Краткость - сестра таланта-IX, зима 2017

[Мора >>>]

Пальцы устали? Клавиатура стёрлась? Уже 40 тысяч в рассказе, а всё равно скажут, что сюжета нет? Есть перерыв! Есть КСТ!
Теперь банановый Теперь с улучшенными правилами.
Коротко, как всегда.

Правила

Темы:
1) Это всего лишь рок-н-ролл, но мне нравится
2) В Рождество и обратно
3) С ног на голову

Сроки приёма миниатюр:
С 00:00 по Москве 16 декабря по 23:59 по Москве 22 декабря (7 дней).
От одного автора до трёх работ (в том числе соавторских) на любую тему. Объём — не более 2000 знаков с пробелами. В теме письма не забыть указать «КСТ», в теле — тему, на которую написана миниатюра. Присылать личным сообщением мне. Приём миниатюр завершён. Голосование завершено. Итоги: посмотреть.

Миниатюры в файлах

Список работ:
1. ...и веселого Нового Года
2. "В это Рождество они будут счастливы"
3. “Родина-Эйрлайнз”
4. «Пикник» круглый год
5. 4i4ikофф: фейс-off
6. We, "The Marzians"
7. Антиподы
8. Вечерний блюз
9. Звезда
10. Зимовка
11. Лучшее лето на земле
12. Метрождество
13. Молчание – золото
14. Моржовый клык
15. Муж
16. Не жалко
17. О, этот светлый день!..
18. Плод больного воображения
19. Праздник
20. Представьте, что нет рая
21. Рик
22. Рождество Zака
23. С ног на голову
24. Фейритейл

Голосовать тут

Сообщение отредактировал Мора - 29-12-2017, 23:18

[Мора >>>]

Вау! У нас 24 миниатюры!
Проверяйте пока список, если вашей нет - напишите мне личное сообщение, разберёмся, куда исчезла.


...и веселого Нового Года
"В это Рождество они будут счастливы"
“Родина-Эйрлайнз”
«Пикник» круглый год
4i4ikофф: фейс-off
We, "The Marzians"
Антиподы
Вечерний блюз
Звезда
Зимовка
Лучшее лето на земле
Метрождество
Молчание – золото
Моржовый клык
Муж
Не жалко
О, этот светлый день!..
Плод больного воображения
Праздник
Представьте, что нет рая
Рик
Рождество Zака
С ног на голову
Фейритейл

Сообщение отредактировал Мора - 22-12-2017, 22:57

[Мора >>>]

Миниатюры в файлах.
Авторская редакция сохранена.
ПДФ
ДОК
ДОК ИКС

[ORTъ >>>]

...и веселого Нового Года

С каждым шагом ельник становится гуще. Куда ни иду, стволы всё ближе, а воды под ногами всё больше.
Ветки начинают касаться лица, цепляют одежду. Смолистые шишки прилипают и остаются. Снимаю, но их всё больше. Откуда у ёлок смолистые шишки?
Становится тяжело двигаться, просветы меньше и меньше, уже почти протискиваюсь. Воды по колено.
Останавливаюсь, закрываю глаза, перевожу дух. Открываю - ели отступили, окружив меня плотной стеной на расстоянии в несколько метров. Пытаюсь сделать шаг, но чуть не падаю. Вместо воды ноги увязли в плотной земле.
Поднимаю взгляд выше. Звёзды в безоблачном небе сложены в слова - "Счастливого Рождества".
Шишки вспыхивают.
Кричу.

[Мора >>>]

"В это Рождество они будут счастливы"

