да. Успели.
- Я… должна отправиться в Ясный.
- Нет.
Адмирал зашипела разъяренным шойо.
- Почему нет? - голос Лиса был тихим и... обреченным.
- Советник, при всём уважении...вы понимаете, что если вы прикажете команде Наамея оставаться в порту, а Таль - поднимать паруса, послушаются отнюдь не вас? - Чёрный был предельно, убийственно вежлив, вкладывая в свои слова весь аристократический яд любезности, накопленный его родом за многие века.
- И что, если вы пытаетесь задержать адмирала Таль, это будет... мягко скажем суровым испытанием для боевого духа бойцов флота? Ну и, дабы соблюсти всё: понимаете ли вы, Советник, что она не оставит там своего чел... лиа?
- А вы понимаете, эй-раан Кристоф, что я не могу позволить себе – в случае неудачи, не дай Средоточие, лишится адмирала флота и – напомню – своей племянницы, - на Черного глянули из-под густых бровей, покачали головой. – Я прекрасно знаю, что у капитана Таль команда подчиняется только капитану Таль. Но еще я знаю, что потеря адмирала, вдобавок к потере командира разведки – это куда как… болезненней для флота, чем адмирал, остающийся в Чареи.
Сейней оперлась ладонями о край стола, подалась вперед, зло глядя на Советника.
- Он жив. И ты не можешь… не можешь позволить мне сидеть сложа руки!
- И всем остальным - тоже, - каким необычным, чужим казалось лицо рыжего, когда на нем не было улыбки. - Вы ведь не запрете нас всех у себя в кладовой, верно? Мы... все равно за ним вернемся.
Он помолчал несколько секунд и добавил:
- Мы ведь могли и вовсе сюда не прийти, чтобы спрашивать разрешения. Разве от вас никогда не зависела чужая жизнь?
- Эй-раан Советник, за безопасность вашей племянницы адмирала Таль отвечаю лично я, как помощник на «Наамее», - Кристоф чуть сдвинул брови и наклонил голову. - И, можете считать это изменой, но верен я также лично ей. Если она решит идти в Ясный за Аалаем - так тому и быть, я приложу все усилия, чтобы её желания осуществилось. Я верну её вам, Советник. В целости и сохранности.
В глазу под повязкой, крайне не вовремя зашевелились огненные черви. Мелкие, зубастые твари, они вонзили свои клыки в его зрачок, разорвав голову тысячей игл боли. Крис даже не поморщился, единственным глазом глядя на Советника Штормов.
Тот кинул на обоих мужчин по короткому, пристальному взгляду – и мелькнуло в темных глазах старого лиа что-то очень похожее на уважение. Пусть даже т’Еро очень хотелось придушить обоих. А долгий же взгляд, еще более пристальный - достался Сейней. Капитан глаз не отвела, вскинула подбородок.
- Ты себе подобрала хорошую команду… - наконец проговорил Нарьен. – Никакого уважения к чинам и командованию.
- Все в меня.
- Таль… Запереть я тебя не могу. Ты знаешь. Скажу «нет» - и разразится такая буря, по всех смыслах, что шторм у Ясного покажется глупой затеей. Но я прошу тебя – просто подумать еще раз.

Светловолосая лиа подалась вперед.
- Я подумала. Я подумала тысячи раз за это время, - негромко, и даже – тихо, проговорила Таль. Но в голосе звучал металл, - и, если хочешь, вернувшись – а я вернусь! мы – вернемся! – я подам прошение о разжаловании. Будем все вместе доки чистить. Идет?
- Дружба – важней флота и Шэн-лие, Сейней? – так же тихо спросил племянницу Нарьен. Лиа выпрямилась, зло сощурилась и ничего не ответила.
- Не важней, эй-раан Советник, - ответил вместо неё Кристоф. - Но иногда бывает так, что если предать её, это станет началом конца для всего остального.
Старый лиа поднял на мага взгляд.
- Ты отвечаешь за неё головой, Черный.
И что-то читалось в темных, видевших гибель близких и друзей, глазах, что давало понять - случись что, и Нарьен пойдет хоть на край света, хоть за край, чтобы найти того, кто не сдержит слова.
- Естественно, - кивнул маг.
- Спасибо вам, Советник, - едва слышно добавил рыжий.
Тот едва заметно кивнул.
- Мы отправимся немедленно, - проговорила Таль, глядя на Советника. Показалось или нет, но в голосе маленького адмирала мелькнула странная угроза. Словно Сейней говорила: и только попробуй нас остановить.
Молчавшие до этого следопыты вскинулись.
- Мы с вами, - Ликке сжал ладони в кулаки, - мы... не можем оставаться здесь, капитан. Таль... поймите.
- Конечно, вы с нами, -Крис явственно фыркнул. - Не абордажем же целый город брать с одним-то «Наамеем». А вы хоть местность вокруг изучили.
Раэй Ли неуверенно кивнул.
Таль отошла от стола Советника, направилась к двери, коротко махнув остальным за собой.
- Будь осторожна, - негромко произнес старый лиа вслед племяннице. Та дернула плечом:
- Мы вернемся. Идемте.
И первой вышла в коридор - собранная, отчаянно-злая, готовая в любой момент ринуться вперед. Вздохнув, Лассе вышел следом - большие пальцы заправлены за пояс, ссутулены широкие плечи, но в глазах все та же решительность.
До середины коридора Сейней прошла молча. Потом обернулась, не остановившись, через плечо и нашла взглядом старшего из следопытов:
- Ликке, что... с вашим? С теми, кто ранен?
У него на лице мелькнула болезненная гримаса.
- Плохо. Вернее...Антэй все же лучше, но Инари сказал, что не знает - справится ли моя сестра, - следопыт выдохнул, замолчал на пол десятка секунд, - я... пока шел сюда, попросил еще нескольких лекарей... помочь.
Таль вскинула руку к лицу, потерла висок.
- Хорошо... вернее. Плохо! - она тихо зарычала, - как вас смогли обнаружить?
- Я не Шепчущий... - качнул головой следопыт. Раэй Ли, шедший рядом, поднял взгляд от пола:
- Никто из нас не понял. Не заметил.
- Просто расскажи, что произошло.
Следопыты переглянулись.
- Мы подошли к Ясному еще до рассвета. Стоял туман, и... там корабли на входе в бухту. Мы их обошли, и... Аалай сказал, что нужно проверить, что внутри бухты. На всякий случай.
- Туман - был настоящий? - прервала Таль. Ликке кивнул.
- Да... По крайней мере, нам так казалось. А когда мы уже вошли в бухту, там появились железные лодки чужаков - три. Да, три. И море... - лиа замялся, явно не зная, как описать то, что случилось с морем. Подал голос мальчишка:
- В море будто бы... сеть кинули. Мы её с трудом прорвали, и то... когда командир начал отвлекать чужаков. А потом они начали стрелять, и...

Лассе поморщился.
- Ужасно, - проговорил он. - Но... Кристоф, как думаешь - похоже это на магию? Вроде по твоей части. Сеть на море, туман...
- Магия, - кивнул тот. - Туман я и сам поднять могу, а уж почувствовать, если в него кто-то войдёт и подавно. Сеть же...не знаю такого заклинания, но если подумать и постараться - можно сделать.
- Хреново нам будет, - честно сказал Лис, - против магов-то. Кто знает, сколько их там. Есть план?
- Добрать до Ясного как можно быстрей, - огласила первый пункт Таль. - И... незаметней. Хотя, боюсь, что и с нейа, и с силой Криса мы будем заметны.
- Они нас вряд ли ждут... - тихонько заметил Раэй Ли. Адмирал дернула плечом:
- Вас тоже не ждали, - слова прозвучали резковато, и мальчишка опустил голову. Ликке опустил ладонь ему на плечо и негромко, но как-то... зло заметил:
- Адмирал, простите, мы... действительно виноваты, наверное, в том, что произошло. Но вот сейчас винить - не время.
Голос лиа звучал твердо. И последствий своеволия он явно не боялся.
- Силу, предположим, можно спрятать, - Кристф дёрнул себя за ус. - Это не так сложно, как кажется. Но тогда я и помочь смогу разве что шпагой и кинжалом.
- Тогда придется - ими. Добираться... - Таль на мгновение прикрыла глаза, выругалась - тихо и зло, - добираться будем на нейа. Нужно пять. Нет... шесть.
- Добираться, лучше на «Наамее», - не согласился Крис. - И остановиться на определённом расстоянии от Ясного. А вот потом уже на нейа.
- Готовить долго. Крис, это... несколько часов точно.
- Зато потом, в случае чего отбиться сможем. Кроме того, готовить корабль не так долго, как тебе кажется. Собственно, собрать команду, развернуть паруса, ну или направить эштар... мы последние два дня в состоянии боевой готовности.
- Кристоф, не учи меня! - едва не рявкнула на мага Таль.
- Хватит, - тихо заметил Лис. - Это не дело, спорить в такую минуту. И злиться друг на друга тоже. Сейней... ты ведь понимаешь.
Таль вновь вскинула ладонь к глазам, выдохнула. Лиа молчала долго...
- Да. Ты прав, Лис, - адмирал подняла на рыжего глаза; потом посмотрела на Кристофа, следопытов, - простите меня... Идемте, нам нужно спешить.
- Я за командой в город, а вы разберитесь с кораблём, - маг отчего-то опять принялся время от времени потирать повязку. - Устроит, капитан?
Сейней кивнула, толкнула дверь на улицу. Уже наступила ночь, над морем взошла луна - налитая бледным золотом, большая, она покачивалась над горизонтом в окружении россыпи звезд. Со стороны порта тянул ночной бриз.
- Крис, ищи только самых... нужных. Кого не найдешь сразу - не ищи; нам и трети команды хватит.
- Капитан Таль... - подал голос старший из следопытов, - мы можем помочь эй-раану Черному.
Сейней обернулась через плечо, качнула головой:
- Нет. Вы... улицу Зеленых раковин наверняка знаете. Там живет эй-раан Шекка - он один из лучших лекарей. Двухэтажный дом с большим крыльцом. Не пропустите. Скажете - что от меня. И отведете к своим.
Ликке коротко кивнул:
- Спасибо.
Ухватив за руку Раэй Ли, следопыт потащил мальчишку вниз по улице.
Лис, несмотря на то, что особенного холода не чувствовалось, поежился, обняв себя руками за плечи.
- Сейней, - тихо позвал он, - знаешь... я боюсь за него. Я уже очень давно ни за кого не боялся и не переживал. А теперь вот... - рыжий помолчал. - Бесполезное чувство.
Таль обернулась через плечо.
- Мы... вытащим его, Лис, - капитан посмотрела на свои ладони, резко сжала их в кулаки, - если нет...
Она тряхнула головой.
- Вытащим.
Голос лиа предательски дрогнул.

- Правильно, - кивнул Лассе. - Никаких "если". Черт, как я не хочу обратно в Ясный...
- Там так плохо? - Таль сунула ладони за широкий пояс и кивнула, - пойдем? Надо спешить.
- Когда я был там неподалеку, - Лис зашагал за ней, держась на небольшом расстоянии, - там творилась сплошная разруха, ну, после сама знаешь чего. А еще - там мои бывшие... то есть... те, от кого я уходил в Шэн-лие. Не слишком приятно. А зная, что Лай у них... - он вздрогнул непроизвольно.
Таль передернула плечами.
- Что... что твои бывшие делают с пленными, Лис?
Мужчина задумчиво взлохматил волосы на затылке, цвета меди, казавшиеся совсем темными вечером.
- Как бы так... ну... разное, - прозвучало это ужасно, и Лис поспешил поправиться: - Нет, бывает так, что ничего особенного! То есть, вообще ничего - сажают куда-нибудь в отдельную комнату, запирают, кормят прилично. Но бывают разные люди. Убивать вряд ли станут, пленные ценны... могут покалечить.
Сейней выдохнула, потом негромко, но зло выругалась.
- Средоточие... Надеюсь, что Лаю повезло, и в Ясном - "ничего особенного", - адмирал обернулась к рыжему, кривовато улыбнулась. И тихо добавила, - бояться - глупо. Но я очень боюсь.
- И я. А бояться - не только глупо, если бы было так - это было бы еще не страшно. Бояться, к сожалению, бесполезно. Одна моя знакомая говорила, что вместо того, чтоб бояться, надо злиться. И вот тогда ситуация меняется, - Лис вздохнул. - Но я пока не могу разозлиться. Какая жалость.
- А я и злюсь, и боюсь. И даже не знаю, чего больше, - адмирал пнула случайно подвернувшийся под босую ногу камешек, - только злюсь я... Плохо я злюсь.
Рыжий несколько нерешительно, даже робко протянул руку и погладил Таль по плечу:
- Сейчас и не надо, чтобы хорошо. Вот когда прибудем...
- Когда прибудем... - эхом повторила Таль, - ох... Знаешь, когда мы вытащим Ланне - я его запру на месяц у себя в доме, и дальше порога пускать не буду.
Шутка вышла слабой, натянутой.
- Запрешь его, как же, - Лассе фыркнул. - Разве что, придется его связать - и тогда он просто попадет из одного плена в другой. Бедняга. Но я почему-то думаю, что с ним все нормально. Хотя бы - пока.
- Зато я буду уверена, что ничего больше не случится, - Таль вскинула ладонь к лицу, остервенело потерла его, - будем верить, что это "пока" продержится до...
Лиа не договорила. Отняв руку от лица, она резко развернулась к рыжему:
- Лис! Мы... нам нельзя идти в Ясный через бухту!
Тот остолбенело замер на месте.
- Та-ак... Нет, я примерно догадываюсь, отчего, но - какие у нас варианты, Таль? - он развел руками. - Если бы мы могли полететь. Но мы же не можем.
- Пойти... по берегу? Высадиться в стороне от Ясного, пойти по суше - не думаю, что они контролируют все подступы к городу! Но через море - нас засекут, Лис, и... не нужно нам это. Совсем не нужно.
Глаза Сейней лихорадочно горели, и было видно, что лиа судорожно обдумывает план.
- Ясный ведь не выглядит с земли, как крепость? Как обычный город? Можно ведь войти с окраин, так? Рыжий?
- Когда я был неподалеку, было можно, - после некоторого раздумья ответил Лис. - Нас, вероятно, даже заметят не сразу, вздумай мы пройти по улочкам Ясного на манер его жителей. Но... я так многого себе не представляю! Как нам искать его там, где искать? Я с ума схожу, адмирал.
Ладонь Сейней обвилась вокруг пальцев рыжего, сжалась на мгновение - резко, сильно.
- Найдем. Ведь... Пленных держат в тюрьмах? Или... где? Лис, тебе ведь лучше знать.

Мужчина снова хотел пожать плечами - но слишком неопределенным, до отчаяния неопределенным был этот жест; так что он просто зажмурился на секунду, потом снова открыл глаза и сказал почти уверенно:
- Если игра идет по правилам, то да, в тюрьмах. Если же они ожидают, что за ним придут; да что там - если тюрьма не отстроена еще! - он может быть где угодно. В любом доме, в любом подвале. Впрочем... нет, прости, я преувеличиваю. Или тюрьма, или какая-нибудь управа, или - у кого-нибудь из военных чинов, что там размещаются.
Таль, отпустив руку Лассе, на мгновение прикрыла ладонью глаза. Помотала головой.
- Нет. Нет, вряд ли ждут... Наверное. Не знаю. Но, если ты прав, то нам нужно искать тюрьму. Штаб? Форт?
Капитан выдохнула, потом встряхнулась, как нейа и ускорила шаг.
- Но сначала - нам бы в город попасть...
Рыжий кивнул, и пошел следом - быстрее.
По крайней мере, они знают, что нужно в Ясный. Они смогут попатсь в город (Лис не сомневался - не мог позволить себе сомнений). Остальное - неважно, остальное потом, лишь бы не терять драгоценного времени...
Таль прошла молча с пол квартала; капитан нервничала, хмурилась и то сжимала, то разжимала ладони на широком ремне, охватывающем талию.
- Знаешь, Лис, - как-то нерешительно начала она, - я знаю, что пошла бы так за любым из своих. Но... одно дело знать, а другое дело - идти. Ланне, как же ты так-то...
- Он спас своих ребят. Дал им уйти. И я бы тоже так сделал, и ты, наверное, и Крис... А вышло так, что сделал это он и мы идем за ним. Послушай, неужели тебе не приходилось так - раньше? Или зря рассказывают, что нет переделок, в какие не попадала бы капитан Таль?
- Смеяться будешь? - искоса посмотрела Сейней, - хотя, что тут смеяться. Не приходилось. Многое было, но такого - ни разу.
Она помолчала.
- Только в Ясном - вам с Крисом придется... вызнавать все. Я слишком... странно говорю на чужом языке.
Рыжий усмехнулся.
- Ты что, думала, мы тебя отправим участвовать в переговорах? Ну уж нет! К тому же, не хватало подвергать опасности еще и тебя.
- Я буду молчать и стоять за вашими спинами, да, - Таль не особо весело улыбнулась. Помолчала, - Лис...? Спасибо, что пошел со мной.
Тот, смутившись, погладил ее по плечу - неловко и быстро.
- Это ты, это я. Кто бы я был, если б не пошел.
- Не знаю. Гадким кальмаром? - попыталась пошутить Сейней.
- Точно, - грустно признал Лис. - Со склизкими щупальцами.
Таль поднесла ладонь к подбородку и пошевелила пальцами, явно пытаясь изобразить эти самые, помянутые рыжим щупальца. Потом снова улыбнулась.
- Спасибо.
До причала, где стоял "Наамей", идти осталось едва ли больше пяти минут. Редкие моряки, попадавшиеся на пути, провожали Лиса и Таль удивленным взглядами - слишком уж странно смотрелись эти двое. Бриг тихо покачивался у деревянного причала, поскрипывал на ветру мачтами и снастями, и на взлетевшую по сходням Сейней та часть команды, что еще оставалась в такое позднее время на палубе, смотрела удивленно и встревоженно.
- Готовимся к отходу, - отчеканила лиа. И добавила, спустя пару секунд, - немедленно. У вас час.
Спорить с ней никто даже не попытался. Спрашивать, в чем дело - тоже. И хотя часа на подготовку корабля было мало, читалось что-то во взгляде Сейней такое, что давало четко понять - придется справиться.
Таль скрестила руки на груди, потом тихо выдохнула. Нахмурилась, словно что-то прикидывала, просчитывала...
- К той стороне залива Лей-Сари придем только утром... Хорошо, если в середине утра, а не к концу.

Рыжий, бродящий взад-вперед позади нее, озабоченно что-то бормоча себе под нос, остановился и взглянул на адмирала с каким-то мрачным выражением.
- Но утром... да что там, даже днем - мы и подойти к городу не сможем!
- Так мы... пойдем по земле, - задумчиво отозвалась Сейней, прищелкнула пальцами и заговорила быстрей, - на том берегу есть бухты, где можно спрятать "Наамея". Или даже оставим его на рейде, сами доберемся до берега и... войдем в город?
- Войдем... - Лис взъерошил волосы на затылке, - только это не слишком-то просто. Если Ясный уже атаковали однажды, его должны здорово охранять. Мы, в общем-то, легко сойдем за людей, но... - он красноречиво вытянул из длинных волос стебель фейра.
- Их можно спрятать... - Таль отвлеклась на десяток секунд от разговора, рявкнув на команду, чтобы ты пошевеливались. Вновь выдохнула, обернулась к Лису, - злая я, как... как найрино. Нельзя в таком настроении в море выходить. А то оно... поймает твое настроение. Быть готовым к бою - можно. А вот злиться... нельзя.
- Тогда успокойся, - просто ответил мужчина. - Посмотри на небо, и оно скажет тебе - Таль, случится то, что случится, и твоя злость ничего не изменит. И мы не будем спорить в этом случае с небом, ему, знаешь, виднее, - он подмигнул, пусть и не слишком весело.
Лиа послушно подняла глаза к темному, уже засыпанному звездами, небу. Оперлась ладонями о фальшборт, не отводя взгляд от ночного купола.
- И с небом не будем, и с морем. Знаешь, в Чареи... у моряков Чареи, тех, кто ходит в рейды в сторону Кайанга, традиция такая есть. Дурная она, традиция эта: праздновать в море каждый удачный абордаж. Отблагодарить море и Удачу за то, что они были благосклоны. А если нападут, пока ты празднуешь... ну, говорят - так и должно, значит, было случиться.
Тем временем, на пристани возникла и ширилась какая-то суматоха. Присмотревшись, можно было различить примерно два десятка лиа, выстроившихся в колонну по двое и маршевым темпом двигавшимся к Наамею. Возглавлял шествие, как можно было догадаться, Чёрный. Над его головой реяло импровизированное знамя, явно недавно бывшее чьей-то рубашкой. Неведомые умельцы, судя по всему, углём начертали на ткани весьма схематичный, но узнаваемый портрет Аалая и большую надпись "Держись, Ланне!". Чарейцы, судя по приветственным крикам, впечатлились.
Таль округлила глаза. Такого она явно не ожидала.
- Крис... внезапен...
- Но все-таки предсказуем, - Лис в изумлении качал головой. - Вот если бы они с Лаем поменялись местами, и спасать нужно было бы Кристофа... на знамени могло быть что угодно! А тут всего лишь портрет, причем лица.
- Зато теперь весь Чареи узнает о том, что случилось.... - пробормотала Сейней и сбежала по трапу навстречу Чёрному.
- Эй, Крис! Да ты, я смотрю, времени зря не терял!
- Так точно, мой капитан! - бодро отрапортовал маг. - Скоро ещё из квартала ортодоксов придут, посылку принесут.
И добавил, гораздо тише:
- Зато теперь твой дядя даже если передумает, ничего сделать не сможет. Весь город в курсе твоего героизма.
- Пусть нам весь город проставится, когда вернемся, - также тихо отозвалась Таль, - а что за посылка?
- Одежда, - лаконично пояснил Крис и повернулся к ожидающей на пирсе команде. - Так, ребята, не стоим, проходим и присоединяемся! Работы валом, корабль через полчаса должен быть готов!
Сейней хмыкнула, быстро взбежала обратно по трапу. За полчаса - не управятся, конечно, даже с учетом грозной команды Чёрного, про которого среди чарейских моряков слухи ходили разнообразные... Но - хотя бы поторопятся вдвойне.

День: шестое октября
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: B4 (Ясный)

Его не трогали… долго. Каменные стены и отсутствие окон не давали точно сказать, сколько прошло времени – но Аалай успел выспаться, основательно понервничать. Заскучать – но скука эта была выматывающей не потому, что она была – а потому, что строилась она на незнании и беспомощности.
Лиа измерял шагами всю небольшую комнату, пересчитал, казалось, все камни в стенной кладке, исцарапал ногтями столешницу. В конце концов, после бессонной – ночи? дня? сколько прошло времени? – Аалай принялся выдергивать из покрывала длинные нити и плести из них какой-то запутанный узор; чтобы хоть как-то отвлечь себя от изматывающего ожидания. Ныли запястья.
Под конец лиа заснул, свернувшись поверх истрепанного с одного края покрывала; сон был беспокойным, неровным, дерганным.
Проснулся Ланне от дурного сна: мутного, непонятного. Пересохли губы, хотелось пить; родившийся в море, проживший всю жизнь – у воды, Аалай, запертый сейчас в четырех стенах, чувствовал себя паршиво.
Вздохнув, лиа потер предплечьем глаз, сел на койке, привалившись к стене, поморгал, пытаясь прогнать сон. Кривовато ухмыльнулся, подумав, как жутковато сейчас выглядит. Потом, сделав пару глубоких вдохов и выдохнув, поднялся, принявшись прохаживаться по маленькой комнате, чувствуя прохладу пола босыми ногами. Присел, резко поднялся. Повел занывшими руками и, сцепив зубы, принялся разминаться – прыжки, увороты, перекаты.
Скрип открывающейся двери застал лиа посреди комнаты. Ланне отскочил к койке, замер, напряженный и встрепанный, в простейшей боевой стойке – из неё… если что! – было проще всего и отбиваться, и нападать.
- Доброе утро, - за спиной эльфа виднелась еще пара военных мундиров.
- Как быстро летит время, - тихо отозвался лиа, напряженно вглядываясь в Раирендара и военных за его спиной. И слегка попятился, уткнувшись в койку.
- Поговорим? - прислонился локтями к двери эльф.
- А у меня для вас подарок. Рен. – Аалай присел на край койки, вытянул босые ноги вперед и сплел лодыжки.
- Раирендар или капитан, Аалай.
- Первое слишком длинное, - лиа широко улыбнулся, потом аккуратно приподнял пальцами ворох нитей, лежащих поверх покрывала. Встряхнул, расправил и продемонстрировал эльфу тонкое плетение, складывающееся в причудливую – и немного кривоватую – паутинку. – Тюремное искусство народов Шэн-лие! Только для вас.
- Оставьте, - усмехнулся эльф, скрещивая руки на груди.
- А я старался… - глянул на него из-под ресниц пленный.
- Не страшно, - невпопад ответил Раирендар.
Лиа продолжал с улыбкой на него смотреть, чуть склонив голову на бок, сложив руки на острых коленях.
- Тот шторм, который обрушился на Ясный. Среди вас кто-то из магов?
Аалай округлил глаза.
- Меня в такие тайны не посвящали.
- Посвящали, - возразил ак-Дариан.
- Что будет нападение на Ясный с помощью воды и ветра, - приподнял одно плечо Ланне.
- Хорошо, кто?
Лиа выдернул еще несколько нитей из порядком обтрепанного края покрывала.
- Имя мага.
- А та девушка, что любезно занималась моими руками вчера – ваша родственница? Вы похожи. Хотя вы, на мой взгляд, куда прекрасней.
- Она полукровка. Назови.
- А-ааа… - протянул пленный, - вот оно как, – он растянул нити между пальцами, посмотрел сквозь них на Раирендара, - у вас тоже есть смешанные браки?
- Как звали мага или магов, которые нападали на Ясный?

