To the Moon

[Woozzle >>>]

За рядами палаток возвышались, дыша янтарной смолой, вековые сосны – и Джонни, подумав, свернул на узкую тропинку, забирающую влево, уводящую все дальше от многоголосья - в тишину и густеющий сумрак.
- Далековато он забрался, - поежилась Ева. – От площадки-то.
- Что-то мне все это не нравится, - поморщился Нил, стараясь не потерять из виду фигурку, теряющуюся среди переплетения серых теней. - Спорим на что угодно, сейчас нас ждет встреча с очередным приветом из будущего.
- Что ты имеешь в виду? – она оглянулась на ходу, пробираясь под низким ветвями следом за Джоном – эта тропинка будто была скроена ровно под него.
- Плюшевый утконос, страсть к оливкам, которой в детстве как не бывало... - казалось, стоит лесу вокруг еще немного сгуститься, и глаза Нила начнут пламенеть энтузиазмом; он едва удержался от демонстративного загибания пальцев. - Тебе не кажется, что все это несколько слишком для сильного блока памяти, через который мы едва пробрались по остаточному, исключительно физиологическому восприятию? Даже если и нет - в конце концов, память может принимать самые невинные бессознательные формы - вполне возможно, что мы увидим еще похожие моменты.
- Да уж, его память выкидывает те еще фортели, - слабый проблеск усмешки в голосе оттенял сосредоточенное выражение лица, чуть сглаживая острые черты. – Что, впрочем, не удивительно, учитывая обстоятельства. Ух ты! - Ева резко затормозила, отодвинув очередную колючую лапу.
Лес распахнулся прямо в небо – темно-синее, безбрежное, густо пересыпанное звездными искрами.
Джон стоял посреди поляны, запрокинув голову, и восхищенно глядел вверх, словно открывая этому бездонному простору всего себя.
Поборов естественный рефлекс - запрокинуть голову вслед за ним и уставиться в мгногоглазое небо, Нил быстро огляделся по сторонам в надежде найти что-нибудь, что привело сюда их подопечного. Тайное место оказалось ничем не примечательным - или, во всяком случае, так ему показалось на первый взгляд. Может быть, он просто шел вслепую, обиженный и разозленный, куда-нибудь подальше от всех...
Мальчишка тем временем почти вслепую, не опуская глаз, нашарил поваленное бревно и уселся на него, впечатав ладони в шершавую кору. Рядом валялся рюкзак с выигранным утконосом, всхлипывали где-то за спиной ночные птицы, ветер тонул в густой синеве и не трогал верхушек трав.
- Надеюсь, тут не водится... каких-нибудь медведей, - Ева покосилась в темноту насупленных деревьев, и тут же, откликаясь на ее слова, чуть поодаль раздался звук.
Легкий шорох, словно кто-то пробирается без тропы, приминая ковер хвои. Кто-то не слишком тяжелый – явно не медведь.
Джонни отвлекся от созерцания небес, чуть повернув голову на шорох; на его лице не было и тени опасения – только любопытство. Нет, он конечно слышал от взрослых о всяких опасностях, которые подстерегают маленького человека на каждом шагу, но... все это было где-то далеко, а уж с ним-то точно не может случиться ничего плохого.
- Эй? – негромко позвал он в темноту, и звуки стихли затаившимся пугливым зверьком.
Джонни встал с бревна, вглядываясь в переплетенье веток.
Помедлив, невидимка все-таки двинулся вновь – и спустя минуту, лес разомкнулся, выпустив девочку. Ровесницу Джона, хмурую, рыжеволосую, с поцарапанной щекой и серьезными, невозможно серьезными глазами.
- Вообще-то... это мое место, - вздохнула она и нерешительно остановилась, не зная, уйти или остаться.
- Это ничье место. Здесь лес. А ты вообще кто? - хмуро, с вызовом ответил Джонни, исподлобья взирая на непрошенную гостью - как показалось Нилу, с некоторым глубоко запрятанным облегчением в голове - незванный гость все-таки оказался не медведем.
- ...я сюда приходил последние три дня, сколько идет ярмарка, - продолжал он, уже с ощутимым недоверием в голосе.
Девочка молча разглядывала его несколько долгих секунд.
- А я – каждые выходные, - наконец сказала она очень тихо, почти неслышно, и перевела взгляд выше; звездное небо колыхнулось в ее темных глазах.
Этот ответ, казалось, охладил его внезапную враждебность - Нил почти физически чувствовал, как опускаются невидимые встопорщенные иглы. Он все еще настороженно косился на незванную гостью, держась в стороне, но смотрел уже с легким любопытством. Кто-то, с кем - совершенно случайно - в какой-то момент у него было больше общего, чем с ярмаркой, праздником и семьей.
- Джон. Джонни, - кивнул он, протягивая руку - все еще с некоторой неловкостью. - Прости, я... не думал, что кто-то еще забирается так далеко от... всего.
Хрупкие полупрозрачные пальцы коснулись его ладони неожиданным теплом; прикосновение было пугливым, больше похожим на мимолетное скольжение прогретой солнцем травы, чем на рукопожатие.
- Ривер. Так меня зовут, - пару мгновений она сосредоточенно вглядывалась в его лицо, словно опасаясь насмешки, и наконец, немного расслабившись, добавила, - Над моим именем весь класс смеется.
- Ну и дураки, - фыркнул он, отпуская ее пальцы и вместе с ними выпуская из ладони тот застывший момент хрупкого холодного нечто, который ему показался. - Красиво звучит. По крайней мере, необычно.
- Ну да, - неуверенная, какая-то неумелая улыбка чуть смягчила линию губ, - Пусть уж лучше хотя бы оно было обычным...
Ночь уже совсем закрасила чернотой обступающий их лес, отгораживая поляну с кусочком неба от всего остального мира. Ривер шагнула к бревну, до которого на этом уютно расположился Джонни и запрокинула голову.
- Ты приходишь, чтобы смотреть на... них? – взгляд прочертил линию от далеких звезд до мальчишеского лица.
- Угу, - он кивнул, все еще несколько скованно, и запрокинул голову вслед за ней, вглядываясь в колючую темноту.
- А вообще - нет, - он неожиданно опустил взгляд, словно передумал. - Просто здесь так... тихо, спокойно. Никого нет... то есть, я думал, что нет, - он неровно улыбнулся, пытаясь продемонстрировать, что не имеет ничего против неожиданного собеседника.
- И на них тоже, да. Вчера был целый метеорный дождь - они часто случаются в это время года. Может, если немного подождать, увидим его остатки.