В этом году Рождество выдалось бесснежным. Мелкая морось, делавшая крышу опасно скользкой, ни шла, ни в какое сравнение с оледенением и снегом. Осторожно ступая, Клаус перелез через фронтон и, закинув мешок за плечо, двинулся к каминной трубе. У всех домов, которые он посетит этой ночью (довольно дорогих домов), есть каминные трубы и поздний час гарантировал, что камины не горят. А рано утром хозяева обнаружат в каминной золе “подарки”. Сегодня, как и в прошлый раз, Клаус одел костюм своего святого тески. Лучшая маскировка для преступника в Рождественскую ночь.
Он запустил руку в мешок и достал круглый сверток с надписью: “Стефан Смит. Карнаби стрит 8”. Клауса не интересовало, кто такой этот Смит, когда и как он перешел дорогу мафии и чем заслужил такую участь. Об этом лучше не думать. Завтра все газеты будут пестреть заголовками о “Кровавых находках”, и расскажут в чьи семьи пришло горе. Но их Клаус тоже не прочтет.
Он взял голову из свертка за волосы и, стараясь не смотреть на мертвое лицо, шагнул к трубе.
Возле дымохода кто-то уже был. Он наполовину влез в трубу, в руках - две подарочные коробки, а рядом стоял такой же, как у Клауса, мешок. На человеке была такая же как на Клаусе одежда, а по ветру развивалась седая борода, не оставляя ни тени сомнения. И Клаус все понял. Даже раньше, чем увидел, висящие в воздухе, сани.
- Здравствуй, Клаус - сказал Санта - Ты был плохим мальчиком в этом году и не получишь подарков. Но дети Стефана их заслужили.
Он замолчал. Молчал и Клаус.
- Может не стоит сегодня? Обождешь день-два? - сказал, наконец, Санта.
- Не могу... - проговорил Клаус, с трудом сдерживая слезы.
- Деньги? Много пообещали за работу?
- Не только. Все не просто. Да и что это изменит?
- Понимаю. Подумай, ведь для них отец все еще жив. Потом, конечно, они узнают, но в это Рождество дети будут счастливы. В любом случае решать тебе - сказал Санта и скрылся в трубе.
Клаус простоял на крыше до утра, пока его не обнаружила полиция.

[ORTъ >>>]

“Родина-Эйрлайнз”

- И что говорят пассажиры?
- Пассажирам какой-то идиот сказал, что у нас в кабине спрятан запас парашютов. Золотых. Если прислушаетесь, услышите, как они ломают дверь огнетушителем.
- И что говорит дверь?
- Скрипит. Думаю, они так провозятся до самого “приземления”. Тем более, что парашютов у нас нет - радист пропил в прошлом месяце. Как будто тут бы помог парашют…
- Радист?
- Мм?
- Осталось что-то или ты всё до вылета уестествил?
- Мм!
- Спасибо. Если верить приборам, падать нам ещё минут десять, так что предлагаю связаться с…
- Мм!!!
- Тоже пропил?!
- Мм.
- Талант, мать твою. А как я тогда с управлением на земле говорил?
- А он смартфон вам туда подключил, только сейчас от смартфонов толку… Тем более, он его сирийцу из первого класса продал уже.
- Тогда извини, радист, но бутылку я тебе не отдам… Первый?
- Буду, что за вопросы. Жаль, стюардесса осталась с пассажирами... Гениальные планы есть?
- Есть. Дружно становимся на голову и молимся, чтобы гравитация поверила и мы упали вверх.
- А сработает?
- Первый…ты совсем тупой?
- Мм?
- Вот, радист тоже поверил! Уже на голове стоит.
- И ты готов поверить каждому слову капитана? Так ты тогда один из пассажиров, Первый.
- При всём уважении, капитан, но пошли вы… жить захочешь, и не в такие бредовые идеи поверишь. Так что лично я готов хоть на голову, хоть биткойны купить! Вот сейчас встану и всё будет хорошо...
- А знаете, что самое интересное? Мы за время полёта обратно на час вернулись, так что… ещё раз с Рождеством, что ли.
- С католическим Рождеством и наступающим новым… а, ну его нахрен, этот ваш новый год. Останемся в старом, если ваш план не сработает.
- Мой?!
- Ну ка, давайте на раз-два перевер...нулись.
- Поз-драв-ля-ем!
- Мм!
- И к новостям катастроф...

[Мора >>>]

