Павильон описания, (обязательно)

[Яшка >>>]

Блуждая по территории Академии в поисках покоя и эстетического удовольствия, кукла наткнулась на спрятанную в небольшой березовой роще поляну, залитую золотым светом заходящего солнца. В дальнем углу поляны находилось недостроенное еще здание с большими дверьми. Уставшая от прогулки, длившейся часа два, Умэ отправилась к зданию в надежде, что там окажется мягкий стул.
Стул там действительно оказался. А еще с десяток учеников, стеллажи с книгами и разрисованные стены. Среди всего этого бедлама перемещался человек в малярной робе и с кистью в руке. Человек подходил к ученикам и что-то говорил. Ученики закрывали глаза и начинали что-то отвечать ему. В этот момент от их голов отрывался тонкий золотистый поток, похожий на дымку, и, проходя сквозь кисть человека в робе, складывался в картины на стенах, потолке и даже полу. Очарованная действом, девочка осторожно вошла в помещение и тихо приземлилась на маленький стульчик, стоявший неподалеку от эпицентра происходящего. Кукла боялась не то, что пошевелиться-даже дышать, чтобы не спугнуть волшебство.

Сообщение отредактировал Яшка - 20-09-2011, 17:01

[Ясмик >>>]

Девушка еще раз придирчиво осмотрела со всех сторон скамейку, украшенную выжжеными узорами по самые ножки.
- Ну и как? Все уже? Ты теперь довольна? - послышался вкрадчиво-любопытный голос из травы.
- Я? Да вроде... Так. В общем да! Хотя не знаю... О! А я еще стены не трогала.
- Ну-ну...
- Что ну-ну? Да не порчу я ничего! Я же старательно, а не абы как!
- Ага. Старательно. А эти две кривулины сами по себе вылезли?
- Да то случайно! Подумаешь...
- Вот потом и подумают насчет тебя...
- Мик! Какой же ты зануда!
- Я опытный просто... Да и к стенам с палочкой своей не полезешь. Так что завязывай с рисованием своим. Скамейки изур... изукрасила. И хватит.
- Точно! Для стен мне краски нужны. Мик - ты гений!
- Чего? Эй, ты...
Но девушка его не дослушала. Умчалась, оставив в недоумении чесать голову кончиком хвоста. Когда-то хозяюшка привела его на территорию Академии. Провела окольными путями. И змею тут нравилось - много свежей травы, есть тихие местечки для отдыха... Сама Ясмик давненько прошла в академию через врата. Но то перестройка башен, то смена власти... Одним словом недоучилась хозяюшка. Но и уйти не ушла. Комната в какой-то старой башне у нее до сих пор есть. В новое общежитие жить не идет. Павильоны не посещает. Зато носится по всей территории академии со своей волшебной палочкой-зажигалочкой, которую когда-то выпросила у мастера Лакданана. Все скамейки уже изрисовала узорами... И вот надумалось ей до стен добраться. Немного подумав - Мик отправил мысленный сигнал преподавателю павильона описаний. Насколько он знал - у того как раз водились краски. И наверняка хозяюшка помчалась к нему...

- Мастер Борух! Тут к вам сейчас прибежит... или прибежала уже девушка. Ясмик. Краски небось просить начнет. Так вы ей не давайте! А то спасу не будет - все павильоны вам разукрасит! Вы ее там отвлеките занятиями какими...

Отправил сообщение, а сам как ни в чем не бывало - залез под скамейку и уснул. Глядишь - может хозяюшка заместо рисования, учится начнет... глядишь хоть вольнослушательницей станет. Потому как неясно студентка ли она еще. Или так тут просто живет.

---------------------------------
- Здравия, сударь! И мира. Всем. Да-да... Я тут это... За красками пришла! Рисовать! У вас же есть краски? Для стен. Мне надо! Да. А! Меня Ясмик зовут. Ну, впрочем, это не важно...
В павильон ворвалась худенькая черноволосая девушка и, быстро отыскав взглядом учителя, выпалила длинную речь. После чего сунула руки в карманы, сдула непослушную прядь челки, налезшей на зеленые глаза, крутанулась на пятках, осмотрела стены и присвистнула.

