Лечебница «Зеленые Холмы»

Вечерело.
Процедура раздачи медикаментов уже завершилась, и у детей было около часа, чтобы приготовиться ко сну. Все, как и обычно, молчали – и было бы совсем тихо, если бы не старые динамики, что фальшиво наигрывали что-то крайне обыкновенное и обыденное. Играли так, что вчера, сегодня, завтра, послезавтра и даже после-после-послезавтра сливались в одну бесконечную мелодию, ровную и гладкую, словно озерная гладь в безветренную погоду.
По окнам с обратной стороны текли струйки воды – шел дождь. Было в этом что-то завораживающее – сидеть перед окном, вглядываться в мутную тьму и медленно раскачиваться в такт мелодии. А ведь там холодно, ветрено, страшно… а тут тихо и тепло. Ну не то, чтобы уютно, но грома слышно не было… Сверкнула молния – так резко и оттого так неправдоподобно, что многие из детей даже засомневались, что она действительно была.
Дине рисовать не хотелось. Пересчитывали количество дырочек на потолке также надоело. Дурацкая игра: Дина точно знала – их было ровно 16384. Время не текло, оно скорее растекалось, прямо как патока. Вязкая и густая.
Наконец входит медсестра. У нее желтые зубы и плохо пахнет изо рта. А еще она всегда улыбается. Как и сейчас. Слов вовсе не нужно – все и так встают и следуют за ней.
Коридор длинный-предлинный. И весь пронумерован – страницы в дневнике.
"20"…"19"…"18"…
Медсестра услужливо открывает двери. Дети зевают, потягиваются и всем своим видом изображают как им хочется спать.
"17"…"16"…"15"…
Несколько раз крякает в замочной скважине ключ. Медсестра продолжает осмотр. Далее следуют одиночные комнаты для особых пациентов, эти двери открываются очень редко.
"14"…"13"…
Медсестра заглядывает в глазок. Ах, как и всегда Томми-непоседа не собирается ложиться спать. Он еще совсем новенький, никак не может привыкнуть к местным правилам. Перед отбоем комнату номер “14” со шприцом снотворного ежедневно навещает доктор.
"12"…"11"…
Юная Кэтрин тоже не спит. Сегодня доктор Хоуп, что в течении трех месяцев налаживал с ней контакт, попытался разлучить девочку с плюшевым мишкой, который она везде и всегда таскает с собой. Неудачно. А Кэтрин до сих пор не может прийти в себя. Видимо ей также потребуется успокоительное.
"10"…
Дальше комнаты пустуют и идти нет смысла. Медсестра колеблется долю секунды, но все же заглядывает в глазок двери под номером 10. Хоть здесь все в порядке. Алиса, прозванная в лечебнице Спящей Красавицей, вот уже второй год лежит в коме, а потому и уход за ней требуется минимальный.
Медсестре вспомнился день, когда Алису привезли в «Зеленые Холмы». Тоже вечер, тоже было дождливо и ветрено. Девочку тащили в смирительной рубашке и «наморднике» - говорят, по дороге она откусила кому-то палец. Алиса пыталась вырваться, что-то мычала сквозь сжатые челюсти, бешено вращались вылезшие из орбит глаза.
Ей сделали инъекцию мепротана. Девочка успокоилась и часом позже заснула - чтобы больше уже не проснуться... Медсестра решительно отогнала неприятные воспоминания.

Часовая стрелка лениво переползла через отметку в десять часов. Дождь, постепенно перерастающий в настоящий ливень, все не унимался. Наверняка утром по радио передадут, что где-то вырвало дерево или опрокинуло телефонную будку…
-Дорис, как там дети?.. Все в порядке?
Медсестра, заполнявшая документацию по лекарствам, рассеяно подняла голову.
-Да, доктор Хоуп, все замечательно, - улыбнулась она, - а Вы, как я вижу, задержались сегодня?
-Да вот рука…
Медсестра взглянула на перебинтованную кисть. Слегка вздрогнула – ведь именно ей пришлось вытаскивать прошедший насквозь карандаш и обрабатывать рану. Зрелище не для слабонервных.
-Ах, простите, доктор Хоу…
-Ричард. Зовите меня просто Ричард.
-Да, простите, Ричард, - с легкой дрожью в голосе проговорила медсестра, проводя ладонью по без того идеальной прическе, - сегодня такой день, такой день! Видно, заработалась.
-Отдыхайте почаще…
Возникла неловкая пауза. Тихо – только динамики негромко наигрывают свою вечную мелодию.
-Ну, я, наверное, пойду. Удачных вам выходных, Дорис!
-И вам тоже, доктор Хоуп!.. До свидания!

Тихо, совсем тихо. Молчат даже динамики.
Темно. Во всей лечебнице выключен свет, и лишь в небольшой каморке у черного входа тускло мерцает лампочка. Но сторож спит. Кому взбредет в голову залезть в психушку?...
"14"…"13"…
Тихо. Кто-то едва слышно бормочет во сне, кто-то просто ворочается. Дети – они такие. Даже во сне пытаются шалить.
"12"…"11"…
Темно. Кто-то боится темноты, но этот кто-то давно спит. Интересно, что ему снится – в его наполненных альдегидом снах?
Все спят. Тогда откуда же этот звук?.. Словно кто-то скребется об стену...
"10"…

Каждый раз после того, как ему делали укол, Томми почему-то почти сразу засыпал, но не мог понять, почему. Ведь ему совершенно не хотелось спать... Он пытался как-то сопротивляться - сначала отбиваясь от врача, но потом его напугали тем, что мама за ним больше не придет, поэтому Томми стал немножко поспокойнее. Теперь он позволял сделать себе укол без малейшего возмущения, а после этой довольно-таки неприятной процедуры - когда доктор уходил - мальчик щипал себя за руку, кусал за палец...но бесполезно. Он все равно засыпал.
"О чем же таком нужно думать, чтоб не заснуть?" Удаляющиеся шаги по коридору давно уже стихли.
Томми стал вспоминать дом, собаку в будке - она всегда сидела на привязи, и он не мог с ней поиграть, потому что не разрешали. Крыша гаража, куда мать запрещала ему лазить - а он все равно забирался туда, сначала по старому дереву, стоящему рядом, потом по садовой лестнице, потому что дерево спилили...кажется, когда отец еще жил с ними...Отец? Как же сложно сейчас вспомнить, как он выглядит... У него черные волосы, он носит усы и у него карие глаза...как у Томми...темно-карие.
Он все-таки заснул. Снова.
Ему снилась та самая лестница возле гаража. Почему-то сейчас она казалась необычайно длинной. Он взбирался по ней вверх, и почему-то был совершенно уверен в том, что когда он залезет на крышу, то увидит там отца. Перекладина. Еще одна перекладина. Уже совсем близко, совсем...Вот, ему уже кажется, что он различает что-то, там, наверху. И вдруг...
"Томми! Слезай немедленно!"
Он оглядывается вниз - так и есть. Это мама. Вот она, стоит на лужайке, совсем маленькая. Ой, высоко-то как...Нужно спускаться - но наверху его ждет отец. Томми молча мотает головой и продолжает взбираться наверх. А лестница словно опять становится длиннее.
"Спускайся!"
"Я только загляну на крышу и сразу же слезу, ма!" - все-таки отвечает ей Томми. Снова перекладина. И еще.
"Я сейчас уберу лестницу!" - кричит она.
Он снова оглядывается - мать и правда берется рукой за нижнюю перекладину. Но она же не может просто так взять и убрать ее - ведь Томми же на лестнице, почти на самом верху!
Он уже хватается рукой за крышу гаража - да, там и правда кто-то стоит...Только это не отец. Кто же? Томми вытягивает шею.
Лестница вылетает из-под ног. Она все-таки выдернула ее. Нет, он не может удержаться одной рукой - свистящий в ушах воздух, ощущение пустоты внутри...
Он упал? Или просто проснулся?

В этом душном однотонном мире Дине было скучно. Белые стены смотрели на девочку равнодушно, с презрением. Они считали себя идеальными, ровными, чистыми. Они свято верили в свое превосходство. Стены окружили Дину с четырех сторон и чуть слышно перешептывались. Порой они издевательски смеялись над ней, наслаждаясь ее беспомощностью, а Дина лишь снисходительно улыбалась. Ведь девочка прекрасно знала, что она в сотни тысяч раз сильнее их. Они тоже это знали, оттого и боялись ее, стараясь как можно сильнее уколоть своими издевками и всячески унизить.
Дине было все равно. Со своим положением она уже практически смирилась. И, тем не менее, она была сильнее однотонных белых стен. В любой момент она могла зажмурить глаза, и… изменить мир. Стены лишь беспомощно стонали, когда фантазия одной маленькой девочки, словно ластиком стирая рамки, границы, открывала новые горизонты. Однотонной больничной палаты больше не было. Было Море.
Дина всего один раз за всю свою жизнь была на море. Ей тогда было два года, но она помнила все вплоть до мелочей. Помнила крики чаек. Помнила шум бирюзовых волн, разбивающихся о берег. Они совершенно не чувствуют при этом боли. Дина доподлинно знала это, ведь уже тогда она слышала их негромкие шуршащие голоса.

Дверь тихо скрипнула, и в больничной палате появилась медсестра. Стены всегда радовались ее приходу. От мерзкого скрипа двери разноцветный мир лопался как радужный мыльный пузырь. А стены зловеще хохотали, радуясь своей очередной победе. Но Дине было все равно. Ведь она знала, что медсестра как обычно принесет с собой сны. Глубокие, дивные и волнующие. Как Море.

Теплый песок ласково щекотал голые пятки. Морская волна, словно играя с Диной, едва коснувшись берега, разворачивалась и бежала назад. А Дина, смеясь, старалась ее догнать. Только во сне Дина смеялась. Только во сне она чувствовала себя бесконечно счастливой. Потому что в ее снах всегда было море, все такое же теплое и ласковое. И кучерявые барашки волн.

Белые стены завистливо глядели на крохотную девочку, улыбающуюся во сне, и недовольно перешептывались.