[Черон >>>]

- Я не люблю, когда они падают, - вздохнула Ривер, усаживаясь на бревно. – Это грустно. Они как будто... умирают. Так и не успев...
Воздух, пронизанный сосновыми нотами, стер тихий голос, не позволив закончить фразы. Ривер смотрела на звезды так, словно вела с ними молчаливый разговор - и лишь часть его становилась словами, делая и Джона участником их беседы.
- Представляешь, какая это невозможная пустота? – россыпь искр согласно молчала из безбрежного неба. – Кажется, что вот они, все вместе, а на самом деле их разделяет пропасть, и каждая из них – всегда одна.
- Это же не звезды падают, - с ноткой снисходительности заметил Джонни: в том, как он смотрел на мозаику света и темноты, не чувствовалось особого восхищения - взгляд привычно пробегал по небесному рисунку, иногда находя знакомые формы, и тогда он тыкал пальцем куда-то в никуда и говорил "смотри - Большая Медведица" или Кассиопея, или - где-то над самым горизонтом - Сириус. Совместить кончик пальца и точку, удаленные на миллионы световых лет, удавалось не всегда, и иногда было проще согласно кивнуть, чем пытаться вглядываться в холодный, дышащий космос над головой.
- ...маленькие осколки камней, метеоры - откалываются от астероидов или планет, или просто комок пыли, который летит себе, летит, и вдруг загорается и светится, - он запнулся, не будучи уверенным в том, как именно происходит переход к "и загорается". - Так что им это, наверное, должно нравиться. Столько времени болтались в пустоте, от планеты к планете - и в какой-то момент их видят все и загадывают свои желания. А ты здесь живешь, или тоже приехала на ярмарку?
- Здесь. Не очень далеко.
Она следила за движением его руки, очерчивающей странные контуры: Медведица, не похожая на Медведицу, Кассиопея – странная ломаная линия, соединившая несколько звезд. Смотрела и кусала губы так, словно хотела и не решалась что-то сказать. Что-то важное. Ценное. Личное.
- Мне кажется, - мягкий полушепот разбавил шорохи леса, - что звезды – это маяки. Мириады маяков, разбросанных по вселенной. Они хотели бы поговорить с другими маяками – или хоть с кем-нибудь, но эта пропасть километров... Они могут только светить. Чтобы кто-нибудь могу найти дорогу в темноте. Знаешь, когда-нибудь я... подружусь с одним из них, - ее голос стал почти беззвучным, но слова каким-то образом угадывались по движению губ, по слабой дрожи прохладного воздуха, - и он больше не будет одинок.
Ривер на мгновение перевела взгляд на Джона и тут же отвернулась. Быть может, опасаясь увидеть насмешку на его лице – или просто желая спрятаться в привычный кокон.
- А эти созвездия, - спросила она совсем другим голосом, - Ты никогда не пытался придумывать их сам? Настоящие, а не эти... искусственные. Чтобы было похоже?
Он слушал, наклонив голову и следя за рукой, которая пыталось дотянуться до маяка.
- А... да, иногда, - неожиданный вопрос словно застал его врасплох. - Но они плохо получаются. Слишком простые фигуры. Вот, смотри, там где нижняя часть Ориона - как будто динозавр. А вот там - человек с поднятой рукой. Я не придумал ему названия, но он как будто пытается рассмотреть тебя издалека. А знаешь, эти звезды в созвездиях могут находиться очень далеко друг от друга - просто мы видим их так, как будто они складываются в плоскую картинку. А на самом деле, может, они дальше друг от друга, чем от нас...
- А вот там кошка, - хлесткое движение рукой - Видишь, сидит? Как-то нечестно получается - Медведиц две, Псов тоже двое, и ни одной кошки.
- Сейчас мы соберем целую стаю кошек! Или еще вон, смотри, – она перевела его ладонь правее и чуть ниже, - похоже на большой корабль, даже паруса дрожат и фонарь на корме раскачивается. Там, должно быть, очень сильный шторм. А вон кролик. Настоящий рождественский кролик: длинные уши, лапы и хвост, а посередине луна – его большой круглый живот, - теперь Ривер улыбалась, и эта улыбка казалась невозможно хрупкой, как тонкое стекло, из которого делают елочные игрушки.
Звездные карты вновь и вновь рассыпались на осколки, чтобы сложиться во что-то новое, оживающее в распахнутом небе.
- Или... – она вскочила и едва не упала, запнувшись ногой о брошенный Джоном рюкзак с выглядывающим утконосом. – Ой. Какой он... Можно посмотреть?
- Конечно, - Джонни кивнул с энтузиазмом, помогая выволочь плюшевого зверя из сумки. Пребывание в скомканом состоянии пошло ему не на пользу - смятая морда выглядела почему-то отчетливо-печально, словно жалуясь на лишения, которые ему приходилось терпеть в рюкзаке.
- Давай кто быстрее найдет созвездие с утконосом! - предложение оказалось принято единогласно, и на какой-то момент повисла напряженная тишина, они снова уставились в исчерченное невидимыми линиями небо, перебирая их, одна за другой, сравнивая и отбрасывая... И только присмотревшись внимательней, Нил понял, что Джонни только делает вид, что увлечен поиском. Он смотрел на нее.
- Я уже вижу клюв, - азарт раскрасил голос в звенящий переливчатый хрусталь, - и дальше...
Ривер только на миг отвлеклась от нитей, протянутых меж звезд, - и поймала изучающий взгляд. Смутившись, она уставилась на утконоса; полупрозрачные пальцы скользнули по плюшевой шкуре.

- Джон! Джо-о-онни! – донеслось откуда-то издалека. Колючее, нервное, перечеркивающее тишину и звезды.
- Черт, - он с досадой оглянулся, как будто опасаясь, что те, кто кричал, уже здесь. - Это за мной. Слушай... возьми его себе? - он вложил ей в руки игрушечного зверя, смущенно улыбаясь. - В конце концов, ты выиграла. Заслуженный приз.
Он отступил на шаг, еще раз оглянувшись. Голос, кажется, приближался. Резкий, вибрирующий, совершенно чужой в этом месте тишины.
- Ты еще придешь сюда?
- Только через неделю, в воскресенье. Но тогда ярмарка уже кончится, - тихое сожаление вздохом между строк. - А в следующем году ты приедешь?
- Не знаю... Наверное. Да, - между ними оставалось все больше шагов, - Если да - то здесь же, на Утконосовой поляне! - еще одна ломаная улыбка, расколовшая беспокойное лицо и опавшая тихим нетерпеливым вздохом. - До встречи!..
- А если нет?..
Последние слова прозвучали в сомкнувшиеся за его спиной ветви и вернулись затухающим веселым ответом – тогда мы встретимся на луне.