- Они всегда приходят сами, их не зовут, - смотрел лиа с едва ощутимым вызовом.
- Назови их имена.
Пленный сделал вид, что занят нитяными узелками.
- Штаб?
- У меня скоро День Рождения, я имею право покапризничать.
Раирендар покачал головой:
- Имена.
- Рен… Раирендар, вы всерьез думали, что я вот вам сейчас так просто расскажу все, что знаю?
- Я думаю, что вы хотите жить.
- А еще пить, поесть нормально, помыться… - лиа замолчал на пол десятка секунд, - поцеловаться с вами и домой. Ну, и какое из этих моих желаний выполнимо?
- Ни одно, если станете молчать.
Аалай вздохнул, сел поудобней на койке.
- Вот я вам сейчас скажу. И может быть, даже вернусь домой. Поцелуй вы мне вряд ли подарите. А знаете, что я сделаю потом, когда вернусь? Найду камень побольше и пойду утоплюсь. Потому что предательства я сам себе не прощу.
- Преда-ательства... - протянул ак-Дариан.
Лиа дернул уголками губ, прислонился затылком к прохладному камню стены.
- Отвечать на все эти вопросы – предательство.
- Что такое предательство, Аалай?
- Вот я вам скажу, например, имя. А кто-нибудь из ваших ребята этого мага знал. И знает, что если его укусить за пятку… или ущипнуть ниже пояса, или еще что – он теряет силу и против него можно воевать, - лиа прикрыл глаза и говорил таким тоном, будто пытался объяснять что-то нерадивому ученику. Или – подражал кому-то.
Раирендар слушал.
- Ну и подкрадетесь вы в бою к этому самому магу, за задницу его ущипнете, - тут Ланне вздохнул, - и он силу свою потеряет. И вы его победите. А все потому, что я вам сказал его имя.
Пленный приподнял ресницы, кинул быстрый взгляд на эльфа.
- Такое объяснение вас устроит?
- Значит, маг был всего один?
- За задницу щипать можно только одного. С последствиями.
- Так один? Да или нет?
Лиа пожал плечами.
- Может быть.
- Аалай, мне может надоесть, а там с тобой никто не станет церемониться.
- Два. Один такой маленький, лысый, хромает на обе ноги и косит на левый глаз. Второй толстый и высокий, блондин, во-о-от с таким, - лиа показал, каким, - носом.
- Врешь.
- Про нос, между прочим, не вру.
Разговор в подобном духе длился еще несколько часов; лиа юлил, издевался, ехидничал, отпускал откровенно похабные шутки и на вопросы Раирендара – не отвечал. Но чем дольше затягивался диалог, чем выше поднималось невидимое в комнате солнце, тем слабее становилась едкость ответов пленного, тем чаще он предпочитал отмалчиваться. В какой-то момент лиа словно бы и вовсе пропустил мимо ушей очередной вопрос, откинулся спиной о стену и прикрыл глаза. Облизнул пересохшие губы и беззвучно вздохнул.
- Продолжай, Аалай.
- Я з-забыл… о чем вы там спрашивали? – уголки губ лиа слабо дрогнули, но в улыбку так и не сложились.
- Последний раз о времени пути ваших нейа от Ясного до Чареи.
- А… - протянул Ланне. И только. Раирендар улыбнулся, как лиса. Лиа поднял руку, приложил ладонь ко лбу и снова прикрыл глаза; болела голова и во рту пересохло.
- Хотите? - протянул ему флягу эльф.
- От этого вашего коньяка я сдохну прямо на месте, - вяло отозвался Аалай.
- Зато вода.
- Вода она такая… прозрачная, - уже откровенно тихо буркнул лиа. Сейчас ему хотелось сунуть голову в бадью с холодной водой и замолчать. Раирендар бросил ему флягу. Ланне – в силу рефлексов – дернулся в сторону и вскинул руку, но – слабо, устало. Скосил глаза на упавшую рядом на койку флягу.
- Возд…держусь.

- Как долго плыть? - повторил вопрос ак-Дариан. Лиа молча потер ладонью лицо и отвернулся от эльфа, прижавшись виском к прохладной стене. На вопрос Раирендара он так и не ответил, и замолчал надолго – прошло полчаса, затем еще пол… Пленный не шевелился, не то умудрившись заснуть, не то просто – не имея уже сил на разговоры. И желания.
- Как долго плыть? - снова прозвучал вопрос. Звякнула жесть - ак-Дариан пил из кувшина.
Лиа чуть повернул голову; посмотрел – не на эльфа, на кувшин в его руках.
- См…мотря… какие н-нейа… м-можно воды?
- В среднем? - Раирендар приподнял кувшин.
На осунувшемся, посеревшем лице следопыта отразилась злость; не то на ак-Дариана, не то на себя. Ланне скрестил перевязанные руки перед собой. Промолчал. На виске билась голубоватая жилка, и от лиа веяло усталость, болью, страхом, злостью… упрямством.
- Итак?
Лиа молчал пол десятка минут.
- День… - наконец хрипло выдавил он.
Ак-Дариан налил ему четверть стакана воды. Хватило бы ровно на два глотка. Пленный протянул здоровую ладонь вперед; пальцы дрожали. Эльф отдал следопыту стакан. Тот пил долго, мелкими, почти крохотными глотками. Потом, когда воды не осталось, собрал пальцами капли и приложил влажную ладонь ко лбу. Тихо выдохнул:
- П-проживу еще… пару часов.
- Продолжим тогда разговор, - прищурился Раирендар.
Лиа слабым жестом взвесил на ладони стакан, словно прикидывал… можно ли им запустить в ак-Дариана? Эльф ехидно улыбнулся.
Он поймал прицельно брошенный стакан и наполнил его наполовину.
- Сколько вас?
Лиа проследил за струёй воды, потер уже сухой ладонью виски. Прикрыл глаза:
- Нас? Много.
- Число?
Послышался усталый вздох. Потом лиа соскользнул по стене на койку, свернулся, прижав к себе раненую руку. Глянул на Раирендара снизу вверх покрасневшими глазами.
- Лиа? Спро…си у Средоточия…
- Твоих следопытов.
- Ш-шесть…
Эльф сел рядом и подвинул стакан в губам следопыта. Теперь глотки были поспешней.
- К-как нейа п-приручаешь…
- Опыт, - веско ответил эльф.
Ланне тихо, почти беззвучно хмыкнул. Спрятал лицо в сгибе локтя; было холодно, и чужое тепло – тепло врага, тянуло к себе. Лиа сжал ладонь, сильно, насколько смог. Замер неподвижно.
Раирендар поставил рядом с ним полный стакан, а кувшин - на пол и прошелся по маленькой комнате от стены до стены. За его спиной послышался тихий шорох; лиа, почти залпом выпив воду в стакане, пытался теперь дотянуть до кувшина. Пальцы не слушалась, но Ланне, сцепив зубы, все же справился с простой – но не для него сейчас – задачей. Прижал мокрый стакан к себе, вновь сел на койке. Выглядел лиа несколько лучше, чем еще час назад.
- Нужна вода, да?
Аалай кивнул. Намочив кончики пальцев, он провел ладонью по лицу, потом повторил это несколько раз.
- Как вам без неё – пару дней, мне – несколько часов.
- Я скажу принести еще.
Ланне смотрел на ак-Дариана долго, внимательно. Потом прикрыл на мгновение глаза и легко наклонил голову.
- Сп…пасибо. Это… гадко. Без воды, - в словах звучал опыт.
- Я понял, - ответил эльф и мельком улыбнулся.
Лиа задержал на нем взгляд еще на десяток секунд. Потом вновь наполнил стакан, мокрой ладонью провел по волосам, шее.
– Что… с моим мечом?
- Потом расскажу. Отдохни недолго, у меня есть дела.
Ланне недоверчиво повел плечами. Потом неожиданно поддел пальцем позабытое «тюремное искусство», приподнял над койкой.
- П-прости ещё раз, что кривовато в-вышло.
Эльф прихватил макраме с собой, когда уходил.

Маг из военного штаба прибыл в середине дня; его доставили одним из авионов – между центром и Ясным был налажен и такой способ связи. Мастер Исхен Шелендер, сухой и пожилой мужчина около пятидесяти лет, был известным ученым в области исследовании ментальной магии; практиком тоже был хорошим.
Он легко выбрался из авиона – сказывался опыт предыдущей войны, огляделся по сторонам. Шелендер был темноволос, подтянут и серьезен; свое дело он знал.
Его встретил комендант гарнизона. Немного усталый, бледный, заострились черты и так вытянутого лица, а пальцы окончательно стали напоминать паучьи лапы.
- Доброго дня, капитан ак-Дариан, - маг принял у пилота авиона свой небольшой чемодан, остро глянул на эльфа, - Исхен Шелендер. Впрочем, вас предупреждали.
- Я сам направил запрос, пойдемте.
В Ясном было довольно тихо, словно на море в преддверии шторма.
Маг последовал за ак-Дарианом; по сторонам он не оглядывался – видимо, уже бывал в городе.
Эльф, не задумываясь, направился в форт. Военные кутались в куртки - дуло с моря; ветер, седой и холодный, перебирал сухощавыми пальцами волосы.
В крепости ак-Дариан сразу поднялся на несколько этажей и остановился перед комнатой, в которой держали пленника.
Шелиндер остановился позади.
- Вы много с ним разговаривали? Что можете сказать по поводу этого лиа? – цветка фейра у менталиста не было видно, но, казалось, это его не волновало. Выучил язык сам?
- Очень закрытый, - мрачно улыбнулся эльф.
- Это не проблема, если вы имеете ввиду характер, - спокойно отозвался маг, - он кажется вам сильным духом человеком… простите, лиа?
Раирендар секунду помедлил, потом ответил твердо:
- Да.
- Ясно, - маг напоминал змею. Холодную, спокойную змею, сосредоточенную на одном деле. Темно-карие, блеклые глаза смотрели безучастно, - меня проинструктировали в штабе; однако я бы хотел услышать еще от вас – что именно мне нужно узнать?
Эльф молчаливо протянул основные вопросы, составленные магами гарнизона.
- Благодарю, - Исхен принял документ, указал подбородком на дверь, - вы будете присутствовать?
Голос – ровный, безэмоциональный.
Раирендар отрицательно покачал головой:
- Я не буду вам мешать.
- Хорошо, - слегка кивнул маг, - я могу приступить прямо сейчас.
Эльф наклонил голову.
- Прошу.

Когда открылась дверь, лежавший на койке пленный резко сел. Он впился глазами в появившегося на пороге незнакомого лиа… человека и нескольких военных в форме. От змеиного, внимательного и безразличного взгляда пожилого незнакомца Ланне поежился – едва, легко. Он напрягся; чувствовал, что в воздухе повисло предчувствие беды, угрозы…
- Доброго дня, - человек в темной одежде говорил на языке Шэн-лие. У него был странный акцент и нигде не выглядывал цветок Фейра. Пленный промолчал. Он сидел на краю койки, глядя исподлобья – напряженный, готовый в любой момент начать… драться? С тремя лиа… людьми. Четырьмя?
- Мне бы хотелось попросить вас не сопротивляться, - так же спокойно, словно беседа велась не в тюремной камере, продолжил Исхен. Маг изучающе смотрел на лиа, как на диковинного зверька.
«Чему?» - чуть было не спросил Аалай, но прикусил губу, сжал здоровую ладонь в кулак, напрягся еще сильней.
- Так будет лучше для вас, - человек четко выделял гласный, рубил согласные. Похоже говорили на севере Шэн-лие, там, где темнел острыми линиями горы. Ланне повел плечами, отбрасывая посторонние мысли. Изнутри поднимался страх, опутывал плечи, сжимал постепенно горло. Лиа вскинул глаза на человека. Взгляд был злой, загнанный. Шелиндер легко кивнул на пленного, и двое из выделенных ему военных двинулось вперед.

Когда прохладные пальцы коснулись висков, Аалай резко дернул головой, зашипел. Клацнул зубами и снова принялся вырываться из крепкого, стального захвата. Перед глазами плыло, во рту ощущался вкус крови из разбитой губы; в руках странного человека не было никаких инструментов, он сам выглядел старым, слабым… Но лиа ясно понимал – то, что его ждет, очень, очень страшно. Что? Нет ответа. Есть только тяжелая, горькая опасность, пропитавшая все в комнате, сжавшая сердце, пытающаяся коснуться шэа. Нельзя, нельзя…!
Маг покачал головой, глядя, как охрана скручивает пленного, вжимает его в койку, не давая даже шевельнуться. В темно-синих глазах лиа Исхен видел свое отражение; а еще – страх, злость, ярость, готовность идти до конца. Педантично поправив манжеты рубашки, менталист опустил пальцы на влажные виски пленного.

Плещет море. Вдох-выдох, вдох-выдох, накат-откат; синее, зеленое, фиолетовое, золотистое и белое на кромках волн. Нет ничего, кроме этого моря, и оно заполняет собой весь мир, заливает уши, глаза, горло, рвет легкие, превращает кровь в прозрачную воду, кости - в соль. И не уйти, не спастись, можно только бежать, бежать…

Ланне пытается вырваться; тонкий, худой лиа, он выкручивается из рук военных с силой, которую от него нельзя было ожидать, пытается уйти от касаний мага. Страх – подстегивает. Дыхание срывается от ударов, и в те секунды, пока пленный судорожно хватает ртом воздух, и перед глазами стоит красно-черная пелена, его вновь вжимают в койку, и вновь ложатся на виски холодные пальцы…

– За твое назначение, Лай!
Светлый росчерк силуэта, яркие глаза, улыбка, за которой хочется идти хоть до горизонта, хоть за его край. Имя, имя…
Нельзя! Не вспоминать! Забыть…!
Мир – смутный, странный, переплывающий из неба в землю, из лева – в право, из вверх в низ, перекрывает черная тень, рассекающая все на пополам, разбивающая на осколки. Звучат слова, они складываются в вопрос, и он словно тянет, словно вытаскивает из самых глубин образы, ответы, слова…
Нельзя!
Бежать…

- Сильный, зараза, - с неуловимой ноткой уважения успел заметить один из военных, прежде чем крепче сжать заломленные назад руки пленного. Тот молча дернулся, попытался мотнуть головой – но его держали, не давая пошевелиться.
Глаза мага были полу прикрыты, он изредка шевелил губами, словно что-то беззвучно спрашивая.

– Этой весной Сурьи-На изменил направление, - тонкий стилос мягко очерчивает линии на карте, - он пойдет вдоль берега здесь и повернет в верхней части залива, до Чареи почти не дойдет.
- Хорошо.
Аалай не успевает ничего сказать; мир крошится сухим хлебом, и Сурьи-На, ветер, дующий на изломе весны и лета, подхватывает крошки, уносит их – и не поймать, не удержать руками, ставшими в один миг неловкими, тяжелыми.
Вопрос звучит ударом хлыста, и Ланне прикрывается, пытаясь спрятаться, пытаясь сжать губы, не давая им предательски заговорить – самим, без его желания!
… апельсиновый сад, где урожай собирают четыре раза за год… мальчишкой Аалай забирался в самую глубь, сидел на ветках, положив на колени…
… направления годовых ветров он последние годы вычерчивал сам, удачей и знанием ветра и моря угадывая, куда они повернут. Сурьи-На, Илко Тейшан…
Не думать!
… старые книги, которые водились в доме тётушки Кийали – хотя какая она тётушка, сестра старшая, да и только. Вокруг покачиваются зеленые кроны, пахнет апельсинами – оранжевый, свежий аромат, и небо над головой…
… Черные Орхи, Вихрь, Синие Мьери, Рассвет…
Нельзя, нет! Спрятать, спрятать…

В уголках зажмуренных глаз пленного скопились соленые капли; лиа то замирает, то вновь начинает вырываться, как загнанный в капкан зверь, не жалея не себя, ни сил, ни раненных рук.
На лбу мага блестят капельки пота.

Сил почти нет. Море вокруг бесконечное, оно чужое, оно обжигает солью губы и опаленное солнцем лицо, а берега не видно… До него не доплыть, но руки отчаянно загребают тяжелую, холодную воду, кидая усталое тело навстречу волнам. Не останавливаться, не…оста…нав…
Его тянет вниз. Вниз, к темноте, к тому, кто выкручивает кости, рвет жилы, терзает воспоминания, выбирая из клочков, те, что ему нужны, отбрасывая – не нужные…
Нельзя!
Ланне рвется вверх, к солнцу, к густому соленому воздуху… Его – тянут назад.
И когда вода вновь смыкается над головой, сердце словно взрывается, раскрываясь белоснежным цветком, который растет, растет, поглощая все – и лиа, и море, и его преследователя. Свет заливает весь мир, свет рвет тело на куски и тут же лечит, свет идет изнутри и вливается в шэа… Или это – и есть шэа, его искра Средоточия, которое всегда – с ним?
Свет стремится дальше, он – и есть Аалай, и он стремится убежать, он стремится найти оружие, он стремится – напасть и отомстить за боль. Он прячет в себе все, что нельзя показывать.
Но следом движется черный силуэт, росчерк молнии…
И даже свету может быть страшно.

Лицо Шелиндера побелело, а пальцы мага с силой надавили на виски пленного, который выгнулся, напрягшись перетянутым луком, хрипло дыша. Оба были не здесь. Оба выглядели так, будто сражались не первый день.

На севере от Ясного собирались тучи. Их принес ветер, задувавший с самого утра, и теперь, тяжелые, черные, они клубились, все ближе и ближе подходя к городу. Их было много.

Аалая не стало. Он был – водой, ветром, дождем, песком, морем… Он лился и ускользал, он дул и бежал к горизонту, пока не обратился в себя, не почувствовал ладони на своем горле, не увидел глаза – напротив своего лица. Он услышал вопросы, и губы сами собой раздвинулись, выдавливая первый звук…
Нет!
Он снова – дождь, он бежит прочь, а его несет обратно, но это уже он – Аалай, идет, чтобы ударить врага… А враг – готов, он этого и ждет, и молнии клубятся, золотистые и злые, они готовы ударить…

Надвигающаяся буря закрыла собой едва ли не пол неба. Ей было далеко до той, что смела город в августе, но сейчас ветер уже бил по лицу, пытался опрокинуть с ног. Стало холодней. Темней.

Волны смывали нарисованные на песке лица. Имена. Цифры.
Сколько кораблей?
Хлещут плавниками эштар, надуваются паруса… Нет, нет… не вспоминать. Волна – плеск, соль, пена – смой!
Как зовут мага?
Наглая улыбка, яркие глаза, цветок фейра – причудливая брошь… Нет имени! Вода захлестнет портрет, оставит смутный образ…
Нельзя.
Ребра нейа перерастают в шпангоут кораблей; эштар дышат, и с ними дрожит корпус, и там, где соединяется плоть и дерево… Нет!
Забыть! Есть только вода… вода, ничего кроме неё, и поднимающийся изнутри вихрь, грозящий смерти все.
А следующая волна, казалось бы, та, что должна помочь, вырисовывает все заново. Волна, издевательски черная, чужая, едкая…
Страх.
Боль.

На мостовую, на крыши, на площади города, на крылья авионов, на причалы упали тяжелые капли. Дождь разразился внезапно, он был сильный, он был отчаянно-яростный…
Он начался слишком быстро. Тучи выливали слишком много воды.
На Ясный пришел шторм.

Маг вышел из камеры, где допрашивал пленного, через час. Его сопровождал один из трех выделенных военных; скула у него наливалась свежей ссадиной, а на запястье багровел глубокий укус. Сам менталист казался задумчивым, но отстраненно улыбался, как человек, достигший успеха в нелегком деле. На раскат грома, донесшийся сквозь толстые стены форта, Шелиндер удивленно приподнял брови.
- Когда успела испортиться погода?
- За то время, пока вы были внутри, - помедлив, ответил поджидавший его эльф.
Маг потер худыми пальцами подбородок.
- Хм… весьма интересно. – он щелкнул замками чемоданчика, выудил оттуда небольшую флягу, открыл и сделал глоток; повеяло чем-то мятным и травянистым. – Простите. Я первый раз работаю с лиа… сказать по правде, это весьма… трудно. Но я уже готов поделиться первыми ответами.
Тон Шелиндара был деловой, сухой, словно он говорил о каком-то научном отчете. Он сделал еще несколько глотков, закрыл флягу и продолжил:
- У этого лиа весьма… интересная защита. Мне любопытно, у всех ли так, и… - Шелиндер осекся. Кашлянул. – Простите. Ваш пленный знает весьма много, судя по тому, как он сопротивляется. В Чареи, как я смог понять, сейчас есть один сильный маг; его стихия – вода и воздух, по крайней мере, ваш лиа понимает это так.
Менталист отчитывался еще несколько минут; он был хорошим аналитиком, и смог свести воедино разрозненные образы из мыслей пленного о магах, ортодоксах, Шепчущих и силах Чареи. Хотя в итоге оказалось, что выяснилось не так уж и много.
- Мне нужно продолжить, - Шелиндер потёр пальцами переносицу, - хотя это и не легко; как воду в руках сжимать. Похожие ощущения.
Он помолчал, припоминая последние детали:
- Вы знали, что ваш пленный, кажется, командир отряда?
- Да.
Маг кивнул.
- Если можно, я бы попросил полчаса отдыха. Потом - продолжу, - он прислушался к раскатам грома, приглушенным толстыми стенами форта. - Сильная буря?
- Конечно. Кофе?
- Если можно, - с благодарностью кивнул менталист. Потом покосился на военного, что вышел с ним (остальные двое остались в камере), - а вам бы я посоветовал обратиться к врачу; кто знает, к чему приводят укусы лиа.
- Не думаю, что они страдают бешенством, - вскользь заметил Раирендар.
- Однако могут обладать целым букетом других заболеваний… - весьма флегматично отозвался маг. Вояка хранил каменное выражение на лице.
Шторм никак не желал успокаиваться.
- Я хотел отправить его в штаб, - продолжил комендант.
- По такой погоде? – менталист приподнял брови. – Не опасно ли? Для авиона.
- Когда закончится. И еще вчера. Потом мне прислали вас.
- Если гора не идет к вам, сами придите к горе, - отозвался Шелиндер, - хотя не отрицаю того, что в штабе все равно захотят допросить пленного, даже после меня.
- Тогда он вернется с вами, - пожал плечами Раирендар.
- Когда погода наладится, - вновь уточнил менталист.
- Неужели вы считаете, что я стану отправлять авион в шторм? - с легким раздражением в голосе уточнил ак-Дариан.
- Простите, - ровным голосом извинился Шелиндер. – У меня не слишком хорошие отношения с полётами и плохой погодой.
- Обстоятельства обязывают.
Маг кивнул с выражением понимания на лице и повторил свои извинения.

Дышать – трудно. Воздух кажется таким сухим, что дерет горло и легкие, в которые кто-то щедро насыпал песка и соли. Аалай чувствует себя маленьким, ничтожным, затерявшемся в углу кого-то большого – и этот большой несет по небу ветер, катит на берег волны, разрывает небо молниям, злится, рвет воздух плетьми дождя…
А лиа – почти нет, он может только судорожно сипеть, вдыхая в себя воздух, и пытаться стать еще меньше. Потому что он, это большой, огромный – готов заполонить собой все, и маленький боится в нём утонуть…
Ланне словно видит себя со стороны – съежившуюся на узкой койке фигурку, обхватившую себя руками за плечи и отпрянувшую назад от двух неподвижных силуэтов, застывших рядом.
И он не видит, но чувствует – как мечется вокруг города обезумевшие вода и ветер, как они, подчиненные чужой воле, сходят с ума – потому что они не должны были приходить к Ясному, их вынудили, и теперь обозленная природа вымещает ярость на берегу.
Это страшно.
И это – захватывает, завораживает яростным упоением, когда ты – маленький и слабый, и ты – ощущаешь себя где-то рядом с волнами и ветром…
И не помнишь пока о том, что будет, когда все это кончится, когда придется ответить за сдвинутые потоки дыхания неба, за вздыбленные волны, за дождь, хлынувший не там, где он должен был пролиться…
И ты, маленький, словно осколком отражаешься в воде и ветре, и грань, где ты – это ты, и ты – это ты-другой.

Мастеру Шелиндеру казалось, что он пытается удержать в ладонях огромную каплю воды. И эта капля постоянно ускользает, выворачивается из рук…
Но и каплю воды можно поймать. Сжать. Достать из прозрачной глубины все, что скрывается там…

В бухте Ясного бушевал шторм. Ветер, как сорвавшийся с привязи пёс, кидался на причалы и дома, сбивал с ног людей, бросал потемневшие волны на берег. Тучи нависли так низко, что, казалось, можно протянуть руку и коснуться серых, с зеленоватым и фиолетовым, боков.

Менталист вышел из камеры пленного во второй раз уже ближе к вечеру, около пяти. Выглядел маг достаточно усталым, лицо осунулось.
- Как вы себя чувствуете? - спросил его эльф.
- Если все лиа такие… странные, я не завидую своим коллегам, - по тону мага было трудно понять, шутит он или нет, - но на сегодня я уже закончил, капитан.
- Хорошо, я попрошу вас проводить.
Помедлив, эльф заглянул в комнату, ставшую камерой. Там еще оставалось двое военных из тех, что были приставлены к магу для охраны; пленный свернулся на койке, спрятав голову под руками.
Маг потёр запястье.
- Он сопротивлялся. К сожалению, нам пришлось немного применять силу для удержания.
- Выйдите, - кивнул военным Раирендар. Те отдали чести и повиновались, с сомнением, однако, посмотрев на пленного. Ак-Дариан присел возле следопыта. Тот, почувствовав чужое присутствие, попытался отодвинуться подальше. Дышал лиа хрипло.
Раирендар отошел к двери, затем негромко приказал принести канистру воды. Ланне за его спиной молчал; от него веяло таким огромным, таким сжатым ворохом эмоции, что понять, что именно чувствует пленный, было трудно.
Когда принесли воду, эльф поставил канистру рядом со следопытом и зачерпнул чашкой - ее положил на край койки. Лиа отнял руки от лица, медленно поднял глаза на ак-Дариана – взгляд был мутный, непонимающий. На скуле у Ланне темнела свежая ссадина; ни военные, не маг не преувеличили на словах о том, что пленный сопротивлялся.
Помедлив, эльф вылил воду ему на голову. Послышалось фырканье, кашель. Лиа поморгал, слизнул капли воды с пересохших губ, прикрыл на мгновение глаза. Потом вновь посмотрел на ак-Дариана, и взгляд был куда осмысленней, хотя и было заметно, что Ланне не совсем понимает, где находится.

