День: двадцать второе августа
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: Е7
Фактическое местоположение: Е7

Прошло почти две недели.
Лаа всё время пропадала в лесу, иногда – чаще по вечерам, ничего не говоря даже старой подруге и благодетельнице – забиралась на свой гранат, но и тогда оставалась молчаливой. Короткие, осторожные уколы гибких ветвей уже не причиняли боли, а подползающие прямо под ключицы изогнутые сучки словно стали для Лаакеорэ частью её самой.
Охотница гурстила. Валэнла бродила по округе, порой возвращаясь с полным руками мха, трав, кореньев и цветов. Перетирала. Выжимала. Кипятила и готовила целебные отвары – днём и ночью, словно забыв и себя, и подругу – пытаясь не видеть снедавшей ту грусти.
Они пытались заговорить пару раз. Выходило комкано и неприятно. Лаа то резко отшучивалась, то злобно огрызалась, то просто убегала, не давая себе труда объяснить дочери Тигра-Властителя, что за злобу она на неё затаила.
Хотя и так всё было ясно. Не на Валэнлу злилась лихая следопытка, пускавшая стрелы метче, чем многие из лучших воинов Камеда.
Наконец сил терпеть не осталось у обеих.
- Лаа?
Валэнла осторожно, словно вязкую болотную трясину, попробовала ножкой корень граната, на котором и теперь, вольготно расположившись в ветвях, вытянув едва пробивавшемуся сквозь кроны деревьев солнечному пятну босые пятки, якобы «блаженствовала» подруга.
Гранат отозвался неровным, коротким качанием, корни едва заметно шевельнулись в такт пальцам ног охотницы. Мокрая листва, ловя редкие, едва падавшие с неба капли, поделилась с альнаэ щёдрым серебристым брызгом как раз когда Вэл, осмелев, наступила на выпуклый корень и попробовала дотянуться до ближайшей ветки.
Лаа вскочила, затрясла промокшей ногой, стряхивая капли. Гранат повторил движения охотницы, и несчастную дочь Веалеена Теграэ подбросило в воздух. Сердце Валэнлы успело уйти в пятки трижды за всего несколько мгновений: первый раз – когда древо встрепенулось и подкинуло её. Второй- когда, повинуясь движению спохватившейся Лаа, три разлапистых ветки, увешанные гранатами, довольно неаккуратно поднырнули под взлетевшую целительницу, позволяя хотя бы не грохнуться на землю. И третий – когда подруга, поняв, что натворила, ярко и красочно выругалась.
Но, похоже, зря прозвища вроде «Ступающей по реке жизни» в народе алэдро никому не давались. Иначе как объяснить, что, стоило сердцу уйти в пятки – как от него немедленно отлегло?
«Ругается. Значит не всё потеряно».
- Сду…
-… рела? – закончила за подругу Вэл, выкарабкиваясь из объятий граната. Ветки под ногами качались и скользили, цепляться за кору пальцами было не очень удобно, и самое неприятное – платье на боку теперь украшала широкая дыра, в которую можно было с наслаждением любоваться если не всеми, то хотя бы некоторыми прелестями травницы.
- Прости, - пожала плечами Лаа и умолкла. Неужто… залюбовалась?
- Ты случайно, я знаю, не надо лишних слов, - фыркнула Вэл и мигом посерьёзнела, устраиваясь на ветке. – Лаа… Ты из-за них?
- Угу, - нехотя призналась охотница, помолчав с минуту. – Преданной себя чувствую. Словно жених бросил, или поспорила и продула. Нельзя так было.
- Они – Древние. Кто их поймёт? – пожала плечами Валэнла. – У них всё по-своему.
- Всё по-своему? То, как их тигролюд на ту девушку посматривал – по-своему. То, как мудрость свою флагом несли – по-своему. И где она, эта мудрость? Где?!
- Лаа…
- Что?!
- Манеры, - беззлобно бросила Валэнла. Охотница, махнув рукой, села, скрестив ноги вокруг сравнительно небольшого отростка ствола, и принялась вертеть в руках лук.
- Я всё понимаю. Им и правда виднее было, я думаю. Они знали что-то, что мы не знали… или понимали что-то. Но вот тебе, скажи, легче от этого?
- Нет.
- И мне нет. Просто досаду каждый сам срывает как может. Я вот по веткам носилась, ты – снадобья и порошки готовила. Так всегда. Просто давно не было. Мы отвыкли.
- Отвыкли.
Ещё сколько-то молчания. Капли с неба падали на волосы Вэл и в протянутую ладонь подруги.
- Слушай… а давай уйдём?
- Как они? Хочешь Мииту также бросить?
- Не хочу. Мы потом вернёмся же.
- И они может хотели вернуться – а не вернулись, - пожала плечами Валэнла. Ещё одна крупная каплдя упала девушке прямо на нос, заставив сморщиться. Серебристый блеск покрывавшего тело узора поймал солнечный блик, чиркнув Лаа по глазам – двум большим тёмно-багровым вишням. В самый цвет гранату.
- Ладно, - вздохнула дочь владыки Камеда. – Пересади меня на соседний такой.
- Зачем? – насторожилась Лаа. Её подруга раньше не проявляла склонности к управлению чудо-древами…
- Пойдём вчетвером. Свыкнусь как-нибудь. Эээх, забери меня, о чудо-трава!

- И ведь не поспоришь – забрала! – хихикала Лаакеорэ минутой позже, расчищая для подруги путь. Той ещё предстояло свыкнуться с новым другом…

День: двадцать первое августа
Фигура: без фигуры (Сотня гномов/Фиерс, Ренн, NC-17)
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: С2 (Западный лагерь)

Первое, что услышала Ренн следующим утром, было мрачное майорское:
- Ага. Проснулась, значит.
Магичка не без труда открыла глаза, потерла их кулачками и уставилась на Фиерса (тот сидел за столом, общими усилиями возвращенным на место после вчерашнего вторжения гномов, и перед ним стояли кружка и тарелка с дымящимся… чем-то.
- Доброе утро, майор, - слабым голосом поприветствовала она начальника.
Фиерс красноречиво взглянул на часы.
- Уже не утро. Уже полдень. Аластор меня тут обрадовал тем, что выдвигаться нам следовало вместе с ним и стройотрядами, то есть в семь утра. В смысле, я тоже спал, а он меня в семь утра… обрадовал. Но так как без техномага там делать нечего, я сижу здесь и жду тебя. Намек ясен?
- Ой! – Ренн поспешно вскочила с раскладушки и побежала к умывальнику.
- Твой завтрак, - майор кивнул на тарелку и чашку, заставив магичку устыдиться еще больше.
Обычно она просыпалась гораздо раньше – но этой ночью ей не давало сомкнуть глаз какое-то шуршание в кустах, ровно под тем окном, возле которого она спала, и даже, кажется, чьи-то голоса.

Собравшись (с силами - тоже), они предупредили Фелпса о том, что уходят на стройку, и направились, петляя между бараков, поставленных как попало, к возводящимся укреплениям. Чем ближе они подходили, тем громче становился звук – тот самый, ужасный звук, который не могут издавать даже самые страшные чудовища… а сотня гномов – может. Сердитые крики, хохот, перестук досок, грохот камней; и ладно бы гномов было десятка три! Фиерс всерьез забеспокоился о том, что преждевременная глухота вынудит его уйти в отставку.
Бородатые, приземистые дети камня, на стройке казались совершенно другими существами. Конечно, сквернословие не утихало ни на секунду, но было оно исключительно по делу и с вполне конструктивной цели: для большей наглядность и лучшего понимания отданной команды. Разумеется, то один, то другой гном окунал усы в циклопический жбан, цепью прикованный к вместительной бочке, от которой разило пивом за десять шагов, но, вот странно, ни на качестве, ни на слаженности работ это не сказывались. Даже на Ренн (что вообще граничило с чудом Создателя) никто не обратил внимания, разве что, какой-то совсем юный гном, ещё толком не отрастивший бороды, попытался было покинуть здоровенную бадью, в которой он замешивал какой-то раствор, но был немедленно изловлен за ухо ближайшим бригадиром, сурово, по-отечески бит и водворён на место.
Полоса укреплений начиналась где-то на юге, так далеко, что не хватало никакого зрения, чтобы увидеть, где именно, и тянулась на север. Стена в три человеческих роста, с равномерно расположенными башнями, была испещрена гнёздами для орудий и проходами. Сейчас, стоя у её строящегося конца, майор и Ренн могли оценить гномье мастерство фортификации: изнутри стена имела коридоры и переходы, делающие её полноценным оборонительным сооружением на всех уровнях. Скорость же работы малорослых похабников и вовсе поражала.
- Майор, - тихонько спросила магесса, - вам не кажется, что мы тут немножко лишние?
В самом деле, заняться им тут было, с первого взгляда, нечем, а отвлекать кого-то из бригадиров от такой работы представлялось кощунственным.
- Надо найти смотрителя Аластора, вот что, - предложил Фиерс. – Авось и скажет чего-нибудь дельное.
Они стали пробираться через развалы досок, камней и еще не разобранных строительных лесов (майору пришлось применять все знания, полученные во время военной подготовки). Время от времени их пытался сбить с ног какой-нибудь гном, очень спешащий по своим делам, и приходилось уворачиваться.
Смотритель обнаружился в одном из строящихся коридоров, придирчиво разглядывающим потолок.
- Что-то не нравится мне эта трещинка, - сказал он, уставившись совиными очами на Фиерса, чем заставил того несколько опешить. – Что-то я опасаюсь.
Майор и Ренн синхронно подняли глаза к потолку, но никакой трещинки не обнаружили.
- Явились, значит, - покивал Аластор, явно не собираясь здороваться. – Ну что ж, майор, передаю командование в ваши руки и удаляюсь на временный отдых. Особое внимание обратите вот на тот участок, там сейчас основная работа, - смотритель махнул рукой, указывая направление. - Всего доброго.
И невозмутимо удалился.
В Фиерса тут же врезался какой-то гном с долотом в руках. Кажется, попытался вспомнить майор, этот был не из многочисленного, обильного славными сыновьями клана Дронгнелл.
- Осторожней! – рыкнул майор, но хулигана и след простыл. – Как я все это уже ненавижу… Ренн!
Техномаг вздрогнула.
- Да-да?
- Найди мне кого-нибудь из бригадиров. Срочно.
В голубых девичьих глазах мелькнул ужас.
- А… а может, мы с вами поищем вместе? – но Фиерс был непреклонен, и ей пришлось уступить судьбе.
Вжимая голову в плечи и вообще стараясь казаться наименее заметной, Ренн, перепрыгивая через лежащие на земле инструменты, лежащих на земле работников и все прочее, что на многострадальной земле лежало, отправилась на поиски. Дело осложнялось тем, что по имени она запомнила только Цугундера… и то лишь потому, что имя это показалось ужасно смешным.

А между тем, гномы вокруг были все на одно лицо для юной чародейки. Все приземистые, все плотно сбитые, все бородатые и все одинаково занятые делом, они различались, разве что, цветом волос и незначительными особенностями формы картошкообразных носов.
Цугундер же смутно вспоминался как несколько более благообразный и в очках. Да, она точно помнила, что этот гном носил очки, только вот единственный бригадир, уличённый Ренн в ношении этого предмета, обладал настолько разбойничьей рожей, что подходить к нему как-то не хотелось. А ещё он орал басом на как-то гортанном, каркающем языке, судя по тону, нечто весьма угрожающее.
Попросив про себя Единого быть к ней милостивым в ближайшие десять минут, магесса набралась смелости и подошла к бригадиру поближе.
- Извините, - сказала она очень вежливо и, пожалей, очень негромко. Потом немножко повысила голос: - Извините?
Гном повернулся к ней резко, рывком, потом смерил весьма недобрым взглядом и сказал, почему-то голосом Цугундера:
- Добрый день, госпожа Ренн. Чем могу быть вам полезен?
- О, это вы, - поморгала она удивленно. – Вас майор Фиерс просит подойти. Он во-он там, изучает фортификацию изнутри. А чем вы тут занимаетесь?
- Выстраиваем опорную конструкцию для третьего яруса, десятой секции восемьдесят второго участка, - всё тем же любезным тоном отозвался гном. – Сейчас, я последую к майору, только вот своей бригаде обозначу контуры работы на ближайшие полчаса.
С этими словами он отвернулся от Ренн, задрал голову вверх и снова принялся орать страшным голосом. Впрочем, как теперь было понятно, страшным он был скорее в силу природной грубости гномьих голосов. Выкрикнув несколько предложений, Цугундер кивнул сам себе и изъявил всяческую готовность следовать за Ренн.
Магичка не без опасений позволила ему оказаться у себя за спиной и, стараясь сделать свою походку наиболее ровной, поспешила обратно. Фиерс стоял все в том же коридоре, только уже прижимаясь к стене, потому что гномы сновали туда-сюда и явно не собирались считаться с тем, что тут, понимаете ли, вздумалось постоять какому-то там начальству.
- Здрасте, - помахал он Цугундеру, - мы вот тут… пришли. И любезный смотритель передал мне командование. В упор не пойму, чем мне тут командовать. Вы не поможете?
- Охотно, майор, - Цугундер чрезвычайно профессорским жестом поправил очки. – Ваша задача состоит в инспекции, поддержании дисциплины, а так же обеспечении выполнения приказов командования. Если вам интересно моё мнение, то лучше всего вам будет взаимодействовать с бригадирами. Если вы сможете внушить им уважение к вашему авторитету командующего, то за исполнением ваших приказов они проследят самостоятельно.
- Расчудесно, - буркнул Фиерс, исполняясь самых радужных предчувствий. – Ну и как, на вашем-то участке все нормально?
Поддержание дисциплины! Здесь! В голове у майора, на мотив какой-то веселой песенки, крутилось: «Сот-ня гно-мов, сот-ня гно-мов»…
- О да, - воодушевился Цугундер, явно заслуженно гордящийся своей бригадой. – Рольф, Рууд и Ренти с похмелья, Дасти упал с лесов, а Кирин сломал два зуба, а в остальном – всё в порядке.
- Знаете, - доверительным тоном сказал Фиерс, не без душевной боли вспоминая «Зеленую фею», - коли по мне, так пьянки надо строго наказывать. А то никакой дисциплины, и работа страдает. Обо что, кстати, Кирин два зуба сломал?
- Боюсь, что если наказывать моих собратьев за употребление алкоголя, то работать вам придётся самому, майор, - вздохнул Цугундер. – Господин Аластор однажды попытался посадить нескольких в карцер – разобрали стену, ушли в ближайшее селение и устроили дебош. А Кирин…да что-то ему камень показался недостаточно хорошим, он его на зуб и попробовал. Дважды. Камень хороший оказался, вы не сомневайтесь.
- Ну… ладно, - майор пятерней взъерошил отросшие волосы на затылке. – Пойду искать остальных бригадиров. Хонхель, Шундин, Витовт и… э-э… еще один, да? На букву… на ту самую букву?
- Да, господин майор. Ьюмен. Впрочем, я понимаю, что его полное имя для вас сложновато. Может, вы предпочтёте звать его кратким? Если, конечно, это домашнее прозвище не покажется вам фамильярностью.
- А какое у него домашнее прозвище? – майор подготовился к худшему.
- Крошка Ь, - сентиментально улыбнулся Цугундер. Учитывая его жуткую рожу, зрелище было колоритное.
Ренн захихикала. В смехе ее Фиерсу почудились нотки мстительности.
- Я подумаю над этим, - пообещал он и удалился на поиски. Магичка бросилась следом, не желая оставаться в одиночестве в самом средоточии Зла… то есть среди гномьего лагеря.

День прошел, как оценил впоследствии Фиерс, ужасно – бригадиры все были разные, но с примерно одинаковым чувством юмора, подчиненные мало чем отличались от них в этом плане, горланили все, как сумасшедшие, так что майор сорвал голос, пытаясь кому-то что-то втолковать, а назвать Ьюмена «Крошкой Ь» он так и не решился.
Радциг не приехал, как обещал, но вечером вышел на связь.
- Появиться все-таки не смогу, - сказал он, - образовалась куча дел. А когда твой срок в лагере выйдет, тебя ждет серьезное разбирательство… возможно, даже с разжалованием.
Фиерс аж поперхнулся.
- За что?
- За дезинформацию, - хмыкнул Радциг. – Привет тебе с того света.
И оборвал связь.
Майор долго думал, но единственным, к чему он в итоге пришел, – спать он сегодня будет плохо.

День: двадцать первое августа
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: D1 (Неуштадт)

- Всего лишь лимонад, ты говоришь? А чьи это лимоны? Кто их для вас вырастил, потрудитесь вспомнить?
- Ещё немного этой бравады, Кестер, и я попытаюсь выкурить этот стакан прямо через трубочку. Если получится – считай, что я поверил.
Арриго Маорис скривился и снова припал к соломинке, вставленной в бокал с лимонадом. Гадкая жидкость, но освежает. Впрочем, как человек трезвомыслящий, Арриго отлично понимал, что гадость лимонада вызвана вовсе не тем, что лимоны выращены не без участия лучившегося от самодовольства и выдувавшего уже третий стакан Куарда Кестера, сейчас самозабвенно набивавшего трубку.
Просто его всё раздражало в этом проклятом, забытым Единым, людьми, святыми и даже языческими богами куске земли, прозванным какими-то восторженными дебилами Новыми Землями! Новые, ха! ХРЕ-новые, в это Маорис был готов поверить с радостью.
Когда он, аристократ, щёголь, меценат и человек безупречной репутации, собирался съездить сюда на месяц-другой – приглядеть за недавно возведённой по его инициативе больницей для бедных, туда-обратно, всего-ничего времени – его отговаривали. Не все, но многие – из тех, кто, как слишком понял благотворитель, были поумнее и подальновиднее. Сейчас никого из отговаривавших он уже не видел… как долго? Какая разница? Вечность! Целую вечность один из богатейших людей Метрополии прозябал здесь, в обществе в лучшем случае Мигеля Целесте или вот этих…
Маорис, тихо ругнувшись, вытащил соломинку и коротко отхлебнул. Кислятина!
«Эти», собравшиеся на «посидеть-обсудить», как любил говаривать Дитрих Блицклюгель, уже битый час ждали своего главного, практически незаменимого (до поры…) и наиболее ценного «члена клуба». Хоть клуба никакого и не было. Просто состоятельным людям свойственно иногда обсуждать свои грядущие планы. Особенно когда планы сулят выгоду – и ещё «особеннее», когда грозят убытками.
Кестер курил: самозабвенно, с наслаждением, смакуя каждый выдох. На кисете фруктово-табачного короля, разложенном на столе в позе любимого домашнего животного – прямо под гладящей рукой Куарда – красовалась вышивка: дракон, выдыхающий огонь и дым (дыма было много больше). Выражение морды благодушного дракона удивительно походило на самого табачника.
Дородный Дитрих Блицклюгель прихлёбывал пиво – он всегда был к нему неравнодушен – и постукивал пальцами по столу, порой оглядываясь на входную дверь. Арриго готов был поставить всё содержимое своего кошелька, что Дитрих переживает из-за войны больше, чем хочет показать: все помнили, как громогласно заявлял «Фиц-Блиц» о своих планах по торговле и обмену с лиа и как теперь нервно подсчитывал убытки от недополученных операций.
С лиа было трудно торговать – и Арриго от всей души радовался, что его дела не относятся к непосредственному товарообмену. Лиа, словно бы, было очень мало что нужно, а сами они могли дать очень многое – могли, но не всегда хотели, а теперь…
Арриго снова скривился.
Ну где этот пустобрёх и позёр?! Не заказывать же себе ещё лимонной гадости!
- Эй! Эй, сюда! – Дитрих вскинул руку, размахивая толстыми, как сардельки, пальцами. В голове Арриго пронеслось незамысловатое «ненавижу сардельки», хотя и это было неправдой. – Мы только тебя и ждали! Отчего так долго?
- Угадайте! – заливисто хохотнул довольный жизнью, разодетый в пух и прах и, кажется, уже где-то пропустивший стаканчик Ливио Дженерозо.
Улыбка полуэльфа не предвещала ничего хорошего, а глаза искрились злым азартом почуявшей след борзой.
«Борзой!» – кивнул про себя Арриго Маорис, подавая руку садящемуся полуэльфу и натягивая на лицо свою самую приветливую улыбку.

меня тут нет, вам кажется. помогаю выкладывать

- Не поверите, кто только что выходил из соседнего заведения.
- И кто же? Чёрный Король? – фыркнул Кестер, прикусывая трубку. Следы зубов коммерсанта виднелись по всему краешку резного дерева. Старая привычка, как и само курение.
- Лучше. Наш любимый епископ фон Гальдер, - усмехнулся Ливио, воздавая должное принесённому милой подавальщицей жаркому и кружке отменного пива: Дженерозо всегда получал всё самое лучшее, на меньшее был не согласен что во дворце, что в кабаке. Трижды девушка проходила мимо стола, где расположился за трапезой и беседой цвет купечества ЭКК, и трижды полуэльф пытался улучить момент и наградить аппетитные ягодицы красотки хлёстким шлепком. В первый раз – не вышло. Во второй – только вскользь. На третий или привыкшая, или принявшая игру официантка уже и не пыталась увернуться.
«Теряю былую лёгкость, господа». Так прокомментировал свой первый промах банкир.
- Причём не один, а в компании с каким-то старым хрычом. Неужто опять спасает заблудшую душу?
- Пока такие души забредают в кабаки, спасать их епископу не переспасать. И сам чего доброго… заблудится, - пожал плечами Дитрих, допивая своё пиво.
- Или заблудит, - гаденько хихикнул Арриго, подхватывая шутку. – Но Ливио, мы же не для этого тут собрались. Выкладывай, что на уме. Напомню, кстати, что я был против сбора в этой занюханной забегаловке! Слишком людно!
- Ты, Ри, порой предаёшь людям больше значения, чем они имеют на деле, - буркнул Куард. – Оглянись вокруг, посмотри на мир!
- И что?
- А то. Ему ПЛЕВАТЬ. Всем плевать на всех, каждый думает только о себе. Это норма, дружище. Ливио считает проценты и может за три дня сделать так, что Гартвиг и Йост останутся без штанов, а фон Гальдер – без рясы. Я – напускаю туман и сушу фрукты, чтобы чья-то жёнушка потом ими восхищалась и мне платила. Дитрих умудряется кормить полметрополии и треть ЭКК. Но не потому, что он так добр, а потому, что ему за это щедро платят. Каждый работает на себя, торгуя, чем может. Губернатор – правами, генерал – жизнями, епископ – душами, я – табаком и курагой. А кто их покупает – табак, курагу, жизни и души – мне в общем-то плевать. И им плевать, кто продаёт, пока цены не слишком высокие и поставки идут постоянно. Так что расслабь ножки и отдайся нашему общему делу с той страстностью, которую эти слова вызывают в других обстоятельствах.
- Просто моя работа требует к людям особого внимания, только и всего.
Смеялись все, кроме разве что Дитриха. Блицклюгель не вполне одобрял некоторые методы Маориса, хоть открыто с ним и не спорил.
- Итак, господа, я пригласил вас сюда, потому что пришёл к неприятному, но очевидному выводу, - скрестив руки на груди, возвестил Дженерозо. – Мы несём убытки. Все мы.
«Фиц-Блиц» коротко кивнул, глубоко вздохнул и осушил остатки пива. Кестер выдохнул кольцо дыма.
- Война, которая ещё толком не началась, уже вносит свои коррективы в наши торговые намерения – а попросту зачастую рубит их на корню. Я знаю вас, дорогие собратья, как известных меценатов, - снова глупый смешок Маориса, - но всему есть предел. Одно дело – освоение, славный труд первопроходцев. Другое – открытый конфликт с народом, который превосходит нас числом и обладает знаниями, нам недоступными. Мы можем ждать от лиа любых сюрпризов – так подсказывает мне то малое, что нам о них известно. А сюрпризы – это для торгового дела не есть хорошо, вы меня понимать нет да? – оскалился полуэльф.
- Сражение за Ясный унесло множество жизней, - постукивая пальцами по столу, констатировал Блицклюгель. – Все средства направляются на восстановление города. Разве вам это не выгодно, Ливио? Займы-то будут брать у вас.
- Банку это выгодно. Было бы. Если бы я был им. Но я – просто Ливио Дженерозо. Большая часть средств, которыми располагаем и я, и банк – в Метрополии. Не спорю, здесь я также почти что самый богатый житель Неуштадта, да и всего ЭКК. Я могу оперировать от имени банка, могу от своего. Но военные расходы ложатся на всю коммерческую деятельность непростительно тяжёлым бременем. Вспомните восхваляемые подвиги Башни.
- Это вы про отбитое нападение?
- Да, именно. Газетчики – жуткие врали, но если их прикормить, можно узнать много интересного. Так вот – для безопасного продвижения Башня выжигала перед собой лес. Считайте это проявлением моей дурной эльфийской натуры – но вы хорошо понимаете, сколько выгоды можно получить с местных лесов? Я немного занимался этим вопросом…
- Ливио, вы хоть каким-нибудь вопросом не занимались? – чуть не поперхнулся табаком Кестер. – вы же банкир, зачем вам, ради Единого, леса?
- Ради Единого, и не только, я занимаюсь всем, что может принести прибыль. Потому-то я и банкир, а ты – табачник. Здесь всё нам в новинку. Значит всё может оказаться потенциальным источником дохода. Так вот, господа… Количество видов плодов, семян, неизвестных культур, от злаковых до, извините, цветов, которое я просто видел благодаря изысканиям оплаченных мной людей – заметьте, не изучал, не выращивал, только видел – превысило несколько десятков. У многих из них слабо изучены свойства. Фактически, проживая здесь три года, мы ничего не знаем о местной растительности.

