Я - Правда.
Я не вмешиваюсь в события, но запоминаю их. Я не уговариваю - но слушаю. Я принимаю рассказы всех, и говорю с любым, кто хочет произнести лишь слово. Я не открываю тайн, но прошу взамен лишь одного - правды. И получаю ее.
Я помню всех, с кем говорил.
Я помню Бешеного Пса. Грегори Харди. Лао Бэя, и демона Широ, делящего с ним тело. Магистра. Матадора. Тень. Теслу. Эльф.
Я помню их всех. Но я не знаю, что с ними будет.

Карчери.
Ранее – самая неприступная тюрьма на Земле. Теперь – место, которое множество людей называет домом.
Такое изменение могло бы показаться парадоксальным, но Уиллард Уорден, комендант Карчери, редко размышлял на философские темы. Он предпочитал чисто практические материи… как, например, эта, занимавшая сейчас его мысли.
– Что ж, давайте сделаем окончательный выбор, Рене, – произнес Уорден, касаясь клавиши.
Сумрак комнаты расцветился множеством объемных изображений – портретов тех, кто находился в камерах Карчери.
Рене Леммен, заместитель Уордена, пробежал взглядом по голографическим лицам, и кивнул.
– Кого вы предлагаете, Уиллард?
– Ну, для начала…
Пальцы коменданта пробежали по клавиатуре, выстукивая номер – EHMAFCET20362068121.
Одно из голографических лиц исчезло, и проявилось над пультом – китаец со связанными в хвост темными волосами.
– Лао Бэй, – произнес Уорден. – И его постоянный спутник Широ.
Лицо на несколько мгновений изменило очертания, превратившись в тигриную морду.
– Думаю, он более чем подойдет. Из наших подопечных он, по-моему, один из наиболее законопослушных.
– Согласен, – кивнул Леммен, смотревший на другой монитор, где высвечивалось личное дело узника. – Интересно, что он сам думает о своем приговоре… хотел-то во благо…
Блеклый свет ламп. Тяжелые, прочные стены вокруг. Внимательный взгляд, запоминающий лицо человека напротив и тигриные огоньки в глазах. Едва заметное свечение Силы Правды, приведенной в действие.
- Все, что будет сказано здесь, никогда не будет произнесено мной.
-Мда, и чем вам может помочь моя скромная персона? - Лао откидывается, насколько это возможно, на низкую спинку стула стоящего напротив стула Правды. - Все мои данные вы можете посмотреть в моём личном деле.
- Документы нередко бывают неверны. Составить истинное впечатление можно только при разговоре.
-Ну, в таком случае расскажу что смогу. Тут знаете-ли поболтать особо не с кем.
Короткий кивок в ответ.
- Что ты думаешь о своем приговоре?
-Хм... интересно. Даже так сразу ведь и не ответить. Ну посмотрим. С одной стороны и согласен в чём-то, с другой всё равно обидно. Сказать, что полностью невиновен не могу это точно. Решил в героя-одиночку поиграть и вот чем обернулось...
- А почему ты решил справляться сам?
- Потому-что думал, что справлюсь. Я ведь не знал, что там было столько взрывчатки. Сначала думали, что просто какой-то сумасшедший позвонил и начал орать в трубку, что он всем покажет.
- Собирался поехать еще кто-то, или ты сразу решил действовать один?
-Ну, я был ближайший к месту так-что и прибыл первым. На такие звонки, конечно есть процедуры-поднимают науши все службы включая саперов, но повторюсь-решили простой шутник, или отчаявшийся из-за увольнения. Как вы помните в тот год прокатилась волна увольнений и такие случаи бывали довольно часты. Ничего опаснее разъяренного клерка обычно мы не встречали.
Правда вновь кивает.
- Ты объединился с древним демоном, чтобы выжить. Ты доволен этой ценой?
- Демоном!? Да как ты смеешь смертный!!! Я вырву твое сердце через глотку! Я разорву тебя на части! Я....
- Широ, заткни пасть, будь добр. Извините, у моего, кхм, друга своеобразное чувство юмора. А на счет этого... Знаете, вполне. По началу думал что будет что-то страшное или подобное этому, но оказалось вполне нормально. Первые пару месяцев только было не совсем удобно но потом свыкся.
- Ты обладаешь большей устойчивостью, чем многие люди.
Короткое молчание.
- Что ты испытываешь по отношению к тем, кто осудил тебя и отправил в Карчери?
- Я? С удовольствием набил-бы эти лощеные жирные...
-Широ прошу, помолчи. Странный вопрос. К тем трём судьям? Да ничего. Откровенно говоря плевать мне на них. Они свою работу делали. К тем кто меня крайним выставил? Выражаясь культурным языком они-твари, но убить их руки не чешуться. Максимум-дать по мордасам.
Вновь пауза.
- Если бы у тебя был выбор - поступил ли бы ты иначе? Принял бы в себя существо, дающее силу? Поступил бы по-иному с Ченом?
-С Ченом... Думаю-да. Не стал-бы строить из себя переговорщика основываясь лишь на опыте просмотра детективных сериалов. А на счет Широ... Может он и хам, каких поискать, а так-же заносчивая сволочь... Которая сейчас пытается высказать много чего интересного но не совсем приличного, но мы с ним уже довольно долгое время, и потому думаю на этот счет моё решение-бы не изменилось. Но это я говорю сейчас. В тот момент... не могу сказать потому-что не знаю.
- Понимаю.
Правда несколько секунд молчит; серая маска не позволяет понять, о чем он размышляет.
- Если ты хочешь, чтобы я что-то запомнил о тебе - то что?
-О загубленной природе я жалею. Больше-ни о чем.
Медленный кивок в ответ.
- Я буду помнить это вечно, Лао Бэй. И Широ.
-Можно последний вопрос?
- Пожалуйста.
-Зачем вам это? На психиатра вы не похожи... И вряд-ли вы спрашиваете просто из чистого любопытства.
- Я - Правда. Я беседую с каждым и запоминаю все. Я не разглашаю тайн, но если кто-то будет лгать об узниках Карчери - я опровергну.
-И на том спасибо. Ну чтож, приятно было поболтать хоть с кем-то новым. Заходите, я отсюда вроде никуда не тороплюсь.
- Конечно.
– Неважно, – махнул рукой Уорден. – Следующий, кого я наметил… Вот, PPMFOLT20092069127.
Лицо китайца сменилось изображением европейца – темные волосы, жесткий взгляд.
– Магистр? – Леммен бросил на начальника удивленный взгляд. – Вы уверены, Уиллард?
– Более чем.
– Но, как следует из его досье, он полжизни боролся против порядка…
– Не совсем так, Рене, – улыбнулся Уорден. – Он хотел изменить существовавший порядок, а никак не разрушить его; думаю, сейчас он ухватится за идею добиться своего.
– Возможно… – после некоторого колебания признал Леммен.
– А кроме того, в отличие от многих наших подопечных, Магистр умеет работать в команде. Это очень пригодится.
– Тоже верно. Как думаете, он смирился со своим заключением?
– Понятия не имею, – искренне ответил комендант.
Холодный свет далеких ламп. Темноволосый человек напротив; лицо без морщин, но глаза выдают возраст.
Едва заметное свечение Силы Правды, приведенной в действие.
- Все, что будет сказано здесь, никогда не будет произнесено мной.
- В этом нельзя усомниться, – пристальный, изучающий взгляд в ответ. – Ты так беседуешь со всеми?
- Да.
Короткая пауза и столь же короткая усмешка на лице Магистра.
- Тогда спрашивай.
- Ты знаешь, что тебя называют террористом. Согласен ли ты с этим?
- Смотря с какой точки зрения. Если в том смысле, что мои враги испытывали ужас – думаю, нет смысла спорить. Если же в общепринятом… Не совсем. Я и те, кого я собрал, боролись за свободу.
- Но вы были свободны до этого.
- Формально – может быть. На деле же… Посмотри, что сделали с моей школой. Посмотри, что сделали с моими учениками. Я помню имена их всех, и помню каждое лицо… лица юных, которым не дали вырасти. Я поклялся, что такого повториться не должно.
- Мог ли быть другой способ?
- Нет. Никакое государство не допустило бы законного сосуществования суперов и обычных людей. Никакое правительство не дало бы пройти такому закону – если только его бы не заставили.
- Мэтру удалось.
- Мэтру не удалось! – на мгновение голос повышается, и в нем звучат резкие, сердитые ноты. – Он просто опередил всех, и, фактически, поставил суперов под контроль государства и себя лично. Да, конечно, он обучает и защищает их – но взамен суперы по сути подчинены системе, и не могут жить как хотят. Я ведь раньше тоже думал, что Академия – это идеальный вариант, но потом понял, насколько ошибался.
- Тебя не заботило, что при борьбе могут пострадать непричастные люди?
- Они страдают при любой борьбе, - резко бросает Магистр. – Нет государства, построенного без крови; нет изменений, проведенных одинаково хорошо для всех. И где были эти непричастные, когда расстреливали моих учеников?
- Ты винишь обычных людей?
- Они сами себя обвинили еще до меня, - коротко усмехается узник. – Своими действиями. Своими законами. Откуда пошла традиция суперам надевать маски и скрывать личность? Именно потому, что они понимали – «обычные» люди не станут принимать к себе кого-то, настолько отличающегося. Так ведь оно и есть; посмотри на окружающий мир. И все идет только к худшему.
- Ты уверен?
- Еще бы. Вспомни, как чуть было не приняли закон о регистрации и подчинении; конечно, в Англии ему не дал развиться Джентльмен, в Восточной Европе – Мэтр… но они не бессмертны. И этот закон все-таки могут принять и у них.
- Но его все же не приняли.
- Да. Но Светоч заплатил за это своей жизнью. И потому мой долг – сделать так, чтобы о подобных законах никто и не задумывался.
Короткая пауза.
- Ты считаешь суперов совершеннее людей?
Магистр откидывается назад, и некоторое время молчит, размышляя.
- Нет, - наконец произносит он. – Мы все же принадлежим к роду человеческому, со всеми достоинствами и недостатками, которые из этого вытекают. Я не считаю, что суперы – новая волна эволюции, но мы, несомненно, - ветвь человеческой расы. Ветвь, у которой защитников пока не находится; множество организаций защищают животных, людей разного цвета кожи и взглядов на мир… но почему-то крайне редко кто-то осмеливается выступать в защиту суперов.
- И поэтому выступаешь ты?
- Естественно, - улыбается Магистр. – «У любых, лишенных свободы, находится тот, кто поднимет меч в их защиту».
- «Философия свободы»?
- Да. Леншерр был прав; его книга долгое время была моей настольной.
Вновь пауза.
- Если б у тебя была возможность выбрать все сначала – сделал бы ты иной выбор?
- В мелочах, - усмехается Магистр. – Лучше бы планировал операции, не потерял бы Морану и Формовщика, нашел бы способ договориться с Девятью Стражами… Но если говорить о выборе в целом – то нет. Хотя бы потому, что его сделал не я; они сами выбрали свою судьбу, начав стрелять по моим ученикам…
- А если бы не начали?
- Пожалуй, я бы все равно пришел к этому же пути. Только с разницей в пять-шесть лет, вряд ли больше. Я не отказываюсь от того, что совершил, но и не сожалею об этом. Я делал то, что было необходимо.
Молчание.
- Если ты хочешь, чтобы я что-то запомнил о тебе – то что?
Глаза Магистра становятся похожими на металл, которым он управляет.
- Запомни, что я не буду в Карчери вечно. Спасибо Формовщику – я еще долго останусь крепок телом и разумом. Рано или поздно я выйду, и продолжу свое дело. А если и не смогу сделать этого сам – то найду способ, чтобы все продолжилось и без меня.
- Я буду помнить это вечно, Магистр.
Короткая холодная улыбка.
- Не сомневаюсь.
– Кто следующий?
– Вот эта кандидатура у меня до сих пор вызывает изрядные сомнения, – вздохнул Уорден, набирая третий номер – ECFSFCT20342071143.
Черные волосы, такие же темные глаза, смуглая кожа… похоже, немалая доля крови тех, кто населял оба американских континента до Колумба.
– Бешеный Пес? – голос посмотревшего на второй монитор Леммена прозвучал еще более удивленно. – Уиллард, не верю, что вы серьезно. Убежденный анархист?
– Как ни странно, но как раз он может пригодиться, – улыбнулся комендант. – Поймите, Рене, он великолепно понимает мышление преступников – особенно банд. Того самого беззакония… хорошо иметь подобного эксперта, правда?
– А он с цепи не сорвется?
– Сами видите, диагноз – здоров.
Леммен пожал плечами, явно не будучи полностью убежден.
Тусклое тюремное освещение. Внимательный взгляд из прорезей серой маски, запоминающий лицо, видное сквозь стекло шлема. Едва заметное свечение Силы Правды, приведенной в действие.
- Все, что будет сказано здесь, никогда не будет произнесено мной.
Прошёл ещё год после визита Лайлы Чейз, и Пёс мало изменился: те же вечно прищуренные глаза, полные раскалённого чёрного вара, растворившего в себе зрачки, те же шрамы сбегают по щекам и обрамляют скулы, та же жёсткая усмешка на месте губ.
- Я слышал, вы, не можете врать, так?
Краткий, сухой ответ.
Усмешка расходится в стороны, обнажая крепкие и крупные, но прокуренные до желтизны зубы.
- А откуда вы знаете, что я это слышал?
- Потому что это было только что произнесено. Потому что это известно очень многим.
- Хорошо. И чего же от меня нужно вам, господин Правда?
- Я хочу поговорить. Задать вопросы, получить на них ответы и хранить эти ответы в своей памяти.
- Интересно. У нас у всех свои желания, но такое...ну что ж, поверю. Разговор, конечно же, будет записан так или иначе?
- Нет. Отключены все записывающие системы. Все, что будет сказано, будем помнить лишь мы двое.
- Хорошо. Тогда...спросите меня, Правда. Спрашивайте, но в конце я задам вам один вопрос на который вы ответите полно и одну просьбу, которую вы выполните точно. Небеспокойтесь, ничего что не мог бы сделать законопослушный зомби Америки! Итак, устроит?
- Да. Хотя я должен поправить - я не подчиняюсь американскому правительству.
Пауза в одно мгновение.
- Что вы можете сказать о "школе", куда вас поначалу забрали?
- Офицеры из гестапо были бы у них дворниками. Поразительно, как Система промывает мозги собственным элементам, позволяя тотально наплевать на любую этику и мораль ради результата, не так ли?
- Вероятно. Что именно вы делали во время побега?
- Не поверите, бежал! Быстро, причём,а потом часа три полз по ноздри в грязи.
- Только бежали?
- И делал всё, что для этого необходимо физиологически. Дышал, например. Ну или преодолевал препятствия, если такие появлялись.
- Живые препятствия - тоже?
- Да. Староста моей бывшей группы, кажется, сломал себе нос об мой кулак, а на охрану я так и не нарвался - им было не до меня, остальных бы замочить.
- Ясно.
Вновь короткая пауза.
- Почему именно анархия?
-Потому что общество не гниёт - уже сгнило, а его защитники - это старательные бальзамировщики трупа! Стагнация...её можно снести только взорвав.
- При взрыве, что обычном, что социальном, гибнут люди.
- При естественном отборе, тоже много кто гибнет. Мне их жаль, но не настолько, чтобы останавливаться.
- Вы считаете себя механизмом естественного отбора?
- Конечно, нет!
- Вы считаете, что можете правильно судить о том, чего заслуживает общество?
- Нет, и это видно из моих действий.
- Если вы не отбирали и не судили - то для чего же было разрушение?
- Усилиями стагнаторов-бальзамировщиков всех сортов и мастей общество замерло, перестало меняться и получать ресурсы, что привело к медленному самопожиранию. Единственное, на что были направлены мои усилия - это убрать эту стагнацию, перечеркнуть результат. Вот тогда и начнётся естественный отбор и движение к тому, чего общество заслуживает! Кстати говоря, я во всём этом буду принимать ровно то же участие, что и остальные.
- Но почему вы сочли, что именно у вас есть право и обязанность "убрать стагнацию"?
- Не право и не обязанность - страстное желание и вера в собственные выводы, сделанные на основе ряда философских и социологических концепций, не более.
Правда молча кивает, принимая сказанное.
- Вас схватил и отправил в Карчери Вихрь. Что испытываете по отношению к нему?
- Благодарность.
- Почему?
- Он указал мне на ошибку, которая стала бы фатальной и бессмысленно, - Пёс поморщился. - Подчёркиваю, совершенно бессмысленно унесла бы много жизней.
- Какую именно?
- Я создавал анархию неожиданными, непредсказуемыми действиями с непрогнозируемым исходом. Любая система становится уязвимой, обретая упорядоченность, так что, когда я упорядочил свои воздействия - я сделал себя уязвимым, что и показал мне Вихрь.
Правда вновь кивает.
- Понимаю.
Короткая пауза.
- Если вы хотите, чтобы я запомнил о вас что-то важное - то что?
- Я никогда не хотел денег, славы или власти. После уничтожения стагнации, я просто уйду в горы, - Пёс кивнул, задумчиво глядя куда-то сквозь собеседника. - Да, так я и поступлю.
- Я буду помнить это вечно, Бешеный Пес.
- Вы обладаете бессмертием?
- Нет. Но у меня есть основания считать, что я буду жить долго.
- Тогда, у вас будет время, чтобы выполнить мою просьбу. Передайте доктору психологии Лайле Чейз эту фразу: "Не верь ни глазам, ни ушам, док. Только пальцы не врут."
- Я найду ее и передам сказанное.
- Благодарю, - Пёс снова кивнул. - И вопрос: что вы обо мне думаете, Правда?
- Я вижу перед собой человека, который уверен в своей цели. Который будет добиваться ее, не заботясь о том, кем его считают другие.
- Вам действительно сложно солгать, Правда. Благодарю.
- Не стоит благодарности.
– Кто еще на ваш выбор?
– Пора уделить внимание и прекрасной половине, вам не кажется? – усмехнулся Уиллард. Пальцы выстучали на клавиатуре ряд PPMFCK20482071138.
Белые волосы, тонкие черты лица, алые глаза… девушка походила на призрак. Хотя и была более чем реальна.
– Тесла, – прочитал со своего монитора Леммен. – Истребительница террористов. Понимаю, Уиллард; у нее есть отличный опыт в устранении верхушек. Это крайне полезно.
– Вы уловили самую суть, Рене, – кивнул комендант. – Жаль, что мы не знаем, что именно ей двигало…
Леммен задумчиво кивнул, соглашаясь.
Блеклое освещение - и защитный костюм, в который облачена собеседница. Не для ее безопасности - для безопасности собеседника, пусть даже тот не боится ни увечья, ни смерти. Внимательный взгляд, запоминающий черты лица, видные сквозь стекло.
Едва заметное свечение Силы Правды, приведенной в действие.
- Все, что будет сказано здесь, никогда не будет произнесено мной.
Глаза цвета крови из cердца на бледном от природы лице на секунду скрываются за веками и снова устремляют свой взгляд туда, где под маской скрываются глаза собеседника.
- Хорошо, - голос негромок, но твёрд и отчетлив. - Не хотелось бы, чтобы кто-то праздно любопытствующий копался в моей душе... Психологов я не считаю - им по штату положено меня донимать, а если не станут - зарплату урежут.
- Я не считаю себя психологом.
Губы за стеклом слегка изгибаются в лёгкой усмешке.
- Но ты ведь не донимать меня пришёл, а просто поговорить. так ведь?
- Разумеется. Я говорю со всеми, кто попадает в Карчери.
Девушка склоняет голову набок.
- А зачем? Поверь, это не праздный вопрос, мне в самом деле интересно. У меня есть версии, но... Если есть возможность узнать по-настоящему...
- Я собираю правду обо всех, о мотивах и причинах действий. Я буду хранить ее, но если кто-то станет лгать об узнике Карчери, то я опровергну.
Тесла несколко секунд молчит, опустив веки, а потом открывает глаза и улыбается.
- Спасибо.
Ещё пара мгновений молчания.
- Но прошу меня простить - я слишком привыкла к словесным баталиям с психологами, и слишком увлеклась своими вопросами. Ведь и у вас есть свои, не так ли?..
- Вопросы есть всегда.
Секундная пауза.
- Ты решила убивать людей. Террористов и преступников. Почему?
Лицо за стеклопластиком темнеем.
- Потому что кто-то из них убил моих родителей. Взрыв на проходной на термоядерной электростанции во Франции. Они были слишком близко от эпицентра, чтобы выжить, и слишком далеко, чтобы погибнуть мгновенно...
- Но ты убивала и не только тех, кто мог быть повинен в этом.
- Да... - бледное лицо омрачается ещё сильнее. - Но те, кого я убивала целенаправленно - никто из них не был чист... Начинала я с мафиози города, где росла у бабушки, а потом... потом случайно - охотясь за маньяком - поймала террористов... И тогда я была уже не маленькой девочкой. Я владела своими силами. А убив их, стоя над их телами - вспомнила всё, что прочитала. И поняла, что эти взрывники - лишь исполнители. Таких всегда можно заменить, отыскав новых. А вот если избавиться от заказчиков и организаторов - то вербовать новых исполнителей будет некому. я обыскала тела, и собрала всё, что может навести меня на след их организаторов и заказчиков. И начала искать.
- При этом гибли непричастные. Ты не сожалеешь о них?
Собеседница стискивает руки в кулаки.
- Жалею, чёрт подери, жалею! Но...
Голос падает до еле уловимого шепота.
- Я до какого-то времени не думала о них - не думала, что невинные жертвы могут появиться... Не знаю, почему - но не думала. а когда узнала... Напилась. Ушла в запой, как классический русский в понимании западников в момент тяжелейшей рефлексии. Неделю провела на алкогольной диете... возможно, тогда я могла вообще завязать... Но когда смогла выбраться из дому - за продуктами и новой порцией спиртного - то едва не погибла при очередном теракте. Меня спасла телепортация... два десятка человек, что были на улице неподалёку, так спастись не смогли. И я решила продолжать... Но быть осторожнее.
Выдохшись после эмоциональной тирады, Тесла откинулась на спинку стула.
Короткое молчание - и кивок. По серой маске не понять, какое впечатление произвели эти слова, и произвели ли вообще.
- Тех, кого ты убивала, и так разыскивали. Ты никогда не думала предоставить дело закону?
Слабое пожатие плечами.
- Думала... Но не особенно много. Закон - очень сложная штука. Для одного ареста необходимо собрать кучу бумаг, записей в различном формате, свидетельств... А для приговора - в десятки раз больше. А если тот, против кого собираются улики - богат и влиятелен, и вдобавок у себя дома, где ему подвластно очень многое... Закон тут мало что может сделать.
- Ты хотела установить собственные правила или просто действовать в стороне от принятых?
Сложноописуемый хмык.
- Скорее второе, чем первое. Кто я такая, чтобы менять мир? Я слишком русская, чтобы жаждать перемен. Мой народ накушался их вволю. Меня в принципе устравивал нынешний миропорядок, а то, что не устраивало - менять надо не сверхспобобностями и не насилием.
Пауза в пару секунд.
- Тебя поймал и передал в Карчери Дэв. Что ты испытываешь по отношению к нему?
Тихий смешок.
- Скорее не поймал, а обнаружил мою бессознательную тушку около разрушенного небоскрёба и отволок оную в ближайший полицейский участок. А когда я принялась буянить - то успокоил, как умел. Будь я в форме - ещё не факт, как дело бы обернулось, но... Тот день был его днём. Это просто судьба. На судьбу не обижаются и тем более не ненавидят.
- Ты считаешь, что путь человека подчинен судьбе?
- Хм... - Тесла поднимает руку, словно пытаясь потересть подбородок или почесать нос, но рука натыкается на шлем, и девушка опускает её.
