Сатириада, место практики (мифы)

[Torvik >>>]

"Вначале существовал лишь вечный, безграничный, темный Хаос. В нем заключался источник жизни мира. Все возникло из безграничного Хаоса - весь мир и бессмертные боги. Из Хаоса произошла и богиня Земля - Гея. Широко раскинулась она, могучая, дающая жизнь всему, что живет и растет на ней. Далеко же под Землей, так далеко, как далеко от нас необъятное, светлое небо, в неизмеримой глубине родился мрачный Тартар - ужасная бездна, полная вечной тьмы. Из Хаоса, источника жизни, родилась и могучая сила, все оживляющая Любовь - Эрос. Начал создаваться мир. Безграничный Хаос породил Вечный Мрак - Эреб и темную Ночь - Нюкту. А от Ночи и Мрака произошли вечный Свет - Эфир и радостный светлый День - Гемера. Свет разлился по миру, и стали сменять друг друга ночь и день..."

Орестес недовольно фыркнул и выбросил в кусты труд безызвестного аэда. Вечно людишки придумывают всякую ерунду, а всё лишь бы не умирать зазря. Почесав в задумчивости бородку, юный сатир влился в толпу всяческих обитателей рощ, что сползалась на общий сбор...

Нечисти в древнем лесу собралось немало. В особенности много было, конечно, сатиров - тощих, безрогих, хромых, низкорослых с тучными телесами, силачей, телосложением могучих... Добралась сюда даже группа трясущихся старожилов с бородами-метелками и белоснежной шерстью на заду - они медленно тащились на лобное место, распекая во все корки любого, кто встречался им на пути.
Да, толпа рогатых проказников самого разного вида собралась здесь не зазря. Случилось невиданное - Гемон, сын Гемона, дважды брат Гемона, внук Гемона, правнук Гемона, отец тучи Гемонов-спиногрызов (последнее утверждение, как и пристало порядочному сатиру, отрицал) отверг святыню Лозы, а значит, подле неисчерпаемого кратера с вином может оказаться любой достойный козлоног. Конечно же, если суметь взять ситуацию, хм, за рога. Судя по количеству прибывших, рогам не поздоровится... Только прежде всего обитателям лесов и других стран природы придется решить, что же делать с отступником и последствиями его отречения.
Роща волнуется.

Сообщение отредактировал Torvik - 13-09-2011, 12:47

[Coauctor >>>]

Публика:

- Хитрые кентавры
- Ревнивые кентавриды
- Пышногривые леонкентавры
- Чудаковатые ихтиокентавры (редко встретишь - тяжко беднягам на суше).
- И прочие тавры
- Титиры
- Разульные менады, что из людей
- Не менее разгульные нимфы
- Странно-странные дриады
- И гамадриады
- А также всяческие напеи
- Даже ламии!
- Эмпусы тоже иногда захаживают (но их, конечно же, гонят подальше - мало ли)

В общем, нечисти хватает.

[Coauctor >>>]

Четверо из мохноногих:

Гемон-отступник - податель лозы, отказавшийся от предначертанной ему метаморфозы. Силой вырвался из Плетения, как только почувствовал боль. Вследствие своего поступка обескуражил весь цвет буйного сатирского общества, мало того - посягнул на извечный ход жизни козлоногов. Мотивирует свой поступок наваждением свыше.
До получения титула был приближенным предыдущего Лозовьего короля. Достаточно высокий по сравнению с остальными собратьями. Расплющенный нос, густая черная борода, близко посаженные глаза. Смотрит на всех сверху вниз. Справедлив, но часто впадает в ярость - по поводу и без него.
После отторжения лозы, на теле Гемона образовались рубцы и язвы, не зарастающие шерстью. Кое-де остатки сплетения отказались выходить из тела, и дальше причиняя сатиру жгучую боль.
Выглядит измученным, почти не передвигается.

