Будет дождь, эпик мир, спонтанный сюжет, парник.

[Rina_Rossa >>>]

Янь

– Имя?
Янь сжала кулаки. Документы лежали прямо перед кассиршей.
– Янисса Брави, – всё же ответила она и получила вместе со своими документами бледно-розовый хрустящий квадратик: имя пассажира, название корабля – Рейвен – и маршрут, от Хэвен Лэндинг до Маунт Мист.
– Имя? – снова прогнусавила кассирша.
– Ялини Брави, – подчёркнуто чётко произнесла Янь за сестру.
– Она что, немая?
Янь, глядя противной бабище в глаза, медленно занесла руку и двинула по стеклянной перегородке кулаком в перчатке, укреплённой снаружи медными вставками. Стекло треснуло, Лини вздрогнула.
– Тебе, блядь, просто надо билет продать.
Надо отдать должное кассирше, та не стала орать, звать охрану, даже материть Янь вполголоса. Может, встречалась уже в жизни с охотницами.
Стальная туша Рейвена, выкрашенная в чёрный, двигалась в небе совершенно бесшумно. Она подлетела к причалу, и Янь подумала о мёртвом ките, которого они с Лини видели рядом с берегом.
– Как тебе? – спросила она сестру.
– Страшновато, – призналась та.
Худенькая, со скуластым острым личиком, бледность которого подчёркивали короткие чёрные волосы, Лини заставляла Янь думать лишь об одном: её здесь быть не должно. Сидеть бы этому хрупкому существу дома, смотреть из окна на холодные волны, согреваясь жаром камина...
Но дома больше не было.
– Нам наверх, – бодро объявила Янь и двинулась к кораблю.
– Папа рассказывал, как ты деньги просаживаешь, – болтала Лини, еле поспевая за сестрой, – но просаживать их вместе с тобой, похоже, приятнее, чем слушать его ворчание.
Яни хохотнула.
– Если тебя не стошнит в первые три минуты, разрешаю выпить шампанского.
Лини оглянулась, словно за плечом стоял отец.
– Но я же…
– Я же, я же, мееее, – передразнила её Янь и состроила гримасу. Они обе рассмеялись и плюхнулись в мягкие кресла первого класса.

[Heires$ >>>]

