Павильон описания, (обязательно)

В чердачном помещении зажглась лампочка, и туда вошел мальчишка с ободранными коленями. Обыкновенный мальчишка, лет десяти, в шортах, сандалиях и широкой футболке. Он немного щурился, привыкая после яркого солнца к полутьме. Потом медленно пошел осматривать чердак. Бабушка не разрешала бывать здесь, потому что многие предметы были очень старыми, пол - совсем худым, да и пыли было много, но Артемке, как и любому мальчику его возраста, было свойственно нарушать запреты. Он иногда забирался сюда, чтобы найти что-нибудь старое, но от этого не менее интересное. Многие предметы были накрыты тряпками или простынями, но артемка заглядывал под тряпки, и знал, что это - зеркала и старые картины, комоды и сундуки. Картинами мальчик мало интересовался, зато любимым его "артефактом" был ящик с довоенными игрушками. Вот и сейчас Артемка присел возле ящика, разглядывая содержимое. Здесь были деревянные машинки; самодельные тряпичные куклы; старые паровозики и вагончики; сабля, вырезанная то ли дедом, то ли прадедом; и, конечно же, оловянные солдатики. Мальчик бережно перебирал игрушки, разглядывал, но ничего с собой не забирал. Он знал, что сокровища тем ценнее, чем реже их видишь.

----

Амалия Николаевна поднялась на последние ступени, щелкнула выключателем, и остановилась отдышаться. Она была у же не в том возрасте, чтобы взбираться по крутой лестнице, и могла бы просить об этом внучка, но не делала этого. На этом чердаке было так много родного, так много памятного. Вот здесь, накрытое тканью, стоит стариное зеркало, в которое смотрелась еще бабушка Амалии Николаевны. Вот стоит швейная машинка, на которой она в юности шила. А вот - гарнитур, бывший когда-то приданным. Женщина поставила на тумбочку керосинку, подошла к старинному шкафу и открыла дверцы. Она мечтательно улыбнулась и провела рукой по военному мундиру. Это была форма, когда-то принадлежащая ее мужу. Амалия Николаевна часто прикасалась к этой одежде, вспоминая мужа, что-то шептала себе под нос. Иногда даже плакала. Рядом, в этом же шкафу, было и ее свадебное платье, выцветшее от времени, но от этого не ставшее менее значимым.
Амалия николаевна еще раз окинула взглядом чердак, полный старых друзей и трогательных воспоминаний. И заметила следы в пыли на полу. Артемка. Сорванец опять ходил на чердак без разрешения. Никак не поймет, что это может быть опасно. Женщина вздохнула и улыбнулась. Наверно, стоит позволять сюда ходить - пусть себе мальчишка играется. Только убрать подальше зеркало.

Борух Маркополо присматривался к представленным ему работам.
- Неплохо, неплохо, ещё раз неплохо. Не то, чтобы безукоризненно, но в целом принимается. Несколько слов скажу, ели не возражаете? Сароф! Живопись - это не финтифлюшки. Разные додумывания тут неуместны. Всё должно быть точно и взвешенно. А у Вас что? Куртка у паренька неопределённого цвета, штаны пошиты... вы хоть сами поняли, что за ткань тут изобразили? Я принял работу, но впредь прошу уделять больше внимания мелочам. Сперва Вы забываете, про цвет штанов, потом про штаны вообще, а на третьей картине у вашего мальчика обнаруживаются косички или крокодилий хвостик... И начинается хаос, разброд и шатание....Чем бы Вас озадачить таким... О! Предлагаю совершенно невинную тему - "Взятие снежного городка". Персоналии по Вашему усмотрению. Переходим к творению Фло. На этот раз придирок у меня нет. Картина принята. Только я так и не понял, какого окраса был капитан? Ведь килрати - это большие кошки... Как только окрасите его, приступите к эссе. Тема...продуктовый магазин на селе. От маленького мальчика пятилетнего возраста, проживающего на даче и от проезжающего мимо водителя-дальнобойщика. Вроде бы то же самое, но...
А теперь Клопик и её эссе. Вот об этом я хотел бы поговорить и поспорить. Да, всё показано, да, всё описано. Но! Два раза имена собственные написаны с маленькой буквы. Это неуважение к героям или к русскому языку? Всегда помните, о соответствующем павильоне. Впрочем, на мелкие описки я обычно не смотрю. Так что - продолжим. Вы употребили слово "обыкновенный". Обыкновенный - это такой чернокожий с кольцом в носу? Я что-то недопонял. Третье - пол на чердаке, как видно из описания, худой. Между тем на нём стоят сундуки, комоды, тумбочки, зеркала... А оно не провалится? Может, объясните ситуацию, милейшая? И, наконец, керосинка служит для разогревания и приготовления пищи. Наличие её на пыльном пожароопасном чердаке в век, когда у каждой бабки есть электрические фонарики по крайней мере странно... Может, доработаете или объяснитесь?
С этими словами преподаватель присел на один из пуфиков, дабы отдохнуть от малевания и выслушать своих учеников.

