12 сентября 1876г., примерно 12.15 PM

Холодное мокрое утро. Низкое небо с сизыми тучами. Дождь лил, не переставая, с прошлого вечера и кончился лишь полчаса назад. Дороги на Кентерберри развезло так, что по слухам лошади проваливались едва ли не по стремена, а об экипажах уж и говорить не приходилось, и Мириам, хозяйка гостиницы "Золотой олень" в Абервилле, с сожалением думала, что обещанный лордом Уильямом детектив еще нескоро доберется до городка. Разве что из самого Лондона прикатит, но на это надеяться не приходится.
Немолодая, но еще вполне привлекательная женщина молча сидела у окна гостиницы и задумчиво поглядывала на улицу, покрытую грязными лужами. Наверху, в небольшой, но с недавнего времени переставшей быть уютной комнатке Мириам ждал разбитый параличом муж, Саймон Мак'Кефри. Единственная выжившая и последняя жертва "абервилльского зверя". Очевидно, оборотень просто не захотел мараться об обрюзгшего лысоватого шотландца и вместо того, чтобы съесть его пропитанную виски печенку, просто одним ударом лапы перебил ему позвоночник, отшвыривая с дороги. Иногда Мириам со стыдом размышляла о том, что если бы Саймон поскорее скончался, всем было бы лучше – вот уже полтора месяца прошло с тех пор, как случилось несчастье, а бедняга все мучался. Мучался и бредил. И не было ясно, когда же ему лучше: когда он мечется в бреду и кричит, видя во сне страшного зверя, или когда он с ужасом вглядывается в темные углы и задернутые шторы и начинает пересказывать свой бред. Мириам уже давно остыла к своему мужу, но все еще была преданна ему, как завещано в Писании. И это стало её проклятьем.
По лестнице кто-то спускался – стук каблуков по деревянным ступенькам – и Мириам обернулась. Это оказалась та самая приехавшая два дня назад странная женщина, которая все время выходила только в полностью закрывающих лицо головных уборах. Элегантная леди в черном. Хозяйка гостиницы неодобрительно покачала головой. Эта незнакомка либо безутешная вдова, либо ей есть что скрывать, но в любом случае для дамы неприлично путешествовать в одиночку, без служанки, да еще и ходить в гости к одинокому мужчине. Да-да, Мириам еще вчера видела, как дама в черном подходила к дому молодого Чаттерлея, стояла под его окнами, но так и не зашла. И ушла. А потом ходила к усадьбе и тоже долго стояла там и смотрела. Женщина в шляпе и вуали прошла мимо Мириам на улицу и двинулась в направлении дома Дэвида Чаттерлея, местного писателя и художника. Фу, как неприлично! Неужели это действительно леди Миранда?! Обе женщины так похожи… Походка, рост, манера держать голову… Господь Всемогущий, эта дама даже инициалы имеет такие же! М.А! Она подписалась как М. А. - Миранда Абервилль? Мириам вытерла сигом вспотевшие ладони о фартук и тихонько пререкрестилась. И голос у ней такой.. страшный.. Тихий, скрипучий.. Ох, не к добру.. Надо было отказать ей! Но если она - обретший плоть дух? Что тогда? Отказать - отомстит ведь.. А приютить - опасно.. Мириам снова померещилась женщина со страшными шрамами на горле. Она хищно оскаливается, словно адово воплощение Диавола, и страшенные зубы целятся прямо в горло Мириам.. Вот ведь вдруг не чушь болтала старая перечница Доусон? Мол, Миранда это и никто иная.. А Мириам у себя этот кошмар приютила уже три дня как! Надо, надо исповедаться.. А мистер Чаттерлей сейчас наверняка дома, печатает очередную статью для газеты… И ничего не знает! Да нет, всем известно, что пока дух не позовут, в дои он не войдет. А с чего бы такому приличному молодому джентельмену приглашать в дом непонятную даму. И ведь по виду ясно, что не леди!
Мириам снова приникла к окну. Мимо гостиницы проходил, неуклюже перешагивая через лужи и стараясь не забрызгать свой зонтик-тросточку, отец Иероним в своем неизменном черном костюме. Костюм всегда был старательно вычищен и выглажен. И не скажешь, что сей благочестивый священник, даром что ирландец, имеет виноградник на заднем дворе – и как там только что-то растет?! – и "воспитывает" поросят на сало. И как бы он это ни скрывал, от запаха не избавиться. Скотный двор - он и есть скотный двор. Одна пола пиджака священника как-то странно топорщилась. "К лорду идет, несет ему виски", - решила Мириам и сама себе кивнула. Священник заметил вышедшую из гостиницы незнакомку, приподнял свою шляпу и что-то сказал. Миссис Мак'Кефри старательно вглядывалась и прислушивалась, пытаясь понять, о чем говорят на улице, но тут со второго этажа послышался звон колокольчика и слабый голос мужа: "Мириам! Мириам!.." Женщина всплеснула руками, подхватила юбки и побежала наверх.
Она уже не услышала и не увидела, как к гостинице подъехал экипаж, и из него вышел молодой человек, в очках и с тростью, огляделся по сторонам и уверенным шагом вошел в гостиницу, подошел к консьержу – обладателю шикарных густых усов и бакенбард – и попросил вписать его в книгу постояльцев.
***
Питер Джекобсон наконец-таки смог выбраться на балкон и раскурить свою старую вишневую трубку с треснутым чубуком. Под ногами были лужи, в воздухе сладко пахло сырой землей. Обычно мрачный и неразговорчивый, сегодня садовник пребывал в прекрасном расположении духа. Сегодня у него был выходной.
Мистер Абервилль, насколько Питеру было известно, снова заперся у себя в кабинете. По крайней мере, сегодня сэр соизволил таки позавтракать, и повариха Мэган трудилась не зря. Но сейчас лорд ждал визита священника, с которым с момента гибели жены успел подружиться настолько, насколько возможна дружба между настоящим английским джентльменом и лордом и слегка странноватым священником-ирландцем. Но Питер никогда особо не рассуждал на эту тему – он предпочитал не совать нос в дела людей высшего круга. Садовник выпустил сизое колечко дыма, и оно медленно поплыло вверх, постепенно растворяясь.
Вдруг Питер заметил человека, идущего по территории усадьбы к служебному входу, и тут же узнал его. Юный Браун принес дичь для ужина. Крепкий молодой человек, ничего не скажешь. Семью на ноги поставил. Может и хорошо, что его отец сейчас всё больше в егерской сторожке время проводит.. Меньше лиха.
Питер лихо перегнулся через перила и глухим басом прокричал:
- Кристина! Кристина! – удивительно, как только перила не прогнулись под навалившейся на них тушей двухметрового заросшего густой бородой мужчины (прямо под балконом находились окна кухни). – Пришел Александр с дичью. Проводи его к Мэган и проследи, чтобы он получил всё полагающееся. И скажи Мэган, чтобы поторапливалась с обедом! И не строй ему глазки! Брауну, а не обеду, естественно.
Из окна кухни высунулась хорошенькая девичья головка, кивнула и исчезла в недрах кухни. Питер снова затянулся трубкой. Он не любил впадать в такое состояние, когда все не мило, все становится серым. Но оно снова нахлынуло. Питер не любил дождь, но любил мясо. Он сплюнул, потушил трубку и начал спускаться вниз, навстречу манящим запахам еды.

Итак! Напоминаю изначальное местоположение и наличие введенных игроков:
Лорд Абервилль – усадьба "Четыре дуба", правое крыло, второй этаж, кабинет.
Чарльз Гордон – вестибюль гостиницы "Золотой олень"
Отец Иероним – дорога перед гостиницей "Золотой олень"
Кристина Стоунбридж – усадьба "Четыре дуба", первый этаж, служебный вход
Таинственная незнакомка – остановлена отцом Иеронимом перед гостиницей "Золотой олень"
Дэвид Чаттерлей – в своем доме, недалеко от церкви, пишет статью для местной газеты
Александр Браун – служебный вход усадьбы "Четыре дуба"
Питер Джекобсон (NPC) – коридор на кухню в усадьбе "Четыре дуба"
Мириам Мак'Кэфри (NPC) – второй этаж гостиницы "Золотой олень", хозяйские помещения
Мэган Сандерс (NPC) – первый этаж усадьбы "Четыре Дуба", на кухне
Еще не введены:
Микаэль Браун – в сторожке егеря в лесу, ближе к вечеру вернется домой.
Приезжий детектив – по дороге в Абервилль, в нескольких часах пути по раскисшей дороге.

