Каминный Зал, клуб для обсуждения творчества писателей

[Alaric >>>]

В дополнение к сказанному уважаемым Вито Хельгваром, хочу сказать, что за последнее время вышло еще две книги Николая Даниловича: "Терн" - первая часть трилогии "Семь зверей Райлега" и "Я, Всеслав".
Действие трилогии "Семь зверей Райлега" происходит в некоем фэнтезийном мире, не связанном с Упорядоченным. В ней, по утверждению автора, он решил отойти от ранее любимого принципа "меньшего зла" и сделать главного героя кем-то вроде "благородного паладина".
"Я, Всеслав" - это сборник из двух повестей и рассказа, действие которых происходит в нашем мире (с точностью до исторических неточностей ), главным героем которого является князь Всеслав Полоцкий, каким-то образом ставший бессмертным и доживший до нашего времени.

И, простите, не смог удержаться.

Всем известно, что есть три метра жанра Фентези

К счастью, жанр фэнтези не ограничить не только тремя метрами, но и многими километрами и мегатоннами

Сообщение отредактировал Alaric - 1-03-2008, 12:48

[V-Z >>>]

- Если не возражаете, прибавлю пару слов, - заметил с места Летописец. - Одного нельзя отрицать - творчество Перумова является очень значимым для нашей фэнтези, особенно эпической. И за это ему большая благодарность... но не могу себя отнести к искренним любителям его творчества.
Причина, как ни странно, все в той же эпичности. Когда события начинают приобретать невероятный размах к концу цикла - это логично, и даже традиционно. Но когда подобные события происходят едва ли не в каждой книге - это, признаться, надоедает. Цикл "Хранитель Мечей" этими еженедельными апокалипсисами особенно богат. А "Гибель богов" процентов на восемьдесят состоит именно из битв; увы, я не могу счесть это однозначным достоинством.
Добавлю также пару слов о "Терне", с коим не так давно ознакомился. Вот там пока что такого размаха событий нет. И главный герой, признаюсь, вызывает куда большую симпатию, чем руководствующиеся принципом "меньшего зла"... впрочем, не буду сейчас углубляться в рассуждения об этой конкретной книге.

[Тот >>>]

Поручик Барбл чувствовал себя на удивление замечательно. Он еще не был пьян, но это «еще» его изрядно веселило.
- Дэл-Сейбер… Эй, штабс-капитан! - позвал он. - Да очнитесь же вы!
- Оставьте его в покое, поручик, - попросил Гобума. - Разве вы не видите, что штабс-капитан удручен.
Барбл налил себе джину и сказал:
- Значит, теперь это так называется? Ну-ну. Вообще-то, мне показалось, что мы собрались здесь совсем для другого.
- Например?
- Видите ли, Гобума, - начал Барбл, - мы с вами живем в огромном и удивительном мире. Он вмещает в себе множество разнообразных вещей, но, не смотря на это, в нем нет места для зла. Такой большой, казалось бы, мир не в состоянии удерживать в себе зло, поэтому оно выплескивается на людей. Испокон веку люди являются хранителями и переносчиками этой заразы, вбирая в себя зло, как губка впитывает воду. Оно укоренилось в нас и с этим ровным счетом ничего нельзя сделать. Но, при всем при том мне не понятно, каким образом в людях может умещаться еще и добро.
- А оно в них умещается?
- Вне всяких сомнений, - уверенно заявил Барбл. - Вне всяких сомнений. Иначе бы нам просто не выжить. Зло это болезнь человечества, добро - лекарство.
- Хорошо. Я не соглашаюсь с вами, но хорошо. Однако скажите, при чем тут Перумов?
- К черту Перумова, мне он никогда не нравился. Но подумайте лучше вот о чем: если бы в людях совсем не было зла, то добро попросту прикончило бы нас, потому что, как известно, лекарство от яда отличает дозировка. Можно, конечно, принимать порошки в профилактических целях, но никто не поручится, что результат не окажется плачевным. Ваш Перумов, например…
- Он не мой.
- Ладно. Перумов… Просто Перумов создал прецедент…
- Он не создавал прецедентов.
- Не придирайтесь к словам, Гобума, - скривившись, попросил поручик. - Перумов, которого многие ругают именно за его вольное продолжение «Властелина Колец» всего лишь обеспечил определенный контингент порцией лекарства. От добра, от зла, не важно. Главное - оно подействовало.
- На кого?
- На толкинистов. Им вновь стало за что биться.
- Поверьте мне, они прекрасно прожили бы и без этого. На мой взгляд, все это полная ерунда. У меня вообще складывается ощущение, что так называемых толкинистов не существует.
- Отчего же?
- Те, кто поносят Перумова на фоне Толкина, больше похожи на антиперумистов, а других я не встречал.
- Вы мало общаетесь с людьми, Гобума.
- Возможно.
Поручик поднялся с кресла и, извинившись, удалился в уборную. В зал он вернулся посвежевшим.
- Я не люблю Перумова, - заявил он, усаживаясь на место. - Но надо отдать ему должное.
- Кстати, а почему не любите?
- Мне не нравится, что и как он пишет. Все его персонажи шаблонны и безлики. Все их действия предсказуемы. У него даже нет ни одной стоящей шутки. По крайней мере, я не встречал.
- Вы мало общаетесь с книгами, Барбл, - улыбнулся Гобума.

