Черная Кровь (12.03.11\19.03.11) - Петербург, подготовка, обсуждение, отчеты.

[Хелькэ >>>]

Апдейт предыдущего поста:

Нам не хватает только двух фотографий -

Фердинанд Кастилья /Бинари
Маурисио Фунес /Аратанве

Для неумеренно страждущих:
>>> недоделочка по ссылочке

Сообщение отредактировал Хелькэ - 9-03-2011, 21:49

[Хелькэ >>>]

А вот еще кое-что.

В ЭФИРЕ "ВЕСЕЛАЯ ГЕРАЛЬДИКА" С СЕМЬЕЙ РИГАЛЬДО!



Гербом дома Ригальдо выступает трехчастный щит, заостренный к основанию и увенчанный короной, символизирующей аристократическое происхождение рода. Щитодержателями являются вздыбленные сальвадорские ягуары – сила и ярость Теодоро Ригальдо, первого из известных предков.
В средней части основания щита, на червленом фоне расположена раскрытая черная книга в серебряном переплете с изображением созвездия на страницах – оно символизируют призвание рода Ригальдо, мыслителей и астрологов Сальвадора.
В правом верхнем углу – разбитые золотые цепи на червленом фоне, говорящие о победе над испанским владычеством.
В левом верхнем углу – герб Федерации Центральной Америки на серебре, в память о роли Эль Сабио в ее создании.

Цвета дома Ригальдо:
Червлень – отвага, мужество, великодушие и кровь, пролитая за отечество.
Чернь – благоразумие, постоянство, образованность и родная земля.
Серебро – мудрость и благородство.

Девиз дома Ригальдо: «Non per arma solum» - «Не только оружием».

Сообщение отредактировал Хелькэ - 10-03-2011, 19:45

[НекроПехота >>>]

ОК, случилось чудо, и я достал квартиру за ту же сумму, но гораздо круче. Качаем меня! В общем, новый адрес, лол: Малодетскосельский проспект, дом 25, квартира 4. Рядом метро Технологический проспект (выход на Московский проспект), около 10 минут ходьбы. Гугл ит!

В общем, чем помимо блэкджека и щлюх всего прочего крута новая квартира? Во-первых, там места больше, чем в Сибири. Во-вторых, там есть камин (завтра, видимо, еду за дровами). В-третьих, там есть сауна и джакузи, омфг! Цюрих ин-да-хаус!

В связи с тем, что квартира найдена, определена сумма взноса. Взнос составляет 700 рублей. Деньги сдаете мастеру перед игрой, в процессе получения конверта с нужными для игры вещами.

Правила пользования квартирой:
- вы не опаздываете;
- вы берете запасную обувь;
- у меня – День Рождения. Такова легенда (не я ее придумывал, менять было поздно). Подарки приносить, конечно же, обязательно не надо;
- если вы собираетесь проводить переговоры в сауне, то вы обязательно берете с собой банные принадлежности (т.е. хотя бы полотенце), а также 500 рублей за час использования (500 рублей за всех сразу, а не за одного);
- вы курите снаружи квартиры;
- вы предельно аккуратны, ничего не разбиваете и не пачкаете, не выкрикиваете богохульных спичей и тд. С нами в доме будет находиться администратор (зараза оккупировала одну из пяти комнат), она может напрячься со всяких шабашитских фраз;
- вы во всем слушаетесь мастера.

Заезд и начало игры:
- заезд начинается с 11.00 и продолжается вплоть до 12.00. В 12.00 все (если вы опаздываете, то оповестите меня заранее) должны находиться в квартире;
- игра начинается самое позднее в 13.00. К 13.00 все должны быть онлайн;
- игра продолжается ориентировочно 6-7 (может, если пойдет хорошо, 8) и заканчивается не позднее 21.00;
- после окончания игры будет обсуждение + небольшой фуршет, все приглашены.

Итак, еще раз, мой телефон:
8(952)374-4107

PS: прошу откликнуться добровольцев, готовых помочь мастеру с едой!
PPS: Друзья, взываю к тем, кто располагает подносом! Официанту требуется поднос!

Сообщение отредактировал НекроПехота - 11-03-2011, 0:55

[Хелькэ >>>]

>>> ЗДЕСЬ

...как вы уже догадываетесь, лежит самая что ни на есть последняя версия коллажа, на которой не хватает всего одного человека (и это Фердинанд Кастилья)).
Наслаждайтесь!
(мне очень нравится, какие там все клевые; все, знакомьтесь заочно, увидимся на игре)

[higf >>>]

Монолог Висенте Боска

Знаешь, я ни о чем не жалею. Даже сейчас. Я делал то, что должен был. С той минуты, как Мэнола... Нет, раньше. Я всегда верил, что мне предначертано большее, чем другим. Еще тогда, когда я похитил беспомощное, бессильное тело отца и выпил его, чтобы стать патриархом. Я знаю, он бы понял – он тоже Боска.
Я знал, что возглавить дом должен я, а не Хавьер. Если бы я хотел одной власти, я бы убил его для надежности, но я дал ему бежать: и он Боска, а аристократы не должны без нужды лить кровь друг друга.
И с той минуты, когда Мэнола пришла ко мне поздно вечером, в час, когда раскрываются ночные цветы, я понял, для чего был предназначен. Мэнола, Мэнола... Я любил свою сестру, но лишь как сестру, и она любила меня, как брата. Ты никогда не видела свою мать – поверь, она знала, что такое долг. Ей открылось, что Сосуд должен родиться в нашей семье, если мы раскроем друг другу объятия этой ночью, и мы сделали это. Я уверен, что она видела будущее достаточно хорошо, чтобы знать, что умрет родами – но шла на это, шла, зная свою судьбу и успев уронить твое имя с губ...
Наверное, ты не поймешь, что для меня это значило - Сосуд. Бог, чьими избранниками мы некогда были. Бог, сила которого простиралась над этой землей. Бог, который поднял нас превыше других – ведь за возвышением аристократических семей стояла сила, которая больше, чем человек, даже маг. Кецалькоатль, пернатый змей, что летал некогда над землей.
Бог, который забыт и чье имя служит уже не легендой даже, а сказкой, чаще – страшной. Бог, которого чужаки-испанцы назвали демоном, принося огнем и мечом свою религию.
Впрочем, достаточно было сказать – мой бог... и объяснения излишни, если ты понимаешь, и пусты, если нет. Ты никогда не одобришь, но – пойми...
Я знал, что, заняв Сосуд, Кецалькоатль заполнит его до краев, недаром обычный человек просто не способен вместить божество, а в Сосуде не остается места для того, кем он был прежде, лишь оболочка.
Я знал.
И потому старался быть дальше от тебя, позволяя тебе потакать своим желаниям и капризам. Ты была ритуальным предметом, хрупким и ценным, который надо сберечь во что бы то ни стало, в целости и сохранности. Живым, девственным, нетронутым иным подобным ритуалом. Я не мог разрешить себе относиться к тебе иначе.
Я не жалею.
Когда понадобилась нефть, черная кровь земли, пришлось до капли пролить на землю кровь твоей старшей сестры Фелиции. Она кричала и молила о пощаде – долго, поскольку должна была оставаться в сознании.
У меня не было выбора – ты была Сосудом, а Мигель – единственным сыном. Фелиция была моей дочерью, и это было тяжело – ты никогда не сможешь этого представить. Я был привязан к ней. Но предначертание вело, к тому времени уже давно отдала свою жизнь Мэнола, и память о ней, мысль, что ее смерть не должна остаться напрасной, укрепляли меня, примешиваясь к двум словам – мой бог.
Возможно, ты спасла свою жизнь в тот момент, когда пересказала случайно услышанный разговор о нефти – это должно было остаться тайной...
Кецалькоатль здесь, на земле, напомнил бы аристократам, что их отличает от простых смертных нечто большее, чем власть, деньги и заклинания. Что их силы – свыше, что они избранники. Мы избранники. Сальвадор – это не Фунесы, это мы.
Чем больше я смотрел вокруг, тем больше убеждался, как необходимо такое напоминание. Кастилья, порвавшие Узы с землей и продолжавшие жить, будто так и нужно. Просто – продолжавшие жить... Простолюдин в президентах. Крах нефтяной компании... Мне не нужна было, чтоб нефть принялись откачивать, но сам факт, что рухнуло то, что сделали национальной идеей, и аристократы допустили это, были причастны к этому...
Так нельзя. Нельзя делать уступки, руководствуясь минутными чувствами или годичной выгодой. Сегодня кажется выгодным оставить Фунеса у власти и вертеть им. И уже сегодня с ним пришлось считаться. А завтра он станет наравне с нами.
То, что кажется временным, закрепляется, откусывая кусок за куском от того, на чем мы стоим. Впрочем, я не знаю, интересно ли это тебе, но на сегодняшнем конгрессе я лишний раз убедился, что был прав.
Когда собрались патриархи – казалось, что удастся договориться. Удастся не пустить в Сальвадор моего вынырнувшего из небытия брата, ставшего из Хавьера Боска – Диего Альвада. Брата, который захочет отомстить, захочет помешать в моих планах.
Сантьяго вел грязную игру с самого начала – чего еще ждать от того, кто добровольно стал простолюдином. Украденные им деньги разорили компанию, и теперь он решил купить ее, оставив брата с носом.
Он призвал силы иного бога – того, кто, наверное, действительно стал демоном, ибо предпочел манипулировать одержимыми вместо того, чтоб опираться на веру. Когда стало ясно, что одержимы Валерии и Франческа, а Сантьяго подвластна магия – стало ясно, что договориться с ним не удастся.
Впрочем, наверное, ты заскучаешь от этих описаний.
Союз четырех семей превратился в союз трех, и стало ясно, что любой ценой нужно запретить продажу. А если потом не хватит денег на разработку – так даже лучше. Возможно, скоро наступил бы час, которого я ждал. Час, когда...
Как некстати был тот разговор с тобой – после того, как Рафаэль попросил твоей руки! Когда ты бросилась мне на шею после согласия – согласия вынужденного, все с той же целью затянуть время – во мне что-то дрогнуло, и впервые за последние годы сомнения вновь вцепились в душу. Сомнения, которые преследовали меня после смерти Фелиции – и я понял, что потерять тебя будет не легче, чем потерять ее.
Но я прошел бы через это опять и не жалел бы. Да и некому было бы жалеть. После триумфа, после достижения высшей точки моей жизни оставалось лишь одно, чтобы не начать катиться вниз – призвать Мигеля для ритуала и отдать ему всю свою кровь.
Так надо.
Клянусь, ради власти, денег, собственных выгод – я бы никогда не сделал подобного. Так надо – наверное я совершил какую–то ошибку и теперь наказан за нее. А может просто банальное – не судьба. Не та, что превыше даже богов.
Все пошло кувырком, и теперь я лежу на ковре с собственным кинжалом в груди, который вонзил мой сын – ради тебя.
И я же – смотрю на свое тело со стороны. Я слышу, как Мигель пытается остановить твои рыдания. Слышал твой разговор с Офелией. И теперь слышу твои слова:
- Ведь ты же хоть немножко любил меня? Не бывает так, чтобы родители совсем не любили своих детей...
Я не умел плакать при жизни, совсем не умел, а после смерти слез не бывает.
Я ни о чем не жалею. Я делал то, что был должен и довел бы дело до конца.
Но теперь, когда уже нет причин для запретов, прежде, чем моя душа уйдет туда, откуда не возвращаются – сейчас я люблю тебя, Анхелика.
Поверь, хотя ты и не можешь меня слышать.


Монолог игрока

А теперь уйди, оставь меня, Висенте!
Хотя нет, не уходи совсем, но отступи за плечо и дай высказаться.
Технические параметры персонажа:
Добродетель/порок: вера/гордыня;
Магия: Кровь 2, Кости 3;
Сила воли: 9.

