Каминный Зал, клуб для обсуждения творчества писателей

[Somesin >>>]

То был заплетенный ярко-зеленым плющом трехэтажный особняк.
То был Клуб во всех смыслах Достойных Джентльменов, в котором, как подлинные дети своего времени оные джентльмены принимали также и Истых Леди – практически как равных.
То был подлинный клуб в той неподражаемой манере – с присущей ему чуточку снобистской атмосферой, с немножечко высокомерными и отстраненными от невоспитанной и расхристанной реальности рассуждениями за сортовым табачком и изысканным заморским чаем или кофием – которую культивировали благородные господа старой Англии.
То был клуб, повторимся, где встречались единомышленники, в любых обстоятельствах помнящие о своем Бремени, всегда, при самых тяжких испытаниях, в самых сложных обстоятельствах, сохраняющих твердую линию нижней губы и нескрываемо армейскую выправку с идеально прямой спиной.
Но прошло некоторое время – и его двери вновь открыты для всех, кто пожелает воскресить наследие тех, которые ушли за далекие моря и за неведомые горные хребты, которые затерялись в бесконечных лесах и бескрайних степях неисчислимых чужбин.
Но пока что… пока что не так уж много можно сделать для этого, и только старый Каминный Зал приветствует всех, кто пожелает спокойно и с достоинством побеседовать у жаркого пламени, знойно танцующего за коваными решетками.
Вас встретят Трое. Их называют Маски, и ныне именно им принадлежит честь возрождать данное место. У тощего быстрого на движение остряка на лице – маска диковинной ящерицы с красным веероподобным гребнем на затылке, у изящной крошечной леди буйная грива волос изящно сливается с пернатой маской птицы красно-оранжевого цвета, у самого могучего, широкоплечего гиганта с осиной талией на лице красуется удлиненная маска в виде орлиной головы с конским хвостом на затылке.
Среди многих кресел в самом углу, в прыгающих и мечущихся тенях сидит еще один человек. Одна его рука постоянно удерживает толстую черную трость с серебряным набалдашником, вторая, скрытая черной кожаной перчаткой, меланхолично постукивает по подлокотнику. Говорят, - но никто не знает, верно ли это, - что это прежний владелец Клуба.
Маски ждут. Ждут первых гостей, ждут тех, кто сумеет занять пустующие кресла. А вместе с ними ждут маленькие сонные гномики в древнеримских тогах, с подведенными губами и подкрашенными глазенками. Во избежание недоразумений на груди каждого гномика висит громадный бэйдж с надписью "Оффициант". Из низенькой – можете себе представить! – дверцы в дальнем конце Зала доносятся нездешние ароматы самой что ни на есть экзотической кухни. Но ждут не гурманов… вернее, не только гурманов в гастрономическом смысле.
Маски ждут тех, кому небезразлична литература…
Ибо здесь место для обсуждения творчества любимых писателей.
Посетители вправе называть своего любимого автора, творчество которого они хотели бы обсудить. После чего для обсуждения каждого подбираются две Стороны Диалога: Защитник и Обвинитель.
С точки зрения Масок, никто не является абсолютным мэтром. Каждого писателя можно за что-то любить, за что-то недолюбливать, более того, даже самую степень его таланта и значимости ставить в зависимость от наличия/отсутствия в его произведениях некоторых, хм-хм, "ингредиентов", предпочитаемых или презираемых тем или иным читателем.
Забота Каминного Зала – вкусы и предпочтения посетителей.
Каким Вы лично видите литературный Олимп?