В один миг все изменилось. Этого никогда не случалось в ее снах. Откуда взялись эти тучи? Черные, словно огромные хищные птицы они слетелись со всех сторон, закрыв голубое небо своими гигантскими крыльями. Мрачно, холодно. Страшно. Дина беспомощно оглядывалась, ища поддержки, ища укрытия. Бесполезно. Свинцовые тучи сомкнулись над ней. Казалось, они заполонили все вокруг. Только Море, все такое же чистое и живое, было им неподвластно. Морская волна поднялась над Диной, словно протягивая ей руку помощи, искрящиеся соленые брызги летели девочке в лицо. Дина шагнула волне навстречу. Гостеприимное Море сомкнуло свои объятья, увлекая девочку вниз, на самое дно…

Странно... вроде иголка такая маленька, тонкая, словно жало комара, но боль от нее растекается по всему телу. Почему? Не понятно...
Кэтрин свернулась калачиком в углу кровати. Страшно. Необычно. И мамы нет. И папы. И братьев... Они ее бросили. Предали! Забыли. Вот она умрет, тогда они будут плакать. Будут ее жалеть. И просить за все прощенья.
Сон незаметно подкрадывался к девочке и ей казалось, что она видит его страшные крылья и когти.
По бледным щекам потекли слезы. Кэтрин еще сильнее прижала к себе игрушку и вцепилась зубами в его ухо, чтобы всхлипов не было слышно. Здесь не любят слез. Девочка успела это выучить.
Голова вдруг резко закружилась, словно Кэтрин каталась на каруселе, к горлу подступила тошнота.
-Мама!Нет! Пожалуйста!
Девочка заснула, вхлипывая во сне и глотая слезы...
* * *
Кэтрин распахнула окно и села на подоконник. Звезды казались такими огромными и близкими, что девочка встала в полный рост и попыталась до них дотянуться. Что-то мягкое ткнулось ей в ногу. Кэтрин посмотрела вниз и увидела Тедди.
- Что? Я хочу взять себе звезду!
Медведь упорно тянул ее вниз.
- Нет! Не хочу! Не надо!
Тедди вцепился в ее ногу и Кэтрин стала терять равновесие. Схватив медведя за загривок, девочка прижала его к себе.
- Ты хочешь, чтобы я прыгнула?
Медведь прижался к ней сильнее и обнял ее за шею.
- Хорошо... Прыгаем. Ведь ты меня не оставишь, правда?
Тедди покивал плюшевой головой.
До земли было очень далеко, но Кэтрин не боялась. С ней был Тедди. Если родители ее предали, то он не предаст. Он всегда с ней. Всегда...

Упасть так и не получилось. Ноги запутались в сиреневой листве. Неожиданно мягкие и лохматые лапы-ветви поймали малышей, лианами обхватили их за щиколотки, так и не дав им свалиться в большую и наверняка очень мокрую лужу внизу - прямо у корней исполинского дерева, спасшего сноходцев от сновиденческого купания.
Ночь. Но было очень светло. Непонятный свет, казалось, лился отовсюду – прыгал с каждого камушка внизу, отражался от каждого листика, капал сверху. Чудесно. Хотелось смеяться. А глупая поза – вверх головой, да так, что грязная лужа неожиданно превратилась в небо – лишь способствовала веселому настроению.
Ночной Лес вокруг – а это был лес – был какой-то сказочный. Вы думаете, есть что-то удивительноев том, что вместо зеленых цветов все вокруг томно лилово-сереневое? В том, что причудливые цветы, исполненные самых сочных и ярких цветов, растут, не стесняясь, прямо на коре деревьев? Или же в том, в высоченной траве, которой было вымощено это небо внизу… вверху, сотнями мелькали крошечные огоньки – словно живые?.. Нееет, господа, вы, верно, просто плохо знаете детей.
Внизу… эм, простите, вверху - среди облаков осоки бежал кролик с красными глазами. Конечно, ничего удивительного в этом не было. Правда, Кролик на бегу говорил (не без легкой запинки):
-Ах, б-боже мой! Я так оп-паздываю! Так оп-паздываю!
Впрочем, и это детям не показалось удивительным. Но, вот когда Кролик вынул часы из жилетного кармана и, взглянув на них, помчался дальше, это уже показалось странным. Увы, дети не могли последовать за ним – ведь они висели, опутанные лианами, в трех футах от земли... простите еще раз - в трех футах от неба.
Хотя надо отметить – непоседливый Томми, который все это время вертелся и крутился, уже был близок к тому, чтобы продолжить свое падение. Фиолетово-голубая сеть трещала и была готова отпустить неразумного пленника в любое мгновение.

«Э-кви-ли-брист» - это сложное взрослое слово, практически непроизносимое для ребенка, закрутилось волчком в голове маленькой Дины. Девочка видела это непонятное слово в подписи под картинкой. В детской книжке про цирк было много картинок. И красноносые клоуны, жонглирующие разноцветными мячиками, и укротители тигров и львов, бесстрашно засовывающие голову в пасть свирепому хищнику, и миниатюрные девушки с не менее миниатюрными дрессированными собачками. А еще там был нарисован человек, смело и уверенно шагающий по тоненькой веревочке, натянутой прямо под куполом цирка. Именно он и вызывал неподдельное восхищение у Дины!
Собственно, почему же именно это слово пришло в голову Дины после пробуждения? А почему, собственно, пробуждения? Ведь никто не говорил, что происходящее не является сновидением. Слишком много вопросов сразу.
Дина чувствовала себя циркачкой, то ли эквилибристкой, то ли акробаткой. Раскачиваясь на лиловой лиане, она с замиранием сердца смотрела вниз (или вверх?) на необыкновенные цветы, растущие прямо из корней деревьев. Она протянула руку, чтобы коснуться их лепестков, но, увы, то ли цветы были слишком высоко, то ли Дина слишком низко, но дотянуться до них оказалось совершенно невозможно. Впрочем, Дина не слишком расстроилась, решив извлечь из своего положения максимум приятностей. Схватившись за соседнюю лиану, она подтянула ее к себе и, резко отпустив лиану, качнулась в воздухе. С верхних веток причудливого дерева полетели вниз резные сиреневые листочки. Дина сморщила веснушчатый нос, когда по нему скользнул один из них, и внимательно проследила за полетом листочка. Сиреневый лист плавно приземлился в лужу вслед за остальными собратьями.
-Ах, б-боже мой! Я так оп-паздываю! Так оп-паздываю! – бубнил на ходу Кролик, пробегая мимо дерева.
Дина невольно улыбнулась, глядя на него. А то, что кролик был в жилетке, да еще и «вооружен» часами, показалось девочке еще более забавным.
Привлечь внимание опаздывающего кролика окриком показалось девочке невежливым, поэтому она лишь робко помахала ему рукой в знак приветствия. Дина не особенно надеялась, что красноглазый кролик заметит этот жест, слишком уж он спешил на неведомую встречу.
На Дину вновь посыпались сиреневые листочки, и она задрала голову, пытаясь разглядеть причину этого происшествия. Каково же было удивление девочки, когда она сообразила, что причина тому – мальчик, запутавшийся в лианах точно так же, как и она сама!

Сон закончился - а может быть, он все же продолжался, - но Томми не нравился такой оборот событий. После того, как во сне с ним случалось что-то плохое, он всегда открывал глаза уже в палате, иногда даже с криком - пугая медсестру. Но сейчас он был не в палате, да и глаза не нужно было открывать, потому что он вовсе не закрывал их.
Значит, сон.
- Отцепитесь, вы! - эти лианы...откуда тут лианы? Они обвились вокруг рук, щиколоток, держали за плечи, поддерживали под локти, колени. Это было даже хуже, чем манная каша и паутина. Томми попытался вырваться из их цепкого плена, ветви затрещали.
Мальчик посмотрел вниз - точнее, вверх, - и увидел лужу. А потом услышал Кролика.
"Куда это он опаздывает?" - Томми даже брыкаться прекратил, провожая Кролика взглядом. Если б не эти лианы..!
И только тут он заметил, пожалуй, самое страшное, что могло ему присниться.
Девчонки!

-Ах, б-боже мой! Я так оп-паздываю! Так оп-паздываю! – бубнил на ходу Кролик, пробегая мимо дерева.
- Крайне неуравновешенный тип. А я ведь говорил ему, что спешить некуда - в общем и целом, мы уже давно находимся там, где должны быть. А туда, где мы должны будем быть, мы придем в свое время. Однако у него всегда были проблемы с абстрактным мышлением. Крайне приземленный тип - а умение летать в его работе пригодилось бы.
Голос доносился с неба. Именно неба - как еще может называться то,что над головой? На тот факт, что небо по совместительству было еще лужей, внимание обращать не следовало - в общем и целом, это ровным счетом ничего не меняло.
Из лужи на детей смотрел Кот. Не подумайте, что Коту вдруг захотелось посидеть по пояс в воде - нет, он сидел в Луже полностью, глядя на внешний мир сквозь зеркальный слой воды. Попыток выбраться он не делал, однако лицо его ясно говорило, что текущее - даже чересчур текущее - местоположение удовольствия ему не доставляет. В общем и целом.
- Однако, вы ведь не про Кролика пришли слушать, не так ли? Не затруднит ли вас поведать мне, кто вы есть, и что же привело вас в наши безумные места?

- Здравствуйте, мистер Кот! – щеки девочки порозовели от смущения. Она хотела сделать реверанс, но подлая лиана раскачивалась, да и голубая пижама вовсе не походила на наряд благородной девицы.
Дина всегда была замкнутой и скромной. Люди в реальном мире пугали ее и вызывали отторжение. Зато здесь, в этом чудесном полусне все казалось добрым и приветливым. Даже тот кот, смотревший на нее из лужи. Почему именно «полусон»? Дина не знала ответа на этот вопрос, просто это казалось настолько очевидным, что и тратить время на размышления по этому поводу совершенно не хотелось. Сон – это сон, пусть даже красочный и кажущийся абсолютно реальным, он разительно отличается от полусна. Когда падаешь в лужу во сне, то брызги не летят в разные, и ты не можешь почувствовать, что промок насквозь! А вот в полусне…
Сиреневая лиана, словно растянутая пружинка, увлекала за собой Дину прямо в небо, посреди которого красовалась огромная лужа с мордой кота. А потом, разомкнув свои объятья, усадила девочку прямо в ту самую лужу. Приземление вышло мягким, только вот изображение кота слегка расплескалось.
- Ой, простите меня, мистер Кот… - пролепетала девочка, стараясь унять рябь на поверхности лужи, касаясь ладошками воды. – Это не я, это лиана… это она все…
Продолжая извиняться, Дина на корточках отползла в сторону, за пределы лужи, чтобы больше не беспокоить наверняка рассерженного кота.
К собственному величайшему удивлению она обнаружила, что пижама вновь стала абсолютно сухой, без малейших намеков на недавнее купание в мутной воде. А еще девочка облегченно вздохнула, когда на поверхности лужи, вновь гладкой и спокойной, отобразилась ставшая уже знакомой физиономия кота.
- Мистер Кот, с вами все хорошо? – робко уточнила Дина, а потом посмотрела наверх, где по-прежнему раскачивались на лианах двое ребятишек. – Мистер Кот, а вы поможете им спуститься?