[wwwolk >>>]

Г-на Перумова я читал не много. То что читал - не вызвало во мне желания читать далее. Даже его работа в соавторстве с уважаемым мной С. Логиновым не тронула моего сердца. К тому же, меня всегда немного смущали писатели любящие длинные циклы. На мой скромный взгляд, максимальная длина цикла пять книг, а лучше три, если уж никак не помещается в одну. Если же писатель ударяется в странствия, ни к чему хорошему это не ведет. И это уже не только мое скромное мнение, а грубые факты и мнения маститых. На счет его посягательства на Толкиена, по мне, каждый имеет право взять и продолжить любое произведение. Это ведь не анонимно делается. Все риски продолжатель берет на себя. Другое дело, что нужно хотя бы постараться выдержать стиль и не испачкать чужой придуманный мир. Тут мнения могут расходиться, истина, как сказал бы Фокс Малдер, где-то рядом. Для меня книги Перумова скучны. Герой приходя на страницы романа к концу его должен измениться, измениться внутренне. Иначе в чем смысл романа? Если же на протяжении трех, пяти книг, герой ничуть не меняясь внутренне все так же лихо расправляется с врагами и преодолевает препятствия, то это скучно. Я могу боевик американский посмотреть, там этого добра с избытком. Не мне судить о писательском мастерстве г-на Перумова, но души в его книгах я не нашел. Может он, вернувшись в науку, нашел таки свое истинное призвание?

[Вито Хельгвар >>>]

Вольный обвинитель имперского города Скунсовск-Оплевайского.. н-да.
А где же, позвольте мне трепетно поинтересоваться тот самый вольный обвинитель в высшей степени примечтального города? Где вообще хоть кто-нибудь, кто хотя б с натяжкой признает себя обвинителем?!
А нету здесь никого.
Или, если кто и есть, то с успехом прикидывается восковой фигурой из музея.
Что ж, в таком случае…

«Дамы и господа! Высокий трибунал! Большое жюри! Господа стряпчие! Мадам стенографист!
Позвольте мне огласить список обвинений нашего нынешнего… субъекта.
Буду краток.
Итак, в незапамятное время, в которое Ваш покорный слуга еще питал слабость к таким патриархально-совдеповским книгам, как «Кортик», «Бронзовая птица», «Старик Хоттабыч» и «Люди из черного круга», обвиняемый предавался целому ряду страстей, которые в дальнейшем при посредстве ряда достижений техники распространились исключительно широко и приобрели статус явлений культуры.
Сегодня, однако, речь следует вести исключительно о вредоносных и негативных последствиях оных страстей: в конце концов, без предосудительных исходов любые пристрастия и хобби джентльменов являются их личным делом и предаваться огласке не должны.
В данном случае круг посвященной публики является более чем широкой.
Посему оглашаю список грехов.
1. Вторичность. Она же «литературная игра», она же, если называть вещи своими, устоявшимися на сегодняшний день, именами, - фанфиковость первого из шедевров г-на Перумова. Речь идет о «Кольце Тьмы». Следует заметить, что лично обвинителю оно встретилось уже в расписанном на три тома виде, и очаровало литературным качеством первого тома, позволившего совершить эскейп из постылой реальности с удобством и комфортом. В целом, однако, очевидно, что причины рождения означенного «КТ» состоят в теснейшей связи со стандартными мотивациями всех, отважно кропающих дополнения, продолжения и кроссоверы «ГП» и «ЗВ», а также ряда других, менее глобальных сеттингов.
Следует напомнить, что таковое явление, как его ни назови, имеет историю весьма и весьма древнюю. Начать стоит, к примеру, с Вергилия и его «Энеиды». И тут же следует напомнить малодушным, что уже с тех времен было отдельное название для таких авторов – «эпигон». Не то, чтобы это было плохо. Но это однозначно не есть положительной оценкой.
К тому же, с какой стороны ни посмотри, фанфик – в отличие от художественной литературы оригинального свойства – является не высоким, а именно что прикладным видом искусства. В принципе, это и не страшно, - в конце концов, все мы любим, когда над нами красивые люстры, а вокруг на стенах яркие и гармоничные обои, не так ли? Однако ни обои, ни люстры никто не тащит в музеи или на изучение искусствоведам. А фанфики пытаются возводить в ранг начинателей, сиречь, первых творений русского фэнтези. С той же обоснованностью.
2. Сериальность. Да-да. В этом случае речь о «Хранителе мечей». Да, это длинная история… кто выкрикнул «тягомотина»?! К порядку, дамы и господа, к порядку, все все знаем, понимаем, но мы-то – культурные люди…
Сиквелы – грех, особенно распространенный в наше время. Кто бы спорил? Однако история этого явления, опять-таки уходит к самому Гомеру. Не дожидаясь Вергилия, сам аэд клепал целый ряд поэм (сохранилась до наших дней только «Одиссея»), сюжетно и концептуально связанных в большой цикл. Однако Гомеру сериальности и сиквельности в вину тоже не ставят, и опять же громкий и болезненный вопрос: а почему?
А потому, что сущность сиквельности у древних лежала не в той плоскости, что у нынешних творцов, которые черпают представление о культуре и литературе из мыльных сериалов. Интерес к перипетиям и злоключениям соседей – вечная и вечно больная тема. Превратить персонажа в такого соседа и подкинуть читателям – удачный и беспроигрышный ход. Но это, опять же, выходит за пределы литературы и переходит в разговорный (или прямо скажем - сплЕтенный) жанр. Эстраду, некоторым образом.
Фесс не меняется в течение истории. Подлинных изменений в нем не происходит. Конфликты – я не имею в виду «вооруженных столкновений»! – не разрешаются. Сериал пахнет моющими средствами.
Людей, что искали бы литературу, просим быть снисходительными.
3. Литературные недоработки. Манч персонажей, он же мерисьюизм, он же...
Самые широкие плечи, самые огромные мышцы… или просто новые и новые дарования. Потому что с неба…»

В виду окончания рабочего дня ходатайствую перед высоким судом о продолжении слушателя в следующий день, в каковой суду будет благоугодно назначить таковое.

