Даже издалека было заметно, какие они разные - хрупкая, изящная и плавная Мари, и Эрис - вызывающе красивая, но угловатая, будто с острыми гранями.
Девушки предусмотрительно повернулись спиной. Одна спина была загорелая, другая - белее снега.
- Да ну тебя с твоими дурацкими вопросами! - Тони сделал вид, что обиделся, и гордо закрыл глаза ладонями. - Не-не-не, искушению не одолеть меня!
- И очень зря, клянусь бородой Творца! - прищёлкнул языком Макабрей. - Какие спины, ты посмотри... тьфу, то есть, я хотел сказать, молодец, Тони, так и надо!
- Скотина ты, - обиделся Дентон. - Не люблю я тебя в такие моменты.
- Всем, кто не подглядывал, - весело крикнула Эрис, оправляя накидку, - можно возвращаться!
Тони показал Макабрею язык и вприпрыжку отправился обратно.
Некромант, тихонько посмеиваясь, последовал за ним.
- Ну, как? - спросил он, снова выходя на пустырь. - Хмм...
Марийка вздохнула. Платье ей очень шло (особенно если вглядеться в глубокий вырез) но заканчивалось оно куда как позже, чем заканчивалась Марийка.
- Длинное, - грустно сказала она. - Но с другой стороны, это хорошо, потому что...
Она подняла подол, демонстрируя пыльные армейские ботинки.
- Тебе еще повезло, - усмехнулась Эрис, - потому что лично я в этом наряде и вздохнуть толком не могу, - она бесцеремонно потыкала себя пальцем в левую грудь. - Зато есть чем гордиться, я считаю.
- Да уж, похоже, затеряться нам не удастся, как ни жаль, - пробормотал Ригор, переводя взгляд с одной на другую. - Ладно, к делу. Девушки, вы остаётесь тут на охране вещей. Мы с Тони идём на рынок и пытаемся найти жильё. Мари, какой у тебя размер ноги?
Вопрос поставил ее в замешательство.
- Не знаю, - призналась она. - Какой-то небольшой. Примерно вот такой, - она показала ладошками. - Зачем тебе?
- Мы на рынок идём, куплю тебе подходящую обувь. Эрис, кстати говоря, тебе, по моему мнению, тоже не мешало бы сменить армейские сапоги на что-то более подходящее к. Если ты мне скажешь, что это может быть и, опять же, размер ноги, попытаюсь это что-то найти.
- Можешь купить мне неармейские сапоги, - проворчала она. - Ты меня вообще в туфельках представляешь?! Шестой размер, ищи, Макабрей. А если мне не понравится - сам носить будешь.
Тони заржал.
- Договорились, - фыркнул некромант, ненавязчиво пихая Дентона локтем под рёбра. - Ладно, мы пойдём, а вы тут постарайтесь никого не убивать. Если вдруг придётся драпать, встречаемся у Собора. Да и, Мари... повнимательней с маскировкой. Я начинаю тебя чувствовать.
- У какого собора? - взмолилась Эрис. - Где мы найдем чертов собор?
- Ищите везде, - напутствовал Дентон. - И обрящете. И вообще.
Мария спохватилась:
- Извини. Расслабилась, - "закрылась" она уже достаточно скоро.
- Умница, - улыбнулся Макабрей. - Быстро учишься. А Собор тут один, он большой и белый - не ошибётесь. Всё, Дентон, пошли!
Тони, воплощенная покорность, помахал девушкам и поплелся за Макабреем.
- Ты за них не беспокоишься? - тихо поинтересовался он.
- Беспокоюсь, - так же негромко ответил Ригор. - Но выбора у нас не много - один я на рынке протолкаюсь несколько часов, а ты до него просто не дойдёшь. Резонно?
- Да-да, ты великий мудрец. Я прямо поражаюсь. Бедные наши девочки, одни в незнакомом городе, а ведь если они заскучают, то ЭКК вполне может остаться без столицы...
- Вот поэтому нам с тобой придётся поторопиться. Ведь майора Фиерса тогда точно посетит злой гном в кожаных кальсонах, верно?
Тони поперхнулся.
- Какой-такой гном в кальсонах?!.. Что-то я не замечал за майором... странных пристрастий!

- О, ты что, не знаешь этой истории? - оживился Макабрей, чуть ли не под руку таща Дентона по пока что малолюдным улицам окраинного района Неуштадта. - Тогда слушай! Давным-давно, в глубокой норе под высокой горой жил был злой гном. Злой, но мудрый, как неизвестно кто. Звали его, кстати, Хрен, поэтому до сих пор говорят "Хрен его знает!", потому что всё знал. Вообще всё. И никогда ничему не удивлялся. А всё потому, что наложили на него в юности ужасное проклятие - как только чему-то удивится, всё, сразу станет нашим клиентом. Потому учился с малолетства и все науки этот гном по имени Хрен постиг в совершенстве. Но однажды приключилась с ним беда: проснулся он в свое пещере среди ночи, а внутри жара, духота... в общем, тёмный ужас. Принялся тогда гном скидывать с себя одёжку свою спальную. Сперва колпак, потом ночнушку, потом тапки... в общем, так и остался в одних кожаных кальсонах. Приспичило ему тогда водицы испить холодненькой, ну, он и пошёл в соседнюю пещеру к маленькому подземному озеру. Подходит к берегу, свечку на камне устанавливает, наклоняется, чтоб воды зачерпнуть... и видит себя, мелкого, старого, вредного, с выпученными глазами и в кожаных кальсонах.
"Ну, ни Хрена себе!" - подумал Хрен и тут же дал дуба, как и было сказано в проклятии. С тех пор, если человек сильно удивляется, про него говорят, что он охренел, а если он от того удивления ещё и душу Творцу вручает, то не иначе за ним явился дух злобного гнома в кожаных кальсонах.
Дентон аж остановился - и долго, вдумчиво пялился на некроманта.
- Знаешь, - сказал он серьезно, - вот бы тебе сказки писать, ага. Неважно, нашли бы они свою публику или нет, но прочитавшие точно... охренели бы!
- А я и писал, - фыркнул некромант. - Лет в пять.
Глаза Дентона стали идеально круглыми, хоть чертежи снимай.
- Дай почитать! - взмолился парень, складывая руки.
А вот тут удивился уже Макабрей.
- Слушай, мне тогда Наставник как раз втирал некромантический бестиарий... ты себе представляешь, что это за сказочки?
- Так я вот и хочу представить, - заулыбался Тони, - ну пожалуйста, ну будь милым некромантом... Ты ведь знаешь, что нервы у меня дай Единый каждому, я ж тебя без одежды видел...
Двое суровых работяг, идущих им навстречу, от этих слов Дентона шарахнулись в сторону и посмотрели, как гимназистки-чародейки на что-то умершее не совсем своей смертью, причём недели две назад.
- Да, - сказал им вслед Тони, - и этим горжусь!
- Да ну?! - остановился, обернулся и набычился один из работяг. - Эй, Шварц, тебе не кажется, что эти двое какие-то... неправильные?
- Ну, - промычал второй неопределённо, но тоже остановился и вперил в Дентона взгляд слегка мутных с раннего утра и позднего похмелья глаз.
Шириной улыбки Дентон мог сравниться, наверное, только с тигром какой-нибудь особо крупной породы.
- Или наша неправильность перестает вас волновать, и вы идете по своим делам, - нежно сказал он, - или я показываю вам фокус.
Макабрей закатил глаза и демонстративно отвернулся, а работяги интерпретировали предложение фокуса очень по-своему и тут же перешли в атаку.
- Ты кем нас считаешь, а?!
- Дай-ка подумать, - сосредоточенно нахмурился Дентон. - Может, двумя не слишком развитыми типами, проще говоря, идиотами, которые старательно ищут приключений на собственные задницы?
С обезоруживающей улыбкой парень шагнул навстречу, широко развел руками, словно старательно демонстрируя, что они пусты - и он вроде бы беззащитен.
Кулак того работяги, что был менее похмелен и от того более зол на окружающую действительность, устремился куда-то в солнечное сплетение Тони. Второй мордоворот пока предавался медитативному созерцанию. Дентон с пугающей легкостью увернулся, отступив чуть в сторону, хлопнул рабочего по плечу вытянутой вперед руки - вроде по-дружески, но тот неслабо пролетел вперед, - а потом, оказавшись сзади, совсем уже по-дружески схватил его за пояс штанов.
И поднял. Подтяжки угрожающе натянулись.
Макабрей вздохнул и, так и не обернувшись, ударил ногой назад. Каблук ригорова военного сапога врезался работяге в лоб, отчего труженик обмяк на руках у Тони.
- Добивай уже второго и пойдём, - недовольным тоном сказал некромант. - Вас конспирации в населённых пунктах вообще учили?
- Я на отдыхе! Какая конспирация?! - возмутился Тони и швырнул бедолагой в его товарища.
Товарищ, увидевший такие чудеса, окончательно впал в прострацию и начисто пропустил удар головой в солнечное сплетение. Массивная, быкоподобная фигура рабочего сложилась пополам. Тони, подскочив, добавил тому еще и по голове.
- Спокойной ночи, - констатировал он, отряхивая руки. - А тяжелый ведь, зараза. Ригор, пойдем отсюда скорей, а то еще увидит кто...
- О, надо же, ты об этом побеспокоился! - восхитился некромант. - Давай их хоть с дороги тогда уберёшь, я не знаю...
- Уберу-уберу, - невинно пообещал Тони.
Он оттащил обоих за угол ближайшего домика, немного подумав, стащил с обоих штаны наполовину, и пристроил тощего работягу на толстяке.
- То-то они изумятся, когда придут в себя, - радостно улыбаясь, доложил он по возвращении.

- Им же житья теперь не будет, - Макабрей очень постарался вложить в голос ужас, но кривая и очень злая ухмылка, выехавшая на лицо, сдала его с потрохами. - А теперь пошли быстрее. Тут скоро народу станет серьёзно больше.
- Я же тебе сказал, - просиял Тони, - я от-ды-ха-ю. В моральном плане - тоже.
Оставшуюся часть пути он двигался вприпрыжку и намурлыкивая себе под нос что-то крайне привязчивое.
Макабрей шёл за ним, чуть отстав и время от времени корректируя траекторию молодого человека. Некромант всей душой не одобрял столь легкомысленного поведения на в целом враждебной территории, но невольно слегка улыбался, глядя на него. И почему-то чувствовал себя совсем-совсем старым.
А людей на улице действительно становилось всё больше. Неуштадт, сердце колоний, окончательно пробудился. Пёстрое сообщество, ещё не толпа, но уже и не одиночки, идущие по своим делам, появилось как-то незаметно и ниоткуда. Вот вроде только что Дентон мало не танцевал по пустой улице, а вот уже ему улыбается молоденькая цветочница, придерживающая лоток со своим товаром под полной грудью. Сам Макабрей споткнулся о мальчишку-газетчика, вывернувшегося из какой-то подворотни и тут же заголосившего о свежем выпуске. Апофеозом, эдаким криком петуха, возвещающим окончательное воцарение дня, стал истошный женский визг откуда-то сзади.
"Нашли бедняжек", - с болью в сердце и хихиканьем на губах подумал Макабрей
- Черт, как же классно! - восхищался Тони, глядя по сторонам. - Шесть лет каторги в Лаборатории этого стоили, честное слово!
Теперь стало действительно видно, что в многолюдном городе он прямо как рыба в воде. Да и то рыба, может, не смотрелась бы где-нибудь в море так же привычно, как Дентон на улице.
- Как же я скучал, мамочки, как скучаааал... - качал он головой, останавливаясь на две-три секунды у какого-нибудь прилавка.
Тем не менее, в этом относительно недавно построенном и не самом успешном районе, ранним утром, его энтузиазм и танцующая походка не могли не привлекать внимания. На Дентона оборачивались, кто с раздражением, кто с улыбкой. Молодой человек привлекал внимание, как одинокий светлячок на вечернем лугу среди закрывшихся цветов.
А впереди медленно вырастала вторая, а вернее, первая стена Неуштадта, отгораживающая изначальную территорию города, а теперь его центральные районы.
- Дентон, - негромко позвал малефик. - Иди сюда, поговорить надо. Да-да, вот сюда.
Одновременно с этим он сунул мальчишке газетчику небольшую монету из своего жалованья, взял скверно отпечатанный номер и, остановившись на краю улицы, сделал вид, что внимательно читает.
Тони тоже сунул нос в газету.
- Ой-ей, что в мире творится, - подивился было он, но потом одернул себя: - Так, о чем ты хотел поговорить-то?
- По тебе вижу, что не привлекать внимания классически у нас не получится, - негромко ответил Макабрей, бессистемно и явно для виды указывая пальцем на разные заметки. - А знаешь, что это значит?
- Что лучше б ты взял с собой Эрис? - расстроился юноша.
- Нет, - некромант улыбнулся вдруг настолько хищно, что та самая цветочница широкой души, осторожно подбиравшаяся к Дентону, ойкнула, побледнела и поспешила ретироваться. - Это значит, что мы будем развлекаться!
Тони с восторгом посмотрел на Макабрея.
- А вот в такие моменты, - начал он... потом понизил голос до шепота, вспомнив, видно, утреннюю разборку, - в такие моменты я тебя обожаю!
Он лихо развернулся на каблуках и пружинящей, кошачьей походкой двинулся вперед - в центр. Пальцы выщелкивают простой и незатейливый мотивчик, улыбка до ушей, взлохмаченные волосы - ни дать ни взять, бродяга-артист на родных и знакомых с детства подмостках.
В сущности, так оно и было.
Музыкальные пальцы Макабрея поймали его за шиворот и вернули к конспиративной газете буквально через пару шагов.
- Погоди, - невозмутимо продолжал некромант. - Ты играть на чём-нибудь, кроме нервов, или петь умеешь?
- Умею, - радостно кивнул Тони. - На всем!
- А на чём ты умеешь это делать так, чтобы тебя не убили сразу?
- На дудочке, - очень трогательно сообщил Дентон, хлопая ресницами. - У тебя бубенцов, случаем, не завалялось?
- Это всё вторично и не приближает нас к гармонии со Вселенной, - отмахнулся Ригор. - Значит так, теперь слушай нашу легенду...

Полтора часа спустя вся четвёрка весёлых дезертиров встретилась в условленном месте. Некий параноидальный некромант даже начал видеть в этом что-то от дурного знамения: слишком уж всё легко и хорошо складывалось.
Макабрей и Дентон протискивались через узкий проход на пустырь в весьма странном порядке: впереди шёл малефик, а Тони едва не полз за ним, почему-то идиотски хихикая.
- Эрис, держи Дентона, - без предисловия начал Ригор. – Сейчас я его буду бить. Возможно даже ногами. Кстати, вот ваша новая обувь.
Он протянул девушкам объёмистый пакет из плотной и дешёвой оберточной бумаги.
- Спасибочки,- кивнула Эрис и передала пакет дальше, в руки озадаченной Марии. – И что этот… Дентон успел натворить?
Хватать его за руки или за ноги она пока не торопилась.
- Ничего! – страдальчески завопил Тони. – Я ни-че-го толком не успел, не то что натворить..!
- Ах ничего?! – озверел Макабрей. – А кто у мясника попытался сожрать свиную ногу под предлогом того, что не распробовал? Кто пять свиданий в одном и том же месте назначил? Кто карманника воровать учил, а потом гному по руке гадать собирался и всё просил что-то там тебе позолотить?!
Эрис хмыкнула:
- А чего всего пять свиданий-то? Хватку теряешь?
Тони, не переставая с опаской коситься на разъяренного некроманта, встал в позу, достойную древнего элоквентского оратора, и повел оборонительную речь:
- Во-первых, - сообщил он кротким голоском, - я эту ногу и правда не распробовал, ибо уста мои были чересчур насыщены вкусом спелых яблок с предыдущего прилавка. Во-вторых, ну какая разница, сколько я свиданий назначил, если я все равно ни на одно не приду? В-третьих… если у воришки настолько кривые руки, что он даже кошелек срезать не может, как он проживет без моей помощи в этом жестоком, холодном мире? Я вот тоже думаю, что никак… и последнее! Позолотить я просил не что-то там, а руку! Вот эту, - он взмахнул означенной конечностью, - натруженную, мозолистую руку! А за пошлые шуточки, Макабрей, я тебе и сам пинка отвешу, ежели что. Я закончил.
- Вот и славно, - вдруг ласково улыбнулся некромант. – Теперь, дамы, вы сами всё слышали и наверняка, как и я, поняли: конспирацию мы похерили. С треском. Потому что, клянусь волосами со спины Создателя, не запомнили на этом базаре Дентона разве что слепо-глухо-немые новорожденные котята, задохнувшиеся во время появления на свет. Так что за всю бездну страданий, которые нас всех ожидают, прошу винить только и только нашего гениального Тони. Мари, Эрис, вы на каких-нибудь инструментах играете? Поёте? Танцуете?
Девушки переглянулись.
- Ты на солнышке не перегрелся? – заботливо поинтересовалась Эрис. – Хотя, солнышка-то и нету, вон, тучи одни. Тебе зачем, уж прости меня, грешную?
- Надеюсь, вы отметили, - встрял Дентон, - что гениальность мою он все-таки признал.
- Ты сперва ответь, - продолжал разводить туман Макабрей. - Мари, тебя тоже касается.
- А я ни на чем не играю, - ответила та, помахивая новой туфелькой. – Пою. Танцую отвратительно.
Эрис, старательно скрывая гордость, сообщила:
- Если ты, Ригор, вдруг рояль мне достанешь, я так сыграю – в жизни не забудешь. И станцевать могу не хуже… вот только опыт у меня не то чтобы положительный.
- Не беспокойся. На столе пред пьяными скотами тебе ничего делать не придётся. Об остальном предлагаю поговорить уже на месте: пока Дентон развлекался, я нашёл нам дом. Хозяин весьма милый старичок, глухой, как пень. Сдаёт комнаты сына, пока тот на службе. Или так считает, во всяком случае. Мне сказали, что сына этого никто не видел и не слышал. Возможно, его просто нет…но это не наше дело. Дамы, обувайтесь, и нам пора выдвигаться.
Тони что-то забурчал о том, что, мол, творческой личности не хватает простора для оного творчества в условиях столь повышенной макабричности, но получил от злобного, не знающего пощады и справедливости некроманта подзатыльник и заткнулся. Дамы покорно переобулись и зашагали по пустырю следом за кавалерами – Мари, по старой привычке, шла, высоко подобрав подол платья, чтобы оно не стелилось по траве, не слишком свежей и не слишком, пожалуй, чистой.
Не такой, как в Шэн-лие.

На этот раз их путь лежал не куда-нибудь, а в центральные районы Неуштадта, в сытости и благочинии, дремлющие под защитой крепостной стены. Это было сердце, ядро города, в котором несколько лет назад нашли приют первые колонисты. Тогда их отстроили из чего попало, из дерева и железа, иногда снятого с кораблей, на которых до того плыли. Теперь же это был Белый Город. Колониальная архитектура, ещё не оформившаяся до конца, но успевшая вобрать в себя несколько стилей Старых Земель и творчески их перемешать, в сочетании с белоснежным, почти светящимся на солнце камнем, давала потрясающий эффект для непривычного глаза. Даже обычные дома восхищали, а уж Собор или Ратуша…
Целью путешествия маленького отряда оказался небольшой дом, стоящий почти у самой стены. Нельзя было сказать, что он пребывал в плачевном состоянии, но и роскошью особой не блистал. Просто дом одинокого человека.
Хозяин, видимо, отсутствовал, но Макабрея это не смущало: он уже успел внести первую плату и получить ключи, а вход на верхний этаж, этакую обширную мансарду, был отдельный, со двора и через небольшую лестницу.
- Та-та-та! – пропел некромант, отпирая деревянную дверь – Вот и наш новый дом.
- Я бы даже сказала, очередной, - заметила Эрис, волоча за собой порядком надоевший рюкзак. – А ничего, мне нравится. И домик симпатичный, и город… не, ну город – вообще свихнуться можно, никогда в таких не бывала.
- Смею напомнить, - печально продекламировал Тони, - что за последние лет шесть, детка, мы с тобой мало где бывали.
«Детка» пожала плечами – ее попытки поскорее махнуть рукой на собственное прошлое были пока вполне успешными.
- Еще наверстаете, - Мария поднялась последней и дверь за собой закрыла с видимым облегчением, наконец отрезая себя от этого города, а город – от себя.
Мансарда была разделена на четыре комнаты – довольно большой, залитый светом зал, в котором они сейчас стояли и из которого вели три двери, как оказалось – в крохотные спаленки и совсем уж лилипутскую кухоньку с железной печкой. В каждой едва умещались кровать и небольшая тумбочка со светильником. Огромное окно, едва не во всю стену, было только в этом зале, остальным комнатам не доставалось естественного освещения.
- Ну что, - сказал Тони, - тут прикольно. Меня все устраивает, я доволен, - он потянулся к Ригору, чтобы погладить его по голове, - некромант хороший, хороший…
- Забыл предупредить, - сказал Макабрей, уворачиваясь от десницы Дентона. – Хозяин, кажется, со странностями. И он полурослик.
Три пары глаз посмотрели на него с прекрасно читаемым: «И чего?» во взгляде.
- Вообще, - осторожно сказал Дентон, - мы привыкли к людям... со странностями.
Три пары глаз продолжали смотреть на Макабрея.
- Это хорошо, - загадочно улыбнулся тот. – Что ж, дамы и Тони, давайте решать, мы устали и нам плохо, или мы готовы пойти и просадить жалование некоего бедного некроманта за несколько месяцев?
- Мне плохо, - призналась Мария, - но я не устала.
Эрис, нахмурившись, повернулась к ней.
- Да нет, - махнула рукой женщина, - просто давно не была в таких городах.
- Тогда ладно, - заулыбалась Эрис, - тогда, Ригор, мы готовы просадить твое жалованье. С удовольствием, я бы даже сказала.
- Почему-то я знал, что такая постановка вопроса не оставит вас равнодушными. Что ж, тогда бросаем вещи, закрываем дом и вперёд, нужные нам магазины я уже нашёл.
Эрис опять нахмурилась.
- А ты не хочешь, - начала она очень вкрадчивым голосом, - нам рассказать, что это за такие магазины, которые нам нужны?

- Ты меня подловила, - усмехнулся Макабрей. – Ладно, садитесь тогда сюда и слушайте нашу легенду.
Он махнул рукой в сторону старенького дивана, а сам устроился в не менее ветхом кресле напротив.
- Спрятаться классически, как уже не раз говорилось, у нас не выйдет, - начал он, когда все устроились. Да что уж там, уже не вышло. Поэтому единственное, что нам остаётся – это вылезти напоказ настолько, насколько это вообще возможно, выставить свою непохожесть так, чтобы её не пропустили даже те самые слепо-глухие мёртвые котята! Сделать это довольно просто, и варианты есть разные, но, в силу отсутствия времени и рискованности положения, наиболее просто реализуемым мне кажется следующий: мы с вами, дорогие мои, создаём музыкальный квартет. С соответствующей стилистикой…
Тишина, бывшая ему ответом первые несколько секунд, прозвучала музыкой для некромантских ушей.
- Чего-о-о мы создаем?! – поперхнулась Эрис. – С какой-такой, мать ее, стилистикой?! Макабрей, я тебе сейчас ножку вот от этого стола знаешь куда затолкаю? Вот прямо туда, прямо сейчас и затолкаю!..
Судя по тому, что она и правда потянулась в сторону стола, некоторым окрестностям тела малефика угрожала серьезная опасность.
- Эрис, лапулечка, - Тони пролез под локтем некроманта и героически загородил его собой, - но идея-то превосходная! Ты подумай, какая это замечательная возможность открыть миру талант, который дремал в тебе долгие годы, выпустить на сцену самые потаенные твои желания, воплотить…
- Ага, так это еще и твоя расчудесная идея, - девушка ухватилась обеими руками за столешницу... и приподняла жалобно скрипнувший стол. – Сейчас мое потаенное желание – обрушить вот это на ваши сумасшедшие головы! Вы не придумали ничего конспиративнее, чем…
Стол медленно встал на место.
- А вообще, - вдруг сказала она, - нас же тут никто не знает. Мы тут даже ни разу не были. Может, это и не такая уж хреновая идея?
- Есть проблема, - покачала головой Марийка. – Им вообще можно показываться на публике, среди которой могут быть техномаги? Даже я чувствую в них источники магии. Кристаллы.
- Если выбирать между сценой и жизнью, - отважно сказал Тони, - я выбираю сцену. Да-да!
- А с кристаллами я уже придумал, как разобраться, - продолжил невозмутимый малефик, так и сидевший в кресле, несмотря на все угрозы Эрис. – Мы с Дентоном видели на рынке одну молодую пару, так вот, украшениями им служили кристаллы. Заряженные. Дурь, конечно, страшная, и косились на них, как на полоумных, но нам это очень на руку.
Эрис присела – на тот самый многострадальный стол.
- Так, - пробормотала она. - Так-так. Ох, Ригор, я все смотрю на тебя и думаю, гений ты или просто на голову долбанутый. Идея вроде ничего так. Да, вполне. Да. А где мы будем… а, черт с ним, потом решим. Пошли уже деньги твои тратить, мне прям любопытно стало, на что.
- Я себя чувствую, - поделилась Мари, - как во сне. Причем непонятно, хороший это сон или как в бреду при лихорадке, когда полная чушь в голову лезет.
- А у меня, - вставил Тони, - вся жизнь такая. Не переживай. Скоро привыкнешь.
Она улыбнулась.
- А тратить мы мои политые потом и кровью медяки будем, во-первых, покупая инструменты, а во-вторых, на костюмы. Уж простите великодушно, но в том, что у нас есть, должного эффекта не выйдет никак. А ещё надо несколько поменять внешность, но это уже потом. Ну что, выдвигаемся?
- Так точно, сержант, - Дентон показал язык старшему по званию и первым выскочил на лестницу, пританцовывая.
- Мы с ним окончательно свихнемся когда-нибудь, - пообещала Марийке Эрис. – Он знаешь какой заразный? А уж с ними двумя… - она покачала головой, закатывая глаза, потом махнула рукой, - хотя, куда нам от них деваться.