- Цветов, - насупился Арриго. – Цветы-то нам зачем? Мы не кисейные барышни!
- Но кисейные барышни их покупают, любуются ими… Ты знаешь, сколько зарабатывает цветочница?
- Нет. На что мне?
- И это тот, кто уделяет внимание людям! А сколько зарабатывают сто цветочниц? А сколько из этого они потом отдадут тому, кто поставил их торговать редкими и очень красивыми цветами? А если город – не один?
- Мелочи – а какие доходы, верно, Ливио?
- Верно. Только в войну цветы покупают меньше. И разовые прибыли от побед и похорон не окупают общее снижение спроса, - как бы даже виновато ухмыльнулся полуэльф. – Далее: о местных животных известно и того меньше, даже названия. Вся польза, которую мы можем с этого получить – пропадает в огне авионных бомб и корабельных орудий. Далее – Барсучья Щель. Мы ведём там горные работы, но эффективность их, по моим оценкам, оставляет желать лучшего. Применение динамита сами видите, к чему привело со стороны лиа. Никто из вас не задумывался, почему?
- Это расходится с их укладом жизни? Самое очевидное, - предположил Дитрих.
- Верно. А также очевидно, что мы про этот уклад ничего не знаем. Редкие из нас – не я, например, но я много слышал и ещё больше говорил с теми, от кого слышал – бывали в их городах. Видели их жизнь, и она, как мне известно, принципиально отличается от нашей.
- Всё это хорошо, но напомню тебе, Ли, - Маорис откинулся на стуле, закинув ногу на ногу, - что пока ты тут разглагольствуешь о том, какие они непохожие на нас, война уже идёт. Я хочу конкретных предложений. Что нам делать, как и на что реагировать. Где ты видишь нашу прибыль?
- Нигде. В этом-то и беда, Ри. У нас есть два совершенно определённых пути: платить за войну, которая неизвестно сколько продлится и неизвестно чем кончится, потому как что окажется сильнее – мощь или количество – я с уверенностью сказать не могу. И никто не может пока; или платить за мир. Платить всё равно нам. Оба пути дадут большую прибыль, но когда – неизвестно, и какую – тоже. Однако мне кажется, мир обойдётся нам намного дешевле. Итак, моё решение – мир. Ваше, господа купечество?
Ливио перевёл взгляд с Дитриха на Арриго, с того – на Куарда. Словно эти четверо,а не верхушка ЭКК могли на самом деле решить, чем кончится война.
А может, и правда могли?
Дым табака. Пиво. Молчание. Решения о таких инвестициях обычно требовали обдуманности, не терпели спешки…
- Итак?
- Мир, - гулко выдохнул «Фиц-Блиц». – рынок продовольствия уже лихорадит. Цены потихоньку растут, и я не могу с этим ничего поделать.
- Это же твоя выгода, Дитрих!
- До поры. В войну всё слишком непредсказуемо. Сегодня я в выигрыше, завтра лиа прогонят рабочих с моих полей и садов. Послезавтра наши прогонят лиа. А урожай не ждёт, пока его соберут. Нет урожая – голод. Голод – военное положение предписывает… Ааа, ладно. Скажу только, что ничего хорошего.
- Перестраховщик, - фыркнул Маорис. – Где они, твои лиа? В лесах попрятались. Ничего с твоими садами и полями не будет, и с лугами тоже! Мы побеждаем, разве нет?
- Всё может быть, - пожал плечами старый негоциант. – Это трудно объяснить. Но тот, кто не имел ничего, всегда будет бояться потерь. Доводилось видеть, чтоб пекарь не имел корки хлеба на ужин?
Короткий, едва заметный взгляд Ливио Дитрих не поймал. Или сделал вид.
- Чтож… при ином раскладе не уверен, но сейчас вынужден согласиться, - откладывая трубку и зашнуровывая кисет, подытожил Кестер. – Платить за мир может быть дешевле и дать большую отдачу. Но вношу предложение – не торопиться платить. Сперва посмотреть, к чему идёт война. И изучить вопрос. Нужны эксперты по лиа. Настоящие. Есть такие.
- У меня – считайте, что есть, - лукаво осклабился Дженерозо.

и снова здравствуйте. я вам кажусь.

- Война... А инквизиция? А малефики? Это всё – как? Думаете, оно нас не коснётся вообще? Раз фон Гальдер по кабакам души спасает – всё улеглось? – Маорис встал, поправляя пояс, наклонился, опираясь на стол. – В самом Неуштадте творится невесть что. Три дня назад – малефиков проредили, словно сорную траву. Это что, по-вашему?
- А полтора дня назад – инквизицию, - спокойно добавил Ливио. Удивлённые взгляды купцов доставили полуэльфу как минимум три удара сердца полнейшего блаженства. Как говаривал один его партнёр – ныне покойный: «Мгновенно, приятно, с гарантией». – Кто-то из беглых. Слухи распространяются быстро. Эти дела также требуют нашего вмешательства.
«Малефиков проредили… Эх, Арриго, и правда ведь тебе без людей – никуда. Разных людей. Небось уже считаешь, сколько потерял? Денег».
- По-моему, мы уже переходим черту, за которой всем вокруг плевать, - словно почувствовав неладное, сморщился благотовритель. – Предлагаю расходиться. Чтобы было ясно – я тоже за мир, раз такое дело.
Взгляды полуэльфа и мецената встретились. Ливио улыбнулся – остро, как отточенным кинжалом ударил.
«Врёшь. Война делает сирот и нищих больше, чем все шлюхи этого города за год. А наживаешься на них ты. Нет разве?»
Улыбка Маориса была почти такой же. Только – красивее, а розовый румянец щёк придавал придворному щёголю какую-то почти мальчишескую невинность.
«Вру, конечно. Но я своё получу. Я своё, как и ты, всегда получаю. Мы ведь друзья, верно?».
- Ну вот и договорились. А раз так – я вас оставляю. Кэт взяла с меня расписку, что за меня сегодня не отвечает, и мне не терпится снова юркнуть к ней под крылышко! Ри, кстати, а Мигель где?
Маорис не успел ответить – когда Дженерозо не хотел слушать, он не слушал и перебивал, не смущаясь.
- А и неважно. Ты завтра приглашён ко мне на ужин. Жду к восьми!
- Договорились, - обречённо выдохнул меценат. – Чем хоть угощают?
- Картами и красотками, как всегда! – донеслось от входа вслед за хлёстким шлепком и грохотом разбитой посуды. Покрасневшая официантка в сбитом чепце, споткнувшись, ввалилась в помещение трактира с подносом, висевшем в левой руке смешной пародией на рыцарский щит.
Кажется, былой лёгкости преуспевающий негоциант ещё не утратил.

Дата: двадцать четвертое августа
Фигура: без фигуры (Макабрей и Ко)
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: Е1 (Неуштадт)

Утренний Неуштадт ещё только начинал пробуждаться. Открывались первые лавки, у входа в здание "Вестника ЭКК" собирались зевающие, отчаянно трущие слипающиеся глаза мальчишки, а часы на Ратуше пробили семь раз, когда из дверей респектабельной ресторации со странным названием "Над гнездом кукушки" вышла не менее странная компания. Возглавлял её странно одетый и решительно настроенный господин с тростью в одной руке и треугольным футляром в другой. Шёл этот господин широким, можно сказать, размашистым шагом и время от времени принимался насвистывать некий мотивчик. Вслед за ним едва поспевали ещё трое весьма примечательных людей: юноша в артиллерийском мундире с золотым шитьем, с флейтой в руке и ярко-красными (в цвет мундира) волосами, торчащими во все стороны, и две девушки – блондинка в свободном голубом платье, на запястьях которой при каждом шаге звенели браслеты, и брюнетка в платье, соответственно, черно-белом, будто сшитым из двух различных (как оно, по сути, и было), в длинных перчатках.
Тем временем впереди идущий, видимо, продолжал излагать спутникам некую мысль:
- В общем, ещё два дня репетируем и вполне можно показываться на людях. И всем подготовить сценические образы, да. Кстати говоря, у вас сейчас как, творческий подъём не пошёл на убыль? Нам предстоит труд литературный в жанре высокой эпистолы!
- Мой творческий подъем поднялся так, - провозгласил красноволосый, взмахнув рукой, - что от Ясного до Барсучьей щели ни у кого не найдется такого же творческого подъема!
Воцарилось слегка удивленное молчание.
- Не буду, - сказала черненькая, - предлагать тебе линейку, а стоило бы. Маэстро Торичелли, - блондинка при этих словах едва слышно хихикнула, - а что мы, собственно, писать собираемся?
- Письмо. На деревню, так сказать, дедушке, - был ей ответ.
На лицах троицы отразилось одинаковое выражение просветлённого понимания, и группа продолжила свой путь.
Почта была учреждена в ЭКК вскоре после серьёзного роста колонии. Белоснежное, но довольно скромно отделанное здание, располагавшееся недалеко от Собора и Ратуши, было лишь мозгом, собирающим воедино импульсы от сложнейшей нервной системы, вросшей в тело колоний. Приказы с секретным статусом и любовные письма, деловые договоры и личная переписка первых лиц ЭКК, - всё это проходило через надёжнейшее почтовое ведомство, превыше всего остального ставившее неприкосновенность и своевременную доставку корреспонденции. Письмо ли, относительно недавно изобретённая телеграмма или сообщение по кристаллу – всё это добиралось до адресата быстро, точно и неприкосновенно. Поговаривали, что и инквизиция, и губернатор имеют своих агентов в рядах почтовых служащих, легко перлюстрируя послания вызвавших подозрения лиц, на которых потом неизменно валятся чернейшие беды… Слухи всегда есть, и никто не в силах их остановить.
Вот к этому учреждению странная компания и подошла, под музыку бубенцов, насвистывание беловолосого господина и стук его трости.
- Ни разу в жизни не был в отделении почты, - шепотом поделился юноша в мундире.
- Больно не будет, - успокоила его черноволосая.
Остальные уже успели войти, и этим двоим – как мог заметить опытный, умудренный наблюдатель, более младшим, - пришлось догонять своих быстрых спутников.
Внутри, в помещении исключительно светлом, с огромными окнами, была лишь стойка тёмного, чуть красноватого дерева, за которой сидели несколько служащих в строгой форме, и несколько столиков напротив. На стене, посверкивая, висел большой железный ящик с прорезью наверху. Табличка над ним гласила: «Выемка писем : 9:00 и 20:00».
- О, - заметила светловолосая, - можем успеть.
- Должны, - кивнул господин с тростью и двинулся к изрядно оторопевшим служащим.
Надо сказать, было с чего. Господин этот был высок, носил молочно белые, довольно длинные волосы и старинный монокль в серебряной оправе, но если бы этим завершались странность его облика! Чёрный плащ его навевал воспоминания о крыльях вампиров из древних легенд, шитые серебром сапоги тихо, но зловеще позвякивали при ходьбе в такт стуку трости, а чёрный цилиндр, обёрнутый полосой серебристой ткани, был надвинут низко на лоб, будто в попытке скрыть лицо.
- Доброе утро, - сказал господин негромким, чуть хрипловатым голосом. – Бумагу, стальное перо и конверт.
Несколько мгновений служащие сидели в оцепенении, но потом выучка и вышколенность взяли своё, и перед посетителем как по мановению волшебного жезла появилось всё необходимое. Тот коротко, властно кивнул и отошёл к одному из столов, вокруг которого уже собрались его не менее причудливые спутники.
- Итак, ребята, - сказал господин Винченцо Торичелли, снимая цилиндр с моноклем и становясь привычным Ригором Макабреем. – Что будем писать дедушке?
- Как будто это наш общий дедушка, - заворчал Тони. – Что вообще в письмах полагается писать? «Дорогой дедуля! Пишет тебе любящий тебя внучек. У меня все хре…» Нет, не так, - парень бесцеремонно уселся на стол и принялся дирижировать себе флейтой, выражением лица изображая, видимо, «любящего внучка». – «У меня все хорошо, вот только не хватает встречи с тобой для полного счастья. Назначаю тебе свидание там-то и там-то…»
Из-за стойки раздался грохот. Видимо, при виде обычного поведения Дентона, кто-то оказался слишком слаб духом.

- Так явно, - Марийка наклонила голову. – А если кому-нибудь вздумается проверить? Интересно, проверяют ли в Штабе чужую почту? Даже если нет, все равно чем-то нравится.
Эрис деловито почесала точеный подбородок:
- А мы что, прямо написать не можем? Или кто-то, и правда, будет нос свой в эту бумажку совать?
- Мягко говоря, коллега, - ученым тоном заявил Дентон, - от подобной ситуации нам и следует себя обезопасить.
- Тем не менее, если мы напишем что-то вроде: «Эльф троллю. Кобольды идут на юг, гномы сжевали наши бороды. Нужны листья дерева У. В случае встречи с кочующими кроликами, переносим праздник в океан», есть вероятность, что дорогой дедушка нас не поймёт, - сказал Макабрей задумчиво. – Нужен компромисс.
Тони вернул на место брови, которые уползли далеко-далеко вверх.
- Не, в кроликах есть своя прелесть, - вынес вердикт он, - но вряд ли мы потянем на эльфа. Насчет сходства твоего дедушки с троллем судить не возьмусь… ай!
Трость Макабрея совершенно случайно въехала Дентону в колено.
- Злой ты, - обиженно сказал ему Тони, потирая несправедливо ушибленный сустав.
- Я продвинуто добрый, - опроверг его Макабрей. – Ты продолжай.
- Так вот, я бы предложил что-нибудь вроде: «Милый…» Как его звать?
- Хайнц-Гутхорм.
Дентон предусмотрительно сдержал смешок.
- «Милый Хайнц! Твоя черноволосая и зеленоглазая очаровашка шлет тебе привет и поцелуй!» - юноша прочувствованно сложил руки на груди. – «Наконец-то после своего долгого путешествия я оказалась здесь, в Неуштадте, и жажду встречи с тобой наедине.»
- Он однозначно придёт, если я хоть сколько-нибудь знаю своего деда! – восхитился Ригор. – Но потом не успокоится, пока не перестреляет нас всех.
- А мы ему, - радостно заявил Тони, - Эрис отдадим! И черноволосая, и зеленоглазая, и очаровашка… ой!
И схватился за второе колено, куда получил живительного пинка от вышеупомянутой очаровашки.
- Будем надеяться, - вздохнула Мария, - что встрече он обрадуется так сильно, что перестрелять нас забудет. А послание вполне такое… куртуазное выходит. Посторонний не поймет, да еще и устыдиться может, что в настолько частную жизнь, кхм, вмешался.
- Так, хорошо, с формой послания определились, теперь давайте переходить к сути. Что нам сейчас нужно, и чем из этого нам может помочь старик Дамнат?
- До-ку-мен-ты, - одними губами, но крайне выразительно подсказал Дентон. – И…ммм… какая-нибудь информация, которой у нас нет и которая нам нужна?
- Карта Неуштадта, - немного подумав, ответил Ригор негромко. – Военная. И свежайшие новости. Вопрос в том, как это зашифровать в письме…
- Так может, мы это у него лично попросим, при встрече? – предложила простая и наивная юная дева по имени Эрис. – А потом встретимся еще раз и все заберем. Или он где-нибудь в условленном месте это все нам оставит. Потому что хрен ты зашифруешь в письме, дорогой Ригор, военную карту Неуштадта.
- Разумно. Итого: мы просто зовём его на встречу. Где и когда? Мне кажется, что это надо делать до нашего первого выступления.
- Так может, прямо завтра? – предложил Тони. – Или прямо сегодня. Поздно вечером. Ты не знаешь, когда у него рабочий день заканчивается? А встретиться можно у Собора, он приметный.
- Дентон, твой преподаватель прикладной маскировки ещё жив? – вдруг поинтересовался Ригор.
- Да, - несколько неуверенно отозвался тот.
- Жаль! Я бы его призвал и заставил бы тебя смотреть в его полные укоризны глаза. Собор приметный…естественно, он приметный! Это цитадель Церкви здесь, а они, во-первых, не наши друзья, а, во-вторых, склонны пристально наблюдать за своей собственностью и окрестностями.
- Ах, вот оно что, - Тони совершенно не расстроился. – Тогда, может, пусть приходит в нашу «Кукушку»? Еще и выпьем вместе, за его здоровьичко.
- Мы там будем появляться и, возможно не один раз, - покачал головой Макабрей. – Хотя, если одеться менее приметно и прийти не всем, то может и подойти.
- Я, - хмыкнул Дентон, красноречиво почесывая алеющий затылок, - точно не пойду в таком случае, а ведь хотелось бы! Я ж не переживу, если с твоим дедом лично не познакомлюсь!
- А мы, - вставила Эрис, - его к нам пригласить не можем? Вроде как в гости.
- Думаю, можно будет его сперва пригласить в «Кукушку», а потом дойти до дома. Да, я его встречу и доведу, а кто-то из вас проследит, чтобы не было слежки.
- Я и прослежу, - заверила Эрис. – Всяко лучше, чем наш клоун Тони.
- Я не клоун!
- А кто?
- Ну… эмм… ладно, согласен.
- Вот и договорились. Мари, ты сможешь быть в толпе незаметной, но вооружённой? Чтобы прикрыть, если что-то пойдёт не так?
- Я, - тихо напомнила женщина, - солдат и разведчик. И вполне подготовленный к действиям в населенных пунктах, в отличие от.
Дентон показал ей язык.
- Очень рад, что могу быть уверенным в тебе, Мари, - без тени иронии ответил Макабрей и чуть улыбнулся. – А теперь, милые дамы, у кого из вас почерк изящнее, пишите. А ты, Дентон, диктуй, да так, чтобы от прочтения этого письма стояли даже ветки на деревьях!
… спустя пятнадцать-двадцать столь же познавательных, сколь и мучительных для присутствующих служащих минут Тони – под аплодисменты товарищей – наконец опустил готовое послание в почтовый ящик. Они все-таки успели до выемки – значит, не позднее чем сегодня днем Хайнц-Гутхорм Шмидт получит умопомрачительное письмо от некой юной особы.

День: двадцать первое августа, поздний вечер
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: D1 (Неуштадт)

Домой первосвященник ЭКК и главный связист штаба возвращались тоже вместе. Аккуратно, стараясь выбирать не самые людные улицы. Хайнц постоянно удивлялся, почему на улицах стали ставить фонари парами. Готфрид предположил, что здесь, в Новых землях, всё оживает под влиянием лиа и по милости Единого, а значит у фонарей брачный период и скоро можно ожидать рождения фонарят. Хайнц высказал встречную мысль – а что, если как раз сейчас на всех улицах празднуются фонарные свадьбы.
Выпили за счастье фонарей. Первосвященник прикладывался к армейской фляге Шмидта понемногу, постоянно повторяя, что ему уже хватит. Связист не настаивал, лишь порой подкручивал усы и одобрительно крякал, не забывая подавать флягу в нужный момент – крепкий настой, полученный путём перемешивания фруктовой вытяжки, первосортного пива и нескольких капель какой-то новомодной выпивки, мог с пары глотков повалить среднего трактирного забулдыгу, но и ветеран армии, и ветеран Церкви оказались личностями крепкими. Впрочем, в борьбе с зелёным змием змий, оказавшийся упорным и изворотливым соперником, начинал всё-таки брать верх.
До пятачка свободного пространства перед епископской резиденцией друзья (теперь уже точно друзья) дошли, когда на небе уже сияла луна. Фонарей здесь было особенно много – с дюжину, если не больше. На радостях Хайнц объявил, что фонари устроили здесь свадебное гуляние и танцуют вальс под луной. Готфрид, загоревшись идеей, решился нараспев благословить молодые супружеские пары. К счастью, сон ближайших горожан оказался достаточно глубок, чтобы
Выпили за счастье молодых. За крепких и ярких фонарят.
За вечный союз между металлом и светом, ибо Свет есть…
-… пр-роявление милости Творца к нам, чадам его, - бухаясь на ступеньки, Готфрид оступился, запутавшись в складках облачения, и картинно рухнул вперёд носом. Металлическая рука лязгнула об мрамор ступеней, спасая нос его преосвященства. За день – уже не первый раз, о чём свидетельствовали стоптанные и запачканные полы одеяния священнослужителя.
- Силён, твоё священство! И здоровье – тоже твоё! – Шмидт, приваливаясь к кое-как усевшемуся фон Гальдеру, опрокинул в рот ещё два глотка. – Ну что, как тебе? Надежных я тебе парней подобрал?
- Да не ори ты, старый бес! По поводу Петерсона всё равно не уверен…
- А кто уверен? Тут половина – пан или пропал. Надежные, в Единого верят, зарекомендовали себя отменно, - переходя на шёпот, заговорщическим тоном бросил Шмидт. – А как отнесутся поди пойми. Вот по поводу этих троих, и вон ещё… - Гутхорм вытащил из кармана тот самый полускуренный свиток огромной длины. Вторая сторона документа теперь тоже была оборвана, а чуть пожелтевшие и потёртые края придавали предмету вид древнего артефакта. – Вот в этих можешь быть уверен. Я с ними служил. Люди добрые и честные, на самом деле. И никакая война им нахрен не нужна… Слушай, священство, я всё спросить хочу… Что с тобой?
- В каком смысле? – непонимающе уставился на собеседника Готфрид.
- В прямом. Человек ты хороший, о тебе вон и в Метрополии говорили, и тут… все знают – за доброе дело постоишь, злодея – накажешь, дурака образумишь… А теперь – что? Душу излил бы, - старческая рука обняла Готфрида за плечо. – ты ж мне в сыновья годишься, священство. Мы, старики, разное видали, понимаем, что к чему. Авось и посоветую чего?
- Пом-мимо т-того, что меня бесит эта война, светские власти что хотят то и воротят, а мой непосредственный подчинённый учиняет массовую резню?
- Сур-рово, - старый вояка снова приложился к фляге и, тряхнув усами, сунул вожделенный сосуд в протянутую руку священника. – Вот что я тебе скажу, сынок…
Голос старого связиста стал вдруг добрым, отеческим. Глаза старика смеялись, а усы забавно топорщились в разные стороны, лицо покраснело.
- Ты делай, как правильно. Всегда ж так делал – вроде не оставил тебя Господь, вон какие дела проворачиваешь. Каждый в городе тебя знает. Каждый третий лично, каждый восьмой – тебе чем-то обязан. Когда ты чего для людей жалел? Да и не только для людей… Думаешь, я не помню, как ты из бандита-мясника, что сюда прибыл, за полгода блестящего офицера сделал? Или как сирот, вдов без копейки от Церкви пристраивал, денег на житьё сперва давал? Было? Было. Теперь у них – счастье, шанс на новую жизнь. И это ты им подарил, нет разве? Вот и делай, как сердце велит. Там – в сердце – Создатель с нами всегда. Да чего я тебе-то объясняю, ты ж у нас святой, не я, старый обалдуй!
- Я не святой… - отмахнулся Готфрид, чуть не выронив флягу. – За Творца!
Снова приложился. Снова тряхнуло улицу, фонари перешли на кадриль и грозили вот-вот вообще разразиться канканом. Хотя это прояснило бы, кто из них – женихи, а кто невесты. – А сердце… Много что говорит. Войну закончить. Любой ценой и как можно быстрее. Жизнь здесь наладить. Всем. С лиа помириться, и так, чтобы больше никогда…
- А если не выйдет?
- Должно выйти, - фыркнул Готфрид. – Не решим всего сейчас – до одури воевать будем. До конца. Пока всю кровь друг из друга не выпьем. Нас бить труднее. Их больше. Так и пойдёт…
- А если Метрополия вмешается?
- А ничего хорошего. Тогда лиа рано или поздно задавят. Изуродуют всё к шутам. И их… и нас. Как уже тогда изуродовали. Понимаешь, дед? Мы от неё сюда уезжали, спасались – а она за нами придёт. И всё по новой. Снова – на костях да на крови.
- Вот и останови, как можешь. Всё?
- Почти… - вздохнул Готфрид. – Кошмары снятся. Каждую ночь. Слушай… завтра – приходи под вечер, а? Посидим, поговорим. Может больше расскажу. А то я тут подумал…
- Чего?
- Ну у фонарей первая брачная ночь сейчас будет, а мы подглядываем. Некрасиво.
- И верно, - кряхтя и пошатываясь, дедок встал, покрутил ус. Принял из благодарных рук священника флягу. – Слышь, сынок… а девок-то пригласишь?
- На что тебе, старче? – криво усмехнулся епископ.
- Нешто не знаешь, на что они нужны? – подмигнул связист. – Ну так как?
Готфрид нерешительно развёл руками. Блеск смеющихся фонарей отразился на холодных пальцах золотыми перстнями.

День: 23 августа
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: h3 (Комплекс «Эвфорион»)

Следующий день для Сары начался с сомнений. Сразу, как только она проснулась, она начала сомневаться в реальности того, что происходило вчера, - точнее, в советнике по науке, который ни с того ни с сего свалился на ее усталую голову.
Судя по пыльной колбе, которая украшала ее тумбочку, Манфрейд действительно был здесь.
- Я не брежу, - успокоила себя Фламмель, - вот и прекрасно.
Гил, разумеется, не пришел пожелать ей доброго утра, да и вообще, присутствие его оставалось незамеченным. Сара даже не исключала, что он вполне мог заночевать в зале для опытов… а то и не заночевать, а всю ночь ставить свои сомнительные эксперименты («и разбивать оборудование», услужливо ввернул едкий внутренний голос).
В качестве собственного небольшого эксперимента Фламмель решила не звать его ни на завтрак, ни на обед – пусть приходит, когда сам вспомнит о том, что надо поесть.
- Если с ним из-за этого случится что-нибудь нехорошее, меня отдадут под суд, а значит, точно уволят, - восторженно подумала она и приступила к исполнению плана. То есть продолжила вести себя так, словно советника тут нет.
Это было не сложно: Манфрейда по всему комплексу было не видно и не слышно, лишь из-под двери лабораторного зала время от времени начинало пробиваться голубоватое свечение. Впрочем, такое положение дел продержалось лишь пару часов, а в полдень у ворот засигналил паромобиль, вчера доставивший сюда советника.
«Ну», мрачно подумала техномаг, «если это еще какой-нибудь советник, я ему прямо с порога врежу, вот честное же слово!»
Кое-как пригладив волосы и оправив форменный халат, Фламмель побрела навстречу судьбе – к воротам.
Судьбой оказался тот самый орк-водитель. Не выспавшийся и злой, как может только представитель его расы, он мрачно жевал табачную жвачку, время от времени смачно сплёвывая в сторону.
- Пакет для яйцеголового, - рыкнул орк, когда Сара подошла к нему. – Вот этот. Завтра заберу, привезу новый. Слышь, ты, не знаешь, чего его яйцеголовую светлость сюда принесло, а?
- Мне-то откуда, - тяжело вздохнула Сара. – Мне только и сказали, что, мол, ждите, прибудет.
Она взвесила в руках пакет. Судя по ощущениям, внутри были бумаги. Много бумаг.
- А ты не знаешь, что там за письмена внутри?
- Его, по работе, - сморщился орк. – Сказали, мне теперь кажный день из-за его грёбанной прихоти сюды мотаться надо. Тьфу, убил бы!
- Фу, - сказала Фламмель, - как не стыдно, один из лучших умов ЭКК все-таки. Погоди секундочку… - она всучила пакет обратно в лапы орку и, быстро застучав каблуками, скрылась в здании.
Минуты через три вернулась с тарелкой.
- Держи пирожок за старания. Грибы и картошка, очень вкусный.
Орк посмотрел на неё со смесью удивления и недоверия, но пирожок взял и попробовал, вернее сказать, сожрал в один присест, продемонстрировав внушительные зубы.
- Спасиба, - вежливо рыгнув, сказал он. – Эх, хорошая ты баба, всё-таки, а такое наказание досталось… Ладно, принимай пакет, расписывайся, и я покатил обратно. Мне ещё с аеродрома пули сегодня возить.
- Счастливо тебе, - помахала ему техномагесса, разобравшись с нудной бюрократией.
Теперь, хочешь-не хочешь, а к Манфрейду идти надо. Трепетно прижимая к груди привезенные бумаги, Фламмель прошла по коридору до нужного зала, хотела постучать, он вспомнила, что Гилберт, скорее всего, и не заметит стука, будучи увлечен работой. Поэтому Сара просто открыла дверь и вошла.
В лицо ей немедленно ударил холод, который можно было бы назвать адским, но Фламмель не могла поручиться, что даже в преисподней может быть такой мороз! На металлических стенах иней ложился уже третьим слоем, в воздухе висел пар, а в центре, ничем не удерживаемый, в воздухе парил средних размеров кристалл, густого красного цвета. По всему выходило, что потоки энергии должны были разорвать его, а заодно и весь корпус, но отчего-то этого не происходило. Присмотревшись, Сара заметила, что место, над которым завис кристалл представляет себе круг со сложной фигурой заключённой в него. Выложено всё это было из какой-то проволоки. Гилберта нигде не было.