Раирендар повторил жест. Лиа вновь зафыркал, прикрыл руками голову и беззвучно шевельнул губами. Сипло откашлялся и снова попытался что-то прошептать. На этот раз Раирендар поднес чашку к губам. Её осушили в несколько быстрых, судорожных глотков. В ворохе эмоций слабо мелькнуло что-то, похожее на размытую благодарность. Лиа вновь впустую попробовал что-то сказать, потом опять потянулся к чашке.
Эльф наполнил ее в четвертый раз. Воду выпили так же быстро. Лиа откинулся обратно на койку, прижал предплечья к груди, обхватив себя ладонями чуть выше локтей, и молча посмотрел на Раирендара. Мокрые волосы прилипли к пепельно-серому лицу, и выглядел следопыт сейчас жалко.
- Хочешь еще?
Кивок.
Раирендар снова наполнил чашку и дал следопыту напиться.
- Сп…сибо…
В шестой раз.
Сейчас пленный уже придерживал чашку откровенно подрагивающей ладонью, и пил куда как медленней. Когда вода кончилась, лиа чуть отстранился, глянул на эльфа. Разбитые губы приподнялись в слабой улыбке.
- Р…ен… добр..рый.
Раирендар молча подтянул к краю койки канистру, чтобы у пленника была возможность свободно наполнять чашу. Тот пока лежал без движения, зажав в ладони чашку и молча глядя снизу вверх на коменданта.
- Наполнить еще раз? - спросил ак-Дариан.
- С-сам…
Чашку пленный наполнил едва ли не с пятого раза; руки слушались плохо, часть воды выплеснулась на пол. Раирендар молча наблюдал за ним, потом поднял канистру и без труда долил воды в полупустую после нескольких глотков чашку следопыта. Её лиа вылил себе на голову, остатки – допил. Вытер глаза ладонью, поморгал.
- Спа…сибо за…воду, - голос был хриплым, но из него исчезла удушающая сиплость. Пленник замолчал, зажмурился; по лицу пробежала болезненная гримаса. – Ког…да…снова?
- Посмотрим, - уклончиво ответил ак-Дариан. Ланне прерывисто выдохнул, выпустил из ладоней чашку и обхватил себя руками за плечи. Он вновь зажмурился и замер неподвижно. Губы то и дело начинали подрагивать, но в какой-то момент лиа сжал их, словно не хотел выдавать своих эмоций даже так.
- Я скажу принести еще воды.
Слабый кивок. Пленный прикрыл глаза; кружилась голова – от страха, усталости, боли, голода… Под опущенными веками плеснуло море, и снова появилось страшное, непонятное ощущение, словно он, Аалай, был взбешенной водой, разозленным ветром. Плечи лиа задрожали, он крепче вцепился в них ладонями. Открыл глаза, зацепившись взглядом за лицо Раирендара.
- У в-вас все... так к п-пленным?
- Не думаю, - после паузы ответил Раирендар. - У моего народа просто приятно по-другому.
- Благо…родные?
Длинноухий криво улыбнулся.
- В согласии с самим собой и собственной честью.
Лиа слабо кивнул, снова потянулся к воде.
- Мне п-повезло… - в голосе едва-едва улавливалась попытка пошутить. Раирендар еще раз протянул ему чашку и сухо улыбнулся. Пленный допил воду, оставил кружку на краю койки и вновь съежился, искоса глядя на коменданта. Пару раз прерывисто, глубоко выдохнул.
- Холодно? - уточнил эльф.
Лиа слегка приподнял плечи. Потом неожиданно спросил:
- В-вы так и не… сказ-зали… что с моим клин…ком?
- Лежит у меня в комендантской.
- А… - разбитые губы пленного слегка приподнялись, - н-не оби… жайте его.
- Я никогда не стану обижать оружие.
Ланне повел головой – не то в знак одобрения, не то в знак согласия. Вновь вздохнул; к горлу подкатывал горький, холодный комок. Лиа резко зажмурился. Кийали волноваться будет… Ей же расскажут…
- Я постараюсь, чтобы тебя не искалечили.
Острые плечи следопыта дрогнули, потом Ланне вскинул ладонь к лицу, хрипло и сдавленно засмеялся. Но быстро замолчал, посмотрел на Раирендара.
- Сп… пасибо.
Слова звучали искренне, хотя губы лиа откровенно нервно дрожали, и тряслись ладони.
Эльф сел на краю, задумчиво потянул себя за прядь, все-таки выскользнувшую из золотой косы. Ненадолго его взгляд стал задумчивым и отрешенным. Пленный за его спиной молчал, спрятав лицо в сгибе локтя и сжав здоровую ладонь на покрывале. Аалай пытался дышать медленно, спокойно, не думать… не думать…
Всё это можно пережить… все это можно пережить… можно. Нужно.

День: 6 октября
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: h3 (Комплекс «Эвфорион»)

Утро очередного дня началось даже не с предложения позавтракать, вопреки обычному. Оно началось с того, что Сара, не спрашивая разрешения войти - тоже вопреки обычному, - открыла дверь в лабораторию Гила и просто вошла, волоча за собой пухлый чемоданчик. Из оного сиротливо торчал не то рукавчик, не то платочек.
Под мышкой у нее было несколько книг, а прическа - затейливо украшена карандашами и ручками.
Гил, судя по измятой одежде, наличию щетины и кругам под глазами, даже не ложился. Он сидел за лабораторным столом, положив голову на сцепленные ладони и наблюдал за медленным ходом перегонки чего-то.
- Работаете? - бодренько окликнула женщина, громыхая чемоданом в наиболее свободном углу. - Как процесс?
- Интенсивность излучения, помеченного на схеме буквой "сигма" растёт, но вместе с ним понижается и бета-излучение, таким образом усиливая альфа-потоки...а они с органической тканью творят нечто непредсказуемое.
- Насколько непредсказуемое? - Сара уселась на чемодан, тот скрипнул, покоряясь своей судьбе. Книжки удобно устроились в углу рядом с ним. - Я, кстати, к вам переезжаю.
- Совершенно непредсказуемой, - Гил собирался что-то продолжить, но осёкся. - Простите, что? То есть, как? Зачем?
- За тем, что у меня создалось впечатление, что вам может понадобиться помощь, так что я буду постоянно рядом, присматривать за вами и вашими опытами, и... - она развела руками, - в общем, если что, вам больше не надо будет бежать через весь отдел, смешно размахивая руками. А что, это составит вам какие-то неудобства?
- Нет, просто..., - Гил густо покраснел. - Ну, вы женщина, я мужчина...пристойно ли это?
- Вы же... то есть, я женщина, вы мужчина, - задумчиво повторила Фламмель. - Вы заметили? Забудьте про это. Не обращайте внимания, честное слово. Мы оба ученые. Не смущайтесь.
- Ох, простите, я не хотел сказать, что против, просто.., - Гилберт вскочил и принялся двигать стол, видимо желая освободить Саре место. Пребывающие в жидком состоянии кристаллы опасно заволновались, пробирки задребезжали, а змеевик зловеще булькнул...
- Гил Манфрейд, уберите руки! - очень строго приказала Сара. - И отойдите от стола!
Советник ЭКК по науке послушно поднял обе руки и сделал шаг назад.
- Что-то не так? - невинно поинтересовался он.
- Конечно. Вы разве не понимаете, как опасно предоставлять вас самому себе? Вот свалили бы вы со стола эту пробирочку с кристаллом... и что бы мы с вами делали потом? - голос у нее с командного сделался успокаивающе-ласковым. Так что ыв тут занимайтесь своим делом себе спокойненько, а я буду следить за тем, чтобы какое-нибудь взрывоопасное вещество не оторвало вам голову. Договорились, Гил?
- Ну, раньше-то не отрывало, - буркнул тот, но речи Сары настолько напоминали Вензела ДанЛея, что Манфрейд не выдержал. - Договорились.
- Все когда-то случается впервые, - Сара блаженно потянулась на чемодане, - но в случае с оторванной головой - это, знаете, не то, что может случиться дважды.
Как ни стыдно ей было в этом признаваться даже самой себе, Гил вызывал у нее материнский инстинкт в чистом виде.
- Ну, в общем, вы тогда устраивайтесь, как вам удобно, а я...ой.
Обычно за подобным высказыванием Манфрейда следовала вспышка, грохот или хотя бы клубы дыма, но на этот раз из змеевика всего лишь вытекло несколько капель, немедленно засветившихся мягким голубоватым свечением.
- Почему ой? - быстро спросила Сара. - Оно отрывает головы?
Ответа не было. Гилберт задумчиво смотрел на содержимое пробирки, то снимая, то одевая очки и молчал.
- Гил? - позвала Фламмель еще раз, тоже приглядываясь к голубым каплям. - Ау? Есть кто-нибудь дома?
- Интереееесно, - протянул тот. - Посмотрите сами. - Сигма-ритм высок так, что даже переходит в зримый спектр, но бета не падает...всего две капли, но эффект есть!
- То есть вот эта-то жидкость нам с вами и нужна, да? - уточнила Сара.
- Похоже, что.., - начал Гил, но тут со змеевика сорвалась ещё одна капля и упала в пробирку.
В ту же секунду, вязкий расплав вспыхнул ярким светом и...
Гил в броске достойном профессионального борца сшиб Сару с ног и прижал к полу. С тихим свистом, ослепительная вспышка прошла у них над головами, оплавив участок стены.
- Я вам уже говорила, - глухо поинтересовалась Сара откуда-то из под советника, - что с вами очень интересно работать?
И вздохнула, прекрасно понимая, что к такому придется привыкать, да.
- Говорили, - покаянно вздохнул Манфрейд, очень старающийся не упираться носом в сарин бюст.
- Тогда не буду повторяться, - покладисто кивнула женщина и заложила руки за голову, устраиваясь поудобнее. - Надо сказать, за все время, что я провела здесь, не происходило такого количества взрывов, сколько за последний месяц. Прямо даже удивительно. В ОНР всегда так работают?
- Нет, что вы, - Манфрейд скатился с техномагессы и лёг рядом, тоже заложив руки за голову. - Просто, рабочий материал такой. И Вейонке не здесь...эх, она здорово умеет всё стабилизировать.
- Я с ней не знакома, но очень ей сейчас завидую, - вздохнула Фламмель. - Я, как и всякий маг, профиль которого - огонь, к стабильности имею мало отношения... хоть и стараюсь.
- А я криомант...ну, ученик, на самом деле, - вдруг признался Гил. - Я так и не сдал проверки на мастерство.
- Ах, оппозиционная школа, - Сара заулыбалась, захлопала ресницами. - А почему вы не сдали? Наверное, просто еще не пытались?
- Конечно! Я в ученичестве всего четыре года. Я мало знаю о чародействе. У меня в голове куда больше техники и чертежей...метафорически говоря, разумеется.
- Да-да, я так и поняла. Метафора.
Она еще какое-то время продолжала обозревать потолок, потом перевернулась на живот, опершись на острые локти.
- Ничего, сдадите, когда все закончится. То есть... война, и прочее. Хорошо, что мы от нее далеко - во всяком случае, я рада, что не пошла в отрядные техномаги.
- Может и далеко, только...Сара, а вы никогда не задумывались, что мы с вами и нам подобные - убийцы?
- Что? - удивилась она. - Почему?

- Вы растите кристаллы, которые используются в оружие, которое я изобретаю. Этим оружием губят или погубят очень, очень многих, - Гил говорил монотонно, глядя в потолок. - Вот и выходит, что именно мы с вами настоящие убийцы.
Сара горько усмехнулась.
- Не оружие убивает. Убивают люди. Гил, вам когда-нибудь приходилось убивать?
- Никогда. Но недавно я чуть не запустил проект, который превратил бы войну в нечто качественно более ужасное.
- Ну... ну так, может, и хорошо, что не запустили? В войне ничего хорошего нет, мне рассказывали... ну да, смешно. Я сама не знаю, о чем говорю, он верю в рассказы - да и как не поверить? Зря мы ввязались в это. Все, что сейчас творится - зря.
- Точно. Совершенно зря. Но для нас с вами это своего рода плата. Мы могли работать с тем, что есть, но предпочли гарантировать своё будущее. Продались. А теперь...хотите, я вам государственную тайну открою, Сара?
Та посмотрела на него с долей испуга:
- Н-не уверена. Раз уж это тайна, нет?
- А я всё-таки открою. Вы когда-нибудь "Тайфун" видели?
- Ни разу, - мотнула головой Сара.
- Это гигантский летающий корабль...нет, настоящая крепость, способная нести на себе батальоны десанта, обладающая огневой мощью нескольких артиллерийских отделений. Это оружие, способное обрушить на землю настоящий ад.
- И что, оно... оно стоит того? Ад на земле - то, что будет в самый раз, не правда ли? - губы Сару кривились так, словно она была готова расплакаться. - Просто опять умрет очень много людей и лиа, и у тех, кто действительно повинен в этом, останутся чистые руки и грязная, но молчаливая совесть. А мы и нам подобные - о да, мы получим от совести сполна.
- Сара, вы думаете "Тайфун" - это венец? - губы Гила тоже скривились - усмешкой. Очень, очень горькой. - Тайфун, ужасное Сердце Демона, моя Скала, Тёмное пламя - это всё разовые, штучные творения. А теперь посмотрите на кое-что по-настоящему плохое.
Он встал, подошёл к столу, заваленному бумагами и достал оттуда лист с остатками печати.
- Проект "Шторм", - сказал он и протянул лист Саре.
Какое-то время она читала, молча, сосредоточенно поджав губы, взгляд скользил от строки к строке, от этой строки - к уменьшенным копиям чертежа.
- Целая... эскадра таких? Единый... И проект утвержден?
- Посмотрите печать внимательней. Проект завершён. Они уже созданы. Уже в небе...и возможно уже идут в Шэн-лие.
Сара выронила листок.
- Еди-ный...- глаза ее округлились. - Всё там разнесут. Они же там все разнесут! Я не за этим ехала сюда, Гилберт, я не для этого хотела работать! Вот куда идут кристаллы, да?!..
- И туда тоже. Сара, вам правда лучше не знать, на что ещё идут ваши кристаллы...
Женщина мрачно посмотрела на ученого.
- Вот как? Да, вы, наверное, правы. Скажите-ка, вы в этом отделе на таких же правах, как и я, или в качестве вышестоящего чина?
- Я в этом отделе вообще не состою. Я здесь с личным проектом повышенной важности и секретности...а если совсем честно, то наплёл командованию с три короба и с тех пор кормлю их липовыми отчётами о проделанной работе с кристаллами. Если бы мэтр Венззел был в штабе, он бы раскусил меня, а так...не уверен, что мою писанину хоть кто-то понимает.
- Какая жалость. Значит, вы не выпишите мне увольнительную...
- Выпишу, - покорно кивнул Гил. - Как только кончится война. До того времени уволить вас может только губернатор. Или генерал. Или сам Творец. В новом эдикте о пассивном саботаже всё так запутано, что толком и не разберёшься.
Фламмель обхватила голову руками и застонала.
- Я думала, я все это ненавижу. Нет. Это еще было не "ненавижу". Гил, а убейте меня, пожалуйста? Если вам не трудно, конечно...
- Трудно, - грустно ответил Гил. - Настолько, что невозможно...
Она посмотрела на него еще мрачнее и уселась на стол, бесцеремонно подвинув пробирки.
- Тогда придется потерпеть, да? Это как с докторами - зажмурился, немножко больно, но потом ничего, привыкаешь.
- Вроде того.
Гилберт сел рядом и ссутулился.
- Мне очень неловко, Сара, но мне есть чем...отвлечь себя от этой трагедии.
- А! - закивала Фламмель. - Да конечно. Простите, что я тут со своими моральными дилеммами. Я вас больше не буду отвлекать, честное слово, - она попыталась улыбнуться. - Сделаем вид, что этого не было.
- Сара...извините, но вы сейчас порете чушь, - грустно вздохнул Манфрейд. - Моральные дилеммы, которые вы называете своими, тревожат меня уже не один год.
- А меня начали только что, вот прямо сейчас, - она нахмурилась, сжала губы в тонкую полоску, - и... и не вам меня отчитывать, юноша, вот что.
- Извините ещё раз, Сара, я вовсе вас не отчитывал. Просто, мне очень не хотелось бы, чтобы вы думали, что я эгоист, трясущийся за свою шкуру, в то время, как его детища уничтожают других людей.
Сара очень жалобно посмотрела на него.
- Вы могли подумать, что я так могла подумать?.. Ну... не надо. Не обижайтесь. Я вовсе не об этом - то есть, это нормально, что вас беспокоит ваша возможная... эм-м-м... И, ну, я уже сказала, лучше нам про это забыть, - она взяла Манфрейда за плечи: - Ну не обижайтесь, советник.
- Я не обижаюсь, Сара, - грустно вздохнул Гил. - Впрочем, прежде чем забыть этот разговор, я хочу кое-что пообещать: если мы с вами изобретём что-то, что хоть как-то сможет быть оружием, власти не получат это никогда.
- Спасибо, - серьезно сказала Сара. - А еще вы меня уволите после войны. А я... что мне вам пообещать, Гил?
- Не нужно чего-то обещать мне, Сара. Давайте просто попробуем работать вместе.
- Вы просто чудо, - сообщила она и спрыгнула со стола. Вынула карандаш из прически - почти таикм же движением, каким выхватывают оружие из ножен: - Давайте-ка вернемся к этому синему веществу...

День: ночь с 18 на 19 сентября
Фигура: пешка F2
Ход: без хода
Официальная клетка: F2
Фактическое местоположение: F2

Гроза в предгорьях - страшное дело. Гром грозится расколоть небо пополам, дождь и ветер хлещут наотмашь, и единственной защитой является лишь тонкая брезентовая стенка палатки, а последним источником тепла в целом мире - небольшая переносная печка, работающая от кристалла.
Отряд расположился в маленьком пространстве палатки плечом к плечу. Лежать было невозможно - только сидеть, и то, подобрав под себя ноги. Иначе места не хватало, а собрать вторую не успели - дождь зарядил такой, что оставалось лишь укрыться или быть смытыми.
Мелкому мешали спать собственные зубы, отбивающие чечетку похлеще многих плясунов. Парень грел трясущиеся руки у печки, меняя позу лишь для того, чтобы плотнее закутаться в плащ. Рядом клевал носом Солджэр. Задремывая, разведчик опускал голову на плечо Виры, но тут же просыпался и смотрел на магессу широко распахнутыми безумными глазами, будто видел в ней продолжение своего кошмара. Виренна же была полностью погружена в себя. Она сидела ссутулившись и втянув голову в плечи - точь-в-точь вымокшая под дождем ворона.
- Погода шепчет: займи, но выпей, - вдруг вспомнил затасканную прибаутку командир. С механического ока Эрика Глаза сорвалась вниз маленькая дождевая капелька.
- Дело говоришь, командир, - отозвался отец Амадей, застывший напротив выхода громадным холмом, увенчанным рыжей головой. - Братишка, ну-ка достань из моего рюкзака фляжку...плоская такая.
Вольфганг, в силу миниатюрных размеров единственный, кто мог хоть как-то перемещаться, неправдоподобно извернулся, достал руками рюкзак своего брата и принялся в нём копаться. Вскоре рекомая фляжкая явилась на свет.
- Тебе, Глаз, как старшему первая честь.
Эрик благодарно кивнул, принимая флягу. Поднял в ее немом тосте. Пристально изучил оранжевый блик на стальном горлышке, отхлебнул спиртного, крякнул и передал по цепочке Мелкому. Продрогший парнишка, туго соображая, что это за штуковина и зачем ее ему дали, отпил не поморщившись. Ренну уговаривать не пришлось - женщина сама вытащила фляжку из капкана негнущихся пальцев Мелкого, сделала глоток и вручила сосуд с согревающим Поуну. Разведчик в ужасе уставился на флягу:
- Я н-не пью...
- Зуб на зуб не попадает, а все туда же... принципиальный, - буркнул командир, безуспешно пытаясь стереть с линзы окуляра водную взвесь насквозь промокшим платком.
- Ты не бойся, чадо, питие - не грех в меру, в потребное время и во славу Творца! - напутствовал его отец Амадей. - А сейчас уж куда как потребно...
- У-у ме-меня папа не пил, де-дедушка не пи-пил. И я тоже не б-буду, - уперся Солджэр.
- Эй, да чему тебя вообще в детстве учили!? - старый вояка был поражен. - Пацанам положено щупать девочек, пробовать курить...
- Так грешно в-ведь! - едва не залился слезами разведчик.
- Пей, кому говорю!!! - прикрикнул Глаз.
Поун, зажмурившись, глотнул из фляжки и сильно закашлялся. Слегка ожившая Вира не то улыбнулась, не то оскалилась:
- Выпивку-то передай по кругу. Расплескаешь.
Отец Амадей тихонько веселился, глядя на эту картину и поминутно фыркая в усы. Вольфганг оставался бесстрастен. Фляжку он, когда пришла его очередь, лишь пригубил и сразу же передал брату.
- Ну вот и добро, - тот сделал изрядный глоток и потряс ёмкость. - Ещё на кружок хватит, но это попозже.
- Мне бы наружу сбегать... по надобности... - раздался жалобный голос Мелкого. От выхода он сидел дальше всех.
- Смоет ведь, - обеспокоился инквизитор. - Ну да что с тобой делать. Что, господа, подвинемся?
Господа подвинулись. Все как один костерили техника на чем свет стоит - кто открыто, а кто мысленно. Хорошо было только Поуну, ухитрившемуся захмелеть с половины глотка.
- Я счас, - проклацал зубами Мелкий, путем проб и ошибок добравшийся до выхода из палатки. Миг, вспышка молнии - и паренек исчез из поля зрения остальных членов отряда.
- Братишка, ты бы за ним посмотрел...не дай Создатель, действительно смоет, - обеспокоенно сказал старший инквизитор.
Вольфганг в ответ пожал плечами и тоже выбрался из палатки. Непогода, судя по всему, его не смущала.
Переносная печка скупо сцеживала жар в окружающее пространство. Брезент яростно атаковали дождевые капли. Оставшиеся внутри наскоро поставленного убежища люди угрюмо молчали – безмолвие разбавлялось разве что икотой Солджэра, осоловело улыбавшегося всем подряд.
А под упругими струями ливня ежился Мелкий, от стыдливости забравшийся в ближайшие кусты - соседство инквизитора заставляло его нервничать.
Инквизитор же к Мелкому особенно и не старался приближаться. Вольфганг стоял у входа в палатку, не обращая никакого внимания на дождь. Он осматривался, чутко исследуя шуршащее марево на предмет кого-то, кто может пытаться подойти под его покровом. Или чего-то.

(с Бароном))

- Я все, - выбравшийся из кустов техник неловко переступил с ноги на ногу, зыркнул исподлобья на своего стража и нырнул обратно в тепло.
Тот постоял ещё немного, давая Мелкому пробраться на своё место, а потом и сам забрался. Тем временем, в палатке отец Амадей заговорил:
- Чада, я хочу узнать, что вы думаете о той... сущности, с которой мы столкнулись?
- Богомерзкая штука, - с безмятежной улыбкой на устах ответствовал Поун.
- Опасная, - добавила Вира.
- И жуткая, - поддакнул только что усевшийся Мелкий.
- Думаю, сталкиваться нам надо пореже, - подвел итог командир.
- Согласен, чада, согласен со всеми, кроме тебя, старший, - покивал инквизитор. - Столкнуться с этим как раз придётся. Я собираюсь завтра же пойти в пещеру. Не знаю, что там, но оно представляет опасность, и моя печать не удержит это. Значит придётся разбираться с ним. Если кто-то пойдёт со мной добровольцем - буду благодарен, но если нет - винить не стану.
Члены отряда переглянулись.
- А-а, демон с ним со всем. Что здесь мерзнуть - что в лагере прозябать... я с вами, - Мелкий почти унял озноб.
- Мне...ик!... отец всегда говорил: "иди до конца", - ухмыльнулся Поун.
В единственном глазу Эрика мелькнуло отцовское тепло:
- Чтобы я - да своих ребят оставил?..
Виренна сгорбилась, сдавленно бросила:
- Я уже не смогу уйти. Оно не отпустит.
- Вы понимаете, что можете не вернуться в полном составе? - неожиданно спросил Вольфганг. Его высокий, почти детский голос странно контрастировал с предельно серьёзным лицом и бесстрастным тоном?
Правое веко колдуньи дернулось в нервном тике. Женщина уперлась костлявым подбородком в грудь, не торопясь с ответом. Мелкий и Глаз обменялись взглядами - серьезными, тяжелыми.
- Да мужик я или кто, чтобы от секретного задания...ик!.. отлынивать! - распалился разведчик.