[Alaric >>>]

Ну что ж

Лично у меня выступление господина обвинителя вызывает недоумение по всем трем заявленным им пунктам.

В пункте первом он сам пишет, что упомянутая "вторичность" "не то, чтобы плоха". При этом относит ее к списку грехов. Лично мне это кажется противоречием. Также г-н обвинитель вспоминает о том, что "вторичностью" страдали произведения Вергилия (а я готов напомнить, что на Вергилии список великих, черпавших вдохновение в трудах предшественников список не заканчивается, в него входят и Шекспир, и Байрон, и Пушкин, и Жуковский, и многие другие), но почему-то считает, что мотивация обсуждаемого автора сходна именно с "мотивацией кропающих дополнения, продолжения и кроссоверы «ГП» и «ЗВ», а также ряда других, менее глобальных сеттингов". А почему не с мотивацией Вергилия?
Аналогия с музеями и люстрами не ясна совершенно, поскольку тех же Шекспира и Вергилия "в музеи" вполне "несут".

Во втором пункте выступления г-на обвинителя мне не ясны следующие вещи. Во-первых, где он нашел в "Хранителе мечей" сиквелы? "Хранитель мечей" - это единое целостное произведение. Ни одна его часть (кроме разве что короткой повести "Вернуть посох") не является самостоятельным произведением. "Хранитель мечей" - это единое произведение, разбитое на несколько томов, исключительно из соображения удобства издания (все эти тома никак не поместятся под одним переплетом). А во-вторых, совершенно непонятно, почему сиквел - это грех, если опять же этим занимался еще Гомер.

Что касается третьего пункта выступления г-на обвинителя, то на мой взгляд, в нем он просто произвел наклейку ряда ярлыков совершенно не потрудившись их обосновать.

[Альфа 900I >>>]

Синтет незаметно зевнул и потянулся за кувшином. Тот, естественно, оказался пуст; Альфа вздохнул и подал знак официанту. В Зале становилось скучно. Дискуссия по Перумову, которого киборг не читал, некоторое время развлекала, но постепенно сошла на нет. Синтет уже подумывал о том, как бы максимально аккуратно покинуть сие уютное помещение.
Официант принес новый кувшин и новый чистый бокал. Не такой уж и чистый, кстати говоря - к боку его прилип какой-то клочок бумаги. Альфа аккуратно снял его, и собрался уже выбросить ... только вот на листке содержались буквы. Более того, буквы соединялись в слова, а слова - в некий текст, предназначенный явно синтету. Киборг удивленно мигнул зрительным сенсором и прочел послание, после чего еще раз мигнул и ... таки покинул сие помещение максимально аккуратным и незаметным образом.

Минутой позже в зал вошел новый посетитель. Справедливости ради следует заметить, что от только что ушедшего он отличался не сильно. В качестве обязательного требования к внешнему виду в записке была указана лишь маска. Какой смысл в маске, если по остальному телу объект идентифицируется даже самым невнимательным наблюдателем, Альфа не знал. Пытаясь ввести в происходящее хоть немного логики, синтет выбрал маску с максимально высоким уровнем скрытности. Любой облик в той или иной степени позволял восстановить личность хозяина, путем несложных психологических экстраполяций, специальную библиотеку для которых киборг только вчера выкачал из Интернета. Так что, наиболее оптимальным становился облик Никого, и Альфа просто-напросто обмотал лицо черным шарфом. Заняв позицию рядом с остальными Масками, синтет повернулся к посетителям.
- Я вступил в состав руководства данного Зала в качестве Маски Безликого. Обязуюсь выполнять свои обязанности в полной мере, особенно после того как мне их в полной мере объяснят.
Безликий подтянул к себе предусмотрительно захваченный со столика кувшин и наполнил кубок.

[V-Z >>>]

А чуть позже Летописец потер висок, сосредоточенно глядя перед собой. После чего поднялся из кресла, отставив чашку с чаем, раскланялся со всеми присутствующими, и покинул комнату.
Чтобы вернуться через несколько минут - но уже в совершенно другом обличье. Тяжелая темно-зеленая мантия, когтистые перчатки на руках, крупные пластины-чешуйки, покрывающие тело... и маска. Маска дракона, сквозь которую иронично сверкали синие глаза.
- Присоединюсь к коллеге-Безликому, - прозвучал голос. - Я также вступаю в ряды руководства... как маска-Дракон. И обязуюсь выполнять то, что будет мне поручено.

