- Убери оружие, - возмутилась Марийка, - или ты Дентона решил пристрелить? Вы оба ослепли? Или оба сдурели?
- Эй, мы разве ссорились в последнее время? - обиженно протянул Тони и все-таки отступил, опустив руки. - Мари, защити меня, я не хочу умирать молодым!
Макабрей ошалело посмотрел на револьвер, потом на Дентона, потом на Марийку и глаза его округлились. Он хотел что-то сказать, чувствя себя актёром дурного фарса, но снизу аплодисментами грянули выстрелы. Некромант увлёк Марийку и Дентона на землю, после чего прошипел:
- Шуткуют, гады. Ладно, ничего, прорвёмся. Мари, ты бери Дентона и тащи его в пещеру. И попроси Таэль присматривать за тылом. Я найду Эрис.
Возражений ему не последовало. Вернувший способность ясно мыслить, Макабрей как всегда думал быстро и просчитывал на несколько ходов вперёд.
Когда Мари, поддерживая Дентона, скрылась где-то наверху, Ригор поднялся с земли и, стараясь не выдавать своего присутствия, побежал направо и вверх. Он ясно чувствовал, что там есть кто-то живой, что он один и не двигается с места. Кажется, с Эрис случилось что-то совсем плохое.
Она по-прежнему сидела у камня, и колотило ее, как в лихорадке. Эрис уже поняла, что за ней никто не вернется. Может быть, даже не потому, что с ними произошло нечто скверное... просто она им не нужна. Конечно, так и есть. Они ее бросили. Почему-то именно сейчас, а не раньше. Странно.
На ненависть сил уже не осталось - страх сожрал всё.

Снизу, коротко переговариваясь, поднимались солдаты. Они шли цепью, не давая никакой возможности ускользнуть незаметно, они были вооружены и обучены. Каким-то образом они пришли за ним сквозь тринадцать лет, из эпохи, когда магия на юге была ужасным преступлением. Макабрея трясло, дыхание то и дело норовило сбиться, стать оглушительным, выдать, но чудовищным усилием остатков силы воли он удерживал себя от паники. Эрис была уже совсем рядом, сидя почти на самом краю пропасти, и он рискнул тихонько позвать её по имени. Ответа не было. Он попытался ещё раз, а потом почти ползком подобрался к ней и коснулся руки.
- Эрис, это я, Ригор, - прошептал некромант.
Девушка дернулась, словно от удара.
- Ты-ы? - к Макабрею обратилось бледное, белее тиресканнского мрамора лицо с покрасневшими, широко распахнутыми глазами - и губами, искусанными в кровь. Эрис медленно, осторожно потянулась рукой к его плечу. - Это... правда ты? Ты за мной? Ты заберешь меня?
- Я, кому же ещё, - старательно фыркнул некромант. - Пойдём. Отсюда надо уходить.
- Остальные ушли, да? - она поднялась, ухватившись за камень, качнулась - колени еще подкашивались, но было уже в сотню, в тысячу раз спокойнее. - Бросили нас? Я думала, меня все бросили...
И вдруг порывисто, крепко обняла некроманта, уткнувшись носом ему в плечо.
- Остальные наверху. У Дентона что-то с глазами, я отправил его и Мари пробираться к пещере, а сам вернулся за тобой. Пойдём, нам надо...
Эрис почувствовала, как что-то задело её ногу. Крыса. Здоровенная, рыжая с подпалинами тварь, щеголяющая голым хвостом, наверное, в целый мизинец толщиной. Крыса нагло посмотрела на девушку, шевельнула усами и обернулась.
Проследив её взгляд, можно было легко понять. Темнота рядом шевелилась тысячами грязно-рыжих тел и лысых хвостов...
Эрис завизжала - громко и пронзительно, как совсем нельзя было ожидать от нее - уж кто-кто, а она разве могла испугаться настолько?!
Оказалось, могла.
Макабрей мгновенно оказался на ногах...и едва не сверзился в пропасть.
Несколько мгновений отчаянных попыток удержать равновесие, чего отнюдь не облегчала цепляющаяся за него и всё так же визжащая Эрис.
Некромант отпрыгнул от края ущелья, увлекая за собой девушку и укрылся за валуном.
- Что?! Где? - быстро поинтересовался он, водя стволом пистолета из стороны в сторону.
- Крысы! - Эрис вцепилась в него намертво. - Здесь повсюду гребаные крысы!
Отвращение на ее лице мешалось с паническим ужасом.
- Сожрут, - убежденно прошептала она и зажмурилась.

Макабрей, прекрасно знавший о любви некоторых своих колег, особенно специалистов по болезням, к этим маленьким пронырливым зверькам, быстро прощупал местность.
- Эрис, тут нет ни одной.
Коричневое кольцо вокруг них колыхалось в темноте.
- Шутишь? - зеленые глаза опять распахнулись. Эрис огляделась: - Я же их вижу...
Она топнула ногой, отгоняя самых наглых - тех, что уже подобрались близко.
Макабрей чуть сморщился. Эрис и не думала выпускать его руку, а о силе своей волшебной руки несколько забыла. Ещё немного, и кости некроманта затрещали бы.
- Так, - сказал Ригор. - Отпусти мою руку и закрой глаза. Я тебя отсюда вытащу.
- И-извини... - Эрис разжала пальцы и зажмурилась. Дыхание ее было прерывистым и неровным, и вдохи иногда были настолько судорожными, что казалось, она в следующий миг вообще перестанет дышать.
Как малефик собрался ее вытаскивать, она даже не задумалась. Довериться человеку, которого она при первой встрече с ним искренне собиралась прирезать, сейчас было вполне... естественным.
Макабрей же действовал радикально. Он без особенного напряжения подхватил девушку на плечо и горным козлом припустил вверх по склону. Время от времени некромант стрелял из своего револьвера. Выстрелы были беззвучны, но каждый раз они порождали небольшую лавину, уходящую назад.
Ригор старательно затруднял преследователям жизнь.
- По крысам... палишь? - Эрис все так же, с закрытыми глазами, шарила руками по спине некроманта и ее окрестностям в поисках чего-нибудь, за что можно ухватиться для равновесия и меньшей тряски. Получалось плохо.
- По камням. Кто за нами идёт - не обрадуется, - отрывисто ответил бегущий малефик. - Не волнуйся, я тебя удержу.
И действительно, он прижимал к своему плечу девушку одной рукой без каких-то видимых усилий, но вполне надёжно.
- Хорошо... - пробормотала она. - Я спокойна, я ни хрена не волнуюсь...
Далее последовал тихий, но яркий и красочный поток отборнейшей брани - успокаивалась Эрис единственным доступным сейчас способом.

К утру они были на месте. Всё это время малефик нёс Эрис на плече, время от времени рассказывая ей, что видит. С бега он перёшл сначала на быстрый, а потом и вовсе на обычный шаг.
Светало. Темнота пряталась по щелям и отдалённым углам, чтобы полновластно вернуться следующей ночью, и теперь Макабрей смог осмотреться и понять, что преследователи если и остались, то где-то далеко внизу. А вот заветный узкий карниз был совсем рядом, буквально у его ног. И ощущения подсказывали: Мари и Дентон уже там.
- Эрис, - позвал он. - Не заснула?
- Уснешь тут, - проворчала она. - Блевать тянет... Черт, да поставь меня уже на место, я как хренова кукла тут болтаюсь!
Макабрей безропотно поставил её на землю и ощутимо пошатнулся. Удерживать равновесие после почти шестичасового броска с рюкзаком и Эрис на плечах...
- А рюкзак твой там остался? - не в попад спросил он. - Или его Дентон забрал?
Она так и застыла с открытым ртом.
- Я не брала, - мрачно сказала девушка после недолгой паузы. - Наверное, Тони взял...а если нет, то... - она развела руками.
- Ага, - кивнул Макабрей. - Ясно. Карниз видишь? Там пещера. Ты первая. Не забудь предупредить Тони и Мари, что это ты. Они уже там.
- Слушаюсь и повинуюсь, - тяжко вздохнула Эрис и, спиной к скале, очень медленно, двинулась по карнизу. Осторожные шаги давались не без труда, эта ночь ее здорово вымотала.
Скоро она крикнула: "Эй, там - мы вернулись!" - и скрылась из поля зрения малефика, войдя внутрь.
- Вот и умница, - сказал Макабрей вслух, привалился к почти отвесному боку скалы и медленно сел, прямо на холодный камень. Эмоциональное напряжение от встречи с комендантом и непрерывное физическое усилие последних шести часов дались некроманту совсем не легко. Мир вокруг покачивался и норовил закружиться.
Минута, две - и он услышал торопливые шаги.
- Ригор, - Мария двигалась непозволительно быстро для такого узкого участка пути. - Цел?
Она опустилась рядом с ним и взяла за руку, крепко стиснула ладонь в своей.
Макабрей с явным трудом кивнул. Страшно хотелось спать.
- Пойдем. Пойдем в пещеру? Я помогу.
Она смотрела на некроманта как-то... очень странно. Словно отыскивая что-то в его облике. Словно второй раз в жизни его видит и пытается вспомнить - это тот же, кто был в первый раз, или все-таки обозналась?
- Совсем немножко осталось. Пойдем.
Макабрей зажмурился и с трудом, цепляясь за каменную стену, поднялся.
- Пойдём, - согласился он. - Только ты первая.
- Держись, - она легонько сжала его ладонь. - Совсем немножко, правда.

Мари не отпускала его всю дорогу. Останавливалась, когда видела, что ему совсем худо, и покорно ждала, пока некромант соберется с силами идти дальше, не тянула за собой - просто была рядом, поддерживала. И говорила, не умолкая ни на секунду: о том, что пещера уже близко, что вот сейчас они придут и наконец смогут отдохнуть, что им всем пришлось несладко, но теперь утро и ужасная ночь закончилась...
Она еще не знала, наберется ли смелости рассказать о том, что ей привиделось. А радоваться тому, что это оказалось неправдой, было рано.
Но осталось совсем немножко.
Когда они вошли в пещеру, Макабрей едва стоял на ногах. Это было странное ощущение: тело служило ему, как и всегда, исправно, но разум словно бы надломился. В каждой тени, в каждом углу ему виделся комендант и расстрельная команда, ветер нёс с собой звуки оркестра. Ныли раны на груди.
- Как вы...все? - спросил он, держась за стену и лишь поэтому всё ещё на ногах.
- Отвратительно, - сразу же поделился с ним Дентон. Он успел отдохнуть, даже вздремнуть (и Марийке стоило огромного труда успокоить его для этого), но зрение так и не вернулось. - Я по-прежнему ничего не вижу... зато я помню, что ты, скотина, убить меня пытался!
- А я вот что-то не пойму, - озадачилась Эрис, - почему он не видит-то? Тут со всеми ерунда какая-то случилась, это точно, но ведь у всех все прошло... прошло ведь?
Пальцы Мари на плече Ригора непроизвольно сжались.
- Прошло, - с трудом кивнул малефик. - Больше я на месте Дентона никого другого не вижу. Тони, прости. Иногда ты мог подумать, что я тебя ненавижу и со свету сжить готов, но...в общем, не так это. Кто-то отвёл мне глаза.
Юноша развел руками - Эрис еле успела увернуться, чтобы он не попал ей по лицу.
- Осторо... ах да. Ничего-ничего.
- Я, - невидяще взглянув в ее сторону, Дентон повернулся туда, где по его представлению находился некромант, - я, собственно, довольно часто мог такое думать, но с другой стороны, ты ни разу не пытался прикончить меня серьезно, а еще с одной стороны - ты даже в этот раз меня так и не прикончил, и я здорово так понимаю, что могло получиться куда хуже... поэтому - ничего страшного. Кстати, Ригор, а со мной-то что? Я теперь так и останусь?
Тони отчаянно старался, чтобы жалобных ноток в голосе не было. Почти получилось.
- Дентон, я...понятия не имею, что со всеми нами случилось. Это не некромантия. Маледикты, скорее всего. Или демонологи...впрочем, неважно. Как только выберемся, я осмотрю твои глаза. Не получится тебя вылечить, сделаю новые.
Он говорил очень и очень усталым голосом. Левая рука наконец нашарила в куртке портсигар, и по тоннелю поплыл едкий дым.
- Но-овые, - Тони нервно хихикнул.
-Угу. Красные. Под цвет волос.
Мари глубоко вдохнула, с трудом сдержала приступ кашля, и наконец опустилась на каменный пол, у ног Макабрея. За одну ночь - всего-то одну, представить себе невозможно! - она испытала такой ужас, какого не приходилось почувствовать за всю прошлую войну, за те четыре года, которые она прошла с винтовкой на плече... и горами мертвецов за спиной.
- Что будем делать, а? - спросила Эрис.
- Для начала задержим врагов. Комендант упорен и, конечно, не отступится, но...Дентон, гранаты остались?
Тот явно смутился.
- Ну-у... есть парочка. Слушай, я нечаянно, я их совсем не хотел брать! Как-то так внезапно вышло...
- Ты думаешь, я не знал, что ты так поступишь? Просто тяжёлые они, да и опасные. Не хотелось самому нести или на кого-то навешивать. А тут ты сам загорелся идеей...
Дентон показал язык.
- Ладно. Давай сюда...одну, да. Должно хватить.
- В рюкзаке у меня, - парень пошарил рукой позади себя, - в большом боковом кармане... черт, где этот чертов рюкзак и чертов карман?
- Я достану, - хмыкнула Эрис. Несколько секунд, и в ладонь малефика легла граната, металлически-холодная, блестящая весьма зловеще.
- Уходите, - сказал малефик, принимая её. - Мари, отведи их в пещеру. Там ещё должны остаться после нас дрова - сделайте факелов. Потом открой "Ars Mortica" и почитай про ритуал Врат. Я скоро приду.
- Хорошо, - женщина поднялась. Эрис, держа за руку Тони, двинулась за ней вглубь по тоннелю; вещи они забрали с собой.
Скоро по каменным сводам заплясали красные отсветы - в пещере зажглись огни.

Малефик докурил сигарету. Потом ещё две. Лишь после этого, когда разум и тело пришли в относительную гармонию, Макабрей поднялся и, подкидывая гранату в ладони, двинулся к выходу. Ветер едва не сорвал его с карниза, но некромант лишь крепче уцепился за стену и медленно шагал, пока не достиг середины. Гранату он осторожно поместил в небольшую расщелину, а запал выдвинул на максимум. Очень хотелось ринуться обратно опрометью, но это была не менее верная смерть, чем от взрыва. Макабрей шёл медленно, старательно держась за скользкий от утреннего тумана камень. Он чувствовал, как адская машина за его спиной подходит всё ближе к своему личному концу света, но не позволил себе ни одного неаккуратного движения. И вот тоннель. Теперь - бегом!
Взрыв и сошедшую из-за него лавину было слышно далеко...
- Я искренне прошу прощения, - встретили Макабрея слова Тони, услышавшего быстрые шаги, - но не означает ли этот грохот то, что мы теперь слегка отрезаны от окружающего нас мира и черта с два отсюда выберемся?
Мари сидела рядом с ним, в одной руке держа факел, а другой - перелистывая страницу оплетенного в черное фолианта. Она даже головы не подняла, когда вбежал некромант.
- Выберемся, - уверенно сказал Макабрей. - Ещё как выберемся.
Он сбросил с плеча свой рюкзак, подхваченный на бегу в тоннеле, и принялся в нём рыться, пытаясь найти что-то важное.
- Ага, - сказал он, извлекая на свет факельный одну из бутылочек с его эликсирами. - Вот оно. Первое - ничего не пугайтесь и не удивляйтесь. Второе - Мари, продолжай изучать ритуал. Ты уже должна понять, что он такое и что будет, если мы с тобой ошибёмся. Третье - Эрис, на тебе наша защита. Если сюда полезет хоть что-то - уничтожь это. Тони...ложись рядом со мной и отдыхай.
Сам некромант сделал несколько глотков из бутылочки, убрал её на место, вытянулся на полу во весь рост и сложил руки на груди.
- Если есть вопросы, задавайте их сейчас.
- Какие у нас шансы? - сразу спросила Эрис.
Дентон тем временем попытался наощупь найти это самое "рядом", где предложил устроиться Макабрей.
- Пополам. Надо продержаться до полуночи...и ещё примерно час. После этого мы будем...нет, не в безопасности. Но эти преследователи нас там не достанут.
- А там - это где? - по предплечью малефика похлопала ладонь Дентона. - Ага, нашел...
Парень улегся возле некроманта, уютненько свернувшись калачиком, и приготовился слушать ответ, наверняка неожиданный и интересный.
Но его так и не последовало. Ригор лежал рядом, неподвижный, холодный...и, кажется, бездыханный.
- Мари, почему он молчит? - обиженно протянул Тони. - Он что, думает, можно меня сначала отколотить, а потом еще и на вопросы не отвечать?
- Он занят, - женщина подняла взгляд от страницы буквально на секунду, - к тому же, ответ тебя не обрадует. Но могу пообещать, что будет увлекательно.
- А как насчет опасностей?
- Не более, чем здесь и сейчас.
Дентон печально вздохнул.
Таэль появилась из тени безмолвно и бесшумно. Она подошла к Марийке, положила ладони ей на плечи и наклонилась, заглядывая в книгу. Элоквентского она не знала, но вот фигура, изображённая на развороте...о, эльфийка, изведавшая на себе мощь тёмной магии своего народа, сразу почувствовала, что значит эта неправильной формы арка, со вписанной в неё звездой. Почувствовала и не смогла сказать ничего иного, кроме:
- Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Самозванка.
- Я тоже, - шепнула Мари.

Время текло неумолимо. Несмотря на ожидания Эрис - о, эти ожидания были не из лучших, - никто так и не попытался пробраться в пещеру. Ничто не попыталось. За несколько и долгих, и одновременно с тем коротких часов.
И все эти часы, к ее огромному удивлению, Мария не отрывалась от книги. Переворачивала страницы то вперед, то назад, как будто учила что-то наизусть...а судя по тому, что губы ее беззвучно шевелились все это время, должно быть, и правда учила. Наконец некромантесса отложила фолиант и поднялась. Похлопала себя по карманам, нахмурилась.
- Эрис, нож есть?

- А... конечно, сейчас, - девушка вытянула свой складной и протянула Марийке.
- Уберем все, что по центру? Рюкзаки к стене, дрова тоже... поможешь?
Эрис, порядком насторожившись, вместе с Мари перенесла все вещи в угол. Та поблагодарила ее кивком, глубоко вдохнула:
- Начали, - и лезвием ножа полоснула себе по руке, вдоль старого шрама от запястья до локтя. Потекла темно-алая кровь, неожиданно медленно.
Марийка опустилась на колени и двумя пальцами принялась вычерчивать на полу рисунок, оставляя на камне влажный темный след.
Взглянув на страницу, на которой была открыта сейчас "Ars Mortica", Эрис убедилась, что именно этот узор, фигурная арка с горящей посередине звездой, и проявляется сейчас на полу. Знать бы, что всё это значит...
Выписав последний из лучей звезды, Марийка осторожно переступила через кровавые линии и протянула ладони вперед.
Макабрей сел там, где лежал. Он был бледнее обычного, щёки его запали, а глаза горели лихорадочным огнём.
- Агггх, - прохрипел он. - Мари, что ты сейчас собралась с такой кровопотерей делать, а?
Голос у него после пробуждения был не из приятных. Некромант поднимался рывками, как труп из гроба.
Таэль присвистнула. Ей никогда не думалось, что она может скромно позавидовать слепоте Тони.
- Ждать, пока ты встанешь, - уголки губ у Марийки дрогнули. - Я теряла и больше.
- Умное рхееешение, - Макабрей покачнулся, но устоял. - Руку!
На кончиках его пальцев зажглись фиолетовые искры.
Мари шагнула к нему, с несколько виноватым выражением лица вытянув руку. Рана раскрылась кровавой усмешкой; она была не слишком глубокой - во всяком случае, не глубже, чем следовало бы, но на рисунок ушло порядочно крови.
Макабрей коснулся её запястья пальцами, потом сморщился:
- Долго!
И припал к разрезу ртом. Засновал быстрый язык.
Марийка, вздрогнув, опустила ресницы. Эрис, беззвучно присвистнув, и вовсе отвернулась, сама не осознав до конца, почему - но слишком уж безобразно-притягательной, красивой до полного отчаяния была такая некромантия...
Рана затягивалась быстро и без следа. Макабрей поднимался от запястья выше к локтю, и Мари чувствовала, что постепенно его дыхание становится обжигающе горячим и частым. Вкус её крови явно не оставлял Ригора равнодушным.
Вторая ее ладошка легла некроманту на затылок, погладила - не увлекайся.
Он поднял на неё пылающие зелёными огнями глаза, потом взял её ладони в свои поцеловал, стоя на одном колене.
От разреза на руке Мари не осталось и следа.
- С ума сойти, - дрогнувшим в самом начале голосом отметила она. Если бы не Эрис и Тони, если бы не пещера (хотя - что пещера?), если бы не погоня и не риту... Ритуал! - Ригор, заклинания. И - влить силы...
Мари кивнула на вычерченные кровью Врата.
Эрис, услышав ее слова, осторожно повернулась обратно.
Макабрей поднялся с колена и простёр над кровавой фигурой обе руки.
- Всем, кроме Марийки, лучше отойти подальше. Тебя, Таэль, это тоже касается, - сказал он неожиданно глухим, вибрирующим голосом. - Мари, занимай своё место и направляй поток.
Дентон, только-только проснувшийся, покорно отполз к самой стене и шепотом поинтересовался у присоединившейся к нему Эрис, что это там вообще происходит. После ее краткого, но весьма красочного описания парень нервно сглотнул и еще долго сидел, не шевелясь.
Он слышал звук ее шагов. Почему-то ему показалось - стучали каблуки, хотя никаких каблуков, к тому же таких, которые могли бы так металлически стучать, просто не могло быть на армейских ботинках. Последний звонкий удар каблука о камень послышался ровно напротив того места, где затих голос Макабрея.
Эрис рядом дышала очень, очень тихо - но напряженно. Ах, демоны, он бы всё отдал, чтобы только увидеть, что там творится.

Творилось вот что - Марийка, встав с другой стороны от рисунка, тоже вытянула ладони, почти коснувшись кончиков длинных пальцев некроманта. Тонкой изумрудной паутинкой, мерцающей в неверном свете факелов, от рук ее протянулось переплетение нитей Силы. Они ложились на кровавый узор, спускаясь вниз, и становились им самим, словно оживляя картину.
- Claves mihi dextra manu et gladium sinistra habeo, - начал читать заклинание некромант. Его голос, обычно вкрадчивый и мягкий, а теперь повелительный и торжественный, наполнил пещеру, навалился со всех сторон. Хотелось зажать уши. - Cellarius nominor, portas aperio, dignis iter vindico, infides punio.*
Фиолетовые искры на его пальцах вспыхнули умирающими звёздами, и с простёртых ладоней некроманта в центр кровавой фигуры ударил настоящий водопад мертвящей силы. От неё веяло холодом и могилой, обещанием конечности всего живущего и затхлостью тёмной тайны. По стенам поползли щупальца инея.
- In manibus meis – manes alienum, in oculis meis – oculi eorum, - тихий голос Марии стал громче, звончее, исчезла из него обычная ласковость, нежность. -Portarius nominor, duco mecum, regnum alterum, regnum alium, eos trans Portas, vivos trans mortum.**
Изумрудные нити оплели нарисованные створы врат, запульсировали ярко, так что и факелам было не сравниться. А потом... потом арка поднялась, выросла из пола - рисунок исчез, и некроманты уже стояли перед точной его копией... нет, это рисунок был копией. А посреди пещеры были настоящие Врата. Еще не отпертые, ждущие.
- Dignos video, iter sub vestigia eorum pono. Gladius in vagina, claves in claustrum’st. Iure meo aperio Portas, ut vivi mortuos videant! ***
Врата озарились фиолетовыми сполохами изнутри. Сила Макабрея заполняла их и делала всё более настоящими, наполняла цветом, объёмом и ощущением мощи, которые сдерживали чёрные створки. Провал в ткани бытия.
- Остановись, маг! Именем закона, ты арестован! - раздался резкий голос из тоннеля.
Макабрей вздрогнул всем телом, но от ритуала не оторвался. Его ладонь легла на левую створку и, оставляя светящийся след, начертала на ней сложный символ. Печать Ключника. Он не замечал, что его спину прямо на глазах Марийки изрешетили десятки винтовочных выстрелов, а пол пещеры устилает ковёр из сотен крыс.
Мари почувствовала, как сердце в груди замерло – а потом забилось быстро-быстро. «Этого нет!» - она стиснула зубы. Значит, опять. Значит, неведомое существо из чуждого мира снова подбирается ближе.
Увы, она не собиралась сдаваться. Речь даже не о пресловутом «без боя», она не собиралась сдаваться вообще.
- Iter video, quod dignis transire oportet, primus progredior.,**** - Марйика и в самом деле шагнула вперед, коснулась правой створы Врат... пальцы вычертили несколько ломаных линий, сложившихся в единый узор - вторую печать, Знак Привратника.
Мари обернулась к Эрис, кивнула ей - пора. И встретилась со смертельно испуганным взглядом. Девушка с ужасом смотрела на пол, пыталась вжаться в стену… но ведь на полу же ничего не было!
Твердо, громко и властно Мари отчеканила, глядя Эрис в глаза:
- Iure meo duco trans Portas eos, qui iter perspicere non possunt, et manes ad eos tendo!*****
Печати, подобные только что загоревшейся изумрудной, проступили на обеих сторонах ее ладоней.
«Иди сюда», - призывный взмах рукой, и зеленые искры отвлекают Эрис от мельтешения крыс. «Немедленно иди сюда, или пройдешь через Врата иным способом!»
- Эй, - Тони подергал девушку за рукав, с трудом отыскав этот рукав, - это она нам?.. Она нас зовет? Он поднялся, наступив – к изумлению Эрис – сразу на нескольких крыс. Те не запищали, а продолжили извиваться рядом с ней… и она ясно видела, что ботинок Дентона прошел сквозь них.
«Здесь нет ни одной», вспомнились слова Макабрея.
Стараясь не смотреть на пол, девушка подхватила под локоть товарища и все-таки приблизилась вместе с ним к Марийке. Та быстро взяла одной рукой ладонь Дентона, другой – Эрис. Печати загорелись еще ярче, почти ослепляя.
Врата открыты.
Путь открыт.
Лицо Макабрея, исказилось, когда трое встали перед Вратами, готовые идти в никуда. Сжав зубы, с тихим рычанием, он вонзил пальцы в створки дверей и рванул на себя, с явным усилием распахивая Врата настежь. В лицо ударил ледяной ветер.
- Вперёд! - закричал некромант. - Веди их, Мари. Я замыкаю.
И она повела - невзирая на явную робость спутников, на мимолетное, но все же сопротивление. О, конечно, вы не хотите туда идти; конечно, вы чувствуете что такое этот мир!..
Но ведь выхода - нет.
Ее пальцы, казавшиеся такими хрупкими, ломкими, стиснул ладони Эрис и Дентона до боли. Заставили сделать еще один шаг, и еще, и так пока Врата не остались за спиной.
Ветер закружил пространство вокруг них сумасшедшей круговертью. Клочья тумана, рождавшиеся от их дыхания, соединились в непроницаемую пелену, которая стала воронкой, узким горлом песчаных часов. В следующее мгновение чаши перевернулись, и трое живых улетели навстречу миру Мёртвых.
"Никогда не произноси слова...", - прозвучал в голове Марийки голос Макабрея.
- Наааавь! - догнал его крик, и всё померкло.