- Чтоб тебя… - пробормотала Сара, непроизвольно делая шаг назад. – Гилберт! Гилберт, вы где?
Чтобы не добавить «вашу мать», ей пришлось сделать над собой волевое усилие.
Ответа не было. Впрочем, после недолгих поисков, советник ЭКК по науке обнаружился совсем рядом со своей конструкцией. Он лежал справа от круга, под письменным столом и, кажется, спал, положив ладони под голову. Кожа его была бледна, губы посинели, дыхание замедлилось слишком сильно, чтобы считать это нормальным, а волосы казались внезапно поседевшими из-за инея.
- Ну замечательно, - женщина в последние три дня и так готова была проклясть эту лабораторию, а тут еще советник со своими фокусами.
Засучив рукава халата и бросив документы на стол, Фламмель бесцеремонно ухватила советника за щиколотки и волоком потащила из зала, совершенно не заботясь, задевает он там за что-нибудь частями своего тела или все-таки не задевает. Как ни странно, Манфрейд не проснулся от такой встряски, что весьма настораживало.
- Так, - отдуваясь, выдохнула техномаг, аккуратно уложив Гилберта уже в коридоре и опустившись рядом с ним на колени, - да ты, дурак, совсем замерз. Чего же теперь с тобой делать?
Молясь Единому, чтобы Гил сейчас не слышал ни слова из того, что она говорила, Сара зажгла один за другим несколько небольших огненных шаров и разместила рядом с советником – один у головы, два по бокам у локтей и еще два – у коленей. Пламя от них было совсем не ярким, но шары быстро согревали.
- А теперь, - криво улыбнулась Сара, - попробуем тебя разбудить, - и, не жалея силы, он влепила советнику пару оплеух.
Сперва казалось, что советник не отреагировал. Не вздрогнули ресницы, не стало глубже и чаще дыхание, однако, спустя буквально несколько мгновений он без всякого предупреждения открыл глаза, удивлённо посмотрел на склонившуюся над ним Сару, отчего-то покраснел, вдохнул поглубже, собираясь что-то сказать, но тут же скорчился, скрученный жесточайшим кашлем.
- Ну-ну-ну, - Фламмель осторожно погладила его по голове, чувствуя, как под пальцами тает иней, - и что с вами такое случилось? А хотите, я вам по спине постучу?
Манфрейд истово закивал, и после живительной процедуры таки смог перевести дух и подняться на локте.
- Что случи…, - начал было он, но потом вдруг увидел два огненных шара, открытую дверь в лабораторный зал, сопоставил эти два факта и какие-то свои воспоминания, после чего изменился в лице…и кинулся на Сару с пылом гнома, тридцать лет не видевшего даже камней, отдалённо похожих на женщину. Откуда в субтильном теле учёного взялись такие силы – неизвестно, но спустя буквально мгновение Фламмель оказалась притиснута к полу. Возмутиться этому она не успела – воздух с тихим, басовитым рёвом начал вкачиваться в лабораторный зал. Создавшийся поток всё усиливался и усиливался, пока не захлопнул за собой дверь. Потом внутри что-то гулко громыхнуло, сверкнуло мешаниной всевозможных цветов, и по всему отделу погасли магические кристаллы-светильники. Всего на несколько секунд, но было эффектно.
- Ух! – шумно выдохнул Гил и осторожно сполз с Сары. – Успел.
Магичка очень, очень пронзительно на него взглянула и медленно поднялась.
- Позвольте угадать. Там опять все взорвалось?
Советник по науке лежал на полу и философски созерцал потолок, механически потирая кисть руки, затянутой в перчатку. Лицо у него было…какое-то странное. Спокойное настолько, что почему-то казалось, будто Гил сейчас встанет, жестоко убьёт Сару, а потом страшно надругается над трупом, несмотря на заботу, которую она проявила о его, Гиловой, судьбе.
- Понятия не имею, - наконец сказал он, – но ход эксперимента был нарушен, а жаль. Больше у меня стале-тромбаритовой проволоки, увы, нет. И в таких объёмах не будет.
- А вы думаете, она там… уже всё? И потом, разве мы не можем заказать? – маг пожала плечами, явно не слишком беспокоясь о какой-то там проволоке.
«Главное», добавила она про себя, «что у меня еще есть другие залы. И когда ты разнесешь их к демонам, - а ты непременно разнесешь, - меня наконец-то переведут в более перспективный отдел. Или в новую лабораторию».
- Её во всех колониях осталось метра четыре. И мне их выпишут только под железные гарантии, которых у меня, естественно, нет, - ответил он, же не меняя позы. – Так что же всё-таки случилось?
- Ну, - поправляя рукава и застегивая халат еще на одну пуговицу, - начала Сара, - я пришла, чтобы отдать вам документы, и обнаружила, что вы то ли спите, то ли вообще без сознания, в странной позе под вашим же столом. И вы явно очень-очень замерзли. Я вытащила вас оттуда и попыталась согреть, - она обвела рукой зажженные огненные шарики, сбившиеся в воздухе в стайку и удивленно кружащиеся над ними. – Потом вы очнулись.
Манфрейд сморгнул, потом поднялся, сперва на колени, а после и весь рост и сказал, уже с привычным чуть обескураженным выражением:
- Ох, спасибо вам, Сара. Кажется, остужая атмосферу вокруг, я забыл, что сам подвержен влиянию холода. Глубочайше прошу прощения за беспокойство. А что за бумаги?

- Водитель, который их доставил, сказал, что они как-то связаны с вашей работой. И что он теперь будет сюда ездить каждый день. Вам, видимо, лучше знать, что это за бумаги. Кстати, - осторожно поинтересовалась женщина, - вы, пока тут лежали, слышали что-нибудь, что было вокруг? Слова там, к примеру, или звуки…
- Ах да, рабочая бюрократия! – хлопнул себя по лбу Гил. – Прав, решительно прав был Джейм, когда отказался, впрочем, неважно. Нет, я ничего не слышал. Кстати говоря, где сейчас эти бумаги?
- Ну, там, - с опаской сказала Сара. – В зале.
Гила страшно перекосило, и он кинулся в зал опрометью. Двустворчатые двери разлетелись с его пути, открывая картину…на первый взгляд совершенно идентичную той, что была раньше. Даже конверт с документами, оставленный Сарой на столе, так там и лежал. Только запах стоял, будто кошек варили, не иначе.
- Однако, - сказал Гил, - найдя в кармане свои очки и водрузив и на нос. – Сара, вы должны это видеть.
В центре лабораторного зала, там, где раньше проволокой была выложена неведомая фигура, образовалась лужица расплавленного и мгновенно застывшего чего-то. В центре её в пол был намертво вплавлен тусклый, опустошённый кристалл.
- Надо же, - проговорила Фламмель, прикрыв ладонями нос от ужасного запаха, - ничего и не взорвалось.
В голосе ее Манфрейду явственно послышалось разочарование.
Подойдя к этюду «Последствия эксперимента», расположенному на полу, магичка со скептическим выражением лица осмотрела его со всех сторон, а потом, наконец, спросила:
- А что у вас должно было получиться? Мягко говоря, что это вообще за… непонятная вещь такая?
- Я… я ищу способ обуздать магическую энергию, - не сразу, нехотя, ответил Гил. – Настолько, чтобы её можно было есть или пить, фигурально выражаясь. И чтобы её можно было направлять усилием воли.
Сара поморгала некоторое время, с непониманием глядя на советника.
- Ого, - произнесла она. – Ясно-ясно. А направлять магическую энергию усилием воли – это разве не то, чем занимаются все маги?
- Маги. Именно. Причём не все в желанных объёмах. А как же быть не магу? Или магу, но слабому? Сара, неужели вы никогда не сталкивались с тем, что ваше воображение, ваш разум скованы проклятыми границами того, что принято называть магической силой? – тут Гилберт понял, как могут прозвучать его слова и принялся торопливо извиняться:
- Ох, Сара, только не подумайте, что я подразумеваю, будто вы… Я хочу сказать что сильных магов единицы, и не все они обладают должным умом и воображением, и наоборот…ах, демон!
- Я свихнусь, - заверила его Фламмель, - если вы продолжите. Не переживайте, я вовсе не подумала, что вы подразумеваете, и наоборот. В общем, этот опыт не удался, да?
- Вы сами видите. Я рассчитывал, что если создать что-то вроде границы поток противоположно направленной энергии, то удастся уравновесить разнополюсные силы друг другом и создать устойчивое и гармоничное поле. Как видите, получилось решительно всё, кроме устойчивости поля. Малейшего вмешательства извне хватило, чтобы полностью уничтожить баланс…однако, кажется, эффект был любопытный. Может, даже…
Не договорив, Гил устремился к столу, молниеносно схватил с него свой измерительный прибор и принялся обхаживать выжженный в полу круг со всех сторон, время от времени щёлкая рычажком.
- Да, прогнозируемо, но любопытно, - наконец сказал он. – Сара, вы мне не поможете? Возьмите вон там мой блокнот, откройте на последней странице. Там координатная сетка. Я буду говорить вам координаты, а вы помечайте там точку. Хорошо?
Из груди её вырвался очень, очень тяжелый вздох.
- Хорошо, - согласилась она, потянувшись за блокнотом, - но пообещайте мне, что как только мы это закончим, вы пойдете… - техномаг прикинула время, - завтракать.
- Непременно, – рассеяно отозвался Манфрейд. – Так, сорок один, двадцать три…
Спустя всего двадцать минут Сара стала догадываться, что точки ложатся в нечто знакомое. Спустя час это «что-то» стало окончательно понятным. Спустя полтора часа Гилберт отложил прибор, взял у Сары блокнот и соединил точки линиями. Сомнений не было и быть не могло: точки, названные техномагом складывались в ту самую фигуру, которая была выложена проволокой на полу.
- Поразительно, - пробормотал Гил, потрясённо покручивая очки в руке. – Но что это значит?
- Предлагаю вам подумать над этим за завтраком, - упрямо сказала Фламмель.
Гил только обречённо вздохнул.

День: двадцать второе августа, утро
Фигура: без фигуры
Ход: нет
Официальная клетка: d8 (Эаши, окраина)
Фактическое местоположение: нет

До'Ар ждал Танару в не самом светлом и богатом районе Эаши. Здесь дома лепились к стволам могучих деревьев, взбирались по ветвям. Густой полог создавал у земли полумрак, кон где разрезанный колодцами света. Жили здесь бедняки и те лиа, кого пришельцы с востока могли бы назвать просто - дикари.
Кассан, опершись о какой-то старый и покореженный пень, возвышавшийся над землей на два или три роста лиа, разглядывал землю у себя под ногами и то и дело спокойно поднимал голову, разглядывая дома перед собой. Вскоре он должен был идти к Длани.
Танара еще издалека увидела Кассана, и, решительно тряхнув роскошной шевелюрой, направилась навстречу, довольно улыбаясь. Ей все-таки удалось тайно достать яд, о котором многие и не слышали. Крошечные капсулки лежали в маленьком коробочке, передать который можно будет абсолютно незаметно.
- Ясного дня тебе, Кассан, - наклонив голову в знак приветствия, тико откинула упавшие на лицо пряди, и приоткрыв ладонь, показала зажатую в ней вещицу.
До'Ар склонил голову.
- Рад тебя видеть, Танара, - мимолетно лиа подумал, что никогда и не мог себе представить, что будет участвовать в таком... убийстве. Но убийство было нужно. Необходимо. - И я рад, что ты смогла сделать то, о чем мы с тобой говорили.
- Я же говорила, что ты можешь во всем рассчитывать на меня. И мои слова не расходятся с делом. Пройдемся? - Тико вплотную приблизилась к мужчине и подала руку. Пара мгновений и миссия Танары в этом жутком преступлении будет окончена - все остальное сделается уже без ее участия.
Кассан с кивком принял ладонь тико, ловким жестом перехватив коробочку и спрятав в рукаве.
- Не самое лучшее место для прогулок, но в нем есть какое-то своё очарование. Впрочем, если прекрасная эй-раани желает, мы можем уйти дальше от этих домов и пней.
Улыбка Танары была совсем не веселой, но определить это мог лишь тот, кто достаточно хорошо ее знал.
- Да, уйти подальше. Это именно то, чего бы мне хотелось.
Маленький эпизод в череде спланированных заговорщиками событий должен был сыграть решающую роль в истории Шэн-лие.
Кассан галантно подставил тико локость и повел её прочь от маленьких, темных домов. На двух лиа никто не обратил внимания; местные жители были слишком заняты своей непростой жизнью.
- Расскажи мне про свою находку, Танара?
Говорить в открытую, несмотря на уединенность и кажущуюся безопасность ситуации, осторожная заговорщица не стала.
- Это лекарство очень необычно, Кассан. После того, как больной примет его, улучшение не наступает до тех пор, пока внутрь организма не попадет вода. От момента приема и до полного излечения может пройти даже несколько дней. Разумеется, сразу, вместе с лекарством, воды давать больному не нужно.
- Хм... Да, это действительно очень хорошее лекарство, Танара. Спасибо. Но как же не заразиться болезнью? Ведь я буду общаться с больными тесно, сама понимаешь.
- Кассан, ну что ты... Это не трудно... Просто не ешь то, что едят больные, больше от тебя ничего не потребуется, через воздух болезнь не передается! - тико чуть сжала локоть спутника, понимая, что тому приходится сейчас испытывать.
- Постараюсь. Думаю, это будет не легко, но я действительно постараюсь. Не хотелось бы заразиться, сама понимаешь, - воин слегка приподнял уголки губ; на шэа было не спокойно, как бы нарелановец не пытался избавиться от всех сомнений и тревог.
- Я понимаю тебя, мой командир, но от наших действий зависит сейчас очень многое, - голос тико был серьезен и проникновенен, - и я верю в тебя, Средоточие да не оставит нас.

(совместно с Darkness)

с вами снова яойное морское радио Шэн-лие. В эфире Кошки и Дарки

День: двадцать третье августа
Фигура: без фигуры (морские следопыты; Лис)
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: В5-А5

Шторм все же зацепил небольшой отряд - несильно, словно краем ладони ударили по щеке. Пришлось обходить вздыбленное белыми гребнями волн море, где ветер носился из стороны в сторону озлобленным нейа и небо было низким, мрачным.
В Чареи следопыты и их попутчик добрались к закату, когда сползающее к горизонту солнце расвечивало мир темным-золотом и густо-алым. Огромный диск, перечеркнутый сверху размытыми полосами облаков отливал красным.
- Завтра будет ветер, - всмотрелся в солнце из-под ладони Аалай. Командир следопытов выглядел усталым и взъерошенным, да и остальные разведчики были - не лучше, - куда пойдешь, Рыжий, когда до берега доберешься?
Тихо и устало урчали орхи, как и их наездники мечтая добраться до дома и отдохнуть.
Белые дома Чареи в закатном свете казались мягко-золотистыми, а корабли, стоящие у причалов - вырезанными из черной бумаги силуэтами.
По воде пролегла дорожка света.
Лис вздохнул, разглядывая блики на волнах.
- Как обычно - куда глаза глядят, - потому что ему, как обычно, было некуда идти, и в первый раз за долгое время это удручало. - Впрочем... ты мне не скажешь, где найти Сейней Таль? Если ее вообще можно здесь найти.
- А где ей еще быть? - скосил на Лиса глаза следопыт, - тут она, тут. Сейчас, наверное, или дома, или в доках, за кораблями следит.
Ланне чуть сполз по боку орхи в сторону, потянулся и зачерпнул ладонью воду, подтянулся обратно. - Если хочешь - отведу к ней. Все равно собирался идти.
- Конечно, хочу! - обрадованно ответил рыжий. - Аалай, слушай... интересно, что я тебе за такую помощь буду должен? И как мне такой долг возвращать, если у меня, кроме пустой фляги, за душой ничего и нет?
По улыбке Лиса, да, в общем, и по тону его было янсо - он скорее шутит, чем всерьез.
Лиа посмотрел на него через плечо, весело хмыкнул.
- Даже не знаю. Потребовать у тебя, что ли, твою флягу? - Ланне неожиданно хитро сощурился, - а знаю! Пообещай мне желание!
- Коварный ты, - заметил Лассе, наклонив голову. - Ну хорошо, что же поделаешь... Обещаю!
- Запомнил, - расплылся в довольной улыбке Аалай, - только... может, тебя завтра отвести? Отоспишься, приведешь себя в порядок, а то под... - Ланне хмыкнул, - очи адмирала после дороги являться как-то не вежливо.
Лис почесал уголок брови, с сомнением глядя на следопыта.
- Это где ж это я отосплюсь? Разве что на причале под досками - только от этого лучше выглядеть не стану... наверное.
Аалай расхохотался, звонко и весело. Потом тряхнул головой.
- Зачем же на причале? Хэй, - он свистнул через пальцы, привлекая внимание остальных следопытов, растянувшихся длинным клином позади, - мы же не против, чтобы Лис у нас сегодня переночевал? - крикнул Ланне остальным. Все были не против; кроме Антэя, который стал еще более мрачным и глядел на своего командира и Лиса угрюмо.
- Это будет, наверное, не очень удобно? - Лис взлохматил волосы на затылке. - М-м... и даже, наверное, нагло?
Ухмылка уже выдавала его согласие.
- Как это нагло? Я же приглашаю. И слушать ничего не хочу, - слегка повернувшись, Аалай почти уперся пальцем в нос Лиса. - Считай, тебя захватили в плен злобные следопыты.

- Но это будет стоить мне только одного желания! - предупредил его непреклонный путешественник, признавая себя побежденным обстоятельствами (и злобными следопытами) и поднимая руки в знак сдачи в плен.
- Всего одного. Мало ли, может я... попрошу тебя приготовить завтрак? На всех нас. Так что не дрейфь, как корабль при штиле.
Ланне хлопнул своего орхи по спине.
- Ашшанти, домой, домой.
Орхи, радостно подняв хвостом тучу брызг, двинулся к южной оконечности города.
- Если завтрак, - пробормотал Лис, - то ты хотя бы не пожалеешь...
Правда, когда он попытался вспомнить, сколько дней назад ему приходилось что-то готовить, энтузиазм его несколько угас: выходило, что никак не ближе, чем месяц назад, и то лишь по той причине, что Мари отчего-то не случилось рядом.
Зато новые впечатления, по которым он так скучал в последние дни, были уже на горизонте. "Наконец-то", подумал он, "возвращаюсь в привычное русло".
Аалай только хмыкнул в ответ.
Следопыты жили на той части берега, где земля резко обрывалась в море и было сразу же достаточно глубоко. С первого взгляда могло показаться, что дома в этой части города стояли прямо на воде - построенные из дерева, они будто бы слегка покачивались на волнах.
Однако оказалось, что этот район просто строили с помощью подводных деревьев - ёкари, чьи стволы использовались, как сваи.
Дом следопытов начинался с неширокой, опоясывающей все строение площадки, за которой начиналась открытая веранда. Виднелась покрытая белым тростником крыша.
Орхи Ланне добрался до "причала" первым, и лиа ловко спрыгнул на деревянный настил, протянув Лису руку.
- Земля, - несколько удивленно отметил тот, с помощью Аалая покинув "седло". - То есть дом. С настоящей крышей над головой. Прямо даже непривычно!
Он даже легонько притопнул ногой, чтобы снова поймать это ощущение - стоишь на чем-то твердом и сухом...
Остальные следопыты тоже "спешились" и теперь отвязывали со своих нейа поводья из водорослевых веревок. Темно-зеленые мотки образовали объемную гору, которую подхватил Ликке и понес куда-то за дом, обойдя его по площадке.
- Земля, земля, - Аалай с наслаждением потянулся, потом присел на корточки рядом с высовывающим морду из воды орхи и ласково погладил, - я позову, Ашшанти. Плывите.
Коротко и неожиданно рявкнув, нейа исчез под водой. За ним последовали и другие.
Лис недоуменно заморгал.
- А... куда это они поплыли? Они вернутся?
- Отдыхать и охотиться, - улыбнулся Ланне и легко подпихнул Лиса в сторону дома, - вернутся, а как же. Соскучатся по нам и вернутся. Пойдем.
- Ну ладно, - кивнул тот. - Давай, будем тоже отдыхать и охотиться. Или просто отдыхать.
Лис быстро окинул взглядом пространство впереди, чуть скосил глаза в одну сторону, в другую... чтобы осмотреть все вокруг, ему больше и не надо было - правда, подобные повадки все еще выдавали в нем профессионального разведчика.
- А на кого ты хочешь охотиться? - хитро поинтересовался Ланне, поглядывая на Лиса снизу вверх, - даже не знаю, кого и предложить тебе в качестве добычи...
Мимо с радостным визгом пронесся Раэй Ли - младший разведчик окончательно утратил важность и серьезность, превратившись в обыкновенного мальчишку-подростка. Он первым взбежал по низким и широким ступенькам, пробежал через веранду и юркнул в дом. Двери лиа не запирали.
- Тогда я просто буду сидеть в засаде до первой подходящей жертвы, - задумчиво произнес Лис, делая вид, что оценивает следопытов по очереди, начиная с Аалая и заканчивая им же.
Затем, в поисках, очевидно, подходящего для засады места рыжий двинулся туда же, где скрылся неожиданно резвый парнишка.
- Отдам на растерзание тебе кухню, - рассмеялся за спиной Лиса Аалай.

Дом внутри оказался просторным, светлым - закатный свет падал через большие окна, а Раэй Ли уже носился туда-сюда, зажигая фонари. Деревянный пол был теплый, а кое где лежали циновки. Входная дверь вела в большой зал, откуда расходилось пол десятка, или даже больше, дверей.
В доме следопыты явно убирали редко - раковины, оружие, веревки из водорослей, какие-то кувшины, небольшие сундуки, камни странных форм, отбеленные морем деревяшки, прозрачные стеклянные колбы с песком, свертки и коробы, связки тростника, ворохи сухих листьев валялись на полу, лежали на низких столах, на полках, прятались по углам.
- Вы не смущайтесь беспорядка, - послышался за плечом у Лиса голос следопыта-Шепчущегося, Инари, - чаще всего мы просто не успеваем убрать.
- Не беспокойтесь, я и сам в любви к порядку никогда уличен не был, - заверил того Лис. - Но если хотите, я тут у вас могу убраться, в плату за постой, так сказать...
"Если хотите" было сказано с тем же выражением, с каким рыжий, должно быть, произнес бы "если рискнете", - и добра не сулило.
Он посторонился, чтоб не загораживать проход, и увлеченно принялся осматривать "достопримечательности" жилища следопытов.
- Не стоит, - оглянулся через плечо Инари, - все равно через день тут будет тоже самое.
Из одной из комнат вынырнул Раэй Ли - казалось, мальчишка мечется по дому солнечным зайчиком, туда-сюда, и никак не может остановиться. Ухватив Шепчущегося за ладонь, младший следопыт потащил его из большого зала, что-то негромко рассказывая.
- Попробуем сейчас подыскать тебе одежду, - Аалай остановился напротив Лиса, оглядывая рыжего с ног до головы, - а ты пока успеешь помыться. Чистая вода у нас есть.
- Может, подойдет моя? - поинтересовался вернувшийся с улицы Ликке. Молчаливый следопыт стряхнул с ладоней темно-зеленую пыль, - остальные будут... поменьше.
Невысокий и худой Ланне весело ухмыльнулся.
- Мда, - вздохнул Лис, которого в детстве иначе как "каланчой" никто и не называл, - это уже из вечных проблем. Еще матушка моя гадала, в кого я такой уродился, потому как сама матушка, да и сестрица моя, ростом примерно вот так...
Он показал ладонью высоту примерно себе по грудь.
- А где можно помыться?
- Зато нам все видно, с высоты. Не то, что некоторым, - мягко улыбнулся Ликке, поглядев на своего командира. Ланне рукой махнул:
- Я и подпрыгнуть могу, - он ловко подхватил Лиса под локоть и повел в сторону одного из арочных дверных проемов, - пойдем, проведу и расскажу, что и как.
- Ага-а, - рыжий зевнул, тряхнул длинными волосами, - ох, а я, кажется, все-таки устал до такой степени, что вымотался. Почти забыл уже, как это бывает.
Скосил глаза на Ланне - не привык все же, что под локоть водят, чаще бывало наоборот, - и тихонько улыбнулся.
- Уставать? - лиа провел Лиса в просторную комнату, где пол странным образом ушел под небольшим углом от двери до противоположной стены. Все помещение оплетали полупрозрачные лианы, кажущиеся в слабом свете заходящего солнца голубовато-зелеными. Кое где виднелись большие и пышные синие цветы. Посреди комнаты стояла широкая бадья, высотой где-то по пояс Лису. На полках, проглядывающих из зарослей, виднелись флаконы и коробочки.
- Не страшно? - вопросительно поглядел на рыжего снизу вверх лиа.
- Ого, - присвистнул он, - да это же самая настоящая ванна! А чего это мне должно быть страшно? Там на дне сидит какой-нибудь нейа с мочалкой и щупальцами?
Лис тронул рукой одну из висящих лиан, и та медленно и мерно закачалась.
- С щупальцами, ага, - вновь рассмеялся Аалай, - и так и ждет, чтобы в бадью залезло тело, которое можно...хм... отщупальцить.
Лиа прошел вдоль стены и остановился у самое толстой лианы, сворачивающейся большим кольцом; от неё по полу к бадье тянулись растение чуть поменьше и исчезали в дереве.
- Смотри, её надо слегка растянуть в разные стороны, вот так, - Ланне показал, как взяться за лиану и растянул петлю. От этого движения цветы чуть задрожали, а потом дрогнули и все растения, словно просыпаясь. Тихо зажурчала вода.