с Rina_Rossa
Волкер

Крошечный иллюминатор оказался слишком высоко и скорее напоминал бойницу, давая представление о близком небе не больше, чем куст одуванчика – о земле. Волкер разочарованно отвёл глаза от окошка. И за это он заплатил грабительские двести ассигнаций – первый класс, так его. Роскошь разве что для задницы… А денег теперь хватит не на чернолитовый меч, а, в лучшем случае, на зубочистку.
– Что, Пёс, тоже не этого ждал?
Волкер запустил пальцы в густую скатанную шерсть на загривке собаки. Пёс – ничего умнее в качестве имени он так и не придумал – устроился у его ног и положил мохнатую морду Волкеру колени.
Хоть эту победу он одержал – питомца требовали оставить в порту или сдать в багаж. Если уж всучили билеты в первый класс вместо третьего – терпите, ублюдки. Пёс, будто выражая весёлое согласие, поднял на него свои неестественно голубые глаза. Волкеру не очень нравилось в них смотреть, и он отвёл взгляд, направив его в недра корабля. Даже странно, что такой огромный снаружи, внутри Рейвен казался почти тесным. Противоположные ряды кресел разделялись лишь узким проходом и только длина уходящих вдаль рядов напоминала о его реальных размерах.
Через пару сидений впереди сидела девушка со светлой гривой взлохмаченных волос. Она то и дело ёрзала на кресле, то перекладывая одну ногу на другую, то поправляя плащ, и потому взгляд Волкера постоянно возвращался к ней. Впрочем, не только по этой причине. Когда девушка в сопровождении младшей подруги или сестры только шла по проходу, чтобы занять своё место, Пёс зарычал и потом долго не успокаивался, нервно постукивая по полу хвостом.
Вот и сейчас девица резко крутнула упругой задницей, плащ открыл затянутое тесными штанами бедро и пристёгнутый к поясу тёмный кусок металла. На этот раз Пёс не просто зарычал, он рванулся с места. Расслабившись, Волкер почти не держал конец поводка, и тот вырвался из пальцев. Он успел подхватить его лишь тогда, когда собачья пасть оказалась в полуметре от кресла девицы.
– Простите его, – сказал Волкер, наматывая поводок на кулак, – Он не злой, что-то на него нашло.
– Что-то точно нашло, – усмехнулась девица, – обычно кобели меня любят.
Волкер ухмыльнулся. Итак, она не требует, чтобы собаку немедленно выбросили за борт – уже отличные новости. Девица обернулась на свою младшую спутницу. Та стояла в кресле на коленях, из-за высокой спинки выглядывали только её чёрная чёлка и светлые глаза. Она смотрела прямо на пса, точно гипнотизировала.
– Ты мне нравишься, – тихо сказала чёрноволосая, и Пёс, заскулив, припал на передние лапы, прижал уши.
– Сядь нормально! – резко приказала старшая.
– Больше он такого не выкинет, правда, приятель? – пообещал Волкер и для верности сильней натянул поводок. – Я Волкер, а это – Пёс. Если могу вам как-то помочь, леди, не стесняйтесь, я к вашим услугам.
До “леди” им, конечно, было далековато, и он решил, что в первый класс девушки тоже попали случайно. Зато обе были очень и очень ничего. Старшая хищная – сущая львица, младшая – скорее милый оленёнок.
– Янисса, – представилась “львица”, всё ещё глядя на спутницу, – Янисса Брави.
– Привет, – скромно сказала вторая, выглянув в узкий промежуток между креслами.
Ну вот, формальности соблюдены, девочки не в обиде ни на него, ни на пса… Волкер собрался было откланяться и отчалить обратно к своему месту, но Пёс решил, что доставил ещё недостаточно хлопот. Он поднялся на задние лапы и попытался лизнуть щёку “оленёнка”.
– Да что с тобой! – Волкеру снова пришлось Волкеру тянуть поводок, не позволяя собаке приблизиться.
– Да ебать вас всех, – Янисса всплеснула руками, наклонилась к псу и предельно серьёзно сказала, – Тронешь её – отсеку башку.
– Янь!
– Не вопи, садись к проходу. А ты, – повелела она Волкеру, – стой теперь тут.
Младшая переползла в кресло ближе к Псу и принялась гладить его между ушами.
– Чем его можно угостить? – спросила она. – Можно ведь?
Волкеру не понравились угрозы в адрес собаки, но он решил, что именно так и поступил бы с любым человеком или существом, который посягнул бы на безопасность близких. Значит, всё же сестра? “Или любовница”, – подкралась хулиганская мысль. Эта Янисса Брави вполне себе тянула на парня в юбке, а даже и не в юбке – в штанах.
– Попробуй, он сам решает, что и от кого принять.
– Расскажи про него, – попросила младшая.
Она протянула Псу кусочек шоколадного печенья, тот проглотил угощение и вильнул хвостом.
– Просто пёс, – пожал плечами Волкер, эта была не та история, которую бы ему нравилось рассказывать. – Нашёл его… как-то раз.
– А почему ему Янь не понравилась?
– Не знаю, он мне не рассказал.
Волкер усмехнулся. Судя по всему, Янисса не прилагала особых усилий, чтобы нравится кому-либо вообще. У него-то самого, впрочем, не возникало желания её облаять, он будто ощущал в ней какую-то силу и решительность, которая звучала в унисон с его собственным нутром. Помолчав, Волкер добавил:
– Он иногда реагирует на какие-то вещи вот так, странно. Может и в этот раз – тоже.
– Подожди, – медленно произнесла младшая, сдвинув брови, – ты что, не понимаешь собственную собаку? Как это?
– Динь-динь, сестричка, время заткнуться, – пропела Янисса.
Младшая сникла, Пёс ткнулся носом ей в раскрытую ладонь.
– Всё в порядке, – улыбнулся Волкер и присел на корточки, чтобы потрепать Пса за холку. – Мне нравится этот парень. Вот ты разве всегда понимаешь тех, кто тебе нравится?
Девушка покосилась на Яниссу и не ответила, лишь поинтересовалась:
– Так где ты его нашёл?
– Вряд ли ты знаешь те места, очень далеко отсюда. Это правда не очень интересная история.
– Янь знает любые места. Она охотница, так что была везде, где только можно.
Охотница… Волкер поднялся на ноги и взглянул на Яниссу поверх склонившейся к собаке девушки. Значит, вот почему она казалась непростой, вот откуда манеры хозяйки положения. Охотники были сильными умелыми воинами, и они истребляли тварей. Пусть за деньги, но истребляли. А Волкер тварей ненавидел, поэтому Янисса могла считать его другом, пусть вслух он этого и не сказал.
Он хотел снова склониться к Псу и, может, быть чуть откровеннее с черноволосой девушкой, но корабль вдруг неприятно тряхнуло. Волкер широко расставил ноги, схватился за спинку кресла. Застыл, прислушиваясь к движению Рейвена. Новых толчков не последовало.
– Не ушиблись? – спросил он девушек и, убедившись, что они не пострадали, свистнул Псу. – Вернусь-ка я на своё место, пока не растянулся тут в проходе.
– Он хочет имя! – крикнула ему вслед младшая.
Волкер оглянулся и пожал плечам:
– Придумай.
Вряд ли она вправду станет выбирать имя для его собаки, тем более что то был первый и, наверняка, последний их разговор, но даже если вдруг… Жалко ему что ли?
Пёс послушно шлёпал широкими лапами по проходу и больше не порывался ни на кого нарычать. Вот и молодец, глядишь, обойдётся без багажного отделения.
Волкер вернулся к своему крошечному иллюминатору. Оказалось, что сквозь него можно увидеть полыхающие закатно-алым гребни облаков.

Сообщение отредактировал Heires$ - 1-02-2018, 12:19

[Rina_Rossa >>>]

