Старый Свирт осмотрел дома внимательным взором пустых глазниц, покашлял (как? Вопрос) и задал наконец вопрос.
- Так сколько гостей-то?
- Не знаем, старейший, не все еще посланники вернулись. - стоявший рядом зомби перелеснул страницы новенькой книги, дико смотревшейся в полуистлевших руках, на которых обрывками висела плоть. - Оборотни из Подлунной будут в количестве шести штук, зомби из Малого обещались быть ввосьмером, из Южного - вчетвером. Прибудут тролли, чета Камнегрызлы с детьми, колдуны обещали заглянуть на огонек, если, конечно, ведьм своих найдут...
- Ну это примерно душ тридцать, если обоими кругами-то, кхе-кхе...
- Точно, прибудут вурдалаки из темного леса, вроде всем кланом, с ними вампиры, вроде пятеро...
- Ох, много же гостей... Ну да ладно, обычай есть обычай. Живые?
- Пока неизвестно, гонцы не вернулись пока.
- Ни один?
- Ни один.
Старейший промолчал, постоял еще немного и двинулся в сторону своей хижины.
- Приготовить надо тогда побольше мебели...


Жду ваших постов, уважаемые... И помните что роли есть всегда
Обсуждение

Тирон Горефьенд рыцарь смерти скакал во главе небольшого сопровождения. Как всегда по правую руку его Леди Баньши, позади три ревенанта, а справа канцелярист-напоминатель. Бравый вояка возвращался с очередного задания во славу Бессмертного Кайзера Деформатора-Аниматора. И тут ухнула сова, и блеснула Луна.
-А что у нас сегодня за день на календаре?
Напоминатель покопался в записях.
-Пятница тринадцатое гЭрр барон.
-А это не сегодня свадьба у Черной Невесты, - переспросил рыцарь.
-Именно.
-Ну тогда все бегом туда, а подарок найдем по дороге.

Через часа два отряд прибыл в деревню. Тирон спешился с коня, помог спрыгнуть леди баньши и двинулся к домику старейшины.
Сзади ревенанты тащили сундук с подарком.

Тихо дотлевавший костер, вдруг брызнул во все стороны яркими, казалось-бы живыми искрами, что оставляя за собой пламенеющие хвосты, уходили в темное небо.
- Эй- Х - хо... Глубокое эхо отразилось от уходящих вверх скал ущелья.
- Добре я Што-то приспался. Гук-х потянулся, лиш чудом не зацепив горячие уголья.
- Давеча ворон на крыле левом, да на пере битом-перебитом принеш, што свадьба метиться по окончанию штоли шерпня, али Вересня... Не поминаеться что-сь. Пора и косточки поразмять, да за Черную невесту Танец-другой закрутить.
Проснувшийся чугайстер всколыхнул деревья, согнав пару крикливых соек, да ворона, заснувшего на плече. белоснежная шерсть, взметнула серый хоровод пепла отгоревшего костра и ледь-ледь оседала на пожухлую. примятую мощным телом чуга траву.

"А поелику жалобщиков более не оказалось решено было, дело уладить миром, да и наложить на провинившегося оброк рыбою и епитимью в два стиха псалтири"
- Записал ли?
Чекмарь кивнул с ленцой. Староста деревни Круглое, дураком изволил быть преизряднейшим, круглым. как село. коим верховодил. Ну и малограмотным тож. От того, решив подзаработать, бескуд устроился писарем на казённый кошт. Сперва его конечно с оапской привечали. Одежда всё не знакомая - хучь и поношенный, а кафтан, сапоги опять же - это там где кроме лаптей, иной обуви вообще не ведали. Да и на острые ушки приходилось берет атягивать так, что он из блина колобком делался. А потом попривыкли. Немец как есть, чего его бояться то.
Сегодня Чекмарь решил просить расчёта. Отдохнул он довольно, и так как бы по осени одна - две молодух деток с острыми ушками в подоле не принесли, а дорога, она как жена - ждёт конечно, но манит. Опять же свадьба говорят недалече.
Чекмарь облизнулся, кабатчик в долг не верил, а деньги староста на руки не давал, до расчёта.

- А подарок! Как-то я совсем подзабыл за подарок жениху, да и невесте чего-сь стоит одарить. Чугайстер осмотрелся по сторонам и начал припоминать, где он пооставлял, всё что осталось от прошлой мавки, да где это было.