Оказалось, что идти им не так уж и далеко: всего-то через три улицы к северу,
Макабрей обнаружил лавочку старьёвщика. Была она, как и полагается таким местам, полутёмной и заваленной всяческим хламом настолько, что невольно казалось, будто внутри помещение куда больше, чем снаружи, но всё равно забито под завязку. Для полного комплекта не хватало лишь хозяина, которым обязательно должен быть желчный старик, высушенный ветрами времени и траченный суровой жизнью и молью. Однако ничуть не бывало: за прилавком коротала время за вязаньем пухленькая старушка с улыбчивым лицом, похожим на смуглую изюмину: такое количество морщинок на нём было.
- Ох ты, Творец милосердный, кто к нам пожаловал, - искренне обрадовалась она. – Да как вас много, да какие вы молодые! Я-то уж, грешным делом, решила, что опять старый козёл пришёл на половинную себе выпрашивать.
И уставилась на вошедших, словно проверяя, уж не старый ли это козёл так хитро замаскировался.
- Здрасте, - с широкой, открытой и до ужаса дружелюбной улыбкой приветствовал бабульку Дентон. – А нам бы тут посмотреть, что у вас есть.
Девушки на заднем плане закивали.
- Что, вообще всё? - округлила глаза бабулька, видимо не веря своему счастью. Даже вязание отложила.
- О нет, - раздался мягкий, вкрадчивый голос сбоку.
Старушка присмотрелась внимательней и таки различила, как из темноты появляется ещё один молодой человек, высокий и темноволосый. В руках он держал довольно потёртую, старую флейту. Хозяйка лавки успела задуматься, как это он так ловко проскользнул мимо её бдительного ока, но тут этот чернявый заговорил дальше:
- Нам нужны музыкальные инструменты. Тони, тебе эта флейта подойдёт?
- Ну, - нежно сказал улыбчивый юноша, не переставая улыбаться, - в нее ведь можно дуть? Дырки есть? О, я вижу, что есть – значит, подойдет!
- А рояля, - спросила вдруг темноволосая, коротко стриженая девица, - у вас нигде не завалялось?
- Эх, милка, - опечалилась старушка. – Вчерась только забрали!
Эрис очень, очень тихо, так, что только Мария услышала, высказала все, что она думает о тех людях.
- А еще, - вдруг уставившись в потолок, вспомнил Дентон, - нам нужны бубенцы. Много.
- Зачем? – хором удивились бабулька с Макабреем и посмотрели друг на друга с пониманием.
Парень взглянул на обоих, как на маленьких и очень тупых детей.
- Они же звенят, - медленно поднимая левую бровь, отчеканил он.
- Сейчас принесу, что есть, - после некоторой заминки, старушка встала и отчалила куда-то в неведомые глубины своих владений. Молодые люди остались одни.
- А насчёт рояля надо узнать, кому он мог понадобиться. Может, Эрис, тебе и доведётся на нём сыграть. Мари, ты для себя что-нибудь видишь? Или ты таки будешь исключительно нашим голосом?
- Видимо, так, - женщина перебросила светлую косу себе за плечо. – Я ни на чем не играю. Вообще.
- На бубенцах будешь играть, - предложил ей Тони. – Это совсем несложно, потому что я сделаю с ними, а потом с тобой, такое… не справится только безрукий, безногий и беззубый, - посмотрев на Макабрея, он на всякий случай добавил: - Особая методика бродячих артистов. Не бойтесь.
- Ты делай-делай, - улыбнулся Ригор. – И помни, что я тоже с тобой буду потом кое-что делать…

Спросить, что именно, Дентону помешала старьёвщица, вернувшаяся с объёмистой плетёной корзиной, до краёв полной блестящих бубенцов всевозможных форм и размеров.
- Вот, родимые, смотрите! По генералу за штуку, по пять, если берёте десяток. У меня ещё три таких есть, если что, ими с лиа сперва торговать хотели, а потом и узнали, что этим негодникам наши блестяшки и звенючки без надобности…
- Ура! – Тони с ходу чуть не головой зарылся в корзину, вытаскивая оттуда бубенчики по одному, тряся ими возле своего, а потом возле макабреева уха, чтобы «проверить», как он выразился, звук. Звенели они и правда по-разному. Дентон, не зная пощады, набрал два десятка – в первом были бубенцы поменьше и позвонче, во втором – побольше и погромче.
- Я себя ощущаю, - философским тоном сказала Эрис, - ну, как это... Идиоткой.
- Привыкай, - философски отозвался малефик и повернулся к старьёвщице. – Госпожа, а не скажешь ли ты нам, кто же купил у тебя вчера рояль?
- Отчего не сказать-то, милок, если денюжки у тебя есть, - вдруг хитро прищурилась бабулька.
Макабрей возвёл очи к потолку и покорно кивнул, дескать, говори, матушка, за всё будет заплачено. Почтенная старушенция прекрасно поняла его кивок, и поделилась информацией:
- Купил его у меня Симеон Розенберг, тот самый, что кабак держит недалеко от собора. А приходили за ним какие-то молодые мальчики, сильные, горячие, один на ногу себе уронил вон тут тумбочку, ругалсяяяя, заслушаться можно.
- Ага, - прищурился Дентон, - пойдем ночью выкрадывать рояль. Мари, да шучу я, шучу! Вообще, на кой ляд он нам сдался, мы же его по лестнице к себе не поднимем.
Эрис вздохнула.
- Ну можно и без рояля, конечно.
- Нет, зачем же без рояля, - бабушкин прищур как-то сам скопировался на Макабреевом лице. – Но это ладно. Дентон, ты бубенцов себе набрал? Флейта точно нравится? Тогда, бабуля, показывай, какая у тебя тут есть одежда…
Дальше было что-то, похожее на безумный карнавал. Они залезали в старые шкафы, доставали с антресолей тюки с одеждой, из которых выпархивали целые стаи, а возможно, даже поколения моли; вырывали друг у друга шляпы, шарфы и прочие детали одежды, и хохотали при этом, как ненормальные. Процедуры выбора затянулись, и Дентон, к примеру, понял, что пора с этим заканчивать, когда осознал, что на полном серьезе пытается отнять у Марийки не камзол, а самое натуральное женское платье, с корсетом.
- Ой, - сказал он, выпуская платье из рук. – Извини. Я как-то не сразу понял.
Некромант почему-то держался от этого в стороне, и, как показалось Тони, время от времени довольно мерзко хихикал.
И было над чем – единственным, что Дентону удалось для себя подыскать, был военный мундир старого образца, причем артиллерийский, красный с золотом. Моль основательно погрызла его рукава, но юношу это совершенно не беспокоило. При этом, со спины впечатление от костюма создавалось вполне благостное, но когда Тони поворачивался лицом, и становилось видно, что это Тони…
- Если еще и с флейтой, - вздохнула Эрис, - это будет смотреться…
- …потрясающе, - закончил за нее Дентон.
- Ну да. Все будут потрясены. В том или ином смысле.
Сама она ужасно страдала в данный момент, потому что нашла два совершенно одинаковых платья, с длинным рукавом, корсетом и свободной юбкой – только одно было черным, а другое белым.
- Я не могу выбрать, - сокрушалась она. – Никак. Нет, не напоминайте мне, что я ненавижу юбки, я как будто влюбилась; и не напоминайте, что я никогда не влюблялась… черт, черт, если бы из них можно было сшить одно платье!
- В чем проблема-то, - хмыкнул Тони, - забирай. Я сошью. И не одно, а даже два.
- Ты еще и шьешь? – удивилась Мария.
- Я всесилен, - заверил парень. – Особенно после обеда.
Учитывая, что пообедать никому из них так и не удалось, он прямо-таки посыпал общие раны солью.
- Кстати, - бережно снимая мундир и отходя от зеркала, он повернулся к Мари, - у тебя-то что?..
Она показала.
Тони присвистнул.

Матово-прозрачное, очень свободное платье-директория с белым поясом, какое-то сказочное, из почти невесомой ткани. На свет оно, казалось, самую капельку просвечивает… а может, так только казалось.
- Я тут не буду одевать, - замялась Марийка, - ну… просто знаю, что подходит.
- И все равно у меня такое чувство, - Эрис помахала длинной черной перчаткой, - что вместе мы будем выглядеть…
- Как обычно, - резюмировал Дентон. – Макабрей, а ты чего не выбираешь? – и с опаской добавил: - У тебя что, денег больше нет?
Сказал и осёкся: Макабрея в том углу, где он простоял большую часть переодевания, не было.
- Я здесь, - раздался его голос с противоположной стороны и на свет единственного окна из пыльной тени медленно вышел Ригор, но Творец Всесильный, как он выглядел!
Высокие чёрные с серебром сапоги, в которые были заправлены вышедшие из моды лет пятьдесят назад бриджи, явно родом со Старого Севера, с тихим звяканьем подкованных каблуков ступали по полу. Кружевная белоснежная рубашка, пересыпанная крахмалом до хруста и оттенённая чёрным бархатным жилетом, чуть играла оттенками белого на свету. Апофеозом всего были плащ тонкой чёрной кожи, будто только сейчас отбитый с боем у демонолога, питающего страсть к дешёвым эффектам, и цилиндр. Шикарный высокий цилиндр с чуть загнутыми наверх полями, треснувший сзади и обмотанный по всей длине лентой серебристой же ткани. При всём при этом малефик опирался на стариннейшего вида трость с рукоятью, выполненной в виде сидящей горгульи, а глаз его венчал монокль дымчатого стекла.
В других обстоятельствах, на другом человеке, при другой…манере носить, всё это выглядело бы чопорно, гротескно или нелепо, но только не сейчас. Это была эстетика некромантии во плоти, что-то одновременно нашёптывающее о Вечности, приглашающее ко греху и играющее когтями у горла.
Первой молчание нарушила Марийка.
- Да, - сказала она тихо, - вот это и правда ты.
Дентон, не говоря ни слова, несколько раз хлопнул в ладоши и поклонился. Эрис с жаром закивала, потом вдруг перестала, склонив голову набок, и что-то необычное появилось у нее во взгляде.
- Интересно, - только и промолвила она.
- Рад, что вам нравится, друзья мои, но это не всё, - загадочно улыбнулся некромант.
- Батюшки-светы, милый, ты что же это на себя напялил-то? Ить за мастера примут, гроб заказывать станут!
- За какого мастера? – поперхнулся Тони, переводя изумленный взгляд карих очей своих на бабульку.
- Какого-какого? Гробовщика, вестимо!
Макабрей тихонько захихикал, содрогнувшись всей своей долговязой (новый костюм лишь подчёркивал это) и длинной фигурой.
- Фу, - сказал Дентон, - ни хрена не смешно. Ригор, смех у тебя просто отвратный. Аж мурашки по коже. Перестань немедленно. Ригор, да хватит ржать!.. Ну а вы все чего смеетесь?.. Создатель вас всех побери…

День: поздний день двадцать первого августа
Фигура: без фигуры
Ход: нет
Официальная клетка: d8 (Эаши, окраина города)
Фактическое местоположение: нет

Гибкие ветви, покрытые мелкими и острыми листьями, переплетались так туго, что создавали над головой плотный полог. Солнечный свет разбивался на тонкие и острые лучики света, и земля внизу была испещренная золотистыми каплями. Пахло землей и крохотными розовато-золотыми цветами, что усеивали древесный полог над головой.
Кино проскользнул под низко нависающей веткой, огляделся. Он не слишком понимал, что могло значить письмо, которое утром полукровка обнаружил у себя под окном; лист елани рассыпался зеленоватой пылью через пол десятка минут после того, как воин пробежал глазами по строчкам.
Это было... действительно странно. Но Шатти решил счесть это чьей-то шуткой. Неудачное приглашения на свидание? В голове мелькала мысль, что это связано с будущими переговорами - и на встречу полуэрбр пришел с оружием.
На небольшой поляне, поросшей мелкой и колкой травой, молодого воина ждали Кассан До'Ар и Танара. Командующих дома Нарелан полукровка увидеть не ожидал, и потом, замерев на полушаге, затем поклонился, приложив сжатую в кулак правую руку к ребру ладони.
- Ясного дня, эй-раан, эй-раани, - поздоровался с военными невысокий и крепкий темноволосый лиа.
Танара ответила на приветствие воина, затем, чуть прищурившись, спросила:
- Я вижу, ты удивлен, Кино? Ожидал увидеть кого-то другого?
- Сказать по правде, эй-раани... да, - Шатти еще раз поклонился на короткий кивок Кассана, выпрямился, - и я не совсем понимаю, зачем я понадобился вам.
- Мы тебе сейчас все расскажем, - усмехнулся До'Ар.
Танара с интересом взглянула на спутника - ей было интересно, что он задумал. Их цель состояла лишь в том, чтобы на некоторое время отвлечь Шатти, пока Непримиримый сможет взять контроль над его сознанием.
- Тогда я вас внимательно слушаю, эй-раан, - кивнул взъерошенной головой Кино. Было заметно, что он слегка расслабился, обнаружив на месте встречи лиа из военной верхушки, которых молодой воин, разумеется, видел и испытывал к ним, по крайней мере, уважение. Но это не отнимало того, что Шатти не мог понять - отчего он.
- Вы слышали о железных птицах пришельцев с запада, Кино? - поинтересовался До'Ар, небрежно устраиваясь на широком пне - останках какого-то старого дерева.
Кино удивленно моргнул и повел плечами.
- Да, но... причем здесь я?
- Вы всегда перебиваете старших по званию? - сощурился Кассан. Полукровка вытянулся и отрицательно мотнул головой.
- Простите, эй-раан.
Недалеко от беседующей троицы, в густой листве кустов укрылось огромное изумрудно-зеленое тело одного из Шепчущихся – Непримиримого - самого, пожалуй, страшного из ашари. В отличие от своих собратьев, он окончательно не ушел в раздумья и сны, и даже иногда общался с избранными лиа, в число которых входила и Танара. Именно она-то и уговорила змея нарушить покой и помочь ей с одной проблемой. Нет, змей так не думал – он уже давно забыл слова, в его мозгу царили образы. И мысли. Мысли были материальны, как и голоса. Только они никогда не лгали. И мозг Танары подал ему сигнал бедствия – толпы чужестранцев должны были захватить Шэн-лие. Нарушить покой. Уничтожить леса. Этого Шепчущийся допустить не мог.
И сейчас он ловил тоненькие, как нити, мысли испуганного воина, пытаясь найти уязвимое место в защите его сознания. Во взъерошенной голове Кино мысли скакали солнечным зайчиками, сталкиваясь и изменяясь за сотые доли одного удара сердца. Было ясно, что последние дни выдались для него отчего-то не слишком спокойными, но где-то в глубине образом спокойствия и надежды замерла глубокая, густая синева - словно кто-то оставил след в памяти воина именно этим цветом.
- Так вот... железные птицы, - До'Ар вытянул длинные ноги, скрестив их в лодыжках и с коротким смешком посмотрел на стоявшего перед ним и Танарой на вытяжку Шатти, - да садись, садись. Не на плацу.
Оглядевшись, полукровка не нашел ничего иного, как сесть на траву перед Кассаном, то и дело поглядывая на Танару. Кино был окончательно растерян и никак не мог понять - дурная ли это шутка главнокомандующих или что-то, до чего он не может догадаться.

Тем временем ашари времени зря не терял – ощутив искомые импульсы, собрался, как для прыжка, отчего даже чуть хрустнули жесткие чешуйки змеиной шкуры, задевая друг за друга, и полностью погрузился в сознание Кино. Теперь он был им, он мог и говорить и двигаться, он видел Кассана и Танару, помнил все то, что довелось пережить Шатти. И одновременно с этим он оставался отстраненным и хладнокровным. Он знал, что он – не Кино. Он знал, что та волшебница, которая царствует в мыслях воина – любит синий цвет… Это можно использовать…
Внешне воин перед военноначальниками будто погрузился в сон, расслабленно закрыв глаза и ссутулившись.
- Готов, - голос Танары выражал презрение и радость одновременно.
Кассан побарабанил пальцами по острому колену.
- Надеюсь, мы не ошиблись в выборе, - он оглядел Шатти так, словно был в оружейной лавке и выбирал себе клинок, - и что Непримиримый справится.
- Сомневаешься? – тико теребила кончики волос, не желая верить в то, что столь хитро спланированное покушение может сорваться. – Самое главное, чтобы он стер воспоминания о встрече с нами, и другие Шепчущиеся не смогли прочитать о нашей задумке.
Находясь в сознании полуэрбра, змей прекрасно слышал и понимал слова беседующих, но отвечать на них не стал. Слишком много сил потребовалось на создание образа, могущего вызвать ярость и ненависть в мозгу лиа, потерявшего свое собственное сознание после вторжения шепчущегося. Вживив в будущие воспоминания Кино ярость и неодолимое желание убить Эльму, лишь только её увидит, Шепчущийся пробормотал непослушными, а скорее, непривычными, губами воина:
- У-хходитее… вссссё…
До’Ар поднялся на ноги одним плавным, литым движением. Кивнул тико и покосился на безвольно сидящего на земле Шатти.
- Что ж… - в задумчивости произнес воин, хрустнув пальцами – словно кто-то сломал сухую ветку, - теперь осталось нанести последние штрихи.
Полушутливым жестом, словно они с Танарой были посреди зала, в котором проходил праздник, Кассан протянул тико руку.
- Эй-раани, пройдемте.
Подыгрывая главнокомандующему, Танара вложила свои пальцы в большую ладонь и лукаво улыбнулась:
- Да, эй-раан, все, что вам будет угодно.
Бросив прощальный взгляд на жалкую картину, тико заметила:
- Будто змеестрел, который выстрелит в нужный момент.
Шепчущийся в голове воина расслаблялся… и нежно, будто смывая водой, удалял следы непрошенного вторжения и воспоминания о встрече с Танарой и Кассаном. Если вырвать их резко, с корнем, проснувшийся полукровка почувствует неладное, и лишь такой щадящий метод, возможно, чуть более долгий, был единственно правильным.
Резко, как и входил, ашари мысленно вынырнул из непривычного тела… как же хорошо вновь ощутить свои мощные мышцы… спать… если бы Шепчущийся мог говорить, он сказал бы, что работа выполнена превосходно.
Увидев Нарбьерг, Кино потеряет контроль над собой и будет действовать по включившемуся инстинкту, более сильному, чем инстинкт самосохранения…
Через несколько минут на маленькой, спрятанной от посторонних глаз поляне не осталось никого, кроме постепенно приходящего в себя молодого воина. Кино растерянно огляделся по сторонам – голова была тяжелой, и полукровка чувствовал себя так, словно задремал в тени переплетающихся ветвей.
- Что за…? – Шатти потер ладонью лоб, повел плечами. Он помнил, как пришел сюда, помнил… помнил, как уснул? – Дурная шутка, - буркнул молодой лиа, проверяя, на месте ли оружие, не пропало у него что. Но все было на месте.
Произошедшее действительно напоминало чью-то неразумную шутку, а сонный туман в голове, еще не успевший выветриться, не добавлял Кино хорошего настроения. С трудом поднявшись, Шатти вновь огляделся, но кроме густых зарослей кустов и щебечущих в них птиц, ничего вокруг и не было. Полукровка принюхался, но после неожиданно напавшей на него дремы обоняние подводило. Пахло травой и цветами. И все.
- Найду… голову откручу, - зло выругался себе под нос воин.

Кассан и Танара уже успели отойти далеко, благо, окрестности Эаши были полны зарослей и маленьких, узких тропок – потеряться здесь было легко. И скрыться – тоже.
- Теперь осталось еще одно, - До’Ар отпустил руку тико и теперь шел рядом, - вернее – один. Длань

День: двадцатое августа
Фигура: пешка g7
Ход: без хода
Официальная клетка: g7
Фактическое местоположение:g7 (около деревни Ли-нари)

Синеватые утренние сумерки превратили баобаб в огромный монолит, похожий на статую гиганта, невозмутимо подпирающего небеса. Сидящая у его корней темноволосая девушка подняла голову. Могучая густая крона дерева едва пропускала тусклый свет угасающих звезд.
- Видишь, Сол? Новый день, - темнота не позволяла разглядеть ее лицо, но, судя по интонации, она улыбалась. - Красиво дни рождаются, правда? А ты что думаешь, Бобби?
Ее перепачканная в земле ладошка ласково потрепала баобаб по морщинистой коре. Дерево загудело, зашелестело, как будто играючи перебрасывая с ветки на ветку заблудившийся в кроне ветер.
- Не вздумай ревновать, Сол. Мы теперь и с Бобби дружить будем. И с его братьями тоже. Они только кажутся неповоротливыми – видел бы ты, как ловко Бобби меня поймал тогда своими корнями! Сол, дурачок, не бойся, все будет хорошо. Верь мне...
Начинало светать. Тени уходили неохотно: заползали под камни, загораживались от света травой и лесным частоколом.
- Обнимемся, а? Сол, ну чего ты стесняешься! Мы уже не маленькие! - девушка потянулась вперед и мягко обхватила руками воздух перед собой. - Ты дрожишь, да-да, мне не кажется! Ладно, иди. До встречи.
Быстро поцеловав пустое пространство, темноволосая отрывисто хихикнула и откинулась назад, опершись спиной о ствол баобаба.
- Кхм, - Пауш, вылезший из своей "норы" в полости баобаба, изумленно смотрел на девушку, - это ты с кем сейчас беседовала?..
Понятие "тактичность", кажется, не было знакомо парню, зато "непосредственность" он олицетворял на все сто процентов.
- С другом, - небрежно отмахнулась Элен и добавила, как бы между прочим: - Он очень стеснительный.
- А... ы... - Говорящий потер лоб, оставляя на коже следы от грязных пальцев, и смешно наморщил нос, - понятно. Кого стесняется-то?
- Всех! Переживает, дурачок, из-за формы своего носа и излишней оттопыренности ушей, - девушка сменила тон с мечтательного на шутливо-сердитый. Теперь она была похожа на строгую сестру, отчитывающую за что-то младшего братишку.
Правая рука Пауша невольно потянулась к голове, но его палец замер в нескольких сантиметрах от виска, когда парень покраснел и смущенно махнул ладонью. Он готов был поклясться, что никого не видел, но... мало ли это какие-то неизвестные ему колдовские штучки?..
- За причуды Сола расплачиваюсь главным образом я, - посетовала Элен, не заметившая молчаливую внутреннюю борьбу лиа. - Люди думают - я того... понимаешь? Не видят его и поэтому считают выдумкой. Ненормальные... Я уже не обижаюсь. Привыкла. И Дарэй с Яне привыкли.
Она чисто по-женски завела непослушную прядку волос за ухо и бросила быстрый вопросительно-настороженный взгляд на Пауша.
Тот поводил губами из стороны в сторону, потом неуверенно кивнул.
- Кстати, - быстро сменила тему волшебница, - у твоего баобаба есть имя? Оно ему нравится?