«Пикник» круглый год

1. Спасаемся от праздников, гоним сон. Лепим снежки-секунды. Разливаем по термосам Пикник, с корками вдохновения, с гвоздикой, согреваемся на катке. Мне опять захотелось тепла, и я жду…
2. Скучное небо и сугробы цайтгайста. Одна забава: рюмка Пикника, под масляный нарративный блин с икрой смыслорыбы… Будет всё то же: печаль и любовь.
3. Зима не кончается, сбежать бы к пальмам, ловить соленый ветер перемен. И не знаем пока, кто из нас на рассвете, станет ждать...
4. Всё тает, под ногами хлюпает эпоха, от простуды Пикник по столовой ложке натощак, сперва горчит, мягкое травяное послевкусие. Отступает лихорадка - за спиной остался город из стекла и камней…
5. Зеленеет и распускается, соловьи, сирень, ночь напролет тянем Пикник из горла, на расшатанной лавке, все такое настоящее, сердце замирает: страх, что будет потом, это чьи-то шаги за углом, это...
6. Тополиный пух и пыль времен - нечем дышать, невыносимая жара, в запотевшем графине Пикник со льдом, с терпкой веточкой нарратива, ещё миг — и взорвётся джаз…
7. Сбегаем на дачи, коптим смыслорыбу, поливаем лимоном, вращаем мгновения на шампурах, грузим Пикник ящиками… И нет звезды еще в небе и нет закона пока…
8. Под густой звон шмелей, тянет к реке, черпать Пикник ладонями, холодный – зубы сводит… Была бы под ногами земля, да то, что забыть нельзя.
9. Желтеют листья, по окну барабанят секунды, повсюду разлита меланхолия. Разбавляем кофе Пикником. Жаль, не греет в пути звезда, Нарисована, что ли? Да.
10. Меланхолия доходит до пика. Поэтому вместо Пикника мы употребляем дэт-метал и Шевчука.
11. Трепещут голые ветви. Последний кленовый лист прицепился к пальто, стряхнуть с крупицами воспоминаний. Хорошо, есть фляжка с Пикником. Не познана даль… Ну да и пусть - будь навсегда.
12. Живем предвкушением волшебства: мишура, ёлки, смыслорыба под шубой, нарративный винегрет, суета… Звон фужеров, Пикник щекочет ноздри пузырьками, цитрусовый привкус вдохновения… А дальше? Не до того - несется в рай, играй шарма-ма-ма, моя шарманка играй.

[ORTъ >>>]

4i4ikофф: фейс-off

Енотьки, в эфире Женя Котик, «Фалафель-FM». Репортаж с самой закрытой пати сезона. Мы на спецпоказе постановки Гамлета Арумяна «Чичиков: фейсофф». Маэстро добрался до знакомых по школе «Мертвых душ»! В разгаре фуршет – стерлядь с дымком, белужья икра, шампанское Арман де Бриньяк. Тут весь столичный бомонд! Пикантность в том, что селебритиз узнаваемы лишь по бейджам. Главная фишка мероприятия – дресс-код.
Слово критику Симе Язю. На Симе персиковый пиджак Кензо, горчичные слаксы Прада, лицо скрыто телесного цвета чулком от Сен-Лоран:
- Реально, прорыв. Арумян прыгнул выше головы. Небывалое что-то… Реально это надо всем культурным людям смотреть.
Мы подходим к светской львице Беладонне Фламберг. На ней шубка из рыси Луи Виттон, сапоги Гуччи; лицо скрывает ажурный чулок от Агент Провокатор.
- Гамочка не подкачал! Не котирую скучную классику, но его артхаусное прочтение перевернуло воспринятие объяснимого…
В окружении поклонниц - Даня Бурмант. На нем синяя двойка Бриони, кроссовки Пума, на голове – строгий темный чулок Брависсимо. Чтобы получить главную роль, Даня пошел на настоящие жертвы:
- Прочел пьесу, и такой – вау! Чичиков – он пухлый! Что делать с весом? Каждый день ел пиццу, спагетти, мороженое ведрами. Стоило того…
А вот сам Арумян. На нем шерстяной дафлкот Барберри, джинсы и кирзовые сапоги. На лице - эпатажный леопардовый чулок от Кайзер-Рот.
- Сперва тема показалась неподъемной… Тогда я вспомнил великого Эда Вуда. Как бы он поступил? Он даже на Гуадалканале носил под формой женское белье. Я пошел и купил упаковку чулок. Не успел открыть, как пришло решение… Увидел, как надо это ставить. Пусть все будут голые, да? А на головах чулки, как у грабителей. Считываете отсылки? Эта безликость чиновной Руси… Безличность нравственная… Понимаете, как это важно?
«Чичиков: фейсофф». Пьеса-скандал. После нее мы не будем прежние.
С вами Женя Котик, на мне нитка жемчуга, короткое черное платье от Шанель и красный сетчатый чулок от Филодоро. Оставайтесь на нашей волне, енотьки!