- Мистер Кот, с вами все хорошо? – робко уточнила Дина, а потом посмотрела наверх, где по-прежнему раскачивались на лианах двое ребятишек. – Мистер Кот, а вы поможете им спуститься?
- Все ли со мной хорошо? Увы, увы. Не самое подходящее слово для описание моего состояния. Впрочем, если тебя это утешит, твой столь резкий спуск не имеет к этому в общем и целом никакого отношения. Что же до остальных ... о, милое дитя, я бы с радостью помог им. Будь на то моя воля. К несчастью, мое текущее местоположение - и, в частности, его текучесть - определяется не моей волей. Мои способности к передвижению, - Кот внезапно исчез на какое-то мгновение; появился он, впрочем, в той же луже, хотя и ближе к девочке, - серьезно ограничены. Плюс к тому, вода никогда не войдет в список десяти моих любимых мест пребывания. Однако мои мелкие неприятности, - морда Кота на секунду скривилась, - мы пока что можем отложить. Что же до остальных... ну, тебе же удалось спуститься?

- Ух ты, - потрясенно выдохнул Томми, увидев кота. Видно было плохо, учитывая местоположение объекта наблюдения и непосредственного наблюдателя относительно друг друга.
"Надо вниз", решил мальчик. Одна из этих уже спустилась, так чем он хуже? Томми пару раз дернул за свою лииану - может, она тоже начнет шевелиться? Но лиана не спешила, да и вообще перестала подавать признаки жизни, как будто издевалась.
Дурацкое дерево. И лианы тоже дурацкие.
- Ай!
Пусть оскорбление окружающей обстановке и было нанесено мысленно, но обстановка взбунтовалась не на шутку. Дерево тряхнуло лианами, и Томми, не удержавшись, свалился вниз, больно ударившись то ли о камень, то ли о корень, то ли еще обо что-то, заботливо оказавшееся внизу.

Кэтрин расплакалась. Да, большие девочки не плачут, но тут же никого нет. А раз тут никого нет, то никто не скажет ей, что плакать нельзя. Значит, можно! Но почему-то когда плакать было можно, то совсем не хотелось. Так нечестно!
Лианы крепко держали ее и игрушку, и были похожи на огромные лапы страшного чудовища. От этих мыслей Кэтрин снова стала плакать. Это же страшно!
- А что теперь делать, Тэдди! Я боюсь! Я не могу спуститься! Мне страшно!
-А ты подумай и спустись. – голос медведя звучал немного сипловато, словно он ел мороженое на холоде. Кэтрин помнила, что точно так же она и сама хрипела, когда наелась снега… Она думала, что снег такой же сладкий, как и мороженое. Оказалось, что это не так. Обидно.
- О чем подумать? Я просто хочу спуститься! – голос девочки задрожал от слез. – Отпусти меня немедленно! Ты злая, злая!
Чудовище раскрыло лапу и Кэтрин упала вроде на землю. Кто знает, земля ли во сне и падаешь ли ты именно на нее?
Мишка устало приземлился рядом. Шерстка его стала еще более пышной, из серой стала буроватой и настоящей… И глаза стали настоящими. И голос. Он стал теплым. Почти всегда когда вещь теплая – она живая. Не считая правда котлет. Они мертвые. И все что греться на сковородке – мертвое. И батарея…
Девочка отвлеклась и решила осмотреться. Кэтрин редко обращала внимание на то, что происходит вокруг нее. Ей это было неинтересно. Ведь столько мыслей бродило в голове. Они как игрушки. Из них можно что-то составить. Одна мысль цепляется за другую, как капля за каплей, или как игрушки, из которых нужно строить дома. Сложно обьяснить.
Кэтрин подняла с земли игрушку и прижала ее к груди. Страшно… Недалеко от нее стояла девочка в ночнушке и странный мальчик, довольно решительный с виду. А вдруг они злые? Или любят драться? А не умею… У нее почему-то никогда не получалось дать сдачи. Девочка поматала головой и вынырнула из омута своих мыслей.
Уставившись на то, на чем она стояла (ну, ведь мы не выяснили,земля это ли нет, ведь не знаем, есть ли во сне земля?) девочка не поднимая головы довольно нервно произнесла:
- Привет.
Медведь недовольно заворчал в ее руках.

Где-то в Лесу.

-Налей Коту чаю, - задумчиво пробубнил Болванщик, ковыряясь в сахарнице пальцем.
-Зачем? Его все равно там нет, - сказал Мартовский Заяц, заглянув в ведро. Ведро имело честь покоиться на одном из резных стульев, окружавших длинный-предлинный стол. За ним могло уместиться по меньшей мере персон пятьдесят.
-Посмотри в чайнике.
Заяц вскарабкался на стол и, ловко лавируя между рядами посуды, добрался до фарфорового чайника. Лапы Зайца оставляли большие грязные следы на белой скатерти.
-Нету.
-В чашках?..
-Все чашки, кроме твоей, пусты.
Заяц спрыгнул со стола и вновь уселся на стул рядом с Болванщиком.
-В моей его нет. Тебе налить чаю?.. - бодренько поинтесовался шляпных дел мастер.
-Да, пожалуйста.
-Чайник у тебя. Налей себе сам.
-Это невежливо… - обиженно проговорил Зайц.
-А чем ворон похож на конторку?..
-Прекрати. Мне надоело.
В течении некоторого времени Мартовский Заяц внимательно разглядывал чайник, а Болванщик бездумно водил по скатерти грязным пальцем. Наконец из огромных часов, висевших в дальнем углу лениво выбралась кукушка и прокукарекала три с половиной раза.
-Скучно.
-Скучно…
-Пора бы Коту вернуться.

Королевский дворец
Дворец был пуст. Да, в нем звучали голоса и играла музыка, иногда проходили придворные и слуги, но Червонная Королева чувствовала - она здесь одна. Никто из встречавшихся ей не был реален, ни в ком не чувствовалось жизни. Тени, сухие серые тени.
Ненадолго об этом можно было забыть. Не метаться по лабиринту, а чинно шествовать по знакомым с детства коридорам. Следить за церемониалом, улыбаться вассалам, наказывать нерадивых прислужниц. И всякий раз вздрагивать, понимая: вот этот молодой валет уже сравнивал тебя с алой, пьянящей розой. Вчера. И день назад, и, кажется, сегодня утром. И точно так же, выдохнув комплимент, падал на одно колено, ожидая либо жесточайшего порицания, либо награды. И неизменная семерка на карауле, и четверка, которой ты уже трижды приказывала отрубить голову за шпионаж (или за глупость). И ведь отрубали, при тебе, и ты, как владычица, смотрела на алую кровь, а про себя молилась: "Пусть хоть что-то умрет. Тогда придет новое". А назавтра все повторялось.
Наверно, именно тогда надо было смириться. Не бороться, а принять все, как есть. Но она, наследница Червонного рода, не покорявшаяся никому, кроме собственного супруга (да и ему не всегда), не умела сдаваться. Королева решила бежать (нет, не бежать, уехать) из дворца, найти колдуна, зачаровавшего ее замок и лично отрубить ему голову. В алом мужском костюме, с фамильным мечом в руке, она шагала по лестницам, и мороки падали перед ней на колени. Кажется, кто-то пытался ее удержать, и Ее Величество убила дерзкого на месте. Тогда тени начали таять и прятаться. А Королева так и не нашла выхода.
Костюм давно сменился роскошным бархатным платьем. Ножны с мечом сюда, понятно, не наденешь, но с кем драться в пустом замке? А так теплее. Холод окружал ее все время. Холод бесконечного одиночества. Во всех залах и комнатах, куда она входила, Ее Величество разводила огонь в каминах и зажигала свечи. Потом недолго грелась и проолжала бродить по коридорам. Во дворце были парадные врата, черная лестница для слуг, и три потайных хода. Ей не удалось дойти ни до одного из них.
Впереди замаячила стройная фигура. Валет Червей. Тот самый смешной мальчишка, воровавший кренделя, а после - красивый юноша, рассыпавшийся в комплиментах перед Королевой. И о чем он будет говорить? Опять о розе?!
- Ваше Величество, простите мою дерзость, но во дворце душно. Не желаете ли вы выйти в сад?
- Да, желаю.
Спаси меня, выведи меня отсюда, и ты получишь все, что угодно твоей душе. Она не могла произнести такое вслух - гордость не позволяла, но про себя...
Коридоры уже не казались нескончаемыми, они сворачивали или вливались в залы именно там, где им было положено. Сейчас появится резная дверь (как она могла забыть о дороге в сад) и... Дверь была. Резная. Дверь опочивальни Королевы. Валет привел ее именно туда, откуда она начинала свои странствия по замку.
- Ты...
Ее Величество задохнулась от ярости. Кажется, перепуганный юнец сбежал, а может, растаял, как тень. Все равно. Королева опять вернулась сюда.
В спальне по-прежнему горел камин. Свеча на столе освещала недоигранную шахматную партию. Словно она и не выходила, так и сидела здесь, проклиная дворец, тоскуя, сгорая от желания бежать. Все зря. Все тщетно. Как в тот день, когда Червонная Королева попыталась выпрыгнуть из окна. И пришла в себя здесь же, в опочивальне. Ей хотелось верить, что хоть на миг она оказалась на свободе. Но нет, ее роскошное бархатное платье пахло благовониями и свечами, а не чистым вольным ветром.
Усталость взяла свое. Ее Величество, не раздеваясь, легла в постель и почти мгновенно уснула. Свечи она не тушила намеренно: пожар бы мог разрушить ненавистный замок. Хотя она уже знала, что даже подожженная занавесь тут тихо рассыпается пеплом, а не вспыхивает огромным факелом. Не горит - тлеет.

В месте появления детей

Уставившись на то, на чем она стояла (ну, ведь мы не выяснили,земля это ли нет, ведь не знаем, есть ли во сне земля?) девочка не поднимая головы довольно нервно произнесла:
- Привет.
Медведь недовольно заворчал в ее руках.