__________________________________
перевод с элоквентского:
*Ключи в правой руке моей и меч в левой. Ключником называюсь, врата отмыкаю, достойным путь освобождая, неверных караю.
**В руках моих - руки других, в глазах моих - их глаза. Называюсь Привратником, веду за собой, в мир другой, в мир иной, сквозь Врата - живых через мертвое.
***Вижу достойных и кладу путь под их ноги. Меч в ножнах, ключи в замке. Своей властью я открываю Врата, и пусть живые узреют мёртвых!
****Вижу Путь, что предстоит пройти достойным, делаю первый шаг.
*****Своей властью я провожу во Врата тех, кому не узреть пути, и протягиваю им руки!

День: десятое - одиннадцатое сентября
Фигура: нет
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: B4 (Ясный)

Моденборг отложил стальное перо и только начал перечитывать написанное, когда в комнате что-то изменилось. Поначалу он не понял, что именно, и лишь ощутив запах свечного дыма осознал, что больше помещение не освещается ничем. Его же новое зрение просто проигнорировало этот факт.
Вампир поднялся из-за стола, чтобы увидеть, как у самого пола сгущается туман, постепенно поднимающийся и принимающий очертания зыбкой фигуры.
- А, тот о ком говорил Багряный, - негромко произнёс Моденборг. - Я ждал тебя. Назовись.
- Отороири Найелле, нареченный Отрикс Най.
Призрак сохранил свои черты крепкого, похожего на медведя лиа с грубыми чертами лица и заостренным носом.
- Багряный обещал, что ты не сможешь лгать или уклоняться от вопросов, - Франц поднялся и пошёл кругом духа, рассматривая его со всех сторон. - Проверим. Как ты умер?
Отрикс смежил призрачные веки: последние мгновения воскресли под ними красочно и ярко.
- Во время бури мое тело пробило древесным обломком.
- Ты видел демона?
Най отрицательно покачал головой:
- Я видел что-то в небе над Ясным, но кто или что это было я не смог понять, несмотря на свое мастерство. Я думаю, что это было из тварей, противных Единому. Я не думал об этом, я пытался увести в безопасное место свою племянницу.
- Племянницу. Она тоже из перебежчиков?
- Да. Я привел ее с собой в колонию.
- Она сейчас жива? Если да, то где она и есть ли ей за что ненавидеть ЭКК и Церковь?
Отрикс оглянулся, словно мог увидеть вокруг судьбу племянницы.
- Она жива, - сказал лиа с уверенностью. - Она... путешествовала, потом я утратил с ней связь. Не думаю, что она питает ненависть к тем, кто здесь. Скорее она боится.
- Чего она боится? - экзарх Моденборг прекрасно знал, сколько всего можно натворить из страха. А вампир Моденборг ощутил что-то вроде возбуждения, при упоминании этого чувства. - Или кого?
- Она всегда боится. Всего, - ответил Най. - Перед тем, как я умер...
Призрак, почти как живой, замялся.
- Я видел синяки у нее на руках и шее, на лице - царапины.
- Ты знаешь, откуда они? - почему-то Франц заинтересовался. Это было что-то вроде инстинкта, звериного чутья.
Белесое лицо подернулось, точно маска, выплавливаемая из воска. Уголки грубых губ брезгливо опустились вниз, и Отрикс весь подобрался, как зверь, готовый к броску.
- Я думаю, что на нее подняли руку.
Моденборг напрягся. В его душе, прошедшей через ледяное горнило смерти и возвращения, холодным пламенем дохнула подступающая ярость. Разуму, холодному разуму экзарха, только и оставалось, что удивляться.
- В каком смысле? Кто?
- Рена ходила учить язык к нашему куратору. - призрак говорил неохотно; слова звучали медленно. - Днем она ушла. Потом я нашел ее такой. Стебер - я чувствовал в нем дрянь. Но мы находились в плохом положении.

- Отец Стебер, - раздельно произнёс экзарх. - Отрикс, говори прямо. В чём ты его подозреваешь?
- Я думаю, что он принудил ее. Обесчестил. Изнасиловал. - все больше медвжьих черт проявлялось в лиа.
- Вот значит как, - вампир ощутил, как его верхняя губа непроизвольно поддёргивается вверх, обнажая клыки. - Отрикс, тебе известны другие мерзкие факты о священниках и духовных лицах в Ясном?
- Из других церковных лиц я сталкивался только с отцом Дейком. - теперь, казалось, призрак стал успкаиваться, когда тема ушла в сторону от его родни.
- Что можешь о нём сказать?
- Он обычно держится в стороне и всегда казался мне тихим. Я всегда чувствовал в нем силу.
- Какую силу?
Тень улыбки скользнула по лицу лиа. Он сел, согнув крепкие плечи, опустив руки к полу.
- Духа. Если бы у меня была возможность, я бы попросил его быть нашим куратором. Стебер умеет говорить, чтобы верили другие. Отец Дейк говорит плохо, но я всегда подмечал веру в его глазах. Сложное объяснение, кажется? Это как со Средоточием. Ты знаешь, что оно есть, но никогда не видел в глаза. А те, кто видел и погружал в него руки, становятся другими.
- Я понял тебя, Отрикс. Знай, сегодня твоя племянница будет отомщена. Покойся с миром! - сказал вампир и поднял было руку, чтобы осенить его знамением Творца, но замер, будто кто-то схватил его за локоть. - Иди.
Зеленоватые глаза призрака блеснули, а затем силуэт дернулся и исчез, словно нетвердый росчерк дыма.
Моденборг постоял ещё немного, глядя на собственную руку, а потом усмехнулся, показывая клыки и запахнулся в плащ инквизитора. Вскоре из щелей его окна на улицу поползли тонкие струйки белёсого тумана. К несчастью отца Стебера, экзарх прекрасно знал, где тот живёт...

Туман заполнил улицу за окнами отца Стебера молочной пеленой. В нём мерк даже свет немногих газовых фонарей, а рассмотреть дом напротив и вовсе было невозможно. Было холодно и сыро. Казалось, даже керосиновая лампа на столе не справляется с наползающим со всех сторон мраком. Краем глаза можно было даже заметить, что туман - он уже не только на улице. Он здесь. Стелется по полу, заползает на стены и в самые тёмные углы. На столе священника лежало писание Единого, и неживой ветер, скользивший в спальню через приоткрытое окно, шевелил белоснежные и тонкие странницы. Стебер спал.
Оконные стёкла покрывались инеем. Как эхо криков мучающихся душ, он приходил откуда-то снизу, пока полностью не заполонил прозрачную гладь. Задвижка на ставне поползла в сторону. Проснись, Стебер! Почувствуй беду, вовремя, спасись! Нет. Творец отнял руку свою от грешника, и сон того был крепок. Задвижка тихо щёлкнула, и мощный порыв ветра распахнул ставни настежь. Погасла керосинка. Захлопнулось Святое писание. Туман повалил в комнату тяжёлыми клубами, будто огромная змея медленно втаскивала своё чудовищное тело в комнату.
Человек на кровати заворочался от холода и сонно сел на краю кровати. Сквозь непрошедшую пелену дремы он медленно потопал к окну, чтобы запереть створы. Туман, заполнивший комнату целиком уплотнился. за его спиной, собираясь в худощавую фигуры. Полыхнули алым в темноте глаза.
- Стебер, - шёпот почти скрылся в стуке закрывшегося окна.
Священник обернулся и уставился на существо перед собой. Пальцы сложились в щепоть и очертили перед грудью незваного гостя святой символ.
- Единый, - выдохнул старик.
Фигура даже не дрогнула. Жёсткий смешок разлетелся по комнате оплеухой.

- Ты правда думаешь, что Он будет прикрывать тебя?
Туман втягивался в силует, придавая ему всё более явные очертания. Упал до пола тяжёлый инквизиторский плащ, рассыпались по плечам длинные волосы, обозначились хищные черты лица. Стебер вполне мог бы счесть это ночным кошмаром.
- Единый, - повторил он и попятился к окну, схватив со стола тяжелую церковную книгу.
- Не поможет, говорю же, - полные, ярко алые губы дрогнули в усмешке. - Я явился по Его воле за тобой, Стебер. Я пришёл, чтобы забрать твою душу в Преисподнюю, за её грехи. Ты знаешь, о чём я?
Писание полетело в незваного гостя.
Силуэт адского посланца дрогнул, размазался, вышел за пределы человеческого зрения, а в следующее мгновение Стебер отправился следом за книгой. Об стену они грянули почти одновременно. Страшный удар мгновенно выбил из старика воздух. Что-то хрустнуло в сухом плече, лицо исказилось, на пол священник рухнул мешком с костями.
- Ты ответишь на мой вопрос, - гость уже был рядом.
Каблук подкованного сапога обрушился на распростёртую ладонь, как небесное проклятие на грешника. Морщинистая кожа натянулась, потом шорохом рассыпающейся соломы заскрипели кости. Пальцы священника напряглись, вздрогнули. Стебер выгнулся всем телом и заорал.
Сапог и не думал убираться, напротив, продолжал крушить его руку. Щелк. Священник захрипел от боли.
- Кричать бесполезно. Тебя не услышат. Отвечай мне, Стебер или я вырву твой язык и напишу им твой приговор на стене!
- Я… - старик попытался сесть, помогая себе одной рукой и причиняя еще большую боль – основание ладони медленно поворачивалось под каблуком, продолжавшим ввинчиваться между костей шурупом, - не… аркх-х…
- "Нет" - плохое, бранное слово. Не утяжеляй свою участь сквернословием. Подумай, Стебер, я дам тебе пару мгновений.
Напор сапога действительно исчез.
- ...понимаю.
- Понимаешь? Хорошо. Скажи мне, Стебер, неужели твоя похоть была так сильна, чтобы осквернить себя?
- Что?.. Кто ты?..
- Не узнал? Не хочешь узнавать? Или может ты просто хочешь моего благословения? Исповедуйся, чадо. Я твой экзарх, мне ты можешь поведать о всех своих грехах!
Голос стал ласковым, обволакивающим. От него хотелось кричать и зажимать уши, чтобы не пустить в душу, что-то тёмное. Алые глаза полыхали в темноте. Света в комнате почти не было, но почему-то Стебер ясно различал черты лица своего палача. Сухие плечи священника под рубахой были ледяными от пота – холодный, он неторопливо полз вдоль позвоночника. Старик попытался что-то ответить, но мысли как будто сжались в глиняный и мокрый комок в середине черепа. Выдохнув, стараясь вырваться Стебер метнулся к окну.
Неожиданно, у него перехватило горло, а в следующую секунду боль цветком распустилась где-то в затылке и пустила корни в мозг.
Экзарх Моденборг, нет, демон, принявший его облик, с нечеловеческой скоростью успел перехватить старика на половине движения, поймав за шею и с силой впечатал в стену. Удар отозвался звоном в ушах священника.
- Какой я не осторожный. Грешника нельзя бить по голове, иначе его раскаяние может стать не искренним. Стебер, зачем же ты изнасиловал эту девку-лиа?
Шершавая стена холодила расплющенную скулу. Глаза священника расширились, словно он только сейчас понял, о чем идет речь.

- Лиа?.. Дикар… кх-а…
- Дикарка. Зверь. То есть, ты скотоложец, Стебер?
- Дикарка не зверь, - хрипло выдохнул старик, и в его голосе проявилось что-то воронье; тонкая эфа крови заползла в уголок рта, заставив закашляться. - Никто.
- Что ж, значит ты не извращенец. Меня это радует. А знаешь ли ты, что лично епископ своей печатью скрепил эдикт, позволяющий лиа принимать истинную веру, проходить все обряды и причащаться к мистериям? Ты не извращенец, Стебер. Ты просто еретик. Знаешь, что мы делаем с еретиками?
Старик уперся рукой в запястье экзарха, стараясь отвести от себя его руку, хоть как-то ослабить напряжение – чужой голос отзывался в ушах холодом и был мерзким, как осенний туман.
- Знаешь. Но тебе сладость растворения будет недоступна. Я сам тебя судил и сам выношу приговор. Теперь, Стебер, открой рот.
Старик, наоборот, плотнее стиснул зубы, рискуя раздробить.
- Можно и по плохому.
Моденборг на мгновение отпустил горло Стебера, но лишь для того, чтобы железной хваткой впиться ему в нижнюю челюсть. Ледяные пальцы сжали лицо священника и давили до тех пор, пока сведённые чудовищной судорогой мышцы не отказались повиноваться, и рот не распахнулся, дверью в затхлый склеп.
- Можешь кричать, - участливо разрешил Моденборг.
Пальцы его левой руки быстро прищёлкнули и змеиным броском вошли в рот Стебера. Желудок подпрыгнул вверх, и старика едва не вывернуло наизнанку.
Тот на мгновение ощутил железную хватку на своём языке. Хватку и какой-то очень странный вкус. Он успел понять, что источник его - кровь, тонкой струйкой сочащаяся из указательного пальца экзарха, а потом адская боль скрутила его и швырнула на пол.
- Вот так, - сказал Франц, отбрасывая вырванный с корнем язык Стебера в сторону. - Добро пожаловать в твою собственную преисподнюю.
Священник замычал; кровь булькнула в горле, а затем перелилась через губы, а следующий выплюнутый глоток стек вместе с воплем. Стебер попытался зажать рот ладонью, но пальцы старика задрожали. Он осел на пол, пытаясь что-то выговорить, но непроизнесенными словами захлебывался вместе со слюной и кровью.
- Ты не умрёшь. Не сразу. Моя кровь поддержит в тебе жизнь гораздо дольше, чем ты того захочешь.
Пинок ногой в грудь снова отбросил Стебера на стену. Захрустели рёбра.
- Ты, - ледяные пальцы впились в предплечья священника, сокрушая его кости, как папье-маше, - моя, - резкий рывок вверх и в стороны уничтожил суставы, - марионетка!
Стебер повис на собственных выломанных руках. Кости белесыми крылышками проткнули желтоватую и ветхую кожу старика.
Франц медленно свёл обе руки наверх и приколотил их к стене бронзовым основанием настольной лампы. Затем он придвинулся к Стеберу вплотную и быстрыми движениями принялся слизывать кровь, текущую по его груди - если бы у священника оставались силы, его бы передернуло - пальцы правой руки экзарха тем временем скользнули между ног священника, нащупали то, что делало его мужчиной, то, что заставило девушку-лиа страдать.
Сжались. До хруста. До крика, переходящего в вой и хрип. Рванули на себя. Вороний клекот старика превратился в бульканье. Холодная, влажная плоть хлюпнула в когтистых пальцах Моденборга, и по морщинистым бедрам Стебера побежали теплые, липкие струйки крови.
Старик содрогнулся всем телом, и переломанное тело захрустело снова – напряглись пальцы изувеченных ладоней. Казалось еще чуть-чуть, и полезут из орбит затянутые пеленой безумной боли глаза.

Моденборг и не думал останавливаться. Его руки работали с сумасшедшей скоростью, покрывая тело Стебера переломами. Рёбра, остатки рук, ноги, позвоночник. Священник жил, но чувствовал, как проклятая кровь экзарха жжёт его сердце изнутри, удерживает в целом мире боли. Тело рассыпалось изнутри, нитками рвались мышцы.
Старик все еще продолжал жить, когда в нем не осталось ни одной целой кости. Он походил на мешок, набитый лохмотьями тканей и осколками. Если бы он мог видеть себя со стороны, то напрашивающаяся мысль была бы невольной: мешок с дерьмом.
- Стебер, - дошёл до его сознания голос, и боль, туманом заполонившая сознание, отступила. - Стебер, ты слышишь меня?
Ответом Моденборгу был полузадушенный хрип.
Франц дождался, когда взгляд священника несколько прояснится и остановится на его лице.
- Твою душу я забираю себе. Вечность она будет гореть в ледяном пламени тьмы. Ты заслужил это... мразь.
Он широко улыбнулся, демонстрируя Стеберу быстро удлиняющиеся клыки, потом запрокинул почти безвольную голову и впился в горло.
Старик чувствовал каждый глоток, выпитой крови; как она медленно скользит на касающийся морщинистой шеи Стебера ледяной язык Моденборга. Бредящее сознание представляло неторопливо стекающие по черной глотке незваного гостя капли. Мир вокруг Стебера закручивался чёрной спиралью мучительного безумия. Пытка тела не прекратилась и не отодвинулась на второй план, но теперь к ней присоединилась пытка самой души. Мрачные видения наполняли разум растянутой агонией, тёмные, до селе ведомые лишь в виде худших кошмаров чувства врывались в него, чтобы опустошить. Душа Стебера полыхала обещанным ледяным огнём, и казалось, что вот-вот она обратится в пепел, даруя желанное забвение, но нет.
Пытка не кончалась.

Этой ночью Ясный, только начавший оправляться от нанесённых ран, снова был поднят по тревоге. Пожарная команда сбивалась с ног, вербуя волонтёров прямо на ходу… Военные оцепили район...
Горел небольшой дом в престижной части города.
По Ясному уже разошлась весть, что жил там отец Стебер, что соседи напротив видели ночами огонь лампы в окне его спальни и, несомненно, именно эта лампа и стала причиной пожара. Творец не спас своего слугу - даже кости отца Стебера были повреждены огнём настолько, что рассыпались в прах на руках.
Правда, на следующий же день в церкви было чуть ли не в двое больше народа, чем обычно: огонь, полностью уничтоживший дом Стебера так и не перекинулся на соседние здания. Среди прихожан не было ни одного пожарника - все они позже были найдены в городском кабаке, пьяные до полного забвения. Никто из них так и не смог объяснить, почему они так напились, но некоторые смутно помнили, что заливали вином ужас, поселившийся в сердцах, после того, как они сумели войти в пылающий дом.
Потому что с верхнего этажа до них донёсся такой вопль, что сомнений быть не могло - за отцом Стебером явились демоны.

Дата: двенадцатое сентября
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: D1 (Неуштадт)

Подвальное помещение возле кухни, любимое место застолий троих бражников-ветеранов, сейчас больше всего походило на штаб какого-нибудь тайного общества. Например – Круга малефиков. Или застенки ЦОСНАЗовских пыточных – так, как о них говорили в народе после третьей кружки тёмного пива, а не как было на самом деле.
На столе, очищенном от еды и выпивки (редкое зрелище здесь!) торчал кристалл связи со всем, что было необходимо для его использования – в том числе и связистом. Тонкое голубоватое свечение вырывало из темноты напряжённое, морщинистое лицо старого вояки и густые седые усы, чуть вздёрнутые на армейский манер.
Чуть поодаль стояла, накрывшись темнотой и капюшоном объёмного облачения, высокая плечистая фигура. Самый край переливающегося свечения изредка пробегал коротким отблеском по едва заметной в нахлёстанных рукавах сведённых молитвенным жестом рук грани полированного металла правой ладони.
- Долго ещё?
- Помехи, вашство, - фыркнул старикан, поводя у кристалла руками. – Хрень какая-то.
- Уж постарайтесь, сэр рыцарь.
- Скажешь тоже, - снова фыркнул старик, подкручивая ус. – тааак, ежова мать, чтоб тебя… А вот… вот… во-о-от! Вот уже лучше. Пашет, как тролль во хмелю – ща будет, погодь, святейшество.
- Давай-давай, - благосклонно кивнула фигура в тёмном.
- Давать тебе супруга будет, если хотелка ещё не отвалилась! - рыкнул с той стороны хриплый бас. - Какого демона среди ночи?! И, чтоб твою мать тролли драли, откуда?!
Епископ фон Гальдер с трудом, но всё же мог бы узнать голос Клауса.
- И я тоже рад вас слышать, Петерсон. Как сказал бы мой досточтимый напарник, связист Дамнат, "растудыть вашу бабушку через тын и корыто налево юбками кверху и коромыслом поперёк", но лично я выше таких мирских мелочей, - в голосе епископа Готфрида фон Гальдера удовольствие щедро мешалось с желанием всё же взять на себя смелость и повторить тираду уже от своего имени. Но чистоту и честь, подобающие сану, первосвященник ЭКК соблюдал неукоснительно. - С вами говорит епископ фон Гальдер. Позывной Грегор. Так, на всякий случай, хотя уровень секретности должен позволять обходиться реальными именами. Как слышите?
- Слышу хорошо, ваше преосвященство! - тут же рапортовал стойкий оловянный солдатик Клаус. - Разрешите принести извинения за вольный тон! Предполагал случай хулиганства младших связистов, готов понести наказание за просчёт!
- На этот канал у них не хватит уровня допуска, - прицокнул языком Дамнат. – Только по большой пьяни сломать могут. Медвежатники от техномагии, ети их…
- Господин связист, прошу советы по етению оставить, - давя в себе очередной смешок, оборвал фразу Дамната Готфрид. – Клаус, экзарх Моденборг с вами? Если да – я хотел бы срочно переговорить с ним. Дело не терпит отлагательств, и ваше присутствие, полагаю, само собой разумеется. Кстати – на связи вы? Если да, я что-то не помню в вас способностей к техномагии. Я сосем мало о вас знаю, совсем заработался или – это ваш сюрприз мне?
- Никак нет, ваше преосвященство. По поручению экзарха осуществляю дежурство у стационарного поста связи, установленного в его временной резиденции в Ясном.
- Хорошо. Где сам экзарх? Он мне срочно нужен.
- Так точно! - кристалл чуть помутнел, показывая, что сейчас на той стороне у аппарата никого нет. Прошло около десяти минут, прежде чем магическое "окно" вновь озарилось ровным, ярким светом.
- Благослови вас Творец, ваше преосвященство, - послышался ровный, совсем не заспанный голос Франца Моденборга.
- Храни он и вас, Франц, - епископ освободил руки, и в блеске кристалла металлическая рука отчётливо очертила святой знак Единого. – Похоже, пребывание в Ясном идёт вам на пользу. Какие у вас новости? В двух словах, и я перейду к делу. Оно не терпит долгих разбирательств и, признаюсь, я решился вызвать вас, поскольку, несмотря на прежние ваши просчёты, вы – тот, с кем, я думаю, следует это обсудить. Все присутствующие да знают – разглашение услышанного сегодня будет расценено как измена, и кара не заставит себя ждать.
- Понимаю, ваше преосвященство. Мне тоже пришёл доклад инквизитора Рэда. В свою очередь, недавно я отправил вам свой полный отчёт о расследовании событий в Ясном. Если коротко, малефики не имели злого умысла, а судить следует скорее инквизиторов, дозволивших призвание такого демона.
- Допустим, что так. Означает ли это, что проведённая вами, - с нажимом, - чистка была необоснованной. С вашей точки зрения, теперь?
- Означает, господин епископ.
- Чтож… Другой вопрос. Имелась ли возможность, с вашей точки зрения, обойтись без подобной крайней меры. Я считаю её недопустимой при любом стечении обстоятельств, и тем не менее – ваше суждение?
- Я бы предложил тайное, но масштабное расследование, слежку, проверку...глобальную, но негласную. Лишь после этого такое же быстрое и негласное растворение, если оно будет необходимо.
Голос эйзарха звучал ровно, он явно восстановил здоровье физическое и душевное. И, кажется, к чему-то пришёл.