Сообщение отредактировал Черон - 17-08-2013, 23:21

[Woozzle >>>]

- Как трогательно, - прокомментировал Нил, когда мальчик скрылся в шуршащей листьями темноте. - Я бы позволил себе легкую насмешку, если бы не знал, что похоже, эта встреча оказалась более чем реальной.
- Только он, конечно, не вернулся на Утконосовую поляну. И не вспомнил Ривер. Не помнил все эти годы, - Ева прислонилась к ближайшему стволу и прикрыла глаза; осколки воспоминаний Джона наконец-то складывались в мозаику, в созвездие, нанизанное на призрачные нити. – Не удивительно, с таким-то блоком. А она все ждала – и складывала бумажных кроликов.
- Черт... - он замер, пораженный догадкой. - Ты думаешь, что она знала все это время? Но почему не сказала ему? И откуда тогда Джонни в конце концов вспомнил про эту встречу - просто спонтанное нарушение блока?
- Не сказала, - в ее горчащей улыбке проскользнуло понимание, - потому что он должен был вспомнить сам. Иначе – не считается. И, наверное, он все же не вспомнил – раз мы пробивались в эту часть памяти с таким трудом. Скорей, это просто... ощущение, неосознанная тоска, пробивающаяся странным и непонятным ему самому желанием. На Луну...
Нил ошеломленно тряхнул головой, пытаясь прогнать нависающее над головой огромное пустое небо и девочку, которая не смотрела в него. Все эти годы. Немой, спрятанный глубоко во взгляде вопрос, сопровождавший каждую встречу. С каждым разом - исчезающая надежда на то, что брошенный обломок памяти подберут и вернут на место. Тихое, невыразимое "я помню", произнесенное складкой бумаги... Она была больна, должно быть, сама не помнила, это было так давно - вмешалась приходящая в себя рациональная часть сознания. И снова отступала, не в силах представить себе это количество молчания, которое она копила в себе, год за годом, делая каждую фразу совсем немного - но недосказанной, каждое общее воспоминание - немного поддельным.
- К-как думаешь... - он нервно сглотнул: почему-то кружилась голова, - Что нам теперь с этим делать? Пытаться убрать блок? Он слишком много вспомнит...
- В нашем контракте написано «хочет полететь на луну», - жестко, почти жестоко ответила она. – Мы будем выполнять контракт.
Ева казалась ослепшей, настолько ее взгляд был направлен внутрь себя, высвечивая там, в глубине, какие-то колючие мысли.
- Выполнять контракт... – в задумчиво повторенной фразе растаял оттенок сожаления. - Перекроим весь следующий кусок его памяти. Уберем блок, уберем сцену аварии, уберем... – она сглотнула, словно проталкивая слова, – его более позднюю встречу с Ривер. Он не вернется на ярмарку, не встретит ее в школе, и когда придет время - эта их договоренность станет подсознательным активатором. Заряды мы уже заложили, твоя лекция о НАСА придется как нельзя кстати. Думаю, он попадется, и к нашему возвращению к смертному одру в его памяти не будет всех этих лет, проведенных с Ривер в доме у маяка. Но будет полет на Луну и наш выполненный контракт. Бинго.
- Может, столкнем его вместо брата под машину и облегчим ситуацию? - в приступе возмущения к Нилу временно вернулся дар речи. - Ты одним движением перечеркиваешь всю его жизнь - как он восстановит пропавшие воспоминания за все это время? Не говоря уже о том, что если он все-таки проснется, - неловкая холодная пауза, как комок ртути, задержавшаяся в разговоре и проскользнувшая дальше, - ему нужно будет как-то объяснить себе дом, две спальни, бумажные фигурки...
За возражениями он почти не заметил, как пространство вокруг начало выцветать. Где-то там бегущий через лес Джонни встречает людей, которые ищут его - и, должно быть, забывает обо всех обидах и поезде, доставшемся брату.
- Лекция по астронавтике не заинтересовала его раньше и не заинтересует сейчас - не потому, что его что-то привязывает к этому месту. Эта договоренность была не о том, чтобы отправиться в полет, а о том, чтобы увидеться еще раз... И уже затем, позже - он увидит ее по-другому, не странноватой одноклассницей - а той, с кем они они когда-то придумывали звезды. - к концу прочувственной речи уверенность в голосе доктора Уоттса ощутимо падала.
- А может, - скорее про себя, чем в качестве предложения, пробормотал он, - может, эта встреча должна была состояться не до школы, а совсем недавно. Сейчас. Несколько лет назад, пока Ривер еще была жива.
- Не будет никаких пропавших воспоминаний, Нил, отключай эмоции, включай голову! - противореча самой себе, она шарахнула ладонью по стволу ближайшей сосны так, что заныла рука. - Подменять участки памяти – именно этим мы всегда и занимаемся, только в этот раз... кусок будет побольше. Дом, маяк, кролики – программа сошьет все детали. Возможно, сошьет грубо, белыми нитками, но сознание умирающего уж точно не сможет их распороть. Зато в его памяти будет Луна. И брат – живой, между прочим. А у нас - выполненная работа, черт возьми.
- Ты что, думаешь, что этими последними словами он назначал ей рандеву где-нибудь в скафандрах у Моря Спокойствия? - раздраженно отозвался Нил, не отрываясь от разглядывания силуэта Ривер. - Прекрати выдавать желаемое за действительное: это очевидно не то, чего от нас хотят. Один раз мы уже пробовали запихнуть его в обучающую программу; безуспешно - что изменится сейчас?
- Это неважно, что он подразумевал, - ответное раздражение осыпало слова ледяной крошкой. – Важно, что пока она рядом – никакого стимула у него не будет. Не нужна ему Луна в этой реальности, зачем? Вот только «Зигмунд» заключил с ним договор, и в договоре этом значится... ты знаешь, что. И как профессионал должен понимать, что остальное – лирика. Выключим Ривер – включим хоть какую-то мотивацию. Все, точка. В конце концов, давай-ка я напомню, кто здесь ведущий группы. Можешь потом рапорт подать.
- Ты меня удивляешь, Ева, - доктор Уотс неодобрительно повел головой. Случаи, когда клиентам перекраивали память с целью тем или иным способом заставить забыть о контракте уже встречались в истории компании. Два раза из трех их сопровождали крайне беспокойные судебные иски - обходящиеся дорого как и в деньгах (что было меньшим из зол), так и в броских заголовках прессы (что в конечном счете отнимало куда больше). Он не стал озвучивать опасений - в конце концов, каждый здесь должен был знать, на что идет.
- Вперед, - он склонился над наладонником, вбивая короткие, обрывочные строчки команд. На этот раз обошлось без зрелищных изменений в окружающем изменения происходили в тех участках памяти, которые были после. Сейчас они находились на участке относительной стабильности - после аварии и располагавшегося несколько за ней блока памяти должны были начаться нестабильные стуктуры, вынужденные подстраиваться под изменения в переломном моменте.
Память спящего - спокойная материя. Нестыковки проявят себя только в тот момент, когда воспоминание будет вытащенно на свет - что в данном случае означало посещение сцены непрошенными гостями из "Зигмунда". Они должны будут передвигаться осторожней, чтобы не спровоцировать вспышку белых пятен и несовпадений.
- Что будет с братом? - не поднимая головы, коротко спросил Нил, - Если аварии не было, он должен достаточно плотно фигурировать в жизни Джона. Сочинить подробности не успеем - придется либо списывать на провал памяти, либо сделать вид, что он куда-нибудь уехал и пропал из поля зрения.
- Все успеем, - Ева проследила за строчкой, бегущей по темному экрану, поправила пару команд, даже не забрав манипулятор из рук Нила. – Не так уж много нужно дорисовать... Они же близнецы, и картинка у нас есть; скопировать, чуть изменить пейзаж под ситуацию, заложить дифференциал настроений. Жми уже, - она нетерпеливо дернула плечом, и сама ткнула «энтер», отпечатывая алгоритм в памяти Джонни. Не набором цифр и символов, которым он представлялся на экране, а новой жизнью. Жизнью, в которой все было иначе.
Экран потемнел, сохраняя лишь ровное мерцание. Здесь ничего не изменилось: чернеющее небо все так же нависало над соснами, над ветром, качающим звезды; встревоженный голос вбивал в воздух все то же имя, мальчишка бежал на зов, пробираясь под низким ветвями, и неулыбчивая девочка со странными глазами смотрела ему вслед.

