Город светлячков

[Черон >>>]

Одинокая фигура медленными, ломаными шагами движется по путям.
Иногда ее выхватывают из полумрака редкие фонари, оскалившиеся резким белым светом. Искореженные рельсы гулко пульсируют под ногами, предупреждая о появлении поезда, словно исполинские кровеносные сосуды. Чувствуя это биение, неизвестный осторожно замирает, отходя в сторону, и превращаясь в еще один отросток ржавого безжизненного железа — пока грохот и лязг проносящегося мимо поезда не унесет ветром.
Тогда он, выждав еще несколько минут для уверенности, отделяется от фонарного столба, и продолжает свой сбивчивый шаг.
Он устал.
Он даже не представлял, что дорога окажется такой длинной.

О городе
Говорят, что больше всего он напоминает огромное подземное животное — ощетинившегося столапого крота, вгрызшегося в землю и камень бесконечными отростками тоннелей, шахт, каверн и провалов. Иногда его сравнивают с клубком червей, прогрызающих лазы и запускающих отростки голодных жал в питательные пласты, высасывая нефть и рафию. Если взобраться на самый верх, почти к Поверхности, в пределы разрушенных старых поселений и обиталища безумных, и надолго замереть где-нибудь на выступе Маяка, вглядываясь в раскинувшееся внизу море мерцающих огоньков, через некоторое время начинаешь видеть их — неторопливо ползущие по бесконечным лестницам и переходам извивающиеся потоки людей, которых действительно несложно принять за трупных нематод, проедающих отверстия в теле города.

Выдвигается несколько разной достоверности предположений о происхождении провала, в котором выстроен Люкс — карстовая впадина естественного происхождения, метеоритный кратер, кимберлитовая шахта (последний вариант некоторым представляется наиболее вероятным, учитывая традиционные добывающие производства). [Л.] Расположение защищает его от ржавых штормов Поверхности и электромагнитных вспышек, однако, практически лишая его обитателей доступа к дневному свету, что по-разному обыгрывается в различных общественных и обрядовых структурах. Промышленное сердце города, Променад и квартал Представителей освещены электрическими прожекторами днем и ночью, в то время как иные проводят всю жизнь в темноте подземелий, не зажигая огня, ориентируясь по прикосновениям и с помощью обоняния.

— ...знаешь, я провел здесь столько времени, что успел забыть, сколько мне лет, — отрешенно произносит Ловец загадок, тонкими серыми пальцами оплетая подвинутый в его сторону стакан. — Я успел собрать столько прозвищ этого места, сколько не найти во всех шахтерских пабах Черных Озер вместе взятых. Клоака, Глотка, Червь, Коацерват, Желудок, Светлячок, даже Бездонная Бочка... И все-таки, когда я увидел его впервые — когда смог поместить в голове его целиком — я подумал о другом.
Он делает паузу и медленно, растягивая мгновения, невозможно долго пьет — так, что можно почти различить глотки виски сквозь полупрозрачную кожу горла.
— Тогда мне показалось, что он больше похож на рот, — наконец, говорит он. — Пасть какого-то чудовища из невообразимой глубины, прорывшегося на поверхность. Смешно, правда?

О технологиях добычи и обработки рафии
Разработка Восточного рукава, проводившаяся пятнадцать лет назад, отметилась цепочкой трагических событий при прокладке тоннелей. Бурильные бригады переставали отвечать по телеграфной связи, работы в тоннелях останавливались, посланные на разведку курьеры не возвращались. Полномасштабное расследование происшествия, проведенное научно-исследовательской группой, обнаружило бригаду в полном составе, погибшими в ходе воздействия вещества высокой токсичности. По всей видимости, бур наткнулся на карман в породе, где вещество находилось под высоким давлением, и прокол спровоцировал вырвавшийся на свободу газовый фонтан.
Образцы токсина, получившего название «рафия» по имени руководителя исследовательской группы, были отправлены на подробный анализ; экипировка геологических отрядов пополнилась обязательной химической защитой, инцидент получил некоторую огласку в прессе и на том на некоторое время все стихло.

...кровь земли, дурманная киноварь, красная змея, слюна дьявола. В небольших дозах она успокаивает, вводит в транс и подавляет волю, иначе же увлекает в водоворот переходящих друг в друга сновидений, из которого непросто вырваться и в который тянет вернуться снова. Ее пьют, втирают в десны, раскусывают синтетические кристаллики, вымачивают в ее растворе листья табака и курят, пуская фосфоресцирующий багровый дым, которым подчас заполнены светские клубы Променада и целые улицы Дна. Химики подтверждают ее органическое происхождение; говорят, что она зреет глубоко в земле на мертвой плоти, кипя и бурля пузырями. Сырая рафия смертельна — перед употреблением она проходит длинный цикл очистки и восстановления, но это не останавливает фанатиков, безумцев и бедняков, обретающихся в шахтных районах вокруг потайных хемосинтетических лабораторий и убежищ подпольных алхимиков. Ее выкачивают из пластов и складок породы, неглубокими скважинами под давлением, или плавят породу, в которой она содержится. В редчайших случаях чистая рафия насыщает собой подземные растения, лишайники и слепые цветы, приобретающие густой темно-алый цвет — такие находки считаются знаком и предзнаменованием. Рассказывают легенды о подземных отравленных озерах, насыщенных ею, где водятся совершенно другие, незнакомые формы жизни...

Она плодит вокруг себя самозваных пророков и фальшивых магов: говорят, что рафия позволяет слышать мысли и проникать в чужие сознания. Безглазые боятся ее — для них это чужеродное создание, одушевленное и живое, как все их представления, но незнакомое и потому опасное. Они, как никто другой, уязвимы к ее эффекту — как и прочие народы, живущие в изоляции, и не успевшие выработать привычки к наркотическим веществам. Красная змея — одна из немногих вещей, заставляющих их контактировать с верхними людьми и предлагать свои услуги — сломанные, изгои, они нанимаются на любую черную работу или служат разведчиками новых месторождений — в обмен на редкие прикосновения своей новой госпожи.

О Цикаде
Как сейчас представляется наиболее вероятным, цепь исчезновений, давшая начало существованию этого мифологического явления, уходит в далекое прошлое чуть ли не с существования первых примитивных нефтяных промыслов на Черном озере. Инциденты происходили среди семей добытчиков, и избегали внимания властей не в последнюю очередь из-за тайного, мистического характера взаимодействия этих людей со своей средой обитания, которые воспринимали происходящее как молчаливую, покорную жертву обитателям глубин. В конечном итоге герметичность этого явления сыграла правительству не на руку, когда предполагаемые появления Цикады распространились далеко за пределы нижних уровней — тогда попытки подавить слухи, панику и разговоры шепотом в местах собрания богемы и света натолкнулись на упорное сопротивление полноценного сложившегося культа, идущее с самых низов общества.