Сообщение отредактировал Ясмик - 22-09-2011, 14:45

[Tank >>>]

Задание Авариса озадачило. Сильно озадачило. Пришлось старательно полазать по библиотекам, как своего встроенного компьютера, так и Академии. Бортовой архив содержал предельный минимум по вопросам пиксии, фактически чуть больше нуля. Книги и свитки Академии считали существо общеизвестным и лишь упоминали о нем, не давая ответ на базовый вопрос – кто же это такое. Потратив прилично времени, киборг стал воспринимать пиксий как искусственно выведенное существо, внешне похожее на человека женского пола, однако высотой примерно сорок сантиметров. И снабженное крыльями. Является приложением к другому искусственному существу под названием «фея». Вероятно как собака к человеку. Основная задача – дестабилизация деятельности людей в лесах. Видимо нечто вроде беспокоящей охраны.
- Цветочная пиксия, - начал излагать Аварис, время от времени задумываясь, - стройная девушка с черными длинными волосами. Молодая. Светлая кожа. Черты лица азиатские с непропорционально большими глазами. Камуфляжный комбинезон, - мужчина несколько задумался. Правильно ли он выбрал цвет. Сопоставив назначение пиксии как охраны, он посчитал разумной необходимость в маскировке. И в описании что-то было про крылья, точнее крылышки.
- На спине вживлены пластиковые крылья с изменяемым углом стреловидности. И турбовинтовой двигатель, - Аварис задумался, насколько такое существо сможет собой управлять в полете. Выходило, что не очень. Но от задания никуда не денешься.
- Окружение. Густой лес и солнечная полянка с яркими цветами. Солнечные лучи освещают практически вертикально, и после сумрака леса кажутся ослепительными. Пиксия выбралась на полянку передохнуть. Она не опасается появления чужаков и расслабившись бродит по траве, поглаживая руками цветы.

[Morgenmond >>>]

Морген спал. Далеко отсюда, в тихой темной комнате академического Общежития, видел короткие и нестерпимо тревожные сны. Калейдоскоп вертелся, кружил и кружил его до тошноты - проплывали яркие цветные картинки, проходили мимо лошади и люди. И любимая женщина - в черном глухом плаще, неумолимо наброшенном на бездонную синь глаз, на золото пушистых волос - и она уходила, смазывалась, исчезала за маревом чужих образов, чужих идей, чужих сказанных и своих собственных недосказанных слов.
Мысли, впрочем, еще были. Вспугнутые, как птицы, мечущиеся, не находящие приюта - но и они притихли. Здесь, в этом на редкость шумном Павильоне, залитым ярким режущим светом - притихли и позвали Мастера. Странно было существовать так, но Маркополо услышал его и понял, кажется, ничуть не удивившись. Главное - отреагировал положительно:
- Ну... так начинайте мечтать. А я настроюсь с Вами на одну волну и... Помните Ершова. "У старинушки три сына..." Нарисуйте старшего. Звать его Данила, а внешние данные... внешние данные Вы нам и нафантазируете.
"Я мыслю и, следовательно, существую?" - слегка усмехнулся "Морген". Иронично, но не зло, - "Хорошо...сейчас постараюсь припомнить. Вернее, сейчас ВЫ это вспомните, Мастер" И, мягко, тягуче вплывая в чужой мозг, появилась картинка... подрагивающая, нечеткая, постепенно обрастающая штрихами и деталями. Только вот... немного странная что ли она была...

- У старинушки три сына. Старший - умный был детина! - игривый шлепок по голой груди, густо поросшей черными волосами. Теплые пальчики теребят и ласково дергают непослушную, свисающую на лоб и постоянно лезущую в глаза черную курчавую прядь
- Средний - тот ... да так и сяк! Млааадший... - пришептывают у самого уха полные, красиво очерченные медовые уста, полураскрытые, усмехающиеся, - Младший навовсе дурак!!! - и шалунья так и заходится молодым звонким смехом, - Ой не могууу... - дрыгает под накинутым на них армяком белыми полными ногами, скидывает с сеновала.
- Вот дурная баба, - в сердцах бросает мужчина, высвобождаясь из теплых объятий, - Чегой ты взялась! Лезть теперь за одежей...
Он сердится. Она неудержимо хохочет, обхватывая голой рукой его крепкую жилистую шею, притягивает к себе. Данила вырывается, хмурит черные брови, но через минуту уже и сам смеется, заваливаясь обратно в сухое душистое сено.
Данила - молодой мужик лет тридцати, крепкий, сбитый. Кожа, до черноты сожженная солнцем на груди, плечах и спине переходит в ослепительно белую полосу на бедрах и вновь темнеет, приобретая красноватый оттенок, покрываясь черными курчавыми волосами на коротких кривоватых ногах. Могучий разворот плеч, коренастый приземистый стан, под темной кожей так и ходят бугры мускулов. С лица-то, говорят, воду не пить, однако и тут Данила хорош, бабам на радость - очи черные, ясные, а бывает как зыркнет, так они говорят "ажно прожжет!" Уста сахарные, усмешливые - целоваться, говорят, большой мастак, да и до женского полу тоже охоч... А с виду не скажешь, что баловник: борода лопатой черная, окладистая как у купца, да и речь, будто купец, держит - неторопливо, основательно, важно. Уши у Данилы маленькие, плотно прижаты к голове, а нос слегка искривлен - видать, и не только до баб он охотник, но и до утехи любого добра молодца - кулачков, кулачной бойки.
Добротный армяк, засыпанный сенной трухой, комом валяется у сеновала подле одного сапога и домотканой измятой рубахи. Наверху слышатся шорохи и тихий женский смех...
- Ночь ненастная настала, на него боязнь напала и со страхов наш мужик закопался под сенник! ха-ха-ха... Ночь проходит, день приходит, с сенника дозорный сходит и облив себя водой...
- Ужо я тебя проучу! А ну иди сюда!! - явственно раздается свирепый мужской голос
- Не пойду...ха-ха-ха... стал стучаться под избой: "Эй вы, сонные тетери! отпирайте брату двери, под дождем я весь промок с головы до самых ног!"
- Малашка! Негодница! Ну, дождешься ты тепереча... Покрова дня!
- А чтож? Ну и поди дождусь... Накроет Покров-батюшка землю снежком, а младу - женишком! - поддразнивания сменяются ласковым шепотом, звуками поцелуев, но вскоре стихают и они, уступая тихому перестуку дождя по крыше и стрекоту ночных цикад.