- Это сложный вопрос, и долго рассказывать, но если ОЧЕНЬ коротко... Представьте вязаный шарф. Это и есть судьба, Божий промысел. Нити шарфа сплетаются, пересекаются, но почти всегдя они остаются в шарфе. Так и наши жизни определяются выборами, которые мы делаем постоянно, каждую секунду. И лишь изредка... Случается нечто, что вырывает нить из шарфа, а жизнь - из обозримой колеи, и приходит Неизвестное...
Судя по легкому движению под маской, слова о Неизвестном вызывают какие-то свои ассоциации. Но в ответ звучит иное:
- Понимаю. Каждый справляется с этим своим образом?
- А?
Брови девушки приподнимаются.
- Не уверена, что правильно поняла ваш вопрос, не могли бы вы уточнить?
- Когда его собственная нить вырывается из шарфа. Каждый справляется своим образом.
Улыбка, кивок.
- Да... каждый выбирает по себе - в какой новый шарф вплести свою нить. А может и не шарф - а шапку или шаль, или ещё что-то...
- Каждый решает сам, - ответный наклон головы.
Пауза.
- Если ты хочешь, чтобы я что-то запомнил о тебе - то что?
Алые глаза на белом лице смотрят пристально, пронизывающе.
А потом моргают - и взгляд смягчается.
- Что я ужасно тоскую по России... Я жила во Франции - но не переставала скучать. И что будь у меня возможность начать всё заново - то я поехала бы не в Париж, а в Минск.
- Но не изменила бы своего пути? Принятых решений?
Тесла смеётся.
- А вы не поняли? Я уже ответила на этот вопрос.
- Я уточнял. Чтобы исключить хоть какое-то возможное неверное понимание.
- Тогда уточню и я. В Минске базируется Академия Мэтра. Он всегда настраивал выпускниклов на сотрудничество с государством... И я сейчас бы служила где-нибудь в спецназе ФСБ и ГРУ...
Короткий кивок в ответ.
- Что-то еще, что мне нужно запомнить?
- Наверное, нет... Основное вы уже знаете, а мелкие детали... Не думаю, что кому-либо они будут так уж интересны. Удачи вам.
- Удачи. Я буду помнить сказанное тобой вечно, Тесла.
– У меня все, – развел руками комендант, покидая место у пульта. – Кого предложите вы?
– Одну минуту, – Леммен занял место начальника, и коснулся клавиатуры. – Как вам такой кандидат… номер EHMEFCT20282070130.
Ранее появившегося человека без сомнений бы причислили к испанцам, и без ошибки; внешность его красноречиво говорила о рождении в стране коррид.
– Матадор, – произнес Уорден, глядя на монитор рядом. – Любопытный выбор. Не поясните?
– Охотно. Он, как и Тесла, тоже умеет охотиться на охраняемых лиц; но кроме того, он никогда не стремился к разрушениям – прочтите его досье. Заверяю вас, Уиллард, он подходит. Будет ему такая коррида, какой еще никогда не было.
Скрип отодвигаемого стула. Внимательный взгляд на человека, сидящего напротив; в памяти откладываются четкие черты испанца-аристократа. Едва заметное свечение Силы Правды, приведенной в действие.
- Все, что будет сказано здесь, никогда не будет произнесено мной.
- А жаль, - усмехается испанец. - Мне было бы интересно знать, что говорят в этой... стране. Или там, на земле, что была Испанией... Там, где лежат в пыли и песке окровавленной арены её осколки. Скажи. Скажи, если ты на самом деле Правда - правильно я поступил? Справделиво было столько лет лгать и на этой лжи строит великое государство?
- Я не могу судить. Я слушаю правду и говорю правду - но я не судья. Таковыми себя считают Экзорцист и Рыцарь, но не я.
Пауза.
- Рыцарь... славный был бы hыцарь на службе у короля Валенсии! У настоящего Католического Короля! Эскориал, величайшие храмы, величайшие цитадели во славу Господа - всё это должно было быть там... В Валенсии, Святой, единственной Валенсии! Всё так и будет однажды!
Вновь пауза. Произнесенные слова откладываются в памяти. И звучит первый вопрос, принадлежащий не узнику.
- Почему - Матадор? Почему - "убийца"?
- Потому что это ещё одна ложь. Того, кто бросает вызов быку, назвали убийцей... А разве бык - не убийца? разве тех, кто брал мулету и клинок, погибло так уж мало? мы сражаемся - на равных. Его беда в том, что он даёт ячрости затмить свой разум...
Матадор затихает. В его глазах пылает пламя - нерастраченное, живое. Неукрощённое. И вдруг - резкий выпад вперёд. раскрытая ладонь - только и всего. И слова:
- De una estocada. Одним ударом. Только так убивают быка. Жестоко, да - но честно, в лицо. В глаза. Без страха, без раскаяния. заглянув в глаза смерти. Бык - злее, и он убивает дольше. Это трудно понять... Но его копыта страшнее клинка, а его опущенные рога завораживают больше, чем мулета. Он - убийца. А я - матадор. Тот, кто скрывает истинные намерения под лживой кличкой. Оболганные рыцари. Как валенсийцы. Как сам Сид.
Короткий, но медленный кивок в ответ. Выслушано и принято.
- Ты считаешь, что вы похожи? Ты и Сид?
- Нет. Он был лучше. Чище, благороднее. Добрее, наверное. Друвгое время. Нужны другие. Чтобы отомстить, нужен мститель. Чтобы править, нужен король. Первое я сделал. Второе... Я не знаю, но я постараюсь. Сделаю всё, что смогу. Я никому не желаю зла. и Сид не желал. Но он был белым с золотом, а я - чёрный, и на мне кровь.
- Ты сожалеешь о ней?
- У меня не было выбора. Я не начинал этого. Я просто был честен. Они... всё они. Господь покарает их. Тех, кого не покарал я.
- Если бы был выбор - ты бы поступил точно так же, или иначе?
- Я доволен своей участью. Я сделал, что положено.
- Ты считаешь свой путь правильным. Что ты думаешь о том, кто изменил его и привел тебя в Карчери?
- Я не питаю к ним вражды. Но те, кто убил Сальвадора - виновны. И они заплатят за это.
- Ты не испытываешь ненависти к нему самому?
- Сальвадор был достойным противником. Мы бились честно. Он оказаося сильнее. Такое бывает, правда? Я поплатился за свою глупость.
- Такое - бывает. Нельзя сказать, чтобы редко или часто. Такое - бывает.
- Именно. Помнишь, когда убили Светоча? Такое было впервые. Будь он чуть попонятливее... он был бы первым рыцарем Новой, Святойф Валенсии. Он был бы мне другом. Но и без того он был такой, каких нет теперь. Я помню... помню всё. Такое - тоже редко. Но у меня есть…
- У тебя есть многое, Тибальдо Родриго де ла Круус Саграда. Кроме разве что последователей.
- Может, однажды будут? - правая бровь испанца взлетает в насмешливой гримасе. Он расправляет затёкшие плечи. Чуть комично - на показ, словно знает, кого играет... или чью роль проживает. Он и сейчас - на сцене. На арене. - И ещё я давно не сражался с живым быком. Слишком давно.
- Может, и будут. Я не могу видеть будущее. Может быть, ты вновь выйдешь на арену.
Краткая пауза. Бесстрастный, сухой голос из-под светло-серой маски.
- Что ты хочешь, чтобы я запомнил?
- Что я люблю свой город. Помню и люблю своих родителей. Верю в Бога. Что я никому не желаю зла и ни в чём не раскаиваюсь.
- Я буду помнить это вечно, Матадор.
– Ладно, – кивнул комендант. – Кто следующий?
– Следующая, – поправил Леммен, выстукивая PPMFCKT20502071136.
Место испанца заняла светловолосая синеглазая девушка.
– Эльф? – удивленно вскинул брови Уорден, читая сведения. – Убийца полисменов? Не совсем та кандидатура…
– Ей, насколько мне известно, ненавистны не только полисмены, но и вообще те, кто пытается давить законом на людей. А таких сейчас более чем достаточно.
– Не забудьте, Рене, что мы с вами тоже можем попасть в эту категорию, – заметил Уорден.
Леммен пожал плечами.
– Не могу сказать ничего. В душу не заглянешь.
Короткий стук переставляемого стула. Внимательный взгляд девушку напротив - немного меньше ростом, отблески лампы играют на светлых волосах.
Едва заметное свечение Силы Правды, приведенной в действие.
- Все, что будет сказано здесь, никогда не будет произнесено мной.
Недоверчивый взгляд прищуренных глаз.
- А я могу задать тебе вопрос?
- Да.
Короткий, предельно ясный ответ. Как и вся его речь.
- Зачем тебе это? Почему ты пришел меня слушать? - она беспокоится.
- Я говорю со всеми, кто попадает сюда. Я сохраняю их в своей памяти. Ничто, что я слышу, не будет разглашено, но если кто-то примется говорить ложь о моем собеседнике - я опровергну.
- Ясно... Знаешь, мне очень плохо здесь. Здесь скучно. Я люблю небо - летать, чтобы сверху было видно весь город. И чтобы город не видел меня, - короткая пауза. - Я думаю, я не заслужила такого наказания.
- Ты отрицаешь, что в результате твоих действий пострадали люди?
- Нет. Но я считаю, что они это заслужили. Я старалась не причинять вред обычным людям. Только... - это слово она произносит, морщась. - ... копам.
- Почему ты их так ненавидишь?
- Потому что нас убеждают с раннего детства: они - Закон, а Закон - несомненное благо. Представители закона убили моего брата. Случайно. Такого не должно было случиться, и не случилось бы, если бы кто-то не придумал такую штуку, как полиция. Разве общество не может регулироваться само собой? Зачем обществу эти гончие псы, кидающиеся на невиновных? - она замолкает, поняв, что едва не перешла на крик. - Прости. Не хочу говорить с тобой на философские темы.
- Ты не сожалеешь ни о чем.
Не вопрос - утверждение, простая констатация факта.
- Ты хотела заменить закон другим?
- Нет. Я просто хотела, чтобы закон исчез. Без него стало бы лучше.
- Почему ты в этом так уверена?
- Потому что с ним - плохо, - голос твердеет, становится жестче. - Мне, а значит, и многим таким, как я.
Короткий кивок; но, не видя скрытого под серой маской лица, нельзя сказать - соглашается он или просто принимает к сведению.
- Бриз схватил тебя и передал в Карчери. Что ты чувствуешь по отношению к нему?
Улыбка.
- Я. Его. Ненавижу.
- Потому что отправил в тюрьму?
- Да. И не только. Он был сильнее меня. Он видел меня слабой. Он видел меня, заставил показать ему лицо... и я не могу этого простить.
- К видению чужой слабости ты относишься так же?
- Чужой? То есть? - она поднимает правую бровь. Вопрос кажется ей непонятным.
- Ты сказала, что ненавидишь Бриза потому, что он видел тебя слабой. Если ты увидишь кого-то слабым - как ты к нему будешь относиться?
- С чувством своего превосходства. Возможно, буду чувствовать и жалость. Но радоваться, что на месте этого слабого не я сама, точно буду больше.
Короткая пауза.
- Если бы у тебя была возможность вновь сделать выбор - совершила ли бы ты все то, что уже сделала?
- Да. Мне это нравилось. Это было не только правильно, но и приятно.
- Ты никогда не пыталась найти единомышленников?
- Нет. Мне было хорошо одной. Чем больше людей, тем больше сложностей. Но я понимала, что такие... с необычными способностями... все же есть.
- Если ты хочешь, чтобы я запомнил о тебе что-то важное - то что?
- Я... - Эльф замялась. - Вот что. Я не плохой человек, не последняя негодяйка, я не виновата. Я такая, потому что они такие. Я хочу, чтобы ты запомнил это.
- Я буду помнить это вечно, Эльф.
- Спасибо, - говорит она тихо и отворачивается.
– Ну хорошо. Хотя я все же не полностью согласен…
– Уиллард, позволю себе напомнить – несколько минут назад вы предложили Бешеного Пса.
– Поймали, – рассмеялся комендант. – Кто дальше?
– Одну минуту… – протянул Леммен. – PPMME… FCVC… 20422069129. Вот она.
Над пультом возникло изображение сероглазой японки с голубовато-стальными волосами.
– Тень, – глянул на монитор Уорден. – Что ж, логично, она может быть весьма полезна. Во всяком случае, добывать то, что хотела, она умела мастерски… интересно, что ей так двигало?
– Откуда мне знать? – пожал плечами Леммен.
Отблески тусклых ламп в голубовато-стальных волосах. Внимательный взгляд запоминает черты лица молодой женщины напротив. Едва заметное свечение Силы Правды, приведенной в действие.
- Все, что будет сказано здесь, никогда не будет произнесено мной.
Самира сощурилась, глядя на посетилеля. Внешне ничего не изменилось. японка так же сидела перед зеркалом и методично. медленно расчесывала волосы. Разве только едва заметно изменила позу. чтобы подчеркнуть красоту своей фигуры и лица.
- Я слышала о вас. Все суперы знают друг друга не лично, так понаслышке. Нас слишком мало, чтобы не знать.
- Разумеется, - короткий, сухой ответ. - Многие со мной говорили.
Легкий кивок знающей себе цену женщины.
Короткая пауза; Правда обдумывает первый вопрос.
- Почему вы решили красть?
- Разве моя история не записана в моем личном деле? Мне казалось, это уже спрашивали до вас.
- То, что записано, не всегда правдиво. Узнать человека можно, только общаясь с ним.
Подняться мягким, текучим движением с места. два шага навстречу. Маленькая ручка ласково касается плеча собеседника, скользит по нему, по груди. Девушка выгибается, почти прильнув к Правде, привстает на цыпочки и шепчет жарко, страстно в самое ухо:
- Я красива. не так ли? если бы Вы не знали, что я и есть Тень, разве не захотели бы познакомиться с такой девушкой, скажем, в кафэ или парке?
Правда остается спокоен. Голос даже не меняется, когда он произносит:
- Я никогда не обращал внимания на внешность. Сейчас она для меня тоже не важна. И прозвучавшее - ответ на другой вопрос.
- О, да, - она словно легкий ветер быстрыми мелкими шагами возвращается на место. смеется, запрокинув голову. - Вам не важно ничего, кроме правды. Вопрос только в том, делает ли она кого-то счастливым.
- Счастье каждый определяет для себя.
- Вот именно. Я определила свое.
- В карьере преступницы?
- В том, чтобы быть Тенью. Той Тенью, которой я стала.
- Причина в том, что обычная жизнь не позволяла быть такой, какой хотели?
- А у супера может быть _обычная_ жизнь?
- Я знаю тех, кому удавалось. Их было немного, но они были. Некоторые - и есть.
- Это все равно что не быть супером, супер может быть или героем, или преступником.
- Вы выбрали второе. Почему?
Девушка откидывается назад, закидывает ногу на ногу.
- Потому, что я - Тень.
Правда коротко кивает.
- Но для чего тогда взрывы? Почему не ограничиться кражами?
- Почему бы нет?
- Многие преступники славятся чем-то одним. Потому что у них имеется цель, которой они и достигают.
- И поэтому же их проще поймать, не так ли?
- Не обязательно. Это зависит от преступника, от тех, кто ловит, и от цели. Ваша цель - всего лишь быть Тенью?
- Моя цель - быть тем, кем я стала.
- Вы довольны этим? Тем, кем стали?
- Почти. Можно сказать, мне сейчас не хватает толкьо одного: возможности опять померяться с супергероями интелектом и силой: кто кого? Я смогу провернуть очередную шалость или они меня остановят? Ну и еще одной мелочи, пожалуй. Но о ней я не хочу говорить никому. даже знаменитому Правде.
Плечи под серой мантией едва заметно шевелятся.
- Немалая часть вашей карьеры - противостояние со Вспышкой. Что вы думаете о нем?
- Он паршиво целуется. - язвительный смешок. - У меня было много мужчин, я могу сравнивать. Хуже него целовался только тот девственник, которого я подцепила, кажется, в Нью-Йорке. Возможно, кому-то его стиль и нравится. но я была. признаться. разочарована. Казалось, что он должен быть более чувственным.
- Тем не менее, вы встречались постоянно. У вас были какие-то причины такого противостояния?
- Вам это так важно знать?
Она подается вперед, вновь сексуально изгибаясь.
- Мне это любопытно.
Ровный, бесстрастный тон голоса не изменяется ни на мгновение.
- В таком случае разочарую. Я могу рассказать о своих шалостях, о своих так и не осуществившихся планах, но не о своем взаимоотношении с кем бы то ни было.
Правда коротко кивает в ответ.
- Если бы у вас была возможность пройти свой путь снова - выбрали бы вы другую дорогу? Поступили бы по-другому?
- Нет. Как я уже сказала. я вполне счастлива тем, что сделала. ну.. Разве что не стала бы целоваться с Вспышкой. чтобы не разочаровываться.
Короткая пауза.
- Если вы хотите, чтобы я запомнил о вас что-то конкретное, важное - то что?
- Все! - со смехом, веселым, задорным. - Лучше передайте Вспышке. если увидите его, что постольку поскольку он так и не победил меня лично, а в последнюю нашу встречу выиграла я, то я в полном праве считать, что наш маленький спор решился в мою пользу: Тень все же сильнее Света.
- Я буду помнить это вечно, Тень.
Девушка снова со смехом откидывается назад, машет рукой.
- Прощайте. Правда, мне было забавно играть с Вами, говоря чистую правду. но не произнося вслух ни одной истины.
Правда поднимается, едва слышно шелестя мантией.
- Истина не всегда узнается по словам.
– И то верно. Кто там у вас последний?
– Пожалуйста. Господин ECAFCK20472071139.
Очередная голограмма была уже мужской – светлые волосы и кожа, голубые глаза.
– Грегори Харди, – зачитал из досье Уорден. – Почему он?
– Полезные способности и адекватность. Не самое частое сочетание, Уиллард.
– Согласен, – признал комендант, скользя взглядом по строчкам. – Жаль, что мы не знаем подоплеки его истории…
Внимательный взгляд на лицо человека напротив. Оно откладывается в памяти мгновенно, словно фотография. Едва заметное свечение Силы Правды, приведенной в действие.
- Все, что будет сказано здесь, никогда не будет произнесено мной.
Грег кивает и щелкнает зажигалкой, прикуривая сигарету.
- Не возражаете? - спрашивает он чуть с запозданием. Голос Харди звучит чуть глухо, как это бывает, если долго молчать.
- Это не доставляет мне неудобств.
Заключенный благодарно кивает и затягивается. Закашливается. И продолжает:
- Вы могли бы не обещать мне сохранения тайны. Видит Бог - я едва ли скажу вам что-то секретное.
- Это принцип не относится конкретно к вам. Он применяется ко всем, с кем я говорю.
- Даже не знаю, с чего и начать. Будет лучше, если вы зададите вопросы.
Правда коротко кивает, медлит всего мгновение.
- Вы долгое время скрывали свой дар. Почему?
Дым сигареты внезано приходит в движение и образует подобие маски на лице Правды. Она зависает над столом, разделяющим собеседников.
- Я сам не знаю, - говорит Харди. - Наверное, мне хотелось, чтобы это, - он показывет на "дымчатый" образ, - было лишь фокусом. Когда я делал такое в Чикаго, дети хлопали в ладоши и просили еще. А когда я показал нечто подобное одному из тюремщиков, - кривая улыбка, - меня стали просить завязывать себе глаза, когда кто-нибудь входит в камеру.
- Понимаю. Первая смерть, которая числится в вашем досье, была действительно случайной?
- В одном фильме двадцатого века говорили "случайностей не бывает". Конечно, я не хотел убивать эту девушку, свою ассистентку. Но я был амбициозен, я хотел сделать то, что не удавалось еще никому. А недостаток умения в исполнении компенсировал... аэромантией. Это мне здесь сказали, как называется то, что я делал. Но оказалось, что человек гораздо хрупче камней, графинов и каменных чаш. А еще ему - в отличае от неодушевленных предметов - временами надо дышать.
Харди смотрит на огонек своей сигареты. Потом - несколько раз нервно щелкает зажигалкой.
- То, что случилось, напугало меня. И в то же время... не знаю... если бы вы, впервые попробовав шоколад, угодили к дантисту с зубной болью, вы отказались бы от удовольствия?
- Я бы стал осторожнее.
- В точку. И я стал, - Грег встряхивает головой, убирая с глаз светлую челку. - Но все равно напоминал себе обезьяну, играющую с ядерной бомбой. Забавное ощещение. С одной стороны, ты боишься - какой-то частью ума. С другой - очень хочеться посмотреть, что у бомбы внутри. А еще лучше - на то, как рванет. Красиво, наверное.
Парящая над столом маска исчезает, а Харди, кажется, задумывается.
Правда коротко кивает.
- И потому погибли другие люди?
В ответ - улыбка.
- Я где-то читал, что первый раз - самый сложный. Потом страх уходит. Или нет, наверно, не так: если ты что-то делать против воли, случайно, тогда это страшно. А если намеренно, чувства иные. Я не хотел стать убийцей. По крайней мере, я сам себе так говорил, но, наверное, это было самообманом. В той жизни, за стенами Карчери, я все время пытался сидеть на двух стульях. Сначала пошел служить в армию - и не стал воевать, занявшись ремонтом машин. Зачем быть солдатом, если я так насилие не люблю? - Грег покачал головой. - Наверное, это всегла во мне было. Какая-то жестокость, что ли. То, что однажды заставило меня пойти на то, чтобы убить хладнокровно, полностью понимая, чем я занимаюсь.
- Вы сожалеете об этом?
- Навряд ли. Будь я в этом уверен, едва ли я согласился бы с приговором.
- А каково ваше мнение об этом приговоре?
- Я предпочел бы другую тюрьму. Одиночество давит, хотя условия здесь вполне сносные. Но я понимаю, что это бы не было выходом. А ведь я мог бы сюда не попасть, - он внезапно рассмеялся: - Наверное, вы уже много раз слышали такое от заключенных? "Ах, если бы я тогда отмычку не уронил"... "если бы мой подельник не оказался козлом"... "если бы дождь не намочил колючую проволоку"...
- Я тоже всегда задаю вопрос "если бы". Если бы у вас была возможность начать все сначала - поступили бы вы так же? Пошли бы этой же дорогой?
- Я тоже себя много раз спрашивал. Может быть, если бы я нашел других "суперов", моя жизнь стала бы совершенно иной? И не получаю ответа, что лучше. Вон их тут сколько, за стенами. Жили по-разному, а закончили одинаково.
- Каждый отвечает на этот вопрос по-своему.
Правда несколько секунд молчит; по маске не скажешь, о чем он думает.
- Если вы хотите, чтобы я запомнил о вас что-то важное, особенное - то что?
Харди с силой вдавливает окурок в пепельницу, так, что он стал напоминать стилизованную букву "Z".
- Дурная привычка, - сказал он. - И некотороя ирония в ситуации. Управлять воздухом - и сдохнуть от рака легких.
Он внезапно серьезнеет, пытливо заглядывая в глаза супера в маске:
- Наверное, это и есть то, особенное. Лучше всего это выразил полицейский, сдавший меня ребятам из этой тюрьмы. Он пришел ко мне, посмотрел и сказал по-арабски: - Ты сам себе враг.
А потом от меня еще долго допытывались, что человек их страны. ненавидящий терроризм, делал в том небоскребе...
- Я буду помнить это вечно, Грегори Харди.
Леммен шагнул в сторону, коснувшись консоли; голограммы погасли, сменяясь ярким освещением.
– Итак, что имеем по индексам опасности? – протянул Уорден. – ED у Эльф, CD у полицейского, CC у Тени, CB у Матадора, BD у Харди и Теслы… и два AA – Пес и Магистр. Неплохая компания.
– Вы уверены во всех кандидатурах, Уиллард?
– Нет, – признался комендант. – Но других просто нет. Очень многие – совершенно неадекватны, вроде Рыцаря. Или же… никак не сработаются. Я бы с радостью привлек к делу ум Хищника… но мы уже выбрали Магистра; как помните, его друг и помощник погиб от этих когтей, и я уверен – лидер «Свободных» этого не забыл. Или пригодились бы Светлячок или Райдзин… террористы по призванию и натуре. Вообразите, как они уживутся в одной команде с Теслой.
– Представляю, – согласился Леммен, и, чуть помедлив, спросил: – А вы уверены, что эти друг с другом уживутся?
– Будущее покажет.