- Я не о растворении, Франц. Я о том, могли ли жители отстоять город и спасти слабых и уязвимых – женщин, стариков и детей – не прибегая к помощи этой мерзости? – в голосе Готфрида лязгнуло железо, тут же щёлкнули металлические пальцы. – Чтож… хотите детальное расследование – пусть так и будет. Лишних жертв я не хочу – вы и так натворили больше бед, чем все прежние охоты и растворения вместе взятые… Теперь касательно доклада Рэда. Что думаете о случившемся?
- Я полагаю, что дело требует детальнейшего рассмотрения. Насколько мне известно, Гервик - инквизитор старой школы. Опытнейший агент и настоящий молот малефиков. Что должно было случиться, чтобы он погиб бесшумно - не знаю. Я уже занялся сбором документации. Вам интересны подробности и наблюдения, ваше преосвященство?
- Интересны. Заодно – сверю с тем, что известно мне.
Дамнат тихо кашлянул, и брови старика сошлись к переносице – связист пытался как можно лучше поддерживать качество связи, не упуская при этом смысла беседы.
Моденборг просто обязан был откашляться или хотя бы набрать в лёгкие воздуха, но нет. После совсем краткой паузы экзарх заговорил, сухим, отдающим архивной пылью и вкусом казённых чернил голосом.
- Моей агентурой было установлено, что инквизитор Гервик, ныне покойный исполнял задание по курированию опасной малефички-некроманта, известной нам, как Медемия Ниманд в части подполковника М. Радцига. Параллельно с ним там же работал агент Гранвиль, более молодой, но талантливый инквизитор. Он курировал не менее опасного некроманта - Пиетро Белькампо. С этого момента в деле возникают странности. Во-первых, на базе подполковника Радцига осталась запись о том, что инквизитор Гранвиль с некромантом Ниманд покинули расположение части и направились в часть, где командует некая майор Беатриче. Во-вторых, на следующий день инквизитор Гервик покинул расположение части в компании с Белькампо. Он отправлялся в Неуштадт, но до места назначения так и не добрался. Машина, которая их везла вообще пропала, не оставив никаких следов. Все улики, что у нас есть - это останки инквизитора и его инсигния. Пока у меня всё, ваше преосвященство, если вам не угодно выслушать мои выводы и рекомендации.
- Сперва сообщите, где вы взяли последнюю оперативную информацию. данные у меня заканчиваются назначением Гервика и Гранвилля на кураторство. Вы уже общались с подполкоником Радцигом? С майором Беатриче? Есть свидетели, помимо них? Какой марки была машина, на кого и где зарегистрирована?
- Мои агенты не проводили оперативного допроса на местах. Памятуя о вашем запрете, я позволил себе предпринять лишь те шаги, чтобы были связаны исключительно с документами, которые я мог затребовать по праву экзарха.
- Церковная исполнительность, - раздалось сердитое фырчание снизу. Готфрид цыкнул ан Дамната. Тот - на удивление, сразу заткнулся.
- Даю разрешение на допросы и проверки. Осторожно, не перегибать палку, информировать меня по возможности подробно и часто. Теперь - докладывайте дальше.
- Учитывая, имеющиеся скудные факты, мной были сделаны следующие выводы: Во-первых, инквизитор Гранвиль по каким-то причинам покинул пост, оставив коллегу с малефиком, которого тот практически не знал. Во-вторых, инквизитор Гервик проявил явную неосторожность, отправившись куда-то в компании неизвестного ему малефика и допустил халатность, отпустив свою поднадзорную с другим инквизитором. Учитывая сложившиеся обстоятельства, первоочередной целью мне видится установление местонахождения Чэстера Гранвиля и последующий допрос. Откроет он новые факты, окажется предателем или просто некомпетентным инквизитором - в любом случае его необходимо тщательно проверить. Так же я рекомендовал бы выслать агентов на поиски паромобиля, на котором уехал Гервик. Возможно именно на нём малефик скрылся, следовательно, машина может вывести на его след.
- Вы грамотно рассуждаете, Франц. Все контакты обоих за последнее время тщательно изучить, допросить всех. Без пристрастия. Кроме того, рассуждая логически - с чего мог допустить халатность инквизитор опыта и уровня подготовки Гервика? Неосторожность - никогда. Это новые "сотрудники" могут гибнуть десятками в попытке поимки одного бежавшего малефика, потому что понятие "работа" у них ассоциируется только с заполнением бумаг. Тут должно быть что-то ещё. Не зная, что случилось с Илларием Гервиком, мы не можем обсуждать мотивы его... убийцы, - словно было брошено твёрдо и прямо. без колебаний. - Но можем рассматривать его собственные. Это нужно сделать, и сделать быстро.
- Понимать это, как благословление, ваше преосвященство?
В тоне Моденборга не мелькнуло и тени иронии, но почему-то Готфриду явственно представилось, что экзарх сейчас улыбается. Жесткой, чисто инквизиторской улыбкой. Оскалом гончего пса, взявшего след.
- Понимать это как считаете нужным. Мне важен результат, и по нему будем судить, чем это было, - если тон Готфрида мог скопировать такую улыбку, с поправкой на голос - он это сделал безукоризненно.
- Храни вас Творец, ваше преосвященство. Франц Моденборг - отбой.
- Это точно был он? - обрывая связь, поинтересовался старый вояка. - Вам не кажется...
- Не кажется, - отрезал Готфрид. И, чуть погодя, добавил. - Но, думаю, я точно знаю. Хоть и удивлён этим больше, чем может показаться. Удивляться при подчинённых можно разве что пришествию Творца на землю, разве нет. Главное - он занимается делом. остальное... выясню позднее. И, думаю, ещё не раз удивлюсь.
- Темните, Ваше Преосвященство Грэгор, - сострил Дамнат. - С чего вы ему верите?
- Допустим, верю в церковную исполнительность?
- Принято.

День: десятое сентября
Фигура: нет
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: E1

Ялль’Ри разбудил упавший на лицо солнечный луч. Первым вернулось сознание – «я есть». Затем вернулись ощущения – ток крови по телу, слабый звон в голове… Ощущения вызвали воспоминания – швыряющий её наземь Ле-ан, отчаянный бой, подлый приказ…
Они проиграли, это факт. Она сама – скорее всего в плену… Алькоро осторожно приоткрыла один глаз. Конечно, можно было бы и попритворяться немного, но смысла в том она не видела.
Поднятое веко открыло путь солнечным лучам, и Ялль’Ри, слегка поморщившись, отвернулась от окна и открыла второй глаз. Представшая её взгляду комната ничего особенного из себя не представляла – помимо кровати, на которую её уложили, стол, пара стульев… На полу резаная солома, стены голые. А рядом с кроватью, на тумбочке, сидел, неотрывно глядя на неё, белоснежный ёко.
- Тойя? – осторожно произнесла Ялль’Ри.
Ёко кивнул и чирикнул.
- Мы проиграли? – со вздохом задала следующий вопрос алькоро, осторожно пробуя перейти в сидячее положение.
Ёко в ответ слабо пискнул и нахохлился. Его огромные золотые глаза наполнились печалью.
- А где остальные, ты знаешь?
На сей раз ответом ей было отрицательное верчение головой.
Ялль’Ри улыбнулась – раз так, то скорее всего выжившим удалось скрыться. Если они были, выжившие… Алькоро провела рукой по лицу и только тогда заметила, что на запястье… на обоих запястьях у неё надеты какие-то браслеты – массивные, металлические – и не скреплённые друг с другом.
На узы это похоже было мало, но волшебница привыкла с подозрением относиться к первым впечатлениям. Ещё раз пристально осмотрев неожиданные «украшения», она начала медленно и осторожно – мало ли, что – накапливать магическую энергию за анализирующих заклинаний… И практически сразу же ощутила, как изменились браслеты. Не внешне – внутри них тоже начала собираться энергия, словно бы они реагировали на её действия. Словно бы?
Пары минут осторожных экспериментов убедили Ялль’Ри – дела обстояли именно так. Чем больше её тело накапливало энергии, тем больше энергии накапливали браслеты. Чем меньше её оставалось – тем браслеты фонили слабее. Всё таки они были узами – узами, накинутыми на магический дар.
- Р`акхе! – вот и всё, что можно было сказать о создавшейся ситуации.
Похоже, за пленницей наблюдали, или же просто караульный у двери услышал незнакомую речь. За дверью послышались шаги, короткая команда. Затем - снова шаги; минут через пять громыхнул засов, дверь открылась, и на пороге оказались двое.
Один - в темно-синей легкой одежде, высокий и стройный. Иссиня-черные волосы, длинные руки и ноги - в нем чувствовалась легкость, даже сейчас, когда он просто стоял. Искристо-синие глаза смотрели с веселым любопытством.
Второй был на голову ниже, худощавый шатен с небольшими усами, одетый в серое. Глаза у него были лишь немногим светлее одежды; за плечом висел длинный сверток.
Позади маячил солдат.
- Добрый день, - произнес шатен на языке лиа - с акцентом, но ясно и разборчиво. - Как вы себя чувствуете? Не желаете поесть?
Голос звучал вежливо и спокойно.

(с Инэйлэ)

(помогаю выложить)

Ялль’Ри прислушалась к себе – и покачала головой.
- Не особенно, - чуть подумав, она решила ответить временным отказом. – Пока не надо. А вот за молоко для Тойи я была бы признательна…
Белоснежный ёко с воодушевлением пискнул и подпрыгнул на месте.
Шатен оглянулся и отдал короткий приказ солдату. Тот по-военному кивнул и исчез; два других гостя переступили порог.
Высокий прислонился к стене возле двери; второй же отодвинул от стола стулья, сам занял один и вежливо указал на второй. Длинный сверток он прислонил к краю стола.
- Прошу вас. Молоко сейчас принесут.
Ялль’Ри вздохнула и медленно поднялась, словно не уверенная в том, что ноги её не подведут. Выпрямилась, пригладила волосы и приседа на предложенный стул, пытаясь собраться с мыслями и понять – как действовать? Как отвечать на вопросы, которые ей зададут? Да, тем приказом её с учениками и отрядом предали – но стоит ли месть того? Или это будет не месть?..
- Судя по всему, из отданного нам приказа толка особого не вышло, и атака провалилась… - устало произнесла Ялль’Ри, у которой уже не было сил ждать, когда беседу (хотя какую там беседу? Допрос!) начнёт оппонент.
- Да, - кивнул шатен. - Погибшие есть с обеих сторон. Мои соболезнования.
Слова звучали... искренне? Да, совершено искренне - гостю действительно было жаль погибших.
Алькоро вздохнула и прикрыла глаза, Тойя тихой сапой перебрался к ней на колени и принялся пощипывать краешек её рукава. Волшебница слабо улыбнулась – если можно назвать улыбкой ту судорогу, что на мгновение охватила правую половину её лица и принялась почёсывать его затылок.
- Мои тоже… - пустым, точнее – опустошённым голосом отозвалась Ялль’Ри. Нахлынула усталость. Хотелось лечь и заснуть, но алькоро не могла себе этого позволить. Не сейчас, когда часть её отряда мертва, часть непонятно где, а в сердце Шен-Лиа творятся странные вещи.
- Сколько?..
- Пятеро, - чуть помедлив, ответил шатен. - К сожалению, я не знаю, кто именно - эскадрилья этого, разумеется, установить не могла.
- Трес, - произнес высокий; его товарищ повернул голову. Последовал краткий обмен фразами на языке ЭКК, в конце концов собеседник алькоро сухо кивнул и вновь повернулся к Ялль'Ри.
- Понятно, - Ялль’Ри заставила загнать мысли о том, кто мог уцелеть вместе с Лаями и Ласией, поглубже и подняла взгляд на собеседника.
- Спрашивайте, не стесняйтесь, Вы ведь для этого здесь… - в который раз вздохнув, алькоро закончила свою мысль. – Только не ручаюсь, что знаю все ответы – на этой доске я – всего лишь пешка…
В ответ последовал неспешный кивок.
- Для начала позвольте представиться, - заговорил собеседник. - Я - Трес Нихелион. Мой товарищ - Рейдон Фульмо.
Высокий вежливо кивнул.
- А вы...? - Нихелион сделал паузу.
Отворилась дверь; солдат, которого видели ранее, внес внутрь и поставил недалеко от стола плошку с молоком. Все так же молча покинул комнату, стараясь не подходить к лиа.
- Ялль’Ри Еелон из Дома Сетон, - отозвалась алькоро, спуская Тойю с рук. Похоже, чиа в самом деле успел проголодаться, потому что скакнул к плошке на полной скорости и с хорошо слышным урчанием принялся пить.
- Рад знакомству, хотя и желал бы, чтобы оно произошло при других обстоятельствах, - кивнул Трес. - Насколько я понимаю, вы маг... точнее, шепчущая - если не ошибаюсь, в Шэн-лие говорят так. Не откроете ли вашу специальность?

- К сожалению, не могу, - покачала головой Ялль’Ри, про себя тихо радуясь, что до сих пор не удосужилась уделить внимания некоторым бюрократическим аспектам своих исследований. – Эта разработка совсем новая, у неё даже названия ещё нет. А объяснять суть на пальцах я считаю оскорблением для искусства.
- Любопытно, - сдержанно отозвался Нихелион. - Должен предупредить, что здесь находится очень много магов различных специальностей; большинство из них умеют опознавать коллег по силе. Так что обязан сообщить: если ваша специальность в чем-то родственна какой-то из наших сфер, то ее узнают.
Фульмо что-то произнес, и Трес кивнул.
- Да. По крайней мере, к молниям ваш талант не имеет отношения.
- Никоим образом, - покачала головой алькоро. – И раз уж на то пошло, то некоторые подробности моей сферы вам должны были сообщить сражавшиеся с нами ваши воины.
- Да, - внезапно тепло улыбнулся Нихелион, - однако они все же не специалисты, и потому я предпочел бы положиться на ваши слова.
Он помедлил, а потом спросил:
- Раз уж вы об этом упомянули... У вас легкий пехотный отряд. Скажите, что же побудило вас атаковать эскадрилью авионов? Это ведь был не просто сложный - почти безнадежный бой с такими силами. Ваш отряд безупречно подходил для разведки или же быстрых ударов по пехоте - но никак не для... - Трес поморщился, подыскивая в языке лиа аналог "противовоздушной обороны", - защиты против небес.
Удивительно - но в голосе собеседника по-прежнему звучало искреннее участие. Похоже, что ему и в самом деле было жаль погибших, причем не только из ЭКК.
- Мы получили приказ, а с приказами не спорят – их выполняют, - коротко отозвалась Ялль’Ри, и быстро, пока Трес не начал уточнять, нанесла контрудар. – А почему Вы так интересуетесь причинами нападения?
Откровенно говоря, алькоро это действительно интересовало. Она ожидала, что разговор пойдёт именно о следствиях, о её разработках… Но их Трес затронул лишь мимоходом, словно по нудной обязанности, и углубился в истоки ситуации… Которые скрывались в глубине лесов и внутренней политике Домов… Ах, если бы она уделяла ей больше внимания!..
- Потому что пока что я вижу только одно, - вздохнул Нихелион, - гибель отряда. Многих, кто мог бы остаться в живых, и вернуться домой. Тех, кто не был виновен ни в чем - но потерял жизнь от руки тех, кого даже не знал, и кто не знал их. Это... - он помедлил, подбирая слово, - неверно.
Интонации, звучавшие в голосе, ясно давали понять - Трес говорит о погибших на обеих сторонах, равно сожалея об их смерти.
У Ялль’Ри на мгновение перехватило дыхание.
- Ваша сфера – Жизнь и её ощущение?..
Брови Нихелиона взлетели вверх: он был донельзя удивлен. Секунду спустя изумление пропало, он покачал головой:
- Я забыл, что вам ничего не говорит моя фамилия. Нет, не Жизнь, почти напротив... Собственно, это не секрет, об этом знают все, слышавшие имя моей семьи. Я негатор.
Незнакомое слово резко выделялось из языка лиа, и почувствовавший это Трес, поморщившись, пояснил:
- Гасящий магию. Я могу безупречно заблокировать чары любого мага, рассеять их... сделать и еще кое-что, не столь безобидное. Редкий дар... собственно, только в нашей семье и сохранился.
- А… - на лице Ялль’Ри отразилось огорчение с некоторой долей досады. – А я уже было решила… Впрочем, извините, сие есть лишь мои личные домыслы.
- Прошу прощения, если ввел вас в заблуждение, - серьезно ответил Трес. - Но в одном вы правы - умением ощущать наш род действительно славится. Были... причины.
Он несколько секунд помедлил.
- Возвращаясь к прежней теме... вы получили приказ непосредственно от Зеленого Трона?

(снова помогаю)

Ялль’Ри мысленно выругалась – теперь деться некуда. Лгать нельзя, сказать правду целиком означает полностью сдаться, и даже самый простой ответ наведёт оппонента на интересные размышления.
- Нет, - покачала она головой, стараясь набросить на лицо как можно более правдоподобный покров бесстрастия.
- А от кого же, в таком случае? - нахмурился Трес. - Впрочем...
Он помедлил. Армия лиа отличалась от войск ЭКК - однако того, чем занимались Дома, никто не скрывал. Дом Камеда, которому нынче принадлежит Зеленый Трон, - наиболее воинственный, и он командует всей армией. Вполне вероятно, что при этом отдельные войска вверяются в руки Домов, сведущих в конкретной области. Нихелион на мгновение прикрыл глаза, припоминая то, что знал о Домах. Сетон - ученые... нет, не то. Кемай - вода... да, это флот. Эриан - воздух, живая авиация... Он заколебался между двумя, относящимися к земле, но остановился на том, у кого специальность включала в себя и бой - и кто отлично разбирался в наземных войсках.
- Нарелан, - почти утвердительно произнес Трес вслух.
К счастью, Ялль’Ри успела понять, что этот пришелец умён и способен вычислить источник приказа самостоятельно, и сохранила невозмутимость.
- Как Вы пришли к подобным выводам? – голос алькоро прозвучал ровно, с нотками отстранённого любопытства, словно происходящее никак её не касалось, а спрашивала она чисто из вежливости, для поддержания беседы.
- Логика, - пожал плечами Трес с легкой улыбкой. - Дом Камеда универсален - но во время войны, скорее всего, каждым родом войск командует тот Дом, чья специальность ближе всего к оному роду. Не могу назвать себя знатоком Шэн-лие, но знаю достаточно, чтобы делать выводы.
Он откинулся на спинку стула, внимательно взглянул на собеседницу. Да, собеседницу, - на настоящий допрос происходящее походило все меньше.
- Вообще, не могу не заметить, мастер Еелон, что вы не похожи на военного или умельца переговоров. Прошу прощения за такое бестактное наблюдение.
- Оно не бестактное, оно точное, - пожала плечами Ялль’Ри. – Я действительно Шепчущая, волшебница по-вашему, и исследователь, а не военный или политик.
Нихелион удивленно сощурился.
- Простите мое любопытство - но почему же вас тогда отправили на передовую, да еще и бросили ваш отряд в бой? У нас такую задачу поручают боевым магам. Исследователи должны заниматься наукой - и уж точно не на фронте; в спокойной обстановке они достигнут большего.
- Я сама вызвалась… - слегка скривилась Ялль’Ри. – Слишком зла была на ваших соотечественников, из-за них мне пришлось покинуть дом – рядом с ними жить и заниматься исследованиями оказалось невозможно. Да и обкатка теорий в экстремальной ситуации тоже показалась неплохой идеей в тот момент.
- Понимаю, - Трес при упоминании "невозможности жить рядом" помрачнел. - Не скажу, что одобряю, однако понимаю. И все же - вашему отряду не стоило идти в такой бой... впрочем, сейчас об этом, увы, уже поздно говорить.
- Да, поздно, - Ялль’Ри отвернулась к Тойе – тот уже ополовинил блюдце и, умывшись, вновь перелетел к ней на колени.
Наступило неловкое молчание... а потом Трес поднялся.
- Я думаю, вам сейчас стоит отдохнуть, - произнес он. - Возможно, мы еще продолжим беседу позже. Благодарю.

Дата: двадцать второе сентября
Фигура: без фигуры, ладья Н8
Ход: без хода
Официальная клетка: F8
Фактическое местоположение: F8

Зеленоватые псы слушались погонщиц медленнее, чем обе стаи, но слушались, синхронно - по три в каждой стае - повинуясь командам девушек. Единственный недостаток в работе очень быстро выяснила Нарей, привыкшая строить стаю Аймара отчасти через Яоро. Лидерства золотисто-коричневого раши зеленая троица признавать решительно не хотела. В ответ на отсутствие знаков почтения, бета здорово рассердился, а Аймар и вовсе чуть было не кинулся в драку. Только после того, как Шаиса его приструнила, Кеаро заметил, что плечи Хранительницы крупно дрожат. Он решительно отвел ее в сторону.
- Что с тобой, Черная?
- Ничего, - тико выдернула руку. Даже под атласной зеленовато-черной кожей стал заметен гневный румянец.
- Говори, - просто приказал Кеаро.
- Я против того чтобы ставить этих шестерых в стаю, - медленно, раздельно проговорила Хранительница.
- Причины для этого?
Шаиса промолчала.
- Говори. Без обиняков.
- Да потому что вы сдурели все трое! Сначала эти две идиотки будут строить по речке своих нормальных собак, а потом эти твои дубы сорвут стае всю работу. Если ты хотел осложнить мне жизнь, то зря мелочился - привел бы сюда выводок унилаэ и дело с концом! Или тебе тоже характер раши уже не нравится? Осел рыжий.
- Шаиса... - прозвучало почти ласково. Хранительницу Кеаро даже любил, по-своему. - Кто предложил деление?
- Да они коровы сухопутные неуклюжие, Айшеру в подлеске! Ты какого лаири их слушал? По пеленкам соскучился? Или, может быть, годы в голову...
Глава северного Каа-Рис не выдержал, рассмеялся, басовито и хрипло. Шаиса зашипела как кошка и влепила ему пощечину... Через секунду до нее дошло, что она только что сделала, и женщина отступила на шаг, склонив голову.
- Прости, Старший.
- Послушай теперь меня, Черная. Мне нравится твой успех и твоя работа. Но пока вы здесь, а бой на востоке, мне хочется не твоего ума а ошибок твоих девочек. Потому что потом ты будешь не одна, Шаиса. Завтра ты уедешь со мной в Эаши и пробудешь там, пока я не решу иначе. Поговори со своими младшими.
Он секунду смотрел на лицо Хранительницы - гордый хищный зверь, за шкирку сунутый в речку, словно не в меру шаловливый котенок. Потом снова ушел туда, где ждал его Аюн - и удобное место для наблюдения за обеими стаями.

- Хороши, - негромко заметил Аюн, наблюдавший за Кеаро последние полчаса. Старик подергал себя косу и повторил . - И правда. Хороши.
- Дети, - хмыкнул Кеаро. - Собаки чудесны. Шаиса стала мастером.
- Вырастут, - зевнул Аюн. - Я по молодости тоже...
Кеаро задумчиво кивнул. Он не так долго был главой наорийской ветви, и странное свербящее чувство, поселяющееся под ребрами, когда ученики и зеленые глупые девочки на глазах становятся мастерами и такими же старшими - было внове. Он еще помнил Шаиса девчонкой-подростком, тощей, высокой и совсем черной - словно причудливо сложенные вечерние тени на самой лесной опушке. Помнил как она воевала с ровесниками, как получала по шее за неуважение к старшим, как на совершеннолетие выбрала себе в подарок мужа собственной тетки. А еще - как она одна отстояла дряхлого раши от разъяренной стаи. Сейчас лиа была уже совсем другой - спокойнее, тише и рассудительней на много порядков. Но и что-то от той Черной Бестии в ней тоже было. Это пробирало плечи потусторонней жутью. И одновременно - понемногу заставляло иначе смотреть на двух девушек перед ним. Нарей - мимолетные яркие вспышки гнева, и одновременно - широко раскрытые глаза, отмечающие каждый жест Яоро или Аймара. Ей определенно легче было общаться с собаками через собак, она растворялась в стае - на памяти Кеаро это умели считанные единицы. Они никогда не становились мастерами стай, но очень часто - находили в себе дар лечить или слышать раши.
Каоре - вторая девушка, лично взятая под ответственность рыже-серебряного главы Каа-Рис, не строила собак вовсе. Она говорила им - и они ее слышали. Та самая спокойная решительность, которую Кеаро увидел в ней в тот день, когда встретил - возле поселения совсем чужой, "травоядной" семьи, и никогда больше не видел потом, сейчас проявилась и была инструментом. Будущая преемница Шаиса? Будущая глава поселения? Семьи? Дома? Та, что перерастет стаи лет через десять и навсегда уйдет?
- Да. Хороши, пожалуй.
- Много тебе осталось еще? - сел ровнее Аюн Кё и подвернул под себя пятки; посох упал на землю
- Я хочу взять Шаиса с собой. На рассвете - подойдет ли это Эр-Кё?
- Бойкая, - вместо прямого ответа отозвался лиа.
- Эр-Кё ее не видел лет сорок назад...
- Лучше, чем другие тико в младенчестве?
- Ее выставили из поселения большинством голосов за плохой характер.
- Но, похоже, пустили обратно, - заметил Аюн.
- У выставленного есть только один шанс, Эр-Кё.
Старик молча улыбнулся, и сам знал прописанные истины. Каа-Рис кивнул.
- Сейчас она лучший мой мастер.
- Привести такую тико на совет, все равно что пригласить юргая в глиняную лавку.
И снова Кеаро кивнул.
- Прекрасный выбор, - похвалил Аюн.

Дата: двадцать пятое сентября
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: D8, Эаши

Танара была в бешенстве. Все, чего она с таким трудом добивалась, могло пойти насмарку. Неужели Средоточие перестанет благоволить ей? Неужели всё было зря?
Шпионы, коих у кавалеристки было предостаточно, принесли ужасную новость: появился еще один претендент на место Длани дома Нарелан. Весьма опасный, хотя и мало кому известный. На днях Аюн представит его Совету.
Девушка размеренно шагала из угла в угол по комнате, и те, кто знал ее достаточно хорошо, могли бы сказать, что когда Танара в таком настроении - к ней лучше не соваться.
- Кеаро Каа-Рис, Кеаро Каа-Рис, - повторяла она как заклинание, пытаясь вызвать из глубин памяти все, что когда-нибудь слышала о нем.
- Милеан! - громко крикнула тико, призывая служанку.
В комнату вбежала невысокая тоненькая девочка, помогавшая Танаре и выполнявшая разные, иногда весьма деликатные, поручения. Вбежала и молча встала, ожидая указаний.
- Узнать все, что только возможно о Кеано Каа-Рис. Всё! Вплоть до того, чем он перекусывает перед сном.
Милеан так же молча, как и вошла, исчезла.
Теперь через несколько часов она принесет всю информацию, что удастся добыть.
Но вопреки надеждам интриганки, досье на Кеано оказалось очень и очень скудным: кузен Теврара, глава небольшого клана, занимается раши... и еще несколько мелких, совсем малозначительных деталей.
- И это всё?! - тико запустила руки в густую гриву волос и крепко сжала руками голову. Подумать. Надо хорошенько подумать. Но почему-то мысли, словно против воли, потекли совершенно в другом направлении. Дом Амар.. недовольство Юали... Возможно, это как-то можно использовать в своих целях...
Ох уж этот Аюн... Как же невовремя он влез...