вместе с ТеО)

Пауш смотрел на Элен, вытаращив глаза. Даже рот слегка от изумления приоткрыл.
- Имя? - для придания образу завершенности лиа часто-часто захлопал длинными светлыми ресницами и всплеснул руками. Просторные рукава рубашки сделали это движение похожим на взмах крыльев какой-то диковинной птицы. - На кой ляд дереву имя?..
- А на кой ляд оно тебе? - передразнила девчонка, воинственно уперев руки в бока. - Я знавала одного старика - так он звал собственное ружье "Мэри". А тем, кто над этим смеялся, мог запросто отстрелить... ну да неважно. Суть в том, что у большинства вещей в нашем мире есть душа. А значит, они заслуживают имя. Правда, Сол?..
Нельзя было понять, смеется молодая магесса или говорит серьезно.
- У дерева есть имя, его называют баобаб. Лиа дали ему это имя. Зачем ему свое собственное? Их что, различать как-то надо, или они отзываются? Ты вот спросила, на кой ляд имя мне. Я тебе честно скажу, - парень насупился, - мне имя не нужно вообще. Достаточно крикнуть "эй, ты!" - и я отзовусь. Можешь считать, что не заслужил, - он дернул плечами и, ни слова не говоря, полез обратно в свое убежище.
- Погоди! - Элен попыталась взять лиа за руку. - Кто тебе такую глупость сказал? Мне и похуже вещи говорили - гадости просто не надо слушать. Тогда их будто бы нет...
- Ты не говорила гадостей, а я их не слушал, - Говорящий с деревьями дернулся, высвобождая запястье, - Все, "я в домике". Если хочешь - залезай...
Конечно, Элен полезла следом.
Пространство внутри баобаба было большим - шагов на десять по диаметру - и выглядело довольно обжитым. Откуда-то с "потолка" - которого толком и не было видно, вверх полость уходила довольно прилично - свешивались плотные белесые волокна, переплетенные на уровне груди Пауша в подобие гамака, сверху изрядно закиданного шкурами. В природных нишах "стен" стояла всякая мелочевка - посуда, резанные из кости статуэтки, висели какие-то амулеты, обереги... То тут, то там вверх тянулись побеги какого-то растения - широкие белые ленты.
- Падай, - махнул парень рукой в сторону гамака. - Твой... друг тоже здесь?
- Сол? Нет! Тут ему негде прятаться, - Элен уже полулежала в гамаке, опираясь на локти, и с любопытством рассматривала талисманы и фигурки. - Они не падают с «полочек», когда баобаб двигается?
- Падают, - Пауш уселся на полу, скрестив ноги, - как им не падать. Тряска такая...
- Зато красиво, - улыбнулась колдунья. - В смысле, не падают красиво, а расставлены сейчас.
Неожиданно она замолчала и сосредоточенно наморщила лоб. Воздух в убежище Пауша стал немного суше, а на расстоянии вытянутой руки от лица парня появился крошечный белый восьмиугольник. Элен сощурилась - и восьмиугольник начал расти, из его центра в разные стороны побежали белые узорчатые веточки.
- Ты раньше видел такое? - спросила девушка, не скрывая гордости. Крупная пушистая снежинка величаво кружилась на уровне глаз Говорящего.
- Это еще что? - лиа попытался поймать невиданное чудо в кулак.
- Снег. Он холодный и тает от тепла, - предупредила волшебница. - На моей родине зимой вместо капель воды с неба падают снежинки. Если бы мы были рядом с большим водоемом, я могла бы тебе показать целую метель!

- Н-не надо, - запинаясь, ответил Пауш. Снежинка упала на его ладонь и превратилась в маленькую капельку. - Мне кажется, что это связано с изменениями температуры, а для окружеющего это не во благо. Природа же не дура, если у нас ... снега нет, значит, его и не должно быть?
- Да ладно, - отмахнулась волшебница. - Я не настолько сильна, чтобы целиком засыпать сугробами Шэн-Лие или его часть. Обещаю: если я и буду показывать тебе метель, то о-о-очень осторожно. Создавая нечто новое всегда надо вести себя осмотрительно, мне это часто говорили наставники.
Она сделала паузу, отвлекшись на красивый серебристый медальон в форме дерева с густой кроной. Чем дольше Элен на него смотрела, тем задумчивее становилась:
- Все-таки нашим баобабам нужны имена. Они живые. Разные. Знаешь, еще совсем маленькой я... - она осеклась и вдруг широко улыбнулась. - Забудь. Расскажи лучше о себе. Откуда ты?
- Сложный вопрос, - растянул губы в ответной добродушной улыбке парень, - если ты о том, где я родился, так я не знаю. От меня в детстве отказались, я воспитывался в Доме. поэтому такой и чудной немного.
- Вокруг тебя, наверное, было много детей одного с тобой возраста? - Элен села, поджав под себя ноги. Гамак едва заметно покачивался.
- Наверное, - Пауш посмотрел на свою гостью снизу вверх, чуть удивленно. - Я не особо хорошо помню тот период, если честно. Да и дети ... постоянно менялись. Одних забирали в семьи, другие появлялись. Но вообще у нас тут не слишком часто отказываются от детей так, что они попадают под опеку Дома. Поэтому одновременно ... человек пять-шесть.
- А взрослые, наверное, часто с вами разговаривали? - продолжала расспрашивать девушка. Она смотрела на Пауша со смесью грусти и смущения.
- Ну... с нами беседовали, - туманно объяснился лиа, смущаясь от подобных расспросов. - А что?
Магесса неопределенно повела плечом:
- Со мной говорили мало. И почему я не родилась в Шэн-Лие?..
- Ты пришла сюда. Считай, что здесь ты тоже родилась, - Пауш потянул руку и легко коснулся пальцами девичьей ступни.
- Я… Хорошо, - вновь заулыбалась волшебница. - Просто иногда я думаю, что ничего не знать о родне лучше, чем знать о ней все.
Парень свел брови к переносице и вопросительно посмотрел на девушку.
Элен, которой давно хотелось высказаться, в нескольких словах поведала Паушу о том, как в ее землях раньше, до объединения Техники и Магии, относились к ребенку, наделенному магическими способностями. Особенно – в «законопослушной» семье, боящейся оскандалиться перед соседями.
- … в общем, я болтала с комнатными цветами. У каждого цветка было имя, у паука за кроватью - тоже. Но они могли лишь слушать и обычных собеседников в полной мере не заменяли. Если бы не моя тетя и Сол!.. Он, кстати, именно тогда пришел впервые.
Слушая девушку белобрысый лиа мрачнел и хмурился.
- Повезло тебе с ним, - наконец, изрек он.
- Я это ему постоянно говорю! - хихикнула Элен, вновь становясь беззаботной и чуточку рассеянной.
Пауш пожал плечами.
- Я не знаю, что тебе сказать. Или рассказать. Или показать... Напиток хочешь?
Юная магесса оживилась:
- Какой?

-Особый, - хмыкнул парень, задорно улыбаясь и рывком вскакивая на ноги.
Он подошел к одной из ниш и взял небольшие каменные чаши. Потом прошел по периметру "комнаты", постукивая по древесине кулаком. Внезапно лиа остановился, вынул из наплечной сумки какой-то длинный стержень - и видимо легким движением руки вогнал его в кору. С конца стержня закапала влага.
- Баобабы впитывают в себя очень много воды, - пояснил Говорящий, с трудом удерживая быстро наполняющиеся сосуды.
На этом его действия не закончились. Поставив чаши на пол, молодой лиа зашуршал какими-то пакетиками, так же извлеченными из сумки. Щепотка из одного, горстка из другого... по помещению распространился сладковатый, но свежий запах. Осторожно размяв добавки каменной ступочкой, Пауш добавил получившийся порошок в чаши, размешал деревянной палочкой и протянул готовый напиток Элен.
- Ух ты, - выдохнула девушка, внимательно следившая за всеми его манипуляциями. - Ух ты! - воскликнула она повторно, пригубив питье из чаши. - Научи меня самой делать эту штуку, пожалуйста!
- Научить?.. - в глазах парня заплясали задорные искорки. - Ну давай попробуем, иди сюда.
Он поманил девушку изящным жестом. Она послушно двинулась следом за Паушем, всем своим видом выражая готовность к обучению.
- Благодаря Яне я малость разбираюсь в травах. Но самую-самую малость.
-Травами я с тобой поделюсь на первое время, - благосклонно отозвался парень, касаясь запястья Элен пальцами и проводя ее вперед себя, - а потом покажу, как они выглядят в свежем виде, и расскажу, где их можно найти.
Не отпуская ее правой руки, он осторожно постучал тыльной стороной ее ладони по коре. Древесина оказалась неожиданно мягкой, готовой промяться даже под столь легким прикосновением.
- Видишь?..
- Интересно, чем обусловлен данный процесс, - неожиданно для самой себя перешла на научный язык волшебница. Она пытливо сощурилась. - А после получения сока? Какие нужны травы?
В левой руке она до сих пор держала полупустую чашу с напитком.
- Чем больше воды накапливает древесина, тем больше разбухают волокна внутри, тем податливее становится кора, - пояснил шелестящим шепотом Пауш, щекоча дыханием ухо Элен. - Смотри, вот здесь, - он постучал чуть левее от того места, где только что касалась дерева рука девушки, - и звук довольно ясный, и кора не продавливается. Баобаб накапливает воду неравномерно. Первое место - удачное для сбора сока. Травы добавляют по вкусу. Я люблю сладость сиан-ли - это небольшие желтые цветы, распускающиеся после захода солнца, и освежающий холод мяты.
Девушка в который раз убеждалась – в науке о травах есть нечто тонкое, неуловимое, чудесное. Втайне она решила обязательно дать и этому баобабу какое-нибудь красивое, текучее имя. Чтобы в нем отражалась музыка сока, текущего под могучим слоем коры. Занятая этими мыслями, Элен повернула голову… и обнаружила совсем близко от своего лица лицо Пауша.
Парень легонько подул на нее, сколыхнув дыханием темные пряди волос, и обезоруживающе улыбнулся. Магесса напряглась, чуть отстранилась.
- Меня… меня зовет Сол. Я слышу его отсюда. Спасибо! - она одним долгим большим глотком допила сок и шагнула к выходу.
Говорящий покачал головой и беспомощно развел руками:
- Если зовет, то иди.
Элен уже не смотрела на Пауша:
- Да, да, Сол! Погоди минуту! Не кричи, дурында – перебудишь всю округу!.. - помахав парню на прощание, она удивительно проворно вылезла через узкое отверстие наружу. Шелест ее шагов скоро затих. На полу убежища Говорящего осталась стоять пустая чаша.

День: двадцатое августа
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение:е1 (ОНР)

Время подходило к полудню, и Джейм мерял шагами площадку перед "Пламевержцем". По идее, Вейонке должна была вернуться к этому времени, и техномаг начинал все больше беспокоиться. Оснований для этого не было, но почему-то иррациональный страх все же никак не желал отпускать. Вдруг что случилось? То ли со Страмарк, то ли с Валентиной... если там, конечно, она...
Ростис не знал, что думать, и это нервировало больше всего.
Где-то минут двадцать назад на площадке вверху появилась Релея, наблюдавшая за происходящим. Ее ожидание тоже явно волновало. Про Фарадея нечего было и говорить… Он и дочь места не находили себе.
Небеса разрезал гул заходящего на посадку легкого авиона. Серебряная птица раскрыла облака серебряными крыльями и стремительно начала снижаться.
Ростис с облегчением вздохнул. Ну вот, наконец-то...
Техномаг уверенными шагами направился к месту посадки.
Авион приземлился. И с места рядом с пилотским соскочила на землю Страмарк.
- Рад вас видеть! - с искренним облегчением выдохнул Джейм, остановившись у авиона.
- Вы будете рады видеть и...
На землю спрыгнула Валентина Фарадей. Маячивший за спиной Ростиса Фарадей застыл так, словно увидел призрака или ожившего мертвеца. Греза до боли впилась пальцами в руку отца.
Широким шагом техномаг подошел к жене и молча ее обнял. Валентина вздрогнула, как от боли.
Джейм же оперся на авион, не скрывая улыбки. Слишком мало было сейчас таких вот секунд - воссоединения, счастья... возвращения. И Ростис радовался каждой из них.
Он бросил взгляд на Страмарк, тихо спросил:
- Как в лагере?
- Хорошо. Поставки нигде не пропадают по дороге, - она улыбнулась. - Образцовый отряд, если не считать лис, хотя Сазел-большее-стихийное-бедствие.
- Он наполовину из них, так что все верно, - заметил Джейм. - Что было с Валентиной?
- Я... можно я потом расскажу, мастер Ростис? - она немного отстранилась от мужа и нервно вскинула руку, словно хотела почесать плечо.
Бледное лицо покрывали маленькие царапины, а под глазами залегли глубокие синяки.
- Конечно, - кивнул техномаг. - Все в порядке? Может, пусть Релея или Эйвёр вас осмотрят?
Греза осторожно подошла к матери, словно она - была видением, которое может спугнуть неосторожный выдох. Фарадей окинул Валентину еще одним встревожено-пристальным взглядом:
- Не спорь, Валь. Мне кажется, нужно...
- Но...
- Пожалуйста, - он взял жену за руку и потянул в сторону "Пламявержца".

Релея уже давно устроила в лазарете маленький уголок - там стояли склянки со свежими снадобьями. Эльфийка готовила их сама, не доверяя фармацевтам; по ее мнению лекарства всегда должны были быть рядом. Особенно, учитывая, как относился к ним ОНР… Эйвер стремление Релеи одобряла полностью.
Сейчас эльфийка осторожно перебирала склянки, расставляя их по порядку. В другом углу, прямо на полу расположился Киурен; полуприкрытые глаза смотрели сонно, на лице застыло отрешенное выражение. Вполне обычное для него.
Валентина нерешительно присела на край койки, застеленной свежей простыней. Фарадей бросил на нее взгляд.
- Ну… может… не при мужчинах?.. – неловко поинтересовалась женщина.
- Конечно, - засуетилась Релея. - Господин Фарадей, пожалуйста, выйдите... Куирен, ты тоже!
Скайро поднял веки, поглядев на эльфийку.
- Выйди! - повторила та.
Скиомант очень неспешно поднялся, распрямился, прошел мимо Валентины. Повернул голову к ней - серые глаза на мгновение показались озерами тумана. Бросил:
- Неинтересно.
И шагнул за дверь. Фарадей проводил скиоманта откровенно-неприязненным взглядом и ободряюще улыбнулся жене:
- Я буду рядом.
- Ой, - смутилась Релея. - Он не хотел оскорбить. Просто так про другое сказал.
- Ничего. Меня давно не было, - Валентина посмотрела на закрывшуюся дверь. – Вообще-то я в порядке, мастер…?
- Я еще это звание не заслужила, - торопливо поправила эльфийка, - хотя кто-то говорит, что скоро... Неважно. Меня зовут Релея. Нас недавно сюда перевели.

- Понятно. - улыбнулась Валентина. - На самом деле мне нужен душ и чистая одежда, Релея. И здоровый, долгий и крепкий сон.
- Я сказала бы то же самое, - улыбнулась целительница. - Но сначала я должна вас осмотреть, правда?
Фарадей, помедлив, протянула ей руки.
Осмотр занял не так уж много времени: сперва Релея задала пару вопросов, оглядела Валентину на предмет видимых ран, не нашла... потом попросила раздеться. Валентина начала расстегивать рубашку, но остановилась на середине и негромко заметила, что не хотела бы… однако робкое возражение нерешительная эльфийка встретила неожиданно твердо. Вздохнув, Фарадей положила рубашку на край койки.
Релея бросила взгляд на спину женщины и замерла – между лопатками была отчетливо видна гноящаяся рана величиной с ладонь.
- Что это? - прозвучал изумленный вопрос; долей секунды Релея исправила его на более логичный: - Откуда?
- Я… не знаю… толком, - солгала Валентина.
- Разве? - в голове Релеи звенело искреннее удивление. - Как можно получить рану и не знать, откуда она?
Эльфийка наклонилась над раной, внимательно осматривая, пока не касаясь.
- Я… очень плохо помню, что было, - тише произнесла Фарадей.
- Такое случается... - задумчиво произнесла Релея, рассматривая множество воспаленных точек на ране. - Одну секунду...
Она скользнула к столу со склянками и вернулась с несколькими тонкими флаконами в руках; внутри одного густая мазь телесного цвета.
Женщина осторожно наклонилась, чтобы эльфийке не пришлось тянуться. Легкие пальцы осторожно и умело промыли рану; затем целительница вскрыла флакон с мазью и по лазарету разнесся приятный аромат цветов. Эльфийка принялась аккуратно втирать мазь.
- Я сейчас еще повязку наложу, - заметила Релея, - заживать будет быстрее. Вы точно не помните, откуда она?
- …глупый вопрос.
- Верно, - смутилась Релея; кончики ушей заалели. - Хотя вижу, конечно, что она не от клинка, там другие... а такого я раньше не встречала.
Валентина промолчала.
Релея еле слышно вздохнула, закончила втирать мазь, быстро наложила повязку по всем правилам.
- Мне или Эйвёр надо будет часто осматривать рану, - предупредила она.
- Хорошо, - женщина снова накинула рубашку на плечи и поднялась. Встав, она покачнулась и схватилась за койку, прикрыла глаза.
- Вам действительно надо отдохнуть, - подтвердила эльфийка уже сказанное. - И как можно скорее.
Валентина вежливо поблагодарила ее и, поправив рваную одежду, выскользнула в коридор.

Уже под вечер Джейм заглянул к Фарадеям, попросил Константина выйти на верхнюю палубу. Выглядел Ростис слегка встревоженным и озадаченным. Наверху царили вечерний ветер и тихая свежесть; вот потому-то Джейм это место и любил. Здесь очень хорошо думалось; говорить тоже было удобно. Фарадей присел на железные перила и провел ладонью по влажным волосам – последние часы, пока его жена отдыхала, он работал.
- Константин, - несколько нерешительно начал Джейм, - я зашел в лазарет после осмотра. Релея говорит, что на спине у Валентины странная рана, и что она вроде бы не хотела ее показывать.
Потертые ладони техномага накрыли отдающие дневное тепло поручни:
- История с ее возвращением вообще выглядит странно. – он на секунду замолчал. – Удивительно, что еще не сообщили в штаб…
Пауза.

- Если бы она не была моей супругой, то я бы сообщил, - закончил Константин и посмотрел Ростису в глаза.
Тот медленно кивнул.
- Понимаю, - короткая пауза. - Релея говорит, что рана точно не от оружия, и незнакома ей.
Фарадей посмотрел в сторону.
- Как рана выглядела?
Джейм как можно точнее повторил то, что услышал от эльфийки.
- Похоже на некоторых нейа, которые пускают щупальца или корни в нервную систему.
- Для чего именно? - нахмурился Ростис.
- Симбиоты... - с неохотой ответил Фарадей. Он всегда неохотно вспоминал о своих познаниях не в области вооружений. - Самый известный - цветок фейра.
- Переводчик? То есть... - Джейм помедлил, - то есть имеется шанс, что Валентина была у лиа?
Константин не ответил.
Ростис вздохнул, оперся на перила.
- Я не собираюсь ничего сообщать, - сказал он. - Хотя вопросы о возвращении задавать все равно будут.
- Она плохо себя чувствует. - без тени просьбы сказал Константин. Сказал, словно отсек.
Джейм кивнул.
- Так и буду отвечать любому, кто спросит.
Фарадей пальцами оттолкнулся от остывшего металла и кратко сказал:
- Спасибо.
И только после этого посмотрел Джейму в глаза.

Вернувшись в каюту, Фарадей присел на краю своей койки, где сейчас спала Валентина, и осторожно убрал с ее плеч плотное покрывало. Несмотря на тепло в помещении, женщина мерзла. Константин погладил темные волосы и поднял рубашку – как только представилась возможность, Валентина разрезала и выкинула повязку. Она всегда говорила, что раны должны дышать: тогда они заживают быстрее.
Скорее всего, это действительно был цветок фейра. В первый год, когда Фарадей прибыл в колонию и еще подумывал, как прежде, заняться военной медициной, он видел нечто подобное раз или два, не больше. Техномаг закусил уголок рта. Он не питал иллюзий и понимал, где скорее всего пропадала Валентина. Она лгала, когда говорила, что не помнит прошедшие два года. Но вместе с тем, говорила правду, что счастлива вернуться. Константин гадал, кто его супруга: шпион или потеряшка? Загар и белый пепел обветренной кожи могли рассказать, как много времени Валентина провела на море, но техномаг не мог сказать, чьим оно было.
Раны на загорелой спине Фарадею не понравились. Словно крохотные воспаленные муравейники они теснились вдоль позвоночника гроздьями в несколько дюжин ягод. Неудивительно, что Валентина вздрогнула, когда он ее обнял. Из недр сочилась белая слизь, которая становилась на пальцах водой. Фарадей помнил, что подобные раны заживали за несколько дней, но сейчас почему-то тревожился.
Константин постелил себе на полу рядом с кроватью супруги и перед сном помолился Единому.

День: двадцатое августа, поздний вечер
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: D1 (Неуштадт)
С Дарки)

Сегодня Дану вернулся позже обычного: на улице уже стемнело, яркие глазницы окон расвечивали ночную темноту мягким золотистым сиянием. Младший брат Эйнеха ночевал сегодня у одноклассника - священник лично удостоверился по пути домой, что Ллир никуда не сбежал.
Хотя причиной задержки Дану было совсем другое.
Квартира встретила тишиной и темнотой. Младший брат должен был вернуться только утром, а странная девушка Галика... Эйнех качнул головой, запирая за собой дверь: он надеялся, что гостья его дома и новая знакомая не потерялась и с ней ничего не случилось.
Отец Катберт, пожилой священник, вместо которого Дану сейчас читал проповеди в маленькой церкви, говорил, что Эйнех слишком добрый. "Может, ты подменыш, сын мой? Лесные духи подложили тебя родителям вместо их родного сына? Ха, не бывают такими добрыми люди". Дану только головой качал - у отца Катберта были странные шутки, а сам Эйнех знал - по-другому он просто не может. Впрочем, пожилой священник - Дану это тоже знал - просто не видел своего молодого друга в другом обличии. Когда из души поднимался, распуская алые лепестки, огненный цветок, а ладони стремительно нагревались, и на кончиках пальцев начинало плясать злое и яростное пламя.
Эйнех снова тряхнул головой и прошел в спальню, зажигая везде свет - темноту он отчего-то не любил.
День Галики вновь прошел в бесцельных полетах по городу. Она давно признала всю глупость затеи: возможно ли выследить человека, которого едва помнила, образ которого составила себе из неясных детских воспоминаний и ночных кошмаров, преследовавших ее позднее? Но теперь, бросив свой отряд, сделавшись дезертиром и не имея возможности отыграть все назад, она просто не могла бездействовать. А потому перелетала от церкви к церкви, от одной улицы до другой. А во время передышек вновь воровала еду на рынке. Это доставляло удовольствие. Она обнаглела настолько, что выхватывала товар прямо из-под носа торговцев и веселилась, слушая их возмущенные вопли.
И лишь когда сумерки начали расползаться по улицам Неуштадта, ворона возвратилась к дому Дану, уселась на дерево. А когда в знакомых окнах зажегся свет, осторожно переместилась на подоконник, изученный уже до последней трещинки.
Удивительно, но... оставаясь один, Эйнех не менялся ни в поведении, ни в выражении лица, хотя многие люди, будучи наедине с собой, менялись, словно снимали с лиц маски, что носили перед другими.
А Дану... казалось, всегда был одинаковым. Разве что три восковых свечи, широких и длинных, на деревянной подставке, он зажег небрежным щелчком пальцев и позволил себе на мгновение лихо и как-то по-мальчишески улыбнуться.
На заправленную постель легла аккуратно сложенная мантия; "ритуал", уже знакомый Галике, и виденный ею не в первый раз.
И тем не менее, она продолжала рассматривать Эйнеха, точно впервые увидела. Хотя чувство неловкости и неправильности своего поведение, возникшее раньше, прошло. быть может от того, что она убедила себя: "ничего страшного же не случилось" и "а кому от этого хуже?".
Наверное, это просто было совпадение. Ветер ли качнул сухую ветку, проехал транспорт по улице, но Дану развернулся к окну и, неожиданно - для обоих, разглядел на подоконнике птичий силуэт. Замер.
Столкнувшись взглядом со священником, Галика растерялась, но не отвернулась. Так и продолжала смотреть на него сквозь стекло, не двигаясь с места.

Эйнех стоял неподвижно пол десятка секунд, потом отступил на шаг назад, подхватив с постели рубашку - словно тонкая ткань была щитом. Догадаться, что же именно за птица сидела на подоконнике... Дану явно догадался.
- Д-добрый вечер, - священник явно был... несколько обескуражен, судя по голосу.
Ворона неловко шагнула в приоткрытую створку. Хрипло каркнула и соскочила на пол, растаяв в дымном мареве и поднимаясь уже в человеческом облике: встрепанной девчонкой в помятой куртке.
- Вернулась вот... - произнесла она тоже несколько смущенно. Впрочем смущения в голосе было больше, чем она его испытывала на самом деле. Взгляд ее, как ни старалась она это скрыть, блеснул крайне заинтересованно.
- А... Да, с возвращением, Галика, - отозвался Эйнех, еще чуть-чуть попятившись к постели, продолжая держать рубашку в соединенных и опущенных перед собой руках. Первые секунды обескураженности проходили, впрочем, не до конца, и Дану явно... не знал, что говорить.
- Я, кажется, не вовремя, - решила соблюсти приличия ворона. Глаз от Эйнеха она впрочем не отвела, и ее взгляд скользнул по его фигуре.
- Буквально на пару минут, не страшно. Подождешь в гостиной? - кивнул в сторону дверного проема Дану. Взгляда девушки он или не заметил, хотя это и сложно было, или решил не подавать виду.
Она кивнула и, наконец перестав пялиться, просочилась за дверь.
Дану появился через две или три минуты, успев переодеться в домашнюю одежду.
- Как прошел день? - вежливо и с довольно теплым интонациями поинтересовался он у Галики, словно и не было неловкой ситуации в спальне.
- Ну... - ворона, усевшаяся на диван, слегка растерялась. Ведь не рассказывать же, что день был не особо удачным, а особо удачным он быть и не мог потому, что... ну и вся история с неудавшимся мщением. Глупо.
- Я никого не встретила, - изрекла она, поразмыслив, - А как ваш день?
- Странно, - Эйнех чуть рассеянным жестом взъерошил короткие волосы на затылке, - может - чаю? Ты наверняка голодная.
Ворона обдумала эту мысль. Во время прогулки она не голодала, но теперь был уже вечер, да и ужин за столом в уютной кухне или чай в этой гостиной по прежнему казался ей чем-то праздничным. Поэтому она соласно кивнула, запоздало прибавив:
- Пожалуйста, спасибо.
- Пойдем тогда? - повел ладонью Эйнех, - я чай заварю и что-нибудь найду тебе поесть.
Очки священник сдвинул на макушку, и без них и в домашней одежде казался... неожиданно уютным.
Ворона с готовностью поднялась и, чтобы не молчать, поинтересовалась.
- А ваш брат где?
- Ночует у одного знакомого, - прозвучало именно "знакомого", не "друга". Эйнех помолчал и добавил, - по крайней мере, я на это очень надеюсь.
Он провел Галику на кухню и тихо зазвенел посудой. Вспыхнула от движения пальцев искра под чайником, легли на тарелку ломтики хлеба.
- Мне надо будет уехать через несколько дней, - обернулся через плечо Дану.
- Уехать? - переспросила ворона, не успев скрыть отразившегося на лице разочарования.
Эйнех отложил нож, повернулся к девушке, опершись ладонями об столешницу. Кивнул.
- Я неожиданно для самого себя оказался в составе дипломатической миссии. Переговоры. С лиа.