За восемь лет он свыкся с одиночеством. Впрочем, к нему Энтони Мелин по прозвищу Магистр привык со школы; он всегда считался «книжным ребенком». Странное дело, но потом это не помешало ему сплотить вокруг себя людей и создать мощную команду.
Жизнь полна парадоксов.
Самый страшный враг заключенного – скука. Но, к счастью, правила Карчери позволяли книги – а с их помощью Магистр еще с детства разгонял любую скуку. Главное, чтобы книга была интересная.
И сейчас он медленно закрыл последнюю страницу как раз такой – уже многократно перечитанной «Пересадочной станции» Клиффорда Саймака. Мелину его книги нравились всегда; он находил в них то, чего так откровенно не хватало миру… и, право же, очень многим, призывающим к бдительности, стоило бы почитать Саймака.
Негромко зажжужал монитор; Магистр бросил взгляд в сторону экрана, в который раз мимолетно удивляясь тому, как этот экран может работать с минимумом металла – таким минимумом, что даже не пригодился бы ему.
Но, прочитав четкие строки, Мелин о технических проблемах моментально забыл.
«Заключенный номер PPMFOLT20092069127, подготовьтесь к выходу».
– К чему подготовиться?
Магистр даже произнес это вслух, настолько сильным было удивление.
Из Карчери не выходят. Разве что для допроса – но все вопросы ему задали годы назад, и Мелин даже не мог представить, что такое могло потребоваться от него через восемь лет.
Но тем не менее, он послушался следующей строчки:
«Наденьте браслеты, поступающие в подъемник».
В подъемнике, через который доставлялись еда и книги, действительно что-то звякнуло; Магистру стало еще более интересно.
Там действительно были браслеты – черные, широкие и тяжелые. Мелин взвесил их в руке, пожал плечами… а затем решительно надел на запястья. С легким щелчком те сомкнулись, не оставив никакого намека на застежку.
И навалившаяся вдруг на плечи тяжесть объяснила все; Магистр слышал, что разрабатываются мобильные приборы для подавления сверхсил. Видимо, за прошедшие годы технологию довели до ума.
Судя по ощущениям, они не блокировали силу полностью – но снижали ее до минимума. Сейчас он мог бы манипулировать разве что несколькими скрепками или лезвиями бритвы.
«Логичная предосторожность», – признал про себя Магистр. И мысленно увеличил счет к правительствам, которые делают… вот такое.
А затем щелкнула, открываясь, дверь и на пороге появились двое, в боевой броне охранников Карчери.
– Следуйте за нами, – глухо донеслось из-под черного шлема.