Лини

Волкер уходил, уходил и Пёс, а у Лини в голове навязчиво вертелось продолжение их разговора. Рейн, сказала бы она Волкеру, собаку надо назвать Рейн. Не как “правление”, а как “дождь” на старом всеобщем. Она хотела поделиться этой замечательной придумкой с Янь, но та начала говорить сама:
– Странные разговоры включают в себя трёп про то, что чья-то собака хочет имя. Речь шла о том, что ты не высовываешься.
Сестра хотела ещё что-то сказать, но тут о борт Рейвена что-то ударилось, а потом ещё и ещё, будто по нему стреляли. Они обе бросились к иллюминатору.
– Блядь, – выругалась Янь и села обратно.
Лини, завладев иллюминатором полностью, увидела блестящих крылатых существ размером с голубя. Они роились вокруг корабля, время от времени некоторые атаковали чёрные борта и падали после удара. В салоне поднялся гул.
Янь потянула Лини за подол, заставила сесть к себе на колени.
– Ты чего? – удивилась Лини.
– Да упадём мы, – просто ответила Янь. – Я приму удар, но на какое-то время придётся разделиться. Стилет наготове.
Лини почувствовала, как в груди похолодело, а руки стали ватными. Она поверить не могла в то, о чём говорила Янь. Может, всё обойдётся? Рейвен – огромный корабль, что ему сделают маленькие монстры, пусть даже их и стая?
– Ты их также чувствуешь, как животных? Ну, ты поняла…
– Нет, – ответила Лини. – Мне кажется, они не живые. Они сами, их действия и инстинкты – будто чьё-то слабое эхо.
– А ты… – Медленно спросила Янь, – Если бы ты услышала, скажем так, голос, ты могла бы узнать его по этому эху?
Лини не успела ответить – что-то ударилось о борт, и корабль качнуло. Она обернулась к иллюминатору и увидела гладкий бок, покрытый серебристой чешуёй. Тварь была размером, наверное, с половину Рейвена. Она отдалилась и на секунду даже показалась Лини красивой, как дракон из сказок с картинками. Но тут же раскрылись кровоточащие алые рты на её брюхе, из спины полезли щупальца с глазами, и каждый глаз поворачивался к кораблю. В салоне поднялся крик, в котором Лини чётко различала лай Рейна.
– Держись изо всех сил, – велела Янь.
Она сгруппировалась, зажав Лини, выставила вперёд кулаки, в которых держала цилиндр из чернолита. И тут же тварь, издав визг, ринулась на корабль. Она врезалась боком в борт, и из иллюминаторов вылетели стёкла. Рейвен кувыркнулся в воздухе, потолок вдруг оказался на месте пола, и всё начало крениться вниз. Лини, окутанная силой Янь, не ощущала ударов предметов, валящихся из хвоста Рейвена к носу, и звуки до неё доносились так, словно она была под водой. А как же остальные? Как же Рейн? И Волкер?
Кажется, она даже не поняла, когда корабль врезался в землю. Почувствовала только, как вскочила Янь, схватила Лини за шиворот и поволокла за собой. Вокруг стонали люди, в разбитые иллюминаторы врывались мелкие твари, вгрызались в них, погружаясь в человеческую плоть по самую шею.
– Стилет! – гаркнула Янь в самое ухо.
Лини вытащила клинок и услышала знакомое “клинг-клинг” – раскрывалась глефа Янь. Она взмахивала лезвием в воздухе, и мелкие твари падали, не долетая до Лини.
Сёстры выбрались через покорёженную дверь, и твари тут же рванули к новой добыче. Лини встала в позицию, как учил отец – опорная нога подальше, корпус готов к развороту – выдохнула и выбросила руку вперёд, коля остриём чернолитного стилета мелкого крылатого уродца. Даже сама не ожидала, что получится сразить цель, не касаясь, впервые такое случилось не на тренировке. Лини даже набрала в грудь воздуха, чтобы рассказать об этом Янь, но та, раскрыв глефу полностью, вертела ею с нечеловеческой скоростью. Лезвия на обоих концах глефы мелькали так быстро, что походили на корабельный винт. Свободной рукой Янь снова схватила Лини, оттащила в сторону и толкнула в нишу, образовавшуюся между Рейвеном и замшелым камнем.
– Я быстро, мелкая. Постарайся не помереть.
Под ногами Янь развернулся чёрный круг с рунами, который должен был её оттолкнуть. Где-то появился такой же, но серебряный, который притянет Янь. Лини высунулась из укрытия и увидела, как на носу корабля завис уродливый гигант. К нему вереницей тянулись мелкие крылатые твари, раздувшиеся от поглощённой человеческой плоти и крови. Они припадали ртами к разверзнутым пастям на животе гиганта, сдувались на глазах и возвращались на поиски новой порции. А прямо над башкой гиганта ослепительно сиял серебряный круг. Янь прыгнула, чёрные руны толкнули её, Серебряные притянули. Янь оказалась над головой главной твари. Та издала мерзкий свистящий звук, взмахнула было крыльями, но не успела переместить тяжёлое тело. Круг под ногами Янь сменил цвет на чёрный, она оттолкнулась и вонзила клинок в череп монстра. Тот раскололся с влажным хрустом, который, казалось, услышал весь лес. Мелкие уродцы, оставив свои жертвы, суматошно вылетели из корабля, некоторые сталкивались на лету и падали. Лини направила удар стилетом вслед одной из удаляющихся тварей, и та свалилась, конвульсивно дёргаясь.

[Heires$ >>>]