Сообщение отредактировал Torvik - 15-02-2011, 13:12

Везде стоял шум, слышалась беспрерывная стрельба. Отряд бойцов подбирался к вершине горы. В руках винтовки, на голове каски, военная форма, усталые лица.
- Всем занять позиции для огня! - отдал приказ командир и все начали располагаться за огромным поваленным деревом.
- Что будем делать? - спросил командующий одной из групп. - Позиция хорошая, терять неохота.
- Надо их выманить, пусть первые нападут, - решил командир. - Гранаты к бою!
На вершину горы, подобно смертоносному дождю полетели гранаты, следом послышались взрывы, крики. Пару секунд стоял туман а потом из него показались враги.
- Огооннь! - выкрикнул кто-то и без того всем ясную команду, по выходящим из дыма начали стрелять.
- Вперед, вперед, чего ждешь? - кричал один из бойцов другу.
- Но ведь Жека! Его подстрелили! - склонив голову над телом, в ярости прокричал тот.
- Вот и отомсти им! Вперед! - сказал подбежавший.
- Да, - все трое солдат двинулись на фланг, по небольшому снежному оврагу, заходя в тыл противнику...
Несколько минут спустя, весь отряд заслуженно отдыхал на вершине горы после, пусть небольшой, но победы.
- Интересно, как там идут дела у наших в городе? - приложив ладонь козырьком, командир рассматривал с высоты город. Весь город представлял из себя большой снежный лабиринт, тут и там виднелись деревья, по большей части поваленные, кое-где были строения из цветного пластика.
***
И как раз мимо одного из этих строений проходил другой отряд. Каждый из солдат осторожно ступал, казалось, они даже боялись дышать. Им надо было зайти врагу с фланга. Уже третий раз они пытались взять площадь, но каждый раз их отбрасывали назад. Вся надежда была на этот самый маневр. Вот за следующим поворотом показалась площадь - большое свободное пространство между снежных строений, полностью покрытое бумагой. На площади, спрятавшись за скомканной бумагой намертво засел отряд врага, с большим преимуществом в виде укрытий и пулемета.
- Так, мы атакуем первыми, отвлекаем внимание от основной атаки, - повторил в очередной раз простой план атаки один из командиров подразделений. - Ну что, по местам! - Не слишком громко отдал он приказ...
***
- Сколько нам еще сидеть в заперти, когда придет подмога? - устал спросил боец в черного цвета форме, бумага под ногами противно шуршала.
- Еще одной атаки мы не выдержим, - ответил другой.
- Не хныкать! Мы не можем отступить! - в очередной раз повторил командующий, уже переставая верить в правдивость этой фразы. - Кажется... ИДУТ! - прогудел мужчина и схватился за автомат.
Пули летели одна за другой, прошла всего минута с начала боя, но она показалась обороняющимся вечностью.
- Что-то мало их, - себе под нос пробурчал командир. - Тихо, тихо, - сощурив глаза он всмотрелся в проем между снежными строениями. - Идут, с фланга! Это был отвлекающий маневр! - Проорал мужчина, падая в укрытие.
Но вот из-за снега показалось то, что разрушило последние надежды обороняющихся на успешное удержание позиции. Это был танк. Одного выстрела хватило, чтобы показать серьезность намерений.
- Отступа... - оборвался чей-то крик...
***
Площадь была взята, враг отступает, остальные отряды обступают его с флангов. Победа была делом времени. Солдаты бодро шли рядом с танком, но прогудел голос командира и все ринулись в атаку. Штабом врага являлось снежное строение в виде буквы "П" около него, спрятавшись за поваленными деревьями, заняли оборону проигравшие, хотя их еще рано так называть.
Солдаты ударили в лоб, танк двигался как неприступная крепость, когда враги немного осмелели и подались немного вперед, им с флангов ударили сразу два отряда: один шел по городу, а другой атаковал с горы. Большую часть противников перебили, осталась лишь небольшая кучка, спрятавшаяся в "штабе".
- Что за... - протянул солдат, посмотрев наверх, там, прямо им на головы летела... ядерная бомба.
***
- Так нечестно! Ты ничего про бомбу не говорил! - гнусавым голосом доказывал свою правоту один из мальчишек, играющих в снегу. Белая шапка, синяя куртка, вязаный шарф, варежки на руках, теплые зимние штаны и ботинки.
- А ты про танк тоже не говорил! - надулся другой в практически такой же одежде, разве что куртка коричневая.
А между мальчишками, в слепленном снежном лабиринте с тут и там валяющимися ветками, тремя пластиковыми стаканчиками и какой-то газетой, лежали игрушечные солдатики.

НРПГ:Будем считать что с Фло мы отгуляли. Я все же учиться пришел.

Быстрым шагом в помещение вошел мужчина одетый в темно-синий камзол, и такого же цвета штаны. Приветливо кивнув нескольким Фло сразу, он цепко оглядел помещение. Нескольких лю... созданий я видел в Зале приема. Значит ученики. Кто лишний? Вон тот мужчина на пуфике. Поза слушателя. Учитель.
- Здравствуйте! Я очень рад Вас видеть! Теперь надо в это поверить. Я ожидал необычных аудиторий, раз это необычное учебное заведение, но, право удивлен. Хотя бывал в дыре и похуже. Я не так давно прибыл в Академию, но уже успел поселиться в Общежитии, и даже поесть. Улыбнусь. Пусть это и прозвучало двусмысленно. Теперь хотелось бы приступить к занятиям. А ведь и правда хочу. Меня зовут Рэндольф Уильям Миллер. Можно Рэнди. Разрешите приступить?

- Здравтвуй, Рэнди, - кивнул мужчина вошедшему, - Здесь у нас Павильон Описания. А значит учимся мы описывать. Так? Кто там смеётся? Своих дел мало?
Учитель нахмурил брови.
- И Вам, Рэнди, раз уж Вы тут, я дам задание. Первое задание. Вот у нас тут на головной стене должна быть картина детского садика. Восьмидесятые годы. Россия. А Вы сейчас сядите и представите мысленно воспитательницу. Утро. Родители приводят детей. А я нарисую в это время всё то, что Ваше воображение Вам подскажет. Дерзайте!
Сороф Хотел бы поговорить о Вашей работе. Когда я читал до последнего абзаца, меня не покидало ощущение, что чего-чего, а именно описания в работе мало. Я понимаю, что Вы хотели сделать сюрприз, но... получилось сухо, сухо и ещё раз сухо. Я не увидел картинки. Была политинформация. Да и ещё - не упускайте глаголов. Что за предложение "разве что куртка коричневая"? "Была коричневая?", "На мальчике была надета коричневая?" или что? Значит так. Сил потрачено много. Результат... ниже среднего. Красок мало. Точнее - их нет совсем. Давай так. Я выдам тебе пятое задание, а к четвёртому ты вернёшься потом. Итак, задание: твой герой - молодая женщина, узнавшая о неверности своего мужа. И - мне нужны эмоции! Эмоции, эмоции, эмоции! Опять же - это не значит, что Вы будете мне выдавать одни междометия, забывая о всём том, о чём мы с Вами говорили ранее. Потому и не зачитываю Вам четвёртую тему. Нет там ни внешности, ни пейзажа. Ясно? Действие надо было прибавлять к своим знаниям, а не удалять, как аппендикс то, что уже выучено? Или будем возвращаться? Вот именно поэтому мы и оставим пока четвёртую тему. Ибо я верю в Вас и вижу и способности и возможности. Итак - за Вами сцена на кухне. И - ничего не забудьте!
Борух Маркополо вытер тыльной стороной правой кисти пот со лба и потянулся к палитре...

