Звук... Отвратительный звук, который кажется пронзает тебя насквозь, заcтавляя корчиться в муках и поминать самыми черными словами изобретателя адской машинки, что его генерирует. От всей души хлопнув по будильнику Жак заставил его замолчать. Как же тяжело даётся подъем с постели утром понеделника, особенно если лёг спать всего пару часов назад. "Скорее бы утро, чтобы снова на работу", - вспомнил Жак старую шутку отца и криво улыбнувшись поплелся в душ. Струи прохладной воды отчасти привели Лепажа в чувство и зарядили энергией необходимой для того, чтобы включить сначала кофеварку, а затем и телевизор.
- Необычайно жаркая погода установилась на всей территории Европы, - вещала с экрана дикторша со смазливым личиком: - Во Франции отмечены уже семь смертельных случаев, виновниками которых стала жара.
- И похоже скоро случится восьмой, - тихонько заметил Жак глядя на себя в зеркало. Выходные Лепаж провел в Альпах, изучая найденную пару месяцев назад, но так им до сих пор и не обследованную пещеру. Конечно в старой Европе трудно, если не невозможно, было найти место, еще не тронутое человеком, но эта небольшая, пятьдесят метров в длинну, пещера выглядела так, будто Лепаж был там первым человеком за многие-многиер годы. Так или иначе домой Жак вернулся в три утра, а в шесть уже надо было вставать, чтобы поспеть на работу.
Выпив крепкий черный кофе со льдом, молодой человек почувствовал себя несколько лучше, заглянув в комнату сестры он удостоверился что этого бесенка, в женском обличье, как и ожидалось дома нет:"Где, интересно, её опять носит? Воспользовалась моим отъездом и отрывается?". Одевшись Жак выключил телевизор и выбежал из дому. На улице было уже совсем светло, но народу, пока еще, попадалось мало, в столь ранний час начинал работать только завод, да еще пара булочных, которые пекли свежий хлеб и газетный киоск, мимо которого пролегал путь Жака.
Купив свежий номер местной газеты Лепаж пробежал глазами первую полосу:"27-е июня 2007 года. Европа изнывает от жары"
"Это я и без вас знаю, - недовольно подумал Жак, было только без двадцати минут семь, но температура уже перевалила за двадцать пять градусов, а к обеду обещала подняться до всех сорока - больше писать что ли не о чем?"
Сунув свернутую газету под мышку Лепаж продолжил свой путь. Перейдя через дорогу он оказался в городском парке, небольшом, но очень уютном и красивом, Лепаж любил бывать здесь, просто посидеть на скамейке, или побродить по тенистым аллеям размышляя на разные темы. Однако сейчас путь его шел дальше, за пять минут пройдя парк насквозь он вышел с другой стороны на площадь Республики, центральную площадь Левилля, здесь распологались несколько небольших магазинов, отделения трех банков, два вечно конкурирующих между собой ресторанчика, а так же здание городской управы. Свернув на улицу Людовика ХIV Лепаж прошел мимо полицейского участка и направился в сторону станции электричек, не дойдя до неё сотню метров он свернул на улицу Мон Бланк и через пару сотен метров оказался у родного завода. Скучающий охранник на проходной поздоровался с Жаком и пропустил его внутрь.
Поднявшись на второй этаж Лепаж вошел в свой кабинет и плюхнувшись в кресло включил компьютер, день обещал быть долгим.

- Дани, вставай... – знакомый голос доносился откуда-то из глубокого далека, и развеивать красочные сны совсем не спешил.
- Дани, ну хоть подвинься, а?.. – кажется, сквозь подушку.
- Дани! – и кажется, это был Ален.
Наугад дрыгнув ногой, Даниэль Лепаж со снайперской меткостью попала по говорящему, и, высунувшись из-под большой подушки, ночью служившей ей одеялом, креслом, подушкой и оружием ближнего боя одновременно, посмотрела на пнутого. Друг по горнолыжным интересам, недовольно рассматривающий ее ноги (с явственной мыслью на лице – как земля носит таких кобыл с такими копытами), перевел взгляд повыше и укоризненно погрозил Дани второй подушкой.
- Отдай рубашку, - попросил он. По тому, что Ален воздержался от ответного ляганья и даже подушкой не размахнулся, Дани поняла...
Что сегодня понедельник.
"Странно, а куда делось воскресенье?.. вчера ведь еще суббота была?" – озадаченно подумала девушка, оглядевшись и вручив искомую рубашку. После суточного лежания на диване, где потом еще пол-ночи отсыпалась Дани, та имела далеко не презентабельный вид.
- Слуш, а тебе правда надо было меня будить из-за Этого? – с легкой иронией поинтересовалась Лепаж.
- Гм. Ну, я не знал что ты ее так изваляешь, - Ален тоже был озадачен.
- Сколько времени? И где остальные?
- Семь часов... а ты гладить не научилась случайно?.. кто-то спит на веранде, а остальные наверное разошлись, ты вообще-то позже всех легла, лучше знаешь.
- Я всю жизнь умею! Даже гофрированные вещи! Но очень часто при виде результата окружающие седеют или хотя бы падают, - фыркнула Дани, соображая, что с трех до семи утра прошло достаточно времени, чтобы в оные семь с чистой совестью вставать. Ведь запланировано еще столько дел, и даже то, что нынче понедельник, ей не помешает. – Одень ты майку, все равно жара на улице. Шеф тебя простит, - если сам придет.
Пятерней взъерошив волосы и поправив цепочки бус на шее, Даниэль кинула в друга подушку и быстро умчалась на веранду, откуда тотчас донеслись громкие звуки... свидетельствующие, что скоро последнему спящему в доме Алена придется вставать. Затем раздалось подозрительное бульканье, и Ален окончательно убедился, что, во-первых, Данька полностью завершила свои утренние ритуалы – умыванием, а во-вторых, гамак придется сушить. И третьего гостя тоже.
Через пол-минуты мокрая Даниэль ворвалась в комнату, вырвав из рук парня мятую рубашку, и, с криком "я погла-а-аАажу!!!" исчезла за противоположной дверью, оставив хозяину дома самому разбираться с разбуженным.

Через четверть часа умытая, просушенная, отглаженная и закиданная подушками компания – остатки большой оравы, посвятившей выходные лыжам и скейтбордам, - в числе трех лиц (двух лиц и одной мордочки) закончила с завтраком и уборкой территории, и уже собралась было расходится, когда Дани изобразила севшего на кнопку.
Подскочив на стуле на добрые полметра, девушка с невнятным воплем цапнула со стола салфетку и удрала в ванную, оставив друзей недоуменно переглядываться. Появившись через минуту, явила подозрительно облагороженный лик – то есть причесанный, оправленный, заправленный, обутый и зашнурованный везде где надо, в кои веки напомнив что является не существом неизвестного пола и возраста, а кем-то похожим на молодую девушку. Да, похожим. Слегка.
Приглаживая стриженные "перьями" прядки и застегивая все восемнадцать пряжек босоножек, Дани попутно умудрилась влезть в лямки своего рюкзака и совершить хищение коробочки сока со стола, прямо из-под носа Алена.
- Лыжи я у тебя до завтра оставлю, - утверждающе-вопросительно пробубнила она, зубами и одним ногтем вскрывая пакетик. – Или вечером забегу, я сейчас галопом домой, Жак ведь ночью приехал. Наверное. Надеюсь что нет. Но скорее всего все таки да.
- Он что, лыжи не одобряет? – искренне удивился парень, редко замечавшей за младшей Лепаж почтение к старшему.
- Не-ет, лыжи, коньки, винтовки – ему все равно, а если нет, я спросить забыла! Просто молоток... отбойный... надо вернуть пока не заметил! И пилу на место поставить, а то догадается.
- О чем?!
- Секрет!.. – показав язык и на прощанье помахав рукой, Даниэль, как и обещала, галопом направилась домой. Помимо молотка дома надо было оставить рюкзак, переодеться, разобрать почту, доделать перевод – несмотря на отсутствие диплома переводчика, Дани уже вовсю "халтурила" на карманные расходы, - сделать три десятка звонков, узнать что делали остальные, сходить на шейпинг, спрятать все следы пило-секрета, написать для Жака Полный Список ее идей для скорого дня рождения (вручать брату вместе со стаканом воды когда он сидит), и, уф, - идти гулять. Такая проза жизни как показания градусника Даниэль никогда не смущали, лето (каникулярная часть) в ее понимании существовало только для отдыха, и желательно – 24 часа в сутки. Все, кто думал по-другому, записывались девушкой в ненормальных зануд.
День обещал быть веселым.

- Можешь оставить себе все свои деньги, и тратить их на что угодно! Мы с Брендоном как-нибудь проживем.
- Да что ты? Хочешь сказать, дорогая, что после моего отъезда ты тут же запасешься массой газетных объявлений, предлагающих поиск работы? За все те годы, что мне не посчастливилось прожить с тобой, ты и не подумала устроиться куда-нибудь, - голос Ларса слегка подрагивал. Это означало лишь одно. Сейчас мужчина сорвется на крик, и затем, пойдет топить свою злобу в бутылке коньяка. Старая привычка, - Так вот что я скажу…
- Нет, это я тебе скажу! Не тебе меня попрекать. Пока ты шлялся со своими дружками по барам, я растила нашего ребенка, - Мартина была в бешенстве, - Или ты станешь отрицать? Тебе не было никакого дела до твоего сына. И что сейчас? Мы разводимся, и ты решил, что будешь навещать его? Никогда не допущу этого!
- Да ладно, ты еще меня Брендоном попрекай, - Ларс криво усмехнулся, встав из-за кухонного стола, едва не сшибив головой приделанную к стене полку, на которой располагался телевизор, - Всё, хватит. Если не хочешь по нормальному, милая, то дело решится в суде.
- Да ты посмотри на себя! – Мартина также перешла на крик, только в ее случае, девичий голос походил едва ли не на истерику, - Ты пьян даже сейчас, когда мы решили обсудить наш конфликт. Где ты так успел напиться? Ха, впрочем, чему я удивляюсь. Это же Ларс Кирк. Индивидуум. Таких, как ты больше нет нигде в мире.
- В этом мире нет, а в другом может полно. На каждом шагу, - мужчина, шатаясь, направился в сторону ванной, видимо подавленный каким-то странным ощущением внутри организма, - Так что всё через суд, дорогая, через суд!
- Да пошел ты!!!
В следующий момент над головой Ларса Кирка, несколько дней назад уволенного с работы машиниста метрополитена Оттавы, пролетела пепельница, едва не зацепив тому левое ухо.
- Эй, ты совсем…, - не успел мужчина развернуться, как через секунду почувствовал резкую обжигающую боль в виске, и….потерял сознание. Большая кружка для пива сделала свое дело, правда, со второй попытки. После пепельницы.

* * *

- Стерва!!!
Ужасно. Просто ужасно. Сколько сейчас времени? Наверное, около семи утра или где-то так. Уф.
Ларс лежал на старой кровати в каком-то затхлом, но достаточно светлом помещении. Солнечные лучи проникли в небольшое окно, покрытое вековым слоем пыли, около двух часов назад, достаточно сильно прогрев маленькую комнатку одного из дешевых отелей Левилля, расположенного почти в конце улицы Мон Бланк.
- Это всего лишь сон, слава Богу, - мужчина потянулся на кровати с блаженным выражением лица, затем зевнул, переворачиваясь со спины на бок, и оглядывая с прискорбным видом помещение.
Ну что можно было сказать? Незапертая деревянная дверь, неработающий кондиционер, облезлый ковер, наверняка собравший в себе сотни, тысячи клещей, пара разбитых вдребезги тумб и телефонный аппарат, висевший на стене у входа. Наверняка не работал. Вот и всё, чем располагал данный номер. Ах да, еще та самая кровать, на которой собственно, и расположился Ларс, житель Оттавы, столицы Канады, бывший работник тамошней подземки.
«Если солнце печет твой организм, и ты чувствуешь себя, словно банный лист, прилипший к … кхм…, разгоряченному телу в бане, то ты еще жив. Черт возьми, почему же так душно?»
Ларс поднялся с кровати, подойдя к окну и выглянув на улицу.
- Хм, воистину живописный вид, ничего не скажешь, - недалеко от отеля, напротив, если взглянуть левее, можно было разглядеть огромное здание. Фабрика или завод. Джесси, старый приятель Кирка, любитель французской живописи и девушек, часто посещал здешние места, рассказывая о главных примечательностях Левилля. Металлургический цех, или что-то в этом духе. Главная особенность и основной доход.
- Да уж. Ты мог бы вполне устроиться туда работать на должность какого-нибудь водилы. Наверняка у них там дефицит с этим делом, учитывая, что городок можно обойти за несколько минут туда и обратно. Только вот кто возьмет эмигранта без нормально оформленной визы? - Ларс улыбнулся, наблюдая за сонными пешеходами, спешащими по своим работам. Мужчине же это не грозило. Здесь он не имел ни прописки, ни регистрации, ни жилья. Официально он тут не числился вообще, разве что в качестве временного туриста.
Кирк протер пыль с подоконника рукавом джинсовой куртки, закурил, и затем направился в сторону выхода, вспоминая, каким образом вообще очутился именно здесь. День обещал быть жарким и очень сложным.

Виенн потянулась в кресле, чтобы размять уставшую спину и заодно отлепить от неё уже влажную блузку...уф...Кондиционеры и вентилятор на столе уже не спасали: в офисе было душно и жарко, как в преисподней, не смотря на все усилия электрических противников жары. Девушка вытерла лица бумажным платком и бросила взгляд на часы.
"Ещё немного, и можно будет лететь в машине домой, наслаждаясь скоростью и более менее прохладным ветром...А завтра приезжает Дерек....ооо, нет, прочь мечты и работать!"
Но как работать в такую жару, скажите на милость?!

Глаза оставались закрыты, а рука, тем временем, пыталась нащупать одеяло, которое к этому моменту уже несколько часов благополучно валялось на полу. Наконец, девушка не выдержала, плюнула на это неблагодарное дело и села, свесив ноги с кровати. Она пыталась дышать глубоко, чтобы захватить в лёгкие весь свежий воздух, который поступал в комнату через небольшое открытое окно, но лучше не становилось. Было жарко и очень душно, не смотря на то, что вентилятор, стоящий на столе, был включён на полную мощность. Надин натянула на себя джинсы, мимолётом подумав, что сегодня она в них точно не выживет.
Сейчас единственным желанием девушки было влить в себя тонну воды, а потом ещё одну и ещё одну и так не останавливаться пока жидкость не польётся из ушей и её будет достаточно, чтобы жить дальше.
- Что это ты так рано вскочила, у тебя же сегодня выходной!
От неожиданности Надин чуть было не поставила мировой рекорд по прыжкам в высоту, но вовремя одумалась, узнав голос своей соседки Жаклин.
- Да, как-то...признаться честно в такую жару мне снятся лишь кошмары. И, к тому же...
Надин не успела договорить, т.к. Жаклин уже убежала прихорашиваться к зеркалу. Сегодня у неё был рабочий день, и, тем не менее, она с радостью его встречала. Жаклин вообще была очень жизнерадостной и позитивной девушкой. Она оптимистически смотрела в будущее, наслаждалась каждым моментом своей жизни, даже этой дурацкой практикой и никогда не теряла присутствие духа. Ничем из вышеперечисленного не могла похвастаться Надин, поэтому ей оставалось только вздыхать, удивляться и тихо завидовать своей подруге.
В задумчивости она похлопала себя по задним карманам...
- Сигареты ищешь? - Жаклин была уже тут как тут, в ярком красном сарафанчике, босаножках, накрашенная... - Ты же вроде бросала? Вспомни, как ты мучалась...
- Я нашла верный способ не мучаться! Я просто не буду бросать! Куда ты их дела? Отдай, а? И, вообще, ты как в таком виде работать собираешься? Не на показ мод, чай идёшь!
- Да, я их выбросила! Решила, что, раз они больше тебе не нужны... Не на показ мод, но работа на заводе - это не повод ходить в драных джинсах.
Надин недовольно надулась, пробурчав что-то типа: "Ты ничего не понимаешь в гранже" и ещё "Каблуки в цеху это действительно очень удобно! ", отвернулась и зашагла к выходу, на ходу распихивая деньги из кошелька в карманы брюк.