[Somesin >>>]

/и Сержик, и Визет, и я/

Человек в маске гиппогрифа хлопнул в ладоши, нарушая установившуюся после слов Дракона тишину. Старательно делая вид, что не узнаёт таинственную персону, замотанную в чёрный шарф, и голос с металлическими нотками, он поклонился коллегам:
- Рад приветствовать Вас в нашей скромной обители, Маски.
Затем обратился ко всем присутствующим в зале:
- Итак, дискуссия этого Вечера иссякла. Все заинтересованные лица высказались… или же скромно промолчали. Время принять решение по поводу уважаемого господина Перумова.
Василиск задумчиво склонил голову в знак согласия. Вечер слишком уж затянулся, и ему это не нравилось. Потом он заговорил, и в змеином шипении его голоса явственно прозвучали нотки недовольства.
- Совещание будет недолгим, уже совсем скоро вы услышите окончательное решение. Или увидите, кто знает...
Маски встали кругом и немного пошептались (тяжелее всего «шептать» было Безликому), затем Гиппогриф вновь хлопнул в ладоши и задрал голову вверх... но ничего не произошло, если не считать покраснение кончиков ушей Маски серьёзным спец-эффектом. Он чуть слышно чертыхнулся и в надежде уставился на Дракона.
Тот развел руками; отблески сверкнули на металле чешуй и перчаток. После чего, задумавшись, протянул руку и вывел когтем в воздухе ряд пламенеющих букв, видных одним Маскам. И чуть склонил голову, словно спрашивая: "Согласны?"
- Да будет так! - голос Василиска эхом пронесся по залу. - По итогам прозвучавших здесь слов в адрес господина Перумова и его творчества Маски решили вынести такой вердикт:
ОДАРЕННЫЙ ПРОФЕССИОНАЛ.
Этот Вечер уже можно считать закрытым. Мы открываем новый и с нетерпением ждем новых имен для обсуждения!

[higf >>>]

В дверях зала показалась голова. Она повертелась из стороны в стороны, осматривая налет пыли на полу, потухший огонь в камине и трудолюбивого, терпеливого паука, что уже свил сети в одном из углов, ожидая, когда жужжащие комары попадут в его сети. Пыль проникла в нос, голова чихнула и втянулась обратно, а затем появилась вновь, уже в комплекте с телом, согласно полной документации - туловище, две ноги, две руки и, вероятнее всего, внутренние органы - здоровый цвет лица свидетельствовал, что человек вряд ли был зомби.
Он невесть откуда добыл метлу и разрушил волшебный город из паутини, чьи нити протянулись подобно изящным, воздушным мостам эльфов... Правда, Перворожденные не оценили бы.
На комаров честного трудолюбия не хватило, и их выдуло прочь после короткого щелчка пальцами.
Над прахом пламени, однако, так и не взвились новые языки.
Человек остановился в задумчивости.
- Рано. Возможно, мои слова прозвучат в тишине и не вызовут отклика, и все же я попытаюсь. Генри Лайон Олди.

[Darkness >>>]

- Я плыву на корабле, моя леди. Сам я бел, а конь мой блед, то есть бледен. И в руке моей коса непременно. Ах, создали небеса, джентльмена! - раздалось с порога Зала. Молодой человек с светло-рыжыми, чуть вьющимися волосами, из-под которых виднелись острые кончики ушей, опустил вскинутую в, на редкость пафосном жесте, руку, хмыкнул. Увы, в Зале, помимо хозяина и новоприбывшего никого - какая жалость, не правда ли?! - не было. Что, впрочем, не помешало юноше расположиться в одном из кресел, фривольно закинув ногу на ногу.
- Олди прекрасны, - начал он, соизволив одарить хозяина - или ещё одного любителя литературы? - приветственным кивком, - я бы даже сказал - Олди гениальны. Нет-нет, это не шутка, я вполне серьезно. Их лирика.. Их умение сплетать слова, это действительно талант, которым можно только восхищаться. Добавьте к этому без сомнения удачные идеи, на редкость четкое воссоздание миров.. Нет, я, все же, повторюсь - Олди действительно прекрасны и гениальны.
Юноша замолчал, в задумчивости глядя куда-то перед собой.
- Впрочем, - вновь начал он, - в бочке меда не без ложки дегтя. Так и у Олди. Знаете, меня очень смущают их книги о XXI-м веке. Взять "Шутиху", или современную часть "Нопэрапона или по образу или подобию". Нет, конечно же, подозреваю, что это лично мое пристрастие, но.. Я взахлеб читаю их книги о других_мирах или других_эпохах, но то, что касается того, что можно назвать современностью.. Увольте. Именно поэтому у меня довольно забавная ситуация с томом "Баллада о кулаке" - первая книга, "Мессия", уже два раза перечитана, а вот вторая, уже упоминавшаяся "По образу и подобию".. Признаюсь честно, мне и первый раз её было трудно читать.
Снова повисла небольшая пауза. Светловолосый человек - или не человек - в задумчивости опустил взгляд на пол, будто пытался найти ответы на вопросы среди полустертых паркетин.
- И стихи! - внезапно заговорил он. - Позор на мою голову, как я могу забыть стихи.. Так вот они - действительно гениальны. Без вопросов. Эти чеканные, яркие строчки, образы и эпитеты... Причем Олди пишут иногда свои стихи в настолько разных стилях. Можно только восхититься.