Волкер

Перед тем, как Волкер ощутил первый удар, Пёс волновался и взрыкивал. Это каждый раз что-то значило, и каждый раз – ничего хорошего. Прежде, чем что-то боднуло корпус корабля во второй раз, Волкер уже держал в руках свою сумку и намотанный на кулак поводок. Он успел отстегнуть ремень от ошейника как раз в тот момент, когда палуба ушла из-под ног.
Что-то тяжело ударилось в затылок. Волкер успел подумать, что это даже хорошо, ведь падать они будут долго. Долго и больно.
Было и правда больно… Словно по телу прошлись кувалдой. Казалось, нет ни одного места, которое бы не рыдало и не вопило о повреждении, даже маленького спокойного островка, чтобы сосредоточиться на нём и собрать себя воедино. А потом что-то тёплое, шершавое и утешающее дотронулось до ладони. Волкер узнал прикосновение. Он попытался открыть глаза, хотя казалось, любое движение заставит его рассыпаться на осколки. Ресницы слиплись от грязи или крови. Раздирать их, наверное, было невыносимо, если бы ещё он мог ощущать каждую боль отдельно.
Сначала Волкер видел только дым – клубящийся, полный пепла и искр. Наверное, это горел Рейвен или то, что от него осталось. За чёрными клубами наметились острые макушки высоких деревьев, стоящих так тесно, как бывает лишь в лесу. С трудом Волкер смог приподнять голову и счёл это хорошим знаком. Пёс лежал рядом с ним на земле, тычась носом и приоткрытой пастью в неествественно вывернутую ладонь. Пытаться пошевелить рукой было страшно, но она отозвалась, согнулась и распрямилась, хоть это и заставило Волкера зажмуриться от новой болевой вспышки. На кисти левой руки что-то лежало, и ему не удалось сразу освободиться. Мизинец и безымянный палец придавило здоровым куском железа. Если бы он упал всего на полметра ближе…
Волкер обнаружил, что приземлился на чьи-то набитые одеждой сумки. Похоже, это его и спасло. Ему удалось высвободить пальцы, небыстро, потому что приходилось прерываться, чтобы не потерять сознание. Они представляли собой жалкое зрелище – мёртвые окровавленные гусеницы. Волкер смог сесть и привязать их к среднему пальцу куском чьей-то рубашки, вывалившейся из сумки под ним. Вряд ли она уже кому-то пригодится.
Вокруг валялись обгорелые трупы, над которыми кружились странные твари, отщипывая на лету куски плоти. Волкер хотел бы хватать их и ломать в руках, бить о камни, пока остаются силы… Но их не хватало даже на то, чтобы просто подняться. Пёс подставил спину, давая опору, и вместе у них получилось. Волкер встал. Кажется, даже не переломал ноги, но ушибы точно были сильными настолько, что он ещё нескоро перестанет хромать.
Одна огромная тварь сидела на носу разбитого дымящего корабля – страшная и неотвратимая. Волкер понял, что его чудесное выживание не стоит ровно ничего, сейчас его сожрут ровно так же, как других мёртвых и раненых пассажиров. Он вряд ли смог бы достойно сопротивляться. Пёс отчаянно лаял и рычал на снующих вокруг тварей, он был смелым малым, но одному против стаи не выстоять.
И вдруг над головой громадной уродины что-то сверкнуло. Круг серебра. А за ним – грива светлых волос и смертоносный блеск клинков.
Убитая тварь разом стала меньше, будто сдулась, и шлёпнулась на землю. Над ней победно возвышалась Янисса с огромной глефой в руках. Её младшая спутница добивала мелких тварей стилетом. Волкер узнал тёмное мерцание лезвий, хотя видел такое всего раз – чернолит. Значит так это выглядит – работа охотников. Младшая, правда, на охотницу совсем не походила. Быть может, ученица?
Волкер заковылял в их сторону со всей скоростью, на которую был сейчас способен. Ему тоже захотелось хорошенько, до треска, врезать хоть одной твари. А уж если бы заполучить чернолит…
Пёс с радостным азартным лаем бросился вперёд помогать младшей. Когда Волкер приблизился, рядом не было ни одного живого врага. Он окинул взглядом Яниссу и изрубленные тела тварей:
– Значит, вот, как это делают охотники… Круто.

Сообщение отредактировал Heires$ - 4-02-2018, 14:28

[Rina_Rossa >>>]

совместно с угадайте кем

Янь

– Горы рядом, двигаем живее, – велела Янь сестре, проигнорировав мужика с корабля. Он сейчас вообще не выглядел готовым к марш-броску, а значит нахуй сдался.
– Ты охотница! – воскликнули из-за спины.
Янь обернулась. С полдюжины искалеченных пассажиров, единственных, кто остался в живых, тянулись к ней и явно чего-то хотели. Вооруженного бесплатного эскорта до Маунт Мист. Ага, хуй им.
– Валим, – велела она.
– Янь! Янь, он же мой друг! – взмолилась Лини.
Даже уточнять не надо было, что сестра говорит не о мужике, а о собаке. Убедить её, что необходимо бросить милого лохматого пёсика на съедение тварям нереально. Не ослушается, но реветь будет сутки.
– Ты же охотница! – снова заголосили из-за спины, уже разные люди. – Ты должна нам помочь.
– Я ничего вам не должна. Больше двоих мне не довести по открытой местности.
– И что, если мы пойдём за тобой, ты будешь смотреть, как нас убивают?! – воскликнул подросток с выбитым глазом.
– Если ты пойдёшь за мной, я сама тебя прикончу. И тебе советую не прибиваться к остальным, тварям только того и нужно.
С ней начали спорить, возмущаться, но она уже развернулась и быстро зашагала, торопя сестру. Подросток всё же увязался следом. Янь развернулась и двинула древком глефы ему по шее. Паренёк упал.
– Следующему шею перерублю. Въехали?
Уходя, она видела, что выжившие сбиваются в одну кучку. Как травоядный скот, предназначенный для того, чтобы быть пищей.
Они с Лини не успели отойти далеко, сзади вдруг коротко и пронзительно взвыла собака. А потом их догнал голос Волкера:
– Будет дождь.
Янь медленно обернулась. Она почувствовала, как закипает от ярости.
– Будь добр. Поясни. С чего ты это взял, – очень медленно и очень спокойно произнесла она.
– Пёс сказал, – ответил Волкер, кивнув головой на собаку. Та привстала на задние лапы, и снова коротко взвыла. – Смышлёный он у меня парень. Не веришь, подружку свою спроси.
От слова “подружка” Янь почему-то взбесилась ещё сильнее.
– Думаю, это правда, – сказала Лини.
– Блядь, – выругалась Янь. – Блядь, блядь… – повторяла она с каждым шагом, который делала обратно к раскуроченному кораблю.
Волкер стоял на том же месте, опираясь на торчащий из земли кусок корпуса Рэйвен, и прижимал к груди левую руку с перевязанными пальцами.
– Не то, чтобы я тоже был в восторге, – пожал он одним плечом, и на его перепачканном лице появилась кривоватая улыбка, – но Пёс...
Он не закончил. Лини подбежала и что-то тихо сказала Волкеру. Тот посмотрел на Янь, чуть приподняв бровь, и его губы шевельнулись, будто вопрошая: “Серьёзно?”. Однако начатое предложение он закончить не попытался.
Раскуроченный корабль выглядел не лучшим укрытием, но куда ещё идти? Янь указала направо, бросила Волкеру:
– Ты и остальные увечные проверяют ту часть, мы, – она указала налево, – туда.
Они с Лини двинули к носу, рядом с которым валялась издохшая тварь.
– Время ещё есть, – крикнул её в догонку Волкер. – До завтра, может, чуть больше…