Ирэн сегодня проснулась на удивление рано. В окно светило солнце, но женщина почувствовала, что ей холодно. Несмотря на то, что во всех сводках погоды рекомендовали не выходить на улицу без головного убора и следить за своим давлением, Ирэна по-прежнему сильно мерзла по утрам. «Всё как в детстве», - с раздражением подумала женщина… и улыбнулась. В родительском доме невозможно было злиться.
Злиться можно было лишь на мужа… на воспоминания о муже. Ирэн встала и запустила подушкой в стену, обитую вагонкой из темного дерева.
Ублюдок.
Ирэн обняла себя за плечи и подошла к окну. Прямо в лицо ей ударил слепящий луч солнца, но женщина успела разглядеть работавшую в огороде мать. На душе потеплело, и Ирэна улыбнулась.
- Мама! – крикнула она, но вместо собственного голоса раздался сип. Ирэн прокашлялась и крикнула вновь. Вероник Лафонтэн выпрямилась и приставила ладонь ко лбу, чтобы солнце не помешало улыбнуться выспавшейся дочери.
- Ирри, доброе утро! Как спалось, милая? – мягкий и тихий голос мадам Вероник моментально отбросил Ирэн в воспоминания из детства: вот она пробует потрясающую выпечку матери; вот отец сажает девочку на колени и ласково проводит по длинным темным волосам; вот ночью Ирри приснился кошмар, и мама нежно поёт ей колыбельную… Женщина зябко повела плечами и пожелала матери доброго утра. Пообещав, что скоро спустится, Ирэн ушла в ванную.
Чуть позже обе женщины сидели на кухне и ели поджаристый омлет.
- Сегодня так жарко, - жаловалась Вероник. – В огороде просто невозможно работать, а уж про парники умолчу.
Ирэн положила матери на тарелку горячего хлеба и щедро намазала его маслом. Вероник улыбнулась и, совсем как отец, положила дочери руку на голову. Ирэн внезапно остро ощутила, как осиротела кухня без отца, как осиротел дом, как осиротела мама. Сердце защемила жалость, но, увы, изменить уже ничего было нельзя. Печально, очень печально, что упрямство не позволило отцу согласиться на операцию…
- Мне нужно побывать в городе, - тише, чем обычно, проговорила Вероник, чувствуя состояние дочери. Ирэна впервые после смерти Жака побывала дома, и неудивительно, что ей тяжело.
- Мне нужен инвентарь. Ты поможешь мне его довезти?
Ирэн улыбнулась. Хорошо, что у нее в наличии имелся небольшой автомобиль.
- Надеюсь, лопата и грабли влезут в салон. Всё будет хорошо, мама. Мы поедем в город.

* * *

Спустя пару часов случайный прохожий мог бы увидеть двух удивительно похожих женщин, разница между которыми была лишь в возрасте, в одной из кофеен города. Они весело смеялись, не обращая внимания на жару, и, казалось, были полностью поглощены друг другом. Однако мысли обеих то и дело возвращались к одному человеку, которого уже не было с ними и которого обеим остро не хватало…

Примчавшись домой в половине восьмого утра, Даниэль с порога убедилась, что брат действительно приехал. И уже успел уйти на работу, о чем свидетельствовала одна появившаяся пара ботинок, и пустое место вместо другой.
Облегченно вздохнув и умудрившись при этом горестно присвистнуть, Дани, не сбавляя скорости, небольшой кометой промчалась по дому, вернув в комнату Жака его горный молоток, а у себя забрав ночевавшую под кроватью пилу. Затем успешно запрятала все следы столярно-лесорубных преступлений-приключений (смотря как считать), и более спокойно разобрала рюкзак, чей малый размер отлично маскировал емкость на 44 килограмма (правда, нынче Дани напихала всего на 21), после чего включила компьютер. Уже в дверях душа ее догнал дикий вопль, смахивающий на кошачий-в-момент-прищемления-хволста-дверью, с которого начиналась загрузка ПК...
Вдобавок, сквозь шум воды дважды доносились громкие взрыкивания (гордость Даниной коллекции "живая природа", и кошмар Жака в те ночи, когда младшая сестренка сидела за компьютером до утра...) (впрочем, днем это тоже звучало не сахар), которыми Даниэль заменила стандартные звоночки новых сообщений, однако если девушку что и удивило, так только то, что рыков оказалось всего два.
Тем более совсем недавно, когда они с ребятами только собирались на горнолыжную базу, ее телефон звенел все время, когда не "рычала" почта, а уж что думал о лыжах, Дани, ее друзьях, ее компьютере, ее привычках, ее характере и вообще о ней Жак... – лучше это не цитировать. Одним словом, два рыка – это совсем немного, всего лишь четыре секунды заложенных ушей...

Отмывание, обсыхание, проверка почты и "халтурка" последнего перевода заняли у Дани ровно полтора часа, после чего девушка решила, что долг перед совестью, не позволявшей звонить с приветами в восемь утра, выполнен. Летом можно (зимой тоже можно, но предварительно убедившись, что разбуженный потом не сможет до тебя добраться минимум три-четыре часа – пока не проснется и не успокоится).
Разговоры по телефону, не в пример "халтуре", заняли четыре с половиной часа, и были прекращены лишь потому, что домашняя трубка Лепажей разрядилась до нуля процентов. Разочарованная в технике, цивилизации и компьютере (потому что там собеседников не было) Дани надулась на весь белый свет, проведя в сем состоянии порядка трех минут, после чего, правдами и неправдами выбив из трубки еще полминуты энергии, договорилась о встрече для прогулки. Правда, часть из собеседников девушки оказалась здравомыслящей, то ли обладая худшим домашним кондиционером, то ли лучшей памятью о прогнозе погоды – к полудню жара успешно превратилась в пекло – так что договориться удалось лишь на вечер. Но когда это Даниэль Лепаж обращала внимания на такую ерунду?..

Впрочем, пару уступок погоде семнадцатилетняя непоседа все таки сделала, против обыкновения потратив на свой внешний вид больше двух с половиной минут (тринадцать с секундами). Завязав шевелюру в не очень аккуратный, но вполне удобный "хвост" на макушке, Дани разыскала в гардеробе минимум белых вещей, ярко-алую косынку (белая тоже была, но с одной бедой – "белой" ее можно было назвать лишь в прошедшем времени и чисто условно), и сменила звякающие гарнитур украшений на... тоже звякающий, но менее массивный, и не металлический.
Отраженный в итоге сборов результат в зеркале заставил бы почившую бабушку Дани схватиться если не за валокордин, то спинку стула точно, однако девушку вполне устраивал. Ей было не жарко, удобно, стильно и в некоторых местах красиво. И с таким снаряжением можно было смело отправляться гулять в самое жаркое время дня, искать себе занятия и приключения, знакомства или чего-нибудь еще, и в общем – бродить по городку (или за ним) до самого вечера, без риска схватить тепловой удар.
Вечером же Дани планировала заниматься тем же самым, но уже в компании.
(Причем "вечер" вполне мог продлиться до трех утра, а потом были еще планы отдать Жаку список ее идей для дня рождения...).
((Бедный Жак)).

- Вот ведь дьявол, - пробурчал мужчина лет тридцати, с проседью на висках и с щетиной на лице, - Когда же спадет?
Несколько часов спустя, после того как Ларс Кирк, приезжий и безработный турист из Канады, слегка шатающейся походкой заставил себя выйти на улицу из старого пустого отеля (собственно, ни хозяина этой сомнительной дыры, ни служащих мужчина так и не обнаружил), эффект солнечного света лишь усилил свои чары. Ларсу было сейчас всё равно, почему небо так разгневалось, отчего боги решили подвергнуть жителей этой зоны таким ужасным испытаниям. Он лишь хотел одного. Выпить. И чем больше, тем лучше. Хотя на самом же деле мужчина прекрасно понимал, что крепкие напитки не доведут до добра. Понимал он также, что день ото дня превращается в обычного алкоголика, каких в городке было хоть пруд пруди. Ну, во всяком случае, Кирку так думалось.
Ну, действительно, с какой это стати в Левилле возьмутся денежные средства? Металлургическая промышленность – единственный доход этого места, вот и всё. А туризм и прочая лапша, которую с удовольствием вешали на уши богатым распальцованным представителям высших слоев населения земли продвинутые фирмы – путешественницы, в данной ситуации не имела никакого значения. Бедный, в какой-то степени, одичавший от тоски городок. Ну, как тут вообще можно жить?
Ларс, так и не обнаружив ни души в затхлом отеле, направился в сторону того самого цеха по производству и переработке металлов или еще чего-то там, ругая и попрекая себя, а также всё, на чем стоял свет, щурясь на небеса. Солнце в зените. Жара наступает. Кошмар.
И вот, проходя мимо одного из небольших продуктовых магазинчиков, хотя при особо внимательном рассмотрении Оно (магазин) скорее напоминало гараж для малолитражки без стены, Кирк неожиданно остановился, уставившись на кого-то. Этот кто-то оказался обычной (???) молодой девчонкой лет восемнадцати или больше, а быть может и меньше. Мужчине и на этот факт было как-то наплевать. Однако что-то заставляло его продолжать глядеть в ее сторону. Видимо всё дело было в ярко-красной бандане или косынке на голове девушки, учитывая тот факт, что шорты и футболка ее были белого цвета. Девушка направлялась к Ларсу.

Надо сказать, спустя полчаса после выхода из кондиционированный прохлады дома, даже Дани начала подумывать, что в сидении дома есть нечто привлекательное.
Однако, подумывать и решаться – все таки разные вещи. Тем более младшая Лепаж терпеть не могла сдаваться (особенно после проявления упрямства в отрицании общеизвестных норм), и, конечно, какое-то там пекло в мелкие плюс 39 (в тени) не могли ничего изменить.
Целенаправленно путешествуя от фонтана к фонтану и рассчитывая идеальные траектории маршрута, Дани обмахивалась снятой ниткой пластиковых бус (при некоторой сноровке получался отличный пропеллер), и, отвлекаясь от испепеляющей жары, считала прохожих.
Дошла до одиннадцати с половиной, если считать за две четвертинки аналогичное количество кошек.
Бедные животные.
Но, когда семнадцатилетняя непоседа уже приближалась к заводу, где работал брат, ее внимание привлек двенадцатый (с половиной) (да, стольки одежды в такую погоду хватило бы на следующие двадцать номеров). Настолько привлек, что Дани совершила разворот на пятке, сбилась с раскруткой бус, и изменила план кампании с ближайшей тени на этого прохожего.
Он был еще ненормальнее, чем сама Дани. Показателем служило то, что девушка это осознала без посторонней помощи...
Во-первых, странный прохожий был одет в джинсовый костюм (слабонервным не представлять). Белые маечка и шорты Лепаж отличались тонкостью и пошивом в стиле "два шва пять разрезов", однако и при этом на холод она не жаловалась.
Во-вторых, все тот же странник был обут в ботинки. Бо-тин-ки. В плюс тридцать девять. При одном взгляде на это Даниэль резко почувствовала, какие тяжелые и горячие лучи испускает звезда по имени Солнце, и какие у нее (Дани, а не звезды) проветриваемые босоножки.
И, в-третьих, этот человек был психически (хотя физически – уже сомнительно) здоров. Отчего первые два пункта возносились прямо таки на небывалую высоту.

Снова раскрутив нитку бус, девушка с виртуозной меткостью смахнула пот с кончика носа (прежде чем ей стал удаваться сей фокус, фамильная гордость Лепажей на физиономии младшей представительницы две недели походила на помидорку), и решительно приблизилась к прохожему. Мужчине лет... э-э... старше ее. Главное, тоже жароустойчивый и без предрассудков о кондиционерах. Красота...
- Добрый день, - счастливо улыбнулась Дани, демонстрируя отличное воспитание, светло-шоколадный загар, балансировку бус-пропеллера и сияющую безмятежность несовершеннолетней.
- А вам не жарко? – напрямик задала она самый горячий (да уж) вопрос дня.

Совместно с Латигрэт))

Подумать только...Именно та, на которую Кирк обратил свое испепеленное солнцем внимание, задала свой вопрос. Вполне уместный, но в принципе, не столь обязательный.
Ларс внимательно оглядел девушку, почесав тыльной стороной ладони подбородок. Странная, с какой - то штуковиной на пальцах, напоминающей бусы, цепочку?, неважно, впрочем.
- Да, то есть нет, мне нормально. В самый раз! Обожаю такую погоду, а ты? - Кирк даже слегка удивился своему тупому ответу и дальнейшему переспросу, но виду не подал, лишь переступил с ноги на ногу.
Жара действительно усилилась. Это было видно по испаринам, поднимающимся то и дело вверх с раскаленной земли.
Брови Лепаж поползли к краю косынки, выражая ничем не прикрытое изумление. Наверное, Жак дорого бы заплатил, чтобы вызвать и потом увидеть подобное выражение на лице сестренки...
- Я тоже, - ответила девушка, первый раз за последний месяц сбитая с толку (вместо того чтобы сбивать самой). Это было удивительное ощущение.
- Но... Хотя, не важно. Все остальные в полдень всегда прячутся по домам, мне даже гулять не с кем, - сообщила она. - И прохожих нет, такое впечатление, что город вымирает. Динозавры покинули сей бренный мир навсегда и от холода, а люди исчезают периодами и от жары, забавно, не правда ли? - бусы ни на мгновение не замедляли вращения, под мерный треск, создавая столь же мерный ветерок. Чуть мурлыкающий, и не вполне взрослый голос Дани неуловимо отточенно сливался с щелчками дерева.
- Динозавры? – теперь, казалось, что Ларс недопонимает всей происходящей ситуации, прищурив левый глаз, почти закрыв его, - Ну, ты права. Правда, может случиться так, что скоро и люди исчезнут навсегда от жары. Не все, конечно. Знаешь ведь, еще несколько таких дней и в сводках новостей начнут передавать о первых несчастных случаях, и прочее, и прочее.
Кирк топнул ногой по горячему асфальту, придавив какое-то насекомое, напоминающее кузнечика.
- Вот его уже холодный душ не спасет, представь себе. Кстати, я Ларс, - и мужчина протянул девушке огромную ладонь, - А тебя как звать? И можешь обращаться ко мне на ты. Я не вижу никаких предрассудков в этом.
- Дани, отлично, рада познакомится, хоть с кем-то нормальным в этом городе жареных, фиг с этим кузнечиком, лягушки с точки зрения препарирования лучше, - на одном дыхании выдала девушка, сжимая протянутую руку маленькой ладошкой с далеко не маленькой силой. - Ну, в смысле Даниэль, но лучше просто Дани. Полным именем меня зовет только брат, когда находит пилу... ээ-э... это не важно, в общем, когда мы с ним расходимся во мнениях о пользе применения столярных инструментов в иных от плотничества сферах быта, или еще мой проф, но это еще хуже. "Постоянная практика", бр-р... "Даниэль" в славянском варианте, в романовском, на латыни, и с немецким акцентом - это такой ужас. Имена при переводах меня всегда возмущали больше всего... тем более... Гм... - сбавив скорость на пару тактов, Лепаж заметила не самое понимающее выражение лица собеседника, и чуть виновато улыбнулась. - Я учусь на переводчика, - сообщила она.
- А-а-а, переводчик, это хорошо, - в некоторой задумчивости протянул мужчина, глядя куда-то вперед. Из всего того, о чем Дани распиналась минуту назад, Кирк уяснил лишь пару деталей. Во-первых, девушке не нравилось, чтобы ее называли полным, хотя достаточно красивым, именем. Ну и, во-вторых, она училась на переводчика. Что ж, неплохо. Только вот здесь это вряд ли могло пригодиться в будущем, - Да. Ну и как тут вообще живется? Ты отсюда? Просто я приезжий, знаешь ли. Из Канады. Кленовая страна ветра и холода. Вот решил на время изменить свою жизнь. А сменил ее судя по всему, кардинально.
После этих слов Ларс кивнул, будто бы убеждаясь в произнесенном. Да, Мартина, что же мы с тобой наделали?
- Кстати, не знаешь, тут вообще можно где-нибудь посидеть в прохладном, более и менее, месте? Есть кафе или еще что-нибудь?