[Мора >>>]

We, "The Marzians"

На самом деле никакие мы не музыканты.
Я, например, не отличу си-бемоль от ре-мажора. За остальных не поручусь. Ноты? Вы шутите.
Чья была идея? Полагаю, это все Кейтилин. Она непоседа, прикидывающаяся тихоней. Ей легко заскучать, но при этом скуки она не приемлет.
Когда полет длится год, все штатно, за всем приглядывает ЭММа – свободного времени уйма. Читать, смотреть видео, играть в симуляторы интересно только первые пару месяцев. Даже секс интересен немногим дольше. Мы все попробовали, поверьте. Потом Кейтилин стало совсем скучно, ну и понеслось.
Инструменты смастерил Конрад. Он у нас мастер на все руки. Не Страдивари – ну так и мы не Паганини, знаете ли. Кейтилин досталась арфа из проводов и тросов. Конраду – что-то вроде варгана из запасных лезвий от киберхирурга. Лизе – синтезатор из переделанной запасной панели контроля.
Я сразу забил ударные. В ход пошел упаковочный пластик и прочая чешуень. Пришлось пристегиваться ремнями. Свободное падение, третий закон Ньютона, ага.
Наша музыка – творчество коллективное, с миру по нитке. Больше энтузиазма, чем умения. Стихи, каюсь, мои. Грешен. Звучали, конечно, адски. Самая настоящая гаражная группа, только гараж в ста миллионах миль от дома и стоит сотню миллиардов. Мда…
К моменту прибытия с десяток песен у нас было готово. На радостях сразу после посадки дали все это в эфир. Трансляция была открытой, слушали ее три миллиарда человек. Первая экспедиция, как-никак. Отыграли программу и завалились спать. Проснулись уже знаменитыми. В почте контракты от звукозаписывающих лейблов лежат, один заманчивее другого. А мы что? Мы ничего. У нас работа. Но…
Год здесь длинный. И обратно пилить еще ох как долго… Так что еще пару альбомов мы точно насочиняем. Будем запускать в сеть свежачок, чтоб «Марсиянцев» не забывали. Я это к чему? На пенсию астронавта особенно не пошикуешь, а вот на гонорары от мегамультиплатиновых продаж – вполне.
Ну, нас вроде любят. Песни у нас хорошие, хоть и простые.
О доме. О Земле.
А о чем еще петь здесь, на Марсе?

[ORTъ >>>]

Антиподы

Цивилизация антиподов людям не известна вовсе не потому, что она обитает в далекой галактике или другом измерении. Наоборот, она находится очень близко от нас, а именно в атоме железа, из которого состоит гвоздь, вбитый в стену панельного дома в одном из городков Норвегии. В самый современный микроскоп невозможно разглядеть даже планету антиподов, не то, что города и отдельные строения. А жаль. Антиподы очень похожи на нас, за одним исключением - вектор морали. Человек с самого детства воспитывается в стремлении к добру. Типичный ребенок-антипод, напротив, должен стремиться к злу. “Нет ничего проще!” - скажите вы, и окажетесь неправы. Даже банальнейшее “не убий” человеку, при должном уровне безответственности, нарушить очень просто. А вы попробуйте совершить убийство, когда все с самого детства стремятся тебя убить, да еще и предпринимают меры, дабы не получить нож в спину. С “не укради” у антиподов дела обстоят еще хуже. В условиях тотальной паранойи и при тамошнем уровне развития охранных систем воровство практически сошло на нет. И так со всеми возможными грехами. “Но тогда они давно должны были вымереть, перебить друг друга!” - скажите вы, и снова будете неправы. Ведь не у каждого антипода хватает силы духа противостоять искушениям сил добра. Тлетворное его влияние проникает в детские сердца достаточно рано и иногда родителям стоит больших усилий снова направить чадо на путь зла. “Но как же в таком обществе вообще выживают дети? Зачем их рожают?” - снова спросите вы. Одна из причин - безрассудное прелюбодеяние. Эта причина спасла не одну цивилизацию во Вселенной. Вторая причина… Позвольте, я не буду её называть. Поверьте, зачем антиподы рожают и растят детей вам лучше не знать. И даже не думать на эту тему, если вам дорог сон.