(интервью, разумеется, написаны совместно с Орином, Оррофином, Инэйлэ, Скорпионом, Хелькэ, Арьятой и ДаркЛайт)

НРПГ:
Роли и игроки
Бешеный Пес – Orrofin
Грегори Харди – DarkLight
Лао Бэй/Широ – Orin
Магистр (Энтони Мелин) – V-Z
Матадор (Тибальдо Родриго де ла Круус Саграда) – Scorpion (Archon)
Тень (Самира) – Арьята Кари
Тесла (Элеонора Бецкая) – Инэйлэ
Эльф (Хлоя Ларкин) – Хелькэ

Обсуждение

За шесть лет в Карчери Элеонора так и не смогла привыкнуть к отсутствию музыки. Мелодии сопровождали её всю жизнь, порой её сердце билось в такт ритмам популярных и андеграундных исполнителей, а здесь же... Нет, она прекрасно понимала мотивы своих тюремщиков – но всё же в глубине души крохотным угольком тлела обида.
Впрочем, Тесла давно научилась не сожалеть о недостижимом. Считая про себя удары сердца, девушка медленно перетекла из позы паломника в позу кобры.
Йогой она увлеклась через три месяца после заключения – когда обнаружила, что начинает медленно, но верно терять физическую форму. По её заказу в камеру передали добрый десяток книг по различным методикам, и из какого-то сиюмоментного каприза Элеонора выбрала так и не вышедшую из моды йогу.
Наконец комплекс был завершён. Довольная собой, Тесла направилась в душ, из которого вышла умиротворённой и почти довольной существованием. Почти. Существованием.
Чтобы опять не сползти на мрачные мысли, Элеонора устроилась в кресле и взяла в руки давно занесённый в список для прочтения томик Фармера (рядом устроился сборник романов Карсака, на всякий случай), когда негромко, но требовательно зажужжал экран связи.
Тихо чертыхнувшись себе под нос, Тесла подошла к монитору и уставилась на светло-жёлтые на чёрном строчки:
«Заключённый PPMFCK20482071138, приготовиться к выходу».
Книга выпала у Элеоноры из рук. Такого объявления она совершенно не ожидала.
Тем временем зрительные рецепторы успели обработать следующую строчку сообщения:
«Наденьте браслеты, поступающие в подъёмник».
За перегородкой что-то звякнуло, и этот звук вывел девушку из ступора.
Первым делом она подобрала книгу, смахнула с ней невидимую пыль, и положила на стол.
А затем выполнила ещё одно, не предусмотренное программой действие. Открыла небольшую шкатулку, развернула свёрток зелёной ткани, и, перетасовав извлечённую колоду карт, одну за другой вытащила три.
Шестёрка Мечей. Восьмёрка Кубков. Смерть.
Все три карты сулили перемены, пусть и по-разному.
Не дожидаясь повторного зуммера, Тесла достала из подъёмника широкие и тяжёлые тёмные браслеты и застегнула их на запястьях. Мгновенно какая-то неведомая сила притянула к полу, лишила тело привычной лёгкости, словно… Точно. Девушка на мгновение пригляделась к браслетам – вот вы какие, блокаторы кало… то ест сил!..
Усмехаясь подобным ассоциациям, Тесла обернулась к открывающейся двери. Что бы то ни было, ей. Похоже, представился шанс проверить, насколько правдивы Карты Таро.

Грегори Харди отложил в сторону книгу «Физика микрочастиц», и потянулся, хрустнув суставами. В вечной тишине камеры даже этот звук был подобен выстрелу из ружья. В самом начале заключения тишина мешала больше всего. Грег вырос в Штатах, где с каждой стены пялился дядечка в телевизоре, а потом, не прижившись в тихой Канаде, отправился на Ближний Восток. То, что арабы редко ведут себя тихо, пожалуй, скажет любой, кто с ними общался. Даже на улицах шум и гам, как на Медине. Пожалуй, Харди это все нравилось. Только здесь, в Карчери, он понял насколько является общественным существом. Одиночество тяготило. Спасением были книги – одно из немногих разрешенных узникам удовольствий. Сначала Грег почему-то «подсел» на всякую популярную психологию: медитации, аутотренинги. Потом – на чуть менее популярную. Фрейд, Юнг, Адлер. Но копание в себе удовольствия не приносило: во-первых, это – не совсем то, что хорошо делать в одиночестве, а, во-вторых, Харди по складу мышления был скорей «технарем». И скоро психологов сменили господа инженеры. С изучения себя, как странного чуда природы, он перешел к изучению своего дара. Подведя под «аэромантию» базис из физики, изученной в колледже, Фокусник набросал примерные схемы «экспериментов». Охранники ему не мешали: то ли потому, что манипуляции с воздухом не видны камерам, в отличие, скажем, от летающих по комнате ложек и огненных шаров. То ли им, действительно, было плевать, чем занимается заключенный, ели он не планировал выйти из камеры. Ну, или – покончить с собой, используя сверхспособности: Грег полагал, что, в этом случае, тюремщики бы тоже вмешались.
В итоге подобных занятий за шесть лет в стенах Карчери Грегори Харди куда лучше узнал, как использовать аэромантию и научился тому, как дозировать силу воздействия.
«Пожалуй, теперь, выйдя на волю, я не смог бы сказать, что сделал что-то случайно», - подумал заключенный. И улыбнулся: выход из камеры не светил ему в ближайшие двести лет...
И тут раздался назойливый зуммер. Харди вскочил с койки, будто подброшенный в воздух пружиной, и стал озираться. Источником звука был экран на столе. Все время, пока Грег сидел в этой камере, он был темным. А вот сейчас по нему побежала белоснежная надпись:
«Заключенный ECAFCK20472071139, приготовится к выходу». Харди подавил импульс потереть рукою глаза, и вместо этого – просто зажмурился. Обостренный тишиной слух уловил новый «звяк». Открыв глаза, Грег увидел, что надпись никуда не исчезла, и даже дополнилась еще одной строчкой: «Пожалуйста, наденьте эти наручники».
Харди повертел браслеты в руках. Тяжелые и сделанные из странного сплава, они наводили на мысль, что послание на экране все же было не шуткой. Пожав плечами, супер защелкнул их на запястьях.
- А глаза чем завязать? – спросил он у невидимых наблюдателей.
- Это лишнее, - ответили из-за двери. Скрипнул замок, потом – зажужжал дверной механизм, пропуская вооруженных охранников. А Харди почувствовал холодок, бегущий вверх от запястий.
«Пожалуй, действительно лишнее», - удивленно подумал он. Первый страх – «паралич!» - быстро ушел, стоило лишь пошевелить пальцами. И, идя по коридору, сопровождаемых охраной, Грегори думал про то, как эти штуки работают. Пожалуй, он согласился бы проходить в браслетах и несколько месяцев, только бы это понять.
«Физика микрочастиц» осталась сиротливо лежать на кровати.

Мерная тишина и ровный свет ламп, не дающих теней. Круглые сутки уже неизвестно сколько лет. Спать при свете она научилась уже давно, только не хватало прохладных волн, так похожих на волны моря, которые омывали и пронизывали ее при телепортации.
Другой человек давно бы сошел с ума от одиночества, но Самира привыкла к нему с детства. В какой-то мере она даже гордилась своей камерой. Не каждый преступник заработает себе уголок в Крачери! Чтобы сесть в эту тюрьму надо весьма и весьма отличиться, стать знаменитостью, а одиночество... У нее есть зеркало чтобы любоваться своим идеальным телом, есть гребень чтобы вновь и вновь укладывать в хитрые прически свои волосы, прикидывая, как в этих волнах стально-голубого шелка спрятать оружие, миниатюрное, как она любила.
У нее есть память, чтобы вспоминать свои проказы и Шукумару.
У нее есть разум. чтобы представлять себе, какие еще шалости она могла бы совершить чтобы привлечь к себе внимание. Причем совершить так. чтобы не пострадали люди. Одно в ее карьере всегда оставалось неизменным: Тень не убивала. Воровала. разрушала, совершала безумства, но не убивала.
Однажды ей довелось прочитать одну книгу про чокнутого террориста-шизофреника. Его жестокость, совершенно ненужная, шокировала, но некоторые его забавы Самира взяла на вооружение. Например, забраться в небоскреб и устроить пожар в строго выбранных офисах так, чтобы со стороны, издалека всполохи пламени в окнах образовывали улыбающийся смайлик.
А еще одну шутку из той же книги она осуществить так и не успела...
Сколько их, еще не осуществленных шуток? Вот к примеру, была мысль украсить Статую Свободы всем накопившимся за время громких похищений барахлом, причем так, чтобы полиции пришлось попотеть снимая его. Но только предварительно вырядить ее в точную копию своего костюма! То-то удивились бы и загомонили американцы, если бы поутру обнаружили, что их символ превратился в памятник Тени!
Увы, не сбылось.
Самира откинулась на кровати и прикрыла глаза. собираясь немного подремать, когда вдруг раздался голос:
-- Заключенный PPMMEFCVC20422069129, приготовиться к выходу.
-- Что, свидание с мамой? -- она всегда шутила, когда волновалась и не понимала, что происходит. -- А я думала, моя драгоценная мамочка забыла обо мне, как я ошиблась! Сейчас заплачу у нее на груди, аки девочка. Умильно. Не собираетесь умилиться такой сцене? И правильно. Плакать я не буду, тем более, что моя мать давно умерла, я даже была у нее на могиле.
Она тихо нервно рассмеялась.
Неужели ее срок истек? Или ей удалось обмануть всех, притворившись послушной?
Размышляя о том, имеет ли отношение к этому выходу визит Правды, Самира взяла браслеты и застегнула на запястьях. Поморщилась. И зачем это? Могли бы просто освещение оставить такое же.
-- Ну, сладкие мои, я готова. -- она сексуально облизала губы, глядя в угол, где как она успела понять, находилась видеокамера.

- In the town where I was born
Lived a man who sailed the sea...

Маленькая камера обладала не просто плохой акустикой, она была форменным издевательством над любым одарённым музыкальным слухом человеком. Стены впитывали любой звук, одновременно искажая его, так что, даже сравнительно неплохое пение звучало излишне резко и как-то издевательски. Или всё дело в исполнителе?

-And he told us of his lives
In the land of submarines

"Искусство любить" за авторством Эриха Фрома лежало, выдавая своего небрежного читателя изрядной запылённостью, на тумбочке возле кровати на которой уперев длинные ноги в стену и заложив обе руки за голову и возлежал Бешеный Пёс.

-So we sail up to the sun
Till we found the sea of green

Больше всего сейчас он жалел об отсутствии гитары или любого другого музыкального инструмента, но тюремное руководство рисковать не желало, и на все его просьбы отвечало отказом, так что, приходилось практиковаться исключительно в вокале.

- And we live beneath the waves
In our yellow submarine...*

Перейти к припеву, за который он и любил эту старую песню, Бешеный Пёс так и не смог: монитор входящего сообщения негромко зажужжал. Заключённый за несколько лет пребывания в Карчери успел понять, что если администрация что-то хочет тебе сказать, лучше услышать это как можно раньше. чтобы потом не пришлось жаловаться на излишне резкую стимуляцию. Поэтому он с неохотой, но, всё же, немедленно, поднялся с кровати и активировал экран.
"Заключённый номер ECFSFCT20342071143, подготовьтесь к выходу. Наденьте браслеты. поступившие в подъёмник"
Подтверждая написанное, металлическая заслонка, расположенная чуть ниже экрана бесшумно отодвинулась в сторону, явив взгляду Пса два продолговатых чёрных обрУчья, больше напоминающих наручи от средневековой брони, чем обычные кандалы.
- Интересные у вас вкусы, господа администраторы! - задумчиво сказал заключённый, пощёлкав по браслетам пальцами. - Ну что же, учтите, что если меня собираются насиловать - засужу за педофилию!
Он надел странные кандалы на руки и тут же замысловато выматерился - многообразие звуков, рождаемое каждым движением, каждым шорохом одежды, исчезло, оставив после себя ощущение ватной стены, отрезавшей от мира.
- А где, мать вашу во все дыры, мой любимый водолазный костюм?! - раздражённо поинтересовался Пёс у входящих в камеру охранников в глухих чёрных шлемах. - Ладно, я с вами, ведите!

________________________________________________
* Первый куплет песни Yellow submarine группы The Beatles

... а еще здесь всегда было душно - по крайней мере, для нее.
Эльф ненавидела эту камеру, хотя та была обставлена, пожалуй, с удобством - это вам не какая-нибудь колония. Но желание вырваться давно было спрятано на задворки сознания, чтобы жить здесь было не так больно.
Однообразие цветов, отсутствие хоть сколько-нибудь приятного собеседника, невозможность творчества - иными словами, ничего хорошего.
Запрещали карандаши, кисти, краски, нити ириса, из которых можно было вязать разноцветные шнуры. Как будто с их помощью можно совершить что-то злокозненное или смертоубийственное. Впрочем, и бумагой можно порезаться насмерть...
Вместо того, чтобы попросить книжек, Эльф заказала бумагу - несколько пачек. Обычные белые листы А4 - в ее руках они превращались в фонарики, журавлей и ястребов, самолеты, диковинные цветы...
Раз уж нечем заняться ближайшие много-много лет.
Последние три года - или около того, здесь было очень трудно считать время, - была еще и гимнастика. Эльф решила, что не стоит расслабляться; в конце концов, она уже семь лет не садилась на шпагат. Тренировки, растяжки - детская гибкость возвращалась медленнее некуда, но спешить не стоило, потому что спешить было незачем.
Каждое утро Эльф просыпалась с мыслью о том, что нет ничего обиднее бессмысленного существования. Да, вот такого, как сейчас.

Очередной лист бумаги превращался в истребитель (потом Хлоя собиралась запустить его с тумбочки на стоящий на полу бумажный домик - маленькую Карчери), когда экран связи вдруг зажужжал - глухо, механически требовательно.
"Это мне показалось?"
Выяснилось, что нет. Строчка на мониторе приглашала заключенного PPMFCKT20502071136 (какой дурацкий длинный номер)... приготовиться к выходу?!
- Это же бред, - произнесла она вслух. - Меня же не могут освободить. Я сплю, и это мой сон.
"Наденьте браслеты, поступающие в подъемник".
- А может, и не сон... - задумчиво протянула Хлоя. Нет, вряд ли это свобода. Но, возможно, они пересмотрели приговор?
Истребитель "CL - 1145"специального назначения, из особо белой бумаги был скомкан и брошен на кровать. Браслеты оказались тяжелыми, звонко щелкающими и, кажется, блокирующими суперсилу.
О небе мечтаем? Отставить, Ларкин.
Мельком взглянув на охранников, появившихся за дверью как по волшебству, Эльф покинула камеру.