Итак, вечера Каминного Зала составляются следующим образом:
1.1. Посетители предлагают каждый по одной кандидатуре писателя. Не обязательно – свято чтимого и любимого. Это вполне может быть лично Ваша версия некоего парвеню на высотах Олимпа словесности. Главное – чтобы Вам хотелось о нем поговорить. Желательно – в корректных выражениях.
Отсюда и в скобках 1.2. Василиск обязуется обращать в камень нарушивших нормы приличного и достойного поведения (и обращать на нарушения правил внимание цензоров и модераторов=)).
1.3. Путем жеребьевки определяется, о ком будет идти речь на этом вечере – впрочем, стоит заметить, что Маски двумя голосами из трех имеют право снимать кандидатуру с жеребьевки в случае исключительной сомнительности оной на их вкус.
1.4. К участию в обсуждении приглашаются все небезразличные.
1.5. Маски предлагают добровольно объявиться (или же делают специальные предложения лично) представителям Безусловной Защиты и Обоснованного Сомнения, которым отводится центральная роль при обсуждении, а именно – Защитник приводит доводы в защиту, а Обвинитель – в критику того или иного автора. Крайне желательно также – не считать, что обсуждающим предлагается оценивать личные качества авторов, но только лишь те или иные характеристики их творчества. Это принципиальный вопрос.
1.6. Остальным участникам обсуждения не воспрещается выдвигать любые доводы касаемо, опять же, ТВОРЧЕСТВА обсуждаемого писателя – как в защиту, так и в осуждение)
1.7. По итогам двух недель обсуждения Маски оглашают вердикт. Литература – дело тонкое, а потому вердикты варьируются следующим образом: "подлинный гений", "натуральный талант", "весьма даровитый", "немало способный", "откуда же у него руки-то растут, судари?"
1.8. Начинается новый вечер, на который позволено выдвигать кандидатуры любых авторов. В том числе – тех, кто уже брал участие в жеребьевке. Исключение - "забаненные" Масками недоросли и те, кому уже вынесен вердикт.

Ждем всех, кого не оставляют равнодушными книги…

[Весёлый Роджер >>>]

Миниатюрная девушка стояла у камина, протянув ладони к огню. Белое кимоно из дикого шелка не украшал обычный рисунок – не осыпались с ветвей нежно-розовые лепестки сакуры, не выгибал шею тонконогий журавль, не виден был силуэт пагоды в утренней дымке. Лишь на спине, точно на уровне лопаток, распростерла крылья красно-золотая птица.
Пряди огненно-рыжих волос, уложенные в сложную пышную прическу, светлая кожа – ее приняли бы за человека, до тех пор, пока она не повернулась бы к наблюдателю лицом. Верхнюю часть лица скрывала пернатая маска, но сквозь прорези были видны ее нечеловеческие глаза. Янтарно-желтая радужка, круг зрачка – то глаза хищной птицы, ястреба.
Девушка повернулась лицом к сухощавому мужчине и сделала шаг, из-под полы длинного кимоно показались белые таби. Еще шаг. Тонкие бледные губы сложились в сдержанную ухмылку:
- Скоро прибудут гости, Василиск. Им понадобится больше света…
Звонкий девичий голос, развитый, певческий, яркий – он совсем не вязался с мягкими плавными движениями его обладательницы. Шаг за шагом девушка переходила от подсвечника к подсвечнику, прикасалась к фитилю свечи, чуть сдавливая его большим и указательным пальцем, а когда разжимала их – фитиль вспыхивал и пламя, словно бабочка, трепетало и танцевало, чуть прибавляя света и умножая тени.

[Marzell >>>]

Зайдя в комнату, мужчина подошел поближе к огню, протянул к нему руки и медленно их потирая возвращал им их естественный бледно-розовый цвет.После чего вытащив каминными щипцами небольшой уголек прикурил им кизиловую трубку и сел в кресле посипывая трубкой и выпуская кольца ароматного дыма.
-"Как вы думаете,(сказал он обращаясь к маскам) стоит ли обсуждать молодых, или старых писателей?"
...табак медленно прогорал распостраняя синеватый дым по комнате...
-"Коль скоро я придерживаюсь мнения , что о вкусах не спорят, но всё-же хотелось бы услышать, что вы скажете о Стругацких."
Мужчина встал и отвесил мягкий поклон маскам.+

[Зверекъ >>>]

Вторая посетительница Каминного Зала была одета в безупречно белую греческую тунику, единственным ярким пятном на которой была керамическая брошка-маска - фиолетово-белая с ярким перышком на лбу. Девушка держала в руках небольшую книгу в кожаном переплете, на котором не было вытеснено ни названия, ни каких-либо других знаков.
- Вот, заглянула на огонек, - немного смущенно проговорила она, обращаясь к маскам и изобразив рукой что-то вроде приветственного жеста. – Если сэр позволит, я выскажу свое мнение, - девушка обернулась к первому гостю. – Наверное, для начала лучше будет поговорить о каком-нибудь писателе, еще не вошедшем в число классиков. Кроме того, создалось впечатление, что здесь как раз и будут «спорить о вкусах» - но ведь это не так уж плохо? – лукавый взгляд на маску в кимоно. – Думаю, жанр тоже имеет значение: как насчет детектива? Он вызывает достаточно неоднозначное отношение у публики, может получиться интересная дискуссия. А из авторов – почему бы не поговорить о Борисе Акунине ? Тем более, обстановка располагает.
Девушка немного помолчала, оглядывая зал, и опустилась в кресло у камина – здесь было тепло и светло – именно то, что нужно для неторопливой беседы о книгах.
- Кроме того, у меня возникло предложение – возможно, несколько несвоевременное, но все же… Если пользоваться вашей терминологией – я бы, для начала, предпочла роль не обвинителя или защитника, а, скажем, секретаря. Полагаю, будет полезно после выбора предмета обсуждения представить краткую биографическую справку и библиографию? Я могла бы взять на себя эту обязанность.
Гостья улыбнулась. Ей очень нравилась атмосфера Каминного Зала.