- Это не задание штаба. Это просьба о содействии со стороны служителей Церкви, - Вольфганг был педантичен.
- Я иду. Я уже объяснила причину, - глухо и монотонно повторила женщина, слегка покачиваясь из стороны в сторону. Мелкий закусил губу. Было видно, что ему очень страшно - до тошноты.
- Если хотя бы один мой человек отправляется туда - я пойду с ним, - Эрик Глаз был тверд.
- Я с вами! - в хмельной дымке Солджэру явно мерещились ордена за отвагу.
Мелкий поморщился и сглотнул кислую слюну, которой было необычно много:
- А можно я посторожу снаружи?..
- Можно, - серьёзно кивнул отец Амадей.
- Но бесполезно, - добавил Вольфганг.
- Почему?! - выдохнул Мелкий.
- Охрана от чего бы-то ни было, что может прийти снаружи, обеспеченная одним человеком бесполезна. Если мы преуспеем - бесполезна вдвойне. Если нет - втройне, а твоя гибель будет лишь отсрочена.
- Яидусвами!!! - скороговоркой выдал перепуганный техник.
- Вольф, ну сколько можно просить - перестань пугать мирян! - взъярился Амадей, грозно зависнув над маленьким инквизитором.
- Я не пугаю. Я информирую, - остался бесстрастен тот.
Наступила непродолжительная пауза - и стало слышно, как зубы Мелкого вновь отбивают рваную дробь.
- Итак, мы все отправляемся в пещеру. Я правильно понимаю? - спросил Эрик, для весомости подаваясь вперед и хмурясь. Никто не торопился возражать.
- Мы не знаем, с чем предстоит столкнуться, - тем временем, Амадей перешёл к конструктиву. - Поэтому нам понадобится разное снаряжение. Фонари, запас провизии...как думаете, что ещё?
- Спа-альники, - протянул Поун - его опять начало клонить в сон.
- Еда, вода... оружие при нас... вроде бы все, - кивнул командир. Вира заерзала на своем месте:
- А нет ли у господ инквизиторов с собой кристалла связи?
- У нас же вроде свой есть... - удивился Мелкий. Ренна сердито шикнула на парнишку.
- Нет, к сожалению. Мы не маги, - был ей ответ.
Землистые щеки колдуньи побагровели. Она перевела отрешенный взгляд на огонек, отчаянно бьющийся в печи:
- А магический кристалл? Предназначенный для подзарядки оружия, например?
- У вас есть некристалльное оружие? - хмуро поинтересовался Вольфганг.
- Есть. Ножи, - хохотнул Эрик. - И моя снайперка, от которой в пещере будет проку...
Вольфганг обвёл команду выразительным взглядом, а потом полез за отворот плаща.
Амадей закатил глаза, а маленький инквизитор коротко бросил:
- Держите.
И принялся раздавать небольшие пятизарядные револьверы. Один, два три, четыре...маленьких, всего в ладонь, плоских машинок смерти хватило на всех.
- А дело-то предстоит нешуточное, - зачем-то озвучил разведчик истину, давно ставшую очевидной.

(с Бесс)

День: девятое октября
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: Е1 (ОНР)

Снег мягко опускался на подставленные ладони, плечи, голову, щекотал ресницы. Все вокруг было запорошено белой пылью, и тишина, мягкая, какая бывает лишь зимой, царила на белой пустоши, у которой не было края.
А потом случайный порыв ветра начал складывать из снега странные очертания какого-то животного, а со всех сторон нарастал противный, тонкий писк... И когда его стало уже невозможно терпеть, и звук резал уши, оказалось, что ветер складывает из снега фигуру огромной мыши, и это пищит она и...
Эйвёр проснулась. Но даже наяву она слышала писк - уже не такой громкий, как во сне, но весьма возмущенный. Девушка потрясла головой, выпрямилась. Она умудрилась заснуть за рабочим столом, и теперь спина затекла, а от переносицы к вискам расползалась тупая, тягучая боль.
Растерев лицо ладонями, Дану развернулась на стуле к небольшой клетке, стоящей на краю стола. Сидевшая там пара мышей - местных, больших, с ладонь величиной и огненно-рыжих, замолчали, поблескивая глазами-бусинками.
- И не говорите мне, что вы голодны.
Писк!
- Я вам только недавно... - Эйвёр покосилась на часы, собранные каким-то резвым гоблином из обслуживающего персона и подаренные девушке. Часы ужасающе тикали, да и выглядели ужасающе со всеми торчащими шестеренками и пружинками, но Дану честно считала их весьма... забавными.
Так вот... Эти часы показывали семь вечера - с учетом того, что последний раз Эйвёр смотрела на часы в полдень.
Вздохнув, медик поднялась, потянулась... зевнула и на ощупь ухватила кружку с давно остывшим чаем, сделала пару глотков.
Последнее время Отдел стоял на ушах. Да что там говорить – весь Корпус стоял на ушах, да и понятно почему… Говорили, что войска лиа подступают к самым границам, не проведенным, но явственно обозначенным.
Дану сделала еще несколько глотков чая; о границах она старалась не думать…
Не думать, потому что за этими самыми границами оказался её младший, абсолютно дурной братец.
И если Эйнех был убежден, что с мальчишкой все в порядке, то Эйвёр не могла избавиться от чувства тревоги, не покидавшего её с того самого злополучного дня.
Крысы – или мыши? Или вообще какой-то неизвестный вид… короче, зверьки опять требовательно запищали, а тот, которого Дану определила, как безусловного самца, и назвала Франц-Фердинанд, принялся грызть прутья. Самка же, обозванная Гертрудой, сидела в углу, предоставив главе семейства устраивать скандал.
Вздохнув, Эйвёр принялась рыться на столе – за последние недели на рабочем месте скопилась такая груда хлама, что Дану рисковала в любой момент оказаться погребенной под ним – так вот… Почтенным мышам перепали крекеры и остатки яблока, а сама Эйвёр вновь завладела своей чашкой.
Она работала… почти постоянно. Только отчего-то чувство, что всё в пустую, что её дело никому не нужно, с каждым днём становилось все сильней. Дану пробыла в Отделе больше двух месяцев, а все же…
Взгляд девушки упал на толстую, исписанную тетрадь – рабочие записи.
Ей дали возможность работать – но были ли эти работы кому-то нужны?
Дану скорчила рожицу своему отражению; зеркало висело в дальнем углу, но рабочий кабинет был не таким уж и большим. Отражение, растрепанное, бледное, с тенями под глазами, высунуло язык в ответ.
Мыши хрустели обедом… или ужином?
Эйвёр рассеянно взяла тетрадь с записями, пролистала… Отложила. Снова потянула ладонь к твердой обложке...
Интересно, отпустят ли меня в полевой госпиталь?

Дни: последние числа сентября - 10 октября
Фигура: ферзь d1
Ход: в рамках хода Qd7, Qe6
Официальная клетка: a1, d7 e6
Фактическое местоположение: e6

Положив руку на планширь, Вензел задумчиво смотрел на землю внизу - одновременно и собственными глазами, и зрением летящего внизу сокола-мор'ана. К разведывательному заданию криомант подошел с обычной скрупулезностью, еще перед вылетом сотворив шестерых птиц. Небольшой эксперимент удался - они получились почти полностью прозрачными, и практически невидимыми в небе.
Сейчас соколы парили на разном расстоянии от корабля, и криомант переводил восприятие с одного на другого, запоминая увиденное.
«Ланьяр» шла на запад - за пределы влияния ЭКК и даже за пределы, до которых добирались известные Вензелу наземные группы. Криоманту не нравилась идея такой разведки... но приходилось признавать, что лишь «Ланьяр» сможет пройти незамеченной и оборониться в случае чего.
Последняя мысль вызывала еще большее неприятие. Вензел не питал страха перед боем, но в схватке могла пострадать Саяра… а еще битва могла бы повредить «Ланьяр». Криомант знал, что это причинило бы жене не меньшую боль, чем собственные раны.
Про себя маг признавал, что ему не слишком хочется покидать прежнее место. Край освоенных земель, вода внизу… вдали от войны и столкновений чужих планов, редко представлявших для Вензела хоть какой-то интерес. Он намеревался воспользоваться возможностью и провести пару опытов с большим количеством воды – но не получилось. К потере возможности криомант отнесся со стандартной невозмутимостью, ограничившись комментарием: «Даже враги выбирают более подходящее время».
Впрочем, на прощание Вензел тщательно зарисовал наиболее крупные рифы Пасти, отложив на будущее задуманный эксперимент – как при помощи магии Холода провести здесь корабль, сохраняя его в целости? Несколько идей уже возникло, начиная от простой ледяной брони и кончая создаваемым при движени потоком, проносящим над острыми камнями… но испытать их придется еще не скоро.
Путь был неблизким; проложенный курс более всего напоминал стилизованную молнию. Точных указаний о маршруте не поступало, так что супруги рассчитывали его сами, резонно предположив, что встречаться с лиа раньше времени не следует. ДанЛей слегка опасался, что в куда более тихом и безопасном море к северу могут встретиться чужие разведчики – и «Ланьяр» поднялась к самым облакам.
В такие моменты криомант испытывал искреннюю гордость шхуной. Выше нее могли забраться разве что некоторые авионы – да и то ненадолго. С некоторым сожалением маг признавал, что и «Ланьяр» не сможет долго пребывать на максимальной высоте; в десяти километрах от земли было уже слишком холодно и трудно дышать. Первое криоманта не слишком беспокоило – а вот Саяра могла замерзнуть. Разреженный же воздух был неудобен для кого угодно, способного дышать.
Так что большую часть времени шхуна шла на приемлемой высоте, поднимаясь выше тогда, когда нужно было обойти опасные места.
Над ущельем движение немного замедлилось – здесь Вензел в первый раз отпустил в полет мор'анов, проверяя восприятие. Остался доволен, хотя и отметил, что при наблюдении глазами ледяной птицы приходится сбрасывать ее скорость – иначе трудно приспособиться. Но в целом изобретение себя проявило достойно, и остаток того дня данЛей провел в каюте, набрасывая схемы возможных вариантов… пока его мягко, но непреклонно не отвлекли от работы.
А вот над иной частью ущелья пришлось подниматься выше в небо. Хищные птицы, давно облюбовавшие эти места и считавшие себя тут хозяевами, атаковали мор'анов и «Ланьяр»; закружившаяся вокруг шхуны снежная завеса озадачила их, но удивление не продлилось долго. Стая несколько часов преследовала шхуну, периодически пытаясь догнать и заклевать мор'анов; даже когда «Ланьяр» окончательно от них оторвалась, сердитый клекот и резкие вскрики были слышны еще долго.
Признаться, Вензел пожалел, что здесь нельзя задержаться. Зрелище двух рек, низвергающихся в пропасть, впечатлило даже его; данЛей вспомнил одного своего знакомого – неплохого гидроманта и отличного художника, – и решил, что ему бы здесь очень понравилось.
По мере продвижения на запад земля внизу менялась. Уже начинавшее надоедать супругам ущелье обрамляла темно-коричневая высушенная полоса; Вензел поймал себя на мысли о том, что прикидывает – какое бы огненное заклятие могло такое сделать, сколько бы потребовалось энергии и каким опытом должен обладать способный на него маг. Вслух он, правда, этого не произнес.
Казалось, даже мор'аны предпочитали держаться подальше от провала. ДанЛей, заметив, что точно так же поступают и обычные животные и птицы, невольно задумался о влиянии формы на магическое содержание.
Вскоре пришлось подниматься выше – начинались земли лиа; точной высоты полета крылатых нейа Вензел не знал, но рисковать не собирался. Тем более, что к юго-западу находился крупный город детей Средоточия – кто знает, как жители следят за окрестностями?
А вот место, которое понадобилось штабу, неожиданно пришлось криоманту по душе. Уже не лес, еще не равнина – небольшие деревья с высоты казались совсем крошечными; легкий ветер гладил зеленую траву, забираясь в редкие овраги. Один из мор'анов на несколько секунд спустился к самой земле, погрузившись в игру глубоких теней и мягкого рассеянного света, затем снова взмыл к шхуне.
Вензелу было почти жаль, что здесь им нужно вести разведку.

Несколько дней спустя криомант озадаченно осмысливал послание из штаба. Вензел считал, что ведение войны обычно подчиняется логическому мышлению, а таковое у него всегда было неплохо развито… Но сейчас он пребывал в некотором замешательстве.
Сперва шхуну направили на разведку – что было вполне объяснимо.
Но теперь поступил иной приказ – передвинуться к северо-востоку, и… и принять командование боевой группой. Мало того, что это плохо сочеталось с изначальным поручением – данЛей с большим трудом представлял себя в роли командира. Свои сильные и слабые стороны криомант прекрасно знал, и мастерство в военном деле среди первых не находилось.
Конечно, маг не без оснований предполагал, что в штабе находятся любители эффектов, а не существа с интеллектом данных эффектов. И что помимо мастера-мага группой будет командовать опытный военный, способный по-настоящему руководить на поле боя.
«Ланьяр» шла на северо-восток; Вензел собирал в памяти все, что помнил о новом месте. Те края напоминали первоначальную цель: холмы, лес, обширные поля… Говорили, что здесь хорошо и тепло, даже во время дождя. Говорили о вечном добродушном спокойствии таких лугов.
Вновь кольнуло то же самое чувство, что и ранее: Вензелу было почти жаль, что сюда пришли воевать. Он не колебался по-настоящему, конечно; сожаление никогда не мешало криоманту выполнять поставленную задачу.
Только… все равно было не очень приятно. Иногда Вензел размышлял о том, что десять лет рядом с Саярой даже его могли научить любви к природе и нежеланию ей вредить без особенной на то необходимости. Вслух он, разумеется, этого никогда не говорил.
Шхуна легко скользила по ветру, не обращая внимания на смену времени суток.
И вскоре отправленный на разведку мор'ан уже различил силуэты кораблей, которые Вензелу предстояло «возглавить».

День: девятое октября
Фигура: ладья E8
Ход: без хода
Официальная клетка: E8
Фактическое местоположение: E8

(совместно с Torvik'ом)

Охоту для Закормов Хен решил начать на следующий день с утра, а до утра еще было долго - вечер длинный. Спать не хотелось, Тьяа куда-то исчезла в окружении подружек, и мужчина, сидя на земле возле огромного раскидистого дерева, обдумывал предстоящие планы. Друзей у него в племени нет... нет? А Итё? Чиа всё же решил окончательно объясниться с тем, кто когда-то назвал его другом. Не имея понятия, где тот может в данный момент находиться, Каам, поднялся и, потянувшись, словно бы пробуя мышцы перед грядущей охотой, отправился на поискиТриххе.
Итё в этот момент занимался тем, чем занимаются многие молодые бездельники в момент, когда охотиться не нужно, а спать ещё рано - тренировался. Точнее то, чем занимался Триххе тренировкой можно было назвать лишь условно, ибо можно ли что-то так назвать, если победитель после мероприятия получает что-то, ранее принадлежащее побеждённому? Скорее игрой. Так вот - Итё играл в ножички и тренировался в одно и то же время. Пару ему составляли братья Огл и Гев Шми, два тихих близнеца, не так давно обженившихся и пока что бездетных.
- Вечер добрый, - поприветствовал Хен развлекающуюся троицу, - Итё... я тебя искал. Поговорить хотел.
При том, что Хен старался выглядеть невозмутимым и равнодушно-спокойным, на душе у него было не все так просто. Что-то похожее на страх неприятно сосало под ложечкой, затрудняя предстоящий разговор. И дело было даже не в том, что Итё откажется помочь с Закормами, это было бы как раз неудивительно с учетом его отношения к Орлице... Хуже было бы узнать, что все то, что их когда-то сближало, рассыпалось в прах и забылось.
- О, Хен, мастерство не покажешь? - Итё протянул Кааму ножик для метания. Мишенью служил уже сухой пенёк, выкорчеванный и втиснутый в развилку развесистой ивы.
- Вот отсюда как, добросишь? Вот на две рыбины, что попадёшь ближе к краю, чем к центру!
Настроения спорить не было, и Хен, просто чтобы не отказыывать в такой мелочи, лениво метнул нож. Две рыбины, проигранные в этой игре, ничего не значили. Ему хотелось поговорить с Итё и он, нахмурившись, взглядом выразил свое нетерпение.
Как ни странно, но бросок оказался на редкость удачным и нож вошёл в дерево всего на каких-то два пальца от центра пня.
- Смотрите, как профессионалы кидают ножи и учитесь! - кивнул Итё притихшим братьям и тут же подошёл к Хену, - Чего искал-то?
Отходить далеко не имело смысла, отступил три шага в сторону и всё. Кто тебя в лесу слышит, если специально не пислушивается? Разве что ветер.
- Итё... - Хен вдруг замялся, не зная, с чего начать разговор, - ну, я в общем-то, по делу. Знаешь, я не виноват, что Орлица меня выбрала, а не тебя... Я хотел сказать, что...
- Ну выбрала и выбрала. Нам что теперь - из-за бабы драться? Ты ж мне вроде брата.
Итё улыбнулся и легонько хлопнул Каама по здоровому плечу.
- Спасибо. Я это в общем-то, и хотел узнать, - обрадовался Хен, поняв что в этом чужом пока еще племени у него есть хоть один настоящий друг, - я собираюсь завтра с утра на охоту. Для закормов.
Просить о помощи Хен не стал.
Итё ухмыльнулся
- Ну, я жду приглашения на охоту. Или так и будешь вокруг до около кур ходить, а яичко не возьмёшь? Вон пареньков ещё подтянем... Не, ну это если пригласишь. А я поломаюсь для приличия.

(продолжение, совместно с Ночной странницей)

Было ясно, что Итё пойдёт, но - традиции традициями. Он пойдёт по просьбе жениха, а не побежит с вытаращенными глазами, словно только что принятый во взрослую жизнь малёк, когда его позвали на совет племени.
Хен, улыбнувшись, и ни секунды более не раздумывая, попросил:
- Итё, я сам не справлюсь, помоги мне. Просто я не знал, как тебя просить, сам понимаешь... Такая история.
- Да без вопросов. Но с тебя медовуха! Тут дикие пчёлы водятся. Ну, жбанчик бы вот наварил. Да, ребят тоже пригласи. Пойдут.
Итё кивнул в сторону братьев.
- И могу ещё народ собрать. Не всех, но... есть у нас настоящие парни. Да и женатики не все протухли. Так как, охоту собираем добрую?
- Добрую! - засмеялся Хен, - Даже если мне потом придется бочонок меда набрать, чтобы с вами рассчитаться!
Настроение мужчины заметно улучшилось и он, ответно хлопнув здоровой рукой Итё по плечу, пообещал:
- Ты тоже сможешь на меня всегда рассчитывать. Я этого не забуду.
- Тогда зови парней. Это Огл и Гев Шми. Загоняют дичь - мало не будет. Пошли, пошли.
Направившись в сторону близнецов, Каам уже не волновался - раз Итё сказал "помогут", значит так оно и будет.
Близнецы приняли приглашение Хена вполне благожелательно:
- Дрэ Ворону позови - сказал Огл, почесав чернявую голову, - Он всегда голодный. А за ним и Сачо-Эргай придёт.
- Сачо ленив, - протянул Гев.
- Ленив, не ленив, но за племя горой. А ещё Медведя да?
- А Медведь с Итё пойдёт?
- Может и не пойти. Итё его обидел. Давно правда.
- А ты пригласи, - кивнул Гев Хену, - Медведь добрый. И он не со Ржиком. Ага.
Про то, что у Ржика есть своя команда, Хен догадывался, тем не менее, чтобы знать на будущее, уточнил:
- А кто со Ржиком? Как бы мне впросак не попасть, раз уж такая ситуация.
- Да много кто... - подошёл и Итё. - Слон, Жираф - эти точно его. Да ты и сам увидишь. А мы тебе подскажем кого можно, кого нужно, а кого и толку-то? Вон Шакала позови - только кусок отломишь. Что с него на охоте? Разве что разведка. Но он Чубуку... глаза и уши. Ясно. Сам Чубук не пойдёт, а Шакал вроде как при нас покрутится. Ему в уши что вложишь, то и Чубук узнает. Тут, сам понимаешь, не всё так просто. Медведя можешь пригласить, но без меня. Или не приглашай. Он чиа солидный, женатик, а пару лет назад. Ну, дрались с ним крепко. Побил я его при всём племени. Такое не прощают...
Стараясь запомнить все то, что рассказывал Итё, Хен задумчиво почесал голову - ох уж эти отношения в племени, вечно кто-то с кем-то не ладит!
- Ладно, понял. Слона и Жирафа не буду, а с Медведем поговорю, да Ворону с Сачо-Эргая приглашу.
Справимся таким составом?
- Шакала не забудь. Или Чубука не уважаешь. Да, Ещё одного возьмём.Огла Атмариса. Раньше всё с Итё-Чло ошивался. Теперь со мной.
- Хорошо, - кивнул Итё, понимая, что сейчас ему нужно будет отыскать всех упомянутых и поговорить по поводу завтрашней охоты, - пошел я тогда? А то уж дело к вечеру...

День: 25 сентября - 3 октября
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: F2

Когда сентябрь подошел к концу, Маркус Крой начал всерьез недоумевать – почему это он до сих пор здесь находится?
Во-первых, он так и не смог точно узнать, где находилось это самое «здесь». Судя по пейзажу, что ему довелось увидеть по прибытии – были они где-то в горах, вероятно, ближе к востоку, но точнее сказать он не мог. Потом они долго спускались… куда-то, и Крой готов был поклясться, что великолепно обустроенные подземелья с запутанными ходами от одного помещения к другому находятся на такой глубине, что лучше об этом не думать. Над ними была такая толща земли, такие глыбы, что если б они вздумали обвалиться, от всех эти укреплений ни пылинки бы не осталось.
Во-вторых, он не смог понять, зачем малефикам до сих пор необходимо его присутствие. Эти люди, предпочитавшие скрывать лица за масками (Крой терпеть не мог такой таинственности и тяги к театрализации всего и вся), обычно обходили его стороной, а те, с кем ему приходилось иметь контакт и чьи лица он видел открыто, оказались – как он потом узнал, - нежитью. Хорошо обученной, качественно, гм, поднятой и обработанной нежитью. Некроманты, с которыми он пытался заговорить, качали головой и уходили, не сказав ни слова.
Иногда, впрочем, появлялись те, кого он называл «старшими». Судя по фигурам (не так уж надежно скрываемым мантиями) и манере держаться, они действительно были старше прочих и по возрасту, и по занимаемой должности. месту в здешней иерархии, называйте как хотите. Один из таких пришел как-то в комнату, которую выделили Крою, и попросил его присутствия на «собрании». Чтобы он рассказал побольше о Лаборатории, о детях, о том, что с ними уже делали и о том, что собирались.
Маркуса там вежливо выслушали, даже задали несколько вопросов (он отдельно отметил для себя троих в разноцветных мантиях – в багряной, черной и темно-синей) и сообщили в итоге, что иногда будут созываться такие вот собрания, на которых он непременно понадобится, спасибо за потраченное время, господин Крой.
Следующий сбор касался – что очень удивило Маркуса, - военных действий. Еще больше его удивили планы малефиков: не то чтобы ни поделились ими напрямую, но из того, о чем они говорили при нем, из того, чем у него интересовались, он почерпнул весьма много. Тогда он решил, что попытается быть полезным, начал строить предположения и планы вместе с некромантами, давать советы… его слушали вежливо и снисходительные, но он очень быстро почувствовал себя лишним. С того времени он отвечал только на поставленные вопросы и только по существу.
До «лабораториума», как он окрестил отсек подземелий, где собрали детишек, Кроя не допускали, пообещав, что он увидит только результаты экспериментов. Очень редко кто-нибудь из нежити (сначала он пытался завязать с гулями знакомство, потом понял, что это бесполезно) приносил ему кристалл связи, и можно было поговорить с Эленбергом. Ругаться и сыпать проклятиями он во время таких бесед старался потише, но постепенно у него все более крепла уверенность в том, что некроманты знают не только каждое слово, что он произнес, но и каждое, что он успел подумать.
Эвлин жаловался на то, что до черта времени приходится тратить на репликанта (это, как выяснилось, научное некромантское название для «двойника») – рассказывать ему об обязанностях, привычках, манере разговора Радцига. В общем, на Вильгельма свалилось несколько больше, чем он рассчитывал, а потом стало совсем несладко – когда репликант отработал свое, пустил себе в голову пулю, а на малую базу свалились инквизиторы с кучей проверок. Их подвал, естественно, обнаружили, но на всем пустом этаже не было абсолютно ничего подозрительного. Там вообще ничего не было. В итоге – о чем Эленберг рассказывал с немалым удивлением, - сам Франц Моденборг отозвал проверяющих, репликанта похоронили как героя и жертву козней диверсантов, коих так и не удалось найти (но расследование ведется!), а сам Эвлин получил повышение – и командование на базе. О чем сообщил без тени удовольствия. Конечно, посмеялся Крой, официальная должность – это куда меньше личной свободы, чем было при Мике.

Тот разговор был последним, и до первых чисел октября Крой не слышал от Эленберга ни словечка. А потом к нему явился человек в синей мантии.
- Мы хотели сделать вам предложение, - без обиняков начал он, - и надеемся, что оно будет внимательно выслушано, тщательно обдумано, правильно понято… и, вероятно, даже принято. Господин Крой, что вы думаете о вечной жизни?
Маркус, порядком недоумевающий, пожал плечами.
- Что ее не бывает.
Малефик рассмеялся из-под маски.
- Совершенно зря, дорогой мой, - Кроя передернуло от такой фамильярности, - потому что ввиду некоторых последних событий мы собирались вам предложить именно вечную жизнь.
Тот поперхнулся.
- Простите, я, кажется, вас… не понимаю.
- Скажем так, господин Крой – некоторые обряды, сути которых я не могу вам раскрыть, направлены на то, чтобы подарить обычному человеку, вроде вас, скажем, полное и абсолютное бессмертие. С гарантией. И некоторыми, честно скажу, не очень уж утомительными обязательствами. Мы с моими коллегами недавно пришли к решению, что вы стали нам дороги ровно настолько, чтобы предложить вам именно такой подарок. Вы согласитесь его принять?
Крой слушал его, отчаянно напрягая слух – нотки в старательно приглушаемом голосе казались знакомыми, он слышал уже такие голоса; а когда малефик приглашающее протянул ладонь, затянутую в темную перчатку – узкую, длиннопалую ладонь, какую, наверное, приличествовало бы иметь прелестной леди…
- Лестно звучит, - отвечал Маркус, - особенно от представителя эльфийского народа, но вместе с тем – достаточно подозрительно. Вот если бы вы предложили денег, я бы сразу согласился.
Некромант захохотал. Смех у него оказался, натурально, обворожительным – бархатным, мягким, и совершенно без маниакальных ноток, чего, казалось, и ждать не стоит от темного мага.
- Ловко! Ваша наблюдательность просто восхищает, просто вос-хи-ща-ет… и что же вам подозрительно? Вы достаточно помогли нам, ваши сведения были для нас важны – почему бы нам не отблагодарить вас? Деньгами, увы, не можем… ах, люди, какими же меркантильными вы иногда можете быть!
Маркус ухмыльнулся.
- Ну… просто такая внезапная щедрость наводит на мысли о том, что вы чего-то недоговариваете. Или о собственных мотивах, или о каких-то аспектах бессмертия, или и о том, и другом сразу.
Послышалось насмешливое фырканье.
- Ладно, что ж… поговорим на ваших условиях. Вот вам кое-что о наших мотивах – мы не хотели бы, чтоб вы покидали это место, потому что весьма велика вероятность потерять вас после этого раз и навсегда. Господину Эленбергу мы не успели предложить Становление, и вот…
Крой вскинул голову.
- И вот – что? С ним случилось что-то?!
- В некотором роде да. Он немного… погиб. Паромобиль взорвался – какая-то досадная случайность с двигателем. Однако, учитывая, что незадолго до этого погибнуть пришлось нашему репликанту… мы сочли это все подозрительным.
- Твою мать, - Маркус скрестил руки на груди, - Эвлин откинулся, и мне никто не удосужился сообщить? Да чем вы тут вообще думаете?!
- Господин Крой, смерть вашего бывшего коллеги для нас представлялась и представляется делом отнюдь не первостепенной важности, поэтому…
- Поэтому катитесь к чертям с вашим бессмертием, чтоб вам пусто было, - холодно сообщил Крой.
Малефик вскинул руки в странном жесте и пробормотал что-то непонятное.
- Не сыпьте проклятьями в моем присутствии, - посоветовал он и повернулся, чтоб уйти. На пороге, впрочем, обернулся и добавил: - И… не думайте, в любом случае, что вам удастся вскоре покинуть это место, тем или иным путем.