Дата: двадцать второе сентября
Фигура: ладья A8
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: A8

Альранэ спешилась и привязала своего нейа возле дерева. За месяц пребывания в этом районе она еще не разу не была в племени Чубука, а потому с любопытством оглядывала весьма обжитую поляну. Странно, что её никто не остановил по пути сюда. Хотя... скорее всего, ее просто вычислили. Наверняка местные дозорные знают, что неподалеку стоит отряд алэдро, а по ее коротким золотистым волосам, зеленой коже и полоске на груди совершенно не трудно определить ее принадлежность к данному народу.
Каам повертелся на месте и поудобнее улегся на траву, стараясь не выпускать лиа из поля зрения. Его лапа давно зажила после полученной в яме травмы, и теперь он снова везде был с хозяйкой.
- Я скоро вернусь, - ласково успокоила его девушка. Заметив несколько чиа возле костра, Тиона не спеша направилась к ним.
Женщины, суетившиеся возле костра больше напоминали десятилетних ребятишек, но в то же время это были полноценные половозрелые особы, способные родить и выкормить не одного маленького чиа. В непосредственной близости от костра, к которому последовала всадница, сидело четыре женщины. Пятая, дородная чиа с русыми волосами по плечи и прищуренными глазами, мешала ковшом аппетитно пахнущее варево.
- Да хранит вас Средоточие! Доброго дня! - обратилась алэдро к незнакомкам. - Я Тиона, из отряда Арея.
Доброжелательно улыбаясь, она внимательно оглядела всех и обратилась к старшей:
- Я вообще-то, по делу... Скажите, нет ли у вас в племени того, кто может лечить нейа?
- Здорова будь и ты, - повернулась к ней стряпуха, - Как раз к обеду. Посидишь с нами или как? Лечить-то у нас все лечат, вот только таковских ...
- Каких "таковских"? - уточнила разведчица, - только чиа? А посидеть мне как раз и некогда - спешила, думала, может у вас кто поможет. Двое каам заболели - слегли и не встают... не пьют, не едят. А нам без нейа никак нельзя, мы же оборачиваться не умеем, а на своих двоих далеко не уйдешь...
- Дак, зверей таких никто у нас не лечил. Эй, бабы, кто их видел, а? - стряпуха достала деревянным половником варева и, подув на него, попробовала, смешно фыркая при этом.
Русая худощавая девушка с большими глазами, сидевшая на чурбачке рядом, только помотала головой из стороны в сторону:
- Неа, может Таха? Нелё, она может знать.
Маленькая женщина, казалась почти девчушка с длинными белёсыми волосами, собранными в два хвостика, что-то чертившая палкой возле своих ног, подняла голову и, неожиданно хрипловатым голосом проговорила:
- Видела как лечат каамов. Ничего сложного. То же, что и людей. Травы и перевязки. Орлица вон сделала бы. Да она в отлёте. Или вон Нелё-(пока придумываю ипостась). Она справится.
- Так что вот так - стряпуха направила пустой половник в сторону разведчицы. Ищи Нелё. Она вона там рядом с шалашом Чубука. С Ржиком ругается. Отсюда слышу.
Поблагодарив женщин за помощь, Тиона направилась к шалашу, на который ей указали чиа. Удивительно было, что никто, казалось, не обращал на нее особого внимания - ходит себе чужачка и ходит. У них в отряде все не так - каждый пришедший наверняка поймал бы на себе не один любопытный взгляд. Народ, что ли другой? Или смотрят, но исподволь, стараясь не смущать гостью? Алэдро представила, как чужеродно она смотрится тут со своей зеленой кожей и высоким ростом, хотя по меркам альране она считалась просто маленькой. Заметно было, что племя обжилось на этом месте - трава на лужайке и возле хижин была изрядно вытоптана, в лес вели уже весьма заметные тропки. Повсюду слышался куриный квохт.
Подойдя к горячо спорящим о чем-то мужчине и женщине, Тиона решила не вмешиваться, дождавшись его окончания. Да и не должны они при посторонних долго ругаться... На всякий случай альранэ легонько кашлянула, привлекая к себе внимание.

(продолжение...)

- Я же сказала, Ржик, не будет тебе поблажек. И не получишь от меня не только перинки, а вообще ничего, понял? - говорила высокая по меркам чиа блондинка, - Ты не вождь и навряд ли когда им станешь.
- Ты что, Нелё, плохо слышишь? - Хрипловатый голос Ржика содержал больше яда, чем умещалось на языке у дюжины кобр, - Ты что, не думаешь, что с тобой может что-то случиться? Или с твоим сыном, а?
- А при чём тут сын?
- А вот сама ты как думаешь? Он мальчик непоседливый, а в лесу можно ненароком и...
- Ты мне угрожаешь?
- Что ты, что ты! Просто предупреждаю. Я же хочу вам только добра...
- Он же и твой сын!
- Вот именно. Потому-то ты и сделаешь то, что я говорю. О! Да к нам гостья! Откуда такая зелёная? От Арея что ли? - худощавый черноволосый чиа снисходительно осмотрел разведчицу с головы до пят.
Ржик. Имя, сказанное ей женщинами, очень шло этому неприятному тощему лиа, презрительно рассматривавшему гостью. Видимо, не все у них здесь... тактичные. Равнодушно окинув мужчину взглядом сверху вниз, алэдро не удосужилась ничего ответить на его едкое замечание, словно не услышав, а лишь тепло улыбнулась Нелё:
- Доброго дня! Ведь это вы Нелё - (...придумывай)? Я Тиона. Женщины велели к вам обратиться... - девушка кивнула в сторону костра, от которого недавно отошла.
- Пойдёмте. Тут разговор уже закончен, - та презрительно поджала губы и, демонстративно отвернувшись от Ржика, кивком головы перекинула аккуратную толстую косу на плечо. Чиа показала рукой в сторону недалеко стоящего аккуратного шалаша, возле которого было много клеток, в каждой из которой содержались кролики.
- Ты Нелё попомни мои слова, попомни... - Ржик сплюнул вослед женщине и язвительно засмеялся.
Возле жилища суетился русый мальчишка переходного возраста. Он как раз совал пучки травы в клетки ко зверушкам.
- Мам, а знаешь, вот я уже чую, что скоро иницацию пройду. Чтой-то внутри горит... - Увидев подошедших, обернулся он.
- Горит? Вот тут и тут и пить постоянно хочется?
- Ага...
- Терпимо пока?
- Ну да...
- Значит время есть. Сегодня же тогда на поляну пойдём. Вот с гостьей поговорим и - к Чубуку. У тебя ко мне что?
Женщина обернулась в сторону Тионы.
С интересом прислушиваясь к беседе чиа с сыном, Тиона почти забыла о своих бедах.
- Мне сказали, что вы лечить можете. Беда у нас - двое каам заболели. Лежат, не едят, не пьют, но травм нету, никаких других признаков болезни нету. Не знает у нас никто, что делать - не было такого раньше. А нам никак без них нельзя - что это за пеший отряд разведчиков? Да и негде взять других... и время нужно, чтобы привыкли и признали. Они ж с характером нейа, сами понимаете. Но у вас тут свои проблемы, как я вижу - жаль, что я так невовремя... Может, какую травку подскажете?
Алэдро неуверенно пожала плечами - помочь ей, в общем-то, больше было некому. В отряде все переживают сильно, Арей и Лик без своих нейа остаться могут.
- Да что ты, какие проблемы? - степенно улыбнулась женщина. - Ржик? Так он не у одной меня заноза в заднице. А инициация - дело не мешкотное. Если Хай и подождёт, ничего у него не отвалится. Будет зато после как взрослые. А то Хай-Пузо? Ну, куда это годится? Впрочем, это всё наши бытовые мелочи. А каам... Языки вы у них смотрели?

(продолжение...)
- Языки? Нет, - огорчилась Тиона, - а что с языками может быть? Хотя... погодите... Арей, когда пытался своего напоить... сказал, что сухой язык у него. Вспомнила. И что это значит? - альранэ хотела бы так легко, как Нелё, отнестись к проблемам в отряде и быть уверенной, что всё будет нормально, да не могла - тревожно ей было за нейа. Если и эта чиа не поможет - быть беде. Не на Хене с Ридой же им путешествовать?
- А цвет? Если язык белый - кроличьей вонючки наелись. Растёт такая тут. Это не страшно. Пару дней "грустными" походят, потом кишечник очистится и снова всё в норме. Если же язык цвет не поменял возможна болезнь. Кстати, у вас, я слышала в племени два Каама, они-то что думают?
Внимательно выслушав чиа, Тиона ответила на вопрос о чиа отряда:
- Так Хен в разведке с вашими, а Рида, она.. она сама не знает, что с ними. Расстроенная так же, как и все. Ведь вторая ипостась не дает знания о других нейа этого вида, я так понимаю? - девушка вспомнила, что Рида смотрела заболевших, но только развела руками, не зная, что и сказать.
- Бывает, даёт. Если чиа сам так же болел во второй ипостаси. Симптомы-то те же. Только мы ведь, перекинуться можем... Так вот, ещё гляньте на глаза.
Нелё, казалось, забыла обо всём, самозабвенно и дотошно описывая все симптомы ей известных болезней каамов.
- Так вот, если глаза мутные - всё. Убивайте не думая. И чиа вашим скажите, чтоб близко не подходили. Это лапчатка мутная у них. Если же глаза чистые, но слезоточение - поите отваром из дубовых шишкариков. Глисты, значит, завелись. Выйдут не сразу, но - как есть станут - поймёте. Гадить будут... Но выживут. Что ещё...Клещи могут быть. Но от них аппетит обычно не теряют. Только лысеют и зубы выпадают. Впрочем, сейчас не сезон.
В это время большая птица, прилетевшая с востока, вдруг начала снижаться прямо над поляной и, ещё не сложив окончательно крылья за два метра до земли начала перекидываться в рыжую женщину-чиа.
Сосредоточившаяся было на рекомендациях лекарки, Тиона восхищенно замерла, чуть не забыв все, что только что услышала. Не раз она видела, как оборачивались Хен и Рида, но то зрелище, что ей довелось наблюдать сейчас, было в сто раз красивее. То ли сказывалась пластика самой чиа, то ли нейа неба всегда больше привлекали саму разведчицу, сказать трудно, но восторженного взгляда ей скрыть не удалось. Приземление огромной птицы было эффектным. Вспомнив, что какая-то Орлица, могущая лечить, как сказала готовившая похлебку женщина, была в отлете, девушка еще с большим интересом стала наблюдать за ее дальнейшими действиями.
- Чубук, Чубук, - обычно сдержанная Орлица, казалось, просто летит в направлении вождя племени, - У меня срочно.
Юргай, в этот момент вытаскивающий занозу из пятки, невольно поморщился.
- Чего там? Тебя ж в разведку посылали или как? И, вроде как старшей. Где остальные, Тьяа?
- Там, там, все целы. Да не мешай ты, выслушай сперва! - девушка ударила по воздуху кулачком, тряхнула рыжим хвостом и сердито наморщила лоб.
- Слушаю. Вот из-за тебя опять эта хрень в ноге сорвалась. Давай, выкладывай, где были, с кем пили...
- Да ты послушай! Они там. Оба. А рядом башня. Большая-большая. И она то пропадёт, то вновь. А ещё она траву гнёт и на ней какие-то опасные механизмы, которые могут убивать живое вдали. Как луки, только хуже. А ещё...
- Понял, не дурак. Арей знает?
- Нет, я к тебе первому....
- Ладно, оповестим. Вечером совет племени. И ты будешь. Всё подробно расскажешь. Готовься.
- Да я сейчас...

(продолжение...)

- Отдыхай. Готовься. Главное я услышал. Остальное - детали. Завтра летишь назад. Кого за себя оставила?
- Никого... Они вроде нормально...
- Дура.
- Как ты смеешь!!!
- Смею. Молчи женщина и отдыхай.
Тьяа хотела что-то возразить, вскинулась было, даже открыла рот, но потом передумала и, уже никуда не торопясь, направилась в сторону своего жилища.
Тиона тоже услышала весь разговор, как и мужчина, но на совете племени ей явно не бывать, а потому стоило сделать сразу две вещи - оповестить Арея, и, если получится, самой выяснить побольше подробностей. Брат-то явно потом скажет лишь то, что сочтет нужным. Потому, извинившись перед Нелё, стоявшей рядом, алэдро догнала уходящую Орлицу:
- Здравствуй, Тьяа. Я Тиона из отряда Арея... Услышала ваш разговор. Сейчас буду возвращаться в отряд и Арею сообщу... Может, что еще сказать? Что там вообще происходит?
- Будь здорова и ты, - немного устало улыбнулась ей Орлица, - Это хорошо, что ты тут. Там...Там... Непонятное что-то. Я такого раньше не видела. Хен, так тот говорил, что штука убойная. И Итё боится.
Девушка поведала всё, что знала, выплеснула все недовыплеснутые эмоции, описывая пресловутую Большую Башню. Рассказ был немного рваным, но всё же раскрывал то, что происходило в означенном квадрате во всей широте.
- Вот так... Вроде всё...- Орлица привычно тряхнула головой, - Ну, ты извини. Я, пожалуй, пойду.
Казалось, что дорога и рассказ выжали Тьяа, словно сок из зрелого фрукта, оставив лишь передвигающуюся сухую оболочку.
Тиона лишь кивнула, проводив взглядом стройную фигуру Орлицы. Да уж, слишком необычная информация. Какая удача, однако, что она тут оказалась. Чубук, конечно же, прислал кого-нибудь к Арею, но... Перед тем, как возвращаться в отряд, разведчица решила подойти к нему и сказать, что все передаст брату. Да и просто познакомиться тоже не помешает.
- Доброго дня вам, - уверенно подойдя к мужчине, зеленокожая уже не улыбалась. Слишком тяжкими были думы. Еще на фронте в разведке всякого довелось повидать, но чтобы Башня была призрачной и одновременно реальной - такого не встречалось. Что-то еще эти захватчики придумают? Какую пакость учинят? Недолгий отдых на форпосту оказался вовсе не отдыхом. Неспроста их сюда послали, ох неспроста!
- Я - Тиона, сестра Арея. Что-нибудь передать? Я сейчас в отряд возвращаюсь.
- Как я вижу, ты всё уже знаешь, - кивнул Чубук и почесал чернявую голову, - Тогда всё своим и расскажешь. Арей - мужик умный. Видал много. Что, может и скажет. Нахрапом переть на такое - дурь. А вот слабинки знать - оно по нашему. Чиа ж разные. В этом их сила. А готовыми надо быть и нам и вам. Спроста такие штуки рядом не летают.
Мужчина встал.
- Так что, Тиона, мы-то свою думку думать будем, но и на вас, коли что - надеемся. Так и передай. А к нам ведь тоже за чем-то приходила. Пацаны мне уж все уши прожужжали. Ещё когда на подходе была. Мелочь, а выслужиться перед инициацией всяком хочется, - он усмехнулся и дружески подмигнудл девушке.
- Да, - Тиона улыбнулась было вожаку в ответ, но тут же понурила голову, - каам у нас заболели. Приходила поспрашивать, что делать да чем лечить. Ну вот теперь пойду, что узнала, попробуем сделать... Арею все скажу, конечно.
Попрощавшись с новым знакомым, разведчица подошла к своему каам и ласково потрепала того по холке. Затем отвязала, еще раз окинула взглядом поляну племени, и, ловко оседлав нейа, бесшумно скрылась в зарослях.

Дата: пятое сентября
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: D1 (Неуштадт)

У Куарда Кестера было превосходнейшее настроение. Уже довольно долго. И последние события, несмотря на провал переговоров и общее «военизированное» настроение жителей города, никак не влияло на происходящее в душе табачного владыки ЭКК. Ещё бы! Провал переговоров по вине лиа – эка невидаль! Зато теперь солдаты, готовясь к затяжной обороне или наоборот, стремительным маршам вглубь территории противника, всячески закупались всем тем, что Кестер мог предложить, и цены на его товары росли, как на дрожжах. Пожалуй, имей Куард выбор, он врядли согласился бы с таким ходом событий – сиюминутная выгода никогда не могла затмить для него долгосрочных вложений, и потому, что бы там он ни думал и о лиа, и об их дипломатах, и о тех умниках, что провалили переговоры со стороны Корпуса, но войны Кестер был бы рад избежать… И всё же – это не от него зависело. А раз всё обернулось как обернулось – срывай день!
И Кестер срывал. Все планы, уже давно расписанные на два года вперёд и так, и эдак, были перерасписаны заново. Заключались новые сделки, ускорялось проведение старых, большинство располагавшихся на юге садов и плантаций, а уж тем более те, что были на западе территории колонизации, срочно продавались, чтобы купить – куда дороже, зато с какими перспективами! – участки ближе к морю и дальше от линии фронта. Ждать Кестер умел, маги – и не только техномаги – способные обеспечить плодородность, равной которой и в идеальных условиях не добьёшься, у Кестера на примете тоже были. Разумеется, всё это было незаконно, но, как говаривал ещё один из его ранних партнёров (да смилостивится над ним Творец): «Хочешь уважения – поступай по закону. Хочешь выгадать – поступай разумно». И пусть кто-то недалёкий, вроде того же «Фицблица», покупая его сады, скажет, что Кестер рехнулся и разбазаривает своё достояние направо и налево! Пусть! Они просто недооценивают его. Как всегда. А у него всё, всё расписано, и расписано подробно! Ни один из его проектов ещё не проваливался, и все были неизменно и стабильно прибыльны. Будет и этот. Тем более за возможность собирать урожай в тот же год щедро доплачивали: несколько крупных садов на западной границе, в районе главных фермерских поселений, у него уже перекупил Блицклюгель, а один садик в на юге по баснословной цене – в четыре раза дороже всего, что туда было вложено – теперь готовился к продаже для самого Ливио Дженерозо.
Когда посланец вернулся от Ливио чуть меньше недели назад с полным согласием купить сад за деньги, настолько превышающие его реальную стоимость, Кестер чуть было не уверовал в Единого и готов был начать отчислять в пользу церкви не десятую, а девятую часть дохода!
Потом, впрочем, передумал и стал искать подвох. И искал до сих пор, но в упор не находил.
Что мог почтенный, уважаемый купец и негоциант Дженерозо хотеть сотворить такого, что рассчитывал окупить все вложения в один из его садов – далеко не самых крупных. Выстроить особняк? Перепродать ещё дороже? Зарыть там сокровище под яблоней?
Кестер терялся в догадках. И счастье от удачно обстряпанного дельца никак не способствовало здравости мышления.
Немудрено, что всё тот же посланец застал Куарда за курением огромной, длинной с половину самого дымного короля трубки, в его любимом кресле-качалке. Конец трубки – тяжёлый, широкий, украшенный серебряной гравировкой по чёрному дереву – возлежал у ног Кестера, а тот, качаясь взад-вперёд, неторопливо прикладывался к другой стороне, с золочёным мундштуком, больше всего напоминавшем положенное набок жерло небольшого вулкана. В апартаментах Куарда стоял столбом и витал большими кольчатыми тучами дым, плавно перерастая в кучевые облака под потолком. Запах сдобренного местными травами табака был бы приятен, если бы уже не успел вытеснить из комнат почти весь воздух и не продолжал бы наступление с решительностью, достойной лучших лет генерала Гартвига.
- Г-господин! Господин мой! – слуга-посланец запинался и дёргал левым веком, словно только что был напуган до смерти. Судя по трясущимся коленям и перекошенной куртке, так оно и было. – Г-кх-кх-хосподин! Прошу у вас пр-кхе-кхааа-кхоу! Прошу про-гх-щения, я кх-кх-отел…
- В чём дело? – Кестер оторвался наконец от трубки.
Посланника скрутило чуть ли не пополам.. Говорить в таком дыму, видимо, получалось только у самого табачного короля, чьё внимание наконец привлекли крики несчастного доходяги-слуги.
- Ты будешь тут зеленеть или наконец выскажешь, что хотел? Или мне попросить Клинта спустить тебя с лестницы?
- Простите, мой добрый господин, - зелёный от дыма посланец, и без того, похоже, успевший сбить дыхание быстрым бегом, говорил, отвернувшись в открытую дверь и с трудом опираясь на косяк. Несчастного заметно шатало. – Я… торопился… ох, Единый, спаси и помилуй…
- Не мямли! В чём дело, паршивец?!
- Ваш сад, мой господин. Тот самый, о котором я бегал договариваться к господину Дженерозо. Помните?
- Ещё бы я не помнил! В чём дело? С бумагами не всё в порядке? Или управляющий докладывает о каких-то неприятностях?
- Да, господин, это… срочное сообщение… от управляющего… Он… Господин мой, лиа! Они напали на ваш сад!
- ЧТО?!
Кестер вскочил, опрокидывая кресло и роняя трубку. Чёрная, недокуренная смесь из горлышка высыпалась на пол, пачкая дорогой узорный ковёр.
- Лиа напали на ваш сад, мой господин! Многие рабочие были ранены, и теперь дикари хозяйничают там. Похоже, они собираются применить какое-то своё волшебство. По крайней мере среди них видели высокую фигуру в балахоне, из под которого торчали синие руки и хвост сзади. Это – явно их маг! Сейчас дикари, по словам распорядителя ваших дел, отступили обратно, но обещали вернуться!
- Обещали? Как?
- Среди них был… кажется, кто-то, кто худо-бедно понимает наш язык. Были угрозы.
- Разве фронт продвинулся уже так далеко?! Войне и недели нет!
- Это… наверное, была разведывательная партия, господин… Или что-то в этом роде. Простите, я не военный… Я не знаю! – слуга не выдержал и бухнулся на колени. – господин… я в замешательстве… Простите, но…
- Деньги от Дженерозо получены?
- да… то есть нет… прошу вас, смилуйтесь!
- Говори толком, жердь треклятая! Получены или нет?!?!
- Д-должен был получить з-завтра вечером… - дрожа всем телом, пролепетал посланец. И не выдержал – рухнул ан колени. – господин, это не моя вина! Я только передал! Прошу вас, не увольняйте меня! Я… у меня семья!
- Да замолчи же ты! Когда было сообщение!
- Почти т-только что… я бежал вам всё рассказать.. я торопился… Пожалуйста! У меня дети!
- Молчи, придурок! Прикажи срочно арендовать для меня авион! Я вылетаю прямо туда!
- Н-но… господин, арендовать авион?
- Авион, ковёр-самолёт, да хоть бы скоростную ведьминскую метлу! Я должен быть там в течение дня! Ясно тебе?!
- Ясно, господин!

Этим же вечером Куард Кестер, известив своих деловых партнёров о срочном деле, требующем его наличия на территории южных угодий, ему принадлежащих, выехал на место «варварского нападения дикарей», как он отозвался о лиа.

А несчастный посланец, проводив хозяина, поспешил домой, дрожа всем телом и искренне надеясь, что случайная оговорка не выльется ему впоследствии большими, очень большими бедами.

(это Скорп; а я помогаю с выкладкой))

День: четырнадцатое сентября
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: F1
Фактическое местоположение: F1 (берег моря к востоку от лагеря "Гласов Урагана")

Брат Барцеллус беспокоился всё сильнее с каждым днём. Он боялся, что это может войти в плохую привычку. И ведь могло! Конечно, следовало сохранять спокойствие и делать своё дело без лишних сомнений и суеты, но ведь сему есть предел!
В лагере пропадали люди.
Три человека за три недели. Все три – молодые, сильные, пышущие жизнью люди. Просто пропали, и никому не было известно, куда. Ситуация начинала выходить из-под контроля, и очень, очень быстро. Наверное, следовало бы сообщить обо всём епископу, но в условиях сложившегося бардака (а иначе брату Барцеллус и не мог назвать происходящее с лагерем и с ним самим лично, да и со всем Корпусом) потревожить фон Гальдера было просто-напросто… боязно. А вдруг это всё же совпадения?
Но нутром монашек-Глас, прогуливаясь по берегу в ожидании Тагирэ, чётко чувствовал – дело нечисто. И опять же – война… Хотя верить, что загадочные диверсанты лиа, пресытившись происходящим на границе, пробрались сюда, было странно.
Пекло нещадно, и хотелось стянуть с себя опостылевшую, успевшую хорошенько взмокнуть подмышками и за воротом рясу. А ещё больше, вопреки целомудренному образу мышления, свойственному (в теории… хотя многим на практике!) священнослужителям, хотелось бухнуться в воду вслед за Тагирэ, и плевать, что эльфийка застесняется… И тем более плевать, если не застесняется! В конце концов, ему ведь просто-напросто жарко, он и в мыслях не имел… Или имел?
Нет, не имел – это он знал точно. Просто потому, что мысли другим были заняты.
Эти проклятые исчезновения… Три.
Первой пропала Линнет. Молодая, сильная, красивая волонтёрка-резвушка, вечно не находящая себе места и тяготившаяся, видимо, обществом монашествующих воинов Творца. Просто ушла купаться и не вернулась. Барцеллус, пара ребят покрепче из числа обслуги, Гаральд Ленк и подвизающийся при нём Круорин все вместе облазили округу вдоль и поперёк. Малефик даже применил с разрешения Ленка какое-то своё чёрное непотребство, чтобы найти след девушки – и сумел отыскать кое-что.
Её одежду. Разбросанную на камнях так, будто та раздевалась торопливо, даже вырвав одну-две пуговицы. По такой жаре это, наверное, было объяснимо, и решили, что девушка утонула – хотя тогда ведь тело должно было бы прибить к берегу… Но могло и унести далеко в открытое море, а тут даже многоопытный чернокнижник разводил руками.
Все погоревали, отслужили службу по упокоению души несчастной и, расстроенные несчастным случаем, разошлись.
А ещё через несколько дней пропал Даннас. Простой парень из числа механиков, какие в последние годы учились везде, где нужно и где не обязательно, не хватали с неба звёзд, как техномаги, но могли прикрутить и открутить то, что следует, если им указать на это пальцем. Даннас ходил с Барцеллусом на поиски Линнет и показал себя как отличный скалолаз, забираясь даже на прибрежные уступы, куда цепкий и гибкий Синерем отказывался пробовать попасть. А ещё лучше – показал себя как ныряльщик, задерживая дыхание под водой на долгие минуты. Когда спросили, откуда такие навыки – признался, что в детстве учился нырять у ловцов жемчуга где-то далеко-далеко… Где – так и не сказал, да никого это в общем-то и не волновало: искали тело девушки, а никак не жемчуг.
И вот Даннас тоже пропал. Его видели вечером, на пороге «малефицкой». Допросили Круорина – тот честно сказал, что парень заходил к нему, долго мялся, а потом предложил продать душу в обмен на любовное снадобье, которое позволило бы ему добиться руки… и не только руки Тагирэ. Разумеется, малефик отказал, после чего юноша, закатив глаза и разревевшись, поплёлся куда-то вон, не разбирая дороги.
Следов парня, однако, не нашли. Для профилактики обыскали точку связи – Круорин был взбешён таким недоверием, но молчал и лишь полировал ногти пилочкой, своей любимой, с крыльями летучей мыши.
Ничего не нашли. Перед Синеремом извинились. Тот лишь всплеснул руками и выгнал вон всех и вся, кроме своего куратора.
Ещё через пару дней пропал Рикетт. Старый, опытный охотник из числа вольнонаёмных, хмурый и вечно сосредоточенный неизменный «дед» для волонтёрок, любивших, когда он тайком подсыпал им ягод для пирога или приносил что-нибудь только что пойманное. Излишней жестокостью с битым зверем Рикетт никогда не отличался, природу уважал настолько, насколько её вообще может уважать заядлый охотник, и ходили даже слухи, что он якшается с охотниками-лиа… Может, так оно и было. Но куда мог пропасть седой старый следопыт, который знал в окрестностях каждую травинку-былинку, причём – по имени-отчеству?!