Сообщение отредактировал Зверекъ - 3-09-2007, 19:58

[Янтарь >>>]

Новая гостья прошествовала от дверей к свободному креслу у камина. Ее юбка шуршала, отзываясь на каждый шаг маленьких ног и на каждое покачивание бедер, и за ней шлейфом тянулся стойкий аромат приторно-сладких духов. Дама с удовольствием давала рассмотреть себя людям в масках и своим сегодняшним собеседникам, и каждый мог убедиться, что она эта являла собой великолепный образчик безвкусия и чрезмерности. Ее пышное платье, ярко-алое, расшитое огромными золотыми розами по подолу, закрывало хорошенькую шейку, но оставляло открытыми полные руки, вдобавок затянутые в узкие черные атласные перчатки. К тому же, оно было так глубоко декольтировано, что обязательно казалось бы вульгарным, если бы вырез не скрывали многочисленные рюши и оборки, нашитые на лиф. Уши дамы, которые ни капли не скрывала высокая прическа в греческом стиле, оттягивали массивные брильянтовые серьги, и ни один палец не остался свободным от колец с драгоценными камнями. В завершении ко всему, гостья не поскупилась ни на румяна, ни на сочную красную помаду, ярко выделявшую и без того полные губы.
Глядя на нее, люди проницательные обязательно поняли бы, что к такому облику вряд ли можно прийти случайно, и что незнакомка своим внешним видом преследует некоторые цели. Но вот какие именно - пока что знала лишь она одна. В руках женщина сжимала книжицу в простом черном переплете, совсем не вязавшуюся с ее кричащим образом.
- Добрый вечер, - дама коротко кивнула как равным трем маскам, гостям каминной залы, и лишь человек, сидевший в углу, удостоился более глубокого поклона да вдобавок оценивающего взгляда из-под подведенных тушью ресниц. Голос у нее был глубокий, звучный, по-своему красивый. - Позвольте представиться, Амалия Ленорман.
Она непринужденно рассмеялась, и смех ее, пожалуй, был еще приятнее голоса.
- Я слышала, сегодня в этом клубе проходят литературные беседы. Я много читаю, и, думаю, могу принять живое участие в любой дискуссии. Более того, готова предоставить персоналию на обсуждение...
Дама развернула книжицу так, что всем стало видно имя автора, выгравированное на обложке.
- Маргарет Митчелл.

[Альфа 900I >>>]

Пребывая в перманентном отпуске, синтет откровенно изнывал от скуки; не удивительно, что новое культурное заведение Города он обнаружил и решил посетить сразу же после открытия. Чем занимаются в Зале, Альфа не знал; но широкий спектр его интересов покрывал почти все возможные варианты. Единственным "неверным вариантом" был бы ботанический сад; по ряду глубоко личных причин синтет не мог выдержать в заведении такого типа дольше двадцати минут. Не доверял он растениям...
Количество растений в Зале не превышало порог опасности; поэтому, синтет слегка успокоился. Внимательно изучив расположение мебели, Альфа выбрал наиболее тактически выгодное кресло и устроился в нем поуютнее. Подозвав к себе официанта и сделав заказ, киборг принялся осматриваться.
Когда графин яблочного сока прибыл, синтет уже сделал все необходимые выводы. Наполнив личный кубок и по привычке отметив отсутствие в жидкости известных органических ядов, Альфа отпил глоток, а затем обратился к Маскам.
- В рамках поставленной вами задачи предусмотрено предложение кандидатур литераторов, чье творчество будет рассматриваться в рамках конкретной сессии. Я бы хотел воспользоваться данной возможностью и выдвинуть кандидатуру Виктора Пелевина.