Совместно с Drogo

Отец Иероним в приподнятом настроении скользил по грязной дороге, лавируя между лужами и рытвинами. Лысина его чуть поблескивала, лицо имело розоватый оттенок, а на губах запечатлелась елейная улыбка. Он спешил в поместье, где его ожидал (вставить имя...). За пазухой был спрятан бутыль ядреного бренди, и ощущения его скорого распития влекло Иеронима вперед с еще большей скоростью.
Вдруг, он увидел выходящую из дверей гостиницы странную даму, живущую в деревне пару дней. Про даму ходило много слухов, и священник все их с упоением слушал, но, однако, окончательного мнения для себя не сделал - Миранда это, или не она. Мысленно он звал даму - Нэнси.
Он улыбнулся чуть шире, обнажив маленькие зубки, и обратился к ней.
- Прекрасная погода, не правда ли?
Женщина вышла из дверей гостиницы. Погода угнетала её. Про себя она поблагодарила небеса, что хоть дождь закончился. Но это была привычная погода в это время года. Ей это было очень знакомо. Тут она наткнулась на человека в черном костюме. Женщина немного отшатнулась от него, когда тот задал ей вопрос. Она не привыкла ни с кем говорить на улице. Посмотрев на него внимательнее сквозь вуаль, женщина проговорила тихим, немного сипловатым, но очень приятным голосом:
- Обычная погода. - она всё так же продолжала смотреть на него.
- Я священник этого прихода, как вы могли догадаться, меня зовут Иероним.
Женщина немного смутилась. Почему-то ей показалось, что встрече со священником не к добру. Но она не стала показывать вида.
- Очень приятно, - проговорила она в ответ. Только сама она представляться не стала. Она посчитала, что это ни к чему.
Иероним подождал пару секунд, но поняв, что ответной любезности ему не дождаться продолжил.
- Куда направляетесь?
Женщина медленно пошла по направлению к кондитерской.
- Я спешу. Мне нужно в кондитерскую. - Голос женщины был едва слышен. Она опустила голову, показывая всем своим видом, что не хочет больше произносить ни слова.
- Жду на службе, не опаздывайте, я этого не люблю. Проповедь будет про Давида и Урию. - уже вслед ей прокричал священник. Постоял секунду, и двинулся дальше к особняку.
Женщина про себя подумала:
"Вот ещё. Я в церковь не хожу". Она быстро зашагала дальше. Вся в черном, она была подобна черной кошке, идущей сама по себе. Её движения были грациозными и пластичными. Женщина скрылась за углом.

Александр Браун с наслаждением вдохнул чистый, омытый дождём воздух. Непогода всегда была по душе молодому охотнику, а унылые физиономии окружающих вызывали лишь лёгкую улыбку. Энергичной походкой он шагал по направлению к усадьбе Абервилль. Незатейливая куртка, такие же штаны и надёжные кожаные сапоги до колен позволяли не обращать внимания на утреннюю прохладу и влажность. Под мышкой Браун-младший нёс свёрток с дичью.
Сегодняшнее утро выдалось на редкость удачным: пять капканов из десяти сработали, и зайчатинка на столе лорда Абервилля была обеспечена. Шикарный улов, а лишние деньги ему с отцом не повредили бы. Александр догадывался, что популяция живности, в том числе и диких зайцев, возросла из-за потуг родителя уничтожить всех волков в округе. Следовало признать, Брауну-старшему это удалось. Лес прямо-таки кишел добычей для умелого охотника, чем Александр не стеснялся пользоваться.
Мысли о волках некстати напомнили о пресловутом оборотне. Юноша нахмурился и мысленно посочувствовал бедняге Саймону. Тот факт, что в окрестностях с некоторых пор даже не слышали волчьего воя, не защитил несчастного. А ведь говорят, что пьяному море по колено... Мак'Кефри в подпитии находился постоянно - так может, поэтому зверь удовольствовался одним ударом лапы? Наивные односельчане возлагали серьёзные надежды на детектива, обещанного лордом Абервиллем. Как будто они сами не могли разобраться! Тщеславие молодого охотника не желало мириться с чужаком, который наверняка полезет не в свои дела и только всё испортит.
Александр отбросил бесплодные размышления и попытался сосредоточиться на приятном - на Кристине, которая, как он знал, ждёт его в усадьбе. Браун-младший тут же воспрял духом и ускорил шаг. Дорога шла в гору, но дыхание оставалось размеренным и непринуждённым. Наконец из-за вершины холма показалась крыша поместья. Острый глаз Александра выхватил садовника Питера, пыхтящего на балкончике. Джекобсон в свою очередь заметил гостя и громогласно позвал Кристину. Юноша уже подходил к боковому входу, зная, что его ожидают.

*совместно с Виндичи*

С узкого навеса над боковым - служебным - входом размеренно падали последние капли недавно прекратившегося дождя. Земля перед низким крыльцом превратилась в настоящее болото: особенно там, где находилось незаметное в сухую погоду углубление - наткнувшись на него взглядом, Кристина живо представила, как из этой коричнево-чёрной трясины к ней тянется когтистая лапа уменьшенной копии того самого абервилльского зверя, и невольно отпрянула назад. Впрочем, она почти ничего не имела против пасмурной погоды - хотя, конечно, от мокрой грязи обувь придётся отчищать довольно долго. Здесь мысли девушки перескочили на другой, более приятный предмет: Александра. Юноша как раз поднимался к дому.

Охотник приветственно кивнул Питеру. Садовник как всегда курил свою любимую трубку, с виду настолько обшарпанную, что казалась его ровесницей. Александр не понимал этой моды дымить, но привычка родилась раньше Джекобсона. Браун поудобней перехватил свёрток с добычей, взбежал к крыльцу боковой двери и весело улыбнулся Кристине, уже ожидавшей снаружи.
- Привет, Алекс! - заулыбалась девушка. - Как тебе такая погодка? Никакой зверь в здравом уме на улицу не сунется, да и твой конкурент-детектив вряд ли объявится, пока дороги не просохнут.
- Добрый день, мисс Стоунбридж! – Браун шутливо поклонился, изображая столичного щёголя. – Всякие там детективы мне не конкуренты, по крайней мере в охоте. – подмигнул юноша. - Как ты, Кристина? Всё в порядке?
Кристина неуверенно пожала плечами.
- Вроде бы да, - неожиданно серьёзно ответила она. - Ты проходи, не стой на пороге.
Александр нахмурился. «Вроде бы да» - не совсем то, что он ожидал услышать.
- Конечно. Но я должен знать, что именно тебя тревожит, - твёрдо добавил молодой охотник и последовал за девушкой.
- Предчувствия какие-то, - неловко улыбнулась девушка. - Снится невесть что. Да ладно, ерунда всё, правда. Расскажи лучше, как поохотился?
Александр ласково улыбнулся Кристине. Ей пришлось пережить ужас, который мог даже взрослого крепкого мужчину оставить заикой на всю оставшуюся жизнь. А молоденькая горничная всего лишь время от времени жаловалась на предчувствия. Браун гордился её отвагой, но вслух этого, конечно же, не упоминал.
- Не волнуйся, сейчас многие чувствуют себя не в своей тарелке. Пригреет солнце – и всё пройдёт… А охотиться-то мне и не пришлось, ха-ха! Зайцы сами лезут в капканы. Расплодились сверх меры, – постарался развеселить девушку Александр. – Отнести добычу на кухню?
- Да, конечно, - кивнула Кристина. - Пойдём. Мэгги, наверное, уже ждёт… Ты знаешь, мне правда здорово не по себе, уж не знаю почему, - на ходу продолжила девушка. - Впрочем, хватит об этом. Какие у тебя ещё новости?
- Ну, я краем уха слышал, как судачили о новой постоялице «Золотого оленя». Будто это… хм… леди Миранда. Тебе ли не знать наших кумушек – им только повод дай.
Кристина скептически хмыкнула.
- Не думаю, что после такого можно было выжить. Знаешь, подозреваю, что кому-то так понравилась эта история, что он решил притвориться покойницей… Все и так на нервах, а тут ещё эта таинственная незнакомка.
- Мне можешь не говорить. Легче поверить в – ха! – оборотней и леших, чем в подобное! Но устраивать по этому поводу розыгрыши гнусно. Так я думаю. Сегодня-завтра попытаюсь поговорить с таинственной леди. Вдруг она сама не знает, какие слухи о ней ползут?
- Так она тебе всё и выложит, - не согласилась Кристина. - То есть, поговорить можно попробовать... И понаблюдать. Со стороны. Что скажешь?
Уже у самой кухонной двери Кристина неожиданно остановилась и схватила парня за руки.
- Алекс. У меня к тебе есть очень большая просьба.
- Всё что угодно. Ты же знаешь.
- Ты научишь меня стрелять из ружья, - на одном дыхании выпалила девушка.
Александр тут же пожалел о данном слове. Что за странные просьбы?
- Кристина, научить-то могу. Но знай: я не одобряю – не женское это дело. Впрочем, если ты согласна сегодня вечером на свидание, - лукаво проговорил Браун, - я подумаю.
Девушка ласково улыбнулась.
- Ты знаешь, Алекс, как я тебе доверяю, - вполголоса произнесла Кристина. – Мне бы не хотелось, чтобы кто-то знал о моей просьбе. Я согласна, и я даже расскажу, что именно мне приснилось. Надеюсь, тогда ты поймёшь, зачем мне это нужно. Если ты веришь мне...
- Никто и не узнает, не волнуйся. И я доверяю тебе, Кристина, более, чем кому бы то ни было. Но ты слишком сильно прислушиваешься к своим снам. В них нет каких-либо откровений.
- Надеюсь, что так. Но мне будет спокойнее.
Кристина отворила кухонную дверь, возле которой парочка и так задержалась непростительно долго, и скользнула внутрь.
- Мэган, пришёл Александр, где ему можно положить зайцев? И там просят поторопиться с обедом!