Эйстр - один из самых жестоких сатиров этого региона, но вместе с тем - сатир мудрый и влиятельный. Имеет связь с теорами и гадателями, но держит союзников на расстоянии от себя, потому может случиться так, что они отвернутся от Эйстра в ключевой момент.
Питает необъяснимую любовь к собиранию бороды в длинную косичку, отчего прозываем недоброжелателями Прядиком. В последнее время так Эйстра никто не кличет, потому что тот придумал эффективные меры борьбы - обидчика подстерегают в зарослях и выскубывают всю растительность на морде. Сам из себя сухопар, роста среднего. Любит сатирические пьесы (не в свою сторону, естественно), один из главных зачинщиков сериии похищений, целью которых было перемещение одаренных, но смертных поэтов в мир рощи.
В делах любовных на удивление сдержан - сказываются трагические события молодости, о которых он не любит распространяться.

Бассарей - победитель множества состязаний - в ловкости, физической силе, шутках и стихосложении. Вместе с тем, странствующий аэд мира рощи, который снискал славу в самых дремучих лесах. Очень любим простыми сатирами, потому вызывает неприятие у влиятельных козлоногов. "Любовь простых сатиров" означает также и обожание нимф, менад и прочих прелестниц, считающих рощу своим домом. Возможно, когда-нибудь противники используют падкость Бассарея против него самого.
Внешность аэда - пример для подражания любому сатиру. Статный, атлетически (как на сатира) сложен, ухаживает за шерстью - впрочем, это необходимая мера его дела. Но главными сокровищами Бассарея являются его несравненный баритон и кифара. Будучи аэдом, сатир мастерски импровизирует, потому его стихосложения не могли не привести в ярость некоторых противников, которые стали объектами насмешек в этих самых стихосложениях.
Часто обзываем рифмоплетом, но не обращает внимания на прозвище. Быть может делая вид, что кличка не занимает его...

Орестес - молодой и дерзкий, наглец и балагур, стрелок и смутьян - это все о нем, о молодом Орестесе-Напей-Трижды. Несмотря на бессмертность сатиров, природа позаботилась о смене поколений в их роду. Большинство сатиров-долгожителей становятся невосприимчивыми к природе, окружающей их. За редким исключением поколение дает нескольких мудрецов, почитаемых в рощах. Остальные же сминаются молодыми, отходя в тень листвы - и остаются там навек. Как молодой царь свергает царя старого, так и подобные Орестесу свергают "мешков с шерстью, вконец упившихся и растолстевших...".
Время этого молодого сатира еще не пришло, но это не значит, что он не может получить для себя привилегии, если умело использует нынешние обстоятельства. В особенности, если получит определенную поддержку...

[Coauctor >>>]

...на утро обитатели рощи затрубили всеобщее собрание на лобном месте. Утро это для многих гуляк было одним из утр, имя которым - опохмельные. Притащили жбаны с водой, в них то и дело окунали кружки, черпаки и кудрявые головы с рогами побольше и поменьше, позавитушнее и покривее. Кто-то пучками жевал некую траву - местные знахари нахваливали её целебные свойства: мол, и для силы мужеской, и супротив похмелья, и для удалости молодцеватой... К сожалению, единственным свойством, которое ощущали сейчас бедняги-перепившие браги, была горечь чудесного средства.
Как бы то ни было, но сильные мира рощи оставались в более-менее вменяемом состоянии. Вот Эйстр, вечно серьезный, вот Никомид - бравый воин, по правую руку от него нимфа Камелия из благородного рода... Собрание предназначалось для демонстрации всем участникам отрекшегося подателя лозы и его регалий, попраных тем же Гемоном. Тогда же волеизъявлением народа решили определить судьбу отступника.
Сбор никак не мог начаться - очевидно, в связи с какими-то задержками в стане властвующих сатиров. Потому народ гудел как рой злых пчел, клокотал как окроп в чане, пищал как пойманная мышь. Ожидание затягивалось, и буйное гражданство даже приуныло. Более амбициозные участники решили воспользоваться моментом и разглядеть таких же амбициозных коллег. Всё, поди, как у людей - наблюдение перед началом торжества. Трагического торжества...