-Девяносто восемь, девяносто девять, сто. Отлично – Закончив отжимания, Лао хотел перейти на подтягивания, используя для этого специально по его просьбе ввинченную в потолок камеры скобу, как раздалось жужжание зуммера экрана связи.
«Заключённый EHMAFCET20362068121, приготовиться к выходу».
Потянувшись, Лао уставился на экран.
- И чего им понадобилось от нас на этот раз ?
- Не знаю. Может, снова этот психолог-правдолюб поболтать зовёт… Во всяком случае очень на это надеюсь, а то надо иногда менять собеседников.
- Полностью согласен.
«Наденьте браслеты, поступающие в подъёмник».
-Какие еще браслеты ?
В приемнике глухо звякнуло.
- Кажется, эти.
Данные браслеты не были похожи не на один из типов наручников, виденных Лао до того. Из черного материала, широкие, но на вес довольно легкие не смотря на свой вид. По внутренней стороне они были исписаны мелкими серебряными иероглифами.
-Широ, это что ?
- Понятия не имею.- Тигр в разуме Лао постарался пожать плечами- Раньше такого не видел никогда.
- Ладно, просят надеть, почему и нет ?
Наручники застегнулись легко. Первые пару секунд, Лао не ощущал ничего необычного, потом в голове раздался рев Широ.
-Ошейник! Да как вы посмели смертные!! Только дайте до вас добраться!! Я вас порву так, что демоны ада ужаснутся!!
- Успокойся…
-Успокойся!? Да я…
-Прошу, спокойнее. Какой смысл им что-то делать с тобой сейчас, учитывая, сколько мы тут сидим уже. Предлагаю выйти и там разобраться.
Вместо ответа последовал еще один гневный рык, и поток матерщины на древневосточном.

«Заключенный номер EHMEFCT20282070130, подготовьтесь к выходу».
- Мешаете! - нервно бросил Тибальдо, резко махнув рукой на появившиеся на мониторе строки. Он же помнил, помнил эту песню... Гитару, гитару бы - но нет. Это была его единственная просьба: "Дайте гитару!" Не дали, потому что сочли, что он и струнами или щепками может что-то сделать - но кто же виноват? Сам себе "насочинял" способностей - отдувайся. Матадор не жаловался, просто тренировался день и ночь, читал книги по истории. Иногда сочинял песни и распевал их в голос назло охране - впрочем, у него были все основания поверить, что тем нравилось. Может, его песни стали хитами, хотя бы в рамках Карчери. И то неплохо - половина была гимнами красоте древней Валенсии, вторая половина - красоте Валенсии будущей. Новой, прекрасной и святой. И пара - про корриду и про него лично, но главное - все бывали от души, страстными и яркими... Так как же там было? нет, забывать песни - это никуда не годится. Матадор стукнул несколько раз каблуками по полу, припоминая ритм, но в голове всё равно оставалась каша...
Только когда в подъёмнике для еды, куда постоянно доставляли что-то вкусное - видно, в благодарность за песни - появилась пара чёрных браслетов, а на мониторе - настоятельная просьба их надеть, Родриго понял: не шутят. В кои-то веки его ждало разнообразие - сидеть на одном месте и грызть себя мечтами о будущей славе и прошлых ошибках, прописывать счета Королевской Инквизиции и кому угодно ещё... Это сводило с ума, это лишало смысла. Вера спасала - порой. Вино - чуть чаще, чем вера. Песни ещё чаще, но во имя святого Якова, как же... Как же...
Есть!
Родриго поймал мотив и, мысленно, а потом и собственными руками поаплодировав сам себе, потянулся за браслетами. Чёрные, тяжёлые... Как положено.
- Мои заслуги оценили! Как мило! - оковы, щёлкнув, соединились на запястьях Матадора. Голова чуточку закружилась, когда пляшущая по рукам энергия резко вспыхнула, кольнув у самого сердца, и погасла. Что ещё за ерунда? Впрочем, Матадор такими вещами никогда не интересовался с тех пор, как попал в Карчери. Сальвадор знал, куда его отправить, разорвать эти путы он точно не сможет - даже если ему сейчас и кажется иначе. Что делать, люди здесь не зря ели свой хлеб и запивали его чем-то хорошей выдержки.
И снова - какая разница? В голове звучал знакомый, родной мотив, ноги приплясывали, и появление охраны на пороге его комнаты было лишь закономерным приятным сюрпризом.
- А вот и гвардия для короля! Дорогу Его Католическому Величеству! - в голос расхохотался Матадор в лицо новоприбывшим. - Прошу, сеньоры, я весь ваш... Но только до ночи, позднее - даже король бывает простым смиренным грешником, желая остаться наедине с... Богом.
- Следуйте за нами, - сухо ответил на браваду Матадора один из охранников.
- Как можно не подчиниться такому вежливому приглашению? - криво ухмыльнулся Тибальдо, делая первый шаг в сторону двери.

Восьмерых суперов вели разными путями; пожалуй, вряд ли бы кто-то сумел сказать, как именно охранники выбирали дорогу. Карта Карчери была разве что у коменданта, и коридоры отличались изрядной запутанностью. Некогда даже ходили слухи, что для создания тюрьмы был применен «Проект «Хогвартс» – метод постройки зданий с изменяемой внутренней планировкой.
Верно это было или нет – никто так и не сумел узнать точно. Карчери надежно хранила свои секреты.
Но тем не менее, разные пути окончились в одном и том же месте.
Просторный, совершенно пустой зал; из мебели – восемь кресел, и стол, за которым – экран на половину стены. И человек у этого стола – высокий, подтянутый, облаченный в черную форму тюремной охраны; голову охватывал серебристый обруч. На вид ему было лет сорок; светлые волосы коротко подстрижены, взгляд – спокойный, как у удава.
Правой рукой он рассеянно перекатывал по столу красное яблоко, смотревшееся в этой обстановке донельзя странно.
Магистр с интересом скользнул взглядом по тем, кого ввели вместе с ним. Странноватая компания собирается. И тем любопытнее – зачем их всех собрали вместе?
Ответ не заставил себя долго ждать. Как только восемь узников заняли свои места, охранники покинули зал, что само по себе было еще более удивительно.
Но первым тишину нарушил человек у стола.
– Рад вас видеть. Самира-сан. Мистер Мелин. Дон Саграда. Мистер Пес. Мистер Харди. Элеонора Андреевна. Мисс Ларкин. Уважаемый Лао. Хотя, возможно, пятеро из вас предпочтут более известные имена – Тень, Магистр, Матадор, Тесла, Эльф?
Мелин бросил на товарищей по несчастью еще более заинтересованный взгляд. Определить, к кому относится какое прозвище, было проще простого, и он мысленно поблагодарил сотрудника тюрьмы – некоторых он в лицо ранее не знал.
– Мое имя, – продолжил человек у стола, – Уиллард Уорден, и я занимаю пост коменданта Карчери.
«Коменданта? – мысленно удивился Магистр. – Вроде бы комендантом был Рихард Штерн. Хотя за восемь лет многое могло измениться».
– Думаю, вас всех занимает вопрос – зачем же вас вдруг вывели из камер и почему происходит этот разговор? – на лице Уордена возникла вежливая улыбка без тени эмоций. Хотя… нет, не совсем, он, похоже, испытывал к происходящему такой же интерес, как и собеседники. – Поспешу пояснить. Итак, я намерен сделать вам достаточно простое предложение. А именно – покинуть стены Карчери, получить обратно свои силы и снаряжение, и заняться борьбой с преступностью. Что скажете?
В зале повисла тишина.
Магистр не мог не признать, что такого он ожидал, пожалуй, менее всего.

Коридоры, коридоры… Было такое чувство, что они раза четыре обошли тюрьму по периметру, но всё-же наконец вышли в зал, видимо рассчитанный на официальные встречи, или планёрки местного масштаба.
Обстановка была довольно спартанской стол, восемь кресел и экран.
- Эх, мне-бы такую плазму в квартиру… Да кабельное. –пробормотал Лао устраиваясь в кресле.
- Э… слушай, тут что-то не так. СОВСЕМ не так.
-В смысле ?
- Духи… мир духов… он иной! Совершенно!
-Не понял тебя.
- Да я сам этого не понимаю… Если-бы не этот (непонятное слово на древнеяпонском) ошейник, я-бы мог сказать точнее.
-Так… Всё станьшее и страньшее, как говорилось в одной книжке.
- Звучит идиотски.
- Согласен.
-Кстати, а это кто ?
- Без понятия- Лао с интересом разглядывал человека в форме- На нем форма коменданта, но это не Рихард.
В этот момент в зал вошли еще семь человек.
- Лао…
- Да ?
- Осторожно. Я чую-от многих из них пахнет кровью. Большой кровью.
-Учту. А теперь послушаем, чего нас сюда притащили.
Когда предложение было услышано, эффект оно произвело равный эффекту удара по голове хорошей дубиной. В смысле-пары секунд ступора.
Лао уставился на коменданта как на пришельца, надеясь что при этом себя контролирует, и не раззявил рот от удивления. Широ услышанное потрясло не меньше.
- Э, кхм, извиняюсь, сегодня у нас что ? Первое апреля ? Если да, то извините я-бы хотел вернуться в камеру и доделать гимнастику.

Пёс даже не пытался запоминать все хитросплетения коридоров, только направление. Он прекрасно знал, что с подавленными или блокируемыми способностями отсюда не сбежать, ну а, если к нему вдруг вернётся его дар...коридоры, в общем уже перестанут быть столь критичной величиной. Он послушно шёл за охраной, совершенно немелодично насвистывая мотивчик недопетой Жёлтой субмарины и наслаждался хотя бы некоторым разнообразием. А ещё он тихо, где-то в глубине души, надеялся, что это всё из-за того, что снова пришла доктор Чейз, но его надеждам сбыться было не суждено: мужик, выражением лица напоминавший хорошо высушенную змею, пожалуй менее всего был похож на простодушную Лайлу, так и не научившуюся контролировать проявления своих эмоций.
Приветствия Уордена он слушал внимательно и не удержался от тихого присвистывания: о многих из и этих ребят он слышал, причём кое-что из этого заставляло серьёзно задуматься о несовершенстве мироздания.
"Тень, Магистр, Матадор, Тесла, Эльф? - подумал Пёс, - И двое тех, кто не любит клички...пардон, трое? Ладно, запомним."
Тем временем Уорден продолжал что-то говорить, и, когда Пёс вновь сфокусировал на нём своё внимание, сделал присутствующим "Предложение Икс", причём один из вышеуказанных присутствующих не замедлил на него отреагировать, причём престранно, учитывая его национальность.
- Ну, мистер, - Пёс подчеркнул это обращение, - Уиллард Уорден, если я скажу вам всё, что сейчас подумал относительно предложения, то мне ещё увеличат срок за оскорбление тюремного начальства, да благословит его Аллах и приветствует! Поэтому, лучше давайте так: в чём подвох? Что Парни в Обтягивающих Колготках закончились? Есть, вот например, славный чувак по имени Вихрь. Потрясающая личность, уделывает голыми руками десяток засранцев вроде нас присутствующих прежде, чем вы успеете сказать "Ой, я кажется наложил в штаны!". Так вот, чем вам он стал настолько плох, что нам делается подобное предложение?
На протяжении всего монолога Пёс обильно жестикулировал, едва ли не изображая в лицах всё им произносимое.
- Эй, как там тебя, ну, который не мистер, а уважаемый! - он обратился к Лао. - Интересная у тебя тень. Раздвоенная. Сразу видно матёрого злодея! Разве у порядочного человека может быть такая тень, а?

Коридоры петляли, как в лабиринте. Сначала Грегори пытался запомнить дорогу, но потом осознал абсурдность идеи. В камеру его итак отведут, незачем беспокоиться.
Смотреть по дороге было особенно не на что: коридоры были совершенно типовыми, без «особых примет», да и охранники в шлемах походили друг на друга, как близнецы. Поэтому остаток дороги Харди посвятил построению предположений. Зачем его вызвали? Поговорить? Так, вроде бы, все разговоры закончились шесть лет назад. Может, персонал заскучал и хочет посмотреть пару фокусов? Такое предположение насмешило его самого, хотя, пожалуй, являлось самым приемлемым. Все остальное, приходившее в голову, можно было смело назвать «диким бредом». Но ведь и ситуация была нестандартная.
Так получилось, что Грег и его конвой вошли в зал в числе последних. Харди чуть замер на пороге, удивленно оглядывая собравшихся. Господин комендант, взвод охраны… остальные – узники судя по наручникам. Впрочем, удивление длилось недолго: один из охранников слегка подтолкнул его в плечо, прося поторопиться. Без возражений, Фокусник проследовал к указанному его месту. Похоже, охрана думала, что лишившись способностей, узники присмиреют, но лично Харди это не доставило особых неудобств. Чисто в теории, он вполне мог оказать сопротивление конвоирам, благо навыки из армейской «учебки» тело помнило лучше головы. Но зачем?
Охрана неожиданно покинула зал. Харди удивленно поднял брови: здесь явно происходило что-то странное. Но, не желая терять хорошую возможность, посмотрел на коллег по заключению. Она были разными, кое-кого Грег видел на страницах газет. Комендант называл имена, а потом – прозвища, и память услужливо выдавала подробности. Кого-то он помнил хорошо, кого-то - смутно.
«Да, я в отличной компании, - заключил Харди с изрядной долей самоиронии. – Если, конечно, это – не переодетые охранники. Проверяют, совсем мы свихнулись, или только отчасти. Кстати, разумная предосторожность – после стольких лет в «одиночке».
И тут комендант сказал ЭТО. Ну, первой реакцией, разуметься, было спросить: «Вы что, издеваетесь?». Но Грегори давно приучил себя не следовать «первой реакции» - это редко заканчивалось чем-то хорошим. А потому – стал мысленно считать до десяти, попутно обдумывая дикое предложение коменданта. «Наверное, это все же психологический тест», - решил он.
За то время, пока он молчал, успели высказаться двое других заключенных. Один – видимо, Лао, больно уж восточная внешность, был вежлив, а вот второй – нет. В сущности, он сказал почти то же самое, что думал сам Харди… но, услышав, как это вышло, Грегори поздравил себя с решением чуть помолчать. Да и выпад в сторону Лао (уж кто он там, китаец или японец?) его удивил. Столько лет не видеть людей – и поссориться с первым же из увиденных?
«Наверное, он сидел о-очень долго», - решил Харди, и, приветливо улыбнувшись обиженной стороне в виде Лао, заговорил:
- Присоединюсь к высказанным сомнениям. Ваше предложение, комендант, выглядит странно, особенно, учитывая то, что многие из нас попали в Карчери за убийства людей.

Дорогу до комнаты, где они впервые увидели друг друга Самира не запомнила. Да и не старалась. Она составляла план. Как лучше всего прикинуться смирной девочкой, чтобы получить некоторое послабление, а может и вовсе доказать свою ну абсолютную лояльность и.... Нет, она ни разу не слышала. чтобы кого-то выпускали из Крачери, но тем интереснее попробовать стать первой!
Кресло было мягким. И большим. Сидеть в таком на европейский манер не удобно. Тень поджала ноги, словно сидеа на циновке и, склонив голову на бок, слушала.
Лао Бей... О нем мы слышали. Магистр... О, да, не знать Магистра не мог ни один уважающий себя супер. Вот он, значит, какой... О Матадоре она слышала мельком, остальные вообще были незнакомы, видимо, не успели сделать карьеру до того, как она оказалась в Крачери.
Но Лао и Магистр? Похоже, правительство решило, что самый простой способ справиться с суперами -- всех их поставить себе на службу... А может за эти годы развелось столько мелких подражателей. что Вспышка и компания уже не справляются. ну конечно, какой дурак будет становиться героем, если карьера супера-преступника дает больше славы, богатств и власти (это уж кому что надо).
Так-так, Тень. И какую выгоду мы можем извлечь из ситуации? Понятно, что мы им нужны, иначе такого предложения не последовало бы. Если сказать "нет", то ее ждет все та же камера. Если сделать вид. что согласишься... Тени. Прохладные волны теней... И, если не врут, -- амулеты, уже такие родные и знакомые. Предположим, одно задание она для них даже выполнит в качестве знака вежливости, но потом... Потом ее никто не удержит.
Свобода и амулеты. Возможность снова играть с Шукумару. Это -- самое ценное. Но она хотела еще кое-чего. она хотела знать.
Девушка изящно изогнулась, соскользнула с кресла и шагнула к коменданту, стараясь выставить свою фигуру в наилучшем виде.
-- Такое заманчивое предложение, сладкий мой.... -- она облизала губы, картинно демонстрируя наигранную похоть. -- Но персик явно с гнильцой. Не люблю гнилые фрукты. Однако... -- ее губы приблизиись к уху коменданта. -- Однако я могу согласиться. Если получу маленький подарочек на день рождения, который вот-вот наступит. Скажем.... Я хочу знать, где сейчас Вспышка. Адресок, телефончик... Ведь вы же знаете, не так ли? Поделитесь, сделайте милость, я ему открыточку пошлю. -- она расмеялась. -- Поздравительную. Ну так что, коменда-ант? Скажите. где сейчас Вспышка, и я ваша.

