Зарисовки, Красивые эскизы

[Беляночка >>>]

Что такое утро в книжном магазине?
Это невыспавшаяся я звеню ключами, открывая дверь в мир, мир знаний, приключений, чужих эмоций и страстей… Это запах особой книжной пыли и кофе, который я завариваю сразу как пришла на работу… Это люди, с сияющими глазами, которые пришли даже не ко мне, они пришли в этот мир – мир книги.
Утром здесь всегда тихо и спокойно, можно приласкать обложки и услышать шепот страниц, зовущий тебя в наполненное смыслом содержание… Утром, можно нежно взять книгу в руки и погрузиться в мир, которого нет…

[Полуэкт >>>]

Стихотворение в прозе


Уходить в осенний туман легко, легко окунаться в него, легко растворяться в нем, легко говорить прощай вместо пока.
Что останется после? Разноцветные дни - картинки в альбоме памяти, подаренные книги, два одинаковых брелка на связке ключей, несколько взглядов, которые не выведешь никаким порошком забвения, дежурно-приятельский звонок раз в месяц и две чашки на грязном столе.
Наверное, это не разум в напудренном судейском парике строго вынес вердикт, и не сердце, захлебываясь в потоке упреков и слез, прокричало его за меня, это придумала осень, осень и музыка.
Но, послушай, если ты выходишь на мокрую от недавнего дождя, словно вспотевшую улицу, мягко закрываешь дверь, и слово прощай отдается в тебе пружинящей легкостью, разве это не правильно? Все вовремя. У каждого будет завтра, щемящее, одинокое, пронзительное завтра, в котором никто не нужен, потому что есть осень, осень и музыка.
Уходить в осенний туман легко, сладко и щемяще-благодарно, ведь разве это не все, что останется после - память и мягкое, улыбчатое спасибо?
Разве стоит пытаться воскрешать мертвых, реанимировать полутрупы? Зачем, скажи, портить себе это магическое, обещающее - все! - завтра, в котором любовь может стать не копеечным подаянием прошлым клятвам и не оброком, которым надо нести из чувства долга, а волнующей мякгостью, близостью, осенью?
Уходить в осенний туман легко, только если ты закрываешь дверь за прошлым, а не обрубленным в приступе раздражения и усталости друг от друга будущим.
Завтра и ещё, может быть, тысяча завтра расставят все по своим местам, покажут роль каждого движения в изломанном сюжете нашей жизни, и вовремя сказанное прощай окажется последним аккордом осени, моей яркой, щемящей, сладкой и такой родной осени.

Сообщение отредактировал Полуэкт - 27-05-2008, 23:34

[Dein >>>]

Мрак…
Я даже не знаю, открыл ли я глаза.
Тишина…
Я не слышу даже своего дыхания. Пытался петь, но и голоса своего не слышу.
Я не чувствую земли под ногами, воздух которым дышу, пространство вокруг меня. Всё что я думаю, воображаю ощущения, это лишь констатации фактов.
Да, здесь тихо.
Да, здесь темно.
Да, здесь нет ничего.
Да, я мёртв.
После погружения 30 минут я мог слышать, мелкие шорохи, своё дыхание, свои мысли. На сорок пятой минуте у меня отключилось зрение. Меня пронзал страх, что я наткнусь на что-то упаду и разобьюсь на смерть. 60 минуте я перестал чувствовать движение, как и почву под ногами. Тогда начались мерещится отрывки прошлого. Мои грехи, ошибки, слабости, то что я любил, ненавидел, то что забывал…
Я потерял всё. Себя, и мир во круг меня. Пустота поглотила то, что когда то было мной.

Сообщение отредактировал Dein - 28-05-2008, 22:30

[Беляночка >>>]

Тепло... Надежно... Защита...
Пылает огонь в камине, разгоняя мрачный холод старого замка... Я смотрю в глаза своему отражению в оконном стекле... Ты - силуэт возникший в его глади...
Твои руки скользнули по моей талии, привлекли меня к тебе... Спина прижалась к твоей широкой груди... Уют
Моя макушка привычно устроилась под твоим подбородком, случайно выбившиеся волоски за прически щекочут твой нос... Спокойствие...
Я поднимаю глаза к небу... Слеза сорвалась с ресниц, твое объятье стало крепче... Твоя...

Навечно... Камнем слово падает с твоих губ. Приговор.
Шрам на шее. Подпись. Печать под приговорм.