Лис еще раз присвистнул.
- С ума сойти. Как они это делают? И как называется это растение?
В который раз он пожалел, что рюкзак его оказался на дне, вместе с тем бесценным грузом - исписанными сверху донизу листками, - что в нем содержался.
- Это айори. Они набирают в себя воду, а потом выпускают её туда, куда привиты отростки. Все просто, - Аалай заглянул в бадью, - ну, вот, вода пошла. Когда искупаешься, просто выльешь на пол - и вода стечет. А потом вновь потянешь в стороны, чтобы все перестало идти. Понял?
- Так точно, - кивнул рыжий. - Сделаю вооот так...
Он повторил пальцами в воздухе движение Аалая.
- .. и всё. Ну, я тогда предоставляю своё тело в распоряжение ужасных щупалец, - веселое фырканье, - которые непременно появятся и потрут мне спинку.
Лис стащил с себя рубаху и взялся за пояс штанов - развязывать не стал, дожидаясь, пока Ланне не выйдет, из соображений приличия.
- Ну-у, если тебе так хочется, чтобы кто-то потер тебе спину, - лиа с какой-то странной задумчивостью оглядел Лиса, - ты зови, если что. Я тебе потом принесу одежду.
Подмигнув и бросив на рыжего еще один долгий и даже изучающий взгляд, Аалай вышел из купальни.
- Хм, - Лис снова повернулся к бадье, - даже, я бы сказал, хмммм!.. Ладно. Теперь плескаться...
Радуясь возможности наконец смыть с себя все, что не успело смыть морской водой во время шторма и особенно лихих виражей на орхи, мужчина, сняв все остальное, залез внутрь. Щупалец не появилось.
Не то чтоб Лис был этим огорчен.
... вымывшись, он не отказал себе в удовольствии посидеть в прохладной воде еще немного - и сам не заметил, как задремал, удобно устроив голову на краю бадьи.
Снилось, конечно, море.
Через бесчетное количество морских волн что-то пощекотало лисий нос, щеку, скользнуло к уху.
- Рыжий, просыпайся, - по-кошачьи промурчал кто-то над ухом.
От неожиданности Лис дернулся так, что расплескал на пол едва не треть воды.
- Ох, - дошло до него, когда он увидел Ланне, - это ты. Напугал же! Долго я тут уже дрыхну?
Лиа хмыкнул, потом мягким жестом заложил темно-фиолетовое длинное перо за ухо Лису.
- Полчаса где-то. Мы уже начали думать, что ты все-таки нашел свои щупальца, - улыбнулся Аалай, глядя на рыжего.
Тот потрогал кончиком пальца шелковое перышко.
- Я избежал встречи с ними... Красивое, - широкая улыбка. - Это и есть та самая моя одежда, ага?
- Хм... - Ланне обхватил пальцами подбородок, чуть подался вперед, теперь уже совсем нахально разглядывая сидящего в воде Лиса, - нет, конечно, ты можешь пойти и так...
- Если это и есть твое желание, то мне придется тебе утопить, - пригрозил рыжий, ненавязчиво прикрывая рукой от взгляда наглеца все, что еще можно было прикрыть.
- Не-ет, желание я оставлю напоследок, - хитро прищурился Аалай, - и просто не отдам тебе одежду.
- Как это не отдашь? - округлил глаза Лис. - Это жуткая несправедливость!
Ланне скорчил смешную гримасу и развел руками.
- Кара тебя настигнет, - мстительно пообещал рыжий и метко плеснул в следопыта водой.
Тот прикрылся от прохладных капель руками.
- Хэй, я только переоделся! - Аалай отдернул край чистой туники, - а теперь я снова мокрый, гадкий...
- Вот именно, - Лис был суров, - теперь ты мокрый и гадкий.
А еще Лис даже не думал останавливаться, тем более что воду из бадьи все равно полагалось потом вылить на пол. Если какая-то часть этой воды сперва окажется на Ланне... ну что ж, он сам виноват! Брызги полетели во все стороны.

Сначала лиа пытался прикрываться руками, потом смирился и сидел мокрой кошкой на краю бадьи, покорно принимая на себя удары стихии, которую обрушивал на него разбушевавшийся гость.
- Победил, победил, - в какой-то момент фыркнул Аалай, замахав руками, - но теперь -то я точно тебе одежду не отдам.
- Вредный, - покачал головой Лис и решительно встал. - С другой стороны, вода у меня как раз кончилась.
Он вылез - длинный, поджарый и загорелый, с выпирающими косточками ключиц и ребер, - и повернулся к Аалаю спиной, демонстрируя презрение всей своей... сущностью.
- Я могу долго так стоять, - предупредил он. - И даже переночевать здесь могу. Но в таком виде - не выйду!
За спиной Лиса тихо хмыкнули - даже скорее, хихикнули, и примолкли.
Закинув ногу за ногу, уперев локоть в колено и устроив подбородок на ладони, Аалай с видом добравшегося до птичьего гнезда кота разглядывал стоящего перед ним и явно не собирался что-то менять в этой мизансцене.
Но, увы - её нарушил Ликке, заглянувший в купальню.
- Аалай, - начал он, но потом разглядел и Лиса, и задумчивость своего командира, - хм... я вообще, тоже, купаться хочу. Аалай, совесть вынь из...
Ланне птицей слетел с бадьи.
- Ладно-ладно, рыжий - тебя спасло только чудо.
- То-то же, - усмехнулся Лис, протягивая руки за законно причитающимся одеянием, - Средоточие не оставило меня в беде.
Ему в руки вывалили ворох одежды: тунику с короткими рукавами и шнуровкой на груди, свободные штаны, легкий халат из темно-зеленой ткани, зачем-то - шарф. Фыркнув, Аалай вздернул подбородок и с наигранно-оскорбленным видом удалился. Ликке проводил его взглядом, сдавленно хмыкнул.
- Ладно, одевайся и вылезай. А то мы тут уже на головы друг к другу лезем.
- Извините, - развел руками Лассе, простодушно улыбаясь.
Оделся он по-военному быстро и вышел из купальни, размышляя о том, куда бы пристроить шарф. Повязал в итоге на голову, как платок... вид, наверное, был тот еще. В зал он вернулся, снова зевая... ох уж этот Аалай, посреди такого сна разбудить!
В большом зале Лиса перехватил Инари - ни Аалая, ни остальных видно не было.
- Полегчало после купания? - поинтересовался Шепчущийся. За время пути он устал сильнее других - отгонял от отряда ветра и волнения моря, и теперь худое лицо заклинателя казалось еще более осунувшимся. - Раэй Ли поделился с вами своей комнатой, - Инари кивнул в сторону одной из дверей. - Он там постарался убрать, но... не пугайтесь.
- Еще как полегчало, спасибо, - поблагодарил Лис, чуть наклоняя голову. - Раэй Ли мог и не стараться, к чему столько хлопот... - повернулся к двери, - а что, там и вправду так уж всё страшно?
- Ну... - Инари побарабанил пальцами по щеке, - как и во всякой комнате подростка. Просто смотрите себе под ноги.
- О-о, ничего, я и сам не так давно был подростком, - пожал плечами рыжий, легонько толкая дверь. - Рискну! Доброй вам ночи и еще раз благодарю.
И решительно шагнул внутрь.
Комната была небольшой; уже горели развешанные по стенам фонари, разгоняя сгущающуюся за окном вечернюю темноту. К постели, заправленной ярким плетенным покрывалом, вела узкая дорожка, протоптанная в россыпях невероятного хлама: ракушки, одежда, небольшие и пустые (на счастье Лиса) клетки, книги и свитки, большие и маленькие мешки, посуда, обломки и осколки деревянных вещей, выточенные из известняка фигурки нейа... По левую руку высился шкаф, заваленные свитками и листами елани, справа у стены виднелся стол и пара стульев. По стенам были развешаны натянутые на рамки листы с какими-то рисунками.
Обозрев все это, Лис понял - подростком он все-таки был давно.
Стараясь не наступить ни на что, да чего там - стараясь особенно сильно не дышать, чтобы не причинить вреда ничему, здесь находящемуся, - Лассе, можно сказать, на цыпочках прокрался к кровати и присел на край. Вот, теперь можно было вдоволь поразглядывать обстановку.
От всего этого множества вещей хотелось светло улыбнуться и белой завистью позавидовать. Капельку пожалеть, что ты вдвое старше, чем тебе хотелось бы, но это внешне; а внутренне - что ты вдвое младше, чем ждут от тебя окружающие.
Впрочем, на эти темы Лис не любил и не умел рассуждать долго, и скоро, умиротворившись одним из рисунков, он попросту задремал, прислонившись к стене.

День: двадцать второе августа
Фигура: без фигуры
Ход: нет
Официальная клетка: d8 (Эаши, дом Джайарда Регуса, Длани Земли)
Фактическое местоположение: нет

На сердце было поразительно легко. Кассан до'Ар чувствовал, что его шэа полнится спокойной и расчетливой уверенностью, хотя и не мог представить, что такое могло быть. То, что он собирался сделать...
Джайард Регус жил скромно, в отличии от многих глав Домов, и дом его был небольшим.
Кассан вспомнил, как называл при разговоре с Танарой Регуса - "Старик". Положа руку на сердце - это было неправдой - в глубине шэа до'Ар уважал старого лиа, его ум и мудрость.
Когда до двери дома, прятавшегося в переплетении ветвей и будто бы врастающего в мощный ствол дерева, оставалось едва ли больше пяти шагов, Кассан замер. Плечо ему оттягивала сумка с пузатой, гулко булькающей при каждом шаге бутылкой.
- Простите меня, - беззвучно прошептал до'Ар, а потом, стремительно преодолев расстояние до двери, постучал. Спокойно и четко.
Дверь ему открылась не сазу. Джайард Регус многим был известен, как образец спокойствия и взвешенной, разумной неторопливости. Он никогда не спешил. Возможно, именно это его и подвело.
Дверь открылась без скрипа, и первым делом Кассан встретил взгляд глубоких, близко посаженных и чёрных, как ночь глаз. Длань Земли был тучен, смуглокож и всегда чисто выбривал слегка вытянутый кверху череп.
- Приветствую тебя, младший, - негромким баритоном сказал он. - Прошу тебя, заходи.
Он посторонился, не осведомившись ни о цели визита, ни о личности гостя. Будто бы и так всё это знал.
- Ясного дня, эй-раан, - коротко поклонился Кассан, переступив порог. Коротко взглянул в глаза старшему лиа, приветственно сложил ладони у груди, - я не отвлек вас, эй-раан Регус? Простите, что пришел без приглашения и предупреждения.
- Можно ли отвлечь путника от бури, что застигла его на вершине холма? - улыбнулся ему Длань, делая приглашающий жест в сторону нескольких простых циновок, служащих в этом скромном доме сиденьями. - И если да, то грех ли это? Садись, младший и расскажи, что привело тебя ко мне.
Кассан последовал совету: опустился на циновку, подвернув под себя ноги.
- Эй-раан... - начал лиа, но потом повел головой, - я хотел поговорить с вами, как с Дланью, эй-раан. О пришельцах с востока и переговорах. Да, знаю, об этом говорили много. Даже, наверное, слишком много. Но все же.
- Разговоры, - негромко вздохнул Длань. - Всегда кажется, что их слишком много, но лишь через них мы можем научиться слушать друг друга. Слушать и понимать. Как ты считаешь, могла ли война случиться от того, что мы мало общались с гостями?
- Пока они мне напоминают диких нейа, - честно отозвался до'Ар, - и не гостями, а захватчиками.
Кассан вскинул ладонь.
- Простите, эй-раан, меня слишком сильно взволновали известия о судьбе гарнизона. И сражение в Ясном. Как можно с ними пытаться договориться?
- Как же иначе? Это ведь не найрити. Ты удивишься, младший, но прошу тебя поверить мне: они - лиа. Просто, видимо, когда-то давно кто-то смог уничтожить их Средоточие, поэтому в них единства с собой и миром. От того все их беды. Нам же повезло больше, а может, мы оказались крепче и сумели отстоять Средоточие, но теперь мы превосходим наших гостей во многом. Так почему же мы должны убивать их, а не учить, если есть такая возможность?
- Возможно, потому что они не хотят учиться, эй-раан? Хотя... понимаю, переговоры - уже вопрос решенный, и нам придется смириться с тем, что эти... - Кассан вспомнил слово чужого языка, - люди будут топтать наши земли, осквернять их?

- Осквернять? Отчего же мы должны им позволить это, младший? Защита своих земель - это одно, война - совсем другое. Скажи мне, неужели ты хочешь смерти всех и каждого приплывшего из-за моря?
- Я не кровожадный найрити, Длань, - качнул головой Кассан, - но отчего-то мне кажется, что мир ни к чему не приведет. Им нужно показать силу, наше право на эти земли.
- Помнишь ли ты цей-инов, младший? Разве они были иными, чем пришедшие из-за океана? Средоточие исцелило их ярость и угасило пламя, сжиравшее их изнутри.
- Они не убивали земли, эй-раан. Не ранили горы, не рубили деревья. Да, они были дикими - но дикость их была той, что не чужда природе.
- Конечно, это так. Они были иными, и потому хватило силы Средоточия. Здесь же нужны мы, лиа, а не только сердце. Ты сам сказал, что переговоры объявлены, младший, а теперь я вижу, что тебе будет полезно увидеть пришельцев самому. Завтра я собираюсь ехать туда, и если слово Длани Земли хоть что-то значит, то я не допущу ожесточения этой войны. Ясный и заставы должны стать нам всем уроками. Так нельзя.
Кассан склонил голову в жесте принятия чужих слов. Потом вскинул взгляд на Джайарда.
Тот смотрел на него всё так же спокойно и участливо. Толстые, мясистые губы чуть шевельнула улыбка, а затем Длань спросил:
- Так зачем ты пришёл ко мне, младший?
- Сказать по правде, я хотел с вами поговорить именно о чужаках. Меня тревожит, как все легко соглашаются на мир с ними. Но, - Кассан развел руками, - я выслушал вас и понимаю, почему так происходит.
Он перетащил с пола на колени сумку, с которой пришел.
- Будете смеяться, эй-раан - встретил по дороге одного старого знакомого, он возит сейчас с юга вина. Подарил мне бутылку; я хотел её отнести домой, но теперь...
До'Ар хмыкнул.
- Не откажетесь принять в подарок и попробовать вместе? Просто... наверное, разговор с вами поможет мне что-то осознать.
- Если так, я не буду обижать тебя отказом, - всё так же дружелюбно ответил Длань. - Если тебе не трудно, достань из той ниши чаши для нас. В последние годы тело всё больше тяготит меня, младший.
Кивнув, Кассан поднялся и вытащил две чаши, на которые указал Джайард. Вернулся затем к циновкам, поставил большие пиалы перед Дланью, а сам достал из сумки пузатую бутыль из темного стекла. Протянул её Регусу:
- Прошу. Как старшего...
Джаярд взял бутылку, потом вдруг хитро улыбнулся и одним ловким хлопком вышиб из неё пробку. Кроваво-красная струя ударила в чаши.
- Ловко! - хмыкнул Кассан, - эй-раан, вас выдаёт большой опыт в таких делах.
- Все бывали молоды, - улыбнулся Регус. - Произнеси слово, младший. Посмотрим, как ты искусен в подобных речах.
- Я искусен скорее во владении клинком, но раз вы просите, - склонил на мгновение темноволосую голову Кассан, а затем взял в обе ладони чашу, - выпьем за то, эй-раан, чтобы наши планы удались и Средоточие всегда было рядом, помогая и поддерживая, чтобы всего того, к чему мы стремимся, удалось достичь.
- Не худший тост, - улыбнулся Длань Земли, поднимая чашу. - Выпьем, чтобы твои слова были благоприятны Средоточию и всему Шэн-лие.
До'Ар прикрыл на секунду в знак согласия глаза. Во рту стоял неприятный, медный привкус. Привкус предательства.
- Теперь же, младший, я должен просить тебя оставить меня. Старикам не легко путешествовать столь быстро и далеко, так что мне нужно подготовиться к долгой дороге, - Регус прикрыл глаза. - Надеюсь, что сумею вмешаться в переговоры, прежде, чем они зайдут не в ту сторону. Или, что моё вмешательство не понадобится.
- Конечно, эй-раан. Дорога действительно будет долгая, - Кассан опустил взгляд. Нетронутое вино плескалось в чаше темной кровью, - надеюсь, что все действительно получится. Ради Шэн-лие.
До'Ар поднялся.

День: двадцать второе августа
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: Е1 – С4, Е1 – С2 (связь по кристаллу)

Когда кристалл связи вдруг запульсировал, переливаясь оттенками зеленого, и тихонько затрещал, Радциг, мирно ведущий беседу с техномагом Йенсеном, едва не подскочил в кресле от неожиданности. Сеансов связи на сегодня запланировано не было.
- Подхватывай, - кивнул он Йенсену.
Треск сразу же прекратился, что означало - связь теперь надежная, ровная.
- Подполковник Радциг на связи, - осторожно, но по-прежнему деловым тоном произнес Мике.
- Майор Беатриче. - донесся суховатый голос командующей разведывательным корпусом. - Новость одна. Плохая. Поэтому решила сообщить лично.
- Докладывайте, - Мике нахмурился. Плохих новостей и без того был достаточно за последние два дня.
Если бы он мог, может, и ушел бы в отставку. Или - пустил пулю в лоб после всего, что было.
Только война была всяко поважнее крушения идеалов одного тдельно взятого подполковника.
- Когда на место стоянки отряда, сформированного общими силами, было прислано подкрепление, на месте лагеря обнаружили только выжженое пятно.
- Что?!.. - поперхнулся Радциг, откидываясь на спинку кресла. - Постойте, а тела? Хотя бы одно тело нашли?!
Донесся приглушенный шипением хруст разминаемых пальцев:
- Нет. Я разослала людей веером прочесать ближайшие зоны, но пока поиски не дали результатов. Первая версия, что отряд дезертировал. Вторая - что оказался жертвой аномалии Черной Пустыни.
Донесся приглушенный шипением хруст разминаемых пальцев.
- Нет. Я разослала людей веером прочесать ближайшие зоны, но пока поиски не дали результатов. Первая версия, что отряд дезертировал. Вторая - что оказался жертвой аномалии Черной Пустыни.
- Что бы там ни было, новости и в самом деле дрянь, - выдох, тяжелый и болезненный. - Потерять этот отряд для меня... настоящий удар, и это не преувеличение, майор.
- Хотелось бы мне знать, что на самом деле там произошло...
- Поверьте, мне тоже, - хмыкнул подполковник. - Я даже знаю, кого об этом нужно спрашивать, и сам собираюсь это сделать. Лично. С глазу на глаз.
И непроизвольно Мике потер кулак. Пусть завтра-послезавтра, но Фиерс у него попляшет...
- В таком случае оставляю это полностью на ваше усмотрение, полковник.
- Спасибо, - он кивнул, но Беатриче, разумеется, видеть этого не могла. - Мне информировать вас по получении каких-либо подробностей, если таковые будут?
- Буду благодарна, - ответила женщина. Она помедлила. - Подарите от меня майору вилку.
- Зачем вилку? - опешил Мике.
- Ей он будет снимать ту лапшу, которую старательно варит даже без военно-полевой кухни под рукой, - абсолютно серьезно объяснила Счастливчик.
- Я ему две вилки подарю, - сердито буркнул Радциг, - одну от себя добавлю.
- Да, ему понадобится, - с той стороны донеслось хмыканье. Кажется, майор закурила. - Это все, что я хотела сообщить.
- Еще раз благодарю, - подполковник печально покачал головой. С каждым днем он все больше разочаровывался в людях, а в себе - в первую очередь. - Отбой, майор...
- Отбой.
Беатриче докурила самокрутку и затушила о крышку стоявшей под столом консервной банки. Техномаг, сидевшей напротив, выжидательно уставился на майора. Она побарабанила пальцами по столу, потом кивнула ему:
- Давай. Теперь с нашими сказочными гномами.
Техномаг медленно прикрыл глаза и напряг кончики пальцев, осторожно коснувшись большого осколка камня, занимавшего почти половину стола. Треск напомнил слабую горную лавину, и спустя недолгое время другая покатилась ей навстречу.

- Добрый день, - наконец отозвался усталый мужской голос. Судя по тому, как сильно было обозначено слово "добрый", день у мужского голоса задался, в лучшем случае, так себе. - Майор Фиерс на связи.
- Добрый день, майор. Майор Беатриче. Как ваши успехи?
На том конце послышалось что-то вроде старательно подавляемого приступа кашля и вроде как девичье хихиканье, на грани слуха.
- С-спасибо, - наконец ответствовал Фиерс, - успехи вполне... гм, успешно. Если можно так выразиться. Вы, к слову, знали ведь, что отправляете именно в гномий стройотряд?
Вопрос был слишком уж натянуто невинным.
- Вы третий, кого я туда направляю с момента начала войны и шестнадцатый за последний год.
- А я уж было хотел порадоваться своей уникальности, - печально съязвил майор. – Трупы моих товарищей по несчастью эти гномы закопали где-то на стройке, да?
- Поищите. Может быть, найдете, - майор открыла одну из папок, где лежали один к другому листы с делами тех, кто будет в составе нового небольшого разведывательного отрада. - Как поживают Цугундер и Крошка Ь?
Каким-то невообразимым чудом она полностью выговорила прозвище гнома.
К счастью Счастливчик, она не могла сейчас увидеть, как перекосилось лицо Фиерса.
- Оба в полном порядке, как и прочие их собратья. Цугундер, кстати, был бы вполне приличным, - он чуть было не сказал "человеком", - гномом, если б не жуткая рожа. По-прежнему боюсь встретить его в сумерках.
Тихий девичий шепот, негромкое "угу" - и Фиерс добавил:
- К слову, для их расы характерна такая... гм... любвеобильность?
- Любвеобильность? Майор, как давно вы служили в батальоне без единой женщины?
- Ну, это-то мне понятно, но я вот не припомню, чтоб хоть раз приставал к женщине, которая на две головы выше меня и является представителем другого народа...
Беата пробежала именами глаза и потянулась к кружке с остывшим кофе. Услышав слова майора, Счастливчик хмыкнула.
- Знаете. Один мой знакомый капитан, который был несколько... низковат, говорил: "Когда лежишь, разница в росте не имеет значения"*
- Если кому-нибудь из них вздумается лечь с моим техномагом, пристрелю на месте, предупреждаю.
Ренн, заливаясь краской, подняла на Фиерса удивленные глаза.
- Обоих, - добавил майор, делая вид, что не видит ее взгляда.
Беата поперхнулась кофе. "А вы ревнивец, майор", - чуть не произнесла она, расхохотавшись.
- Не думаю, что до этого дойдет, - выверено-серьезным тоном произнесла Беатриче. - Если у вас будут проблемы, обязательно сообщите мне. И еще...
- Да-да? - рассеянно спросил Фиерс, размышляя, что именно может считать проблемами человек, для которого выговорить "Крошку Ь" проблемой не является.
- Сегодня я сообщила полковнику Радцигу, что на месте вашего разведывательного отряда обнаружили одно выгоревшее пятно земли. Либо они стали жертвой аномалии, либо дезертировали. Поиски будет проводить разведывательный корпус, но в остальном дело целиком переходит в руки полковника. - теперь Беатриче говорила действительно серьезно.
Майор почувствовал, как внутри, прямо в груди, что-то застывшее трескается и блестящими осколочками сыплется вниз.
Чем-чем ему вчера пригрозил Радциг, разжалованием? Скорее всего, на столь мягкие меры можно уже не надеяться.
- Э... - выдавил из себя Фиерс. - Спасибо за информацию. Очень ценно. Вот черт.
- Плохая новость, но предупредить я была обязана, - ответила майор. - Отбой.
- Отбой, - Фиерс скрестил руки на груди и мрачно уставился на магичку, отнимающую пальцы от кристалла. - Ренн, а давай, может, побьемся об заклад, что я и в ближайшую неделю не услышу ни одной хорошей новости?
- Слишком беспроигрышный для вас вариант, - грустно ответила Ренн.


----------------
*вообще-то Майзл Форкосиган.) Буджолд.