Сообщение отредактировал Woozzle - 19-09-2013, 22:54

[Черон >>>]

- Посмотрим, что вышло, - пробормотала Ева чуть слышно.
Ветер сжался до хромого сквозняка, едва пробивающегося в приоткрытое окно.
Школа. Знакомые коридоры, кабинеты, длинный проход, ведущий к дверям школьного кинозала...
- Не тормози, через три минуты уже начнется фильм! – Джонни подтолкнул плечом точну. копию самого себя, идущую рядом. - Фильм, между прочим, про Апполон-11, и я не хочу на него опоздать. Не, ты слышал, чувак из НАСА сказал, что они будут рады меня принять после школы... Меня!
- Верь им больше! - скептически хмыкнул брат, но все-таки ускорил шаг. - Пока школу закончишь, потом колледж, они еще сто раз там передумают. И вообще, почему тебя, а не меня? У меня тесты совсем чуть-чуть ниже оказались... - в голосе чувствовалась едва заметная нотка зависти, перемешанная с невольным восхищением. - Тоже мне, Нил Армстронг!
Дробное эхо шагов прокатилось по пустому коридору, препираясь само с собой и звенящее в стенах еще долго после того, как проходило мимо. Следуя за ними (едва при этом успевая), Нил мог поклясться, что почти кожей чувствует это ощущение - недоверчивое, тщательно сдерживаемое ликование, время от времени прорывающееся наружу. Все это было... так непохоже на того, взрослого Джонни. Может, Ева права, и на этот раз все получится?
- Быстрее, пока места не заняли!
Эхо, сплетаясь и расплетаясь на две части, состоящие из ног, щелкающих пальцев, мальчишеских голосов и неслышного - но такого отчетливого - предвкушения, нырнуло в темноту кинозала и спустя несколько секунд тишины отправилось в путь по ногам сидящих - прибавив к своему хору сдавленные проклятья и возгласы возмущения.
- По крайней мере, теперь события не напоминают закольцованную пленку, на которой ничего не меняется, сколько ее не перематывай, - пробираясь в темноте между рядами, Ева по привычке старалась двигаться бесшумно и говорить шепотом, хотя здесь ее голос никому не мог помешать.
Мальчишки, еще баюкающие растревоженную лекцией мечту о далеких звездах, уставились на экран – нет, ушли в него целиком, оставив по эту сторону лишь прерывистое дыхание.
- Похоже, на этот раз Джонни заглотил наживку, - чуть заметный оттенок беспокойства где-то на дне сказанного, спрятанный за словами, был почти не слышен. - Думаю, можно попробовать сделать еще виток и взглянуть, как программа смоделирует развитие событий.
Уходя из меняющейся памяти в это новое, незнакомое пока будущее, доктор Розалин скрестила пальцы на удачу. Рефлекторно, по детски - совершенно не веря в приметы и прочую ерунду.
- ...ну что, выбрал, наконец, куда едешь летом? - из короткого бессознания перехода они вырвались куда-то на балкон той же самой школы, рассеченный лучами тускнеющего, почти оранжевого солнца. Те же белые стены, потрескавшаяся словно от жары краска, и где-то внизу - резкое дребезжание звонка, за которым следует, как прилив, волна голосов, смеха, топота и хлопанье дверей.
Джонни перегнулся через перила, раскачиваясь туда-обратно и лениво наблюдая за фигурками, заполняющими пришкольный двор. Его непослушная тень, оторвавшись от хозяина, устроилась в тени углу балкона.
- Все-таки Лэнгли, - может быть, виной тому было непривычное освещение, но Нилу показалось, что время обострило разницу между братьями: Джонни казался немного старше. - Я думал про Эймс, но говорят, после выпуска ты остаешься на два года в лаборатории...
- А тебе лишь бы сразу на мостик, - тень хмыкнула, неслышно поднимаясь на ноги и повторя позу владельца, перегнулась через край, словно хотела рассмотреть поподробней, что такого интересного там внизу.
- Нет, почему, - Джонни мотнул головой, отбрасывая со лба непослушные волосы, - Просто не хочется протирать пыль в кабинетах. Знаешь, иногда смотришь на все эти звезды, - демонстративный приглашающий жест руки запнулся на середине движения, когда обнаружилось, что небо еще плотно оккупировано солнцем. - В общем, смотришь, и понимаешь, что мы никогда не сможем на них побывать, посмотреть вблизи своими глазами - и в то же время уже можем узнать, не выходя из дома, их состав и температуру. Такая штука, называется спектральный анализ...
- Знаю, не маленький, - фыркнул Джоуи, опасно раскачиваясь на каждый раз предостерегающе скрипящих перилах. - Не один ты сдаешь физику.
- Знаю я, как ты сдаешь физику, - Джон закатил глаза, всем своим видом демонстрируя скептицизм, - абсолютно так же, как я – литературу. Хорошо хоть, что учителя нас до сих пор путают, если постараться. А то пришлось бы... в полном объеме, - он хмыкнул и выразительно чиркнул большим пальцем под подбородком.
Какое-то время они молчали, каждый о своем, и в то же время - об одном и том же, молчали, как люди, которым необязательно говорить, чтобы понимать того, кто рядом.
- Даже не верится, да? – Джонни нарушил тишину первым. – Мы ни разу не расставались за столько лет, а теперь... ну, то есть уже совсем скоро, окажемся в разных городах. А когда-нибудь, может, на разных планетах. Помнишь тот поезд, из-за которого мы почти поссорились? Ты тогда еще сказал, что когда-нибудь будешь писать крутые книжки. Кажется, к тому времени, когда он сломался, у тебя уже был та толстенная тетрадь, которую ты ото всех прятал. А потом училка сказала, что у тебя талант... Польстила, конечно, - он засмеялся и на всякий случай отошел на шаг.
- Да пошел ты, - беззлобно фыркнула тень, и изловчившись, ткнула Джонни носком ботинка. Против ожиданий, дальнейших действий со стороны оскорбленного достоинства не последовало. Обычно Джоуи терпеть не мог, когда обсуждали его записи, но на этот раз он как будто был погружен в какие-то свои мысли - на лицо вернулось задумчивое выражение, взгляд уставился в пространство, рассеяно скользя по случайным вещам в поле зрения.
- Не так уж и ни разу, если подумать, - помолчав, добавил он. - Тот же летний лагерь два года назад; или как раз тогда, с поездом, когда мы ездили на ярмарку, и тебя было не вытащить из окрестных лесов... - еще одна непривычно долгая, растянутая в пространстве пауза, сопровождаемая скрипом ржавого железа.
- Вдруг чертовски хочется курить, - неожиданно признался Джоуи, слезая, наконец, с ограждения и примериваясь ногой к смятой жестянке, валявшейся у самого края площадки. - Так что не радуйся раньше времени - вот стану журналистом, ты у меня из телекамеры вылезать не будешь. Это был один маленький шажок Джонни Уайлза... - отточеным тычком он отправил банку в полет, и та, прощально звякнув, закувыркалась вниз, - ...и здоровенный пинок всему человечеству. Чувствуешь ответственность, братец?
Ответить Джонни не успел - снизу донесся звук, оповещающий о приземлении злосчастной банки на что-то, в корне не являющееся бетонными плитами школьного двора, и последовавший за ним отборный поток ругательств.
- Упс, - Джоуи побледнел, поспешив ретироваться в спасительную тень, и осторожно выглянув оттуда одним глазом, стараясь не показаться больше необходимого. - Черт, угораздило же попасть по мистеру Кроникеру! С него станется сбегать наверх...
Джонни сдавленно хрюкнул и согнулся пополам, пытаясь задавить рвущийся наружу смех – или стон. Повезло так повезло: мистер Кроникер - сморщенный, вечно брюзжащий преподаватель обществознания - был известен пристрастием к длинным нотациям; из всех возможных кандидатур для попадания снаряда этот был самым...многообещающим.
- А не пора ли нам сваливать? – фыркающим шепотом поинтересовался он у брата, заслышав возмущенное бормотание и ровные шаги, грозящие возмездием. – Не будет же он за нами гоняться? – и первым припустил по ступеням, оглашая лестницу топотом.
- Пожалуй, нам тоже пора, - Ева испытала смутный соблазн дождаться, когда рассерженный мистер Кроникер преодолеет пару лестничных пролетов, но отогнала его, обозвав глупостью. Тем более, благополучно удравшие виновники переполоха все равно лишили его возможности проявить красноречие во всей красе.