- Привет и тебе, дитя. Привет также и твоему очаровательному другу, - Кот покосился на медведя. - Не поприветствовать единственного мужчину в этой компании, - Кот вновь взглянул на медведя и поправился, - прошу простить, единственного мужчину-человека. Итак, будем считать, что с формальностями закончено. Теперь мы можем продолжить беседу о том, как вы сюда попали, что именно вы надеетесь здесь найти и почему от вашего визита скромному Коту может быть нескромная польза.
Кот замерцал и начал понемногу растворяться. Где-то посередине процесс ему, впрочем, наскучил - достигнув определенной полупрозрачности, Чешир остановился.
- Здесь не самое подходящее место. Собственно, подходящим местом с недавних пор не является в общем и целом вся эта безумная страна, но на фоне этого места все остальные места смотрятся куда позитивнее. Двигаясь, - Кот взмахнул хвостом, - вон в том направлении, вы достигнете одного уютного, в общем и целом, домика. Там мы и продолжим нашу беседу ... надеюсь, вы любите чай?
Поставленный вопрос был, видимо, риторическим - ответа Чеширец дожидаться не стал, исчезнув мгновенно. Какое-то неуловимое мановение ока - и никакого кота. Как будто и не было его тут ... что впрочем, вполне логично - ну где вы видели говорящих Котов в лужах?


Где-то в лесу
- У нас скоро будут гости, - вдруг донеслось из ведра. - В общем и целом будет неплохо, если вы озаботитесь для них лишними приборами. Хотя ... ладно, давайте о моей последней фразе забудем. Да, Шляпа, упреждая твой возможный вопрос. С помощью обоих можно получать плоские ответы.

Дина любила чай. А еще больше она любила земляничный чай. А земляничный чай в свою очередь становился еще более любимым, если мокнуть в него круглую сахарную печенюшку. От сладких размышлений Дина даже мечтательно заулыбалась.
Оказалось, что воспоминания о чае с печенюшками взбудоражили не только Дину. Синие зайцы на пижаме вдруг зашевелились, поведя усатыми мордочками, словно принюхиваясь, откуда доносится запах заветной сладости. Сей факт абсолютно не удивил и не испугал девочку, скорее позабавил. Синие пижамные зайцы насупили нарисованные мордочки, очевидно расстроившись, что их только дразнят, а предоставлять угощение совсем не торопятся.
- Не переживайте, - шепотом произнесла Дина, обращаясь к зайцам, нарисованным на пижамной кофточке, - будет вам и чай и печенюшки, раз мистер Кот обещал!
Дело оставалось за малым – найти дорогу к тому самому домику, о котором упомянул улыбчивый Кот.
- А вы не знаете, как идти к уютному домику? – с трудом переборов смущение, негромко поинтересовалась Дина.
«Ой…» - с опозданием девочка заметила, что до сих пор не представилась незнакомым ребятам. А это ведь так невежливо!
- Меня зовут Дина, а вас? – ее щеки стремительно розовели, а взгляд был устремлен на незнакомых мальчика и девочку.

Дернуть за хвост можно любого кота, Томми знал это совершенно точно. По этой части у него был очень, очень богатый опыт, пожалуй, даже слишком богатый для мальчишки его возраста. Соседские кошки боялись Томми, как огня, и, завидев его на улице, удирали, поджав свои злополучные хвосты, или залезали на деревья. И если догнать кошку Томми не всегда удавалось, то влезть на дерево за ней следом было проще простого. Вот с собаками было сложнее, те иногда кусались в ответ, а уколы от бешенства - не самая приятная штука.
Но как можно дернуть за хвост кота, который сидит в луже? О, эта лужа сразу озадачила Томми. А потом кот исчез буквально из-под носа.
Ладно, зато остались девчонки.
Дернуть за косичку можно любую девчонку, это Томми тоже знал. Но косичек не было ни у одной из...хм...этих. У одной вообще волосы были короткие. Вторую еще можно было дернуть за кудряшки, но...наверное, это все же очень невежливо - дергать за волосы девчонку, которая обращается к тебе с вопросом?
- Меня зовут Дина, а вас?
- Томми, - ответил Томми, недовольно посмотрев на нее. За косички дергать было бы куда интереснее.

Неожиданно откуда-то из-за бордово-сиреневатых кустов, окружавших полянку (да, это была полянка – просторная полянка, любовно укрытая кронами деревьев и зарослями цветов), донесся треск ломаемых сучьев и грохот – иначе не назовешь – чьих-то шагов. В томном мареве фиолетовой листвы обрисовался силуэт чего-то громоздкого, крупного и до ужаса неповоротливого.
Совсем немного прошло времени – дети даже не успели испугаться, а кот отпустить циничный комментарий – как упругие ветки кустарников раздвинулись в сторону, явив миру морд… лицо огромной черепахи. По всей видимости черепаха была крайне почтительной особой, поскольку на ее носу красовалось внушительных размеров пенсне (в золотой оправе – как у бабушек!).
Зевнув, черепаха подалась вперед и протиснулась сквозь кустарники на поляну. Пугаться уже было поздно, оставалось лишь удивляться. Впрочем, удивиться присутствию огромной черепахи у детей не получилось, поскольку их взглядам предстал тот факт, что на панцире рептилии стоял немалых размеров дом. Да-да, именно дом! Аккуратненький такой домик - с резными ставнями, крыльцом, покатой крышей и трубой, из которой, конечно же, струился белый дымок. На поляне тут же запахло булочками…
- Ого! – в этом маленьком слове уместилось не только удивление, но и восхищение, и восторг маленькой Дины.
- Ого… - повторила она чуть тише, когда прежние чувства постепенно сменились любопытством.
Дина широко улыбнулась и почесала кончик носа, который так вовремя учуял чудесный запах корицы, витающий в воздухе. В животе вдруг заурчало. Или то урчали зайцы на пижаме?
Дина попеременно разглядывала то черепаху, то домик на ее панцире, не зная на чем остановиться. Ведь все это было так необычно и чудно! Впрочем, к необычностям Дина постепенно начинала привыкать, если к ним вообще возможно привыкнуть.
- Кто-кто в теремочке живет? – робко поинтересовалась Дина, припомнив фразу из сказки. Эта фраза ей казалась очень смешной и наиболее уместной в данный момент.
А потом, вновь вспомнив о правилах приличия, не чуждых и этому миру, поспешила добавить:
- Здравствуйте, миссис черепаха!
Черепаха лениво подняла глаза и уже было раскрыла рот, но тут двери домика-на-панцире распахнулись и...
- Фу! Пошли отсюда, сорванцы!
…и на полянку высыпала волна звонко-серебристого смеха – светлячки-феи всех цветов радуги завертелись-закружились вокруг детей. Светлячки оказались до ужаса озорливыми – Дину потянули за волосы, Кэтрин ущипнули за ухо, а Томми насыпали за шиворот песка.
-Пошли отсюда, сорванцы! Прочь! – на пороге дома появился странный маленький человечек в черном сюртуке и прямо-таки огромной черной шляпе. Он грозно размахивал мухобойкой и кричал скрипучим голосом, - фу! Холера на ваши цветные морды! Пшли прочь!
Человечек ловко спрыгнул с панциря и, смешно подпрыгивая, ворвался в сверкающую массу светлячков. Одни, испугавшись Шляпника (а это был он, как вы уже догадались) поспешили скрыться с полянки, а другие решили искать защиты у детей – трое любопытствующих примостились на плечах у Кэтрин, одна совсем робкая фея зарылась в волосы Дины, остальные уселись на Тимми (кто-то особо озорливый расположился прямо на кончике его носа) – единственный мальчик, как-никак.
Дина заметила, что зарывшаяся в ее волосах фейка была не из тех, кто дергал ее за кудряшки, поэтому не возражала, чтобы та немного посидела в волосах.
«Смешные фейки» - подумала Дина и сразу же поспешила за них вступиться:
- Они вовсе не сорванцы, они ведь ниоткуда не срывались и ни с кого ничего не срывали… вроде… - философски заметила девочка, глядя на человечка в шляпе. – И еще у них не морды, а лица, даже скорее личики, а еще они добрые и забавные…
Дина даже начала загибать пальцы, перечисляя все достоинства маленьких светлячков. Еще бы, ведь та самая фея, укрывшаяся в ее волосах, очень удачно суфлировала девочке! Хотя сама Дина ни капельки не сомневалась в правдивости ее слов.
- А у вас шляпа смешная, - добродушно улыбнулась Дина.
И поспешно добавила:
-Здравствуйте!

(НекроПехота & Я)

В детстве у Томми была черепашка. Она жила в аквариуме и ее звали Мистер Слоу*. Мальчику было ужасно интетесно, как это она так прячется в панцирь и что у него, панциря, там вообще внутри. Многочисленные попытки извлечь Мистера Слоу из его "оболочки" или как-то разделить панцирь и Мистера Слоу все время пресекались бдительной матерью.
Большая черепаха, выползшая из кустов, живо напомнила Томми о его домашнем питомце - и научно-исследовательских изысканиях. правда, такую громаду из панциря не достанешь, поэтому Томми ограничился невинным вопросом:
- А вам не тяжело таскать на себе целый дом?
То, что случилось дальше, вышло за всякие рамки приличия (сколько раз Томми ни слышал это выражение, так и не мог понять, где у приличия рамки и как за них можно выйти). Крошечные, но довольно пакостные существа, вылетели из домика и набросились на них.
Мысль о том, что они хотят просто поиграть пришла к Томми уже после того, как он довольно ощутимо стукнул себе по голове, а потом по носу, прогоняя оттуда светлячка.
- А ну улетайте немедленно, иначе я за себя не отвечаю! - крикнул он. Вот если б ему такую мухобойку, как у этого человечка в шляпе...
Ой, а откуда он успел взяться, человечек-то?
- Вы кто? - удивленно поинтересовался Томми, не переставая стряхивать с себя феек.