Сообщение отредактировал Morgenmond - 28-09-2011, 5:18

[Torvik >>>]

- Так с, что у нас? - Маркополо оглядел студентов, их работы, скептически посмотрел на пикси на лыжах, нарисованную по фантазиям Авариса, поцокал языком, посмотрел на Данилу на соседнем холсте...
- Данила хорош. Верю в него. Этот и умён и хорош и сын на зависть соседям. Такой и внуками обеспечит и хозяйство не бросит. Принято. Теперь, уважаемый Морген, берите перо и бумагу и пишите два эссе на одну и ту же тему. Тема Ваша, - "Городской автобус". Одно эссе с точки зрения карманника, второе - с точки зрения контроллёра. А Аварис нам расскажет, зачем он надел на ноге своей героине вот эти атрибуты, а потом опишет в эссе тот же или какой другой автобус в час пик с точки зрения водителя и с точки зрения бабушки, возвращающейся из церкви.
Маркополо хлопнул в ладоши и обернулся к вошедшим:
- Умэ, не стесняйтесь, мы давно уже Вас ждём. Присаживайтесь и воображайте. Творите! Откройте для себя пути к прекрасному. Мне срочно понадобились изображения воинов. Несколько штук. Вот Вы мне и нафантазируйте красноармейца. Конного. Место и время действия выберите сами. А мадмазель Ясмик будет рисовать сама. Вот на этом холсте. Рисовать римского воина в таверне после похода на... Ведь сударыня помнит, что "Карфаген должен быть разрушен"? Так вот, Карфаген разрушен. А воин.... впрочем, сама, всё сама. Если что - я тут.
И преподаватель, взяв новую кисть, принялся за работу.

[Tank >>>]

Поначалу Аварис не понял. "Лыжи, какие лыжи?" - посмотрел на свой рисунок, удивился, а затем сообразил. Громко расхохотался. Смех вышел странным, больше похожим на кашель или хриплый лай.
- Да, и впрямь запамятовался, - отсмеявшись согласился мужчина.
- Итак, зачем пиксии лыжи. Это водные лыжи и она на них ездит по лесным ручьям и рекам. Пользуясь турбовинтовым двигателем.

[Ясмик >>>]

- Леди. - машинально поправила Ясмик и пошла к мольберту - Кого? Воина? Римского? Нет, я конечно кое-где путешествовала и воинов всяких видала, но так чтобы знать точно... да и вообще, что за Карфаген такой? Город? - она нахмурилась, несколько раз измерила павильон шагами, а потом махнула рукой. - А вот возьму и нарисую! Как умею. И не говорите потом, что вас не предупредили!
Ясмик прошла к мольберту и постояла некоторое время у него, чуть наклонив голову, после чего развернула лист вертикально, схватила кисть с нижней перекладины мольберта и принялась рисовать. Причем начала не с самого воина - его головы, могучего разворота плечей или подобного, а... с чуть изогнутой ленты проселочной дороги...