Кетинар искренне надеялся, что задание преподавателя он понял верно. Недавно в библиотеке ему попалась чуднАя книжка про странный мир, в котором изобретения и научные изыскания привели к тому, что природа и все обитатели этой вселенной оказались на грани вымирания. Много слов в книге, конечно, было не понятно, но сама суть описанного - то, что живые существа умудрились настолько обезобразить свое место жительства, что обитать там стало практически не возможно, настолько поразила парня, что образ этого страшного мира очень сильно запал в голову. Пару раз молодому человеку даже снились сны о том, как он находится в ужасном селении, где жилища похожи на гигантские глыбы серых камней, а воздух настолько плохой, что каждый вдох дается с трудом.
- Наверное, смогу, - приободрил он сам себя, доставая из шкафа мольберт, и все что сможет пригодиться для рисования: планшет с бумагой, кисточки, и краски.
На гладко натянутом листе белоснежной бумаги появились первые робкие линии. Живописец из Кетинара был не самый великий, но образ, видимый в голове, будто сам собой изливался на бумаге цветными разводами. Сначала медленно начал вырисовываться фон: серо-коричневая почва, которая казалась практически безжизненной, если бы не кое-где торчавшие засохшие кустики, напоминающие о том, что когда то и здесь могло что-то расти. И, не смотря на пересекающую пустошь реку, земля была очень сухой. Она была покрыта безобразными трещинами и расщелинами, зияющими черными провалами.
Река же, которая медленно, словно нехотя текла по истощенной земле, была темная и грязная. От полумертвой земли ее отделял небольшой обрыв. Терракотовый цвет загубленного водоема был зловещий. Кетинар усугубил эффект добавив кроваво-красных разводов на нарисованные потоки. Сквозь эти воды невозможно было разглядеть дна, как ни старайся. Зато на поверхности в обилии был изображен трудно распознаваемый мусор - какие-то жестянки, обрывки бумаги и прочие не добавлявшие красоты и без того неприятному пейзажу вещи.
Кетинар немного подумал и дорисовал серой краской что-то вроде прозрачной дымки над водой - вроде как испарения: в книжке было написано про "резкий химический запах", а как лучше его изобразить, парень не понимал. Оглядел полученное, и добавил в дымку немного едко-зеленого цвета.
Верхний край планшета, где должно находиться небо, студент густо замалевал темно-серой краской. Он решил, что тяжелые, свинцовые тучи очень хорошо подойдут к уже оформившейся картинке.
И хотя опыта в рисовании у юноши было очень мало, эскиз получился вполне неплохой - это можно было судить хотя бы по тому, как сам "художник" отшатнулся от своей работы: мир вышел настолько гадким, что даже смотреть на него было больно.

Сообщение отредактировал Kethinar - 16-02-2011, 15:29

Муравьи, переползающие из года в год дорожку, ведущей к павильонам, помнили всех, кто когда-либо проходил по сероватому гравию и иногда давил их рабочих или разведчиков. Это были и нежные девичьи ступни, и кожаные сапоги солдат, и мягкие башмаки монахов, за которыми чаще всего с шуршаньем тащились полы рясы, и грязные и грубые лапы каких-то существ. А иногда даже проползало что-то змееподобное ( что муравьи справедливо считали самым неприятным, из-за остававшегося склизкого следа ) или прыгал кто-то одноногий.
Но сейчас муравьишки даже несколько опешили. По гравию определённо кто-то шёл, но этот кто-то был... тоже из гравия? Ближайшее насекомое подбежало к бухавшим по дорожке колоннам и подтвердило догадки собратьев - шагало что-то каменное! Вся рабочая группа поспешила убраться, чтобы не быть задавленной.
К зданию действительно направлялось то, что во многих мирах назвали бы големом - подвижная и одушевлённая гранитная статуя. Вся загвоздка была в том, что скульптурой путник был только наполовину - в районе живота холодная поверхность камня плавно переходила в торс человека.
Это был юноша, примерно лет двадцати от роду, закутанный в тонкий кожаный плащ ( который, впрочем, отлично скрывал каменную половину тела ). Из-под плаща выглядывали белая рубаха с расстёгнутым воротом и тканная жилетка на бронзовых пуговицах. На плече у парня лежал холщовый, местами в заплатках, полупустой мешочек на посохе.
Лицо у этого существа было вполне обычным, по человеческим меркам - если не считать затянутых в конский хвост чёрных, как смоль, волос и родинки пониже правого виска. Зато взгляд запоминался - о таком говорили "буравящий" или "смотрит так, будто я ему что-то должен", эффект ещё и усиливался тёмно-зелёным цветом глаз.
В данный момент Хаггард ( а именно так звали полуголема ) пытался отыскать Учебный Павильон и одновременно не передавить мечущихся под ногами муравьёв. "Замерли бы себе и дали спокойно пройти," - думал он с неким раздражением. Впереди показалось здание, как определил путник, недавно построенное. Хаггард ускорился, насколько мог и хотел, и добрался до нового павильона достаточно быстро.
Его глазам предстала странная картина - несколько человек выглядели так, будто спят и действуют в соответствии с событиями сна - кто-то дёргался, кто-то говорил или вообще делал что-то несуразное. Зато субъект с каплями краски на костюме смотрелся вполне мирно и спокойно. К нему-то и подошёл Хаггард, а затем спросил:
- Извините, господин, не подскажете, где здесь Учебный Павильон? Я только-только прибыл сюда для обучения и ещё не осведомлён о здешних местах.

По старому, протертому в некоторых местах, линолеуму текла "речка" из опрокинутой кружки. В воде отражались невзрачные бежевые обои на стенах, деревянные кухонные тумбы, очень похожие на них навесные шкафчики (наверное в одном наборе шли). Вот краешком проскользнуло отражение белой люстры, показалась открытая дверь, завешенное тюлью окно, подоконник с цветами... а потом поток "врезался" в плинтус и что-то новое в отражении появляться перестало. Ах! Похоже что-то пропустил... Да! Вот она и виновница опрокинутой кружки, с мобильным телефоном в руке и слезами на лице. Синяя футболка забрызгана водой при падении кружки, простенькие джинсы каким-то чудом остались сухими, а вот домашним тапочкам с собачками не позавидуешь, их постигла судьба если не Титаника, но о тотальном затоплении говорить можно смело.
- Тварь, подлец, сволочь... - слышался нервный шепот девушки. Она резко отбросила назад прядь каштановых вьющихся волос и продолжила изучение телефона супруга. - "Котик, еще увидимся, все было просто ах!" - с явным отвращением в голосе прочитала она смску. - Ненавижу! - срывая голос, прокричала девушка и на пол полетела стойка с ложками и вилками. Несчастная сползла на пол и зарыдала, бросив телефон на пол.
После нескольких минут, проведенных сидя на полу, девушка и встала и умылась ледяной водой из под блестящего крана, который был вмонтирован в одну из тумб. Оперевшись о тумбу она отдышалась и, поправив растрепавшиеся волосы, резко развернулась. Сейчас ненависть в ее душе немного потеснилась и пустила туда еще одно чувство - желание отомстить, наказать своего мужа. Возможно они еще помирятся, но оставлять все вот так она не собирается.
- Ничего милый, ты у меня попляшешь, ой как попляшешь... - приговаривая себе под нос начала девушка собирать столовые приборы с пола. Закончив уборку, она подняла телефон и заметила последнее непрочитанное сообщение, а вернее напоминание. Щелчок кнопкой и девушке хватило прочитать лишь несколько слов, чтобы снова зарыдать. "Мне надоела твоя ревность, я хочу развода", дальше было написано что-то еще,но девушка уже, отбросив телефон в сторону, снова плакала на полу. Неужели он знал, что она будет читать смски? Но сейчас ей было не до размышлений... как бы не сделала с собой чего...