- Ага, вон там, - как Даниэль умудрялась взмахивать руками, показывать пальцами и не сбиваться с ритма бусного вращения было поистине загадкой. - Мороженное, щербет и все виды питья со льдом. Даже зеленый чай, - улыбнулась она, вопреки всякой логики, но - поддерживая вполне понятную смысловую цепочку "напитки для жары". Впрочем, еще вопрос для кого понятную.
При этом, не разводя слов с делом, она повернулась в указанную сторону, и уже на ходу продолжила странную беседу "в этом городе жаренных".
- Канада это очень интересно. И довольно далеко. Очные "иностранцы" - применила она студенческий жаргон, - могут выбирать страны для поездок на практику, но мне интересно было бы съездить куда-нибудь просто так. Не исключая, конечно, и практику. Без нее просто не получится... А в Канаде развиты лыжные виды спорта, туризм? - опять же, логику Дани в поддержания разговора могла проследить только Дани, но собеседнику пора было к этому привыкать.
- Ну да, есть, конечно. Но не там, где я жил. Понимаешь, бескрайние мегаполисы, высоченные небоскребы, куда не посмотри, - Ларс поднял к небесам руку, слегка присвистнув, давая понять девушке, что тамошние «домишки» отнюдь не представляли собой то, что доводилось видеть мужчине в данный момент, - Это специальные курортные места. Заповедники и все в таком же духе.
Две фигуры, огромная и маленькая, медленно двигались в направлении возможного временного спасения. Оно, конечно, не представляло из себя великий оазис, извергающий из недр глубин холодное пиво или виски, но всё же лучше, чем ничего.
- Ну и жара, Дани, - выдохнул Кирк, едва не споткнувшись обо что-то твердое, - Черт. Слушай, а у вас тут всегда такая погода? Видимо для привлечения внимания таких как я.
Но, знаешь, мне у вас все равно нравится. Пожалуй, я бы тут остался на годик, другой.
Ларс усмехнулся, вспомнив, что турист он как раз таки практически нелегальный.
- Гм, ну я в курсе что такое небоскребы, - хмыкнула девушка, обходя смутивший Кирка бортик не глядя. Похоже, родной городок она выучила буквально наизусть. Или район завода точно. - Лягушки и прочие кузнечики я, фигурально выражаясь, грызу и гранитю в столице, вот где прохожих больше чем восемь с половиной считая кошек за полчаса... Хотя даже там я не встречала любящих температуру под сорок, - усмехнулась она. - Впрочем, Жака я там тоже не встречала, в смысле моего Жака, это, кстати, брат. Похоже это особая территориальная разновидность людей, - улыбка Дани стала очень смешливой, - только ему не говори, юмора не оценит. - Тот факт, что сам Ларс тоже может не оценить, будущая переводчица с легкостью проигнорировала. – Но однозначно на лыжах удобнее с гор, чем с крыш... Про жару – и да, и нет. Все каникулы выше тридцати, но зимой бывает попрохладнее. И в прошлом году тоже, - обнадежила она, уже входя в примеченный кафетерий.
Почему-то Кирку, когда речь зашла о брате девушки, представился образ умудренного опытом сложной жизни замкнутого очкарика. Но он тут же отогнал прочь эти мысли. Разве у такой энергичной, полной духовных сил, девчонки, как Дани, может быть такой брат? Навряд ли.
- А он у тебя где работает? Или учится?
Открытое кафе с несколькими вентиляторами было отличным местом, чтобы остудить головы от солнцепека, а мороженное – заправиться холодом для следующей вылазки под солнце.
- Угу, - Дани уже вооружилась меню – если большой каталог мороженного можно было так серьезно назвать, - и непринужденно поддержала беседу. – Работает, как раз заводе, от которого мы отошли. Я думала вытащить его в обеденный перерыв, до того скучно болтаться по городу в одиночестве, но заметила твои ботинки. О, вот. Мое любимое, - найденное фото лакомства вызывало в первую очередь трепет своей формой, а во вторую – глубокое уважение форматом...

Так началась первая беседа Ларса с Даниэль.

с Шалафи.

Нет! Нет во французском языке цензурных слов для того, чтобы описать реакцию Жака на то, что случилось в одиннадцать часов дня. А случилась, весьма, в принципе, обыденная вещь: у него в офисе скоропостижно скончался кондиционер. Гибель сего чуда техники потрясла старшего Лепажа до глубины души, столбик термометра, висящего на стене, резко устремился вверх и вскоре сравнялся с тем, что висел за окном. Звонок в сервисную службу облегчения так же не принёс, вежливая девушка, оператор, поведала Жаку душещипательную, полную вселенского горя и страдания историю о том, что не у него единственного в этот жаркий день кондиционер отдал концы, а техника на весь городок всего два и они ужасно заняты на вызовах, так что записать его могут только на четверг, после полудня. Собрав остатки воли в кулак Жак, почти вежливо, ответил милой девушке что согласен записаться на четверг, так как другого выхода у него все равно не было.
Вернув телефонную трубку на место, Лепаж попытался было сосредоточиться на работе, но из этого, благого, казалось бы, занятия, так же не вышло ничего хорошего. Ровно через час после безвременной кончины кондиционера компьютер мерзко запищал и отключился, попытка включить его снова привела лишь к очередной порции писка и внушающему ужас сообщению:"Перегрев процессора". Видавший виды кулер, далеко уже не нового компьютера, был не в силах совладать с адской жарой накрывшей Левилль. Позвонив сисадмину Жак в нескольких, весьма ёмких, выражениях выложил тому всё что думает по этому поводу. С трудом досидев до часу дня - времени обеденного перерыва - Жак вышел из офиса и направился в ближайшее кафе, перекусить чего-нибудь и запить это "что-нибудь" огромным количеством холодной-холодной "Колы".

- Боже, за что?!
Когда подушка метко сбила с тумбочки будильник и Констанс выползла из кровати, было не так уж и рано. Солнышко уже поднялось над горизонтом… Да какое там солнышко! Это была настоящая безжалостная звездища космических размеров, обливавшая сухим жаром и без того растрескавшуюся землю. Сон при такой температуре не приносил ни капли отдыха, поэтому Стаси даже с некоторым удовольствием встала и направилась в душ. Горячий кран был завинчен наглухо, так как потребность в нем отсутствовала. Поплескавшись в ледяных струях – шипя и повизгивая, - Констанс завернула в подобие чалмы длинные волосы, быстро позавтракала…
А дальше встала больша-а-а-ая проблема. Извечная проблема. «Что надеть?»
Разглядев за окном термометр и сдавленно охнув, Стаси порылась в шкафу и натянула на себя платье. Из ОЧЕНЬ легкой голубой ткани и короткое. Критически оглядев себя в зеркале, Констанс вздохнула: разве ходят врачи, умные степенные женщины, ладно – девушки, в таком наряде на работу?
«А разве есть выход? – подумала в оправдание «умная степенная девушка». – Иначе испечешься…»
Заплетя вокруг икр ремешки босоножек и разбросав по плечам ещё влажные пряди, Констанс набросила на голову легкий шарф и выпорхнула из дома.

В клинике дел было мало. На самом деле, их вообще не было, и после обхода пациентов до полудня Лестан просидела в кабинете, читая какую-то мутноватую статью о новых методах остановки внутренних кровотечений при черепно-мозговых травмах. С каждой строчкой Стаси убеждалась, что автор смыслит в травматологии не больше курицы, а потому около часу дня отложила «куриную» статью в сторону и прямо в халате без всяких прелюдий отправилась в кафешку, чтобы залить ужас от чтива литром холодного сока…
Тихое заведение приветствовало частую гостью несколькими заморенными посетителями и блестящим от пота барменом. Оглядев врача с ног до головы, полный и веселый дядька присвистнул с улыбкой:
- Ничего себе мода у врачей пошла!
Констанс укоризненно покачала головой. Ну и что, что халат был длиннее платьица почти на ладонь…
- Что будешь заказывать, Стаси?
- Давай… Давай сэндвич, литр сока… Только холодного!.. И мороженого. Ванильного…
Вооружившись заказом, Констанс уселась на высокий стул за барную стойку и начала задумчиво поглощать сэндвич и сок, болтая в воздухе стройными загорелыми ногами.

Спустя пару часов случайный прохожий мог бы увидеть двух удивительно похожих женщин, разница между которыми была лишь в возрасте, в одной из кофеен города. Они весело смеялись, не обращая внимания на жару, и, казалось, были полностью поглощены друг другом. Однако мысли обеих то и дело возвращались к одному человеку, которого уже не было с ними и которого обеим остро не хватало…
-…А ты помнишь то жаркое лето, когда мы всей семьей уехали в Финляндию? – хохоча, продолжала говорить Вероник. – Нам тогда так повезло! В одном нашем городке сгорели два амбара. Ну, да ты тогда была так мала…
- Зато я отлично помню Финляндию! – возмущенно подхватила Ирэн. – Честно говоря, до сих пор мечтаю там жить, - но, заметив грусть в глазах матери, девушка поспешно добавила: - Хотя, конечно, здесь куда как лучше.
Вероник лишь печально покачала головой и сделала глоток лимонада. Дочери уже больше тридцати, и она совсем не та «Ирри», какой была в детстве… Желание покинуть родительский дом нормально и вполне естественно; только вот какую горечь оно приносит родителям…
Как мадам Лафонтен ни старалась, все ее мысли без конца возвращались к умершему мужу. Но Вероник не хотела огорчать Ирэн и поэтому как могла отвлекала себя от грусти и воспоминаний.
Ее дочь тоже чувствовала себя виноватой. Ирэн казалось, что именно она, её присутствие постоянно напоминает матери о потери Жака. Увы – с этим она не могла поделать ничего, кроме как отвлекать маму на посторонние темы. И – опять увы: все эти темы упорно возвращали двух женщин к пустой нише в сердце. Жак Лафонтен. Инсульт. Пятьдесят два года.
- Безумно хочется выпить хоть чашечку кофе, но как представлю, какой он горячий!.. – улыбнулась Ирэн, отставив в сторону пустой бокал из-под коктейля. Пробегающую мимо официантку она попросила повторить их заказ. Воспоминание о высоких ценах в меню навело Ирэну на мысли о деньгах – точнее, их временном наличии. Официально девушка вот уже три дня находилась в отпуске, который грозил закончиться так же через три дня. Что делать дальше? Всей душой Ирэн противилась возвращению в Париж и на «перспективную» работу. Ей было очень хорошо здесь, на родине, с матерью. Она даже не сомневалась, что найдет себе дело и переживет пересуды соседей. Однако сейчас самым главным вопросом для Ирэн была ее любовь к мужу. Точнее, наличие или отсутствие этой любви.
Честно говоря, Ирэн уже сомневалась, умеет ли она любить вообще. И есть ли у нее своя гипотетическая «половинка».
Но одно девушка знала точно. Если она не вернется, то из-за мужа. А если вернется, то – из-за мужа. Поэтому сейчас предстояло сделать выбор… и ни в коем случае не показать матери, что существует такая проблема.
Ирэн улыбнулась и пригубила принесенный коктейль.

Мороженного хватило ровно на десять минут остужения темперамента Дани, и еще четверть часа заняли расспросы Ларка. Но когда через те полчаса канадца стали посещать подозрения, что его юная спутница просто-напросто села на кнопку, Лепаж с радостным воплем переключила свое внимание (ощутимо плотное и непоседливое) на кого-то... не слишком удивленного... и еще меньше обрадованного...
Скоро стало ясно, что новый "счастливчик" – тот самый брат Даниэль.

Познакомив молодых (или нет? Ну, это условно) людей, девушка привела какое-то зубодробительное по количеству ссылок и сносок доказательство, что ботинки Ларса неопровержимо свидетельствуют об уровне ее, Даниэль, умственного развития в сторону высокого интеллекта, в чем кажется (?) Жак сомневался (после фразы "я решила погулять, но в полдень очень пустынно"), однако старший брат величественно проигнорировал академические потуги Дани, променяв истину на... колу со льдом. Потребовав себе то же самое, младшая Лепаж смирилась с ограниченностью родственника, но пообещала продолжить беседу вечером, когда Жак будет более адекватен.
Замаскированный за этим намек, что новый знакомец Ларк будет маячить на горизонте еще и вечером, Жак то ли не заметил, то ли предпочел не заметить, решив что один человек лучше всей оравы Даниных друзей, так что обе родственные стороны остались довольны. Единственное, что вызывало удивление, так ставшая причиной для всех знакомств непогодная обувь канадца...
Но при царящей жаре смотреть на армейские ботинки не отводя взгляда могли лишь люди с нервами (и их отсутствием) вроде Даниэль.

В итоге, стащив у брата колу, но угостив в ответ мороженным, Дани весьма продуктивно разбавила ему скучный обеденный перерыв (даже слегка перестаравшись) (как обычно), окончательно подружилась с Ларком (но он же не умер от смеха? И не ушел вспомнив кучу срочных дел? Значит, подружилась), и, прежде чем в кафе растаял весь лед, уговорилась с канадцем продолжить общение вечером. Жаростойкость даже таких оригинальных личностей имела свои пределы.

**

Вечер по меркам Дани начинался с первой прохладой, а прохладой можно было счесть все, где не было прямых солнечных лучей. Но, сделав скидку на отсутствие ночного сна (своего) и присутствия кое-каких халтур (чужих), которыми можно было занять время до оного вечера, девушка выбралась на очередную прогулку к девятому часу.
Город как раз начинал культурно оживать...
Прохожих на заполненных сумерками улицах стало гораздо больше дневного рекорда Даниэль, так что девушка благополучно сбилась на полусотне и решила считать одних кошек, заодно вслух разгадывая их видовую родословную. С биологией это имело связь ровно первые три хвоста, после чего фантазию Дани понесло подальше от строгостей кошачьих пород. За почесыванием ушей шестого животного Дани и застал канадец, с ходу получив в честь этого список кошкиных достоинств – начиная от божественной функции египетских времен и заканчивая отличной подушкой... Конечно, при отсутствии аллергии. Потом речь перешла на породы, затем Дани вернулась к первооснове биологического образования, вспомнила про лягушек, заговорила о кузнечиках, рассказала о скрипах на низких частотах... протащила нить разговора через все дебри своей логики, упомянув даже астрономические вопросы, и вернулась к домашним животным.
И в это время уличное, с которого началась беседа, проявило беспокойство и покинуло Дани в таком темпе, что удивился даже мало смыслящий в кошках Кирк.
Чуть больше смыслящая Лепаж удивленно подняла брови, сдвинув косынку, которая в свою очередь встрянула волосы, но прокомментировать не успела. Ибо кошка убежала из-за негаданного, совершенно неожиданного, но возмутительно настоящего землетрясения. И как показала практика, для того чтобы Даниэль стала серьезной и молчаливой, требовалось всего лишь несколько толчков на местности, даже теоретически подвижками плит не страдающей.
Но или теория ошибалась, - как подумала девушка, - или Левилль накрыла волна массовой галлюцинации, прихватившая даже кошек.
Ошарашено глянув на часы и механически отметив, что уже одиннадцать вечера, Дани перевела взгляд на спутника. Но второй раз за несколько минут промолчала, споткнувшись глазами об вид, открывающийся за головой канадца. А учитывая разницу в росте, глядя на Ларса Дани смотрела еще на небо.
А учитывая наступившую (на очень недолгое время) вокруг тишину, когда не меньше Лепаж удивленные землетрясением левилльцы отвлеклись... от, скажем, бурной дискуссии по этому поводу, небесный феномен также не остался не замеченным.
Яркие звезды, на удивление хорошо заметные в электрическом свете городских улиц, издевательски посверкивая наплывали на... землю, вызывая стойкое ощущение нереальности (и проблем со зрением), а луна...
Луна, посветив перед зрителями и как следует раскачавшись, со всей своей высоты плюнула в законы недавно обсуждаемой астрономии, и одним энергичным прыжком... куда-то упрыгала. Исчезла.
Пропала.
Перестала светить.
Дани отчетливо осознала, что нижняя ее челюсть находится не в природой уготованном месте.
Звезды рывком вернулись на свои далекие места, а очередной толчок сошедшей с ума стихии (земля, небо... но ведь они как-то взаимосвязаны?..) опрокинул с ног все шокированное население. Приложившись локтями, затылком и пятой точкой об асфальт, Даниэль на мгновение потеряла сознание, громко при этом вздохнув "ой...!", а открыв глаза, еще несколько долгих секунд пыталась понять, что произошло.
Опыт ударов по затылку у нее уже был, но еще ни разу после падений она не видела настолько изменившегося неба.
- Кажется, у меня что-то с глазами, - пробормотала она, потирая голову и третий раз пытаясь найти полярную звезду. – О, и не только с глазами, - откуда-то повеяло свежим ветром, которого так не хватало весь день... вот только он был уж слишком свежим. Не по-летнему. – Или это не со мной? – треск в затылке утихал, а звезды и ветер не менялись.