...Дороги, тонувшей в белом мареве пыли и усыпанной множеством следов людей, животных, карет, телег, колесниц...
Впрочем, если покинуть границы маленького холста и проследить за ней, то рано или поздно можно обнаружить, что тянется она через бесчисленные крестьянские поля, спокойно и плавно перетекает в главную улицу деревушки, едва ли насчитывыющую десяток домов, после несколько миль бежит паралельно небольшой речушке, а затем плавно уходит в сторону. Временами, дорога расщепляется, как ствол дерева, расколотый молнией, а бывает к ней самой примыкают другие пути. На разветвлениях дороги, некоторые предприимчивые жители зачастую строили себе жилье. Конечно, при условии, что там уже не было подобного. Эта маленькое кое-как обжитое местечко, с наспех вырытым колодцем, сперва едва годившееся для того, чтоб предложить усталому путнику глоток прохладной воды, с годами росло, захватывая, подминая пространство диких полей под свое хозяйство. И вот это уже не просто хижина, а добротный двухэтажный дом со своими двором, в котором деловито копошатся куры и в углу дремлет пес на цепи. Из крепко сколоченного хлева доносятся голоса крупной и мелкой рогатой скотины - пока еще молодой рябой коровы и престарелой козы - а из конюшни - храп лошадей. Впрочем, не все кони являлись собсвенностью хозяев. Оно и не удивительно - чуть кисловатый запах дешевого пойла, тянувшийся с первого этажа и взрывы хохота оттуда же, безошибочно давали разглядеть в доме придорожную таверну. Так что лошади, по всей видимости принадлежали приезжим.
Но вернемся к дороге - рано или поздно, несмотря на свои разветвления, она вновь становилась единым целым и тянулась до самого горизонта, где тонула в тонкой кромке леса.
День на картине клонился к закату. Солнце еще не успело коснуться верхушек дальнего леса, но уже вовсю светило в спину шагавшему путнику. Попирая крепкими загорелыми ногами пыль дороги, широким размашистым шагом победителя путник шел со стороны леса. Вся его горделивая осанка, открытый взгляд темных глаз на гладко выбритом загорелом лице и какая-то спокойная радость говорили о том, что этот воин действительно является победителем. Куда он направлялся? Этого истории не ведомо. Обгоняя его, по дороге летела молва - "Карфаген разрушен, Карфаген разрушен..." Был ли он одним из тех, кто дал ростки этой новости? Как знать.
За спиной его, на специальном ремне, продетом сквозь кольцо на гребне, висел железный шлем. Чуть покачиваясь в такт шагам, шлем то и дело позвякивал о тонкие бронзовые полосы, пересекающие крест-накрест круглый деревянный щит, обтянутый бычьей кожей. Кроме щита, висевшего за спиной на кожаных ремнях, спину путника прикрывала цельная бронзовая пластина панциря, доходившая едва ли до поясницы. Такая же пластина защищала грудь путника. Руки его - могучие, загорелые, в буграх налитых мышц, испещренные уже совсем старыми и еще свежими шрамами и ссадинами, были свободны от каких либо наплечников и наручей. Под руками, стягивая меж собой обе пластины панциря, располагались кожаные ремни - с одной стороны они являли собой единое целое с пластинами, а с другого краю пряжки на ремнях давали возможность раскрыть броню, подобно створкам раковины, и снять ее. Чуть елозя по ткани туники, одетой под панцирь, ремни оставляли новые грязные следы на ней, измученной который день походами и боями. Живот и поясницу охватывал кожаный пояс с нашитыми на него металлическими бляхами. Покрытые металлическими пластинами к поясу крепились ремни, составлявшие бахрому в виде юбки, которая прикрывала бедра воина. Ноги его, о которых мы упоминали ранее, были обуты в легкие открытые сандалии. Несколько тонких ремешков, охватывавших ступню, тянулись вдоль подъема к голени и терялись спереди под бронзовой пластиной поножей. Многочисленные царапины давали понять, что эта пластина, стянутая под коленом и у основания ступни крепкими кожаными ремешками, не раз защищала ее обладателя от увечий и потерь.
Меч в ножнах - двух деревянных пластинах, обтянутых кожей и скрепленных бронзовыми полосами - длиной чуть более полуметра являлся гордостью воина. Об этом можно было судить по любовно вычищенной пятнадцати сантиметровой деревянной рукояти. Висел он с правого боку на специальных кольцах, прикрепленных к ножнам и кожаной перевязи, переброшенной через левое плечо.
Черные волосы воина - короткие и курчавые - слегка припорошены дорожной пылью. Впрочем, как и вся его слегка приземистая плотно сбитая фигура - от покрытого капельками пота лба с парой вертикальных еще не слишком глубоких морщин, кустистых черных бровей над цепким взглядом, широкого с горбинкой носа, тяжелой квадратной челюсти, мощной загоревшей шеи и таких же широких плечей до загрубевшей кожи пят.
Таков был портрет воина, ступившего на двор, упомянутой ранее придорожной таверны. Пройдя мимо едва повевшего ухом пса - покуда хозяин не запер врата, любой из зашедших гость, а на гостей голос поднимать не велено - воин распахнул двери таверны. Пыльная духота дороги мгновенно спешалась с жаром готовящегося ужина. Какофония запахов - немытых тел, выпивки, готовящейся похлебки, поджаривающего на вертеле ягненка, только что вытащенного из печи душистого хлеба, кислых вчерашних щей, пряностей, духов и душистых масел - вперемежку с беспрерывным шумом - пьяным гоготом, выкриками "За карфаген и нашу победу!", визгами девиц, криками заказов, треском очага, стуком деревянных кружек о такие же столы и звоном брони - могла бы вывести из сознательного состояния какую-то девицу. Но не воина. Копошившийся на кухне хозяин, спиной ощутил открывшуюся дверь и возник перед путником, едва тот переступил порог. Во всей его угодливо склоненной позе безошибочно угадывалось желание обслужить дорогого гостя. И гость не заставил себя просить дважды, заказав выпивку и ножку жареного барашка, которую ему тут же пообещали. К слову сказать, он был девятым кто хотел ножку несчастного барашка. И всем она была обещана.
А пока хозяин убежал за выпивкой, воин прошел меж деревянных скамей и втиснулся на одно из пока еще свободных мест. Выкрики за "победу над карфагеном!" повторились и он с радостью поднял за это принесенную кружку. Теперь уже не оставалось сомнений в том, что это один из тех, кто совсем недавно расхаживал на развалинах славного города...