- А... - произнесла Гали так, словно ее совершенно не волновало война и вовсе не было дело до каких-то там лиа, - А это где будет?
В вопросе, впрочем, не прозвучало как будто особой заинтересованности.
- В... - Эйнех осекся, нахмурился, потом как-то виновато улыбнулся, потер переносицу пальцами, - забыл название. Вылетело из головы. Маленькая деревенька лиа. Сначала мы отправимся в Айтар, а там, дальше - уже к месту встречи.
- О чем переговоры? - вновь поинтересовалась Галика. Казалось, она как-то погрустнела, узнав о них.
- Мирные переговоры, - отозвался Эйнех, снимая засвистевший чайник с огня. Горячая лента воды полилась в стеклянный заварник, в котором мгновенно завихрились какие-то листочки и ягоды. - Будут пытаться остановить войну.
- Ну да, - ворона попыталась выглядеть заинтересованной, но ей это не слишком удалось. Она забралась на стул с ногами, обхватила коленки и смотрела, как наполняется чайничек.
Эйнех поставил перед ней чашку - большая и пузатая, она была раскрашена синевато-зеленым лиственным узором, в котором можно было разглядеть каких-то мелких жуков, бабочек, стрекоз. Рядом встал чайник, а сам Дану вернулся к печке.
- Надеюсь, ты не будешь стесняться жить у нас, пока меня не будет?
Она осторожно повернула чашку, рассматривая рисунок.
- А я.. не помешаю вашему брату?
- Ему? - обернулся через плечо Эйнех, - нет, что ты. Оставлю тебя за старшую, будешь следить, чтобы Лиир приходил домой ночевать, - по голосу было слышно, говорит священник в шутку или, по крайней мере, просто мягко.
Ворона, казалось, не обратила внимания на неожиданно свалившуюся на нее ответственность, пусть даже шуточную. Она точно вспомнила что-то, оторвалась от чая и сказала.
- А значит, сейчас мы тут совсем одни.
Дану обернулся на девушку, повел плечами.
- Да.
Она в ответ уставилась на него, как будто не зная, что еще можно к этому добавить.
Эйнех приподнял уголки губ - легко и мимолетно, ничего не говоря этой улыбкой. И вернулся к приготовлению ужина.
Гали отвернулась обратно к чашке, краем глаза следя за хозяином квартиры.
- Эти мирные переговоры... они принесут пользу? - вскоре спросила она, стараясь выглядеть заинтересованной.
- Хотелось бы мне верить, - вздохнул Эйнех, - что никому эта война не нужна.
А по кухне меж тем, едва-едва заметно поначалу, потянуло запахом какой-то разогревающейся еды.
- Мы пришли на их земли, - заметила Галика буднично, просто как озвученный факт. Ворона тихонько поднялась и подошла ближе к Эйнеху, глядя, как он управляется с готовкой.
- И были неправы. Но войной эту проблему не решить, - Дану что-то помешивал в небольшой кастрюле; готовка явно была знакомым, хоть и не привычным для него делом. Он перевел взгляд на Галику, вновь чуть повел плечами, - я все же верю, что всегда можно договориться.
- Значит... - она шагнула еще ближе, почти вплотную, и серьезно посмотрела ему в глаза, - мы договоримся?
Эйнех повернулся к Галике и чуть-чуть подался назад, что бы "почти" стало "едва". Кивнул, глядя на девушку сверху вниз.
- Да. Надеюсь, - он пару секунд смотрел на ворону, а потом дернул уголками губ.

Она продолжала смотреть на него, но когда пауза стала затягиваться, моргнула, перевела взгляд на кастрюлю и спросила:
- А что это?
Эйнех сам покосился в сторону кастрюли.
- Хм... Фасоль. И мясо, - священник вновь улыбнулся и добавил, - кажется. Это соседка, чудная леди, нас с Лииром кормит.
- Почему она чудная, - Галика вновь посмотрела на хозяина и как бы невзначай передвинулась ближе к нему. Самую малость.
- Она не дает нам умереть с голоду; очень часто бывает, теперь, когда сестренка уехала, что ни меня, ни Лиира нет целыми днями дома.
- Вы ей нравитесь? - поинтересовалась ворона.
- Как сын, - чуть приподнял брови Дану и пояснил, - ей шестьдесят два года.
- А... - протянула Галика, - Наверное, я ее понимаю. Нет, я не хочу сказать, что у меня есть сын... просто.
Эйнех вновь улыбнулся, слегка покачал головой, но ничего не сказал.
- А можно мне помешать? - спросила ворона, указывая на кастрюльку.
- Конечно, - Дану передал девушке деревянную лопатку на длинной ручке, а сам потянулся к шкафчику за тарелками, - я тебе завтра ключи оставлю, можешь спать, сколько хочешь. Хорошо?
- Х-хорошо, - неуверенно кивнула она, принимаясь размешивать варево. Казалось, она что-то обдумывает.
Эйнех тем временем достал две тарелки, столовые приборы, принялся все это расставлять на столе, иногда поглядывая на Галику.
- Готово? - спросила она, заглядывая в кастрюльку.
Дану подошел ближе, заглянул через плечо вороны и кивнул.
- Да, вполне, судя по запаху. Побудешь сегодня хозяйкой?
Гали кивнула.
Предложение было весьма ответственное. Разложить еду по тарелкам и не расплескать. Большую часть своей дикой жизни она обходилась вообще без столовых приборов. Вместо них ей неплохо служили клюв или руки.
Но сейчас она очень старалась, так что мимо тарелки попало совсем немного фасолин, да и те ворона поспешно собрала рукой, сунула себе в рот и мило улыбнулась Эйнеху. Тот явно предпочел сделать вид, что ничего не заметил, и сам улыбнулся в ответ.
- У тебя хорошо получается, - сам Дану разлил чай, пододвинул поближе к Галике тарелку с хлебом, а потом как-то чуть виновато улыбнулся, - не привык ужинать один – дома всегда кто-то, кроме меня есть.
- О, - произнесла ворона, откусывая хлеб, - А сегодня есть я. Значит, я не мешаю?
- Нет, что ты, - покачал головой священник, - наоборот, мне очень приятно, что ты в гостях.
- А мне приятно, что вам приятно, - настроение Галике отчего-то делалось все раскованнее. Она, сама не понимая почему, чувствовала себя едва ли не пьяной от уюта этого дома.
Эйнех вновь улыбнулся и кивнул вороне на её тарелку, жестом предлагая приступить к ужину.
Некоторое время Галика послушно молчала, давая хозяину поесть, и сама набивала рот, а затем все же нарушила молчание.
- А когда вернется ваша сестра?
- Хотел бы я сам знать. Эйвёр уехала в начале августа; регулярно пишет письма, но пока приезжать не спешит. Ей явно нравится на практике, - было заметно, что Дану откровенно голодный, но вежливость не позволяла есть быстро.
Галику же никакие рамки приличий не сдерживали, а потому она не стеснялась говорить с полным ртом. Правда, получив ответ, она снова надолго замолчала, размышляя о чем-то своем.

Эйнех иногда поднимал глаза на девушку, будто хотел спросить о чем-то, но, видимо, не желая мешать, молчал. Впрочем, с ужином священник расправился весьма и весьма быстро.
- Кстати, Галика… если вдруг захочешь что-то почитать из наших книг – бери, не стесняйся.
- Спасибо, но... Нет, не подумайте, меня учили читать в интернате, - нахмурившись, сообщила она, - Но мне никогда не нравилось. Там была только религиозная литература.
Последнюю фразу девчонка произнесла точно выплюнула. И лишь потом опомнилась и отвела взгляд.
- Извините.
- Все в порядке, - приподнял Эйнех ладонь, - у нас есть не только… религиозная литература. Честно.
Гали оживилась:
- А какая еще?
- Ну… по медицине, по травам – это книги Эйвёр, про животных – нашего младшего. По истории – мои. И еще много чего.
- А сказки есть? - взгляд Галики сделался совсем детским.
- Сказки? – Эйнех улыбнулся и кивнул, - есть. Найти тебе?
Галика кивнула.
- А мне их мама в детстве на ночь рассказывала.
- Нам тоже, - Дану потер пальцами переносицу, - хоть и редко. И я потом сам их читал Эйвёр и Лиру.
Девчонка мечтательно улыбнулась.
- А как вы читали?
Священник оперся локтем о край стола и подложил ладонь под подбородок. Хмыкнул.
- На разные голоса.
- А прочитайте? - попросила Галика и на лице ее появилось смущенное выражение. Впрочем, она вполне могла притворяться, - Немного.
- Немного, - приподнял уголки губ Дану, - перед сном.
Его согласие несказанно обрадовало гостью.
- Тогда я помою посуду, а потом наступит это самое перед сном? - предложила она.
Эйнех слегка развел руками.
- Видимо, да, - судя по всему, священника ситуация слегка забавляла, но лишь – слегка, не переходя грани между теплой улыбкой и весельем над кем-то.
Порядок на кухне Эйнех и Галика навели минут через десять: возни было не очень много. В гостиной священник отошел к шкафу, в задумчивости разглядывая корешки книг, потом потянул один том - в темно-синей обложке, с какими-то полустертыми рисунками. Дану обернулся к вороне.
- Ты пока... готовься ко сну, хорошо? Позовешь потом.
Ворона на миг задумалась о том, как именно следует готовиться ко сну. Затем, приняв решение, она вытащила подушку и одеяло, которые ей давали на прошлую ночь, бросила их на диван и сама плюхнулась сверху.
Эйнех заглянул в комнату через тактичные пять минут.
- Готова? - Дану подошел ближе, замер на пару секунд, а потом сел на пол рядом с диваном, на котором устроилась Галика.
Какое-то мгновение Галика глядела на него, хлопая ресницами, затем одним плавным прыжком соскочила с дивана и уселась рядом с Дану, стащив на пол подушку.
- Тебе так удобно будет? - поинтересовался Эйнех, сдвигая на нос очки и листая книгу. Потом улыбнулся, - про что хочешь сказку?
- Ну вам же удобно, - пожала плечами ворона, - А мне удобно там, где вам удобно. Давайте выберем наугад?
- Давай на угад. Открывай. - Дану протянул девушке книгу.
Галика повертела книгу в руках, затем раскрыла примерно на середине и протянула Эйнеху. Священник пробежал глазами по строчкам.
- "Два горбуна и подземные духи". Я помню эту сказку, - приподнял уголки губ Дану, - ну... устраивайся поудобней?

Ворона стащила на пол и покрывало, уселась на него, прислонилась спиной к дивану. Одной рукой обхватила подушку и похлопала свободной ладошкой рядом с собой, приглашая священника также устраиваться поудобнее. Эйнех, вновь улыбнувшись, сел рядом, положив книгу на согнутое колено.
- Готова? - кинул вопросительный взгляд на Галику священник.
Галика кивнула, придвинулась ближе, чтобы видеть страницу, и легко коснулась щекой его плеча.
Дану... ничего на это не сказал. Только начал читать.
- "Жили-были два горбуна, два товарища, Нонник и Габик. Занимались они портняжеством и каждое утро отправлялись искать работу по окрестным фермам и замкам: один в одну сторону, другой - в другую.
Однажды вечером Нонник возвращался с работы один, и когда он проходил по пустынной местности Пенанроку, недалеко от городка Плуара, он услышал тоненькие голоса. Она напевали:
- Понедельник - день,
Вторник - день,
Среда - день..."
На песенке голос Эйнеха неуловимо изменился - спокойный и громкий сначала, он зазвенел и стал даже, казалось бы, тоньше.
Девчонка заслушалась. Лицо ее сейчас казалось совсем детским, глаза восторженно блестели, а тонкие руки обхватили подушку.
- «Кто же это тут поет? — подумал он, и тихонько подкрался поближе. Была чудесная лунная ночь, и он увидел ночных плясунов — подземных духов; они кружились в хороводе, держась за руки, и пели. Один из них начинал:
- Понедельник - день,
вторник - день,
среда - день..
А другие хором подхватывали:
- Понедельник - день,
вторник - день,
среда - день...
И так без конца. Нонник часто слышал о ночных плясунах, но никогда не видал их. Он спрятался за скалу и стал наблюдать. Но его заметили и потащили прямо в круг. И подземные духи стали плясать и кружиться вокруг него, припевая:
- Понедельник — день,
вторник — день,
среда — день....
Они сказали горбуну:
- Пляши и пой с нами вместе!"

Эйнех сделал небольшую паузу, покосился быстро на ворону - словно проверял, не заснула ли слушательница.
Она не спала, она смотрела на книжный разворот. то ли просто так, то ли следила за текстом. Руки ее, между тем, оставили в покое подушку и обхватили руку рассказчика. Щека уткнулась в плечо.
Дану улыбнулся уже несколько озадаченно, но ничего не сказал и пытался не шевелиться.
- "Нонник был не из робкого десятка, — он вступил в хоровод и стал плясать и петь вместе с ними:
- Понедельник — день,
вторник — день,
среда — день..." - тут голос Дану вновь изменился, став чуть хрипловатым, какой, наверное, мог быть у горбатого портного.
"Однако, подметив, что они все время повторяли только эти слова и ничего больше, он спросил:
— А дальше что? Больно уж коротка ваша песенка.
— Это все, — ответили духи.
— Как так все? Почему вы не продолжаете: и четверг тоже день, да и пятница — день...?
— Верно, — согласились они, — это очень мило. И они запели, притоптывая и прыгая от радости:
- Понедельник — день,
вторник — день,
среда — день...
И четверг тоже день,
да и пятница — день...
Тут они закружились, словно бесноватые! Когда Нонник изнемог от усталости и хотел уйти, духи стали между собой совещаться:
— Что мы дадим Ноннику за то, что он помог нам сочинить такую хорошую песенку?" - звонким голосом спросил у Галики Эйнех.
- По шее? - весело предложила ворона.
Дану коротко хмыкнул и пробормотал:
- Даже не знаю. Сейчас посмотрим, - и принялся читать дальше.
- "— Что угодно: серебра и золота вдоволь, а если он захочет, мы избавим его от горба.
— О, — воскликнул Нонник, — если вы избавите меня от этого груза, который я уже так давно ношу на себе, забирайте себе и золото и серебро!
— Хорошо, снимем ему горб!"
Голос священника менялся, словно отражались солнечные лучи от зеркала - быстро, становясь то звонким, то сиплым, то спокойным.
"И они натерли ему спину чудодейственной мазью, от которой горб исчез, как по волшебству, и он вернулся домой налегке — стройный, прямой, словом, очень красивый.
Назавтра, когда его горбатый собрат увидел его, то был очень удивлен и даже не сразу его узнал.
— Как! — воскликнул он, осматривая Нонника со всех сторон. — А где же твой горб?
— Исчез, как видишь.
— Но как же это случилось?
Тогда Нонник все ему рассказал."
- А потом брат сделал также? - поинтересовалась Галика. Руки Дану она так и не выпустила.
- Сейчас узнаем, - улыбнулся Эйнех, - там недолго осталось.

-"Ах, я тоже пойду повидать ночных плясунов в Пенанроку, и сегодня же вечером, не откладывая!
Так он и сделал.
Когда он появился среди скал, подземные духи уже плясали там, напевая:
- Понедельник — день,
вторник — день,
среда — день...- затягивал один голос, а другие хором подхватывали:
- И четверг тоже день,
- да и пятница — день...
Как они кружились, прыгали и скакали!.. Габик подошел к ним, и подземные духи закричали:
— Идем плясать с нами!
И вот он уже вступил в хоровод и давай плясать и петь, как они:
- Понедельник — день,
Вторник — день,
Среда — день...
И четверг тоже день,
Да и пятница — день...
- А дальше? — спросил он.
- Это все. Разве ты знаешь дальше?-
— Еще бы!"
- Очень предусмотрительно, что Ноник оставил пару дней и для братца, - высказала суждение Галика.
- Думаешь, он это специально? - поинтересовался Эйнех, переворачивая страницу.
- "Ну, говори скорей, говори же!..
А Габик в ответ:
- И суббота — день
- и воскресенье!
- Ну, это плохо! Это не в рифму! Он нам испортил песенку, такую хорошую песенку! Надо его за это проучить. Что мы с ним сделаем? — закричали подземные духи все разом, суетясь и снуя вокруг Габика, точно муравьи в муравейнике.
— Надо прибавить горб Нонника к его горбу! — посоветовал кто-то.
— Вот это верно — прибавим горб Нонника к его горбу.
Сказано — сделано. И несчастный Габик вернулся домой пристыженный, сгибаясь от непосильной тяжести. И пришлось ему всю жизнь вместе с собственным горбом носить горб своего товарища!
- Хм... - Дану озадаченно повел пальцами по бумаге, - вот уж не ожидал.
- Интересно, и чем им суббота и воскресенье не угодили? - нахмурилась ворона, - Какая странная сказка.
- Вот уж верно, - Эйнех несколько виновато улыбнулся, но потом кивнул на книгу, - но у нас еще много сказок.
- А можно еще одну? - ворона поняла голову и посмотрела в лицо Эйнеха. Руки ее по-прежнему обвивали его плечо, и лица их оказались близко.
- Еще одну...? - Дану пару секунд смотрел на Галику, потом моргнул и кивнул; и едва-едва отодвинулся, но так, что и заметить это было сложно. - Конечно. Мне не трудно.
Просьба "Еще одну сказку" прозвучала еще не раз за этот долгий, уютный вечер. Галика и сама не заметила, когда именно она уснула, продолжая обнимать руку Эйнеха и прислонившись к его плечу.
Чтения продолжалась едва ли не до раннего утра - или очень поздней ночи, и священник и сам задремал, откинувшись на диван - позы он не сменил, боясь разбудить придремавшую Галику.

День: 22 августа
Ход: без хода
Фигура: без фигуры (Макабрей и Ко)
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: Е1 (Неуштадт)

Они вернулись домой – вернее, в съемную квартирку, - усталые, отчасти окрыленные предстоящими перспективами, отчасти немного напуганные ими же. Обновки были аккуратно сложены в углу, какое-то время подвергались рассмотрению с разных сторон, потом были морально отложены, и компания предалась заслуженному отдыху.
Дентон и Эрис расположились на полу – парень улегся на спину, закинув длинные ноги на стену, положил руки под голову и вещал о своих планах на будущее, время от времени дирижируя правой ногой в такт своим мыслям. Эрис, сидевшая рядом, скрестив ноги, снисходительно слушала эти излияния, время от времени вставляя скептические комментарии.
- … и станем звездами мировой величины, - закончил свою пространную мысль Тони и широко улыбнулся, словно у него и сомнений не было в том, что всё так и будет. – У нас будут собственные богатые дома, своя прислуга, которая будет вкусно готовить и вовремя убираться, у каждого – свой паромобиль с личным шофером, гардероб, забитый прекраснейшими одеяниями по последним веяниям моды…
- Кстати про одеяния, - вставила Эрис, - платьишко-то мне кто обещал переделать?
- Тьфу. Вечно ты меня с мысли собьешь. Значит, платье?
- Да-да.
- Значит, мне надо снять с тебя мерки?
Девушка хмыкнула.
- Когда рак на вершине собора просвистит тиресканнский вальс – вот тогда, может, я и позволю тебе к себе прикоснуться.
- И вечно обламываешь, - добавил Тони, ничуть не огорчившись – он не уловил в тоне Эрис ни капли серьезности. – Будет тебе платье. Но пока что продолжу – восхитившись нашей виртуозной игрой, сильные мира сего…
- Кстати про виртуозную игру, - еще раз перебила она, поворачиваясь в сторону. – Макабрей, ты ни играть, ни петь не будешь, как я поняла? Что же ты тогда на сцене-то станешь делать, такой красивый?
- Это почему это не буду? – высунулся из кухоньки малефик, варящий на крохотной печке нечто загадочное и, судя по тому, что пошли в ход ингредиенты из некромантского рюкзака, зловещее. Единственная, кто знала состав и цель, была Марийка, но она ничего рассказать не могла. Суровый Макабрей, воспылав педагогическим пылом, засадил её следить за процессом.
- Буду, разумеется!
- На нервах зрителей? – хихикнул Дентон, настолько вредно, насколько был способен. – Или где же он, твой… м-м, инструмент?
- В рюкзаке, - был ему невозмутимый ответ. – Мари, если начнёт кипеть, немедленно туши огонь. Они очень горючие. Так вот, Дентон, если хочешь, достань мой рюкзак, откинь клапан и с самого верха найдёшь футляр чёрного цвета. Открой, только осторожно: если хотя бы поцарапаешь - убью.
Тони испуганно посмотрел на малефика.
- Ты предлагаешь мне залезть в твой рюкзак? Заклятое место, откуда на меня может наброситься неизвестно что и неизвестно с какими намерениями? Ну ладно, дамы, если что, в моей бесславной гибели винить Ригора Макабрея, - с этими речами Дентон, которому на самом деле жутко хотелось добраться до некромантских пожиток, запустил в рюкзак свои загребущие лапки.
Футляр и правда не пришлось искать (к вящему сожалению Тони). Затаив дыхание, юноша открыл крышку, зажмурился на всякий случай и открыл глаза только спустя мгновение.
В компактном, конусовидном футляре обнаружилась…скрипка. И очень неплохой работы, судя по виду. Потемневшая от времени, она за километр пахла благородной древностью, а с боковой стороны на деке красовалось почти стёршееся клеймо. Новыми были только струны и смычок. Новыми и, как могла отметить Эрис, не вполне обычными.
Дентон выразил свое изумление восклицанием, не очень пристойным в обществе женщин.
- Я тоже под впечатлением, - призналась Эрис.
- Что там? – вдруг послышался из кухни голос Мари. – Я не могу отойти, эта др… штука вот-вот вскипит!
- Обалденная скрипка, - ответил Дентон. – О боги и демоны, и ты, Макабрей, умеешь на ней играть?! Ну после такого меня ничто в этой жизни не удивит. Откуда она у тебя взялась?