Сообщение отредактировал Беляночка - 29-05-2008, 15:48

[Aрси >>>]

Гмм

***
Демонолог воззрился на появившееся существо.
-Ну, так кто же ты?
-Я часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо! - пафосно начал демон.
-Фи, - перебил его демонолог, - опять неудачник. Вечно мне не везет...
***
-Учитель, скажите, а в чем сила? Для того, что бы править мирами! Разить злодеев, спасать принцесс? В чем?
-А? А, в той голубенькой бутылочке.
***
-Вот скажи,а почему земля круглая?
-Из-за сил притяжения. Все к центру равномерно притягивается, вот и получается...
_______
Демон сидел и грустил. Он явно не укладывался в график. В последнее время все труднее было удерживать Землю в форме шара. Как он не старался, она все время приплюснута с двух сторон. Да и вобще, то там убудет, то здесь прибудет. Трудно. Демон тяжело вздохнул и принялся устранять очередную неправильность в форме Земли.
***
Круглая Земля. Вариант второй.

-Вот скажи,а почему земля круглая?
-Из-за сил притяжения. Все к центру равномерно притягивается, вот и получается...
_______
Демон тяжело вздохнул. А вы попробуйте поддерживать иллюзию шарообразности Земли столько времени! Тем более с выходом человечества в космос все усложнилось: приходилось скрывать плюс ко всему ещё слонов и черепаху.

[Барон Суббота >>>]

Отец всегда говорил мне: «Главное, сына, это головой думать. Вот ты сейчас стоишь, молчишь, меня слушаешь. А должен думать, как же я узнал о…» далее следовало рассмотрение моей очередной выходки и дальнейшая за неё расплата. Отец прекрасно помнил себя в этом возрасте, когда клыки ещё только режутся, а жажды приключений уже на восьмерых толстых, потому и смотрел на мои проделки сквозь пальцы, во всяком случае, когда меня не ловили.
Я поёжился, вспоминая отцовские «уроки мышления», и почесал зад. Сейчас мне умение сначала думать, а потом делать весьма пригодилось бы, а потому, стоя под мелким моросящим дождём у указательного столба на распутье трёх дорог и изучая доску объявлений, я усиленно пытался следовать заветам батюшки. А дело было вот в чём: какая-то сволочь приколотила к столбу пергаментный свиток с моей рожей! Причём изображённой явно по памяти и не совсем трезвой: клыки чуть ли не в ладонь, носом можно открывать бутылки, заострённые уши выглядят лезвиями боевой секиры, а глаза…хмм, похоже эту часть рисовали с обожравшегося хряка. Словом, не честный тролль, а бес знает что! Ниже сего портрета было нацарпано «Риг», а ещё чуть ниже корявые пять столбиков. На универсальном языке символов это значило: пять сотен. Какими деньгами не уточнялось, но сумма всё одно – приличная, а уж за голову одного единственного бойца – вообще в самый раз. Не так много, чтобы эту голову порвали в процессе доставки, но и достаточно, чтобы заинтересовать много народа. Я натянул капюшон своей куртки по самый нос и, сорвав объявление, сошёл с дороги и затерялся между деревьями. Через несколько часов дождь прекратится и поднимется такой туман, что меня даже на опушке, рядом с трактом никто не найдёт, разве что нечисть какая сунется, но уж ей-то я найду чем ответить!

[Беляночка >>>]

Я это сделала... Я зажгла... Зажгла тебя. Не файерболом, не банальным заклинанием, а танцем. Танго. Я внутренне торжествующе смеялась, видя огонь бущующей под всегдашней коркой льда твоих глаз... Ты вел меня сквозь море, нет, бушующий шторм музыки, добиваясь бесприкословного подчинения, реакции на малейшее твое движение... Ты был огнем, огнем под коркой льда... Я отражала этот огонь, принимая его в себя и отдавая обратно. Я была этим огнем,ты был этим огнем - и из него родились Мы. Пара.