День: двадцать третье августа
Фигура: без фигуры (морские следопыты)
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: A6(Чареи)

В августе вода залива у побережья начинала тускло мерцать. Можно было набрать пригоршню соленых капель, и тогда казалось, что держишь в руках упавшие в неба зеленоватые звезды.
Луна висела налитым золотом яблоком низко над горизонтом, протянув длинную косу по воде. Хочешь чудес - ступай по ней, иди, до края мира и дальше! Только не бойся оступиться и смотри в глаза круглолицей деве, слышащей все, что происходит под ночным, усыпанным осколками серебра, небом.
- Птица, не злись... - шепот вплетается в плеск волн, ударяющихся биением сердце о дерево узкого причала.
Луна отбирает у мира краски, оставляя резную четкость силуэтов, тени и приглушенность звуков. Шелест, плеск, шорох крыльев, далекое пение орхи...
Луна чеканит два узких силуэта - сидящий и стоящий, нависающий обозленной птицей, готовой разразиться злым клекотом и впить когти.
- Не злись? - ночь взорвалась мелкими осколками; голос - негромкий, полный отчаянной обиды. - После сегодняшнего?
- Птица... - сидящая фигура распрямилась, мягко и плавно поднявшись на ноги. Теперь они - почти вровень, и лишь тот, чей голос спокоен - ниже.
- Мне надоело все это видеть.
- Ты ведь знаешь, что все это...
Не успевает договорить. Перебили. Зло и хлестко.
- Все это - каждый раз. С каждым. Взгляды, интерес, а дальше? Надоело.
Силуэт пониже подался вперед, подхватил - за ладони, словно боясь, что птица вырвется, убежит. Хлопнет крыльями и поминай, как звали.
- Все это - лишь брызги. Лишь шутки. День-два. Неделя - большее.
- А потом ты всегда возвращаешься. Пахнешь чужой кожей, чужими волосами, морем - если капитаны, оружием - если кто-то из воинов.
- Возвращаюсь. К тебе. Понимаешь? Всегда - к тебе.
Тот, что злился, все-таки выдернул руки. Отступил на шаг. Море плеснуло лихой волной на деревянный настил, оставило соль на босых ногах.
- Птица моя морская, твои белоснежные перья... - шаг вперед - словно танец, словно шаг к дикому нейа. Как по лунной дороге. Оступишься - упадешь.
- Птица. А ты тогда - кто?
- Глупая стрекоза, - даже в слабом отблеске звездного света видно улыбку. - Или бабочка.
- А по-моему, ты - идиот.
- Идиот, да. Зато я тебе стихи... прочитать?
Луна бросает плоские и размытые блики на доски, серебрит - поднялась выше, выцвела из золота в белый метал - одежду, волосы и лица.
- Читай.
- Птица моя морская, твои белоснежные перья,
Я взглядом отчаянным ласкаю. Ласкаю, себе не веря.
Птица моя, выше солнца, тебя поднимает ветер.
Я знаю, жемчужные кольца он дарит тебе на рассвете...
Последние слова - глаза в глаза, дыхание к дыханию... Губы к губам.
Луна прикрывает глазами темными полосами облаков. Не скрипнет дерево причала, не дрогнет в движении дверь случайного полуночника, не крикнет птица. Ночь умеет набрасывать вуаль, ночь умеет скрывать то, что можно - знать, ощущать - только двоим.
Одежда бесшумно оседает на доски, и ладони - мягко, как касание ветра, как лучи солнца, щекочут кожу, выводя узоры, обводя линии тела.
- Думаешь так заслужить прощение...? - сорванная насмешка в голосе. Выдох.
- Птица моя, твои крылья - запах ломкой индиговой ночи, - слова срываются с губ за мгновение до того, как они находят бьющуюся на шее нить, опускаются ниже.
- Мол-чи...
Замолчал. Действительно, зачем нужны слова, когда есть прикосновения и поцелуи, пальцы и губы. Когда гибкое тело выгибается вслед за ладонью, а в глазах читается обида, припорошенная легким снегом желания. Но ведь можно прижаться крепче, поцеловать уголок губ, кончик уха, ключицы - и обида растает, верно? Не злись, Птица...
Холодный лунный свет очерчивает силуэты, переплетенные так, что кажется - вросли друг в друга, стали единым целым. Вдох, выдох, тихий стон, поцелуй, сжатые пальцы на чужом плече, прикушенная нижняя губа, дрожащие ресницы...
Отвернись, луна. Ты обречена на одинокое скитание по небу, чеканный серебряный шар надежды для тех, кто заблудился в ночи. Отвернись и не завидуй встрепанным темным волосам и протянувшейся по доскам причала светлой косе, движениям навстречу друг другу и желанию - не отпускать.
Море спрячет в своем плеске сбившееся дыхание, тихий возглас, стон. Ветер остудит горячий лоб и щеки, смахнет соленые капли со спины. Звезды...звезды просто будут, как были всегда.
И через бесчисленное количество минут, когда можно уже - думать, понимать, говорить, тот, что читал стихи, уткнется лбом в острое плечо Птицы.
- Не злишься?
Смешок.
- Идиот.
- Идиот, - радостно отозвался он. Прикрыл глаза, потом сверкнул улыбкой и прикусил плечо - шутя, легко-легко.
- Почему я позволяю всему этому быть?
- Чему?
- Всему. Забирать тебя пьяного от адмирала Таль, выносить всех твоих... всех, ждать, злиться.
Молчание. Море мерцает зеленью, что бывает лишь в августе.
- Может... потому что я всегда возвращаюсь к тебе и только тебе?
Едва-едва скрипят доски, и теплые губы касаются виска, коротких темных прядей у лба.
- Ты тоже птица, Аалай. Дурная и смелая птица. Я рад, что ты возвращаешься ко мне.
Поцелуй - в уголок рта, легкий и чуть дразнящий.
- Думаешь, может быть как-то по-другому, Антэй?
- Нет.

День: двадцать шестое-двадцать седьмое августа, ночь
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: D3 (Айтар)


Ночь, теплая, напоминала Рахраху сумерки в тенях Манхета. Не хватало только запахов песка и колючки, и, может быть, крови… В животе заурчало, и демон в очередной раз поймал себя на мысли, что хочет есть. Хочет есть – и, желательно, мяса. Не кошачьего.
С нескрываемым отвращением ракшас посмотрел на трех кошек, подъедающих выброшенные из армейской столовой картофельные очистки – грязных и тощих мурлык, похоже, совсем перестали кормить с введением военного положения. Рахрах подобрался в плотном клубке темноты, расположившемся в углу между подвальным скатом и домом, а потом прыгнул, выбрасывая вперед когтистые лапы – длинные пальцы как решетками накрыли шеи двух хвостатых. Третий, дико мявкнув, принялся улепетывать и в конце-концов ракетой взлетел на дерево шагах в ста от демона, зашипел. Ракшас показал хвостатому язык и подумал: «Ну, Иснари… с тебя плотный ужин».
Ловко сжав загривки ошалевших котов, Рахрах, скользя вдоль теней, вразвалочку направился к переулку, где его ждали акуромант и хозяйка. На мгновение демону показалось – что-то не так… но ощущение мимолетно растаяло, словно ветер подул в другую сторону.
Он вернулся и какое-то время наблюдал за акуромантом и Иснари.
- А можно их просто сожрать?... - задал сакраментальный вопрос Рахрах.
- Нет, - Фелико принял порядком взбешенных хвостатых со сноровкой профессионального усмирителя детей, животных и сумасшедших ведьм. Что не помешало кое-каким участкам открытой кожи стать яркими и полосатыми. Впрочем, надолго котов не хватило. Соседство акуроманта их... Гипнотизировало? Теперь бродяжки смотрели потусторонне и как-то совсем не по-звериному.
- Слушай, но они так вкусно выглядят!..
Рархар придирчиво оглядывал пушистиков с исключительно гастрономическим интересом. Иснари бросила на демона хмурый взгляд и молча приложила его коленкой под хвост. Ракшас ойкнул.
Маг с замогильным видом поморщился.
- Не выношу их. Вот честно. Пойдем уже.
- А их - отправишь? - Иснари вспомнила предыдущие объяснения акуроманта.
Почему-то она нахмурилась - крохотный мазок настороженности залег между бровями женщины; его она потерла указательным пальцем.
- Да. Сможешь удержать иллюзию? - вздохнув, Фелико первым пошел к заранее выбранному задворью. Левый кот зашипел, но до бока не дотянулся и снова затих.
Лиса оживилась:
- Аха.
Теперь в руках акуроманта барахтались вместо кошек - пара лис, одна - точная копия самой Иснари в ушастой форме, вторая - короткохвостая, темненькая и с мордой... нет, честно, в выражении морды определенно было что-то от Фелико.
Акуромант зашел в тень и некоторое время только неподвижно стоял в тишине. Потом - переглянулся с феньками и, наконец, запустил обоих в сторону недостроенного участка стены. Оба зверя сосредоточенно понеслись прочь, в темноту.
Иснари прикрыла глаза, удерживая иллюзию.
Акуромант же, словно вовсе забыв о кошках, смерил быстрым встревоженным взглядом ракшаса, а потом и вовсе уставился куда-то сквозь глухой забор.
- Добрый вечер, коллега, - прозвучал негромкий и вежливый голос. Его обладатель, по-видимому, понял, что его заметили.
Теперь Иснари почувствовала четко - действительно, коллега. Демонолог. Рахрах втянул нососм воздух - родственниками прямо-таки разить начало.
- Хороший щит, - мрачно хмыкнул Фелико. - Был. Доброго утра.

За стеной, ближе к лесу, загрохотали выстрелы - один, два, три...
Тень раскрылась - тень сложила за спиной демонолога крылья. Возле уха Фелико послышалось что-то вроде: "Ой". Джана спряаталась за воротник акуроманта. Рахрах поморщился, снова принюхавшись.
Невысокий и крепкий темноволосый мужчина рассеяно оглянулся.
- Да, не рассчитал... Я не ожидал, что хоть кто-то из моих коллег решится в открытую разгуливать с демоном на привязи.
- В открытую для кого? - Фелико задумчиво изучал нежданного гостя.
- Хотя бы для меня, - демонолог наклонился немного в сторону и посмотрел на Иснари, которая сделала пол шага за плечо Фелико. - Извините мою наглость, но вы, кажется, лиса?
- Вы?.. - Высоковатый крепкий акуромант на роль стены подходил хорошо. Даже слишком.
- Простите, - поспешно извинился незнакомец. - Альберто Энеолло, демонолог.
- Специализирующийся по демонам, которые паразитируют на человеческом подсознании, - Рахрах скрестил руки на груди, неожиданно с него слетела вся идиотская дурашливость, разом. - Катился бы ты отсюда...
Исчезновение идиотизма манер ракшасу не прибавило, не убавило и прямоты.
- Фелико, наемник, - акуромант задумчиво покивал. - Без метки?..
Демонолог теперь присмотрелся к акуроманту, затем вежливо ответил:
- Как и вы вдвоем, я практикую самостоятельно. Может быть, мы уйдем с улиц?
- Смысл? - уточнил Фелико.
- Здесь небезопасно.
- Для чего?
- Например, для демонов...
Рахрах ответил грубо и отправил демонолога по витееватовому адресу. Иснари убрала за ухо прядь волос.
- У меня есть предложение. Вы идете сейчас направо, мы - налево. Мы вас не видели, и вы нас не видели тоже.
Фелико кивнул.
- Благодарю за заботу.
- А если я проявлю ответственность колониста?
- А если я разозлюсь? - ответил вопросом на вопрос Рахрах.
- А если я знаю человека, способного вскрывать щиты? - эхом отреагировал акуромант.
Демнолог окинул взглядо всю троицу. Помедлил.
- Понятно.
Пальцы Иснари оплели руку акуроманта повыше локтя.
- Будет печально, если мы разойдемся без... согласия, - задумчиво произнес Альберто. - В таком случае, я отправляюсь направо.
- Какого рода согласие вам нужно? - Фелико говорил спокойно, но напряженные мышцы выдавали раздражение. - Это патовая ситуация. Если вы здесь по делу, то не юлите.
- Вы меня не видели, я не видел вас, как мы и решили, - поднял руки Энеолло, - хотя насколько я понимаю, ваш демонолог недостаточно опытен и компетентен...
- Хорошо, - легко согласился акуромант. - Удачного утра.
Словно покрывало, тень задернула силуэт Альберто. Иснари, Рахрах и Фелико снова остались втроем, и ощущение чужой силы начало медленно таять, отступая... действительно, направо. Демонолог уходил.
Иснари отпустила руку Фелико и левым запястьем потерла нос - пальцы сжимали отданный акуромантом пистолет. Ее спутник пошевелился не сразу. Когда последние отголоски присутствия чужой силы затихли, акуромант вздохнул и, жестом напомнив лисе про личины, повел ее к заранее выбранному проходу. Ракшас уменьшился до размеров мыши и юркнул к нему в карман. Иснари пошла следом.
Через десяток или два шагов женщина нарушила молчание:
- Теперь?..
- К повалу, - Фелико говорил тихо и... нерешительно? - Там расскажу.
В ответ донеслось практически неслышное: "Хорошо".

День: двадцать седьмое августа
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: D3

На повале Фелико умудрился найти попутного шофера чуть больше чем за полчаса. Потом была пропахшая спиртом, потом и кожей кабина, утробный рев могучего мотора где-то за спинками кресел, туман, заволокший утро и перешедший в проливной дождь к появлению солнца, первая деревня и тропка, уводящая вглубь, в мешанину из леса, шибляка, разнотравья, заболотей и небольших озер. Перед расветом Иснари ненадолго заснула, привалившись к плечу акуроманта; пол дороги перья теней от обкромсанных волос покачивались на золотистых скулах и лбу. Ракшас стал на ее шее простеньким деревянным медальоном, а Джана лежала в кармане, словно ленивая кошка.
Проснувшись, лиса благодарно кивнула спутнику, а, когда машина остановилась, выбралась из кабины первой.
- Ты решил перейти границу?
- Я решил проводить тебя, - пожал плечами акуромант. - И ты была не против.
- Оставишь меня здесь? - лиса оглянулась на несколько домов - ранее утро, жители еще спали. Те, кто остался... остался, раз сюда еще ездили.
- Нет. Не уверен, что доведу до поселений лиа, но... увидим, - Фелико не оборачивался. - Постараюсь подальше.
- Что с тобой?
- М? - Акуромант задумчиво сцедил воду пальцами с пропитанных туманом волос.
Иснари подошла, поднялась на цыпочки, и, внимательно глядя Фелико в глаза, сосредоточенно щелкнула его по носу.
Тот усмехнулся и постарался уклониться от взгляда.
- Интересно, если я тебя укушу, ты вернешься сюда? - для наглядности лиса несколько раз указала пальцем в землю.
- Туда я не скоро вернусь, - нахально объявил Фелико, потом продолжил - уже потише, задумчиво: - не понравился мне этот клоун... мелка и кинжала
- Если ночью кошмары сниться не будут, значит отвял, - ракшас запрыгнул фелико на плечо и свесил шипастые ноги.
Иснари посмотрела на Рахраха округлившимися глазами.
- На его месте, я тебя...
- Если бы ты была на его месте, а он на твоем, я бы уже перегрыз твое горло, - огрызнулся недовольный демон.
- Что он за птица, Рахрах?
- Как бы тебе так объяснисть, по-простому, по-понятному, по-человечески... - почесал лоб когтями ракшас. - Вот есть демоны, как я - нам бы душу сожрать да глоток энергии хозяина сверху, и все. Есть такие, которые видят, где бы существо порезать так, чтобы ему было побольнее, и от чужой боли впадают в экстаз. Ну, они вроде как по чувствам... А этот специализируются на тварях, которые кормятся вначале сознанием, потом подсознанием. Жертва умирает долго, мучительно умирает.
- Вначале, обычно, сходят с ума, - словно припомнила уроки Иснари.
- Возьми, сгрызи травинку.
- Меня больше сам пастырь интересует, - вздохнул маговампир. - Сталкивался?
- Видел пару раз у старика, - небрежно ответил ракшас.
- По делу? - акуромант оживился и даже перестал выглядеть таким мокрым.
- Его интересовало, водятся ли у лис похожие типы... овечек.

- Он узнал?
- Узнал, старик и не скрывал особо. - пожал плечами Рахрах.
- Дальше, - улыбнулся Фелико.
- Ну чего ты такой нетерпеливый и въедливый? - возмутился демон и хлестнул хвостом. - Полюбопытствовал, попытался узнать у старика, как их призывать, да только обломался. Наследственности у него нет подходящей. Без нее по теням Манхета ходить все равно, что самому себе горло резать тупой бритвой. Мазохистично.
- Таак... - Акуромант разочарованно вздохнул и замолчал. Потом хмыкнул:
- Чего-то он от нас ждал.
- Если ты наделся, что за нами по пятам топают его ищейки. Не волнуйся - топают. Ждал, наверное, чего-то от... - ракшас покосился на лису.
Она развела руками.
- Тааак... - Эмоция, проступившая на лице мага, была прямой противоположностью разочарованию. - Что за ищейки?
Ракшас удовлетворенно изучил лицо Фелико.
- Я говорил, что ты помешанный на адреналине маньяк? Нет? Сказал... - Ракшас потоптал ногами траву и принюхался. - Вообще, маленькие такие. Для меня похожи на струйки дыма. А реагируют на человеческие переживания. Цепляются за одной и тянутся, тянутся. С энергетической точки зрения - как обычная тень.
- А какие переживания? - реплику про адреналин Фелико то ли прослушал, то ли проигнорировал.
Демон объяснил:
- Самые яркие, какие успеют зацепить в момент, когда начинают следить.
- Головоломка, - улыбнулся то ли самому себе, то ли воображаемому соглядатаю акуромант.
Иснари вздохнула:
- Насчет адреналинового маньяка ты кажется прав, Рахрах.
- Ты настоящих маньяков не видела... - Ремарка кольнула - не самолюбие, скорее память о вещах слишком старых. Фелико невольно отвлекся от насущной - и, что скрывать, привлекательной - проблемы таинственного демонолога. Он хорошо помнил себя уже в этом, послевоенном мире, но то, что было до последней битвы Юга и Севера, казалось ему чьей-то чужой жизнью. И память о ней вызывала неуютные мурашки по коже.
- Фелико-о...
- М? - наваждение рассеялось, чему немало поспособствовала колючая ветка, чуть не оставившая себе на память о маговампире клочок волос.
Иснари забежала вперед и ловко накрыла обеими ладонями скулы акуроманта, посмотрев глаза.
- Не уходи отсюда надолго, договорились? - "отсюда", значит "не выпадай в другую реальность" - ясно прочиталось между словами женщины.
- Нам еще шпионов ловить, - согласился Фелико. - После полудня разобьем лагерь.
- Можно я поохочусь?
- Не убегай далеко только.
- Рахрах за мной присмотрит...
- О Светила... - богохульно ударил себя ладонью по лбу ракшас.
- Главное чтобы за тобой а не за добычей, - обнадеживающе улыбнулся акуромант.

На стоянке Иснари добыла двух кроликов. С тушками женщина спустилась к ручью и обмазала их глиной. Затем лиса завернула мертвых кроликов в листья какого-то дерева и свертки закопала в землю. Сверху Рахрах развел костер, возле которого и сел, протянув ноги прямо в языки пламени. Рыжие отблески заплясали по чешуйчатой груди.
- Нужно раскопать их через полчаса, - обеспокоено объявила Фелико женщина и отряхнула грязные руки. - Может быть, мне натянуть вокруг защиту против демонов?
- Наоборот. Нам они нужны. О чем ты думала, когда он ушел? - Фелико успел набрать каких-то плодов и теперь нанизывал их на прутья.
Иснари поднесла к губам запястье и укусила его.
- Честно?
- Мне можешь не говорить, - улыбнулся акуромант. - Просто вспомни.
- Дашь мне патроны для револьвера?
- Они в твоей сумке.
Иснари улыбнулась.
- Спасибо.
Она растянула завязки и зарядила "дамский" револьвер. Женская рука твердо сжала рукоять оружия, потом прогремел выстрел, и пуля лениво отскочила от коры стоявшего на противоположной стороне поляны дерева.
Рахрах задумчиво посмотрел в сторону акуроманта.
- Научи ее еще чему-нибудь хорошему, Фелико?
- Во взрывчатке я сам мало что понимаю, - задумчиво ответил акуромант. - Скажи, если подцепят.
И сам откинулся спиной на ствол дерева, прикрыв глаза и попытавшись восстановить темную - перед самым рассветом - ночь. Ему не нравилась тогда эта встреча и от беспокойства, ощущения ускользающей нити - сводило плечи. Так чувствует себя путешественник в глуши, когда там, где на карте змеится река, вдруг оказываются предгорья. Иснари положила пистолет возле сумки и тихо ушла к ручью, откуда донесся плеск воды.
Рахрах внимательно посмотрел на акуроманта.
- Из меня плохая приманка, - вздохнул тот. - Вся надежда на Иснари.
- А ты скажи, что оставишь ее на следующем хуторе, - прищурившись, посоветовал демон.
- Думаешь, подействует? - прищурил глаза акуромант.
- Она немножко испугается, - хмыкнул демон.
Человек задумчиво покивал, глядя, как ссыхаются на открытом пламени фрукты.
- Ну, вообще... - Рахрах вынул ноги из огня. - Спасибо тебе.
Брови акуроманта почти синхронно взлетели вверх - правая оказалась выше.
- Кормишь, поишь, мою работу делаешь... - демон потянулся и звернул.
- Считай это случайным сходством, - хмыкнул Фелико. - По мнению некоторых... элоквентцев, мы одного поля ягоды.
- Брат мой, - проникновенно промакнул невидимую слезу пальцами Рахрах.
Со стороны ручья возвратилась Иснари, пальцами выжимая короткие волосы.
- Еще не готовы?
Она присела у огня и обхватила себя ладонями за плечи, пытаясь согреться после купания в ледяной воде.
- Если к вечеру продолжим идти, к середине ночи здесь будет поселение. Там расстанемся, - проронил Фелико, не без труда раскрывая похожий на орех плод. Половинка - упала в листья перед лисой.

Иснари отодвинула его и взяла палку, поворошила ей угли.
- Хорошо... - отстранено произнесла она.
Палкой Иснари подтолкнула глиняный комок к Фелико и посоветовала: - расколи.
Вторую тушку лиса отправила к довольно ухмыляющемуся Рахраху.
- Постарайся не пользоваться силой несколько дней, потом, я надеюсь, весь шлейф отстанет, - невозмутимо продолжил инструктаж акуромант, разбивая глину. Один из найденных им в "заброшенном" доме ножей по рукоять погрузился в мясо. Потом половинка кролика перекочевала к Иснари.
- Обязательно, - ответила лиса. - Пусть немного остынет... Я потренируюсь немного с револьвером?
- Если хочешь, - кивнул акуромант. - Хотя... Закрой глаза и представь вокруг себя стену из собственной силы.
Иснари положила револьвер, который уже успела взять. Она скрестила ноги и накрыла ладонями колени, опустив веки.
Рахрах, который увидел мгновенно замкнувшийся кокон пустынной ауры, удовлетворенно осклабился.
- Я сказал не построй ее, а представь, - сдержанно улыбнулся акуромант.
Иснари приоткрыла один глаз, потом кивнула. Кокон опал песчаными струями и словно впитался в землю.
- Хорошо, так, словно она в самом деле есть, - теперь и взгляд Фелико был сосредоточенным. Только смотрел он в основном на Рахраха.
Тот стрельнул глазами куда-то в сторону деревьев, где тени выглядели особенно густыми. Демон подобрался, став похожим на готовящуюся к прыжку кошку; в черных глазах заплясали алые искры.
- Примерно?.. - доверчиво поинтересовалась лиса.
- Так, - Фелико бросил взгляд на слабые, но ясно видимые потоки энергии. Ход был подлым - так иногда роняли не слишком опытных магов - но эффективным: сила струилась исподволь, без ведома Иснари, и, если верить учителю самого акуроманта, мешалась сейчас с ее аурой: эмоциями, жизнью, душой. Только бы у Рахраха не зачесалось... Хотя они, вроде бы, ведьм не ели.
Демонов-преследователей он почувствовал легко. Их присутствие нарастало от мягкого касания, постепенно, сильнее и сильнее. Тонкие, похожие на шелковые нити или нити паутины, паразиты тянулись "на живца". Фелико выжидал, позволяя им зацепиться прочнее. Он не хотел заставлять Инари переживать настоящий контакт, но именно он был почти гарантией успешной атаки... Акуромант надеялся перехватить бросок.
Паразиты сплетались крепче. Нить к нити. Виток к витку. Если кокон, который подняла Иснари десятью минутами ранее состоял из песка, то новый - ткала тень, плотная и густая. Она постепенно обволакивала угловатую фигуру женщины, и Рахрах пристально наблюдал за хозяйкой.
Она не шевелилась. Только между черными бровями пролегла маленькая складочка, стала глубже, еще глубже... Дрогнули на коленях пальцы. Ракшас еще раз кивнул, словно опять же, был доволен. Еще сильнее подобрался. На губах Фелико застыла бледная улыбка, напряженная и удовлетворенная одновременно. И в этот же момент первая тень пересекла невидимую границу... И Иснари словно вытолкнуло из клетки.
Лиса резко поднялась на ноги и отступила от костра на несколько шагов. Пальцы сомкнулись. Резкие движения руками напомнили о движениях какого-то диковатого танца. Чары женщины были грубыми и резкими... и вошли в чужие "хвосты" как молот в размякшее масло. Паразиты уже пытались бежать, обнаружив на месте готовой к употреблению добычи, Иснари, хищника - акуроманта.
Тени брызнули в разные стороны, и Рахрах сорвался с места, напрыгивая на не успевший расплестись до конца клубок.

Фелико не стал помогать им, вместо этого вплотную зарывшись в уже покалеченных им созданий. Где-то здесь были ниточки к их создателю, защищенные лучше, чем те, что привязывали паразитов к миру сейчас - и значительно менее очевидные. Акуромант поймал одну - и она разорвалась в руках. Вторую не удалось сохранить, но удалось использовать. Дальше маговампир уже не церемонился, просто выхватывая из связи созданий с создателем все, что было можно. Одни рвались, другие тянулись дальше и путались между деревьями, словно паутина, третьи - уходили далеко-далеко и истончались... Иная нить заводила настолько далеко, что казалось: еще немного, и Фелико дотянется до демонолога, но... таяла.
Он - перебирал их подряд, дотягиваясь до конца каждой, мало заботясь о том, что остается от демонов после такой работы... Благо, мало что оставалось.
Совсем ничего.
Еще одна нить, тоненькая, почти невидимая - край чужой ауры?
Можно было потянуться незаметно и тихо... Наверное. Не в этот раз. Осторожно, чтобы не оборвать канал - но и достаточно резко - маговампир потянул на себя. И словно вырвали тонкую трубку: энергия плеснула во все стороны, как капли разноцветной воды - там, с той стороны... А с этой - глаза залило всеми оттенками серого, синего, бледно-желтого.
Рядом прозвучало рычание ракшаса.
- Хорош, - невольно прокомментировал Фелико, снова переключаясь на паразитов.
Их практически не осталось.
Несколько десятков волновались между пальцами сосредоточенно глядящей на собственные руки Иснари. Ракшас пришпилил когтями одну из теней.
- Умница, - улыбнулся девушке Фелико. - Извини, что пришлось...
- Подожди немножко, - очень медленно паразиты сходили на нет, - я сейчас закончу с ними и займусь тобой...
Акуромант пожал плечами и принялся ковырять заостренной палочкой подостывший обед. Ракшас подтолкнул тушку ближе к огню:
- Пусть подогреется, - краем глаза Рахрах продолжал наблюдать за лисой.
Когда демоны расстаяли между золотистыми пальцами Иснари глубоко вздохнула и обернулась к акуроманту, помедлила немного, а затем - кинулась к нему с твердым намерением повалить на землю и лишить заслуженного обеда. Первое удалось, второе не очень - мистическим образом обед оказался совершенно не затронут атакой. Фелико не особенно ловко попробовал увернуться, потом вперил в Иснари удивленно-веселый взгляд.
- Ты... ты... лис! - устроившись сверху, она несколько раз ударила кулаками по плечам акуроманта. - Ты...
- Ну, я, - сознался Фелико. - Заметь, все выгорело.
Иснари энергично кивнула и широко улыбнулась.
- Ли-ис.
- Лис. А теперь выпусти меня и поешь.
Иснари, поерзав, переползла на землю и потянула к себе обе половинки тушки (Ракшас уже своего кролика съел практически наполовину). Женщина подала часть зверька Фелико.
- Знаешь... а ты мне нравишься, - сказала лиса с детской непосредственностью и сверкнула глазами из-под темных волос. - Лиска.
- Надеюсь, не в гастрономическом смысле, - парировал Фелико, принимая еду. Собственную, кстати, с палочкой.