- Зайцев? - полная Мэган по-королевски выплыла из-за плиты им навстречу. - Опять зайцы? Что ж, и то неплохо. Но, право, иногда кажется, что в лесу только зайцы-то и остались..
Повариха вытерла руки о фартук и подхватила у юного охотника добычу.
- Тю! Отъелись-то как.. Жирные, наверняка, как твоя колбаса.. Потушу-ка я их с капустой.
Сверху раздалось бурчание Питера и тяжелые шаги садовника и его надсадный кашель.
- Питер Джейкобсон, а ну быстро сюда! И выбей свою трубку, чтобы не воняла! Марш к печи! А вы, пострелята, за стол садитесь, у меня пироги поспели, - Мэган, казалось, двигалась почти беспрестанно, ловко лавируя между столами, бочонками, кадками и шкафами. - Слышали вести? Приходила Хезер, сказала, что мужу Мириам снова стало хуже. И снова ему в бреду является Зверь.. Ох, Господь Всемогущий.. - Мэган остановилась на мгновение и вздохнула, отвернувшись. - Скорей бы уж всё это кончилось.. Что же это за Кара Господня..
Она снова вздохнула и снова вернулась к кастрюлям, но тут всплеснула руками.
- Что же это я?! Ой, дура.. Кристина, собери что-нибудь быстро и неси к господину! Сейчас же пастор придет!

Женщина в чёрном прошла мимо кулинарии. Ведь кулинария была лишь отговоркой. Просто таинственная незнакомка очень хотела отделаться от священника. Ненужные вопросы были ей ни к чему. Она шла по улице прямиком к дому Дэвида Чаттерлея. Не в первый раз незнакомка приходила уже к этому дому. Женщина шла по аллее. Каменистая тропинка была мокрой, но М.А. шла уверенной походкой, не боясь поскользнуться. И вот большой особняк уже виднелся издали. Это было массивное здание, которое огораживала живая изгородь из плюща. Незнакомка остановилась и посмотрела на парадную дверь. Она постояла минут пять, наблюдая за входом, но ничего не произошло. Незнакомка вновь не решилась зайти. Подождав ещё немного, женщина в чёрном пошла дальше.

"...Ни для кого не секрет, что убийства Зверь совершает с определенным, все уменьшающимся периодом. Должно быть, чтобы удовлетворить свою хищнецкую сущность, ему все чаще требуются кровавые возлияния. Последняя жертва была найдена более пяти недель назад, и это значит, что в ближайшие время Зверь омоет свои клыки новой кровью..."
Печатная машинка жалобно заскрипела, когда Дэвид вырвал из нее лист и, изорвав, с презрением швырнул на пол.
"Хищнецкая сущность"... "Кровавые возлияния"... черт, я же не полуграмотная графоманка, которая пишет дурацкий детективный романчик! Не то, все не то.
Ему снова захотелось курить, но папиросы вышли еще в четверг, а на новую пачку он пожалел денег - бумага была нужнее. Папиросы могли ненадолго успокоить расшатанные нервы, но продырявленная машинкой бумага, снесенная в редакцию, превращалась в хлеб насущный, а из всех привычек, которые довлеют над человеком, привычка есть всегда будет самой сильной. Поэтому Дэвиду приходилось мириться с дурным настроением так же, как и с курлыкающими за окном голубями, как и с пустым со вчерашнего дня желудком.
Он встал из-за стола, чтобы размять затекшие суставы, и сделал несколько шагов по периметру комнаты, не отрывая почти ненавидящего взгляда от кипы чистых листов, что возвышалась на столе рядом с машинкой. Дэвид ненавидел писать на заказ. Вся его сущность противилась тому, чтобы низводить высокое искусство до ремесла, и молодой человек, в порыве вдохновения способный часами переносить на бумагу чудесные картины, что рождало его воображение, и за ночь извести полную с вечера чернильницу, не мог толком связать и двух слов, когда того требовало не сердце, а нужда. Никто и не подозревал, каких трудов, каких нервов ему стоили те коротенькие статьи, что появлялись в "Абервилльском вестнике" каждую неделю. Свою роль играло и то, что по натуре Дэвид был перфекционистом, а потому не мог простить себе ни одного неудачного оборота, хотя большинство читателей провинциальной газетенки хорошим литературным вкусом, разумеется, не отличились и с радостью проглотили бы даже самую корявую статейку, буде она посвящена Оборотню.
Сделав над собой усилие, молодой человек присел обратно за стол, закрутил в машинку новый лист и опустил каретку. Пальцы застучали по клавишам, рычажки с буквами впечатывались в черную ленту, и буквы слагались в неровные строки на бумаги.
"Луна идет на прибавку.
Астрономы прогнозируют, что в течение пяти следующих дней Луна войдет в свою полную фазу. Фермеры всего графства Кент ждут этого события с нетерпением, ведь каждому из них известно, сколь положительно полная луна влияет на урожайность посаженных в эти дни культур. Но Абервилль с каждым днем все сильнее погружается в липкую панику. Приближается ночь, когда жестокий и кровожадный Зверь начнет охоту за новой жертвой, и одному Богу известно, кто найдет ужасную смерть на его клыках в этот ра..."
Машинка жалобно скрипнула, когда рычажки с буквами "а" и "з" зацепились друг за друга, одновременно врезавшись в печатную ленту. Расцепив их и вернув на места в ряду других букв, Дэвид приподнял каретку и тихо застонал от досады. На том месте, где должен был кончаться первый абзац его новой статьи, зияла рваная дыра. Прикусив губу, репортер потянул лист на себя, смял в кулаке и отшвырнул в угол. Потом, признав свое бессилие, откинулся назад на стуле, устало зажмурив глаза. Сегодня был не его день, как и вчера, как и за день до этого...
На улице моросил дождик: мелкий, тихонький... нескончаемый. По окну лениво скользили, сползая на землю, его холодные капли. Вот одна задержалась на стекле, будто желая подольше поглазеть на неудачника, спрятавшегося от судьбы в крохотной темной комнатке. Дэвид почувствовал, как в нем поднимается злость. Вскочив с места, он подбежал к окну и распахнул ставни, стряхивая зависший комочек воды на землю - и тут же сырым ветром в лицо ему дохнуло бездарная английская осень. Ветер мгновенно затушил все зачатки злости, оставив после нее черную меланхолию.
Оставив окно открытым, Дэвид вышел из кабинета в спальню - такую же крошечную, отгороженную от остальных комнат перегородкой из тонкой фанеры. Здесь стояла массивная кровать на пружинах, на которую он и улегся, нарочно не снимая обуви. Взгляд, начав было прогулку по пыльным, покрытым паутиной стенам, остановился на портрете в массивной раме, смотревшемся нелепо на фоне пожелтевших обоев. Портрет изображал женщину, находящуюся на исходе своей молодости, но все еще привлекательную, с очаровательной белозубой улыбкой. Картина была не окончена, фоном ей служило девственно чистое полотно, волосы и одежда женщины изображались также лишь схематично, набросками, зато черты ее лица были проработаны в мельчайших подробностях. Лицо казалось живым и определенно являлось единственным светлым пятном в пыльной и темной комнате. От одного взгляда на леди Миранду Дэвид как всегда почувствовал легкую печаль и глубокое необъяснимое спокойствие. Портрет будто бы придавал своему творцу новых сил каждый раз, когда встречался с ним взглядом. Дэвид улыбнулся - робко и устало. Он закрыл глаза, воскрешая в памяти образ давно погибшей женщины, ее походку, ее мимику, движения ее грациозного тела... и сам не заметил, как забылся ровным и крепким сном.

Деревня начиналась с кладбища. За ним показалась церковь, а дальше по обе стороны дороги (точнее, теперь уже главной улицы) потянулись дома, каждый из которых был окружен аккуратным садиком. Представшую взгляду картину можно было бы назвать милой и уютной, если бы не низко нависшее серое небо и размытая дождем дорога.
Моросить перестало незадолго до того, как они въехали в деревню. Теперь в тучах наметился просвет, и это давало надежду на несколько теплых сентябрьских дней.
Экипаж перегнал немолодого мужчину, старательно обходившего многочисленные лужи и вскоре остановился у крыльца двухэтажного каменного здания.
– Вот и приехали, сэр, – объявил кучер. – Абервилль, гостиница «Золотой олень».