Для начала скажу о недостатках игры, чтоб не акцентировать на них внимания потом.
Во-первых, полагаю, не стоило допускать на игру оружие, по крайней мере в изрядном количестве. Ограничиться, скажем, ритуальными булавками.
Во-вторых, огромное количество информации. Это и минус, и плюс одновременно. О плюсе потом, а минус в сложности освоения, и еще в том, что она правилась и уточнялась на ходу, изначально содержа немало противоречий, от чего я все время опасался, что игроки могут просто не заметить уточнений и построить предположения на устаревшей информации. Впрочем, я не вижу, как этого избежать при таком объеме. Хотя бы давать отлеживаться, а потом проверять свежим взглядом.
В-третьих, досрочный финал игры. Я далеко не полностью выразил своего персонажа, и теперь он от меня не отстает. Увы – массовые убийства...
Плюсы – во-первых, огромное количество информации Оно, конечно, сложно и времязатратно, но делает мир таким живым!
Во-вторых, Некро, личное спасибо за квенту. Как я уже многим говорил, я ее читал с мыслями, по-порядку:
- Ого!
- Ну я и сволочь!..
- Черт, я хочу это играть!!
В-третьих, антуражность игроков – костюмы были на уровне.
В-четвертых, шикарное помещение – опять же спасибо мастеру. Чуть ли не впервые на многочисленных кабинетках можно было уединяться довольно легко и спокойно. Да и смотрелось оно хорошо, опять же настоящий камин – круто!
В-пятых, собственно, игра. Да, я провалил квест, и дом Боска, кажется, перестал существовать (а вдруг все-таки нет, а?..), но если за игру был хоть один момент, когда реально и персонажа, и игрока пробило до глубины души – она сыграна не зря независимо от исхода, а у меня таких было целых три.

Отмечу их в благодарностях игрокам, которые, собственно...
...в шестых.

Максимилиано Ригальдо. Тельт, ты был великолепно вспыльчив и великолепно соответствовал образу аристократа и человека чести. А еще второй по хронологии момент – с тобой и Эрикой, когда мы вели разговор о ритуальном выпивании отца. Жаль, что я тебе не открылся насчет Кецалькоатля.

Эрика Ригальдо. У меня были некоторые сомнения относительно ее честности, но они быстро развеялись. И вообще очень достоверно вышло. У Максимилиано достойная жена – надеюсь, они позаботятся о моей дочери.

Рафаэль Ригальдо. Человек таинственного, как оказалось, происхождения, которого многие опасались как ментального мага... И который хотел убить меня ради Анхелики. Человек, которому опасались смотреть в глаза... и что касается меня – напрасно. Надеюсь, у вас все будет хорошо – раз уж не получилось то, что хотел Висенте. Хотя ты хитрец, барон Суббота!

Вивьен Ригальдо, которую мне надо было избегать из-за прозрений – но она, похоже, все знала и так, к тому же активно искала моего общества, а прислушиваться к слову Оракула – тоже традиция. Правда, мне нынешний Оракул показался больше политиком. То ли дело Мэнола! (отойди, Висенте!)

Сантьяго Кастилья. Ингар, ты очень убедительно любил деньги и сыпал словечками, недопустимыми для настоящего аристократа. Висенте просит передать, что Сантьяго негодяй и он вообще начал говорить с тобой только из-за авторитета Оракула! А еще, как говорят, ты пополнил клуб сидевших в шкафу!

Франческа Кастилья. К сожалению, за всю игру мы так и не пообщались. Некогда было, да и учитывая странные эманации и быстро дошедшую информацию про одержимость, у персонажа и желания особого не было. Выглядела ты вполне на образ главной обольстительницы всея Сальвадора!

Фердинанд Кастилья. К сожалению, почти не соприкасался. На меня Фердинанд произвел впечатление весьма импульсивного молодого человека. Впрочем, когда Мигель предложил взять его под защиту Боска, я согласился. Вообще Висенте лелеял мечту вернуть Кастилья Узы и возродить традицию четырех благородных семей...

Фортуната Валенсо. А ведь я подозревал ее сперва в том, что это она, сведущая в ритуальной магии, наделила чуждыми силами Франческу и Валери, и что смерть Жозефины Ригальдо тоже связана с этим ритуалом. Впрочем, недоуменная реакция оказалось столь искренней, что я почти уверился – это не так. Годы явно смягчили донну Валенсо...

Ребекка Валенсо. Когда мы заговорили впервые, я не совсем понял, зачем доносить до меня информацию о смене модельного бизнеса на продюсерский. Впрочем, аристократ должен быть вежлив с равными себе – хотя бы из уважения к себе самому. А вот второй разговор был гораздо интереснее и раскрыл персонажа с иной стороны. Ребекка действительно становилась на Путь Порока?

Офелия Валенсо. Один из наиболее ярких и запомнившихся для меня персонажей, несмотря на то, что сказано между нами было не так уж много. Висенте говорит, что он рад видеть в молодом поколении понимание истинного аристократизма! И я от себя добавлю, что это было отыграно отлично.

Анжело Валенсо. Человек, которого заранее почти все «любили». И своим поведением – впрочем, говорят, наигранным, и все же – он подтвердил мои худшие ожидания. Висенте просит добавить, что когда аристократ раскланивается перед Фунесами и рассказывает, как рад с ними общаться – это отвратительно! Впрочем, раз уж ставился такой образ – то игрок отыграл его верно.

Диего Альвада, он же Хавьер Боска, он же Хидеки. Опять же мы не пообщались, поскольку он не решался ко мне подходить, а я не видел ни причин, ни возможностей договориться с ним. Впрочем, нагловатый иноземный капиталист и, судя по тому, что я услышал после игры, мстительный брат – оба амплуа удались.

Валери Альвада. Соуль, автор хитрого, но, к счастью, неудавшегося проекта по дискредитации Боска. То-то я смотрю, зачем ты меня касалась!.. Оказывается, душевные качества читать. И первый покойник на игре – за этой ласточкой быстро образовалась целая стая.

Франц Альвада. Увы, практически не пересекался. Не отдавайте этому человеку наследие Боска!

Маурисио Фунес. Человек, которого мой персонаж искренне не любил за одно происхождение, а потому тоже не пересекались.

Мерседес Фунес. Та же ситуация, те же причины. Единственная попытка заговорить, и сразу на столь «удачную» тему, как возможный брак сына, окончилась надменным ответом Висенте.

Мигель Боска. Почти уверен был, что ты меня предашь, но надеялся, что это будет в пространстве «после игры». Или хотя бы в конце. А если обеспечить ритуал – остальное было неважно. Ну что ж, я говорил патриархам, что Боска должны уметь делать выбор – ты его сделал, хотя я имел в виду иной выбор. Связь с Офелией Валенсо оказалось для меня неожиданной, и вообще ты преподнес немало сюрпризов, но я просто вынужден был на тебя полагаться – в одиночку просто не было никаких шансов. Еретик, ты был холодным и сдержанным Мигелем, с виду истинным Боска. Но страсти в душе оказались для тебя выше...

Анхелика Боска. Дарки, сцена разговора о Рафаэле и моменты уже после того, как я умер – просто нет слов. Ради того, чтобы это пережить – стоило быть убитым и провалить квест. Честное слово, стоило. Спасибо тебе.

Сообщение отредактировал higf - 14-03-2011, 13:04

[Еретик >>>]

Монолог Мигеля Боска

Родиться в доме Боска – это проклятье. Родиться наследником – проклятье вдвойне. Я знаю о чем говорю.
Левая щека до сих пор горит. Забавно.
Теперь я целый. Теперь все хорошо. Я буду ждать, но не тороплю со встречей.
Если раньше при фразе «Любовь спасет мир» я лишь кривил губы, сейчас я в нее верю. Пусть даже не мир. Одна жизнь – это уже много.
Я любил Фелицию. Действительно любил. Было ли это настоящее глубинное чувство, способное пронизывать годы, или юношеская пламенная страсть, захватывающая и тело, и голову, и душу, проснувшаяся от заботы и просто человеческого тепла? Сейчас сказать уже нельзя. Ей было пятнадцать, когда моя великая любовь переросла в величайшую вину.
Я виноват в ее смерти. Я не воспротивился отцу, я не смог ее защитить. А должен был. Наверное, тогда во мне что-то и надломилось.
Мне тяжело это признавать, но я понимаю отца. Он был великим патриархом и истинным Боска. Себя я и в половину таким не считаю. Быть патриархом дома Боска – значит жертвовать. Собой и остальными. Я уверен, мы не были для него просто фигурками на доске. Каждое решение наверняка стоило ему немало боли и бессонных ночей. Утешит ли это? Вряд ли. Я должен был стать достойным наследником. Не стал.
Но смею считать, что вел себя как истинный аристократ. Я умел повесить себе на лицо маску улыбки и спокойствия, умел быть вежливым и обаятельным. Но любой, даже практически абсолютный самоконтроль имеет свои границы. Не раз случалось, что я, зайдя в уборную, смотрел на свое отражение и поправлял выражение лица, как женщины поправляют макияж.
Прошлое. Не люблю прошлое.

Анхелике:
Столько лет скрывая лицо за маской поневоле научишься лицемерить. Боюсь, я освоил эту науку слишком хорошо. Я говорил, что тебя нужно защищать, но замалчивал, что первые, от кого тебя нужно защитить – это родные отец и брат. Я говорил, что ты ценна, но не говорил, чем именно. Боска не пользуются ложью. Орудие Боска – полуправда. Помнишь, я сказал, что мало родиться аристократом, им нужно жить? Также аристократом нужно и умереть. Этого я тебе тоже не сказал.
Еще недавно тебе было всего семнадцать, теперь – уже семнадцать. И, возможно, ты старше, чем я, когда был в твоем возрасте.
Я знаю план отца давно, уже почти восемь лет. Именно поэтому мы с тобой практически чужие люди. Я – Боска, будущий патриарх. Ты – Сосуд, будущее вместилище Кецалькоатля. Я не защитил одну сестру, могу ли позволить отцу положить на алтарь вторую? А вот практически чужого мне человека – да. Потому что я – Боска. Будущий патриарх. И у меня есть долг перед семьей.
И потому что моя любовь и сестра погибла во имя этого. Мог ли я оставить ее жертву напрасной?
Но этот вечер… я совершил ошибку – мы слишком сблизились. Ты не похожа на Фелицию, но глядя на тебя, я почему-то вижу ее. Я не буду тебе лгать, между нами и так было достаточно лжи. Не знаю, что именно заставило меня передумать. Возможно, твоя пылкая любовь к Рафаэлю и счастливая улыбка; возможно, моя собственная любовь к Офелии, принесенная в жертву долгу перед семьями. Не стану вдаваться в подробности, скажу лишь, что мы поступили как истинные аристократы и преемники глав семейств – сделали то, что должны.
Долг перед семьей привел к тому, что легла на алтарь Фелиция. Долг перед семьей потребовал от нас с Офелией пожертвовать любовью. Долг перед семьей требует пожертвовать тобой. Когда кончится эта череда жертв? Кто будет следующей? Офелия? Мои собственные дети?
Та пощечина была заслуженной. Мне было тяжело рассказывать тебе правду, но тебе было еще тяжелее слушать. Прощения просить не стану – мертвых прощают уже за одно то, что они мертвы. Улыбнись, сестренка. По-моему, не худшая шутка.
Я готов к самопожертвованию. Но не к тому чтобы жертвовать близкими. Отец, видимо, ты плохо меня учил.
Что бы ты ни думала об отце – знай, он очень мужественный человек. Я знаю, через что ему пришлось пройти. Я ходил той же дорогой. Ты или он. Две чаши весов. Я боялся того, что узнав, что ты непригодна в качестве Сосуда отец просто убьет тебя в приступе бешенства. И просто не мог позволить себе ограничиться полумерой. Доном Боска я стал именно в тот момент. А после – убийство собственного отца и ритуал становления патриархом. Радость, эйфория, восторг от собственного статуса? Как бы не так. Пустота. Факел надежды задуло ветром.
Будь счастлива. Искупи своим счастьем отчаянье и боль двух поколений. Теперь вся надежда на тебя.

Офелии:
Полагаю, глупо извиняться за то, что я мертв? Улыбнись же. В конце концов, могло быть и хуже – вместо моего тела здесь могло лежать твое.
Слова для тебя подбираются труднее всего. Я не умею говорить о чувствах. Надеюсь, ты все поймешь без слов.
Хочу сказать одно: в тебе как ни в ком другом сильна кровь Валенсо. Твои предки: вожди, короли и великие воины все как один должны гордиться тобой. И, уверен, гордятся. Знай, ты никогда не окажешься одна в поле. Я всегда рядом. И желаю тебе счастья.
Спасибо за всё. Ты даже не представляешь, как часто ты спасала меня. И спасибо то, что заботишься об Анхелике.