Ракшас поперхнулся. Иснари окинула акуроманта оценивающим взглядом:
- Мне кажется, в гастрономическом смысле ты жестковат.
- Определенно, - серьезно согласился с ней Фелико.
Иснари расковыряла свою половину кролика и отправила в рот кусочек запеченного мяса. Оно коснулось кончика языка приятным теплом.
- Шрамы, раны... - проглотила кусочек женщина.
Акуромант ответил улыбкой:
- Никогда не ешь военных.
- Кажется, что у тебя их должно быть много, но их не заметишь. - смущенно улыбнулась в ответ Иснари.
- Они никогда не уходят, - Фелико задумчиво посмотрел на свою руку. - И я стараюсь их не считать. Дай руку.
- Вот, - отерев о траву пальцы, Иснари протянула акуроманту ладонь.
Он сбросил рукав гимнастерки и провел пальцами Иснари по едва заметной белой черте, пересекавшей предплечье.
- Я тогда носил наруч на левой руке. Но меч был зачарован и прошел сквозь. Потом почти полгода гулял с повязкой. Это - едва различимые остатки раны оспинами на коже - неделя блужданий по коридорам одного... негостеприимного места. Это - дуга, обхватывающая плечо у локтя - друид старой земли. Это - похожий на звезду след - лиа отсюда.
Кончики золотистых пальцев скользили по коже Фелико, иногда чуть-чуть нажимая, иногда - касаясь совсем легко, словно перышко.
- ...а еще? - как будто через силу спросила лиса.
- Это левая рука, - усмехнулся акуромант, - тут немного. Еще здесь, - неровный шрам, похожий на клочок облака, всего на пол-ладони ниже повязки, - пуля была. Во время войны налетел случайно на южный отряд.
- Сколько тебе лет?
- Вопрос... Тридцать.. Три. Или два... Не помню.
- А на правой?..
- На правой мне раза три сдирало всю кожу, - тоном заправского барда поведал Фелико. - Ну, не всю, но зрелище то еще было.
Он лениво стащил второй рукав и провел пальцами Иснари по целой серии тонких рубцов, похожих на плотно пригнанные браслеты.
- Твой коллега. Призвал заразу с щупальцами. Чуть не сьела.
Неровный шрам с кучей веток, похожий на дерево.
- Это было неаппетитно. Водные маги могут взрывать вены, если умеют ставить каналы правильно...
Короткая прямая черта.
- Просто нож в подворотне.
Снова похожий на дерево шрам - в этот раз на старую, больную ель.
- Съехал по склону. Щебень. Больно было, - улыбка.
- Обычно ведешь себя так, будто тебе совсем никогда не больно, - нерешительно приподняла уголки губ лиса. – Ты сказал, что не помнишь. Почему?
- Сначала не считал, потом обнаружил, что толком не помню. Обычно, - пожал плечами акуромант.
- А тут? - Иснари легко постучала Фелико кончиками пальцев по груди.
Фелико коснулся собственного плеча, вспоминая.
- Два клинка, ледяная плеть, три ожога, укус, три раза ободрано, одна стрела... Не помню, - снова улыбка.

На той стороне костра ракшас старательно вгрызался в остатки кроличьих костей, кося левым глазом в сторону акуроманта и Иснари. Она тем временем приподняла прядку у скулы Фелико и аккуратно дотронулась до клейма.
- До, или после уже?
- Почти все - до, - честно признался маговампир.
- Потом - не было скучно?
- Не знаю. Это две очень разные жизни, - Фелико перевел взгляд на догорающий костерок.
Иснари снова опустилась на траву и опять потянулась к мясу, нерешительно замолчав. Акуромант закрыл глаза. При попытке сравнить себя до и после смены организаций у него каждый раз возникало странное, мутное чувство. Словно смотрел на собаку, надежно и добросовестно сшитую с кошкой. Наверное, многие взрослые обнаруживали это, глядя на себя прошлых.
Лиса молчала. Она не стала отвлекать акуроманта, но аккуратно очистила его половинку кролика и аккуратно пальцами разворошила мягкое мясо.
- Наверное, я просто повзрослел, - неожиданно улыбнулся Фелико. - И, да, стал меньше ошибаться.
Лиса протянула ему мясо и фыркнула, честно заметив:
- Взрослым ты не кажешься.
- Ты не видела, каким я тогда был, - рассмеялся акуромант. - Такого дебила...
- Хуже, чем сейчас? - округлила глаза лиса.
- Намного, - почти серьезно склонил голову Фелико.
- Жаль, что я этого не застала! - едва ли не с искренним негодованием ударила кулаком по колену женщина.
- Тебе бы пришлось почти ежедневно меня откуда-нибудь вытаскивать. А потом лечить, - улыбнулся акуромант. - При том, что я обучался тогда как живой щит.
- У меня хорошее, долгое терпение, - с расстановкой ответила лиса.
- Тебе недостает безбашенности, - фыркнул Фелико.
- Хватает, - возразила лиса.
- Нет, - акуромант тряхнул гривой. - Пока нет.
- Да, тогда скоро будет "да", - упрямо наклонила голову Иснари.
- Значит я старею, а для тебя время катится вспять, - задумчиво заключил Фелико, снова вспоминая о своем кролике.
Ракшас повалился на землю, хохоча.
- Дедушка... - буркнула лиса.
- Не похож? - удивился Фелико, лениво уничтожая подстывший обед.
- Не знаю...
Акуромант только улыбнулся в ответ.

Дорога продолжилась спустя полчаса. Ракшас затоптал костер и бережно завернул оставшееся мясо в несколько больших и широких листьев, как истинный гурман добавив в "коконы" несколько стеблей мелисы. Сомнений в том, будет ли Рахрах делится едой не оставалось - не будет. Иснари немного поворчала о том, что такими темпами демон быстро и скоро поправится до размеров мячика и будет не в состоянии выполнять свои обычные обязанности. Ракшас возразил. Иснари ответила. Демон возмутился... препирательства продолжались несколько часов, пока, наконец, не успокоились оба.
Был уже вечер. Поздним летом, солнце уже быстро опускалось за кроны, и воздух наливался медными, бардовыми и темно-фиолетовыми оттенками. В темноте вели Фелико.
До маленького поселения, надежно скрытого среди деревьев и от авионов, и от случайных паромобилей, акуромант и лиса добались поздней ночью, когда край неба уже подернулся утренним перламутром. Хутор спал, и на десяток домов горело всего два светильника.
На стук открыли не сразу, а когда открыли - физиономия невысокого, коренастого, по уши заросшего бородой... в общем, совершенно гномообразного главы дома просто лучилась угрозой случайным гостям. Впрочем, разглядев пару получше, хозяин смягчился.
- Кто такие и что тут забыли? - почти приветливо осведомился селянин.
- Я Николаус, она - Банни, мы, кажется, заблудились в этих краях, - почти почтительно ответствовал Фелико. - Хотели узнать дорогу и купить немного еды.
Иснари "застенчиво" "спряталась" за плечо акуроманта и улыбнулась так, словно извинялась за неумение обоих путешествовать.
- Ну чего уж, - вздохнул гном. - Через порог еще говорить. Давайте, давайте, марш внутрь, коли пришли.
Гости не заставили себя долго ждать. Внутри было тесно и вовсю отдавало каким-то другим, позабытым миром, в котором не довелось жить ни лисе, ни акуроманту. Деревянные стены украшали диковинные куски камня, частью резные, частью - просто найденные и принесенные. Румяная девчонка-подросток спрыгнула с лавки и, застенчиво улыбаясь, ретировалась к печи.
- Давай что есть, что ли? - прикрикнул на нее каребородый хозяин.
- Мы не рано? - удивилась лиса.
Она поглубже утрамбовала в кармане попытавшегося показать нос ракшаса.
- Дык что рано, думаешь, коровы солнца ждать будут? - возмущенно фыркнул представитель каменного народа. - Чай, не святым духом питаемся. Ну, где ты там?
Девочка, покраснев еще больше, засуетилась, и вскоре вытащила из-под печки на лавку большой, еще теплый, на вид, горшок, укрытый полотенцами в пять слоев. Из-под них на грубовато слепленное расписное блюдо горстями начали перемещаться аккуратные, чуть пригоревшие, пирожки. Гном нахмурился.
- И спечь нормально не может, метелка ей в матери...
Иснари посмотрела на смущающуюся девочку.
- А где она?
- Нигде, - гном отвернулся, чтобы подобрать ведра у лавки. - Приемная. Ну шевелись, шевелись давай.
Женщина промолчала.

Девочка на секунду улыбнулась Иснари, ставя блюдо на стол, и снова убежала к печи, на этот раз за горшком чего-то, похожего на густые желтоватые сливки. Фелико, весь недолгий разговор заинтересованно изображавший набравшего в рот воды крокодила, осведомился у гнома, тихо ли тут. Хозяин покачал головой, мол, кому мы нужны, и предложил заняться, наконец, завтраком. Акуромант поблагодарил и предложил помощь с коровами. Гном величественно отказался и со словами
- Вернусь. Смотри у меня...
скрылся за дверью.
- Когда мы дальше? - оглянувшись на девочку, спросила у Фелико лиса.
- Сейчас привал и выспись, - улыбнулся Фелико. - К вечеру выйдем.
- Тебе помочь убрать? - поинтересовалась у "дочки" Иснари.
Та застенчиво покачала головой: "не-а", покраснела еще больше и занавесилась челкой. Фелико старательно сдержал улыбку. Иснари бросила на него недоумевающий взгляд. Тот улыбнулся в открытую, но промолчал. Лиса передернула плечами и устроилась на краю лавки, ожидая. Фелико взял пирожок и попробовал.
- Не слушай его, отлично сделано, - он кивнул гномке и запустил пальцы в рюкзак. - Давно вы тут?
- Л-лет семь, - девчонка ответила не сразу, и почти шепотом, стрельнула в сторону Иснари взглядом и снова смутилась.
- Я... тебя пугаю? - озадачено наклонила голову лиса.
Маленькая хозяйка отчаянно замотала головой, густо покрснела и спрятала нос в коленки на дальней лавке. Иснари хлопнула себя по карману. Ракшас выбрался оттуда в виде маленького пушистого котенка и деловито потопал к девчонке. Та даже смутиться забыла, так удивилась. Гномка смотрела на приближающегося котенка не то что круглыми - квадратными голубыми глазами. Котенок обнюхал девочку и, фыркнув, отправился обратно, намереваясь деловито забраться в рюкзак лисы.
Она смущено развела руками.
- С собой пришлось взять.
- А как... зовут? - на одном дыхании выговорила белобрысая падчерица.
- Мурзик, - ответила Иснари и, наклонившись, подтолкнула "животное" обратно. - Очень ласковый. Очень, - как будто "Мурзику" повторила лиса.
Фелико наблюдал за процессом с живым благодушным интересом человека на отдыхе. Девочка протянула котенку руку так, словно надеялась, что от усилия она станет длиннее.
- Киса... кис-кис-кис...
Акуромант фыркнул.
"Мурзик" демонстративно повернулся к Фелико высоко задранным хвостом и пошел к маленькой хозяйке на второй заход. Иснари улыбнулась уголком рта.
Девочка только что не танцевала вокруг котенка, стараясь погладить его за обоими ушами одновременно, и при этом еще не выглядеть большой и страшной. Миска топленого молока, налитая зверьку, сгодилась бы для юргая. "Животное" благодушно подставляло шею, нос, усы, лоб, спину, лапы - все, что можно было гладить, и мурлыкало, как паротанк на выгуле. Даже нос девчонке облизало в благодарность за молоко, которое "котенок" вылакал до дна: ракшас в любой форме оставался собой. Гномка при этом вовсе не удивилась, и даже дала добавки. Котенок явно казался ей существом, как минимум, божественного порядка.

Когда вернулся хозяин, Фелико как раз начал подумывать о том, чтобы пойти размяться наружу в целях сохранения серьезности и конспирации. Каребородый поставил ведро с парным молоком на лавку и вольно, не спеша потянулся.
- Вы ночью что, шли?
- Вчера в полдень оставили лагерь, - кивнул акуромант. - По моей карте, тут где-то большой поселок... Не знаете?
- Ториново подворье, разве... - задумался гном. - Только это дня три на север, не меньше.
Акуромант непонимающе уставился в карту. Даже играть не пришлось - пойми что-нибудь вверх ногами. Когда хозяин отвернулся, чтобы найти на полке чистое полотенце, Фелико быстро исправил просчет.
- Это же надо... Мы, получается, мимо прошли... И не заметили, - почесал подотросшую бороду маговампир.
- Так глушь, - радостно откликнулся хозяин, пакуя второй сверток с обедом в отрез бело-синей клетчатой ткани. - Два года блуждать тут будешь, если захочется. Вот земельство - как в старые годы...
- Это где так было? - полюбопытствовал Фелико.
- А везде. Север - скок хочешь. Юг - не был, но тоже, говорят, те еще чащи стояли... Славный был век. Не то что сейчас... Понастроили.
Акуромант глубокомысленно покивал. Наконец, хозяин закончил с узелками. В дверь без стука вошел молодой рослый гном, очень похожий на девочку, балующую ракшаса, без слов поклонился гостям. Каребородый чинно огладил рубаху.
- Ну, даст гора, свидимся вечером. Не шибко-то торопитесь. Ну... Метелкино ты отродье! Оставь кота и постели гостям. Здоровы буди.
Светловолосый гном еще раз поклонился и первым вышел.
"Мурзик" потыкался носом в лодыжки маленькой хозяйки и, радостно перебежав к Фелико, принялся тереться о его ноги. Акуромант брезгливо поморщился и переставил зверька ботинком поближе к Иснари. Она на него покосилась и сказала так, чтобы не слышала девчонка:
- Это он к тебе еще как почтенный ракшас не приставал...
Фелико чуть не перевернул миску с топленым молоком. Силой сохранив подобие приличного выражения на лице, он решительно встал из-за стола.
- Уйду я от вас... Сударыня, где тут у вас пыль смывают?
Девочка ойкнула и показала пальцем в окно. Акуромант кивком поблагодарил ее и тоже ушел за дверь, оставив гномку, лису и ракшаса наедине... Ну, если не считать демонолога-невидимки.
Иснари тихо хихикнула.
Девочка споро постелила постели: деревянные нары на лавки, просто вышитые матрасы, льняное белье поверху. Намотала на деревянные сердцевинки подушки. Когда Фелико вернулся, Иснари, оставив того наедине с вошедшим в роль ракшасом, тоже убежала умываться. Ехидная улыбка прямо-таки осветила золотистое лицо лисы. Не хватало только демонического хохота. Акуромант, впрочем, сразу же повалился на нары.
"Мурзик" лег спать под его лавкой.

День: двадцатое августа
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: Е1 (ОНР)

Полуденное солнце заливало кухню ярким светом, и Ройден Аскерс прямо-таки нежился в его потоках, широко улыбаясь. Обедать он при этом не забывал, говорить - тоже.
- Вообще, все-таки ОНР очень повезло с местом, начальством и работой. С господами военными я бы не ужился... гм, я и не ужился. Конечно, в той истории с щитом я немного виноват - но никто не пострадал, а гипотезу я проверил!
- Если ты-не-забыл, сейчас-мы-в основном работаем для военных, - напомнила Страмарк.
Она держала в одной руке аллюминиевую кружку и вилкой размешивала в ней овсяную кашу.
- Для них, но не с ними, - возразил Аскерс. - И вот это радует. Вот как тебе картина - ты ставишь эксперимент, и тут подбегает какой-то полковник с воплем: "Доложить, сообщить, расписать! Гав! Гав! Гав!"
- Мы так и работаем, - подняла на него удивленный взгляд Греза. - Просто ты еще не сталкивался. Хотя бы, со "Скалой"...
Она отчего-то выглядела обеспокоенной. Девушка разломила хлебец и посмотрела на чашку, в которой заварился чифирь, бросила туда несколько кубиков сахара.
- Ну, значит, мне пока везет, - беззаботно пожал плечами Аскерс. - Главное, чтобы сюда майор Горкен не приехал, вот тогда будет буря... от кого-нибудь.
Вейонке фыркнула.
- А кроме того...
Послышались шаги, и Аскерс повернул голову на звук; в дверях появился Джейм. Лицо у Ростиса было удивленно-радостным, с легкой тревогой в глазах.
Греза смущенно опустила глаза, а Страмарк, наоборот, вскинула голову - щелкнули, перестраиваясь, окуляры.
- Интересные новости мне сейчас сообщили, - озадаченно поведал техномаг. - Утверждают, что вскоре начнутся переговоры с лиа.
- Быстро они-сдались, - дернула подбородком в сторону Вейонке: где-то там неподвижно висел в небе "ДанЛей".
- Не знаю, что там было, - пожал плечами Джейм. - Но я лично этому рад.
- Я тоже. Хотелось бы верить, что все будет в порядке, и этот бред не продолжится.
Греза посмотрела на Вейонке:
- Не говори так. Там умирают люди.
- А мы делаем оружие, которым они убивают, - продолжила Страмарк.
Джейм кивнул:
- Я буду рад, если война закончится сейчас.
Техномагесса потерла запястьем лоб:
- Безусловно. Только надежда мне кажется слишком слабой, - и направилась к выходу. – Я пойду, посмотрю что у нас с бумагами. Манфрейд не связывался?
- Пока что нет, - покачал головой Джейм. - Похоже, нашлось много дел.
В голос едва не скользнула легкая радость, которую Ростис успел вовремя перехватить и подавить. Впрочем, Аскерс, жевавший бутерброд с сыром, глянул на начальника поверх очков с неожиданно веселым интересом.
- Ясно... - голос Страмарк прозвучал озабоченно... и - печально?
Теперь на техномагессу в удивлении воззрилась Греза.
- Ладно, дел на сегодня еще много.
- Да, верно, - спохватился Ройден, поднимаясь со стула. - Надо глянуть, как там у меня все идет, а то еще щелкнет раньше времени...
- Ничего взрывчатого, надеюсь? - обеспокоенно нахмурился Джейм.
- Нет, - успокоил аэромант, - у меня что-то взрывается только по моему желанию.
Ростис кивнул и задумчиво сказал:
- Интересно, о чем будут на переговорах беседовать...
- Какая разница? - резковато откликнулась Страмарк. - Главное, чтобы был результат.

***
Эйвёр была жаворонком. Впрочем, это не мешало ей засиживаться часто до глубокой ночи за работой; братья дразнили девушку "сумасшедшим потомком сов и жаворонков". Медик не обижалась.
Но сегодня Дану встала пораньше и... занялась зарядкой. Это помогало проснуться и привести мысли в порядок; по крайней мере, прыгающей по комнате Эйвёр это помогало. В ее дверь постучали, а потом, когда услышали разрешение, вошли сразу.
- Доброе утро, - коротко поздоровался Константин. – Эйвёр, мне нужна твоя помощь. Прошу прощения, если тебе помешал.
Между ногами техномага золотистым лучиком просочился Сазел. Он сел возле стены и беззастенчиво уставился на девушку, шевеля треугольными ушами.
- Хм... - Дану, чуть растерявшись, замерла на одной ноге, потом встала нормально, поправила рубашку и вопросительно глянула на Фарадея, - а в чем дело?
- Я хотел, чтобы ты осмотрела мою супругу. - напрямик объяснил Константин.
- А-а... - Эйвер кивнула, потом озадаченно взъерошила волосы у виска, - супруга? Да-да... она заболела? Мне нужна пара минут, чтобы собраться.
Девушка посмотрела на лисенка и чуть приподняла уголки губ - на мгновение, но тепло и весело.
Фарадей вышел в коридор.
- Вчера... она вернулась. - он улыбнулся уголком рта. - Я думал, что по "Пламявержцу" уже растрезвонили.
Дану потерла пальцами переносицу.
- Я иногда умудряюсь пропускать мимо себя чужие разговоры. Ваша супруга... заболела? Или что-то еще?
Фарадей медлил с ответом всего секунду. В прошлом он был близок медицине, сейчас - знал, что самая большая глупость это скрывать от доктора факты.
- Очень похоже на неудачное удаление цветка фейра.
Глаза Эйвёр чуть расширились, но она ничего не сказала, только качнула головой и замолчала на пол десятка секунд. Потом произнесла:
- Я посмотрю, что можно сделать, но... Константин, скажу вам честно, я никогда не сталкивалась с... разработками лиа.
- Отлично. - слишком бодро ответил техномаг. - Я тоже.
- Пойдемте тогда? - Эйвёр оглянулась, высматривая маленького пушистого лисенка.
Он бойко потопал за ней следом, ласково потершись золотым боком о лодыжки.
Фарадей привел Эйвёр к себе в комнату и кивнул на женщину, которя на животе лежала на койке, подложив одну руку под голову.
- Болит? - присел рядом с кроватью Константин. - Может быть, тебе еще чая принести? Эта моя помощница, Эйвер. Эйвер, это Валентина.
Женщина кивнула. Техномаг тоже промолчал.
Валентине стало плохо ночью, и криком она едва не разбудила Грезу. Фарадей проснулся от того, что услышал почти змеиное шипение, шипение человека, едва сдерживающего стоны боли - супруга объяснила, что это так сильно свело мышцы. Она разогнулась с трудом и с трудом же легла на живот. И попросила не укрывать - так зудела рана на спине.
Утром Фарадей разбудил Грезу пораньше и отправил ее в лабораторию, чтобы она не успела заметить, что происходит с матерью, и не волновалась лишний раз. Сам же - попытался понять что происходит. И не смог.
- Добрый день, Валентина, - вежливо поздоровалась с женщиной Дану, присев вслед за Константином рядом с кроватью. Неизменный чемоданчик девушка поставила у ног. Медик оглядела супругу Фарадея, а потом тоном, уместным в любой другой ситуации, произнесла:
- Делитесь.
- Костя, наверное, уже сказал... грубо выдернутый цветок.
- Позволите осмотреть?
- Вы же за этим сюда пришли? - улыбнулась женщина и выдавила из себя улыбку.
- Вы могли бы начать отпираться, - развела руками Эйвёр. - Помочь?
- Просто поднимите рубашку, - хмыкнула Валентина.
Фарадей осторожно подхватил края и потянул вверх темную ткань.
Дану, подождав, пока техномаг приподнимет одежду супруги, склонилась над спиной, разглядывая раны и следы от цветка.
- По какому принципу работает этот цветок я примерно знаю. А как его удаляют? - девушка подняла на Константина глаза.
- Просто вырывают, - ответила за него Валентина.

- Хм... Возможно, для начала обрабатывают специальными веществами, - пробормотала себе под нос Дану, - не похоже, чтобы это было так просто.
Она склонилась над спиной Валентины, потянула носом воздух.
- Какие у вас ощущение? Только честно.
Валентина секунду молчала.
- Как будто кислоту вкололи.
- Онемения? Спазмы?
- Онемения нет, наоборот... слишком все хорошо чувствую, а мышцы сводит регулярно с прошлого полудня.
- Цветок извлекли именно тогда? - Дану выудила из своего чемоданчика большой прозрачный флакон и небольшой отрез ткани, щелкнула крышкой. Резко запахло спиртом, - я осмотрю подробней раны, хорошо? Может быть неприятно, - произнесла девушка, протирая руки смоченной в спирте тканью.
- Нет, за два дня до... - шепотом ответила Валентина и посмотрела на мужа. Он мягко ей улыбнулся, кивнул, и в карих глазах прочиталось: "Я знаю"
- Хм... Возможно, для начала обрабатывают специальными веществами, - пробормотала себе под нос Дану, - не похоже, чтобы это было так просто.
Она склонилась над спиной Валентины, потянула носом воздух.
- Какие у вас ощущение? Только честно.
Валентина секунду молчала.
- Как будто кислоту вкололи.
- Онемения? Спазмы?
- Онемения нет, наоборот... слишком все хорошо чувствую, а мышцы сводит регулярно с прошлого полудня.
- Цветок извлекли именно тогда? - Дану выудила из своего чемоданчика большой прозрачный флакон и небольшой отрез ткани, щелкнула крышкой. Резко запахло спиртом, - я осмотрю подробней раны, хорошо? Может быть неприятно, - произнесла девушка, протирая руки смоченной в спирте тканью.
- Нет, за два дня до... - шепотом ответила Валентина и посмотрела на мужа. Он мягко ей улыбнулся, кивнул, и в карих глазах прочиталось: "Я знаю".
- Ясно, - кивнула девушка, убирая запястьем со лба волосы. Легкие и прохладные пальцы прошлись над спиной Фарадей, пока еще касаясь ран, лишь изредко ощупывая кожу вокруг, - головокружение? Головная боль?
- Нет, только спазмы.
- Сейчас может быть больно, - предупредила Эйвер, аккуратно ощупывая поврежденные места. Валентина молча сцепила зубы, и Константин обеспокоенно посмотрел на супругу. Медик осматривала женщину минут десять - вдумчиво и внимательно проверяя чувствительность кожи, реакцию на прикосновения.
Валентина только крепче сжимала зубы.
- Сильно болит? - в какой-то момент выпрямилась Дану.
- Зудит, - призналась Валентина. - И, да... болит.
- Сильно? - повторила вопрос Эйвёр, - словно иголками или тупая боль? Отдается по всему телу?
- Словно наждачкой потерли.
Медик молча кивнула и продолжила осмотр. Между светлы бровей залегла озадаченная складка.
Фарадей обеспокоенно наблюдал за девушкой.
Наконец Дану выпрямилась, вновь протерла руки проспиртованной тканью - новый лоскут появился на свет из сумки.
- Мне надо подумать, - как-то озадаченно произнесла девушка, - Константин, Валентина.. я к вам зайду еще через час, хорошо?
- Я побуду пока тут, - согласился техномаг.
Медик кивнула, закрыла сумку и поднялась на ноги.
- Валентина? - окликнула она женщину, - если что-то еще... почувствуете - говорите сразу, хорошо?
- Идет.


День: 23 августа
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: Е1 (ОНР)

... а рано утром двадцать третьего августа Валентины Фарадей не стало. Константин сидел на стуле возле ее кровати и смотрел перед собой, повернув ладони подушечками пальцев к потолку. Взгляд техномага был отрешенным и пустым. Голос деда, человека, изобретшего анастетик, звучал в ушах, и слова повторялись раз за разом, словно пластинка, которую заело от подскакивающей иглы:
- Ни один доктор не может помочь своей семье. Я не знаю, почему, но не может… Моя сестра, мой младший брат, моя дочь. За их жизни я сражался так истово, как ни за чьи другие. И проиграл.