Уорден сделал шаг в сторону от Тени – плавным, текучим движением, выдававшим немалую тренированность. Испуганным или шокированным он при этом совершенно не выглядел; скорее уж казался человеком, занятым важным делом и не желающим помех. Яблоко, перекатываемое по столу, он прихватил с собой.
– Сейчас я все объясню, - по лицу коменданта вновь скользнула уже знакомая холодная улыбка. – Так вот, отвечая сперва на ваш вопрос, уважаемый Лао – сегодня четырнадцатое июня, и я никоим образом не шутил. А мистер Пес, как ни странно, охарактеризовал ситуацию совершенно верно…
Последовала секундная пауза.
– Как по-вашему, какой сейчас год?
На этот раз первым отреагировал Магистр, ранее давший высказаться другим заключенным.
– Если мне не изменяет чувство времени, – с легкой иронией сообщил он, – и если в моей камере не играли с циклами освещения, то я провел здесь восемь лет. И, соответственно, сейчас две тысячи семьдесят седьмой год.
– Вы одновременно и правы, и ошибаетесь, – кивнул в ответ Уорден. – Позвольте пояснить одну немаловажную деталь… В две тысячи семьдесят первом все камеры Карчери были оборудованы устройствами, которые… м-м, излагать их принцип можно очень долго, но в целом все сводится к двум словам – «замедлитель времени». В том же году они были включены.
Он вновь сделал паузу, давая всем осознать сказанное, и продолжил:
– Для вас, мистер Мелин, прошло восемь лет. Для кого-то – семь или шесть. На самом же деле минуло куда больше. И сегодня, как я уже сказал, четырнадцатое июня две тысячи триста семьдесят восьмого года.
Вновь последовала пауза –потому что такую новость надо было переварить.
– Мистер Пес прав в том, – продолжил комендант, – что супергерои действительно закончились. Последний супер умер около века назад, поэтому я и прошу вашей помощи.
И, повернувшись к Тени, Уорден добавил, коснувшись обруча и на пару мгновений задержав на нем пальцы:
– Это же ответ и на ваш вопрос. Мастер света, известный как Вспышка, ушел от активной деятельности в две тысячи сто восемнадцатом и умер в две тысячи сто тридцать шестом. Похоронен в своем родном городе.

Некоторое время она смотрела в пространство.
Шукумару умер? Не может быть.... Не может... не должно...
Жизнь в один миг рухнула.
Присевшая на краешек стола Самира замерла.
Две тысячи триста семьдесят восьмой... Более двухсот лет, как его нет...
Весь мир накрыла тьма. Не приятная родная тень, а Тьма, в которой не было просвета.
-- Как... найти могилу? -- голос девушки стал каким-то бесцветным. -- Скажите. как, и я выполню что обещала. Я всегда выполняю обещания.
Одно дело... А потом... Потом пусть тени заберут ее... Жизнь уже не имеет смысла.

Две тысячи.
Триста.
Семьдесят.
Восьмой.
Триста восемь лет!..
Теслу затошнило. Не будь она невероятно бледной от природы - она бы побледнела. А так для стороннего наблюдателя скорее всего на язык попросилось бы слово "посерела".
Одно короткое объявление - и все вопросы, только что волновавшие девушку, канули в Лету. Все соседи - Магистр, Тень, остальные - осколками разбитого вдребезги витража осыпались в гулкую чёрную бездну.
Но Тесла не была бы самой собой, если бы позволила себе рефлексировать долго. Стиснув зубы, она заставила себя вернуться к реальности и к прежним манерам, среди которых числилась привычка анализировать все официальные объявления на предмет междустрочных записей.
Итак:
факт 1 - прошло триста восемь лет (хроноквантовую физику за борт, на это Магистр имеется) и суперы вымерли. Причина вымирания - тоже отставить. скорее всего - просто экологию наладили.
Сухой остаток от этого - преступники, с которыми не справиться обычными методами.
Вынырнув из размышлений, Теслв обнаружила, что что-то пропустила - изменилась диспозиция персонажей, да и настроение...
Впрочем, это потом. решительно встряхнув волосами ( в кои-то веки не упиханными в шлем защитного костюма), Тесла произнесла:
- Я в принципе ничего не имею против того, чтобы размяться и уменьшить при этом поголовье преступников... Но возникает вопрос - какие это преступники, что для борьбы с ними потребовались МЫ? Суперы-преступники, упрятанные сюда до конца наших жизней.
Откинувшись в кресле и соединив кончики пальцев, Тесла стала ждать ответа и планировать следующий вопрос.

Эльф насторожилась, едва заняв свое место за столом и увидев остальных. Потому что столь странную компанию она никак не ожидала узреть: восемь совершенно непохожих друг на друга, настроенных явно не очень дружелюбно людей... вернее, сверхлюдей, что настораживало еще больше.
Про Магистра она слыхала - своим видом ожидания он оправдал. Остальные были незнакомы, разве что пара имен на слуху...
Ни одно не вызывало доверия.
Хлоя решила говорить меньше и слушать больше - правда, слушать пришлось в основном Тень, излившую на беднягу Уилларда целый словопоток. На фразу "Скажите мне, где Вспышка, и я ваша" Эльф не удержалась и кашлянула в кулачок, спрятав ехидную улыбку.
Да, да, разумеется, детка, тебя позвали сюда именно затем, чтобы ты покрутила... ну да, ей самой. Судя по лицам некоторых суперов, они разделяли мнение Хлои.
Улыбнувшись над уорденовским "мистером Псом" (уж больно нелепо звучало), она напряглась - кажется, сейчас будет объявлено нечто важное.
- ...четырнадцатое июня две тысячи триста семьдесят восьмого года...
- Дьявол, - Эльф откинулась на спинку стула, закрыв глаза. - Лучше бы это была шутка.
Странные, кажущиеся безумными слова коменданта означали еще и то, что все были мертвы. Уже давно.
Все, кого она знала три сотни лет назад.

В зарождающейся, студенистой атмосфере общего шока хриплый и резкий голос Бешеного Пса прозвучал, как ножом по стеклу.
- И что, мы до сих пор актуальны?Мне казалось, что за триста лет технологии должны превозмочь любые наши возможности и таланты...или человечество резко встало на путь Джа в какой-то момент и было тотально просветлено?
Казалось, он совершенно не был потрясён или хотя бы удивлён. Всё тот же насмешливый взгляд чуть прищуренных глаз, та же жёсткая линия рта. На самом деле, конечно, Пёс не принял новость столь гладко, как хотел показать, просто, он давно отвык демонстрировать даже самые сильные чувства и везде, всегда первым делом подозревал грамотно сделанную подставу.
Вообще, как и любой обитатель социального андреграунда, Пёс жил вне времени. Десять лет, месяц или век имели для него достаточно малое значение, в отличие от событий, которые всё это наполняли. Иная неделя старила его, как добрая треть жизни, а в другой раз год тянулся столько, что он успевал почувствовать себя мумией фараона, заключённой в саркофаг.

Сюрприз следовал за сюрпризом. Харди прислушался к себе, и обнаружил, что удивлён... и, собственно, все. Судя по реакции других суперов, они многое потеряли. Семьи, возможно, друзей. А Грегори и вспоминать-то было особенно некого. Родители давно умерли, с братьями он никогда не поддерживал отношений. Их старшие дети были старше Грега - какие уж тут отношения! Да и с друзьями как-то не складывалось: вокруг Харди всегда было много знакомых, но вот сейчас, осознав, что они все мертвы, он понял, что и вспомнить-то некого. Люди проносились по его жизни как... "вспышки" - вспомнил он слово, произнесённое Тенью - и исчезали, не оставив глубокого следа.
- Если последний из супергероев умер сто лет назад, почему вы решили обратиться к нам только сейчас? Сознаю: это, наверное, было далеко не простое решение. Но сотня лет - срок немаленький.

Вопрос следовал за вопросом, и в них звучало разное - неизбывная горечь, изумление, четкие практичные вопросы... Магистр хорошо запоминал голоса, и ему не требовалось оглядываться на говоривших. Вместо того он не отрывал взгляда от лица Уордена, ожидая ответа.
И комендант не замедлил заговорить.
- Координаты кладбища есть в нашей базе данных, - кивнул он Тени. - Я могу предоставить вам их в любую минуту; думаю, там несложно будет отыскать могилу, при знании настоящего имени.
И повернулся к Тесле.
- Мир изрядно изменился, Элеонора Андреевна. Видите ли, нынешняя преступность - это почти сплошь крупные и хорошо вооруженные группировки; многие из них даже открыто владеют своими территориями. И существующие силы порядка просто не справляются - по многим причинам. Тут нужны... нестандартные специалисты. Такие, как вы. Кстати, мистер Пес, сюда же включается и ответ на ваш вопрос - технологии, конечно, улучшились, но далеко не везде. И их опять-таки не хватает для того, чтобы решать нужные задачи. Помимо того, как вы знаете, любую технику можно вывести из строя, систему - заблокировать... а вот силы суперов блокировать крайне сложно. Отвечу также и вам, мистер Харди - решение было принято потому, что ситуация сложилась очень уж критическая, и иного выхода нет. Точнее, есть, но со слишком большим количеством жертв.
- А какой у нас стимул соглашаться? - с интересом спросил Магистр.
- Уменьшение срока, - мгновенно отозвался Уорден, - или же полная амнистия - по завершении работы.
- Мы обязаны вам поверить на слово? - Мелин чуть подался вперед, по-прежнему глядя в глаза коменданту.
- Увы, доступные ныне эмпаты и телепаты - ваши товарищи по Карчери. И на их объективность не стоит рассчитывать. Так что - да, вы правы.

- А почему вы вообще уверены, что мы вернемся в Карчери, если нас выпустить? - Харди подался вперед, внимательно глядя на коменданта.
- Не буду скрывать: за шесть лет заключения мне до смерти надоела моя камера. Но, зная как работают силы порядка, я сомневаюсь, что вы сами готовы проделать то, чего ждете от нас, иными словами, поверить нам на слово, - он покачал головой. - Сдается мне, мистер Уорден, что вы открыли нам ещё не все карты.

- Вы правы, - кивнул Уорден. - Думаю, вы бы сами изрядно удивились, если бы я просто открыл ворота Карчери и предложил вам действовать. Разумеется, среди заключенных есть те, на чье слово можно положиться, - он на мгновение задержал взгляд на Матадоре, - но гораздо больше других, с... более гибким кодексом. А я не могу рисковать, не применяя никакие средства контроля.
- И какие же? - поинтересовался Магистр. - Ошейники со взрывчаткой, как предлагали однажды в Техасе?
- Ненадежный метод, - без улыбки ответил комендант.
Он вновь шагнул к столу и опустил на него яблоко.
- Те, кто согласятся принять участие, получат микрочипы, имплантированные в тело. Они созданы по той же технологии, что и замедлители времени в ваших камерах, но гораздо проще - их хватает лишь на один импульс. И он противоположен замедлению. Проще говоря, при активации чипа тело, в котором он находится, мгновенно постареет на несколько сотен лет; думаю, не стоит объяснять, что с ним произойдет?
Уорден оттянул рукав, обнажив широкий браслет из серебристого металла.
- Понимаю, в это сложно поверить, - продолжил он, - поэтому позвольте продемонстрировать... В это яблоко введен подобный чип. Правда, куда больше и грубее, чем предназначенные для вас.
Пальцы коменданта коснулись браслета.
В одно мгновение яблоко ссохлось, сморщилось, и рассыпалось прахом. В пыли остался лежать только крошечный шарик.
- Вот так, - кивнул Уорден. - После завершения работы чипы будут извлечены - и я в этом клянусь.
Магистр поймал взгляд коменданта, и несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза. А затем Мелин медленно кивнул; он не был телепатом, но оценивать людей умел. И сейчас во взгляде Уордена он не видел лжи.
- Я вижу, не изменилось минимум одно, - сухо произнес Магистр вслух. - Стремление контролировать.
- Оно присуще миру на любом этапе, - пожал плечами Уорден.

Самира скривила губы. Пусть в душе -- ледяной холод, но она должна держать марку. Ведь она -- Тень. И будет Тенью до конца.... Только что Уорден, сам того не зная, дал ей великолепную подсказку.
-- Меня ваши чипы не пугают. -- голос снова стал певучим, девушка принялась как прежде покачивать ногой. Кто бы знал, чего это ей стоило, когда в голове билось одно единственное: "Шукумару... Шукумару мертв... И даже мстить некому..." -- Как я уже сказала. я исполняю свое слово.... Если сама решила его дать. Данные, и я ваша.
"На время, Уорден. разумеется на время... Только на то время, пока я сама считаю, что что-то вам должна".
Самира презрительно посмотрела на прах яблока.
-- Поправьте меня. комендант, если я не права. если сейчас кто-то из нас откажется, то его отведут обратно в камеру и забудут о нем, а в нашу милую компанию пригласят замену. Так что отказавшись я ничего не выиграю, верно? Вы все равно найдете кого-то, кто скажет "да". Уж лучше это буду я, чем кто-то еще. Особенно если мне плевать на ваш чип.

Грегори тоже внимательно посмотрел на останки яблока, явившиеся ответом на его вопрос. И, повинуясь внезапному импульсу, потянулся к ним своим даром. Наручники сводили способности Харди до минимума: сейчас он, пожалуй, не смог бы удержать в воздухе даже игральную карту, как делал в простейших фокусах. Но то, что осталось от фрукта, привычно откликнулось на ветерок.
"Видимо, прах, в который рассыпалось яблоко, ОЧЕНЬ мелкий, - подумал Грег. - Отличная демонстрация... для всех нас". Но почему-то не испугался. Наверное, потому что однозначность все же лучше, чем недомолвки. Комендант, несомненно, заметил его манипуляции, но бить заключённого по рукам не спешил, что добавляло ему очков в глазах супера. Невротики, бьющиеся в истерике от вида любой необычности Фокуснику давно надоели.
- А у вас крепкие нервы, - уважительно сказал Харди, посмотрев в глаза коменданту. И, пользуясь его молчаливым бездействием, продолжил эксперимент. Благо тут требовалась не столько сила. сколько умение. Пепел закрутился в небольшой смерч, поднимаясь в воздух, и на миг принял форму "покойного" яблока. Повторяя размер и пропорции фрукта, его "двойник" выглядел изрядно "надкусанным". Не хватало материала. Аккуратно вернув прах на стол, Грегори произнес:
- Я тоже согласен участвовать.

Столько лет… Хм, с какой-то стороны это даже забавно. Пока шло обсуждение, Лао сидел «погруженный в себя», а точнее – пытался вытрясти из своего «Блохастого полосатого коврика» максимум информации. Правда, на большинство вопросов ответ был один- «Понятия не имею»
К демонстрации с яблоком Лао так-же отнесся с холодным спокойствием. Предложение по весу перекрывало этот небольшой пунктик.
- Ну, что скажешь ?
- А ты всё еще раздумываешь ?
Лао посмотрел на коменданта.
- Ну, было-бы глупо не принять такое предложение. Во всяком случае, не думаю, что мы что-то теряем. Вот только один вопрос. Что конкретно произошло с миром ? Мой, кхм, спутник, говорит что всё совсем не так как всегда, и я склонен ему в этих вопросах доверять.
Дух в это время внимательно рассматривал сидящих за столом. Когда взгляд остановился на Тени на морде широ сначала появилось недоумение, а потом подобие улыбки.
- Ты чего ?
- Ничего. Всё идет своим чередом как и было предречено…
- Чего ? Не понял тебя.
- Извини, это одна из Тех тем.
- Хорошо, понял.

Giutarra de oro, mi bello tesoro,
Permito hablarte ahora.
Empiece tu llanto, que sea brillante
Cancion del torero andante.

Sin dudas, sin faltas, al cielo tan alto
Al cielo celeste y grande...
Mi rojo capote va gota a gota
Sangrando, sangrando, sangrando.*

Именно эти строчки вспоминал Матадор всё время уже который день. И вот - наконец-то! Молчать больше не было сил, и плевать на коменданта, на всех вокруг. Таких же, как он - или не таких же, какая разница? Он не стеснялся, произнося строку за строкой, любуясь выражениями лиц окружавших его заключённых... или уже не заключённых? Главное, впрочем, чтобы его не приняли за безумца... Кто знает, у кого помутился разум в Карчери - может, таких много. Некоторые из приведённых, кстати, такого доверия не внушали.
Мысль о трёх сотнях лет не удивила, не обрадовала, не испугала... Всё равно он уже оставил за плечами всё, что было. Тени Сида пришлось ждать своей справедливости дольше. Неужто за шанс наконец-то построить Новую Валенсию он пожалеет ещё трёх сотен лет? Да и потом - он ведь ни капли не состарился! Годы... что такое годы? Песчинка в вихре времени. Раз песчинка, два песчинка, три песчинка... и появляется песок. Песком посыпают арену, которую топчут быки и люди, а потом он - песок, жёлтый, как солнце, сухой, как жаркий ветер - глотает кровь. И никогда не бывает сыт.
Врядли это изменилось. Это не менялось никогда.
А предложение... Чтож, пора принимать стойку. И снова - одним ударом! Валенсия дождётся своего короля.
- Сеньор комендант, верните мне Тисону и мою мулету. Это единственное моё условие. Если оно будет выполнено - я дам вам слово, и можете вводить свой чип. Только не на грудь - Святой Яков бывает ревнивее андалусской красотки, уж я-то знаю! - рассмеялся Тибальдо и, не замечая никого вокруг, продолжил песню:

Yo se tocar la guitarra,
Yo se desnudar espadas,
Yo se que mis enemigos
Me llaman Plomo Dorado.