- О, она мне встретилась почти случайно и оказалась очень кстати, - продолжал интересничать некромант. – Что до игры, Тони, положи пока инструмент на стол - чуть позже ты услышишь её голос. Мари, ты рецепт и процедуру запомнила?
- Я всё запомнила, - со вздохом отвечала она. Кажется, ей было куда интереснее взглянуть на скрипку, чем возиться с зельями.
- Вот и хорошо, теперь иди в зал и располагайся, как тебе удобно, я послежу за зельями. Ах да, и готовься к следующему маленькому занятию…
Марийка ужом выскользнула из кухни, процесс незаметно вздохнув с облегчением. Самым скучным в приготовлении чего-либо был именно ожидания – когда же наконец можно будет снимать с огня?
Она устроилась возле стола на коленях и, немного приподнявшись, стала разглядывать скрипку, возложенную туда Дентоном с такой осторожностью, что было как-то непривычно.
- Хоть убей, - шепотом поделился юноша, - а я не мог представить, как он, ну… смычок там берет и все такое прочее с ней делает…
- А я как раз могу, - задумчиво сказала Мари. – Очень даже.
Макабрей всё это время сидел к ним спиной на кухне, очень внимательно наблюдая за готовкой и время от времени помешивая содержимое двух кастрюлек, обнаружившихся здесь же. Он то ли действительно не слышал их разговоров, полностью уйдя в созерцание, то ли просто не реагировал.
- Мари, - вдруг сказал он, - позови меня, пожалуйста, по имени. Как будто хочешь, чтобы я к тебе подошёл.
Она удивленно подняла брови.
- Ну хорошо. Ригор? – прозвучало несколько недоуменно, что было вполне закономерно.
Эрис и Тони переглянулись. Взгляд последнего явственно утверждал: «Совсем некромант сбрендил».
- Так, хорошо, - кивнул, не оборачиваясь, некромант. – А теперь то же самое, но приказным тоном. Как Гартвиг рядовому новобранцу.
- А это кто? – никакого Гартвига Мария в глаза не видела.
- Генерал, - ответствовал Дентон, прикладывая ладонь к виску и выпрямляясь по струнке. – Грозный, говорят, тип.
- О, - кивнула Мари. – Ясно… Ригор! – слова прозвучали неожиданно громко, так что Эрис вздрогнула.
- Скверно, - поморщился малефик. Вообще-то, из-за его позиции этого видно никому не было, но сомнений не возникало. – Мари, ещё раз.
В левой кастрюльке что-то шумно забулькало.
Женщина нахмурилась:
- Ригор! – сухо, строго, без эмоций.
- Извращенцы, - тихонько вставил Дентон.
- Тони! – в свою очередь откликнулся Макабрей, да так, что по стойке смирно выпрямились все, даже кастрюлька булькать перестала. – Нет-нет, Дентон, не пугайся, это я для примера. Мари, попробуй ещё раз.
- Это не приказной тон, - покачала головой она, - это тон «заставь-Дентона-замолкнуть». Ригор! – казалось, что даже стекло отозвалось испуганным перезвоном.
- О, - некромант посмотрел на девушку и улыбнулся. – Умница. А теперь - Дентон ни единого звука, - наоборот. Ласково-ласково, как… кошечка любимого кота.
Губы у Дентона задрожали, а улыбка становилась все шире и шире. Ему явно было что сказать, но из опасений за собственную жизнь он пока молчал.
Марийка слегка порозовела. Вдохнула поглубже. Подумала, что в жизни каждого человека должно быть определенное количество постыдных минут, иначе эту жизнь нельзя будет назвать насыщенной. Потом прикрыла глаза и вернулась в памяти на несколько ночей назад.
- Ри-игор...?
Тони зажал рот руками и потряс головой, честно стараясь не издавать ни звука.
Макабрей выпрямился и перевёл дыхание.
- Хорошо, - сказал он осторожно. – Очень хорошо, да, но не могла бы ты ещё раз попробовать? Для закрепления, так сказать. Дентон, учти, я стреляю на любой звук с твоей стороны сейчас!
Эрис, вовсю потешаясь, показала Дентону язык. Тот стоически отвернулся и, немного подумав, зажал себе уши.
- Ригор… - позвала Марийка еще раз, негромко и мягко. Чуточку не так, как в прошлый раз… вызывая желание именно что подойти, и никаких других желаний. Эрис усмехнулась, с прищуром глядя в сторону Макабрея.
- Гораздо лучше, - некроманту полегчало, но не сильно. – А теперь…

Этот сумасшедший дом продолжался ещё около часа. Макабрей требовал звать его на все лады, регулярно напоминал Дентону об огнестрельном оружии у себя на поясе и всячески поощрял Марийку стараться лучше. Девушка же со временем поняла, что дело тут не в интонации и даже не в голосе, которым она зовёт своего странного учителя. Дело в том, что вкладываешь в оклик – для чего зовешь, кого зовешь. Как мать – единственное дитя; как повелитель – слугу; как сестра – давно потерянного брата.
Мари вспоминала свои старые сны. Особенно те, что видела во время болезни, когда она с Фиерсом и отрядом «Крион-2» проходила через наполовину опустошенные деревни. Это было так – словно она лежит в кровати, а к ней по очереди подходят…
Все, кого она когда-либо видела мертвыми.
Мама, Геленка, ребята из шестого отряда, Артур.
И все зовут по имени. Просят – Марийка, поговори с нами. Разными голосами, на разные лады.
А она не может ответить; и потом просыпается.
- Еще один «Ригор», - сообщил Дентон почти засыпающей Эрис, одними губами, - и меня стошнит.
- Ладно, на сегодня хватит, - сжалился малефик, который примерно в этот момент начал слышать в голосе Марийки похрипывания. – А теперь один вопрос, и мы переходим к следующему номеру нашей программы. Мари… что это сейчас было?
Она от всей души подарила ему очень, очень усталый взгляд и попыталась собрать мысли воедино.
- Ты, - медленно проговорила она, - учил меня звать кого-то, кого мне в будущем понадобится звать. Говорить с ними. Со всеми по-разному…
- Ничего себе, - наконец прорвало Дентона, - я-то думал, Макабрей страдает какой-то ерундой и заставляет по этому поводу страдать всех остальных… Вы не могли бы заниматься этим впредь наедине?!
- Заставлять всех остальных страдать – это моё истинное призвание! – демонически расхохотался Макабрей. – И сейчас я вам это докажу. Дентон, иди ко мне. Ах да, Мари…в общем, это, наверное, был самый важный урок после рассказа о том, что у тебя вообще есть талант к некромантии. Запомни его.
Она кивнула.
Тони же почему-то погрустнел и опечалился.
- А я не могу отказаться? – жалобно спросил он, медленными маленькими шажками приближаясь к малефику.
- Дентон, Дентон, Дентон, - на разные лады позвал его некромант. – Если ты откажешься, мы с Мари продолжим занятия…к тому же, потом будет весело, обещаю тебе.
- Я бы даже не забеспокоился, если бы веселье пообещал кто-нибудь другой, - буркнул парень. Ну ладно, ладно. Что ты от меня хочешь? Позвать тебя, как любимую кошечку?
- Нет, - Макабрей подмигнул девушкам и закрыл дверь, отсекая кухоньку от общего зала. При появлении Дентона помещение стало окончательно тесным и непригодным для обитания, но каким-то чудом некромант умудрялся в нём перемещаться.
- Тони, - проникновенно сказал он, пробуя пальцем содержимое одной из кастрюлек, огонь под которыми давно потух. – Ты как смотришь на идею несколько сменить внешность?
- Чью? – радостно отозвался юноша, принюхиваясь к окружающим запахам, не слишком-то приятным.
- Нашу с тобой. Девочек тут не знают, проблем не будет. А вот я раньше в Неуштадте был, да и ты… запомнился некоторым своими подвигами на рынке. Так как смотришь-то?
- Я не хочу менять свою внешность! – запротестовал Дентон и попятился. – Я, между прочим, своей внешностью горжусь! Посмотри, я разве не очарователен? – он подергал себя за нос, потом за уши. – Да это идеальная внешность! Не считая, конечно, кристаллов в запястьях, но это ерунда, никто на них и не посмотрит, если у меня наготове будет фирменная улыбка… - Тони «фирменно» улыбнулся и попытался нашарить позади себя дверную ручку.
- А тебе не казалось, что один и тот же цвет волос – это скучно? – ударил «ниже пояса» коварный некромант. – Я вот давно об этом задумываюсь…
- Э-э, ну… мне нравится этот цвет, - парень запустил пальцы в собственную челку, вечно стоящую дыбом. – Каштановый отливает золотом на солнце. Правда, я был бы не против сделать его, скажем, чуточку темнее… совсем чуточку, а? Не больше? Ну Риииигор… - судя по тому, как он пропел имя некроманта, это была не очень удачная попытка скопировать Марию.
- Можно. Знаешь, я даже рад, что твои желания совпадают с моими возможностями, - некромант снял с печки одну из кастрюль и продемонстрировал Дентону её содержимое, почти чёрного цвета. – Ты умеешь перекрашивать волосы?
- Конечно, что тут уметь, - фыркнул он. – Могу даже сделать стрижку. Сделать тебе стрижку? – заговорщицкое выражение дентонова лица подсказывало, что согласие – исключительно на свой страх и риск.
- О нет, что ты. Я, напротив, хочу несколько отрастить. Что ж, полагаю, ты дашь мне мастер-класс по покраске, в таком случае. Вот этим веществом, пожалуйста…

Когда кухонная дверь наконец открылась, истомившиеся ожиданием девушки узрели Дентона и Макабрея, во всей красе их обновлённой внешности. Собственно прическа не изменилась ни у кого, и перемены были видны лишь в цвете. Волосы Ригора теперь приобрели чистый, снено-белый оттенок. Не казавшийся седым, просто – белый.
- Моя работа, - гордо сказал Тони, указывая на некроманта. – Хорош, черт! А я вот не стал так уж резко меняться…
- Ни хрена себе, - сказала Эрис, хлопая глазами, - не стал он… Это что ж для тебя тогда означает «резко»?
- А что, это так видно? – опешил Дентон.
Из-за собственной короткой стрижки он был полностью лишен возможности увидеть, что теперь цвет его волос – очень, очень яркий красный.
- Как бы тебе сказать-то, - хмыкнула Эрис, - это за милю видно. Разве что слепой не заметит.
- Но выглядит ничего, - поспешила успокоить парня Мария. – Оба вместе очень интересно смотритесь. Белый, красный. Красивое соче…
- КРАСНЫЙ?! – поперхнулся Тони, резко поворачиваясь в сторону малефика. – Какой, к демонам, красный?!
- Тебе очень идёт! – уверил его Макабрей, как оказалось, успевший ретироваться на другой конец комнаты и поближе к двери. – Честное слово, я сам не ожидал, что будет так здорово…
- Я же просил чуть-чуть потемнее! Красный – это по-твоему «потемнее»? – Дентон со стоном возвел очи к потолку. – Ты кретин, Макабрей! На кого я теперь похож?
- На клоуна, - заулыбалась Эрис, - так что, по сути, ничего не изменилось.
- Ну, мы ж хотели привлечь внимание, вот мы его и привлечём. Кроме того, теперь твои волосы очень идут к этому мундиру!
Макабрей явно старался быть кристально серьёзным, но иногда не выдерживал даже его почти железный самоконтроль, и уголки губ принимались ползти вверх.
- Дамы, ваше мнение? – поинтересовался он, пытаясь отвлечь Дентона от своей скромной персоны.
- У меня почти истерика, - очень спокойно сообщила Эрис. – Ухохотаться можно.
- Могло быть и хуже, - резонно заметила Мари. – Тем не менее, образу он соответствует.
- Макабрей, - промолвил Тони, вдруг начав нехорошо, почти по-ригоровски улыбаться, - я оторву твой некрофицированный…
- Боюсь, Тони, это не поможет, - философски вздохнул Макабрей. – В детстве надо было, причём по самую шею, а теперь…
Парень вздохнул и демонстративно уселся на пол, скрестив ноги.
- Зеркало мне, - потребовал он. – И быстро. Давай, Ригор, я знаю, что у тебя есть.
Получив вожделенный предмет, Тони повертел перед ним головой какое-то время, построил гримасы, затем выдернул с затылка волосок и очень внимательно пригляделся к цвету.
- Ну, вообще, мне так даже больше нравится, - сказал он в итоге, к облегчению Макабрея. – Но не думай, что я не отомщу. Месть моя будет страшна.
- Нет, чтобы сказать спасибо. Я ведь мог бы подождать, пока ты заснёшь, - постращал Тони вредный малефик. – Что ж, а теперь, как я и обещал. Если хочешь, Тони, можешь присоединяться.
Макабрей подошёл к столу и взял с него скрипку. Очень осторожно, даже нежно проверил натяжение струн и коснулся пальцем каждой по очереди. Затем он уселся на стол и вскинул скрипку к плечу. Глаза некроманта закрылись, смычок взлетел вверх, и по комнате поплыли медленные, красивые и отчего-то очень уж вкрадчивые созвучия старого вальса.
А присоединились так или иначе все. Сначала Мария начала постукивать пальцами по полу в такт, потом потянулся за флейтой и Тони, потом Эрис стала намурлыкивать что-то себе под нос, дирижируя руками… постепенно из плавной мелодия стала резкой и быстрой, заполнила собой все вокруг – и пространство, и мысли тех, кто ее слышал, – заставила раствориться в себе и не воспринимать ничего более.
Странно это было. Вывести лидирующую партию не получалось, никто из четвёрки не вёл за собой остальных, не задавал тон. Они просто делали музыку, так, как ведут разговор. Задавали вопросы и отзывались на реплики друг друга, опасно балансируя на самом краю хаоса и какофонии. Звук получался жутковатый, потусторонний, но красивый.
- По-моему, - тихо сказала Мари, когда музыка наконец смолкла, - хорошо у нас получается.

Дата: вечер и ночь двадцать второго августа
Фигура: пешка b2
Ход: без хода
Официальная клетка: b2
Фактическое местоположение: b2

Закат стекал по небу расплавленным золотом и алой камедью. Ветер раскидывал вокруг пылающего диска обрывки облаков и играл с ними, как ребенок - с камешками. На востоке горизонт уже синел густой пастелью, и длинные, тяжелые облака, проливавшие дождь едва ли не полусотне километров у югу, казались огромными рыбинами. Над головой же небо мешало на своем изогнутом теме прозрачную лимонность, золото, мягко-розовые оттенки и отблески красного солнца.
- Это призраки неба, это соколы крови, это мир на изломе, это вестники скорби...
- Ты плакала сегодня во сне.
- Мне было страшно.
- Я ведь с тобой.
- Во сне была смерть.
Сходили с ума цикады. Крохотные невидимки, они тысячами усеивают траву и неистово стрекочут, скидывая с себя липкую паутину дневной жары. Тяжело покачиваются на ветру густо-фиолетовые, колючие шарики чертополоха на тонких, кажущихся черными в свете заката, стеблях. Сухая августовская трава шуршит под спиной.
- По углям, по костям, по забытым следам...
- Перестань.
- возьми меня за руку.
- Ледышка.
- Ты никуда не уйдешь?
- Глупая лиса; без тебя - куда?
- Мир большой.
- Без тебя он - дырявый башмак, ржавая банка. Сухой песок.
- Теп-лый.
- Смотри на небо. Там ветер строит замки из облаков, но сдувает их зыбкую кладку прежде, чем мы видим даже их стены.
В рыжих волосах путаются мелкие и душистые голубые цветы. Их стало много с неделю назад - голубые ковры с густо-синим вкраплением сердцевин словно бы накинул кто-то невидимый на холмы. Каждый шаг - и вверх взлетает сладкий и легкий запах. Рассыпанный бисер августовских цветов.
- Смотри, тут у Орла крылья - словно перья выдрали.
- Может, он вовсе и не Орел?
- Орел. Видишь, два глаза - Таир и Эльен.
- Он на нас смотрит.
- Не достанет, слишком высоко.
- Мы бежим по густой траве, а он - приколот к небу. Бедный Орел.
- Тише. Услышит.
Ладонь к ладони, щека к щеке. А по-другому и представить себе нельзя. Неужели можно иначе, просыпаться и смотреть в пустоту или в чужие не глаза, другие. Не знакомые. Не свои. Неужели можно засыпать не ушастым клубком, чтобы на утро зевать в две пасти. Неужели... Нет. Нельзя.
- Я хочу сплести тебе венок.
- Сплети.
- Синее, золотое. Найдешь рыжий?
- Утром. Я пойду по мокрой траве навстречу солнцу, чтобы оно высветило мне каждую каплю утренней рыжины, и принесу её в ладонях...
- А я вплету её в синь небес и золото жизни, и поцелую каждый лепесток, чтобы они хранили тебя.
- Дурашка. Цветы - хрупкие. Меня защитишь ты.
Глаза в глаза. Улыбки - словно зеркало ловит тепло, пропускает в себя и, в глубине амальгимы, оживает отражение, наливается жизнью и становится настоящим.
- А ты - меня.
- Как и всегда.

Дата: двадцать второе августа
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: с2 («Лаборатория»)

разговоры

Радциг, Крой

- Ты ничего не хочешь мне сказать?
Молчание – долгое, напряженное.
- Смотря о чем.
- Мике, - тон меняется, до скрытой угрозы. – Ты знаешь, кого я видел сегодня? Знаешь. Не хочешь мне объяснить, что они делали здесь, в то время как должны быть на задании с Фиерсом?
- Не хочу.
Удар кулаком об стол:
- А придется! Какого черта ты так невозмутим? Твои подопечные отправились разгуливать по Неуштадту, как будто так и надо! Как они вообще здесь оказались?
Ответ был холодным и почти равнодушным.
- Они и должны были вернуться. Для них было особое задание, и в его тонкости я не стал тебя посвящать, Маркус. И сейчас тоже не стану.
- Ты кое о чем забыл, Мике. Этот проект – такой же твой, как и мой, мы оба вкладывались, оба многое сделали для лаборатории, не скрою, конечно, что ты сделал больше, но…
Ладонь, взметнувшаяся в воздух, приказывает замолчать.
- Да. Я сделал больше. Поэтому вот что, Маркус – я закрываю проект. Лаборатории больше не будет. Больше никаких экспериментов; я переформирую эту базу в обычную базу подготовки… какой она и заявлена во всех документах. Всё кончено.
Молчание. Долгое. Напряженное.
- Мике, ты с ума сошел? Ты представляешь, что ты хочешь натворить?
- Не больше того, что мы уже натворили. Разговор окончен. Позови ко мне Эленберга – вместе обдумаем, как лучше всё свернуть, и завтра я оповещу всех, кто задействован.
Хлопает входная дверь. Громче, чем следовало бы.

Крой, Эленберг

Быстрые шаги по комнате, то в одну сторону, то в другую.
- Он хочет свернуть проект. Совсем рехнулся. Не понимаю, какого…
- Видимо, - усмешка, - это связано со вчерашним.
- Судя по твоей роже и бинтам, здесь вчера творился совершенный бедлам. Не расскажешь ли?
- Мой рассказ будет неполным, разумеется, но чуть позже кое-кто поможет тебе воссоздать полную картину событий. Сюда в качестве инквизитора-дознавателя приезжала бывший старший лейтенант Линден. Ни о чем не говорит?
- Ни о чем.
- Значит, не в этом суть. Итак, она притащила с собой мага- священника и устроила тут такой кавардак, что их чуть было не расстреляли на месте…
- Постой-ка. Такая светленькая, да? И священник – с длинными темными волосами, очень худой?
- В точку, Крой. Будь они оба…
- Я сегодня перед рассветом отвез их в Неуштадт. И знаешь, кто был с ними? Эрис и Дентон.
- Что?!
- Что слышал. Давай-ка теперь подробно…

Крой, Эленберг, Шенфельд

Поворот ключа в замке, поскрипывание обшитой листами жести двери.
- А вот и вы, господин Эленберг… Решили навестить бедного, всеми забытого Пьетро, к тому же, в компании! Отрадно…
- Радциг собрался сворачивать проект.
- О! И это, несомненно, натолкнуло вас, - поклон, - а также вас, на мысль о том, что воспользоваться услугами скромного малефика – не такое уж дурной выход, да?
- Эвлин, ты за дурака меня держишь? Что тут сможет один некромант?
- Один – поможет чуть-чуть потянуть время… а потом выведет нас на остальных.
- Тссс! – длинный палец приложен к губам. – Сначала вы рассказываете Пьетро все, что знаете. А потом Пьетро рассказывает, чем он сможет помочь…

Радциг, Эленберг, Крой

- Так, вот все и собрались, - кивнуть пришедшим и снова отвести глаза, стыдясь себя самого. – За день я успел кое-что придумать…
Украдкой они переглядываются.
«Мы тоже», говорят их взгляды, «мы тоже успели».

День: ночь с двадцть первое на двадцать второе августа
Фигура: слон C8, без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: C8, нет
Фактическое местоположение: С8, Трехречье, граница C7 и C8

Река дышала волнами. Накат-откат, накат-откат, вдох-выдох, и шорох песка, запах тины и ила, рябь по темной струящейся ленте и серебряная чешуя лунного света.
Черные витражи листьев слабо шевелились под дуновением ветра; поскрипывали ветки - словно деревья переговаривались, сонно и неторопливо.
Собственное дыхание - спокойнее, медленней даже, чем вдох и выдох реки. Шесть плесков - один подъем груди.
Ноги скрещены в лодыжках, а руки соединены внутренней стороной ладоней, и локти чуть приподняты вверх. Если уйти в себя, то перестанут ныть мышцы от непривычной позы.
Вдох-выдох. Шелестят деревья, течет река. Ресницы не дрожат, и шэа раскрывается, как купол небес, вбирая в себя весь мир, наполняясь его незыблимостью и постоянством.
Ветер несет запахи. Ветер приносит образы - вот задрали хищные нейа в чащобе добычу, и брызжет на темную траву горячая кровь, и легкий порыв воздуха приносит и оставляет на губах солоноватый привкус железа.
Вот перепорхнула с ветки на ветку птица, и посыпались вниз листья – ночь полнится ароматом надломленного черенка, запахом зеленовато-бледного сока.
Перечерчивают небо тончайшие серебряные нити – это падают звезды, оставляя сверкающие и почти сразу же затухающие отблески, и вдох наполняет легкие прохладным и белым запахом небес.
Шелест змеиной чешуи, вскрик анйар в чаще, взмах крыла бабочки, далекий – сколько дней пути? – и раскатистый рокот аишеру, гул водопадов в горах и запах соли и водорослей с побережья Чареи: если ты – весь мир, то все это – твое. И не твое. В тебе. И не в тебе.
И гнилостно-холодный, сладковатый до удушья и пронизывающий до костей, вырывающий из снежно-белого света, бросающий спиной на холодный песок, когда воздух вылетает из легких, а перед глазами круги – запах. Запах смерти.
Йель вскочил на ноги; набежала с шелестом волна, лизнув лодыжки, отпрянула. Лиа невидяще всматривался в темноту и, зная, что там никого нет, видел, ощущал, высокий и худой силуэт, у ног которого клубилась чернота, жадная и яростная, готовая ломать хрупкие кости и разрывать внутренности.
Т’Айлари смотрел – и видел. Хотя никого на противоположном, прячущемся в ночной темноте, берегу не было.

Лес дышал жизнью. Она пронизывала его от глубоко ушедших вниз корней и прячущихся от солнца подземных озер до самых кончиков трепещущих листьев. Она билась в сердце огромного нейа и заставляла шевелить усиками крохотного жука. Она лежала лунными бликами на мховой подстилке и неторопливо билась о грудь дуновением ветра.
Жизнь была всюду. И всю её хотелось сожрать, раздавить, смять, как хрупкие крылья ночной бабочки, что неосторожно опустилась на подставленную бледную ладонь.
Ярость обволакивается кольцами, как мертвенно-ледяная змея, и кладет плоскую голову на острое и худое плечо. Ярость вместо дыхания, и постепенно она успокаивается, засыпая и прячась в недрах сгнившей шэа.
У ног чернеет песок, покрытый клубящейся темнотой, растянувшейся не на шаг и не два вокруг, словно причудливо-страшный, живой ковер.
Гхара-нэг и его творение слушают. Ощущают.
Скрипят ветви деревьев, но скрип их будет громче – и в нем будет боль, если хрустнет податливая ветвь, обнажая светлый слом.
Кричи птица, но забьется в панике её крохотное сердце, грозя выпрыгнуть из груди, если сжать крылья и резко развести руки в стороны.
Тэргрэ свел руки, соединив лишь кончики пальцев и запрокинул остроносое, скуластое лицо к небу, посреди которого, как полынья, висела луна. Качнулась у ног чернота, собираясь в клубки, комки, что вбирали друг друга в себя, и постепенно у ног ученика Исказителей свернулся плотный и черный шар, по которому то и дело пробегала дрожь.
Резко прижав друг к другу низ ладоней, гхара-нэг кинул руки вниз, словно бросил что-то в невидимую пасть черноты. Та встрепенулась, колыхнулась… замерла.
Шэа дрогнула и замерла, покрытая редкими каплями ярости, которой почти не осталось; лишь холодный и жесткий, как плеть, разум.
Тэргрэ опустил взгляд и повел носом воздух. Потом сощурился, как кошка и шагнул вперед.
Золотисто-зеленая искорка, окутанная ярким светом. Нелепая маленькая фигурка. Её не было. Но гхара-нэг видел её, чувствовал запах – солнце, клевер, капельки крови на расцарапанном локте, земля под ногтями, травинки в волосах… Запах, что хотелось наполнить страхом и болью, смять и уничтожить. Выпить до дня.