Говорю вам обеим: видеть вас здесь не желаю ближайшие лет… ну, допустим, пятьдесят. Но лучше дольше. Живите. И за меня тоже.
А что так произошло… досадная случайность. Как бы нелепо не звучало. Я обещал защитить друга, но не смог. Стоял и смотрел, как он борется с демоном. Фердинанд ушел истинным аристократом – предпочел умереть, чем служить ему. И это меня добило. Я потерял осторожность. Знал ведь, что нельзя доверять дяде Хавьеру. Ну а потом эта кутерьма и кровопролитие. Но дом Боска свободен от посягательств. Распорядись этим мудро, Анхелика. Дом Альвада освобожден от демонов и служащих им. Я хочу чтоб ты была в безопасности, Офелия.
Я успел и смог даже больше, чем рассчитывал. Значит, есть надежда, что я лучший наследник своей семьи, чем мне казалось поначалу.
Когда-то я был надломлен и держался на одной лишь силе воли. Сейчас я, кажется, искупил свои грехи. Какое непривычное ощущения согласия с самим собой...

upd:
ТТХ:
Сила Воли - 8.
Пути: Костей и Праха - 2; Разума - 2.
Порок/Добродетель: Похоть/Надежда.

Музыкальная тема "внешнего" Мигеля: Breaking Benjamin - Blow me away.
Музыкальная тема "внутреннего" Мигеля: Evanescence - Where will you go?

Сообщение отредактировал Еретик - 15-03-2011, 14:46

[Hideki >>>]

Монолог Диего Альвада (Хавьера Боска)

Гордость этот тот порок, который должен носить в себе каждый аристократ. Гордость за себя, за свою семью, за те деяния и поступки, которые он совершает.
Вера эта та добродетель, которая оправдывает все то, что ты делаешь. Ты веришь в свою правоту. И каждое твое слово становиться истиной в последней инстанции.

Тогда в своем чилийском доме, стоя перед алтарем Тескатлипока, на котором лежала Валери, я искренне верил, что поступаю правильно. Мои руки дрожали, когда я возносил над беззащитным тельцем девочки жертвенный нож. Но сомнения мои развивались, стоило только вспомнить, как поступил со мной мой брат.
Той ночью я был предан собственным братом. Люди, которым я доверял были либо убиты, либо находились под заклинанием Висенте. Мой брат заставил меня, словно беглого преступника бежать из страны. Это был позор, черное пятно на моей чести аристократа, которое я мог смыть только кровью. Жажда мести сжигала меня изнутри.
И тогда острие жертвенного ножа коснулось тела младенца. Этот детский крик до конца моих дней стоял у меня в ушах. Но падшему богу этого было мало и, тогда я пообещал ему и свою кровь. Сделка свершилась.
Вытирая кровь со своих рук, я подошел к алтарю, чтобы забрать тело дочери и достойно его похоронить. Но каково было мое изумление, когда я увидел, что девочка была жива. Я не мог в это поверить, но в следующую секунду мною овладел страх. Я увидел глаза девочки и заглянул в них. Там пылал огонь, который через мгновение исчез. Тогда я понял, что падший бог приставил ко мне своего соглядатая.
Первое желание у меня было убить ее, но…Что будет со мной, если прольется кровь раба Тескатлипока. Валери осталась жива, а я получил возможность основать Семью Альвада.
Как же больно слышать от Валери, что она прощает меня и не сердится за содеянное мной и при этом видеть эту ядовитую улыбку, от которой бросает в дрожь. А тело прошибает холодной пот от любого ее прикосновения…
Позже родился Франц. Его мать догадывалась, что я сделал, и ее сердце не выдержало родов.
К сожалению, но в моем сердце больше не было той отцовской любви, которую я мог подарить Францу. Мне нужен был не сын, а достойный моего состояния наследник и приемник моих дел.
Деловых партнеров не выбирают и Кастилья не худший из них. Я ухватился за эту возможность, чтобы поквитаться с Висенте.
Сосуд. Ты был очень не осторожен, брат. Твоя память слишком оказалась избирательной. Вычеркивая меня из семьи Боска, ты не вычеркнул Боска из меня. И этот момент я не мог упустить.
Зачем нужны миллиарды, если ты не можешь спустить их на свою месть? Осталось только найти способ заманить Висенте с семьей в свой дом. И когда такой шанс представился, я воспользовался им в полной мере.
Убить двух зайцев одновременно: заполучить богатое месторождение нефти и отомстить.

Одиночество, это когда ты сидишь в своем любимом кресле в огромном пустом зале в доме полном гостей, а за стенкой решают, как лучше от тебя избавиться. Одиночество, когда стоящий рядом друг не верит в тебя. Одиночество, это когда ты смотришь на свою дочь и видишь в ней врага. Одиночество, это когда сын не оправдывает твоих надежд.
Гордость, это когда ты понимаешь, что убийство врага не решение проблемы.
Вера, это когда ты веришь не только себе…
Я сам выбрал себе этот путь и мне нести этот крест вечно…

Технический раздел:

Порок/добродетель - гордыня/веры
Сила воли - 8
Класс персонажа - злодей без страха и упрека

тема Диего Альвадо:
Vangelis - Light And Shadow

тема приношения в жертву Валери:
Ennio Morricone - Intimamente - La Piovra

тема веры и гордости:
Secret Garden - Illumination

Сообщение отредактировал Hideki - 14-03-2011, 20:44

[Раш >>>]

Меморандум Офелии Санта-Мария де ла Ньевес Валенсо

Истинный аристократ - тот, кто отрицает себя в заботе о благе подданных. Тот, кто ставит интересы семьи выше собственных. Тот для кого честь - это жизнь. Нас осталось трое на этой земле: жрецы, цари и воины. Если такова воля Бога, оставившего нас править вместо себя, я стану слугой и рыцарем своего народа.

- Матушка, я явилась изъявить вам свое почтение. - Она не выглядит на свой возраст. Молодая женщина с горделивой осанкой и безукоризненными манерами - я знаю какой чудесной, любящей матерью является Фортуната Валенсо. Мне больно причинить ей малейшее беспокойство, но я вынуждена сейчас сделать это. Пусть и эта боль послужит наказанием моей вины: - Я не смею таить то, что может угрожать чести семьи. Я должна со всем смирением признаться вам, что доверенная мне реликвия Валенсо украдена.

Она устало прикрывает глаза. Сколько ударов обрушилось на нее - гибель братьев и любимого мужа, дискредитирующее поведение Ребекки, скандал вокруг Анжело, моя позорная слабость тогда, когда я стала последней надеждой дома. Мне хочется, чтобы мать ударила меня. Хочется выкрикнуть ей в лицо досаду и боль от того, что она свалила этот груз на мои плечи, что оставила меня одну... Мама смотрит мне в глаза. Она прощает меня и говорит, что я одна не разочаровала ее. Ее нежность и доверие мучительно усиливают чувство вины... Я делаю то единственное, на что еще имею право в своих глазах - прошу за брата и сестру. Я верю, им всегда есть место в материнском сердце, как есть и в моем.

Позже я признаюсь Ребекке, как на самом деле восхищаюсь ее яркостью, свободой и независимостью - всем тем, на что у меня не хватает решимости. Расскажу как тяжело то бремя, которого она так жаждет и как я была бы рада передать его более достойному - править домом должен мужчина. Я все еще верю в Анжело и по этому помогаю ему, на сколько хватает моих сил и возможностей.

… Зал полон людей и я знаю здесь всех, хотя некоторых из них лишь заочно. Восхитительно красивая Франческа Кастилья, вечно сосредоточенная фигура президента Фунеса, Рафаэль Ригальдо, с которым мы уже успели немного побеседовать о достоинствах медитации в уединении монастыря, Франц Альвада, ловящий мой взгляд. Мне совестно за то, что я не имею в своем сердце никакого чувства, кроме благодарной симпатии, в ответ на его любовь. Взгляд останавливается на исполненной достоинства фигуре Винсенте Боска и я вспоминаю наш разговор незадолго до этой встречи...

- Примите мою благодарность за то, что удостоили меня беседы. Я не могу представить себе большей чести, чем получить разрешение обращаться к вам за советом.

- Поймите, Офелия, я ни в коем случае не мог бы одобрять то, что патриархом становится женщина, но поведение вашего брата заставляет даже меня задуматься о легитимности наследования...

- Я понимаю вас. Поверьте, свой первейший долг я всегда видела в служении семье, а долг прежде всего означает верность традициям. Я ни в коем случае не стремлюсь к власти в ущерб существующему порядку. Но мне было бы важно и дорого ваше расположение и возможность в минуту затруднения обратиться к вашей мудрости. Поскольку у меня нет отца, который мог бы наставлять меня на этом пути, вы - единственный достойный представитель истиной аристократии в моих глазах.

Дон Боска не отвечает - в том нет нужды. Его почти черные глаза смотрят изучающе всего мгновение, а затем взгляд привычно устремляется поверх моей головы. Бренное мало заботит могущественного потомка рода жрецов, которым подчинялись мои предки-воины. Неторопливый кивок его головы, означающий согласие, выглядит почти благосклонным - милость и честь для младшей дочери рода правителей.

- Офелия, как вы находите сегодняшний прием? - Максимилиано Ригальдо смотрит оценивающе. Под тяжелым ожогом ненависти я понимаю, что он должен сейчас проверить на прочность возможного нового патриарха, я понимаю что он делает и зачем.

- Достойно. Впрочем, я признаю, что избежать всех неудобств было бы невозможно, - все, что я могу это не выдать за скрытой иронией подлинных чувств. Аристократ не имеет права на их проявление - это удел простолюдинов, не обличенных высшей властью.

- Приятного вечера, Офелия, - он отворачивается всего на долю мгновения раньше, чем это было бы вежливо и уверен - я замечу нюанс. Что ж, я хорошая ученица и достаточно чувствую полутона. Но главное - никому не стоит забывать, что я - дочь благороднейшего правящего рода, чье имя навсегда останется в веках потому, что мы были лучшими из лучших.

- Для вас я всегда буду донной Валенсо. Не забывайте этого.

В гостиной поменьше выступает Анжело. Не понимаю что он делает, но я верю брату и делаю то, что он сказал мне: подчеркиваю собственное неодобрение его действий. На минуту мне кажется, что брат пьян и не отдает себе отчета в том, что наносит оскорбление донне Ригальдо своим обращением. Краем глаза я ловлю движение, параллельное моему - Рафаэль Ригальдо становится позади кресла матери. Он полон холодного негодования и требует ответа и извинений. Я смещаюсь к брату - в каких бы отношениях мы ни были, но я исполняю обязанности главы семьи и отвечаю за каждого из ее представителей. Анжело итак борется сейчас один за всех нас. Я приношу свои извинения Рафаэлю Ригальдо. Он принимает мои слова со спокойным достоинством, избавляя от дальнейшего унижения и я понимаю, что этот человек мне симпатичен.

Позже он преградит мне дорогу к брату и не позволит идти за ними. Он скажет: “Мы должны решить это между собой. Я обещаю, Офелия: это не дуэль, ваш брат не пострадает. Это дело чести”. И я впервые поверю Ригальдо.

Когда вокруг рушится мир у меня не остается никого дороже тебя. Мигель. Когда свет, сияющий впереди, вдруг вздрагивает и слабеет, что кроме тепла твоей надежды поддержало бы меня? Мы почти не говорим с тобой, не смотрим друг другу в глаза. Не потому, что боимся выдать себя - о нет, наши маски идеальны. Просто каждый раз глядя в твою сторону, ловя жесты нежности и заботы, адресованные сестре, мое сердце пронзает боль утраты. Любовь или долг - мы не тешим себя иллюзией, на самом деле этого выбора никогда не существовало.

Влюбленный Франц Альвада смотрит на меня, держит мою руку и говорит о своих чувствах с безыскусной искренностью и страстью, предлагая стать его женой. А я отвратительна сама себе потому, что в этот момент ловлю твой взгляд. Я понимаю, что все будет, как дОлжно, но как хочется отсрочить неизбежное хоть на мгновение. Господи, еще один, последний глоток воздуха, еще один взгляд...

Мы говорим о пустом и смотрим в разные стороны. На самом деле важно лишь то, как ты касаешься моих рук - ты всегда очень нежен, словно тебе приходилось испытывать слишком много боли. Или причинять? Я чувствую, как вина и беспокойство жгут тебя изнутри, понимаю как рушится, восстает из праха и снова рушится мир в твоей душе. Ты ведь не знал, любимый, что надежда - самая жестокая пытка? Мне хочется кричать от безнадежности, окутывающей нас. И, словно в насмешку, каждое твое прикосновение заставляет вспоминать... Отброшенный молитвенник, смятые простыни, жар твоих рук, пьянящий восторг твоих поцелуев.

- Я приму от тебя узы, если ты захочешь. Ничего не попрошу взамен... - понимаешь, мне нечего дать тебе кроме себя. Только эту возможность быть уверенным во мне. Я знаю как это важно - знать, что можно верить хоть кому-то из тех, кто рядом.

Но ты отказываешься.

- Что бы ни случилось...

- Что бы ни случилось.