Официально Совет и департамент дознания отказываются признать общее место в многочисленных случаях пропажи людей, объясняя большинство из них несчастными случаями или несвязанной между собой активностью преступных элементов, несмотря на явную схожесть в картине происходящего. Жертвами, как правило, являются дети до пятнадцати лет. Исчезновения происходят всегда на улицах. На предполагаемом месте, где в последний раз видели жертву, не остается следов насилия или борьбы. В некоторых случаях ребенок пропадает прямо с сопровождающими, признаки сопротивления также отсутствуют. Свидетельства немногочисленных очевидцев противоречивы и бессвязны.
Одним из наиболее документированных случаев, обычно связываемых с появлением Цикады, можно считать историю т.н. «исчезнувшего дома» — одно из немногих случаев массовых исчезновений, в ходе которых за считанную ночь пропали семьи целого блока жилого поселения.
«...на столах были оставлены раскрытые книги, горели свечи и ночные фонари, постели застелены. В одной из комнат — еще теплый чайник. Собака, дремлющая у двери, и совершенно не заметившая пропажи своих хозяев. Тот случай послужил причиной краткого, но яростного бунта в районе, после которого властям пришлось ввести комендантский час. Следователи на полном серьезе рассматривали вариант о том, что жители все еще где-то здесь — не иначе, затеяли странную игру в прятки — и провели несколько дней, обшаривая дом сверху донизу».

Помимо пантеона подземных, вслед за волной подобных происшествий, культ Цикады широко распространился в самом городе — его называют Черным Джентльменом, Крысоловом, Дудочником, ему возводят тайные святилища, где он изображается в виде человека со скрытым лицом и в высоком цилиндре, им пугают детей, заставляя их возвращаться домой до отключения дневных прожекторов. Иногда в углу комнаты, где размещается домашний алтарь, среди символов прочих святых и божественных сущностей — люминесцентного камня, шелкового кокона Белого червя — можно заметить высушенное серое тельце тотемного насекомого, которое, как считается, охраняет хозяев от носителя его имени.

О детях светлячков
— Несколько раз, — шелестит Мимик; его непостижимый голос, как всегда, создает впечатление, что слова появляются не из черной дыры под капюшоном, а ложатся на стол чуть в стороне от него, словно их подносит невидимый услужливый официант. — Два или три, кажется. Самый надежный способ посмотреть безглазому в лицо — пристрелить одного и утащить с собой тело — если, конечно, тебя устраивает перспектива в дальнейшем остерегаться каждого шороха в темноте. Они такие же, как большинство из нас... во всяком случае, на вид.

Говорят, что их глаза редуцировались от постоянной жизни в темноте, и тем не менее, они тонко чувствуют свет — кожей, по запаху или еще как-нибудь — и не переносят его. Они живут наощупь, в вечной темноте тоннелей — неслышные, безволосые и бледные, передвигающиеся на четырех конечностях со стремительностью крыс, способные слышать ультразвук и кожей улавливать слабейшие нотки тепла — многие до сих пор не уверены, следует ли относить их к людям, или к другому полуразумному виду невыясненного происхождения. Прикосновение света к коже считается у них осквернением — и в тех редких случаях, когда немногие из них выбираются наверх в качестве посредников с «верхним миром», они перевязывают тело множеством бинтов, повязок и тканей, скрываясь от жадного электрического мерцания, пронизывающего Люкс. Их собственный язык состоит из прикосновений, запахов, и почти не воспринимаемого человеком высокочастотного обмена звуками. Заполучить в качестве разведчика геологической группы подземника — большая удача; никто, как они, не знает лабиринты тоннелей под городом, не умеет чувствовать хрупкие пласты, провалы и ядовитые клубки рафии в породе.

Они питают особую привязанность к немногочисленному насекомому миру пещер, часто наделяя его представителей сверхъестественными способностями, разумом и непреодолимой волей. Единственный вид света, который они признают и почитают — исторгаемый огоньками светлячков, встречающихся в огромных подземных пустотах. Рассказывают о целых роях этих пламенных огоньков, собирающихся вместе в ходе сезонных миграций к более теплым верхним слоям, и выглядящих как реки света, струящиеся под сводами. В такие дни безглазые собираются рядом, напряженно вслушиваясь в гудение сотен крылышек, покрывая скалы застывшем в трепете ковром тел, и низкой, нечеловеческой песне светлячков начинает вторить другая — исполняемая десятками и сотнями дыханий, сливающихся в одно.

О Холоде, уродах и калеках
Зачастую на нижних улицах можно увидеть существ, напоминающих издалека груды гудящего и перекатывающегося металла — бесформенные, раздутые, как будто бы человек внезапно оброс многочисленными железными опухолями, они передвигаются по одним им ведомым направлениям, уставившись перед собой пустым взглядом и не реагируя на попытки обратиться. Как правило, для детей такие встречи становятся первым знакомством с последствиями Холода и придают определенный вес запрету забираться в заброшенные колодцы и зоны заражения. Немногие из тех, в ком любопытство и энтузиазм оказываются сильнее страха и отвращения, со временем иногда пополняют ряды калек — при условии, что им удается выбраться обратно.

Х. — это субстанция или состояние (до сих пор не сформировано единого мнения на этот счет — Л.З.), агрессивно влияющая на живые организмы. Его сложно заметить визуально — иногда вспышки выглядят как легкая завеса белесого тумана, иногда — совершенно прозрачны. По отчетам подопытных образцов и рассказам немногих, сохранивших память и сознание, сопровождается стремительным падением температуры, что и дало название явлению в общественной среде. Холод непостоянен — для него характерны приливы и отливы. Некоторые районы города приспособились жить в изменчивой среде, периодически закрывая на карантин опасный затопляемый участок улицы и переселяясь выше — хотя, несомненно, жизнь в таких блоках по-прежнему в высокой категории риска.

Помимо упадка сил и общего истощения, одним из наименее изученных видов воздействия Холода является т.н. неорганическая агрессия или «рост металла», в ходе которой тело пострадавшего начинает покрываться металлическими наростами, извергать из себя застывающие новообразования, напоминающие шипы, пятна ржавчины или колючую проволоку. Данные симптомы часто проявляются даже после успешного выхода из зоны заражения и последующей деконтаминации. Тела пострадавших напоминают искусственно слепленный конгломерат или передвигающуюся железную крепость — зачастую при этом весьма болезненными становятся попытки передвигаться и продолжать жизнедеятельность. Выдвигаются предположения о стремительной интенсификации роста клеток в зараженных организмах, с одновременным насыщением их тяжелыми элементами и последующим отмиранием клеточного строительного материла...