[Woozzle >>>]

Это был особенный переход. Словно память вдруг расслоилась на тысячи, десятки тысяч теней, тончайших оттенков спектра; каждая из них сама по себе не значила ничего, каждая была лишь слепком давно прошедшего мига. Обрывком информации, схваченным второпях. Программа перебирала их, складывая так и эдак, монтируя новую реальность, существующую только для Джонни - да еще для двоих наблюдателей, неслышно скользящих сквозь вереницу миражей.
Спектр сложился в сверкающую, неправдоподобно глянцевую картинку.
Комнаты, буквально напичканные поражающим воображение оборудованием, пульты щедро усыпанные кнопками, рычагами и индикаторами, стерильно белые стены...
- ...сразу хочу вас предупредить, Уайлс. Вы с отличием закончили академию и наверняка уже мните себя крутым специалистом – как все мальчишки, вчерашние выпускники. Так вот, здесь, в центре предполетной подготовки, вам придется об этом забыть и фактически начать все с начала. Всей вашей вызубренной теории грош цена без практического опыта, поэтому в период подготовки, инструктор для вас – господь и дьявол в одном лице. Ясно курсант?
- Так точно, - коротко отрапортовал Джонни – повзрослевший, утративший юношескую мягкость черт и приобретший взамен стальной оттенок во взгляде, оттенок, которого Ева не могла припомнить у Джонни-прежнего, Джонни-заказчика.
- Как-то здесь все немного.... киношно, - Ева повела головой, с усмешкой оглядывая обстановку. - Впрочем, оно и понятно, учитывая, что программа собирала новые фрагменты памяти из того, что удалось найти в его сознании.
- И это всего лишь тренажер, похоже, - Нил оглянулся, сохраняя скептическое выражение лица. В какой-то момент он подумал, что они оба впервые смотрятся в чужой памяти на своем месте - в костюмах и с планшетами в руках их было не отличить от персонажа центра подготовки полетов. Многие из безликих статистов, нарисованных программой вокруг сцены, тоже периодически замирали напротив кабины, периодически сверяясь с какими-то своими записями.
Нилу вдруг очень захотелось заглянуть туда.
- Чем дальше мы будем идти, тем дальше от реальности окажемся, - хмыкнул он. - Парень ни разу в жизни не видел настоящего космического оборудования, и память будет готова подставить сюда все, что можно выжать из Стар Трека или Звездных войн. Не удивляйся, если наткнешься где-нибудь на лазерную пушку.
- В конце концов, откуда бы ему знать, как все это выглядит в реальности, - она провела ладонью над пультом, словно раздумывая, на какую из кнопок нажать. - Больше того, откуда нам это знать? Может, кинематограф не так уж много пририсовывает ко всем этим хреновинам от себя, и оно на самом деле выглядит как-то.... примерно так. Даже лазерную пушку нельзя исключить наверняка.
Почему-то доктор Розалин казалась обеспокоенной – но старалась не подавать виду, лишь урывками продолжала озираться, следуя за Джонни и его неумолкающим инструктором.
- Справедливо, - был вынужден признать доктор Уоттс, пытаясь одновременно вспомнить все те исчезающие моменты в его жизни, когда ему доводилось инспектировать настоящую космическую технику. Проблема была не только в блестящем железе - что их клиент знал о тренировках астронавтов, об ощущениях в центрифуге, наконец, о сколь-либо детальных разделах астрофизики? Можно было бы ожидать, что память, вынужденная конструировать такое количество событий, встраивая их в прожитые годы, не выдержит, и аккуратно сложенный карточный домик искусственной жизни рассыпется под напором сомнения и большого количества белых пятен.
Но память работает по-другому. Ей нужны не детали, а факты - как большие и яркие дорожные вехи, расставленные по извивающейся ленте времени. Джонни достаточно лишь быть твердо уверенным, что некоторое событие произошло. Никому не приходит в голову сомневаться в единственном доверенном источнике фактов - в самом себе. И чем больше этих фактов увязывается в одну логически непротиворечивую цепочку, тем сильнее они увлекают за собой друг друга. Самым опасным и нестабильным было момент формирования легкой привязанности, склонности - то, на чем они с Евой уже провалились однажды. Теперь - чем дальше, тем история будет подкрепляться новыми событиями.
Нил тряхнул головой, прогоняя непрошенную лекцию по мнемологии и вновь возвращаясь к Джонни. Тот, похоже, испытывал все существующие градации нетерпения, пожирая глазами вход в тренажер и чудом сохраняя послушную вытянутость в струнку.
- Тренажер динамический; кресло оператора установлено на кардановом подвесе - продолжал инструктор, методично перечисляя условия задачи, словно не замечая предвкушающей дрожи новоприбывшего: таких нетерпеливых за годы своей работы он видел ни один десяток. – После платформенных тренажеров, входящих в стандартную учебную программу, перегрузки могут показаться непривычными. Не стоит пугаться, диагноз профнепригодность мы ставим лишь по истечению срока адаптации.
- И случается это не так уж часто, - милостиво добавил он, заметив нервное движение Уайлса. – Обычно отсев происходит раньше. Приступайте.
Джонни резко выдохнул и нырнул внутрь тренажера – как в вечность.
И сразу стало пусто. По эту сторону осталась отутюженная глянцевость срисованной с киноэкранов картинки, по ту – сознание, заставляющее эти стены дышать и выглядеть настоящими.
- Интересно, как они рисует это изнутри, - пробормотала Ева в пространство. – Все эти перегрузки, индивидуальные реакции...
Впрочем, со стороны было похоже, что именно это ей интересно не особо. Что сейчас – чем дальше, тем больше - ее интересует что-то другое.
- Интересно будет, если он доберется до настоящего полета, - хмыкнул Нил, наблюдая за явлением, которое никогда не надоедало - как медленно растворялись в воздухе фигуры людей, уходящих из поля внимания Джонни и оставшихся по ту сторону центрифуги. То, что они видели сейчас, было сконструированным трехмерным представлением происходящего в памяти, и программа-визуализатор вела себя точь-в-точь как компьютерная игра - с фигурок-манекенов спадала детализация, в какой-то момент они стали плоскими, а затем пропали. В таких случаях Нил всегда испытывал слегка иррациональный страх того, что с ними двоими сейчас происходит то же самое.
Наконец до него дошли неуверенные нотки в голосе напарника.
- Что-то не так, доктор? - он поднял бровь, пытаясь не выглядеть саркастически и одновременно поймать взгляд Евы, отследив причину ее беспокойства. - Насколько мы пока видим, все идет по плану...
- Все идет по плану, - подтвердила Ева со странным выражением лица. И промолчала скептически искривленными губами: мало ли, какой дурацкий у меня план.
- Как думаешь, долго он там проторчит? – быстрый вопрос, чтобы уйти от царапающей темы. – Сколько длится по твоим представлениям тренировка в центрифуге?

Сообщение отредактировал Woozzle - 27-09-2013, 22:22

[Черон >>>]