«Золотой олень» выглядел несколько солиднее, чем обычная сельская гостиница. Холл был просторным и хорошо натопленным, мебель – пусть и не новой, но добротной. Кроме того, в мужчине за конторкой, самым примечательным элементом внешности которого были пышные бакенбарды, наметанный глаз детектива Гордона признал не хозяина, а наемного работника.
– Добрый день, сэр, – консьерж прочистил горло, выпрямился и пододвинул к себе регистрационную книгу. – Добро пожаловать в Абервилль. Желаете снять комнату?
– Добрый день. Да, мне нужна комната. На три дня, а возможно и больше.
– Конечно, – обладатель пышных бакенбард покосился куда-то в глубь зала и кашлянул. – Ваше имя, сэр, и цель прибытия… То есть… Сэр, вы ведь детектив? – полушепотом добавил он.
– Да, – Чарльз удержался от улыбки – снисходительное отношение могло обидеть честного служащего и со всей серьезностью сообщил: – Чарльз Гордон, частный детектив. Приехал по приглашению лорда Абервилля, для расследования дела об "абервилльском звере".
– З-замечательно… – глаза консьержа загорелись странным блеском, он быстро оглянулся вокруг и заговорщицким жестом наклонился к гостю. – Вы не представляете, что у нас творится. И, поверьте мне на слово, лорд и сам в этом замешан. И этот юный Чаттерлей. А началось всё с бедной леди Миранды, упокой Господь её мятущуюся душу.
– Вот как? Сам лорд? Вы уверены? – заинтересовался детектив.
– Нет, – консьерж побледнел, замахал пером, ляпнув кляксу на страницу, и тут же начал сосредоточенно её оттирать промокашкой. – Ну что вы… Я просто… я просто хочу сказать, что лорд может что-то знать, вот и всё. Хотя… нет, я ничего не знаю про это, и не спрашивайте…
– Простите, – поспешно проговорил Чарльз. – Безусловно, мне нужно поскорее встретиться с лордом Уильямом. Хотя... – он задумался, – я совсем безнадежно опоздал к ланчу?
– Нет, сэр, – консьерж закончил царапать пером тетрадь и распушил бакенбарды. – Ланч подается ровно в час пополудни, сэр. У вас есть время на то, чтобы въехать в номер и переодеться. Сэм вас проводит. Сэм!
На оклик из-под лестницы – из комнаты для слуг – выскочил вихрастый мальчишка и вытянулся по стойке смирно. Очевидно, он дежурил в своей каморке, подглядывая за новым гостем.
– Ваш номер четвертый, сэр. Если что, меня зовут Джеймс. Миссис Мак'Кефри спустится к обеду. Сэм, проводи гостя и принеси его вещи.

Часы показывали двадцать пять минут после полудня. Спешить не стоило, но Уильяму уже порядком наскучило его занятие. Он аккуратно закрыл книгу, неспешно встал из глубокого кресла и, отперев хитроумный замок, поставил ее на положенное место. Уильям вздохнул. Пожалуй, лишь Господь знал, какие мысли его сейчас посетили.
Наконец, дверь его кабинета была отперта, и лорд Уильям Абервилль спустился по лестнице в гостиную. Спустя мгновение в массивные двери постучали. Двенадцать тридцать.

Старик Браун, тот кого когда-то, очень давно звали забавник Мик стоял на крыльце сторожки егеря. Пора была возвращаться. Пока ещё было светло, но солнце, если бы его кто-то разглядел за облаками, уже начало свой путь сверху, миновало зенит, так что - стой-не стой, рано или поздно оно таки сядет за макушки деревьев, а там раз, два и всё. Темень. А тогда, хоть дорога и хожена раз много в оба конца, радости блуждать в потёмках нет никакой. Да оно и пошёл он сюда скорее, чтобы время провести, нежели от реальной необходимости. Волки обходили эти места пятой стороной, а та тварь, на которую он уже давно зуб имеет, скорее всего лежит себе тихонько у уютной норе и только подсмеивается над незадачливым егерем, мокнущим почём зря. Сколько времени прошло, а всё - как вчера, разорванный труп Лиз, следы по грязи, клочки шерсти на кустах и боль, огромная душевная боль. Такая, что даже бренди заглушить не может.
Ну вот, затравил, что называется. Пора идти.
Микаэль посмотрел ещё раз на небо, сплюнул в унылую лужу на глинистой почве возле сторожки и, сгорбив плечи, пошагал назад, к дому. Ноги двигались монотонно, словно маятник в надтреснутых ходиках. Правой, левой, снова правой, за кустом - чуть левее... Дорога была настолько известна, что, казалось, что и с закрытыми глазами можно дойти. Вот только дойти. И... от такой погоды может вылечить только Отец Иероним. Значит - вечером к нему. Левой, правой, снова левой...

Номер, состоявший из гостиной и спальни, Чарльзу понравился сразу. Роскошным его назвать было нельзя – комнатки оказались небольшими, да и мебель не новой, хотя и хорошо сохранившейся; однако обстановка отличалась редким для гостиниц домашним уютом.
«Наверное, хозяйка очень милая женщина, – заключил детектив. – Надо непременно встретиться с ней».
Он отодвинул портьеру и выглянул в окно. Центральная улица Абервилля была безлюдна. Только одинокая женская фигура неторопливо двигалась по направлению от церкви к гостинице. Дама была одета в черное. Длинный плащ, перчатки на руках, густая вуаль – странный наряд не оставлял открытым даже крошечного участка кожи.
Чарльз опустил портьеру, оставив лишь небольшую щель, и наблюдал за незнакомкой до тех пор, пока та не скрылась в здании почты на противоположной стороне улицы.
Кто эта леди? Местная или приезжая? Почему она так одета? Версий возникло сразу несколько, от самых банальных – супружеская измена, тайная сделка, неумелая попытка скрыться от преследования; до самых экзотических, включающих утонченную месть давнему обидчику и редкий недуг, из-за которого больной не переносит солнечный свет.
«Нет, я здесь не за этим, – напомнил он себе. – Зверь – важнее всего. А впрочем… кто-нибудь из жителей деревни непременно что-нибудь расскажет мне о ней».
Чарльз мечтательно улыбнулся.

Ровно в час пополудни он спустился к обеду. Стол был накрыт на одну персону, и стоило Чарльзу занять свое место, как в столовую вошла хозяйка – полная, немолодая, но все еще красивая женщина.
– Мистер Гордон? Здравствуйте, я миссис Мак'Кефри, можете звать меня Мириам. Я… я очень рада, что вы приехали, сэр, – женщина выглядела измученной, словно не спала много ночей подряд. – Вы не представляете, что ваш приезд для меня значит...
– Очень приятно миссис М... Мириам. Чем же я могу помочь вам?
– Мой муж, сэр… Этот проклятый зверь… – миссис Мак'Кефри на некоторое время замолчала, словно сомневаясь, потом села за стол. – Понимаете, на моего мужа напало это исчадие геенны огненной.. Я знаю, это грех… Но пока все эти ужасные смерти меня не касались, пусть я и знала этих людей, но мне было не так больно и страшно. Я не слишком добродетельна, видимо, и у врат Рая мне это зачтется, когда они захлопнутся перед моим носом… – женщина комкала в руках белый платок, безжалостно кусая губу. – Но после того как зверь напал на моего дурака-мужа, я поняла, как больно было всем тем, кто пережил гибель близких от зубов этого чудовища. Найдите его, сэр, умоляю вас, найдите…
– О... мадам... – с сочувствием проговорил Чарльз. – Примите мои соболезнования.
– Да… конечно, есть еще надежда, что смерть минует его. Доктор Хопкинс говорит, что если через пару дней Саймон сможет подняться и сесть, то всё обойдется. Но я больше не могу, не могу слушать его кошмары. Не могу, сэр! – женщина прижала руки к груди и отвернулась. – Найдите его, сэр. Я сделаю всё возможное, чтобы помочь вам.
Гордон, поднявший было вилку, замер от изумления.
– Подождите... Так, значит, мистер Мак'Кефри остался в живых после нападения зверя?
– Да, сэр, – Мириам вытерла уголок глаза кончиком платка и с вымученной улыбкой пододвинула к Чарльзу только что принесенного тушеного кролика. – У него перебит позвоночник. Вы не знали, сэр?
– Нет, мне пока мало что известно.
Чарльз принялся за еду, однако мысли его были заняты иными вещами. Если бы миссис Мак'Кефри была чуть внимательнее, она заметила бы, что гость чрезвычайно взволнован. Известие о выжившем явно произвело на него сильное впечатление.
– Возможно, моя просьба покажется вам несколько бестактной, – начал он после паузы, – но не мог бы я увидеться с вашим мужем? Он – очень важный свидетель.
– Что? – встрепенулась женщина. – О, да, конечно. Но, наверное, позже. Саймон спит сейчас спокойно, а он так редко засыпает крепко и без кошмаров, что для меня моменты, когда он вот так сладко спит, ценнее других, – она смущенно улыбнулась. – И еще, мистер Гордон… Можете не платить за время пребывания в моей гостинице. Пока я здесь хозяйка, никто с вас денег не возьмет. Только прошу вас, найдите этого зверя.
Мириам встала и жестом пригласила консьержа, который сейчас выполнял обязанности дворецкого, принести чай.
«Предложение заманчивое, но надо бы отказаться», – подумал детектив, глядя на нее, однако миссис Мак'Кефри заговорила первой.
– Думаю, вечером, после визита мистера Хопкинса, вы можете увидеться с Саймоном. Он, правда, до сих пор бредит, но я могу взять на себя роль переводчика. Я уже привыкла и начала его понимать.
– Да, очень хорошо. Тем более что я должен увидеться с лордом Абервиллем. Чтобы меньше тревожить мистера Мак'Кефри, я мог бы для начала выслушать вас.
– Прямо сейчас? – Мириам застыла на месте, взволнованно косясь на стоящего рядом консьержа.
Чарльз не ожидал, что приступить к опросу свидетелей придется столь быстро, да и хозяйку его предложение, очевидно, застало врасплох.
– Когда вам будет удобно, миссис Мак'Кефри.
– Ох, тогда… Вы ведь вернетесь сюда после визита к лорду, не так ли? Спускайтесь к вечернему чаю, хорошо? Просто у меня сейчас в кои-то веки свободная минутка, я же не могу всё взвалить на Джорджа.
– Хорошо, – согласился Гордон.
Работа пошла, стоило ему только появиться в деревне, и это не могло не радовать.
– Да, кстати... – заметил он, – крольчатина выше всяких похвал.
Хозяйка гостиницы одарила гостя смущенной улыбкой и поспешила на второй этаж.