[Somesin >>>]

НРПГ: В сложившихся обстоятельствах, после вынужденного простоя, вызванного нежеланием широкой общественности предлагать кандидатуры для обсуждения... Словом, в этот раз в Каминном Зале обсуждае(ю)тся Генри Лайон Олди. Решение это временное, в дальнейшем постараемся не доводить дело до таких вот ситуаций.
А пока - приглашаем всех обсудить чужое творчество и, по возможности, получить от этого удовольствие.
Да, чуть не забыл, - по-прежнему требуется Защитник и Обвинитель. Если есть у кого такое желание - милости просим отписать кому-нибудь из Масок и действовать. Благо кандидатура это позволяет.)

[Черон >>>]

- Сколь удивительно созданье человек, - задумчиво изрек невысокий господин во фраке, ничтоже сумняшеся материализовавшийся у каминной решетки. - В движениях изящен, тонок мыслью, горд, благороден, кроток и жесток. И все же, к праху - прах...
Встрепенувшись, человечек отвернулся от созерцания огня, и вышел к центру зала, где сразу же проявился лицом и обликом. В частности, любой сколь-либо любопытный глаз мог заметить, что фрак неизвестному любителю перевирать маэстро Копьетрясущего маловат и угрожающе потрескивает отнюдь не в плечах, что его череп посверкивает благородными залысинами, или что его взгляд рассеяно перебегает с одного немногочисленного посетителя на другого, оставляя без выражения одутловатое лицо.
- Я обвиняю.
Слова прозвучали рокочущим раскатом грома, совершенно дьявольски контрастируя с общим, довольно непрезентабельным видом господина во фраке. Впрочем, маэстро Астарот любил создавать ошибочное впечатление - как он утверждал, тем неподдельнее оказывается последующая реакция.
Неподдельность маэстро предпочитал измерять в децибеллах воплей ужаса.
Впрочем, сегодня он собирался позволить себе немного расслабиться. То есть - еще больше, чем обычно.

- Обвинение открывает дело Олди, - прищурившись, начал свою речь Астарот, - беспристрастно, безжалостно и не ведая снисхождений. Однако сейчас я нахожусь в позиции (ан-гард, господа), несколько необычной - предстоит суд над теми, кто давно и прочно завладел зрительским обожанием и дежурными аплодисментами, чье мастерство не требует доказательств. Однако, - голос владыки загремел, снова приобретая нотки раскаленного металла, - мастерство не вечно. Ему свойственно рождение в ярких красках, сильная юность, зрелая мудрость, и угасание. Воспользуемся же одним из самых распространенных (тут маэстро произнес незнакомое слово хо-ли-вар) преступлений, вменяемых обвиняемому. Сим считаю дело открытым.

- По ранним вещам сэра Олди, пожалуй, можно высказывать разве что ограниченные претензии о вкусах. Пожалуй, никто не будет спорить, что "Путь Меча" или "Бездна" - живые, яркие, острые произведения, которым, безусловно, удалось достучаться до читательских сердец. Впрочем, обвинение видит некоторые провалы и здесь. Одна из негативных черт, которые обвинение хотело бы подчеркнуть - увлечение идеей в ущерб стиля, которое имеет свойство виснуть камнем на шее настроения цикла. Это "Восставшие из рая", выдержанные в гораздо более позитивном настрое, чем предыдущая сумрачная Бездна - в завершающей книге она превращается из рассказа о Сущности Зрителя в какую-то социальную сатиру. Скажите, зачем было делать из оригинальной, масштабной и судьбоносной задумки о Бездне уродливый мирок-антиутопию, перемешанную со стебом? Не самую лучшую антиутопию из представителей жанра, надо сказать... Точно так же это и "Я возьму сам", который делает из книги про оружие книгу про счастье вольного бродяги. Я допускаю, что судьба мятежного поэта сильно волновала сэра Олди, но - зачем здесь, почему? Почему история о том, как люди убивают людей вдруг превращается в историю о том, как плохо быть угождаемому?..

- Но падение нравов впереди, господа присяжные. Однажды в интервью (я немного захожу в личные качества и ухожу от творчества, но лишь совсем немного) сэр Олди заявил - нет, мы не любим фентези, мы не собираемся писать фентези (ибо - еще одно незнакомое слово опо-псело), и может быть, "когдаа-нибудь" мы вручим посох магу. Вручение посоха мы пронаблюдали в книге "Шмагия". С тех пор прошли века, считайте сами - "Приют героев", "Гарпия", "Три повести о чудесах", "Архив Надзора Семерых" (сборник рассказов по миру) - узнаете ли вы сэра Олди, который неоднократно клялся, что питает искреннее отвращение к сериалам и "клепанию продолжений"? У обвинения складывается впечатление, что найдя для себя уютную вселенную, позволяющую раздолье острому стилю, сэр несколько потерял свою жажду экспериментов. И более того, о ужас! - мир стал первичен, уступив сюжетам. Признаться, обвинение считает заглавные вопросы "Приюта героев" и "Гарпии" изрядно слабее, чем у своих предшественников. Скажите мне, в чем проблематика "Приюта", и я, может быть, сменю свое мнение, но пока он все более кажется мне несколько пустым в красивой (очень красивой, не будем злословны) оболочке.