Девушка чуть вздрогнула и отстранилась от листа. Созданный ею воин, начавший свой путь среди дорожной пыли, теперь оглушительно хохотал над шуткой товарища и прижимал свободной рукой пышногрудую девицу. По взгляду его темных глаз, смотревших после пары кружек выпивки, дерзко и вызывающе на всякого, кто посмеет мешать ему, легко было догадаться, что гулять он намерен до утра. Или немного дольше.
А поскольку гуляки да пьяницы интересовали Ясмик едва ли больше червяка, она поспешно отложила кисть со словами:
- Да ну его! Пьяницу такого... - и уже к учителю - Ну, в общем, я закончу на этом. Да.

[lana_estel >>>]

Стройная, рыжеволосая охотница наслаждалась окружающим пейзажем. Давно она не чувствовала такого спокойствия. Вдохнув полной грудью свежий воздух, она внимательно огляделась: "Так, где-то здесь должен быть учебный павильон".
Через несколько секунд она заметила недостроенное здание, откуда явствено доносился запах краски.
"Краска? Хмм, странно... Ну да ладно, тут нельзя ничему удивляться",-утешив себя подобным образом, девушка пружинистой походкой направилась к цели. Слегка задержалась она уже возле двери, в нерешительности подняв руку для стука, но потом услышала множество голосов за ней и передумала. Открыв дверь, она обомлела: все поверхности помещения были исписаны картинами, порой слегка абсурдными, неполными, но тем не менее очень живыми. Охотница мало чего в жизни видела, а рисунки до сих пор встречала только в тех редких книгах, которые ее мать каким-то чудом для неее доставала. Самира так бы и стояла с раскрытым ртом, если бы не движение, привлекшее ее внимание, похоже, это и был учитель: человек, что-то дорисовывавший на стене и весь измазанный краской. Глядя на него, как на самого настоящего волшебника, девушка робко промолвила: "Здравствуйте. Меня зовут Самира, я к Вам... эээ... учиться, можно?"

[Tivaz >>>]

Крис оперся подбородком на руку, на мгновение задумавшись. “Так, что у нас там по магии? Иллюзии, фейерверки, дуэли. Хм, да сбудется ярмарка как-нибудь!” – набросал в голове Кристофер.
- Ну… Давайте как-то так.