Нас сделал ОН - танец. Огненный танец - Танго

Сообщение отредактировал Беляночка - 15-06-2008, 15:29

[Сигрид >>>]

На Грани

Мама

-Не подходи.
Рыжий воротник пальто взъерошился настороженно.
- Просто не подходи. Я отсюда скажу.
Вот так. Смотри на нее, смотри. Войдет отец, и она снова тебе улыбнется, так тепло, что в душе завоет болью непонимающая обида: почему? Почему нельзя так – на самом деле? Без лезвийной кромки льда в зрачках, без стылого осадка.
- Вот твоя комната. Располагайся. В нашей комнате тебе делать нечего.
Смотри на нее, смотри, дрожа костяшками стиснутых рук, в постыдно-детском бессилии. Ты готов простить ее и принять? Молодец, запиши в свой юбилейный блокнот, и средний пряник на полке из двух все ждет твоей руки, что смахнет пыль.
Кошка пробилась, носом протискиваясь в щель между косяком и тяжелой дверью.
- Мяу.
Возьми кошку на руки, что ли. Чего теперь, она уже ушла.

Отец устает на работе, но увлеченному человеку усталость физическая – не повод все бросить, и он идет на балкон с длинным древком от граблей, с одной стороны снабженным гуманизированным наконечником. Если это копье – ты балерина, но отец тренируется с ним каждый день, с 17 лет, и.. пожалуй, в его руках это копье.
Отцу тяжко на работе. Загнанная в таблицы жизнь, переведенные в цифры людские судьбы, тысячи знакомых заочно – кто из них так же неспокоен в полнолуние, кто из них, смеясь, отличит скалагрим от ламелляра? Да никто, убеждает себя отец, уже никто. Каждый вечер он делает махи и выпады. Каждый вечер он живет.

Напиши эту историю. Выплачься, Word все стерпит. У тебя непьющий отец, у тебя красавица мать, которая прекрасно готовит и никогда не ругает за опоздания. У тебя милые ненавязчивые друзья. И ты набиваешь символ за символом по гладким клавишам ноутбука с двухъядерным процессором, символ за символом пляшет курсор.

Она говорит по телефону, смеется. И музыкальный центр выключается сам собой, беззвучно выпуская в эфир сигналы. Она улыбается и смеется чьей-то шутке, сцеживая в отверстия телефонного динамика свое расположение. Ты ненавидишь ее собеседника, ревнуешь и ненавидишь. Ему она не сказала «не подходи», и рыжий воротник лежит так ровно, будто спит пушистый солнечношерстый зверь.

И ты остервенело стучишь по клавишам, как машет воображаемым копьем отец. Завтра.. хорошо, послезавтра все изменится. Все будет хорошо. Она улыбнется тебе, она скажет «Подойди».

Пусть бы отец пил, пусть бы она ругала за опоздание на пять минут, на две минуты, пусть будет угол и голые стены!!! Шаг-выпад-шаг-наконечник вверх.
Чуп-чуп-чуп шелестят клавиши.

Она так искренне смеется кому-то в трубку телефона.

Сообщение отредактировал Сигрид - 23-09-2008, 14:01

[Dein >>>]

. Всё началось с конца.

Сколько ни гляди, вся земля была в холмах. В зелёных круглых холмах. В начале здесь был лес.
Двое на вершине холма стоят уже третий месяц, и ни один не пошевелился. Вчера был дождь, вся земля была сырой, а ветер обдувал вершины холмов пытаясь сдвинуть их с места, но эти двое всё равно стоят на холме как два дерева. Их чёрные плащи изорвал ветер, их мантии потускнели от воды и солнца. По началу их изучали степняки. Внешне это были обычные люди, одетые в богатые одежды, но у них не было еды, пития, оружия и денег. У них не было ничего, и сдвинуть их с места никому не удалось. Потом Шаман из племени кочевников пытался их прогнать как бесполезных духов, да только сам чуть ли не скопытился.
Лето подходило к концу. Холмы начинали местами желтеть.
Две одинокие фигуры поднимают к небу глаза. В них тоска и печаль.
- Их не было, - Прошептала женщина с мелодичным голосом, похожим на шелест листьев.
- Их нету, - Подтвердил мужчина голос, которого навивал мысль о диком клыкастом и очень злом звере.
Это был конец их надежды. Три месяца назад их покинули братья и сестры, с обещанием вернуться к началу осени. Но сколько не гляди в небо, их нет.