Снова организовали поисковую группу. Искали все, даже женщины. Круорин и Гаральд ван дер Ленк кричали на всех, обещали доложить епископу (Гаральд), снова требовали разрешение на применение малефиции для поисков (демонолог) и грозились страшными клятвами проклясть всё именем… (в имени расходились, но проклясть соглашались оба. В случае с Ленком источник выглядел успокаивающе, но лицо церковника – отнюдь. С Синеремом – наоборот).
Возле древа даэн-ли нашли винтовку охотника. И его же трубку – с обкусанным краем, будто кто-то её специально грыз. Круорин абсолютно точно определил – да, Риккет был здесь. Но сказать, куда охотник отправился дальше, он не мог даже при всех криках Гаральда, что последнего опечалило, похоже, даже больше, чем сердобольного брата Барцеллуса.
Три пропажи. Во время войны. Даже если лиа тут не замешаны – нужно было наконец сообщить епископу о происходящем. Фон Гальдер хоть как-то мог помочь разобраться с ситуацией – прислать кого-нибудь, например, или что-то посоветовать: опыта у епископа, как знал Барцеллус, было всяко больше. Конечно, неплохо было бы известить и Эйнара, но… Но. Пока что не выходило. Война, передовое назначение. Эйнар и Гласы – все, кроме них с Тагирэ – могли получить приказ выдвинуться вперёд, и срывать их в тыл, особенно командира, никто бы не позволил. Эльфийка же и сама уже рвалась в бой, но последствия чуда ведь были неизвестны. Приказ – отдыхать, лечиться, и точка! Она ходила и бегала, как раньше, и плавала не хуже. А может быть и лучше. Но… приказ.
Епископ. Сообщить. Круорин в «малефицкой». Оставалось дождаться Тагирэ.
Брат Барцеллус уселся на большой гладкий белый камень и, вытянув ноги в лёгких кожаных сандалиях, вытащил из кармана очередной пирожок. Вкусная малиновая начинка помогала немного развеяться и спокойно дождаться эльфийки, которая плескалась сейчас где-то на расстоянии шагов этак сотни от берега.
Признаваться, что плохо плавает, несмотря на «удобное телосложение», Барцеллус Тагирэ тоже не стал, и та порой подплывала поближе, - помахать ему рукой.
Глас-толстячок махал в ответ, даже не задумываясь, что в эти мгновения почти счастлив.

К лагерю они возвращались вместе, и зайти в «малефицкую» договорились тоже вместе: Тагирэ надеялась выпросить у линтаария назначение обратно в отряд, и, хоть Барцеллуса и расстраивало такое, в общем-то, похвальное рвение эльфийки, он не спорил. К чему? Плаванием да попыткой лазить по прибрежным утёсам, порой – искать полузатопленные пещеры, для чего Тагирэ выпросила себе мужской волонтёрский костюм вместо облачения священнослужительницы… надолго ли хватит? Нет. Уже перестало хватать, и воительница лезла в свой рунный страйдер, просто чтобы почувствовать себя на своём месте – а ночами тайком подновляла руны и росписи, радуясь, когда те снова начинали переливаться, и тайком смешивая фосфоресцирующие краски.
Трава, чуть прильнувшая к земле от жары, щекотала ступни в сандалиях. Барцеллус любовался Тагирэ, а та лишь каплю краснела и отжимала по пути мокрые волосы, никак не желавшие сохнуть даже на таком солнцепёке, а завивавшиеся колечками.
- О дщерь прекрасная и рощи, и полей, порой мне жаль, что я не чуточку…
-… смелей? Зачем смущаете вы так меня, отец? Ужели плоти не смирили вы…
- Не буду рифму говорить на этот страм! – притворно возмутился Барцеллус. – Вперёд, на связь! О, что нас ожидает там?
- Вообще-то рифмой было тихое «вконец»! Смирите похоть, благонравнейший отец! – хохотнула Тагирэ, подхватывая полы рясы и припуская вперёд, сверкая обнажёнными ножками так, что даже законченный праведник не устоял бы на месте! – Быстрее ветра! Догоняй меня, толстец!
- Искус для сердца… Искушенье для сердец! – не успевая даже подобрать рифму поприличнее, Барцеллус метнулся следом. Оступился, запутался в складках рясы, кубарем пролетел несколько шагов, стукнулся спиной о мягкий, но весьма заметный ухаб посреди «дистанции», через который изящно перепорхнула, сверкнув пятками, эльфийка, вскочил и, пыхтя и отдуваясь, бросился догонять.
Так и не догнал.
Тагирэ он нашёл у дверей «малефицкой», ни капли не запыхавшуюся, улыбающуюся и довольную. К сожалению – уже не одну, так как, стоило полному воителю Творца перемахнуть через полуповаленный частокол – с завидной для него прытью, что объяснялось, скорее всего, святыми возможностями Гласов (и лишь отчасти – погоней за прекрасной монахиней-соратницей по оружию), как взору его предстали неприятности. Сразу обе, что водились в лагере.

- Браво-браво-браво! – хохотнул с порога связистской будки Круорин Синерем, без энтузиазма изображая тонкими пальцами аплодисменты. В одной руке чернокнижника покачивалась пилочка для ногтей, к полированию которых он тут же и вернулся. Впору было проверить, не сточены ли ещё холеные ноготки до мяса? – Праведность на лице монаха, гонящегося за голоногой эльфийкой, неизменно вызывает у меня приступ умиления, граничащего с запретным. Как считаете, брат Ленк – я грешник?
- Явно не в силу умиления на голоногих эльфиек, - прислонившийся к стене Гаральд ван дер Ленк деланно фыркнул, захлопнув книгу. – Малефик грешен по природе, ибо суть…
- Тогда конечно, - не дожидаясь пояснений, отмахнулся демонолог. – Если «ибо суть», то мне и даже добавить-то нечего! Ах, раскаяние, ах, спасение – где вы? Призрачный мираж на границе сознания, куда мне ещё тянуться и тянуть, искупая своими нечестивыми делами во славу куда более как честивых мирян мою общую порочность!
- Перестаньте кривляться, почтенный колдун! Ваше дело…
- Что ваше плетение рун: ненавязчиво, ярко, секрета в нём нет. Но вглядись – и отыщешь иной ты секрет! – лучезарно улыбаясь, подхватил слова Тагирэ чернокнижник. – Вы пришли ко мне. Значит вам надо что-то передать. Или вы ждёте от кого-то сообщения, о котором меня, смиренного малефика, не сочли нужным уведомить. Я прав?
- Я… хотела получить назначение обратно, - пожала плечами Тагирэ. – Я ведь уже совсем здорова. Видите, Гаральд?
- Вижу. Одобряю ли – другой вопрос, - приглаживая облезлые пряди, прищурился инквизитор. – Лазанье по скалам, плаванье… Теперь ещё и беготня! Постыдились бы! А вы, брат Барцеллус? Поощряете подобную безответственность!
- Сие лишь только знак выздоровления… - начал было оправдываться толстый монашек. Но под смеющимся взглядом Круорина чувствовать себя перед Ленком уверенно не выходило. – Здоровым бег – нормальные явления.
Ленк открыл было рот, но его опередил Синерем.
- Не для достойных, обличённых саном! – повелительным тоном, пародируя инквизитора, возгласил он и ткнул пальцем в Тагирэ. Та, впрочем, нашлась – переадресовав Гаральду:
- Иль лучше прятать книги по карманам?
Барцеллус прыснул в кулак, эльфийка, глядя на ошарашенное, медленно краснеющее лицо Ленка, тоже согнулась от хохота. Круорин не выдержал и присоединился… лишь метнув в сторону своего куратора один быстрый, едва уловимый взгляд.
Чёрный и страшный. Продолжая смеяться.
И получив в ответ короткий, чуть дрогнувший кивок, вслед за которым, наконец глубоко вдохнув, улыбнулся и Гаральд.
- Сдаюсь. Но доложить епископу я всё равно обязан, если вы будете пытаться с ним связаться.
- Смиренно принимаем кару эту, - склоняясь в пояс, хихикнула Тагирэ.
- Лишь линтаария явите свету, - поддакнул Барцеллус. Взгляд монашека был всецело поглощён соратницей, да и Ленк, похоже, сменил гнев на милость и не собирался особенно придираться. Всё складывалось удачно!
- Будете говорить по поводу пропаж?
- Будем, - кивнул Барцеллус. – Сие не можно далее терпеть.
- Согласен, - кивнул Ленк, засунув руки в карманы. – Иначе мы так весь лагерь перетеряем. Дело явно нечисто. Я подозреваю, что в этом месте есть что-то зловещее…
- Более зловещее, чем? – покачал лысой головой Круорин. – Тогда всё действительно серьёзно. Особенно учитывая, что я не могу ничего толком ощутить. Земля лиа хранит свои секреты от чужаков… И платит им сполна за войну.
- Которую начали лиа? – уточнил Гаральд, почёсывая нос.
- Значит, она их поддержала. Прошу вас за мной, инквизитор Ленк. А вы обождите. Я вас позову, когда придёт ваша очередь.
Дверь «малефицкой» громко хлопнула, поглотив и демонолога, и его надзирателя.
Ждать Барцеллусу и Тагирэ пришлось не очень долго. Послышался какой-то шум, суета, потом – разговор, но – тихий, и снаружи толком ничего не было слышно. Эльфийка и монах несколько раз переглянулись: а вдруг Ленк всё же решил «выполнить свой долг»?
Но как раз когда брат Барцеллус, не выдержав, решительно направился к двери, та распахнулась настежь, едва не задев круглый нос-картошку Гласа, и из темноты, чуть оттеняемой блеском кристалла, высунулся Круорин.
- Всё в порядке! Заходите, благочестивые Гласы Ураганов, и да возгласится ваша благая весть на весь Корпус!

Дата: четырнадцатое сентября (ночь)
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: D1 (Неуштадт)

Ариго Маорис нервничал. Очень нервничал. Нервничал до скрежета и стука зубовного. Потому что это, бесы раздери, ни в какие ворота не лезло! И ведь наверняка подобные мысли сейчас приходили в голову не одному ему.
Кестер пропал. То есть совсем пропал. Выехал, как утверждали исправно поддерживавшие в порядке дом слуги, в какой-то сад, который собирался продать Дженерозо, после получения сообщения о нападении лиа. И всё. С концами. Ну куда это годилось?!
Деловые люди так не поступают. Не оставил никаких контактов, ни даже способа экстренно с ним связаться. Кристалл в… да ан чём он выехал? Кажется, на авионе. Не мог же пропасть без вести целый авион! Авария? И никто не хватился. Конечно, Кестера кто-то не любил, кто-то не воспринимал всерьёз, а у поверенных табачного властителя были планы на много дней вперёд даже в условиях сложившегося рыночного безобразия, но всё равно – должны, должны были хватиться!
Или правда – лиа? Синехвостые, рогатые и мохнатые, как бесы на старых гравюрах (теперь-то все знали, как бесы выглядят, да поздно ж перерисовывать!). Вылезли из ближайшего леса, до которого кстати сколько там ходу по равнине? Вот-вот. Вылезли, сгрябчили Кестера, подвесили над костром, спели, станцевали, поджарили, поделили, съели, кости разобрали между собой, спели и станцевали на бис и удалились, пообещав вернуться с гастролями в будущем году.
Выходил что так, что сяк бред. Кестера не было, авиона с пилотом – не было, где он мог бы найтись – непонятно, и поисков – тоже не было.
Точно известно было только, что его особняк пустует.
Поехать искать? Всё-таки у них была назначена сделка – его рабочие из числа пациентов больницы для садов Куарда… Всего через да дня. Где теперь искать новых? Попросить Блицклюгеля? Старик за срочность слупит столько, что с горя удавишься! Может, дешевле и правда поехать…
Но если там лиа – они же могут… и его тоже..! Не-ет, нет уж, теперь это сад Дженерозо… или ещё нет? Они успели провернуть ту сделицу? Да твою же ж мать, забыл спросить! Всё, всё против него!
В общем, не его это дело. И правда лучше к старику Фицблицу, выручит, а срочность – так ничего, мы доплатим. Сады Кестера ведь теперь, надо полагать, никому не нужны, а если куарда признают без вести пропавшим, то и прочее имущество… Хм, а интересно, у него было завещание? Может быть, надо намекнуть Ливио, чтобы аккуратненько, под шумок… Э не-ет, не надо. Ливио – сам та ещё акула купечества, дашь мясца – по локоть откусит. А то и до задницу весь верх, если аппетит проснётся.
И как будто этого всего было мало – уволился подлюка Мигель! Просто взял и уволился, нахально так расторгнув контракт. Как он только не пытался его удержать. Предлагал надбавку. Вдвое, будь он неладен, поганый дивнюк! Предлагал лучшие условия труда. Угрожал, сквернословил – сдержанностью в таких вопросах Маорис никогда не отличался. Кто он, в конце концов, такой, этот поганый Челесте, чтобы так его подводить?!
Не помогло. Ничего не помогло! Ушёл.
И теперь... А что теперь?
А теперь – кошмар на кладбище. Сколько раз он говорил своему… хм, «контакту по медицинским делам особого толка» - БЕЗ светопреставлений! Без шуму, без гаму, без крику! А что это такое? Взрыв гранаты – гранаты! – на улицах города. Суета, наутро – кошмар на кладбище, ещё погань всякая… Нет, следовало срочно пересмотреть условия их договорённости, иначе ни о каких сделках в дальнейшем не могло быть и речи! И это его последнее слово. Но ничего, ничего-о, вот утихнет этот проклятый шторм, закончится – а неважно чем, поражением-то врядли! – проклятущая война, и можно будет развернуться. Пираты наверняка появятся, подпольная работорговля опять же… Людишек всегда можно пристроить, да и не только их. Он до сих пор помнил, как ещё в Метрополии умудрился превратить горделивого эльфийского мага в послушного секретаря… и не только секретаря для заказчика всего за три месяца. Обработка товара – это его дело, а уж предпочитает клиент свежатинку или что попаршивее…
- Господин Ариго, к вам посетитель! – громогласно фыркнул-взревел Биффорд, его камердинер, отворяя дверь без всякого предупреждения. – вы приказали пускать господина Хортэ без особых инструкций!
- Не кричи, Биф! – махнул унизанной перстнями рукой Ариго, - я не глухой. Хотя и рискую оглохнуть, если ты ещё пару раз так гаркнешь. Август, друг мой, входите, прошу вас. Вина? Чего-то покрепче?
- Покрепче, сударь, - говор незнакомца в будничной городской одежде больше всего напоминал эльфийский, хоть и с нехарактерным акцентом. Рукава куртки и каря капюшона были потрёпаны и затёрты, на одном из локтей торчала заплата тёмно-бурого цвета, выделявшаяся на фоне неприметной грязно-серой материи. Брюки были засалены, хоть и довольно дорогого, модного кроя. На поясе гостя покачивалась кобура, из которой торчал краем колбасного отрезка и булочной корки прихваченный с собой бутерброд. Да и вообще, судя по тонким, немного нескладным рукам, эльф не владел оружием хорошо. А то и не владел вообще.
- Располагайтесь.
Биф принёс из погреба и откупорил бутыль «борянки». Из старого запаса, который за время пребывания Ариго в Неуштадте изрядно подтаял, но остатки былой роскоши порой ещё скрашивали досуг купца-мецената и его гостей.
- Итак, я пришёл рассчитаться с вами, сеньор Маорис, за доставку предыдущей партии. Мои наниматели… ВСЕ мои наниматели и контактёры были вам очень признательны, особенно господин Хаарман, - слащаво пропел, опрокидывая первый глоток напитка в глотку, Август Хортэ. Заостренные эльфийские ушки гостя, словно в подтверждение народной шутки, и правда бывшие длинноватыми даже для эльфа, дёрнулись на манер кошачьих, когда забористая жидкость обожгла горло. – Его сделка прошла просто на ура.
- Август, - меценат повторил жест пришедшего, - я должен высказать это вам, потому что больше некому. Я… недоволен, друг мой. Я очень недоволен.

(помогаю)
- Чем же?
- Вашими… экспериментами. Их публичной стороной, в частности.
- Публичность в наши планы не входила. Понимаете, друг мой, это… словно сорвавшийся опыт. Такие случайности бывают в каждом деле.
- И тем не менее, - отчеканил Ариго, - я настаиваю, чтобы они не повторялись. Мы с вами не дети, сеньор Хортэ. Или мне всё же назвать вас Алварогэст Хоттариэлин?
- Не надо, - отстранился Август, и глаза эльфа блеснули двумя миндалевидными изумрудами. – вы знаете, я не люблю ломать языки близким друзьям. Повторюсь, это не входило в наши планы. Господин Венцини действовал на свой страх и риск, который не оправдался. Что касается…
- Меня не волнует, что вас касается. МЕНЯ касается отсутствие бардака в городе, в котором я зарабатываю деньги. МНОГО ДЕНЕГ, Август. ОЧЕНЬ МНОГО. Столько, что мог бы купить весь ваш Круг…
- Ариго, очнитесь!
-… мог бы купить весь ваш Круг с потрохами или заказать себе новый! Если вам нужны реагенты для ваших действ – добывайте их где хотите! И смотрите, как вас всех в лучшем случае заклеймят и посадят на цепь, как тех шавок, что половиной уже оприходовали, а в худшем – перерастворяют к лиавой матери! А хотите вести дела со мной – так пожалуйста, кто мешает?! Но – спокойно. Так, чтобы ничто, НИЧТО не вывело на меня. Будут вам вырывать язык или душить вас серебряной цепью, будут совать вам куда придётся раскалённую кочергу или сажать на кол – прекрасно. Это. Всё. Не. Моё. Дело. НО извольте…
- Я вас понял, - скрестил руки на груди Хортэ, снова дёрнув ушами. – Я всё передам. Но моей… начальнице это может не понравиться. Понимаете? Она, так уж случилось, весьма обидчива.
- Это ваши внутренние дела. Я гарантирую вам…
- Это и вас касается. Если меня, например, поймают у вас, что тогда?
- Тогда я заявлю, что вы меня, например, шантажировали. Или – если вам так хочется – весьма правдоподобно очнусь от гипноза. Хотите проверить?
- Не хочу, - прошипел Хортэ. – Мне достаточно, что вы достойно исполняете свои обязательства, господин Маорис. Мы, от себя, приносим вам свои извинения и передаём плату за этот досадный случай. По тысяче за тело, кК и договаривались. Итого пятьдесят тысяч за последние три месяца.
- Вы экономны, - усмехнулся Ариго, принимая толстый кошель с узорами на манер старого Севера, завязанный красной тесьмой. – Я могу обеспечить больший приток. И не нужно будет разрывать…
- Сколько раз вам повторять, это случайность! Вы что, сами никогда не совершали ошибок?! – огрызнулся на купца гость, плотоядно оскаливаясь. Верхние клыки, заострённые по меркам что людей, что эльфов, поблёскивали золотой вязью гравировки при приглушённом свете. Ариго попытался ответить той же улыбкой, но от эльфа не укрылось, как тот вздрогнул, пряча деньги в сейф. – Мы устранили проблему. Передайте вашему собрату и коллеге, что мы также работаем над устранением и второй… Об этом должен позаботиться наш добрый частный партнёр.
- А, так вы снова о господине Хаармане. Но позвольте, разве он не конкурирует с вами по вашему профилю… исследований?
- Конечно конкурирует! Но вам ли не быть знакомым с теориями рыночных сговоров, Ариго! Гномские казначеи придумали эту нехитрую штуку ещё лет триста-четыреста назад. Два конкурента объединяются, чтобы навязать свои условия третьему. Это будет выгодно и нам, и вам с господином… партнёром по вашему предприятию. А что до господина Хармана, то у него имеется в данном деле личный интерес.
- Какой же?
- О, не поверите, история занятная. Насколько я знаю, своими текущими финансовыми успехами господин Хаарман обязан исключительно нашему общему другу, то есть нашей второй проблеме. Это – его разновидность благодарности и признательности. К тому же, насколько знаю лично я, - Хортэ понизил голос почти до шёпота, - ваше влияние может и не быть ограничено фигурой номер два. В то время как интерес господина Хаармана с интересом оной фигуры прямо пересекаются.
- То есть вы знаете что-то, чего не знает даже ваше начальство? – щёлкнул пальцами Ариго, свободной рукой разливая «борянку» для нового захода. – рассчитываете получить процент и от наших сделок, и от господина Хаармана – премиальные?
- Всяк трудится как может, - принимая выпивку из рук Маориса, кивнул Август. – наши взаимные договорённости в силе?
- Конечно-конечно, что за вопрос! Только…
- Я вас понял. Только и вы постарайтесь, чтобы наши источники материала были нам доступны, несмотря ни на что.
- Разумеется. Друзья?
- И партнёры.
Малефик и меценат звонко чокнулись рюмками, и Август, с громким щелчком открыв кобуру, выудил оттуда бутерброд, с видимым наслаждением втянув в качестве занюшки запах подкопченной колбасы.

День: тринадцатое сентября
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: С2 (Лаборатория)

Родная и прежде такая уютная караулка была похожа на каземат. Стол, стоически перенёсший столько дружеских попоек, осознал собственную значимость и хищно припал к полу, под грузом нескольких увесистых папок с номерами и потрёпанного томика Книги Единого. От стен веяло предвкушением расправы. Прямой, как шпала, человек в инквизиторской мантии вдумчиво просматривал содержимое одной из папок. Казалось, ему нет никакого дела до собеседника, вжимающегося в неудобный табурет напротив.
Огненно-рыжие, вьющиеся волосы будто специально скрывали левую половину лица, подставляя свету керосиновой лампы правую - покрытую страшными шрамами и с пустой, заросшей диким мясом глазницей. Агент Инквизиции Магнус Рэд прошёл прекрасную школу допроса и знал, что страх - тончайший инструмент, который надо точно настроить, если хочешь сыграть на нём сложнейшую рапсодию.
- Назовитесь, - негромко сказал он, не поднимая головы от дела.
Инквизиторская инсигния легла на стол, как молоток судьи, оповещающий о начале заседания.
- Рядовой М-марек Вард, - долговязый, кажется, слишком нескладный для армейского парень с трудом оторвал взгляд от пустой глазницы агента и, не знаю, куда деть руки, начал нервно постукивать пальцами по коленкам.
Было откровенно не по себе, хотя Марек знал, что ничего такого сделать не мог, а если бы даже хотел - то не успел бы. Впрочем, что "такого" вообще произошло, ему было невдомек.
- Племянник Бартемиуса Варда, растворённого за ересь, не так ли?
- Э... - Марек мучительно покраснел, потом побледнел. Это была одна из самых постыдных страниц в истории его семьи. - Да, кажется, да. Но я с дядей не общался, честно. Мне папаша как сказал, мол, все, никаких больше родственных отношений, так я и не... не относился с ним больше.
- Понимаааю, - взгляд единственного жёлтого глаза пришпилил рядового, как жука булавкой. - Что ты делал в ночь с двадцать третьего на двадцать четвёртое августа? Отвечай!
Рядовой Вард искренне вздрогнул.
- Я-а?! Я в карауле был, как всегда - с нечетного на четное. Точно был - еще дождь такой противный шел...
- Хорошо, - взгляд смягчился, перестал быть лезвием хирурга. - Марек, не стоит так волноваться. Я не враг тебе. Расскажи, случилось ли в эту ночь что-либо особенное? Кто-нибудь приходил в расположение части?
- Ну... ох... приходил? - он словно сам себя спрашивал, вслед за инквизитором, и сам себе отвечал. - Нет, не приходил. Только вроде уезжал кто-то, я машину слышал, но у нас тогда смена была. Вот ровненько когда мы сменялись, машина и отъехала.
- Что это была за машина? Попытайся припомнить хоть что-то, Марек.
- Вроде из личных паромобилей... а их же тут всего три на базу. Подполковника один, на втором старший лейтенант обычно разъезжает, и третий запасной...
- Их как-то отслеживают?
Марек, казалось, обиделся.
- Ну мне-то как узнать?.. Мне-то откуда? Я сам никого не отслеживаю, и не знаю, кто отслеживает... Если машина через ворота проезжает, я ее замечу, само собой - а в этот раз не заметил, ну так и что же? Вы бы вот у самого подполковника спросили, - в голосе парня зазвучали жалобные нотки, - он всегда обо всем в курсе, а я-то...
Он грустно почесал нос и замолк.
- С полковником я поговорю позже, благодарю за ценный совет, - издёвки в голосе не было, хотя уж лучше бы.., - Что ж, тогда скажи, что тебе известно об отъезде инквизитора Гранвилля?
Вард выдохнул - после весьма странных, непонятно с чем связанных вопросов этот показался очень легким.
- А их на распределение послали, - затараторил он, - с мастером Ниманд. Я их вещи сам в машину забросил, лично. Вроде как инквизитор Гервик поехать по здоровью не смог, поэтому Гранвиллю дали временное разрешение, ну, бумажку такую полковник выписал, и он с Мией Ниманд уехал. А инквизитор Гервик с этим, вторым, должен был потом отправиться как выздоровеет. Наверное, и отправился уже.
- О да, отправился. Марек, тебе известно, куда направились Гранвилль и Ниманд?

Паренек нахмурился.
- Ну в эту... Куда там всех посылают? К майору Счастливчик на базу! У нас-то тут малая, а она по-крупному заправляет...
- Марек, пожалуйста, будьте точнее в своих формулировках. К какому майору?
- Ф-фу, - Марек замотал головой. – Я хотел сказать, к майору Беатриче.
- Спасибо, Марек, ты очень мне помог. Последний вопрос, и можешь идти: Пьетро Белькампо возвращался в часть?
- Неа, - еще раз мотнул головой караульный и осторожно встал, словно боясь, что ноги его сейчас не удержат. - Не возвращался, это точно.
- Ещё раз, спасибо тебе. Ты умный юноша, Марек, в своём отчёте я обязательно порекомендую тебя к дальнейшему повышению. Можешь быть свободен.
Пробормотав "Всего доброго", рядовой Вард покинул помещение. Руки у него почему-то тряслись.