[Father Monk >>>]

Крутить головой по сторонам и удивленно округлять глаза юноша в монашеской рясе научился сразу же после того, как кто-то произнес имя Маргарет Митчелл. Дальше было больше, и глаза стали еще круглее.
Чихнув пару раз в платочек - даже яркое пламя свечей и камина не могли разогнать скопившуюся по углам пыль - скорее для приличия, нежели ощущая острую необходимость это сделать, юноша робко поднял руку. Никто не обратил на него внимания. И вправду, в дверях, присматриваясь, стояли фигуры поважнее его скромной персоны, и все затаили дыхание - войдут ли? Или уйдут, не поздоровавшись?
- Эээ, кхе-кхе, - прокашлялся молодой человек и поднял руку повыше. - Вы как хотите, но я бы хотел предложить более скромную персону. Джордж Р. Р. Мартин, с Вашего позволения.

[Тот >>>]

Барбл был раздражен. Злили его дождь и слякоть, толстая торговка табачной продукцией, не отпустившая товар по причине переучета, злил сволочной дворник, огревший жестяным совком зазевавшуюся дворнягу, раздражали безразличные лица прохожих. Больше всего этим вечером озлила Барбла троица пьяных, кружащая вокруг газетного киоска и нахально выспрашивающая у прохожих мелочь. Поручик даже хотел с ними подраться, но они будто почуяли исходящую от Барбла угрозу и ретировались в здание винного магазинчика. Поручик прошел мимо.
В холле клуба он скинул мокрый плащ, кивнул незнакомому портье и прошел в зал. Его уже ждали и, как показалось Барблу, ждали давно. Дэл-Сейбер спал, уткнувшись лбом в стол, перед ним красовались ополовиненный графин с водкой, стаканчик с подтаявшим льдом и едва начатая бутыль мартини. Гобума же грел в ладони рюмку с коньяком, увидев Барбла, он приветливо помахал ему.
- Мерзкая погода, - процедил сквозь зубы поручик, усаживаясь напротив штабс-капитана в свободное кресло. – Здравствуйте, Гобума.
- Погода? – переспросил Гобума. – По мне так замечательная погода. А вы весь мокрый, вас что, водой окатили?
- Река разлилась, - пробормотал, не подымая головы, штабс-капитан Дэл-Сейбер. – Ноги коротки. По колено в воде.
- Вообще-то на улице дождь, - заметил Барбл. – Официант! Джину!
- Вы, поручик, с тех пор как побывали в Гроссеварском лесу, сильно изменились, - сказал Гобума. – Наверное, все же не там свернули.
- Я никогда не бывал в Гроссеваре, - возразил Барбл.
Дэл-Сейбер неожиданно пришел в себя, вскинул взлохмаченную голову и обвел окружающих осоловелым взглядом.
- А вот это вы будете рассказывать в другом месте! – взревел штабс-капитан.
- Проснулся, - констатировал Гобума.
Штабс-капитан сфокусировал зрение на Барбле.
- А-а-а-а, - протянул он, - я тебя знаю. Мы с тобой воевали вместе.
- Знаете что, - усмехнулся Барбл. – Наша троица напоминает мне персонажей одной книги.
- Да? – переспросил Гобума. – Хотите поговорить об этом?
- А когда это вы успели стать моим лечащим врачом?
- А вам нужен врач? Если что – обращайтесь, у меня есть хороший знакомый.
- Оставьте ваши шуточки, - отмахнулся Барбл. – Вот, исцелите лучше штабс-капитана.
Дэл-Сейбер принялся осматривать себя и ощупывать. Он даже встал, чтобы проверить на месте ли ноги.
- Я не ранен, - заявил он, присаживаясь на место. – Это все от недосыпа. Просто здесь очень шумно. Как в том отеле, где этот… как там его?.. Миллер? писал свою книгу. Вечная пальба из пушек.
- Так кого я вам там напоминаю? – спросил Гобума, закидывая одну руку за спинку кресла.
- Голема, - ответил Барбл.
- Что, такой же медлительный и непробиваемый?
- Големы против артиллерии? – вскрикнул Дэл-Сейбер. – Вздор! Надо быть полным дураком!
- Да, понимаю, - усмехнулся Гобума, не обращая ни малейшего внимания на сопящего штабс-капитана. – Сейчас придет Мил-Йол в черной повязке скрывающей нижнюю половину лица и с желтыми кругами под глазами.
- Да, - ответил Барбл. – Было бы забавно.
- Не думаю, - сказал Гобума.
- У меня созрел тост, - торжественно произнес поручик, приподнимаясь из-за стола. – Давайте поднимем бокалы за литературные комплименты.
- За цитаты без кавычек-то? Ну, давайте, раз вам так будет угодно.