Дата: ночь с 28 на 29 сентября
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: D2 (штаб РДО "Игла")


Мари, утомлённая трёхсуточным бодрствованием, спала, а Макабрей рядом лежал с открытыми глазами и смотрел, как ночной муар тает, превращаясь в серые рассветные сумерки. Он лежал без движения, только время от времени напрягал мышцы то тут, то там. К новому, полностью живому телу приходилось привыкать заново, но не только это беспокоило бывшего некроманта. Воспоминания…они стояли перед глазами, как живые…

Над бурой равниной парил ворон. Большая чёрная птица медленно резала затянутое серыми тучами небо на круги, постепенно снижаясь. Как бычий глаз стрелу, ворона манил выжженный в бурой земле сложный рисунок и беловолосый человек, стоявший в самом центре фигуры. Птица снизилась, превратив последний виток широкой спирали в пикирование, и приземлилась у самых сапог человека.
- Наконец-то, - сказал тот вкрадчивым тоном. - Я думал, ты никогда не вернёшься.
Птица помялась на лапах, вспорхнула, ударила крыльями, и вот, посреди бурой пустоши стоят двое похожих друг на друга, как две стороны одного зеркала.
- Ну, что там было, за дверью? – с лихорадочной скоростью спросил тот, что прибыл первым. - Что… Эй, погоди, а что с твоими глазами?
- Заметил, да? – второй, только что бывший птицей, вроде бы, был зеркальным двойником первого. Это если не считать угольной черноты глаз и чего-то неуловимого. Тени, ставшей слишком плотной. – А я вот тоже заметил, что твои глаза не изменились. Как же так, если ты – это я? Кстати, знаешь, почему мои глаза теперь чёрные?
Первый медленно покачал головой и отступил на шаг.
- Они видят то, чего нет. А заодно то, что есть на самом деле…понимаешь, о чём я, а, Багряный?
Тот не успел среагировать. Возникшая неизвестно откуда, боевая коса ударила быстро и неотвратимо. Некромант вскинул руки, одним словом свивая вокруг себя призрачную реальность в подобие кокона. Громадный клинок пробил почти все слои его защиты и отшвырнул назад. Личина, столь старательно сотканная из обрывков чужой ауры, теперь расходилась по швам.
Волосы из белых стали седыми и более мягкими, нос уменьшился, лицо покрылось морщинами, глаза сменили цвет на серый. Багряный прикрылся рукавом, а когда отвёл руку от лица, на нем уже красовалась белоснежная маска.
- Ты вырос, мальчик, - сказал он негромко. – Во всех смыслах. Почему же тебя ворота не выпили досуха?
- Должны были? – Жнец, оскалившись, стоял в полной готовности ударить. Замер, как хищный зверь, ждущий удобного момента.
- Конечно. Ты же не поверил в тот бред о своих предках? – Багряный усмехнулся в усы.
- Почти. Впрочем, какая теперь разница?
- Никакой. Так что же с тобой случилось за воротами…и откуда у тебя это оружие?
- Ты правда думаешь, что я отвечу? – расхохотался Жнец. – Шиш тебе, прости моё просторечье.
И вдруг Багряный понял, что именно его нервировало. Пока они с изменившимся Макабреем выжидали момента, перебрасываясь колкостями, тень от косы молодого…некроманта ли? Медленно ползла к его собственной. Глава Круга простёр руку, собираясь обрушить на врага одно из своих бесчисленных заклятий, но не успел. Тень Жнеца, которой больше не надо было скрываться, атаковала, как змея из засады.
Пальцы Багряного вспыхнули жёлтой сверхновой, старый некромант выкрикнул раскатистое слово, похожее на чьё-то имя, и бурый прах взметнулся вверх, становясь нерушимым щитом. Нерушимым - лишь на вид. Удар косы атакующего Жнеца рассёк пепельную стену, как папиросную бумагу. Он сделал шаг, ещё, размахнулся для последнего, решительного удара...и едва успел отскочить в сторону. Вокруг Багряного взвился рой мельчайших пепельных частиц. Они кружились в обманчиво неторопливом танце, но Жнец почему-то понимал: коснись он их рукой — лишится руки. И даже Секущая Тени здесь не помощник. Старый некромант скрестил руки на груди и улыбнулся. Весь его вид явно говорил, что он-то никуда не торопится. Жнец остановился. Два малефика, старый и молодой, стояли друг напротив друга, как прошлое и будущее, нечаянно встретившиеся в зыбком и ускользающем сейчас. И никто из них не дерзал сделать первый шаг. Каждый понимал: противник равен ему в целом и превосходит в чём-то конкретном. Это делало любую атаку непозволительным риском. И всё же Багряный сделал следующий ход. Подняв ладонь к губам, он прошептал в неё что-то и дунул, будто отправляя воздушный поцелуй. В ответ Навь застонала. Земля под ногами тихо содрогнулась, будто где-то далеко, в недосягаемо глубоких недрах, заворочался кто-то огромный и доселе спящий. Потом полил дождь. Кровавый. Алые капли стекали по лезвию косы, одежде лицу и волосам Жнеца, скапливались лужицами у его сапог. Ничего более не происходило, но он чувствовал — Багряный уже сделал всё, что хотел. Всё прочее — лишь внешние проявления, отголоски его магии. Он ждал удара. Снизу, сверху, со спины, полчищами духов, неведомым оружием, страшным, невообразимым творением колоссального опыта и редкого дар старого некроманта. Он ждал чуда, а это оказался просто взгляд. Усталый взгляд мутно-серых, подёрнутых прожилкой лопнувших сосудов глаз. Он навалился свинцовым одеялом, сковал тело, заставил сердце сбиться с такта и замереть. Зрачки Багряного впились в пульсирующую тьму души
Макабрея, как кинжал в неосмотрительно открывшийся бок. Старый некромант улыбнулся было торжествующе и вдруг понял, что проваливается. Что его атака, должная выморозить самую суть наглого мальчишки, всё идёт и идёт, никак не в силах добраться до цели. Тьма глаз напротив, в которых не было и капли зелени, поглотила Багряного, проникла внутрь, вытащила наружу его мечты и кошмары...и откатилась, ужаснувшаяся. Последним, что запомнил великий некромант, прежде чем его сознание отключилось, была фигура Макабрея. Скорчившаяся, изломанная, но несмотря ни на что, поднимающаяся.

- ... когда встанет, тогда и встанет, давай не будить ее, пожалуйста, - строгим голосом внушала Дентону Эрис. Оба стояли на верху лестницы и решали сложный вопрос: пойти умываться и завтракать вдвоем, а потом разбудить Мари, или сначала разбудить Мари, выслушать все, что она пожелает сообщить об их поведении, а потом всем вместе пойти умываться и завтракать.
Пока побеждала первая версия.
- Ей, в конце концов, отдых нужен, и прочее, - закончила девушка. - В кои-то веки уговорили поспать.
- И теперь туда, наверное, страшно заходить, - Тони скорчил гробовую гримасу, даже побледнел, - настоящее сонное царство! Правда, две Спящих красавицы - это уже перебор, как считаешь?
Он запрыгнул на перила лестницы, благо они были достаточно широкие, и поехал вниз. Эрис безнадежно вздохнула и потопала следом.
- Все-таки версия о пробуждении поцелуем мне нравилась, - добавил Дентон, добравшись до самого низа и спрыгивая. - Жаль, что никто не оценил.
- Кого это ты собрался будить поцелуем, радость моя? - раздался голос откуда-то сбоку.
Дентон подпрыгнул на месте и повернулся с искренним ужасом на лице.
- Нет, - пробормотал он вполголоса, потом повторил уже громче: - Не-ет!
Эрис, в свою очередь, просияла:
- Тебя! Он собирался будить поцелуем тебя, мать твою за ногу, Макабрей, чтоб тебя медведи драли - а ты и сам проснулся!
- Тони, я тронут до глубины души! - обнажённый до пояса Макабрей, поджав под себя ноги гордо восседал на столе. Дышал он тяжело, по торсу стекали крупные капли пота, обычно бледное лицо раскраснелось. - Ну, если ты так расстроен упущенной возможностью, то иди сюда, противный, пока Мари не видит!
- Ну уж нет, теперь не дождешься, - Дентон, придя в себя от чрезмерного изумления, нахально показал Макабрею язык. - Ну и как ты объяснишь свое поведение, а? Как тебя угораздило?
- Мы, между прочим, волнова-ались, - в тон ему пропела Эрис, подлетая к столу и хлопая малефика по плечу.
- Да тише вы! - сделал страшные глаза тот, а потом сгрёб обоих - Марийка спита, а вас, засранцы вы мои драгоценные, я так рад видеть, что вы себе и представить не можете!
- Не надо преуменьшать возможности... моего воображения, - предостерег Дентон. - Я себе такое представить могу...
- Ригор, ты не болен? - с опаской поинтересовалась девушка, кое-как высвободив руку и пощупав Макабрею лоб. - Ты, это... горячий.
- И правда, горячий, - Тони сделал страшные глаза. - Только не взрывайся!
- Не дождёшься, - он печально вздохнул. - Нет, Эрис, я не болен...всё хуже. Я теперь живой. И знаете....как же это паршиво, я и забыл за все годы!
- Что значит, блин, живой? Ты что, раньше был мертвый? - недоуменно поморгала она.
- Технически - почти на половину. Хорошие были деньки, пусть и давно...
- Он бредит, - восторженно сообщил Тони.- Какое там "давно", красавица ты спящая? Ты же буквально три дня назад еще был вполне себе некромант и полудохлая скотина!
- Знаешь, Тони, иногда три дня тянутся очень долго, - совершенно серьёзно ответил Макабрей. - Ну да ладно, я поделюсь новостями, когда Мари отоспится, а вы пока мне расскажите, что да как.
Тем временем, из потолка большой продолговатой каплей просочилась Таэль. Мягко спрыгнула на пол и устроилась в углу, настороженно глядя на бывшего некроманта. Что-то она такое чувствовала в нём теперь...неправильное.
Эрис пожала плечами:
- У нас, знаешь, ничего не изменилось. Бездельничали, болтали, пытались тормошить Марийку, опять бездельничали. Без тебя очень скучно.
- А с другой стороны, - влез парень, - с тобой не соскучишься - мне за всю жизнь никто такой головной боли не подкидывал, как ты. И учти, я тебя правда целовать не собирался, я предлагал всем остальным, - он пригнулся, чтобы не словить подзатыльник от Эрис. - Кстати, а Мари знает, что ты... того? Встал, живой и шевелишься?
- Знает, - отчего-то очень широко улыбнулся Макабрей. - Ещё как знает!
Ребята переглянулись. Тони задался вопросом:
- Интересно, что из всего этого она больше оценила: что встал, - Эрис поперхнулась, - что живой, или что шевелишься?
- Всё по очереди, причем ровно в названном порядке, - послышалось от дверей, и в проем выглянула Мари. - Доброе утро всем, особенно тому, кто поминал медведей...
- Итак, вы её разбудили, - тоном, не предвещающим ребятам ничего хорошего, сказал Макабрей. - Сейчас я вас буду страшно за это карать!
- Не надо нас карать, - замотал головой Дентон, - мы ж такие раззамечательные, к тому же, ты очень по нам скучал! Маришка, брат, ты ведь выспалась?
Он так заискивающе посмотрел на нее, что ответить отрицательно было просто невозможно.
- Ну, это неважно, - схитрив, ответила та. Повела рукой по волосам, от чего те на несколько секунд встопорщились перьями, - А что вы тут вообще делаете?
- Кстати, да, вам чего не спалось в такую рань? - ответно заинтересовался Макабрей.

- Это я ее разбудил, - беззаботно отвечал Тони, - потому что конкретно мне не спалось в такую рань... ну, знаешь, бывают такие утра, когда ты встаешь и понимаешь, что обязательно нужно поднять всех остальных, даже если им этого и не хочется. И я пошел к Эрис, и она кинула в меня подушкой. Потом мы решили разбудить Мари, но она меня отговорила... правда, все равно разбудили. Так ты уже расскажешь нам все, или как?
- Расскажу и ещё как, но сначала, Тони, ты сделаешь завтрак. На всех. Иначе терзаться тебе любопытством до конца дней...
Парень скептически поднял одну бровь, выражая что-то вроде: "О, я это сделаю? Что, правда я? Вот возьму и приготовлю?" - но вслух ничего такого произнесено не было, и Дентон, сменив выражение лица на обреченное, удалился к плите.
Пока тот возился, остальные пододвинули стулья и уселись вокруг стола. Воцарилось выжидательное молчание, время от времени прерываемое недовольным бурчанием Тони.
Спустя пару минут после того, как локти Марийки соприкоснулись с поверхностью стола, она положила на них голову, еще через минуту прикрыла глаза...
- Нда, - шепотом сказала Эрис, стараясь не разбудить женщину, - тяжелое для кого-то выдалось времечко.
Макабрей приложил палец к губам, после чего относительно бесшумно спустился на пол и исчез наверху. Вернулся он с тонким одеялом, мягко лёгшим на плечи Марийки.
Дентон с кастрюлей в руках обернулся, скорчил умильную гримасу и вытер несуществующую слезинку под глазом. Эрис погрозила ему кулаком, и кулинару пришлось вернуться к кашеварению.
Спустя несколько минут он с мрачным лицом - словно его вынудили заниматься чем-то постыдным, - поставил перед каждым по тарелке гречки (перед Мари - особенно тихо), и спросил, практически одними губами:
- Она теперь тоже дня на три отрубится?
Макабрей пожал плечами, но потом отрицательно покачал головой: не должна, мол.
- Буду скотиной, - сообщил Тони и похлопал ее по плечу. Мари подскочила, как ужаленная, и обвела всех непонимающим, совсем-не-здешним взглядом.
- А что мы все тут..? О. Простите, - и принялась ожесточенно протирать глаза.
Дентон сочувственно покивал и, заняв место за ее спиной, указал Ригору на ее волосы:
- Моя работа! - он явно гордился.
Некромант долгим взглядом изучил волосы Мари и протянул:
- Думаю, надо устроить тебе пару весёлых ночей. Только вот ещё не решил, в каком смысле...
Тони очень долго и проникновенно смотрел на него, а потом напутствовал, каким-то мстительным тоном:
- Ешь свою гречку, Макабрей...
- И рассказывай уже, - Эрис призывно помахала в воздухе ложкой.
- Только не одновременно, - предостерегла Марийка, оплот здравомыслия.
- Отлично, тогда сначала еда, - отсалютовал ложкой Макабрей.- Творец благой, я и забыл, как сильно хочется есть, когда у тебя живой желудок!
С этими словами он набросился на кашу и принялся уничтожать её с душераздирающей скоростью.
Остальные в сравнении с ним даже как-то почувствовали себя неполноценными ну кто мог бы похвастать тем, что чувствует себя настолько живым, если они ни разу не были мертвы хотя бы на четверть?
- На него теперь еды не напасешься, наверное, - негромко сказал Дентон Эрис, - а сколько сэкономили, пока он дрых!.. Да шучу я, шучу, не смотри ты так!
- Угу! - согласился Макабрей, истово закивав головой. Не напасёшься, мол.
- Угу, угу, - передразнил Тони, - тоже мне сова. Жуй быстрее - мы услышим когда-нибудь, что ты учудил, или таки нет?!
- Вот примерно сейчас и услышите, - Макабрей отодвинул тарелку и откинулся на стуле. - Для начала вопрос: кто-то из вас помнит сны, которые приходили вам за эти три дня?
Вразнобой прозвучали: "Да", "Нет" и "Почти". Сновидцы удивленно посмотрели друг на друга.
- Я обычно всегда хорошо помню сны, - пояснила Эрис, - но тут... не уверена, что полностью...
- Я за эти дни только один свой сон запомнил, - развел руками Дентон, - но я уверен, что ты, Ригор, не о нем спрашиваешь. Кхе-кхе.
Макабрей криво улыбнулся.
- Видел я тот твой сон, но не полез в него. В общем, ребята, слушайте...

После того, как столь долгожданный рассказ бывшего некроманта завершился, повисло неожиданное молчание. Мари уже слышала большую часть этого и ничто не явилось для нее удивительным, а вот Тони и Эрис просто не знали, как реагировать. Дентон, в первоначальные планы которого входило прямо-таки завалить Ригора вопросами, понял вдруг к концу повествования, что спрашивать уже нечего, и сказать хочется только одну вещь. И он сказал:
- Честно, я не знаю, радоваться за тебя или сочувствовать. Но попробую порадоваться.
- Попробуй, но не думаю, что у тебя будет на это много времени, - фыркнул Макабрей. - Дело в том, что я ещё раз встретился со своим "двойником"...и угадайте, кто же им оказался?
Все переглянулись.
- А это не тот, - осторожно протянула Эрис, - который, ну... тряпку какую-то красную тебе присылал? Как там его...
- Багряный, - оскалился бывший некромант. - Собственной персоной. На нём я и испробовал свои новые способности, но недооценил старика. Сколько-нибудь повердить ему не получилось, но на какой-то момент мы с ним соприкоснулись...разумами, если так можно сказать. И я увидел...то, что занимает его больше всего.
- И что это? - Мари не заметила, что вилка, которую она держит в руке, потихоньку начала вонзаться в поверхность стола.
- Захват власти в ЭКК с помощью войска нежити, уничтожение Шэн-лие с помощью демонов и новейшие экспериментальные разработки по совмещению техник Лаборатории Радцига и высшей некромантии, - спокойно перечислил Макабрей. - Ну как вам, нравится?
Эрис отъехала на стуле назад и громко выматерилась.
- И это, - уточнила она, - не... дурацкая шутка? Блин. Не отвечай, я уже поняла.
- Сдается мне, мы не хотим его власти, - предположил Дентон. - И всяких уничтожений тоже... но при чем тут Лаборатория?! Я ни черта не понимаю.
- Понимаешь, Багряный - учёный, - начал растолковывать Макабрей. - И, между прочим, настолько выдающийся специалист, что мне будет даже немного жаль его убивать. Поэтому, когда ему подвернулась Лаборатория, он очень, очень заинтересовался перспективами этих исследований. Тони, я далеко не лучший специалист в некротической трансмутации...был, но даже моих скромных умений хватило бы, чтобы сделать из вас с Эрис что-то невообразимое.
- Н-ну, - пробормотал парень, почесывая затылок, - спасибо хоть, что не стал...
- Если у него даже частично получится все это воплотить, то нам будет некуда бежать. Все вообще станет очень паршиво... И - и что мы собираемся делать, Макабрей? - на лице у Эрис все больше проявлялась растерянность. И даже, как могли с ужасом отметить товарищи, паника.
- В общем-то планы не меняются, - пожал плечами тот. - Кстати, давненько ты меня так не звала. Будем убивать Багряного. Правда, теперь это будет сильно сложнее. Да...сильно.
- Зато у нас есть преимущество! - Дентон, прирожденный оптиимст, широко улыбнулся. - Он ничего не знает о наших планах, а вот мы про него знаем! Это можно здорово использовать, если подходить с умом.
- Тони, - после некоторого молчания и как-то осторожно сказал Макабрей, - с чего ты взял, что он не знает о наших планах? Больше чем уверен, он в моей голове прочёл не меньше, чем я в его...
- Чего-о-о?!..- тот посидел некоторое время, хлопая глазами, потом уронил голову на руки и глухо простонал: - Нам конец. Нет, нам не просто конец - нам...
- А ты решил начать с хорошей новости, да, Ригор? - Эрис, улыбаясь немного нервно, повысила голос, чтобы последнее слово Тони прозвучало не так громко и четко. - И плохую приберег напоследок. Это очень, очень плохая новость. Просто отвратная.
- По-моему, нам остается только тихо перестреляться и надеяться на легкое посмертие, - пробормотал Дентон, приподнимая голову.
- Плохая, но не настолько, как кажется. Во-первых, я точно знаю, что смог уберечь от него сведения о нашем местоположении. Это раз. Два - пока мы держимся вместе обнаружить нас магически невозможно. Три - я не смог его одолеть в прямом столкновении, но и он меня тоже. Наши силы, кажется, несколько выравнялись. Кроме того, все планы Круга требуют времени...мы сможем подготовиться. Но сначала скажите мне вот что: зачем вам всё это? Чем вас так беспокоит перспектива прихода Круга к власти?
Два недоуменных взгляда - ядовитая зелень и темный опал.
- Меня, вообще, - решился заговорить первым Тони, - она только одним беспокоит - я не знаю, чего от них ожидать, но думаю, что не хорошего точно. Потому что Кругу не нравишься ты, а мы с тобой.
- А еще Лаборатория, - подала голос Эрис, все еще растерянная. - Не то чтобы мне лично было хоть чуть-чуть симпатично ее дело, но в память о Мике... уж мы-то с вами знаем, чего в хорошем деле могут натворить плохие руки, а? Крой и Эленберг еще полбеды, а вот этот твой Багряный...- она мотнула головой, точно отгоняя назойливое насекомое. - А еще нам больше некуда идти. Я предпочту плыть по течению.
- Я тоже, - согласился Дентон. - Видишь, все просто.
Оглянулся на Марийку:
- А ты, брат? Впрочем, твой ответ, наверное, будет попроще наших.
Женщина кивнула, улыбнувшись - и улыбка эта выглядело странно, на фоне мертвенно-холодных янтарных глаз.
- Да. Ты спросил, зачем мне все это, Ригор - и я скажу: потому что я с тобой, куда бы ты ни шел. И есть еще кое-что. Мне нужна книга Багряного.

Макабрей, до того лишь чуть улыбавшийся и кивавший каждому ответу, осёкся и замер.
- Его книга? - переспросил он. - Зачем?
- Потому что мне нужна книга, которой владел некромант духа. Потому что ты не сможешь научить меня многому - особенно теперь, а мне нужно узнать больше, чтобы... чтобы все изменить.
- Во-первых, знания у меня никто не отбирал и учить я тебя могу...Погоди, что ты хочешь менять? - выражение лица у Макабрея становилось все более озадаченным.
- То же, что изменил ты, сделав шаг вперед. Ты уже не некромант, а нечто большее. Мне вот интересно, можно ли шагнуть в другую сторону... и даже если книга Багряного ничего не даст, я хотя бы узнаю из нее много разного. Не уверена, правда, что будет приятно, - она пожала плечами. - Я просто помню, ты говорил мне - нашего дара не изменить. Оказалось, не так.
- Я много не знал тогда. Теперь знаю...и, вот какое дело, то, что сейчас находится во мне гораздо...хуже некромантии. Тяжелее.
Он покрутил пальцами в воздухе.
- Не могу описать точно. Это даже не магия смерти. Это магия...ничего, пустоты, забвения. Нигиломантия.
- Нет... не то, что мне нужно, - Мари вздохнула, - мне нужно... совсем не так. Я должна искать.
- Я не понял, - нахмурился Тони. - А что плохого в пустоте? Чем она хуже некромантии?
- Тем, что она голодна, Тони, - Макабрей усмехнулся, прикрыл глаза, а когда поднял взгляд на Дентона, зрачки нигиломанта затопили всю радужку. Жутковатые озёра абсолютного ничто.
- Ам, - тихо сказал Жнец, неотрывно глядя парню в глаза.
На лице Тони появилось такое выражение, словно кто-то воткнул нож ему в спину и медленно стал проворачивать лезвие.
- Перестань, - тихо сказал он, - я... понял.
Ощущения, впрочем, обещали держаться еще долго.
Макабрей опустил взгляд.
- Извини, - сказал он, не поднимая головы. - Но вы должны понимать, с чем имеете дело.
- Если ты еще что-то хочешь сказать, про эту свою новую... мантию, то давай сейчас, - попросила Эрис, нервно барабаня пальцами себя по колену. - Мы не знаем, чего от тебя ждать теперь. Это не слишком ободряет.
- Я не всё могу объяснить словами. Пожалуй так: я могу ходить по чужим снам. Для этого мне нужно хоть раз видеться с человеком и знать его имя. Или прозвище. В общем, он должен быть мне знаком. Меня будут бояться животные, дети и душевнобольные. Я могу отдать человека во власть его кошмаров, страхов, тайных желаний, разбившихся иллюзий и надежд. Могу вызвать...нечто. А могу сделать так.
Макабрей поднял руки ладонями к потолку, и в них возникла та самая чёрно-красная коса.
Эрис ахнула, заставив всех озадаченно посмотреть в свою сторону.
- Это... это она?! Настоящая?
- Нет, - сказал Макабрей и разжал пальцы. - Её не существует.
Коса, едва лишившись контакта с его ладонями, исчезла так же внезапно, как и возникла.
- Если бы ты что-нибудь смыслил в фокусах, я бы подумал, что это фокус, - как-то горько произнес Дентон. - Да уж... это совсем не некромантия. Можно тебя попросить об одной вещи, Ригор? Не смотри, пожалуйста, в мои сны. Вообще никогда. Если не сложно, конечно. Я хочу хоть что-то иметь в единоличном распоряжении.
- Только если мне понадобится быстро с тобой связаться на большом расстоянии, а иначе не получится. И больше никогда.
- Договорились, - улыбнулся парень. - Свихнуться можно с тобой, в курсе?
Эрис, с ужасом осознавшая истинность того своего сна, подумала, не попросить ли о том же, о чем и Тони. Но все-таки не стала.
- В курсе, - кивнул Макабрей и посмотрел на Эрис. - Это касается снов всех присутствующих.
- Спасибо, - тихо сказала она.
Только Мари смущенно повела плечами - мол, если тебе самому так хочется, то конечно, но мне-то все равно.
- Итак, надо решать, что будем делать. У кого-нибудь есть идеи?
- Мне нужно полдня на подумать, - подал заявку Дентон. - Как минимум полдня.
- Что тут думать, готовиться надо, - Эрис решительно поднялась со стула. - Составлять планы. Вспоминать, как обращаться с оружием. Хорошо питаться и настраивать себя на положительный исход. Мы, черт, зачем от Фиерса убегали? Мир спасать! Ну, не весь, конечно... давайте спасать хоть что-нибудь.
Марийка, "убегавшая" от Фиерса, чтобы убежать от Фиерса, печально промолчала.
Макабрей, "убегавший" от Фиерса, чтобы оного не пристрелить, радостно оскалился.
- Ну вот и отлично. Будем думать, будем наводить ревизию в погребах, будем питаться. Сразу скажу: нашествие демонов - не наша забота, так что остались Багряный и Лаборатория.
- Некромант ваш, - сразу сказал Дентон. - Я уже понял, что это не моё, знаешь ли - с малефиками драться.
Сложно было не согласиться - особенно тем, кто присутствовал при драке с Королем. Кто бы ни пытался к нему подобраться, получилось только у Мари, а сама она, зная, сколько наделала глупостей, пока подбиралась, даже представить боялась, сколько всего противопоставит ее знаниям и умениям Багряный.