День: пятнадцатое сентября
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: С4
Фактическое местоположение: С4

Ниманд не спала. Что-то такое было в воздухе этой ночью... напряженное. Не дающее просто закрыть глаза, расслабиться, отдаться сну. Первый раз за несколько дней со смерти Учителя.
Она знала, что старик умер. Как не узнать? - несмотря даже на то, что они уже очень, очень давно не были близки, не общались, не связывались (невзирая на все его попытки и на неустанный надзор старшего Брата), когда Мия вскочила среди ночи, почувствовав, что захлебывается кровью, она сразу все поняла. Чувство умирания отпустило быстро, и нахлынуло спокойствие. Она тогда даже инквизитора разбудила - говорила какие-то глупости, трясла за плечи... Гранвилль так ничего и не понял и почти сразу уснул.
С того дня все изменилось. Она уже готова была отбросить подозрительность вовсе, и тут... опять.
Медемия покинула палатку. Посидела недолго рядом с караульным (дежурил в этот раз Эхо), обошла кругом лагеря. А потом почувствовала, что кто-то рядом. Кто-то приближается - один, два, три, - и быстро. Паромобиль.
Мия предупредила Эхо, но велела никого не тревожить - пока что. И пошла навстречу гостям. Дорога тут одна, они не промахнутся.
Она тоже. Два револьвера уже были наготове.
Инквизитор Магнус Рэд спал на пассажирском сиденье своего паромобиля. Последние несколько дней сон в дороге стал для него вещью настолько привычной, что жёсткий подголовник сиденья казался вершиной удобства, а тряска на ухабах убаюкивала подобно колыбельной. Он думал, что ничто, кроме прибытия на пункт назначения, уже не способно вырвать его из грёз в дороге... и жестоко расплатился за это убеждение, треснувшись лбом о приборную доску.
- Дитрих, какого демона?! - заорал могучий телом и голосом Рэд на своего водителя.
- Пришлось тормозить, отец Рэд, - оправдывался тот. - Девка какая-то на дороге!
Инквизитор, бешено вращая единственным глазом, наконец соизволил посмотреть на дорогу. Действительно, причина их резкой остановки стояла там, даже не думая уходить.
"Курррва!" - мысленно прорычал Магнус. - "Ну я ей..."
И принялся выбираться из машины.
- Именем Инквизиции! - оповестил он, поигрывая инсигнией. - Руки за голову.
Щелкнули предохранители. Черная тень на дороге дернула плечом.
- Ближе, - сказал хриплый, совершенно не девичий голос. - Показывай знак. Ближе, если ты и вправду инквизитор.
- Дёргаться не советую, - насмешливо сказал Рэд, прекрасно понимая, что девка его почти не видит из-за фонарей. - В машине трое агентов с оружием. Сейчас они целятся в тебя. Инсигнию бросаю тебе под ноги.
Медальон упал на каменистую почву, действительно прямо к сапогам Ниманд.
- Я и так знаю, сколько вас, - хмыкнула Мия. Быстрым движением уселась, почти упала, прямо на дорогу, скрестила ноги и подцепила мизинцем поблескивающую цепочку. Зашипела: - Нассстоящая....
Снизу вверх на инквизитора уставились черные глаза.
- Магнус Рэд. Я слышала, - малефичка поднялась с земли. Отбросила с лица волосы, демонстрируя клеймо, - зачем вы к нам?

- Назовись, для начала, - инквизитор Рэд, возвышающийся над Медемией почти на голову и втрое превосходя её в размахе плеч, несколько поостыл и устыдился своего непрофессионализма. - Сама понимаешь, на дороге ночью...
- Вот именно. Медемия Ниманд, рядовой. Некромант.
- Вот как. Тогда, Медемия, садись-ка в машину. И сдай оружие. С тобой нам тоже надо поговорить.
Она тут же протянула ему свое оружие, оба пистолета, рукоятками вперед.
В отличие от многих своих братьев и сестер по ремеслу, Мия никогда не питала к инквизиторам даже малой толики неприязни.
Потянув за ручку дверь, она взглянула на пассажирское сиденье:
- Подвиньтесь, - попросила агента, что сидел сзади. - Спасибо.
Те, впрочем, поступили куда более профессионально. Сидящий с краю вышел и пропустил Мию, после чего сел сам, блокируя ей возможный путь к отступлению.
Магнус, подобрав инсигнию, так же вернулся на своё место.
- Браслеты? - поинтересовался один из сидящих сзади инквизиторов.
- Незачем, - покачал головой Рэд. - Трогай, Дитрих. Медемия, далеко ли до лагеря, где вы сейчас... обитаете?
- На машине - минут пятнадцать. Им вставать на рассвете, ученым и разведке. Собираетесь поднять весь лагерь? - Ниманд с сожалением качнула головой. - Кстати, если это внушит вам уверенность в собственной безопасности, можете надеть мне наручники. Я к ним привыкла.
- Собственно, в лагере нам нужны двое: вы и агент Гранвилль. Он ведь в лагере?
Остатки сна покидали разум Магнуса, и его голос наполнялся всё более и более профессиональными нотками.
- Конечно, он там. Я позову, если хотите. Мне правда не нравится мысль перебудить тут всех - ребята и так выматываются за день.
- Буду благодарен. Надеюсь, Медемия, ты не против, если агент Арей прогуляется вместе с тобой?
Рэд кивнул на худощавого инквизитора с умным и каким-то одухотворённым лицом, зажатого справа от Мии.
Тот попытался тепло улыбнуться, что не так просто, когда ты почти размазан по своему же коллеге.
- Не против. Тогда остановите сейчас.

... вернулись они минут через пятнадцать-двадцать, не больше, уже втроем. Пресловутый инквизитор Гранвилль оказался очень молодым, очень невыспавшимся и очень растрепанным человеком. Предупрежденный о том, кто его ждет на разговор, Честер отчаянно пытался проснуться и привести себя в порядок, причем незаметно... а незаметно пригладить короткие кудрявые волосы, вставшие дыбом, без еще большего ущерба для имиджа оказалось невозможно.
- Д-доброй ночи, - поздоровался он, подойдя к машине. Мия встала чуть поодаль, вместе с инквизитором.
Тем временем, в машине произошли некоторые изменения. Мотор был заглушен, а все инквизиторы, кроме Магнуса, который переместился на водительское место, стояли снаружи.
- Агент Гранвиль, вы первый, - сказал инквизитор Дитрих, открывая перед Четом дверь пассажирского сиденья. - Мистрисс Ниманд, подождите здесь.
- Ох, - вздохнул Чет, оглянувшись на Мию. - Иду-иду...
Оказавшись в машине, он прислонился к спинке сиденья, та показалась невероятно уютной и мягкой, и спать захотелось еще больше. Инквизитор с трудом подавил зевок и поинтересовался:
- Что-то случилось? Зачем вы вдруг прибыли сюда?
- Мы с вами не знакомы, Честер. Меня зовут Магнус, - инквизитор протянул Чету руку. - Будем знакомы, коллега.
- Н-не знакомы... - секунду он помедлил, потом с чувством пожал протянутую руку. - Можно просто Чет, да. Что-то я заволновался... вы, наверное, с какими-нибудь новостями, а?
- К сожалению, да. Ваш коллега, мастер Гервик... он погиб, - голос Рэда дрогнул, и громадный инквизитор порывисто вздохнул. - Мне жаль, Чет.
Рыжие пряди снова падали на лицо Магнуса, на этот раз прикрывая всю верхнюю его часть, и Честер не мог видеть, что единственный глаз пристально на него смотрит.
- Что-о?! - ухватившись рукой за подголовник водительского кресла, Гранвилль подался вперед; в глазах его читался неподдельный ужас. - Вы шутите! Это бред!.. Он не мог погибнуть!
- Мне жаль, Чет, - повторил Магнус и положил руку на плечо молодому инквизитору. - Его убили.
Тот стиснул зубы. Казалось, он сейчас расплачется.
- Как... это случилось? Вы поймали его? Убийцу? Как полковник мог допустить... ?! - Чет помотал головой. - Прямо в мыслях не укладывается...

- Я иду по следу его убийцы. И вы можете помочь. Вы поможете мне, Чет?
- Ну естественно! - воскликнул Гранвилль. - Только, умоляю вас, расскажите, что произошло. Я чувствую, что тут не обошлось без этого су... без этой скотины Шенфельда, и.. черт. Я не должен был соглашаться! Почему я согласился?!
В спинку кресла врезался его кулак. Сначала один раз, потом еще.
- Шенфельд? Кто это? - инквизитор мгновенно вцепился в новый "след", как чистокровная гончая.
- А-а, ну Пьетро же, Пьетро Белькампо, проклятый... - Чет честно сказал все, что думал о некоторых интимных пристрастиях малефика, - с кучей имен. Или... или он тут не при чем?
- Мы полагаем, что он при чём больше, чем кто бы то ни было. Чет, он ведь был вашим поднадзорным, а Ниманд - поднадзорным Гервика. Расскажите, как случилось так, что вы с ней здесь?
Честер удивленно посмотрел на него.
- А, это. Ну, Мия очень просила, чтобы ее отослали с базы. Подполковник часто отправлял солдат в главштаб. А инквизитор Гервик почему-то очень просил именно меня уехать с ней вместе... Не подумайте, что я хотел, я и вовсе был против, но они с Мике оформили все бумаги, и... ах да, бумаги! - он похлопал себя по карманам, потом махнул рукой: - В рюкзаке, конечно. Мне выписали разрешение на сопровождение. Временное. С печатями, по форме. Вот...
- Чет, спокойнее. Я верю тебе и не подозреваю ни в чём. Итак, ты отбыл вместе с Ниманд к майору Беатриче, кстати, как давно?
- Давно, - нахмурился тот. - Еще в августе, двадцать второго, что ли...
- И на следующий день..., - пробормотал себе под нос Рэд. - Что ж, Чет, спасибо, кажется, мы ещё на один шаг приблизились к убийце отца Гервика. Теперь, если ты не хочешь рассказать чего-то ещё, позови сюда Медемию.
- По-подождите... а вы-то мне неужели ничего не скажете? Я ведь могу узнать? Я... я тоже инквизитор! - Честер сжал кулаки. - Я хочу знать, как это произошло!
"Его убили..."
"Убийца...."
Ему давно не было настолько дурно. В том числе и от того, что внутренний голос нашептывал - ты мог быть на его месте, Гранвилль.
- Именно, Чет. Ты инквизитор, и мне нужно, чтобы ты был рядом с Ниманд. Я не знаю, можно ли ей доверять, и не придёт ли Белькампо к ней. На этот случай ты должен быть рядом. Готов получить задание, агент Гранвилль?
Рэд прекрасно владел своим голосом и манерой поведения. Вот и сейчас из отечески успокаивающего, его тон постепенно перерос в командирский, вдохновляющий. Рыжий инквизитор видел, как прямо на глазах плечи Чета невольно распрямляются, как в стойке "смирно".
- Да, - сказал Честер, собравшись в один миг.
Иларий Гервик вспомнился живо, как никогда. Старый, сухой, но все еще крепкий, с пронзительным взглядом и неожиданно мягкой улыбкой.
- Я готов.
- Следи за Ниманд. В случае, если она станет вести себя странно или если исчезнет, или если к ней кто-то придёт, немедленно свяжись со мной. Вот кристалл, найди мага или вставь его в аппарат. На случай же, если действовать придётся срочно...у тебя уже есть ручное оружие, а вот тебе кое-что новенькое из нашего арсенала.
В ладонь Чета ткнулся металлический браслет с тремя короткими стволами на одной из сторон.
- Укрепи на руке, так, чтобы стволы были снизу. Эта девочка работает от резкогоподнятия ладони. Просто вытяни руку и вздёрни ладонь - будет бесшумный выстрел, метров на двадцать-тридцать.
- Если она станет вести себя странно... - Чет издал нервный смешок. - Она переставала, можно подумать. С-спасибо за эту штуку, - он попытался засунуть странное оружие в карман, запоздало понял, что не влезет, и нехотя надел на предплечье. - Надеюсь, она не пригодится. Ну... Я зову ее, да?
- Одну секунду, Чет, - Рэд придержал молодого коллегу. - Я не знаю, какова роль Ниманд в этом, но, на случай, если придётся сражаться с ней или Белькампо...тебе уже приходилось убивать некромантов?
Тот открыл рот. Тут же закрыл.
- Н-неа... - и зачем-то добавил: - Извините.
- Ничего. Помни главное: большинство из них регенерируют лучше бесов. Твоя новая игрушка специально на это рассчитана: пули, а вернее стрелки, отравлены на паралич и благословлены наиболее праведными святыми отцами. Второе, и самое неприятное, многие некроманты сразу после смерти возвращаются в виде очень опасной нежити. Однако это происходит не сразу, так что запомни: первым делом после смерти некроманта от твоей руки лиши его возможности двигаться и держись подальше.

- Хорошо, - на Чета было жалко смотреть. - Я все понял.
- Держись, агент Гранвилль. Помни отца Гервика и будь уверен в себе. Ты воин Творца, страж Его Церкви.
Молодой инквизитор несколько неуверенно, но все же кивнул.
- Я... да. Спасибо, агент Рэд. Да пребудет с вами Единый.
- Да не отнимет он от тебя свою руку, Чет. Иди с миром и позови Ниманд.
Магнус ободряюще, но чуть грустно улыбнулся Гранвиллю. В полумраке даже обезображенная страшными шрамами половина его лица выглядела не пугающе, а скорее печально. И всё же, слова рыжего инквизитора как-то распрямили Чета. Помогли ему справиться с болью в душе. Тем не менее, инквизитор Гранвилль сам не понял, как ему удалось проделать путь от машины до некромантессы на твердых ногах.
- Ниманд, - сказал он, - теперь ты иди.
- Что случилось? - заметив бледность Честера, она напряглась.
- Иди, - отрезал тот.
Мия со злостью взглянула на него и бросилась к машине. Дверца хлопнула пугающе громко.
- Ну?! - воскликнула она, наклоняясь вперед, чтобы видеть Магнуса. - Что произошло?
- Спокойней, Медемия, спокойнее, - инквизитор был невозмутим. - Извини за штамп, но для начала вопросы буду задавать я. Потом, отвечу на твои. Идёт?
Мия напряженно вздохнула.
- Я же чувствую, - тихо сказала она. - Совсем скверное дело. Спрашивайте, инквизитор, я отвечу.
- Чего вы испугались, когда бежали сюда. Медемия, это очень важно... и считайте это исповедью. Дальше меня это не пойдёт. Обещаю.
Искренность, наполнявшая слова Рэда, не могла быть поддельной. А вот была же.
Ниманд поджала губы на пару секунд.
- Я не думала, что это инквизиция. Думала, кто-нибудь другой. Не будь у вас инсигнии, я непременно убила бы вас.
- Верю, Медемия, верю. Но я не об этом. Чего вы испугались, когда убедили инквизитора Гервика позволить вам бежать из части подполковника Радцига?
- А... Если по правде, того же самого. Меня хотели убить, - призналась она совершенно будничным тоном. - Возможно, до сих пор хотят, но сейчас все немного лучше.
- Кто?
- Мой брат. Возможно, учитель - но учителя уже нет. И это не домыслы, я знаю это совершенно точно.
- Вы можете назвать мне их имена?
- Петер Шенфельд, он же Пьетро Белькампо. Он же - Изверг, - Ниманд скривилась. - Ищите его. Учителя, я думаю, вы уже не найдете. Но я скажу вам - он был известен последнее время как Мэйриг Винцени.
- Почему вы считаете, что мы не найдём вашего учителя?
Женщина хмыкнула.
- Потому что он мертв.
- Откуда вам это известно? - инквизитор продолжал оставаться невозмутимым
- Есть вещи, которые объяснить нельзя. Между учителем и учеником бывает... связь. Если она нарушается, оба чувствуют. Насколько мне известно, так бывает только у малефиков, - она пожала плечами - слишком широкими для женщины.
- Хм, мне не было известно ни о чём подобном. Итак, вы опасались убийства. А зачем им убивать вас?
Формулировка Ниманд оказалась расплывчатой:
- Я... повела себя нелояльно по отношению к учителю.
- Нелояльно? В каком смысле?
- Я его предала. Я назвала его имя перед другими. Я рассказала о том, о чем мне нельзя было рассказывать. Этого не прощают.
- Понимаю, - кивнул Рэд. - И как давно это случилось? Я имею в виду, почему вы решили бежать именно тогда, несколько недель назад?
- В тот же день, когда я и рассказала... обо всем. Вернее, в ту же ночь. Я думала, если мы с инквизитором Гервиком уедем, а Гранвилль с братом останется на базе - ничего не случится, и меня не достанут.

- То есть, ты не планировала отправиться вместе с Четом. Тебе известно, почему инквизитор Гервик сделал столь необычный выбор?
Ниманд закусила губу.
- Я... догадываюсь. Он хотел его спасти.
- Он его спас, - неожиданно жёстко сказал Рэд. - А сейчас мёртв. Убит Пьетро Белькампо. Твоим, как ты сказала, братом.
Мия закрыла глаза. Скулы неожиданно резко обозначились на худом, бледном лице.
Медленно, очень медленно она сжала кулаки.
- Он знал... - произнесла она через некоторое время. - Знал, и все равно сделал это. Я просила его уехать - но он сам уговорил полковника выписать разрешение... и полковник выписал.
Она отвернулась, но Магнус успел заметить две блестящие дорожки, пробежавшие по ее щекам.
- Полковник? Вы говорите о Радциге? Медемия, это очень важно.
Прерывистый вдох:
- Да... да, о нем. Мы попросили, он позволил уехать. О господи, - Мия вдруг испуганно взглянула в лицо инквизитору, - он ведь наверняка тоже в опасности!
- Возможно. Медемия, у меня к вам ещё два вопроса: во-первых, как долго вы ехали от части подполковника в часть майора Беатриче? И, во-вторых, на какой машине вы это сделали?
- Примерно сутки, может, чуть больше. Мы приехали двадцать третьего утром. А машина... - она взволнованно подергала себя за короткую прядь волос над виском. - Запасник. Точно, нам дали запасник.
- Запасник, значит... ясно, - пробормотал инквизитор, потирая пустую глазницу. - Медемия, - добавил он чуть погодя, - совсем забыл спросить...а в каком-таком проекте вы с Белькампо участвовали на территории Радцига?
Малефичка медленно подняла голову.
- В экспериментальном, - сообщила она, отводя глаза. - Разглашение строго запрещено, - и вдруг вскинула голову: - но если вы приедете туда и попросите разрешения осмотреть кладовую в четвертом корпусе... вы можете найти что-то, что удивит вас.
- Медемия...Мия, это очень-очень важно, - Рэд смотрел ей в глаза и очень старался быть предельно убедительным. - Мы пытаемся понять, что такое там происходит и что пошло не так. Если мы поймём это, мы найдём и убийц Гервика. Мия, помоги нам. Помоги мне.
Ниманд снова поджала губы.
- Понимаете, полковник, он.... он не виноват. Он хороший человек и всегда по-доброму к нам относился. Даже к малефикам. Я не верю, что он причастен к убийству. Кто угодно, только не он. Но те люди, что тоже принимали участие в эксперименте - могут что-то знать, поэтому вот что - я вам говорю, что эти опыты, которые ставят на нижнем этаже корпуса, нелегальны. Зная только это, вы что угодно вытянете из полковника и его окружения. Большего я говорить не хочу.
- Что ж, Медемия, спасибо и на этом, - Рэд не стал говорить, что инквизиция и так вытянет из кого угодно что угодно. Если твой... брат придёт за твоей жизнью, ты можешь рассчитывать на помощь Церкви. Если заметишь хоть что-то странное, немедленно сообщай агенту Гранвиллю. Он свяжется со мной.
- Вам не за что благодарить меня, - ровным голосом сказала Мия. - Делаю что могу. Надеюсь, вы тоже.
- У нас такая работа, - Магнус Рэд усмехнулся и кивнул. - Ты можешь идти, Медемия. Да простит Творец твои грехи.
- Когда-нибудь - простит, - пробормотала она, и выбралась из машины. Когда открывала дверь, ворот слишком свободной ей куртки съехал с одного плеча, и черная змея-татуировка будто подмигнула на прощанье Магнусу - единственным глазом.
Рэд ответил ей грустной усмешкой. Мозаика в его голове складывалась во всё более печальную картину. Он выбрался из машины и кивнул коллегам:
- Арей, ты за руль. Дитрих, как только сможешь, активируй кристалл. Мы возвращаемся к подполковнику Радцигу.

День: восемнадцатое сентября
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: С2 (Лаборатория)

После переезда "Лаборатории" (или "Лабораториума", как теперь с презрительным оттенком именовал этот проект порядком задержавшийся у малефиков Крой, в ставших редкими беседах по кристаллу), на малой базе все стало очень... тихо. Эленберг шатался целыми днями без дела, лелея мечты съездить в западный лагерь еще разок - вдруг Фиерс успел по нему соскучиться? - или в Неуштадт, где можно было бы хотя бы поразвлечься.
Радциг-Второй, как он окрестил про себя таинственную личность, исполняющую обязанности подполковника, тоже страдал ерундой, как казалось Эвлину. Практически не выходил из кабинета, оборудованного отныне наверху в четвертом корпусе, перелистывал бумаги и очень редко связывался с кем-то, вызывая к себе Йенсена.
Эвлин все ждал новостей о том, когда поймают настоящего Мике, вместе с проклятым доктором. Но эти двое, как и другие четверо, о которых лейтенант не мог вспомнить без приступа ненависти, как сквозь землю провалились.
А потом некроманты сообщили о гибели Пьетро. Эленберг, в общем-то, не удивился и даже почти не расстроился - но это был недобрый знак.
Эвлин и сам бы удивился, узнав о своей редкой чувствительности к недобрым знакам. Среди ночи, шестнадцатого сентября, в ворота части въехали три чёрных паромобиля. Бледный солдатик на воротах отдавал честь, как заведённый, а машины неторопливо располагались во дворе, ненавязчиво блокируя выезды. А потом из них стали выбираться люди в плотных чёрных комбинезонах, с оружием в руках и при священных символах. Инквизиция всегда сочетала практицизм с демонстративностью.

Эленберг, заметивший в окно эту странную – и обещающую много проблем – картину, выскочил в коридор. Толчком сапога распахнул дверь к Радцигу, махнул рукой:
- Инквизиция! Я встречу, готовься, - и выбежал наружу.
Лицо его выражало искреннее недоумение.
- Что происходит? – спросил он у первого попавшегося из незваных гостей.
Тот, рыжеволосый, огромного роста и могучего телосложения, обжёг Эленберга быстрым проницательным взглядом и коротко скомандовал:
- Взять!
Эвлин так и не понял, каким образом оказался на земле. А вот то, что ему в спину упирается колено, а в основание черепа дуло пистолета, о да, он прекрасно это понял. На запястьях его щёлкнули наручники.
- Сдурели? - холодно поинтересовался лейтенант, отчаянно пытаясь скосить глаза, дабы увидеть, что происходит. - На каком долбаном основании?..
- Приказ епископа, - отрезал один из инквизиторов. - Молчать. В машину его.
С Эвлина сняли пояс с оружием, быстро обыскали, лишив всего, что могло быть использовано для побега и с отточенной оперативностью затолкали на заднее сиденье одного из паромобилей. Один из агентов остался с ним, а остальные, во главе с Магнусом Рэдом, быстро прошли в административный корпус.
- Именем инквизиции, - приветствовал Рэд старой, ещё из Метрополии вывезенной фразой, караульного бойца, при виде нескольких вооружённых людей схватившегося за кобуру. - Смирно. Назовись.
- Младший сержант Беньямин Хайден, - тот вытянулся по струнке и отдал честь. Узкое острое лицо вмиг стало из беспокойного невозмутимым, но глаза, глаза - они сверлили инквизитора не хуже бура.
Сержанта явно... удивило появление здесь церковных агентов.
- Мы действуем в рамках благословлённого Епископом расследования, - Магнус махнул перед носом бойца небольшим листом архаичного пергамента с восковой печатью и подписью фон Гальдера. Это разрешение прибыло к нему буквально несколько часов назад, вместе с группой боевых инквизиторов (все как один - бывшие ЦОСНАЗовцы) из Неуштадта. Теперь Рэд мог действовать в куда более широких рамках.
- Властью Церкви, приказываю: никого из этого здания не выпускать до особого распоряжения инквизиции. Я ясно выразился, младший сержант? Никого.
- Так точно, - последовал короткий кивок. Хайден сделал полшага в сторону, чтобы дать инквизиторам пройти в корпус.
- Где кабинет подполковника Мике Радцига?
- Прямо по коридору, последняя дверь направо, - отчеканил боец.
- Вы слышали, - отозвался инквизитор. Пошли!
Подкованные сапоги загремели по полу.
И эхом в ответ им раздался выстрел из-за закрытых дверей. Всего один.
- Демон! - взревел Рэд и сильным ударом ноги распахнул дверь кабинета Мике Радцига.
- Демон, - повторил он куда более пустым и бесцветным тоном. - Ушёл-таки.
За столом, откинув голову назад и безвольно уронив руки, сидел Мике Радциг. Его рот был широко распахнут, а задняя стенка черепа отсутствовала, будучи размазанной по стене за ним. Револьвер, лежащий на полу рядом с ножкой стола, и явно выпавший из рук подполковника, не оставлял сомнений.
Подполковник Радциг застрелился.

День: семнадцатое сентября
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: С2 (Западный лагерь)

- Значит, так, - сообщил Фиерс, отпирая пристройку, - ни на шаг от нее, понятно?
Цербер, возлежавший на полу, поднял лишь одну голову из трех – остальные продолжали мирно посапывать. Майор устало вздохнул.
- Я знаю, ты сердишься, - сказал он, прислоняясь к косяку и поводя плечом: мол, сердись не сердись, а ничего не изменишь. – Вроде как есть за что, но у них тут в лагере, поди ты, правила. Серьезно, я хотел спросить – это где у них в правилах предусмотрено, что собаку, у которой метр двадцать в холке, после шести выпускать нельзя? Но этот жук Аластор выкрутился бы, точно тебе говорю.
Фиерс опустился на корточки и потрепал Цербера по ушам.
- Я вот сегодня с этой разбойничьей рожей поговорил… ну с тем, который Цугундер, - пес открыл все три пары глаз и внимательно уставился на хозяина. – И он меня уверил, что кого-нибудь из гномов, конечно, вполне возможно приставить к Ренн, если я не опасаюсь сам знаешь чего – но я-то как раз именно этого и опасаюсь!
Брови майора чуть сдвинулись, а скулы обозначились резче:
- И до этого… - Цербер фыркнул, оценив последовавшее определение, с его собачьей точки зрения весьма подходившее Эленбергу, - еще доберусь, помяни мое слово. А пока что – просто будь рядом с ней, ладно?
Пес поднялся на четыре лапы, с видимой неохотой, и оглушительно рявкнул в три глотки, выражая боевую готовность.

День: девятнадцатое сентября
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: С2 (Западный лагерь)

Ей было плохо.
Слаба, беззащитна, возможно, совсем одна. Она зовет – оттуда. Оттуда, где он не был давным-давно, больше, чем мог бы себе позволить, если бы не она.
Совсем как тогда, что было давно для нее и почти вчера – для него.
Он не мог не ответить, не мог не послушаться. Значит, вернуться. Значит, нарушить один приказ ради другого.
Но ведь это стоит того.
Он безмерно скучал.