Яшка открыл глаза и приподнялся на локтях. Свет утреннего солнца заливал комнату, а в воздухе витал запах полевых цветов – тех самых, которыми молодой волшебник вчера усыпал всё помещение. Ныне двеомер иссяк, растения исчезли, но сладковатый дух остался. Исчезла также и девушка, с которой парень провёл ночь.
- Надо же, даже записку оставила. – Прошептал Яшка, беря с тумбочки у кровати лист бумаги с единственной фразой: «Надеюсь, тебе тоже понравилось».
Рыжеволосая красавица оказалась такой же ветреной, как и сам волшебник. Странно быть оставленным, а не оставлять, как это бывало обычно. «Зато не пришлось прощаться», – подумал маг и принялся собирать вещи, разбросанные по всей комнате. Через некоторое время Яшка уже спускался в холл небольшой гостиницы, в которой он остановился. На нём были одеты не привычная для чародеев мантия, а более удобный Яшке светлый плащ с широкими рукавами и кожаная жилетка с кучей карманчиков для ингредиёнтов заклинаний. Во рту у волшебника дымилась трубка, а в руке он нёс посох из кости, в изобилии изрезанный узорами. Посох, пожалуй, был единственной вещью, которая выдавала в Яшке волшебника.
В кошельке у молодого мага не просто ветер шумел – бушевала буря! Последние деньги ушли на пополнение расходных материалов колдовства и веселья прошлой ночью. Не было денег даже на завтрак, поэтому Яшка поспешно покинул гостиницу и зашагал в сторону ярмарки, которая уже была в полном разгаре. Позднее пробуждение лишило молодого волшебника хорошего места, но прогнать какого-нибудь недотёпу-самоучку не составит проблем. Подходящую жертву Яшка заметил ближе к центру мероприятия. Неприметный, довольно скромно одетый мужчина пытался удивить собравшихся вокруг зевак незатейливыми заклинаниями типа Снопа искр и Ледяной стрелы. Яшка подошёл ближе и в промежутке между номерами обратился к выступающему:
- Уступи мне место, если не хочешь опозориться.
- Проваливай, самоуверенный мальчишка! - Огрызнулся мужчина в сизой робе и с тонким скипетром в руке.
- Ну как знаешь. – Ответил Яшка. Ему не оставалось ничего, кроме как показать своё мастерство и он громко воскликнул, подняв руки над головой. – Дамы и господа! Я, Яшка Крашеный, предлагаю всем Вам понаблюдать за противостоянием магического искусства двух мастеров!
Так, Яшка насильно втянул выступающего мужчину в серию показательных заклинаний. Первый из участников в этом соревновании должен загадать волшебство, дальше маги по очереди улучшают плетение, делая его более сложным и интересным, пока кто-то не сломает цепочку.
- Карпо Фильёнэ. Ледяной шар. – Представился слегка раздражённый маг и назвал заклинание, с которого начнёт противостояние.
Карпо взмахнул скипетром в сторону стола, стоявшего позади него, буркнул коротенькое заклинание, и из широкой посудины вылетел шарик жидкости. Несколько пасов руками и шар начал раскручиваться и застывать в форме ледяного яйца. Несколько приветственных хлопков зрителей и маг в сизой одежде направил шарик в сторону Яшки. Тот отвёл руку с посохом в сторону перехватывая посланные двеомеры. Творение Фильёнэ было далеко не лучшего качества: не идеально круглое, и слегка шероховатое. Крашеный повторил то же самое заклинание, но теперь шар был идеальной сферой, ровной, словно вылитой из стекла. Пусть зрители и небыли особо восторженны, но таким образом Яшка указал на брак в роботе Карпо, чем больно кольнул мага. Удрученный этим волшебник взмахнул скипетром, подхватывая ледяную сферу. Он сложил пальцы на свободной руке в символ и проговорил слова заклинания. Вдруг, шар начал увеличиваться в размерах, расти и пухтеть. Вскоре он, под хлопки и одобрительные кивки зрителей, стал равен размером с арбузом-рекордсменом сегодняшней ярмарки. Яшка лишь улыбнулся, лизнул палец и запустил его в один из многочисленных карманов своего плаща. Вернулся палец уже вымазанный в какую-то серую пудру. Крашеный шепнул что-то себе в руку и ткнул пальцем в ледяную глыбу, на шаре появилась серенькая точечка. От этой точки в разные стороны сферы начали расходиться серебристые линии. Помахивая пальчиком, молодой волшебник под восторженные вздохи зевак выводил на холодной поверхности дивные узоры. Это ещё больше разозлило Карпа. Он достал из сумки на поясе кусок жёлтой глины, начал мять её и на распев произносить слова заклинания. Расписанная ледяная сфера затрещала и начала менять форму. Вот уже виднелись черты какой-то птицы, а вскоре глыба приняла форму хрустального лебедя. Фильёне гордо заулыбался под шумные аплодисменты зрителей. Он считал, что уже победил, но у Яшки ещё было чем удивить публику. Взмах посохом, и лебедь поднялся в воздух на высоту восьми футов. Дальше Крашеный собрал из разных карманчиков одежды ингредиенты своей магии: крупицы самоцветов, драконий камень, маленький стеклянный шарик и ещё несколько мелочей.
- Цветная Сфера? – с сомнением шепнул себе под нос маг в сизой робе, оценив составляющие в руках оппонента.
Частично, Карпо был прав. Это действительно была Цветная Сфера, но Яшка внёс в конструкцию плетения некоторые изменения.
Закончив приготовление, Крашеный произнес слова заклинания. С его руки сорвался маленький разноцветный шарик и угодил прямо в хрустального лебедя. Тот начал переливаться всеми оттенками радуги и разбрызгивать в стороны цветастые искорки, веселя зрителей и жутко зля Фильёна. Маг со скипетром в руке не сдержался, призвал ледяную птицу к себе и дотронулся до неё, желая снять иллюзию, которую, как показалось Карпо, поставил Яшка. В ответ скульптура треснула, зашипела, обдавая волшебника цветными брызгами. Изменения, внесенные Яшкой, делали Цветную Сферу шуточной ловушкой, которая ставилась на предмет и активировалась при касании (изначально невидима до активации, но возможна корректировка). Так, маг в сизой робе, под восторженный хохот публики, с ног до головы обрызганный краской, упал в беспамятстве. Когда он очнулся, Крашеный уже развлекал гостей ярмарки на его месте.