День прошел бестолково. Ни операций, ни интересных книг "хирургессе" не досталось, поэтому, прощеголяв весь день в своем коротком платьишке, Лестан побрела домой.
Работа врачом научила девушку аккуратности. Дома царил порядок, в холодильнике - еда, на столе - букет красивых садовых цветов, которые Констанс безумно любила. От жары в саду их головки склонились было к земле, но любящие руки хозяйки срезали их и перенесли в прохладное нутро дома, обеспечив таким количеством воды, какое им требовалось.
Автоответчик громогласно потребовал прочитать сообщение, оставленное буквально пару минут назад. Послушно нажав кнопку, Констанс услышала голос главврача. Этот импозантный мужчина средних лет просил встречи вне клиники. Стаси поморщилась и стерла сообщение. Ну его, Франсуа этого...
Впрочем, можно и без Франсуа погулять. Переодевшись в легкие штаны и тунику, Лестан, радуясь прохладе вечера, в десять часов вышла на улицу. Гуляя улочками и бульварчиками своего городка, Лестан думала о звездах, о фантастических фильмах про звездолеты и звездных десантников. Мысленно сочиняя новую космическую эпопею, Лестан свернула на улицу, где девушка лет семнадцати гладила уличную кошку (Стаси поморщилась, хотя и любила животных)...
... И тут померк свет. Сначала Стаси показалось, что она просто свалилась в обморок от жары, но потом поняла - нет. Она стоит на ногах, просто мир плывет под ними, звезды (звезды?!) расчерчивают небо невообразимыми траекториями, луна... луна просто исчезла, а небеса сменили цвет с бархатного-ночного-синего на черно-фиолетовый...
А в голове непрерывно нарастает боль, в ушах слегка шумит, а перед глазами мелькают разноцветные точки. Так Стаси с детства переживала прыжки с высоких точек. Схватившись за виски, Констанс тихо застонала и склонилась, пытаясь удержать равновесие и обливаясь холодным потом. Когда боль достигла предела, почва под ногами резко дернулась и встала на место - Лестан показалось, что она даже слышала щелчок, - дурнота отступила, но зато навстречу понеслась асфальтовая дорожка. Не успела Стаси оглянуться, как покатилась кубарем и распласталась прямо рядом с ботинками какого-то рослого мужчины.
"Ну вот, вся исцарапалась. Что это было?"
Отголоски головной боли исчезали. Стаси села и огляделась.
- Что произошло?
Да, половину увиденного можно списать на причуды болевшей головушки. Но остальное?..

После приобретения пачки сигарет, жизнь вроде бы как наладилась. Так саму малость, конечно, но это лучше, чем ничего. И гораздо лучше, чем один сплошной минус в настроении и ощущениях Надин.
Мрачный прогноз девушки о том, что джинсы её сегодня убьют, похоже начинал сбываться: не спрашивая разрешения, пот капал с подбородка и носа, заливался под майку и джинсы.
Купленное мороженое не помогало, а от него ещё больше хотелось пить. Отчаянно хотелось присоедениться к тем счастливцам, что купались в фонтане, но то ли природная скромность, то ли просто лень мешали девушки это сделать.
Местная полиция уже даже перестала обращать внимания на столь возмутительные нарушения общественного порядка, так как сама была не прочь понарушать его таким образом.
Жители были похожи скорее на шпионов, чем а обычных людей, так как передвигались исключительно перебежками и исключительно по тени.

Вечер, как впрочем, и ночь, не принесли необходимой и желаемой прохлады. Надин сидела на подоконнике полностью открытого окна, благо ширина оного (подоконника) это позволяла. Спать в такую жару не хотелось, хотя девушка и понимала, что завтра ей предстоит рабочий день. Жаклин до сих пор не вернулась с какой-нибудь очередной гулянки/вечеринки, на которую Надин, конечно же, даже не пригласили.
Методично выкуривая сигарету за сигаретой, девушка просто смотрела в даль, когда почувствовала резкие земные толчки. Вцепившиеся в подоконник руки, тем не менее, не помогли ей на нём удержаться и Надин вывалилась на улицу, благо жила она на первом этаже и падать было недолго. Хотя и немного болезненно, как и любое падение с 2 метров. Пытаясь оправиться от шока, и найти хоть какое-то объяснение случившемуся, Надин попыталась выйти "к людям", но, увы, попытка эта оказалась безуспешной. Следующий толчок заставил её поздороваться с дорогой, а потом и "пообщаться" с ней, лежа без сознания на асфальте. Открыв глаза, Фуайе приняла третью попытку разобраться с произошедшим, но лишь подняв глаза наверх чуть было не упала в обморок ещё раз. Звёзды, луна? Где?! Куда?! Зачем и почему?!
Внезапно Надин почувствовала, что ей холодно. Ей стало холодно ещё тогда, когда она очнулась, но организм не сразу среагировал на ветер, приняв его, как данность и необходимость. Но сейчас... Неудоуменно оглядываясь по сторонам, Фуайе поднялась на ноги, твёрдо решив найти объяснение для случившегося.

Мадлен Бонуа.
Невероятная жара, от которой буквально плавился асфальт, не доставляла Мадлен никакой радости. Пришлось отменить два выхода из гостиницы, иначе она просто потеряла бы сознание на улице. В номере по крайней мере есть сплит-система и холодный чай с кубиками льда.
Взяв уже третью за последние два часа чашку, журналистка попыталась сосредоточиться на работе. Не получалось. Наработки упорно не желали складываться в статью. Девушка рухнула на шелковые простыни, приятно холодившие тело и лениво потянулась к мобильнику, возвестившему о том, чо ее жаждет услышать главный редактор.
-- Але-о-о... -- сонно протянула Мадлен. -- Поль, ты хоть представляешь, КАКОЕ ЗДЕСЬ ПЕКЛО? Я говорю-то с трудом. Да-да. знаю, статья должна быть готова к пятнице... Будет... Будет, я сказала. Но не сейчас, ради Бога... Я тут умру, если буду работать днем. Здесь можно работать только по ночам. Ноутбук просто перегревается и отключается. Даже телефон перегревается.
Поль, с которым в силу нескольких милых интрижек она позволяла себе говорить не совсем как подчиненная, начал долгую и нудную лекцию. Мадлен поморщилась. отодвинула трубку от уха. давая ему возможность выговориться, а сама тем временем прикрыла глаза и с наслаждением допила чай.
Стало полегче. Бо-оже. если бы только еще Поль заткнулся...
Видимо, Бог ее услышал. Сопровождалось его божественное вмешательство легким толчком, будто слабое землятрясение колыхнуло городок (бред, землятрясений в этом регионе не бывает, скорее всего взлетела на воздух по такой жаре какая-то бензоколонка, что-же. надо будет прплести к статье...), а затем голос в трубке исчез. Блаженство!
Мадлен с наслаждением отключила телефон, не задумавшись даже о том, почему вдруг пропала связь.

Минут через пять, когда в глазах перестали скакать зайчики от встречи затылка с асфальтом, Дани окончательно убедилась – у кого-то где-то что-то не в порядке. И этот кто-то – не она.
Высказав предположение, что в Антарктиде сдох последний мамонт, или у Арктики в цвете лет покинул бренный мир самый большой кит на планете, девушка вернулась в вертикальное положение, не без опаски покосившись на изменчивую землю. Биологическое образование давало мало сведений о географии, но на минимум познаний "откуда берутся землетрясения" Даниэль вытягивала. Впрочем, на фоне отсутствующей – напрочь! – Луны это было мелкими цветочками.
Вдобавок, было очень холодно. Точнее, не больше, чем в горах, где еще сутки назад рассекала на лыжах юная сестра Жака, однако в летних тряпочках "два шва пять разрезов" и на открытой всем ветрам (обильным, к слову) площади – весьма-весьма ощутимо.
- Левилль перегрелся и теперь у него галлюцинации, - продолжила гипотезы девушка, поджав левую ногу и осматривая переживший "глюк" город. Наблюдались частично потухшие витрины, сидячие, лежачие и (редко) стоящие прохожие, полное отсутствие кошек (и собак) (и даже хомячков), не считая одного разбившегося окна (горизонтально подпертая рама не пережила толчок и оторвалась) и... неадекватная трезвой астрономии дислокация звезд. Абсолютно всех.
Сменив ногу, Дани приняла позу умудренного жизнью аиста, сняла сбившуюся косынку, заодно взъерошив прикрывшие от "мягкой посадки" затылок волосы, и уставилась на Ларка.
- По логике виноват или мир, или мы. Мы пили? – риторически осведомилась она.

Этьен расслабленно сидел под кондиционером на остекленной террасе родительского дома. Впереди сколько видел глаз простирались поля, лишь вдалеке разбавленные деревьями, да фермерскими домиками, казавшимися на фоне темного уже неба сгустками тьмы. Скукота… Сейчас бы в бой, где-нибудь в Код Де Вуаре, ну или на худой конец в Афганистане. Там на поле боя он чувствовал себя спокойно и уверенно, а тут.. Как можно чувствовать себя тут в окружении стольких штатских. Они его бесили, вызывая странную холодную ярость, которой не рождало в нем и огромное количество врагов. И такой жизни ему еще три недели… Этьен мысленно застонал, потом резко поднялся с кресла и, подхватив водительские (они же снайперские) перчатки, направился к выходу.
- Мама, я в город, - пронесся по дому его приятный баритон.
- Этьен, но там же жара, - Анжелик д‘Аргаэль истинная леди даже сейчас выглядела как на приеме.
- Мамочка, ну я вроде бы не жалуюсь, - улыбнулся матери капитан д‘Аргаэль. – Под кондиционером хорошо, но не могу же я провести так весь отпуск. Да и вечер уже. К тому же в танке намного жарче.
Анжелик развела руками, поскольку аргументов не осталось и, поцеловав сына в щеку, вернулась в гостиную к составлению букетов. Этьен решительным шагом направился в гараж, думая о том, что он устал врать родителям о своей специальности, но выхода другого у него не было.
Внедорожник армейского образца Land Rover Discovery резво покатился в сторону городка, который Этьен уже ненавидел, но отказать себе в чашечке латте макиато не мог, даже если ради него придется терпеть всех этих гражданских лиц, которыми кишел Левилль.
д‘Аргаэль как раз подъезжал к знакомому кафе, где он практически каждый день заправлялся любимым напитком, когда Discovery заметно тряхнуло, да так, что Этьен приложился лбом о панарамное зеркало заднего вида. Кондиционер вырубился, машина заглохла. Хорошо, что хоть подушка безопасности не сработала.
- Что за…, - потирая ушибленный лоб, пробормотал офицер.

На глубокомысленный вопрос Дани канадец не ответил, как скоро выяснилось – по причине легкой контузии. То ли у него было меньше опыта в падениях на затылок, то ли вес Ларса сыграл свою роль, или может "просто не повезло", однако взгляд Кирка не внушал надежд на адекватный ответ...
Примерно в ближайшие несколько дней.
- Ой, Ларс... - не сказать, что младшая Лепаж занервничала, благо ее друзья нередко заканчивали горнолыжные спуски в несколько кувыркательном виде и практика скорой помощи была, но в ракурсе царящих аномалий отключка спутника была... очень неприятна.
- Нда, о-ой, - подвела она итог спустя пару минут. – Да и еще холодрыга такая...
Этьен еще раз чертыхнулся и, стукнув по рулю, вышел из машины. Резким движением захлопнув дверь, мужчина поежился. Странно на улице довольно сильно похолодало, да и с небом происходили странные вещи. Минимум не было луны, максимум капитан спецназа так и не нашел знакомых созвездий, характерных для этой широты. Вокруг царили непривычные цивилизованному городу слабо освещенные сумерки, в которых перед капотом его машины, на тротуаре, копошились двое гражданских. Этьен смерил их хмурым взглядом. «Интересно зацепил или нет», - пронеслось в голове. - О, машина! - донесся веселый и похожий на детский голос, после чего копошащиеся разделились на две самостоятельные части, одна из которых тотчас оказалось рядом.
Скорость Даниэль могла впечатлять, а заодно наводила на мысли о кнопках под точками опоры...
- Извините, тут мой друг головой ударился, его бы отвезти куда-нибудь, а я одна... ээ, это займет слишком много времени, до утра уж точно. А тут еще эти звездочки, в общем, вы не поможете? - тон не оставлял сомнений, что ответа "нет" оказавшаяся не ребенком, но близкой к тому девушкой особа не примет.

(& Sarina)

Этьен посмотрел на говорившую как на диковинную зверушку. Такой взгляд был характерен для него всякий раз, когда он встречал штатских.
- Ну давайте посмотрим, что там у вас, мадемуазель, - обреченным голосом пробормотал капитан.
- Не у меня, у него, - немедленно уточнила Дани, со свойственными себе привычками пропустив все недовольство (и прочие чувства) собеседника. – Странное землетрясение, я все не могу понять, было оно сугубо локальным на моей ауре, иначе говоря привиделось, или в самом деле Левилль умеет... того.
Пострадавший тем временем демонстрировал признаки сотрясения (а может, перегрева?), и, по цитате спутницы, являлся "неадекватным для дальнейших прогулок без луны".
- У вас Левилль тоже, или все таки локальное? – без тени смущения абсурдностью вопроса уточнила девушка.
Девица жужжала не переставая, но Этьен мужественно пропускал мимо ушей все ее, лившиеся как из рога изобилия, слова. Опустившись на одно колено перед парнем, офицер нахмурился, поставив верный и не самый приятный диагноз. Этьен, не долго думая, взял довольно упитанного пострадавшего на руки и понес к машине.
- Дверь открой! – приказал он девчушке.
- Ага, тоже того, - резюмировала Дани, поочередно открыв и закрыв двери, правда, закрывая уже за собой. Когда она успела просочиться на другой край салона и прихватить голову Ларса с той стороны, было загадкой из цикла "как можно говорить обо всем сразу, как можно быть везде одновременно".
- Значит с ума сошел все таки мир, а не я... Вы здешний? Ну, дорогу знаете, в смысле?
Этьен мысленно застонал. Если эта девица не прекратит болтать, он, наверное, найдет скотч… хотя в этой машине он его не держал или все-таки в багажнике завалялся, впрочем, не важно, главное заклеить этот ни на секунду не умолкающий ротик.
Закрыв за собой водительскую дверцу, офицер глубоко вдохнул, затем медленно выдохнул. Он, конечно, не местный, но как спецназовец уже давно выяснил, где находится больница, администрация, пожарная часть и полиция, а также кратчайшие пути подъезда и отхода.
- Я прекрасно знаю куда ехать, мадемуазель, - сквозь зубы процедил д’Аргаэль, поворачивая ключ в замке зажигания, машина послушно заурчала.

(с Латигрэт)

- Кстати, меня зовут Даниэль, - улыбнулось кошмарное создание, и, о чудо, на этом ее тирады закончились. Наступившая тишина показалось творением иных миров, где род людской никогда не появлялся и в обозримых витках эволюции не появится.
- Этьен, можете звать меня капитан, - по-военному коротко сказал офицер и машина покатила в сторону больницы.
К моменту, как дискавери доехал до больничного крыльца, д’Аргаэль убедился, что отвечать новопредставленной Дани было опрометчиво (вообще) и опасно (для нервной системы). Хотя из следующего шквала слов удалось различить лишь уточнения про военных и вопросы о роде войск. Правда, в процессе вопрошения девушку почему-то занесло сначала на испанский, а потом выяснилось, что она говорит по-английски, проводя сравнительный анализ воинских званий в различных переводах на примере сухопутной структуру...
В общем, блаженная тишина длилась недолго. А у крыльца, пулей вылетев из машины и успев сбегать до дверей (вежливый стук ногами напоминал набат о трех ударах), вернувшись, спохватилась:
- Просто я недавно халтуру переводила, статьи о иерархических системах в современном обществе, там было так много "капитанов". Кстати, гм, ощутимо похолодало...
Этьен опять застонал и дал себе слово, больше не говорить ни слова в присутствии этой молодой особы. Правда, не удержавшись, буркнул в ответ:
- Танкист!
Придерживая все двери на пути мужчин, Даниэль необычным для себя тоном внезапно хмыкнула:
- Заметно.
Второе чудо продлилось полторы минуты, после которых словонедержание младшей Лепаж обрушилось на дежурную травмпункта. Здесь оно принесло больше пользы, нежели в изощренных пытках военного менталитета, так что спустя каких-то четверть часа все официальности были улажены. Напоследок оставив собственный адрес – по громко означенной причине отсутствия или незнания оного у Кирка, - девушка в тон же темпе электровеника попрощалась с персоналом и за руку вытянула офицера на улицу.
Скорость передвижения юной особы в который уже за недолгое время раз грустно аукнулась вопросом, где у людей моторчики.
- И все таки, актуальный в наш затемненный час вопрос. Куда делась луна? – задумчиво изрекла она, остановившись на крыльце и ероша волосы на затылке. Правда, незамысловатый жест принес неожиданные результаты, так как сразу за "луной" последовала пара выражений, годных к употреблению кому угодно, но не молодым девицам.