День: двадцать первое августа
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: D1 (Неуштадт)

Работа – надоедала.
Священные обязанности, похоже, предполагали с каждым днём всё меньше нормальных поступков от отправляющих их священнослужителей и всё больше замашек казарменных капелланов, о чём епископ Готфрид фон Гальдер, конечно, догадывался, да и не впервой ему было заниматься чем-то… казарменным, но «чтобы та-ак…», цитируя Рейна Гитлера, опять же в последние дни буквально удвоившего своё усердие при виде вечно не выспавшегося, вечно озадаченного и чем-то загруженного господина….
В общем, весь ЭКК медленно, но верно превращался в казарму. И, как рассудил его преосвященство, в казарму непростую: большую, хорошо оборудованную, со своим выделенным рукомойником (собор и епископская резиденция), втиснутой внутрь походной кухней (городская рыночная площадь), солдатскими койками (городские дома), на которых спали простые солдаты (граждане), часовыми (армия, патрули, прочие органы охраны право- и лево! – порядка), ветеранами, которые в любой момент могли отправить с зубной щёткой в… (инквизиция – а «в» становилось чаном с раствором). И, конечно, с выделенным санузлом – коий первосвященник ЭКК благоразумно расположил на территории губернаторской резиденции, причём самому Йосту отвёл роль ванной, а Гартвигу и его штабу, учитывая, каким де… лом они занимались – всего прочего.
Пожаловавшись голосом Гартвига самому себе на небрежное и неуважительное отношение епископа к его важной и, главное, абсолютно благонадёжной и богобоязненной персоне (разумеется мысленно), Готфрид вернулся к свиткам с донесениями. К счастью, запросов на разрешение применения малефиции с целью шугания крыс по складам там больше не попадалось, а вот требование церковного участия в освящении оружия – хватало. Готфрид никому не отказывал. Никому.
Просто потому, что оружие, благословлённое Единым, если его применить в нечистых целях осознанно – само же найдёт, как отомстить осквернившему его святость мерзавцу.
Епископ пару раз видел такое. Ещё пару – успевал предотвратить. Результат ему неизменно не нравился.
«Благословить корабль»
«Благословить рунные револьверы»
«Благословить винтовки. Целую партию»
«Благословить стихийное орудие»
Нет, после Гротха и Хегена уже, конечно, можно было бы и всех лиа благословить и объявить под защитой Творца, если вдруг это помогло бы прекратить проклятущую войну… Но после того, что было в Барсучьей Щели? После Ясного?
Даже если использовать это как «меру для вида», чтобы понять, что всё-таки там произошло, и что заставило в итоге лиа реагировать так быстро на свою же жестокость… развивать успех?
Верить не хотелось. Из принципа. Просто из воспоминаний, из своего видения Шэн-лие…
Но факты. Упрямая вещь. Творец учит искать истину, а тут вместо неё подсовывают очевидные вещи, которые вроде бы и не должны доставлять сложностей.
И всё равно – верилось с трудом.
Но если всё же верить, что лиа просто устали смотреть на чужаков, которые устраиваются на их территории, и решили задавить грядущую угрозу в зародыше – всё выходило прескверно.
Гадость. Вся эта война – гадость, даже если она справедливая. И не потому, что праведный гнев не взывал пойти войной на «проклятых дикарей» и завоевать себе то, что «и так наше по праву» (какому праву, любителями этого афоризма обычно опускалось). Хотелось, ещё как хотелось так и поступить. Мешали две вещи.
Первое… Металлическая рука с хрустом сжала очередной идиотский свиток (заявление о том, что дочь солидного горожанина-парфюмера чиста, невинна и благонравна, но забеременела, а значит сын – от Единого!). Первое – это количество лиа и то, что они оказались отнюдь не дикарями, как то полагала большая часть колонистов. И, возможно, не дикарями больше, чем можно было себе представить.
А возможно и меньше. Снова – Барсучья Щель. Ясный.
Второе – именно от этого, от войны, раздора, нищеты, голода и ещё многих бедствий Старого Света все, кто осмелился бежать в Новый, неслись, как от чумы. Порой – оставляя всё и вся, попадая в колонии в одной рубахе на голое тело и паре драных порток, они искали здесь свой новый, единственный шанс на спасение, на полностью обновлённую жизнь.
Нашли – войну. По чьей вине?
Создатель, ну по чьей?!

а что, я ничего, я тут мимо проходил, звезды считал, пост выкладывать помогал

Фон Гальдер отпихнул в сторону заявление амбициозного парфюмера, намылившегося в тести в самому Творцу. Встал, устало крякнул, потягиваясь, снова нарезал по комнате несколько кругов – были все шансы протоптать в середине комнаты изображение спирали. Да и шут с ним…
- ВАШСОЩЕНСТВО!
Шульц вломился в кабинет неожиданно резво. Физиономия старика была довольно-настороженной. С тех пор, как его старинный дружок зачастил в резиденцию первосвященника, а первосвященник с дружком нередко засиживались за столом чуть ли не до рассвета, Герхард к Хайнцу стал относиться более уважительно – и более настороженно?
Вдруг старинного приятеля возьмут да и завербуют в инквизицию?
Конечно, чем плохо… Но холодок по давно (с утра) не гретой доброй чаркой спине пробегал упрямо. Видимо, так действовал взгляд епископа, с нелёгкой руки Шмидта осваивавшего дивное, сравнимое с цирковым искусство хождения на бровях.
Интересно, узнай он, что Готфрид умеет ходить на руках – что сказал бы?
«За это надо выпить». Вот что. И был бы прав, чтоб его лиа… напоили!
- Не ори, Герхард, - вяло отмахнуться железной дланью не вышло, непряитный лязг заставил и епископа, и слугу болезненно сморщиться. – ну чего там у тебя?
- Пришёл, вашсощенство, - тряхнув головой, пробурчал Шульц. – рановато сегодня, а? Прикажете чтобы не лез?
- Я тебе дам «не лез»! – повысил голос священник. – Зови сюда. Хотя лучше… давай я с ним пройдусь.
- Ужин – прикажете, к возвращению?
- Прикажу. Скромно. И вина. Или пива. Хорошего.
- Да нешто когда плохое подавали, вашсощенство! – вытянулся Шульц. – Только самое лучшее.
- Рейн где?
- Внизу, с прачкой треплется. Из-за неё, голубушки, помнится,в прошлый раз ваш жилет светский покрасился…
- Жилет?
- Шульц схватил себя за горло, но было поздно.
- Какой жилет? – Готфрид нахмурился. Почти по-настоящему, ровно настолько, насколько было нужно. – Мне не докладывали, что прачка у меня что-то покрасила…
- Так ведь это… мы ж…
- Мы чего?
Шульц облизнул внезапно пересохшие губы.
- Рейну не сдадите, вашсощенство?
- Перестань уже меня «вашсощенствовать»? Что с жилетом… Это красный может?
- К-красный. У вас же полно красного, ну и чёрного, ну вот мы и…
Только не говори, что покрасили в чёрный цвет.
- Н-нет, ну просто… ну вы же ж роста почти что моего, в плечах малость пошимре. Мы по-быстрому и…
- Ааа, - фон Гальдер пожал плечами. – Знаю. Можешь не разоряться.
- То есть? – вытаращил глаза Шульц.
- В старом был внутри вшит кошелёк с немаленькой суммой. Жаль, конечно, но что поделать. Вы его куда дели-то?
- Кошелёк?
- Жилет.
- В-выкинуть прачке сказали.
- Ну ладно, - пожав плечами, епископ взмахнул полой мантии – снова снеся на пол какие-то прошения. Сделал вид, что не заметил, как забегали глаза бравого глухаря Шульца. Вышел, хлопнув дверью и почёсывая бородку.

Хайнц Шмидт поджидал епископа на ступенях особняка – старый связист не стал даже заходить внутрь. Просто сидел и смалил самокрутку, кажется – какую-то с местными травами. При виде Готфрида – не соизволил встать. Но «цыгарку» - вынул изо рта и, улыбнувшись в усы, протянул:
- Будете, святейшество?
- Нет, спасибо. Где взяли?
- Давно здесь сидим, - пожал плечами Шмидт, снова затягиваясь. – вы как, прогуляться или тут поговорим?
- Прогуляться, - снова потянувшись, измученно зевнул епископ. – Сил нет дальше читать про благость Создателя, которая ниспошлёт победу. Сам ведь что-то такое говорю постоянно. Не поверите, даже…
- Даже верите в то, что говорите? О да, это у священников случается порой, - в такт епископу зевнул Хайнц. – Вот у меня тоже одна была: «Я чиста и невинна, я дева, я для тебя…» И не поверите, верила в то, что говори… эй, вы чего?
Смех, разобравший епископа почти до колик, длился больше пяти минут. Злободневность и совпадение истории старого связиста с парфюмеровой дочкой… Уж не та ли самая опять?.. Непорочная…
Первое, что увидел Готфрид, когда трясти наконец перестало, были старые, покрытые пятнами, суховатые руки ветерана, снова протягивавшие епископу куда как уменьшившуюся самокрутку.
- Я же сказал, не надо, - выдохнул епископ. – Уффф… у вас есть хоть одна история Не про женщин?
- Есть, - с готовностью кивнул Хайнц, подкручивая усы. И пояснил. – Про баб есть. И не только. Больше половины. Затягивайтесь уже, а?
- да отстаньте!
- ну ладно. А то хоть понятно было бы, чего это епископ, сидя на крылечке у себя, парадного гвардейского жеребца перержать пытается. Кстати, я ваш список-то припёр. Надо?
- Какой список?
- так, - насупился дед. – Мне, словно ужаленный в одно место – сами решайте, какое именно – лезет в эфир ваш Эйнар, задиктовывает для вас пять сотен имён, лает, что твой ротвейлер на случке…
- Хайнц!
- ну ладно, не ротвейлер, так борзая… Вот кстати да, борзой он у вас, борзее борзой. Вы что, вечеринку собираете? Там, кстати, с полсотни моих приятелей – это шутка такая?
- Ваших приятелей? – вытаращился Готфрид, беря в руки свиток. Край оного – бумажного – был аккуратно оборван, часть печати ЭКК – отломана, чтобы не мешать. Кто-то повнимательнее епископа мог бы разглядеть след от горячего воска на зубовной стороне самокрутки. Хотя отрыв и так был красноречивее воска.
- Ну да. Там полный список наших.
- Кого?
- Ветеранов, - словно объясняя несмышлёнышу, что два плюс два равно именно четыре, пожал плечами Хайнц Гутхорм. – Из прежних. Старая гвардия, мать её за ногу, в битвы великие, в битвы суровые… Дальше не помню. Кореш мой сочинил, Данте Скальдэри. Говорил – из Элоквента род ведёт. Ну род-не род, а вот налево он вёл…
- Хайнц!
- Молчу, - лучезарно улыбнулся, докуривая, старик. – Гулять идём? Предупреждаю – я на мели.
- Идём, - Готфрид решительно встал, засовывая вглубь рясы полученную драгоценность. В глазах священника плясали довольные огоньки, а бородка довольно топорщилась, словно у древних владык на мраморных бюстах.
- Хорошо. Плачу. Но условие. Расскажете о тех, кого знаете. Подробно.
- Идёт! – с готовностью вскочил старый солдат, красуясь выправкой. – Но учти, твоё святейшество – ловлю на слове!

Дата: двадцать второе и двадцать третье августа
Фигура: пешка С2 (новый состав!)
Ход: без хода
Официальная клетка: С4
Фактическое местоположение: Е1 – С4

В паромобиле пришлось трястись долго. К концу путешествия Чета начало подташнивать, правда, не столько из-за дорожных неприятностей, сколько из-за того, что рядом находилась Ниманд.
Что-то подсказывало молодому инквизитору Гранвиллю, что страх перед малефиками – не лучшее качество для человека, выбравшего подобную стезю. Затем то же самое «что-то» услужливо ему напоминало, что, к примеру, Пьетро он в свое время совершенно не боялся, как и некоторых других некромантов, с которыми ему приходилось встречаться.
Отсюда Гранвилль сделал вывод, что имеет место быть страх перед одним конкретным малефиком. Который сидит рядом, не произнося ни слова (за всю поездку!), и смотрит куда-то внутрь себя. Как и всегда.
Он пытался разговорить ее, выяснить, почему стало необходимо уехать так резко, но, казалось, Мия его даже не слышит. В конце концов (когда уже показалась база), она… не то прошептала, не то прохрипела:
- Потом, инквизитор. Об этом потом. Если выживем.
Честер в упор не понимал, почему это они могут не выжить – машина была исправной, водитель – вполне неплохим, а объект, на который они прибывали, был военным, государственным и, как следствие, хорошо охранялся. Ужин вчера, вспомнил Гранвилль, тоже был вполне удовлетворительного качества, и никаких подозрительных привкусов в гречке он не обнаружил.
- Сплошные тайны, - пробормотал он в ответ, кривясь, и прекратил попытки побеседовать с некроманткой.
На базе их ожидало распределение и, как надеялся Чет, хотя бы непродолжительный отдых.
После долгой и тщательной проверки документов, их пропустили на аэродром. По идеально-ровному покрытию машина проскользила, как отточенные коньки - по льду. Ее встретили неподалеку от ангаров - рядовой в форме разведки замахал руками указывая водителю направление. Машина замерла среди других таких же - невзрачных, тяжелых, кажущихся неповоротливыми.
Рядовой по-военному четко козырнул показавшейся из машины Ниманд.
Громко хлопнув дверью, Гранвилль с облегчением вышел из машины, остановился рядом с малефичкой - создав тем самым абсолютнейший контраст, подобный тому, что существует между понятиями "добра" и "зла". У него было вполне мальчишеское, чуть округлое мягкое лицо, обрамленное вьющимися темными волосами, невысокий рост, идеальная выправка и форма как с иголочки. Ниманд - на полголовы выше него и потому ссутулившаяся, широкоплечая, с мрачным выражением лица и бледная как смерть, - как никогда была сейчас похожа на мужчину, а не на женщину.
Путали часто. В основном и потому, что мало кто помнил ее имя; звали по фамилии.
- Свежий воздух, - улыбнулся Чет и искоса взглянул на нее - "скажет что-нибудь или нет?"
Не сказала, только поежилась, будто лично ей от свежего воздуха было неприятно.
- Я провожу вас в техномагический корпус, - отрапортовал парнишка, - и сообщу, когда майор Беатриче освободится.
- Спасибо, - Гранвилль чуть склонил голову в знак благодарности. Тронул Мию за локоть, та дернулась, как от удара.
- Не надо меня вести, - тихо сказала она, - я не собака.
Чет извиняющеся пожал плечами и последовал за рядовым, в который раз мысленно проклиная свою судьбу. "И почему старик Гервик не поехал?" - спрашивал он себя.
Военный трусил впереди, словно каким-то кошачьим чутьем определяя необходимое направление. Он проводил прибывших к корпусу, в котором горело всего несколько окон, и сдал с рук на руки коменданту. Тот в свою очередь отвел инквизитора и Ниманд в уже подготовленную комнату, указал где находятся душевые и назвал часы завтрака, обеда и ужина. И оставил. Наедине с четырьмя стенами, парой полок и неровно горящим светильником.

Утром звоном по корпусу пронеслась общая побудка. Как ответ, захлопали на этажах двери и ставни окон, зазвучали разговоры, порой даже - выкрики. Еще до этого - аэродром на рассвете наполнился гулом взлетающих авионов и машин, начинающих работу. Откуда-то совсем издалека доносился перестук промышленных комплексов.
Когда Чет открыл глаза, освободившись от странного, тяжелого сна, содержание которого никак не мог вспомнить, Ниманд, уже одетая, сидела на краю кровати и смотрела в потолок. Гранвилль невольно вздрогнул.
- Доброе утро, - сказал он, и снова не получил никакого ответа. - Ты вообще спала?
- Нет, - качнула головой та и опять замолчала. Чет сходил в душ, причесался, поинтересовался, был ли уже час завтрака, не услышал ни слова, сверился с собственными часами и понял, что оный час вот-вот настанет.
- Пойдем, - он протянул Мие руку, но малефичка опять его проигнорировала и поднялась сама. И вышла, не дожидаясь, пока он откроет ей дверь. - Ты так дружелюбна...

Судя по числу присутствовавших в столовой, завтрак здесь не пропускал никто. Поискав глазами свободные места, Чет готов был разочароваться, но вдруг заметил за одним столом каким-то чудом не занятые два места. Рядом. Что ему и требовалось.
- Простите, - поинтересовался он, подходя, - можно мы здесь разместимся?
Сидевшие друг напротив друга вскинули головы одновременно. Пожилой техномаг с теплым взглядом и густыми седыми волосами и русоволосая летчица с бледным лицом, тронутым серыми веснушками. Старик улыбнулся.
А вот сидевший рядом с ним техномаг, обратив внимание на инквизитора немного отодвинулся.
- Пожалуйста. - словно не заметил жеста соседа мужчина. - Новенькие?
- Ага, - закивал Чет, - ждем распределения. Меня зовут Честер Гранвилль, можно Чет, я из инквизиции. А это...
Мия как раз отогнула воротничок - так, что показалась часть татуировки - змея, опоясывающая шею.
- Медемия Ниманд. Из малефиции.
Шутка явно не удалась.
- Добро пожаловать, - совершенно искренне усмехнулся техномаг. - Кристофер Дербоурд. Ивит Миноу. Две дюжины ребят по ту сторону стола - летчики Счастливчик. По эту сторону по большей части напарники техномаги. Не каждый, но...
- Не иначе как подсказало провидение Единого, - весело отозвался примерно через три головы какой-то техномаг.
- Зеленое такое... - просочилось чье-то елейное.
- Садитесь, а то заболтают. Накладывайте, - поторопил новеньких Дербоурд.
- Да уж, - Гранвилль потер руки и сцапал половник. Порция, размер которой он себе определил, была, мягко говоря, щедрой. - Ниманд, тебе сколько?
Мия молча забрала у него половник и положила себе завтрак сама.
- Всем приятного аппетита, - уже не таким бодрым голосом, как в начале, пожелал Честер.
- Спасибо, - нестройно отозвались за столом. - И вам того же... туда же... приятного!.. та.
Дербоурд уже почти закончил завтрак и потягивал крепкий и даже на вид приторно-сладкий чай. Старик немного откинулся назад, подпрыгнул куцый и пышный седой хвост.
- Откуда переназначают?
- С малой разведбазы. Мы, так сказать, "запасные", нас в свое время хотели с майором Фиерсом на передовую выслать, да так и не выслали, - Чет вздохнул.
- Майором Фиерсом? - с оживлением переспросил техномаг.
Летчица напротив него с тихим стоном потерла виски.
- Не. Надо.
- А вы знакомы? - оживился молодой инквизитор. - Я его сам пару раз видел, но впечатление, надо сказать, производит - человек своего дела...
- Недолго, всего пару дней, - Кристофер положил локти на стол и отставил наполовину пустую чашку. - Мы нашли его отряд.
"Нашли. И доставили еще большие", - отразилось на лице сидящей напротив.
- Сразу вывезли часть, - обронила она вслух.
- У них там случилось что или просто так, переформировали?
Ниманд сидела с пустой тарелкой и упорно смотрела на ее блестящее дно. Гранвилль не менее упорно старался не глядеть в ее сторону. И он-то считал Шенфельда своим наказанием!..
- Пропали из системы связи, - уклончиво ответила Миноу. - Потом поступил сигнал SOS от одного отряда неподалеку.
- Чаю? - предложил, посмотрев на малефичку Кристофер.
- Понятно... Да, спасибо, - бодро отозвался Честер, потом спохватился: - И ей тоже, да... ты ведь будешь?
Неопределенное пожатие плечами.
- Значит, будешь, - строго сказал Чет.
- Сейчас...
- Ты хорошо себя чувствуешь? - скосила глаза Ивит.
Распахнулась дверь, и на пороге остановился рядовой, знакомый новоприбывшим по прошедшей ночи. Он огляделся, потом решительно направился к столу возле противоположной стены. Там он остановился возле пары лохматых троллей, козырнул, о чем-то быстро отрапортавал, а оттуда уже - направился к Чету и Ниманд. Кристофер обернулся на по-военному четкий щелчок каблуков и ухмыльнулся собственным мыслям.
- Мастер Дербоурд, старший лейтенант Миноу, мастер Мадемия Ниманд, инквизитор Чет Гранвилль. Через пятнадцать минут вас ждут в ангаре 14В для инструктажа.
- Вольно, - проводила рядового взглядом Ивит.

- Ого! - удивился Гранвилль. - Нас ждут всех вместе? Как интересно.
Вот тут Мия оживилась. Глаза забегали по сторонам, словно ища, за что бы уцепиться, губы задвигались, по-прежнему не издавая ни звука... спустя несколько секунд она опять замерла, как и была, неподвижно. Казалось - с каким-то удовлетворением на худом, почти белом лице.
- Что-то случилось? - похлопал ее по плечу инквизитор.
Ниманд тихо сказала:
- Еще нет. Все чисто.
Глаза Кристофера, карие, блеснули янтарем.
- Тогда давайте быстро доедать. Я покажу, где четырнадцатый.
Ивит допила чай в глоток.
- Надеюсь, меня допустят к полетам. Предлагаю поторопиться.
Гранвилль торопливо запихнул в рот все, что осталось у него на тарелке, запил чаем и поднялся.
- Готов идти, - отрапортовал он, - Ниманд, давай...
Та просто оставила кружку в сторону, так и не попробовав чай, и встала с места. Чет вздохнул.
Кристофер что-то прокрутил в голове и немного нахмурился. Он ушел на пару шагов вперед, показывая дорогу и через плечо негромко спросил у инквизитора:
- Ее имя же - Мадемия?
- Медемия, - поправил Честер, - но ее все равно никто так не зовет.
- Почему? Красивое имя.
- Которое ей совсем не подходит, - хмыкнул инквизитор. - У нас ее звали по фамилии, так хоть не приходилось каждый раз напоминать себе, что она женского пола...
Мия слышала, что разговор о ней, но виду не подавала. Снова начала оглядываться по сторонам, будто ожидая преследования, погони. Ивит наблюдала за малефичкой краем глаза.
- Как вы лодку назовете... - напомнил старик и замолчал.
Ангар 14В находился недалеко от техномагического корпуса. Внутри ожидали майор, субтильный мужчина лет сорока с рябым лицом и пара троллей в форме инженерного подразделения разведывательных войск. Они походили друг на друга и, кажется, были близнецами. По меньшей мере, братьями точно.
- Икел и Эхо из клана Бруд, - представила троллей Беатриче. Имя ученого она не назвала. Значит, на это были причины. - Все подойдите сюда.
Она прижала кулаками карту и кивнула на место, отмеченное иглой.
- Сейчас мы кратко введем вас в курс дела.
Чет немного наклонился над листом бумаги, близоруко щурясь.
- Внимательно слушаем, - пробормотал он.
Мия, снова что-то там произнеся одними губами, заняла место рядом с инквизитором. Миноу присмотрелась к карте.
Беатриче попыталась уложиться всего в несколько фраз.
- Несколько дней назад мы проводили поисковую операцию. Отряд "Безымянные" был найден здесь. Лейтенант Миноу вывезла несколько человек. Спустя сутки за остальными были отправлены два авиона. На месте лагеря пилоты обнаружили... ничего. Выженное пятно земли. Следы найти не удалось.
- Создатель... - выдохнул Чет. - Что же там стряслось?
- Вы займетесь поиском ответа и на этот вопрос в том числе.
- В ближайшее время на этом месте будет развернут исследовательский лагерь, - произнес ученый; его голос, сухой, бесцветный, похожий на ломкие лепестки десятки лет назад засохших хризантем, был едва слышен, - для изучения аномалии Черной Пустыни. Одна из версий штаба такова, что случившееся с "Безымянными" является влиянием аномалии.
- И мы теперь, - голос молодого инквизитора предательски дрогнул, - должны отправиться в то же самое место? Ну... хорошо.
Ничего хорошего для себя он, конечно, не видел.
- Кто туда отправится? - неожиданно для всех громко спросила Ниманд. Голос у нее тоже оказался совсем не женским, будто прокуренным насквозь.
- Шесть - из разведывательного корпуса, и четверо из моего отдела, - ответил рябой, - в их числе и я. За операцию отвечаю так же я.
Майор поморщилась так, словно проглотила зеленый лимон.
- Сразу по прибытию на место вы поступаете в распоряжение сэра Анро Сите.
- Когда мы увидим всех этих людей? - четко, выделяя каждое слово, упорствовала малефичка. Гранвилль насторожился.
Ученый посмотрел на часы:
- Если быть предельно точным, - его улыбка была сухой и вялой, и сломанной, - через четыре часа и сорок три минуты.
- Все необходимые материалы отправятся с вами же на грузовом авионе.
- Кто его пилотирует? - подняла глаза на майора Ивит и, прочитав на лице Беатриче ответ, кивнула.
- Кроме грузового отряду предоставят авион для разведки на долгие дистанции, - добавила Счастливчик.

- Работы будут проводиться в глубине Пустыни, - встряхнув запястьем так, что циферблат скрылся под рукавом рубашки, сказал Анро.
Лицо Гранвилля не говорило - вопило: "Пощадите!" Но молодой человек очень старался перебороть этот душевный вопль и даже попытался улыбнуться.
- В глубине так в глубине, справимся как-нибудь...
- Еще маги будут? - осведомилась Мия, скрещивая руки на груди. Чуть поднявшийся рукав обнажил еще одну татуировку, и тоже в виде змеи.
- Нет, только ученые. Одного техномага и одного некроманта более, чем достаточно для выполнения плана моего исследования, если все работы будут проводится в необходимые сроки.
- Какие работы? - уточнил Кристофер.
- Дежурство на определенных точках Черной Пустыни. Полеты на необходимой высоте в выверенные промежутки времени. Своевременный анализ получаемых данных, - ученый морщился, когда перечислял. Перечислял он с таким видом, словно присутствующие его не могли понять по определению.
- Еще вопросы? - обвела взглядом разведчиков Беата.
Тролли молчаливо и синхронно отрицательно помотали головами.
Ниманд промолчала. "Слава Творцу", подумал Чет, и тоже покачал головой.
Когда все вышли из ангара, братья Эхо и Икел закурили, снова синхронно. Кристофер потер большим пальцем переносицу:
- По-моему, это хуже, чем штрафбат Фиерса...
- Хотите сказать, нам..? - Чет выразительнейшим жестом провел указательным пальцем себе по горлу.
Дербоурд пожал плечами:
- Слишком много плохих слухов. Но, - он хмыкнул, - если нас не убьют при транспортировке, то скорее всего мы останемся и дальше живы.
- Кристофер, - негромко произнесла Ивит на одной ровной бритвенной ноте, - у меня нет ни одного неудачного перелета.
Мия стала еще бледнее, если подобное вообще было возможно.
- Иногда это... - прошелестел ее голос, - неважно.
- А, так вы нас и повезете? - обрадованно вопросил Честер. - Надеюсь, сильно трясти не будет...
Ивит убрала руки в карманы.
- Я пойду и осмотрю "Бабушку" или... что там нам отписали? Отлет в половину второго дня.
Чет качнулся с пятки на носок и обратно.
- Еще куча времени. Майор, мы должны что-нибудь сделать до отлета?
Беатриче выглядела мрачной:
- Подготовьтесь хорошо. Не думаю, что вы окажетесь в штабе в следующий раз скоро.
- Очень верно, майор, - заметил рябой.