Счастье длинной в четыре с половиной дня.

День: двадцать четвертое августа
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: Е1 (неподалеку от штаба; ОНР)


Соцветия зверобоя здесь были почти величиной с ладонь. Поначалу, пару лет назад, это пугало - Эйвёр не могла привыкнуть к тому, что в новых землях, занятых колонистами, все может быть не так, как в Тиресканне.
Теперь - привыкла.
Солнце, постепенно поднимавшееся над линией леса, мягко грело спину. Дану ушла с "Пламявержца" еще до рассвета - хотела забраться подальше, туда, куда не добрались топоры колонистов и ковшы техники.
Несмотря на то, что Эйвёр числилась именно химиком - и медиком, девушка постоянно, как только выпадал такая возможность, занималась сбором трав.
Сейчас в её сумке лежало несколько пучков местного зверобоя, желтые, четерехлепестковые соцветия чистотела, и пушистые венчики пижмы. Все травы - желтого цвета.
Эйвер, убрав с лица волосы, закатала повыше рукава рубашки и, помедлив, опустилась на землю, принявшись стаскивать обувь. По правилам такое делать было запрещено, но Дану уже не в первые раз забиралась в местные рощи и знала, что змеи тут боятся громких звуков так же, как дома.
Трава защекотала босые ноги. Связав вместе шнурки мягких туфель, Эйвёр перекинула их через ремень сумки и пошла дальше, то и дело нагибаясь и принимаясь разглядывать какие-то заинтересовавшие её растения.
Заблудиться Дану не боялась, хоть и отошла уже порядочно от штаба - не было ни слышно, ни видно сверкающей громады "данЛея".
Над головой пели птицы, шелестела под порывами ветерка листва деревьев.
В какой-то момент взгляд девушки зацепился за темно-синий, похожий на василек, цветок. Такого она еще не видела. Присев на корточки, Эйвёр осторожно коснулась пальцами тонкого стебля - он был гладкий, без ворсинок. Потом сорвала цветок, аккуратно принюхалась.
В это мгновение за ее спиной раздалось негромкое урчание, а потом – треск разрываемой когтями ткани.
Эйвёр замерла, пару раз выдохнула - тихо и как можно более спокойно. А потом медленно обернулась.
Небольшая росомаха, чья шерсть потускнела и свалялась, выволакивала из сумки завернутые в промасленную бумагу бутерброды. Она урчала совсем негромко и чуть-чуть подвывала. Дану застыла на месте, вертя в пальцах темно-синий маленький цветок. Потом тихонько села на траву, скрестив ноги и вновь замерла. Ей было жалко голодное животное, учуявшее запах еды даже через ткань и бумагу.
Росомаха грызла хлеб и едва им не давилась. Она косила на Эйвер желто-зеленым глазом. Второй – немного заплыл и подернулся белесой пленкой.
Девушка прикусила кончик тонкого стебелька - блеклый, травянистый вкус.
- Там еще ветчина есть, - озадачившись самой себе, произнесла Дану. Росомаха все равно ведь не поймет, а от звучания своего голоса становилось спокойнее, хотя...
Зверек был больной и голодный. Его было действительно жалко. И росомаха словно услышала. Она засунула голову в дыру в сумке по шею и, рыча, вытащила на траву кусок ветчины, укусила его… а затем отступила на пару шагов и посмотрела на Эйвер. Зверь как будто выглядел виноватым за свою жадность.
Дану сорвала еще травинку, прикусила зубами.
- Не страшно. Ешь, маленький... - пауза, - или маленькая.
За считанные секунды от ветчины не осталось и следа. Казалось, росомаха проглотила кусок, не жуя.
- М-м, - Дану, обхватив ладонями босые лодыжки, качнулась из стороны в сторону, - у меня больше ничего нет. А траву ты вряд ли ешь, хотя тебе... - медик оглядела зверька, - не помешало бы.
Росомаха сделала несколько шагов назад. Странно, она вела себя не как яростный охотник, а скорее – как испуганный маленький ребенок. Зверь присел на задние лапы, готовый к прыжку, чтобы сбежать.
Эйвёр озадаченно посмотрела на животное. Как себя вести с дикими зверями, она не знала. Младший брат - не в счет.
- Не бойся... - девушка протянула ладонь вперед, все так же продолжая сидеть со скрещенными ногами.
Росомаха замерла.
Дану продолжала сидеть с вытянутой и открытой ладонью.
- Я видела недалеко от сюда дикую яблоню, - внезапно произнесла Эйвёр, - но ты, наверное, не ешь яблоки, да?
Зверек сидел молча.
- Да, понимаю. Они кислые. И еще не очень зрелые.
Дану чувствовала себя... странно. Мягко говоря. Росомаха раскрыла зубастую пасть, потом захлопнула. Она сделала шаг вперед, потом еще один, обнюхала руку Эйвёр. Ладонь девушки пахла травой, какими-то цветами. Дану не шевелилась.
Зверек посмотрел на лекаря как-то грустно, потом сел на задние лапы и обернул их хвостом. Девушка озадаченно взъерошила челку.
- И что мне с тобой делать, маленький? Ты - домашний? Потерялся?
Росомаха подошла и уперлась когтистыми лапами в колени девушки. Дану осторожно протянула ладонь к ушастой голове. Девушка снова растрепала короткую шерсть. Подумав, девушка поманила зверя за собой.
К "Пламявержцу" Дану вместе с росомахой добрались через пару часов; Эйвёр шла не очень быстро, чтобы совсем не загнать измученного зверька. Солнце уже перевалило через зенит и плавно опускалось к востоку. Мир наливался вечерним, мягким золотом.
По пути девушка думала над тем, что делать со странной - а это даже не обсуждалось - росомахой. Она - он? - был домашним? Ручным? Вряд ли дикий зверь бы пошел к человеку, вот так вот позволил бы себя гладить. Даже будь он голодным, скорее всего - напал бы.
- Ладно, - улыбнулась Эйвёр росомахе, - скажу, что ты мой домашний зверь и пусть только попробуют поспорить.
Гоблины – попробовали. Но разве можно отказать настойчивой и невозмутимой девушке, да еще и химику? Нет. Особенно когда она обещает подорвать вас к такой-то матери отдельно от крейсера.
Росомаха неожиданно заартачилась перед лестницей, немного испуганно заворчала… однако, когда Эйвер снова ласково погладила ее за ушами, нерешительно сделала шаг вниз. А потом – легко сбежала и принялась ждать Дану внизу. Девушка спустилась следом, присела перед зверьком на корточки, переложив сумку, от которой пахло травами, на колени.
- Вот мы и пришли. Это не лес, правда, но... Пойдем. Покормим тебя, - Дану пошла вперед, оглядываясь через плечо. Уголки губ чуть подрагивали в улыбке, - и отмоем. Ты не против?
Росомаха, словно человек, помотала головой.
Эйвёр накормила росомаху засушенным мясом и дала немного овощей. Зверь съел все и, словно котенок, прижался к ноге Дану. Она вздохнула и мягко сжала пальцами загривок и потянула росомаху в сторону душевой – животное прокосолапило следом, переступило невысокий порог и начало озираться, явно удивленное.

- Это не страшно, честно, - улыбнулась Эйвер, возясь с кранами. - Ты же хочешь быть чистым зверем? А там дальше займемся твоими ранами.
"Как с маленьким ребенком разговариваю" - мелькнула мысль. Дану еще помнила, как ей приходилось возиться с младшим братом. К чести росомахи - она вела себя лучше Лиира. Дождавшись, пока вода нагреется, Эйвер брызнула с ладони на зверя и поманила ладонью.
- Иди сюда.
Намокнуть Дану, видимо, не боялась.
А отмывали росомаху с мылом, пахнущим ромашкой и, самую малость, чабрецом. Животное жалобно поскуливало, когда вода затекала в раны, но не царапалось и даже не думало кусаться – вместо, когда получалось – облизывала руки и тыкалась носом в пальцы.
- Все хорошо, маленькая, все хорошо. Потерпи чуть-чуть, - ласково приговаривала Дану, смывая с густой шерсти мыло. - Тшшш... Не плачь.
Выключив воду, Эйвер провела ладонью по мокрым ушам.
- Подожди немного, я схожу за полотенцем.
Девушка оглянулась на дверь, потом вновь легко взъерошила шерсть зверю и выбежала из душевой. Мокрая юбка хлопала но ногам. Росомаха села на мокрый пол, в котором отражались лапы с длинными когтями. Она наклонила голову, глядя в воду, словно в зеркало, а затем начала преображаться. Если бы кто-нибудь был рядом, он бы мог поклясться, что отчетливо услышал треск меняющих форму костей.
Русоволосая девочка уставилась на собственное отражение и испугано провела пальцами по синякам, покрывавшим грудь, потом осторожно коснулась живота. С плеском бывшая росомаха опустила ладонь в воду, а потом сжала пальцы в кулак и ударила дрожащий на воде отпечаток лица.
- Нам повезло, что тебя не за... - сбилась на полуслове Эйвёр, переступая порог душевой. На сгибе локтя Дану несла большое и пушистое полотенце. Медик моргнула пару раз, глядя на избитую, измученную девочку, потерла - окажись тут другая девочка, по имени Галика, она бы узнала этот жест - пальцами переносицу.
- Эмм... привет? - неуверенно поздоровалась Дану. Потом улыбнулась и проговорила, явно - первое, что пришло в голову, - кажется, мне надо сбегать еще за одеждой.
Девчонка вскинула голову и закрылась руками.
- Прости… я обратно сейчас. Не бояться. – ее светлые глаза расширились, не то от испуга, не то…
- Я не боюсь... - Эйвёр сделала пару шагов вперед, потом еще - и повесила полотенце на крючок, - я переживаю, что ты замерзнешь.
Дану говорила все так же мягко и осторожно.
- А... аха, нет. - девочка замолчала и зажмурилась. - Про... сти.
- Все хорошо, тише... Ты вытирайся пока, а я сбегаую за одеждой. Быстро-быстро, хорошо? - улыбнулась Дану, ненавязчиво и легко оглядывая девочку.
Неожиданно та подалась вперед и вцепилась в ее руку, не открывая глаз. Девчонка прижалась щекой к пальцам Эйвёр и еще сильнее зажмурилась.
- Тшшшш... - Дану, не отбирая ладони, села рядом, осторожно обняла девочку второй рукой за плечи, - все в порядке. Тихо, тихо, маленькая.
Эйвёр помнила, как давным-давно её утешала мама - мягко и нежно гладила по волосам, целовала в макушку и не отпускала из объятий, пока дочка не переставала плакать. И сейчас медик пыталась сделать так же - успокаивая незнакомую девочку-рассомаху. Та вздрогнула несколько раз, хотя пальцы Дану задели ран: уже пожелтевшие синяки, затянутые трескающейся сукровицей ссадины и ссадины, из которых вода только-только вымыла белесый гной… потом – замерла, не двигаясь даже чуть-чуть.
- Все в порядке, - повторила Дану, легонько ероша волосы девочки, - тшш...
Та выдохнула судорожно несколько раз.
Эйвёр продолжала ласково гладить ребенка, отрывая пальцы каждый раз, когда на их пути встречались раны или синяки. Девочка молчала и даже не всхлипывала.
Она расслабилась только через долгую четверть часа – осела на мокрый пол, подвернув пятки под себя и тяжело дыша, как будто боясь расплакаться. Девочка посмотрела на Эйвер глазами, в которых стояли, но не могли скатиться по щекам слезы.
- Я… зовут… Рена. Ясный…
- А меня - Эйвёр, - протянув руку, Дану стащила с крючка полотенце, протянула девочке, - все закончилось, Рена. Тут тебе ничего не грозит.
"Ясный... сколько же ты шла, маленькая?" - мелькнул в глазах Эйвёр немой вопрос.
Девочка вцепилась в полотенце и прижала его к груди, кивнула.
- Рена? - тихо позвала её Дану, - мне нужно сбегать тебе за одеждой. Душевую можно запереть, так что не бойся. А я вернусь и постучу три раза. Идет? Не вечно же нам тут сидеть.
Ответом ей был еще один и такой же неуверенный кивок.
Дану нашла для Рены длинную, до лодыжек юбку с тонкой кружевной лентой у края подола и свободную рубашку с рукавами до локтей и шнуровкой у горла.
Приведя росомаху в комнату, Эйвёр попросила девочку еще немного подождать и убежала - как была, в мокрой одежде, на кухню. За еще одной порцией еды.
Вернувшись, медик поставила перед Реной тарелку с овощами, мясом, хлебом, небольшой кувшин с соком. Сама отошла к полкам, где были навалены в одном только Дану известном порядке мешочки с травами, какие-то колбы, бутылоки и коробочки. Однако Рена не стала есть – ее уже накормили и совсем недавно. Она робко начала говорить об этом, но испугалась и перебралась в дальний угол.
Тогда Дану мягко попросила у девочки разрешения посмотреть ссадины и раны; к этому времени медик уже выудила из завалов тонкие бинты и глубокую керамическую баночку с плотно прилегающей крышкой. Вместо ответа Рена натянула юбку на лодыжку…
- Он-но… - девочка свела брови к переносице, потом опустила глаза и снова зажмурилась.
- Я ничего не сделаю плохого, - приподняла ладони, вместе с зажатыми в них бинтами и коробочкой, Эйвёр, - просто хочу, чтобы твои ссадины быстрей заросли. И болеть не будут.
Помедлив, Рена кивнула.
Сначала Эйвёр хмурилась. Потом - сощурилась. Потом - начала браниться себе под нос, как заправский моряк, а не хрупкого вида медик. все это - не переставая осматривать и осторожно накладывать вязкую, прохладную мазь на раны девочки.
Помянуты Дану были все - от Создателя и морской коровы, до матушки протухшего зубра и какой-то там неизвестной Рене фторосульфоновой кислоты. Про себя Эйвёр, обрабатывая раны на животе и груди Рены, пообещала оторвать все выступающие части тела тому уроду, который так поступил с девочкой. Оторвать особо жестоким образом. И скормить.
Запястье Рены медик уже смазала, осторожно втирая желтовато-зеленую мазь в синяки.
- Сама справишься? - кивнула вниз, на ноги, Эйвёр.
Девочка забрала мазь и тихо ответила:
- Да. Отверне?
Дану послушно села спиной, разглаживая ладонью складки подсыхающей юбки.

***

Сказать по правде, Эйвёр слегка... стеснялась Ростиса. Будучи всю свою жизнь "вольным художником", теперь, попав в какую-никакую, но организацию, Дану откровенно боялась выставить себя перед начальством в глупом виде или просто даже совершить ошибку. А от сюда и появлялась робость; перед дверью медик стояла уже несколько минут, с задумчивым и несколько отстраненным видом пытаясь оттереть пятно с рукава рубашки. Мелькнула дурная мысль, что и вид - не самый подходящий для разговора с Джеймом. Вздохнув, Эйвёр коротко и отрывисто постучала, а потом отступила на шаг назад, ожидая какой-нибудь реакции за дверью.
- Да-да? - послышался рассеянный голос. - Входите, только осторожно - там у порога острый сустав лежит.
Эйвёр со всей аккуратность, которая только была, толкнула створу и заглянула в комнату.
- Господин Ростис? День добрый, - помедлив, девушка все же зашла, пытаясь ни на что нужное и полезное, - я вас не отвлекаю?
- Да нет, я пока... - Джейм осторожно уложил на стол длинную металлическую конечность с зажимом на конце, - просто детали подбираю. Что-то случилось?
- Нет, нет, - вскинула ладони Дану, но потом опустила их и покачала головой, - вернее, не случилось, но я хочу у вас спросить, - девушка осеклась, подбирая слова, и заговорила вновь, после недолгой паузы, - я нашла в лесу девочку. Она сбежала из Ясного во время нападения лиа на город. У неё шок и не самое... лучшее состояние. И идти некуда.
- В каком она состоянии? - быстро спросил Ростис.
- Легкие раны, царапины. Но она очень переживает и всего боиться. Господин Ростис, - Эйвёр вновь подняла ладонь, чуть разведя их в стороны, - я хотела просить разрешения оставить девочку здесь, под моим присмотром. Хотя бы на время.
- Я не возражаю, - пожал плечами Джейм. - А кто она?
- Испуганная и побитая пятнадцатилетняя девочка. По имена Рена.
- Пусть побудет у нас, если не... пока не найдутся родственники, - кивнул Ростис. - Только предупредите остальных... а, и саму Рену тоже предупредите. А то она может случайно встретиться с Киуреном или Эвелиной - и испугаться еще больше.
- Я предупрежу, - кивнула Дану, - попытаюсь поговорить с Реной, когда она хоть немного придет в себя, о том, как найти её родственников.
Медик потерла пальцами переносицу, словно носила очки.
- Спасибо, Джейм. Ну... что позволили.
- А почему не должен был? - искренне удивился Ростис. - Мы можем помочь - так стоит это сделать.
- Мало ли, - повела плечами Эйвёр, - мы же, как никак, военные в какой-то мере. По уставу ходи, честь начальству отдавай, посторонних не води.
Дану поспешно улыбнулась, попытавшись показать, что все сказанное было не слишком удачной шуткой.
- Мы не настолько военные, - усмехнулся в ответ Джейм. - Даже в названии лишь привычка к сокращениям армейская.
- Это хорошо. Мой брат говорит, что многие военные были бы рады воткнуть себе в голову устав и думать только по... - Эйвёр осеклась, - хм, простите. Я пойду, хорошо? Еще раз спасибо.
Девушка изобразила странное подобие реверанса и попятилась к порогу.
- Потом скажете мне, как устроили Рену, хорошо? - бросил вслед Джейм.
Эйвёр отдала честь и выскочила за дверь.

День: двадцать пятое августа
Фигура: король Е1, Е8
Ход: без хода
Официальная клетка: Е1, Е8
Фактическое местоположение: D4 (Геннари-таэ)

Те, кому было известно о переговорах, не верили, что боевые действия могут быть прекращены. Да еще - с обеих сторон. Но, как бы то ни было, а прекратилось перемещение войск, замолчали двигатели машин колонистов и придержали рвущихся вперед нейа в Шэн-лие. Мирные переговоры, шаткая надежда на спасение многих жизней, были столь призрачной надеждой, что было страшно даже говорить о том, как они начнуться, как пройдут - чтобы не спугнуть удачу, что дала шанс встретиться мирным посольствам в Создателем и Средоточием забытом месте.
Крохотная деревушка Геннари-таэ приютилась на берегу реки Рина; редкие лиа селились в этих местах - слишком близко была выжженная земля, слишком близко - земли, которой многие века касались найрити. Теперь - пришельцы с востока.
Делегация со стороны колонистов состояла из Эльмы, Олафа Эдинборга, господина Дженерозо, как представителя торгового люда, его телохранительницы Катерины Акснер и, пятый - священник Эйнех Дану. Как представитель духовной власти и, одновременно, огненный маг.
В маленькое поселение колонисты прибыли в середине дня: десяток домишек лепились друг к другу у самого берега реки. Ветер покачивал на воде рыбацкие лодки со спущенными парусами. Было тихо - жители Геннари-таэ, предчувствуя то, что они наверняка называли между собой неприятностями, не выходили из своих хибар. Где-то одиноко лаяла собака.
Переговоры начались вечером.
Невдалеке от поселения темнела в синем небе туша айшеру, и изредка доносилось его заунывное пение.
Лиа прибыли первыми к месту встречи - еще вчера вечером, и на пороге дома, отведенного для переговоров неторопливо беседовал о чем-то с пожилой лиа Таану Оневи.
Эльма спокойными жестом убрала за уши непослушные, медные завитки волос. Расправила плечи и направилась, медленно, но уверенно, в сторону дома. Под аккуратными дорожными башмака приминалась пожелтевшая августовская трава. Уголки губ госпожи посла были чуть приподняты, и всем своим видом леди Нарбьерг выражала надежду на мирное урегулирование проблемы и готовность к переговорам.
Дану, шедший позади остальных, разглядев в сумеречном небе, на котором плавились золотом облака, и надвигалась с запада ночная тень, силуэт кита, сбился с шага. Поправил очки и сдавленно кашлянул. Айшеру он видел впервые.
Таану жестом отправил женщину и наклонил голову, приветствуя пришедших.
- Как в прежние времена, эй-раани, желаете ли вы говорить со мной только в присутствии одного человека?
Эльма присела в легком реверансе, выпрямилась.
- Если так нам будет спокойней, эй-раан Таану.
- Так мы избежим лишних споров, эй-раани, - как всегда, он говорил на чужом языке ясно и чисто.
Нарбьерг кивнула и, оглянувшись через плечо, посмотрела на Олафа.
- Сэр Эдинборг будет вторым от Экспедиционного корпуса.
- Второй будет Дара Йамме.
Подождав, пока Олаф подойдет ближе, Эльма повела рукой в сторону дома, словно приглашая уже всех войти и начать то, что, возможно, станет ключом к миру между народами.
Внутри находился стол, расчитанный не более, чем на дюжину человек. Его основание составляли переплетенные между собой корни, покрытые голубым и зеленым мхом. Свет полудня, падавший через арку окна обрисовывал лепестки фиолетовых и розвых цветов, прячущихся в углублениях коры. В центре стола блестела чара с водой и несколько чашек, и на краю ее сидела светлая бабочка. Таану повел рукавом, и та слетела, выпорхнув в окно; край одежды оставил светлый и тающий в воздухе росчерк.
Эльма остановилась у края скамьи, едва ли касаясь подолом темно-зеленого, легко платья, светлого дерева. Помедлив, опустилась первой, глядя на лиа открыто и спокойно. И вряд ли можно было понять, как волнуется в душе эта рыжеволосая женщина.
Лиа по правую руку от Таану смотрела на нее спокойно и изучающе. Молчание затягивалось.
Леди Нарбьерг, не поведя и бровью, разлила по чашкам воду и аккуратно подвинула по трем сторонам: Таану, Олафу и Йамме.
- На нашей земле есть племена, которые предлагают в качестве жеста мира раскурить трубку. Увы, я не знаю, курит ли почтенная эй-ранни Дара Йамме и вы, Таану, иначе бы предложила свою трубку.
Видящий улыбнулся:
- Почту за честь.
Видящий улыбнулся и посмотрел на опору. Она кивнула.

- У вас говорят: "Почту за честь".
Улыбнувшись, Эльма поднялась на ноги, осторожным жестом отстегнула с пояса небольшой кошель, открыла таким же неторопливым жестом и, опустившись обратно, начала неторопливо набивать трубку.
- Вишневый. Надеюсь, все любят вишню?
Таану в ответ улыбулся одними глазами. Дара смотрела серьезно.
Нарбьерг чиркнула спичками, раскурила. К потолку взвилось легкое, блекло-серое, пушистое колечко дыма. После этого Эльма протянула трубку Таану.
Он отправил под потолок легкий завиток дыма и закрыл на половину мгновения глаза, потом отдал трубку Йамме.
Она повторила его жест, и осторожно передала теплый чубук Олафу, но рук не коснулась.
Эльма дождалась, пока трубка вернется к ней, выдохнула пушистое колечко, развеявшееся у потолка, словно завершая круг.
- Закурите Трубку Мира и живите впредь как братья, - позволила себе улыбнуться Нарбьерг, - так говорят у этого народа.
- Возможно, я бы хотел того же, - негромко ответил Оневи, - но... - он замолчал.
- Продолжите, эй-раан... - попросила Эльма.
Таану покачал головой.
- Я был готов начать беседу с вами, потому что ваше письмо пришло до известий о том, что случилось в Ясном. Вы много говорили о церкви и Едином, но прежде никогда не упоминали о темных ее детях.
- Произошедшее в Ясном - ошибка, и те, кто за неё отвечал, уже понесли наказание. Ни Церковь, ни Единый не причастны к темным существам, - Эльма подняла на Оневи глаза, - не стоит причислять весь наш народ к демонопоклонникам, эй-раан. Ведь среди ваших Шепчущихся тоже встречались отступники, верно?
- Я рассказывал вам о найрино, гхара-нэг и прочих печальных трагедиях Шэн-лие.
- Простите, эй-раан, - негромко ответила Эльма.
Дара Йамме немного наклонилась вперед; фиолетовая коса упала тонкоплечей лиа на плечо. Опора возразила:
- В Шэн-лие достаточно того, что напугало бы вас и о чем не говорили мы, - ее голос зазвенел под сводами; высокий, он многократно отражался от стен, разлетаясь эхом - почти неуловимый, - и вы, возможно не осознаете, насколько важна для нас связь нашей шэа с нашей землей.
- В таком случае они должны являться общим врагом, - мягко заметил Таану Оневи. - Они - ваши враги?
- Их мало. И те, что находились на землях, что занимаем мы, уже не смогут творить зло.
- Простите, если мой вопрос может показаться резким, но почему вы используете их как оружие?
- Надеюсь то, что я говорю откровенно, смягчит смысл сказанного, эй-раан. Многие из тех, кто управляют нашими войсками, считают, что цель оправдывает средства. Увы.
- Одна из ваших задач по возвращении будет убедить их отказаться от настолько кардинальных мер, - ладони Оневи неподвижно лежали на краю стола, и сам видящий смотрел в глаза Эльме проницательно, но отнюдь не настойчиво. Чувствовалась за вглядом плавность неторопливо несущей воды реки. - Взамен, возможно, и мы бы могли пойти на уступки. Потому что при невозможности такого решения, последствия будут слишком тяжелыми для обеих сторон. Я говорю о потерях.
- Мы сделаем все возможное для того, чтобы это произошло. Я уже вам писала эй-раан, что никто из людей не хочет войны. Не хочет убивать. Погибать.
Таану на долю мгновения прикрыл глаза.
- Насколько широкими полномочиями вы обладаете сейчас, эй-раани?
Эльма сплела пальцев лежащих на краю стола рук. На среднем пальце поймало тонкий луч света и разбило его на множество крохотных капель простое серебряное кольцо с маленьким, золотисто-желтым камнем.
- Все, что находится в пределах разумного, я могу пообещать; как глава дипломатической миссии и посольского корпуса. Составив с вами документы, я могу требовать и настаивать на их выполнении.
- Я обладаю схожими полномочиями, эй-раани.
- Это повышает наши шансы прийти к соглашению.
- В таком случае необходимо позвать писарей с обоих сторон.
Эльма вопросительно посмотрела на сэра Олафа и коротко кивнула.