- Кристина, собери что-нибудь быстро и неси к господину! Сейчас же пастор придет!
Девушка понятливо кивнула и, подхватив одной рукой поднос, второй стала торопливо уставлять его "чем-нибудь". Две тарелки, столовые приборы, вечный кролик - на этот раз тушеный в горшочке, хлебцы.
- Алекс, подожди меня здесь! - попросила горничная, уже из-за двери.
Взлетев по лестнице на второй этаж, Кристина остановилась на секунду, свободной рукой поправила платье и уже спокойным степенным шагом подошла к кабинету. Как ни странно, лорда Абервилля в нем не было - но, рассудив, что открытая дверь почти всегда означает "добро пожаловать", девушка вошла, ловко накрыла стол, за которым лорд обычно принимал таких гостей, как священник, и немедленно вернулась на кухню.

При упоминании пастора Браун едва заметно поморщился. Для него оставалось загадкой, почему и лорд Абервилль, и отец считают клирика, это лицемерие во плоти, достойным своей дружбы. Юноша считанное число раз бывал в других посёлках и городках, дорога редко уводила его далеко от дома, и охотник не лучшим образом разбирался в людской природе. На фоне остальных жителей Абервилля отец Иероним представлялся Александру белой вороной, а его образ жизни - и былой, и нынешний - во всём противоречил собственным проповедям. Так что Браун-младший терпел клирика, как только может атеист терпеть наглядное доказательство своей правоты. Александр молчал, когда его отец пускался во все тяжкие под чутким руководством пастора. В глазах молодого охотника отец Иероним самым наглым образом спаивал Брауна-старшего, но увещевать этих двоих было бесполезно, в чём не раз убеждался Александр. Правила приличия и врождённая хладнокровность не позволяли юноше высказать пастору в лицо всё, что о нём думает, но в обращение "святой отец" Александр неизменно вкладывал изрядную долю сарказма. Впрочем, сарказм так же неизменно уходил в никуда: толстокожесть клирика поражала воображение.
Браун не горел желанием встречаться с отцом Иеронимом, но лорд не принимает гостей, даже таких, на кухне. Малость повеселев, юноша присел за стол и вдохнул божественный аромат свежеиспечённых пирогов. Здоровски же он проголодался!
- Мэган, ты чудо! - рассмеялся Александр. - Чёрт побери! Если б не предложила, я бы сам напомнил. Как Питер? Что новенького в вашем уютном гнёздышке?
Кристина быстро справилась с поручением и присоединилась к ним.

- Да как Питер.. Куда он денется? Нормально он.. Снова хандрит! - Мэган яростно мешала венчиком в миске то ли жидкое тесто, то ли соус, в любом случае пахло приятно. Уже в дверях послышался хриплый кашель и бормотание, и повариха резко повернулась, едва не разлив содержимое миски. - Питер Джекобсон! Немедленно вытер ноги о тряпку, я дважды повторять не буду! А ну иди сюда.. - она поставила миску на стол и решительно направилась к садовнику. Маленькая кругленькая женщина была заросшему черной бородой садовнику по грудь, но смелости и властности ей было не занимать. До уха она, конечно, бы и не достала, но Мэган уверенно схватила поникшего гиганта за рукав и потащила его вбок к скамье, где и усадила, дернув за руку.
- Вот тебе тряпка, сиди тут, болван. Сейчас поесть принесу. Трубку выбил? - с подозрением спросила она и начала обнюхивать Питера, словно заправский терьер. Тот только жалобно посмотрел на Алекса, словно прося о помощи, но покорно начал тереть грязные ботинки выданной ветошью.
- Мэган, выбил, выбил.. Всё. Хватит.. - бас Питера был хриплым и робким. - У тебя на плите что-то подгорает..
- Что? Где?! - повариха всплеснула руками и отвернулась, а Питер, воспользовавшись передышкой, завернул трубку в тряпку и пару раз стукнул ей по скамье. - Ах ты негодник! Обманщик! Ух..
Мэган занесла было руку, но махнула на своего подопечного и ушла на место, снова занявшись соусом. Питер лишь пробурчал что-то и спрятал тряпку под скамью.
- Слыхали, детектив не приедет. Дороги развезло так, что лошади не проехать. Так что ждать нам еще долго.. Так-то.. - Питер привстал и взял со стола миску с уже остывшим тушеным кроликом. - И зачем только сэр его вообще пригласил.. Не нужен нам этот детектив. И вообще без полиции обойдемся.. - Питер сунул в рот ложку и замолчал, помрачнев. - Не нужны нам чужаки.

Святой отец подошел к усадьбе. Мокрый гравий хрустел под ногами, в башмаках хлюпало. Одной лужи избежать не удалось: Иероним понадеялся на свою совсем не молодецкую прыть и попытался сигануть через препятствие, занявшее полдороги... Но итогом стало чуть подпорченное настроение, пара мыслей, за которые он потом покается, и пресловутые мокрые башмаки.
Священник еще раз проверил что-то за пазухой, улыбнулся уголками губ и наконец постучал в кухонную дверь.
Он привык ходить задним ходом, через передний заходили такие великие люди - сэры и пэры... - что было даже некультурно повторять за ними, и Джереми привычно ожидал теплой встречи на кухне.
За дверью послышалось глухое ворчание, словно там был сторожевой пес, а затем дверь открылась.. И взгляд гостя уткнулся в пуговицу грязно-голубой рубашки. Пахло псиной.
- Святой отец? - в устах садовника Питера Джейкобсона эти слова звучали так, словно он встречал самого Мессию. - Не стойте на пороге, там мокро...
Садовник освободил проход и потопал обратно, в царство Мэган, которая о чем-то говорила с, судя по голосу, молодым Брауном.
- Хранит Господь этот дом. - вытирая ноги о коврик, изрек Джереми. - Здравствуй, Питер. Мэган.
- Господь Всемогущий, кто к нам пришел.. - Мэган выплыла из-за стола, вытирая руки о фартук и сияя, как тысяча свечей. - Святой отец, благословите. А я тут кроликов тушу.. И пирог пеку с курятиной. Знаю, пища не постная, но может всё же.. - она молитвенно сложила руки на груди.
- О... - предвкушая любимую птицу, выдохнул священник. - Как гласит народная мудрость, главное, что ты порося в пост не съела.
- Мир этому дому. - опомнившись, добавил он.
- Да вы идите, идите, святой отец. Лорд вас уже заждался. А там я и поесть принесу.. Я соберу, а Кристина принесет, - повариха очаровательно улыбнулась, потупив глаза. - Я же знаю, вы покушать любите.. - вкрадчиво добавила она, покосясь на Питера, который нюхал содержимое кастрюль на плите.
- Да, я иду. Спасибо. И, не забудьте попотчевать гостя, иначе - грех и неуважение... Ну, ладно, я пошел. - Святой отец скрылся в заворотах лестницы.