Сообщение отредактировал Dein - 1-12-2008, 3:07

[Сигрид >>>]

Я натягиваю тетиву.
С веселым щелком сорвалась каленая, трехгранная, стрела, впилась в воздух, будущей кровью пьяная. И вслед за ней несется сестра, радостно свистя. Чтобы разлететься в щепки о броню, не найдя открытого сочленения, сладкой плоти. Одна, за другой, одна, за, другой, летят, дождем, весенним смехом, щелкает тетива о левый локоть, пронзенный звенит воздух. Я улыбаюсь глазами, загораясь вдохновением битвы, снова и снова до уха растягивая гибкое послушное тело ростового лука наискось. Ухо у меня длинное, острое, в двух местах проткнутое серебряными кольцами с перьями, щекотно шуршит о них оперенье стрелы. Щелк!
Колено, сорвавшее дерн, онемело, но сейчас – сейчас – существует только лук и стрела, каждый миг новая. Каждый. Миг. Щелк!
Зелень холмов до самого неба, солнце смеется, и дети богини Дану наискось его лучам льют лучи оперенной смерти, а она разлетается щепками. Правая рука щупает колчан – пуст?...
Я улыбаюсь, потому что в битве нельзя грустить. Лук на колено, дать другим договорить, сейчас будет тишина, вздох Морриган. А потом придет очередь говорить Га Бульга, мы же сядем на истерзанных холмах, обняв колени, и будем тоскливо смотреть туда, где мы уже неинтересны.
Мы, дочери Дану, остроухие и зеленоглазые, позабывшие, откуда пришли и за какой следовали звездой. Я снимаю тетиву через бедро, аккуратно складываю и убираю в плоский карман на груди. Я молчу. За меня все сказал мой лук.

Через пятнадцать лет зелень травы под солнечным хмелем густо покроет холмы нашей битвы. Вспоенная кровью, жизнью форморов, своей жизнью станет трава наслаждаться, и песня победы Туатта-де-Дананн веселой хвалебною песнею станет. И сын мой, увидев засечки на луке, с непониманием мне улыбнется. О, Эйре, пусть будет так!

[Genazi >>>]

Как штука, которая летает и не падает.

Вот бы упасть вниз. Несколько наносекунд быть идентичным штуке, которая летает и не падает. За счет силы прыжка, на время, не вспомнив о законах Ньютона и физике в целом.
Не падать вниз – это хорошо. Если ты упадешь вниз с большой высоты, тебе будет больно. Боль – это плохо. Я не знаю, почему это плохо, ведь это просто ощущение. Но мое тело не хочет чувствовать боль. Значит, я должен сделать так, чтобы не чувствовать боль. Мое сознание и тело – это отражение принципа «король - народ». Народ делает то, чего хочет король, но если народу плохо – он может перестать слушаться короля. Другими словами, народ зависит от короля, но и король зависит от народа, верно?
Я не видел ни одного короля. Я плохо знаком с понятием народа. Я очень смутно осознаю, что это означает в действительности, но мне сказали, что это так. И мне почему-то кажется, что это так.
Если я упаду вниз, то мои друзья скажут, что я поступил плохо. Неправильно. Мои друзья говорят мне это, когда я делаю то, что не нравится им, или то, чего я делать не должен. Мои друзья хорошие, значит, я должен им верить. Верить – значит поступать, не анализируя ситуации самому, полагаясь на анализ других. В данном случае – на анализ моих друзей. Если мне кажется, что упасть вниз – хорошо, а моим друзьям так не кажется, и я поступлю так, как хотят мои друзья – значит, я верю им. Значит, мои приоритеты установлены ниже их. В данной ситуации? Наверное.
Я не знаю, выше мой приоритет, или ниже их приоритетов. Но это можно проверить.
Если я упаду вниз, значит я прекращу существовать с возможностью 99, 9 процентов. Остальные 0,1 процента называются чудом. Чудо – это что-то такое, что не может быть в нормальном мире, при нормальных условиях. Появление огня в воде – чудо? Жизнь без сердца – чудо? Возникновение человека – чудо?
Люди говорят: «Он чудом выжил». Но нет аксиомы, не позволяющей выживать людям, к примеру, упавшим с двадцатого этажа. Есть только возможность того, что это случится. Очень большая возможность.
Значит, чудо – это несоответствие наиболее вероятному и точному прогнозу событий?
Если я сделаю шаг вперед, значит, я хочу это сделать. Желание обуславливается причинами этого желания. Я хочу есть, потому что я голоден. Я хочу спать, потому что я устал. Я хочу жить, потому что не хочу умирать. Я хочу умереть, потому что не хочу жить. Если я упаду вниз – значит я умру, если не случится чудо. Значит, я не хочу жить? Или хочу, чтобы случилось чудо? Или я хочу быть похожим на штуку, которая летает и не падает?
Если я упаду вниз, значит я умру, буду испытывать боль, не поверю своим друзьям. Я не хочу умирать, как мне кажется. Мне не нравится боль, как и моему телу. Я верю своим друзьям. Но я все равно хочу упасть вниз. Видимо потому, что хочу быть похожим на штуку, которая летает и не падает? Почему? Я никогда раньше не чувствовал то, что чувствует та штука – почему мне кажется тогда, что это приятно? Быть наверху, не касаться земли, быть без опоры – приятно? Когда я думаю об этом больше двух минут, у меня начинает болеть голова, и я так и не прихожу к выводу. Это бессмысленно. Быть наверху – не значит «чувствовать себя хорошо». Не касаться земли – не значит «чувствовать себя хорошо». Быть без опоры – не значит «чувствовать себя хорошо». Но мне кажется… Прогноз? Прогноз – это вероятность, которая обуславливается множеством факторов, как мне кажется. «Кажется» – это прогноз? На чем тогда стоит мое желание быть похожим на штуку, которая летает и не падает?
Я не знаю, что мне делать дальше. Наверное, я плохой и глупый человек. Я не верю своим друзьям. Я хочу умереть, а вернее – сделать что-то, что приведет меня к смерти, несмотря на мнение моих друзей о том, что это – плохо. Я хочу умереть, а большинство людей не хотят этого. Мнение большинства правдиво во многих случаях. Быть неодетым – глупо. Быть глупым – глупо. Быть веселым, когда все грустны – глупо. Я это знаю, потому что мне говорили. После того как я это обдумал, мне показалось, что это правильно. Значит, если мнение большинства правдиво во многих случаях, а я поступаю так, как не поступило бы большинство – я во многом глуп?
Наверное, я все-таки плохой и глупый человек. Я хочу быть как та штука, что летает и не падает. Я не хочу быть хорошим и умным. Я хочу летать и не падать. Мне кажется, что если мне будет больно, плохо, если я выживу – я все равно захочу опять летать и не падать.
Но мне только кажется. Я хочу это проверить.