- Понятия не имею, - Нил недоуменно пожал плечами, - Час, два, вряд ли весь день - выход на орбиту и собственно перегрузки не длятся достаточно долго... Мы чего-то ждем здесь? Совершенно рутинный момент - если, конечно, он сейчас не передумает и не завалит экзамен.
- Нет, ждать не будем, - после некоторого раздумья согласилась Ева, - Парадокс: момент смоделирован от и до, а время, пока мы здесь торчим, утекает вполне реальное. Только знаешь что... давай листнем совсем немного. Час, сутки, двое?.. Не знаю... Мне нужно кое в чем убедиться.
Она выглядела растерянной – и одновременно сосредоточенной. И не ждала ответа.
Некоторое время доктор Уотс задумчиво смотрел на коллегу, пытаясь понять, шутит она или всерьез. Не повеситься же он решил в этой камере, в конце концов - хмыкнул он в мыслях, и поспешно одернул себя - пусть и звучит как бред, но вспоминая некоторые события из прошлого их подопечного, невольный смешок быстро пропадал.
Для острастки совести Нил пожал плечами, раскрыв сложеный было планшет:
- Все для вас, доктор. Сначала до конца тренировки, - против ожидания, обстановка совершенно не изменилась: не было ни движения через пространство, ни расплывшихся стен - только инструктор, застывший было у контрольного пульта, переменил позу.
Мгновением позже люк капсулы испустил короткое "пф" (герметизация, отметил Нил), и наружу как ни в чем не бывало выбрался совершенно невредимый Джонни, успешно переживший момент наедине с самим собой и клаустрофобией.
- Сэр! - он вытянулся по стойке; горящие глаза, которыми, если бы немые вопросы умели резать металл, можно было проделать дырку в стене напротив инструктора.
- Вольно, курсант, - усмехнулся тот, как показалось Нилу, с более снисходительной ноткой в голосе, нежели можно было ожидать от предполетных наставлений. - Неплохо, но недостаточно неплохо, чтобы задирать нос, Уайлс. "А" с минусом за сегодняшний тест - копию отчета и разбор полетов получите завтра на лекции.
- Да, сэр, спасибо, сэр, - у Джонни, судя по его виду, только что с плеч упала небольшая скала. - Я могу идти?
- Отставить. Надеюсь, после прохождения теста вы еще в состоянии воспринять некоторое количество информации? В противном случае, я несколько поторопился с оценкой.
- Так точно, сэр, - схлынувшее было напряжение вновь зазвенело тугой струной, заставляя говорить односложно, выталкивая слова. – Способен, готов воспринимать.
- С самого начала подготовки мы формируем команду, чтобы в дальнейшем не было неприятных сюрпризов. В вашем первом полете это будет всего один человек, и через неполных шесть месяцев вы должны научиться взаимодействовать с ним максимально эффективно, - он нажал на кнопку, включая громкую связь. – Холидей, зайдите.
Несколько минут тишины, распадающейся на ожидание – выверенно-привычное с одной стороны, взволнованно-опасливое с другой.
Без звука отошла в сторону дверь, больше похожая на люк (еще один привет кинофильмам), и рыжие кудряшки как-то сразу перекроили всю эту стерильную фантастику. Кудряшки – и еще плюшевый, совершенно неуместный здесь утконос, выглядывающий из сумки.
- Я уже начала опасаться, что она не появится, - ворчливо фыркнула Ева, но ее голос разительно контрастировал с выражением лица, с которого она тщетно пыталась согнать торжествующую улыбку.
Нилу пришлось потратить титанические усилия, чтобы так и не застыть с открытым ртом и тем самым отныне и вовек покрыв себя несмываемым позором некомпетентности. Сделать вид, что изначально обо всем догадывался - тоже не выход, учитывая его совсем недавние возражения... проклятье!
Попытавшись принять наиболее независимый вид, он отчаяно пытался зацепиться за что-то взглядом, чтобы избавиться от бессмысленной роли ненужного наблюдателя, от которого ничего не зависит. Он отметил утконоса, скривил губы - появление на занятиях с игрушкой определенно не вписывалось в устав астронавта, но в память нужно было ввести этот якорь. Затем Нил вдруг обнаружил, что Ривер его совершенно не интересует - все внимание его было сосредоточено на Джонни.
Последний раз он видел ее очень много лет назад. Он необязательно должен был узнать ее - встреча из прошлого должна была сыграть роль аттрактора, и кроме того, это была полностью выдуманная Ривер, которую можно было бы привязать к нему любым приходящим в голову способом. И все-таки... Нил поймал себя на том, что ищет знакомый блеск в его глаза.
Почувствовав торжествующий взгляд Евы, он состроил жуткую рожу и нехотя буркнул:
- Поздравляю, - и, не удержавшись, добавил, - Ну ты и язва, Эвелин...
- Не язва, - она стала серьезной, словно сняв улыбку с лица. - Я до последнего не была уверена, что все сработает именно так, как нужно. Это очень тонкий лед, и трудно просчитать, насколько его сознание ценит тот эпизод, короткий, незначительный, всего лишь один из многих, если задуматься... Настолько ли, чтобы встроить его в новую память? Видимо, все же – настолько.
Говоря все это, она не смотрела на Нила; ее внимание принадлежало Джонни и немножечко - Ривер.
Они – знали друг друга. Так, словно самые похожие из всех возможных на небесах созвездия складывали только вчера. Словно только вчера условились о следующей встрече – и вот она, пожалуйста. И нелепая игрушка с кожаным носом была им свидетелем, паролем и другом.
- Значит, встретимся на луне? – без улыбки спросила Ривер, продолжая разговор, оборвавшийся в другое время и в другой жизни.
Он смотрел на нее, как на появившегося из ниоткуда призрака.
- Встретились, - шепнули треснувшие губы.
Нил моргнул, сбитый с толку происходящим - вокруг стирались очертания стен, таяла в блеклом тумане блестящая машинерия, фигура инструктора снова застыла неподвижным големом, и исчезла с очередным мгновением, ворвавшимся в комнату и разметавшим в клочья весь второй план.
Больше всего это было похоже... на тот туман, который он видел перед блоком памяти. Только совершенно другой. Нил осторожно стукнул по планшету ладонью, ткнул пальцем в экран, надеясь, что это всего лишь неполадки программы, но быстро убедился в том, что от его действий сейчас ничего не зависело.
- Здравствуй, кролик, - их подопечный неловко улыбнулся, звуча каким-то образом одновременно очень серьезно и по-детски.
Только тогда улыбка коснулась и ее губ, неуверенная и странно-робкая, улыбка с той стороны памяти, где звезды послушно складывались в придуманную сказку.
- Привет, утконос.
Ривер приветственно вскинула руку, ее движения были все так же тонко-угловаты, как много лет назад, она вообще почти не изменился за прошедшие годы – лишь стала выше. Ладонь застыла, словно коснувшись невидимой преграды, стекла, бьющего колкими искрами.
Сверкающий мир космических тренажеров, кафельных стен и пультов, играющих разноцветными лампочками, стал размытым пятном. Только где-то отмерял ровные отрезки зуммер, укутанный в десяток слоев ваты.

[Woozzle >>>]