М.А. решила повернуть назад. Спешить ей особо было некуда, и она решила осмотреться вокруг. Она так давно не гуляла по этим каменистым улицам, так давно не вдыхала этот воздух, эти запахи. Многое изменилось за то время, что её не было в городе. Городок был маленький. Вдоль улиц были выстроены массивные каменные дома. Незнакомка направилась по главной улице. Вновь обогнув гостиницу, М.А. дошла до площади. Людей там было немного. Пара торговцев зазывала прохожих приобрести полезные вещи. Женщина прошла мимо них, а точнее проплыла. По дороге она вспомнила, как в детстве бегала по этим улицам. Каким беззаботным было детство. На её пути возник мост через ручей. Незнакомка поднялась и остановилась. Она устремила свой взор направо. Казалось, что она задумалась о чем-то или вспомнила какой-то момент из прошлого. Но это длилось лишь мгновение. Затем она снова продолжила свой путь.
М.А. совершенно не заметила, что за ней увязался какой-то ребёнок. Женщина немного удивилась. Вряд ли она производила впечатление миловидной дамы, чтобы ей так заинтересоваться. Сначала она не была уверена, что он идёт именно за ней. Немного повернув голову, она посмотрела искоса назад. Да, он действительно шёл именно за женщиной. Взгляд ребёнка говорил о том, что он чего-то хотел. Только чего? М.А. резко остановилась и повернулась к мальчику. Она пристально смотрела на него. Женщине стало любопытно и немного комично. Мальчик сначала испугался и отскочил, но потом сделал шаг, и ещё один по направлению к женщине. Ребёнок не видел её лица за вуалью, но, вероятно это его нисколько не смущало.
- Тётя Миранда.. а вы к нам надолго?
М.А. удивил заданный вопрос. Когда ребёнок задавал вопрос, то было заметно, что у него не хватает двух передних зубов. М.А. это позабавило, ведь от этого малыш выглядел таким милым. Она улыбнулась и проговорила тихим, сдавленным голосом:
- Малыш, ты ошибся.
Развернувшись, женщина пошла прочь, решив, что ребёнок не станет преследовать её и пойдёт гулять дальше.
- А мама говорит, что вы вернулись за душой сэра Абервилля.. - Мальчик пошел за ней, боясь подходить ближе. Женщину начало это немного раздражать. М.А. резко остановилась. Мальчик чуть не врезался в неё. Она заметила его страх. Неожиданно возникла мысль, что мальчика можно напугать, и тогда он отстанет от неё. Но М.А. не была уверена в том, что он тут же не разревится. А внимание привлекать не хотелось.
- А вы его скоро заберете? - мальчик осмелел и подошел ближе, едва ли не дергая её за юбку.
Женщина резко развернулась и расправила полы своего плаща, словно крылья. Выглядело это довольно мистически, и должно было напугать ребёнка. Ребёнок действительно здорово напугался. Он не смог произнести ни звука. Лишь ойкнул и бросился прочь, вниз по улице.
М.А. подошла к почте, размышляя о тех словах, которые сказал мальчик. Войдя внутрь, она заметила, что народу, в общем немного. Женщина подошла к стойке и, взяв лист бумаги и перо, чиркнула пару строк. Затем, подумав, ещё что-то добавила.

«Жду Вас сегодня на мосту в 20:00 А.Ч.»

Женщина подошла к окошку и обратилась тихо к почтальону:
- Можно мне один конверт?
Почтальон недоумённо посмотрел на неё и произнёс:
- Повторите, пожалуйста.
- Мне один конверт! – Попыталась она сказать громче. Женщина только теперь заметила, что люди, находящиеся рядом, странно посматривают в её сторону. Их взгляды сбивали женщину с толку. Она чувствовала дискомфорт и немного занервничала. Почтальон подал ей конверт. М.А. взяла его и отошла в сторонку. Ловкими движениями пальцев она свернула листок бумаги и сунула его в конверт. Всё это она делала быстро и четко, чтобы не показывать, что она нервничает. Взгляды окружающих обжигали. Чиркнув на конверте адрес, М.А. заклеила его и, подойдя к ящику, опустила конверт внутрь. Дело сделано. М.А. вышла и направилась обратно в гостиницу. Теперь ей необходимо дождаться вечера. А времени было всего лишь !3:30. На ланч женщина опоздала. Войдя в гостиницу, она обнаружила лишь консьержа, который сидел за столом и ел.

Совместно с Янтарь

В условленный срок Дэвид стоял у моста, мрачно наблюдая за тем, как темная вода покрывается ветряной рябью и кругами от падающих в нее мелких дождевых капель. Он был одет не по погоде и зябко кутался в слишком тонкий плащ, который, намокнув, сменил свой цвет с бежевого на грязно-серый. Изредка он доставал из большого нагрудного кармана часы, мрачно поглядывал на стрелки и шептал себе под нос сдавленные проклятия. Болезненный от природы, Дэвид был уверен, что уже завтра сляжет с температурой и насморком, что, разумеется, не добавляло ему хорошего настроения.
Наступил вечер. Уже стемнело. М.А. торопливо спустилась по лестнице. Она быстро прошагала до выхода. В холле какой-то незнакомец проводил её взглядом. М.А. вышла на улицу и, поймав экипаж, села и уехала прочь. Незнакомец же тоже быстро собрался и вышел. Время было почти 20:00. М.А. понимала. что опаздывает. Но решила, что женщине это простительно. И вот, кучер остановился. Женщина вышла и заплатила ему. Он умчался в ночь. М.А. стояла в 20 метрах от моста. Она всё так же была одета в чёрный плащ и шляпу с вуалью. М.А. заметила мужской силуэт.
"Он уже здесь". - Женщина немного взволнованно зашагала на встречу к ожидавшему её человеку.
Тот неотрывно смотрел на воду, не замечая ее приближения. Черные волосы Дэвида промокли почти насквозь и теперь липли к лбу и вискам. Он сильно жалел, что не догадался прихватить с собой зонтик - хотя что от него проку, если дыр в нем больше, чем ткани?
М.А. совсем не замечала этот противный моросящий дождь. Она просто приблизилась к молодому человеку и проговорила: - Добрый вечер. - Она знала, что по голосу её трудно узнать.
- Добрый вечер, - поздоровался Дэвид как бы походя, но потом повернулся к девушке и присмотрелся к ней пристальней.
- Вы, часом, не та таинственная А.Ч., что послала мне эту записку?
Он достал из того же кармана, где хранил часы, смятый бумажный листок и помахал им в воздухе.
- Да, это я. - Незнакомка наблюдала за молодым человеком. Он не видел её лица. Но, по его реакции было не видно, что это его смущает.
- Мне необходимо с вами поговорить. - Произнесла женщина.
- Я весь в вашем... кхе... распоряжении, - кашлянул Дэвид то ли от смущения, то ли от начавшей уже зарождаться в его легких простуды. - Может быть, пройдем туда, где нет дождя и не так дует?
Он кивнул в сторону от моста, где среди домов высилось здание гостиницы "Золотой Олень".
- Хорошо. - Проговорила М.А. и посмотрела в сторону гостиницы. Она подождала, пока её собеседник пойдёт первым, а уж потом она пойдёт следом.
Но Дэвид галантно придержал дверь, решив показать манеры и пропуская незнакомку вперед.
М.А. несколько не ожидала такого. Она отшатнулась, посмотрела на Дэвида и только потом прошагала вперёд. Благо на лице была вуаль и её смущения никто не заметил.
В том числе и Дэвид, захлопнувший за собою дверь и с наслаждением почувствовав, что внутри гостиницы натоплено и потому тепло.
Присев за один из крайних столиков и сделал официанту жест, что заказывать ничего они пока что не будут, он приглашающим жестом указал на стул напротив себя:
- Прошу, присаживайтесь!
-Благодарю. - Проговорила М.А. Она увидела его при освещении и немного задумалась. А он ведь совсем не изменился. Всё тот же Дэвид. Только старше стал, возмужал. Она смотрела на него, не отрывая глаз. Ей всё хотелось узнать, тот ли он в душе, каким был, или что-то изменилось.
- Я хотела бы поговорить с вами о вашей сестре. - Резко проговорила М.А. Она с ходу пошла во банк. Женщина наблюдала за Дэвидом. Ей было очень интересна его реакция на заданную тему.
- О моей сестре? - Дэвид ожидал что угодно, кроме этого.
- Боюсь, вы обратились не по адресу. Я не видел ее уже несколько лет и ничего о ней не знаю.
М.А. опустила голову. Она задумалась. Слова молодого человека были предсказуемы. Но это ещё не конец. Женщина вновь посмотрела на Дэвида и продолжила: - А хотели бы узнать? Вам это важно?
Дэвид слегка растерялся от такого вопроса. Он бросил на незнакомку еще один пристальный взгляд. И чего она хочет? Задает глупые вопросы, прячет лицо под вуалью... да она даже не представилась толком!
- Да, пожалуй, - ответил он, чувствуя, как в сердце начинает зарождаться подозрение.
М.А. видела смешанные чувства на его лице. Она поняла, что Дэвида смущает её внешний вид. И с его стороны это было правильно. Ведь будь она на его месте, то вела себя так же.
- Вы дорожили отношениями с сестрой в прошлом? - Вопрос был неожиданным. Но она должна была его задать.
- Это что, допрос? - Дэвид начинал терять терпение.
- Да, дорожил, если вам так интересно. Могу я узнать, зачем вам вообще понабилось это знать?
М.А. посмотрела в окно, которое находилось напротив. Заметив подъезжающий экипаж, она решила, что пора.
- Простите, мне пора. Я очень спешу. Я дам вам о себе знать. - С этими словами женщина в буквально выскочила из-за стола и быстро вышла из гостиницы. Всё что ей требовалось узнать - она узнала. М.А. вышла из гостиницы и быстро пошла прочь.
Дэвид в замешательстве откинулся на спинку стула.
"Да будь я проклят, если хоть что-то понял", - пронеслось у него в голове.