[Мора >>>]

Вечерний блюз

Я люблю заходить сюда. Здесь всегда есть местечко у розетки. Рядом с ней удобно коротать время перед сменой. Небольшое помещение нарезано на крошечные полукабинки, а по его центру располагается микроскопическая сцена. Лёгкий полумрак и музыка помогают настроиться на рабочий лад.
Музыка.
Каждый вечер на сцену поднимается пожилой негр с грустными глазами бездомного пса. Он садится на шаткий стул и начинает терзать видавшую виды гитару. Узловатые пятнистые пальцы ловко скользят по ладам, толстые губы приоткрываются, обнажая белые зубы. Негр то скулит, перемежая ритмичный перебор душераздирающими проигрышами, то лает под резкий рок-н-ролльный бой. Голова его мотается из стороны в сторону, с губ срываются капли слюны, пятка левой ноги, отбивающая ритм, вихляется в завораживающем танце.
Я помню его ещё молодым парнем. В глазах блестел огонь, а энергия била ключом, выплёскиваясь в музыке. Как и все люди, он с надеждой смотрел в будущее. Много воды утекло с тех пор. Мир изменился. В пламени войны сгинуло большинство людей. А он продолжает выходить на сцену и петь свои песни. Я всё так же прихожу сюда и слушаю его.
Мне легче сосредоточиться под его музыку. Я пропускаю стаканчик синтетического люкс, сортирую и подчищаю воспоминания предыдущих суток. Лишнее должно быть уничтожено. Я сам, как и этот негр, уже порядком устарел и способен только на примитивную работу. С моей зарплатой нечего надеяться на расширение памяти в ближайшее время.
Я отключаюсь от розетки и, потрепав негра по холке, неизменно сбрасываю ему на карту пару кредитов. Музыкант кивает, в его глазах стоят слёзы, но он не отстраняется от моей твёрдой и холодной руки. Возможно, я единственный, кто даёт ему на чай, позволяя влачить убогое и бесполезное существование.
Мы два пережитка, две развалины, белковая и композитно-полимерная. Ещё каких-нибудь десять-двадцать лет и он сгинет, как и все остальные люди, оставив меня в одиночестве. А пока пусть играет, путь льётся под низким потолком его тоскливый вечерний блюз.

[ORTъ >>>]

Звезда

Рей отдал всё, что в нем было, остался выжатым, как лимон - пел с остервенением, тряс головой с длинными волосами, танцевал, как в последний раз. Он уверен, что это было его лучшее выступление. Он превзошел себя и оставался последний штрих. Рей встал и разбил гитару, как делали прежде многие до него, но ему всегда хотелось повторить эту глупую, но эффектную выходку. Теперь он раскинул руки и устремился в зал, чтобы получить награду. Но ему ответила лишь застывшая тишина.
Рей вздохнул и поднял переломанную швабру. Ему ещё нужно помыть между рядов кресел и выплеснуть грязную воду.

[Мора >>>]

Зимовка

Говорят, немощным и путешествующим разрешено послабление поста. Путешествие закончилось в сентябре – шхуну сковали льды. Немощь и хвори одолевают, по-нашему это: «чуточку простыл». Мы держим пост… До первой звезды - молимся горячо и безумно, мечтая, что молитвы растопят лёд.
Рацион: каша-каша-каша… Спасибо чиновникам Гидрографического Управления - треска и солонина сгнили, лампы не горят, ни одного целого чайника.
Праздничный ужин: сушеная моржатина. Мутит, едва подумаешь, но это спасает от цинги.
Еще в Архангельске ты вручила мне три свертка. Подарки впрок – на день Ангела, на Рождество… И на случай, если отчаюсь, если станет совсем невмоготу.
В первом свертке были наташины рисунки: папа-капитан, в черной шинели с золотыми погонами, папа-путешественник – в тельняшке, верхом на рыбе-пиле. Особенно удались подкрученные рыжие усы. Теперь меня не узнать: к усам - колючая борода, совершенно седая.
Я открываю второй сверток. В нем засахаренные померанцы. Такие ярко-оранжевые, солнечные, что больно смотреть. От запахов корицы и имбиря кружится голова.
Я разделю их между командой. Всё делаем вместе: раскалываем лед, латаем обшивку, мерзнем и голодаем. Вместе – против зимы, мороза, Арктики… Неплохие шансы. Две дольки - для Нейзенбаха и Шардонина - от их успеха зависит всё.
Померанцы будто светятся изнутри. В заиндевелой кают-компании кратковременное лето. Чувствуете это, милостивые государи? Рождество! А помните, в Питере? Поросенок с хреном, гусь с яблоками… А глювайн с ромом? А пряничные козули? Полноте, сколько можно о еде…
Мы выходим на корму. Ждём. Вихри пурги расступаются – две сутулые фигуры в кухлянках тянут привязанную к нартам косматую тушу. Нейзенбах и Шардонин вернулись. Вот Чудо, которого так ждали: вместо клюквенного пунша нас ждет горячая медвежья кровь. Это придаст сил, чтобы рискнуть прорваться сквозь снег.
Я беру твой третий подарок. Не гадаю, что внутри. Не собираюсь открывать. Если повезёт - распакуем его с тобой и Наташей.
Нам обязательно должно повезти.