(& Sarina)

Интересно все здешние девицы такие? Хотя он раньше такого не замечал. Когда Даниэль, зашипев, выругалась, Этьен ухватился за ситуацию, как за спасательный круг.
- Вы тоже ранены, мадемуазель. Может вам стоит остаться в больнице?
- Нафиг, - беззаботно отозвалась переводчик-лингвист-непоседа, повязывая болтавшуюся на шее косынку в исконно-положенное на голове место. Вид при этом у мадемуазель стал весьма пиратский, но, судя по вернувшейся (ох...) улыбке, комфорт стоил дороже внешности. - Просто шишка, я каждые выходные в горах чем-нибудь стукаюсь, тем более если остаться тут еще, будет совсем ночь, а сегодня я по идее... ээ... официально должна быть дома, во всяком случае так думает моя брат. То есть он должен так думать, но в целом - ничего серьезного. Гм, не считая луны. И Ларса. А я обещала их познакомить получше... гм. Кстати, он же должен был меня проводить, иначе Жак все равно не поймет разницу между "ночью дома" и "к дому ночью". Ой.
Тирада без знаков препинания, пауз и выдохов влетела в правое ухо Этьена и не останавливаясь вылетела в левое.
- ...Знаете, капитан, а вам не трудно отвезти меня до дому? Жак просто ненормально относится к возвращениям в одиночестве. А я ему утром молоток вернула, - при чем тут молоток, правда, было непонятно.
Собственно говоря, он в таксисты не нанимался, но если это позволит избавится от этой неумолкающей ни на миг девицы, то он был готов даже донести ее на руках до двери и дать в зубы ее брату с молотком.
- Садитесь в машину, - коротко приказал Этьен.
- Ба-альшое спасибо! – Даниэль тотчас одарила еще одним ввинчивающимся в одно, и без задержки вылетающим и противоположное ухо возгласом. Этьен поморщился. Барабанные перепонки, что говорится не казенные.
- Не за что, - буркнул офицер в ответ, и машина тронулась с места.

(и снова с Латигрэт)

Получилось так, что весь день Ирэн и Вероник провели вместе. К вечеру жара спала, и мадам Лафонтен повела дочь в один из магазинчиков на центральной площади города. В лавочке продавались разные дамские аксессуары, вроде шляпок, перчаток и украшений. Пока Ирэн с искренним удовольствием меряла всевозможные бусы и прикладывала к ушам сережки, Вероник и её подруга, которая работала в этой лавочке, вдоволь наговорились о жизни. Впрочем, обсуждались всё те же темы – городок-то маленький, новостей слишком мало… Небольшие часы над входной дверью магазинчика пробили девять вечера, но что Анне (хозяйке), что Ирэне и Вероник было некуда спешить. Так они и остались на чай.
Постепенно замкнутая Ирэн включилась в разговор (возможно, этому сопутствовала маленькая бутылка коньяка). Поведала Анне и матери несколько подробностей своей жизни в Париже – про учебу, работу… немножко про мужа. Совсем немножко.
…Отвратительное ощущение – безысходность. Когда, как бы ты ни жила настоящим моментом, как бы ни ценила каждое мгновение этого короткого отпуска, всё равно, всё равно через три (нет! уже два) дня ты соберешь вещи и как миленькая вернешься в Париж. И не обманывай себя, что у тебя есть выбор. Что с того, что он есть? Будто бы ты им воспользуешься… Не хватит сил остаться. Не хватит сил сказать мужу (или своей привязанности к мужу?..) «нет». Так чего же ты ищешь, Ирэна Шульц? Забвения? Зачем тебе веселиться – просто потому, что незачем плакать?
Безысходность. И Равнодушие.
Прекрасная парочка.
- …Ирри?
- Пойдем домой, мама. Очень хочется спать.
* * *
Двенадцатый час, скоро полночь. Господи, какой коньяк, у нее же машина, а в салоне – мамин инвентарь! Где были твои мозги, Ирри Лафонтен?!..
А это еще что такое?
- Дьявол! Землетрясение?! – Ирэн ухватила мать за руку, в глазах Вероник мелькнул страх. Однако дело ограничилось несколькими толчками.
- Оно может начаться снова… - с опаской проговорила мадам Лафонтен.
- Не волнуйся, мам. Подождем пока здесь, а после – быстро домой.
Ирэн показалось, что она протрезвела. И - никаких эмоций по этому поводу. «Так и надо».
- Ирри… - голос матери внезапно осип, она в изнеможении опустилась на ближайшую скамейку, и дрожащая рука матери указывала вверх. Ирэн подняла голову… и подкосившиеся коленки опустили девушку рядом с матерью.
Звезды. Много. Ладно бы много, но БОЛЬШИЕ звезды?!..
«Стоп, родная. Это истерика. Успокойся.»
Скажи себе три последних фразы Ирэна вслух, может быть, она успокоилась бы и быстрее. Госпоже Шульц не суждено было это узнать. Вероник Лафонтен схватилась за сердце и от резкой боли не смогла ни открыть глаз, ни сказать хоть слово.
Лекарства?! В машине! Как оставить мать? Тащить на себе? Тяжело, не справиться…
- Доктора! На помощь! Или валидол, если есть!

Этьен, чертыхнувшись, вдавил педаль тормоза в пол. Discovery послушно вгрызся покрышками в асфальт. Перед капотом опять было двое гражданских. На этот раз две женщины.
- Да что это за вечер сегодня такой?! – в сердцах воскликнул офицер спецназа.
- Бурный... – согласилась Дани, уже привычно выбираясь из машины.
Ирэна не успела испугаться. Она лишь сквозь зубы выдохнула воздух, а затем подняла руку – то ли в жесте «стоп» (хотя куда ему дальше-то ехать, этому товарищу?), то ли призывая к спокойствию (но с этим он с попутчицей и так справится)…
А вот и попутчица. Ирэн плохо видела окружающее в данный момент, ибо от слишком-близких-звезд у нее началось головокружение.
- У вас есть валидол? – тихо сказала она. – Помогите маме… А мне надо присесть, - «…и станет лучше», продолжила девушка аутотренинг уже про себя.
Этьен в который раз за вечер мысленно застонал. Опять кто-то с проблемами со здоровьем. Выйдя из машины, он нырнул в багажник за аптечкой, поковырялся в ней (не всем следует знать, что хранит в аптечке обычный спецназовец), доставая валидол и на всякий пожарный случай корвалол.
- Вот, возьмите, - протянув девушке таблетки, он слегка поморщился: от молодой женщины разило спиртным.
- Вечер глюков и пострадавших, - удручающе оптимистично (для кое-кого-не-будем-тыкать-пальцами-на-шофера) хмыкнула при этом Даниэль. – Вам помочь?.. – с энтузиазмом говорившей официальный ответ, правда, не требовался. – Сегодня уникальный день перегревов, вечер падений и ночь... приступов? А во всем виновата луна. Прямо таки астрология, благо сама астрономия в глубоком отпуске.
- Спасибо, - обоим сразу сказала Ирэн. Не было сил на болтовню, хотя девочка ей понравилось. Ирэна вообще испытывала самой себе непонятную симпатию к подавляющему большинству детей и подростков.
А валидол необходимо было запивать.
- Ждите здесь, - Ирэна резво поднялась на ноги, но от этого движения голова закружилась еще хуже. – О-ой… - простонала она, однако постаралась взять себя в руки. Ключи, где ключи… Ага, в кармане. – Я сейчас, схожу за водой к машине.
Таблетки она из рук не выпустила, а бутылка в салоне нашлась сразу же. Чуть грустно Ирэн посмотрела на садовый инвентарь, который сиротливо сгрудился на заднем сидении (и наполовину в багажнике). Женщина поспешила обратно.
Из двух предложенных таблеток Ирэн выбрала валидол, и вскоре мама перестала задыхаться от боли.
- Спасибо вам большое, ей уже лучше, - проговорила госпожа Шульц. – Моё имя Ирэн. А вас как зовут?
Этьен пожал плечами, когда женщина рванулась к своей машине, при этом он непроизвольно осмотрел на свою спутницу. Даниэль просто не могла стоять на месте спокойно, она все время порывалась что-то сделать, но не могла решиться на одно определенное дело. Когда женщина вернулась, капитан вздохнул спокойно, поскольку алкоголь явно на нее плохо действовал.
- Этьен, - коротко ответил он на ее вопрос.

(дружное трио: я, Латигрэт и Рапсодия)

- Дани, - почти одновременно отрекомендовалась спутница, протягивая умеренной чистоты ладонь.
- Очень приятно, - с трудом, но улыбнулась Ирэн. – Мою маму зовут Вероник Лафонтен. Боюсь, сейчас мне лучше отвезти её домой и уложить спать… Правда, в этом круговороте уже и не знаешь, какой поступок верен. Куда вы сейчас направляетесь?
- Домой, капитан очень любезно согласился меня проводить после больницы, тем более мне так делать нечего, это все Ларс, очень все таки феноменальные звезды и погода, я даже беспокоюсь он весь день гулял в джинсах, - знакомым стилем "без пауз и запятых" протараторила младшая Лепаж, - правда бывают уникальные люди, как например мой брат..., или мой..., ой. Но в общем они бывают, однако солнце тоже уникум и других индивидов локально не замечает, так что... А, да, мой дом – там, два перекрестка. Интересно, кстати, Жак уже вернулся?
- Везу эту юную мадемуазель домой, - усмехнулся капитан, переводя тираду девушки в удобоваримый вид. – Поскольку ей нужна защита от брата с молотком.
- От брата с чем, простите? – не удержалась, расхохоталась Ирэн. Махнула рукой: - Веселые вы ребята, гляжу… Даже неохота с вами расставаться, - «…что странно при твоём-то характере, госпожа Шульц.» - Дай, пожалуйста, свой домашний телефон, - обратилась она к девочке. – Если будут какие-то новости, будем держать связь. А лучше… Хм, если не боишься, - усмехнулась Ирэна, - то скажи свой адрес. Я уложу маму спать и подъеду. Может, помогу вам чем… По крайней мере будем держаться вместе. В этом сумасшествии постоянное чувство беспокойства – не самый приятный спутник для себя, - «эк заговорила, хоть записывай!» Постоянный диалог с собой стал утомлять. Ирэн решила не обращать внимания на выкрутасы собственного сознания.
- Просто я ему утром альпинистский молоток под кровать вернула, - с легким смущением объяснила Даниэль, одновременно выписывая телефон (и сном и духом не зная, что мгновенная связь ныне Левилль своим присутствием не осчастливит), - а еще оставила записку насчет пилы и садоводства, и еще у нас небольшие разногласия насчет использования домашних инструментов, и... Э-э... но... в общем, того, это очень сложно, но молоток мне и правда был очень нужен! Вдобавок, я его почистила. Почти.
Этьен посмотрел внимательно на Ирен и, не обращая внимания на жужжание справа от себя, поинтересовался.
- А как Вы поедете, мадам? Вы же не трезвы.
Прямота свойственная офицеру не позволила ему промолчать.
Улыбка Ирэн, которая появилась от практически неконтролируемого потока слов Дани, погасла.

(те же)

- Очень аккуратно, - четко и раздельно проговорила женщина, глядя в глаза капитану. «Зануда», - со злостью подумала она. Ирэн взяла записку у Дани и помогла маме, молчавшей всё это время, встать. – Нам пора. Спасибо тебе, милая, - теплота появилась в голосе и во взгляде Ирэн. – Я приеду. Удачи тебе, - и она довольно быстро повела мать к машине.
Этьен пожал плечами, в который уже раз за вечер и пошел к своему внедорожнику, который спокойно урчал на том месте, где его оставили.
- Мадемуазель, в машину! – раздельно произнес офицер. – Нам еще к вашему дому ехать.
Тут произошло странное. Рука Этьена замерла на полпути к дверце, когда где-то высоко в небе метнулась странная тень. В воздухе задрожал крик невидимого существа. Офицер замер и поднял недоуменный взгляд к звездам. Такого он еще не слышал.
- Крыша едет не спеша, тихо шифером.., - продекламировала неунывающая девушка, глядя наверх и закинув руки за голову (затылок как недавняя точка посадки требовал поддержки). – Луна, допустим, была ошибкой вращения и небольшим глюком, но тут-то ближе чем триста восемьдесят тысяч кэмэ... Всего, гм, метров... – тут в монологе возникла пауза, поскольку с ночным глазомером у Лепаж было туго.
А Ирэн испугалась. Может быть, таково было действие алкоголя, но непонятный крик вогнал женщину в панику. Она повернулась и вместе с мамой пошла к Этьену и Дани.
- Слушайте… Мне страшно, - собрав своё мужество, призналась Ирэн. – Если можно, мы сразу поедем с вами. Дани, найдется у тебя в доме диван – мама приляжет? Пожалуйста, - с мольбой проговорила женщина.
- А-а... – впервые на памяти Этьена Лепаж озадаченно примолкла. Но, как скоро выяснилось, всего на полминуты. – Да, конечно. Вряд ли Жак будет против, а заодно об молотке забудет. Правда он наверное удивиться, но сегодня поводов для этого хоть отбавляй. Мда. Нда. Кстати, надо утром проверить отсутствие луны и удивиться еще раз, по-хорошему и без неотложных дел, - полушутливо пробормотала она. – А может... – тут девушка взглянула на капитана и почему-то снова замолчала.
Этьен обречено указал на дверцы задних сидений, сам же сел за руль и закрыл за собой дверь.
- Сколько гражданских на мою голову, - пробормотал офицер. После чего капитан погрузился в раздумья над ситуацией. Она доставляла ему некоторое удовольствие, он, наконец, почувствовал себя в своей тарелке.
- Подождите. Я сама поведу, не волнуйтесь за меня. Спасибо, милая! – невпопад отвечала Ирэн.
- Садитесь в машину, мадам! – прозвучал металлический окрик капитана. Этьен начал терять терпение. Ирэн вздохнула, открыла заднюю дверцу, усадила мать поудобнее. Повернулась, щелкнула сигнализацией собственного автомобиля, после чего сама юркнула на сидение и молча, в ожидании посмотрела на капитана в стекло обзора.
В голове Дани при этом галопировала не озвученная для "танкиста" мысль, что хотя одна голова хорошо, а две лучше, втроем они размышлять перестали все одновременно. Однако подумать все равно есть над чем. "Впрочем, нет худа без добра, - философски решила девушка, - хотя бы жара спала".
- А Жак работает на заводе, он у меня так-то хороший, только... – но никакая философия не мешала одновременно общаться.

(... и там же)

Одиннадцать вечера. Чем не час для выхода богемы в свет? Весь день Виктор провалялся в постели под струями прохладного воздуха из исправно работающего кондиционера. Выходить в провинциальное пекло желания не было. Под вечер, уже соответственно имиджу одевшись: белоснежный костюм, широкополая белая же шляпа, алый шейный платок; он подошел к мольберту, сдернул прикрывавшую картину кисею, критически прищурился и сделал пару мазков. К рождению этого полотна привела проснувшаяся от нечего делать тяга к живописи. Издали неискушенный зритель посчитал бы это копией самого известного шедевра его однофамильца. В общем-то, так оно и было - композиция и персонажи были те же. Однако лица и фигуры. Но надо же чем-то скрасить ожидание.

К примеру, размахивающий пистолетами Гаврош имел явное сходство со столичной журналисточкой проживающей в этой же гостинице. В том кто она такая автор не сомневался, она могла дурачить местную деревенщину, но не его. К нему пресса не лезла, а остальное - не его дело. Буржуа в цилиндре был списан с одного колоритного типа, судя по всему не местного. Профиль ползающего на четвереньках восторженного субъекта в красной бандане совпадал с профилем одной случайно увиденной на улице обладательницы того же головного убора. Центральный персонаж пока оставался вакантным. Отойдя на пару шагов, мастер еще раз оценил творение и видимо, оставшись доволен: раскурил сигару, прихватил пижонскую трость, альбом для набросков и спустился в кафе при гостинице.

Во время спуска произошла первая странность - землетрясение, вещь совершенно невозможная в здешних местах. Так что последователь неоклассического романтизма едва не скатился по лестнице. А когда гарсон в кафе принес вино и Виктор поднял задумчивый взор в ночное небо, ему пришлось отметить вторую странность - полное отсутствие, как луны, так и звезд. Делакруа медленно поводил головой. На улице кучками собирался народ, все что-то обсуждали. Привычка держать ухо востро и подстраиваться под ситуацию вытолкнула липового живописца из уютного плетеного кресла и подвела к одной из компаний. С видом удивленным и заинтересованным он покачивал головой, цокал языком, а главное как губка впитывал, то о чем судачат обыватели.