Внимательно выслушав задание, Рэнди опешил. Да, он читал мемуары и историю, но откуда ему знать, как это было на самом деле. Россия. Да еще и в восьмидесятые. Но, тем не менее, задание получено, приступим...

Ну-с. Прошлое творит настоящее. Общее – детали. Так и запишем.

6:40 утра. Еще никого из нянек нет, но сама воспитательница уже на работе. Два ребенка уже играют в основной комнате, мама привела третьего. Прихожая, в которой все стены заняты шкафчиками. На некоторых из них вырезанные из журналов фрукты, на остальных животные. В углу аквариум. На стенах пластиковые квадраты со стороной примерно 30 сантиметров с выдавленным на них орнаментом. На потолке две лампочки в пластмассовых же, абажурах тускло-желтого цвета. Формой похожи на букву М, если ее вращать вокруг подчеркивания. Воспитательница лично встречает мамашу, на усталом лице со следами недосыпа, застыла улыбка. Не такая, как у современных коммивояжеров или менеджеров, а теплая, почти материнская улыбка. Это - полноватая женщина, примерно тридцати семи лет. Она одета в кристально белый, накрахмаленный халат. Настолько, что он аж хрустит, как будто заморожен, не гнется, а ломается на сгибах локтей малым количеством складок. Волосы окрашенные охрой в ядовито-рыжий цвет, уложены на затылке в тот самый кандибобер у которого нет ни начала, ни конца. Этакая гора бубликов. Как бы тщательно не были окрашены волосы, некоторые волосинки седой серебряной линией дают понять, что она не так молода, как хочет казаться. Эта седина и морщины, все это говорит о ее возрасте. Припухлые кисти рук и слишком полные икры, на которые надеты капроновые гольфы (единственное из одежды, которую можно увидеть) позволяют судить о фигуре, которую скрадывает халат. Но она молодиться, она очень любит детей, и общение с их родителями. Старается не терять присутствия духа даже в самые критические ситуации. Спустя несколько секунд она поздоровается с пришедшей женщиной, найдет несколько теплых слов для ребенка, и получит еще несколько очков к статусу «хорошая воспитательница и милая женщина». Когда она рассказывает что-то, то очень активно жестикулирует руками, настолько, насколько это позволяет жесткий халат. Вообще, у нее очень подвижны все части тела. Одна из плотно прижатых, среднего размера ушных раковин, всегда обращены к нашкодившему ребенку, когда она прислушивается к его оправданиям. Голубые глаза смотрят на окружающий мир цепко и внимательно, когда тирада ребенка "Оно само!" заканчивается, она закатывает их прикрыв веки, и слегка покачивает головой. Небольшой аккуратный нос с легкой горбинкой, всегда раздувает крылья ноздрей, когда она к чему-то принюхивается. Редко, голова на тонкой шее находится в одном положении, ведь она ответственна за большое количество сорванцов, у которых вечно что-то происходит, и поэтому она вынуждена вращать головой, чуть ли не на 360 градусов. По тому,, как выглядят ее полные губы, можно догадаться о ее настроении, или отношению к происходящему. Правый безымянный палец обхватывает тонкое обручальное кольцо, на внутренней стороне которого лаконично проставлено «585». На шее простой серебряный крестик на серебряной цепочке. Это и все ее украшения. На ногах удобные домашние тапочки. Кто бы что не говорил, весь день на ногах, и в конце дня икры затекают и становятся как каменные, если есть хоть малейший намек на каблук.

Представив все это, Рэнди довольно улыбнулся. Вроде неплохо получилось.

Увидев новичка, преподаватель оторвался от разговора со студентами:
- Да, молодой человек, здесь именно Учебные Павильоны. А Вы, как я понимаю, зашли сюда случайно. Что-то не найду Вас в в списках. Будьте любезны, пройдите к Воротам и заполните там все необходимые формы. Тогда мы рады будем Вас обучать всему, что знаем сами и даже немного большему. Мы будем рады Вас видеть вновь!
Борух раскланялся и обернулся к студентам:
- Кетинар, хорошее описание, молодец. Только, - усмехнулся Маркополо, - у Вас получился пейзаж "Кетинар пишущий картину", а не "пейзаж с речкой". Впрочем, принимается. Следующее задание будет одновременно и сложным и простым. Надо создать шедевр. Эпохальный. Тема - "Побег из тюрьмы". Важная часть - описания действий. Хотя советую не забывать и про описания персонажа, помещения и пейзажа.
Преподаватель прошёлся по аудитории.
- Сароф! Я Вам верю. На этот раз верю. Сцена искренняя, может, можно было бы и поподробнее, но - достаточно для понимания и героини и обстановки и всех чувств. Теперь возвратитесь к оставшемуся заданию. И не вздумайте забывать о всём том, чему Вы уже научились. Не зацикливайтесь на одном, забывая об остальном. Рэнди, мне нравится Ваша заведующая. Вот только крестик... сомневаюсь, что в восьмидесятые годы ей позволили бы его носить. Да, она не член партии, но и не уборщица. В эту деталь я лично верю мало. Впрочем, один мазок и... Перейдём к заданию номер два? На этот раз Вы напишите два эссе. На одну и ту же тему, но с разных точек зрения. Итак, перед Вами кабинет алхимика. Покажите его с точки зрения хозяина сего заведения и с точки зрения туповатой служанки, миссия которой вытереть пыль и сменить корм у подопытных грызунов. Надеюсь, Вам найдётся о чём нам рассказать...