Томас Стаут и Генри Моули
Недалеко от Абервилля, на пути из Кентербери

Первым, что бросалось в глаза на дороге из Кентербери, было полное отсутствие каких бы-то ни было указателей. Узкая дорога, на которой еле помещался экипаж инспектора, заворачивала вбок, раздваивалась, ныряла куда-то в сторону - и при этом от всей цивилизации великой империи был лишь столбик, гнилой и мокрый, со следами то ли топора, то ли чьих-то излишне острых зубов.
А еще было грязно. Настолько грязно, что Томас, в отличие от Моули, не спешил спрыгивать в раскисшую дорогу, дабы замарать сапоги.
- Плохо дел, мистер, - кучер, поднимаясь с земли, вытер грязные руки о не менее грязную штанину, лишь добавив новых разводов на материи. Стаут поморщился, приложил платок ко рту, словно стараясь оградиться от дикости места тонким шелком. - Далече-то с энтим колесом, сталбыть, не уедем, не-а, никак нет, мистер.
- Раньше ты этого, конечно, сказать не мог? - Генри ударил колесо носком сапога, посмотрел, как от дерева отлетела щепка. - Видно, приберегал на последний момент?
- Кто ж мог знать, мистер Моули? - развел руками - все еще грязными, как отметил Стаут, - кучер. - Можем дотянуть до Абервилля, но по такой дороге дальше ехать просто опасно.
- Разбойники? - заинтересовался Генри, доставая свой платок и вытирая руки. Кучер неопределенно повел головой, пожал плечами. - Волки?
- Зверь, мистер Моули.
Сержант фыркнул, затем рассмеялся. Стаут промолчал, убрал платок от лица, осмотрел его.
- Вы слышали, инспектор? Зверь! Вот, что помешает нам проделать остаток пути!
- Нам помешают размытая дорога и новые дожди, мистер Моули, - медленно подчеркнул Стаут. - Нам помешает то, что с такой скоростью ночевать нам придется под открытым небом, если мы будем упорствовать.
Кучер покосился на испектора, перевел взгляд на переставшего смеяться Моули. На лице Генри по-прежнему царила улыбка, однако прежней веселости уже не ощущалось.
- Понимаю, сэр, - наконец, отозвался он.
- А если понимаете, то полезайте обратно на свое место, - Томас чуть посторонился, пропуская Моули мимо себя внутрь. - Куда мы сможем добраться засветло, мистер Эккинс?
- До Абервилля, сэр, - после секундной паузы, ответил кучер. - Но я даже не знаю, что лучше - ночевать ли под открытым небом, или в Абервилле...
- Позвольте мне решать, где мне ночевать, мистер Эккинс. В Вашем Абервилле водится только один зверь, тогда как в лесу - десятки. Полезайте на козлы и везите нас в Абервилль.
Кучер что-то пробормотал, взбираясь на козлы, когда Стаут закрыл дверь, вновь приложив платок ко рту.
- Кашель, инспектор? - приподнял брови Моули.
- От тебя воняет, Генри, - ответил Томас.
Экипаж вздрогнул и тяжело покатился вперед.

Александру оставалось лишь мысленно чертыхнуться и пробурчать нечто смахивающее на приветствие, когда на кухню заглянул святой отец. К счастью, Иероним не мешкая проследовал в апартаменты к лорду Абервиллю, не удостоив Брауна своих фирменных наставлений. Охотник задумчиво поглядел на дверь, за которой скрылся слуга Господень, и пришёл к выводу, что нельзя весь день напролёт пользоваться гостеприимством Мэган. Пора и честь знать. Юноша нехотя поднялся из-за стола, борясь с желанием остаться ещё на часок.
- Спасибо, Мэган, за королевскую трапезу. До встречи, Питер, - пожал руку садовнику Браун. - Удачного дня, Кристина, - добавил он и заговорщицки подмигнул девушке.
Снаружи лёгкий ветерок взъерошил волосы молодого охотника. Дикая, беспричинная радость накрыла с головой, заставив пуститься бегом по ведущей вниз дороге. Уже у подножия холма, на котором располагалась усадьба, Александр остановился и запоздало пожалел о своём ребячестве. Быстро оглянулся, но вокруг не было ни души: дождь бесцеремонно разогнал поселян по домам. Браун поднял взгляд на небо – мрачно-серое, но всё так же прекрасное. Покосился на грязь под ногами. Обладателя более утончённой души наверняка потянуло бы на поэтические сравнения, мысли о бренности бытия и прочую банальщину. Но охотника занимали совершенно иные мысли.
Быстрым шагом юноша двигался к дому. Ещё предстояло совершить давно превратившийся в ритуал обход леса – это можно было бы назвать проявлением излишней бдительности, прихотью, к тому же бесполезной. Но Браун далеко не всегда повиновался гласу рассудка – семейная черта, по всей видимости. Вздремнуть часок-другой после угощения Мэган тоже не мешало. Между тем в груди нарастало гнетущее ощущение, предчувствие грядущих потрясений. Молчаливая стена леса неподалёку таила в себе угрозу, угрозу вполне осязаемую. С клыками и когтями. Александр впервые осознал весь абсурд ситуации, в которой они оказались: отара овец в ожидании волка. Где каждый надеется, что следующим будет кто-то другой. Невесёлая перспектива.
Впереди показалось поистине неприглядное зрелище – колеблемая ветром фигура старика Брауна. Александр давно привык к подобному, но принять не мог и не собирался. Без труда нагнав отца, юноша подставил тому плечо.
- Отец, ну зачем же в сторожке-то, с утра? Дьявол! Уж если пьёшь с пастором, то пей только с ним, а не на каждом углу!

М.А. направилась в парк, что находился недалеко от гостиницы. Женщина была очень взволнована, ведь она так давно не виделась с этим человеком. Сердце в груди бешено колотилось, казалось, что оно вот-вот выскочит. В бессилии она села на скамью и, закрыв лицо руками, заплакала. Она не замечала жуткого холода и моросившего дождя, она просто сидела и плакала. Такое одиночество было у женщины внутри, что не было сил сдерживать слёзы. Они текли сквозь пальцы, а рыдания перебивали дыхание, от чего женщина всхлипывала.
Прошло совсем немного времени, но оно показалось М.А. вечностью. Слёзы имеют такое свойство, как кончаться, вот так и теперь случилось. Она достала носовой платок из кармана и вытерла глаза, продолжая всхлипывать.
«Нужно взять себя в руки. Ну что я в самом деле раскисла совсем? Всё хорошо, надо успокоиться». – Думала она про себя, поправляя шляпу и вуаль. И вот она стоит с гордой осанкой, уверенная в себе, как никогда. Эта женщина многое пережила, и теперь не отступит от задуманного.
М.А. уверенной походкой направилась обратно в гостиницу. Все её размышления теперь были о том, ушёл ли Девид из гостиницы. Женщина пошла медленнее, заглядывая в окно гостиницы, чтобы увидеть тот столик, за которым она недавно сидела с Чатерлеем. Столик оказался пуст. Она вошла в гостиницу и уже, было направилась в свой номер, как вдруг заметила двух незнакомцев, вид которых её немного напугал. Двое мужчин стояли и о чём-то беседовали. В одном из них М.А. кого-то узнала, от чего она занервничала.
«Успокойся, всё хорошо, твоего лица не видно, да и кто может тебя в чём-либо заподозрить»? - Мысленно приободрила она себя и прошла дальше. Тут к ней обратился консьерж:
- Добрый вечер, миссис Смит. Вы спуститесь к ужину?
М.А. немного опешила, не ожидая такого. Она совершенно не хотела отвечать на вопрос, точнее даже не то, что не хотела, а не могла. Женщина не должна была позволить, чтобы её голос услышали те двое незнакомцев. Она просто кивнула в ответ и прошла дальше, надеясь, что консьерж больше ничего не спросит.