- Я закончил, - отчитался Тиваз.

Сообщение отредактировал Tivaz - 6-10-2011, 18:12

[Morgenmond >>>]

"Городской автобус. С точки зрения контролера. С точки зрения карманника. Эссе." - прошелестели мысли Моргена, желавшего, очевидно, как можно лучше вникнуть в задание. Вслед за этим наступила тишина. Студенты занимались своими делами. Внушительная стопка листов в углу на заляпанной этажерке ожидала чужих прикосновений. Белая бумага, плотная, чуть шероховатая. На такой и чернила оставляют ровные жирные следы, четкие линии почерка. Он появился там, этот почерк – торопливый, небрежный и неаккуратный почерк Моргена… или Дока… или Чокнутого... То действительно был его собственный почерк, хотя, конечно, ни Морген, ни Док, ни даже Чокнутый уж точно на этих листах ничего написать не могли.

"Шестой маршрут, а впору написать 666-й - душно, жарко, как в аду. Протискиваюсь сквозь толпу. Тётечки с авоськами тычут в лицо цветные квадратики проездных билетов.
- Хорошо. Здесь что? …Так… Здесь?
Школьники отворачиваются, сжимают в мокрых ладошках металлические десятки.
- Вот... просто не успел оплатить!
- Кондуктор! Вы почему не обилетили?
Повторяю, повторяю снова, по нескольку раз говорю одно и то же.
- У вас что? Хорошо. А здесь?
Кондуктор отводит взгляд. Халяву ты любишь, парень, а честно работать - нет. Маршрут хороший, машина только с ремонта, водитель – молодая девчонка, стажер. Что тебе еще? Радуйся жизни! Беленький автобус с залатанными кожаными сидениями. Все бы ладно – вот если бы не эта жара...
Пыль с резиновых половиков щекочет ноздри
- Так, здесь у нас что? Показываем, проездные предъявляем в развернутом виде!
И куда они всё едут? Куда, например, едут эти маленькие остроносые старушки с наивными лицами и затрепанными красными корочками в полиэтиленовых пакетах из-под молока?
- Бабушка, здесь не трамвай - автобус. Тут ваше удостоверение не действительно, оплатите проезд. Кондуктор! Опять... Почему не обилетили!
Хлопает круглыми глазами… "Обилетить" - какое-то поганое слово... Лучше бы ты сидел сейчас за партой, студентик! Толку с тебя было б больше ... Тьфу, пакость, вляпался во что-то... жвачка на поручне?
А бабулька не унимается:
- Милок, это пенсионный! Пенсионный у меня!
Что за жизнь… нищета! Десять рублей и те жалеешь. И жара… эта проклятая жара… Почему открыт только один люк? Ааа, он у них всего один - запасный выход. Форточки крохотные, но тоже нараспашку.
- Молодой человек, ваш билет... Это что? Проездной? Он за март месяц…
- А я уже выхожу!
Ухмылочка, лениво тянет слова… Где-то я его уже видел. Майка в тонкую сеточку, яркие безвкусные шорты. Жирные прилизанные волосы, тощие руки, мускулы вспухли буграми…. Вввинтился в толпу и исчез, гад! Хлопнули старые створчатые двери, колыхнулась и подалась вперед людская масса."