Когда появились писари с обеих сторон, у леди Нарбьерг и сэра Эдинборга тянулись лица. Эйнех непонимающе смотрел на "старших" представителей посольства, которые находились в откровенном замешательстве.
Таану мягко кивнул на место слева от Дары Йамме вошедшему Аннатару Реджине. Ясновидящему было откровенно не по себе. И он немного побледнел, когда Оневи представил его.
- Очень приятно, - ровным голосом отозвалась Эльма и, в свою очередь, представила Эйнеха. Пальцы женщины несколько раз чуть сжались, но потом ладони легли спокойно на стол.
- Мне было тоже несколько лет назад, когда мы встретились впервые, - произнес Таану.
- Взаимно, - спокойно ответил Реджине.
- Итак, - леди Нарбьерг едва-едва приподняла подбородок, словно приглашая участников беседы начать.
- Чего желают пришешие-из-за-моря? - за все время Оневи так и не изменил позы.
- В первую очередь - прекращения войны.
- Давайте смотреть на причины.
- Мы с вами прекрасно знаем причины, эй-раан. И ту, что произошла в одночасье, и те, что копились в течении времени.
- Между нами существует граница, эй-раани, и правила почтительности к земле. Найрино поступили жестоко с шахтерами, но мы будем врать друг другу в глаза, если станем говорить, что вы бережно относитесь к земле, на которую вас пустили.
На этот раз Таану не извинился за резкость слов.
- Увы, но понятие бережливости к земле для наших народов отличаются. И нас не переделать, так же, как и вас. Можно лишь договориться, - отрезала Эльма.
- Условия по отношению к земле остаются прежними. Вы обязаны их выполнять по договору от зимы прошлого года. - напомнил Оневи. - До событий в Ясном мы, как и вы, считали войну ненужной и дикой, не смотря даже на отношение пришедших-из-за-моря к земле. Однако столкновение с малефиками изменило наше мнение.
- Зная, что язву на теле больного можно вылечить, вы тоже, тем не менее, поменяете свое отношение к нему? - чуть приподняла тонкие брови Эльма.
- Как вы лечите язву малефиков?
- Выжигаем. И не даем ей распротраняться.
- Что говорит ваша... Церковь?
- Церковь этим и занимается по большей части. И признает, что были неправы, позволив малефикам укрепить свои позиции.
- Кто ее представляет?
Эльма перевела взгляд на Дану. Тот, в свою очередь, поднял глаза на Оневи.
- По воле и согласию линтария Церкви, Его Преосвященства Готфрида фон Гальдера, её представляю я. Так же как и магическую часть нашего общества.
- Тогда расскажите мне об отношениях малефиков и цервки.
Калам резко скрипнул в пальцах Аннатара.
- Вам рассказать теперешнюю ситуацию, эй-раан, или начать с того, что было до событий в Ясном? - вопросительно посмотрел из-под очков Дану.
Попросила Дара Йамме:
- Сначала.
Эйнех рассказал. Четко, ясно и быстро - словно перед лиа сидел не священослужитель, а военный, а сами они были верховным генералитетом, перед которыми зачитывают отчет. Дану пытался говорить бесстрастно, хотя иногда в его речи и проскальзывали обороты, по которым можно было понять - он не одобрял давнешнее решение о принятие малефиков в лоно Церкви.
- И те, кого вы можете контролировать, - продолжил речь Эйнеха Таану, - вы будете продолжать использовать как оружие?
- Мы будем делать все, чтобы этого не произошло. Вы должны понимать, эй-раан, что использование силы малефиков в Ясном было отчаянным шагом, призванным спасти жизни наших людей в сражении, которое начали вы, - отозвалась Эльма. - И сюда мы прибыли именно для того, чтобы сделать все, дабы не допусить повторения подобной ситуации.
Таану Оневи кивнул и в задумчивости поднял руки, неторопливо сцепил пальцы, опустил на них подбородок. Видящий прикрыл веки и несколько мгновений не двигался. Затем - кивнул, не меняя позы; пальцы прогнулись, обрисовав короткую дугу.
- Я предлагаю составить соглашение, по которому вы обязуетесь не использовать против лиа силу малефиков, а так же тяжелые... - несколько мгновений видящий подбирал слова, - бомбардировки.

- В ответ Шэн-лие воздержится от применения таких средств, как "Зеленый Ветер", который способен за считанные минуты разрушать легкие созданий, отличных по строению от лиа.
- В свою очередь, эй-раан, я хочу настоять на том, чтобы мы рассмотрели не вопросы о применении оружия, а вопрос прекращения войны, - отрезала Эльма.
Таану спокойно посмотрел ей в глаза.
- Если вы сдвинете границу на двести километров к востоку и прямо сейчас откажетесь от претензий на земли Шэн-лие, а так обязуетесь соблюдать уже установленные договоры и впредь их не нарушать, это возможно.
Он расцепил пальцы и снова положил ладони на стол.
- Поймите, мы так же, как вы, не желаем войны. Но последние обстоятельва вынуждают нас от вас отгородиться.
- Боюсь, эй-раан, такое предложение мне придется отклонить, - посмотрела прямо в глаза Таану Эльма, - вы должны понимать, что еще минимум несколько лет путь назад нам будет отрезан. Приняв сдвиг границы, мы будем заперты на небольшом участке земли, и если лиа могут жить спокойно, будучи ограничены в свободе, то людям нужны новые горизонты, новые просторы. В свою очередь я могу выдвинуть предложение о проведении четкой границы между нами, с, возможно, сдвижением её в восточную сторону ненамного, для вашего спокойствия.
Леди Нарбьерг продолжала смотреть на Видящего, соединив ладони на столе и выпрямив спину.
- Эй-раани, приходя в чужой сад, вы вырубаете его, потому что вам нужны деревья для строительства своего дома?
- Вы перескакиваете, эй-раан. Я собиралась обговорить и вопрос сохранения природы в целостности, но - несколько позже.
- Нет, - мягко заметил Таану, - я просто подумал о том, что вы прибыли на нашу землю и заняли ее без нашего разрешения, а теперь говорите о новых горизонтах и новых просторах. Пришедшие-из-за-моря в чужом саду...
Неожиданно его прервала Дара Йамме. Она наклонилась в сторону видящего и что-то негромко сказала. Веки видящего дома Амар дрогнули меньше, чем на четверть доли мгновения.
- Пришедшие-из-за-моря пытаются поставить забор посреди чужого сада, настаивая, что половина принадлежит им, - Оневи улыбнулся. - Вы строите дома из мертвого дерева и камня. Мы могли научить вас выращивать их.
- Все дело в том, эй-раан, эй-раани, что за нами, дипломатами, стоят те, кто сам похож на камни или дерево. И я могу заранее угадать их ответы. Потому и начинаю проводить забор, - ладонь женщины мягко рассекла воздух, - сама же будучи готова его сдвинуть настолько далеко, насколько потребуется для прекращения войны. Но не могу отвечать за командование.
По ноге молчавшего Олафа мягко и почти даже игриво скользнул кончик изящной женской туфельки. А потом настойчиво пихнул.
Он встрепенулся, хотя до того словно гипнотизировал взглядом лоб Дары Йамме.
- Вы правы в том, что метрополии необходимы ресурсы, а прибывшим - земли, но мы не настолько глупы, чтобы отбирать земли у хозяев.
Аннатар, склонившийся над бумагой, усмехнулся.
- Земель достаточно и за пределами власти Средоточия, - либерально заметил Оневи.
- Вы сами говорили о том, что земли к востоку от Черной Пустыни уже не так подвержены власти Средоточия, - отозвалась Эльма, - мы не двинемся дальше.
- Верно. Но вы могли бы идти вверх по побережью.
- Идти сейчас это значит - срывать с мест не только крепких мужчин, но и женщин, детей.
- Мы не выгоняем вас.
Олаф провел ладонью по седым волосам.
- Предлагаете искать новые горизонты в другом направлении?
- Даже если и так, что для этого требуется время. Несколько лет уж точно, - сложила ладони "домиком" Эльма, - но ведь война идет сейчас. И сейчас её нужно остановить, - рыжеволосая женщина словно напоминала.
- Тогда границы в первую очередь.
По знаку Эйнех растелил по столу карту, что была среди принесенных им бумаг.
Час, тяжелый для всех, обе стороны обсуждали документ, согласно которому граница между лиа и людьми могла бы пройти по изогнутой линии, начинавшейся у злополучной Барсучьей щели, шедшей по низинам через Айтар и заверщающейся на полуострове южней Ясного.
Эльме нестерпимо хотелось курить; но женщина мягко улыбалась, глядя спокойно на собеседников.
- Нам всем нужно обсудить вопросы с командующими, - завершил Таану Оневи.

***

Переговоры!
Это они называли "переговорами"!
- Сидеть и ждать, до возвращения... - процедил себе под нос Ливио Дженерозо, накручивая локон на палец. И, почти непринуждённо продолжил, уже совсем громко. - Глупее нету извращения - сидеть и ждать, до возвращения!
Купец поднялся, резко и порывисто описал по комнате несколько кругов, стараясь не обращать внимания ни на что, кроме попадающихся на пути препятствий, коих и не было. пальцы Ливио немного нервно щёлкали за спиной, поступь оставалась лёгкой, но заметно ускорилась по сравнению с традиционными раздумьями.
- Это убыточная война, - повторил сам себе полукровка, дёрнув плечом. - Убыточная. А теперь ещё и скучная. Воюют - глупо. Не воюют - скучно. Мир в плену у банальности и скуки! Просто сюжет для пьесы. Продать в театр? Или купить театр, чтобы поставить? У нас вообще есть в Неуштадте театр, у меня вылетело из головы. напомните кто-нибудь!
- Есть. - усмехнулась Катерина. - Может быть принести вам что-нибудь из напитков?
- Ты сама-то будешь, Кэт? Пить одному, когда можно спаивать свою телохранительницу - это неинтересно! - Ливио взмахнул руками. - Что у нас есть в этой дыре? Или лучше сказать "в этом забытом Единым кусочке мира, где даже свет Его не в силах разогнать обступивший нас мрак"? По правде сказать, я точно должен купить театр! Я буду играть там главные роли! Принца-изгнанника, Короля Трёх Ночей... или даже Графа Лэтвайна! О, как это будет... дорого. И прибыльно - если с моей подачи. Кэт, что скажешь?
Женщина все с той же усмешкой наклонила голову к груди.
- Нет, вы же знаете... к тому же, здесь много лиа, и могут понадобиться мои навыки.
- Даже безалкогольного? Спаивать телохранительницу можно и так! - Ливио демонстративно покачнулся, словно загребая ногами. - У меня хорошая фантазия. Принеси чего-нибудь сладкого, раз так... Пьяным быть на переговорах - давать соперникам лишнюю фору! Не идеально, но... Всё, решено. Я покупаю театр после войны. Мы псотавим пьесу о нашей победе над лиа! Или о победе лиа над нами! Как думаете, лиа ходят в театр?
Катерина тихо и хрипло рассмеялась и вышла ненадолго. Она вернулась с фруктовым соком и двумя высокими стеклянными стаканами. С плеском рубиновая кровь граната ударилась о дно. Наполненный стакан Акснер протянула Ливио.
- Благодарю, о моя Элермина Меай! - белозубая улыбка Ливио Дженерозо и впрямь стоила графа Лэтвайна. Как и деловая хватка полуэльфа - клыков великого вампира. - Как думаешь, что от нас потребуют лиа? А что мы от них? Чем они вообще там занимаются?
- Как и сказали, беседуют. Я слышала, что Нарбьерг давно нашла подход к их дипломату.
- А он к ней - не нашёл разве? - подмигнул Ливио. - Я бы нашёл... но, боюсь, при попытке это сделать меня ждут неучтённые затраты на костоправа, а челюсть мне нужна, чтобы отдавать тебе приказы, дорогая.
Торговец отхлебнул сока. Вкус был приятный, и пересохшие губы, уставшие от вечной трескотни своего обладателя, милостиво согласились поработать ещё немного.
- Знаешь... а ведь точные сведения с этих переговоров имеют стратегическое значение, - в пустоту выдвинул предположение Ливио, снова закладывая свободную руку за спину и начиная прищёлкивать пальцами. - Чем бы тут всё ни кончилось - всё изменится. Причём сразу.
- А он к ней - не нашёл разве? - подмигнул Ливио. - Я бы нашёл... но, боюсь, при попытке это сделать меня ждут неучтённые затраты на костоправа, а челюсть мне нужна, чтобы отдавать тебе приказы, дорогая.
- Кажется, их дипломат, справился без костроправа, - невозмутимо ответила Катерина.
Торговец отхлебнул сока. Вкус был приятный, и пересохшие губы, уставшие от вечной трескотни своего обладателя, милостиво согласились поработать ещё немного. Волшебница наполнила свой стакан, сделала глоток - глоток упал на дно желудка, как камень.
- Знаешь... а ведь точные сведения с этих переговоров имеют стратегическое значение, - в пустоту выдвинул предположение Ливио, снова закладывая совбодную руку за спину и начиная прищёлкивать пальцами. - Чем бы тут всё ни кончилось - всё изменится. Причём сразу.
Женщина молча кивнула.
Дженерозо хмыкнул, сделал ещё глоток. И, поравнявшись с женщиной, довольно тихо шепнул:
- Чувствую себя тряпичной куклой, посаженной на фон для красивой картинки. Не люблю, когда что-то не под контролем. И не трепаться уже не получается, Кэт. Я хочу разобраться, какого беса мне портят здесь мои дела. Всем. Войной, миром, малефиками, лиа, техномагами, да хоть Чёрным Королём! Каждый день - деньги. И пока что - потерянные. Бесит.
Телохранитель даже не пошевелилась.
- Попросите их дипломата побеседовать с вами.
- Разумеется попрошу. И не его одного. Я... думаю, что и кому можно предложить, понимаешь? Они же совсем не такие, как мы. Или в чём-то всё же такие же?
Последний глоток сока перекочевал в рот торговца.
- Кэтти, пойми... Я привык считать, что всё можно купить - и прекрасно при этом отдавать себе отчёт в том, что ошибаюсь. Всё можно купить. Но когда что-то нельзя купить, его можно купить иначе, и надо понять, как. Когда что-то купить нельзя вообще - нужно понять, что с этим делать. И пока что... я не вполне уверен, что предлагать и что предлагать, если первое не примут.
- Их нельзя мерить по-нашему, - напомнила Акснер.
- Именно поэтому я себя и одёргиваю, видишь? Всё, что я привык делать, может сработать - а может и нет. И что-то из этого, не сработав, даст предельно тяжкие последствия. Тебе и так ясно, не буду и дальше воздух тратить, - фыркнул полуэльф. - Я хочу понять, что мне делать. А для этого с ними нужно говорить, присматриваться к ним.
- Выйдите на улицу, - дернула уголком губ женщина.
- Спасибо за совет, - скорчил кислую физиономию купец. - Знаешь, я как-то не догадывался, что там, на улице, есть то, чего нет здесь, внутри. Пошли тогда что ли?
Женщина прикрыла глаза, спрятав задумчивую улыбку, а потом молча направилась к двери.

***

Лишь поздно вечером участники переговоров наконец смогли понять, что первый день подошел к концу и разойтись. К полуночи все успокоились.
Посольству ЭКК выделили просторны и большой дом - по периметру стояла охрана, менявшаяся каждые четыре часа.
Жители крохотной Геннари-таэ не знали, что ждать от проходящих в деревне переговоров между двумя сторонами, и потому маленький поселок казался вымершим, темным.
Свет горел только там, где жили делигации. Если бы кто-нибудь сейчас пригляделся к улице, возможно заметил бы небольшой клочек тени, порывисто перемещающийся от дома к дому. Последний перелет, и она оказалась у освещенных окон. Блеснули любопытные бусинки глаз, свет вычертил острый контур длинного клюва.
Послы занимались своими делами, даже не думая, что за ними наблюдают. Да и охрана вряд ли обратила бы внимание на залетную птицу, смотрящую в окна, одно из которых было открыто. Рыжеволосая женщина курила, нагло стряхивая пепел на подоконник, откуда его сносил легкий ветер. Рядом с ней стоял высокий короткостриженный мужчина в очках. Эльма и Эйнех о чем-то негромко беседовали, а когда женщина докурила, то выпрямилась, кивнула священнику и вышла. Дану остался один - комната была просторной, и все в ней говорило и дышало Шэн-лие - корни-кресла, циновки на полу, едва заметные барельефы на стенах, созданные изгибами дерева и мхом.
На это раз ворона не стала выжидать и коротко стукнула клювом о стекло... Эйнех не подпрыгнул. Но пытался. А разглядев, кто именно является источником звука, священник замер, а потом жестом, полным... удивления, снял очки, поморгал.
- Эмм... Галика?
В ответ птица каркнула, взмахнула крыльями и перелетела на то, что напоминало спинку одного из корней-кресел.
- Я даже не буду спрашивать, что ты здесь делаешь, - Эйнех подошел к креслу, оперся рукой о подлокотника, - нелегальная ты птица.
Несмотря на попытку говорить серьезно и строго, в уголках губ священника пряталась улыбка.
Ворона не спешила перекидываться. Она с явной тревогой оглянулась на дверь, а затем прыжком приблизилась к Дану и потерлась головой о его руку. Странно: не по-птичьи, а как-то по-кошачьи.
- Скажу, что ты домашняя, если кто войдет, - вздохнул Эйнех и осторожно коснулся черных перьев. - И что мне с тобой теперь делать?
Птица недолго разглядывала его, склонив голову набок, затем взмахнула крыльями и оказалась на подоконнике. Потопталась и вдруг провалилась за окно, в темноту. В следующее мгновение за край подоконника уцепились человеческие пальцы и показалась взлохмаченная макушка.
- Пойдемте гулять! - громким шепотом позвала девушка.
- Внезапно, - склонил голову на бок Дану. Потом покосился на дверь, подошел ближе к подоконнику, оперся локтями, глядя на Галику сверху вниз и улыбаясь, - и куда же мы отправимся?
"Отец Эйнех, что вы творите...?" - застучала по вискам благоразумная мысль.
- Там темно и никого нет, - улыбнулась ворона, уставившись на Дану, - Трава высокая.
- Ммм...- благоразумные мысли взвыли трубами инквизиции. Эйнех побарабанил пальцами по подоконнику. Мысли топотали олифантами. - Хорошо. Но только недолго.
- Можно вылезти в окно, - обрадовалась ворона и посторонилась, давая проход.
- Охрана будет весьма удивлена, - пробормотал Эйнех. Он чувствовал себя полнейшим, просто-таки ужасающим идиотом, но остановиться не мог. Сказать: "Нет, это глупая затея. Важные дела. Судьба ЭКК."
- А что вы им скажете, если пройдете через дверь? - полюбопытствовала Галика.
- Что хочу пройтись, и что мне не спится, - Дану приподнял уголки губ. - Подождешь пару минут?
Она кивнула и добавила ему вслед:
- Тоже мне охрана. Им стоило бы и окна охранять.
Дану коротко рассмеялся.
- Я им скажу. Потом.

Эльма Нарбъерг и Зигвальд Гартвиг
- Как ваши дела, миссис Нарбъерг?
- Спорим о границах, генерал, если вас, конечно, не интересуют именно мои дела.
- Меня интересуют именно не они. Какие следует предложения?
- Лиа требуют сдвига границы. Пока мы сошлись на линии от Барсучей щели, через Айтар и до Ясного.
- Это неприемлимо. Что они предлагают кроме?
- Кроме сдвига границы они хотят отказа от претензий на их земли и уважения к природе. Другого лиа не приемлют. Мы пытаемся договориться.
- Это все?
- Или же сдвиг нашей колонии на север, в еще неиследованные территории.
- Учитывая отсутствие людей и ресурсов, слишком тяжело...
- Знаю, генерал. Этот вариант был нами отклонен, хотя лиа обещают не давить в этом случае по времени.
- Так...

Зигвальд Гартвиг и губернатор Йост
Гартвиг коротко описал сложившуюся ситуацию.
- В колонии не больше двухсотпятидесяти тысяч человек.
- Но по военной мощи мы превосходим лиа.
- Не удивляйтесь, что слышите это от меня. Сколько лиа? Два или четыре миллиона?
- Или больше. Проблему нужно решать миром, пока есть шанс.
- А это то, что я ожидал услышать от вас. Метрополия не будет довольна, если мы уступим земли.
- Если мы не уступим земли, Метрополии будет не на кого быть недовольной.
- А как вам переход за горы?
- Ресурсы, ресурсы...
- Что?
- Это потребует много времени, Зигвальд. Очень много.

Губернатор Йост и Эльма Нарбъерг
- Миссис Нарбъерг, как у вас дела?
- Мне казалось, губернатор, что вам уже рассказали, как...
- Милая, я спрашиваю именно про вас.
- О! Спасибо, все хорошо.
- Я рад. Эльма, скажите, вы не могли бы поговорить с лиа о полосе отчуждения. Между нашими территориями, с сохранением границ в нынешнем положении?
- Ширина?
- Около полусотни километров. Полагаю, за наш счет.
- Пятьдесят... Хорошо, попытаемся. Есть еще что-то?
- Возможно, дорогая, вы могли бы попробовать как-то...
- Компенсировать?
- Да.
- Попробуем, Данкмар.

Эльма Нарбъерг, Олаф Эленборг, Эйнех Дану, Ливио Дженерозо
- Ну что, господа? Как вы всё это находите?
- Давайте не будем думать о том, что мы уступили первый раунд практически без боя, - голос Эленборга походит на ветер.
- Смотря что им считать. Мы услышали, мы можем думать, - клейкая, маслянная улыбка и сияющие зубы.
- Мистер Ливио... Сколько у нас времени, Эльма?
- Что? Да, Ливио. Не лиа, заметьте, хоть и похоже.
- Полагаю, два дня, - Эльма курит. Снова.
- Легендарная щедрость лиа. Наши требования к ним есть, или мы просто хотим понять, как жить дальше?
- Как бы это не затянулось на гораздо, гораздо больший срок, - Олаф вздыхает. - Чего они хотели добиться тем, что представили нам Черного Короля?
- Возможно, - осторожно вмешивается молчавший до этого Эйнех, - они не знали о его прошлом.
- Господа, мнение "лиа - наивные тупые дикари" можно было отмести ещё когда они не стали отдавать нам последнюю рубашку за бусы, - наставительно вздёрнутый палец купца. С перстнем. - Они наверняка знают.
- Тогда они его подставляют открыто.
- Не все спокойно в королевстве лиа...
- Считаете, что это как-то разрешится, Эльма?
- Проблема Черного Короля? Что происходит в Шэн-лие - мы можем только гадать. Надеюсь - да.

День: 27 и 28 августа
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: D3-D4

Вечером вышли - и пройти, после хорошей еды и долгого отдыха - удалось порядочно. Фелико, к утру умудрившийся-таки соотнести маршрут с картой (количество значимых ориентиров на оной превращало пеший переход из А в Б в насмешку над теорией вероятности), объявил, что уже к полудню забудет Иснари в двух шагах от мирного поселения лиа.
- Если мне не изменяет память, - закончил он. - Мудрые лиа всегда были осторожны с картами.
Лиса подперла кулаком скулу:
- И зачем ты тогда топал сюда, если изначально собирался возвращаться в Неуштдат?
- Мы договорились, что я тебя провожу, - улыбнулся акуромант.
- Тогда ладно.

Когда солнце встало, вокруг уже был редкий молодой лес, ненадолго сменивший привычный пестрый равнинный хаос. Между светлых стволов бежал не один ручей, и их журчание кое-где сливалось в дружный многоголосый шепот. Сверху, в тон им, ударялись о листья капли. Гном дал только один плащ, и промокший насквозь уже Фелико походил на благодушную нежить.
Акуромант и лиса выбрались из очередных дебрей на более-менее открытое пространство, где поваленные давней бурей стволы деревьев потемнели от влаги. Иснари воскресила в памяти запутанную карту и вытерла ладонями воду с лица. Женщина уже давно промокла до нитки.
- Проводить? - прозвучал откуда-то справа задумчивый голос.
- Доброго дня, - поприветствовал невидимку Фелико.
Словно только и ожидал того, незнакомец буквально вывалился из прорехи между двумя большими кустами волчьих ягод. Он тоже промок, но, казалось, это его совершенно не волновало. От воды слиплись перья в туго заплетенных в косы волосах, по смуглому и морщинистому лицу бежали капли, падали на коричневую и потрепанную хламиду - потом, на землю. Не будь земля мокрой, под босыми и исцарапанными ногами старика давно бы натекла лужа.
Иснари удивленно моргнула несколько раз.
- Лиа, - с улыбкой прокомментировал акуромант. - Значит, почти пришли. Я Фелико.
- А я - Каан. - отозвался старик.
Его фигуру окутывали два полотна силы. Первое - сухое, потрескавшееся, словно сброшенная змеей ненужная чешуя, мертвое... когда-то принадлежавшее сильному малефику. Второе - прозрачное, светло-зеленое, пронизывающее подобно бесконечному стеклу: оно растекалось во все стороны и казалось безграничным, растворяясь между деревьев.
- Тебе в другую сторону, Фелико.
- Я провожаю, - кивнул акуромант. - В первый раз вижу такого как ты.
- Может, в последний, - старик неторопливо подошел ближе. Рахрах подкрался к нему и, задрав голову, заворожено уставился в совиные глаза Каана. - Давай, лучше я провожу.
- Может, в последний. Мне говорили, у вас не живут такие как я. И такие как ты - тоже.
- Всякие живут, если не вмешиваются в Круг. Пойдешь?
- Позволь проводить ее до конца. Потом я вернусь обратно.
- Ты ищешь кого-то, - улыбнулся старик, - но через час я могу пойти по другому пути, а завтра его может не существовать больше.
- Я найду дорогу, - улыбнулся Фелико. - Доведешь нас до поселения?
Старик хмыкнул.
- Ну, пошли...
Помедлив, Каан взял Фелико за руку, за другую - схватил Иснари. Испуганный ракшас забрался в карман ее платья и притих. "Удивительно... на редкость просто молчаливый Рарах", - лиса не могла понять, чего боится пришедший-из-тени.
Старик шагнул на сухую траву между двух кустов волчьей ягоды, потом продвинулся еще немного вперед... здесь дождь прекратился, и мох на деревьях по обе стороны был рыжим, сухим. Почему? Осталось загадкой - над головой слишком плотно смыкались кроны - так плотно, что не было видно даже крохотного треугольника неба.
Иснари сняла с головы капюшон дождевика, прислушалась к собственным ощущениям. Ненадолго лиса замерла, почувствовала как сердце забилось чаще. На дороге, по которой Каан вел спутников, не было и ветерка магии, но ощущение... тянуще напоминало те, которые настигали женщину, стоило ей шагнуть в тени Манхета.
- Тут недалеко, - бормотал старик.