Сообщение отредактировал Torvik - 18-02-2011, 12:14

"Ну что же, пора переделывать предыдущее задание, начну с чистого листа" - подумал Сароф и принялся за дело.
***
Шум, крики, радостные крики, смех, веселый детский визг - казалось ими было заполнено все вокруг, они умудрялись просочится всюду - сквозь сруб хижин, под соломенные крыши этих же домов, в каждый уголок замысловатой резьбы на ставнях, в печные трубы... Холмы с еловым лесом, покрытая льдом речка, петляющая меж них, еще одна деревня, находящаяся выше по течению реки - все это было скрыто снегом, который шел сегодня не на шутку сильно. Но это не мешало народу, который во всю веселился, особенно молодежь. Маги устроили действительно хорошее развлечение. Они умудрились из снега отстроить две здоровых крепости! Не в натуральный размер, но стены, баррикады, даже рвы! И сейчас эти крепости, расположенные на двух близких друг к другу холмах, воевали друг с другом. Разноцветная ребятня (действительно разноцветная, родители одевали своих детей поярче, чтобы разглядеть в толпе) с улюлюканьем штурмовала крутой подъем, а сверху, точно такая же кучка ребятни планомерно обстреливала их снежками. Бегали дети в чем попало, кто-то в фуфайке, которая была размера на три больше и в столько же раз старше того, кто ее носил, кто-то в потрепанной и зашитой разноцветными заплатками шинели, по виду пережившей не одну войну, а кто-то и в обыкновенных куртках самых разных цветов размеров и форм. Молодежь же подошла к развлечению с другой стороны. Они установили правила боя, поделились на команды (которые различались по одежде, а вернее по оттенкам, темным и светлым) и теперь у них развернулось настоящее соревнование, в котором кроме обычного веселья и азарта был затронут спортивный интерес. А в связи с интересом и правилами, постоянные споры и выкрики - "он жульничает!". Неподалеку группой стояли и похихикивали над забавами взрослые, кто-то видимо расчищал снег, а потом решил посмотреть, потому что стоял с лопатой в руке и весь в снегу, кто-то тщательно высматривал своего ребенка, один усатый мужик уже сам начал обстрел снежками, кучкой стояли девочки, явно отколовшиеся от молодежи, к крепости бежали три "черных", видимо после неудачной попытки уговорить девушек присоединится.
- Ага, чтобы снежком залепили, не, мне прошлого раза хватило, - недовольно заявила Наташа в достаточно приличном пальто темного цвета и рыжими вьющимися волосами, выбивающимися из под шапки с помпоном.
- Ахахаха, - засмеялась ее подруга. - Это когда тебе так залепили, что ты аж с горки кубарем покатилась? - Вся девичья компания, кроме Наташи, дружно засмеялась. Пока одной из них прямо в лоб не прилетел снежок от коварных мальчишек.
- Ей, мы будем мстить! - и все с визгами бросились в атаку.
- Ехх, молодежь, а ведь минуту назад не хотели идти, а то вон, сами побежали, - оживилось на лавочке старшее поколение, а именно бабуля, еще не очень старая, но уже с сединой, в фуфайке и пуховом платке, занимающая собой не маленькую часть лавки.
- Ну а ты шо думола, фесялятси, - прошавкала более старая старушка, одежда, надетая на ней (а именно бесчисленное количество свитеров и телогреек во главе с погрызенным крысами пальто, а также больших размеров платок, покрывающий голову) кажется занимала в разы больше места чем она сама. - Тек гледиф и профтуду потхватют, - невнятно продолжила она, явно забыв дома вставную челюсть.
- Хе, ты ж, Михайловна, сама такой была! - усмехнулся некий субъект между двумя бабушками, оказавшийся дедом, в шапке-ушанке и фуфайке. - Как сейчас помню! - сказал он сквозь черные, неподвластные седине, усы и бороду, подергивая за штанину, которая никак не желала поправляться.
- Молчи уж! Иди вон за своей бабкой следи, а то потеряется еще, - недовольно буркнула толстая бабуля.
- А чего за ней следить-то? Дома она сидит... - сказал дед, но потом стал и бодро зашагал опираясь на костыль. Старушки хмыкнули, склероз видимо не дремлет.
***
- Отлично получилось, - сказал человек в белых одеждах, стоящий по другую сторону от крепостей. Лысая голова покрыта капюшоном, а белая хламида немного трепалась по ветру.
- Ну так, всеми старались, - сказал еще один мужчина в такой же одежде, но с черными короткими волосами и небольшими черными усами.
- Вон, одна крепость кажется пала... - приложив руку козырьком произнес третий. И правда, молодежь, успевшая соорудить таран, проломила снежную стену одной из крепостей и теперь с криками "Победа!" и "За наших!" обстреливала снежками обитателей "вражеской" крепости...

На дорожке, ведущей к павильону, показалась девушка. Осмотрев издалека недостроенное здание, новенькая быстро подошла ко входу и уже взялась за ручку, как вдруг замерла.
- Ну конечно, спорим? - спросила пришедшая у двери - На просто так. Вот и чудненько.
Тихо постучавшись, девушка вошла в внутрь.
- Здравствуйте, - она улыбнулась и слегка кивнула - надеюсь, мы вовремя? Разрешите приступить к занятиям.

Борух Маркополо скептически посмотрел на работу Сарофа и довольно ухмыльнулся.
- Ну вот совсем другое дело. Теперь можно и отдохнуть. Вы первый, кто предоставил удовлетворительные ответы на все вопросы. Не отличные, не с первого раза, но первый. Поздравляю! Теперь можете расположиться поудобнее и взирать на... на всё это буйство красок. Или... или идти к Экзаменационному павильону. Впрочем, насчёт экзамена разговор особый. Вы, сударь, будете оповещены дополнительно, что делать и в какие сроки.
Преподаватель повернулся к девушке:
- Вы, конечно же вовремя. Не назовётесь ли? И тогда... да, именно после этого Вы и получите первое задание.

- Ну? Не ну. Извините, совсем забыла представиться, Полина... - девушка задумалась, накручивая волосы на палец, потом резко опустила руку. Улыбнувшись, она отошла на шаг назад и сделала реверанс.
- Переигрываешь. Ты, вообще-то, молчать обещала. А ты обещала не паясничать. Я такого в здравом уме пообещать не могла. Сегодня утром ты... Ладно, как скажешь сестренка. Говоришь обещала, значит обещала. В общем, я Полина, это Ната. Наталья.