Ни у одного из нас не хватает сил договорить.

Позже, глядя как твоя сестра убивается над телом отца, я поклянусь себе, что всеми силами помогу девочке стать счастливой. Она с обезоруживающей искренностью выразит мне радость от того, что ее брат любит меня. И я не выдам себя ни единым жестом, когда буду лгать Анхелике, что отец любил ее.

И не выдам себя ни единым движением, когда увижу твое мертвое тело на полу гостиной. Когда мир рушится, когда гаснет луч веры и свет надежды, мы не в праве забывать об одном - аристократа делает таковым воспитание, честь и долг. У меня нет права уйти из жизни. Нет даже права коснуться твоей руки в последний раз. И пока Анхелика рыдает у тебя на груди, я едва слышу сбивчивые изъявления радости Франца Альвада - я только что дала согласие стать супругой нового патриарха.

Одиночество навсегда останется уделом сильных. В этот темный час, когда старая аристократия уходит и лишь не многие из нас могут с подлинным пониманием хранить и продолжать традиции, Господи, храни нас! Господи, храни наши семьи и нашу страну! Дай нам силы уберечь честь. Дай нам мудрость не уклониться от долга.
Мигель...

Сообщение отредактировал Раш - 14-03-2011, 8:23

[Раш >>>]

Выложу ТТХ и ИМХО отдельным постом:

Итак, сеньорита Валенсо:

8, гордыня/вера

Кровь-1, Разум-2

Типаж: Паладин порядка, рыцарь. Закон и честь!

Музыкальная тема (как с Мигелем созвучно!) Within Temptation - Our Solemn Hour. Тема отношений с Мигелем Боска - Gregorian - Moment Of Peace

Благодарность: Мастер, Кафка, ты молодец. Есть куда расти, есть что исправлять и улучшать, но для первой...а даже и без этого - очень достойно!

Фрея, Фортуната Валенсо - ты замечательная мать и отважная спасительница мира) Было очень приятно поиграть и очень приятно знать, что тебе доверяет Такая мать.

Йоханнес, Анжело Валенсо, с тобой было сложно, было тяжело, но было очень интересно и очень здорово. Ты замечательный брат-раздолбай, ставший на путь исправления. Спасибо тебе за момент возвращения реликвии - вне зависимости от причин и следствий-это было очень хорошо.

Ребекка Валенсо - спасибо тебе за сестру, которой можно восхищаться. Яркую, красивую, смелую, решительную.

Максимилиано Ригальдо - спасибо за верного врага и заклятого друга семьи - было важно знать, что хоть что-то в мире неизменно, пусть это и наша вражда. Спасибо за взгляды, вгонявшие людей в ступор, уважаю!

Рафаэль Ригальдо - спасибо за разговор не о квесте. Спасибо за то, что вы понимаете что такое честь, спасибо за то, что сдержали слово-это было важно. Спасибо за то, как пытались спасти Фердинанда - это было еще важнее.

Семье Ригальдо - с остальными достойными представителями поиграла меньше, но вы были очаровательны.

Сантьяго Кастилья - я опять обхожу вас, дядюшка, третьей дорогой. Дежа-вю. Но вы скажете что я была не права? Кроме шуток: очень. Спасибо.

Фердинанд: не играли, но отголоски вашей дружбы с Мигелем каснулись даже меня. Спасибо!

Франческа...я бы сломалась))) Ноэль, ты была ошеломительно красива и восхитительно умна! Спасибо за выкладку по экономике предприятия - отдельное))

Диего Альвада. Спасибо за игру. За разговор на стрелке, за тактичное руководство процессом. Искренне вас уважала всю игру.

Валери, Соуль, спасибо! Демон был вне всяких похвал. И спасибо, что обходила меня стороной - было бы не комильфо вынимать лайтсейбр и бороться со злом) Ты была очень утонченная и изящная)

Франц Альвада, спасибо за игру. На отыгрыш ты забил, воля твоя, но игралось с тобой хорошо и ровно. Офелии повезло с избранником.

Винсенте Боска, Хигф, преклоняюсь! И ровняюсь на лучших.

Анхелика, спасибо прежде всего за искренность порывов - это очень разбавляло атмосферу в общем.

Мигель. Мерзавец. Твою мать. Замечательный, добрый юноша, с которым случилось в жизни слишком много плохого. Спасибо за обреченную любовь. Ей богу - два голоных волчонка, которым так не хватало заботы и ласки. Спасибо что не был Боска, но был рыцарем, верным другом, заботливым братом и возлюбленным, о котором можно только мечтать. Ты молодец.

Маурисио Фунес, Аратанве, жаль, что тебе не поигралось в то, чего ты ожидал. Ты был шикарным президентом!

Мерседес, спасибо за воздушность и очарование наивности.

Оракул, Тиль, роль, конечно, твоя) Очень была хороша. Спасибо!

Далее по делу и по факту:

Кафка, прежде всего, я действительно считаю, что игра удалась.

Не хватало чего-то вроде музыки в большом зале - чтобы можно было поиметь хоть какую-то коммуникацию вне тем нефти, демонов и вендетты. Это просто здорово разбавляет атмосферу.

Не хватило эмоциональных констант - чувства проявляли по мере разумения, по этому взаимодействие временами выходило блеклым. Ведь странно играть в вулкан корсиканских страстей, когда твой оппонент не факт что ответит.

Может быть зря столько информации было открыто до игры - часть людей перегорела, часть устала, у кого-то просто мысли замылились.

Кровавый масакр или “вены-стены”: возможно, стоит отсмотреть правила по боевке. На “Коррекции” у нас было правило по драке и условие - убить там невозможно. Для аристократа было бы втройне хорошо - и честь уронил, и жив остался на радость зубоскалам. Еще и с фингалом. И стоит жестче ограничивать такое на уровне загруза.

Ты местами очень молодец в плане кастинга. Это не сарказм, разумеется.

Очень хорошие загрузы. Дельные, точные, красивые, задающие настроение.

Организация - очень достойно. Очень красиво.

Сюжет и интрига - хорошо, надо только баланс выровнять и, возможно, сбавить обертона. Все на свете не должно решаться вот в эти самые восемь часов.

Правила по взимодействиям - люди молодцы, манчкинить не рвался никто. Но все же временные параметры стоит фиксировать не на начальном параде а пораньше.

Мне не хватило ясности по атмосфере - я говорила что у меня, конечно, в голове вертелись Сто лет одиночества...Дон Альвада, как я вас понимаю в вашем монологе!!

Розенкрейцеры, Орден Золотой Зари и вообще - да и фиг с ними, верю. Может просто название выбивает своей европеизированностью, но это уже рюшечки.

И да - без паники, капитан на мостике - мастер не имеет права начинать переживать посреди игры. Помогает принцип: “виновные убиты, не виновные-наказаны” и “поживем-увидим, выживем-разберемся”)

Еще раз спасибо! Надеюсь, что ты найдешь возможным рассмотреть мою кандидатуру, подбирая игроков на свои следующие проекты.

Сообщение отредактировал Раш - 14-03-2011, 11:40

[Тельтиар >>>]