* - вероятно, от английского slow - "медленный"

Это в хороших английских книжках умные и вежливые дети пьют чай, почтенно и тихо сидя за столом. Они чуточку улыбаются, слегка искривляя идеальную прямую рта и больше всего похожи на больших фарфоровых куколок. Нет, куклы - это игрушки, а куколки - это спящие бабочки. А каракуль? Ладно, забудем... а то наши мысли заведут нас в такие замысленные дали, что не долго будет там и самим потеряться и мысли свои, потерять...
Вот, мы уже запутались! Погнались за какой-то мыслей и ...Тьфу! Хватит о мыслях.
Медведь сильнее вцепился в Кэтрин, опасаясь что светлячки могут подпалить его шкурку. Но они, светлячки, оказались довольно безопасными, хотя и довольно невыносимыми. Некоторое время Тедди просидел на полке около большого энциклопедического словаря. Поэтому иногда он вдруг вспоминал странные и многобуквенные слова.
Кэтрин не успела сказать, как ее зовут, потому что ее очень испугала большая черепаха. Она была какая-то очень большая и взрослая. А там, где взрослые, там всегда крики и неприятности...
Поэтому Кэтрин испуганно сделала несколько шагов в сторону и закрыла руками голову. А тут еще налетело что-то цветное и непонятное. Как тут не растеряться?
- Хватит! Хватит!
Когда все, вроде бы успокоилось, девочка смогла открыть глаза и осмотреться. На черепахе был дом. Как в какой-то сказке, где на рыбе был целый город. А тут лишь дом... Но какой!
- Привет, я Кэтрин...
Девочка вдруг вспомнила, что она не представилась и решила исправить ошибку. Может она не фарфоровый приличный ребенок, но тоже бывает вежливой...

-Кто я?.. Я кто? – удивленно и несколько обиженно проговорил человечек в огромной шляпе. Разгладив на сюртуке несуществующие складки, он картинно прочистил горло и с необычайной гордостью заявил, - я – Шляпник!
-А это, - махнул рукой в сторону дома на панцире, - Дом и Черепаха. Ну и Мартовский Заяц… - у самой двери появился заяц. На нем были надеты штаны на подтяжках и модная – красная в белый горошек – бабочка.
-Заяц, - немного смущенно подтвердил заяц и, чуть погодя, добавил, - попрошу не путать с кроликом.
-А вы, насколько я могу засудить, - спрятав мухобойку под шляпой, невозмутимо продолжил Шляпник, - те самые гости, о которых нас предупреждал Кот… а где собственно этот наш Кот?.. Кис-кис-кис!... ах, неважно! Проголодается и тут же всенунепременнейше обвернется.
-Вернется, - поправил Мартовский Заяц.
-Неважно! Идемте же наконец пить чай! Он наверняка уже застыл! – воскликнул Шляпник и, трижды обернувшись вокруг себя, направился к черепахе.
К слову о черепахах. Та, оставаясь горделиво молчаливой, все вышеописанное время невозмутимо жевала цветы и траву, демонстрируя полное безразличие и к детям, и к Шляпнику, и к феям, часть из которых активно пыталась досаждать черепахе – забираясь ей в ноздри, растягивая причмокивающие губы и творя прочие безобразия. Впрочем, черепаха этого явно не замечала.
-Идемте! – у самого порога настойчиво повторил Шляпник.

После недолгих раздумий, Дина все же решилась потревожить маленькую фейку, с комфортом расположившуюся среди ее каштановых кудряшек.
- А ну прекрати! Я же как лучше хочу, - обиженно проворчала Дина, когда недовольное существо куснуло ее за палец, - Я думала, что мы подружимся…
Бережно, словно крохотную хрустальную вещицу, Дина выудила фейку из копны каштановых волос и усадила себе на плечо.
Обращаться с таким хрупким существом следовало соответственно. Дина прекрасно помнила тот неприятный случай, произошедший с маминой хрустальной статуэткой. То была тоненькая изящная балерина, прозрачная и чистая, словно сделанная изо льда. Дина тогда как раз подумала, что фигурка не иначе как ледяная, только на ощупь отчего-то совсем не холодная! Дина только взяла балерину в руку, любуясь тем, как сквозь нее проникают золотистые солнечные лучи, а она… выскользнула из рук и разлетелась по полу крошечными прозрачными осколками…
Теперь вы понимаете, почему с фейкой надо было обращаться бережно? Дине совсем не хотелось повторения истории!
Дина неуверенно шагнула в удивительный Дом вслед за остальными.
Стоп.
Разве мама не учила не доверять незнакомцам? Постойте-ка, но ведь они уже познакомились! Вот Заяц, вот Шляпник, вот ребята, и все они знакомые. Пусть новые, но разве от этого они становятся менее знакомыми?
Фейка радостно жмурилась и болтала ножками, сидя на плече у маленькой Дины. А зайцы на пижаме довольно урчали, предвкушая угощение.
«И с чего ни вдруг так уверены, что их непременно угостят земляничным чаем с печенюшками?» - удивилась Дина, и на всякий случай решила спросить у Шляпника:
- А вы угостите нас земляничным чаем с печенюшками? А то зайцы так проголодались, - смущенно пробормотала Дина и опустила взгляд.

- К сожалению, этим очаровательным созданиям сейчас приходится достаточно ландышево. Посему не могу не отметить, прекрасная молодая леди, что ваши действия в общем и целом абсолютно оправданы и полностью обоснованы.
Голос Кота доносился из шляпки гигантской сыроежки; края шляпки загибались высоко вверх, создавая небольшую чашу. Сейчас в этой чаше скопился небольшой объем воды, в котором и нашел себе временное пристанище Чешир.
- Гарантировать именно земляничный чай я вам не могу - в том хаосе, что эти двое необоснованно именуют чаепитием, уверенным быть нельзя ни в чем. Впрочем, печенье для вас наверняка найдется. Но не стоит стоять на пороге - смело шагайте внутрь. Вред всем этим бардаком будет причинен разве что вашей логике - но какая польза от логики в том месте, где и логики-то никакой в общем и целом быть не может?
Кот замолк на секунду; затем голос его донесся уже из домика.
- Проходите, не стесняйтесь!

Томми, с любопытством оглядывающийся по сторонам, встрепенулся. Как так - кот был сначала тут, а потом уже там?! Впрочем, это, наверное, все-таки сон... Весьма интересный, красочный, грозящий обернуться каким-нибудь забавным Приключением, но сон - а во сне (Томми знал это совершенно точно) возможно было все.
- Интересно, про какую-такую логику он говорил, - пробормотал себе под нос мальчик.
Наверное, с логикой пьют чай. Вид варенья, должно быть, или особая сладость. Конечно, сладость - про что еще могут взрослые сказать, что от этого "нет никакой пользы"?
Человечек в шляпе три раза повернулся и пошел в домик. Так, а ему, Томми, тоже надо так же обернуться?
На всякий случай мальчик так и сделал. А потом забрался на черепаху и шагнул через порог.

Дина глядела на Кота, невольно вспоминая их предыдущее место встречи, а именно – большую лужу под деревом! Вот умора! В этот раз он выбрал другую лужу, если лужей вообще можно назвать воду, скопившуюся в сыроежке. Дина никогда ранее не видела сыроежек, а тем более таких больших, поэтому не могла с уверенностью сказать, бывают ли в них лужи. И вообще, слово-то какое дурацкое! Маленькое, грязно-серого цвета с желтыми крапинками. Вот Море – совсем другое дело!
Дина непроизвольно улыбнулась, забавно сморщив при этом нос.
Море! Большое и синее-синее, не то что какая-то там лужа… Интересно, а Коту понравилось бы Море?
«Что за глупости! Конечно понравилось бы! Кому может не понравиться море!?» - мысленно возмутилась Дина.
Только вот Кот, казавшийся таким большим в маленькой луже, совсем затерялся бы, оказавшись в Море!
«Наверно, именно поэтому он и живет в луже» - сделала вывод Дина, но все же для себя решила, что как-нибудь непременно поведает Коту о Море, а то нехорошо скрывать от него такую красотищу.
Дина так увлеклась мыслями о морях и лужах, что совершенно позабыла и о зайцах, и о приглашении в дом.
- Надо спешить, а то все слопают без нас, - шепнула Дина зайцам, взирающим на нее с пижамы, и последовала примеру Томми.

Когда дети, наконец, переступили через порог, их взору открылась огромная комната, которая, по чьей-то странной прихоти, превосходила размерами домик на спине черепахи в несколько раз. Стены украшались многочисленными картинами, развешанными - как попало - то тут, то там. На большинстве полотен был изображен Шляпник, пьющий чай, или Мартовский Заяц, также пьющий чай. Впрочем, не это привлекло внимание детей, а длиннющий стол, накрытый, по меньшей мере, на сотню персон. Место во главе стола пустовало, впрочем, как и почти все места, не считая тех, которые уже успели занять Шляпник и Заяц.
В качестве долгожданных угощений присутствовал в основном чай – по крайней мере, детишки заметили огромное количество заварочных чайников, равномерно расставленных вдоль пустых чашек. Ну и конечно же что за чаепитие без всяких сладостей?.. правильно, это и не чаепитие вовсе. Печенье, трубочки с кремом, вазочки с вареньем, а также многое другое (на любой цвет и вкус) манило детей и приглашало их сесть за стол.
- Да не стойте вы там! – с энтузиазмом бросил Шляпник, - присаживайтесь, места хватит на всех.
Едва он успел произнести эти слова, как за спиной неожиданно детишек раздался громкий звон – бедняжки аж подпрыгнули от неожиданности. Источником звона оказались огромные настенные часы, которые каким-то чудом остались до сих пор незамеченными. Если не считать перевернутого циферблата и одиннадцати стрелок (каждая из которых крутилась в своем направлении), то часы были вполне обыкновенными, домашними.
- Вот, вот, - меланхолично проговорил Мартовский Заяц, - время справедливо полагает, что вы – опоздали. Нехорошо.

- Ух ты-ы! – восторженно вскрикнула Дина и захлопала в ладоши, завидев лакомства, от которых стол буквально ломился.
Раз уж им разрешили войти и даже пригласили к столу, Дина не стала медлить, ведь если промедлишь – все самое вкусное съедят! Она первой подбежала к столу и вскарабкалась на высокий деревянный стул, обшитый разноцветно-полосатой тканью. Место было выбрано не случайно, и в первую очередь даже не из-за красивого стула. Именно на этом участке стола, как показалось девочке, сконцентрировались все самые вкусные вкусности! Большой шоколадный торт с сахарными вишенками, шоколадные пирожные с мармеладками и столь любимые пижамными зайцами печенюшки.
Ноги Дины не доставали до пола, поэтому она весело ими болтала пока, облизываясь, разглядывала угощения. Дина сама не заметила, а если и заметила, то не успела остановить руку, которая, наплевав на все правила приличия, сама потянулась за пирожным. И ведь это была ее рука! Мало того, жадная рука сграбастала пирожное и отправила его прямиком в динин рот! Сама бы Дина ни за что так не сделала, она знала, что начинать кушать раньше других нехорошо, но все произошло как-то само собой, будто ее тело совсем не желало слушаться.
- Простите, - виновато пробормотала Дина, залившись краской. На ее глазах навернулись слезы. Ведь теперь все подумают, что она такая невоспитанная и жадная девочка!
- Я нечаянно… - принялась оправдываться Дина, - Это все она!
Она вытянула вперед руку ладошкой вверх. Та, словно в доказательство своей вины, оказалась перемазана шоколадом.