[Черон >>>]

- Кому это принадлежит?
- Тому, кто пришел.
- Кому это будет принадлежать?
- Тому, кто придет.
- Где было солнце?
- Над дубом.
- Где была тень?
- Под вязом.
- Что мы отдадим за это?
- Все, что у нас есть.
- Ради чего мы отдадим это?
- Во имя долга.
- Сколько нужно сделать шагов?
- Один шаг вперед, один шаг назад. Один шаг вперед, один шаг назад. Один шаг вперед, один шаг назад, и - вниз.
- Почему мы все еще ждем?
- Потому что не можем иначе.
- Почему ты лжешь мне?
- Потому что не могу иначе.
- Кому ты посвящен?
- Вам, мой господин.
- Что ты должен делать?
- Служить вам, мой господин.
- Что если ты не сможешь этого делать?
- Я буду жив, мой господин.
- Что если ты будешь похищен?
- Я буду жив, мой господин.
- Что если ты будешь сломан неотвратимо, и непригоден к починке?
- Я буду жив, мой господин.
- Что если ты умрешь?
- Я буду жив, мой господин.

Чуть менее чем целиком скомпилировано из креатива Конан Дойля и New World Computing.

Сообщение отредактировал Черон - 12-05-2009, 20:19

[wwwolk >>>]

Ты видел это, ты делал шаг?
Шаг куда?
В серое безмолвие…


Отсветы пламени плавились в стенах, ритмичные выкрики таяли в сводах пещеры. Каждый шаг шамана сопровождался ударом сотен ног о каменный пол. И чудо свершилось, он шагнул, шагнул сквозь стену в серые пределы.
Свершилось, племя будет жить!

На берегу ручья в тени раскидистой ивы сидели дед и внук.
- дедушка, а почему шаманы уходят?
- так надо
- надо кому?
- нам и им, всем.
- даже богам?
- даже богам.
- а если шаман не уйдет?
- уйдет воин.
- а если не воин и не шаман?
- так не бывает, кто-то должен уйти, обязательно.
- дедушка, а Серая птица был хорошим шаманом?
- самым лучшим.
- а правда, что раньше он был воином?
- да.
- а почему тогда он стал шаманом?
- так захотел тот, кто ушел до него.
- а отказаться нельзя?
- можно, но никто еще не отказывался.
- а оттуда можно вернутся?
- живым нет.
- а как же те, кого призывает шаман?
- они не живые, они приходят всего лишь на сутки, чтобы уйти навечно в мир теней.
- а Серая птица нас сейчас видит?
- он сейчас видит все.