[ORTъ >>>]

Лучшее лето на земле

Тем летом Лида в первый раз оставила босоножки в шкафу.
В кедах было жарковато, зато ее шаг стал быстрее и легче; Лида скакала, как щенок хаски, пытаясь успеть все и везде, подняться на каждую гору, собрать каждую ягоду в лесу. Жаль, искупаться толком не выходило, разве что смочить руки или побрызгать водой на лицо, но ведь купание – не главное в лете? Ей и так повезло. Мало кто обращал внимание на ее кеды, мало кто начинал подозревать: она все еще носила шорты и юбки, открытые майки, смеялась и загорала. Что бы она делала, если бы все началось зимой?
Везучая, говорила мама, ее самая обычная, нормальная мама, ты тоже пока что можешь побыть нормальной, без чужих взглядов, без шепота за спиной. По утрам, натягивая Лиде носки, как маленькой, – каждый раз на полсантиметра, на сантиметр, на строчку выше, – мама подолгу рассматривала ее шуршащие стопы. Читала. Лиде исполнилось пятнадцать. Ее история писалась так быстро, что у нее оставалось только это, последнее лето. К августу она перейдет с носков на гольфы, потом на колготки. Осенью так будут ходить все, это тоже будет нормально, но вряд ли она сможет часто выходить из дома, если зарядят дожди. Да и разве сравнить скучную серую осень с летом? Ее летом?
Иногда она заглядывала к отцу. Подходила к кровати: мама так и не решилась поставить его на полку. Присаживалась на край, поглаживала хрустящие листы. Вдыхала библиотечный запах. Читать не читала: эту историю Лида давно знала наизусть. Вторую, которую он успел начать своим последним летом, она услышит от мамы. Лежа на собственной кровати, когда строчки, исполосовав ее всю, доберутся до головы. Если у книг есть уши. Если книги вообще умеют слушать.
Впрочем, даже если нет – что с того? Лида и так знала, что это будет хорошая история. Этим последним летом она боялась только промочить ноги. И больше ничего.
У нее было лучшее лето на земле.

[Мора >>>]

Метрождество

Роботы ждали.
Под Рождество принято избавляться от надоевшего хлама. Раньше из дома выгоняли старых собак и беременных кошек. Теперь переключились на ВР-приставки и устаревших роботов.
Роботы не сопротивлялись.
Чаще всего их оставляли в метро – заблудившись в переплетении цветных веток, роботы не могли вернуться домой. Они стояли у мраморных колонн и терпеливо ждали, когда хозяева за ними вернутся.
Роботы любили.
Иногда к такому роботу подбегала маленькая девочка с рыжими кудряшками или двумя хвостиками, и звонко восклицала: «Мам, давай возьмем себе этого робота! Ну даваааай!» Матери хмурились, хватали ребенка за руку и утаскивали прочь, на платформу. Роботы безмолвно провожали их взглядами.
Роботы ждали.
Иногда роботы влюблялись. Кто знает, была ли это настоящая любовь или взбалмошный бег электронных импульсов? Но на прошлое Рождество трехмерная фотография парочки роботов, стоящая на «Белорусской», трогательно взявшись за руки, облетела весь мир. На какое-то время вспыхнул интерес к роботам, и даже возникло движение против их утилизации. Потом все стихло.
Роботы продолжали ждать и любить.
Нейрит тоже был влюблен, хотя никому и никогда в этом бы не признался. Его механическое сердце захватила хозяйка, тридцатилетняя Елена. Еще совсем недавно они наряжали елку, и тонкие пальцы-манипуляторы Нейрита осторожно прикасались к хрупким шарам из папье-маше. А сегодня он стоял посреди станции «Красные ворота», прижавшись к темно-бордовой арке.
Он вспоминал, надеялся и ждал. Как сошел с конвейера, как его привезли к Елене домой, и как она его встретила – в коротком халатике и с яркой солнечной улыбкой. Как она улыбалась, когда они играли в Скрэббл. Как она за руку спустила его в метро и оставила на скамейке, попросив его немного подождать. Тогда она не улыбалась, но он улыбнулся ей.
Двадцать четвертого декабря его увезли на переработку. Он не сопротивлялся, как и другие. Нейрит безропотно поднялся по эскалатору и лишь раз обернулся – на новогоднюю елку, стоящую на площади.
Роботы прощали.