Час от часу не легче,- подумал Рэнди. Благо, был знаком с несколькими Тауматургами, да и так, баловались при нем химией. Однако, этот странный человек просил написать эссе, но ни ручки, ни бумаги не дал. Вздохнув, Рэнди достал из кармана блокнот и авторучку, и погрузился в мысли, быстро при этом что-то записывая.
-----
Второй день я не могу попасть в свою лабораторию. Клиенты, черт их за ногу. Этот лысый хмырь лавочник уже надоел. Удавится же за медяшку. Приходит, вид жалобный, лепечет про постоянного клиента и скидки… Хорошо, что он меня боится. Глаза не спрятать. В подворотне за сребрушку, да какой там, за три медяка зарежет, гнида. Снадобье от кашля ему, снадобье ему! Познакомим-ка мы его с уринотерапией, хе-хе. И совсем задешево, да. Все! До-ста-ли! В лабораторию!
Закрыв лавку, он отправился в путь, который совершал пусть не ежедневно, и не очень долго, но которого часто ждал с нетерпением. Спустившись по лестнице в подвал, пройдя три метра хорошо освещенного коридора, он вставил ключ в замочную скважину. Дверь, в которой эта скважина была проделана, даже на вид была тяжелой. И было не понятно, дверь такая, чтобы никто не попал внутрь, или же чтобы никто не вырвался наружу. Дверь хоть и открывалась наружу, но это было скорее данью целесообразности, чем охране. Выбегая, очень трудно еще и тянуть на себя дверь, да и в случае чего, дверь не вынесет вместе с косяком в коридор, она просто распахнется. Повернув ключ в замке два раза, он сделал шаг вовнутрь. Вдохнул тот непередаваемый запах химикатов, ту особую смесь ароматов присущих каждой лаборатории. Как он мечтал о своей. Когда драил котелки и мыл пробирки, когда кормил и убирал за крысами в лаборатории учителя, все это время он думал о том, как оборудует свою лабораторию, в которой он будет хозяином. И вот она, выстраданная, он к ней привык, это было единственное место, где он чувствовал себя комфортно. Здесь, он чувствовал себя тем, кем и должен был. Он чувствовал себя Мастером. Войдя, он медленно пошел вдоль ряда столов, любовно ведя кончиками пальцев по различным колбочкам и пробиркам. Заглянул в клетку с крысами, проверил сыты ли они. Крысы – они все испытывают на себе первые. Сколько уже уродцев он усыпил, Лысые, разлагающиеся, мертвые, мутировавшие и еще бог знает какие, все они пали жертвой науки. Встав посередине комнаты, он еще раз огляделся. Почувствовав себя на своем месте, он приступил к приготовлению снадобья. Сегодня не будет экспериментов, не хочется. Я обещал себе познакомить лавочника с уринотерапией, и я познакомлю. Надо только придумать, как отбить запах, а то лавочник такого снадобья по переулкам нанюхался вдосталь, и может заподозрить неладное. Однако, надо чтобы это снадобье оказало эффект, значит упаренная урина будет только основой…
Вроде получилось. Пахнет лекарством, цвет вполне, о вкусе не скажу. Можно продавать. Аккуратно выставив использованные склянки, сунув в карман бутылочку с зельем, еще раз оглянувшись на пороге, грустно вздохнув, алхимик вышел, заперев за собой дверь.
-----
Через некоторое время, в лабораторию вошла девушка в простом платье. Она принесла с собой пустое ведро, швабру и тряпку. Войдя в помещение, она поморщилась.
Матушки, ну и запашина. Как в туалете, ей богу. Нельзя было сбегать что ли? Странный он, бывает часами сидит, смотрит на стекляшку какую-нибудь. Помню, сидел он так, смотрел, вдруг как вскочит, как схватит, вылил ее, начал бормотать, ходить кругами. Заговаривал что ли? Так ведь не ведун. Ой! Сиреневенькая стекляшка! Девушка, подбежав к столу, украдкой оглядываясь, откупорила фиал, и набрала в ладонь странной жидкости, и стала ею обмазываться. Еще раз оглянувшись, она закупорила и поставила на место фиал. С довольной улыбкой стала подметать пол щеткой, которая стояла в углу, сметая мусор к сливному отверстию. Пару раз, задев бедром столы, всякий раз замирая и ожидая звона. Как-то раз, она разлила на стол какую-то маслянистую жидкость. Совсем немного, но хозяин орал почти два часа. Она так и не поняла почему, и чем так опасен этот «нитроглицерин», если он упадет на пол. С тех пор, он стал убирать некоторые бутылочки в запирающийся шкаф, привинченный к полу. Подметя пол, решила передохнуть, развлекаясь тыканьем в крысюка стеклянной палочкой. Крысюк пищал и скалился, что безмерно забавляло девушку. Когда это ей надоело, она выгребла из выдвигающегося лотка грязные, вонючие опилки, насыпала туда новых, и вставила лоток на место. Принялась за мытье пола, думая о жизни своей нелегкой. Как судачили подружки, их наниматели, то их ущипнут, то намекают на что-то. Тут главное жеманно хихикать, и повторять что ты честная девушка,- говорила одна из них,- правда с повторами не переусердствовать надо бы. А этот, какой-то не такой. Всегда ходит задумчивый, пускает убирать не все комнаты, при упоминании спальни начинает дрожать… Тьфу. Она пнула ведро с уже набранной водой, отчего то опрокинулось. Тьфу еще раз. Поставив ведро, она стала сгонять воду к сливу. Осушив лужу и протерев пол почти насухо, пожалев что нельзя утащить сиреневенькую колбочку, почти вприпрыжку, девушка вылетела из лаборатории.

- Значит так, Ната, - начал преподаватель, - Я преподаю здесь "описание". Звать меня Борух Маркополо и я... Впрочем, что ж я так нескромно. Садитесь и подружку попросите. А потом закройте глаза, чтобы представить себя индийским раджой. И пусть у нас на задней стене Павильон будет его дворец. вы мечтаете. Я зарисовываю Понятно? Можете приступать к работе. Нет, не к работе, к мечте. Анализировать мы будем потом. Надеюсь, мы останемся довольны как процессом, так и результатом.
Преподаватель подошёл к Рэнди и dpzk e него листки:
- А в вас есть потенциал, молодой человек. А раз так, то и спрос особый должен быть, не так ли? Итак, что мы имеем? Да, я вижу лабораторию, но я не вижу в ней персоналии. Не вижу. Понимаете меня? Ни того, ни другого? Какого они роста? Как сложены? Во что одеты? Да, на девушке простое платье... и? Что значит "простое". А бывают ещё сложносочинённые и сложноподчинённые, да? А, если бы я вынужден был рисовать это всё? Алхимик был бы голым, а служанка лысой... Но! Никогда не стоит вываливать все сведения на читателя одной лавиной. Здесь упомянули в тексте об одном, там - о другом. Глядишь, и целостный портрет сложится. Надеюсь, всё понятно. Да, листки для новой версии эссе вон там, на третьей полочке справа. Могли бы и спросить.
Борух протянул Рэнди обратно его сочинения. Что же, дабы достигнуть совершенства, иногда требуется и повторная работа над проектом.

Не став убирать блокнот в карман, Рэнди взял с полки несколько листков. Сев на пол неподалеку от Боруха, он стал переписывать то, что было написано в блокноте, иногда задумываясь и дописывая. Потом он протянул Боруху то, что написал.

Второй день я не могу попасть в свою лабораторию. Клиенты, черт их за ногу. Этот лысый хмырь лавочник уже надоел. Удавится же за медяшку. Приходит, вид жалобный, смотрит, снизу вверх, лепечет про постоянного клиента и скидки… Хорошо, что он меня боится. Глаза не спрятать. В подворотне за сребрушку, да какой там, за три медяка зарежет, гнида. Снадобье от кашля ему, снадобье ему! Познакомим-ка мы его с уринотерапией, хе-хе. И совсем задешево, да. Все! До-ста-ли! В лабораторию!