Yo se tocar la guitarra,
Yo se jugarme la muerte,
Yo hago lo que me manda
Mi sangre, fuego ardiente.**
_________________________________________________
*
Гитара златая, моё сокровище,
Я разрешаю тебе говорить.
Начни же свой плач, и пусть будет прекрасной
Песнь странствующего тореро.

Без сомнений и промахов, в небеса столь высокие,
Небеса лазурные и огромные...
Мой красный плащ капля за каплей
Истекает кровью, кровью, кровью...
_________________________________________________
**
Я умею играть на гитаре,
Я умею взяться за шпагу,
Я знаю, что враги мои
Зовут меня Золочёным Свинцом.

Я умею играть на гитаре,
Я умею играть со смертью,
Я делаю то, что мне говорит
Моя кровь, пылающий огонь.

Me gusta tocar guitarra,
me gusta cantar el sol,
el mariachi me acompaña,
cuando canto mi canciòn*

Бешеный Пёс откликнулся сразу, стоило Матадору замолчать. Пользовался ли он остатками своего дара? Едва ли. Его хриплый и резкой баритон идеально подходил для такого испано-мексиканского пения в духе бродячих мариачи, так что, нужды что-то исправлять не было.

Me gusta tomar mis copas,
aguardiente lo mejor,
tambien el tequila blanco con su sal de su sabor.**

Он прервался так же резко, как и начал, немного помолчал и усмехнулся:
- Интересные дела, мистер Уорден! Говорите о доверии, но нам не доверяете ни на гнутый цент. Я согласен побыть для вас, - ещё одна усмешка, - цепной собакой, и мне плевать, кого вы прикажете рвать, но вот один вопрос меня волнует весьма: что помешает вам избавиться от нас по исполнении работы? Просто активировать эти ваши чипы и распылить так же, как это многострадальное яблоко. Мы ведь, как ни крути, выродки, мистер Уорден. Нас, так сказать, не жалко! Поэтому, контрпредложение: вы верите мне, а я вам. Как вам такое?

____________________________________________________
* Взявши в руки свою гитару,
Я про солнце пою луне
И Марьячи со мной на пару
Подыграет, конечно, мне.

** Подружился я с алкоголем,
Он сжигает тоску и грусть.
Я к текиле добавлю соли
Что бы вышел чудесный вкус.

Один за другим звучали слова согласия, облеченные в самую разную форму, а Магистр задумчиво смотрел перед собой.
Он ничем не проявил изумления, но был шокирован не меньше других. Они все оставили позади своих родных, свою жизнь... Мелин же оставил больше.
Идею.
Полжизни он вел свою личную войну за то, чтобы суперы были наравне с другими... или выше их, когда этого заслуживали. Эта война принесла ему славу, немало результатов, и привела его в Карчери.
Но в нынешнем мире нет суперов.
Ради кого ему теперь воевать? Командующий без армии, лидер без последователей.
Или... нет?
Магистр вновь глянул на коменданта; тот в этот момент отвечал на уже высказанные вопросы.
- Мистер Пес, а вы бы доверяли на моем месте? Не думаю, чтобы хоть кто-то доверял. А гарантию я уже назвал - это мое слово, и я намерен его сдержать. Боюсь, большего я предоставить не смогу... Что до вашего вопроса, уважаемый Лао, то я все поясню чуть позже. Потому что еще не все высказались определенно... Мистер Мелин? Мисс Ларкин?
Уорден перевел взгляд на Магистра - и встретил короткую ироничную усмешку. Лидер "Свободных" выпрямился, слегка изменил позу - и узник куда-то исчез.
В кресле, небрежно пристроив руки на подлокотниках, расположился уверенный в себе, сильный человек; и по нему действительно можно было сказать - да, он создал и возглавил организацию, и вел ее сквозь битвы.
- Вы интересно ведете беседу, мистер Уорден, - насмешливо произнес Магистр. - Предлагаете свободу - и тут же показываете поводок. Даете работу - и упоминаете о том, что сейчас такие преступники, что охотники на них могут и не выжить. Такое впечатление, что "Методика парадокса" Уэйда Уилсона у вас - настольная книга.
Уорден улыбнулся и развел руками.
- Это все неотъемлемые части моего предложения, мистер Мелин.
- Не сомневаюсь. Что ж, - Магистр на мгновение помедлил, - я согласен.

- Я думаю, - медленно, размеренно, почти напевно произнесла Эльф. - Согласитесь, есть над чем.
На самом деле она готова была согласиться почти не раздумывая - просто хотелось услышать ответ Уордена на деловое и весьма нахальное предложение Пса. Конечно, какое там доверие?! Но вдруг...
Оказалось, не вдруг.
Ну и пускай чип в голову (или не в голову, в общем-то мало волнует, куда), это ничтожная цена за то, чтобы снова подняться в небо. Интересно, она не разучилась летать? Если да, то она попросит о немедленной активации этого почти волшебно убивающего устройства. Она старалась не загнуться в Карчери не для того, чтобы потом выйти и обнаружить, что... пфф, нет, такие способности не исчезают бесследно!
- Значит, ловить преступников? Сотрудничество с полицией? Вернее, как вы сказали, "существующими силами порядка"... - голос у нее был необычно глубоким и странно низким для ее внешности. От Эльфа скорее ожидали бы услышать что-то в духе альта, нежели довольно резкое меццо-сопрано. - Знаете, я, черт побери, пойду на это! - резкий хлопок ладонью по столу, немигающий взгляд вверх, в потолок.
"Надеюсь, об этом решении жалеть не придется."
И Хлоя еще раз медленно обвела взглядом присутствующих.
- Предполагается работа в команде?

- А как вы думаете, мисс Ларкин? - с подчёркнутой, отлично скопированной с Уиллард, официальной вежливостью ответил Пёс. - Лидер, несколько боевиков, специалисты по терроризму, бандам и далее по списку. Полагаете, нас будут использовать настолько нерационально, что разобьют? - он повернул голову к директору и продолжил. - А что до вашего предложения, мистер Уорден, то я согласен, но с тремя оговорками: вы, вернув все мои вещи, укажете мне место захоронения Вихря и дадите час абсолютно свободного времени - это во-первых. Во-вторых, вы не будете указывать мне, как делать дело. Вы говорите кого убрать, я делаю всё необходимое. Своими методами. И, наконец, в-третьих, никаких уменьшений сроков. Только полная амнистия, я не намерен выпасть из мира ещё на триста лет!

- Отлично, - улыбнулся Уорден, услышав ответ Хлои. - Что до ваших предложений, мистер Пес... снаряжение - все, что было на вас на момент заключения - вам вернут. Кстати, дон Саграда, то же самое относится и к вашему клинку и плащу... как, впрочем, и ко всем остальным. Касательно могилы - я могу дать вам координаты кладбища и настоящее имя Вихря. Вот саму могилу, уж не обессудьте, не укажу. А что до срока - то никаких возражений у меня нет. Но - лишь по завершении дела.
Комендант вновь обвел взглядом всех суперов.
- Итак, кажется, все вопросы прояснены?
- Не все, - заметил Магистр. - Был задан вопрос о нынешнем мире... и вы сперва предпочли услышать наши с мисс Ларкин ответы. Но меня эта проблема тоже, признаться, занимает.
- Разумеется, - кивнул Уорден. - И это тоже придется учитывать при работе...
Он снова коснулся браслета, и экран за спиной коменданта засветился.
Пустошь. Выжженная пустошь, с редкой чахлой растительностью, но по большей части - в черных пятнах обожженной земли.
И где-то на горизонте - силуэт города, крупного... и разрушенного. Изломанные очертания зданий об этом свидетельствовали совершенно недвусмысленно.
У Магистра с языка едва не сорвалось "И что эта безрадостная картина означает?" Но он удержал слова - потому что осознал, еще до того, как Уорден произнес:
- Перед вами - самый что ни на есть типичный пейзаж современности. Есть регионы, где сохранились леса, есть целые города... немногочисленные. Но в целом мир сейчас выглядит - так.
Он развел руками.
- За эти века было много войн.

Вот теперь уже Пёс подавился словами и умолк, пытаясь осознать сказанное. Всё же, несмотря на собственные слова, он не был готов к тому. что классическое общество сожрёт себя само совершенно без его просвещённого участия, а уж с такими последствиями, тем более.
"Стоп. Преступность есть, а значит есть и социум...надо узнать, что и как", - подумал он и кивнул.
- Воевать будем с большими жуками, я так понимаю, и страшными мутантами-людоедами? - он выдержал ехидный тон. Всё равно, выдержал.

- Почему? - недоуменно вскинул брови Уорден.
- В наше время были распространены книги и фильмы о мире после ядерных войн, - пояснил Магистр. - И там почти всегда мелькали различные гигантские звери и мутанты.
- А, понимаю, - кивнул комендант. - Нет, в нашем случае вы подобное вряд ли встретите - как раз ядерное оружие в ход не шло. Разве что имеются поселения тех, кто попал под биооружие и действительно изменился... но они как раз особых проблем не доставляют. Почти все они живут изолированно, не допускают никого к себе, но и не пытаются подчинить других.
Он сделал несколько шагов в сторону - теперь никак не заслоняя экран.
- К сожалению, как и всегда - главной проблемой являются обычные люди. Я уже говорил о том, что организаций сейчас много... их действительно много. Большинство - хорошо оснащены по нынешним меркам. И на захваченных ими территориях творят что хотят. На бывших территориях южных штатов Северной Америки, например, многие установили "закон нормы", и любого, кто отклоняется от него, ждет смерть.
Магистр на мгновение сдавил подлокотники кресла, но тут же расслабился. Проклятье, он полжизни воевал за то, чтобы такого не было нигде...
- На территориях части романских стран последние лет двадцать - такая религиозная истерия, что никакому "Молоту ведьм" не снилось. Есть организации, которые намерены подчинить себе как можно больше земель и установить там максимально жесткий порядок, не предполагающий даже тени свободы.
Говоря, Уорден переводил взгляд с одного на другого - с Магистра на Матадора, с Матадора на Пса, и дальше...

- Час от часу...
Мозг отказывался принимать информацию, воспринимая ее при этом прекрасно. Эльф сдавила пальцами виски - стало немного легче, вернее - больней и оттого сосредоточенней.
"Прошло триста лет" - это еще куда ни шло. Но то, что по истечении этого срока вернуться ей придется в совершенно иной мир, не в тот, который она покинула, попав в Карчери - это было... малоприятно и поразительно - слишком слабые слова.
"А ведь я уже дала согласие".
Удивительно, что обошлось без ядерного оружия. Хорошо бы еще узнать, кто с кем воевал - и, собственно, из-за чего. Хлое казалось, что еще в ее времена (господи, ее времена были три сотни лет назад!) политика государств сводилась к минимуму жестокости и агрессии в отношении других государств.
Хотя, конечно, любая политика не могла принести ничего хорошего. Как и любой закон. Что уж говорит о тех правилах, которые устанавливают какие-то отморозки сейчас, в мире после катастроф, бомбежек... и прочих прекрасных вещей.
- И этими организациями нам и надлежит заняться? - заключила Эльф. - Чудесно.

- В общем, обычный, ничем не примечательный бардак, - Пёс выслушал Эльфа и покачал головой со смесью разочарования и облегчения. - Кое-что в этом мире, похоже, не меняется. Стыдно, господа потомки! Могли бы уж и постараться! Изобрести что-нибудь новое! Так нет же: стабильная ксенофобия и желание отыметь всё, до чего можешь дотянуться...
Работа вовсе не была завершена. Забальзамированное общество никуда не делась - оно лишь раскололось, и процессы самопожирания пошли быстрее.
"Ничего, - думал Пёс. - Потерплю. Освобожусь, а там...сыграем. Ещё раз."
Он обвёл глазами своих будущих напарников и кивнул, словно заключая с самим собой сделку.

Харди молчал, задумчиво глядя на безрадостную картину. Еще час назад он очень жалел, что в камере нет окон. А сейчас думал, что смотреть на такое вот зрелище удовольствия не доставляет.
"И люди живут вот так... уже триста лет?"
Уму непостижимо. Хотелось повторно спросить коменданта, почему Карчери так долго не вмешивалась... но ведь Уорден уже ответил. Да Грегори и сам понимал, что воевать со всем миром сразу - вещь если и не совсем безнадёжная, то максимально самоубийственная. К тому же, какие у коменданта резоны им доверять? Харди ещё раз посмотрел на "коллег по несчастью"... или, может быть, счастью, раз они до сих пор живы? Они казались довольно странной компанией. И желание вопросить: "Ну, почему же вы не поверили в то, что в глубине души... очень глубоко... мы все - неплохие парни?" - как-то пропало.
Вместо этого Харди сказал совершенно иное:
- Судя по тому, что вы рассказали, наша команда сразу привлечет к себе повышенное внимание внешностью и манерами. Я уж не говорю о наших способностях. Хотя, по личному опыту, на криминал "третьего мира", не читавший комиксов про "Супемена" они производили достаточно слабое впечатление. Сугубо на уровне "лучше не связываться".

Самира бросила почти безразличный взгляд на ландшафт, открывшийся на экране.
"Вот ты какой, мир без меня и без Вспышки... Ну что же, вполне заслуженно. Мир, не ценивший красоты, оригинальности и любви, мир, где можно стать красивым только за деньги, а прославиться только преступлениями вполне этого заслуживает. Если бы не обещание, я бы в нем ничего менять не стала. Получите и распишитесь".
Вслух, разумеется, девушка ничего такого не произнесла.
-- Как вы понимаете. Комендант, у меня требование, похожее на требование Пса. Я расплачусь с вами за информацию и свободу как вы сами скажете, -- в тех рамках в которых я решу, добавила она про себя. -- Но мне нужны два часа чтобы передать приветик моему суперу, или, если угодно, его могилке. Без свидетелей. ДО первого задания. Надеюсь, вы не так глупы, чтобы вообразить, что я собралась украсть ваш чип?

Пустошь. Опалённая огнём, овеваемая злыми ветрами...
Тесла никогда не отличалась особой религиозностью, но сейчас она тихо молилась во славу и упокой душ тех, кто не допустил применения ядерного оружия. И ветер над этой землёй не стал радиоактивным.
Хотелось плакать. на душе было пусто и гулко, мысли перекатывались в голове, как разноцветные камешки в калейдоскопе, формируя сложные и неуловимые образы.
Кто-то что-то говорил, девушка не особенно вникала. Она пыталась понять, что так настойчиво скребётся о стенки её памяти, какой кусочек мозаики её воспоминаний сейчас пытается прорваться на поверхность сознания... И в какой-то момент Тесла это поняла.
- Знаете, какими были первые слова Гагарина о Земле, когда он увидел её из космоса? "Какая она хрупкая." Какая она хрупкая!
Тесла смогла сдержаться и не сорваться на крик, но непрошеная слеза скатилась по её бледной щеке.
- Комендант, мне бы тоже не повредило некоторое количество свободного времени. И ещё у меня к вам вопрос. Что с Россией?