[ORTъ >>>]

Молчание – золото

...мальчик, не старше восьмого класса, с кем-то в маршрутке по телефону говорит про Тургенева. Говорит громко, хохочет, собеседника тоже старается рассмешить:
- А он говорит, типа, я не понимаю, зачем он эту корову утопил! Ну и все сразу понимают, что он не читал, потому что это же про собаку, не про корову...
Тетушка на соседнем сиденье улыбается, понятно, ее такие ребята умиляют, а потом она натыкается на взгляд молодой женщины напротив. Он ледяной, и женщина та, кажется, тоже.
- Замолчи, - говорит она. – Или потише.
И мальчику, и тетке на соседнем сиденье явно обидно, мальчику за себя, ей за него, но мальчик уже взрослеет, он уже немножко нахал, поэтому продолжает в полный голос по телефону.
Молодая женщина дает ему полминуты на передумать. Мальчик громко смеется в трубку. И она говорит, тоже в голос:
- Травить таких надо.
Он затихает, удивленный этой настоящей злостью. Тетка-соседка возмущается, разом вспыхивая, будто ждала:
- Ты своих роди сначала, потом воспитывать будешь!
А молодая женщина говорит:
- Родила уже своих. И отравила.
В полной тишине она выходит на следующей остановке, прячет лицо в шарф, а руки в карманы. У нее давно болит голова, еще с Коринфа, но на это Медея вслух никогда не жалуется.
Ее дети всегда вели себя тихо.

[Мора >>>]

Моржовый клык

Костяной кинжал застыл над самой грудью обнажённой девы, лежащей на алтаре.
- Что ты сказал, Широкий Лоб? – резко спросил вооружённый им мужчина в маске.
- Ты неправильно прочёл скрижали, жрец.
Скажи это кто другой, жрец бы рассмеялся ему в лицо, но Лоб, не смотря на молодость, имел большой вес на совете. Он был настолько умён, что сам исправил себе зрение.
- Пусть моржовый клык вонзится в тело девственницы, и кровь обагрит жертвенный камень, - процитировал жрец. – Что тут можно прочесть неправильно?
- Испокон веков моржовым клыком называли мужской уд, - пояснил Лоб, поправляя стёкла на носу. – Нужно не убить, а объездить деву.
- А кровь?
- Не зря же написано «девственницы».
Племя вокруг них загалдело. Засуху не прогоняли уже давно, и никто не помнил, как это делается.
- Допустим. – Жрец снял маску и почесал нос. – Но какой в этом смысл? Богам нужна жизнь.
- Богам нужна новая жизнь, посвятим им её начало – и они оживят наши всходы.
Жрец посмотрел на вождя. Тот едва заметно кивнул.
- Будь по твоему, Лоб. Но смотри, если не выйдет…
Договаривать жрец не стал. Если не выйдет, выживут единицы.
- Если твой клык не твёрд, - быстро предложил Лоб, – я сам могу провести обряд.
- Нет уж, - ехидно усмехнулся жрец. – У меня даже в гробу будет твёрже, чем у моржа.
Он нюхнул что-то из мешочка на шее, и его уд оттопырил тогу впереди.
- Я попытался, любимая, - произнёс Лоб одними губами. Дева понимающе моргнула в ответ.
Жрец сбросил тогу и взобрался на камень. Дева лишь ойкнула, когда он вонзил в неё клык.
Жрец приносил жертву, будто рубил дрова: резко, грубо, ритмично. Дева тихо стонала и повизгивала. Племя уважительно шепталось. Лоб ушёл в самом начале обряда.
Когда потный жрец слез с камня, дева осталась лежать, бессильно раскинув руки. Племя, галдя, начало расходиться. Жрец подхватил тогу и направился прочь.
- Стой, - тихо приказал вождь. – Проведи обряд ещё и по-своему. Пусть боги сами выберут, какая из жертв им больше по сердцу.
Глаза девы, лежащей на алтаре, расширились, рот застыл в немом крике.