Жюль застыл с открытым ртом, глядя на небо. Землятрясение бросило его на раскаленный асфальт и теперь он сидел возле колонки, выронив шланг, из которого текла струйка бензина. Бензин марки А95 расплывался по асфальту радужной лужицей и испарялся прямо на глазах. пропитывая воздух резким, противным запахом химии.
На запах, впрочем, Жюлю было плевать. Он сидел и счастливо смотрел на небо. "ОН пришел!" -- думал дурачок. -- "ОН решил, что пора и сделает меня своим помощником!"
Кто этот таинственный ОН, Жюль пока не знал, но был уверен, что скоро его жизнь изменится, что вот-вот по небу примчится супергерой и скажет: "Пора, Жюль, мы должны спасти мир от Зла!"
В зените над городом колыхалось крохотное облачко, совершенно не дававшее тени. Секунду назад. ровно до толчка, его не было. Вряд-ли кто-то заметил его появление, свершившееся неожиданно, словно кто-то нарисовал мазком кисти в небесной синиве легкую дымку. Нарисовал в один миг, но так, будто облачко было здесь давно. Никто, кроме Жюля. дурачка, смотревшего на мир иначе, не заметил и того, что оттенок неба и самого светила слегка изменился. Правда Жюль не мог выразить свои ощущения и знания словами, понятными другим людям. Он мог только ЗНАТЬ: это уже не тот город. Не та Земля. Это -- мир его Супергероя и Сверх Зла. с которым ему и его покровителю придется бороться.
-- ОН прилетел! -- рассмеялся Жюль, задрав голову к небу и тыкая в облачко пальцем. -- Охей! ОН прилетел!

Машина тихо шурша колесами катилась по улочкам Левилля. Этьен переключал радиостанции на приемнике, но вместо знакомых передач в салоне слышалось шипение. Отчаявшись поймать хоть одну волну офицер сосредоточился на дороге, которую освещали лишь фары, да отблески рекламы. Уличное освещение явно приказало долго жить. Новые знакомцы молчали, капитан опасливо покосился на Даниэль. Интересно надолго ее хватит? И сколько у него есть до очередного словесопада из уст юной француженки. Стоило наверное позвонить матери, чтобы та не волновалась. Капитан взял в руки мобильник и в удивлении посмотрел на свою Nokia. Связи не было, хотя минимум три вышки связи в городке присутствовали.

Все происходящее было странно до крайности. Разговоры горожан ситуации нисколько не прояснили. Единственная родившаяся в голове живописца теория, которая хоть как-то объясняла произошедшее: землетрясение, отсутствие электричества, неработающие телефоны, а главное даже приемники; был черт подери - ядерный удар. Без разницы кто его нанес: русские, Аль-Каида, пришельцы или китайцы. В любом случае при таком раскладе городку очень повезло. Но наверняка это надо было выяснить как можно скорее, и уже в зависимости от результатов действовать. Если катаклизм глобальный - как это ни печально, оставаться, если невероятное стечение обстоятельств - уезжать, хотя... пока аборигены в легкой панике...

Масса проблем требовала решения, причем одновременного, и обладатель белоснежного костюма поспешил обратно в гостиницу. Как и предполагал Делакруа она пустовала, хозяин вместе с обслугой высыпали на улицу. Одной из проблем был транспорт. Решение уже имелось - позаимствованный у местного мясника брелок с ключами от Рено Кангу, но всегда лучше по возможности чтить уголовный кодекс. Столичная акула пера вполне могла приехать в Левилль на машине. Поэтому Виктор тормознул у двери номера журналистки, постучал и приоткрыл дверь.
- Прошу прощения за столь позднее вторжение мадемуазель. Чрезвычайная ситуация. У вас есть автомобиль?

К счастью офицера, две улицы до дома Лепажей были не слишком длинными, чтобы перевесить лимит молчаливости Даниэль, а когда машина остановилась, львиную долю словоизлияний приняли благодарные уши Ирэн. Впрочем, по мере продвижения к дому с говорливой девушкой происходили странные метаморфозы... Дани становилась все ниже ростом, все тише голосом и даже красная косынка стала казаться розоватой. В той степени, сколь можно было заметить в скудном свете еще живых фонарей и окон.
Правда, точнее было бы назвать их доживающими, ибо единственным оставшимся к тому времени в Левилле электричеством были автономные генераторы и заводская подстанция. Но завод ночью не работал, не отличаясь авральными графиками и суетой (как и весь благословенный край Левилля), а генераторов у горожан было маловато.
Но Даниэль у ее гости этого не знали. Как и того, что столько проклятий на телефонные компании, спутники, вышки, абстрактную связь и тысячу с одним "чертовы приборы" за подобный короткий срок не звучало еще нигде.
- Неудобно, однако, без света, - пробормотала юная хозяйка, ковыряясь в замке ключом и пытаясь это делать возможно тише. – Обычно сразу видно, если горит – Жак дома, если мигает – тоже дома, а если темно – нету.
Темнота, царившая в доме, а также то насколько неуверенной стала выглядеть бойкая Даниэль, удивили капитана. Он просто не мог понять, какая должна случиться авария в центральной Франции, чтобы весь город остался без электричества и мобильной связи. Понаблюдав еще пару мгновений за безуспешными попытками девушки открыть дверь, Этьен отобрал у нее ключ и очень сноровисто повернул его в замке.
- Позвольте мне, мадемуазель, - сопроводил это действие словами спецназовец. – Я могу от Вас позвонить? Мой мобильный приказал долго жить.
- Э-нет-нет-нет, - запротестовала с опозданием девушка, – вы хоть представляете, какое у Жака будет выражение лица, если моими ключами дверь откроете вы?!.. – и немедленно забирая те ключи обратно. Заодно стало ясно, что кроме землетрясения Даниэль умеет заткнуть старший брат...

(& Sarina)

И что его нет дома.
Потому как, даже когда замок сдался и двери открылись, никаких грозных родичей с молотками не появилось, а уж нашумели четверо прибывших-каждый-понемногу достаточно.
- А... ага, спасибо. Звоните, - по мере открытия этого факта личико младшей Лепаж светлело на глазах. – Прямо-прямо-направо, осторожно, обувная полка и пила.
Левая бровь удивленно поползла вверх. Сказать, что Этьен был удивлен, значит, ничего не сказать. Он, мягко говоря, был в шоке. В полнейшем и глубочайшем шоке. «Неужели эта юная девица настолько боится своего старшего братца? Интересно он что, избивает ее?» - пронеслось в голове у офицера. Если бы выяснились такие подробности, они стали бы поводом для разговора по-мужски.
Этьен поднял трубку телефона, пробравшись к нему в абсолютной темноте, пару раз ему даже пришлось посветить себе мобильным. Трубка услужливо молчала. Ради успокоения собственной совести, капитан несколько раз нажал на рычажок. Трубка упорно продолжала молчать.
- Связь не работает, - как-то отрешенно пробормотал д’Аргаэль.
- А? – донеслось из дальней комнаты, где Дани уже устраивала Шульц с ее мамой и чем-то весьма оптимистично гремела и шуршала. – Вряд ли, подергайте там за шнурки, может Жак был днем и опять перепутал все провода... Хотя нет, не дергайте.
Грохот стал приближаться.
- Еще выдернете вконец, мало мне одного, не в обиду мужчинам сказано, но почему-то никто из ребят одинаковые провода в одинаковые гнеда нормально не вставляет. Можно подумать, есть что путать, - силуэт Дани обнаружился совсем рядом, и судя по шорохам принялся менять те самые одинаковые с одинаковым. - ...Всего одиннадцать линий ведь.
- Ну?
Этьен снова поднял трубку и понажимал на рычажок. В ответ послышалось гробовое молчание.
- Говорю же Вам, мадемуазель, связи нет.

(как всегда с Латигрэт)

- Чертовщина... – донеслось в ответ, и, с небольшой паузой и парой щелчков, более крепкое словце. – У меня поди и модем помер, - с явным недовольством. – Тогда ничем не могу помочь.
При этом выяснилось, что Дани умеет двигаться и абсолютно бесшумно, а свое "ничем" решила подтвердить полным своим отсутствием, ибо говорила уже откуда-то из-за поворота.
Хотя долго развивать мысль не пришлось, так как уже через полминуты "за поворотом", оказавшимся шкафом, вспыхнул огонек и хозяйка вернулась со свечкой.
Вернулась, прошла мимо, зажгла что-то для Ирэн и вернулась третий раз, заодно читая какой-то внушающий уважение рукописный список на трех, а то и четырех склеенных листах.
- А моя трубка тоже в ауте, наверное луна виновата. Вам вся эта... – тут уши любого слушателя должны быть свернутся в трубочки и опасть, во всяком случае уши молодой девушки точно, но почему-то все остались на месте. - ...не кажется странной? – лапка Даниэль постучала по одному телефону другим, оказавшимся зажатым вместе со списком.
Офицер с изумлением наблюдал за происходящим. Ее умение передвигаться в полной темноте бесшумно, сделало бы честь любому сотруднику спецназа. Капитан задумался о причинах происходящего, но пока не было полной информации о масштабах последствий, он не мог сделать вывод. Вопрос Дани поставил его в тупик, а особенно те слова, которые при этом употреблялись.
- Мадемуазель, девушке Вашего возраста не пристало так выражаться. А связь… Наверное порвало кабель.
- Мне почти восемнадцать! – немедленно возмутилась юная леди, почему-то в виде аргумента подсунув Этьену список. Жаль только, в неверном свете и возмущенном встряхивании прочитать его все равно было невозможно. – И вообще я переводчик, - при чем тут было это, и вовсе оказалось неясным. Кабель же был забыт...

(& Sarina)

- Я очень рад за Вас, мадемуазель, но это не повод так ругаться, - офицер спокойно положил бумагу на столик рядом с телефоном. – Собственно говоря, похоже позвонить мне сегодня не судьба и придется срочно ехать домой.
- Повод, не повод, - остыла Дани, - один фиг в городе нет света, связи и здравого смысла, на нашей местности в принципе невозможны никакие землетрясения и похолодания. Я только утром все снимки с метео-сайта перекачала, циклонов – ноль!
На удивление внятный и деловой монолог сопровождался согласным с "ехать домой" провожанием офицера до выхода, и как показала зажженная свеча, завалы, скромно названые "обувная полка и пила", могли остановить хороший штурм.
- Правда, сайта нереальной тектоники и мигрирующих лун не видела, но, похоже, плохо искала. Вя, капитан, - внезапно Дани сменила и тон, и звук, и умудрилась издать нечто свернувшие уши с куда большим успехом, чем недавняя ругань. - А вы в кабель верите сами, не?
Офицер поморщился, повернулся к юной болтушке и, не дав ей продолжить свой словопад, ответил.
- Я практик, мадемуазель. И в первую очередь ищу реальные причины происшествий. Всего доброго.
Капитан легким шагом направился к своей машине, на ходу натягивая перчатки.
- Ну-ну, - донеслось проворчанное под нос вслед, после чего звонкий голос Даниэль на всю улицу пожелал "танкисту" счастливого пути и не находить больше никаких раненных. Витиеватая благодарность вплелась куда-то между путем и танком, а на финале фразы оказалось бьющее наповал пожелание скорой новой встречи.
Этьен при этом чуть не споткнулся, но мужественно сохранил твердость походки.
- А я еще жаловалась, что мир скучный, - заявила маленькая француженка, закрывая за негаданным занудным помощником дверь и отправляясь в ванную. – Ничто не ново под луной, но луны-то больше нет!..

(и снова мы с Латигрэт)

Агри и Тэл, Надин и Констанс

Поднялась-то, Надин поднялась на ноги, но желаемое объяснение пока, увы, не находилось и не хотело этого делать.
Оглядевшись вокруг, девушка увидела ещё несколько человек точно так же удивлённо оглядывающихся, но больше страдавших от удара об асфальт.
Ближе всего к ней находилась девушка лет 25, мучающаяся от царапин и, видимо, таких же болей в голове. Преимущество состояло в том, что она в отличии от остальных уже вполне была готова соображать и, кажется, полностью пришла в себя, поэтому недолго думая Надин направилась к ней неуверенной походкой, пытаясь заодно унять мельтешение чёрных точек перед глазами. Получалось это, мягко говоря, не очень хорошо. Но цель была близка, поэтому сильно мучаться студентке не пришлось.
- Эээээ, извините - начала она, обращаясь к незнакомой девушке - вы как? Не знаете ЧТО происходит?
- А? - слабо спросила Констанс, держась рукой за болевший затылок. - Я... Я ничего, а вы? Я совсем ничего не понимаю...
Задрав голову и дождавшись, пока в глазах прояснится, Стаси изумленно смотрела на небо.
- Я никогда в жизни ничего подобного не видела, а вы? - прошептала Лестан. - Если что-то и случилось, то это была катастрофа... вселенского масшаба. Либо мы слишком сильно ударились... Причем все сразу, - горько усмехнулась она.
- Так, голова ещё кружится, но в целом, жить можно, если нужно - Надин саркастически улыбнулась вымученной шутке, которая не была бы смешной, если бы не была правдой.
- Не думаю, что такое возможно. Я имею ввиду, чтобы у всех были галлюцинации от одного удара головой. И у всех одинаковые. Хотя мне, конечно, тяжело судить, я далеко не врач, а на металлургическом факультете такого не преподают. Давайте, где-нибудь присядем... например, на скамейке, а не на дороге, думаю, хуже не будет - Фуайе протянула руку незнакомке, помогая той подняться.

- Спасибо. - Констанс приняла помощь и вместе с собеседницей доковыляла до ближайшей скамейки.
- Я и есть врач, и с точки зрения медицины вы совершенно правы, - медленно проговорила Стаси, обдумывая ситуацию настолько, насколько это позволяла голова, тихонько приходящая в себя - в границы черепа. - Я просто боюсь думать о чем-то другом потому, что это... слишком страшные версии, - призналась Стаси. - Кстати, меня зовут Констанс, можно Стаси.
Лестан протянула руку.
- Ах, да, извините, мою бестактность! Меня зовут Надин - и она в ответ протянула свою руку. - Это очень хорошо, что вы врач, по-крайней мере, есть надежда, что в ближайшие минуты я точно не умру - девушка попыталась улыбнуться, но поняв в данной ситуации юмор более ем не уместен, а тем более такой плоский постаралась замять неудавшуюся шутку и перейти к более интересным вещам: - А всё же, какие у вас версии?
- Очень приятно, - лучезарно улыбнулась Констанс и поморщилась. - Умереть я вам, разумеется, не дам, но.. Посмотрите на небо. Я плохо разбираюсь в астрономии, но посмотрите: таких звезд я никогда не видела. И еще... Чувствуете, как похолодало?
Стаси поежилась
Надин тоже чувствовала этот холод, совсем не похожий на плохую погоду во Франции и в городе Левилле в частности. И тоже видела совсем не те звёзды, что она обычно наблюдала, сидя в одиночестве на подоконнике и смотря в ночное небо.
- И Луна... её нет! Как такое может быть!?
- Я не знаю, - вздохнула Констанс. - В том и беда. И что делать?
- Ждать. - Фуайе помрачнела - Остаётся только ждать.
- Можно оехать ко мне в клинику, там сейчас, наверное, ажиотаж... - предложила Констанс.
- Да, я тоже хотела предложить найти какую-нибудь крышу над головой - кивнула Надин и поднялась в ожидании Стаси.
- Пойдемте. Тут, в целом, недалеко пешком, дойдем?
- Я надеюсь. Надеюсь, что дойдём, и что нового землетрясения не будет.

(совместно с Тел)

Discovery резво покатился к границе города. Вот мелькнули за окном пригороды Левилля и… Этьен не поверил своим глазам, перед ним встала странныя стена переплетенных между собой крон деревьев, стволы которых были густо оплетены лианами. Капитан резко вдавил педаль тормоза в пол, машина, взвизгнув шинами, остановилась. Спецназовец смотрел на открывавшуюся в свете фар картину и пребывал в глубочайшем шоке. Такого не могло быть в Европе, заросли были более похожи на Латинскую Америку, а если точнее, то на джунгли Амазонки. Офицер сначала потер глаза, потом ущипнул себя, но джунгли никуда не делись.
Медленно, очень медленно он взял себя в руки и развернув машину поехал обратно. Что-то тут было не чисто, а лес был настолько густым, что проехать к дому родителей не было возможности. Пришлось возвращаться к дому Лепаж. Как он не хотел больше не слышать трескотни Дани, выбора у него не было. Джип медленно катился по пригороду.

Обняв ноутбук, акула пера дрыхала без задних ног. - "Мерд!" - Как обычно, не свезло, и Виктор продолжил путь в свой номер, где произошла маленькая, хотя как посмотреть, трансформация. Белоснежный костюм сменило суровое хаки, а именно - мундир на манер тех, что носят офицеры иностранного легиона, только без знаков различия, он использовался в парочке комбинаций с доверчивыми провинциальными вдовушками. На свое счастье, уже выходя и увидев отражение в зеркале, Делакруа сорвал с петлицы ленточку кавалера ордена Почетного легиона. Теперь наряд был просто военизированным прикидом, очередной прихотью гостя из столичной богемы. Вновь выйдя на улицу с задумкой увести таки Кангу, аферист невольно заслонился от слепящих фар. Автомобиль, судя по высокой посадке внедорожник, въезжал в городок. Недолго думая Виктор вышел на середину дороги и замахал руками, очевидно, прося водителя остановиться. Кто-то ехал из "Зоны", - так Делакруа про себя пока именовал пригороды, - а это было крайне важно.