День: 5 октября
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: b2

В середине дня двое - маленькая девочка и оборванец, годящийся ей в старшие братья, вышли на берег моря. Кино безошибочно нашел небольшой, стойкий родничок, набрал в лесу осенних орехов и каких-то крупных, густо-фиолетовых ягод. На вкус они были сладкие и чуть терпковаты - перезрели.
Ветер нёс со стороны моря запах соли. Было солнечно, и потому не чувствовалось прохлады, хотя в тени деревьев становилось довольно быстро зябко.
По песчаному берегу медленно ползали черепахи и снова какие-то мелкие крабики и ящерки. Над головой кричали чайки.
- Лия ус-тала? - Шатти методично перебирал камни, которые подбирали с земли - бил друг о друга, проверяя - высекут искру или нет. Хотелось разжечь костер.
- Немного, - девочка улыбнулась и двумя пальцами, большим и указательным, показала совсем маленькое расстояние. - Но мы можем идти.
Когда она была одна, ей не приходилось задумываться о том, устает она или нет, она просто шла, как хотела, шла вперед... не задумываясь совершенно, зачем.
Ей казалось, что с самого начала у нее была какая-то цель. Еще до того, как она наткнулась на человека в военной форме, который забрал ее и отвел в странное место, к другим детям. Совсем уж странным детям. И там она почему-то забыла, за чем шла.
Теперь, благодаря Кинно, к которому Роза-Лия успела безумно привязаться, цель снова была, пусть и неясная. Они обязательно найдут его эй-раани, Гелару. А потом, может, и она вспомнит, зачем появилась тут.
Кино покачал головой.
- Лия... - он замялся, не зная нужного слова. Потом показал руками небольшое расстояние от земли и указал на девочку. Виновато улыбнулся, - от-дых. Надо.
Сам он не устал, но понимал - его маленькой спутнице отдых нужен, чтобы она не говорила. Куда идти - Шатти не знал, доверяясь девочке; но верил - дойдут. В любом случае. Почему-то эта странная, необъяснимая уверенность поселилась в шэа - и точно огонёк в безлунной ночи вела за собой.
- Ладно, - кивнула она. - будем от-ды-хать. А где?
Она огляделась в поисках подходящего места. Здесь повсюду было хорошо, хоть прямо на песок садись; а еще море... она раньше никогда не видела моря. Кажется. Во всяком случае, если и видела, то забыла об этом.
Кино кивнул в сторону опушки леса, начинавшейся очень близко от полосы литорали. Деревья стояли на большом расстоянии друг от друга, между ними золотилась осеняя трава.
- Там. Огонь надо.
Он подобрал еще несколько камней, чиркнул друг о друга. Вспыхнула искорка. Лиа просиял.
- Ид'ём?
- Да!
Она подпрыгнула на месте, потом, раскинув руки в стороны, побежала к деревьям; юбка заметалась на ветру, как птичьи крылья, из-под ботинок полетела земля.
Очень серьезная, задумчивая Лия могла все-таки быть, как ей и полагалось, девчонкой.
Кино весело улыбнулся ей вслед; ему всегда хотелось иметь младшую сестру - но в его семье почему-то были сплошные мальчишки. Еще раз оглядевшись - нет ли никого на просматриваемой хорошо полосе берега - Шатти пошел вслед за девочкой. Как бы спокойно не было, но лиа все равно никак не мог расслабиться хоть на мгновение. Мало ли что.

Она, уже успевшая усесться на показавшемся уютным пятачке, стала сгребать валявшиеся рядом сухие веточки в кучу. Раз уж будет костер, и будет тепло... тонкий свитер ее уже мало грел по ночам.
Это точно был не ее свитер, Роза это знала. Да и по размеру совсем не подходил - кто угодно мог бы это подтвердить. А откуда он взялся, тоже не помнила.
Подошедший Кино приволок с собой прихваченную по дороге корягу, положил рядом с предполагаемым костром и сам присел на корточки возле. Набрал еще сухой травы, прибавил к собранным Лией веточкам.
- Хо-ро-шо, - похвалил он сооруженный девочкой костерок. И принялся методично чиркать камнями друг о друга, высекая мелкие искорки, пока не затеплился крохотный огонёк, постепенно разгораясь все ярче и ярче. Потянуло дымом.
- Если бы были спички, было бы быстрее, - протянула девочка, с интересом поглядывая на камешки. Ей никогда не приходилось видеть, чтоб огонь добывали таким образом. - Кино, а ты знаешь, что такое спич-ки?
- Спич-ки? - лиа нахмурился, помотал головой, - нет.
Он вновь нахмурился, потом внезапно улыбнулся - он вспомнил, как старики Гаэльнар иногда теряли какой-то смешную коробочку, из которой доставили коротенькие щепки и с их помощью разводили огонь - хотя Кино не понимал, как.
Подхватил одну из маленьких палочек, Шатти сунул её в огонь и, дождавшись, пока загорится кончик, показал девочке.
- Спич-ки?
- Точно! - закивала Лия. - Такие палочки, которые... делают огонь. У вас есть такие? В Шэн-лие?
Она так говорила об этой земле, что должна бы быть для нее чуждой, словно выйди за поворот, и там будет Шэн-лие, а здесь еще не совсем Шэн-лие.
Но звучало оно тепло. Так, наверное, бродяга произнес бы слово "дом".
- Нет. Ви-дел... тут, - Кино бросил щепку в огонь и замолчал, мучительно вспоминая слова, - я... жить у лю-дей. Старых. Были спички.
Он серьезно посмотрел на девочку.
- Теплей?
- Да-а, - довольно протянула она и даже засучила рукава свитера до локтей (так они были длиннее кончиков ее пальцев), - очень тепло.
Лия чуть отодвинулась от костра, так как разгорался он быстро, а обжечься вдруг не хотелось.
- Ты не знаешь этих мест, Кино? - спросила она, оглядываясь на полосу моря. - Не был здесь раньше?
- Нет, - качнул головой Шатти, - тут... - пауза, - найрити. Были. Лиа - нет.
Он помолчал еще несколько мгновений и продолжил:
- Плохие земли.
Языка мучительно не хватало; будь иначе, Кино бы объяснил девочке, что где-то на севере были много лет назад форпосты Шэн-лие, но с тех пор прошло много времени, и даже спустя десятилетия после окончания войны лиа сюда почти не заглядывали.
Лия, задумчиво взглянув на него, почесала кончик носа.
- Най-рити?.. Что это такое?
За этим словом ей почудилось что-то недоброе, большое и - очень голодное. Почему-то.
- Это… - и снова – не хватало знания языка, чтобы объяснить, как это – тьма, века воины, жестокость, искажение смысла лиа и нейа, исковерканные шэа…
- Враги, - наконец выдавил Шатти, - были давно. Долгая война. Лиа победили.
Девочка кивнула и съежилась, обхватив себя руками, точно обняв.
- Война - это очень плохо... Кино, а ты был на той войне? Или она - совсем давно?

Шатти подбросил еще веток в костёр.
- Давно. Я… не успел, - взгляд лиа замер на пляшущих кончиках пламени, - отец – был.
Роза-Лия шумно вздохнула.
- Давай больше не будем про войну, - и положила ладошку на плечо лиа. - Ни про какую, ни про ту, ни про эту. Прости, что я начала. Прости - это значит, что мне очень жалко...
- Лия – хорошая, - улыбнулся Кино и легко растрепал волосы девочки, - не надо прости.
Он в задумчивости повертел в руках щепку, потом поднялся.
- Ждать. Чуть-чуть, - Шатти снова успокаивающе улыбнулся, словно говоря – что все в порядке.
- Хорошо, - кивнула она, хихикнув. - Я же все равно никуда не уйду.
Пляшущие язычки пламени, к которым она обратила взгляд, напоминали Розе о чем-то. Или о ком-то. Складывались в маленькие крылатые фигурки, объединялись в хоровод, то поднимались, то опускались... Она снова почесала кончик носа, потом закрыла глаза.
Кино вернулся минут через пятнадцать; в руках лиа принес большую пригоршню грибов, которые, ссыпав у костра на землю и сев рядом, принялся нанизывать на палочки.
- Здесь мало. Не нашел много, - он протянул один из прутиков с грибами Лие и кивнул на костёр.
- Как хорошо, что ты разбираешься в этом, - улыбнулась она, поднимая веточку над пламенем. - Я не представляю, что бы я делала одна в этих местах. тут больше нет никого. Людей. Лиа. Только мы и... - она обвела рукой пространство вокруг. - Лес, море, животные, птицы. Природа.
Шатти чуть сощурился, вслушиваясь в слова девочки – но та говорила просто, и лиа почти всё понял.
- Тихо. Спокойно, - он кивнул и поднял над костром свой прутик. – А ты… как лиа.
Кино замолчал, пытаясь объяснить, что с девочкой наверняка ничего не случилось бы, даже будь она одна – ему казалось, что мир хранит таких, как Роза.
- Все было хорошо, - наконец улыбнулся он, - земля любит тебя.
- Правда?
На худеньком личике застыло удивленно-обрадованное выражение.
- Это... тогда это очень хорошо, Кино! Это уже значит, что я все правильно делаю. Если бы было неправильно, - она посмотрела наверх, в небо, - мне бы кто-нибудь сказал об этом... да...
Шатти удивленно поморгал, потом неуверенно улыбнулся.
- Кто-н’ибудь? – он задумался, потом кивнул, - если правильно – то скажет.
Поджаривающиеся грибы начал пощелкивать - и вкусно пахнуть. Лия протянула руку, потрогать один, но отдернула пальцы:
- Горячо... - фыркнула, досадуя на собственную глупость. И подняла палочку повыше. - Кино, а можно тебя спросить? Задать один вопрос?
Лиа кивнул и улыбнулся.
- Д’ья.
Он проверил своим грибы, провернул прутик, чтобы те не пригорели. И снова улыбнулся.
- Вот мы с тобой идем за эй-раани Геларой. Мы ее ищем, - она старалась тщательно подобрать слова, чтобы все было ясно сразу. - А когда мы ее найдем - что ты будешь делать?
Лиа долго думал над ответом, перебирая слова в голове, как мелкие камни.
- Я… говорил её защищать. Должен. Когда она в порядке – я уйду. Но спрошу про защиту.
Шатти как-то виновато посмотрел на девочку.
- Говорю – плохо, д’ья? Хочу защитить. Если нет, она не хочет – уйду.

- Ты хорошо говоришь, - поспешно сказала Роза-Лия. - Я тебя понимаю, всё-всё понимаю! Если она не хочет, ты уйдешь... а я?
Она виновато посмотрела на Шатти.
- Я не знаю, что мне тогда делать.
- Идти со мной?
Вопрос прозвучал просто и легко.
- А можно? - обрадовалась девочка. - Ты... разрешишь?
- Раз-ре-шу? – лиа нахмурился. Он помотал головой, словно говоря, что не понял. – Лия не должна быть одна.
- Разрешить - это когда ты говоришь "да". Когда тебя просят, и ты говоришь "да". Значит, я могу идти с тобой, и ты скажешь "да"? - улыбка ее была робкой, словно невозможно было поверить, что Кино согласится, но поверить очень хотелось.
Тот покивал и улыбнулся широко, тепло.
- Д-а. Лия пойдёт со мной.
- Ты чудесный, - твердо сказала она, - я это сразу поняла.
Кино вновь улыбнулся.
- Лия. Грибы.
Девочка с ужасом посмотрела на прутик, тут же подняв его вверх.
- Совсем забыла, - с горечью сказала она. - Но они, кажется... не сильно сгорели, правда?
Шатти тихо рассмеялся в ответ и протянул ей свой прутик, с весьма и весьма неплохо запеченными грибами.
- Возь-ми, - лиа улыбнулся.
- Пополам, - строго покачала она головой. - Только так.
И показала, осторожно отодвинув на прутике одну часть грибов от другой.
- Я – во-ин. Не страшно. Лия – маленькая, - Шатти снова засмеялся и качнул головой, - я брать твои.
Роза-Лия вздохнула и с благодарностью (и, кажется, стыдом) на него посмотрела.
- Надеюсь, тебе не придется привыкать к горелым грибам, - пробормотала она виновато, - не должна же жизнь воина быть настолько суровой.
Кино снова улыбнулся, хотя и не понял часть из того, что сказала девочка.
- Я научить тебя… грибы делать, - он нахмурился, потом пояснил, - делать еда. Все будет хорошо.
Самого лиа, кажется, подгоревший ужин вовсе не смутил, судя по тому, как он быстро расправился со своей долей.
- Здорово, - обрадовалась она, потихоньку собирая с прутика грибы. - Это очень-очень. Меня никто никогда не учил... ничему. И делать еду я совсем не умею.
Она передвинулась к Шатти под бок и положила голову ему на плечо.
- Ты хороший, эй-раан.
Лиа осторожно погладил девочку по волосам, легонько щелкнул по носу.
- Лия – хорошая. Не дам… вреда Лие.
Шатти на пару секунд замолчал, а потом неожиданно весело посмотрел на девочку снизу вверх:
- Дома… в Шэн-лие. Кино и… сем’ия. Лия – маленькая сестра?
- Сестра?.. - переспросила она с удивленной улыбкой. - Я... Знаешь, а я бы хотела быть твоей сестрой! У меня никогда не было брата, - тут Роза будто бы немного озадачилась. - У меня никого не было.
Её снова мягко погладили по волосам, потом – приобняли за плечи.
- Есть я. Я не уйду, - негромко, но очень твердо проговорил Шатти.
Он знал отчего-то, что не сможет простить себе, если что-то случится с этой девочкой – вред или она останется одна. Просто – не простит. И не допустит этого.

в эфире военные новости и мы, их ведущие, Хелькэ и ваш покорный слуга
День: 11-13 октября
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: E4

Туман скрадывал очертания земли. Молочное марево поднималось с воды больших и многочисленных маленьких озер, ручейков и заводей, и даже утреннее солнце, тусклым диском висевшее в небе, не могло разогнать пелену.
Только тишины, столь присущей туманным часам, не было.
Был - грохот орудий, залпы, крики, запах пороха и дыма, росчерки выстрелов в воздухе, вой нейа и хлопанье крыльев, короткие отрывистые приказы, попытки Шепчущих сгустить туман, а магов со стороны пришельцев - наоборот, разогнать.
Сражение началось на рассвете, когда первые, легкие и быстрые отряды Шэн-лие, идущие впереди, были атакованы со стороны ЭКК - дальнобойным орудиям пелена влаги была не страшна. Это был предупредительный залп, но он, как соломинка - сломал спину дряхлому верблюду-мира, прорвав плотину, бросив войска друг на друга, хотя и с одной, и с другой стороны хотели оттянуть этот момент до последнего...
Эти первые часы... были страшным.
Стороны практически ничего не знали друг о друге, о силе войск, о количестве, об оружие...
И всё познавали на опыте.

Элиаш, маг-связист установки "Буран", поймал себя на том, что отчего-то очень сильно мерзнет.
В кабине не было - не могло быть холодно, он готов был поклясться. Сейчас октябрь, но здешний климат отличался от тиресканнского весьма выгодно, так что даже по ночам можно было выходить без куртки; но сейчас на нем была куртка, военная, новенькая как с иголочки, а под ладонями - почти раскаленный кристалл связи, и все же Элиаш мерз.
Еще по лицу его катились бусинки пота, и уж вот этого техномаг никак не мог себе объяснить.
- Они сказали, - пробормотал он, хотя его напарник и так слышал, что сказали из местного штаба, - сказали, что их слишком много. И разведка... уже не нужна разведка. Посмотри. Их уже видно через прибор.
Их было видно, да. Стена впереди - живая, дышащая. И это все - лиа.
Марк только выругался - зло и отчаянно, хотя и пытался до этого бравировать, мол - куда этим дикарям против "Бурана"?
- Справимся. Справимся, - стрелок вытер мокрое и отчего-то грязное лицо предплечьем, надвинул посильней шлем. Выдохнул, - ну, что, покажем этим лесным макакам лучшее, на что способны?
Он бы ни за что не сознался, что руки под перчатками - мокрые и чуть трясутся.
Защелкали рычаги, и кабину начало наполнять мерное, низкое урчания заряжающихся пушек - времени как раз хватит. Запахло отчего-то озоном.
Снаружи деловито, словно бы и вовсе и не чувствуя страха, готовили орудия братья-тролли. Ни туман, ни приближающиеся враги - сколько же их, проклятие?! - не могли заставить их нервничать. В серой форме, молчаливые, словно бы действительно выточенные из камня, братья просто делали свою работу.
- Я не думал, что до такого дойдет, - поделился Элиаш почти шепотом. - Я думал... меня готовили так, на всякий случай, знаешь, как это? Вроде техномаги сейчас везде нужны. Но не так, черт возьми. нас слишком мало, их слишком много, я их совсем не знаю, а мы должны...
Он опустил стеклышки очков, нажал что-то сбоку, и в оправе зажегся кристалл. На миг техномагу показалось, что он даже может различить их лица - тех, что продолжали неумолимо, медленно... нет, уже быстрее, идти вперед, на них. Глупые. Здесь же артиллерия.
- Сам знаешь, - закончил Элиаш, сорвавшись на хрип.
- Справимся, - в третий раз повторил Марк. Сглотнул. Ему хотелось курить. И оказаться за много-много километров отсюда, от пахнущей машиным маслом кабины, от размытых фигур в прицеле, от собственного страха.
- Не дрейфь, черт побери! Выживем - с меня выпивка! Надеремся до зеленых девочек, вот так вот.
Голос - показалось ли? - дрогнул на мгновение.
Марк сжал пальцы на рычаге, сощурился и коротко спросил в мембрану рации:
- Парни, готовы?
Тролли отозвались дружным рыком. Гул орудий уже был так силен, что приходилось повышать голос.
- Сейчас... сейчас...
Рычаг основной пушки опустился легко. И быстро.
Воздух разорвало грохотом и яркой вспышкой.

...Сложив крылья, нейа ринулся к земле, приближавшейся с каждым ударом сердца. Ремни крепко удерживали всадника на покрытой мелкой чешуёй спине, а руки уже накладывали стрелу на лук - темное дерево, отполированное бесчисленным количеством выстрелов, такое знакомое, никогда не подводившее...
Ир-Тао был командиром маленького отряда верховых лучников; они летали на небольших родственниках дъякаи - сатерау, таких же длинношеих, крылатых нейа, но куда как меньшего размера.
Ветер свистел в ушах, а внизу уже можно было разглядеть темные фигурки противника... Лиа не знал их имен, не знал даже, как они выглядят - сейчас это были враги, это не нужно было знать, но...
Никаких "но".
По бокам и сзади него, словно повторяя своим построением форму наконечника стрелы, - тоже нейа, тоже лиа. Подчиненные. Братья. Соратники. И у каждого в мыслях, можно было утверждать наверняка, то же самое. Или почти то же самое.
Колени каждого в этот миг сжимают бока сатерау чуть крепче, ремни натягиваются чуть туже, одинаково прищуриваются в прицеле глаза...
Вот светлокожий и светлоглазый Ай-Лаи, весельчак, балагур; даже когда он натягивает тетиву, на губах его появляется улыбка. Он, впрочем, совсем не любит войны, но любит свое оружие.
Вот отчаянная, обозленная, всегда остро чувствующая любую несправедливость Тиссая, единственная девушка в отряде. "Они неправы!" - вот что она хочет доказать всему миру, отпуская стрелу в полет.
А вот Наэр. Наэр-Бродяга, Наэр-Ветер, Наэр-Сказочник. И он, глядя на острие тяжелого, четырехгранного наконечника, смазанного ядовитым соком, думает не о врагах, не о справедливости, которую должно восстановить, не о долге... а о темноволосой девчонке из пришлых (ну да, из "врагов"), с которой он провел две ночи прежде чем уйти на войну. Он думает - интересно, может она сейчас тоже где-нибудь сражается? И если да... то на чьей стороне?
В воздухе свистят стрелы.
В воздухе неуловимо пахнет кровью. Воздух наполняют хлопки крыльев и рычание сатерау; нейа не страшно, они созданы для войны, они не знают, что такое страх, и несутся вперед по одному лишь жесту своих всадников.
Ир-Тао тоже не страшно, потому что он сейчас - продолжение своего нейа, своего лука...
И он не думает о тех, кто гибнет под выстрелами его отряда. О тех, кто пытается укрыться за машинами, в окопах, как-то уйти для жалящих, обжигающих стрел.
Нейа бросается еще ниже к земле, стремительный, быстрый.
На мгновение Ир-Тао кажется, что он видит лица чужаков, может даже сказать, какого цвета глаза у того пожилого, вислоусого крепыша... чья жизнь три удара сердца спустя обрывается длинной стрелой, засевшей между ключиц.
Тиссая снижается, глядя точно в глаза тому, кого наметила своей целью. Выстрел - продолжение ее взгляда, точно в глаза. Она делает это без капли жалости... она только так может, умеет успокаиваться.
Ай-Лаи свысока градом рассыпает стрелы. Броня у этих - совсем легкая, пробить ее несложно, если знаешь, как стрелять... да, вот так, сверху, чтобы потом - отвесное падение, а наконечник тяжелый, а яд - смертельный.
Наэр чувствует, как что-то касается его щеки, почти мягко, а потом чувствует, как со скулы бежит то-оненькая и горячая струйка крови. Задели. Ничего. Это он, наверное, отвлекся.
Но если убьют - тоже нестрашно. Потому что крылья других сатерау, с другими всадниками, закрывают уже полнеба. Их много.
Стрел хватит на всех.

Это было сражение не на один час. Не на один день.
Стена на стену, и не важно, что камни в этой стене - живые, дышащие, отчаянно боящиеся умереть. Не важно, что у них есть имена.
Лиа шли со стороны озер Маэл и Дайай, шли, прикрываясь туман, и отряды легко проходили топкую землю, там, где вязла бы тяжелая техника тирресканцев. Били - наугад, не зная, чем ответит противник... и ответит ли. Связисты и посыльные сбивались с ног, доставляя сообщения от передней линии фронта вглубь, к командованию.
Чего ждать от следующего часа? Обрушатся ли на головы небеса огненным дождем или появятся из неоткуда рои жалящих насекомых?
И вязкий, дневной свет превращал поле бое, растянувшиеся в узкую полосу, в причудливый театр смутных силуэтов, разрываемый то и дело вспышками света...
Сражения тянулось...

- Они не успеют, - спокойно сообщил командир, склонившись над кристаллом. Техномаг-связной коротко вздохнул, прекрасно догадываясь о том, что это значит.
- Ни "Ветер", ни "Буйвол" - никакое вооружение не подоспеет сюда за такой кркаткий срок.
На том конце помолчали.
- Мне что, - тихо и зло поинтересовался чужой голос, - отозвать их назад? Мы стягиваем к линии-один все машины, все войска. Нельзя дать им прорваться к Штабу.
- Я и не спорю, - невозмутимо сообщил командующий Раннвейг. - Проблема в том...
Он перевел взгляд на карту, лежащую перед ними на столе (на уголке которой и поместился темно-зеленый кристалл).
- ...проблема в том, что - насколько я могу судить по карте, - линия-один уже прорвана. Вам пора создавать линию-два. Передайте Штабу привет, майор.
Там помолчали снова, на этот раз - дольше.
- Тогда... войска, и машины, и все это?..
- Они могут уже не спешить.
Потом был отбой, и Раннвейг очень, очень устало посмотрел на мага.
- Не переживай, Тину.
Кентин, ненавидевший свое прозвище, на этот раз даже не поморщился.
- Это не я переживаю. Это вы слишком спокойны, командир.
- Отнюдь, - тот нашел в себе силы улыбнуться. - Просто я ничего не могу изменить, Тину, - он похлопал мага по плечу. - Ну, где твое ружье? Скоро оно тебе понадобится. Возможно, оно даже тебя спасет.
Тину едва не с отвращением взглянул в угол, на молниевое ружье. Медленно вытянул из кармана перчатки - с этим оружием иначе было нельзя.
- Ну, пару лишних минут подарит уж точно, - тихо добавил Раннвейг.
Снаружи грохотали снаряды.