Томас Стаут и Генри Моули
Абервилль

Карета, что везла Стаута и Моули, остановилась, подалась назад. Потом зачавкала грязь, и голос кучера возвестил, что они приехали. Генри открыл дверцу, выпрыгивая наружу. Томас, высунувшись следом, помедлил, оглядываясь.
Если он и уяснил хоть что-то относительно провинциальных городков, так это то, что ночью они похожи один на другой, как братья-близнецы, одетые и причесанные одним и тем же мастером. Мрачная длинная улица, темные квадратные здания с едва видными контурами окон, занавешанных тяжелыми шторами. Собачий лай, вечно такой далекий и такой отчаянный. И - ни души вокруг. Словно не город, а кладбище.
- Абервилль, сэр, - обратился к инспектору Эккинс. - Как Вы, сталбыть, и энто, просили.
Он коротко перекрестился, махнул рукой на вывеску, что покачивалась на ближайшем здании. На ней был изображен олень.
- Гостиница ихняя, сталбыть, открыта. Ежели повезет, протянете до энтого, утра, значит. Все мы, значит, протянем, ежели энта, как ее, судьба улу... ула...
- Улыбнется, мистер Эккинс, - хмыкнул Генри, нахлобучивая шляпу-котелок на голову. - Судьба не улу-, а улыбается.
- Ваша правда, мистер Моули, - без малейшего интереса к спору отозвался кучер.
- Идемте, мистер Моули, - произнес Томас, осторожно ступая из кареты на дорогу. Та незамедлила с чавканьем принять начищенный башмак инспектора в себя. Стаут поморщился, приложил платок ко рту, стараясь оградить себя ото всех деревенских запахов. - Не забудьте про наш багаж.
Генри, собиравшийся уже направиться ко входу, кивнул инспектору, возвращаясь, дабы взять чемоданы.
- Живописное место, не правда ли, инспектор? - спросил он, нагоняя Томаса на пороге.
- Деревня, - мрачным голосом отозвался Стаут.
Внутри было намного светлее, нежели снаружи. В каминеь весело полыхали дрова, создавая меньше тепла, чем шума. Лампы освещали искусно отделанную стойку, за которой, при виде вошедших, проворно вытянулся консьерж. Возле камина, за приземистым круглым столиком, сидел молодой сухощавый человек. Он поправил очки, отрываясь от вечерней газеты, дабы взглянуть на Томаса и его спутника. Генри и Стаут кивнули в ответ на приветствие. Консьерж, проведя рукой по своим бакенбардам, жизнерадостно поприветствовал гостей, раскрыл книгу, спрашивая, чем он может им помочь.
- Поймать одну шибко проворную преступницу, сэр, - пошутил Моули, заставив консьержа удивленно округлить глаза.
- Комнату на ночь, сэр, - утомленно сказал инспектор. От него, впрочем, не укрылось, что молодой человек осмотрел вошедших быстрым, схватывающим детали взглядом. Такое могло быть либо у очень любопытных и набивших на этом руку деревенских сплетницах, либо у профессионалов. На деревенскую сплетницу молодой человек похож никак не был.
- Как мне вас записать, мистер..?
Молодой человек успел выйти. Что ему понадобилось в такой час на улице, Томас не знал и не хотел знать. Привычка подмечать детали настолкьо укоренилась в его голове, что порой, не делая ничего из того, что принятно называть "физическим трудом", он уставал не меньше портовых грузчиков. Зато вместо ушедшего в гостиницу вошла женщина. Вся в черном, с вуалью, наброшенной на лицо.
- Мистер Т. Стаут и мистер Г. Моули, - по слогам произнес Генри. - Стаут с "у" под конец... да, именно так.
Консьерж оторвал взгляд от книги, заметил вошедшую, улыбнулся:
- Добрый вечер, миссис Смит. Вы спуститесь к ужину?
Инспектор не выказал своего удивления. Даже тогда, когда шаг этой неуловимо знакомой фигуры замедлился, и лицо, скрытое вуалью, повернулось в сторону Стаута и сержанта. Томас мог бы поклясться, что что-то в ее походке изменилось, однако женщина, не произнеся ни слова, лишь кивнула и прошла дальше.
- А что у вас на ужин? - голос Генри показался таким далеким, будто он говорил за стеной или в плотном тумане. Томас приложил платок ко рту, тихо кашлянул в него, отворачиваясь от поднявшейся по лестнице незнакомки.
Он не стал говорить Моули, что тот даже не повернулся, дабы поприветствовать даму. Что банально не осмотрел находившихся здесь людей, предпочтя балагурить с консьержом. Что имя "Смит" было распространено среди низших слоев населения, а, судя по черной материи ее одеяния, к подобному слою "миссис Смит" себя могла и не относить. А еще "Смитом" себя называли те, кто хотел по тем или иным причинам оставить свое настоящее имя в тайне.
Он замечал слишком много деталей. Томас вновь приложил платок ко рту, когда заметил пробежавшую у самой стены мышь.

М.А. поднялась к себе в номер. Она закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Сердце в груди отбивало чечётку. Женщина закрыла глаза и простояла так минуты две.
«Надо бежать!!! И чем скорее, тем лучше»!!! – Было первой мыслью в её голове. Женщина резко сорвалась с места и подбежала к шкафу. Вытащив чемодан, женщина начала лихорадочно срывать одежду с вешалок и, не складывая скидывать её туда.
«Что же я делаю?!!! Нельзя вот так убегать. Он ведь заметил меня! Он посмотрел на меня! Если я сейчас убегу, то это навлечёт подозрение». – М.А. села на кровать и начала соображать. Она сняла шляпу с вуалью и кинула её в шкаф, который был всё ещё открыт. Женщина закрыла лицо руками и опёрлась локтями о колени. Нервозность чувствовалась в каждом её движении. Дрожь била всё тело.
«Надо успокоиться и взять себя в руки. Бежать мне некуда. Да и зачем убегать. Я ведь не буду всю жизнь в бегах. Лучше сейчас хорошенько обдумать, что мне делать дальше».
М.А. поднялась с кровати. Она попыталась успокоиться. Женщина нервно заходила по комнате.
«Ну же, возьми себя в руки и подумай, как следует»! – Мысленно приказывала она себе. М.А. вновь села на кровать и попыталась унять дрожь в руках.
«Он здесь. Ну и что? Он же не узнал меня, а значит паниковать рано». – М.А. вспомнила про ужин. – «Действительно, надо перекусить, и, думаю, бокал вина не помешает». – Она начала потихоньку успокаиваться. Дрожь прошла и теперь все её мысли были заняты той двоицей, что она видела внизу.
«Интересно, значит, они остановились в этом же отеле. Хорошо, пусть так. Теперь всё разворачивается намного интереснее. Судьба подкидывает мне препятствия. Попробую преодолеть их». – Уверенность появилась в душе женщины. Она поднялась с кровати и подошла к шкафу. Взяв шляпу, одела её, а чемодан закинула обратно в шкаф. Поправив вуаль, она уверенной походкой направилась к двери.

- Есть ли тебе в чем покаяться, Уильям Абервилль?
Он ожидал его, потому выдержал паузу, прежде чем встать и повернуться к гостю.
- А ты еще надеешься, что я могу попасть на небеса?
Он улыбнулся, и его веко едва заметно дрогнуло.
- Ладно... - протянул Иероним, - никакого с тобой порядка. Гневная адская шушера, как говорят в народе. Здравствуй, Уильям! - Святой отец протянул свою широкую, покрытую шрамами руку. Лорд Абервилль поднялся, подошел к священнику и сжал его ладонь, стараясь скрыть радость ожидания.
- Я рад тебя видеть. Садись, расскажи мне, что нового в городе.
Уильям сел, и старое кресло дружественно заскрипело, словно тоже приветствовало гостя.
- По дороге сюда... - святой отец, как умелый расказчик, потянул минутку-другую, при этом с ленивой улыбочкой вглядываясь в лицо собеседника. - я встретил нашу "черную вдову"... Она планировала пойти в шляпный магазин, что ли. И очень испугалась, что я заговорил с ней. А еще у нее неприятный голос, такие бывают у йоркширских лесорубов...
Уильям прищурил глаза, встал и направился к серванту - Он сообщил прислуге, что их не стоит беспокоить, потому все пришлось делать самому. Впрочем, он не был против.
- Странно, что люди вообще сюда приезжают в свете последних событий, а тем более женщины... неужели это лучше, чем сидеть у теплого камина в своем... откуда она, кстати?..
Два бокала из толстого стекла заняли свое место на темном столе.
- Ах-да! - Джереми достал из-под складок ожежды бутыль виски, и со звоном поставил на стол. - Барышня эта - твоя Миранда, так в народе говорят...
Аббервиль скривил губы.
- Люди говорят, что Миранду убило чудище - что теперь, верить и тому и другому? Я, знаешь ли, скорее поверю ищейке из Скотланд-Ярда, чем "народу"... ты слышал, я думаю?
Кресло тихонько заскрипело. Темно-янтарная жидкость наполнила бокалы.
- Как ты знаешь, я Скотланд-Ярд верить тоже не собираюсь... В нем шотландского столько же, сколько и в норвежской продавщице рыбой... Англичане... - устало протянул он.
"Послушай... " - начал Уильям и осекся. Последовал глоток и удар по столу. Сквозь дверной замок вновь заструился свет.

Мастера нет, игры нет. Прикл закрываю.