Пройдя лесами верст с пятнадцать, и увидев край погоста, на котором с пяток могил было осторожно отрыто, а еще на парочке камни были немного приподняты и подперты деревянными чурбачками, Гук-г понял, что гости начинают потихоньку стекаться к празнецтву, но щербатые следы шли совершенно в другом направлении от деревни.
Отойдя от погоста, и совершенно не обратив внимания на покосившуюся часовенку, Чугайстер ни шатко ни валко подошел к деревне и мимоходом вывернув край забора вошел в деревню, немного оглушенный лаем костлявых собак, что мигом окружили лесового.

А в одном из домиков, что на окраине...

- Дорогая, ну пожалуста...
- Нет, Крат, и не проси!
- Ну Маришкааа... Я же последнюю страницу записок безумного некроманта им отдал за нее!
- Я выгляжу как дура!
Стоящий на коленях скелет повесил черепушку. Стоящая рядом и смотрящая на него сверху вниз неупокоенная вздохнула.
- Что, действительно последнюю? - скелет печально кивнул. - Ладно, так уж и быть... Давай сюда...
Воодушевленый, костлявый протянул девушке что то невероятно тонкое и легкое, как пушинка. Взяв это "что-то" в руки ведьма еще раз вздохнула.
- Да, пауки истинные знатоки своего дела - что платье, что фата...
И немного задумчиво добавила
- Но зачем им записки некроманта?

Избушка переступила с ноги на ногу, предчувствуя близкое расставание с хозяйкой.
Яга сидела на крыльце, устало вытянув костяную ногу, и настырно допрашивала ворона:
- Свадьба, стало быть? Не шуточки чьи-то дурацкие?
- Всер-рьез! - веско заверил ее Кондрат Кондратьевич. - Жр-ратва!
- Пожрать да выпить за просто так - оно бы и неплохо, - задумчиво протянула старуха. - Опять-таки попеть-поплясать в славной компании... А только, Кондратушка, там подарок стребуют! Куда ж мы - с пустыми руками?
Если бы ворон мог пожать плечами, он сделал бы это.
- Тр-радиционно! - ответил он. - Сопр-рем!
- И то! - успокоилась Яга. - Впервой нам, что ли?..

- Всё очень просто, - пытаясь убедить себя, проговорила Марфа. - Главное не бояться, прихожу и сразу ищу Бабу Ягу, а потом всё ей разъясню, а потом я, а потом она, - придумать, что будет дальше, у богатырши не хватало фантазии. Она отправилась в дорогу ранним утром, но не прошла даже четверти пути. Сейчас пыльная тропа вела через поле в березовый околок. Марфа остановилась, перекинула суму с одного могучего плеча на другое, стиснула зубы и угрюмо потопала вперед, к сумеркам она должна добраться до места. Выхода у неё не было. Прабабка считлась старушкой уже лет сто назад, так что смерть была для неё долгожданным подарком. Да ещё и умереть в пляске… Девушка вспомнила, как Пра обрадовалась, получив приглашение. С трудом отрыв в огромном кованом сундуке цветастый платок, она накинула его на плечи, приосанилась и пустилась в пляс.
- Знаешь, какая лихая была твоя прабабка – Акулина Калиновна. Марфа знала, вернее сто раз слышала, про её героическое прошлое, она побежала на кухню за отваром сушеницы (Слишком резво Пра стала молодость вспоминать), но слышала разухабистую песню, которую Пра грянула помолодевшим голосом:
- Ой, как выйду в круг,
Посмотрю вокруг,
Поведу плечом.
Что стоишь сычом?
Я любовь мою
Мёдом одарю.
Да и остальных
Плясунов хмельных
Я заворожу,
Танцем награжу.
Я махну подолом,
Да притопну потом.
Я ударюсь о земь,
Обернусь…
- Лосем, - весело закончила Марфа из кухни, но, не дождавшись ответа, бросилась с крынкой к прабабушке. Девушка остановилась, вытерла пот со лба и продолжила путь. Пойти на свадьбу в поисках Бабы Яги – единственное, что пришло в голову необученной потомственной ведьме.

Сапоги были яловые. Ха-арошие такие сапоги. Справные.
Когда-то в сапогах этих щеголял хитрющий тать. Врал, что из столицы и ажно набольших богатеев обносил. Доврался, однако ж.
Чекмарь вспомнил бывшего хозяина сапог с лёгкой усмешкой.
Где-то за спиной пытался выплюнуть кляп из собственного же носка, староста. В какой-то момент Чекмарь решил, что не след ограничиваться малым расчётом, когда можно изрядно пополнить мошну. Потому, улыбнувшись, и показав в той улыбке свои треугольные зубки, и связав ослабевшего с перепугу старосту, бескуд без малейшего угрызения совести сгрёб в котомку всю старостинскую казну и отчалил.
Деревня приближалась. Чуткие уши бескуда уловили недалёкий брёх собак.