Он не видел ничего. И не слышал ничего. Его вообще не было. Не было Серой птицы великого воина и мудрого шамана. Были только серые пределы, вечные и бескрайние.

- Он странный, тебе не кажется?
- Что в нем странного?
- Душа, она не успокоена…
- И что? Он тут первые сутки, дай ему прийти в себя.
- Нет не то, он рвется обратно.
- Назад?
- Именно!
- Но он же не может знать…не может… назад пути нет! Или есть?
- Нет ничего невозможного.

Серую птицу разбудил голос, негромкий, но заунывный. Так мог плакать утопленник, или того хуже повешенный. Он медленно открыл глаза и увидел неподалеку щуплую тень. Плакала, судя по всему, она.

- Чего стонешь? – недовольно буркнул шаман – живым надо было думать, а сейчас без толку плакать.
Тень шарахнулась в сторону и скрылась в тумане. Серая птица сел и поморщившись, принялся растирать виски, голова гудела, словно по ней врезали дубиной.
- Неласково меня встречают серые пределы, – прошептал он, поднимаясь. Однако стоит поторопиться времени в обрез, – он вздохнул и направился вглубь тумана.

- Что он ищет? – удивленно спросил голос
- То же что и все, путь назад.
- Но ведь назад пути нет!
- Ты еще слишком молод – в ответившем голосе проскользнула усмешка. Поверь мне, иной раз люди способны на такое что не под силу даже богам.

Серая птица двигался сквозь туман, он и думать забыл, что бесплотен. По привычке уворачивался от внезапно появляющихся теней, словно был в трансе и столкновение представляло опасность. Он искал источник. Трудность была в том, что в отличие от транса он не знал точки входа, а соответственно не представлял направление. Но даже тут в бескрайних пределах есть постоянные вещи, Серая птица знал, дело только во времени.

- Он идет не в ту сторону – констатировал голос.
- Вижу - ответил другой постарше.
- Думаешь, он поймет?
- Увидим.

Не туда, понял Серая птица. Он идет не туда. Шаман сел и задумался, конечно, по идее серые миры бескрайни. Но как не крути ориентироваться можно и тут, конечно, не так как на земле, но можно. Чем дальше от центра, тем холоднее вспомнил он и зябко поежился. Стало быть, в обратную сторону, а там от центрального столба по спирали и мимо источника не пройдешь. Он развернулся и быстро зашагал обратно.

- А он умен – уважительно произнес голос.
- Он был лучшим в племени – отозвался другой.
- Странные все же эти люди, почему не отправлять калек и больных?
- У них свои понятия, они считают, что тени поддерживают этот мир.
- Но это же чушь! Мир стоит потому что…
- Я знаю, почему стоит мир – перебил голос – но люди не знают. А потому придумывают то, во что хочется верить самим.

Столб! Серая птица перевел дыхание, полдела позади, осталось найти источник и если он все понял правильно, если только он не ошибся в своих размышлениях, если только у него хватит сил… Слишком много если! Серая птица решительно направился по спирали.

- Ну, найдет он источник и что?
- Откуда я знаю, мне не ведомы мысли теней.
- У него не так много времени, если его не призовут свои он шагнет в мир мертвых.
- Людям свойственно испытывать надежду на лучшее.
- Нет, ну не прыгнет же он в него, в самом деле!
- ну, это то вряд ли, – согласился старший.

Источник. Серая птица стоял на краю, глядя в мутное зеркало правды. Источнику ведомо все, прошлое, будущее и настоящее. В трансе Серая птица позволял себе лишь на минутку взглянуть на туманную рябь и попытаться выхватить нужные образы. Сейчас он был практически мертв и мог без опаски смотреть сколько угодно.
- Только кому нужны знания, если их некому передать, - внезапно осевшим голосом прошептал Серая птица и прыгнул.

- Он прыгнул! – возвопил голос
- Спокойно, – сдерживая панику, ответил другой – он не выдержит, он выйдет сам.
- А если нет, если нет!?
- Выйдет, – убежденно повторил другой. Стать богом ему не под силу!

Сказать, что вода обжигала, значит солгать. Она просто плавила суть, сжирала душу и убивала сердце. Шаман кричал. Сквозь зубы стонал воин, плакал Серая птица.