[Заметка на полях] Получивший широкую известность в результате утечки случай Браунвейгской лаборатории, где в экспериментальную скважину, пробуренную в Холодный слой, опустили камеру-обскуру для детального наблюдения за процессом реакции на подопытной ткани. Невыясненным образом субстанция стремительно поднялась вверх по скважине, распространяясь в пределах лаборатории и приведя к заражению почти всего обслуживающего персонала. Участок был немедленно законсервирован, а позднее — расформирован.

О связях с внешним миром
Черная желчь и кровь земли, драгоценные соки, высасываемые из глубин, переваренные телами заводов и лабораторий, очищенные и ректифицированные, разлитые по цистернам, окованные замками и восковыми печатями, они ползут на Поверхность по двум подъемникам, где их грузят на платформы дожидающегося своего часа поезда и отправляют. Железнодорожные пути вползают в Люкс с нескольких основных направлений — некоторые из них заброшены, некоторые — перегрызены военными столкновениями и едкой средой Поверхности, и лишь немногие артерии этой железной паутины функционируют, питая добытыми ресурсами далекие города, нетерпеливые в ожидании очередной порции.

Подъемники и железная дорога — одни из наиболее контролируемых Представителями объектов, и они же — единственный способ добраться до других мест цивилизации. Безжизненная Поверхность — пыльная пустошь, усеянная немногочисленными руинами, раздираемая штормами и магнитными бурями — гибельное место для любого, отправившегося в путь без костюма защиты и недельного запаса припасов. Среди обитателей пользуются немалой популярностью рассказы «путешественников» о затерянных городах, орудийных складах прошлого, Великом Туманном Море и других легендах. Большинство из них ни разу не добирались даже до вокзальных платформ — верхние пределы города представляют собой нагромождение беспорядочных трущоб, населенных падальщиками и мародерами, и немногочисленных островков спокойствия, оцепленных правительственной охраной.

О политическом устройстве и деловых людях
Для непосвященного коммерсанта или инженера, пусть даже и соприкасающегося с жизнью высших слоев общества, фигура Советника остается почти мифической — они настолько редко появляются на виду, что по городу успешно циркулирует умирающий и возрождающийся снова слух о том, что Совет — фиктивная, несуществующая формация, поддерживаемая на словах, а власть целиком и полностью принадлежит Представителям — собранию влиятельных людей, стоящих во главе производств, охранных и полицейских структур и армии.
Круг Представителей — аморфное и расплывчатое образование; неизвестно не только точное число его участников, но и степень его постоянства вообще. Отдельные личности периодически мелькают в сфере внимания горожан и прессы, но общее мнение по-прежнему рисует их как многоликого и вездесущего кракена, проникающего своими конечностями в самые разные сферы жизни Люкса.

— …присутствующему здесь господину репортеру «Фантасмагорикал Ревю».
Данли внезапно чувствует, как темнота за множеством столов напротив фокусируется в его направлении и принимается изучать господина репортера с легким интересом натуралиста, обнаружившего неизвестное насекомое прямо у себя на ладони. Он не без труда подавляет желание одернуть галстук и убедиться, что с его внешним обликом все в порядке.
— Кхм... — он прочищает горло, заглядывая в записную книжку, где почти ничего не удается разобрать из-за приглушенного света. — Господин Сакимура, комментарий по поводу продолжающихся перебоев в работе пятой подстанции?
Избавиться от ощущения, что за его спиной кто-то стоит, оказывается гораздо сложнее.

Об алхимиках и анатомах
Многочисленные поверья о происхождениях залежей рафии из мертвых тел в сочетании с необходимости в подпольном изготовлении очищенного препарата дали жизнь самым разным представителям беглого племени мошенников, шарлатанов и опальных ученых, вынужденных искать убежище в районе Дна. Иные из них довольствуются скромной ролью ремесленников, воссоздавая грубые подобия очистных лабораторий, действующих на упрощенном цикле и распространяя препарат среди голодных обитателей трущоб (до них, как правило, рано или поздно дотягиваются длинные руки Эвелин-и-Эвелин, уговорами или принуждением заставляя работать на синдикат). Другие же, поддавшись влечениям метафизики и перспективам легкого обогащения, ищут способы восстановления рафии из «первородных» компонентов, подобно тому, как пытались в свое время из крови и плоти воссоздать натурфилософский камень.

«...и на пятый день недели у его [Фицжеральда] дома к полуночи выстраивалась макабрическая процессия кадавров. Угрюмые люди, мужчины и женщины, поддерживающие за руки недавних своих мертвецов — мужей, жен, сестер и братьев — обряженных в одежды, утративших дыхание жизни совсем недавно, с укрытыми вуалью оскаленными лицами. Некоторых передвигали с помощью ходуль, других — за подцепленные нити или несли на руках; тех, кто начинал разлагаться, подтаскивали на носилках. Где-то в глубине дома Морис придирчиво осматривал каждый образец, пытаясь травить его кислотой, сжигать прядь волос и опускать в реагент, и по ему одному ведомым причинам выносил решение — принять ли постояльца, препоручая его на руки помощникам, или отправить обратно».

Грабители могил, работники мортуарных печей, нищие семьи, для которых смерть становится дополнительным способом выручить горсть монет — правительство официально запрещает этот мрачный бизнес, но необычный характер круговорота людей в Люксе по-прежнему процветает.

Вдруг он останавливается.

Он уже долгое время шел по опустевшим путям к чему-то, напоминавшему мерцающую зеленовато-желтую ленту, слабо извивавшуюся в воздухе, и вот теперь, когда та оказалась почти в пределах протянутой руки — он замирает, присматриваясь к ней и понимая, что она составлена из множества скоплений огоньков, мигающих и застывающих один за другим. Он понимает, что видит рой светлячков — удивительное зрелище, которое на фоне тусклого темного неба напоминает северное сияние.
Один из маленьких огней вдруг оказывается чуть ближе, чем необходимо, и тогда его рука мгновенно выстреливает вперед как бросающаяся змея, выхватывая существо из воздуха и жадным, содрогающимся движением отправляя его в оскалившийся рот. За этим броском следует другой, потом еще — человек танцует какой-то дикий танец, нетерпеливо разгрызая своих жертв, пытаясь насытиться каплями света. Встревоженный рой рассыпается в стороны.

А потом снова приходит ветер.

Сообщение отредактировал Черон - 10-11-2013, 19:51

[Черон >>>]

А давайте поиграем.
Приглашаются все заинтересованные и желающие. Персонажи, вопросы по миру и сеттингу с удовольствием принимаются в личку, выборка (при наличии) ответов будет вешаться здесь.
Минимальное количество человек, при котором игра состоится — 1 шт.