Летопись Максимилиано Ригальдо

Моей семье отведена особая роль в жизни Сальвадора.
В наших жилах течет кровь, благословленная богами, но мы не стремимся к общению с ними.
В нашей крови пульсирует колдовская сила, но мы не практикуем ритуалы и древние обряды.
В нашем роду были герои и правители, но мы не ищем власти.
Мы пишем историю. Иногда – кровью, чаще – чернилами.
Мы – Ригальдо. Наш девиз «Не только оружием», и мы не обнажаем клинки без нужды.
Сейчас, глядя на то, чем завершилась наша встреча в Цюрихе, я с ужасом понимаю, что аристократия вырождается. Эта деградация подобна падению в бездонную пропасть, ибо всякий раз, когда кажется, что хуже и быть не может, открывается новая правда – стократ более чудовищная. Кому под силу остановить это падение?
Четыре семьи, четыре опоры были у моей родины. Я видел, как мудрых жрецов погубила гордыня, благородные правители превратились в тиранов, а могущественные маги стали стяжателями, променяв наследие предков на презренный металл. Мы тоже изменились, когда посмели посягнуть на чужое право. Летописцу не следует брать в руки меч, и уж тем более обращать его против своих соотечественников.
Я осознал это только сейчас, но все началось тридцать лет назад, когда безумие братоубийственной войны охватило мою родину, и даже слова Оракула стали для нас пустым звуком.
Мне было двадцать. Я был полон сил, богат, отчаян. Казалось, весь Сальвадор лежит у моих ног. Для меня забавой было в одиночку охотиться на ягуара, вооружившись только ножом. А еще я был влюблен. О, Мэнола, даже сейчас я верю, что всего этого ужаса можно было избежать, если бы ты осталась со мной. Будь проклят тот страх, что не давал мне просить твоей руки – Густаво Боска казался воплощением первобытного могущества, древнего как сами боги, в его присутствии даже я чувствовал себя простым человеком, недостойным твоей любви. А потом было поздно – дом Боска погрузился в траур, и любое упоминание о свадьбе в такое время стало бы величайшим оскорблением, смыть, которое быть может, не хватило бы и всей моей крови. Но я обещал, что приду за тобой, как только смогу – залогом этому стала та кровь, которой мы обменялись в ту ночь.
Во всем Сальвадоре теперь был только один человек, чья мудрость и влияние могли помочь мне. На следующее же утро я покинул поместье и отправился в столицу, чтобы увидеть своего отца, дона Бенедикта. Сан-Сальвадор встретил меня гнетущей тишиной – закрытые лавки и редкие прохожие, стремящиеся поскорее раствориться в лабиринте улочек, вот что я увидел вместо некогда шумного города. Когда же я остановился возле дома отца, то стал свидетелем сцены в равной степени отвратительной и немыслимой. Дон Ригальдо стоял на пороге, усталый и удрученный, а его обступили трое мужчин, смеющих кричать на него. Подобная дерзость была непозволительна простолюдинам, как мог гордый Бенедикт Ригальдо терпеть их вызывающее поведение?!
Я направился к ним, с твердым намерением проучить ублюдков, и лишь оказавшись на расстоянии пары шагов, заметил в руке одного из них пистолет, наставленный на отца. Тогда, наверное, впервые в жизни, ярость овладела мной без остатка. Кровь забурлила в жилах, требуя выхода, и я дал ей этот выход, надрезав палец. Тот мерзавец, что держал оружие, застыл, не в силах шевельнуться, а его пособники повалились на землю, заходясь в рвущем глотку кашле. Я стоял над их телами, с удовлетворением наблюдая, как они истекают кровавым потом, а после одним ударом перерезал глотку третьему. Под распахнувшимся пиджаком мертвеца что-то сверкнуло – полицейский значок.
«Что происходит, отец?!»
«Президент Валенсо прислал их арестовать меня, - ответил дон. – Скоро придут другие».
«Он заплатит за это, - прорычал я, отпихивая окровавленное тело, прочь с крыльца. – Он – и весь его род!»
Причины в тот день были не важны. Альфредо Валенсо послал простолюдинов за главой аристократического рода, и простить такое оскорбление было невозможно. Лишь одно удержало меня от того, чтобы немедленно не пойти в президентский дворец и потребовать сатисфакции – после случившегося в моем сердце не осталось ни капли доверия к семье Валенсо. Здесь в Сан-Сальвадоре мы были в меньшинстве, и что удержало бы Альфредо, уже преступившего законы чести, от нового подлого поступка? Говорить с ним теперь можно было только с позиции силы.
Мы вернулись в поместье, и воспрявший духом отец начал собирать людей, готовых поддержать его в борьбе. Он был как всегда красноречив и убедителен. Валенсо стали тиранами и утратили дарованное им богами право на власть в Сальвадоре. Подобно Эль Сабио, низвергнувшему испанское владычество, Ригальдо должны были вновь подняться, чтобы освободить страну от человека, злоупотреблявшего полученной властью. И все же, прежде чем взять в руки оружие, отец послал к Альфредо человека с требованием немедленно уйти в отставку и назначить выборы нового президента. Как и следовало ожидать, гордец отказался.
Не теряя более времени, я отправился к столице во главе наших основных сил, а Хосе, мой дорогой брат, отправился к поместью Валенсо с небольшим отрядом, разоряя деревни и предавая огню усадьбы, которые попадались ему на пути. Ни мне, ни отцу не было известно о том, что творили его эскадрон смерти в первые дни войны, мы лишь надеялись на благоразумие брата, и на то, что он не станет проливать сальвадорской крови без нужды. Мы ошиблись. Как выяснилось – не в первый, и не в последний раз.
Это война стала началом конца для аристократии Сальвадора. Раньше мы решали наши противоречия поединками и были покорны воле оракула, теперь же нашу родную землю устилали сотни трупов, а в воздухе постоянно витал уже ставший привычным запах гари. Три долгих года длилось противостояние, истощившее ресурсы обеих семей. Альфредо Валенсо укрылся в президентском дворце, превращенном в неприступную крепость, и оттуда руководил своими войсками. Отец занял окраины Сан-Сальвадора, но так и не смог продвинуться дальше – всякий раз нас отбрасывали назад, стоило лишь начать наступление. Хосе и его головорезы, называвшие себя «Пурпурная Роза», партизанили во владениях наших врагов, не давая им стянуть все войска к столице, а Фабио Валенсо безуспешно пытался загнать эскадрон смерти в угол.
Эта война ожесточила меня. Мое сердце закалилось в ней, стало крепким, как сталь, и столь же холодным. Лишь в краткие минуты отдыха я вспоминал о Мэноле, но старался подавить желание увидеть ее. Сначала долг перед семьей и Сальвадором. Дважды оракул пытался примирить нас с Альфредо – и дважды я прогонял прочь его посланников, напоминая, что этот миротворец и сам происходит из семьи Валенсо.
Затем наступил перелом. Отец проверял наши лагеря, расположенные в трех районах столицы, желая скоординировать время новой атаки, когда вернулся Хосе. Мы обнялись, радуясь встрече, ведь мы не видели друг друга с того дня, как началась война. Улыбаясь, брат бросил на стол заляпанный кровью мешок. Распираемый любопытством, я заглянул внутрь – там лежала голова Фабио Валенсо, еще узнаваемая, но уже начавшая подгнивать.
«Он, наконец, смог меня найти, - рассмеялся Хосе. - Нравится?»
«Стоило взять его живым».
Мне захотелось ударить брата, и я с трудом удержался – если бы только он смог взять Фабио в плен, а не убивать, то у нас был бы хороший аргумент для давления на президента. Но, увы, ничего уже было не изменить. Пока не вернулся отец, я велел отправить эту голову в подарок Альфредо.
Что же, это возымело должное действие – президент вышел из дворца, бросив на нас все свои силы. В тот день произошла самая тяжелая битва, и именно тогда я познал величайший триумф в своей жизни. Когда я вогнал клинок в грудь Альфредо, мне казалось, что этим ударом я разом разрешил все проблемы Сальвадора. Тиран был убит, его армия рассеялась, либо вернулась в поместье Валенсо, чтобы сообщить новости его семье. Теперь Сан-Сальвадор принадлежал нам, Ригальдо.
Сейчас, спустя годы, я понимаю, что лучшим вариантом тогда было примириться с Валенсо и дать возможность Густаво проявить себя на посту президента. Все-таки власть – это их право. Но мой отец был гордым человеком, искренне верившим, что в эти темные времена только он сможет восстановить Сальвадор. Как Эль Сабио. Все мы хотели быть новыми Эль Сабио.
Спустя месяц отец позвал меня к себе и сказал:
«Пора устроить твою жизнь, Манчито».
Внутренне я ликовал, слушая его слова! Неужели теперь, спустя почти четыре года, я, наконец, смогу рассказать ему о своей любви? Отец несомненно поймет меня и сделает все, чтобы договориться с новым доном Боска о свадьбе. Конечно, Мэнола проявляла свойства оракула, но ведь был еще молодой Кастилья, способный занять это место.
«Ты возьмешь в жены Эрика Кастилья, - продолжил дон. – Так я решил».
«Но, отец… - прошептал я, чувствуя, как в ярости сжимаются кулак. – Неужели, после всего, я не могу сам выбрать себе жену?!»
«Не смей перечить мне».
Это был единственный ответ, полученный мной. О, Мэнола, сама судьба была против нашего союза. Судьба или злой рок, обрушившийся на Сальвадор.
Я понимал отца. Наша семья сильно поиздержалась за годы войны. Шахты простаивали без рабочих, сбережения уходили на оружие, горели имения и деревни, половина столицы лежала в руинах – на все это нужны деньги, и деньги не малые. Фабрицио Кастилья мог дать их, но взамен хотел гарантий лояльности нового президента, а что может сблизить лучше, чем брак? Моя сестра вышла за одного из его сыновей, а мне пришлось взять в жены его младшую дочь. Девочку десяти лет от роду. Казалось, высшие силы смеются надо мной, и таким образом взымают плату за военные успехи.
Отцу уже не суждено было увидеть результаты своих трудов. Его смерть потрясла меня до глубины души – благородный аристократ был убит в спину, когда совершал прогулку на окраине города. Без вызова, без объявления – подлым, предательским ударом. Имя убийцы было известно – Густаво Валенсо, но прежде чем совершить месть, я должен был позаботиться о крови дона Бенедикта. Это промедление решило судьбу моего несчастного брата. Охваченный гневом, он бросился в погоню, взяв с собой лишь нескольких человек.
Я почувствовал, что остался последним мужчиной дома Ригальдо еще до того, как мне принесли его голову. Словно хотели напомнить, как я поступил с их Фабио! Сальвадор не выдержал бы новой войны, и как бы ни хотелось мне свести счеты с убийцей отца и брата, сделать это я мог лишь способом.
Повсюду по стране я велел сообщить, что вызываю Густаво Валенсо на поединок, который должен раз и навсегда разрешить противоречия между нашими семьями. Конечно, он не заслужил такой чести – пуля в затылок, вот все, что полагалось ему за его преступления. Но, добейся он чьей-нибудь поддержки, и война началась бы снова, затянувшись на годы.
Мы встретились в лесу, недалеко от столицы. Условившись не прибегать к силе крови, нашим оружием стали пистолеты. Надо признаться, стреляю я хуже, чем фехтую, но в тот день боги были на моей стороне. Я смотрел на медленно оседающее тело Густаво, зажимающего простреленную шею, и не чувствовал радости. Ни отца, ни Хосе уже было не вернуть, а на мои плечи упало тяжкое бремя власти, которой я не искал. Возле меня остались лишь жена, к которой я ничего не испытывал, и сестра, посмевшая воспротивиться воле отца в годы войны. А что же друзья? Тогда мне казалось, что у меня есть один надежный и проверенный друг, плечом к плечу прошедший со мной через всю войну. Как же я тогда ошибался…

[НекроПехота >>>]

то ж, полагаю, самое время для того, чтобы выложить мастерский отчет.

Сразу, чтобы не тянуть, выкладываю ссылки на фото (все говорим спасибо Рейсту, это его фотографии):
1.Первый вариант, 29.2..
2.Второй вариант, 169.2 мб..
Лично я был в диком восторге.

Также, если кого-то заинтересуют чисто эмоции, то мой первый мини отчет можно найти тут. ЖЖ детектед.

К слову, некоторые игроки просили меня выслать им загрузы. Вот ЗДЕСЬ почти все (нет только двух, которые я выдавал в почти устной форме).
Фото от Долорес (как она выразилась, для затравки) здесь. Остальная часть будет позже. Наслаждаемся новыми ракурсами=)

А теперь вернемся к игре.
Для меня - как для мастера, наблюдавшего за тем, как разворачиваются в сюжет вложенные в персонажей загрузы - стали очевидны следующие проколы:
- Явно перегруженный мистический пласт. Во всех смыслах. Признаюсь, опасаясь того, что мистика вообще пройдет мимо персонажей, я посвятил в отдельные ее аспекты слишком много людей. Раздул Орден Розенкрейцеров, который - как указал кто-то из игроков - действительно должен был включать от силы человека два. Вместо одного божества - сделал зачем-то двух.
- Выдача игрокам такого объема оружия. Висящее на стене ружье обязательно выстрелит. И оно выстрелило. Так, что пришлось объявлять досрочную стоп-игру. Безусловно, следовало либо вообще запретить убийства, либо через механику сделать их практически невозможными.
- Безумный по объему обмен информацией до начала игры. Мне, конечно, очень льстило то, что игра началась задолго до сбора в квартире, но все-таки игра в форме именно обмена инфой была явно в минус. Совершенно неудивительно, что игроки чувствовали себя перегруженными. Плюс отдельные "секреты" слишком быстро утеряли свою секретность.
В моем понимании именно два этих пункта предрекли именно тот конец игры, который и имел место. Хех, черт возьми, за мной, наверное, было очень забавно наблюдать за моей мимикой в тот момент. Но Раш абсолютно права - мастер просто не имеет права паниковать, даже когда все летит в Тартар.

Спасибо игрокам. Очень интересно наблюдать за тем, как в течении нескольких лет растут те или иные игроки. Уровень ролеплея всего прикловского сообщества существенно возрос. Т.е. если изначально, планируя кабинетку на прикле, можно было рассчитывать только на квестовку, то теперь можно планировать нечто существенно более сложное и - как следствие - интересное. Очень радует, что психологическая часть бытия персонажа стала так важна для игроков, что некоторых персонаж "не отпускает" еще некоторое время после игры. Хотя все равно еще есть куда стремиться.
Очень, к слову, вдохновил меня тот факт, что прикловская тусовка не отвергает людей, пришедших со стороны. На игре было достаточно неприкловцев, однако никаких проблем это не вызвало. Все сыгрались.

Отдельных рецензий на игроков я писать не буду, т.к. успел посмотреть далеко не всех. Не хочу обижать тех, про кого мало чего могу сказать. Если вас интересует, что я думаю по поводу вашей игры, то вы можете обратиться ко мне в личку, и я вам все расскажу. Без утайки=)

Впрочем, хочу сказать спасибо тем, кто помогал мне организовывать игру:
- Йохану, за то, что он помогал мне таскать тяжеленные рюкзаки, за то, что он подкинул мне контакты того, кто вывел на эту замечательную квартиру, за помощь с едой в том числе.
- Кошке, за помощь с визуальной частью игры. Отдельное thanks за логотип SC Oil.
- Аратанве, за предельно содержательные комментарии в курилке после игры, за помощь за закупом, за видео.
- Рейсту и Долорес, за то, что согласились бесплатно нас фотографировать. Фотографии Рейста - выше всяких похвал. Фотографии Долорес пока не видел, но ожидаем=)
- Хидеки, за то, что помог мне заполнить пустующие места в сетке ролей.
- Ноэль, за пирожки (которые, блин, мне так и не удалось попробовать) и помощь с едой.
- Раш, за поддержку до и после, за бутылку мартини (отдельное спасибо>.<), за дельные советы, за содержательные комментарии.
- Хигфу и Тельту, за то, что выковыривали из моих текстов баги, за то, что писали свои собственные тексты, за проявленный в моей аське интерес к игре, который меня очень мотивировал.
- ну и конечно всем за то, что приняли участие в моей игре!
Как вы видите, мне здорово помогали. Если кого забыл, напоминайте=)

PS: Отвечаю на вопрос, который мне несколько раз задавали в аське: нет, по Черной Крови продолжения в ближайшее время не будет. Уж точно не в этом году. Впрочем, мне понравилась сам мир, идея такой вот связанной с землей аристократии, поэтому, возможно, стоит ожидать ближе к концу года нечто про аристократию. Пока что я думал написать кабинетку по сицилийским семьям в том же ракурсе. Узы, Пути, etc. Ближе к осени-зиме.
PSS: Забавно, что после этой игры у меня появилась прям какая-то мания, тяга к общению со всеми и вся. Поэтому, если вы захотите меня выловить на просто так пообщаться, стучите, я весь ваш=)

Сообщение отредактировал НекроПехота - 17-03-2011, 7:28

[Соуль >>>]

Я совершенно не люблю писать отчеты. =) Но хочется оставить след пятикогтистой лапы. Большое спасибо за игру всем, кто принимал участие. Традиционно не буду выбирать по именам и коалициям и благодарить каждого лично (если отпинаю свою лень, которая бьет все масштабы, то доберусь до харизмы каждого). Просто скажу, что было замечательно. Какие-то маленькие шероховатости мы обсудили после игры, когда сидели в комнате с мастером, и я думаю, что смысла их повторять нет.
Отдельный респект за загрузы и вбрасывание в мир посредством инфы. Прочитать все: с одной стороны надо было себя капельку пнуть, с другой - это действительного того стоило. Мне это очень помогло.
В общем, мур всем. Хочу поиграть еще по этому миру.

[Тельтиар >>>]

Летопись Максимилиано Ригальдо. Продолжение.