Машина в очередной раз за вечер взвизгнув покрышками остановилась. Этьен тупо уставился на кинувшегося под колеса человека. Положительно, все сегодня сошли с ума. Или это постоянное состояние гражданских. Тем временем спецназовец вышел из внедорожника, сжав кулаки, и процедил сквозь зубы.
- Месье, Вам жить надоело?
Сразу было понятно, что парень из военных. Причем настоящих. Виктор много бы отдал за эту выправку, ему она до конца не давалась. Ну да сейчас он ее и не собирался демонстрировать.
- Прошу прощения... Вовсе нет. Скорее наоборот.
Невеликий комбинатор немного нервно улыбнулся, по правде сказать для этого не пришлось прилагать особых актерских услий, и протянул ладонь для рукопожатия.
- Виктор Делакруа, живописец. Собственно я хотел разузнать... Как там за городом? Вы ведь оттуда едете? Что это как думаете ядерный удар?..
Капитан посмотрел на протянутую к нему руку, приподнял левую бровь (этим жестом он был очень похож на свою мать), затем все-таки пожал руку художнику, процедив сквозь зубы:
- Капитан Этьен д‘Аргаэль. За городом? Деревья.
Неопределенно ответив на вопрос Виктора, спецназовец оценивающе окинул нового знакомца. Явно военизированная одежда заставила его скривиться. Он терпеть не мог когда гражданские начинали «косить» под военных. «Ты хоть порох то нюхал, парень?» - мысленно поинтересовался Этьен.
"Ну, точно - военный..." - Снисходительность в голосе и скепсис во взгляде на его "мундир" от цепких глаз мошенника не ускользнули. Однако сейчас было не до того.
- Постойте... постойте... Что значит "деревья"? Там же поля. Кажется... Нет, точно, поля. Я ходил туда на пленер, писал закат, я отлично помню.
Этьен уже собирался уезжать, взявшись за ручку двери, но услышав возглас парня обернулся:
- Были поля, - коротко, но емко заявил он.
"Были... Чертовщина какая-то... Разговорчивый тип, прямо Демосфен. Все клещами тянуть". - Впрочем, лаконизм одного собеседника с лихвой компенсировался многословием второго.
- Были поля - стали деревья, и вы так спокойно об этом заявляете. Они там выросли, что ли за день?! Или ходячий лес Фангорн пожаловал?.. Вы куда-то спешите, я вижу. Можно я с вами, по дороге расскажите поподробнее. Не каждый день, знаете ли такие чудеса творятся.
Офицер смерил парня странным взглядом, в котором смешались насмешка и даже легкое презрение.
- А смысл паники? Пока не узнаю, что именно стряслось, паниковать не имеет смысла, - похоже гражданские решили использовать его в качестве извозчика, но, смиренно вздохнув, Этьен предложил парню сквозь зубы. – Садитесь в машину.
- Благодарю.
Виктор забрался на переднее сиденье джипа.
- Зачем же сразу - паника. Между олимпийским спокойствием и паникой есть множество полутонов. Легкое возбуждение от неведомого, например. - Делакруа улыбнулся и неожиданно спросил. - А хотите сигару? - После сменил тон на более деловой. - Так что там конкретно за деревья? Надеюсь не тайга?
Да, этот художник составил бы хорошую компанию Дани. Этьен даже бы отдал большие деньги, чтобы выяснить, кто кого заговорит в этой паре. Хотя он уверенно поставил бы на юную мадемуазель.
- Я не курю, - коротко ответил офицер, игнорируя весь остальной словопоток, кроме одного вопроса. – Если я скажу, что джунгли, Вам станет легче?
Живописец притих. - "Джунгли?! И ведь не шутит. Это что же получается? Что-то не сообразить... Но явно - что-то из ряда вон..." - Теория с ядерным ударом рухнула под натиском новых фактов. Происходило нечто экстраординарное, нечто из области ненаучной фантастики. А в такой ситуации лучше держаться таких вот неразговорчивых, но чертовски надежных типов. Лишь спустя несколько секунд Виктор протянул неопределенное.
- Дела... - и поинтересовался, - а куда вы едете?
- А Вам куда надо? – благословенные секунды тишины разбились звучанием голоса нового знакомца.
- Да в принципе куда угодно. Я тут почти никого не знаю... Просто сейчас, по-моему, не лучшее время для одиночества... Впрочем, если я вам мешаю, я выйду возле мэрии. Может, что-то прояснилось.
- Ну, положим до мэрии я не доеду. Цель моей поездки гораздо ближе, - водитель неопределенно пожал плечами.
Через некоторое время машина остановилась около дома мадемуазель Лепаж.
- Вы можете следовать за мной или идти по своим делам. Вам решать.
Офицер больше не обращая внимания на своего спутника пошел к двери.
Как и предполагал Виктор, Этьену был все равно. Да и необычность всего происходящего располагала к некоторой неформальности. Так что Делакруа пошел следом за военным. Во всяком случае, ошиваться возле мэрии он пока всерьез не планировал.

(вместе с Клинтом Иствудом)

Жак Лепаж

В то время как Дани с трепетом душевным ожидала брата, чтобы улучить момент и таки переговорить с ним насчет планов на свое совершеннолетие (трудно сказать, кто из Лепажей больше боялся этого разговора. Жак подозревал, что скоро или поседеет, или станет невозмутимей памятника), старший брат упорно разыскивал горе-чадо по улицам перебаламученного города. У Жака были все основания полагать, что подобные катаклизмы для сестры – что мед для пчелы, и она не она будет, если не нагуляется... и не угуляет где сам черт ногу сломит, - всласть. А младшие сестры с талантом встревать во все щели, при полном отсутствии инстинкта самосохранения, непоседливым нравом и в городе где землетрясений нет и быть не должно – далеко на самые спокойные мысли на сон грядущий. Вдобавок дома старший Лепаж уде был, и вопреки всем надеждам сестрицы следы недавнего использования молотка нашел. Справедливо заподозрив при этом, что от Дани снова пора ждать какую-то... экзотику.
Припомнив, что днем личное горе шаталось по солнцепеку с неким таким же пропеченным мужчиной, видимо сойдясь характерами на пункт термопроцедур, Жак со вздохом пообещал себе посадить на сестру "маячок", раз уж от сотового она наотрез отказывается (знает, что тогда легко достанут?..), отключил в погасшем доме все приборы, на случай других неадекватных стихий, и пошел искать почти-взрослую. Настроение Жака после обнаружения пило-молотков и иных подозрительных предметов было под стать, чтобы решить что землетрясение и звезды – дело рук неугомонной Даньки.
Правда, мешал здравый смысл и вопрос, как оно умудрилась это проделать, но здравости мешал и сам факт землетрясения, а уж "как" рядом с Даниэллой отродясь не стоило. В крайнем случае Жак спрашивал "когда?!".
В подобных смешанных чувствах дойдя до площади, молодой человек оценил картины разрушений и начал предполагать, что если все таки виновата сестренка, это будет лучшим из зол. Но (наверное) даже гений случайных поломок не может отрубить свет в целом городе, не считая куда-то спрятавшейся луны (а как человек, которому предполагалось... вроде бы свидание, насчет фаз луны Жак был великолепно осведомлен и календарь помнил).
Впрочем, виновата Дани или нет, сначала ее стоило найти. И вежливо попросить в следующий раз молоток чистить, он в конце концов не подписывался убираться за всеми фанабериями кое-кого.
- Прошу прощения, - обратился он к двум близстоящим девушкам. – Вы не встречали молодую девчонку где-то такого роста, в белом, и красной косынке?.. – а может, не стоящим, а покачивающимся?
- ...Вам не нужна помощь?

- Н-нет, я лично я не видела такой девушки, может, вы, Надин... - тихо проговорила Констанс, прикладывая руку к нещадно болевшему затылку и морщась. - Помощь... Знаете, было бы здорово, если бы вы довели нас до больницы, здесь недалеко... А то я, кажется, слишком сильно приложилась головой, а после этого переоценила себя.
- Да, я знаю где больница, - согласился Жак, смутно сообразив что после нежданного землетрясения искать Дани он сможет, только отработав волонтером. - К сожалению не располагаю иным транспортом кроме своих двоих, но буду рад помочь, - впрочем, на настроение и юмор старшего Лепажа это никак не повлияло.
Надин при этом отрицательно помотала головой, в ответ на вопрос, как молодого человека, так и Констанс. Девушки она такой не видела, хотя в этой суматохи всё, что угодно могло произойти. Парень же показался ей смутно знакомым, то ли один из дружков Жаклин, которые менялись каждый день, то ли просто похож на кого-то, но, как она в него не вглядывалась, понять кто это не могла.
- Да, помощь была бы не лишней. И очень хорошо, что вы знаете, где больница, теперь у меня есть целых два провожатых!
- Голова сильно кружится - извиняющимся тоном добавила она немного спустя, - соображаю плохо, болтаю всякую ерунду, не обращайте внимания.
- Не сомневайтесь, мадемуазель, у вашей головы уважительная причина, - усмехнулся Жак, решавший сложную дилемму которой из дам предложить помощь. В итоге было решено, что рук у него две, соответственно и помогать можно обеим.
- Замечательно. Я буду вам очень благодарна. Как раз доберемся до моего места, там попрошу у сестры хотя бы аспирин, хотя можно поискать анальгетики и посильнее... - дальнейшая речь Стаси состояла из полуфранцузского-полулатинского бормотания, перемежаемая жутковатого звучания названиями препаратов. Впрочем, длилась эта речь недолго.
- Думаю, Надин, вам бы тоже не помешает медикаментозная помощь. Но для этого надо дойти, правда?
Студентка улыбнулась настолько мило, насколько только умела двум своим новым знакомым, оперлась на руку юноши и направилась в том же направлении, что и Стаси.
- А меня, кстати, зовут Надин Фуайе, хотя, может быть, вы это уже поняли, - обратилась она к своей опоре. - А вы как здесь оказались? И что думаете по поводу произошедшего?
- О, я извиняюсь, - спохватился свежеиспеченный волонтер, - Жак Лепаж. Очень приятно...
- Очень приятно, мсье Лепаж. Констанс Лестан. Будем знакомы.
- ...Правда, чего нельзя сказать о виновниках этой встречи, - добавил юноша, - например луне, или моей сестре. Честно говоря, я до сих пор подозреваю что это взаимосвязано в сторону фокусов Даниэллы, хотя масштабы склоняют к другому мнению. Так что, мадемуазель Надин, не могу выразить насчет происходящего ничего внятного.
- Вы думаете, ваша сестра может быть в этом замешана, - девушка как не старалась не могла скрыть улыбку. - Тогда она или Терминатор или пришелец из космоса. Ох, извините, что так грубо. Вы знаете, Констанс считает, и я с ней даже склонна согласится, что... посмотрите на звёзды, не их я видела каждую ночь любуясь на небо. Это не наши звёзды!
- Вы просто не знаете мою сестру, - флегматично хмыкнул Жак, вспомнив что Дани умудрялась творить одной пилой, одним деревом и тремя часами свободного времени. Разбор полетов и ликвидация последствий занимали потом едва ли не месяцы...
Впрочем, покосившись на небо и убедившись в полной правоте Надин, парень мысленно решил, что на таком фоне даже Данька - не так уж страшно.
- Звезды-то, может, и наши... - задумчиво протянула Стаси. - Может быть, мир не наш... Хотя, кто его знает. Завтра с утра будет яснее видно. Как считаете? Ох да, Жак, вам самому не нужна помощь?


(я, Тел, Лати)

- Благодарю, нет. Я встретил землетрясение – если это было оно, - дома, и помощь нужна только моему компьютеру – боюсь, перепады напряжения летально скажутся на его дисках, – а еще на моей работе, мысленно добавил он, но офисная тема как-то меркла на фоне небосвода и прочих казусов.
- Хм, это плохо, конечно. Но слава Богу, что вы целы. Это важнее дисков, - вздохнула Констанс.
- Кстати, об электричестве и других средствах связи. Я ведь могу позвонить в Париж родителям и узнать что-нибудь у них, - от счастья возможного разрешения всеобщей проблемы и посетившей её идеи у Надин чуть ли не лампочка над головой горела, которая, впрочем, сразу же погасла, как только девушка достала из кармана свой мобильный телефон. – Связи нет, - уныло констатировала она. – Даже звонки СОС не принимаются
- Или что-то с вышками, или с волнами, - резюмировал Жак, как раз заметивший в конце улицы силуэты больницы (и шикарную очередь возле), так что больше заинтересованный в насущном, нежели тайнах пропавшей коммуникации.
- Как-то у меня нехорошо сосет под ложечкой, - призналась Лестан. - Все это так неожиданно и странно. Очень странно...
- Зато скоро будем участниками передачи "Таинственная голубая планета", - пошутил Лепаж, - по следам разбора полетов... и падений.
- Я бы лучше стала участницей проекта "Отъезд домой - как можно скорее - без всяких происшествий", - угрюмо пробормотала Надин.
- Согласен, экзотика хороша после предупреждения, по своему желанию или с большого расстояния, - признал старший брат Дани, как никогда остро чувствуя себя оным. К этому моменту троица уже подошла к травмпункту, и внушающую нехорошие подозрения толпу пострадавших возле. В голове Жака возникло видение, как он сидит с девушками до утра в ожидании приема, а упавших в мирном и тектонически неподвижном Левилле становится все больше и больше...
Впрочем, опасения Жака не оправдались, потому что Констанс внезапно как-то резко и нехорошо побледнела (хотя, казалось бы, куда уж сильнее?), потом обвисла на руке Жака и пролепетала:
- Что-то мне, кажется... нехорошо...
Последний слог еле слышно сорвался с губ девушки, и она тихо осела на землю, закрыв глаза и сжав бледные губы. Руки Стаси резко стали ледяными, а на лбу, наоборот, выступила обморочная испарина.
Надин вскрикнула от неожиданности, хотя, чего греха таить такое могло произойти и с ней, и потащила Жака внутрь больницы, распихивая не в чём неповинных людей, ожидающих своей очереди, крича что-то вроде "Вы не видите человеку очень плохо!" и "Пустите она врач!"
На мгновение остолбеневший парень быстро справился таки с дилеммой количества рук и спутниц, подхватив Констанс и заодно убедившись, что Надин неплохо стоит и самостоятельно. И не только стоит...
С напором девушки компания уже через несколько минут оказалась возле дежурной, замотанное состояние которой легко объяснялось размером очереди. Сестра лишь мельком взглянула на весьма бодрую Фуайе, тяжелогруженого Лепажа и бессознательную Стати, чтобы вычислить и узнать пострадавших:
- Лестан? Констанс?.. – видимо, она ждала коллегу скорее в качестве помощника, чем пациента, - вот ведь случается, сейчас дам вам направление...