- Что сделал?.. – не веря своим ушам, переспросил Фиерс.
- Сбежал, - повторила магичка, нервно закусывая нижнюю губу. – Я думала, ну, погнался за зверушкой какой-нибудь… а потом час прошел, два – и его все не было. Майор, как вы думаете – мог он совсем сбежать?
- Не мог, - отрезал Фиерс. – Знаешь что, пойдем-ка поищем его. Позовем. Он же щенок,в конце концов, так что рано или поздно…
Но ни рано, ни поздно Цербер так и не отыскался.

День: 18 сентября
Фигура: пешка F2
Ход: без хода
Официальная клетка: F2
Фактическое местоположение: F2

С точки зрения стороннего наблюдателя, склонного к романтике, пейзаж был очаровательно живописен: холмы, изрезанные глубокими морщинами оврагов, дикие растения, плотно сплетшиеся между собой в единую фантасмагорическую стену, множество шумно пенящихся горных речушек...
- Твою ж..! - выразил споткнувшийся командир общее мнение тех, кто вынужден был продираться через всю эту красоту, по щиколотки утопая в холодной грязи.
Очередной ручей остался позади, а вместе с ним скользкие мокрые камни и носовой платок Мелкого, случайно оброненный парнем ровно на середине переправы.
Отряд растянулся в цепочку - впереди на небольшом отдалении двигался Поун, расчищая ножом путь через колючие заросли. Следом шли Виренна (ей было приказано ежесекундно "прощупывать" местность на предмет враждебной магии) и унылый Мелкий с фрагментом карты и компасом. Потом шли инквизиторы. Вернее, отец Амадей неутомимо пыхтел в середине, а его малогабаритный брат, озаботившийся лишь минимальным снаряжением, курсировал вокруг. Замыкал группу Глаз в полном боевом облачении, готовый в любой момент пустить в ход снайперку.
- И зачем мне карта, если я все наизусть помню? - пожаловался техник в пространство. Ответ, однако, дало не абстрактное пространство, а конкретная колдунья:
- Коли тебя, мой смышленый, убьют, то мозги твои станут разлагающимся тленом. И даже если мы соберем их в блюдечко и понесем с собой, карту из них извлечь никак не получится, - Ренне приходилось нарочно замедляться, чтобы не вырваться вперед - грязь покорно расползалась в разные стороны, прочь от ее ног. Благодаря этому женщина умудрилась практически не испачкаться; только слегка промокла.
Неожиданно Солджэр остановился и жестом подозвал к себе остальных. Он стоял на краю оврага. Спуск был неудобный, очень крутой, а внизу в буйно разросшихся кустах виднелась какая-то темная прореха.
- Пещера! Как я и говорил! - на радостях воскликнул механик. - Вы ведь уже сомневаться начали, а?
Поун сердито шикнул на Мелкого и робко, вопросительно оглянулся на высокое начальство в лице двух слуг Церкви и одного командира. Эрик промолчал, одарив разведчика угрюмым взглядом.
- Глубоко, старо, темно, - Виренна закрыла глаза ладонями. - Дергается. Нет, лежит. Нет. Стелется. И нет пульса. Бесшумная ненависть.
На лице разведчика появилось выражение: "Не пойму, что несет эта чокнутая, но мне это точно не нравится". На всякий случай Поун вытащил из кобуры пистолет и снял его с предохранителя.
- Погоди, сын мой, погоди, - отец Амадей шагнул вперёд и задумался, принявшись копаться в бороде. Делал он это так сосредоточённо, будто пытался найти там ответы на все филосовские вопросы разом.
-Да, дрянь изрядная. Ну-ка, дочь Творцова, присмотрись ещё разик и скажи, что видишь.
-В пещеру не пущу, - добавил Вольфганг, демонстративно становясь между группой и входом. - Никого.
А "Творцова дочь" уже стояла на коленях, глубоко вдавив ладони в податливую, наполненную влагой, почву. Сомкнутые веки женщины подрагивали; было видно, как двигаются из стороны в сторону ее глазные яблоки.
- Оно старое. Иссохшееся до трухи, истершееся, пропахшее разложением. Оно черное, но серое. И красное - в коричневый. Оно злое. А еще... у него есть чувство юмора.
- Интересно, каждый ее анализ ситуации будет напоминать шаманский ритуал?.. - спросил, ни к кому не обращаясь, Мелкий.
- Оно ест свет, - продолжала вещать колдунья, запрокинув голову. С ее нечесаных волос свисали капельки воды. - И осознает себя. Ему нужна забава, желательно бесконечная.
- Оно проснулось или появилось здесь? - священник внимал не очень связным словам чародейки, как академической лекции. - Оно чует нас?
- Меня. По сходству. Вас - плохо, но слышит через землю, - Ренна застыла, сдвинула брови. - Всегда существовало в этом месте. Думает так. Забыло, куда спрятало свою раннюю память.
- Угу. Ладно, дочь моя, отдохни, спасибо тебе, - ответил отец Амадей. - И давайте-ка, отойдите все шагов на десять. Тебя, братец, тоже касается.
Вольфганг бросил на него хмурый взгляд и спросил, как сплюнул:
- Книга?
Гигантский инквизитор только кивнул, и его младший брат немедленно подчинился, что на него было, насколько остальные могли судить, совершенно не похоже.
Эрик и Поун взяли магессу под руки и подняли с колен. Пока они уводили ее от края оврага, она тянула шею, оглядываясь на черный зев пещеры. Техник плелся сзади и с возрастающей тревогой посматривал то на инквизиторов, то на кажущуюся сбитой с толку Виру.

- Ох, сильно недоговаривают, командир, наши гости, - прошептал разведчик Глазу.
- Тоже мне, заговорщик. Шепчет он, - раздраженно буркнул Эрик, отворачиваясь. От комментариев по поводу действий братьев он воздержался.
- Это так, Солджер, - Вольфганг, как и всегда, возник рядом внезапно и бесшумно. - Мы не говорим вам всего. Причины есть. Если кто-то хочет знать больше, может прямо обратиться к брату. Он расскажет то, что сочтёт нужным.
Тем временем, отец Амадей творил странное. Он извлёк из -под своей рясы большую кожанную планшетку, должно быть, до того крепкоп ристёгнутую к телу. Щёлкнули замки, и на свет Творцов появилась небольшая, полторы ладони в ширину и лишь немногим больше в длину книжица с чёрным переплётом.
Ровно в этот момент Вира с хрипом вдохнула воздух и дикими вытаращенными глазами посмотрела на книгу. Ноздри колдуньи затрепетали, рот приоткрылся.
- Какая ты, - произнесла женщина со странными нотками в голосе: смесью первобытного страха и глубочайшего восхищения.
- Ко-ко... командир! - взвизгнул Мелкий. - У нашей магички зрачки расширились аж до самой радужки - это нормально!?
- Чистейшее зло. Скованное, запертое, стиснутое, - Ренна растягивала, смаковала каждое слово, не отводя нездорового, какого-то чумного взгляда от безобидной с виду книжки.
- Господа инквизиторы? Что это значит? - нервно спросил Эрик, ударив по руке вновь потянувшегося к оружию Поуна.
- Это значит, - невозмутимо сообщил Вольфганг, - что вы присутствуете при проявлении одного из секретов Церкви категории Икс. Категория подразумевает растворение всех, узнавших, кроме тех, кому можно. Не беспокойтесь, брат не даст мне вас уничтожить.
Отец Амадей, же был полностью сосредоточен. Он стоял, закрыв глаза и напрягшись так, что свободная ряса только что не трещала по швам под напорам извивающихся мышц.
Книгу он держал между собой и чёрным провалом пещеры, как щит или зеркало.
- Щупальца!.. - ткнув трясущимся пальцем по направлению к отцу Амадею, Ренна шарахнулась в сторону от оврага, споткнулась и упала в грязь. - Щупы сочатся во чрево разлома и изучают, жгут, пробуют хозяина пещеры. Хозяин ответствует.
- Чего-о-о? - не понял Солджэр.
- Знакомятся эти твари, короче, - мрачно пояснил Глаз. - По-своему.
- Твари общаются мирно? - вдруг спросил Вольфганг.
- Как два матерых зверя. Оценивают, - колдунья совершенно не замечала суетящегося рядом Мелкого и его попыток помочь ей встать. - Живущий-в-Книге находится на чужой территории. Хозяин пещеры сердится.
Амадей застонал и набычился, нагнулся вперёд, будто удерживая гигантское давление. Его руки, так и не выпустившие книгу, согнулись в локтях, потом снова распрямились. Сапоги его всё глубже уходили в мягкую землю.
Обычно отличающийся здоровым цветом лица разведчик позеленел.
- Не дрейфь, солдат, - хлопнул юношу по спине Глаз со всей бодростью, на какую был сейчас способен. Ему было неспокойно - тоже. Но бояться он, будучи командиром, права не имел. На том и держался.
Виренна сидела, подтянув колени к груди и впившись зубами в фалангу своего указательного пальца, а Мелкий просто стоял неподалеку, уже не пытаясь что-либо предпринять.
Вольфганг был ещё более напряжён, чем обычно. Маленький инквизитор явно разрывался между наблюдением за отрядом и порывом бросится к брату на помощь. Долг держал крепко, чувства звали громко...
Отец Амадей вдруг выпрямился и сделал шаг вперёд.
- Именем Творца, благословляющего и хранящего детей своих, - басовитый рёв только что не качнул склон. - А иди, тварь, в...
Дальше добродушный священник назвал такой заковыристый адрес, что даже железный Вольфганг аж вздрогнул.
Тем не менее, странный экзорцизм подействовал - книга в его урках перестала подрагивать и источать холод.
- Все закончилось, да? - подал голос техник. И без того некрупный паренек словно бы уменьшился в размерах и сходу стал моложе лет на пять - первая секретная миссия стала для него серьезным испытанием.
Отяжелевшие облака сердито сплевывали вниз водяную пыль...
- Всё только начинается, - вздохнул отец Амадей, убирая страшную книгу обратно в планшетку. - Ставим лагерь, ребятки. До завтра точно тут придётся задержаться.

с Оррофином)

День: двадцать девятое сентября
Фигура: без фигуры
Ход: нет
Официальная клетка: g8 (Нейлара)
Фактическое местоположение: нет

Небо, лимонно-леденцовое, было исчерчено лиловыми полосами облаков. Леса на востоке мерцали рассветным туманом, клубящимся у вершин и постепенно тающим под лучами просыпающегося солнца, щедро рассыпающего свет.
Город молчал, опутанный сетью последних часов дремоты. Лишь кое где вскрикивали птицы, и сонно ворочалась Ки-раль, набегая волнами на каменные набережные Нейлары.
Свежий ветер касался обнаженной кожи, раскидывал по телу россыпь мурашек. Каменные плиты под ногами еще хранили ночную прохладу.

– Пойдем – к звездам, к луне? – пальцы тонут в чужой ладони, и от этого почему-то хочется смеяться, словно ты – маленькая девочка. Ночь подкрадывается к своему излому, и небо – бархатное, сине-фиолетовое, манит к себе, зовет – пробежать по длинному языку балкона, раскинуть руки и упасть в ласковые объятия.

Айа Ла закрыла глаза. Тонкие запястья обвивали лазурно-голубые ленты - легче воздуха, тоньше паутины. Ткань струилась по ветру, мягко трогавшему медные завитки у висков.
К Небу и Ветру выходили только так - обнаженными, честными, чистыми.
По-другому нельзя, иначе опрокинутая синяя чаша небес, полная вдохов и выдохов, оттолкнет, уронит на землю, растерев кости в крошево и растворив кровь в осенних ручьях, чья вода - холодна до ломоты опущенных в неё ладоней.
Лиа сделала шаг вперед, и руки взлетели ломкими штрихами птичьих крыльев.

С ладони срывается нейа с золотым оперением, звонко щебечет и исчезает в небе, сверкнув напоследок крохотной искрой. Айа Ла смеется:
- К самому солнцу!
Кейке улыбается, и в его глазах Крыло Луны видит свое отражение.

Ветер обвивался вокруг тела, и словно бы не ладони воздуха, а ладони – Кейке, Крыла, Неба Айа Ла, ложились на плечи и щекотали ключицы.
Ветер ждал. Небо ждало.
Медноволосая лиа сделала еще шаг вперед – невесомый, как голубиное перо. Неподвижны губы и закрыты глаза, но сейчас не нужны слова. Слова снесет ветер, растреплет, как шаловливый пес – подушку, разнесет по всему небу клочками.

Под пальцами тихо дрожат струны – звук падающего дождя, птичьих песен, солнечного света. Айа Ла не любит играть на ченге при других – только для Кейке, который всегда слушает, прикрыв глаза, и на губах – тихая улыбка, и такая же улыбка – у его Крыла, словно два совсем непохожих отражения сидят в маленькой комнате, а между ними вьется неторопливой рекой музыка.

Воздух подхватил тонкое тело, и ленты раскрылись лазурными крыльями, затрепетали, поймав течение ветра, поднимая все выше и выше… Или это только кажется, и под ногами не гулкая пустота, а причудливая мозаика оттесанных камней?
Это не важно. Руки – крылья, тело – натянутая струна, на которой сыграют солнце и ветер, а в волосах путаются нити облаков.
Это почти - как летать, но сейчас Айа Ла не летит. Она танцует и наматывает на пальцы золото нитей солнца, силу ветра, свободу облаков… Словно пряжу, лиа собирает все, что дарит небо. Собирает, свивая в покров, невидимый и невесомый, и лазурь лент бьется за спиной и вокруг, и словно бы тонких полос все больше, словно небо завязывает все новые и новые узелки на хрупких, птичьих запястьях медноволосого Крыла.

Она просыпается в беспокойстве – дурной сон. Луна покачивается тускло-золотой бляхой на небе и заглядывает в окно – «Что же ты не спишь? Дурная»
Ей снилось грозовое небо и вихрь белых перьев, и чей-то крик, и приближающаяся земля. И ладони странно и пугающе прохладные, но плечо спящего рядом лиа – теплое, как свет весеннего солнца, как пуховое одеяло, как касания неба.
И гроза, отпечатавшаяся на обратной стороне век, тает горячим воском, а когда Айа Ла вновь засыпает, крепко прижавшись к Крылу Солнца, и вовсе исчезает.

И ветряная, солнечная, вольная и непокорная пряжа уже тянется следом, и уже рвется из ладоней, словно норовистый нейа. Вырваться, рассыпаться по небу, вновь стать частью перевернутого купола, гулкого и прозрачного.
- Хэй-ха! – крик взметается птицей вверх, и Айа Ла крепче сжимает пальцы – не убежать, не спрятаться, и пряжа, которой не может быть, уже мерцает и переливается, и этот видно даже с закрытыми глазами, потому что можно не видеть – но чувствовать!
И две шэа – крохотная искра, у которой даже нет имени, и лазурь Крыла Луна, ликующе вспыхивают, как одна, когда Небо и Ветер смиряются с непокорной дочерью и её неродившимся дитя, когда отдают, опускают в ладони и свободу, и свет, и силу, и стремительность, и бесстрашие…
Айа Ла смеется и раскидывает руки в стороны – шире, выше…

- Я люблю тебя…

Лети, ветер, лети, свет, лети… К Кейке, чтобы обернуться вокруг него удачей и силой, чтобы золотом сияла чешуя Кхая, чтобы ветер наполнял силой крылья нейа, чтобы вливался в тела всадников, одаряя шэа бесстрашием, чтобы сияло над войском Эриан солнце, чтобы не оставило своих детей Небо…
И камни мягко стелются под босыми ногами.
И словно бы не было дикой пляски в небесах и трепещущих нитей в руках.
Айа Ла открывает глаза, в которых отражается синева и лазурь, индиго и аквамарин. Ладони – пусты, но волосы встрепаны, слиплись и кажется, что кто-то надел на Крыло Луны венок из кленовых, огненно-рыжих, листьев. И сердце колотится потревоженным колоколом, но в шэа – только тепло. Только знание – теперь все будет хорошо.
Под ногами, внизу – просыпается город. Лиа стоит на крохотном балкончике, открытом и продуваемом всеми ветрами – подняться только по лестнице, где ступени – узкие и ненадежные. Но можно ли остановиться ветер? Можно ли остановить полет? Можно ли сказать нет, если шэа знает – так надо.
Лети, надежда. Надежда, сплетенная из света и ветра, неба и солнца. Обернись плащом вокруг плеч, успокой и шепни беззвучно, что любят и ждут.

Вкус земляники и немного – молока. А еще – мяты и лимона. Кажется, что каждый раз у поцелуя – другой вкус, но Айа Ла знает – это просто вкус неба. Всегда – разное.

Лиа раскрыла руки, и с запястий сорвались ленты, потекли по воздуху – вдаль, на юг. Лазурь, впитавшая в себя прохладу неба, невесомая, сотканная Крылом Луны в три рассвета, и отпущенная на свободу – на четвертый.
- Лети, - шепнула медноволосая и обхватила себя руками за плечи; солнце поднялось на две ладони над горизонтом, но ветер – прохладный всегда, если ты поднимаешься высоко.
Успокоилось сердце, став вновь биться ровно, и безумный танец оставил после себя лишь знание – вернется. Не завтра и не через два дня, но вернется, Крыло и Небо, весь мир и та часть шэа, без которой все вокруг – на каплю тускней.
- Возвращайся, - беззвучно проговорила Айа Ла. И улыбнулась, - я жду.

(только помогал)

Дата: Семнадцатое сентября, двадцать второе сентября
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: граница D4 и E4, граница E2 и D2

Кино ушел еще до рассвета, когда сентябрьское ночное небо, окрапленное звездами, только начало тускнеть на востоке.
Ушел, только когда набрал воды из колодца, задал корма нейа... Животным - так называли их Гаэльнар. За две недели Шатти нахватался слов чужого языка, стал что-то понимать, хотя и был для пожилой четы - немым. Эти четырнадцать дней лиа помогал Ольгерду и Лидии по хозяйству, не разу не выйдя за пределы фермы... вернее - не разу не появившись ни у дороги, ни там, где его могли заметить другие фермеры. Зато - помогал рубить дрова, ходил на рыбалку, ухаживал за скотиной. И молчал.
Старики привязались к странному парню, научившись не замечать ни его чуждости, ни зарастающих - "как на собаке", фыркала Лидия - ран, ни того, что бродяга был... был с вражеских земель.
А теперь Кино уходил. Оружия у него не было, одежда - чужая, сидела косо, а отросшие волосы, никак не поддающиеся попыткам Лидии расчесать их, торчали в стороны.
Немой, безоружный бродяга.
Так бы подумали в Шэн-лие.
Так не подумают в... ЭКК.
Полукровка покатал на языке странное слово. Кор-пус. Экс... эксеп...
Чужие звуки казались цоканием насекомых. За границами фермы был чужой и незнакомый мир, и Шатти уходил туда сам, не зная про него ничего, кроме того, что успел услышать - и понять, у Гаэльнар. И того, что слышал еще дома.
Шатти тихо перемахнул через плетняк, оглянулся - маленький дом, тихий и темный, еще спал. Кино уходил, как преступник, не попрощавшись, но... Он не мог. Пришлось бы объяснять, уклоняться от попыток удержать - а ведь пытались бы, добрые старики, потерявшие детей и привязавшиеся к найденышу-бродяге.
- Я вернусь, - шепотом пообещал лиа - хрипло, сдавленно. Отвык говорить за две недели.
А где-то к югу лежал город пришельцев. Его Кино обходил дальними звериными тропами, лесами, пытаясь держаться как можно дальше от любых, даже мелких, поселений и форпостов. Понимал – если попадется, то ему не жить.
А что дальше? Лиа об этом не думал, потому что когда останавливался на мгновение, то сразу наваливалась горькая тоска, скребущая шэа. Возвращаться – некуда. Идти вперед – только в неизвестность, от которой почти наверняка можно ждать смерти. Вспоминать… Кино пытался не вспоминать, а просто шел дальше.

Не поймали – лишь чудом. Чудом, которое, как и положено, закончился, когда лиа выбрался из еще не успевших стать вспаханным полем степей, к степям – пересеченным линиями дорог.
Тогда-то Шатти и опустился устало на землю, тупо глядя вперед, где лежал, еще невидимый, город. Наверное. Где – возможно! – можно было найти…
Лиа откинулся на траву. Вокруг никого не было, он это знал точно, и мог себе позволить вот так упасть, глядя в раскрывающееся над головой небо. Он пришел – к тупику. К тупику, который создал сам, погнавшись за ускользающей в неизвестность синевой, оставив за спиной собственное предательство, которого он, Шатти знал точно! – не мог совершить.
Но совершил. И сбежал, даже не попытавшись хоть что-то исправить… Да и мог бы?
Лиа поднялся на ноги, прикрыл на мгновение глаза… И пошел дальше. В неизвестность. К синеве, невидимому маяку, который не найти и не нагнать.

Дата: двадцать второе сентября
Фигура: конь G8
Ход: в рамках хода e3Ng4
Официальная клетка: G4
Фактическое местоположение: F6


Приказ прислали на рассвете. До этого - были долгие дни молчания и неизвестности, когда отряд не понимал, ни что им предстоит, ни куда направят. Ходили слухи, болтали всякое, но никто толком ничего не знал.
Вестник на взмыленном анйар передал запечатанный пакет, а на все расспросы отвечал - "ничего не знаю, велено передать".
Тейна быстро вскрыла письмо, пробежала глазами строчки... тихо выругалась под нос и кивнула вестнику - мол, приказ понят, не извольте беспокоиться. Всадница выглядела не слишком веселой, и, когда посланец отбыл, послала за Фадде и Куртом. А крутившимся рядом и изнывающим от любопытства всадникам командир отвечала просто: "Собирайтесь".
- Ну, и куда нас направили с попутным ветром? - вместо приветствия осведомился Крылатый, едва приблизившись к Тейне.
- В Озерный край, - лиа же в ответ протянула Курту письмо, где темно-зеленым по бежевому было написано, что, да - отряду следовало отправится в сторону озео Кошши и Тайе для патруля границ. - Войска выдвигаются вперед. Ну, а мы... Совсем вперед.
Эрианец пробежал взглядом по приказу. Густые темные брови хмуро сошлись у переносицы. Курт недовольно подвигал носом из стороны в сторону.
- Ну что ж. Впрочем логично, - сдержанно отозвался он наконец и, снова уставившись в лист, о чем-то крепко задумался, периодически покусывая нижнюю губу.
- Соберемся в пару часом и отправимся. Чего уж время терять, - Дайо качнулась с пятки на носок, взъерошила волосы на затылке, - хотя срочности в приказе и нет, но...
Курт глянул на стоящую перед ним женщину, словно не до конца понимая, о чем она говорит. Потом резко тряхнул головой, очухиваясь.
- Да... просто я думаю по поводу состава своего отряда, - лиа потер подбородок, порядком заросший за последний месяц.
- А. - коротко кивнул Дайо, - даже в уменьшенном составе вы нам нужны. Или - мы вам, это уж как смотреть.
Она покосилась - быстро, едва заметно, в сторону одной из палаток, перевела взгляд на Курта:
- Ни Кайро, ни твоя девочка сейчас не бойцы.
- Да это-то понятно, - отмахнулся командир фино, - вопрос в том, оставлять ли их тут, в ближайшем населенном пункте, или отсылать в тыл. И как еще они это решение воспримут. Меня бы задело, окажись я списанным со счетов.
- Даже будь ты в их состоянии? - вскинула светлые брови женщина, - впрочем, стоит поговорить с ними. Я думаю.
- Тола не полетит с нами без вариантов. Тут даже разговаривать не о чем...
- Я не о том. А о - где их оставлять.
- В принципе... в принципе - они не дети. И вполне способны принять такое решение самостоятельно, коль скоро мы их демобилизируем и они выходят из под нашего командования. Нет?

Дайо повела плечами.
- Ты прав.
Она прищелкнула пальцами, переводя тему:
- Сколько вам нужно времени, чтобы собраться?
- У нас всех вещей-то... - начал было Курт, но, обернувшись в сторону своего лагеря, осекся. - Впрочем, мне иногда кажется, что эти барышни способны одну рубашку складывать в течение получаса.
Тут крылатый улыбнулся:
- Но в итоге им потребуется ровно столько времени, сколько я для этого отведу. Во сколько назначим вылет?
- Я бы разделила вылет на два раза. Один - через пару часов, второй - вечером, ближе к ночи, когда вы сможете лететь. Идет?
- Вполне. Спорю, мои девчонки будут визжать от восторга, - хмыкнул собеседник Дайо.
- Их бы энтузиазм, да мне... - буркнула Тейна.
- А ты с ними пообщайся поплотнее. Особенно с Илаей. Вот уж у кого... энтузиазм в заднице играет. На редкость заразительно.
Лиа только рукой махнула, мол - успею еще.
- Готовьтесь через два часа от заката вылетать. Я отправлюсь с первой групой... мало ли, что там будет, на Озерах.
- Есть, командир! - шутливо козырнул ей Курт, отчего-то пребывавший теперь в самом благом расположении духа.
- А каб... копытами щелкнуть? - деланно возмутилась Тейна.
- Извините, выше-ство, конструкция лап не предусматривает подобных извращений, - в тон ей ответил Крылатый.
Дайо всплеснула руками.
- Как же так. Весьма значительное упущение, уверяю вас!
- По всем вопросам обращайтесь к Средоточию.
Тейна вскинула брови, потом шутливо припала на одно колено и вскинула руки к небу:
- О, Средоточие, скажи, почему же ты так несправедливо и не даешь мне насладиться щелканьем копыт одного отдельно взятого эй-раана...?
- Да будет тебе, все... пошутили и хватит, - Курт нахмурился: вид женщины, преклонившей колено, пусть даже и шутки ради, сильно его напрягал.
Дайо вскочила на ноги, шутливо поклонилась и рассмеялась.
- Хорошо, хорошо. Можно просто козырять. Идет?
- Договорились... - было видно, как моментально переменилось настроение лиа. Только что бесшабашный и веселый, он разом подобрался, посерьезнел. Глаза теперь смотрели со ставшим уже привычным жестким прищуром. - Извини, я переборщил.
Тейна повела рукой.
- Все в порядке, - хотя было заметно, что переменчивости такой лиа не ожидала.
- С тобой легко общаться, - кивнул Курт. И хотя фраза эта, скорее всего, была призвана отметить его благодарность за понимание, но прозвучали слова так, как если бы вслед за ними следовало: "не то что с... "
Тейна улыбнулась, откозыряла - с шутливой улыбкой, в ответ.
- Не хмурьтесь, эй-раан. Ладно, - она повела головой в сторону палаток, - мне пора своих оболтусов готовить к отлету. Разленились они, чувствую.