Отлет задержался на четверть часа из-за того, что не успели закончить погрузку. Ивит стояла в стороне, летным ботинком отбивая нервно дробь по идеальному покрытию аэродрома. Дербоурд наблюдал за напарницей с искренним сочувствием. И с плохо скрытым ехидством - за остальными, кто должен был отправиться к Черной Пустыне. За пьянку обоих отстранили от полетов. Кристофер перенес это нормально, старший лейтенант же... походила на наркомана, у которого тяжелейшая ломка продолжалась и продолжалась, а сердце готово было лопнуть в ожидании новой дозы. Пускай, даже если лететь придется на неторопливой грузовой слонихе.
Братья-тролли помогали работником аэродрома, и ученые под руководством рябого суетились - им казалось, с ящиками обращаются недостаточно аккуратно.
Мия Ниманд сидела на корточках рядом со своим рюкзаком, брошенным на землю, и нервно кусала себя за ноготь большого пальца. Иногда ее обжигающий взгляд, бессистемно блуждая по аэродрому, вдруг устремлялся на какую-нибудь "жертву", да так и приклеивался к ней минуты на две, заставляя оную жертву насторожиться.
Гранвилль был склонен считать что у малефички по непонятным причинам развилась паранойя. А ведь Ниманд и раньше-то нельзя было назвать нормальной - все эти ее курительные смеси...
Сам инквизитор, заложив руки за спину, прохаживался туда-сюда вдоль самолета, с некоторой робостью разглядывая его блестящий бок; потом, наконец, решил обратиться к Миноу:
- Ивит, - тихонько сказал он, подойдя к летчице, - вы уверены, что это безопасно?..
- Абсолютно, - дерганная и острая, бритвенная улыбка разрезала губы девушки.
- Ивит - отличный летчик, - серьезно подтвердил техномаг. - Они закончили?..
- Кажется, - кивнул Чет. - Эх... все-таки я немного нервничаю перед полетом. Некий иррациональный страх.
Рассудок его в это время кричал, надрываясь, что страх - вполне рациональный, и коли у инквизитора Гранвилля нету крыльев, так нечего ему вообще соваться в небо.

- Ниманд, пойдем, - он помахал ладонью перед лицом некромантки, и та, даже не моргнув, встала. - Где тут размещаются пассажиры, покажите кто-нибудь...
- За кабиной пилота есть восемь мест для пассажиров, - Ивит широким шагом направилась к трапу, застегивая куртку.
Сэр Анро подписал бумаги одного из грузчиков, и пологий "язык" подъемника начал постепенно закрываться. Кристофер направился к ученым.
Еще десять минут заняла подготовка пассажиров. Места действительно располагались за кабиной пилота, четыре слева от двери, четыре справа. Дербоурд лично проверил ремни на каждом кресле и кратко объяснил насчет парашютов.
Желтые и плоские лампы озаряли неудобные кресла охристо-коричневым.
- Кристофер! - позвала Ивит.
Техномаг вскинул голову и, пожелав отличного перелета, прошел пять шагов, которые отделяли его от кресла второго пилота.
Гранвилль заботливо усадил Мию впереди себя, как и полагалось по его личной инструкции (дабы не выпускать из зоны наблюдения потворницу зла), пристегнулся...
...и понял, что хочет назад, на землю.
С этим надо было что-то делать. В целях отвлечения себя от мыслей об ужасной катастрофе, которая может внезапно произойти, Чет принялся разглядывать остальных пассажиров - Анро и троллей он уже видел, а вот трое ученых вызвали интерес. В процесс разглядывания Чет наткнулся на хладнокровный, даже показавшийся ему высокомерным взгляд молодого человека с моноклем, сонную гримаску девочки в очках и высунутый не иначе как в приветственном жесте длинный язык рыжего парня с острыми ушами, идентифицируемого как пикси.
"Коллеги", мысленно вздохнул Гранвилль.
Сэр Анро, заметив, как инквизитор разглядывает остальных, задумчиво улыбнулся.
Двигатели зашипели, выпуская первый пар. Миноу неторопливо вывела авион из закутка, где готовили груз, и выпрямила нос по стреле взлетной полосы. Худые, но крепкие пальцы, укрытые летной перчаткой, забегали по выключателям, принялись передвигать рычаги высотомеров и скоростей. Огни зажглись дружелюбным, зеленым светом. Кристофер начал проверять параметры приборов со своей стороны:
- Ты проводила осмотр перед полетом?
- Бортмех, который хочет жить, никогда не пропускает эту часть.
- У тебя ужасная улыбка.
Лезвие исчезло.
- Прости.
- Но уже лучше, чем какое-то время назад. Двигатели готовы, можешь стартовать. И... Ивит?
- Что, Кристофер?
- Ты уже простила меня за отлучение от полетов?
- В ту секунду, как мне обещали хороший авион.
- Тогда постарайся, чтобы никого из тех, кто летит с нами, не разбил инфакрт.
Миноу убрала берет и поправила летные очки, опустила дополнительные стекла, и кабина сразу окрасилась в оттенки зеленого и изумрудного.
- Ты про себя, что ли? - спросила она, и авион, набирая скорость, двинулся вперед.
Шасси зашуршали по взлетной полосе. Быстрее, быстрее, еще быстрее... Авион отделился от ровного полотна аэродрома и воздух затрепетал в закрылках "Бабушки". Потом резко, неожиданно взвизгнул. Показалось, что фюзеляж заскрипел и затрещал. Расстояние между ним и землей увеличивалось стремительно. Глаза летчицы на секунду стали такими же светлыми, такими же бездонными, как небо... Кристофер про себя отметил, что теперь наркоман получил необходимую дозу, и все будет хорошо.
Старший лейтенант налегла на штурвал, выравнивая авион. Могло показаться, что машина чайкой повисла в воздухе ненадолго, чтобы затем сорваться вперед ястребом.
До этого момента Честер уже успел составить про себя несколько вариантов завещания, и сейчас упрямо повторял себе нечто вроде: "У меня под ногами пол, у меня под ногами пол... а не пара сотен метров проклятого воздуха!" Он даже несколько раз притопнул ногой, чтобы получше ощутить этот самый пол. Результаты, однако, оставались неутешительными.
Гранвилль вцепился в подлокотники кресла мертвой хваткой и зажмурился, забормотав первую пришедшую в голову молитву Единому.
С какого-то кресла на противоположной стороне послышалось не очень старательно сдерживаемое хихиканье.
- Инквизитор, - вдруг послышалось спереди, и Чет открыл один глаз. На него с некоторым снисхождением смотрела Мия. - Не бойтесь. Уже поздно бояться.
И отвернулась. Гранвилль снова вжался в кресло.
Спустя мгновение его вдавило в кресло еще сильнее, потому что "Бабушка" начала набирать невероятную для грузового авиона скорость. Кристофер проверил датчики напряжений, предупредил напарницу, что до максимума "еще немного есть". Она улыбнулась, и ветер буквально затрещал в крыльях.

- Мы уже падаем?! - не узнавая своего голоса, простонал Чет и принялся судорожно вспоминать, как раскрывается парашют.
Рыжий пикси откровенно захохотал, усугубив бедственное положение инквизитора еще больше.
Сэр Сите улыбнулся, словно скорпион или ядовитая змея. Довольно улыбнулся.
Полет продолжался всего два часа с маленькими хвостиками того времени, которое понадобилось на набор высоты и посадку. Последняя походила на то, как авион заваливается в воздушную яму, резко сбрасывает высоту, иглой ввинчивается в облака.
Ниже, ниже...
Авион подскочил несколько раз. Неровная земля отнюдь не походила на полотно аэродрома. Начали затихать вращающиеся винты. и шипение двигателя.
Через пять минут "Бабушка" остановилась, как мертвая.
После того как "Бабушка" наконец замерла, инквизитор еще долго не шевелился. Даже, казалось, не дышал.
- Что же вы, - сказал кто-то почти ему в ухо, - такие нежные, а? Одно слово, люди!
И с негромким, но вполне добродушным фырканьем, рыжий пикси расстегнул на нем ремень.
- Приехали!
Все уже поднимались с кресел, Мия тоже встала и теперь ожидала, пока Гранвилль соизволит сделать то же самое. Он не спешил. Глаза его были по-прежнему крепко зажмурены.
Между кресел показался Кристофер и дружески потрепал инквизитора по плечу:
- Я же говорил, что старший лейтенант - отличный пилот.
- Пора заняться установкой лагеря, - напомнил Анро.
- М-меня немного... укачало, - жалобно пробормотал Гранвилль, силясь подняться. Шатало его с очень, очень широкой амплитудой.
- Вестибулярный аппарат никудышный, - как бы невзначай прокомментировал молодой человек с моноклем, проходя мимо, к трапу. - Тренируйте.
Один из троллей, то ли Эхо, то ли Икел неожиданно подхватил инквизитора под обе руки и помог подняться.
- Усажу на травку, - прогудел тролль.
- С-спасибо, - пролепетал Чет, - это было бы в-весьма кстати...
Мия украдкой улыбнулась. Если бы инквизитор видел - наверняка страшно удивился бы тому, что она это умеет.
- Все в порядке? - остановив все системы, Ивит выглянула в пассажирский отсек.
- Ваше умение пилотировать вам еще понадобится, - вежливо ответил рябой ученый.
- Все отлично, - бросила Ниманд. Чуть тише добавила: - Можно расслабиться... пока что.
Как ни странно, она больше не производила впечатление тихой сумасшедшей - обыкновенный, слегка мрачноватый человек. А вот Гранвилль, начавший отчего-то хихикать в объятьях тролля, вполне тянул на звание чуточку помешанного.
- Прекрасно. Тогда я проверю авион.
Разведчик буквально на руках вынес инквизитора наружу и положил в густой тени, отбрасываемой крылом "Бабушки". Затем, он и брат начали доставать грузы, перенося коробки по одной. Становилось понятно, зачем обоих взяли на передвижную станцию. К тому же, Кристофер слышал, что тролли отличные бойцы, кроме прочего. Действовали они молчаливо и слажено.
Пока пассажиры спускались вниз, Миноу взяла щуп и начала легко остукивать тонкие стенки авиона.
Рядом с осоловело моргающим Гранвиллем быстро образовалась группа сочувствующих - Ниманд (правда, она скорее не сочувствовала, а находилась при своем кураторе потому что так положено), девица в очках и рыжий пикси. Должно быть, им просто хотелось еще немного побездельничать, потому что предлагаемые ими меры были куда как далеки от медицинских:
- Я слышал, - ученым тоном заговорил пикси, - что в таких случаях человека надо немного встряхнуть. Давайте его встряхнем, вернее, даже, потрясем. Сотрясем. Будем трясти до сотрясения.
- Какая гадость, Йен, - поморщилась девица, - лучше дать ему хорошую оплеуху. От этого даже из обморока можно выйти!
Йен хорошенько размахнулся, но тут Гранвилль не выдержал и вскочил-таки на ноги:
- Что за издевательства! - воскликнул он возмущенно. - Я при исполнении!
- Мы тоже, - хором отозвались ненормальные ученые и убежали ставить палатки.
- Б-больные, - покачал головой Чет, - все кругом...
- Хотите еще полетать? - сочувственно поинтересовался Дербоурд.
- Нет!!! - совершенно несолидно заорал инквизитор, шарахаясь в сторону, как от зачумленного.
- А зря... - наставительно заметил техномаг; его глаза смеялись. - Ивит делает отличные трюки в воздухе.
- Какие еще трюки?! Ну нет... ни за что больше не сяду в эту... штуку! - Чет помотал головой. - Этак в ней и свихнуться недолго, все трясется, что-то там свистит... и по-моему один раз мы все-таки почти упали!
Дербоурд покачал головой.
- Я отчетливо чувствовал. Вот так вот... бух! - Гранвилль резко махнул рукой вниз, - а потом опять полетели. Или мне приснилось? Наверное, лучше, если приснилось. Это было ужасно...

Разведчики майора быстро распределили обязанности между собой, даже без лишнего вмешательства сэра Анро. Тролли полностью взяли на себя тяжелую работу, оставив ученым и остальным разбираться с палатками, хрупкой аппарутой, водой и запасами еды. Сите натянул по переметру лагеря какую-то тонкую нить, на которой располагались крохотные техномагические кристаллы, и долго возился с какими-то бумагами, по-видимому, пытаясь включить устройство.
- Инквизитор, - потянула Чета за рукав Ниманд, - поможем?
И указала кивком на ученых, которые явно немного растерялись. Вернее, кто-то растерялся, а кто-то затеял сражение на колышках вместо обустройства лагеря, и Гранвилль без труда догадался бы, кто именно, даже не видя рыжей шевелюры и непомерно длинных ушей.
Мия ушла, не дожидаясь согласия, и Честеру пришлось ее догонять.
Дело с палатками пошло веселее - вернее, уже не так весело, зато действенно. Меньше чем за час они, впятером с учеными, раскинули пять небольших шатров и один огромный.
- Этот - для нас, - похвастался пикси, - будем его взрывать.
- Зачем взрывать? - не понял Чет.
- Случайно. Мы обычно делаем всякие умные вещи, а потом случайно их взрываем.
Чет не понял, шутка это была или нет, но решил, что их с Мией палатка будет на максимальном удалении от "рабочего места" ученых.
- Предлагаю взрывать там, - кивнул пикси сэр Анро и махнул рукой в сторону черневшей за ущельем полосы пустыни. - В ближайшее время надо будет наладить сообщение.
- Там мы еще и не такого натворим, - довольно ухмыльнулся Йен, от чего его мордочка приобрела совершенно разбойничий вид. - А что у нас, значится, с сообщением? Мы с кем-то должны срочно сообщиться?
- Да, с Пустыней, - отозвался Сите, закатывая рукава серой рубашки, - и с майором. Еще придется потратить время на поиски беглых. Не очень кстати.
Кристофер Дерборуд занялся ужином и пайками.
- Беглых? - услышал Честер. Подобрался поближе, все еще немного покачиваясь при ходьбе. - Будем искать?
- Пропавших, исчезнувших, растворившихся в небытие - пух! - демонстративно раскрыл пальцы ученый. - Черт знает, что с ними случилось. Не отрицаю, что может и местная аномалия. Завтра с утра Нина, Кристофер и Эхо отправятся и осмотрят место их бывшего лагеря.
- Если они мертвы...
От хриплого голоса все вздрогнули, а Ниманд - руки в карманах, голова чуть наклонена, - подошла на два шага.
- То никто, кроме меня, вам об этом наверняка не скажет.
- Мне нужен некромант для работы в песках, - возразил ученый и остановился. - Впрочем, правильно. Это лучше сделать вначале. Тогда, Нина, Эхо, и вы с вашим наблюдателем. Остальные займутся строительством переправы на ту сторону ущелья.
Мия удовлетворенно кивнула. Чет еле заметно скривился.
Конечно, никто бы не позволил ему тут нежиться целый день, но потратить утро на бесполезное занятие... в котором он не будет принимать участие, а отправится исключительно в качестве инквизитора при малефике... ну почему не Гервик, почему?!
- Пойду помогу с аппаратурой, - буркнул Гранвилль и побрел к палатке ученых. У них возникли явные проблемы с переноской чего-то стеклянного, и заключались они в основном в том, чтобы не дать переносить это стеклянное рыжему Йену, во избежание преждевременных катастроф.
- Если не хотите, можете помочь со строительством, - заметил ему вслед Сите.
- В "Бабушке" есть небольшой паротрансфер. Я могу их подбросить. Будет быстрее и сможем покрыть большую территорию, - со стороны, где стоял авион, поошла Ивит. - Я закончила. Хотя лучше было бы исследовать с воздуха.
Гурзовой авион в фиолетовых сумерках прятался в траве пышногрудой птицей, сложившей крылья цвета хаки.
Запахло гречневой кашей.
- Я хочу быть там, - уверенно сказал Честер, стараясь не смотреть в сторону Миноу, - куда мне летать не придется. Вот.
Лицо летчицы стало невыразительнее камня.
- Ужин готов! - донесся голос Дербоурда.
- Спаситель! - вознес хвалу техномагу Чет и максимально твердой походкой, на которую сейчас был способен, направился "на запах". Мия тенью скользнула за ним, по-прежнему держа руки в карманах. Почему-то она уже не так сутулилась, как днем раньше... словно гора с плеч упала.

- Выглядите получше, - заметил малефичке Дербоурд, который колдовал над военно-полевой кухней.
- О... - Мия часто заморгала. Комплимент? От мужчины? - Спасибо.
Тон был слегка испуганный.
- Сейчас. Садитесь там, - он кивнул на еще одну палатку, поставленную специально рядом с "котлом". - Икел, позовите остальных.
- Гречка, тушенка неизвестного года выпуска, кипяток. Значит, будет чай. И остатки свежего хлеба. Сказка! - оценила ужин Ивит. - Помочь?
- Я не такая развалина.
Девушка кивнула и прошла к навесу, на ходу расстегивая летную куртку, и положила ее в уголу - внутри что-то звонко звякнуло.
Размещаться пришлось осторожно - потому что трое ученых, не особо посчитавшись с мнением остальных, расселись кто как, но все почему-то вытянули ноги и подвинуться не пожелали, поэтому Чету пришлось трижды перепрыгнуть попавшиеся на пути коленки.
Что показалось ему примечательным, как только он сел, вся троица одновременно подобрала ноги под себя. "Я запомню", мстительно пообещал себе Гранвилль.
Наблюдая за своими подчиненными, сэр Анро безмятежно улыбнулся и сел напротив, чтобы видеть всех.
Ивит села слева от него, лихо повернув берет козырьком назад и спрятав под него затянутые в пучок светлые волосы. Сейчас, когда она сняла куртку, майка не скрывала на левом плече изгибающегося темного, серо-синего дракона. Татуировка плясала по плечу и уходила под ткань, куда-то ближе к лопаткам.
Последним, после троллей, подошел Кристофер, поставив на стол большую кастрюлю. Братья принесли бак с водой, посуду, хлеб и соль.
"Начинается лагерная жизнь", уныло подумал Чет, только сейчас осознавший, что Радциг его по сравнению с этим вообще на руках носил. Правда, дальше казармы особо не выйдешь, по высочайшему подполковницкому распоряжению, но удобства были предоставлены в полном объеме.
Ниманд подобралась к Миноу поближе и, улучив момент, шепнула:
- Дракон хорош.
- Хороший спутник. Змеи... тоже. - помедлив, девушка кивнула, взглядом указав на край видневшейся за воротником татуировки.
- Передай, - рябой ученый протянул Миноу тарелку, которую та отдала Ниманд.
Следующая досталось самой летчице, следующая - Сите.
- Змеи - это наказание. И предупреждение, - качнула головой некромант. Втянула тонкими ноздрями запах еды, прошептала что-то неразборчивое...
Пожалуй, и тут все чисто. Неужели ей вот так просто удалось уйти? Вряд ли. Смерть будет ждать, но дождется.
На противоположной стороне разыгрывалась трагикомедия.
- А что ты мне за нее дашь? - хитро спросил пикси у Гранвилля, ловко уведя его тарелку у него из-под носа.
- В глаз, - честно пообещал инквизитор, - если не вернешь.
- Неравноценный обмен, - горько покачал головой Йен и вернул Чету его порцию. Нина строго погрозила рыжему пальцем, мол, нечего тут шутки шутить, еда ведь, серьезное дело.
- Относитесь проще, - посоветовал инквизитору Кристофер.
- Отсюда до ближайших поселений - двести километров в каждую сторону, - словно успокоила некроманта Ивит. - Особенно на запад.
- Лучше б на восток, - криво улыбнулась Мия. - Аппетита.
Ее отчужденность постепенно отступала, притом - для Гранвилля - неожиданно быстро. Должно быть, решил куратор, сказывается воздержание от курения той самой смеси.
А учитывая, что он провел негласную проверку багажа малефички (о чем не знал даже Гервик) и узнал, что этот свой "табак" она даже не взяла... дело принимало интересный оборот.
Тарелки быстро пустели, еще быстрее сгущались сумерки за тканными стенами навеса.
- Дежурим я, Эхо и Икел. - доев, отложила ложку летчица. - Именно в такой последовательности, в три смены.
Сэр Анро провел пальцами по ободку очков.
- Не стану возражать, но почему?
- Подготовка, - обронил один из близнецов.
- А к чему готовиться-то? - не понял Чет.
Другой разведчик фыркнул в тарелку.
- Реакция, - он был так же немногословен, как и его брат. - Лейтенант... - прозвучало как просьба.
- Он хочет сказать, что у нас есть военная подготовка и мы привыкли к такому образу жизни, - перевела немногословную речь троллей Миноу.
- Иными словами, что вы можете заснуть через несколько часов после начала смены, - добавил Дербоурд.
- А, - смутился Честер, - это да, это я могу... после сегодняшнего и правда, пусть лучше кто-нибудь другой. Я бы с радостью, но этот полет меня, - встретившись глазами с Ивит, он еще раз смутился и понизил голос, - измучал.
Инквизитору казалось, что Миноу, должно быть, не совсем в курсе того, как именно она летает, но просветить ее напрямую было все же страшновато. Он ошибался.
- В таком случае через час - отбой, - посмотрел на часы на руке Сите. - На сегодня достаточно. Долгий день будет завтра.

Кошки, Лисы, яойные следопыты

День: двадцать третье августа
Фигура: без фигуры (морские следопыты; Лис)
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: В4-В5

Первым одинокую фигурку на золотисто-зеленом, пологом берегу заметил Инари. Отряд неторопливо двигался по мелководью, спокойно и почти вальяжно - ни кораблей пришельцев с востока, ни крупных отрядом вокруг не было. Орхи несли своих лиа по поверхности, не ныряя – солнце грело черно-белую, лоснящуюся кожу морских нейа, заставляя их довольно и утробно урчать, словно больших кошек.
- Там кто-то есть, - потянул носом и посмотрел в сторону берегу Шепчущийся, - один.
Ланне тоже глянул в сторону лежащей по левое плечо полосы земли, но ни кого не заметил – да и вряд ли Инари полагался на свое зрение. Воды нашептали, ветра донесли.
- Кто-то из пришельцев, наверное.
- Один? Так далеко от Ясного? – темные брови Инари чуть иронично приподнялись. Остальные члены отряда смотрели с любопытством и то и дело косились в сторону берега.
- Разведчик. Охотник. Мало ли кто.
- Вот именно: «мало ли», - Шепчущийся говорил уверено и почти напористо. Над водой воцарилось молчание – орхи покачивались на волнах, фыркая и разбрызгивая в стороны соленые капли. Переглядывались следопыты. Наконец, Ланне возвел глаза к небу, на котором августовская синева мешалась с пеплом подступающих дождевых туч.
- Хорошо, хорошо. Проверим. Мало ли, - слова звучали в третий раз, однако весьма и весьма ехидно, - Ликке, Инари. Поплывем втроем. Остальные – ждите.
... Лис уже не бежал, а брел, ноги сами вели вдоль песчаной полоски берега - куда-то. Неподалеку, как он помнил, должно быть какое-то поселение, правда, чужих. Пришлых. К которым он упорно не желал причислять себя.
Цветок фейра, закинутый на плечо, давно уже не пошевеливал лепестками - тоже устал, должно быть. Лису нравилось думать, что у симбиота есть характер, личность, собственная, вообще говоря жизнь. Вроде как вполне живое существо рядом, только вот, беда, при разговорах не отвечает.
- Потерпи, - твердо сказал цветку Лис, - скоро куда-нибудь придем.
А потом заметил, как по морю скользят быстрые тени... остановился в ожидании - свои, чужие?
Тени приближались – они двигались быстро и плыли не просто мимо, не просто куда-то в сторону берега, а именно к Лису. В полусотне гребков от берега их скорость замедлилась, но солнце уже успело высветить в изумрудно-аквамариновой воде черно-белые тела больших нейа. И наездников, плотно прижавшихся к мокрым спинам зверей.
Лиса коснулся теплый порыв ветра, словно кто-то провел по плечам ладонями. Словно… проверял что-то.
"Свои", с облегчением подумал Лис и замахал рукой. Потом стащил легкие туфли и вошел в воду - сначала по щиколотку, потом по колено и глубже; навстречу.
Двое лиа остались на своих нейа, которые явно не хотели выбраться на совсем уж мелкую воду. Уже были видны черно-белые и округлые морды животных, легкие полосы веревок из водорослей, охватывающих нейа у груди. Один из наездников соскользнул в воду и мощными гребками поплыл к Лису, в последний момент нырнув и показавшись на поверхности на расстоянии двух вытянутых рук. Откинув темные волос с лица, лиа вскинул ладонь. Цветок фейра он видел, и едва ли уже опасался незнакомого одинокого путника.
- Ясного тебе дня, - Аалай разглядывал Лиса с удивлением и любопытством. А спустя мгновение следопыт добавил, - кем бы ты ни был.
- Свежего ветра, - рыжеволосый улыбнулся. - Вот уж не думал, что так скоро кого-нибудь найду. Меня зовут Лисом, и я тут, как видишь, путешествую... после вынужденного кораблекрушения.
Он покосился на нейа - прежде ему не приходилось встречать этот вид так близко.
- Красивые.
- Это орхи.
Намье птичьим жестом склонил голову на бок, потом хлопнул ладонью по воде:
- Уж не знаю, что за кораблекрушение у тебя было, Лис, и как давно ты путешествуешь, но наш Шепчущийся, - на этих словах лиа покосился через плечо, и один из оставшихся всадников махнул рукой, словно бы услышав, что говорят про него, - рвался на тебя посмотреть. Не зря, я так чувствую, рвался. Куда путь держишь?
Смотрел темноволосый следопыт на Лиса уже многим более приветливо, чем еще пару минут назад.