[Heires$ >>>]

Волкер

Сон – не самое заветное желание, когда вокруг трупы, твари, когда через несколько часов с неба прольётся смерть, а рядом разъярённая девица с глефой. Да, почему-то именно в таком порядке. Но тело настойчиво твердило Волкеру, что нуждается в отдыхе – пока можно.
Пёс по его просьбе убежал искать их вещи из багажа – может против дождя меч и не поможет, но после… Если, конечно, это после настанет. Волкер поднял голову – изрешеченные останки верхней палубы Рейвена не казались таким уж надёжным убежищем. Но это всё, что у них было. Он расчистил для себя местечко возле стены и уснул. Болезненно и тревожно.
Его разбудил осторожный шёпот из-за спины. Волкер повернулся и разлепил глаза. Рядом с ним лежала его сумка из багажного отделения корабля, чуть поодаль – охранял спину Пёс. А ещё там сидела черноволосая сестра Яниссы. И она что-то тихо говорила собаке. Сначала Волкеру даже показалось, будто Пёс ей отвечает.
– Эй, – тихо, чтобы не вспугнуть девушку, позвал он.
Они оба вздрогнули – и Пёс, и девушка. Она часто поморгала, будто прогоняла соринку из глаза, и спросила:
– Тебе получше? А то Рейн беспокоится.
– Кто? – не понял Волкер, приподнимаясь на локтях.
Он повёл плечами, отмечая, что боль уже больше напоминает ту, которая говорит не о повреждениях, а о начавшемся выздоровлении. Только перемолотые в кашу пальцы левой руки горели огнём. Волкер сел и огляделся, похоже была ночь. Интересно, всё та же или он проспал целые сутки?
– Рейн, – медленно проговорила девушка и указала на Пса. – Пишется рунами устаревшего всеобщего как “дождь”, а не как “правление”. Он вот сразу понял.
– Ага, отлично… – То есть она серьёзно придумала его собаке имя? Хотелось бы знать, это произошло до аварии или в процессе. – Рейн, значит… Тебя-то, солнышко, саму как звать?
Девушка сдвинула брови. Она явно чувствовала себя серьёзной донельзя, но выглядела при этом умилительно и почти комично.
– Во-первых, не надо называть меня “солнышко”. Янь за это назвала бы тебя плохим словом. Во-вторых, мне не нравится твоя манера отвечать вопросом на вопрос. Я повторюсь. Тебе лучше?
На последних словах Пёс тихонько проскулил и заглянул Волкеру в лицо.
– Жить буду.
Он не знал уж, смеяться ему или впору взяться за голову. Ему-то казалось, что хотя бы младшая из двоих девиц не настолько дикая. А этот оленёнок тоже пытается быть львицей. Ну или хотя бы львёнком.
– А вот если бы ты сказала мне своё имя, – Волкер снова попытался взяться за своё, – мне не пришлось бы использовать никаких “солнышек”, солнышко.
Девушка посмотрела на собаку и что-то то ли промурлыкала, то ли… Вообще не разобрать. Но пёс грустно положил морду на лапы.
– Спроси у Рейна, он знает.
– Неужто такая великая тайна? Или на самом-то деле тебе нравится Солнышко?
Она улыбнулась.
– Ну, если честно, немножко приятно. Но ты что, правда не можешь у Рейна узнать?
– Ты первая на моей памяти, кто решил с ним заговорить, – ответил Волкер, улыбаясь в ответ.
– Вот почему он такой грустный! – воскликнула девушка. – Я-то всё думала, из-за этих твоих сигарет в зелёной пачке, он как подумает, так даже у меня нос чешется! – Она села поближе, и, выставив указательный палец прямо перед носом Волкера, велела: – Ты должен с ним разговаривать. Не как будто сам с собой, а ещё и Рейна слушать. Разговаривай с ним! Попробуй!
Он вскинул руки вверх, будто собирался сдаться ей в плен. Ему изо всех сил хотелось рассмеяться, но, во-первых, он не хотел её обидеть, ведь малышка, похоже, говорила на полном серьёзе. Во-вторых, он боялся, что боль тут же скрутит его пополам. И всё же эти сигареты… Откуда ей знать? Наверное, порылась в его сумке, пока он спал. Ну конечно.
– Ты только попроси его говорить чутка понятнее. Для таких не шибко умных вроде меня.
Сейчас ему ужасно хотелось достать сигареты и затянуться. По правде говоря он думал об этом с самой посадки на Рейвен. Но после того, как девушка высказалась про запах, решил с этим повременить.
– Тут тебе не надо быть умным, – растерянно сообщила она.
– А что надо? Может, он вообще разговаривает только с хорошенькими девушками? Сдался ему я.
– Лини, какого хуя? – прогремело из темноты.
“Лини”, значит…
– Приятно было поболтать, Лини, – тихо произнёс Волкер, пока львица не забрала своё. – Рейн – отличное имя, ему подходит.
Он перевёл взгляд на Яниссу, ему стало любопытно, сразу ли побежит к ней оленёнок, или той придётся рявкнуть погромче, а то и вовсе тащить за шкирку. Лини восприняла слова сестры будто само собой разумеющееся. Подмигнула Волкеру, потрепала пса по холке и не торопясь пошла.
– Тебе нужно отдохнуть, вот что! – услышал Волкер её слова, обращённые к Яниссе.
Та только что-то недовольно пробурчала в ответ.