...воздух над стартовой площадкой был густо наполнен предвкушением. За ограждением сновали люди, перекидывались бликами фотокамеры, запыхавшийся ветер дергал шарфы и растрепанные волосы – но здесь почему-то была только вязкость воздуха, в которой растворялись посторонние звуки и вспышки, делаясь невидимыми, неслышимыми, почти несуществующим. Это все было слишком неважным и суетным для тех, кого ждало бесконечное, бездонное небо – и маяки, рассыпанные вдоль его берегов. Сначала – самый близкий, самый знакомый, а затем – сотни, тысячи, мириады других.
- Совсем немного, - даже голос Евы казался тягучим и плавным, хотя она стояла совсем рядом с Джонни и Ривер. – Просто убедиться, что все пройдет как надо. И можно сдавать контракт.
- Будет неожиданностью, если конечной точкой этого полета окажется самая обычная МКС, - хмыкнул Нил в тон собственным мыслям, и секунду спустя обругал себя за некомпетентность - открывшаяся сцена выглядела настолько реально, что он вдруг почти забыл, что Ева контролирует каждую деталь происходящего, и конечно, не упустит из виду то, с чего все началось.
"Как надо". Что будет с Джонни, когда они пройдут эту точку? Он будет помнить совершенно другую жизнь, и наверное, не сразу осознает, где оказался и что происходило с ним всю ту часть жизни, которая останется без детальной прорисовки. Конечно, ни одна вставка в память не остается без привязывания оборванных ниточек - найдется объяснение и кроликам на маяке, и пустой комнате с расстроенным фортепиано... Тонкая линия, на которую нанизана жизнь Джонни, протянется в ту же точку, откуда они начали свое погружение - с одной лишней остановкой по дороге.
Луна.
С одной лишней точкой – и еще одним человеком. Нелишним.
Человек, кстати, метался за ограждением – совершенно счастливый, искренний, хмельной от той радости, которую сам Джонни не мог проявлять настолько открыто.
- Это мой брат, - задорно делился Джоуи со случайным соседом, - железо-человек! Еще в школе сказал, что полетит в космос – и смотрите!
Ева следила за ним с улыбкой, мягко прикрывающей профессиональный интерес. Сравнивала двух братьев, почти одинаковых когда-то – и совсем непохожих сейчас. Джонни стал сдержаннее и серьезнее, скачущие искры в его глазах сменили оттенок и настроение, превращая юнца в мужчину. Джоуи остался мальчишкой. Таким, каким он был в памяти брата – в настоящей его памяти, еще не огороженной блокаторами и не перекроенной специалистами «Зигмунда».
Почему-то Ева почувствовал себя неловко. Ненадолго – общая суматоха происходящего не позволяла долго оставаться в стороне.
- Шестьдесят минут до старта, - сообщил классический железный голос из динамика. – Пилоты, займите свои места.
Джонни сжал ладонь Ривер и сделал шаг к кораблю.
Нил смотрел, как две железные фигуры с растрепавшимися по ветру волосами идут по серому пустому полю, и почти поймал себя на том, что ищет у Ривер где-нибудь за спиной вечного плюшевого утконоса. Они уходили совершенно не торжественно: людей за ограждением было немного, на обзорную площадку старта попадали по отдельным пропускам, или, как в случае с Джоуи - путем громогласных возмущений и размахиванием пресс-карты везде, где только можно. Черт, теперь и ты поддался всеобщей эйфории - он уже и сам начал воспринимать происходящее как реальное.
От стоявшей в отдалении призрачной, серой громады "шаттла" и топливных ступеней, наоборот, веяло полнейшей неестественностью - казалось, еще шаг, и рука Джонни развеет наведенный мираж в клочья. Корабль проходил завершающие стадии предстартового контроля, и если приглядеться - Нил призвал на помощь планшет, добавляя четкости изображению - где-то внизу, у основания дюз можно было заметить группу техников и цепочку подъезжающих тележек с аппаратурой, и белый медицинский фургон. Он вдруг понял, что это последний момент, когда он видит Джонни и Ривер одних - несколько утекающих минут дороги через асфальтовое поле. Потом их поглотит сначала предполетная рутина, затем - готовое взрыкнуть огнем железное чудовище...
Ему было почти жалко смотреть, как они уходят.

[Черон >>>]