Последним рубежом была Рина, самая близкая к землям, занятым чужаками, река. Её вода впитала уже много крови, и быстрое течение унесло множество жизней.
Рирьё командовал отрядом юргай. Два дня назад этот тико потерял своего брата. Сегодня утром - помощника, с которым провел пол жизни, разделяя друг с другом ночи и дни.
Лиа шли вперед, и сейчас единственной преградой была петляющая лента реки, серая и беспокойная. Рядом никак не мог отдышаться гонец - он принес приказ: идти через Рину и дальше, к бескрайним травяным полям.
- Вперёд! - голос Рирьё был хриплым, сорванным.
Его приказу вторил низкий, злой рык юргая; тяжелый, мощный нейа двинулся вперед, грудью раздвигая воду и вдавливая лапы в мягкий ил. За ним двинулись остальные - неостановимый, огромный поток, перетекающий с одного берега на другой... Потом, который готов смести все на своём пути.

военные новости продолжаются, но в другом формате - оставайтесь с Дарки и Хакэ)

День: 13 октября
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: e4

Воздушный корабль "Ветер-V", прозванный своим экипажем "Толстушкой", неподвижно замер на земле - массивный, вытянутый силуэт, безжизненно раскинувший стальные крылья. Вчера днём "Толстушку" втянуло в затяжной бой с отрядом местных - те, юркие и быстрый, на своих яростных тварях, вынудили корабль совершить весьма и весьма аварийную... посадку. По крайней мере, ни у кого из экипажа язык не поворачивался назвать это падением. Благодаря Единому все остались целы, разве что отделались царапинами и синяками, да и Малыш Джер прихрамывал.
Но, как оказалось после быстрого осмотра, двигатель требовал детального ремонта, а кристалл связи выдавал бессвязные хрипы.
Командир корабля, капитан Аймен Неренсел, только выругался тогда, зло и отчаянно. Им еще повезло, что Толстушка потерпела аварию - да что тут крыть-то, а?! - в стороне от основной линии фронта - по крайней мере, их не перебьет какой-нибудь залетный отряд местных. Но и на быструю помощь надеяться не приходилось. Осталось только разбить палатки да приняться за ремонт.
Капитан Неренсел досадливо хмыкнул и потер костяшками пальцев покрытую темной щетиной щёку. У него была замечательная команда - дельные парни, молодцы в своем деле, хорошие техники... И пилоты были тоже хороши, что там - отличные пилоты.
Если бы не одно "но". Такое "но", при мысли о котором Аймен только сплюнул. И, вздохнув, покосился на палатку пилотов - её обходили стороной, и гнетущее молчание между ними и остальными нарушалось только чисто деловыми просьбами.
С этим нужно было что-то делать.
Так думал не он один, но едва только у младшего пилота, Майрона Сола, появлялась мысль о том, чтобы выйти и поговорить с командиром... выйти и просто поговорить об этом хоть с кем-нибудь...
Эти мысли он старательно прятал от всех и прятался сам, забиваясь в угол палатки и позволяя прикасаться к себе только одному человеку. И то - будто превозмогая себя.
Не стыдно, не страшно, нет. Просто постоянное ощущение неправильности происходящего ("не то с ними, не то с нами", думал Май) порядком вывело из равновесия.
Зато Эйприл Гален злился. Злился, впрочем, на кого угодно, кроме как на Майрона. А вот на себя, на командования, на идиотов (старший пилот вовсе не стеснялся на выражения, даже в лицо оной команде, за что оказывался не один раз приложен кулаками) - злился, да еще как.
Вся эта ситуация - с аварией, с воцарившимся бойкотом, выводила из себя. Но взрывной характер черноволосого эльфийского квартерона не давал никакой надежды на мирное решение ситуации.
И Сол...
Эйприл покосился через плечо на младшего пилота; сам он сидел на входе в палатку, скрестив ноги, и угрюмо курил.
- Хэй... ты как?
Тот вздрогнул, повернувшись на голос, взлохматил пятерней светло-золотистую челку, и пробормотал:
- Да ну, знаешь... не очень.
У них еще не выпадало возможности поговорить об этом, и Май даже немного испугался.
Гален сжал пальцами сигарету, зло и отчаянно. "Уроды" - мысль была усталой, безнадёжной - не пойдешь же на команду с войной, а Майрону от всего этого чертого бойкота куда как хуже, чем ему.
Стряхнув с ладони пепел, Эйприл хмуро покосился на маячившего в стороне командира и переполз вглубь палатки.
- Ну... слушай. Все наладится. Да.
Сол подвинулся к нему поближе, словно ища защиты, и тихо сказал:
- Они, наверное, хотели бы, чтобы этого не было... или чтобы мы притворялись, что ничего не было. Но я бы ни за что не стал, - он нервно сглотнул. - А ты?
- Ни за что, - фыркнул Гален и обнял - неожиданно мягко, осторожно, Майрона за плечи. Потом вздохнул и на мгновение уткнулся носом в золотистый висок. Отпрянул и повторил, - всё наладится. Только выберемся с этих проклятых болот.

Май хмыкнул недоверчиво:
- То есть еще неделька бойкота нам обеспечена? - улыбнулся через силу. - Ты не волнуйся, я потерплю.
Он и правда готов был терпеть, и можно не только бойкот.
Черт, он всегда верил в любовь. И в то, что ради нее надо совершать подвиги. Ну...ну и пусть, что подвиг этот будет не для прекрасной дамы в белом платье; Майрон, кстати, ни разу не видел прекрасной дамы, что так лихо управлялась бы с воздушным кораблем. Но дело, конечно, было не в этом.
Эйприл дернул уголком губ. В его дурной - как любили говорить знакомые, голове никак не могло уложиться ровными рядами понимание этого самого бойкота. "Какого хрена?!" - орал он на командира в первый день скандала, - "какое, мать вашу, дело вам всем до того, кто с кем в палатке спит?!". Старший пилот никак не мог защитить, по крайней мере, он так считал - Мая от неприязни команды. И это, кажется, злило больше всего.
- Я могу попробовать еще раз со всеми поговорить.
- Поговорить - или наорать, обозвать идиотами, помахать кулаками и ничего в итоге не добиться? - уточнил Сол. - Слушай... давай вместе попробуем, а? В смысле, ты один только хуже сделал бы (прости меня! Честно, прости!), а я один засмущался бы и наговорил чепухи. Вместе, может, получится?
Прозрачно-голубые глаза с мольбой уставились на Эйприла.
Тот на мгновение сощурился, обдумывая предложение Мая. Потер острую скулу и фыркнул.
- Ну… ладно, - он замолчал на пол десятка секунд, потом как-то не хотя кивнул, - да. Ты прав. Давай… попробуем.
Прозвучали слова как-то уныло.
- Только сначала, - твердо сказал Май, - не к Аймену, ладно? Кто угодно, только не он. А то совсем скверно получится.
- Этот хмырь там маячит, - кивнул куда-то в сторону Гален. А потом неожиданно прижал к себе – крепко и с каплей собственничества - младшего пилота, обвив худыми, сильными руками и положив подбородок на плечо, - но ты прав. К кому…?
- К Флеммингу, - чуть дернул головой Май, - к магу. Он, по-моему, должен понять... побыстрее прочих.
И, вздохнув чуть слышно, поцеловал Эйприла в висок. Тот улыбнулся и закрыл на мгновение глаза. Вспыхнуло в груди мягкое пламя, которое разгоралось каждый раз, когда Сол касался губами его кожи – пусть даже так… легко, мимолетно.
Выдох.
- Пойдём.
И Гален первым расцепил объятия, подполз к выходу из палатки и принялся натягивать высокие ботинки на шнуровке.

Флемминг повертел в пальцах трубку, выдохнул в сторону облако ароматного и терпкого дыма и сообщил хладнокровно:
- Если вы решили предложить мне присоединиться, заранее предупреждаю, что ничего не выйдет. Я женат. На женщине.
- Катись к черту, - буркнул Эйприл, - ты не в моём вкусе, - он стиснул зубы на мгновение, а потом продолжил, - поговорить надо.
- А, - протянул маг, - так и понял. То есть вы мне что-то хотите сказать, получается, да? Жизнь прекрасна и удивительна. Я думал, вы ни с кем не разговариваете. Демонстративно так.
- Это вы с нами не разговариваете! - вспыхнул Май.
Флемминг сделал большие глаза:
- В этом случае я бы сейчас молчал, но я, как видишь, не молчу, - очередное облако дыма унеслось вместе с ветром.
- Потому что у тебя мозгов больше, чем у всех остальных идиотов, - буркнул Гален, прямой как палка, и не умеющий юлить и молчать.
Пилот потер висок несколько нервным жестом.
- Слушай… правда надо поговорить.
Флемминг вздохнул.
- Я понял, понял. Это все очень нагнетает атмосферу, не правда ли? И без того не сладко, а тут еще и выходит так, что мы ведем себя друг с другом... как эти самые тобой помянутые идиоты, да, Эйприл? Ребята, честно, мне все равно! - он поднял руки, так что трубка сыграла роль белого флага. - Я не лезу в чужие, хм, ложа, и в мое никто не суется, проблема в том, что наш командир не одобряет сам факт. ну и еще, лично для меня, проблема в том, что я этого не понимаю. Но я и устройство винтовки не понимаю.

Гален скрипнул зубами.
- Но… ты-то не хочешь нас отправить в кислоту? – он кривовато хмыкнул. И осторожно, тайком от Флемминга, нашел ладонь Сола и сжал чужие пальцы.
Тот улыбнулся и кивнул с благодарностью, то ли одному Эйприлу, то ли им с волшебником..
- По-моему, в кислоту за другое отправляют, - фыркнул техномаг. - За измену там, или дезертирство в особо крупных размерах. Я бы вообще ее отменил, кислоту эту, если честно - право жизни и смерти только у Создателя есть, и нечего с ним равняться.
Он прищурился и протянул трубку:
- Покурить никто не хочет?
- Я хочу, - не стал отпираться Эйприл. Он втянул носом воздух, - вишнёвый, что ли?
Пилот протянул свободную ладонь – худую, загорелую, утянул чужую трубку и затянулся. Потом кинул быстрый взгляд на Мая, потом – на мага:
- Так ты… ну… э-э… - слова никак не шли.
- Нормально, ребят, - Флемминг мотнул головой в сторону командирской палатки, - если что, словечко за вас скажу, не переживайте. Только совсем уж защищать не буду, это, понимаете ли, не из тех вещей в моем личном списке, за которые я грудью на амбразуру... Май, не куришь?
- Не курю, - радостно сказал совершенно обалдевший от такой удачи Май.
Гален выдохнул облачко дыма в сторону мага и вернул ему трубку.
- Спасибо. Да, ты точно не идиот, - в устах пилота это звучало похвалой высшего разряда.

- Нет у меня никакого желания влезать в ваши проблемы, - Джин Кармин, старший техник «Толстушки», сплюнул сквозь зубы в траву и отхлебнул из фляжки. Джин был маленький, толстый и лысоватый, а узкие глаза смотрели цепко и не особо добро, - сами виноваты. От меня-то что нужно?
Гален сжал зубы в тонкую линию и вскинул острый подбородок. На языке крутились ответа, но – один хуже другого.
- Я не понял, - жалобно сказал Майрон, пряча руки за спиной. - А... в чем мы виноваты-то?
Кулаки его бессильно сжимались и разжимались. Вот жалко иногда, что он - не как Эйприл. Не может так вот просто взять и засветить, даже если - заслуженно. Или - если очень хочется.
Техник коротко хохотнул и вновь глотнул из фляги. У него была там спиртовая настойка, от которой плевались остальные. А вот Кармин пил – и не морщился.
- В чем, в чем? В том, что баб не люб…
- Заткнись, - зло процедил Гален. – Тебе-то какое дело до того, кого мы там любим?
- Да не правильно это…
- Неправильно - то, что можно любить одного конкретного человека, а не целый пол? - Сол насупился, скрестил руки на груди, поднял плечи. Стал похож на нахохлившегося воробышка. - Тогда, конечно, пусть мы будем неправильные. Джин, а правильно то, что ты один вот так запросто судишь о том, что правильно, а что нет?
Тот так и не донёс флягу до рта. Покосился на Майрона:
- Просто я знаю, что не должны мужики друг с другом спать.
- Кто это сказал? – едва ли не прошипел Эйприл.
- Да никто не говорил, - техник отмахнулся, - не должны и всё.
- Я когда-то тоже верил в слова вроде "должны", "не должны", - Май сдвинул брови и заговорил совсем другим голосом, твердым и звонким, как осколок стекла. И таким же острым. - А потом понял, что никто никому ничего не должен... ладно, договорились, в твоем мире, Джин, мужики друг с другом не спят, и это правильно. Это значит, что в твоем мире нас как бы не существует, но...
Он помахал ладонью перед носом техника.
- Ау, мы здесь. И этого не изменишь. Мы просто хотим знать, как ты будешь относиться к этому после того, как перестанешь по-детски игнорировать нас, следуя заповедям командира.
- Когда перестану? А как еще могу? Как к пи… - тут техник заметил угрожающе сжавшиеся кулаки Эйприла, с которыми был знаком не понаслышке, и осекся, заметно изменившись в лице. – Да никак не стану. Ну… мне, конечно, противно обо всем этом думать, ага. Но вы-то пилоты хорошие. И «Толстушку» нашу любите.
На губах Галена мелькнула кривоватая улыбка, хотя кулаков он так и не разжал.
- Никак – это как?
- Ну, никак! Я ж говорю – пилоты вы хорошие…
Майрон тяжело вздохнул.
- Ну, тогда просто не думай... обо все остальном.
Джин запустил тяжелую руку в битые сединой волосы.
- Ладно. Попробую. Ради «Толстушки».
- Все для ее блага, - подтвердил покорившийся судьбе Сол.
И подумал, что полдела - это уже почти что все. Только оставшаяся половина пугала куда больше первой.

Эйни Ланкастер, младший техник корабля, при одном виде Галена поморщился и потер левую щеку. Несмотря на мазь от ушибов, которую ему составил в порыве добродушия Флемминг, синяк еще не прошел...
- Даже не подходите близко, - предупредил Ланкастер, - кулаки чешутся. Очень.
Май испуганно взглянул на старшего пилота - ну вот как с таким поговоришь? Тот слегка наклонил голову, зыркнул на техника из-под чёлки (попросить, что ли, Мая за нож взяться, да к черту обкорнать все?), а потом неожиданно махнул рукой, подразумевая более-менее мирный жест.
- А мне тебя бить надоело. Давай поговорим, а? Ты стой там, мы – тут. Идёт?
- Идёт, - процедил Эйни, - можно сказать, бежит. Летит. Как летала наша бедная "Толстушка"... Вот ведь зараза, мало того, что мы влипли с этой аварийной посадкой, теперь еще и вы угля в топку подбросили, черти.
Он покачал головой, отказываясь воспринимать сам возмутительный факт.
- А не хрен в нашу топку лезть! – начал закипать Гален; загорелый, он от злости бледнел, и скулы сейчас заметно посветлели.
Старший пилот попытался выдохнуть – раз, другой, третий… Кинул быстрый взгляд на Сола и… отпустило. Сразу же и быстро. «Вот ради него и постараюсь. И к черту всех»
- Ланкастер… Эйни, слушай, нам ведь еще летать вместе… - попытался начать Эйприл как можно более спокойно.
- Вот именно, - тот скрестил руки на груди, - а мне с вами из одного котелка есть противно. Вы же раньше оба... нормальные были! Мы ж давно вместе. Чего вам в голову-то взбрело?!
- И ты туда же, - устало выдохнул Май, - опять мы "ненормальные".
- Вот я об этом и говорю, - с жаром закивал Ланкастер. - Тьфу, Создатель, я как представлю...
- А ты не представляй, - услужливо посоветовал Гален, - раз такой нежный, - он едва удержался, чтобы не добавить «и глупый», - то надо беречь твой завтрак. А то, вдруг, наружу еще полезет.
Он опять принялся говорить гадости. Не мог удержаться. Никак. Совсем.
- Черти… Ланкастер, ну попробуй ты… не думать просто об этом, а?
Тот широко развел руками:
- Ну вы ж, маму вашу, все время здесь, хвала Творцу, что не под ручку ходите... пока что... А пока вы здесь, я не могу не думать, хотя очень стараюсь, ей-ей, - Эйни сплюнул, крепко и сочно выругался в сторону и добавил: - Вот кто-нибудь из вас может мне объяснить, чем это лучше, чем с девкой?
- Я не могу, - Май густо покраснел, - я как-то...не знаю, в общем.
По лица Ланкастера можно было предположить, что он готов разрыдаться. Или взорваться.
- Перебьешься – объяснять тебе, - буркнул Гален. – Если тебя это успокоит – представь, что я – девка, а? Злая, страшная на морду девка. И успокойся, ладно?
На морду старший пилот не был страшным, хотя и девица из него вышла бы… оригинальная. Да вот если и пойдёт с этого разговора, что его в отряде будут «девкой» дразнить, так лучше его, чем Мая.
- Нам бы выбираться отсюда, а вы тут… словно белены объелись.
- А вот про выбираться - это ты дело говоришь, - Ланкастер щелкнул пальцами. - Со всей этой ерундой потом разберемся... мне, кроме того, чтоб кулаки об тебя почесать, еще и выжить охота!
И усмехнулся, но в этот раз совершенно искренне.
- Я тебе все зубы выбью, - улыбка Эйприла просто-таки источала… мёд. Он запустил ладонь в черные вихры на затылке, взлохматил и хмыкнул в ответ, - ты… скажешь это, если что? Ну… что на хрен всю ерунду, лучше шкуры свои спасать?
- А надо? - поперхнулся Эйни. - Я за слова свои всегда отвечаю, пилот!
- Может пригодиться, - туманно ответил Сол и нерешительно замялся на месте. - Это...Спасибо, Ланкастер.
- Ну… да, - поддержал его Гален, - спасибо. Ты… настоящий мужик, вот. Спасибо.
Несколько позже, уже оставшись в одиночестве, Эйни запоздало подумал - а что, собственно, должен для него значить такой комплимент... из уст такого, как Эйприл?! Впрочем, сердиться было уже поздно.

Оставалось… самое сложное. И от мысли про это самое «сложное» Гален предательски бледнел и нервно щурился, хотя и не хотел показывать младшем пилоту, как волнуется.
- Май… - поймал за руку, перед этим оглядевшись – нет ли ни кого вокруг? Нет; техники ошивались вокруг «Толстушки», а вот между палаток – чисто и тихо. И хорошо.
Эйприл быстро глянул на Сола, а потом притянул того к себе, положив ладони на чужие лопатки. Молча.
Май уткнулся лбом ему в плечо, совсем по-детски, и пробормотал:
- Я с ума сейчас сойду... это так сложно! Ну почему все должно быть так сложно...
Ветер равнодушно пошевеливал его светлые волосы, торчащие чуть в стороны, тоже - по-воробьиному.
- Все будет хорошо, - Эйприл прижал к себе младшего крепче, но – осторожно, словно хотел защитить от всего. Потом освободил одну руку, нашел чужой висок, линию щеки и коснулся кончиками пальцев.
«Все будет хорошо, Май, все правда будет хорошо, даже если мне глотки им придется порвать. Май-Май… мой»
Сол котенком потерся о его ладонь и шепнул:
- Вот когда ты так говоришь, я тебе верю, а никому другому бы не поверил, - и обнял Эйприла так крепко, как только мог.
"Потому что все другие - это неважно, их как будто нет, а есть только ты. Для меня - только ты".
- Все будет хорошо, - повторил Гален, а потом коснулся чужого подбородка, молча прося приподнять лицо – и потянулся своими губами – к губам Сола. Легко, быстро – и словно бы всем наперекор.
Оно и было - наперекор всем. Только для двоих, и лишь пока не мешают ничьи косые взгляды. Но если сейчас все получится, то насколько же свободнее они смогут вздохнуть!..
Единственное, что останется - война. Но война - это ведь будет уже не настолько страшно?
Не страшно. Абсолютно. Потом что есть светлые вихры, есть глаза, в которые хочется долго смотреть, лицо – целовать каждую черточку, губы – касаться то нежно, то властно… Ради него, Мая – всю эту войну пережить. И его – защитить.
По другому – никак.

Командир обнаружился возле лагерного костра; Неренсел, недовольно хмурясь, перебирал какие-то чертежи. На подошедших пилотов он даже не поднял глаз, сделав вид, что не заметил их.
Гален, стоявший впереди, тихо кашлянул, привлекая к себе внимание. Потом еще раз, уже громче. На третий раз, пилот, скривившись, уже в голос окликнул Аймена.
- Сэр?
Тот поднял взгляд. Заметил Сола и Галена он, конечно, куда как раньше, но…
- Что вам нужно?
- Поговорить… мы. Хотим поговорить.
Неренсел молча опустил взгляд обратно в чертежи.
Майрон хотел уже махнуть рукой и уйти, признав поражение... если бы рядом не было Эйприла. Но он был, и Май вспомнил, что они вдвоем сегодня сделали уже очень много, чтобы можно было так сразу сдаться.
- Просто нам кажется, что это несправедливо, - решительно, пусть и тихо, сказал он. -. А еще - бесполезно и глупо, учитывая, в каких мы находимся обстоятельствах.
- Это всё, что вы мне хотели сказать? – сухо поинтересовался Аймен. Гален зло сощурился:
- Нет, сэр. Мы хотим сказать, что стоит прекратить этот… идиотский бойкот, которого хотите только вы!
- Так как вы в данный момент ничем не можете помочь техникам, то отсутствие общения с вами команде не повредит, - ровно отозвался командир.
- Но команда с нами совершенно не согласна! - обиженно воскликнул Сол. - мы уже поговорили со всеми... и все разъяснили. Так что остались только вы, сэр.

- Сол, - Аймен поднял на младшего пилота взгляд, - то, что остальные оказались столь мягкосердечны к таким, как вы, еще не значит, что таким буду я. И точка.
- Это глупо, сэр! – взвился Эйприл.
- Вы забываетесь, Гален.
Тот издал приглушенное шипение сквозь зубы.
- Ну хорошо, - Май не сдавался, - тогда, может быть, вы объясните нам простым и доступным языком, чтобы мы поняли раз и навсегда, чем лично вам мешают "такие, как мы"? Расходы на наше содержание вроде бы не изменились за последнее время, и мы не перестали вполне себе сносно справляться с управлением и навигацией...
"Вполне себе сносно" даже для Мая было слишком скромным. В конце концов, если бы не Эйприл и не он сам, их аварийная посадка была бы... намного более аварийной. Но про гордость на какое-то время нужно было забыть.
- Сол, мне тебе доступным языком объяснить, а? – Аймен сплюнул, - от одной мысли, что ты с Галеном – или он с тобой, мне плевать – спишь, как с бабой – убить обоих на месте хочется. Понятно?
- Нет, - резко и быстро отозвался Эйприл, - ни хрена не понятно. Ни капли. Вам-то какое дело до этого?!
- Нам Джим сначала то же самое сказал, - вставил Майрон. - Но потом решил, что для него кораблик наш важнее, чем то, что в чужой палатке творится. Я не понимаю, почему вам плохо от того, что мы делаем... но еще больше я не понимаю, почему нам должно быть плохо от того, что вы думаете.
- Потому что это – мерзость, - отрезал Неренсел.
- А вы – идиот.
Секунду спустя Гален осознал, кому и что он брякнул, но отступать уже было поздно. Над костром повисло молчание.
- Это в смысле... конкретно в этом случае, - Май от одной мылси о том, что сейчас с ними будет, за голову готов был схватиться. - То есть... не очень разумно себя ведете. Обычно разумно, а вот сейчас - нет... это мы и хотели сказать...
Голос его становился все тише и тише с каждым словом, так что последнюю фразу он высказал шепотом.
Аймен отложил бумаги, медленно, даже как-то угрожающе неторопливо, поднялся на ноги.
- Гален, повтори, что ты сейчас сказал?
Эйприл, найдя ладонью запястье Сола, потянул его к себе за спину.
- Нет, сэр. Не буду.
- Повтори.
"Только не это", еле слышно шепнул Май, сделав лишь полшага назад, за Галена. Они ведь не станут драться с командиром?!
А если придется?..
- Не буду, сэр, - вздернул подбородок Гален, - я… сказал глупость.
- Вот как? – ледяным тоном переспросил Аймен. Его с пилотами разделял костер, но такому вояке, каким был командир отряда, это расстояние было преодолеть – легче легкого.
Эйприл сжал зубы так сильно, что резко выступили скулы. «Надо… придушить гордость. Надо!»
- Он правда так не считает, - Сол стиснул пальцы Галена покрепче, - никто из нас не считает. Но, знаете...
Голос юноши предательски дрогнул.
- Вы назвали мерзостью лучшее, что у меня вообще было в жизни.
- Паршивая же у тебя жизнь была тогда, Сол, - процедил сквозь зубы Аймен.
Гален резко выпрямился, расправил плечи, сжал на мгновение – сильно, почти до боли, ладонь младшего пилота, а потом отпустил, сделал шаг вперед.
- Сэр… вы не правы.
Слова падали тяжелыми каплями.
- И я повторю. Вы – идиот.
Эйприл не думал. Совсем. Его душила черная ярость, злость – за другого. Май бросился к нему, встал плечом к плечу, пусть и был ниже на полголовы. Сжал кулаки, выставив их вперед - пусть только Неренсел попробует что-нибудь сделать Галену...
Теперь ему стало, в общем-то, все равно, убедят они командира или нет. Уж слишком "не так" с ним все шло, с самого начала.