"Шестой маршрут? Прикольно. Уже привычно. Жара, духота, давка – это означает удачный день. Хлопнули дверцы, понеслось…
- Маладой человееек!!! Можно на меня не наваливаться?!
Можно Машку за ляжку… Меня разбирает, мне смешно. Тетя, я работаю! Лучше покажи, что у тебя в сумочке… покажи, не стесняйся… Ну ты в нее и вцепилась! Ой, контингент – сплошные нищеброды… Бабули – божии одуванчики. Школота у окошек. Трясется старенький автобус, дребезжат стеклышки.
- Граждане пассажиры, контроль! Предъявляем проездные документы...
Ага! Вот только тебя, мужик, сейчас мне не хватало… Пора, кажется, выпрыгивать. А как уйдешь, когда самый смак! Пухленькая блондиночка, на попе брючки оттопырены – это сотовый телефон. Иди ко мне, я тебя приласкаю...
Поручни металлические потные, скользкие. Колышется, дышит биомасса. От жары одурели. У каждого человечка - кармашек. В каждом кармашке - денежка. А коврики резиновые: пошире расставь ноги - зацепись – и свободны руки. Трясется, дергает старый автобус. Окошки в грязных потеках, на окошках линялые занавески.
- Граждане пассажиры! Показываем билеты, проездные предъявляем в развернутом виде!
Вот же надрывается, орет. Надо, надо спешить, но вот и еще растяпа. Барсеточка кожаная, набитая… кошелек толстенький, сам идет в руки.
- Молодой человек, ваш билет...
Не успел! А, принесли ж тебя черти… Как невовремя! Стоит. Смотрит на меня, как солдат на вошь. Рубашонка форменная, зарплатка по учетной ведомости. Фи! Делаю ему ручкой, отодвигаю с дороги тетечку с посеревшим лицом. Шарит, шарит что-то в сумочке - не ищи, родная…
- А я уже выхожу!
Эх, и начнется сейчас веселуха! Мне хочется ржать в голос. Спрыгиваю с подножки, легко пружиня на ходу. Напоследок окидываю взглядом городской автобус – старый убогий инвалид с дурой-водителем за рулем, разомлевших от жары, встрепенувшихся вдруг людей
- Украли? Где украли? Кто? Что? У кого? "

Сообщение отредактировал Morgenmond - 9-10-2011, 7:53

[Piromant >>>]

Застенки гестапо... Тема далеко не из приятных, к тому же, малоизвестная. Эльф передернул плечами и сконцентрировался на задании.

Он сидел за столом. За столом в маленькой подвальной комнате. Пара маленьких окон под потолком выходили на уровень улицы, и через них в комнату проникал свет качающегося фонаря. Это раздражало. Еще больше раздражало монотонное "кап-кап-кап", производимое протекающей трубой. Все это вынуждало его сидеть, оперев гудящую голову на поставленную на локоть руку. Как же он ждал того момента, когда он сможет пойти поспать и отдохнуть! Но нет, вновь пронзительно заскрипела дверь, и в нее втолкнули очередного... Да просто очередного...

____
"Что я сделал? Куда меня ведут? Что будет дальше? Что ИМЕННО будет дальше?" - эти вопросы крутились в его голове, пока его вели по плохо освещенным узким коридорам. Их низкие потолки давили, вызывая легкие приступы клаустрофобии, которая только усиливала его панику. В коридор иногда прорывались крики. Порой - женские. И это доводило беднягу до полного ужаса. Его ноги уже едва могли переступать, когда перед ним со скрежетом открылась дверь. Грубый удар в спину - и вот он уже достиг конца своего пути. Сегодняшнего - точно. А возможно - последнего...

[KapTuHaJI >>>]

Ещё один молодой студент спешил к строящемуся учебному павильону. Одетый в деловой костюм красного цвета (пиджак и брюки). Он удивлённо осмотрел творящуюся фантасмагорию. "О небо сколько же тут стен" - подумал Каптухаджи: "Надеюсь я не опоздал". Гладко выбритый молодой человек провёл рукой по зачёсанным назад волосам, поправил чёрный галстук с изображённой на нём галактикой. Затем спустил с глаз маленькое зеркальное пенсне явив миру свои странные глаза со сдвоенными зрачками, и не удивив надписи "не курить" достал из внутреннего кармана пиджака сигарету. Уверенным шагом подошёл к преподавателю, щёлкнул каблуками туфель сведя пятки вместе и начал говорить: "Здравствуйте, я в первый раз в таком месте. Готов приступить к выполнению первого задания"