Сообщение отредактировал Heires$ - 11-03-2018, 12:00

[Rina_Rossa >>>]

можно я не буду писать, с кем совместно, ок да ага? все ж догадались

Волкер

Да, та они ещё парочка… И всё же от общения с младшенькой стало почти уютно, даже ненадолго забыл об изувеченной руке. Интересно, если выставить пальцы под дождь, они могут забыть о боли? Пёс, вернее Рейн, заскулил, сообщая о своём сочувствии.
– И как же мне теперь тебя слушать, а, друг?
Он завилял хвостом и ткнулся чем-то в бок Волкера.
– Ладно, мне, видать, не дано, болтай лучше со своей новой подружкой, пока можно.
Рейн снова настойчиво потыкал в него чем-то. На этот раз он опустил глаза – какая-то книжечка в чёрной обложке с золотыми уголками… Нет, не книжка. Волкер взял в руки находку и раскрыл посредине. Скорее похоже на блокнот с набросками. Он пролистал его до конца, испытывая лёгкий стыд за вторжение в чьё-то личное пространство. И вдруг понял – в чьё. Рейн выразительно глянул в его глаза, подтверждая догадку.
– Это она уронила, Лини?
Пёс удовлетворённо гавкнул.
Прежде, чем закрыть блокнот, Волкер невольно пригляделся к рисункам. Один и тот же набросок – мужчины со спины – украшал все последние листы. Кто бы это мог быть, жаль, спросить не выйдет. Он и без того подсмотрел то, что для его глаз не предназначалось.
– Пошли, вернём.
Волкер поднялся с резким вздохом, стараясь не представлять, на что похожи теперь его спина и ноги. Да, если бы сейчас налетели твари, стоило просто распахнуть им объятия. Так он выглядел бы менее нелепо, чем в попытке убежать. Ну ничего, уж добраться до пристанища сестёр охотниц он способен.
Лини уже спала. А Янисса, сидя у крошечного костерка, подбрасывала цилиндр из чернолита. Он неизменно оказывался у неё в ладони, даже если кидала она с закрытыми глазами и не протягивала руку, чтобы поймать.
Волкер заколебался, мог ли он отдать личную вещь Лини сестре? Тем более такой сестре, как Янисса… Наверное, стоит сохранить у себя, пока она не проснётся. Можно было подложить блокнот ей под руку, но что-то подсказывало – попытайся он это сделать, и глефа сестры-львицы окажется где-нибудь между его шеей и головой.
– Есть чего для перевязки и обработки ран? – спросил Волкер, чтобы как-то оправдать свой приход. – Или охотницы неуязвимы и бессмертны?
– Ага, блядь, а ещё имеют суперспособность забирать свою аптечку из багажного отсека падающего корабля.
– Как по мне, так у тебя полно суперспособностей, почему бы не оказаться ещё одной? Ну да ладно, я понял. Жаль, мне очень нравились мои пальцы, – здоровой рукой он прижал больную к животу. – Так, к слову: почему на вас с сестрой ни царапины?
Янь улыбнулась:
– Потому что у меня полно суперспособностей. Ты пришёл пожаловаться на жизнь?
– А ты всегда такая? – Волкер устроился рядом. Не то что бы ему хотелось стать ближе к охотнице и, особенно, её чернолитовой игрушке, но стоять стало трудновато. Будто жар из руки добрался до головы и теперь устроил в мозгах настоящий пожар. – Нет, тварей ты, конечно, рубишь отлично, но вот эта твоя манера… Хоть одна живая душа заслужила от тебя доброе слово? Ну или хотя бы не матерное.
Он усмехнулся, хотя, наверное, стоило бы отсесть подальше. Или совсем уже свалить на другой конец света.
– Заслужила, – спокойно и уверенно ответила Янь. – Ты пока не заслужил ничем. Или по-твоему я должна быть милой, вежливой, воспитанной барышней, надрессированной улыбаться любому встречному мудаку? Я типа не по этой части. Правильно ты говоришь: заслужить надо.
– А что, других вариантов, кроме милых улыбок или “глефой по шее” не положили? Ладно, мне, в общем-то, без разницы, лишь бы не прибила во сне. К тому же я таких, как ты, охотников, уважаю. Даже если они и не самые милые и воспитанные барышни.
Она откинулась, уперевшись спиной в отломанное пассажирское кресло, закинула ногу на ногу и заложила руки за голову.
– О-о-ох, я пиздец как польщена. Спасибо-пожалуйста-извольте.
– Ну вот, можешь же! Смотри, как мы мило беседуем. Сестра твоя – сестра же? – к слову, совсем из другого теста. Она тоже охотница?
– Её потенциал пока не раскрыт, – туманно ответила Янь.
– Да-да, не девочка, а сплошная загадка…
Волкер собирался добавить что-нибудь ещё, чтобы львица не решила, будто он опасен для её маленькой сестрички, но вместо этого застыл. Все мысли и слова будто выдуло зябким ветром. Или ветер правда был? И запах… Солёный, морской, как на побережье в начинающийся шторм.
– Ей очень нравится твой пёс…
– О, это сложно не заметить! Я бы предложил его ей подарить, но мне он и самому нравится.
Волкер подмигнул лежащему в ногах Рейну, но тот посмотрел на хозяина будто бы с укоризной.
– Парень, я шучу. На самом деле он из тех собак, которые сами решают, куда и с кем им идти. Знаешь, как кошки гуляют сами по себе, только пёс.
– Хм. Необычно как. Хотя, конечно, не так необычно, как способность чуять дождь. Мне вот она очень понравилась. – Янь выдержала паузу и спросила: – Что, если я предложу его продать нам?
– Нет.
На этот раз Волкер обошёлся без шуток. Да и Янисса, судя по всему, не шутила. Друзей не продают – как-то так говорят? Но больно уж пафосно звучит… Может и могло бы впечатлить кого-нибудь вроде Лини, но точно не эту гривастую. Да и не было таких денег, за которые Волкер согласился бы продать свою жизнь – тоже пафос, но теперь больше похожий на правду. Рейн столько раз выручал его и сколько ещё выручит...
Пока Волкер старательно изображал непоколебимую решительность, пёс потянул блокнот из его кармана. Спохватиться он не успел, да и поздно было – Янь непременно заметила бы его судорожное движение. А Рейн уже затрусил к спальному месту Лини и заботливо подсунул блокнот под её ладонь. Наверное, это даже справедливо – он нашёл, он вернул, хотя Волкеру определённо было бы приятно вручить вещицу самому.
Янь проводила Рейна взглядом и потянулась за блокнотом. Пёс не зарычал, но оскалился.
– Эй, эй, мне можно доверять. Я как ты, понимаешь?
И Рейн вильнул хвостом. Янь взяла блокнот, а Лини даже не пошевелилась. Они тут сидели довольно долго, разговаривали негромко, но и не шептались, а девочка спала и спала. Янь беспардонно принялась рассматривать рисунки ближе к последним страницам. Если Волкер ощущал стыд, она воспринимала процесс как должное и необходимое что ли. На последних страницах Янисса помрачнела. Захлопнула книжечку, помолчала и вдруг вздрогнула:
– Ты слышишь?
– М? – Волкер сдвинул брови, пытаясь понять, изменилось ли что-то в окружающих звуках. – Что?
Янь закрыла глаза и потёрла виски.
– Она не помнит лицо отца. Лини. Совсем не помнит.
– Это он, там, на рисунках?