[Черон >>>]

Немного ответов на вопросы.

Топография
За исключением подземных жителей и попавших под воздействие Холода (и некоторых других нижеупомянутых каст), город населен исключительно людьми, других рас нет. Это политики, бизнесмены, художники, журналисты, ученые, шахтеры, преступники. Социальная структура тяготеет к центру - главная площадь и Променад со скульптурами, башня Совета, видные из любой точки города, окруженные престижными кварталами, банками, библиотеками и театрами. Чем ближе к Поверхности, тем рельеф поселений становится более вертикальным, климат - более холодным. Воздух здесь насыщен кислотным туманом, жить приходится с постоянным использованием кислородных масок. Населен смешанным полудиким сбродом, основное занятие которого - грабеж случайно оказавшихся поблизости прохожих и сбор в банды с непродолжительными набегами и погромами на более благоустроенные городские кварталы.

В нижней части города другая ситуация. Район Дна - место, где провал города переходит в ветвистую сеть тоннелей, пещер и подземных залов - промышленное сердце города, усеянное отводными трубами перерабатывающих заводов, полями первых скважин, нефтяными резервуарами и очистными лабораториями. Здесь много шахтерских поселений - многолюдных, однотипных жилых блоков, вмещающих в себя сотни людей. Ниже начинается граница Холода - некоторые улицы находятся в потенциальных зонах прилива и периодически испытывают на себе влияние заражения. Еще ниже - места обитания подземных жителей, зоны активной разработки, глубокие озера и колодцы.

Немного о других кастах жителей
Разрозненная группа людей, которых чаще называют словом Музыканты - характерной чертой ее представителей являются гротескные проявления уродства и способность влиять на разум других живых существ. Согбенные втрое, неестественно высокие и худые, имеющие лишний отросток рудиментарной руки или несколько дополнительных пальцев, гладкий череп вместо лица с парой полуоформившихся отверстий для дыхания - свою основную способность они используют, как правило, путем проигрывания звуковых последовательностей. Некоторые используют для этого инструменты (обычно специфического характера, переделанные под их анатомию), других отличает гипнотическая речь или способность издавать низкочастотные звуковые волны. Их можно встретить в самых разных слоях общества - как используя свой дар для продвижения в политических кругах, так и в грязном баре, показывающими фокусы на публике.

Группа культистов, которых обычно называют Сомнамбулами - посвятившие себя рафии, прорицатели и видящие. Они постоянно находятся между сном и бодрствованием, то погружаясь, то выныривая из бесконечных сновидений, в которых, как утверждается, они способны видеть будущее и истинную сущность людей. От остальных наркоманов их отличает мистически-ритуальное отношение к веществу - они проходят долгий цикл взаимопроникновения, купаясь в нем, вкалывая под кожу и втирая в веки, читая мантры, разговаривая с ним и записывая ответы. Прошедшие полный цикл часто ведут неподвижное состояние в соляных ваннах, принимая просителей и передавая откровения из другого через многочисленных помощников; недавно вступившего на путь можно отличить по полупрозрачной коже с множеством красных отметин, и глубоко запавшим потемневшим глазам.

Синдикат - общее название множества преступных группировок теневой стороны Люкса, которые, как предполагается, управляются из единого центра. Спектр их деятельности чрезвычайно широк - от организации подпольного сбыта рафии до торговли людьми, компроматом и насильственной смены собственности в кругах бизнеса.

Кто спускается под землю
Шахтеры, геологи и разведчики - категория, наиболее плотно общающаяся с подземными жителями. Некоторые из них проводят дни в "темной зоне", учась передвигаться с завязанными глазами и понимать язык прикосновений; тем не менее, зачастую наиболее простой способ, которым следуют проходчики, когда нужно наладить контакты с местным населением - найти и разговорить кого-нибудь из обретающихся "на свету". Кроме этого, тоннелями интересуется немногочисленная категория исследователей - начиная от географов, естествоиспытателей и авантюристов, привлеченных рассказами о бесконечных глубинах с подземными морями, стадами слепых китов и залежей ценных ресурсов - заканчивая антропологами, которые много лет безуспешно пытаются разрешить вопрос принадлежности безглазых к человеческой расе.

Обязательно ли Холод влияет на сознание
Существует несколько стадий заражения - в общем и целом можно сказать, что чем больше времени проведено в состоянии - тем вероятнее и масштабнее будет разрушительный эффект. Человек, получивший минимальную дозу, может отделаться легким и безболезненным проявлением - к примеру, ржавыми пятнами пигмента на коже. С другой стороны, нахождение в Холоде более восьми часов (плюс-минус) влечет за собой немедленную смерть от истощения организма.
Общая картина примерно такова - после непоследственного контакта проходит день или два спокойного состояния, после чего наступает резкий всплеск активности зараженной ткани - тело пострадавшего раздувается, появляются отвердевающие опухоли, и в достаточно частых случаях заражение воздействует на мозг, приводя к самым разнообразным последствиям - от полной потери сознания до периодических вспышек агрессии и паники или потери самоконтроля - известны случае, когда пострадавшие "выключались" и начинали передвигаться в одном направлении, натыкаясь на препятствия, и через несколько часов возвращались в норму.
Лечения не существует, исключая симптопатическое - жертву подключают к боксу жизнеобеспечения, создавая вокруг нее круглосуточное наблюдение и купируя рост злокачественных тканей прежде чем они успевают отвердеть. Такой режим позволяет продержаться достаточно долго - если не случается внезапной вспышки активности в коре головного мозга.

Как лечат зависимость от рафии
Существует несколько мест, занимающихся наркоманами, в основном, в терминальной стадии - обычно они совмещают функцию стационара, приюта, и зачастую - экспериментального учреждения. Медикаментозных методов снятия зависимости на данный момент не существует, и с переменным успехом практикуется как хирургическое вмешательство в виде лоботомии, так и попытки привить пациенту отторжение от вещества путем создания негативных ассоциаций с ним. Рафия тесно связана со снами - и одна из широко распространенных методик предполагает проведение пациента через цепочку дурных снов до тех пор, пока у него не возникнет отторжение от препарата. Это делается путем смешивания его с набором некоторых других медикаментов, вызывающих приливы паники, агрессии и нервозности; при этом больные находятся на значительных дозах снотворного, пребывая почти круглосуточно в спящем состоянии.