Я лежал на полу, истекая кровью, и смотрел, как умирает сальвадорская аристократия, а вместе с ней отправляются в небытие вековые традиции, на которых строилось наше общество. Каков был мой вклад в эту трагедию? Что я сделал не так в своей жизни? К несчастью, слишком многое. Летописец не должен брать в руки оружие, потому, что он уже не сможет вложить его в ножны.
Валенсо бежали из страны. Что ж, я понимаю Фортунату, у нее были все основания опасаться, что я обрушу на ее семью всю свою ярость. Особенно после того, как она поклялась на крови отомстить мне. Я мог это сделать. Я хотел это сделать, к чему сейчас скрывать. Но не стал.
Мои мысли тогда были обращены к Мэноле. Едва лишь мне удалось завершить неотложные дела, как я стал добиваться встречи с ней. Испытывал ли я угрызения совести? Нет. Моя жена была лишь ребенком, а я искал взаимности от зрелой женщины. И находил. По крайней мере – тогда. Меня не останавливало даже то, что теперь я должен был держать свою привязанность втайне от двух могущественных донов Сальвадора, ведь раскройся эта тайна – и оба они почувствовали бы себя смертельно оскорбленными моей дерзостью!
1985. Год моего безрадостного триумфа, когда я был вынужден стать доном Ригальдо и самым молодым президентом Сальвадора. Мне было всего двадцать четыре. Я столкнулся со множеством проблем, которые не мог решить, просто в силу того, что не обладал достаточным опытом в государственных делах. Мне вновь пришлось искать помощи у человека более искушенного и мудрого, нежели я сам. У последнего настоящего дона Сальвадора, который, как я надеялся, хоть частично сможет заменить мне отца. Да, я говорю о Фабрицио Кастилья, моем дяде, моем тесте и могущественном маге, чьи знания могли обратиться на пользу нашей родине. Но и здесь меня ожидал новый удар – таинственное исчезновение дона Фабрицио и его старшего сына взбудоражило весь Сальвадор…
Последовавшие же за этим события не поддаются описанию! Разорвать узы с землей?! Тогда я даже не знал, что такое возможно! Я был в растерянности. В ужасе. В гневе! Как мог занять место Фабрицио человек, пошатнувший саму основу нашего существования?! И это муж моей сестры! Сын моей тетки! Как президент и дон Ригальдо, я потребовал встречи с ним, чтобы прояснить произошедшее. Как же разочарован я был, увидев кузена – передо мной предстал человечек с повадками прожженного дельца, отринувший свое аристократическое наследие. Потомок рода могущественных магов впал в ничтожество за столь краткий срок. Я испытывал к нему отвращение и брезгливость. Хотелось помыть руку сразу же после рукопожатия. Стоит ли упоминать, что разговор не сложился?
Что же – разрыв Уз Кастилья имел еще два последствия, коснувшихся лично меня. Теперь, когда Сантьяго стал тем, кем и заслуживал быть, Мэноле предстояло заменить оракула. Здоровье старого Валенсо сильно пошатнулось во время войны, и все понимали, что ему недолго осталось, а значит – очень скоро моя возлюбленная должно была отречься от прошлой жизни, порвать все связи и превратиться в существо, далекое от мирской суеты. Уже тогда я понимал, какой тяжелый груз быть оракулом. Понимал, что зря прогнал послов Горацио во время войны, ведь он искренне хотел мира для Сальвадора, а ради собственных родственником и пальцем не пошевелил, хотя одно единственное его предсказание могло стать смертным приговором для семьи Ригальдо. Мэнола отдалялась от меня, все больше с каждым днем – так я потерял ее, но нашел Эрику! Моя бедная маленькая супруга, ее мне было более всего жаль, когда Сантьяго порвал Узы с Землей. Как же это, наверное, больно – чувствовать, что исчезает так связь, что испокон веков питает твой род, та сила, что пульсирует в крови, делая смертного – аристократом. Пусть ее брат – мерзавец, недостойный даже презрения, но чем провинилась перед богами эта девочка, чтобы они так жестоко ее наказывали?! И что я мог сделать, чтобы исправить это? Только дать ей свою кровь. Столько крови, сколько потребуется, чтобы возродить те силы, которых она лишилась. Боги хотели этого, несомненно – ведь только реликвия моего рода могла позволить дать Эрике силу крови Ригальдо и в то же время не превратить ее в безвольную куклу. Я создавал узы и сам же разрушал их, день за днем вливая в ее вены чудотворную кровь своего рода.
На это потребовалось время – и еще больше его, чтобы вновь научить Эрику использовать вернувшеюся к ней силу. Скорее всего, дон Фабрицио или отец справились бы лучше, но они слишком рано покинули этот мир и не могли порадоваться, что мой брак, наконец, обрел смысл. Я привязался к Эрике за эти месяцы и полюбил ее, не скрою, отчасти еще и потому, что отчаянно нуждался в поддержке. Рождение Жозефины укрепило мои чувства к супруге, но и этот радостный момент оказался омрачен – роды проходили тяжело, и несчастная Эрика навсегда лишилась возможности иметь еще детей. Как будто мало страданий выпало на ее долю до этого?!
Мне же предстояло сделать непростой выбор, ведь род Ригальдо нуждался в наследнике! И если Эрика не могла подарить мне сына то… что ни день, я слышал голос отца:
«Избавься от нее! Союз с Кастилья более нам не нужен. Подумай о благе семьи и найди себе жену, способную родить наследника!»
Бенедикт бы так и поступил, даже не спрашивая моего мнения – будь он еще жив, но сейчас решение должен был принимать я. И чем больше я думал об этом, тем отчетливее понимал, что не могу этого сделать. После всего, что я сделал для Эрики, просто взять и бросить ее казалось мне даже большим предательством, чем оставить род без наследника. В конце-концов, я мог взять в семью кого-либо из младших сыновей других родов, женив на Жозефине.
Так прошел почти год. Я смотрел, как растет моя дочь, и чувствовал нестерпимую тоску от того, что у меня нет сына. Даже у Густаво Валенсо был сын, даже у Сантьяго! А моя семья, что же – обречена на медленное вымирание?! Нет! Я не мог просто так этого оставить!
Впервые за те годы, что миновали с войны, я переступил через застарелую обиду и обратился за помощью к Вивьен, моей сестре. Тогда, во время кровавых боев, Вивьен, обладавшая даром предвидения, пошла наперекор воле отца и отказалась использовать свою силу. И мне до сих пор казалось, что будь она покорнее – и дон не пошел бы на ту злополучную прогулку один. У меня до сих пор были бы отец и брат… Но теперь я хотел, чтобы Вивьен помогла мне найти младенца, подходящего, чтобы стать следующим доном Ригальдо. К моему удивлению – она довольно быстро указала мне приют, в котором находился мальчик по имени Рафаэль, мой будущий сын.
А затем Эрика с дочерью уехали в Швейцарию, а вернулись спустя более года – уже втроем. Тем временем срок моего правления подошел к концу, однако решив проблемы внутри семьи, я был готов к тому, чтобы справиться с любыми трудностями, которые могли ожидать меня на посту президента. В этот год у народа Сальвадора не было особого выбора – они могли голосовать лишь за меня или против. Чтобы предугадать результат - оракула не потребовалось. На торжественной церемонии повторной инаугурации я – президент Максимилиано Ригальдо с гордостью представил аристократии и народу своего наследника.
Мальчик на удивление легко впитывал мою кровь. Уже через несколько недель я осознал, что его сила достигла того предела, преодолеть который Фалито сможет только сам, путем долгих и кропотливых тренировок. А у моей маленькой Фины вскоре проявился дар предвиденья. И в те дни я был горд за своих детей и чувствовал себя счастливейшим отцом в Сальвадоре.
Страна постепенно оправлялась от ужасов войны. Уже отстроены были заново разрушенные кварталы Сан-Сальвадора, вновь появились деревни там, где прошли эскадроны смерти. К сожалению все это стоило денег, и немалых. Крошечный бюджет Сальвадора не мог осилить подобных трат, а обращаться к Сантьяго я считал неприемлемым, хоть и знал, что он способен выделить необходимые кредиты.
Привлечение иностранного капитала казалось мне более достойным предприятием, нежели сделка с негодяем, нагло поправшим наследие предков и столь подло обошедшимся с моей женой. Был ли я прав, что поступил так? Не стало ли это очередным шагом к превращению моей родины в опутанный долгами клочок земли? Я и сейчас не могу ответить на этот вопрос. Но тогда мое решение вызвало весьма противоречивую реакцию в правительстве. Были люди, которые смели заявить мне в лицо, что следует заключить контракт с Кастилья, а не искать помощи за рубежом. Простолюдины. Что они знали про честь аристократа!
Я чувствовал, что это недовольство, со временем, может вылиться в нечто большее. Нечто неприятное. Но, разве не я сделал для страны больше, чем любой президент за последние сто лет?! В те непростые дни я верил – именно мое решение единственно верное, ведь я – Ригальдо, а моей семье издревна было предписано оберегать Сальвадор в самые тяжелые для него годы.
Да и какой летописец сможет устоять перед искушением не просто записывать, а творить историю?
Так или иначе, но отвергнув попытки Кастильи влезть в государственный сектор экономики, я обратился к зарубежным субсидиям. В первую очередь – североамериканским. Конечно, Штаты – это такой же нарыв на теле континента, созданный алчными торгашами и чужаками, верившими в деньги, как в божество, и возводящими в культ свою мифическую демократию, но, по крайней мере, они не рвали Уз с землей. Попросту не могли, по причине их отсутствия. А значит, уже были достойнее ренегата.
Кто-то постарался представить принятые мной меры (необходимые и оправданные!) в невыгодном свете – мол, дон Ригальдо продался иностранцам! Как же мне хотелось затолкать эти слова обратно крикунам в глотки! И пусть я догадывался, чьих это рук дело – доказательств у меня не было. И добыть их я мог поручить только Мауро, столь хорошо зарекомендовавшему себя в войну. Еще одна моя ошибка. И почему я был так слеп? Неужели верил в дружбу? Быть может. В конце концов, это не худшее заблуждение из тех, что я допустил в своей жизни.
А после меня постиг новый удар. Боль, какую я не испытывал, теряя отца и брата! Не дай бог никому пережить разрыв уз, столь крепких сильных, что связывали меня! Казалось, тысячи игл вонзились в мой мозг, разрывая его на части. Я ослеп и оглох, обреченный наощупь ползти к постели. Я лишился дара речи, и лишь бессвязный стон срывался с моих губ, уносясь прочь по пустым коридорам особняка.
Я был один в этот день. Я был разбит и подавлен. И сразу осознал, что она умерла. Единственный человек, связывающий меня с прошлой жизнью. С тем, что было до войны. Эта последняя ниточка оборвалась, когда жизнь покинула тело Мэнолы Боска, и ее гибель заставила меня биться в конвульсиях, схожих с бесконечной агонией!
Сколько дней я провел в забытьи, между сном и явью, борясь с собственным разумом и кровью, кипящей в жилах? Не меньше недели… Слуги нашли меня на лестнице, по их словам – едва дышащим. Надеюсь, дети не видели меня в минуты этой позорной слабости.
Конечно, я оправился. Списал свое исчезновение на внезапную простуду. Вернулся к делам, которых навалилось еще больше. В конце-концов, я – Ригальдо. Но что-то во мне надломилось. Я и раньше был вспыльчив и раздражителен – теперь же вовсе перестал сдерживаться. Было ли это следствием пережитого стресса, разрыва Уз? Кто знает. Впоследствии мне еще пришлось пожалеть о том, что я оказался неспособен проявить должной сдержанности, когда это было действительно необходимо.