Сообщение отредактировал Тот - 4-09-2007, 10:19

[Marzell >>>]

Увидев гостью Марцелл оставил на столике догорающую трубку, поприветствовал и легким прикосновением губ отметил атласную кожу на её руке.
Проведя девушку к освободившемуся креслу он заказал у официанта две чашки кофе, предложив одну гостье.
Присев в ближайшее кресло и попробовав ароматный напиток он произнес:
-"Возможно вы правы. Просто в отношении Акунина я не буду точен в выводах и фактах. К моему величайшему сожалению, я просто не знаком с его произведениями. А в противовес вашим словам предлагаю другую кандидатуру автора: Генри Лайона Олди. Осознанно понимая, что творчество "двоязыкогй химеры" может достачно заинтересовать публику."
Марцелл кинул взгляд на маски, но увидев их застывшие навеки черты как-то успокоился.

[SergK >>>]

Молодой человек в маске гиппогрифа непринужденно лавировал между столиков, разбрасывая комплименты.
- Прекрасно выглядишь, Феникс. Рад... видеть тебя, Василиск.
- Вы обворожительны, мадам... - обратился Гиппогриф к нарочито роскошной гостье, не слишком заботясь о том, чтобы скрыть иронические нотки.
- Господа, - обратился он к офицерам, собравшимся за одним столом, провозглашая тост, - присоединяюсь к вам!
Гиппогриф поднял свой бокал, отпив впрочем самую капельку, после чего приблизился к частично-металлическому одинокому господину, удобно устроившемуся в кресле:
- Надеюсь, Вам понравятся наши напитки, равно как и предстоящая дискуссия...
Он издалека кивнул даме в греческой одежде и беседующему с ней джентльмену: отвлекать их от разговора было бестактно.
Наконец, он обратился к юноше в рясе:
- Благословите, честной отец... - в прорезях маски сверкнуло лукавство, - надеюсь, Вы не сочтёте это место "юдолью греха"?

Сообщение отредактировал SergK - 4-09-2007, 18:08

[Весёлый Роджер >>>]

Феникс зажгла еще несколько свечей.
- Ты как всегда галантен, - отозвалась она на слова Гиппогрифа и улыбнулась последней заженной свече, отчего та загорелась ярче.
Тем же мягким неслышным шагом девушка подошла к Василиску и встала подле него. Услышав ехидный комплимент Феникс повернулась на голос Гиппогрифа и окинула холодным взглядом хищных глаз даму в платье. Ледяной огонь отстраненного созерцания.
- Уважаемые гости, - сильный грудной голос взвился к потолку, привлекая внимание присутствующих, - в этот вечер мы принимаем десять кандидатур, из которой выберем одну для обсуждения, обвинения и защиты. Вы, сударь, - Маска повернулась к Marzell и окинула его горящим взором, отчего температура воздуха резко возросла и казалось вот-вот вспыхнет одежда на мужчине, - предложили две кандидатуры. По правилам клуба один участник может выдвинуть лишь одну кандидатуру в один вечер. С Вашего позволения мы засчитываем последнюю, так как первую предложенную Вами фамилию поддержал другой гость. Пока предложено шесть фамилий, мы ожидаем еще четыре и начинаем жребьевку.

Сообщение отредактировал Весёлый Роджер - 4-09-2007, 18:38

[V-Z >>>]

– С вашего позволения…
Порог зала переступил человек в темном костюме-тройке; впрочем, почему-то могло показаться, что ему весьма не хватает плаща на плечах, и меча на поясе. И, судя по всему, таковой ранее имелся; визитер не раз порывался пристроить левую руку на отсутствующей рукояти, и каждый раз спохватывался.
Вежливо раскланявшись со всеми, он занял одно из пустующих кресел, пригладил темные волосы и вновь заговорил:
– Если нет возражений, то хотел бы внести на рассмотрение еще одного писателя… а точнее, писательницу. Леди и джентльмены, предлагаю вашему вниманию Веру Камшу.
Сделав краткую паузу, он улыбнулся:
– О, прошу прощения, я совсем забыл о приличиях и не представился. Юрий Валерьев, в кругах межмировых наемников известный как Летописец.