- Он выдержит! – кричал голос – доставай его оттуда!
- Достать!? – растерянно спрашивал другой - и выполнить любую его просьбу?
- Доставай! Иначе он станет равным и рухнет мир!

Боль кончилась, кончилась так же внезапно как началась. Серая птица висел в тумане ощущение было не из приятных, но после боли источника, это казалось настоящим раем.

- Зачем ты прыгнул туда? – прогремел голос.
- Это был единственный выход, – едва шевеля губами, просипел Серая птица.
- Откуда ты знал?
Серая птица попытался пожать плечами – не знаю, я просто понял и все.
- Но ради чего?
- Ради своего племени!
- Не верю! Никогда не поверю в то, что вы способны на такое самопожертвование, никогда не поверю, что вы в силах постичь божественную суть.
- Ваше право – слабо кивнул Серая птица – но вы сами достали меня и обязаны выполнить мою просьбу.
- Это так, – хмуро ответствовал голос – я так понимаю твое пожелание вечная жизнь?
- Нет, – Серая птица отчаянно замотал головой – верните меня назад, я хочу дожить свою жизнь до конца и спасти свое племя!
- Как пожелаешь, - тихо вымолвил голос.

Серая птица вернулся! Тихий ропот прошел по племени. Он сам вернулся из серых миров! Он живой!

Серая птица стоял посреди пещеры, больше похожий на тень чем на человека.
- Слушайте люди племени, – вскинув руку, устало промолвил он. Я знаю тайну серых пределов. Я говорил с богами! Племя будет жить! Это говорю вам я, Серая птица…

[Genazi >>>]

*дефекация образами и чистая вредность*
"Ты такой добрый, Кадзи... Умоляю... Унижай меня" (с)

Утро. Стык крика новорожденного дня с хрипом агонии дня умирающего.
Начало нового, ставящее на порог неизвестного.
Право выбора, с невозможностью просчета последствий этого выбора.
Неизвестность. Неведомость. Что-то новое. Что-то незнакомое.
Не хочу, чтобы так было.

Осень. Старая, больная осень, неприятно-желтоватая, грязная, влажная.
Небо. Темно-синее небо, беспричинное, непонятное и страшное.
Трава и земля. Суховатые стебли бледно-желтого цвета, едва прикрывающие обнажившуюся почву.
Воздух. Холодный, тяжелый воздух, обжигающий сжимающиеся в спазмах легкие.
Не хочу, чтобы так было.

Закат. Конец дня, окрашенный красным, багровым.
Уничтожающие последствия выбора.
Невозможность что-либо изменить больше.
Определенность. Конечность. Что-то уже случившееся. Что-то неприятное.
Не хочу, чтобы так было.

[higf >>>]

Облака скакали вперевалочку, как стая утят, спешащих к воде. Добавить немного пурпура... нет, осветлить, такой оттенок легче переходит в золото, горящее ниже яркой полоской. Нанести лучиком сизого, похожего на тень от крыла большой птицы... Почему выцветает лазурь, еще рано терять краски! Вот, теперь сияет, как новенькая. Как? Там, ближе к зениту, уже должна пасть тень, а пушистый бок еще отливает шафраном. Скорее поправить! И как тут за всем успеешь?
Помню, красная тучка убежала и бродила среди фиалковых – был скандал. Говорили, инопланетяне летают. А мне учитель взбучку выдал и сказал, что я лентяй... И вовсе нет, просто работы много.
Когда совсем забегаешься, можно затянуть небо сереньким, ссыпать завесу дождя и передохнуть. И ночью, конечно, но тоже не очень поспишь. То закат, то рассвет, то луна настырная всплывёт, и такие тени заиграют – только успевай! Огни городские, облачка опять же носятся. Фальшивый взмах быстро боком вылезет.
Ой-ой-ой, замечтался! Ты куда?.. Стой, снизу будешь румяной, а шапка лиловой! А вокруг на небе – желтеньким подкрасить...

[Сигрид >>>]

Лист сорвался с рукава, бесшумно пал на струны цитры цинь. Осень накрыла ладонью звук.
Тихо.
По белому шелку черной тушью ветки вишни. Листья вишневые в озере плавают, как джонки, черные тени летних сгоревших дней. Воздух упруг. Ветер уснул в волосах.
Ленточка кимоно. На виске успокоилась жилка.
- Йала…
Взвинтились струны, вспороли озеро. Бисерная занавесь колыхнулась, нехотя пропуская в застывшую картину дня новый штрих.
В тростнике переступила цапля с одной на другую, тощие ноги. Колыхаются на озере листья-дни вспугнутыми змеешейками.