Аймен посмотрел на обоих пилотов, выдохнул зло и выругался. Он не был идиотом, как бы не вопил об этом Эйприл – и понимал, что оба пилота нужны ему… здоровые.
Но… но!
- Гален, ты забылся? Даю последний шанс.
В голосе командира звучал металл. Шанс – действительно был последним.
- Скажи что-нибудь, - тихо попросил Май, - хоть что-нибудь.
И потом, уже в голос, Неренселу, обиженно и чуточку зло:
- Неужели вы просили повторить для того, чтобы он не повторял?
- Я хочу услышать его окончательные слова, - командир перевел взгляд на Сола.
Гален сделал еще шаг вперед, стоя перед самым костром – руку протяни, уже стоит Неренсел.
- Я считаю, сэр, что вы – самонадеянный ублюдок, который не может, ради команды и корабля, избавиться от своих глупых неприязней, - голос Эйприла почти не дрожал. Почти.
Глаза Аймена сузились.
- Ублюдков здесь двое, Гален. Это ты. И Сол.
Костёр Эйприл перепрыгнул один резким, быстрым прыжком.
- Не надо! - закричал Май, бросаясь следом. Что делать - не знал, попытался, однако, хоть как-то влезть между ними, чтобы помешать покалечить друг друга...
Однако это не могло не обратить на себя внимания всех остальных. Вот из своей палатки на шум уже высунулся Флемминг, и на лице его явно прочиталось "Ну этого еще не хватало".
Неренсел и Гален покатились по земле крепко сцепившимся комком; они дрались по-настоящему, зло, пытаясь ударить противника как можно сильней. Аймен был крепышом, да и ловкостью мог похвастаться; жилистый и резкий Эйприл дрался с остервенелостью загнанного в угол зверя.
- Вашужмать! – на шум выскочили техники – Кармин и Малыш Джер, флегматичного вида тролль.
Дерущиеся на миг замерли, глядя друг другу в глаза, тяжело дыша, сглатывая кровь. А потом взлетел чей-то кулак, и яростный клубок покатился по земле снова.
- Вот уж от кого-кого, - со вздохом приговаривал Флемминг, засучивая рукава, - а от этих я не ожидал... от Эйприла ожидал, конечно... о, вот и ты, Эйни, погляди-ка, что творится...
Ланкастер, прибежавший последним, замер, остолбенев.
- Он командира бьет? Свихнуться можно!
Май, не знавший, как подступиться к дерущимся и что сделать, с отчаянием в глазах посмотрел на остальных:
- Ну... ну сделайте хоть что-нибудь!
- Я ждал этой фразы, - довольно улыбнулся Флемминг, хлопнул в ладоши... и Галена с Неренселом окатил поток ледяной воды: щедро так окатил, сухого места не осталось. Костер тоже залило, но на это никто не обратил внимания.
Вода отрезвила, хотя еще десяток секунд Аймен сжимал захват на чужом горле, а Эйприл до побелевших костяшек сжимал чужое запястье, явно желая его сломать. Потом – расцепились, отпрянув друг от друга. Гален хрипло дышал. У Неренсела кровоточила рассеченная бровь.
- Кэп… - как-то не решительно произнёс Кармин, явно не зная, что вообще делать, кому помогать. Или вообще – на месте оставаться.
Аймен сплюнул на траву кровь.
- Спасибо, Флемминг.
- Рад стараться, - буркнул маг. - То есть был бы рад, если бы это были не вы, командир. Знаете что, по-моему нам всем надо обняться и поговорить. То есть сначала поговорить, а потом, возможно, обняться, если после разговора мы все еще будем хотеть остаться командой...
Майрон кинулся к Эйприлу, опустился рядом с ним на колени.
- Ты как? Сильно тебя?.. Черт, ну почему....
Тот прокашлялся, вскинул глаза на Мая и кривовато улыбнулся:
- Жить буду. Не бойся, - Гален вытер ладонью кровь с губ и вновь кашлянул, - черти…
И снова улыбнулся, глядя на Сола – каплю виновато, мол – прости, не удержался.
Аймен поднялся на ноги, отмахнувшись от помощи Кармина.
- Поговорить… - он со злостью покосился в сторону сидящего на земле пилота. Помолчал, явно разрываясь между желанием пристрелить Галена на месте – и потом жалеть об этом, и сдержаться… и все же поговорить.
Неренсел глянул на «Толстушку». На мага… и на пилотов.
И не хотя кивнул.

- Вот и чудно, - пропел Флемминг, усаживаясь прямо на землю и скрещивая длинные ноги, - вот и славно. Давайте начнем...
Он взмахнул руками, потом пошевелил ладонями - словно между ними было что-то округлое, размером с мячик; и искорка, появившаяся между его рук, разрослась в световой шар, ярко-оранжевый и теплый.
- Это нам вместо костра, - извиняющимся тоном сообщил он, водружая шар над еще дымящимися углями, - ну и... обсохнуть некоторым. Так вот, как я понимаю, позорная драка произошла из-за обоюдного неумения сторон сдержаться, когда следует. К ней можно больше не возвращаться. По ситуации в целом - кто-нибудь хочет высказаться?
Май, обнявший Эйприла за плечи, с удивлением вдруг подумал, что из Флемминга вышел бы неплохой дипломат... или писатель. Старший пилот на мгновение склонил голову, коснувшись скулой чужой ладони, вновь сел ровно. Дышал Гален еще хрипловато.
Аймен стоял, скрестив руки на груди – через созданный магом шар, как можно дальше от пилотов. Потом чертыхнулся, вытер руками форменной куртке кровь с виска, вновь выругался. Казалось – хочет что-то сказать, но…
- Тогда начну я, - невозмутимо продолжил маг. - Наши пилоты, как бы неисповедимы ни были их пути, приложили усилия к тому, чтобы изменить... положение дел. Я имел с ними приватную беседу, в ходе чего выяснил для себя, и доношу до сведения всех сейчас - мне абсолютно все равно, есть между ними что-то или нет. По факту.
- Мы, - вставил Май, - со всеми поговорили. Вообще со всеми, кроме...
- Командира, с которым решили подраться, - фыркнул Эйни и печально посмотрел на Неренсела. - Шеф, это моя привилегия - чесать кулаки об Галена, вы бы ее и оставили мне в личное пользование.
Аймен передернул плечами; мелькнула в голове мысль о сжимающемся круге. «Черти…»
- Хорошо, Флемминг, я понял. Ты решил побыть миротворцем. Твоё право. Ланкастер… - теперь командир перевел взгляд на техника и словно бы молчаливо спросил: «Какого… черта?»
Гален вновь наклонил голову и тихо фыркнул в ладонь Маю. Почти даже насмешливо.
- А я решил побыть... решил по исполнять свои прямые обязанности, - Эйни насупился и демонстративно скрестил руки на груди. - Вон стоит, то есть лежит, наш корабль, мы застряли в каком-то болоте, и я вдруг понял, что в этой ситуации меня абсолютно не...
- Не волнует, - быстро подсказал техномаг.
- Точно. Не волнует, кто там кого... кому... - Ланкастер потряс головой, - короче, вообще не волнует. Не моего ума, как говорится, дело.
"Жаль, он не сразу это понял", невесело шепнул Майрон Галену в ухо. Тот не весело хмыкнул, вспомнив все свои драки с Ланкастером.
Неренсел зло хмыкнул.
- Хорошо исполняешь, Ланкастер. Хвалю за такое рвение спасти «Толстушку», - сухо отозвался командир и перевел взгляд на Кармина и Малыша Джера. Старший техник как-то озадачено почесал в затылке, а тролль неожиданно развел широкими ручищами.
- Командир, вы… того, не злитесь. Я вот совсем не понимаю, что за камнепад вы тут устроили, - его скуластая, сероватая физиономия расплылась в улыбке, - у нас вот тоже в деревне такие были. И ничего - славные охотники.
В плечо Солу сдавленно хрюкнули, пытаясь сдержать откровенно нервный смешок.
- Ш-шшш, - Май положил ладонь между лопаток Эйприлу, мягко похлопал. - Все будет нормально, - он и сам почти в это верил.

- Есть у меня теория, - с умным видом заявил Флемминг, - что сексуальные предпочтения, э-э... не сказываются на складе личности и профессиональных навыках. Можете оспорить, если хотите.
И даже те, кто хорошо его знал, не могли бы сейчас с уверенностью сказать, издевается тот или нет.
- Вот уж спасибо, - скривился Неренсел. Глянул на Кармина, последнего из еще не высказавшихся. Техник вновь почесал в затылке.
- Да я… нам же выбираться надо отсюда, да? Ну, вот и… а ребята же с «Толстушкой» справляются. Вернемся на базу, а там уже все и решим.
Аймен покачал головой. Обложили его со всех сторон и конкретно. Наконец, командир перевел взгляд на Галена – тяжелый, с тлеющей в зрачках неприязнью, и явно ожидая, что пилот что-то скажет. Тот, тихо выдохнув, поднялся, покачнувшись… выпрямился и вскинул голову.
- Мне не стоило с вами драться… сэр.
- Вы... простите нас за всё, если можно, - тоже вставая, робко сказал Сол. Спрятал руки за спину, как обычно, когда смущался или терялся.
Теперь оставалось ждать приговора.
Аймен сплюнул. Резко развернулся на каблуках, направился прочь – и бросил через пару шагов, обернувшись к Флеммингу через плечо:
- Посмотри, что у Галена с ребрами. Кажется, я его крепко помял.
И пошел дальше.
- Так это было да или нет? - захохотал маг. - Командир?!
Эйни, с непониманием глядя на него, покрутил пальцем у виска.
Неренсел через плечо показал неприличный жест.
- Ничего-ничего, - пробормотал Флемминг, вытягивая ноги, - время лечит. Эйприл, тащи сюда свои ребра, мне лень вставать.
- А мне, значит, не лень тащиться? – фыркнул пилот. И перевел взгляд на Мая, приподняв уголки разбитых губ в улыбке – неуловимо-нежной, такой, которую – только одному, только – для одного.
- Ты уже стоишь, - напомнил маг. - Ну ладно, так и быть...
На ноги он поднялся одним рывком, вразвалочку приблизился и хмыкнул:
- Надеюсь, малыш Май, ты не против, чтобы я его слегка пощупал.
Майрон, до того поглаживавший Галена по плечу, посмотрел на Флемминга озадаченными круглыми глазами и залился краской.
- Смотри, чтобы я не был против. И будь нежным, - съязвил в ответ старший пилот, повеселевший прямо-таки на глазах, несмотря на откровенно помятый вид.
- Вот уж не сомневайся, - пообещал Флемминг, - скажи сначала - где-нибудь болит? Чур не хорохориться, а то знаю я вас, стойких да выносливых.
Сол отступил на шаг, чтобы не помешать, если вдруг, но и быть рядом в случае необходимости.
Гален поджал губы и явно собирался соврать насчет того, что где болит, но потом со вздохом принялся перечислять.
- Морда болит. Ребра болят. Горло, - он хрипло хмыкнул, - да вроде… и все. Кажется.
Он помолчал, коснулся припухшей скулы:
- Да ладно, Флемминг, что уж тут. Меня Ланкастер и сильней прикладывал, и ничего – жив-здоров.
Ланкастер, как раз собиравшийся обратно в свою палатку, радостно покивал на прощанье.
- Вдохнуть можешь? - неумолимо уточнил маг. - Глубоко вдохнуть.
Эйприл приподнял плечи, явил на физиономию выражение не прошибаемости и вдохнул. Поморщился, но тут же ухмыльнулся.
- Все нормально, ага.
- Тогда даже щупать не буду, - Флемминг скорчил гримасу, - а когда станет ненормально, сам позовешь. Что дальше делать намерены, братцы?
- То есть - дальше? - не понял Майрон. - Дальше мы все будем ждать, пока вы с ребятами поставите "Толстушку" на крыло...
- И новой драки с Айменом не предвидится?
- Если он будет держать язык за зубами, - тихо и угрожающе фыркнул Гален. Потом, явно вдумавшись, покачал головой и куда как более мирно продолжил, - я сейчас не в состоянии драться. И не хочу.
Пилот посмотрел в ту сторону, куда ушел командир.
- Да и он вряд ли хочет.

- Еще бы, - вздохнул Май. - Это, наверное, неприятно... все видели, что вы дрались, и...
- Да уж, не сильно поднимает авторитет и командный дух, - хохотнул маг. - Интересно, что он будет делать дальше... - он хлопнул Эйприла по плечу, а Мая потрепал по светлой шевелюре. - Держитесь, мальчишки, все будет. А я пойду кристалл проверю, что ли - вдруг у него к вечеру все само собой наладилось.
- Пить он будет, - тихо предположил Гален и пояснил, - я бы стал пить.
Он потер предплечьем ребра и ухмыльнулся:
- Спасибо, Флемминг. Удачи тебе с кристальными потрахушками.
Маг пробормотал в ответ что-то вроде: "Ну не всем же так везет с партнерами, как тебе", и степенно удалился.
Сол, донельзя обрадованный тем, что количество присутствующих уменьшилось, обнял Эйприла за плечи и выдохнул в ухо:
- Ну какой ты дурак, что в драку полез, ну... И какой молодец, что живым остался!
Гален приобнял младшего и уткнулся носом ему в висок.
- Я не смог удержаться, когда Аймен начал тебя грязью обливать. Убить хотелось.
- Ты не умеешь терпеть, - это не прозвучало упреком, просто - как факт. - А я, наверное, только это и умею.
Май весело фыркнул.
- Наверное, поэтому мы так подходим друг другу.
Эйприл мягко запустил ладонь в светлые волосы, взъерошил.
- Наверное…
Он прикрыл глаза, снова уткнулся в чужой висок и замер.
- Пойдем отдыхать? - Сол погладил его по затылку. - Я устал и вымотался за сегодня, как... ужасно устал, в общем. Пойдем?
Гален кивнул, выпрямился и, поймав чужую ладонь, потянул Мая в сторону палатки.
- Мы теперь в праве себе устроить до-о-олгий отдых… - он тихо фыркнул.
- Вот и устроим, - решительно произнес Май, задорно улыбнувшись, - заслужили, в конце концов.
- О да… - коротко хохотнул Эйприл, чуть сощурился – смех отдался покалыванием в ребрах, и потащил Сола дальше.
За пологом палатки - только отвести его в сторону, как занавеску, - маленький и уютный мир. Только для двоих. Презрение, пренебрежение, жестокость... заодно с войной и прочими опасностями для жизни остались снаружи, с другой стороны.
Сюда мы их не впустим.
В углу - самое настоящее гнездо из двух спальных мешков. Тоже одно на двоих.
- Давай сюда, - кивнул Май, - только.. ты осторожнее. Вдруг у тебя все-таки перелом.
- Нет у меня никакого перелома, - фыркнул Эйприл, но теперь – почти нежно, мягко, словно говоря: «Май, я ценю твою заботу, просто гордый и дурак». Улыбнулся, стащил куртку, ботинки и все же осторожно опустился на спальные мешки, поймав Сола за запястья и потянув к себе.
Теперь можно – успокоиться. Улыбаться. Забыть об этом дне, вымотавшем до предела.
Забыть будет не просто, но они постараются.
Май сбросил ботинки и верхнюю одежду - даже форменный свитер, - оставив только майку, и присоединился к Галену. Прижался к боку, ласковым котенком, только что не мурлыча.
- Скажи мне еще раз, что все будет хорошо, - попросил он. - И я еще раз поверю.
- Все будет хорошо, - Эйприл мягко растрепал светлую челку, потянулся и коснулся губами чужой щеки, - обещаю. Я тебя никому не дам в обиду.
Гален знал – никому. Никогда. Ни за что.
Май коротко вздохнул, а потом шепотом, словно мог услышать кто-то посторонний, сказал:
- Я... люблю тебя, Эйприл, - это признание ему, обычно открытому и совсем не стесняющемуся говорить о чувствах, все еще давалось с трудом. Но он старался больше не смущаться из-за этого чувства. Пусть для других оно и будет вечно неправильным. - И ты действительно лучшее, что есть в моей жизни.
На щеку Сола легли теплые, загорелые пальцы старшего пилота. Очертили линию лица, обрисовали губы; Эйприл улыбнулся. Он отчаянно не умел такое говорить, потому что казалось всегда – скажет как-то не так.
- Ты для меня… - он не договорил. Подался вперед, поцеловал – легко, невесомо…
- А я знаю, - серьезно ответил Сол, отстранившись на миг.
Но только на миг.

День: десятое октября
Фигура: ферзь d1
Ход: в рамках хода Qd7, Qe6
Официальная клетка: a1, d7 e6
Фактическое местоположение: e6

Птица из прозрачного льда заложила вираж, переходя от парения к планированию, опускаясь к серым громадам дирижаблей. Вензел, смотревший глазами мор'ана, признал, что зрелище впечатляет: массивные сигарообразные корабли медленно плыли в воздухе, в полном молчании бросая тень на далекую землю. Вероятно, снизу это выглядело еще более внушительно.
Впрочем, проверять такую теорию криомант не стал: бесполезная трата времени. Он направил мор'ана к самому крупному из дирижаблей; на борту выделялась надпись "Зарница", заменявшая номер. Про себя данЛей решил, что это не самый удачный ход - так флагман становился легкой мишенью для врага. Но дело военных.
На подлёте посланца ДанЛея прощупали. Короткое, быстрое заклинание, явно из воздушной стихии, коснулось её мимолётно и отступило, почуяв следы своей, родной магии.
Одна из секций борта гондолы чуть приподнялась и отошла в сторону до половины, открывая птицу взлётную палубу, хранящую в себе странным образом пристыкованные авионы.
Отметив необычность стыковки, Вензел направил мор'ана мимо летучих машин, вглубь палубы. По мнению криоманта, там должны были если не выйти навстречу - то хотя бы прислать кого-то.
Это действительно было так. Шеренга солдат с оружием в парадном положении, тройка мужчин в строгих кителях, освобождённая полоса. Вензел видел подобное множество раз. Сюрпирзом для него подобная встреча стать не должна была. Птицу встречали молчаливым салютом.
На борту "Ланьяр" криомант неопределенно хмыкнул; мор'ан же опустился на свободную полосу, сложил крылья. Вензел сосредоточился, вызывая вторичную функцию заклинания; глаза ледяной птицы замерцали, тонкие лучи света спроецировали копию самого мага, словно сотканную из мириадов снежинок.
- Вензел данЛей, - представился маг. - Доброго дня.
Ответом ему стал короткий кивок старшего представителя делегации - коротко стриженного полного мужчины с лычками капитана и очень внимательными серыми глазами.
- Здравия желаю, господин ДанЛей, - сказал тот. - Честь имею, офицер военно-воздушного флота ЭКК, капитан Маэс. Прислан полковником Кербери, дабы приветствовать вас и проводить в конференц-зал для передачи полномочий и ознакомления с ситуацией.
- Конечно, - чуть кивнула призрачная фигура. - Приношу извинения за удаленный контакт; к сожалению, лично я прибыть смогу лишь через несколько часов.
- В извинениях нет необходимости. Ситуация не терпит отлагательств. Следуйте за мной.
Судя по всему, капитан Маэс, для лётчика удивительно прочно стоявший на ногах, предпочитал прямолинейность и короткие, чёткие фразы.
Он провёл образ Вензела сетью узких коридоров, говоривших о внутренностях летучего корабля слишком мало. ДанЛей легко мог узнать в этой строгой функциональности и минимализме, в этой отделённости одного помещения от другого, стиль и руку своего ученика - Гилберта Манфрейда. И не ошибся бы - "Зарница", как и прочие корабли этого типа, были спроектированны именно Гилом.
Вслед за образом следовал служивший ему передатчиком мор'ан; птицы на земле обычно неуклюжи, но волшебное создание скользило по полу легко и бесшумно, словно конькобежец - по льду. Хотя тут было как раз обратное - лед скользил по металлу.
Конференц-зал оказался наудивление просторной овальной комнатой, центр которой занимал овальный же стол, явно созданный для того, чтобы моделировать на нём ход боя. Стол этот странно выделялся неуместной на боевом корабле роскошью: из дорогого дерева, со сложной инкрустацией по краю...
Лишь со второго или третьего взгляда становилось понятно: стол был магическим инструментом, а сложная инкрустация была призвана направлять потоки магической энергии. Но вот какой эфект планировалось достигать этим?
Вокруг стола, сидя в простых, привинченных к полу креслах, расположились двое. Пожилой седовласый ветеран, смуглокожий, немедленно ожёгший образ Вензела пронизетльным взглядом ярко-жёлтых глаз, и совсем молодой человек. Юноша, даже можно сказать, причём без всяких знаков различия на мундире. Маг, как мог почувствовать ДанЛей, причём воздушник, но какой-то необычный.
- Доброго дня, - повторил криомант, изучая чужие лица. - Вензел данЛей. Насколько я понимаю, положение серьезно изменилось?
По мнению мага прямоту и переход к делу военные могли оценить.

(с Оррофином вместе)

- Полковник Кербери, - отозвался седовласый господин. - Исполняющий обязанности командующего ударной воздушной группой "Буря". Господин ДанЛей, вас поставили в известность, относительно последних планов командования и вашей роли в них?
Молодого человека полковник, казалось, полностью игнорировал, да тот и не стремился привлечь к себе внимание.
- Штаб был удивительно... лаконичен, - сухо ответил Вензел. - Должен сразу сообщить, что у меня практически не имеется опыта руководства силами подобного размера, и не наблюдалось таланта к такому руководству. Я был чрезвычайно удивлен тем, что именно мне поручили этот флот и некоторым образом усомнился в справедливости этого решения.
- Опыта нет? - Кербери приподнял бровь. - Что ж, тогда я рад, что вы удивлены и сомневаетесь.
- Насколько я понимаю, - произнес криомант, - у вас есть предложения о том, как компенсировать этот недостаток.
- Есть, - вояка прищурился, не то с хитрецой, не то оценивающе.- Господин ДанЛей, скажите, сколько вам лет?
- Пятьдесят один, - прозвучал ответ. В голосе отразилось легчайшее удивление.
- Так вот, я всего на три года меньше в небе. И лишь на десять лет меньше командую, - фыркнул тот. - Разрешите представиться ещё раз: Аид Кербери, рыцарь полного титула особого королевского корпуса драконьих всадников Северная Роза. В отставке, разумеется. И я сочту за честь быть...вашим советником в деле командования флотом "Буря".
- Скорее употребим термин "руководитель", - спокойно уточнил криомант. - Я рад этому.
От кого иного это прозвучало бы саркастически - но все, слышавшие о Вензеле данЛее знали, что он всегда говорит именно то, что желает сказать.
- Хотя мне по-прежнему неясно, по какой причине командование передали мне, когда у вас значительно больше опыта и квалификации.
- Моё мнение, что вас просто пытаются держать подальше от штаба, господин советник, - фыркнул отличающийся прямотй и саркастичностью вояка. - Ну или надеются, что когда придёт время выжигать эти прекрасные леса, ваша рука не дрогнет, в отличие от, скажем, моей.
- Выжигать я не смогу, вне зависимости от мнения штаба, - уточнил Вензел, - так как этой магией не владею. Должен заметить, я предполагаю, что определенным лицам в штабе необходима консультация специалиста по психическим расстройствам.
- Выжигать можем мы, буря, - со сложной смесью отвращение и гордости сказал Кербери. - В каждом корабле моего флота особое отделение трюма забито зажигательными бомбами новейшей конструкции. Не знаю, какой головастик это придумал, но я надеюсь, чо он хотя бы видел эффект своего детища. Иначе мне страшно подумать, что он там наизобретает ещё!
- Я бы ввел такую демонстрацию в обязательные требования для всех военных изобретателей, - согласился криомант. - Известно хотя бы, что ожидается от воздушного флота?
Аид пожал плечами.
- Тут всё ясно, как Творцов день. Мы должны сыграть роль эдакого кулака в латной перчатке, нежно, но крепко держащего Шэн-лие за самое уязвимое место. Ну и по мелочи....
- Я не думаю, что перемещение таких сил останется незамеченными для лиа.
- Значит нам предстоит хорошенько постараться, - пожал плечами Кербери.- Впрочем, зелёные сейчас заняты. Мы летели над тем, что, должно быть, является линией фронта...там преисподняя, господин ДанЛей.
- Точнее? - чуть поднял бровь криомант.
- Лиа наступают. Они воюют совсем не так, как мы, и их война она страшна. Бесчисленные стада животных, туманы, яды, кажется, погода на их стороне. А ещё, они каким-то образом сводят на нет усилия магов. Если учесть, что в рукопашной средний зелёный превосходит нашего на голову, неудивительно, что когда они доходят до позиций начинается резня. Мы отступаем. Пока что медленно, потом будем быстро...а потом будет океан, если ничего не изменится.
- Это не обнадеживает, - нахмурился Вензел. - Каким образом они противодействуют магам, установить не удалось?
Судить о военной тактике криомант не собирался, но считал, что в вопросах волшебства дать совет может.
- Если я хоть что-то понял, а понял я немногое, то они рассеивают сам эффект заклинание. Лёд в воду, огонь в ничто, землю укладывают на место и так далее.
- Так. А не-стихийная магия?
- Не видел, - покачал головой Кербери. - У нас был приказ - идти на всех ветрах к вам, не отвлекаясь ни на что.
- Жаль, - констатировал криомант. - Это было бы весьма полезно.
- Хотите ещё что-то спросить, господин ДанЛей?
- Нет, - покачал головой криомант. - Я представляю себе ситуацию. Скорее всего, детали и планы мы можем обсудить, когда "Ланьяр" прибудет к флоту.
- Как скоро это состоится?
- В пределах четырех-пяти часов по максимальным оценкам.
- Тогда спустя два часа я вышлю вам навстречу два звена авионов сопровождения, - сказал Кербери, и зачем-то добавил. - Для собственного успокоения.
- Благодарю, - кивнул данЛей, оставив при себе размышления о том, что он бы с возможной угрозой справился сам.
-Всегда пожалуйста, - понимающе улыбнулся старый вояка.