Закрыв лавку, он отправился в путь, который совершал пусть не ежедневно, и не очень долго, но которого часто ждал с нетерпением. Спустившись по лестнице в подвал, пройдя три метра хорошо освещенного коридора, он вставил ключ в замочную скважину. Дверь, в которой эта скважина была проделана, даже на вид была тяжелой. И было не понятно, дверь такая, чтобы никто не попал внутрь, или же чтобы никто не вырвался наружу. Дверь хоть и открывалась наружу, но это было скорее данью целесообразности, чем охране. Выбегая, очень трудно еще и тянуть на себя дверь, да и в случае чего, дверь не вынесет вместе с косяком в коридор, она просто распахнется. Повернув ключ в замке два раза, он сделал шаг вовнутрь. Несмотря на вид, за дверью скрывался довольно-таки узкий проход внутрь лаборатории. Хорошо, что он не был полным. Высокий, статный, даже симпатичен. Каштановые волосы средней длины, голубые глаза, атлетично сложен. Так что, ему не приходилось протискиваться в этот проход, единственное, он слегка пригибал голову. Вдохнул тот непередаваемый запах химикатов, ту особую смесь ароматов присущих каждой лаборатории. Как он мечтал о своей. Когда драил котелки и мыл пробирки, когда кормил и убирал за крысами в лаборатории учителя, все это время он думал о том, как оборудует свою лабораторию, в которой он будет хозяином. И вот она, выстраданная, он к ней привык, это было единственное место, где он чувствовал себя комфортно. Здесь, он чувствовал себя тем, кем и должен был. Он чувствовал себя Мастером. Войдя, он медленно пошел вдоль ряда столов, любовно ведя кончиками пальцев по различным колбочкам и пробиркам. Заглянул в клетку с крысами, проверил сыты ли они. Крысы – они все испытывают на себе первые. Сколько уже уродцев он усыпил, лысые, разлагающиеся, мертвые, мутировавшие и еще бог знает какие, все они пали жертвой науки. Встав посередине комнаты, он еще раз огляделся. Подошел к вешалке, надел на себя халат. О халате стоит сказать несколько слов, это был длинный, чуть не до пола халат, из материала, напоминающего брезент. После того, как халат был сшит, он вываривался несколько часов в кипящем каучуке с серой. После охлаждения, халат несколько потерял в эластичности, зато приобрел в стойкости к разным агрессивным веществам. Достал из одного кармана халата перчатки, из другого шапку-четырехклинку (они, кстати, были сшиты из того же материала, только более тонкого, и также выварены в каучуке), надел их, и перешел к столу. Почувствовав себя на своем месте, он приступил к приготовлению снадобья. Сегодня не будет экспериментов, не хочется. Я обещал себе познакомить лавочника с уринотерапией, и я познакомлю. Надо только придумать, как отбить запах, а то лавочник такого снадобья по переулкам нанюхался вдосталь, и может заподозрить неладное. Однако, надо чтобы это снадобье оказало эффект, значит упаренная урина будет только основой…
Вроде получилось. Пахнет лекарством, цвет вполне, о вкусе не скажу. Можно продавать. Аккуратно выставив использованные склянки, сунув в карман бутылочку с зельем, еще раз оглянувшись на пороге, грустно вздохнув, алхимик вышел, заперев за собой дверь.

--------------------------

Через некоторое время, в лабораторию вошла девушка в простом, приталенном, льняном платье без рукавов. Она принесла с собой пустое ведро, швабру и тряпку. Войдя в помещение, она поморщилась, перекинула русую косу вперед, и окинула критическим взглядом «рабочий бардак».

Матушки, ну и запашина,- сказала она и почесала веснушчатый нос. Как в туалете, ей богу. Нельзя было сбегать что ли? Странный он, бывает часами сидит, смотрит на стекляшку какую-нибудь. Помню, сидел он так, смотрел, вдруг как вскочит, как схватит, вылил ее, начал бормотать, ходить кругами. Заговаривал что ли? Так ведь не ведун. Ой! Сиреневенькая стекляшка! Девушка, подбежав к столу, украдкой оглядываясь, откупорила фиал, и набрала в ладонь странной жидкости, и стала ею обмазываться. Еще раз оглянувшись, она закупорила и поставила на место фиал. С довольной улыбкой стала подметать пол щеткой, которая стояла в углу, сметая мусор к сливному отверстию. Пару раз, задев бедром столы, всякий раз замирая и ожидая звона. Как-то раз, она разлила на стол какую-то маслянистую жидкость. Совсем немного, но хозяин орал почти два часа. Она так и не поняла почему, и чем так опасен этот «нитроглицерин», если он упадет на пол. С тех пор, он стал убирать некоторые бутылочки в запирающийся шкаф, привинченный к полу. Подметя пол, решила передохнуть, развлекаясь тыканьем в крысюка стеклянной палочкой. Крысюк пищал и скалился, что безмерно забавляло девушку. Когда это ей надоело, она выгребла из выдвигающегося лотка грязные, вонючие опилки, насыпала туда новых, и вставила лоток на место. Принялась за мытье пола, думая о жизни своей нелегкой. Как судачили подружки, их наниматели, то их ущипнут, то намекают на что-то. Тут главное жеманно хихикать, и повторять что ты честная девушка,- говорила одна из них,- правда с повторами не переусердствовать надо бы. А этот, какой-то не такой. Всегда ходит задумчивый, пускает убирать не все комнаты, при упоминании спальни начинает дрожать… Тьфу. Она пнула ведро с уже набранной водой, отчего то опрокинулось. Тьфу еще раз. Поставив ведро, она стала сгонять воду к сливу. Осушив лужу и протерев пол почти насухо, пожалев что нельзя утащить сиреневенькую колбочку, почти вприпрыжку, девушка вылетела из лаборатории.