- Будем ждать? - он бросил вопросительный взгляд в сторону Евы. - Или... это не последняя наша остановка?
- А как же встретить их на Луне и убедиться, что они не свернули налево в последний момент? - короткий смешок в ответ, немного лукавый, немного нервный... усталый. – Мало ли, куда их еще занесет. Вот старта, пожалуй, можно не дожидаться. Сейчас.
Последний взгляд на них, уже нездешних, плывущих по трапу: вот Джон оглядывается, чтобы махнуть брату рукой, вот Ривер встряхивает головой, отбрасывая прядь, упавшую на лицо, вот...
Старый лак, кракелюр, лица, расчерченные трещинами. Багровая пульсация - и захлебывающийся, истошный визг зуммера.
Мир рассыпался на глазах, становясь песком, пеплом, ветром, выжатым досуха.
- Вот скотство, - тоскливо и зло выдохнула Ева сквозь зубы, судорожно меняя программу. - Не смей умирать... Не смей умирать сейчас!
Резкий звук, ворвавшийся в серый мир, с легкостью сделал то, что не удалось его хозяевам - разодрал в клочья невесомый утренний сумрак, и нарисованную на нем картину.
- Давай обратно! - заорал Нил, перекрикивая визг сирен и ожесточенно стуча кулаком по кнопке выхода. - Его нужно стабилизировать, пока не... - он оборвал фразу на середине: итак было понятно, о чем речь. Невозможно медленные секунды, которые требовались на то, чтобы искусственное окружение осыпалось полигонами, и система подготовила хозяина к действиям в реальности. Проклятье, ведь почти прошли, только бы получилось.. Предательский холодок, крадущийся у позвоночника. А даже если и - дорого будут стоить те несколько минут, на которые он, быть может, переживет ваш контракт?..
Первые секунды после возвращения в сегодня, обычно размытые, словно оплетенные туманом, в этот раз были мгновенными, острыми, злыми - как бросок в ледяную прорубь. Только на миг перехватило дыхание, и сразу тысячи игл проклюнулось под кожей, возвращая ясность рассудку. Мучительную и бесполезную ясность: по экрану монитора текла прямая линия; реаниматолог уже прикладывал к груди Джонни электроды дефибриллятора.
Все, что оставалось на их с Нилом долю – наблюдать. Не лезть под руку. Ждать.
Короткий разряд встряхивает тело – и линия на экране на миг взрывается пиком, резким и острым, чтобы тут же схлынуть обратно в стылую безмятежность.
- Давай, - Ева не чувствует, как шевелятся побелевшие губы, предательски выдавая единственную мысль, бьющуюся в висках. – Давай же.
Время замерло, сделав вид, что происходящее не относится к реальности - той, из которой они только что пришли, холодной, полной серого неба и железных птиц. Нил смотрел на существо, скорчившееся перед ним на постели, и не узнавал его. Это был кто-то другой - не тот Джонни, который сейчас где-то в другом, настоящем времени поднимался по ступеням трапа - кто-то незнакомый, чужой.
Сейчас все закончится, и они вернутся обратно...
Застывшим взглядом он заставлял себя следить за пульсацией линии на кардиографе. Разряд. Пауза.
И снова всплеск тонет в мертвенной глади.

Ева следила за руками врача, привыкшими вливать, вбивать жизнь в уставшее сердце, за безупречными, отточенными до автоматизма движениями, и каждый толчок отдавался спазмом. Воздух застревал в горле небьющимся комом – разряд – тяжело и больно проходил в легкие – пауза – возвращался судорожным выдохом.
Когда руки застыли, признавая поражение, она не сразу научилась дышать сама. Смотрела на пальцы, убирающие электроды, методично отключающие аппаратуру, смотрела и не могла найти в этой последовательности места для вдоха.
Нужно отвести взгляд, подумала она тогда. Что угодно, только не эти руки. Даже...
Она шагнула ближе и взглянула в лицо Джонни – чтобы вернуть себе воздух.
Странным образом, оно снова преобразилось. Стерлась предсмертная изломанность черт, отпечаток агонии, даже морщины как будто разгладились.
Джон улыбался – легко и солнечно, как несколько минут - и целую жизнь назад. Улыбался, застыв в том коротком миге, когда ладонь касается запястья Ривер, Джоуи машет вслед, а на старте ждет шатл, готовый нести их сквозь невозможное – но сбывшееся.
К сотням далеких маяков.