Сообщение отредактировал Черон - 11-11-2013, 9:02

[Woozzle >>>]

Он лежал на спине, широко распахнув глаза, и темнота рисовала по зрачкам острием иглы. Бессмысленный калейдоскоп, осколки черной смальты, рассыпающейся по векам.
Ему казалось, что иней оседает на губах, колкими вспышками опутывает язык и стекает по пищеводу, заставляя снова и снова сглатывать слюну, словно вязкую ртуть.
Каждый раз, когда его вымывало вот так, безжалостной морозной волной, из предутреннего сна, и тело становилось хрупким коконом, Феб подолгу вслушивался в себя, процеживая воздух в обезумевшие легкие – сквозь иней и ртуть, сквозь вечный привкус железа – сбивчивыми вдохами в полтакта.
Ему казалось, что нечто, отравившее его тело – все вокруг называли это Холодом, Феб с отвращением думал ржавчина – говорит с ним на своем стылом, мертвом языке. Феб не понимал слов и не желал слушать, Феб искал в своей крови музыку, и будил ее, и музыка текла по венам, отгоняя скрежещущий шепот.
Вряд ли в музыке было дело, скорей Фебу просто везло, но он держался довольно сносно – вот уже скоро год с тех самых пор.

...Камни осыпаются под ногами шорохом кастаньет, где-то звучат голоса, и детский крик, и ссоры; окно открывается с тонким плачем, и едва уловимый шелест занавески – так могли бы звучать крылья, рвущиеся к Поверхности. Феб собирает эти звуки от верхних колец города до самого дна, чтобы позже переплавить их в песню. И черный футляр, хранящий его чуть хрипловатый голос – потертый саксофон – откликается дрожью на мягкое касание ладони...

Кажется, сначала он успел ощутить не само еще объятие Холода, а дыхание, предтечу, и обмер на мгновение, и метнулся назад, понимая – поздно, поздно, влип! – и только потом его накрыло с головой.
Он вырвался из промерзшего воздуха спустя полторы минуты, его трясло, но побелевшие пальцы крепко сжимали футляр.
Вот только играть он больше не мог.
Левая рука онемела, покрылась ржавой коростой, начала менять форму.

Феб с трудом поднял руку. После таких снов и пробуждений суставы слушались особенно плохо – словно ржавчина, прокатившаяся по телу, сковывала их колючей проволокой, и теперь требовалось разорвать эти путы. Больно – но привычно, как соль на языке, как стальные трубки, растущие вместо пальцев, где-то спаянные, где-то подточенные, где-то отмеченные ровными высверленными отверстиями.
Он поморщился, рассматривая новую часть себя – шестеренку, прорвавшуюся сквозь чешуйчатую кожа на запястье; она пыталась вращаться, выталкивая каждым движением каплю бурой, маслянистой крови.
Г-гадость, выдохнул Феб. Гадость, но могло быть и хуже; отведя взгляд от уродливой железной ладони, он встал. Привычно прошел к дремлющему саксофону, здоровой рукой погладил его - бескрылую птицу, запертую в немоте. Тот не отозвался – так же привычно.
Так начиналось для Феба каждое утро – и следующий шаг тоже повторялся из раза в раз.
Шаг к верстаку, на котором аккуратно, в полной готовности, были разложены инструменты. Зубило, дрель, несколько напильников...
Он осторожно разместил исковерканную ржавчиной ладонь в тисках и, наметив кернером очередное отверстие на одном из трубчатых пальцев, принялся за работу.

[Azatot >>>]

Мне кажется, это замечательно. Честно признаюсь, я довольно быстро прочитал, и еще хотя бы раз перечитаю, чтобы все понять как следует (или как следует понять, что именно не понятно). Но уже уверен, что мне хочется поучаствовать в этой игре.

Так что если вас интересует число интересующихся, прошу прибавить к нему единичку.

В скором времени напишу побольше.

[Черон >>>]

В игре сейчас ориентировочно около семи человек - всем спасибо, что вы с нами. С теми, кто уже определился с персонажем, мы начнем играть c понедельника, а остальным - добро пожаловать по ходу дела.

Еще небольшой апдейт. Персоналии:

Ловец загадок
"Предпринимавшиеся неоднократно в прошлом попытки каталогизировать конгломерат религиозных течений, культов и конспирологических доктрин Люкса раз за разом претерпевали сокрушительное поражение. Кажется невероятным, но местное население не имеет даже сколь-либо постоянного сверхъестественного пантеона - их убеждения представляют собой замысловатый клубок легенд, молчаливых запретов и ритуалов, многие из которых умирают в течение того же дня, в который рождаются. Люди нижних уровней живут в своем мире шорохов и шепотов, зачастую не воспринимая исходящие сверху инициативы по причине их полной несовместимости с их собственным маленьким мирозданием - многочисленные случаи сопротивления при разработках северной ветки и колодцев Черных озер служат тому подтверждением. Многие из них не верят в существование Поверхности и никогда не поднимались выше первого уровня. Для них директивы горнодобывающего комитета - такая же химера, как демоны и духи, обитающие под землей.
В высшей степени примечательно, что в подобных вопросах, которые оказывается неспособен разрешить аналитический разум ученого, зачастую претерпевают успех подходы с противоположной стороны. Впечатленное размахом сложившейся проблемы, правительство периодически отправляло должны образом подготовленных людей, получавших прозвище миссионеров, для длительного существования в среде, с сопротивлением которой они столкнулись. Блистательные умы, этнографы, исследователи культур - от них требовалось создавать точки взаимодействия с местным населением, служить посредниками в переговорах и толкователями знаков. Отдельно примечательной была судьба, постигшая многих участников этой программы - по прошествии года было отмечено сразу несколько тщательно скрываемых случаев, когда посланники утрачивали контакт со своими хозяевами, исчезали, или отказывались продолжать работу. Некоторые из них ассимилировались, утратив интерес как к солнечному свету, так и к научной работе, и проводя все свое время на нижних уровнях. Распространено мнение, согласно которому это было результатом чрезмерного взаимопроникновения в культуру и чувств сопричастности и сожаления к полудиким жителям Дна. Я же думаю иначе. Они оказались поражены теми паразитами человеческой воли, происхождение которых пытались понять. Новый мир оказался невозможной, бесконечной головоломкой, и забыть о ней, вернуться обратно теперь - выше их сил".