День: двадцать седьмое сентября (утро)
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: A6 (Чареи)

Лезвие клинка поймало лучи рассветного солнца - по голубовато-серой стали побежали искры, свернулись на острие. Качнулась темно-синяя кисточка на кончике рукояти.
Аалай мягко переступил босыми ногами по мокрому песку - было время отлива, и ушедшее море обнажило сероватую полосу литорали, исчерченную следам далекой воды, темными пятнами раковин, пучками водорослей.
Стоявший напротив лиа по удобней перехватил изогнутый и длинный меч с простой рукоятью; опущенное - пока - лезвие отражало песок под ногами, переливаясь из серости с каплей голубизны в тусклое золото.
- Я видел, как ты вчера выполнял "Южный ветер", - Ланне сделал пару плавных шагов вперед, будто бы едва-едва наступая на песок - следы остались легкие и почти незаметные.
Ликке кивнул; свистнула, рассекая прохладу утреннего воздуха, отточенная сталь.
- У меня плохо выходит, знаю, - высокий следопыт убрал волосы назад, перевязал косы плотным шнуром, и открытое лицо - скуластое, загорелое - было сосредоточенным и спокойным.
- У меня тоже, - хмыкнул Аалай, дернул головой, отбрасывая с глаз волосы - лезли, настырные, в глаза. Подравнять бы, да времени все нет.
- Лучше, чем у меня, - в движениях Ликке была резкость - но та резкость, переходящая в уверенность и стремительность опытного удара.
- "Южный ветер" ближе моей школе, - фыркнул командир "Орхи", - но ты ведь знаешь, его никогда не выполняют одинаково. И даже начинают всегда - по-разному.
Лиа стояли на длинной и широкой сейчас песчаной полосе, окруженной нагромождениями серовато-зеленых прибрежных камней. В десяти минутах ходьбы виднелись рыбацкие хижины; до дома следопытов было идти едва ли больше пятнадцати.
- Он слишком... легкий, Аалай, - в руках высокого следопыта широкий и изогнутый меч казался почти невесомым - рассекая воздух, лезвие мгновенно останавливалось, меняло положение - и рубило невидимого противника дальше.
- Легкий? - Ланне стоял на месте, наблюдая за чужой разминкой.
- Легкий и быстрый. "Ветер" выполняют по-разному, но ты можешь представить себе его - в школе Тигриной лапы?
Аалай в задумчивости прикусил нижнюю губу; прямой и тонкий меч в опущенной руке едва-едва не касался песка.
- Могу, - наконец проговорил хрупкий лиа, - только это будет очень злой "Южный ветер".
- Злой, - хмыкнул Ликке. Потом в задумчивости склонил голову на бок, - я попробую еще раз. Посмотришь?
- Отчего же и нет. Для того сюда и пришли, - опустившись на песок, Ланне вытянул босые ноги и опустил цзянь плоскостью на колени.
Высокий лиа прошелся туда-сюда, словно выбирал для себя какой-то определенный участок берега; Аалай что-то намурлыкивал себе под нос, не сводя, впрочем, внимательного взгляда с прохаживающегося Ликке.
Тот, на конец, замер. Вскинул руку с мечом в сторону, а потом резко прыгнул в другую сторону, развернулся, рассек воздух несколькими резкими движениям... И уже не останавливался, словно и в правду стал ветром - но ветром колким и резким, бросающим в лицо пыль, выдирающим солнечным днем бумажные зонтик из рук симпатичных горожанок... или опрокидывающий врага - смотря, как повернуться к ветру.
Эта связка... вернее, сложная паутина связок, действительно всегда выполнялась по-разному, и Ликке был прав, говоря о том, что его школе - Тигриной лапе, школе порывистых и сильных ударов, школе, последователи которой умели бить не только клинком, но и собственными ладонями, она не совсем подходила.
Аалаю - с его школой Горячего песка, с её прыжками, поворотами и походкой, когда воин словно бы шел почти на цыпочках, проще было связать во единое все движения "Южного ветра", заплясать, подобно порывам воздуха, закружиться, перекатываясь и вскакивая, то вскидывая клинок, то уводя его почти к самой земле...

(пост - Дарки. Я так... помогаю выложить)

- Стой! - Ланне быстро поднялся на ноги. Следопыт замер, опустил меч и вопросительно посмотрел на командира:
- Паршиво?
- Прекрати, - Аалай глянул на Ликке снизу вверх, - ты куда как лучше меня на клинках.
Маленький лиа в задумчивости сощурился.
- Просто... Знаешь, ты этот ветер... пытаешься ты взять чужой ветер, вот что!
- В смысле... - темноволосый воин отступил на несколько шагов назад, - чужие движения?
- Чужое ощущение! - солнце вновь сверкнуло на узком лезвии, - давай - со мной?
Песок под ногами уже успел слегка подсохнуть и теперь похрустывал в такт быстрым шагам. Зазвенела сталь - словно кто-то невидимый отбивал ритм причудливыми кастаньетами, и ритм этот становился все быстрый и быстрей, подобно тому, как кружатся вихри ветра на улицах Чареи, поднимая листья и пыль и вовлекая их в причудливую пляску.
- Просто... пусть будет... тигр-ный ветер? - успел выдохнуть Аалай. А потом - уже едва успел отскочить назад, потому что...
... потому что тигриный ветер - легкость и ярость, сила и стремительность, порывистость взмаха когтистой лапы, неуловимость дыхания ветра - наконец обвился вокруг Ликке, и высокий лиа оказался неуловимо быстрым, и удары - словно огромная кошка машет лапой и уследить сложно, почти невозм...
Аалай и клинок разлетелись в разные стороны. Следопыт прокатился по песку, быстро вскочил на ноги. Ликке же - замер на полушаге. Опустил меч. Синие глаза высокого лиа сияли.
Ланне ухмыльнулся в ответ.
- Ты быстрый
- Ты тоже быстрый.
- Но легкий.
Аалай пожал плечами - такое он слышал не в первый раз. Подобрав цзянь, командир "Орхи" помотал головой, вытряхивая из волос песок.
- К слову... Почему именно Тигриная лапа? А Копьё? Зеленый шип? Серый сокол тот же.
- Я думал об этом, - теперь уже пришла пора Ликке опуститься на песок, откинуться на спину, - но для Копья мне не хватает силы. А Шип... даже не знаю.
- Подлости? - вскинул тонкие брови Аалай.
- Да. Её самой. Там такие каноны... Пробовал я; похоже на Тигров, но только по-началу.
Ланне, тем временем, отложив меч, легко встал на руки, прошелся вокруг лежащего на песке лиа, болтая в воздухе загорелыми пятками.
- И так я тоже не смогу, - безо всякой зависти проследил за "кругом почета" Ликке.
- Эй-раан Керрен, вы на себя наговариваете.
- Я дорожу своей шеей, эй-раан Ланне, - в тон командиру отозвался следопыт.
- А я - нет? Вставай. У меня "Солнечная змея" не выходит, - Аалай опустился с рук - на песок, выпрямился, подхватил цзянь.
- Ты очень спешишь. А вот в нем как раз таки торопиться и не надо, - Керрен поднялся следом. - Это связка школы Белой кобры. "Спокойствие. Тишина. Удар". Их слова. Тут нужно...
Ликке нахмурился, свел брови к переносице... А потом плавно ушел в сторону - будто неторопливая змея переползла с одного камня на другой, греясь на солнце. И во всех движениях читалась попытка следовать канонам чужой школы - который учит выжидать, таиться - и лишь потом нападать.
Школ обращения с оружием в Шэн-лие было много. Одни забывались, другие сливались, порождая на свет новые каноны и течения боя. Но почти все, за исключением Каменного следа и Скользкой травы, несли в себе еще и своеобразное понимание мира вокруг - через клинок, через бой, через собственные умения... И не было похожих школ - лиа старались искать многогранность, какая есть в мире, и в том, как сражаться.
- Вряд ли у меня получится... - Аалай отшатнулся от стремительного, неожиданного удара, - рьяроу!* Ликке!
- А ты попробуй... - хмыкнул следопыт.


* - непереводимое морское ругательство

День: двадцать первое сентября
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: A6 (Чареи)

Как-то странно, волею Средоточия, должно быть, вышло так, что Лассе Редварт, он же Рыжий, он же Лис, принятый капитаном Таль в команду после череды воистину странный и причудливых приключений, выпавших на его долю, - так вот, этот самый Лис, несмотря на то, что с Кристофом Черным состоял в экипаже одного и того же корабля, встретиться с ним почему-то смог только на третью неделю своего пребывания в Чареи в новом качестве. Виной тому отчасти был Аалай и его следопыты, умудрявшиеся занимать почти все свободное время Лиса, отчасти - чудное заведение в одном из кварталов Чареи, где всегда рады были видеть мужчин (и не только, как заботливо подсказали ему чуть позже), отчасти - чайная, что успела ему полюбиться... Лис не скучал, совсем не скучал, когда и если вдруг оставался без работы - а Сейней Таль и не думала его щадить всякий раз как требовался кто-нибудь ловкий, сильный и высокого роста.
Поэтому, вернувшись однажды вечером на корабль, рыжий изрядно удивился, а потом вовсе даже и обрадовался тому, что узрел вдруг на носу "Наамея" мага Кристофа Черного, старого, но - увы! - недолгого своего знакомца.
- Э-эй, - окликнул Лис, опершись лопатками на мачту позади Кристофа, - мастер Кристоф, вас ли вижу я?
Маг, до того, меланхолично попыхивающий трубкой и наблюдающий, как солнце золотит морские воды, чуть вздрогнул, а потом неторопливо обернулся.
- Здравствуй, друг мой, - сказал он, дружелюбно, но чуть снисходительно глядя на Лассе единственным глазом. - Рад, что ты вернулся к нам.
- Правда, что ли? - несколько удивленно откликнулся он. - Этому и я рад, а, - Лис хохотнул. - Вернулся-то я давно, а вот отрапортоваться как-то возможности не было. Чего это у тебя?
Он совершенно не деликатно указал пальцем на глазную повязку Черного.
- Памятка о Ясном, - фыркнул Крис, уже привычно прикладывая ладонь к глазу.
Маг облокотился на фальшборт и приглашающе похлопал ладонью рядом с собой.
Лис кивнул и занял место рядом с ним.
- А я слышал, - сказал он. - Не все, конечно, а частично. Но мне хватило, - рыжий поморщился. - Понимаю, одно дело слышать, а другое - участие принимать... а, ладно, что я. Хорошо хоть, ты живой.
- Хорошо, - согласился Чёрный. - И Таль живая, и Ирари, и Аалай.
На последнем имени маг несколько запнулся и немедленно забил смущение глубокой затяжкой.
- Вот-вот, - не заметив этого, закивал Лис, - с чем мне повезло, так это что Аалай остался! А то бы мне весело пришлось в разгромленном Ясном, с цветком-то на шее...
Фейра, переброшенный через его плечо, шевельнул глубоко-фиолетовыми лепестками, будто почувствовав, что речь о нем.
- Ты-то как туда попал? Вы же с твоей темпераментной подругой плыли в другую сторону, нет?
Рыжий поперхнулся - неизвестно, от чего больше, от "подруги" или от "темпераментной". На его памяти столь обходительно и учтиво Мари за ее манеры никто не называл.
- Плыли-то да... Но вот попали мы с нею, собственно, ни много ни мало в шторм, - мужчина поморщился. - А потом, через скалы - в Черные земли.
- Серьёзно! - оценил Кристоф. - Когда ветер оттуда дует, даже меня и местных Шепчущих мороз по коже дерёт. И как же вы там?
- Да отвратно, - с чувством выпалил Лис. - Чуть к Средоточию не отправились. Но чудом все-таки вышли... и сразу же нарвались на военный отряд техномагов.
- И как же шестерёночники вас выпустили-то? Они же нашего ортодоксального брата сильно не любят, - Чёрный ничем этого не показал, но подозрения в его душе колыхнулись самые неприятные.
- Да ты и представить не можешь, как нам повезло. Среди них командир мой бывший оказался. Вообще... по секрету скажу, не случайно мы к нему вышли. Нас собака его нашла и привела. Такая собака, ты не поверишь!.. Ну да это для другой истории, в другой, значится, раз. Короче... совсем коротко... Мари первой сбежала, черт ее разберет куда, и карту их с собой прихватила военную, а я ушел попозже, когда там совсем дела не заладились. Не разбирая, можно сказать, дороги!.. И чуть в Ясный не пришел. О как.
- Вот значит, как. Ну, ладно, Творец ещё не те шутки иногда шутит. А что за отряд-то?

- Разведка, - вздохнул Лис с какой-то нехорошей, черной ностальгией. - Ну как обычно. То есть... я сам же разведчик бывший. В общем, и это все тоже черт разберет - удрал я и слава Средоточию.
- Ты подробней, подробней рассказывай. Нам в рейд скоро, может столкнёмся. Полезно знать о том, кто там у них есть.
- Да я уже и Таль, и Советнику тыщу раз все это выложил, - рыжий возвел глаза к темному небу. - Там ребята, совсем юнцы еще, но вооружены знатно - просто так против них наши не выстоят. Только дело вот какое - их уже отозвали с того места, при мне это было. Хотел я у командира выспросить, как вообще с войсками у ЭКК обстоит - но он даже мне ничего не сказал. У-умный!
- Осторожный, - кивнул Чёрный. - Что ж, тем лучше. С достойным врагом и воевать приятней. Скажи, Лассе, сам-то чем во флоте заниматься будешь?
Тот весело пожал плечами.
- Матросы-то всегда нужны, чего же. Кто ж от пары лишних рук откажется, - он щелкнул пальцами на обеих руках, демонстрируя возможности упомянутых рук. - Чем дозволят, куда пошлют... мне лишь бы в мо-оре.
- Прекрасно понимаю! - Кристоф сочно, вкусно расхохотался. - Хорошее это дело, Лассе, в море ходить, согласен с тобой. Впрочем, ты, я думаю, можешь ещё кое-как пригодиться. Наши сейчас головы ломают, как бы защитить корабли от орудий шестерёночных. Я со своей стороны подсказал кое-что, но я же северянин! Может, ты чего тоже подскажешь?
- О-о, - закивал тот, - еще как подскажу. Я-то в морских делах, конечно... - Лис постучал кулаком по деревянному бортику, и тот отозвался сухо и звонко. - Нашему оружию против их оружия - никак. Нашим кораблям против их кораблей - вообще никак. Не доводить бы дело до схватки на воде, а?.. Мы с Таль прикидывали, что лучше с воздуха их корабли... вот только и в воздухе у них преимуществ полно.
Тут глаза рыжего - темная зелень - сверкнули недобро.
- Только и у нас кое-что есть, не лыком шиты. Магия Шэн-лие. И черта с два они устоят.
- Медленная и слишком простая, - поморщился Крис. - Шепчущие, они не могут сделать ничего не естественного. Впрочем, защитить от магов, которые шестерёночникам нынче зады лижут, это да, это они могут. У меня на другое расчет. Вдруг, среди лиа окажется достаточно одарённых, чтобы их хоть чему-то научить? Вот сюрприз будет...
Чёрный даже сладострастно зажмурился, вновь обретя схожесть с объевшимся ворованной сметаны котом.
- Лиа - учить магии? - рыжий откровенно обалдел. - И хочешь сказать, получится? У них... у них такой дар бывает?
- Ещё как бывает! Таль уже делает успехи, а через недельку я её бою учить буду.
Лис обалдел еще раз.
- Крошка-адмирал - маг?! Иди ты!
- Сам иди, - хохотнул Крис. - Маг. Маг Океана.
Лассе кратко, но емко и очень эмоционально выразил восхищение.
- ... и ни за чтоб не подумал ведь! - так он закончил свою тираду. - Скорей уж Фиерс магом мог оказаться... ха-ха, или Мари... Погоди-ка, и она серьезно уже делает успехи? Моя сестрица несколько лет училась.
- Так то, если по старому учить, по нашему. Нееет, лиа так не умеют. Им формулы диктовать и законам обучать - это как голой задницей на ежа. Тут иной подход нужен.
- Уфф, - Лис потер лоб. - Сложно всё как... Ну, если ты такой подход нашел, честь и хвала!
- Это подход меня нашёл! - откровенно расхохотался Кристоф. - Я ей хотел стихию показать, а она...
Маг махнул рукой, выразительней любых слов.
- Верю сразу и безоговорочно, - покивал его собеседник, - наша Таль, она така-ая!
Он потряс в воздухе сжатым кулаком - знай, мол, наших, и особенно нашу Таль! И широко улыбнулся.
- Слушай, - сказал он вдруг озабоченно, - а это не какой-нибудь секрет, который мне знать не положено? А то сама адмирал не говорила.
- Не знаю. Мне никто о том, что это секрет не говорил, - Чёрный беззаботно пожал плечами. - Впрочем...ты особо не болтай, хорошо? Таль сейчас может быть не очень уверена в своих силах, не хотел бы её смущать. Это вызовет трудности в дальнейшем обучении.
- Я даже ей самой не скажу, - пообещал Лис, - честное рыжее, вот. Еще не хватало, чтоб у нее были трудности, - он погрозил пальцем кому-то невидимому, - эт-того я никак не могу допустить!
- Что, нравится она тебе, - невинно спросил Крис, не замечая, что лёгкий ветерок с моря начинает крепчать, вырастая в полноценный сквозняк.
- А ты можешь хоть кого-нибудь назвать, кому она не нравится? - удивленно фыркнул Лис. - Мало того, что дело свое знает, настоящий адмирал, так еще и шэа у нее... отзывчивая, добрая, искренняя. Да и хороша так, что с ума сведет. Скажешь, нет?

Кристоф хотел что-то ответить, но резкая боль в правом глазу заставила его замолчать и согнуться пополам. Одновременно с этим изнутри накатила вспышка ярости. Древней, глубинной, ярости самца, увидевшего конкурента. Чёрный сжал зубы до скрежета. Больше всего на свете ему хотелось отправить Лиса за борт, а потом бить в воду молниями, пока море не вскипит.
- Черный, - окликнул его взволнованный голос. Взволнованный искренне. - Ты чего?
Боль разносила его глазницу в клочья. Там поселился отряд боевых магов, допившихся до такой кондиции, когда гоняешь зелёных чертей всеми доступными средствами. И эти маги не стеснялись в применении сил.
Чем больше Крис давил в себе желание вцепиться Лассе в глотку, тем было хуже. Из-под ногтей, врезавшихся в ладони показалась кровь.
- Де-емоны, - выдохнул Лис, с какой-то даже злостью, и резко схватил мага за плечи, чуть выше локтей. Встряхнул - сильно, но аккуратно. - Идти можешь? Лекарь нужен? Ты чего, мать твою?!...
"Это мою мать?" - сказал в голове Криса чей-то голос, отвратительно похожий на его собственный. - "О нет, это ТВОЮ мать, ты выпотрошенный корм для чаек!"
По ногтям мага пробежали синие искры. Одно движение - просто коснуться Лиса и немного подержать, чтобы его крики привели сюда всех птиц, которые только есть в этом дерьмовом порту!
Кристоф закусил губу. Его разум наполнялся всё более и более мучительными видениями убийства, крови и насилия.
Лис прищурился. На минуту ему стало страшно - почти настолько, чтобы отпустить.
- Ты не в себе, маг, - тихо сказал он, наклоняясь к Кристофу. - Это какая-то непростая боль - или не боль вовсе? Скажи, чем я рассердил тебя? Что-то поднимает голову в тебе, что-то такое, чего раньше не было... Крис, ты слышишь меня?
"Заткнись! - мысленно простонал Крис. - Просто заткнись, пока я не..."
Он вдруг резко распрямился, почти отшвырнув Лиса. Обе его руки разжались, выпуская смертоносную энергию, но не в молодого человека, а просто в воздух.
Две ослепительные сияющие молнии прорезали воздух и ударили наоборот - из земли в небо.
Кристоф осел на палубу.
- Творец всемогущий, - прошептал он. - Творец всемогущий...
Из-под повязки рдяным ручейком сочилась тонкая струйка крови.
- Как же я устал, а, - вдруг сказал Лассе, совершенно явно разозлившись - но не яростной, крушащей все на своем пути злобой, а бессильной, пустой. Действительно усталой. - Как вы мне надоели, вы, избранные неизвестными богами или демонами, вы, благословенные и проклятые, вечно стоящие поперек моего пути, те, с которыми я вынужден идти рядом, которых вынужден слушать, вынужден жалеть. Кристоф, - он подошел и сел рядом, на расстоянии чуть дальше вытянутой руки, - дай я выслушаю тебя. Но жалеть не буду.
- Шёл бы ты, Лассе, - выдохнул Кристоф. - Куда подальше. В каюту мою, например. Там под койкой бутылка есть. Принеси сюда. Будем пить.
Лис ушел молча, не говоря ни слова и даже не меняясь в лице. Вернулся он нескоро - так, что впору было уже начинать думать, что он и не вернется вовсе.
Что-то стукнуло в палубу рядом с магом, с характерным стеклянным звуком и плеском.
- Вот, - сказал рыжий. Снова сел рядом, уже ближе, и опять замолчал.
- Спасибо, - Кристоф к тому времени успел утереть кровь с лица и несколько приободриться. Во всяком случае, восковая бледность исчезла. - Ну, тебе, благодетелю, тогда и первая честь. Открывай и пей - это трофейный коньяк. Весьма благородный напиток, должен заметить.
- Оно и видно, - кивнул Лис, с некоторым усилием вытаскивая пробку. - Нет, серьезно видно. Уж в чем-чем, а в выпивке я разбираюсь.
Глоток янтарного напитка обжег горло, но только на миг. "Отвыкаешь", горько заметил сам себе Лассе.
- Умница, - одобрил Чёрный. - А теперь передавай, не один в семье.
Маг самовольно отобрал у Лиса бутылку и тоже сделал солидный глоток.
Какое-то время пили молча. Лис сохранял невозмутимость, как море в полнейший штиль, и не задавал вопросов - до поры. Лишь после пятого своего глотка он заговорил, и повернулся к Крису, взглянув на него, тоже только тогда:
- Итак?

- Что "итак"? - маг оживал на глазах, правда, вставать пока не торопился. - Слышал такую фразу: у всех свои недостатки? Вот и у меня с некоторых пор появился.
- Недостатки, они, знаешь, разные бывают. Твой - больно уж странный. Расскажи-ка?
- Если бы я сам понимал, что происходит, может и рассказал бы, а так...Знаешь, Лассе лучше взгляни.
Кристоф сдвинул повязку наверх и некоторое время смотрел на Лиса правым глазом. Большим, чуть раскосым, оранжевого цвета и с тремя вертикальными зрачками, выгнутыми относительно друг друга.
Потом маг опустил повязку на место и хлебнул ещё коньяка.
- Нравится?
- Вот ни капельки, - честно сказал Лис. Однако не вздрогнул и собственного взгляда не отвел. - Ты, говорят, с демоном дрался при Ясном. Может, он что сделал с тобой?..
- Может и сделал, - согласился Крис. - Что ты знаешь о демонах, а Лассе?
- Да ничего ровным счетом. Кроме того, что силы эти - потусторонние и обычному человеку неподвластные. Я и не видел-то ни одного... впрочем, может и видел, только не уверен, что это демон.
- Ну-ка, опиши!
- Тварь, Цербером именуемая, в холке примерно метр двадцать, ходит на четырех лапах, имеет собачье туловище и три же собачьих головы, - с постной миной перечислил Лис. - И в темноте глаза его горят зловещим алым огнем.
-Жуть! – содрогнулся Кристоф. – Это куда же тебя занесло, что ты такую пакость встретил?
- Ну, - несколько смутившись, Лис сообщил чистейшую правду, - это у Мари был такой… песик. Милый домашний зверек. Нет, не шутка.
- Да иди ты, - глаз Кристофа несколько увеличился и заметно округлился. – Нет, что…правда?! Мне она сразу показалась очень милой…
- Первое впечатление бывает обманчивым, - сказал мудрый Лис. – Она ведь на самом деле очень милая! Вот только когда я ее увидел впервые, она целилась в меня из винтовки, а у ее ног лежала эта псина, явно готовая на меня наброситься и разорвать. Псина, кстати, тоже оказалась в итоге очень милой. Я, правда, чуть голову не сломал, пытаясь понять, откуда у нее этот Цербер взялся – но это осталось тайной.
- Мда! В общем, Лис, едва ли Марийка обычная девушка в этом случае. В смысле, вряд ли она все ещё обычная. Демоны несут на себе проклятие и отравляют всё, к чему прикоснутся. В результате оно начинает меняться.
Рыжий задумался. Повспоминал прошлые годы, задумался еще раз.
- Вроде ничего такого за ней не замечал. Так выходит, именно такая ерунда сейчас с тобой и творится, да? Неужели с этим ничего нельзя сделать?
- Я не знаю. Возможно, святой человек или хотя бы праведный священник могли бы помочь, но где их возьмёшь здесь, в Шэн-лие? Пусть всё идёт своим чередом. На эту войну меня должно хватить, а там уж…
- Знал бы еще кто, - Лассе поморщился, - во что эта война выльется и сколько будет тянуться. Скоро пойдут вперед войска. Все опять будет как тогда. За одним исключением – это не сражение закакое-то там плато, это война совершенно разных… - нужное слово никак не приходило ему в голову. – Ну… подходов. К жизни. Вообще.
Лис неопределенно развел руками и добавил:
- Но я надеюсь, что тебя хватит и побольше, чем на эту войну. И что священника ты найдешь… или, на худой конец, хоть демонолога.
-Вот демонолога я действительно буду искать разве что для насаживания на худой конец! – запальчиво рубанул воздух ладонью Крис. – На металлический такой, ржавый и зазубренный. Нет у меня веры этим продавшимся! Нет, не было и не будет. Что же до войны, то тут есть что-то ещё, кроме столкновения двух подходов. Что-то очень, очень нехорошее.
- Есть сволочи, которым это выгодно. Я больше чем уверен. И наверняка они есть с обеих сторон. Такие никогда не переведутся… - рыжий вздохнул.
- Ну-ну, - неопределённо качнул головой Чёрный. – Ладно, Лис, пойду я в каюту, пока эта дрянь снова не полезла наружу. Рад, что ты все же остался с нами!
Чародей поднялся, не забыв прихватить с собой бутылку, хлопнул Лиса по плечу и удалился.
- Да, - пробормотал тот вслед, лишь слегка изменившись в лице. Обычная беззаботная улыбка исчезла, как будто ее и не было, уступив место настороженности – и грусти. – Я тоже рад.