[ORTъ >>>]

Муж

Никита быстро закупился в супермаркете - тележка заполнилась до краёв. Он загрузил покурки и сел в машину. На перекрестке его заметили люди и презрительно фыркнули:
- Обезьяна.
Парень смутился, ему стыдно, что он получил права.
Дел невпроворот.
Пока он в фартуке стоял на кухне, звонил любовник жены. Говорил, что Никита её не достоин. Угрожал, истерил.
А вот и жена. От неё несёт перегаром и чужим одеколоном.
- Что пожрать?
- Котлетки.
- Тащи.
Напилась и опять избила. Забралась на свой любимый диван и захрапела. Никита всплакнул о своей судьбе, но уйти не мог. Страшно и жить не на что. Да и кому он нужен в свои 37?

[Мора >>>]

Не жалко

Вообще, он через этот торговый центр просто так проходил, покупать уж точно ничего не собирался, потом услышал - девочка плачет. И не просто плачет, а истерика, натурально, мать ее за руку тянет, лишь бы с глаз увести (все смотрят!), а девочка упала на попу, сидит и ревет. Он тоже постоял тихонько, посмотрел, послушал, и оказалось, что во всем виноват тот огромный плюшевый медведь. Ну и мама, конечно, тоже виновата, потому что «слишком дорого, Санта принесет другого мишку». Он подумал немного - по времени нормально, даже запас есть, точно успеет, - взял чемодан в левую руку, а медведя в правую, и сказал маме с девочкой, что один рождественский эльф только что вышел с ним на связь и передал сделать кое-что чудесное. Они расстались у касс - девочка, которую за огромным медведем почти не было видно, растерянная мама со словами благодарности и не сказанным вслух «откуда деньги?», и этот странный мужчина в комбинезоне рабочего. Но мама с дочкой и медведем потом пошли к метро, а он - к грузовому лифту, показав охраннику бейджик. Поднялся на крышу, открыл чемоданчик, свинтил все вместе - платформа, прицел, глушитель, - и стал ждать. Стоянка отеля была как раз напротив.

[ORTъ >>>]

О, этот светлый день!..

К полуночи город уснул.
Кривопутье улиц завалило до подоконников грязным от сажи снегом. Окна едва теплились тусклым пламенем свечей. Часы на ратуше разразились скрипучим перезвоном, отбивая последнюю четверть последнего часа.
За дверями церквей расстроенные каллиопы визгливо наигрывали гимны. Кресты на шпилях нависали над морем крыш зловещими глаголями шибениц. Непорочные девы в ладанном сумраке привычно лили кровавый воск слез, а рядом, над алтарями, умирал и не мог умереть на распятии тысячекратно повторенный в своих отражениях Спаситель.
Олени, увязая в снегу, влекли сани по безлюдью улиц. На дне возка слабо шевелился изрядный мешок. Возница, до глаз заросший куделью бороды, незло пихал мешок сапогом; тот ненадолго утихал.
- О-хо-хо, –вздыхал возница и кутался в доху, расшитую серебряными костяками. – Ну что за место, что за ночь? Что за работа?..
За поворотом колченогой улочки открылась площадь. У подножия ратуши, рядом с эшафотом, дремала понурая ель. Снег лежал на головах соломенных кукол, свисавших с ветвей. Гирлянды выбеленных черепов безглазо таращились в ночь. Над площадью висел тонкоголосый костяной перестук.
- Тпр-ру-у!
Олени послушно встали, опустили головы и вкусно захрустели снегом. Возница вытащил из саней мешок, отволок под ель. Приглядевшись, разбросал курившийся паром сугроб. Отыскал там солового сторожа, растер снегом, влил в синие губы остаток недопитой сивухи. Сорвал с гусиной шеи здоровенный ключ. Нашел на поржавевшем стволе замочную скважину, завел пружину. Зажужжал, просыпаясь, часовой механизм.
Ель встрепенулась, расправила ветви, жестяно лязгнула хвоей. Полыхнули, зажигаясь, красные огни. Побежали по площади, кружась в танце, кровавые сполохи. Мрачнокрылый ангел на верхушке ели поднес к губам горн, и в ночи, вторя бою часов, зазвучала мелодия хорала «И Спаситель придет».
- Другое дело, – сказал, довольно крякнув, возница. – Н-но пошли!..
Олени уныло потащили возок в темный лабиринт улиц.
Вслед им несся из-под ели приглушенный мешком детский плач.