(те же там же)

- Куда... направ... ление? - вопросила слабым голоском Стаси. - Аннетт...
- Живая? – дежурная подняла брови, притормозив с оформлением.
- На "лежать", - пробормотал себе под нос Жак.
- Да, это было бы совсем неплохо - видимо от резкого выброса энергии внезапно побледневшая Надин еле держала себя в руках, чтобы не присоединиться к Констанс, но осознание того факта, что мсье Лепаж вряд сможет унести двух бессознательно висевших на его руках девушек останавливало девушку от шага в темноту.
- Мадмуазель Лестан говорила, что у неё здесь работает сестра, вы не могли бы сказать где? А диагноз она сейчас может поставить лишь своим видениям, если они есть, конечно.
- Не та сестра... Надин... Медицинская...
Врач на руках Жака обернулась в сторону дежурной.
- Нет, дохлая, - не в меру резво огрызнулась Стаси, и поморщилась, прогоняя зеленых человечков и прочую нечисть. - Ушиб... теменной области, гематома... не, не пиши. Хотя нет, пиши. Напиши... на день больничный, выдумай уж что-нибудь мелкое... Да, и ... кое-что из медикаментов...
- Так вы ложитесь, или не ложитесь? – уточнил Лепаж, поочередно оглядывая трех собеседниц. Кандидат на направление менялся, но так как в женском состоянии и логике на примере сестры Жак мало понимал, то справедливо решил не мучиться мыслями и просто спросить.
Дежурная при этом (единственная, кто все понимал и слышал) согласно кивнула, оценив нежелание коллеги занимать место, и очень скоро вручила фирменный пакетик с крестом и скляночками-коробочками. После чего подозрительно покосилась на Надин...
- Спасибо, Аннетт. Извини, я не... в рабочем состоянии, завтра... появлюсь, надеюсь. Жак, благодарю, я думаю, я уже... могу стоять, правда! И... пойдемте, если только Надин не требуется помощь сверх таблеток... и горизонтальной поверхности.
- Я в порядке, - чуть дрожащим голосом проговорила Надин. - За меня можете не волноваться.
- Я не сомневаюсь, - сразу обеим сообщил Жак, тем не менее не сделав никаких попыток поставить Лестан на ноги. И надо сказать, мысли молодого человека были не в области повышенной галантности и приступе тоски по труду грузчика, просто... Мадемуазель Лестан, оказавшаяся врачом, была красивой молодой дамой, а Лепажу было не тяжело.
- Тогда... домой. Если не возражаете, господа, я зову вас... к себе. Все равно, думаю, нет смысла идти куда-то еще... до утра, - сбивчиво предложила Стати.
Надин согласно покачала головой, потому что ясно понимала, что в доме Констанс ей будет гораздо лучше, чем в уже холодной общаге.
- Я согласна. Жак, вы с нами? Или будете искать свою сестру?
- Полагаю, сейчас моя помощь нужнее вам, нежели Даниэлле, - последовал ответ.
Фуайе попыталась скрыть свою улыбку, вызванную продолжением знакомства с Жаком, понимая, что в данном месте и в данное время улыбки вообще наименее уместны. И ещё раз поразилась тому, что никак не могла вспомнить, где она его видела.
- Х-хорошо, тогда считаю, что вы согласны... – Констанс вздохнула о том, что настоящей хозяйки из нее не получится, но хоть что-то да будет. - Тогда вперед! Отсюда два квартала... Улица Руссо, знаете?
И предприняла ещё одну попытку насчет собственного умения ходить. - Жак, может, мне пойти самой?..
- Если настаиваете, - одновременно с обретением тверди под ногами хирурга, Надин поинтересовалась:
- Мне кажется или мы знакомы? – обращаясь к Лепажу.
- Может быть, - согласился тот, - я работаю на заводе и общаюсь с множеством сотрудников... Или живущих рядом.

(см выше)

Музыка разливается по залу, и три девочки приседают и выпрямляются под мерный счет 6
- Раз-два-три-два-два-три... Мари, плие глубже...Два-два- три... Алекс, коленочки разворачиваем, Аннет, глубже, глубже плие.
Кари вытерла пот со лба - таких непонятливых девочек не было давненько.
- Встряхнули руки, встряхнули ноги. Менуэт Петипа. Итак, первая фигура. Встаем в третью позицию. Мари, носочки разведи. Еще разведи. Хорошо. На первые два счета реливе...

невнятный гул, стук ставень. Музыка смолкла, а пол ощутимо зашатался под ногами. Девочки запищали, сбившись в кучу.
- Спокойно. Сейчас мы пойдем на улицу.
- Мадемуазель Анна, но темно же и трясет - прошептала не то Алекс, не то Аннет.
- А мы пойдем легкими шажками, которые мы сегодня так хорошо выучили. Ну-ка, встали. И раз- два- три..

Выбравшись наружу и Кари, и ее подопечные встали столбиками - как суслики.

- Мадемуазель Анна, что происходит?

(Агри и Тэл)

- На заводе? - встрепенулась Надин - я сейчас прохожу на нём практику! Но... - но память даже под тяжёлыми пытками, которым девушка её подвергала, не могла ей предоставить место, время и обстоятельства знакомства, случайной встречи, да просто мимолетного взгляда, которые, как выяснилось, всё же имели место быть. Значит, можно вздохнуть с облегчением. Ей не кажется, у неё не галлюцинации и это не следствие удара о землю. Хотя, частичная потеря памяти, как раз, может быть следствием, но сейчас не об этом.
- Ведите меня, а я за вами - улыбнулась Фуайе - я город знаю очень плохо. Общежитие - завод - общежитие. Автобус. И всё.
- Ничего, мы скоро доберемся, - заверила Констанс.
Нельзя сказать, что скорость передвижения троицы была большой, но через некоторое время действительно показался небольшой домик Стаси. Почти не тронутый землетрясением - только в одном месте потрескалась штукатурка - дом выступал из кучерявой зелени сада. Констанс поковырялась в замке ключами, подергала дверь и вскоре впустила своих новых знакомых вовнутрь.
- Проходите, - пригласила она.
Над ковриком в прихожей свет зажечься не захотел. В доме было так же холодно, как и на улице.
"Тёмно и холодно, как в могиле" подумала Надин и тут же поежилась от пришедшего в голову сравнения. Нет, это был дом, уютный, тёплый, ну, с большой натяжкой, конечно, но дом, где могли напоить чаем, накормить домашним пирогом, прямо как дома, в Париже.
И студентка не преминула сказать об этом Констанс:
- Вы знаете, у меня такое ощущение, будто я вернулась к себе в Париж, к родителям. У вас, наверное, даже чай и пироги есть.
- Мм, пироги и правда есть, а вот с чаем, наверное, не получится - нет электричества, - сокрушенно покачала головой Стаси. - Однако идемте, у меня есть идеи. Жак, вы нами?
- Даже не знаю... А что это за картина на вашей стене? - Лепаж явно заинтересовался репродукцией, висевшей на стене лестановского дома.
- Это репродукция Ван Гога. Ладно, Надин, давайте оставим нашего друга наедине с искусством и вернемся к обыденной кухне, - Стаси улыбнулась.
- На кухню, так на кухню - согласилась Надин и последовала за хозяйкой - Как вы думаете, эти проблемы со связью, с электричеством - это из-за вышки, как говорил Жак или что-то другое?
- Я не знаю, честно говоря... Не знаю, что и думать... - Констанс нашарила кувшин, налила в стакан воды и вытащила из упаковки таблетки от головной боли. - Надин, советую и вам выпить это. Во-первых, пройдет голова, а во-вторых, будет легче думать дальше.
- Спасибо большое, думаю, мне действительно не помешают болеутоляющие - девушка благодарно приняла из рук Стаси стакан воды и таблетки.
- Вы сами как себя чувствуете? Голова до сих пор кружится? Может быть вам присесть? - Фуайе подошла к Констанс, пытаясь в темноте нашарить табуретки, посекундо натыкаясь на что-то другое и из-за этого сильно ругаясь. В итоге неравный бой с отсутствием света и упорным нежеланием хоть каких-то стульев находиться, был окончен в пользу Надин, которая уселась на первую найденную табуретку сама, а на вторую посадила хозяйку, ничуть не смущаясь тем, что находится сейчас не у себя дома.
- А Жак-то! Я не думала, что он такой любитель искусства! Хотя за то время, что мы с ним знакомы... да я знаю только его имя и место работы!
- Сейчас.. лекарство действует в течение минут пятнадцати, так что потом сразу можно начинать поиски пирожков, - Стаси с благодарностью уселась на табуретку.
- Даа, я тоже не думала и очень удивлена. Хотя это делает ему честь, сейчас так мало мужчин разбирается в искусстве...

(те же)

Несколько минут девушки сидели в полной тишине, Констанс прикидывала возможные варианты "еда-питье" и свет" и пыталась свести их вместе.
- О, у меня идея! Знаете, Надин, если поикать чуть-чуть, мы найдем у меня свечи... К тому же можно включить аварийный генератор и разогреть чаю или вообще что-нибудь поесть. На свет энергию тратить не будем - невесть починят коммуникации... Как вам?
- Отличная идея! - воодушевлённо воскликнула Надин - Только показывайте, где их искать, а то я боюсь, весь дом могу перевернуть, прежде чем их найду, а вам ведь этого не надо! - засмеялась она. - И у меня есть предложение: что, если, раз уж сложилась такая ситуация узнать друг о друге чуть больше, а то имя, фамилия, профессия - слишком мало, мне кажется - она протянула свою руку и доверительно дотронулась до того, что в темноте ей показалось рукой Констанс.
- Я не против, - Стаси крепко пожала пальцы Надин и ощупью пробралась к шкафчику.
- Воот... Вот она... нет.. Ах да.. Вот... - на свет, вернее, тьму Божью появилась большая декоративная свеча из тех, что долго горят. - Надин... Держите?
- Держу - ответила девушка - Ох, а вам не... - начала было Надин, и осеклась, поняв всю глупость фразы, которую она собиралась произнести. В такой ситуации такое слова, как "жалко" неприменимо. Либо ты используешь все способы для улучшения своего существования, либо нет.
Внезапно остро захотелось курить. И также внезапно пришло осознание того факта, что всё это время в её заднем кармане лежала зажигалка. Хотелось стукнуть себя по лбу, но одна рука была занята свечой, а другую держала Стаси. Фуайе попыталась извернуться, чтобы выудить из джинс злополучную зажигалку, но, к сожалению, этот акробатический этюд остался без должного внимания и не принёс нужного результата, поэтому, вздохнув, она вручила свечу обратно хозяйке, сказала о своей оплошности и достала зажигалку.
- О, отлично! - Стаси поднесла фитилек свечки к огоньку зажигалки Надин и улыбнулась ей, глядя, как разгорается трепетое пламя свечи. - Теперь можно искать и все остальное: ещё свечи, ключи от генераторной установки... и пирожки!
Сквозь шорох пакетов и прочего кухонного хлама Стаси спросила:
- Вы, Надин, кажется, сказали, что вы из Парижа? Значит, мы землячки!
- Да, я из Парижа - ответила девушка - следуя за Стаси и принимая из её рук всё, что та находила нужным вытащить - Я учусь в Парижском политехническом институте на металлургическом факультете - Надин скривилась от этого слова, как от чрезвычайно кислого лимона - А сюда приехала проходить практику на местном заводе. Мои родители металлурги - срывающимся на плач голосом произнесла она - И они захотели, чтобы я пошла по их стопам... это так глупо! - утирая слёзы и радуясь, что Констанс вряд ли её сейчас видит, студентка решила сменить тему и, как можно более бодрым тоном спросила - А вы тоже из Парижа?
- Оо, понимаю! - Стаси зажгла третью по счету свечу и повернулась к Надин. - Мама тоже хотела, чтобы я продолжила дело отца и работала в пекарне. А я вот... Я выбрала совсем другой путь. И мне пришлось пройти через многое. Ссоры, скандалы, никакой поддержки... А потом помирилась. Когда мама поняла, что я действительно не из упрямства стала врачом, она... смирилась, что ли... Не плачьте, Надин, возможно, вам ещё удастся получить именно свою профессию. А кстати, кем бы вы хотели стать? - Констанс положила руку на плечо Надин.
Надин благодарно посмотрела на Констанс, которая за такое короткое время, казалось, стала ей гораздо роднее всех друзей, с которыми она общалась в Париже, тихонько всхлипнула и также тихо произнесла - Я хотела стать психологом, наверное, из моих уст это глупо звучит - добавила она неуверенно.
- Ну почему, - Стаси подумала о чем-то своем. - Это замечательно! Знаете, я думаю, вы вполне можете получить второе высшее образование.. или как минимум пойти на курсы. У меня тут есть один знакомый... Вот выпьем чаю, и я все о нем расскажу! Только надо включить генератор. Вы не могли бы мне посветить?
Констанс взяла ключ и направилась к маленькой дверцей, ведшей в подвал.
- Конечно-конечно - радостно закивала Фуайе, окрылённая возможным рассказом и приободрённая услышанными словами.
Через некоторое время генератор тихо гудел, поедая запасы бензина, на кухне кипел чайник, а Надин и Стаси раскладывали пирожки по тарелкам.
- Думаю, пора вернуться к Жаку. А про курсы я вам все расскажу, это очень просто, в свободное время от практики вы вполне сможете заниматься психологией!
А Надин просто сидела и улыбалась, жадно косясь на пирожки и чай, и ожидая рассказа о курсах.

- Я не знаю. Давайте, найдем ваших родителей, они же говорили, где будут...

Поиски господ Вуасар не принеслит ровным счетом никаких результатов, кроме разрушенного ресторана, где те должны были обедать с клиентами.
" Что теперь? Три оторвы на шее, и ни малейшего проблеска. И небо сумасшедшее. Нет, я точно не свихнулась, но все-таки...все-таки..."
Вскрик под боком - Аннет или Алекс?- вырвал Карсаннию из надвигающейся истерики.
Какой-то...в общем, очень нехороший человек... решил, пока никто не видит, содрать с девчонки золото.
- Руки убрал! Живо!

Даниэль и Ирэн как раз успели разобраться с пожилой Вероникой и хозяйка дома отправила умаявшуюся гостью отдыхать саму, когда в дверь позвонили. Брови юной Лепаж выгнулись, явив ассоциации на игрушечные домики и крутобокие крыши, а на лице прочиталось явное: "кого снова принесло?".
Но здоровое удивление звонком в первом часу ночи уступило не менее здоровому (хотя не все так считали) любопытству, так что уже через минуту двери распахнулись, чудом не заехав мужчинам по носам, локтям и другим конечностям. Вопрос "кто там" Дани похоже считала лишней роскошью, или обладала идеальным ночным зрением, чтобы рассмотреть кого-то в глазок.
- О, снова вы, Капитан! Здрасти, месье. Дороги сошли с ума, как и телефонные сети с астротелами, или вы нашли еще одного раненного? – улыбнулась она.
Офицер отрицательно покачал головой.
- Вроде бы цел и невредим. А дороги, мадемуазель, и правда сошли с ума. Вернее их просто нет, - посмотрев девушке в глаза, Этьен поинтересовался. – Я могу войти?
- Конечно. Про пилу помните, осторожно. И там я еще швабры из ванной выставила, - непринужденно пригласила Лепаж, явно не задаваясь вопросом, что скажет вернувшемуся брату, когда тот обнаружит полный дом незнакомых. – А дорог точно нет, или вы просто заблудились? – тем же тоном поинтересовалась она, на полном серьезе уточняя, какую именно информацию брать в расчет. В мировоззрение Даниэль одинаково легко укладывались и пропавшие трассы, и топографически необразованные офицеры, и похолодания в июле, не считая пропаданий луны. Главное найти объяснение... или хотя бы попытаться.
Следуя указаниям Дани, Этьен осторожно ступил в темноту коридора.
- Заблудиться на шоссе? Мадемуазель, тогда бы нас давно завоевали бы соседи, будь у нас такая армия. Кроме того я в джунглях хорошо ори…, - тут капитан прервал фразу, поскольку не задумываясь сболтнул лишнего.
- Добрый вечер мадемуазель. – Из-за спины спутника высунулся новый персонаж. - Виктор Делакруа, к вашим услугам.
- Даниэль Лепаж, можно просто Дани, очень приятно. А как вы с капитаном столкнулись?.. – проведя двух гостей через полосу препятствий имени Прихожей, девушка успела куда-то неслышно убежать, но почти тотчас обнаружилась в дверях со свечкой. - ...И разувайтесь там. – Задумчивая пауза. – Пожалуйста. Кстати, на шоссе очень просто заблудиться... кажется. Ален всегда жаловался, что там никаких ориентировав, все прямое и гладкое от горизонта до горизонта.
При свете заодно стало ясно, что от дневного наряда Даниэль успела избавиться, как и помыть голову и теперь вовсю капала водой на свечу, отчего та возмущенно шипела и плевалась искрами, нимало тем не беспокоя виновницу безобразия.
- Да так... - Неопределенный жест рукой. - Хотел разузнать кое-что, и... разузнал. Кхм...
Живописец обернулся к военному, пытаясь мимически спросить, стоит ли просвещать девушку на предмет выросшего невесть откуда леса.
Капитан неопределенно пожал плечами, предоставляя живописцу самому решать проблему.
- Мадемуазель, я капитан танковых войск и меня учили ориентироваться не по указателям и не на шоссе, - несколько раздраженно заявил Этьен, проходя в гостиную.
В особо бурный плеск и шипение пламени оказалось невнятным, как заявление офицера прокомментировала Лепаж, но угадывалось там нечто вроде "ну да, танкисты ориентируются по-другому".
- А что оказалось вместо дороги, которая пропала? – миролюбиво спросила Дани, про себя размышляя, насколько аномальным было происшествие с трассой, чтобы даже непробиваемый зануда вроде Капитана таки пробился и развернулся. Причем в дом, куда скорое возвращение Даниэль пожелала сугубо из собственного чувства юмора, редко находящего понимание у "нормальных" (скучных).
А так как на фантазию младшая Лепаж не жаловалась, картины аномалии были одна другой ярче и веселее, благо Этьен не умел читать мысли...

(& Клинт, Сарина)