Выдержки о чудовищах: Мимик
...неподготовленного человека его облик способен привести в кратковременный шок. Огромная, согнутая чуть ли не вдвое фигура, неестественно длинные конечности, которые кажутся многосуставчатыми (по меньшей мере одна из них заканчивается тремя металлическими когтями). В довершении всего он, подобно безглазым, скрывает лицо и кожу от воздействия света, не пренебрегая как ритуальными повязками, так и выцветшей пыльной накидкой. Его сгорбленный силуэт издалека кажется похожим на птицу, до сих пор неуверенно чувствующую себя на двух ногах.
Но если вам доводится узнать его ближе, через некоторое время становится понятно, что к внешности неудачного эксперимента биологических лабораторий можно привыкнуть, то к его способу общения, оправдывающему собственное прозвище - нет. Слова, произносимые неким неразличимым органом по ту сторону многочисленных слоев ткани, имеют обыкновение жить своей жизнью, произвольно меняя тембр и тон, звуча сзади, сверху, отовсюду - и в довершие всего подстраиваясь под речь собеседника. Непривычным к подобной манере речи со временем начинает казаться, что существо говорит непосредственно мыслями, которые обескураженное сознание тщетно пытается транслировать в звуковую форму.
Он принадлежит немногочисленной категории людей, про которых можно услышать фразу "недостаточно часто бывают на свету". Один из наиболее известных проходчиков, под его руководством прокладывалось множество веток, которые сейчас дают основной прирост добычи - северная, сверхглубокая, водная. Он проводил долгое время среди подземных, перенимая их привычки, язык и способ передвижения, и считается одним из немногих, способных общаться с ними на равных. Какое-то время назад он стремительно рос по карьерной лестнице, но с тех пор предположительно попал в опалу в связи с неким невыясненным конфликтом, и в настоящий момент занимается снаряжением разведывательных экспедиций.
"...увидеть его работу обычно редко удается - сама суть этого дела такова, что происходит в темноте и вдали от посторонних глаз. Говорят, что он чувствует пласты сквозь толщу породы на несколько метров вперед, что он кожей обнаруживает пустоты и колебания подземных вод. Говорят, что он не человек - гомункулус, оборотень, переодетый подземный житель - которого держат взаперти, кормят вытяжкой из рафии и спускают с цепи, чтобы он своим голодным чутьем отыскивал новые жилы".

Томми "О'Бедлам" Харви и гильдия умалишенных
Несмотря на то, что происшествие в лечебнице Флорес широко освещалось множеством новостных источников, точной картины происходящего, не говоря уже о причинах этого трагикомического события, до сих пор определить не удалось. Достоверно известно следующее: это учреждение специализировалось на содержании психиатрических больных в той или иной степени утративших связь с реальностью и контроль над собственным телом. Так называемые "растительные" проводили большую часть времени в спящем или коматозном состоянии, за ними наблюдал ограниченный штат персонала - в ведении одного смотрителя оказывалось от одного до двух десятков людей - и таким тихим образом клиника существовала довольно продолжительное время.
Два месяца назад, однако, совершенно непримечательный для Флорес день начался с того, что практически в течении часа весь персонал и большая часть не успевших скрыться медицинских работников была схвачена и заперта в изолированном помещении силами массово возвращавшихся к сознанию пациентов, демонстрировавших удивительную согласованность в ходе проведения этого спонтанного переворота. Вскоре после этого они покинули здание, предварительно разгромив большую часть рабочих помещений, включая архив с записями данных о пациентах. Дальнейшая их судьба до сих пор остается неизвестной - предположительно, большинство из них успешно растворились на улицах города.
Конечно, подобное описание событие отдает невероятностью. Высказывалось предположение, что официальная версия является неумелой попыткой скрыть имевший место конфликт с Синдикатом или представителями правящих кругов, однако остается непонятным, кому могло помешать тихое и незаметное медицинское учреждение, и куда, в таком случае, делись все больные? Инцидент сыграл, однако, значительную общественную роль, обратив внимание как к вопросам содержания потенциально опасных пациентов, так и к изредка повторяющимся случаям возникновения нерегулярных "вспышек разумности".
...Томми Харви любит показывать фокусы. Он один из множества представителей безумного племени, выживающего на улицах - неопределенно-старый, выцветший, седой бродяга, постоянно бормочущий под нос что-то неопределенно-сбивчивое. Он недостаточно сообразителен, чтобы попрошайничать, но иногда прохожие бросают несколько монет, чтобы отвязаться от назойливого сумасшедшего. Иногда он прибивается к низкопробным ночлежкам, которые кормят его в обмен на то, что он привлекает к себе стайки детей, сбегающихся посмотреть на то, что делают его руки, когда добираются до бумажного колпака, веревки, высохшего цветка или пучка перьев. В такие моменты он действует с удивительной ловкостью, выпуская из рукавов струи конфетти, вытаскивая из рваной и совершенно пустой шляпы живых крыс, и заставляя исчезать карты. Тогда его взгляд вдруг становится сосредоточенным и собранным, как будто тень сознание, прячущаяся где-то в глубинах себя, тоже подается поближе, чтобы понаблюдать за представлением.

Сообщение отредактировал Черон - 17-11-2013, 23:07

[bluffer >>>]

Беззвучности и быстроте ее передвижения могли позавидовать даже безглазые. Худенькая, невысокая и шустрая, она ловко и незаметно пробиралась почти к любому объекту. Почти. Страх давно прошел, но воспоминания все еще жили. Она гнала их прочь, словно рафиман навязчивые видения, и они со скрипом уступали, соглашаясь временно оставить ее в покое.
Это случилось полгода назад. Самое обидное, что объект-то был почти не охраняем – так, пара стражников, да сигнализация для глупцов. Ее и раньше несколько раз замечали, но смуглая кожа, карие глаза и яркий блеск каштановых прядей, отдающий рыжей медью под лучами прожекторов, всегда были хорошей маскировкой. Ее считали одной из своих, верхних. Но в тот раз…

Стражники даже собирались проводить одинокую девушку до дома, не оба, конечно, один, который помоложе. Он оказался упорен, несмотря на все попытки Виры поскорее отделаться вежливыми фразами и скрыться с их глаз. Когда они проходили под очередным ярким пятном, источаемым прожектором, парень попытался получше разглядеть свою хорошенькую спутницу.
- Стой, я где-то видел тебя.
До сих пор Вира, холодея, вспоминала, как замерло дыхание от испуга: сейчас он сообразит, что она не должна была там находиться, и ее арестуют.
- Точно! Твое лицо, среди прочих пропавших, висело на плакатах лет десять назад. Я тогда еще пацаном был, родители постоянно тыкали – мол, не бегай где не попадя, а то, как и они, пропадешь. Тебе сейчас уже должно быть лет 17, вот у меня память-то, а? – страж довольно рассмеялся.