[Хелькэ >>>]

Монолог Эрики Ригальдо

В моей руке сейчас ритуальный кинжал. Для извлечения крови в магических целях... я ведь стою на Пути. Только кровь, которую я собираюсь извлечь сейчас - совсем не для ритуала.
Клятвы - опасная вещь. Но иногда от них стоит отказаться, как сделала это Фортуната (и я благодарна ей за это). Я поклялась найти того, кто убил Жозефину. Мою дочь. Моего единственного, первого и последнего ребенка.
О, теперь я знаю, кто это сделал, и знаю, кто виноват. Странно, что это оказались разные люди.
Анжело... мне остается только вздохнуть. Глупый и смешной мальчишка. Я не перестану воспринимать его как мальчишку, хотя формально он остается моим начальником, главой компании. Любивший Жозефину - и убивший ее.
Он просил прощения, и я его простила. Да, даже за это.
Только исполнитель. Пешка.
Анжело, когда-нибудь ты станешь достойным патриархом, как и мечтал. Я готова в тебя поверить.
Но, возможно, тебе придется стать Оракулом, отказавшись от своей семьи, потому что скоро Сальвадору понадобится новый Оракул.
Рукоять кинжала нагрелась и стала теплой в моей ладони.
Вивьен. Я по-прежнему вижу в ней Ригальдо, сестру моего мужа, члена нашей семьи и... мать моего сына? Мадонна, это звучит безумно, но так и есть.
Я воспитала ее сына как собственного, а она убила мою дочь.
Чтобы спасти Рафаэля.
Если бы выбирала я - я бы тоже выбрала своего ребенка, но вышло так, как вышло. И что делать с этим теперь?
Я не сторонник мелочной мести. Я по-прежнему верю в лучшее. Верю в справедливость. Максимилиано, конечно, придумает что-нибудь, благослови его Мария, или уже придумал; он не ищет выгоды без правды,а у нашей семьи еще остались враги, с которыми нужно поквитаться - наверняка не без помощи Вивьен.
Но потом - она моя.
Интересно, видит ли Рафаэль в ней мать? Мне следует спросить его. Ведь если он скажет "Да", я уже не смогу поступить как должно. Я хочу для него счастья. Для него и Анхелики, которую я тоже приму всем сердцем.
Уж не надеюсь ли я, что девочка заменит мне дочь?
Впрочем, что мне еще остается.
Но если Рафаэль скажет "Нет"...
Я не сторонник бездумных убийств. Я хочу лишь разговора. И я заставлю ее признать, что она заслуживает смерти. Не из-за Жозефины, нет. Вивьен была недостойным Оракулом. Оракул не должен принимать чью-либо сторону... даже свою. Оракул должен отказаться от жизни простого смертного - от любви, от привязанности. Она трижды нарушила закон - сошлась с простолюдином и родила ребенка, замыслила одно убийство, потом - прямо на встрече! - осуществила второе.
Она заслуживает смерти.
А я хочу ее крови.
И мне нужна вся. Ее. Кровь.
Но это.. это будет потом. А сейчас я откладываю кинжал, оставляю на полке, куда он ложится с легким звенящим звуком. Откладываю свое возмездие.
До поры.


***
Ну что ж, теперь самое время поговорить и Кошке =) Начнем с общего:

1. Игра была обалденна.
2. Нет, правда.
3. Эта роль для меня была очень сложной, я считаю, что справилась все-таки не до конца, а процентов на 80%, но и этим я страшно довольна.
4. Немного поподробнее: когда мне поступил загруз,я просто таки схватилась за голову, ибо не представляла, как это все вообще воплощать. Я прикинула характер Эрики в действии, наметила для себя 2 главные цели - разобраться с СК Ойл и с убийством Жозефины, но я была такая маленькая, а инфы было так много... потом пошло то, что многие поминали в том или ином контексте, т.е. предыгровые интриги, от которых мне стало совсем уж плохо, и я сказал себе - а не выкинуть ли из головы все лишнее и не играть ли просто как хочется, без простраивания многоходовых действий и тэдэ? Оказалось, оно работает.)
Атмосфера игры была что надо. Не-прикловцев было немало, но они все оказались классными, и я оооочень жалею, что на афтерпати не попала, потому что с этими ребятами я был бы не прочь пообщаться еще =) С прикловцами, впрочем, тоже - но вечером мы уезжали, а днем семья Ригальдо проводила ритуал "Наконец-то выспаться"...
5. До сих пор не отпускает, и я хочу еще %)

Перейдем к частностям, а именно персоналиям:

Семья Ригальдо, или "ваши положительные персонажи на сегодняшний вечер"

Манчито - ты был чудесным супругом и достойным патриархом. И очень трогательно вступался за Эрику:
- Он раздражает меня весь вечер! (про Анжело)
- Ну-ка немедленно уйди отсюда! Ты раздражаешь мою жену!!!
Я надеюсь, за годы, проведенные вместе, он стал испытывать к ней... хотя бы глубокую симпатию.

Фалито - а ты был замечательным сыном, притом весьма почтительным. Стоило нахалу Анжело оскорбить Эрику, как сын тут же примчался и едва не вцепился в него зубами, чтобы вырвать извинения.
Однако, не могу не заметить, что по сестре этот..мгм... невоздержанный юноша не особенно-то скорбел, посвятив себя Анхелике и Франческе.
Смотри, будь ей хорошим мужем, или мама отшлепает тебя.

Вивьен - она была так спокойна, мягка и в то же время строга, что до самого конца не хотелось верить в ее причастность к смерти Жозефины. А еще она, к радости всех Ригальдо, была куда больше Ригальдо, чем Оракулом, и очень помогала.
Образ удался на все сто, я считаю.

Семья Валенсо, или "внезапно-оказавшиеся-хорошими-ребятами"

Фортуната - от матриарха так и веяло спокойной силой, причем силой обалденных масштабов. Она достойно ответила на прямой вопрос об убийстве Жозефины; и, раз уж от кровной вражды мы решили отказаться - Эрика надеется, что Фортуната повременит с ритуальным самоубийством лет этак на 5-10, во имя налаживания добрососедских отношений.

Офелия и Ребекка - по игре с ними, к сожалению, пересекалась мало, но впечатление они производили ого-го какое. Эрика не очень им доверяла, но то, как Офелия извинялась за брата, и то, как Ребекка фыркала при упоминании своей семьи... Это многого стоило!

Анжело - ах ты маленький негодяй! хД Он был персональным демоном Эрики весь вечер, постоянно отпуская шпильки на ее счет и старательно перекладывая вину за банкротство на ее хрупкие плечи. Так и хотелось душу из его вытрясти. Аррргх.
А он все равно был очаровательной заразой.

Семья Боска, или "в тихом инцестуальном омуте..."

Висенте - маммамия, вот это был гордец! Причем, гордец принципиальный и традиционалистский до мозга костей. Я так и слышу это: "Вы представляете, Сантьяго Кастилья дерзнул предложить на Совете Патриархов третьи Узы..."
Особенно хорош был по игре момент, когда Манчито подошел к Эрике (после того, как у дона Боска было выпрошено согласие на помолвку Фалито и Анхелики) и сообщил: "Во-первых, среди нас демоны. Во-вторых, дон Боска собирается призвать их Хозяина".
Боже мой, с кем же мы связались-то, называется. Но отыгран он был классно!

Мигель - и я по-прежнему утверждаю, что дону Боска повезло с сыном! В конце концов, погибнуть от сыновней руки Висенте наверняка было приятней, чем от руки какого-нибудь... недостойного человека.) Кажется, Эрика с ним вообще ни разу не пересеклась, а жаль.
Самого Мигеля тоже жаль - вот кому бы жить и жить.

Анхелика - вот это было чудесно. Сцену с бокалом кто только не поминал, она и вправду была восхитительна - а осколки его, кстати, остались под ногами именно у Эрики и господина президента.
Я надеюсь, что Рафаэль будет ей хорошим и послушным мужем, а если нет - Эрика поможет и поддержит девочку. Женская, в конце концов, солидарность...

Семья Кастилья, или "живьем брать демонов!"

Сантьяго - братец, ну ты и нахимичил в свое время! О, когда Эрика поняла, что причиной всего были деньги, она ужаснулась до такой степени, что в ней заговорила кровь Кастилья - и она стала прикидывать, в случае скольких смертей ей удастся стать наследницей Сантьяго.
"- И ты бы меня убила ради денег?
- Конечно, я же Кастилья. Но ведь и ты сделал бы для меня то же самое, правда?"

Франческа - да она бы и без демона внутри сошла бы за демона желания!.. Эрика ответственно заявляет, что у женщин из рода Кастилья есть что-то такое в крови, что мало какого мужчину оставит равнодушным, а у Франчески просто особенно ярко проявился ген.
Она была неподражаема... а как улыбалась, как улыбалась!
(очень жаль, что пришлось ткнуть ее ножиком, но Эрика слишком боялась за сына!)

Фердинанд - бедняга! Несмотря на то, что у Эрики была на него завязка по квенте, в Цюрихе они так и не поговорили... потому что когда время для разговора пришло, Фердинанд стал корчиться в муках и... того. Бедный мальчик. А ведь он был так не похож на папу!

Семья Альвада, или "злобные интервенты и узурпаторы"

Диего - с ним Эрика тоже ни разу не пересеклась, но ее самолюбию весьма польстил тот факт, что когда дон Альвада попытался собрать собрание, пардон за каламбур, на него никто не собрался и пришлось дону в одиночестве качаться в кресле-качалке посреди пустого Большого Зала...
Не-не-не, дон Альвада, мы вам СК Ойл не отдадим!

Франц - умный и интересный молодой человек, весьма делового склада. Эрике было крайне любопытно с ним поговорить о прошлом и вероятном будущем /и в разговоре она старательно давала понять, что не отступит от своего, какими бы пусечками не были Альвада Петролиум/.
А эти разноцветные папки перед ним на столе!..

Валери - она была такой милой... а оказалась таким демоном %) Когда Фердинанд, гм, скушал свою нареченную невесту, Эрика была, что называется, in state of shock. Впрочем, в нем же она была, когда Сантьяго объявил о помолвке.
Эти Альвада и Кастилья - такие внезапные.

Семья Фунес, или "неблагородные доны"

Маурисио - ах, как здорово было на том собрании заинтересованных лиц, в самом начале встречи, когда Анжело старательно доказывал президенту, что не виноват, а Эрика явилась и стала доказывать обратное. Совсем здорово было, когда Эрика как бы вскользь упомянула, что Анжело встречается или встречался с Мерседес... Разъяренного папу надо было видеть!
Совершенно неожиданно превратился в союзника по игре. Надеюсь, Манчито простит его... ибо есть за что.

Мерседес - она могла быть так полезна Эрике! О Мадонна, вот еще одно подтверждение того, что надо, надо аристократам быть ближе к народу!
Эрика почти уверена в том, что этой милой девушке все-таки удастся покорить кого-нибудь из молодых аристократов. По крайней мере, относительно Анжело у нее точно есть все шансы хД

Большое спасибо всем за игру =)
Я был страшно рад познакомиться и пообщаться)

***

И, конечно же, как забыть о.
Дорогой мастер.
С первой игрой, по-моему, ты справился просто на ура. Персонажи все были очень живые и - за что отдельный респект - логичные, продуманные до мелочей. пока я читал квенту, у меня ни разу не возникло вопроса в стиле: "Что за фигня? Быть такого не может!" Все, что было в загрузе, играло не только на сюжет, но и - просто на характер; так что обдумывать роль было страшно интересно.
Жалко, что ты сам не играл с нами, хотя официант-гуль (хи-хи) все равно был чудненький. Интересно, сколько разбитых бокалов он, бедняга, собрал за вечер?
Организация была отличная. Хочу отметить как находку фамильные ленточки, как очень полезную штуку - бейджики с именами-фамилиями, как приятное дополнение к игре - еду, которую можно было кушать %)) И, да, помещение было великолепное (и не шибко дорогое, для такого размаху).
Про косяки ты и сам уже сказал; я уверен, что ты их учтешь на будущее и, опять-таки, уверен, что будущее это обязательно будет - я хочу играть у тебя еще.
За фотографов - отдельный респект. Огромное спасибо Рейсту (надеюсь, ты передашь)), ждем продолжения от Долорес.

С надеждой на дальнейшее сотрудничество

Сообщение отредактировал Хелькэ - 16-03-2011, 23:08

[Тельтиар >>>]

Летопись Максимилиано Ригальдо. Окончание.