- Такие как мы, привлекали внимание всегда, - отозвался Магистр, прежде чем Уорден успел ответить. - Собственно говоря, даже выгляди мы как все, то привлекли бы внимание планируемыми действиями и их воплощением.
- Не могу не согласиться, - кивнул комендант, и повернул голову к Тени. - Предложение приемлемое, хотя за пределами Карчери вопрос о передвижениях придется решать уже непосредственно вашей команде. Кражи чипа я точно не опасаюсь, поскольку это вряд ли возможно.
- Почему? - чуть поднял бровь Магистр. - Конечно, я понимаю, чип будет в теле...
- Не только, мистер Мелин. Должен заметить, что извлечь его без предварительного отключения - невозможно... вернее, это повлечет активацию чипа. То же самое - при попытке его уничтожить в организме. Безопасное извлечение - лишь после отключения в Карчери.
- Продумывали бы так социальные изменения, - иронично отозвался Магистр.
Уорден пожал плечами. И обратился к Тесле, предварительно коснувшись обруча:
- Полных данных у меня нет... впрочем, у меня их нет ни по одному региону. Точно известно, что Сибирь и ее леса уцелели; если не ошибаюсь, часть крупных городов являют собой автономные области, нечто вроде... м-м... древний термин...
- Княжеств? - подсказал Магистр.
- Да, совершенно верно. В отличие от многих других, они заключили определенный договор, и сосуществуют. Впрочем, вероятно, у вас будет возможность все увидеть своими глазами. Итак, если больше вопросов нет...
Уорден задержал пальцы на браслете; в стене слева бесшумно открылась дверь.
- Тогда я попрошу пройти для установки чипа. Это займет считанные минуты.

Самира соскользнула на пол и молча вошла в дверь, только на секунду полуобернувшись на пороге чтобы одарить Уордена ледяным взглядом.
"Вы и представления не имеете, что запугивать смертью человека, у которого в жизни ничего не осталось бессмысленно, комендант... Но все же на прощание я побуду Тенью, той же самой Тенью... Всегда первой, даже в очереди на смерть".
И на смерть, и на прощание со всем тем, что ей было дорого...

- Но учтите, - Пёс проводил взглядом Самиру, задержав особое внимание на ягодицах, выписывающих при ходьбе едва ли не символ бесконечности и с видом знатока покивал. - Я вам за такие поводочки отомщу игрой на губной гармошке!
Бешеный Пёс встал со своего кресла и направился вслед за Тенью, средних лет мужчина, которому всё придётся делать заново...и который готов к этому. Он не стремился быть первым. Он не хотел для себя никаких благ. Он просто делал, иногда понятия не имея, какие будут последствия и как их разгребать.
"Just do it!"* - мог бы прочитать инженер душ человеческих в его раскалённых дочерна зрачках, но был бы он прав?

____________________________________
*Просто делать это! (англ)

Следом поднялась Эльф, с кривой усмешкой на бледном лице.
Это смахивало на сон, не то чтобы радужный, но, кажется, с благоприятным исходом. Кошмары в Карчери снились куда чаще, чем что-то приятное, - например, когда пытаешься взлететь с крыши, а вместо этого падаешь вниз, проваливаясь в невесть откуда взявшуюся черноту, и ждешь удара об асфальт, а вместо этого все летишь...
Впрочем, этот кошмар был только первые полгода.
А сейчас ей вживят чип и можно будет вздохнуть свободно. Не спокойно, к сожалению, но и это тоже недурно.
- Дава-айте, - негромко протянула она, - пусть будет чип, значит.

Магистр неторопливо поднялся, испытывая легкое сожаление от того, что не шагнул к двери первым - как привык делать всегда. Что поделаешь, молодежь всегда более расторопна... а он привык обдумывать каждый шаг.
Что ж, он сыграет по правилам чужой игры. Только вот любые правила имеют свойство меняться, особенно если им в этом помочь; Мелин еще не знал, какие планы на жизнь у каждого из будущих спутников, но это нетрудно выяснить.
А потом...
Что делать сражавшемуся за суперов в мире, где их больше нет? Во-первых, найти занятие всегда можно. Во-вторых... кто сказал, что их больше нет? Теория волн еще не опровергнута, так что вполне возможно, что новая волна одаренных еще просто не проявила себя. В крайнем случае, он подождет; спасибо Виктору*, время есть.
Ну а в совсем крайнем случае... что доказано - так то, что способности суперов очень часто передаются по наследству. И если в этом мире больше не осталось носителей дара... то в Карчери их вряд ли меньше двухсот.
"Прекрасный новый мир...", - усмехнулся Магистр, и неспешно вышел в открывшуюся дверь, вежливо кивнув Уордену на прощание.


*Виктор Симрон, он же Формовщик - супер-биолог, член "Свободных", некогда изменивший организм Магистра.

Грегори Харди предпочел обойтись без "последнего слова" и, молча поднявшись, последовал к выходу. Конечно, он мог бы сказать Магистру о том, что в прошлом довольно удачно притворялся "обычным человеком", но это, пожалуй, было бы спором ради спора. А Грегу хотелось начать действовать.
Ко всему прочему, его также интересовало, в какой плоскости лежат таланты других членов команды. Он полагал, что после неприятной части - имплантации чипа - им позволят продемонстрировать свои суперспособности. Едва ли Уорден захочет снизить эффективность команды, не дав ей и малейшей возможности сработаться. А первый шаг к этому - взаимная оценка и построение иерархии.

Тесла поднялась на ноги, рассеянно кивнула Уордену и направилась вслед за товарищами по... "щастью". Не так она себе представляла будущее. Совсем не так.
Проклятые кретины! Мало постапокалептики читали? На берегу посидеть захотелось?*
Вздохнув, Тесла заставила себя успокоиться и вспомнила слова Уордена. Сибирь уцелела, и на её территории расположены союзные княжества. А на европейской части она сама побывает. Она должна увидеть Москву. Девушка была почти уверена - предотвращение применения ядерного оружия - заслуга главным образом России. А дальше - увидим.
Но всё же, несмотря на эти ободряющие мысли, на душе у неё было невесело.
- Прекрасное далёко... оно всё же оказалось жестоким, - еле слышно пробормотала она, идя куда-то в середине процессии.

Значит, война. Вот как всё закончилось. Ну, чтож вся история вела человечество именно к этому. Вечная гонка вооружений, накопление и преумножение военной мощи… Рано или поздно вся эта мощь должна была найти выход. И она его нашла. Как предсказывали многочисленные авторы книг и фильмов - человечество само самозабвенно вырыло себе глубокую могилу.
- Значит, резвились от души, но остатков мозгов хватило на то, чтобы не использовать атом ? Да… Есть у нас пожелание одно. Звучит как «Чтобы вам жить в интересные времена». Точнее одно из худших проклятий. И вот теперь оно исполняется. Как я посмотрю, времена и правда настали «Весёлые».- пробурчал Лао с сумрачным видом уставившись на кран.- Чтож, своё решение я менять не стану. Ставьте ваш чип, только очень надеюсь, что это не совсем прототип, и его не замкнет от какого-нибудь радиосигнала.

- Король уйдёт последним, - смеясь, заметил матадор, провожая взглядом китайца. Нет, ну до чего же занятная компания собралась...
Продолжать, продолжать играть разбитного рубаху-парня, тореадора, готового на всё ради хорошего вина, задранной женской юбки и звона гитары на ночных улицах Валенсии... И пусть, пусть видят в нём такого. Какая разница, что таких людей почти никогда не было? Испанцев многие видят так. Если американец - всегда "янки", француз - "ловелас", а немец - "истинный ариец", пусть испанец будет для них "тореро". От них не убудет - хотя... Некоторые поумнее других - это было заметно уже сейчас. Мелин так и остался Магистром. И всегда им останется. Кто знает, что у него на уме - но "отработать на Уордена, нажить денег и купить домик с садом и видом на море" - никогда. Это не в его духе. Он будет бороться за свои идеи - пусть пустые или даже странные. Интересно, а с ним можно договориться? Наверное можно, хотя Магистр всегда будет лидером... А два лидера не поладят, когда он сделается королём. И всё же спорить с ним нет резона... Про Лао Бэя Матадор слышал только краем уха, про остальных не знал ничего или почти ничего, но теперь упущение можно было и наверстать - времени хватало. Да и потом, даже прежде узкий мир суперов сейчас сделался совсем узок и свёлся до этих лиц, личин, личик и морды (а что ещё может быть у сеньора Перро... или господина Пса, если ему угодно?). Оставалось знакомиться и приступать к делу.
- Комендант, пока я не ушёл - скажите, это первый ваш эксперимент такого рода? И ещё... в мире остались розы, я надеюсь? Негоже тореадору никогда больше не поймать от красавицы розу, верно ведь? Будут розы - будут и быки! - в очередной раз расхохотался Тибальдо, вложив в голос как можно больше искренности. - Мне не нужен час на сборы, и два часа - тоже не нужно. Могила Сальвадора вряд ли уцелела, а если и так - он не захотел бы видеть, как я трачу время на охи и вздохи. В прошлой жизни я не оставил ничего, кроме огня, песка, крови и грома оваций.Не смотрите на меня так, уже умолкаю, но последние вопросы, монсеньор - как и где мы будем жить? Это первый, почему-то никто не догадался спросить - видимо, все слишком истомились по воле, а я обязан думать о такой мелочи, раз работаю на вас. И... вы сказали про религиозную истерию. Есть ещё в этом мире Испанская Королевская Святая Инквизиция?
"ИКСИ". Смешное название, и сотрудники этого ведомства порой шутили: "Мы от доньи Икси". Они шутили так даже когда отрубали головы или стреляли в сердца. Шутили, потом читали короткую молитву и шли дальше. За новыми жертвами. Ни один матадор не поступает так. И уж точно - так не поступает Матадор.

- Первый, - спокойно подтвердил Уорден. - Правда, я долго его подготавливал и отбирал кандидатуры. Надеюсь, что он окажется удачным. Что до роз... честно говоря, не знаю, не интересовался. Но если где-то сохранились леса - то есть и розы, правда?
Комендант не отрывал взгляд от Матадора, невольно сравнивая его с другими. Каждый из освобожденных ярок по-своему; и хотя пламенем управлял Бешеный Пес, но именно Тибальдо напоминал танцующий огонь.
- Касательно жилья - у вас будет мобильная база, на которой достаточно места для всех вас. Нет смысла описывать, увидите сами. А инквизиция... Была. И, как ни странно, пыталась сдержать ту самую волну чрезмерной религиозности, из-за чего и перестала существовать. Теперь едва ли не каждый местный священник - сам себе инквизитор. Возможно, вы это увидите сами.

Комендант лишь немного преуменьшил длительность операции: на каждого из суперов потратили порядка двадцати минут. Впрочем, вживление проводилось всем одновременно, так что времени действительно прошло немного. Очнувшимся от наркоза суперам врачи молча указали на следующую дверь.
Магистр прислушался к себе; вроде ничего не изменилось, но теперь он знал - где-то внутри сидит чип. Ограничение. Мобильная тюрьма.
Впрочем, можно посмотреть и с другой стороны - цена за избавление от тюрьмы стационарной.
"Даже в самой пакости есть искра хорошего, а, шеф?"
Голос Сурта прозвучал в сознании так ясно, будто Бьорн Ларсен стоял рядом, и Мелин с трудом подавил порыв оглянуться. Интересно, что стало с ним? И со всеми "Свободными"? Надо будет запросить сведения у Уордена, как только представится возможность.
Впрочем, это он решил временно отложить, увидев, что за одежду ему приготовили. Темный поддоспешный костюм - как раз такой, как он предпочитал; сел на фигуру как сшитый по мерке. А может, и в самом деле сшитый? Можно ожидать...
За следующей дверью суперов вновь ожидал Уорден; Магистр мимолетно отметил, что каждому из команды тоже подобрали подходящую одежду. Временную, вероятно.
Эту мысль тут же подтвердил сам комендант.
- Последний шаг, господа, - сообщил он, касаясь браслета; еще две двери распахнулись за спиной Уордена. - В этих комнатах вас ожидает ваше снаряжение, которое я обещал передать ранее; поскольку в команде дамы, - последовал вежливый кивок в сторону Тени, Теслы и Эльф, - я счел нужным переместить их одежду в отдельное помещение.
- Я бы заметил, что для последнего шага еще кое-чего не хватает, - Магистр не двинулся с места.
- Чего же?
Мелин молча поднял перед лицом руки с браслетами.
- А, да. Мои извинения.
Комендант Карчери пробежал пальцами по запястью - и по комнате пронеслись шестнадцать тихих щелчков, слившихся в один долгий звук.
Расстегнувшиеся браслеты соскользнули с запястий; Магистр опустил их на пол, кивнул Уордену (столь же вежливо, как и тот ранее) и двинулся к указанной двери.
Каждый шаг отдавался в теле наслаждением, ощущением звенящего металла вокруг; от этого чувства он за восемь лет уже успел почти отвыкнуть - и вот теперь оно вернулось, в полной мере...
И, шагнув в комнату первым, и увидев на среднем из пяти столов тускло блестящий доспех, Магистр не удержался.
Легкий, почти небрежный жест; пластины вспорхнули со стола, чуть ли не с радостью метнувшись навстречу хозяину; Мелин не сдержал едва заметной улыбки, вытягивая руки и давая наручам обнять их. С щелчком застегнулись поножи и кираса, блестящий шлем привычно лег на сгиб руки.
И впервые за восемь лет Магистр, еще не покинувший Карчери, ощутил себя свободным.

Щелчок, и прохлада теней, полузабытая, но такая желанная, наполнила мир.
Тени прохладным дождем омывали тело, тихими волнами океана накатывали на иссушенный берег души. Тени клубились туманом и журчали ручьями у ног.
Самира глубоко вздохнула, ощущая. казалось. даже их особый аромат. Аромат рек и озер, морей и грозы.
Несколько шагов, и перед ней привычный костюм. Пальцы погладили черный бархат облегающих брючек. заправляемых в мягкие полусапожки, скользнули по такой же бархатной блузе с глубоким вырезом и бархотке с тремя звездочками бриллиантов -- единственным украшением, которое она носила (зачем отвлекать внимание от красоты своего тела на побрякушки?), между тонких пальцев Тени заструился позрачный легкий шелк то ли платков, то ли рваной, словно мелькающие тени, юбки. Эти платки развивались на ветру от пояса почти до колена, превращая ее в подобие духа в ночи. Широкие летящие рукава из того же материала дополняли ощущение призрачности, столь же легкая прозрачная накидка, бархатная маска, скрывавшая лицо кроме чувственных губ... Как давно она не прикасалась к этому чуду элегантности и мистической красоты...
Молча девушка оделась и взвесила в ладони амулеты, лежавшие рядом с костюмом на столе.
Надо будет подарить их кому-нибудь из тех, кто останется, когда она уйдет за воду. Негоже, чтобы эта древняя красота и магия совсем покинула мир.
Самира убрала амулеты в кармашки на поясе и тряхнула головой.
-- Я готова.

Щёлк, щёлк. Чёрные браслеты ослабевают и соскальзывают с запястий.
И мир возвращается на своё место.
Стук сердца отдаётся в еле ощутимом дрожании переборок. Ток крови по жилам сливается с неумолчным шумом прибоя. Дыхание подхватывает неистовый ветер, гонящий пыль по бескрайним пустошам изнурённого прошедшими войнами мира.
Ощущение единства с миром было столь внезапно острым, что Тесла едва не застонала от восторга и наслаждения. Никогда прежде ей не доводилось такого испытывать - или всё дело просто в долгом отсутствии такого ощущения? Ведь целых шесть субъективных лет она провела в изолированной камере...
Ещё раз глубоко вздохнув, Тесла прошла в "дамскую комнату", наслаждаясь каждым шагом, пронизывающим пространство. И увидела на одном из стоящих в комнате столов свой привычный костюм. Сбросив выданную одежду, она принялась одеваться.
Плотные лосины по-прежнему мягко и в то же время плотно обтягивали ноги, не мешая движениям, подошвы полусапожек звонко стучали по металлическому полу. Чёрное платье было пошито на заказ - и несмотря на все опасения, легло точно по фигуре, словно и не было этих лет бездействия. Высокий воротник-стойка облегал шею, подчёркивая её и зрительно удлиняя, длинный подол с глубокими разрезами был скорее для красоты - но что она за женщина, если не стремится быть красивой?Застегнув на талии пояс и заткнув за него перчатки, Тесла взялась за маску. Мягкая, бархатистая, так нежно касающаяся тонкой чувствительной кожи лица - она носила исключительно маскировочную функцию. На фоне чёрной маски природная бледность кожи не так выделяется, в прорезях не так сильно заметны алые глаза. Ну а цвет волос при наличии денег значения не имел. Теперь же... от кого прятаться?
Тесла задумчиво перебирала маску, касаясь то прорезей для глаз, то застёжек, то просто гладила мягкую ткань. Времена изменились, маски больше не нужны.
Не нужны?
Покосившись на соседок, девушка обнаружила, что Тень надела свою маску. Для антуража? Просто по привычке? Из принципа?
Тесла снова перевела взгляд на свою маску и смотрела на неё целую минуту. А затем аккуратно сложила её и убрала в рюкзак. Надев перчатки, она вышла из комнаты.