- Однако мир не стоит на месте, и сэр предпринимает попытку уйти в новые, еще не открытые ему дали, следуя из мира "Фентези" в сторону "Ойкумены". Давайте склонимся перед неизбежным и признаем: попытка удалась на треть. Оригинальной идеи о невропастах хватило на одну книгу, где она звучала вкусно и приятственно, а дальше - померкла, стала кирпичиком колосса на глиняных ногах. Заметьте, господа - пожалуй, впервые мы наблюдаем у Олди настоящий сериал, полностью преемственный, с одними и теми же героями и сюжетной линией. Если части той же Бездны схожи только миром да хронологией, и не являются сериалом в полном смысле этого слова, то Ойкумена - как раз то, в презрении к чему авторы когда-то расписывались. Результат, - маэстро с прискорбием поклонился и развел руками.

- Поймите обвинение правильно - оно не повторяет многократно высказанную поклонниками мысль о том, что Олди-де, "исписались". "Мы писали кровью сердца, а нам толковали о больной печени", цитирует сэр слова О'Генри - и обвинение, в свою очередь, делает пугающий медицинский прогноз об острой недостаточности крови сердца в книгах сэра в последнее время.

Астарот коротко поклонился, напоследок сверкнув глазами в сторону входа, независимо вздернул подбородок и сложил руки за спиной.

[higf >>>]

Хигф, что так и стоял у камина всё это время, вежливо поклонился юноше, а при появлении Астарота был очень внимателен, не пропуская ни слова. Когда маэстро закончил свою речь, он поаплодировал. Это была не просто хорошая, тонкая речь, нет! Всё появление было хорошим театром, а маэстро - актером на подмостках собственной души и жизни. А театр нуждается в аплодисментах, это его связь с миром, хлеб актеров и режиссеров, вода, воздух и огонь сцены. Их едят, пьют, ими дышат, упиваясь...
Иногда принимают фальшивые аплодисменты, как эрзац-пищу, но эти были искренними.
Затем Хигф заговорил.
- Простите, сударь, я не стану принимать облик Мелькора, ибо в одном каминном зале два таких существа будут моветоном. Жаль, что мне сложно будет ответить вам, ибо как раз с теми книгами, на которых базируется обвинение, я большей частью незнаком.
Нет, я немало прочел творений единого в двух ликах сэра, и вот о чем могу говорить: цикл "Бездна голодных глаз", ахейский, индийский и кабирский циклы, а также "Шмагия", "Шутиха" и "Пасынки восьмой заповеди". Впрочем, как Бездна не вполне цикл, так и индийский, только в другую сторону. Хотя разделение на три части оправдано по смыслу, это все же скорее один роман в трех частях, из тех, что просто не умещаются под одну обложку...
Но я отвлекся.
Итак, "Восставшие из рая". Хочу заметить, что смена настроения определяется тем, что речь идет не о самой Бездне, а о ее части, записанной в Книге Даймоном. Отсылка к самому началу цикла, "Дороге" и "Сумеркам мира"... Это подчеркнуто не только упоминанием Сигурда и Солли, но и четверкой героев. Андрей-Виталька-Нина-Арсен в "Дороге", Анжей-Талька-Инга-Бакс в "Восставших". Правда, у меня сложное отношение к этому повтору, хотя он и был, видимо, необходим ради аллюзий со христианской троицей в последней книге... Но я не совсем понял, что еще хотели Олди вложить в этот откровенный повтор, еще сильнее подчеркиваемый появлением Даниэля и Рыки.
Другой вопрос - насколько лично соответствует изменение настроя ожиданиям? Я скорее приветствовал это, ибо первые три книги читал с настроением - ну сколько можно издеваться над миром, все хуже и беспросветнее?.. Да, при этом цепляет и восхищает.
О романе "Я возьму сам" мне будет сложно ответить Обвинителю. Хотя нет, маэстро! У меня тоже было несогласие, но другое, о нем скажу позже. Сама тема книги не вызывает протеста, нет чувства фальши, ощущения, что надо было бы и первую часть делать на тему допустимости убийства. Это даже в голову не приходило до ваших слов, но и теперь не кажется нарушением цельности цикла.
Если вдуматься, это выражения глубинной идеи, которая проходит через творчество сэра. О праве человека быть свободным в поступках, в выборе. Делать правильно и ошибаться, убивать и умирать. И тут видна как раз преемственность "Я возьму сам" и "Пути меча" - там герои тоже получили подобный выбор.
Не совсем понял выражение "жертвовать стилем в угоду идее". Стилем чего?

Хигф поклонился Астароту.

- А теперь, закончив возражать вам, в чем могу, скажу о не затронутом Обвинением.

Взять "Шутиху", или современную часть "Нопэрапона или по образу или подобию". Нет, конечно же, подозреваю, что это лично мое пристрастие, но.. Я взахлеб читаю их книги о других_мирах или других_эпохах, но то, что касается того, что можно назвать современностью.. Увольте.