Волкер почему-то считал, что это парень, в которого она была влюблена или какой-нибудь романтический образ, как это бывает у девушек её возраста. Про отца он подумал бы в последнюю очередь.
– Он, – ответила Янь. – Погиб два месяца назад.
– Мне жаль…
Он едва сдержал удивление: за два месяца забыть, как выглядит собственный отец? Да уж, эти девицы полны странностей… И всё же сочувствие было искренним, Волкер и сам получше других знал, что значит терять. Давно это было, а всё ещё больно иногда.
Наверное, надо было добавить ещё что-то – все так делали из приличия. Чушь! Никому от этих слов не легче, тем более, если произносит их рот чужака. Впрочем Янисса не выглядела убитой горем. Она вообще способна на какие-либо чувства кроме бешенства? Оплакивала ли она отца?
Море. Снова.
Шум бьющихся о берег волн, взбивающий белую пену ветер... Волкер резко дёрнул головой вправо, влево. Ничего. Вряд ли бы к нему незаметно подкралось море.
– Так, – Янисса напряглась. – Теперь и ты слышишь. Лини! Просыпайся!
Она потеребила сестру, та не отозвалась. Янисса стала кричать её имя прямо в ухо – ничего. Лини только нахмурила брови. А Волкер слышал море всё явственнее, оно уже не умолкало, шумело в лесу, прямо за раскуроченными стенами корабельной палубы. Он приподнялся, глянул в дверной проём без двери – на него налетела волна листьев и хвои вперемежку с отломанными прутиками. Налетела, отхлынула, и вновь стукнулась о корабль. Янь стала теребить сестру вовсю, над ней взлетели и стали кружиться бутылки, салфетки, небольшие сумки, которые пассажиры брали с собой на борт. Вещи соединялись друг с другом и начинали кричать, как безумные чайки, бутылки играли роль туловища, а салфетки становились крыльями.
– У воздушных змеев нет души, – вдруг закричала Янисса. – Ялини Брави, не смей ходить за ним. Это море хочет тебя поглотить.
Чайка-бутылка с пронзительным криком врезалась в плечо Волкеру. Рейн лаял безостановочно, волны из леса принесли не только листья, но и здоровенные сучки.
– Давай ты! – Янь дёрнула его, заставила приблизиться к Лини. Та воспарила над полом дюймов на пять, её короткие чёрные волосы трепетали на ветру.
От толчка Яниссы Волкер едва устоял на ногах. Да что ж за срань здесь творится?! Он глянул на девушку – такую юную, почти как Кирса, какой он её помнил до… Нет, нет, с Лини ничего не случится! Уж точно не сейчас, не при нём! Волкер бережно взял её за плечи, краем глаза глянув на гривастую – получить глефой по затылку ой как не хотелось.
– Эй, Солнышко, – сказал негромко, только для Лини, – Рейн волнуется за тебя.
– Дебил, – прорычала Янь. – За мной повторяй. У воздушных змеев нет души.
– У змеев нет души, – проговорил Волкер следом за ней.
Вот сейчас-то, произнося эту нелепицу, он и чувствовал себя дебилом, но гривастой уж точно было виднее, наверняка не первый раз столкнулась. Лини выглядела такой безмятежной, и всё же Волкер чувствовал, что с ней что-то не то. Ну, помимо того, что она висит над землёй и рождает шторм вокруг себя. Сильно-сильно не то. Бедная девочка...
– Воздушных, – прошипела Янисса в самое ухо. – У воздушных змеев нет души. Ялини Брави, не смей ходить за ним.
– У воздушных змеев нет души, – Волкер постарался передавать в точности не только слова, но и интонацию. – Ялини Брави, не смей ходить за ним.
– Это море хочет тебя поглотить, – чуть спокойнее подсказала Янисса.
– Это море хочет тебя поглотить.
Последняя буква ещё не успела разметаться по ветру, как Лини распахнула веки. Волкер поддержал её затылок раненой рукой, с облегчением заглянул в глаза.
И едва не отшатнулся.
Они казались стеклом. Или зеркалом… Отражающим бушующее море – вот-вот плеснёт наружу дикой солёной волной. Волкер вгляделся в малахитовую бездну, пытаясь отыскать в ней след души Лини. Но увидел лишь чужой силуэт.
– Ну же, Лини, иди к нам!
– Пап? – тоненьким плачущим голоском спросила она.
– Нет, нет, нет, – повторила ему в ухо Янь.
Вопли чаек усилились, летающие по салону бутылки одна за другой стали врезаться в стены, потолок и разбиваться вдребезги. Волна принесла из леса целую ель, вывороченную с корнями, и та грохнула об корпус корабля.
– Нет, Лини, нет, – ласково, но твёрдо ответил Волкер, и Рейн заворчал ему в тон. – Нет, иди к нам, не к нему.
– Пап, прости меня, – пролепетала она.
Море в её глазах взбунтовалось, и по щекам потекли слёзы. Вдруг ветер стих, вещи, бешено летавшие по салону, упали, а Лини обмякла в его руках.
– Вот умница, – прошептал он, уложил её обратно на плед с логотипом Рейвена и обернулся к Янь – С ней всё будет хорошо?
Та, кажется, вообще его не слушала, она впилась взглядом в сестру. Медленно подошла, села рядом, погладила по лбу. Руки у неё при этом дрожали.
– Опять я… – сказала Лини.
– За что ты извинялась перед ним? – вкрадчиво спросила Янь вместо утешений. Дрожь прошла по всему её телу. – Перед отцом. За что ты извинялась.
Лини тут же села, испуганно посмотрела на неё, на Волкера, на Рейна.
– Я не помню. Я…
Она опять заплакала, не издавая ни звука. Даже лицо не двигалось, только текли слёзы.
– Прости, прости. Не будем об этом. Главное, не нервничай, да?
Янь чмокнула её в макушку и села подальше, оказавшись вне светового круга от костерка. Волкер почувствовал тёплый бок Рейна у своих ног, оглянулся на плачущую Лини. Обнять, погладить по волосам?.. Но нет, Лини – не Кирса, и ей он никто. Даже собака значит для неё больше. Самое умное – оставить свою поддержку при себе и не отсвечивать тут, когда присутствие чужака неуместно. Он молча двинулся к своему спальному месту, скорее ощущая, чем видя, что Рейн потопал следом.
И всё же вытащить её, сказать, пусть и надиктованные Яниссой, слова было… приятно? Наверное, особенно, когда с трудом переставляешь ноги и кажешься даже самому себе ни на что не годной развалиной.
Волкер улёгся головой на оторванную спинку сиденья, уставился на клочок ночного неба, видимый сквозь дыру в верхней палубе Рейвена. Звёзды в ответ посмотрели на него тысячей сияющих глаз. Таких печальных, будто виноватых в чём-то. Звёзды мигнули, прося прощения у тех, кто сейчас глядит на них, не имея укрытия над головой.
А потом заплакали.
Мерцающие серебряные слёзы длинными нитями пролились на землю. Нестерпимо запахло хвоей. Дождь.
Волкер давно не видел его так близко. Струи лились через пробитый корпус, ручейками разбегались по днищу корабля, ища путь к земле. Страшная, торжественная красота, от которой невозможно отвести взгляд.
Плохих людей можно убить, даже тварей можно убить, а с дождём не сделать ничего. Только спрятаться и смотреть. И Волкер смотрел, смотрел, смотрел.
Кто-то закричал.