Ходили слухи, что когда-то Паук был членом Синдиката. Натворил делов, но смог обставить свою смерть и сбежать сюда, на Дно. Прошли годы, и он опутал паутиной место, которым Синдикат побрезговал воспользоваться. А узнав, что кто-то сделал их работу, поступили мудро: с Пауком заключили соглашение и за определенные услуги оставили в покое. Впрочем, это всего лишь слухи, и тех, кто их распространяет, ждет скорейшее свидание с анатомахом, на радость родне. Паук жесток, расчетлив и умен. Даже редкие заказы Мамаши Дрю его не смущали: украсть смазливую девчонку из Люкса было сложно, а потому такое делалось нечасто и уж, конечно, сулило нехилую оплату. Проще всего было скрыть следы, свалив на Цикаду. Его ближайшее окружение сильно удивилось, когда очередную такую похищенную, которая, по правде сказать, оказалась совсем уж крохой, он не продал в Дом утех, а оставил себе. Рэн с дуру пошутил: «О, хозяин подарил себе лакомый кусочек?» С тех пор Рэн не шутит, он вообще не говорит, ибо нечем.
Паук лично обучал девчонку: обращаться с ножами, отпирать самые хитрые замки, бесшумно двигаться, ориентироваться даже в полной тьме. Ну, что ж, захотел удочерить и пусть его, тешится. К Вире стали относиться как к наследнице босса и очень удивились, когда он отправил ее на первую вылазку в Люкс.

Отрывки далеких и размытых воспоминаний из детства, все еще кружились в ее голове, не желая складываться в единую картинку, когда после той встречи со стражами, Вира, разъяренная и не на шутку испуганная, влетела в лежбище Паука и крикнула: «Кто я?», он так и не ответил. И, наверное, уже никогда не ответит.
«Если не хочешь стать изгоем или подопытным мясом, то ты – моя дочь.»

Теперь она боялась попадаться. А вдруг узнает кто-то еще? Что тогда с ней будет? Опуститься на Дно мог каждый, а вот вернуться в Люкс, еще и столько лет спустя…

Вира беззвучно отворила дверь кабинета и увидела широкую спину коренастого мужчины.
- Добыла?
- Да, - девушка протянула Пауку потрепанный, но прочный мешок.
Запах свежих овощей сводил с ума любого подземного, поэтому «добыча» внутри мешка была тщательно упакована в непроницаемый полиэтиленовый пакет. Придирчиво рассмотрев содержимое на свету одинокой лампы, мужчина удовлетворительно заметил – ей попались даже фрукты. Неплохая вылазка. Для верхних это был всего лишь суточный рацион одной небольшой семьи среднего достатка, здесь, на Дне – уже месячное лакомство, за которое вам отвалят немало полусырой рафии. А уж для безглазых, готовых …
- Молодец, девочка, - мужчина так и не повернулся, но Вира почувствовала, что он улыбается. – Теперь ты готова к настоящему делу.

[Uceus >>>]

Стук в дверь. Отрывистый, настойчивый, отчаянный и слабый, будто потерявший надежду. Старик неохотно оторвался от созерцания многочисленных пробирок и колб. Морщась, двинулся к двери, уже ожидая увидеть за ней полные лихорадочного блеска глаза и лицо измученно голодом, куда страшнее физического. Распахнул дверь с улыбкой фальшивой, как и имя, коим он здесь пользовался. Но нет... на него смотрели глаза человека еще не познавшего вкуса крови земли, но затуманенные болью и горем. Не говоря лишних слов, он машет рукой, дабы гостья проходила внутрь его убежища — на улице дела не делаются. А она вздрагивает и шарахается, когда мимо нее в жилище алхимика проскальзывает фигура, укутанная в многочисленные и многослойные повязки и едва шелестящий плащ. Старик кивает безглазому, издав резкий шипящий звук и дитя светлячков бесшумно устремляется вглубь помещения, дабы скрыться в переплетении туннелей уходящих вглубь и найти там желанную и благословляемую тьму. И очередную дозу.
Но алхимик уже смотрит на пришедшую к нему, выцветшие блеклые глаза ощупывают хрупкую согбенную фигуру, кутавшуюся в заштопанное пальто, грозящее своей владелице развалиться не сегодня, так завтра.
- Доктор... доктор, мне сказали, у Вас есть средство, что убивает боль.
Аркадиус Флейшнер кривит тонкие губы в ухмылке, скептической и недоверчивой.
- У меня есть деньги. Вот пожалуйста...
Дрожащей рукой она протягивает узелочек, в котором глухо звякают монеты. Алхимик берет их, пересчитывает и сует в карман своего тяжелого кожанного плаща на меху - здесь, на Дне, холод прочно поселился в его костях. «Понимаете... муж... потерял руку... боль ужасна... он говорит, что она пожирает его... невозможно вынести...». Флейшнер не слушает этих многочисленных и беспорядочных слов — к чему ему чужие беды? Он идет в глубь комнаты, где в небольшом шкафчике хранятся уже готовые снадобья. Да, одно из них и впрямь убивает боль. И монет достаточно, не важно, что для этой семьи они могут быть последними. Бизнес есть бизнес. Будь она наркоманкой, зависящей от красной змеи, он даже не стал бы скрывать своего презрения. Не зависимо от того, что именно такие и позволяли процветать его маленькому делу. Но эта посетительница не такая, а потому получает тот минимум уважения, что достается не каждому клиенту престарелого алхимика. Он отдает ей маленький флакон, говорит ей дозу и способ приема, выслушивает ее сбивчивые и многословные благодарности, выпроваживая за дверь. А выпроводив, вздыхает с облегчением. Он предпочитал этих глупцов, что приходили к нему за отравой от которого одни ждали забытья, а другие мистических откровений.
За спиной не раздалось и шороха, но Аркадиус оборачивается — он слишком хорошо знает безглазого. «Принес?» - голос алхимика звучит сухо, но его губы раздвигаются, обнажая неровные зубы, когда ладонь безглазого раскрывается подобно диковинному бледному цветку, что скрывал в своих глубинах нечто поистине драгоценное. Маленький сверток... возможно, в нем находится то, что принесет ему известность, в которой ему было отказано в Люксе. Ну а если и нет, глубины таят в себе мириады иных ингридиентов, ожидающих, что они раскроют свои секреты, слившись в объятьи с красной змеей.