- Знаете, мисс, - учтиво заметил Шляпник, - вы прямо как один наш общий знакомый, - и он с подозрением покосился на ведро, стоявшее на одном из стульев. Чеширец, кажется, не обратил на реплику никакого внимания.
- Впрочем, вы не стесняйтесь, - продолжил Шляпник, - но будьте вместе с тем осторожны. Я слыхал, что королевский Мастер Охотничьих Дел ловит детей на пироженные. По всей видимости, королевский Мастер Мышеловочных Дел изготавливает по его заказу мышеловки повышенной размерности.
- Размера, - поправил Мартовский Заяц.
- Да, ежели не ямб или хорей, то, как минимум, амфибрахий. Ну, вы меня понимаете.
С этими словами он налил себе чаю. Видно было, что ораторствовавший очень гордился тем, что знает много умных слов. С видом триумфатора поглядывал он на детишек.
- Вы, к слову, зайцев не забудьте покормить, - с сочувствием к собратам проговорил ушастый коллега Шляпника, - им же голодно целый день на пижаме сидеть. Вы, небось, в салфетках едите – ни крошки не роняете!
- Да, крайне возмущательно, - кивнул сам Шляпник, - накормите их!
- Возмутительно.
- Неважно!

Пока недавно выпавшие в Страну Чудес дети приноравливались к процессу гостения на панцире у черепахи (известно, что гостить везде надо по-разному, иначе неминуемо попадете впросак), в Сказочном Лесу объявился тот, о ком случайно обмолвился Шляпник – королевский Мастер Охотничьих Дел или же просто Охотник.
Натура это была крайне жестокая, весьма целеустремленная и малость импульсивная. Семьи у него не было, друзей – тоже. Был наниматель – Червонная Королева, однако и она последнее время куда-то запропастилась (предположительно: заперлась во Дворце и не желает оттуда выходить), поэтому переставший получать указания Охотник действовал по личному усмотрению.
Личное усмотрение толкало Охотника заниматься тем, для чего он, собственно, и был нанят, т.е. ловить. Ловить все. Вы, мои дорогие юные читатели, верно думаете, мол, подумаешь – там белку поймал, там козленка схватил – великое дело! Но это не так. Если вы были в Сказочном Лесу, то вы бы поняли какое бедствие учинил королевский служащий… впрочем, об этом позже.
Пока лишь упомянем, что Охотник объявился в лесу.

- Едим в салфетках? - недоуменно повторил Томми.
Он попробовал завернуть печенье в салфетку и откусить кусочек; получилось невкусно. Мальчик решил, что больше так делать не будет - по крайней мере, в ближайшие несколько минут.
В конце концов, способ исследования мира по принципу "А что будет, если..?", являлся не таким уж и плохим. Опасным, зато наглядным; а что может быть лучше наглядности?
Собственно, тогда, с черепахой, все именно таки получилось. Бы. Но не будем о грустном.
- А что вы там сказали про пирожные и мышеловки? - Томми осмысливал фразы не по мере поступления, а по мере... м-м, в общем, наверное, в связи с какими-то ассоциациями, которые рождались у него в голове независимо от времени сказанного. А еще, наверное, потому что он вертелся на стуле и уже два раза чуть было не упал. - Разве можно поймать ребенка в мышеловку? И сделать из него пирожное?
Когда-то у них дома стояла мышеловка - мама ночью увидела мышь и испугалась до такой степени, что решилась на мышеубийство путем мышеловки. Но когда мама застукала Томми за попыткой вытащить кусочек сыра пальцами... в общем, мама решила, пусть лучше будет мышь.
- А он ловит всех детей или только девочек? - вот это он уже сказал нарочно.

Королевский дворец
Белый конь глухо стукнул о доску. Ее Величество оценила позицию и принялась обдумывать ход черными. По правде говоря, она не была хорошей шахматисткой. В детстве, когда ее обучали этой благородной игре, юная принцесса не столько стремилась к победе, сколько разыгрывала спектакль о войне и любви. Но сейчас только эта забава не давала ей сойти с ума во дворце.
Пехотинец противника рухнул под ударом Черной Королевы, стремительной и опасной воительницы. Она не знает, еще не знает, что ее царственный супруг забыл о ней и приблизил к себе какую-то ладью, то-есть, благородную даму. Но ей сообщат, и что тогда? Продолжать войну во имя королевства или вернуться домой и отомстить изменнику?
Червонная Королева подняла изящную черную фигурку к глазам. Уже несколько раз она снилась Ее Величеству, только не маленькой игрушкой, а женщиной, умной, холодно-правильной, благородной. Истинная леди, не прощающая слабостей ни себе, ни другим. Червонная Королева никогда не был такой. Ее гербом было сердце, и с юности Дама Червей влюблялась, ревновала или дразнила поклонников, клялась в вечной верности и забыла новое увлечение через три дня. Слишком живая, слишком горячая кровь. А сейчас в этих покоях так холодно, так одиноко.
- Поэтому ты снишься мне?, - спросила Ее Величество. Даже эта молчаливая собеседница лучше, чем сборище теней. - Ты хочешь сказать, что мое заточение - наказание? И чтобы вырваться, я должна стать похожей на тебя, спокойной, сдержанной, почти равнодушной ко всему, кроме чести.
Она крепко сжала фигурку. Нет! Если это наказание, то я не смирюсь с ним и не исправлюсь. Ее Величество начала перебирать в памяти мужчин, рыцарей и менестрелей, принцев и пажей, которые клялись ей в любви. Среди них были отважные сердца, способные справиться с любым заклятьем. Один из них придет ей на помощь. Если уж ее супруг не способен ничего сделать...
Королева побледнела, вспомнив, что ее муж сейчас - такая же тень, как дргие обитатели замка. Убит, или зачарован, или просто струсил и сдался. Но она сильнее. И не будет покорно сидеть у ложа призрака из-за брачной клятвы. Ее Величество зажгла факел и выла из спальни. Фигурку Черной Королевы она взяла с собой.

- Он ловит все, - ведро многозначительно хлюпнуло. - Не сказать, чтобы успешно. Но временами то и дело хватает кого-то другого. А иногда и ничего. Говорят, после пятого раза ничего обиделось и стало охотиться уже за ним.
- Именно, - подтвердил Шляпник, наливая в ведро заварки (какая заботливость!), - знаете, детки, вам лучше не встречаться с этим Охотником… Котик, тебе с сахаром или без?
- С расческой, пожалуйста. И не забудь хорошо ее размешать, прошлая не растворилась.
Со вздохом, полным обреченности, Мартовский Заяц выудил из внутреннего кармана пиджака деревянный гребешок и, несколько поколебавшись, бросил его в ухмыляющуюся воду. Потом было принялся баламутить воду пальцем, но все-таки спохватился и, пробормотав «о Боже, где же мои манеры», взял десертную ложку.
Тем временем Шляпник, громко хлюпая, опустошил очередную чашку.
- Ты, котик, не будь таким невежливым. Представился бы нашим гостям, что ли… - сделал он замечание ведру, попутно наливая себе новую порцию чаю.
- В их возрасте стыдно не уметь читать. А они не выглядят пристыженными, - резонно отозвалась чашка. - Десертный половник был бы практичнее.
Мартовский Заяц, проигнорировавший пропажу кота из ведра, продолжил меланхоличное помешивание крошечной ложечкой.
- В их возрасте?.. собственно, мы толком то и ничего не знаем о них! - хлопнул себя по лбу Шляпник. Удар смягчили упругие полы головного убора, - как это неукоснительно с нашей стороны приглашать практически незнакомых людей за стол.
- Неосмотрительно.
- Неважно.
- В таком случае, - кот вернулся в ведро проверить, не растворился ли гребень. Судя по тому, что голос сразу же переместился в чайник, результата пока не было. - Представляться следовало им.
- До еды, - назидательно промолвила одна из чашек.
- И правда, - закивал Шляпник, - мы знаем только ее, - он ткнул пальцем в Кэтрин, - правда, вот она уже начала есть, - палец указал на Дину, - думаю, пусть лучше эта будет Кэтрин. Так нам будет спокойнее.
Комната погрузилась на несколько секунд в неловкую тишину. Все обдумывали сказанное.
- Ну, Кэтрин, раз теперь мы знаем тебя, - Шляпник улыбнулся Дине, - иди помоги Мартовскому Зайцу с гребешком. Он один не справится - видишь как вспотел весь.
- А вторая пусть сначала представится, - распорядился кот, обеспокоенно поглядывая на ведро. - И следи за зайцами!