[Heires$ >>>]

Волкер

Что-то происходило снаружи. Все должны были прятаться в укрытиях, под остатками корпуса Рейвена. Волкер сам сидел сейчас под обломком палубы и мог убедиться в её надёжности. Так что же там?
Когда он уходил от сестёр Брави, немногочисленные выжившие спали неподалёку, под самым большим уцелевшим куском от кормы корабля. Волкер подобрался к дыре, через которую выбирался наружу. Выглянуть, высунуть голову – настоящее самоубийство. Медленное и изощрённое.
Кричали там громко, истошно, на разные голоса. Волкер приблизился настолько, насколько осмелился, Рейн потянул его назад за драную штанину.
– Не бойся, парень, я знаю. Но мне правда надо видеть.
Укрытие израненных выживших было впереди и чуть справа. Волкер сместился так, чтобы оно попало в поле зрения. Серебряная завеса скрадывала детали, но он всё равно разглядел. Напитанный хвойным духом воздух ледяным потоком пробежал по горлу, набил лёгкие колючим льдом. Волкер шагнул назад, тряхнул головой, будто это могло сделать происходящее менее настоящим. Но как оно могло быть реальным? Как?
Эти ползающие под дождём люди, пришиваемые к земле ненасытными серебряными стежками. В корпусе, служившем им крышей, зияли просветы и одна огромная дыра. Откуда? Не мог же дождь… Тут Волкер увидел, понял, откуда. Рядом, раскинув мощные, с комьями земли корни, лежала сосна – одна из тех, что вывернул и притащил сюда кошмар Лини. И всё равно…
Почему они не убежали? Не могли не проснуться от грохота. Или просто уже не могли? Некоторые из них были так изувечены, что вряд ли дожили бы до утра. Другие… А какой был выбор? В укрытие бешеной охотницы не сунулся бы никто, а последний и единственный закрытый клочок земли занял сам Волкер. Места тут всё равно было ровно на полтора человека – на него и Рейна.
Крики стали стихать, становясь умирающими стонами. Струи дождя впивались в спины и устремлялись в землю светящиеся и наполненные. Уносили с собой память и саму жизнь. Пустые оболочки людей подёргивались. Всё слабее, слабее…
Волкер отвернулся.
Он знал, что теперь не уснёт, как бы ни требовало его тело. Раненая рука полыхала, будто на ней вот-вот запляшут язычки пламени. Боль заставила Волкера отойти от быры и сесть, а потом – лечь.
Может, он и сам-то не доживёт до утра.