И согласен, и не согласен. Я тоже не слишком люблю нашу реальность, но не только у Олди, а вообще с некоторым трудом читаю. Правда, "Шутиха" тут очень двойственна. Меня смущает бытовая часть, но распады связи времен и аналогии... они великолепны! Олди концентрируют все свои знания, все яркие краски, которыми написали кабирский, ахейский циклы... И другие культуры, эпохи, про что циклов у них нет. Фрагменты из разных картин разбросаны по холсту, связанные общим сюжетом. Это странно и прекрасно.
Впрочем, в других местах... "Шутов хоронят за оградой" мне понравилось гораздо меньше других частей БГГ. Тоже наш мир, да.
Стихи меня тоже всегда восхищали. Интересная вещь - я видел их собранными отдельно, и могу сказать, что вплетенными в книги, они смотрятся заметно сильней, на грани гениальности. Вне ее - в основном просто хорошие стихи. Взять индийский цикл, когда (не спойлерю!) в конце фрагмент повествования, который должен был рассказывать об одной важной детали мироздания, просто был заменен стихами, даже не вложенными в чьи-то уста, словно произнесенные самим миром. Очень впечатлило.
Но миротворчество - действительно очень сильная черта. Даже в привычный и, казалось бы, исследованный мир мифов Древней Греции было вложено столько нового! Павшие, пришедшие из мироздания Единого!.. Это я перечитывал (точнее. переслушивал) отдельно несколько раз. А чего стоит двойной Геракл?! Или Одиссей?
Надо сказать, приходил к этому автору трижды. Впервые, давно, случайно прочел "Пасынков восьмой заповеди" и "Ожидающего на перекрестках". Пасынки очень впечатлили, а вот "Ожидающий" тогда показался слишком сложным.
Потом, через немалое число лет, готовясь к приклу "Путь меча", прослушал в аудиоверсии эту книгу. Понравилось, но все же благое дело не продолжил. И в третий раз вернулся к Олди, когда мне порекомендовали "Одиссея", и вот с тех пор и читаю - видимо, пока не осилю всё, иногда отвлекаясь на других авторов.
Покорила вязь красивых слов и образов, восхитила ритмика, захватили идеи.

Есть разные девизы на щитах: «Сам Зевс меня не остановит!», «Муж-победитель», «Слава бежит впереди меня»...
Я вернусь.
Ничем не хуже.
И звучит куда более по-человечески.

Впрочем, я рискую увлечься бесконечным смакованием моментов и пошаговым разбором всех книг.
Что же общего, проходящего красной нитью через всё творчество у Громова и Ладыженского, они же Олди?
Стиль. Красивые, витиеватые, нестандартные образы, наслаивающиеся друг на друга, сплетающиеся, увлекающие!
И нередко заканчивающиеся короткими, рублеными предложениями в одно слово и абзацами в одно предложение.
Некоторым стиль Олди кажется слишком сложным и многословным либо в силу трудности личного понимания, либо в связи с убеждённой приверженности к краткости и простоте в литературе. Тут возразить особо нечего, кроме того, что никакая литература не может быть для всех. Упрощенными и сокращенными описания и рассуждения сэра для меня потеряют много.
Игра временами и образами в языке. Настоящее меняется на прошедшее, а иногда на будущее. Повествование переходит с первого лица на третье и обратно, а иногда вовсе на далеко не банальне "ты" вместо "я" или "он". Это показатель высшего мастерства. Не сам факт, конечно, а когда смотрится, как в книгах Олди – органично, не царапает и не вызывает ощущения нелепости.
Философия. Для всех книг характерна концепция о том, что наша простая человеческая жизнь с добром и злом, несовершенная, полная насилия - это то, что есть, то, что нам дано. И надо жить ей, ибо если можно ее улучшить - рецепта у авторов нет. Во всяком случае, любые попытки сделать это насильственно, даже из благих побуждений - будь то лар Тидид, ставший варком, бог Вишну, Зверь-Книга или баран фарр-ла-Кабир - приведут лишь к худшему. Впрочем, в последнем случае я бы не согласился. Мне кажется, мир фарров был не хуже нашего, и далеко не исчерпал свой потенциал. Стоило ли его ломать ради утверждения философии Мутанабби? Очень спорно. Так или иначе, идея свободы выбора для каждого, как я уже говорил - одна из основных.
Иногда мне даже грустно после книг Олди - ибо они сильно пишут и умеют если не убеждать в своей правоте, то оставлять послевкусие загруза своими мыслями и идеями. А в отношении будущего мне были близки Булычёв или Стругацкие - с их верой в то, что лучше наш мир, наше общество всё-таки могут быть! Не совершенными, не лишенными проблем, драм и трагедий - но лучше! Чище!
Обсуждаем, однако же, не мои взгляды...
Миры. Тоже в некотором роде часть философии, но я решил ее отделить.
Почти классически-фэнтезийный (по первой книге) мир "Шмагии".
Индия.
Обобщенный Восток Кабирского эмирата.
Древняя Греция.
Элементы Рима в Согде.
Фантастическое общество Блистающих. Трансформация Земли в "Дороге" и мира "Сумерек" и Живущего в последний раз". Мир-Книга в "Восставших" и мир Слова - назову его так еще трех книг БГГ, начиная с Витражей патриархов...
А я перечислил далеко не всё.
Блестяще созданные, они чаще всего основаны на классическом принципе "одного фантастического допущения". Правда, очень фантастического. И вырастают из него мироздания совсем не похожими на нашер.
И они связаны. Не только в рамках циклов.
Мутанабби попадает в храм Сарта-Ожидающего и встречается с Джухой из БГГ, например. Вообще жизнь и смерть, границы миров и последовательность событий - понятие весьма условные в творчестве Олди. Взаимопроникающие и взаимно перерождающиеся. Они позволяют себе играть со временем, когда Самуил-баца спасает себя от власти князей Ада с помощью своих детей, родившись раньше прошлой смерти; когда войско ахейцев под Троей попадает в Кронов котел и дни становятся месяцами.
Дважды умирает и говорит, что мертвых нет, Аль-Мутанабби, к которому на помощь приходит другой поэт из прошлого... И много, много всего. И воспринимается всё это у Олди для меня естественно и органично.
Юмор
Да, даже над серьезными и эпичными вещами авторы умеют смеяться, и делают это блестяще (хотя опять же не всем нравится их юмор, иногда тонкий, а иногда весьма резкий, почти грубоватый). Мне нравится, что тут скажешь.