[бабка Гульда >>>]

Старуха, ввалившаяся в Каминный зал, всем своим видом гармонировала с обстановкой окружающего изысканного уюта не больше, чем кусок засохшей коровьей лепешки гармонирует с изящными драгоценностями в дамской шкатулке.
Замызганный темный балахон с парой заплат, вдрызг разбитые мужские сапоги и посох, на который бабка опиралась всем своим немалым весом и который при ближайшем рассмотрении оказался помелом. Прутья помела были увязаны веревочкой, чтоб не торчали во все стороны.
Если у кого-нибудь из присутствующих возникла мысль, что эта женщина — уборщица, перепутавшая время уборки зала, то от мысли этой им тут же пришлось отказаться, потому что гостья бодро протопала через весь зал к камину, бесцеремонно плюхнулась в одно из кресел, аккуратно положила у ног помело и громогласно объявила:
— Здравствуйте, люди и нелюди! Если кто меня не знает — я бабка Гульда!
Старуха обвела Каминный зал взглядом — и ее круглое обрюзгшее лицо приняло озадаченное выражение. Видимо, до нее начало доходить, что чем-то она не похожа на собравшихся в зале людей...
Но тут же Гульда просияла:
— И верно!.. Как же я забыла!.. Тут же маски носят!
Порывшись в бесчисленных карманах балахона, бабка извлекла картонную маску бабы Яги и надела ее, завязав на затылке холщовые тесемки.
После этого, сочтя себя готовой для любого светского раута, женщина откинулась на спинку кресла (кресло жалобно скрипнуло) и осведомилась:
— А нравятся ли вам, господа мои, книги ЭЛЕОНОРЫ РАТКЕВИЧ?

[дон Алесандро >>>]

Человек который вошёл следующим... нет, он не вошёл, он просто въехал в зал на огромном диване на удлиненных ножках, которые с гулким звуком отсчитывали шаги по каменным плитам. Человек был элегантно драпирован в кусок зеленой материи, из под которого выглядывало что-то вроде серебристой туники, на левом плече человека посверкивала пряжка в форме рождающегося месяца.
- Хорошего времени суток господа, - человек даже не потрудился встать с дивана на котором удобно лежал. - Я счастлив назвать вам своё имя, я сэр Менер Гюсот.
- Что же касается имени писателя, то пусть это будет Терри Пратчетт, благодарю всех за внимание.
Сэр Менер махнул рукой и диван послушно заковылял к камину.
- Да! Эй, кто там, камры и пирожных мне!

[Леди Мercennarius >>>]

Очередным гостем - а вернее гостьей - оказалась Фалька. В синих джинсах, черной рубашке, черной же обуви и кожанных шипастых браслетах. Русые волосы, на удивление, были на сей раз лишь до середины спины длиной и распущенны, в серо-сине-зеленых глазах был легкий оттенок испуга. Переступив порог она чуть вздрогнула, увидев собрание, но тут же спохватилась и прикрыв дверь вошла. В легкой нерешительности подойдя к одному из кресел присела на край, словно чего-то, или кого-то, опасаясь. Немного помолчала, давая себе время привыкнуть к обстановке, и подергав серебрянный кулон-анк на шнурке, негромко произнесла.
- Хм, доброго всем... Мое имя Валентия, оно же Фалька. Хотелось бы услышать, если возможно, мнение о писателе с именем Терри Пратчетт.

[Весёлый Роджер >>>]

Феникс перевела огненный взгляд на девушку, вошедшую последней и кулон у той в руках нагрелся так, что почти обжигал пальцы.
- Это имя уже звучало сегодня, сударыня. Выберите другое, Ваш голос будет последним - на последней, десятой, кандидатуре мы закрываем прием голосов и начинаем жребьевку.
Девушка обвела Каминный зал смягчившимся взглядом, задержав внимание на каждом из гостей.
- Маски рады видеть всех вас здесь.
Феникс коснулась руки Василиска кончиками пальцев, ладонью другой руки провела по волосам юноши:
- Не стой, словно в зеркало смотрелся.