- Куда-нибудь, - весело пожал плечами тот. - История вышла прескверная, мы со спутницей хотели попроситься к капитану Таль пассажирами, посмотреть море, а в итоге пришлось брать лодку и плыть самим - вроде как Таль отправили воевать. А нас ветром разбило о скалы, и я через Черную Пустошь... - Лис обвел рукой долгую череду темных скал, далеко за его правым плечом, - топал сам не зная куда. Вы меня не подберете? В бедственном, если можно так выразиться, положении.
Судя по его улыбке, не таким уж бедственным он считал свое положение.
По мере того, как короткая история Лиса подходила к концу, брови Аалая поднимались все выше и выше, окончательно исчезнув под мокрой челкой. Потом следопыт вновь хлопнул ладонью по воде, окатив собеседника волной брызг. Улыбнулся.
- Раз, говоришь, к Таль просились, то я точно отказать не могу, - намьё, приблизившись, легонько коснулся плеча высокого Лиса и кивнул через плечо, - но придется плыть на орхи. Не боишься?
- Ни капельки, - помотал головой тот. - Я бы даже сказал, этого я сейчас меньше всего боюсь. Ты мне покажи только, как его... гм... оседлать?
"Они знают Таль", мелькнуло в голове у Лиса. "А что, чем черт не шутит? Больше меня никто не держит".
- Тебе никого седлать не надо, - качнул головой следопыт, - сядешь позади меня. Главное – держаться крепко, - он приложил два пальца к виску, а потом вскинул их, - да, забыл: Аалай Ланне, командир отряда «Черный орхи». Идем?
И, нагло не дождавшись даже кивка от Лиса, намьё нырнул под воду – только пятки босые мелькнули. Показалась темноволосая голова уже у покачивающихся на воде нейа.
- Ну вот, - обиженно протянул Лис, - даже седлать не надо...
И, вдохнув поглубже, бросился в воду следом. Вынырнул почти сразу, но до покалывания в спине понравилось чувство воды кругом - холодной, освежающей. Это тебе не пустыня пепла!
Быстрыми гребками он подплыл к Аалаю и остальным, приветственно кивнул еще не знакомым:
- Лис. Всем - доброго дня!
Фейра, явно наслаждаясь купанием, покачивался в волнах, путаясь с длинными рыжими волосами Лиса.
- Ликке и Инари, - представил Аалай своих следопытов – молодого парнишку с темными и длинными косами и худого, взрослого лиа с мягкой, спокойной улыбкой. Сам Ланне легко взобрался на своего орхи, а потом, уцепившись рукой за подпругу, протянул руку Лису, - хватайся.
Остальные разведчики разглядывали «спасенного» - младший просто с интересом, а за взглядом Инари таилось что-то, напоминающее дуновение теплого ветра или плеск воды.
С помощью Аалая Лис довольно проворно забрался на нейа и, не удержавшись, провел рукой по гладкому черному боку, немного скользкому.
"Орхи", повторил он себе. Слово казалось удивительно подходящим и мягко перекатывалось на языке.
- И где за тебя держаться? - поинтересовался он у следопыта.
Намьё хитро посмотрел на Лиса через плечо.
- А как тебе удобно? – поинтересовался лиа и расплылся в откровенно кошачьей улыбке.
- Были бы поводья, - усмехнулся Лис. - Попробуем вот так...
И обхватил лиа за талию, показавшуюся необычно тонкой.
- Надеюсь, не упаду.
- Придвинься ближе и держись крепче, - посоветовал следопыт, - я не кусаюсь, не бойся.
Со стороны Ликке послышался сдавленный смешок.
- Готов? – спросил Аалай у Лиса; первым ударил хвостом по воде, подняв тучу брызг, орхи Инари. Черно-белые нейа, мощные, в три роста взрослого лиа, двигались несмотря на размеры, плавно и красиво.
- Ого-го, - Лис присвистнул и поспешил выполнить указание Ланне, ухватившись за него покрепче. - Все, вот теперь готов!
Закралась мысль - разузнать потом у ребят, что нужно морскому следопыту. Слишком уж понравилось Лису сидеть сейчас на орхи и чувствовать брызги, летящие в лицо.
Корабль - совсем другое дело... с другой стороны, если это корабль капитана Таль...
"Да что же она у меня из головы никак не выходит?" - сам себе удивился Лассе.
Намьё тонко и тихо свистнул, и его орхи в ответ утробно заурчал, повел плавниками и… словно показывая упрямый нрав, резко рванул вперед, по волнам, кидающим в лицо соленую взвесь.
- Хоу, Ашшанти, хоу! – легко хлопнул по черно-белой спине Ланне, - не пугай гостя.
Рядом неслись еще два нейа, а впереди уже можно было рассмотреть силуэты еще трех животных – тоже с наездниками.
- Ну если я свалюсь, - грозно пообещал Лис прямо в ухо Аалаю, - то только с тобой, учти!
И в доказательство серьезности своих намерений обнял его так крепко, как и собственную любимую винтовку в былые времена не обнимал.

В грудь Лиса уперлись острые лопатки лиа и, удивительно, но Аалай ничего не сказал в ответ – только неожиданно замурлыкал, как большой двуногий кот. Да так, что и цей-ин мог позавидовать.
Следопытов ждали в полной готовности, явно готовясь к чему похуже. Но Ланне, когда между возвращающимися и оставшимися лиа оставалась пара мощных гребков, вскинул одну ладонь.
- Все в порядке, - крикнул он и добавил, - свои.
На лицах троицы, еще не знакомой Лису, читалось удивление.
- Честно-честно свои, - подтвердил спасенный с дружелюбной улыбкой, - это сама капитан Таль, а в особенности Кристоф Черный подтвердить могут.
- Раз ты даже Кристофа поминаешь, то опасаться точно нечего, - посмотрел на Лиса из-за плеча Аалай. Один из незнакомых следопытов, светловолосый лиа с тонким старым шрамом через переносицу, смотрел на командира и сидящего за ним спасенного удивительно хмуро и как-то даже зло.
Зато двое других – совсем юный мальчишка и девушка, похожая на знакомого уже Лису следопыта – Ликке, глазели с любопытством.
- А с чего бы тут вдруг кого-то опасаться? - Лис поднял одну бровь. - Я здесь уже года три путешествую, туда-сюда, а вот так, чтобы здесь кого-нибудь боялись... случилось, что ли, чего нехорошего?
Следопыты замолчали. Перестал даже злой кошкой щуриться светловолосый лиа со шрамом.
- Лис… - осторожно начал Инари. Голос у старшего разведчика был мягкий, чуть вкрадчивый, - ты совсем не знаешь новостей?
Аалай продолжал молча смотреть на сидящего позади.
- Сражение под Ясным было очень… жестоким, - продолжил Инари, - и война теперь идет совсем не на словах.
Руки Лиса скольнули вдоль талии Ланне - и опустились.
- Я несколько дней был за скалами, в Черной Пустоши. Откуда мне знать о новостях? он страдальчески поморщился. - Так они все-таки...
Лис покачал головой, будто отказываясь верить в очевидную правду.
- У наших много было... потерь?
- Много, - не стал скрыть правды Инари, на которого, видимо, все дружно переложили пересказ событий, - пришельцы вызвали страшного не-нейа.
- Это называется «демон», - подсказал Аалай. Шепчущийся кивнул.
- Демона. Он потопил много наших судов, не меньше, чем железный корабль пришельцев.
Лассе скрипнул зубами и поклялся себе, что не вернется - даже за Марийкой.
- Вот твари. А потом? Им-то хоть досталось?! Средоточие, - он ударил себя по бедру кулаком в сердцах, - что они вообще о себе думают?!
- Досталось, еще как, - успокоил его Аалай, - все же мы умеем воевать. Даже с теми, кто призывает демонов. Ясный разрушен сильно, да и этот железный корабль теперь вряд ли скоро поплывет.
- Не гони волны, - внезапно проговорил следопыт с темными косами, Ликке, - его быстро приводят в порядок.
- Мы были уже два раза в патруле около Ясного, - пояснил Аалай Лису.
- Он ведь здесь недалеко, да? - нахмурился Лис. - Не хочу тут быть. Как представлю...
Мужчина вздрогнул и не стал описывать, что именно ему представилось.
Демон... виданное ли дело? В прошлую войну до такой дряни дело все-таки не доходило. Прошлая, та была честной. Ну, насколько могла.
- Им эта история еще выйдет поперек горла, если уже не вышла, - пообещал Лис кому-то невидимому, а может, и спутникам. - Такое с рук не сходит.
- Выйдет, - не стал спорить Ланне, но потом как-то кривовато улыбнулся, - только флот у нас сейчас не в самом лучшем состоянии. Да ты… и сам в Чареи все увидишь. Мы как раз туда возвращались.
- Представь остальных хотя бы, - мягко напомнил Инари. Он уже некоторое время о чем-то тихо говорил с самым младшим из следопытов. Аалай кивнул и повел ладонью, указывая на разведчиков.
- Антэй, - светловолосый лиа хмуро посмотрел теперь уже на командира.
- Олэна, - девушка кивнула, и короткие темные прядки легко хлестнули её по щекам.
- И Раэй Ли.
Услышав своё имя, мальчишка вскинулся, повертел головой и, опомнившись, помахал Лису рукой.
- Давно здесь, а все не устаю удивляться - какие же у вас имена интересные, - мужчина улыбнулся, отвлекшись от печальных мыслей, и снова обнял Аалая. - Значит, плывем в Чареи?
Со стороны мрачного Антэя донеслось шипение – словно кошке на хвост наступили. Плеснула, по жесту Инари, волна, окатив лиа солеными каплями. Светловолосый разведчик замолчал, лишь покосился еще раз на Лиса. Фыркнул и, не дожидаясь команды, погнал своего орхи прочь.
- Аалай… - тихо заметил Инари. Ланне махнул рукой:
- Ему полезно, - следопыт обернулся к Лису, - В Чареи, да. Если устанешь – говори, отдохнем. На воде, правда. К Черным землям не пойдем близко.

Гряда скал, на которую тот оглянулся, нависая над полосой моря, напоминала слишком о многом. Из того, о чем вспоминать не шибко-то хотелось.
- И не надо, - кивнул он. – Я, учтите, устаю отнюдь не быстро – а сколько там по времени до Чареи?
- На море будет шторм, - подала голос девушка-следопыт и махнула рукой в сторону наливающегося дождевыми тучами горизонта; тускло сверкнули чешуйки у тонкого запястья.
- Значит, будем идти медленно. Около пятнадцати часов. Попытаемся обойти шторм по самому краю, - Ланне посмотрел на Инари, словно о чем-то спрашивая беззвучно. Тот кивнул:
- Попробуем договориться.
- Вот и славно, - Аалай посмотрел через плечо на Лиса, весело и капельку хитро, - а ты, если устанешь все же, или там… есть или пить захочешь, не стесняйся, говори.
- Мало того, что подобрали, еще и обслуживание по первому классу, - рыжий сделал огромные глаза. - Вы точно следопыты?! Слушайте, я начинаю стесняться...
Краснеть, правда, Лис и не собирался. Зато поинтересовался шепотом у Аалая:
- Кстати, серьезно, я неудобств не вызвал? А то у вас тут, кажется, - кивок в сторону Антэя, - не все гладко.
Ланне проследил направление кивка – обиженный разведчик гонял своего нейа неподалеку, и орхи, словно переняв настроение наездника, поднимал хвостом тучи брызг. Аалай улыбнулся и качнул встрепанной головой.
- Не переживай, никаких неудобств. А он зря сердится, - намьё скосил глаза на Лиса, а потом, хмыкнув, неожиданно добавил, - наверное.
- На что хоть сердится-то? - поинтересовался Лис.
Несмотря на то, что был он, в общем, человеком не морочащим себе голову по пустякам (а к разряду пустяков Лис относил невообразимое количество вещей), всяческие разборки внутри коллективов, в которые его волей-неволей затягивало, были ему... не очень приятны. Еще с той войны.
Одно дело, когда увидел ты неприятного тебе лично типа один раз, и все, не встретишь его больше - а другое дело, когда он тебе спину прикрывать должен. Или ты ему. Ох и боком же вышла всем в итоге та вылазка... Лис мотнул головой, отгоняя воспоминания.
Ланне хлопнул своего орхи, и нейа медленно и неторопливо двинулся вперед. Вслед за ним потянулись и остальные следопыты. Животное покачивалось на волнах, и в лицо летели капли соленой воды, но сильной качки, как бывало на кораблях, отчего не ощущалось.
- Не на что, - легко отозвался Аалай, - на кого. На меня. Не бери в голову, Лис. У нас с Антэем такое давно. Крепко держишься?
- Эх, - вздохнул тот. - Да крепко, крепко, - дружески похлопал лиа по плечу, - полетели... поплыли, в смысле!
- Сам попросил, - сверкнул улыбкой следопыт. В следующее мгновение орхи, издав удивительно мелодичную руладу – щелканье, свист, потрескивание, устремился вперед, перескакивая с волны на волну и уходя под воду так, что у наездников над ней оставались только плечи.
Со стороны послышался чей-то довольный и восторженный возглас. Морские лиа любили ветер в лицо, вкус соли на губах и скорость.
- Ничего себе! - довольно воскликнул Лис, отфыркиваясь от воды и брызг (а заодно цепляясь за Ланне понадежнее). - Хороши!
Орхи и способ перемещения на них нравился ему все больше и больше. Он даже начал жалеть, что сам - не лиа и, возможно, не может оценить в полной мере такую близость с морем...
Но он хотя бы попытается!
- Это ты еще мьери не видел вблизи! – отозвался лиа; несмотря на отчаянно-веселую улыбку, Ланне то и дело пристально вглядывался в сторону набухающих туч, словно прикидывал – долго ли ждать, пока небо обрушит на морскую гладь стену воды и побегут по поверхности воды злые волны.
- А это кто? - оживился Лис, если только можно было оживиться еще больше. - На что они похожи?
- Это нейа, похожие на орхи, но меньше. Они дружелюбные и любопытные и похожи на детей. Они тоже есть среди нейа морской разведки, - Ланне болтал с Лисом, чуть откинув голову назад, чтобы было лучше слышно. Ни качка, ни ветер ему не мешали.
А коварный Лис, когда брызги в лицо мешали, прятался за спиной лиа.
- Здорово... Познакомишь меня с ними как-нибудь? - попросил он.
- Будь сейчас хорошая погода, мы могли бы увидеть их стаи, но… Шторм всех разгонит. Но в Чареи – обязательно.
- Через час накроет, - нейа Олэны вильнул в сторону, оказываясь рядом с орхи Ланне, - движется с юго-востока. Сильный. Аалай?
- Будем пробовать обходить, - сощурился намьё – видно, и следопыты не любили оказываться в шторм в море.
Кивнув, девушка хлопнула своего орхи, и тот плавным и мощным движением ушел в сторону.
- Простуды не боишься, рыжий?
- Ни чуточки, - заверил Лис. - К тому же, один шторм я уже пережил...
- Просо-оленный, - добродушно протянул Аалай, а потом внезапно добавил, - под Ясным буря была. Жуткая.
- Ох... давай пока поменьше про Ясный, - Лис закусил губу. - Больно слушать... почему-то.
Следопыт молча кивнул. Орхи низко и утробно заурчал, словно успокаивая своих всадников.

День: двадцать шестое августа
Фигура: слон A8, пешка A7
Ход: без хода
Официальная клетка: А7, A8
Фактическое местоположение: около А7, А8

Вытаскивать каама оказалось куда проще, чем можно было предположить. Что и говорить, при чётком руководстве такой чиа, как Итё-слон был бесценен. Опять таки - хорошо, что сам простодушный парень не претендовал в племени на какую-нибудь исключительную роль. Он знал, что силён и знал, что, если что - его попросят. А он не откажет. Чаще всего просто по дружбе. Или всего лишь за пищу, ибо что-что а аппетит у Итё был отменным. Сам же придумать что-нибудь достойное парень был не в состоянии. Так обычно и бывает - ум и сила редко присутствуют в одном теле одновременно.
- Погодь, обернусь вот - вытяну.... - только и сказал Итё после того, как подошёл к краю ямы. Впрочем, ничего бы не вышло, если бы Арей не оттолкнул помощника на метр от края уже в момент превращения. Слон был силён, но вот понять, что после трансформации на краю он неизменно свалится вниз, Итё был не в состоянии. Впрочем, на этот раз всё обошлось. Хобот опустился вниз. Хвост обвил осину. "Раз-два" - и вот уже каам, загребая больной ногой, скользит по ещё влажному склону наверх.
Арей и Лик подхватили нейа у края и помогли выбраться, затем, надев уздечку, проверили, может ли он ходить. Каам хромал, но шел самостоятельно. Это давало ему шанс на жизнь.
- Спасибо, Итё, - поблагодарил Слона Арей, - без тебя это было бы намного сложнее. Надо бы мне с тобой в племя к вам наведаться, приглашал меня Чубук. А каам и Лик до отряда доведет потихоньку. Идём, дорогу знаешь?
Лик, поняв, что брат собирается идти в другую сторону, кивнул Арею:
- Мы дойдем, теперь все хорошо, - и направился в обратный пусть, ведя на поводу хромающего нейа.
Итё перевернулся в чиа и, вежливо покивав в ответ на слова благодарности, отправился обратно в племя. Он, конечно, мог бы перенести этого каама и на своей спине к их отряду, но - этого не было предложено, а, раз оно им не надо, значит - чего? А ничего. Значит, что он снова может, не торопясь, идти по лесу к своей хижинке, ежесекундно забрасывая в рот всё новые и новые порции ягод.
Арей же шел, не обращая внимания на дорогу, раздумывая предстоящий разговор с Чубуком. У Арея были некоторые планы... но понравятся ли они вождю чиа?
- Итё, вы с какими-нибудь еще племенами тут встречались? Или рядом больше никого нет?
- Есть племена, - нехотя отвечал парень, - Но они меньше. Южнее вот и - вона туда.
Итё указал на восток.
- Но мы сильнее. Мы - племя Чубука.
- А в город не наведываетесь? Тут, вроде, до Чареи недалеко... - Арей пытался вызнать все внешние связи племени до того, как станет разговаривать с чиа.
- Какой город? - Итё удивлённо поднял брови, - Не, не знаю. К Чубуку это, - парень отмахнулся от трудных вопросов. Ну, скажите пожалуйста, что за долговязый попался. Так и трындит, как Медведица, когда еду раздаёт. Нет, чтоб просто идти, подставив лицо лучам солнца и наслаждаясь чудесным вкусом дикой смородины. Так нет. Всё ему чего-то надо.
Дальнейший пусть прошел в молчании - Арей, разумеется, не умел читать мысли, просто понял, что Слон не расположен болтать.

Когда Арей пришёл в племя, Чубук спал. Одна нога вождя племени свешивалась с настила из ветвей и трав, на который указал Арею Слон, в ответ на его вопрос о местопребывании главы племени. Посвист, перемежающийся с похрапыванием свидетельствовали о том, что, если Чубука не разбудить, в этом состоянии он сможет находиться ещё не один час. Пара ребятищек, устроившись почти рядом с настилом, копались в земле, то ли ища какие корни, то ли просто играя.
- Ох, не вовремя я пришел, - заметил Арей больше сам себе, нежели обращаясь к кому-либо. - Меня так быстро явно тут не ждали... - оглядевшись, альранэ замечал любопытные взгляды членов племени, но старался не обращать на них внимания - разумеется, не каждый день в гости к Чубуку приходят зеленокожие гости.
- Чубук! - позвал он, несильно тормоша спящего за плечо.

Вождь проснулся. Схватился за копьё, стоявшее тут же, отчего вызвал смех соплеменников, потом поняв, что опасности нет, уже неторопливо сел. Встряхнувшись, словно собака, он протёр глаза и, погрозив кому-то в толпе своим крепким кулаком, повернулся к Арею:
- Ну как? Вытащили? Я вас раньше завтрашнего утра, правда сказать, и не ждал.
- Ясного дня тебе, Чубук. Вытащили. А зайти решил так, неофициально. Без сопровождения. - Арей улыбался, понимая, что первое впечатление часто играет решающую роль. - Да и поблагодарить хотел за помощь сразу. Без твоего Слона мы бы не справились, спасибо... Неплохо вы тут устроились, однако... - лидер разведотряда оглядел вполне обжитую поляну, - хотя вы же тут давно стоите?
- Давно, - Чубук ещё раз потянулся и слез к собеседнику, - Вот оно меня и гложет. Обжились. Обросли курами и хламом. Случись что - бабы за свои котлы схватятся. Как превращаться забыли. Только и талдычат, - "Дай им то, дай им сё". Тьфу.
Чубук сплюнул.
- Попри на нас кто - половину ж потеряем. Что думаешь, вождь?
Арей не спешил критиковать уклад жизни племени, но понимал тревоги Чубука, поэтому отвечал весьма уклончиво:
- Да на то они и бабы, осядут не поднимешь, но ты слишком суров, как я гляну... Устрой им учения по полной программе или в разведку куда отправь, проветриться. Я бы тоже не против своих погонять, обленились за неделю.
- Учения...- Чубук рассмеялся. - Это тебе хорошо говорить. Вы вроде как служите, а какие учения для баб? Молодёжь таскаю, да мало, видать. А вот разведку б хорошо. Что вон там - ни черта не знаем. И вон там. Откуда вы пришли. Сзади то ясно - такие ж, как и мы племена. Вот и мудруй тут. Что сам думаешь?
Арей ненадолго задумался, больше о том, кого и куда следовало бы послать.
- Да, не помешало бы... с северной стороны вроде никого не наблюдали, когда сюда шли, а вот на востоке не были. Вроде там какой-то городишко имеется?
- Что-то говорили, но сам не был. Неплохо б разведать, - согласился Чубук. - Заодно и для наших что-нибудь. Для начала двух пошлю. Молодых и резвых. Застоявшихся от безделия. Дашь кого своих?
Арей почесал светлую шевелюру и развел руками:
- Быстро ведь нужно? Дам, конечно. Хен-Каам пойдет, все-то ему на месте не сидится. Вот пусть маленько побегает. Да и с твоими, он, кажется, уже знаком.
- Вроде да. Приходил пару раз. Один раз меня не было, так мои ему рожу-то покарябали. А мужичок вроде ничего. Крепкий. Пускай придёт с оружием, я их и отправлю всех. Как думаешь?
- Да, в этом ему не откажешь, - подтвердил Арей предположения вождя чиа, - и быстрый и следопыт неплохой, что важнее. Когда присылать-то? А то получится как со мной, что не ждали... - апэдро широко улыбнулся.
- Давай с утра что ли? Своих хоть настрополю, - хмыкнул Чубук.
Времени было много. Как раз устанавливалась хорошая погода. Так что разведка нового места могла бы быть весьма перспективна.
- Заходите, если что. Мы гостям рады, - кивнул Чубук, прощаясь. Это конечно слабо соотносилось с тем, как обошлись с Хеном его соплеменники, но он то говорил сейчас за всё племя, а не за отдельных его представителей, которые вдруг с чужаком не могли поделить одну самку...
"Вот её-то и пошлю", - подумал Чубук, усмехаясь, - "А с ними одного из так называемых ухажеров". Оставалось только решить, кого. Слона? Простодушный Слон для разведки годился так же, как котелок в качестве шляпы. Ржика? Так тот вообще в стороне был, хотя все знают, кто тут главный смутьян. Итё? А вот Итё подойдёт. И зверь у него не уступит пришлому, и сам - парень с амбициями.
"Весёлая будет разведка", - подумал Чубук, вновь откидываясь на своём топчане.

Возвращаясь в отряд, Арей думал о том, как легко нашел общий язык с Чубуком и о том, что Рида, пожалуй, заслуживает несколько дней отдыха от тирании своего друга. А вот красавицу Ризу, похоже, пора или делать женой, или... а что "или", Арей и сам не знал. Просто что-то непонятное останавливало его каждый раз.
- Хен, подойди ко мне, - окликнул он чиа, и, когда тот подошел, приказным тоном объявил:
- Приготовься. Завтра пойдешь в разведку с лиа из племени Чубука.
Хен только кивнул, так как понимал, что сейчас спорить с Ареем бесполезно.