Сообщение отредактировал Uceus - 19-11-2013, 20:20

[АнтаР >>>]

Лаборатория Браунгвейского Института Естествознания. Я стою перед бронированным окном в зону опыта. Торон, Джори и Келер тоже здесь. Нервно тереблю край халата. Эти трое о чем-то оживленно перешептываются, но я не хочу принимать в этом участие, лишь наблюдаю со стороны. "Они так этим увлечены..." - меня передергивает. Наконец Келер громко говорит: "Что-ж, начнем!". Джори нажимает кнопку и говорит в микрофон: "Заводите". Дверь за моей спиной открывается, и двое санитаров вводят немолодого помятого мужчину в наручниках. Он не сопротивляется, только стоит понуро и смотрит в пол застывшим взглядом. “Значит, они все-таки решили использовать психов. Или его просто обкололи седативными?” Оборачиваюсь на своих коллег. Они смотрят на подопытного, при этом старательно обходя взглядом меня. И все равно, отговаривать их бесполезно - они твердо уверены, что Наука стоит того. Санитары тем временем проводят мужчину мимо нас, открывают тяжелую стальную дверь в зону опыта и приковывают его к лабораторному столу. Стол стоит на рельсах и может ездить до дальней стены и обратно, подчиняясь командам с пульта в зоне наблюдения. Стол уехал в зону опыта, дверь за ним задраили. Подопытный за это время не сделал ни одного самостоятельного движения. Человек-растение. И все же… “Прилив начнется примерно через 15 минут. Подождем”, произносит Келер. Когда начнется прилив, лампочка над дверью, подключенная к термометру у дальней стены, загорится красным. Ожидание мы проводим, наблюдая через толстое термоизолированное тройное стекло за подопытным. Смотреть друг на друга мы не в силах. “Мы… Им тоже не по себе, я же чувствую.” Надежда снова всколыхнулась, спровоцированная этим чувством единства. “Ведь они же мои друзья! Мои друзья не могут такого сотворить!” - не в силах остановиться, я продолжаю накручивать себя, так что когда злосчастная лампочка наконец загорается, не выдерживаю: “В конце концов, кого я обманываю? Зачем я пошел сюда, за ними? Зачем стою сейчас здесь?”.
- Уберите его оттуда.
Три головы резко повернулись ко мне, в воздухе повис красный туман напряжения и готовности к драке.
- Уберите его, пока не поздно. Еще не поздно!
-Нет, Квинтус. Он согласился. Согласился пойти с нами. Ты же видел, он совсем не сопротивлялся. Он отдаст свою жизнь ради спасения других. Это благородная жертва. - голос Келера спокойный и мягкий, он отлично владеет собой, несмотря на явную готовность к любым моим действиям… Рывок! Достать! Дотянуться, повиснуть на рычаге, вцепиться в него мертвой хваткой и пинать, пинать ногами все, до чего дотянусь, пока стол с несчастным психом не ткнется в запертую дверь!.. Удар об пол. Тяжелое дыхание навалившегося Торона. Вялая борьба… Сбил мне дыхание… Дышать… Нечем дышать...

Дышать! Квинтус резко сел, сорвав с себя маску, жадно вдохнул... Рот и горло обожгло едкой горечью, яд прошелся по зарубцевавшимся за день и ночь язвам, обновив их. Мужчина чертыхнулся и спешно нащупал рядом с собой вторую маску, заготовленную заранее. От рта к первой маске тянулась провисшая струнка густой слюны. Он стер слюну и суетливыми, дрожащими движениями натянул свежий противогаз.
Вдохнул...
"Горло снова будет болеть весь день" - первая спокойная мысль за это утро.
Скосил глаза на маску, лежащую на кровати: "Опять во сне слюней напускал... И как я буду здесь выживать?.." - мысленный язык не повернулся сказать "один".
Квинтус встал, подождал пока перестанет кружиться голова - от постоянной асфиксии все здешние жители страдали от перманентной слабости - неловкими, еще сонными и слегка дрожащими от недавно пережитого пальцами выковырял фильтр из ночного противогаза и кинул его в банку с питательным раствором.
На завтрак были грибы. Бледные, с синеватым отливом палочки Morchella Gigas и коричневая губка Lichenas Aquam - обычный рацион жителя Чердака. И мысли... Мысли напоминали лишайник под микроскопом - масса соображений, событий и прикидок, соединенная безнадежно запутанными связями. Весь этот ком болтается сам по себе на границе сознания, и никак не удается влезть в него, чтобы распутать, словно лишайник вдобавок тронут Холодом, цепляясь ржавчиной при любом движении... При мысли о Холоде Квинтус вздрогнул, вспомнив свой сон. "Опять этот старый кошмар... Интересно, с чего это вдруг?"

[SergK >>>]

Противно и привычно ноют руки.

Устал я выбивать дурь и дерьмо из своих подопечных. Устал от вранья их, жестокости, постоянного их и своего страха перед Холодом, который может прийти в любой день и в любой час, принося с собой ржавчину и уродство, забирающее рассудок и последнюю возможность забраться повыше — туда, где не нужно всегда держать под рукой сумку со шмотьем на случай исхода.

Впрочем, уродов в нашем районе хватает и безо всякой ржавчины. Два дня назад пришлось выбросить из окна второго этажа придурка, который пытался стулом забить девчонку Мамаши Дрю. Девчонка попалась верткая и визгливая: подняла такой шум, что в баре внизу стало слышно. А сегодня вот двое утырков с заточками подкараулили в подворотне парнишку, который таскал ингридиенты Трэвелу. Мистик хорошо защищает свое жилище, а вот курьера защитить не смог: я нашел его в куче тряпья с тремя колотыми. Подонков я, конечно, найду — очень уж сильно наследили. Шпана, которой даже Паук побрезгует. Завтра уже найду, поломаю каждому по паре костей, сделаю очень больно и страшно. А бумажная волокита — потом.

Я, в общем-то, не плохой парень — просто по-другому тут не получается. Либо ты большой и отмороженный сукин сын, либо ты не офицер департамента охраны порядка, а пустое место с жетоном, который сам по себе никогда и никого еще на Дне не защитил. Такому даже Паук на лапу давать не станет — будешь лежать в канаве, посвистывая новыми дырочками, или на дне колодца ржавчиной зарастать.

Зудят и ноют руки. С каждым годом все хуже: уродливые металлические наросты уже почти добрались до локтевых сгибов. Пальцы на левой руке плохо слушаются, ладонь с трудом и неприятным скрипом сжимается в кулак. Холод оказался милостив ко мне, не убил и не сделал бродячей кучей хлама — безглазый его знает почему. Может, помогла процедура обеззараживания, оплаченная департаментом, или снадобье Трэвела, за которое я до сих пор не рассчитался до конца. Вообще, не так уж плохо получилось, для моего образа беспощадного шерифа для местной мелкоты — в самый раз. Вот только ноют гребаные руки зачастую так, что хоть волком вой. Хочется взять нож и сковырять нахрен всю эту металлическую дрянь — вот только проще руки совсем отрубить, чем от неё избавиться, пробовал уже…

Дом, милый дом! Крохотная для моих размеров комнатка, одно узкое окно, которое явно стоило приоткрыть перед уходом. Пара малоаппетитных сэндвичей с сыром в стареньком холодильнике. Стакан виски, чтобы хоть немного унять проклятый зуд. И одна капсула из тех, что дал Трэвел — просто чтобы заснуть в раздвижном кресле и увидеть красивые радужные картинки.

Сообщение отредактировал SergK - 26-11-2013, 14:13