Персонажи, разные и прописаны по-разному. То подробнее, как Мутанабби или Одиссей, то схематично, как герои "Восставших из Рая". В последних мне не хватило немного объема.

Простите за долгую и временами несвязную речь.
Что остается? Читать. Думать. Искать своё среди книг.

Человек у камина поклонился и отступил в тени - тихие, мирные, совсем не напоминавшую тени Тартара.

Сообщение отредактировал higf - 17-05-2009, 21:09

[Ingar >>>]

Шлеп.... Шлеп... Шлеп-шлеп-шлеп-шлеп!

В Каминный зал вбежало удивительно нелепое существо. Оно представляло из себя большой... даже так, Большой Пушистый Шар на ножках. Или нет. На ногах. На ножищах. Ибо размер ступни превышал два фута. Из шара торчало два больших сиреневых глаза на стебельках.
Существо остановилось в центре зала.

-Защитник? Я защитник! Я хочу защищать! Я самый защищальщик из всех защищальщиков!-

Голос шел откуда-то из глубины Шара.

-Итак, по пунктам обвинения...- Глаза слегка выпучились и уставились на Астарота.

-Для начала пройдемся по Бездне... В метафорическом, конечно, смысле.
На мой взгляд, эволюция в произведении, эволюция в цикле произведений, эволюция в творчестве писателя/писателей есть явление позитивное и правильное. Потому изменение духа произведение, переход от крупного масштаба вселенной Бездны и Некросферы к локальным событиям в отдельных "мирках" позволяет нарисовать не одну сюжетную линию, не нить кардиограммы, а провести полное обследование мира: и КТ и МРТ. И это хорошо есть и хорошо весьма. Все же Бездна Голодных Глаз не цикл про Ричарда Длинные Руки, здесь нет необходимости в прямом продолжении. А если все произведения будут одинаковыми, то может и не стоит их писать?-

Левый глаз существа медленно моргнул.

-Теперь по поводу Кабирского цикла. Здесь опять же идет разноплановость. Три книги. Три эпохи. Три взгляда на ситуацию. И каждый раз иной стиль, иная проблематика. Пара "человек и его оружие" присутствует везде. Но сколь разное отношение! И безусловно, помимо этой линии в произведениях присутствуют и другие. И как Путь Меча - не книжка про разговаривающее оружие, так и Я Возьму Сам не история о том, как плохо быть угождаемому.-

Создание переступило с ноги на ногу и перевело дух.

-Теперь несколько слов о Реттии и окрестностях. Не понимаю, чем данный цикл радикально отличается от Бездны? Разве что масштаб поменьше, да общие персонажи чаще встречаются. Однако я категорически не согласен с первичностью мира. На мой взгляд, в каждом романе, повести, рассказе, поднимаются свои, отдельные вопросы. Что касается проблематики Приюта, то тут у нас, на самом деле, два момента: первый, это возведение в абсолют в шутливой форме, второй - приверженность идеям, взглядам, нарушение идеологии. Неужели не достаточно?-

Стебельки вопросительно изогнулись.

-Ну, перейдем к большим масштабам. А именно к Ойкумене. Да, произведение большое, да, космическая опера. Но ведь и оперы бывают велики. "Песнь о Нибелунгах" Вагнера длится 18 часов, но ведь никто не воскликает "Сериал! Кошмар! Зарабатывание денег!" Просто авторы создали масштабное полотно, которое, как большинство произведений Олди, не держится на одной идее, даже такой свежей и оригинальной, как идея о невропастах.-

Отдышавшись, пушистое создание втянуло стебельки внутрь шара.
-На этом позвольте завершить мою речь. Хорошо я защитил, правда-правда? Суперзащититель?-

От нетерпения своего признания Шар на ножках запрыгал на месте.

Сообщение отредактировал Ingar - 21-06-2009, 17:35

[Cat911 >>>]

Странный эльф проводил Большой Пушистый Шар неожиданно тёплым взглядом.
_ Я полностью согласен с Суперзащищателем. Хочу лишь добавить, что интерес к творчеству Олдей у меня проснулся, в основном, из-за того, что их книги просто ЗАСТАВЛЯЮТ думать. ДА, правы те, кто жалуются на обилие филосовских и метафизических отступлений и рассуждений в книгах этих писателей. Действительно, очень много философии. Но, обвинители НЕ ПРАВЫ, причисляя это обилие к недостаткам . В наше время, когда мы видим, как книги, кино и т.д. превращаются в тягомотную жвачку почти безо всякого смысла, когда куча экшена и дешёвых трюков заполняет почти все произведения, совершенно не оставляя времени на МЫСЛЬ, то нечего удивляться, что те, кто не желает быть в числе "серого большинства", выбирают книги писателей, дающих читателям возможность не просто "проглотить" очередной мир, а ПРОЧУСТВОВАТЬ его, стать его частью. Я вот тут вижу многих представителей Блистающих. Неужели никто из вас не захочет выступить в защиту людей, рассказавших о том, насколько искусство выше ремесла?
С этими словами странный эльф обвёл взглядом оружие, которое многие из присутствующих принесли с собой.