[Bes/smertnik >>>]

Разоренные гнезда огня воскресают нечасто.
Он откуда-то знал, как это бывает: небо, в которое ты всю жизнь изрыгал свой жирный черный смог, вдруг наклонится к тебе, распростертому, и влажно поцелует в лоб. Твои волосы, твои прекрасные пепельные волосы с истинно детской безжалостностью начнет теребить расшалившийся малыш-ветер, чьи забавы в былые времена только усиливали твой пыл. В пустоту твоей почерневшей груди упадут слезы трав, чтобы потом – когда-нибудь – прорасти сквозь тебя сорняками и розами.
Он обглодал последний прутик, жадно, с треском высосал из него остатки силы, и еще какое-то время жил послевкусием, опираясь на собственную волю.
А потом был мертвящий поцелуй дождя, и семена, и ветер.
И костер постепенно забыл, что был костром.
Он стал просто землей.

[Graham >>>]

Тори. – Она пела, как жила. Красиво, пошло, по-бунтарски…и неуловимо фальшиво.
-------
Грэм. – Я всегда жила по-нарошку. И всю мою ненастоящую жизнь меня это устраивало. А потом пришла ты и выдернула меня в реальность. И с тех пор меня мучает один вопрос....какого черта?
-------
Разговор Грэм с Вионой.
Г. - Вот все говорят "любовь, любовь". А кто ее, эту самую любовь, на самом деле видел?
В. - А как тогда называется поступок, когда человек отдает свою жизнь за другого?
Г. - Глупостью?

[Хелькэ >>>]

Они сидят – Двуликая, Воровка и Сказочник, - в душном вагоне, окна открыты, но это не спасает. Холодный воздух гуляет где-то наверху, его можно коснуться, только если вытянуть руку. Рядом с ними никого нет. Наверное, всем остальным кажется, что в этом ряду просто на две скамьи меньше. Или – что на ней спит какой-нибудь оборванец.
- Эй, - говорит Воровка, пропуская сквозь пальцы ломкие пряди волос, - расскажи-ка нам что-нибудь. Расскажи сказку.
И пусть она произносит эти слова, не поднимая глаз, а собеседников у нее трое, они прекрасно понимают, к кому обращена просьба.
Сказочник усмехается – руки в браслетах по локоть, жилетка на голое тело, темные очки в пол-лица. В обмен на какую сказку ты получил эти вещи?
- Слушайте, - говорит он. – Я слышал, сегодня поднимется сильный ветер, а ветер несет с собой не только запах рыбы с площадного базара и цветочные лепестки из садов провинций. Ветер принесет с собой тучу – настоящую грозовую тучу! Помнишь, Воровка, тот дождь весной, когда солнце колотилось в окна вместе с дождевыми каплями? – он постучал по стеклу кончиками пальцев. – Вот такой был звук, а мы сидели в комнате Учителя и слушали историю о том, чего не видят обычные люди… Двуликая, посмотри - видишь, туча уже идет? Вон там, на горизонте – видишь?
И она увидела. Потому что очень захотела увидеть, а значит – поверила Сказочнику.
А значит – сбылось.

[Clopik >>>]

Темно. Темно и холодно здесь. Прямо по центру – тонкая струйка света, присыпанная снежинками. Они падают на пол, образуя правильный белый конус. Сыро. А рядом со светлым пятном трясутся голые ступни с посиневшими пальцами. Если проследовать взглядом по ногам, то можно увидеть силуэт человека в мешковине, скрючившегося в углу и обнимающего самого себя дрожащими руками. Это – я.
Но здесь некому на это смотреть. Здесь никого нет. Над головой – колодец. Нет, даже вернее, труба, в которую проходит этот тонкий лучик. И тишина. А там, наверху – там свет. Живительный и режущий глаза. И холод. Гораздо холоднее, чем здесь. Когда мороз пробирается под кожу, щиплет пальцы и схватывает судорогой конечности… А еще там - снег. Такой пушистый и чистый, который так приятно хрустит под ногами, и по ночам в нем отражается луна, рассыпаясь миллиардами искр.
Снег, он верный. Но верный сам себе. Мне не добиться от него признательности. Мне не добиться от него помощи. Он, не стесняясь, накроет теплым белом одеялом остаток трубы, которая снабжает это место воздухом. И здесь станет совсем темно…