Боль медленно утихает. Уходит прочь, отогнанная прикосновением моей супруги. Ее пальцы дотрагиваются до раны и я чувствую, как приятное тепло растекается по всему телу. О, если бы только было возможно исцелить нашу страну так же, как мое бренное тело! Если бы только был способ уничтожить ту гниль, что изнутри подтачивает аристократию! Или же он был, вот только я не смог… не захотел его увидеть?!
Следующий год оказался для меня неожиданно тяжелым. Я постепенно свыкался со смертью Мэнолы и той пустотой, которую она оставила в моем сердце. Чтобы как-то сменить обстановку, я решился на короткое путешествие по Бразилии в обществе семьи. В конце-концов, матушка несколько раз говорила мне, что хочет повидать родственников, Эрике и детям было бы неплохо познакомиться с ними, а я сам увидел в этой поездке хороший шанс для привлечения бразильских партнеров в Сальвадор. Только время, как оказалось, я выбрал неудачное.
Конечно, нас радушно встретили и разместили в доме, но я видел, насколько натянуты улыбки у хозяев виллы. Беседы были короткими, встречи – тоскливыми. Патриарх Фалья лежал на смертном одре, и потому его единственный сын был занят лишь мыслями о том, как принять наследство. До сестры и племянника ему, казалось, вовсе дела не было. На третий день матушка поругалась с ним, и мы были вынуждены уехать. Не скрою, я воспринял сей факт с облегчением.
Приближались выборы, и здесь меня ожидал очередной неприятный сюрприз в виде нескольких кандидатов, пытавшихся оспорить у меня должность президента. Я воспринял их претензии как не более чем плохую шутку, а стоило ведь присмотреться получше к этим мерзавцам, ведь в их появлении был весьма тревожный для меня знак. Конечно же, я победил – оппозиция в те годы была скорее смешна, нежели представляла собой нечто серьезное. А те десять процентов голосов, что распределились между моими соперниками – что ж, они ведь ничего не значили тогда.
Спустя два года я отправил Рафаэля в монастырь в Старом Свете. Он подавал большие надежды на Пути Разума и только в той древней обители его потенциал мог полностью раскрыться. Конечно, это значило, что я не смогу своевременно привлечь сына к семейным делам, но я был уверен – у меня будет достаточно времени для этого после его возвращения. Как будто у меня вообще было время?! С тех пор, как я стал президентом, даже на общение с семьей оставались считанные часы, особенно после возвращения из Бразилии.
А годы шли. Сальвадор менялся, и не в лучшую сторону. Крупные селения внезапно покрылись сетью дешевых забегаловок, носящих имя Кастильи. Казалось еще немного, и отщепенец Сантьяго назовет себя кормильцем нации! В то же время, Штаты вспомнили про заемы, сделанные еще полвека назад. Страна скатывалась в экономическую яму, причем с каждым днем все набирая скорость. Я не знал, что предпринять, и, словно почуяв мою слабость, оппозиционеры подняли головы, слетевшись отовсюду, словно стервятники.
Чем ближе были новые выборы, тем наглее становились их заявления, где они обещали коренным образом изменить положение Сальвадора, накормить голодных и обогреть бездомных. Мерзавцы! Я не мог найти для них другого слова! Всего пятнадцать лет прошло, а они уже забыли, почему я занял место президента! Ведь это я избавил их от тирана! Я спас страну в час наибольше опасности, и так они решили меня отблагодарить?! Неужели никто не видел, что только я могу что-то сделать, чтобы изменить ситуацию?
Что же, раз доводы разума не возымели действия, мне пришлось избавиться от недовольных. Некоторых из них бросили в тюрьму, других просто сняли под различными предлогами. Несколько наиболее крупных манифестаций в их поддержку пришлось разогнать при помощи полиции. Затем настал черед для госаппарата. Я достаточно хорошо почистил его от всех, кто считал меня недостойным занимать президентскую должность. По крайней мере, я был в этом уверен.
В то время, когда я праздновал свое переизбрание, вернулись Валенсо. Нельзя сказать, чтобы это было для меня сюрпризом – узы с землей сильны и зовут аристократов туда, где их родина. Мне оставалось только надеяться, что за прошедшие годы они свыклись с поражением и не станут искать реванша, я же со своей стороны готов был к примирению. Да и не до Валенсо мне было тогда.
Это были дни моего величайшего позора! США выставили требования, неприемлемые и оскорбительные, но отказать им я не мог – слишком велик был долг Сальвадора, чтобы проигнорировать происходящее. Расплатиться не было возможности, а потому Штаты хотели, чтобы я признал несостоятельность нашей национальной валюты и перевел всю страну на проклятые доллары!
По всему Сальвадору прокатились волны протеста, у меня же рука не поднялась предпринять что-либо по подавлению народного недовольства. Я ведь чувствовал то же самое! И даже хуже того, я ощущал себя худшим из предателей! Но, я был загнан в угол и не мог ничего предпринять, чтобы предотвратить крушение сальвадорской экономики. Спасти ее теперь могло только чудо. Настоящее чудо.
Как легко оказалось одержать победу в войне, а в мирное время потерпеть страшнейшее поражение. Это был конец. Несомненно, произойди все до выборов, и у меня не было бы ни малейшего шанса сохранить президентское кресло, сейчас же еще оставалась такая возможность, ведь впереди было еще четыре года, а рядом со мной находились люди, достойные доверия. По крайней мере, я так думал.
Следующие выборы оказались самыми тяжелыми для меня. Во-первых, потому, что оппозиция буквально за несколько дней до голосования неожиданно объединилась, выставив лишь одного кандидата, а во-вторых… он победил. Мне это казалось настоящей нелепицей! Какой-то простолюдин, еще вчера копошившийся в грязи, теперь займет мое место! Да не бывать тому!
Легко ли пойти на сделку с совестью? Легко, если быть твердо уверенным в своей правоте. Если считать, что это временное отступление от собственных принципов – во благо. Я нашел возможность изменить результаты выборов, аннулировать часть голосов и изменить другие. Я остался президентом. Остался ли я после этого Ригальдо? Даже не знаю.
Еще более тяжелым ударом для меня оказалось предательство Мауро! Я дал ему все! Сделал ближайшим из своих людей! Считал другом! А он начал якшаться с ублюдком Кастилья и брать у него деньги! Что же, я получил хороший урок. У аристократа не может быть друзей. Тем более, друзей – простолюдинов.
Прошел год, и вернулся мой сын. Но это был уже не тот застенчивый мальчик, уезжавший в чужую страну, а настоящий мужчина из рода Ригальдо, в совершенстве постигший духовные практики монахов и Путь Разума. Теперь я имел все основания, чтобы гордиться им, но по настоящему гордость за Рафаэля я ощутил в тот день, когда он сообщил мне о месторождении нефти посреди Сальвадора!
Вот оно, то чудо, которое спасет мою многострадальную страну!
Не теряя времени я отправил геологов на место, указанное Рафаэлем, а затем объявил эту территорию государственной собственностью, не подлежащей продаже. Боже Иисусе! Там оказалось столько нефти, что арабские эмиры поперхнулись бы от зависти! Мы могли выплатить весь внешний долг, вернуть национальную валюту и повысить уровень жизни людей – все сразу! Если бы только не одно но – денег, на разработку месторождения в государственном бюджете попросту не было.
Не теряя времени, был составлен проект, предполагавший участие всех граждан в этом деле. Мне удалось убедить людей отдать последние деньги в обмен на акции SC Oil с тем, чтобы в дальнейшем они получили хорошую прибыль. Моя дорогая Эрика принимала самое активное участие в организации компании и я был уверен, что именно она должна ее возглавить. Ей я мог полностью доверять, к тому же, она сама хотела этого всем сердцем. И тогда я столкнулся с противодействием сразу трех семей… точнее двух и одного червя, продолжающего поганить сальвадорскую землю. Меня… президента страны… дона Ригальдо… вынудили назначить генеральным директором компании щенка Валенсо. Этого прожигателя жизни, не имевшего ни малейшего представления о том, чем ему предстояло заниматься. Эрика стала его заместителем и на ее хрупкие плечи упали все заботы о компании.
А мне пришлось, уже в который раз, проглотить обиду.
Следующие выборы я проиграл. Теперь уже безо всяких шансов что-либо изменить. Не хочется сейчас даже вспоминать о том, как это было. Скажу лишь – кандидатом от оппозиции стал Мауро, сильно поднявшийся за последнее время и нашедший серьезную поддержку среди тех, кому я был неугоден. Теперь он стал господином президентом, и в качестве подарка мне почти сразу издал указ, лишающий Эрику возможности управлять SC Oil. Да, она оставалась заместителем директора, но при этом ни одно ее решение не имело силы, к тому же – она потеряла доступ к активам компании. Как выяснилось, это и было их главной целью. Кого их? Мне потребовалось немало времени, чтобы это узнать.
Спустя полгода Анжело Валенсо объявил о банкротстве SC Oil. Сразу же нашлись и покупатели – какой-то чилийский хлыщ с бездной денег в карманах. А я недоумевал, как можно было развалить преуспевающую компанию за такой короткий срок. Мы даже бурение начать не успели!
А потом вернулась боль, какой я не испытывал уже больше десяти лет. Я проснулся в холодном поту, увидев рядом испуганное лицо Эрики. Сердце бешено стучало, и страх волнами поднимался из груди. Я уже знал, что произошло, но отказывался признавать это! В ярости я распахнул дверь и бросился по узкому коридору… я уже знал, что моя дочь мертва. Но не мог поверить в это, пока не увидел ее истерзанное тело… Кровь… кровь была повсюду в комнате. Кровь моей бедной, маленькой Фины стекала по моим рукам, когда я обнял ее в последний раз, поднимая с пола.
Сквозь кровавую пелену я видел рыдающую Эрику и ошеломленного Фалито, прибежавшего на наши крики. Я поклялся, что не найду покоя, пока не отомщу за это вероломное убийство. У меня не было сомнений в том, что это дело рук Валенсо, такой подлостью решившие отплатить мне за поражение в войне тридцатилетней давности! С этой старой карги, вставшей во главе их ущербного рода сталось бы!
Я лишился всего! Дочери… положения… шанса вывести страну из тупика… Санта-Мария! Тогда у меня не было доказательств вины Валенсо, но я был уверен, что добуду их. А когда добуду – не оставлю никого из них в живых!
После похорон Жозефины, проходивших лишь в узком семейном кругу, я вернулся к делам, связанным с нефтью. Чилиец настаивал на скорейшем совершении сделки, а потому встреча была назначена через десять дней, и я собирался потратить их с пользой, чтобы не допустить продажи компании, чего бы это ни стоило. Так же, я дал себе слово, что постараюсь быть сдержанным в переговорах. Ради страны.
Вскоре со мной связался чилиец. Дон Альвада. Первый патриарх нового рода. Это звучало глупо, странно и настораживающе. Он предложил мне взятку в обмен на поддержку во время встречи в Цюрихе. Ему повезло, что мы общались на расстоянии, иначе я не сдержался бы, а так – я лишь ответил, что подумаю. А подумать было над чем. И в первую очередь – как уберечь сальвадорскую нефть от продажи, не зная, кто из аристократов готов меня поддержать. Чилийца привел Сантьяго, компанию развалил Валенсо… оставались только Боска, но я мало что знал об их позиции по этому вопросу.
На следующий день я получил письмо с угрозой предать огласке происхождение Рафаэля. Никаких требований в нем не значилось, но я был уверен, как в том, что шантажист не заставит себя ждать, так и в том, что он как-то связан с нефтью.
Тщательно все обдумав, я позвал сына. Теперь, когда он по праву мог считаться моим наследником, ему следовало знать правду, равно как и мои подозрения в отношении наших возможных врагов. Мне нужна была поддержка, а на кого еще можно опереться, как не на сына?! Рафаэль воспринял мои слова со спокойствием, достойным настоящего Ригальдо. Да, черт подери, они и был настоящим Ригальдо с моей кровью в жилах! Осознал он и то, какая опасность нависла над нашим родом, а потому признался мне, что состоит в некоем мистическом ордене, объединяющем молодых аристократов. Я плохо понял, чего этот орден хотел добиться – гораздо важнее для меня было то, что во главе его стояла Фортуната Валенсо и именно она пригласила Рафаэля в их ряды! Чего она хотела этим добиться? Настроить моего мальчика против семьи? Погубить его?! Позволить этого я не мог! И дал себе слово при любом, даже малейшем намеке на опасность расправиться с Фортунатой как она того заслуживала.
Велев Рафаэлю быть как можно более острожным, я покинул его, чтобы назначить встречу сестре. Вивьен стала новым оракулом после смерти Мэнолы, и я надеялся, что она разделяет мои взгляды относительно нефтяного вопроса. Ее поддержка пришлась бы кстати на предстоящей встрече. Но еще более меня волновало другое – ведь об усыновлении Рафаэля знали только я, Эрика и Вивьен, и теперь мне нужны были ответы.
Я должен был прибыть в Цюрих во всеоружии, чего бы это ни стоило. Однако, как оказалось, все мои приготовления пропали даром, ибо я смог узнать правду… но не истину…

Сообщение отредактировал Тельтиар - 23-03-2011, 22:53

[НекроПехота >>>]

Фотографии от Долорес - здесь. Общий размер 1.03 гб.
Скачивается медленно, но скачивается. Enjoy.

В качестве постскриптума: всем спасибо за отчеты, было очень приятно и интересно читать. Хочу также заметить, что, когда я буду делать игры в будущем, большая часть постов будет в ЖЖ. ЖЖ-сервис чрезвычайно удобен для подготовки игр, имхо. Здесь на прикле будут появляться лишь анонсы, плюс организационные посты и посты срочного характера.
В общем, goto ЖЖ=)

Сообщение отредактировал НекроПехота - 24-03-2011, 9:12