Сообщение отредактировал ASpid - 3-03-2011, 22:50

Залетев назад в павильон, фея спикировала к маляру.
- Ой, я тут чуть-чуть задумалась, потом еще чуть-чуть задумалась... и как-то быстро время пролетело, и... вот.
Поздний вечер. Заигравшийся ветер швыряет хлопья снега в лицо случайным прохожим, а мороз стоит такой, что смерзаются ресницы и от холода перехватывает дыхание. Впрочем, чем сильнее бесится погода, тем уютнее становится в стенах маленького актового зала. Праздник уже почти закончился и уставшая учительница музыки, прикрыв глаза, в который раз играет медленный вальс. Она сидит выпрямившись в узком пространстве между елкой и пианино, время от времени стряхивая осыпающуюся мишуру. Посреди зала танцуют парочки, а те, кто не танцует, незаметно обнимаются в сторонке или скучают на сдвинутых к стенам рядах кресел. На одном из таких кресел, ближе к выходу, сидит Марина. Глядя на эту маленькую девушку, никто и никогда не догадался бы, что она уже девятиклашка. Лицо округлое, почти детское и по-детски припухлые бледно-розовые губы. Нос прямой, чуть-чуть вздернутый, а темно-каштановые волосы немного вьются и подстрижены до плеч. Взгляд у девушки совсем не детский, кажется, попроси ее улыбнуться, и Марина только непонимающе захлопает своими голубыми глазами. Одета в стандартную школьную форму: коричневое платье, белый фартук, колготы да туфли. Все выглаженное и накрахмаленное, будто только вчера прибыла с фабрики образцово-показательных школьников. В руках она держит полумаску белого кролика с длинными ушами.
Вот уже битый час, как Марина с серьезным лицом разглядывает одноклассников и считает лопнувшие воздушные шарики. Пока лопнул только один, его зеленый огрызок сиротливо болтается над окном и, почему-то, очень раздражает девушку. Мимо проходит староста, совершенно не по возрасту развитая особа, под ручку с Колей из десятого и Марина ловит себя на мысли, что староста из Борисовой, как из козла академик, и организовать людей она неспособна, и выбрали ее, в основном, с подачи мальчиков... Марина досадливо дергает головой, стараясь думать о празднике и только сейчас замечает Рыжего. Парнишка мнется, наверно, хочет пригласить на танец, но Рыжий предатель, он наябедничал, когда весь класс сбежал с урока, так что девушка старательно смотрит в другую сторону. Чуть позже подходит Костя, долговязый здоровяк и задира. Цыкнув на Рыжего, он улыбается до ушей и протягивает руку.
- Эй, мелкая, хватит киснуть, пошли потанцуем.
Маленькая Марина выглядит нелепо рядом со своим кавалером. Танцует она очень сосредоточено, как будто делает домашнее задание, так что Косте даже становится как-то неловко.
Наконец музыка прерывается и школьники расходятся. Марина бредет домой в стайке своих товарищей, праздник кончился, завтра опять будни.

- Что же. Посмотрим, что у нас тут....
Борух Маркополо критически оглядел стены и обернулся к Элли:
- Кажется так. Только объясните мне, зачем было крахмалить девочке колготки и гладить туфли. И ещё - цвет туфель я так и не разглядел и, почему-то уверен, что такой предмет одежды, как колготки появился в гардеробе школьниц куда позднее, а до этого они носили чулки. А уж что касается мишуры, падающей с женщины с прямой спиной, одетой в рыцарскую кольчугу, то я немного сомневаюсь, что в таком облачении удобно играть на вышеописанном инструменте... Впрочем, работа принята. Хоть и с оговорками. Вместе с эссе, которое будет Вашим следующим заданием, мне на поставленные вопросы Вы таки дадите ответы, не так ли? Так вот, теперь об эссе. Эссе надо Вам, милейшая, написать (да, насчёт бумаги спросите у Рэнди, я ему только что объяснил) на тему каюткомпании пиратского космического корабля. Мне предоставьте два вида сего помещения, от лица боцмана и от лица молоденькой пленницы, отданной на откуп её обитателям.
Да, Рэнди надеюсь, Вы и сами понимаете, что вторая версия Вашего эссе лучше первой? Хотя я вижу отдельные шероховатости, получившиеся в следствии того, что Вы уже встраивали в готовый текст свои описания, я не стану их касаться. Главное - теперь картина у нас более качественная. Задание считаю выполненным, а посему, перейдём к следующему?
Преподаватель прошёлся по аудитории, отстукивая каблуками какой-то замысловатый мотивчик:
- У нас что третьим заданием? Написание пейзажа. Берите мольберт и краски. Вон там, у стены. Хватит на всех, не волнуйтесь. И - творите! Тема - лунный пейзаж. Нет, не лунный. Пусть это будет лес неизвестной планеты. Вот вышел ваш соотечественник из космического корабля или телепортировали его и... Детали на ваше усмотрение. Да, краски имеют обыкновение пачкать руки и одежду. Будьте внимательны. Если что - ацетон вон там - на полочке, в жёлтом пузырьке.
Маркополо махнул рукой в сторону шкафа возле двери...

- Господи, что я тут делаю?
Подумал паренёк зайдя в двери павильона. Он был молод, невысок, ростом примерно с рослого гнома, его седые волосы, словно герб на щите, говорили о том, что он уже не раз побывал в жестоких сватках и передрягах, ценой в которых были не деньги или власть, а жизнь. Внимание при этом отвлекала короткая коса, которую заплетают сельским девицам, она смотрелась как нельзя интересно - обрубленная с конца, словно откушенная. Блики на его серых, ребяческих глазах застыли столбом, будто не обращая внимания на то, что его длинная чёлка закрывала их, не пропуская ни единого луча света. Он был одет явно не по парадному: мятая чёрная рубашка с длинными рукавами, заплечный мешок из оленьей кожи, серебрянная фляжка на поясе, походные чёрные, как смоль, штаны, чуть нависающие над кожаными туфлями. Из всего этого нелепого наряда выделялись два, закрепленных на спине завязками, коротких меча... Такие на дороге не скуют, сам металл из которого они были сделаны - даже не металлом и был. Это были две роскошные изумрудные катаны, с какими ходят на войны знатные господы.
- Извините,- обратился он к забавному, как ему показалось, мужчине, в костюме, заляпанном краской. Он слегка ухмыльнулся и потёр, проколотое золотой серьгой, правое ухо.
- Не здесь ли находиться тот самый учебный павильон, о котором мне прожужжали все уши.
Парень осмотрелся вокруг себя. Пол, стены и потолки были украшены невообразимыми картинами и пейзажами. Именно в такие моменты жалеешь, что не учился в детстве рисовать. Всё его детство прошло в замшелых, тёмных и завитых паутиной коридорах гильдии меча. С самых малых лет он учился лишь одному - тому, как постоять за себя, защитить честь дорого тебе человека и как лишить ненавистного тебе человека жизни. Он вылетел оттуда с прахом. Последняя его мысль тогда была: "Что же теперь?" Только тогда он понял - если хочешь что-то сделать хорошо, сделай это сам.
Поправив мешок он сделал пару шагов вперёд и промолвил:
- Можно послушать что тут у вас происходит? Меня, кстати, Кайн зовут.

Сообщение отредактировал prisemaster - 5-03-2011, 10:27