[Сенсей-недоучка >>>]

В зал неслышно вошел невысокий человек, одетый в черное. На голове его была черная маска-шлем, в прорези которой блестели глаза. Он поклонился, согнувшись в спине, но не опуская взгляда.
- Здравствуйте, господа, - заговорил он, и голос выдал, что это девушка. - Мое имя принадлежит моим наставникам, поэтому мне не хотелось бы называть его. Если это нужно, зовите меня просто Черная.
Увидев бабку в балахоне, девушка поклонилась ей отдельно, на этот раз опустив голову.
- Я хотела бы предложить любимого автора, но, похоже, немного опоздала, - продолжила она. - Здесь прозвучали слова о жеребьевке. Что ж. Я хотела бы отдать свой голос за ЭЛЕОНОРУ РАТКЕВИЧ.
Девушка сложила руки на груди, ладонью правой обхватив сжатую в кулак левую, чуть кивнула. Затем отступила в тень и сделась почти невидимой.

[дон Алесандро >>>]

Человек на диване немного пошевелился, он щелкнул пальцами и диван пришёл в движение - он разворачивался к Фениксу и Василиску.
- Уважаемые маски, у меня вот назрел вопрос, вернее даже два вопроса, но второй я приберегу для лучших времён, а впрочем... ну да я отвлёкся.
Сибарит меланхолично махнул рукой.
- Каким образом будет осуществляться сама жеребьёвка? В правилах ничего об этом не сказано, ужели будут простые выборы и победит набравший больше голосов? Это будет так печально... - сэр Гюсот склонил голову набок. - Выборы вообще на мой взгляд не выход, это даже не способ, может быть пусть лучше тема вечера будут выбираться Го... бросоком игральных костей! Пусть судьба сама выберет полюбившегося ей писателя! Ибо мне кажется, что перевес большинства и обида меньшинства будут отравлять намечающуюся атмосферу. Или всё-таки есть иное мнение?

[Father Monk >>>]

Тот самый молодой человек в монашеской рясе, который робко примостился в углу и задумчиво перемещал вес с пальцев ног на пятки, поднял руку, дабы привлечь внимание.
Никто этого внимания на него не обратил. Кто-то даже кашлянул позади, что-де мол, рука ваша, милсдарь, мешает видеть, слышать и чувствовать. А вот кашлять ему эта рука не мешала.
- Эээ, простите, - подал голос юноша, опустив одну руку и подняв вторую взамен. - Я тут подумал, что, ежели голоса суммируются, то это явно противоречит первоначальной задумке Господа Нашего Теуса, коий создал сиё замечательное место в угоду всем, и малым, и великим.
Кажется, его никто не слушал, но молодой человек упрямо продолжил, надеясь на понимание:
- ... и вряд ли тогда достойная хозяйка сей скромной обители попросила бы эту рабу Господа Нашего выбрать иное имя. Я скромно надеюсь, что не ошибся.
Как можно "скромно надеяться", юноша не уточнил. Более того, сам задумался, а правильно ли вообще сказал, но, судя по всему, здраво рассудил, что уже поздно что-либо исправлять.

[Somesin >>>]

Василиск чуть склонил голову и странно улыбнулся. Чуть поспешным движением взял за руку девушку в маске, немного подержал ее в своей, но потом, смутившись, разжал пальцы и еще немного постоял без движения. Когда наступила относительная тишина, парень наконец заговорил громким ясным голосом.
– Уважаемые гости! Позвольте немного разьяснить вам правила нашего клуба. Те из вас, кто пришел сюда первыми, уже назвали своих писателей для обсуждения. Мы приняли решения для этого вечера ограничить число кандидатов на обсуждение и сейчас ожидаем последнего. Но автор, о котором мы будем говорить, будет выбираться не голосованием посетителей клуба, а жеребьевкой, которую проведем мы, Маски. Таким образом, будет случайно выбран один писатель и именно о его творчестве пойдет разговор в дальнейшем. Те же из новоприбывших посетителей, кто не успел предложить своего автора для обсуждения, могут подождать в клубе следующего вечера. И, конечно, обсуждать достоинства и недостатки творчества выбранного жеребьевкой писателя. Наши двери открыты для каждого. Это все, что я хотел сказать.
Василиск отошел в сторону, ближе к камину, присел на корточки и поманил пальцем ближайшего гнома. После краткого разговора малыш убежал на кухню и вскоре вернулся в зал с подносом, на котором стоял котелок с дымящейся шурпой. Быстро прошмыгнув между креслами и посетителями, гномик доставил поднос точно по назначению - почтенной старой леди, в маске бабы Яги.

Сообщение отредактировал Nomihin - 20-09-2007, 0:01