___
*совместно с Некропехотой )
**чтобы избежать нарушения манер, имя Кэтрин присвоили той девочке, что начала есть ) следовательно, вторая должна представиться Диной ) по имху авторов поста, конечно ))))

Где-то в Шахматной стране

- Ваша карта бита! – холодным тоном заметила Черная Королева. На крошечном столике рядом с кучей лежащих рубашкой верх карт покоился валет червей. Поверх него приземлилась червонная дама, тем самым завершив партию в дурака полной победой Черной Королевы.
- Да вы, мсье, оказывается, imbecille, - добавила победительница. Сидевший перед ней Белый Рыцарь густо покраснел, что было заметно даже через крохотные прорези в шлеме.
- Ваше Величество, - склонился он в низком поклоне. Точнее, сделал попытку склониться – оглушительный грохот лат возвестил окрестности о падении доблестного воина.
Черная Королева даже бровью не повела. За недолгое время знакомство с Белым Рыцарем она уже успела узнать его главную отличительную черту – неуклюжесть.
- Простите … verzeihen… scusare, - смущенно бормотал он, поднимаясь. Верный конь, до верху загруженный всяким рыцарским барахлом – начиная ручной мортирой и заканчивая запасным седлом, отвернулся, не желая видеть очередной позор хозяина.
- Приятного вам дня, мсье, - проговорила Черная Королева и, собрав игральные карты, зашагала в сторону ждавшего ее дилижанса.
По обыкновению благоухавший весною Бело-белый лес ныне пребывал в состоянии на удивление плачевном. Полянка, на которой только что состоялся карточный поединок между Королевой и Рыцарем, была прекрасным тому примером. В затхлом воздухе беспомощно кружились сухие листья, смиренно устилая желтым ковром пожухлую траву. Оголенные деревья глядели друг на дружку черными впадинами, трещинами и прочими разладами в крошащейся коре. Стоило сковырнуть небольшой кусочек, как на землю в большом обилии сыпались всякие мерзости – черви, пауки, гусеницы-многоножки, жужелицы.
Солнца не было видно уже которую неделю - небо заволокли стада дебелых туч. Непрерывно моросило, изредка погода находила в себе смелость и портилась еще сильнее. Ливни. Но вовсе не звонкие, освежающие, пахнущие снопами скошенной травы, весенние дождики, а какие-то словно источенные ржавчиной, отдающие запахом гнили дожди.
Двери дилижанса распахнулись перед Черной Королевой, и та, сложив зонтик (конечно же черный – как и платья, и дилижанс, и четверка запряженных коней), нырнула в спасительный уют обитого бархатом солона.
- Трогай! – приказала она, и возница, обреченный зябнуть под непрекращающимся дождем, щелкнул вожжами.
Тут Черная Королева обратила внимание, что рядом с ней, на резном диванчике, покоится принесшая ей победу в недавней партии червонная дама.
- Наверное, выпала из колоды, - пробормотала Королева, и поднесла карту к глазам. Прекрасное личико дамы было искажено чувством глубокого отчаяния. Это было странно – анимия ее колоде доселе была несвойственна.
- Неужели эти сны – реальность? – словно надеясь получить ответ, обратилась к карте Королева. Вот уже целый месяц ее мучили сны о дворце венценосной коллеги, в бесконечных лабиринтах-коридорах которого она, в облике Червонной Королевы, бродит, силясь найти что-то, но… но никогда ничего не находит.
- Нет, прям наваждение какое-то! Морок! – решительно тряхнув головой, Черная Королева выбросила карту в окошко. За червонной дамой полетела вся колода.

Королевский Дворец

В этот самый миг Червонная Королева как раз покидала спальню. Очень неудачно кончик ее раскошенного платья за что-то зацепился. Едва Королева сделала шаг, как она тут же очутилась на холодном паркете.
Одно хорошо – никто не видит этого позора.
Чудно! Когда она по привычке стала стряхивать с платья несуществующую пыль, Королева приметила невесть откуда появившиеся на нем грязные разводы – словно шлепнулась в лужу! И не только платье, все руки – по самые запястья – были покрыты мерзкой грязюкой!

Imbecille – дурак (фр.)
verzeihen… scusare… - простите (нем. и итал.)

Кэтрин чувствовала себя очень неуверенно в такой странной и шумной компании. Она робко присела на самый краешек стула, а потом тут же вскочила, вспомнив, что перед едой следует мыть руки. Но где? Не в ведре же, в котором так уютно устроился Мистер Кот. Кэтрин растерялась - она так хотела показаться хорошей, с бе-зуп-реч-ны-ми манерами, но, кажется, ничего у нее не получалось. На глаза тут же навернулись слезы. Кэтрин прижала Тедди к себе покрепче, и тот успокаивающе заурчал в ответ. Его мягкая плюшевая лапка мягко прикоснулась по очереди к каждой щечке, тут же высушив все слезы. Кэтрин улыбнулась, ласково поцеловала Тедди в мохнатое ушко и решила попробовать еще раз.
Она даже совсем-совсем не обиделась, когда Мистер Шляпник назвал Дину ее именем.
- Вообще-то это меня зовут Кэтрин, Мистер Шляпник, - робко возразила девочка, - но, если вам будет угодно, вы можете звать меня Кэт.
Она изо всех сил старалась показать свое Хорошее Воспитание.
Решив, что теперь, когда она представилась, ей можно выпить вкусного земляничного чая, Кэтрин взяла чашку за ручку... и почувствовала, как та несильно сжала ее палец.
- Очень приятно, Чашка, - сказала Чашка писклявым голоском.
- Очень приятно, Кэтрин. А это Тедди, - девочка показала на плюшевого медведя и тот галантно кивнул. - Скажите, а из вас можно выпить чаю?
- Разумеется, - разрешила Чашка. - Эти никогда не выбирают меня. Всегда предпочитают красные в горошек... Подумайте, в горошек - какой моветон! А я, может быть, остываю без внимания. Мне нужна горячая поддержка.
Кэтрин дождалась окончания этой тирады и робко поднесла чашку к губам.
- Ай, что ты делаешь! - завопила Чашка, вырываясь из пальцев девочки. - Мне же щекотно!
- Но как я могу вас не щекотать, мне же нужно выпить чай, - возразила Кэтрин.
- Пей, не касаясь губами, - посоветовала Чашка.
Кэтрин попробовала - и тут же пролила теплый чай на себя. Большое коричневое пятно расползлось по розовой пижаме, и Кэтрин обиженно засопела, собираясь расплакаться.

«Не хочу я быть Кэтрин! Имя-то какое дурацкое!» – мысленно проворчала Дина. Ей нравилось собственное имя, оно было ярко-синим, как Море, а еще оно звучало как колокольчик. Как хорошо, что Кэт вовремя вмешалась и не стала присваивать себе ее имя, иначе Дина непременно бы озвучила свои мысли вслух, и та девочка непременно бы обиделась! Хоть Дина никогда не была жадиной, делиться своим именем для нее было даже хуже чем шоколадными пирожными!
- Теперь, когда вы знаете нас обеих, - деловито произнесла Дина, чуть склонив голову в бок, - можете называть меня Диной. И, разумеется, я вам помогу.
Приняв из лап Мартовского Зайца ложечку, Дина подошла к ведру. Деревянный гребешок плавал на поверхности воды и даже не думал таять. Вернее, это Дина думала, что он не думал, ведь она не могла с уверенностью сказать, умеют ли деревянные гребешки думать. Дина сомневалась не только в его умственных способностях, но и в том, что он сможет хоть сколечко подсластить воду.
«Интересно, а вместо соли у них что? Наверняка башмаки» - подумала Дина, одновременно удивившись ходу своих мыслей.
Маленькая фейка, огорчившись, что ее увели от стола, выпорхнула из-под каштановых кудрей Дины и подлетела к вазе с маленькими печенюшками. Подхватив одно из них, размером которое было в половину ее роста, фея невероятным усилием подняла его в воздух и даже дотащила до дининого плеча.
«Ну вот, в волосах теперь будут крошки» - огорчилась Дина, но отчитывать фейку не стала. Ведь кому как не Дине было знать, что если очень хочется печенья, и оно вдруг попадается тебе на глаза, чертовски сложно устоять перед таким искушением.
Тем временем, мешаемый десертной ложкой гребешок, становился все тоньше и прозрачнее, пока не исчез вовсе.
«Чудеса!» - подумала Дина, а вслух произнесла:
- Кажется, все. Вот, – она вернула ложечку Зайцу и возвратилась на свое место.

Королевский Дворец
- Черт!
Вскрик прозвучал совсем не по-королевски, но сложно выглядеть величественно, падая на пол. Дама Червей резко поднялась и застыла, забыв про ушибы. Ее платье, ее руки были покрыты грязью.
Она хлопнула в ладоши, подзывая слуг. Немедленно найти виновного, за лужу во дворце ему голову отрубить мало! Но никто не спешил на ее зов. И хуже, под ногами Королевы блестел гладкий и сухой пол без единой пылинки.
- Я схожу с ума?
Ее Величество дрожала, как в лихорадке. Неужели призраки все-таки победили? Но отвратительные разводы на платье были реальностью.
- Быть может, мне удалось на мгновение вырваться в сад? Там сейчас осень, и повсюду лужи, а на деревьях алые листья, алые, как мой герб, как сердце, как свобода...
Сбросив оцепенение, Дама Червей вернулась в спальню. Не дожидаясь служанок-теней, сняла грязное платье, небрежно бросила его в угол. Что-то глухо стукнуло об пол. Вымыв руки, Королева выбрала другой наряд, тоже из красного бархата. Долго смотрела на висевший в углу шкафа мужской костюм, но надеть его не решилась.
- Я должна быть собой. Смелость не в одежде, а в душе. Хватит с меня маскарадов.
Она уже совсем собралась уйти, когда вспомнила про странный стук из вороха ткани. Аккуратно, чтобы не испачкаться заново, развернув грязное платье, Ее Величество нашла фигурку Черной Королевы.
- Негоже бросать венценосную особу в столь неподходящем месте.
Собственная шутка подбодрила Даму Червей. Надо действовать. Возможно, на пороге спальни колдовство слабеет, и у нее есть шанс сбежать. Спрятав фигурку в карман, женщина шагнула к двери.
- Для начала просто пройти. Если не получится, закрыть и открыть дверь, и идти потом. В крайнем случае..., - Королева глубоко вздохнула, смиряясь с неприятной мыслью, - упаду еще раз.

В домике на черепахе

- Ах, отлично, - изрек Мартовский Зайц, приняв из рук Дину ложку. С ложки капала заварка и гребешок, - Чешир, чай готов.
- А я знаю секрет! – неожиданно воскликнул Шляпник, - секрет!
Возбуждение, росшее в нем с самого начала застолья, достигло пика, и он выронил недопитый чай. А точнее, чашку с недопитым чаем. Чертыхнувшись (за что тут же попросил прощения), Шляпник полез под стол.
Мартовский Заяц, который было весьма неудобно за неуклюжесть товарища, приподнялся на стуле и обвел глазами комнату, пытаясь привлечь на себя внимание гостей.
- Соня! Соооняяя! – позвал он.
- Соооня! – донеслось из-под стола.
Наконец над краем скатерти появилось раскрасневшееся лицо Шляпника.
- Ах, я совсем забыл, - хлопнул он себя по лбу, - Соня была похищена!
Заяц замер в нерешительности, а затем покосился на друга.
- Как похищена? Еще вчера утром я видел ее за этим самым столом…
- Похищена, мой ушастый друг, похищена!.. хотя относительно того, что ее содержит в башне злой дракон, я весьма сомневаюсь.
- Бармаглот?!..
- Неет, что ты, что ты. Бармаглот до сих самых пор все никак не может найти свое тело. Одна голова по округе бродит…
- Не томи, говори уж! – от беспокойства у Заяца проявились необычайная словоохотливость и торопливость, обычно не свойственные его тихой и меланхоличной натуре. Впрочем, вполне вероятно, что свое дело сделал крепкий чай.
- Все предельно просто! Она была похищена Охотником!.. – воскликнул Шляпник, и, повернувшись к детям (а ведь они уже могли подумать, что хозяева домика забыли о них – это было бы так некрасиво!) картинно всплеснул руками, - нет, вы представляете?.. похищена средь сера дня!
- Бела!..
- Да неважно!
За столом воцарилось неловкое молчание. Тихо звенели чашки и лошки, злясь на то, что гости про них совершенно забыли. Наконец, когда образовавшееся напряжение можно было резать ножем, Шляпник сказал:
- Да, секрет. Дети, вы же хотите знать секрет?.. секреты же интересные?.. – в голосе его слышались нотки прошения, - так вот, ежели хотите, то вы должны будете нам помочь. А конкретно – вернуть Соню. По рукам?..
- Рукам.
- Я так и сказал…
- Извини... - вздохнул Заяц и схватился дрожащими руками за чашку.

Королевский Дворец

Однажды на приеме у Королевы какой-то ученый муж случайно обронил, что в сочетании с голодом, длительное давящее одиночество, особенно когда оно ну совершенно нежеланно, способствует появлению различных галлюцинаций (слуховых и зрительных). Ученому мужу отрубили голову, как это нередко случалось с излишне говорливыми на королевском балу, впрочем, особой значимости это не имеет.
Червонная Королева покинула спальню и обернулась, чтобы прикрыть за собой дверь, и именно тогда она услышала за своей спиной подозрительное шарканье – словно кто-то волочил мокрые ноги по паркету. Совсем близко. Резко обернувшись, она, конечно же, никого не увидела и, недоумевая, поспешно списала странные звуки на бессонницу.
Желтоватый нимб, источаемый трехглавым подсвечником в ее руках, мазнул по узорчатому полу. Тень испуганно пискнула и рванула прочь от рыжего пламени, отсветы которого прилежно вылизывали стены. Начинаясь буквально в полушаге от туфель королевы, по паркету тянулась цепь из крупных серо-грязных следов…

Сердце Королевы бешенно заколотилось. Это не ее следы. Во Дворце был кто-то еще…

- Ой, какой ужас! – всплеснула руками Дина, услышав страшную вещь о похищении таинственной Сони. Кто это – Соня, девочка не знала, но спрашивать было как-то неудобно. Однако сам факт, что кого-то украли и где-то спрятали, вызывал ужас и сочувствие. Дина даже не успела отправить в рот конфету, так и застыв с открытым ртом, фантиком в левой руке и шоколадной конфеткой в правой.
Зайцы на пижаме беззвучно завопили и от страха прикрыли ушами нарисованные глаза.
- Ой, а что же нам теперь делать? – робко поинтересовалась Дина. Ей очень хотелось помочь, но она совершенно не представляла, как это сделать.
Однажды Дине уже доводилось участвовать в спасательной операции. В качестве похищенной выступала бабочка, запутавшаяся в сетях коварного паука. Тогда Дина, преодолев обуревающий ее страх, буквально вырвала несчастную из лап паучищи. Тот был здоровый и мохнатый, и морда у него была злющая, однако ж, он был всего лишь насекомым. А тут – Охотник!
- А Охотник – страшнее паука? – невпопад спросила Дина, прикидывая свои шансы на успех.

- Конечно, страшнее, - влез Томми, - пауки-то маленькие, на них можно наступить - и все. А Охотник.. в общем, на него, по-моему, наступить не получится.
Здесь явно намечалось приключение, даже не приключение, а Приключение, и произносить это надо с придыханием и восторгом в глазах. Непременно бешеным восторгом. Потому что скорее всего будет очень опасно, даже опаснее, чем ловить ужа...
Мальчишки, правда, тогда не знали, что это уж; думали - гадюка. Поэтому, когда Томми схватил ее за хвост. а она зашипела и дернулась, назад, чтобы укусить... В общем, было жутко. Чего не сделаешь, впрочем, ради спора.
"И спорили-то на жвачку", обиженно подумал Томми. "Надо было на фломастеры хотя бы". Когда мама (у нее даже глаз дергался от ужаса - как же, сын пытался поймать змею!) рассказала ему, запинаясь, что с оранжевым пятнышком - это уж и он неядовитый, Томми порядочно огорчился, да.
- Спасать ее ведь будет очень опасно, да? А нам дадут что-нибудь, чтобы мы могли драться с Охотником? Я хочу настоящий пистолет!
"Ну они же не могут отказать, ну он все-таки тут единственный мальчик, а кто-то же должен защищать этих противных девчонок, так пусть у него будет пистолет..!"

продолжаем:S

В доме на черепахе

- Пистолет… пистолет. Пи-сто-лет, - словно пробуя слово на вкус, несколько раз повторил Шляпник, - коли сможешь надумать, будет тебе пистолет. И даже не один.
- И прав-вильно, - встрял Заяц, - охотники, они же ужасть какие страшные. Мы слишком боимся, чтобы бороться с ними, а у вас, кто знает, возможно и получится!
- Получится-получится! – закивал шляпных дел мастер, - тут главное верить в победу и собственные силы. Вы вот у Чеширца спросите. Я б захандрил целый год в ведре сидеть, а он, гляди, нет. Держится, котяра. Язвить постоянно изволит.
Ведро неопределенно булькнуло, не пожелав остаться в стороне. Впрочем, более понятного комментария не последовало.
- Слушайте сюда, - наклоняясь над столом, зашептал Шляпник. Видать, он здорово опасался Охотника, коли даже в собственном доме опасался громко обсуждать крамольные планы, - злодей шляется где-то в Сказочном Лесу и найти его будет не так уж сложно. Фейки вам обязательно помогут. Как найдете… - тут Шляпник запнулся, - сделайте что-нибудь с ним… не знаю. Главное, верните Соню, а все остальное уж на вашей совести.
- Про выдумывание им расскажи, - подсказал Заяц.
- Ах да. Выдумывание. Лишь дурак пойдет на Охотника с голыми руками, тут придумать что-нибудь надо… как?.. да черт его знает. Вот, например, чашки постоянно придумывают себе чай, и потому он никогда не кончается. Стрелки придумывают минуты и секунды. Чтоб я знал как у них это получается…
- Жаль, правда, мы уж забыли… - сокрушенно покачал ушами Заяц, - забыли придумывать.
- Ну да вы детки умные – по лицам вижу! – сами поймете что к чему, - подмигнул неунывающий Шляпник.

Где-то в Сказочном Лесу

Из перетянутого бечевой мешка доносился приглушенный плач. Сегодня улов был неплохим – с десяток ненавистных феек, всякого зверья разного немало, даже умудрился поймать королевского гонца на дороге. Впрочем, последнего, наверное, придется отпустить. Гонец, как-никак.
Охотник сладко зевнул и подпер волосатую голову рукой. Некоторое время он лежал с закрытыми глазами, настойчиво наслаждаясь тишиной Берлоги. Если он где и мог заснуть, так это в Берлоге, где было темно, сухо и пахло прелыми листьями. А еще здесь было тихо. Прям-таки неестественно тихо. Разве что шуршали листья, когда Охотник ворочался с боку на бок. Ну и пищали проклятые феи.
Охотник стал считать овец. На восьмидесятой он хлопнул кулаком по мешку, заставив его содержимое замолчать. На триста девяностой он обреченно вздохнул и открыл глаза.
Ужасно хотелось спать. Но заснуть не получалось. Даже в Берлоге. Значит, пора снова на охоту.

Что-что, а придумывать Дина умела превосходно, по крайней мере так говорили другие. Не зря же родители вечно повторяли: «Дина, не придумывай!», когда девочка начинала рассказывать про свои приключения. Только вот вся беда в том, что Дина вовсе ничего не придумывала, а видела своими глазами, только отчего-то ей никто не верил. Только Дина видела, как ночью игрушки оживают и идут на кухню, чтобы слопать все продукты из холодильника, а все почему-то винили кота и папу. А еще она любила на детской площадке играть в догонялки с рыжим мальчиком Чакки, только отчего-то все думали, что она бегает одна. Только глупые дети бегают сами по себе, это ведь всем известно, а умные играют в догонялки, а Дина вовсе никогда не была глупой!
- А можно придумать, чтобы Охотник стал добрым? – ненавязчиво поинтересовалась Дина, почесав указательным пальцем кончик носа. Идея Томми насчет пистолетов ей совсем не понравилась. Дина всегда была против любого проявления насилия, поэтому даже злого Охотника ей было жалко.
- Скорее всего он стал злым, потому что родители не покупали ему игрушки и не кормили сладостями, - вслух предположила Дина. – Поэтому можно придумать ему сладостей, и он перестанет обижать детей и феек.

- Глупость какая, - решительно заявил Томми. - С пистолетом же интереснее!
Это только в сказках злые охотники становятся добрыми. Томми такие сказки не любил, крови, драк, стрельбы и прочих кирпичиков, из которых складывается счастливое детство, в них было непорядочно мало.
Правда, слова насчет "придумать" несколько озадачили мальчика. Точнее, Томми вообще не понял, КАК это, но переспрашивать не стал. У Дины был слишком уверенный взгляд, а вот если бы у нее на лице было написано, что она тоже не понимает... но девчонка, кажется, понимала. Поэтому томми оставался невозмутим и молчалив. Еще чего не хватало, спросить, как это делается. Он просто попробует, и хоть что-нибудь да получится.
- Сейчас-сейчас... - пробормотал он, вытянув перед собой ладонь.
Придумать пистолет? Да проще простого. Так, надо представить пистолет. Это как в комиксах, такой черный, блестящий, курок, мушка... или револьвер с резной белой ручкой и карабином. И чтобы стрелял громко-громко... Интересно, а как придумать звук, с которым пистолет должен стрелять? Право же, это оказалось сложнее, чем он думал.
Томми уже даже начал чувствовать, как ладонь тяжелеет... или ему только показалось?

Целый месяц - в прикле нет движения. Закрыто. Игроки и мастер, примите меры, чтобы не потерять прикл.

Модератор