Заколоченный Дом, пойдёмте в Дом, тили-бом

[ORTъ >>>]

Никаких обсуждений. Никаких квент, тьфу на это нечистое слово. Просто выбери гроб и полезай в него, приятель. Если ни один не приглянулся, или все уже заняты, не бойся - там хватит на всех. Доверься мне, и я откину твою прядь очень, очень далеко.

Этот поезд умер прежде, чем оборвались его рельсы. Он умер на бегу, с рёвом и скрежетом, с визгом, с огнём. Хорошая смерть.
Если хочешь умереть так же, торопись, скоро конечная станция.
Вагоны полны тех, кто успел. Смотри под ноги, здесь липко от крови и звонко от гильз, и душно, и дымно. Поезд дорого отдал свою жизнь, так что сними-ка шляпу. Да, вон с того парня. Он прикорнул в уголке. Отстреливаться очень утомительно, но теперь ты его убил, и он наконец-то отдохнёт. А ты работай в поте лица. Грабь могилы.
Ребята вносят инструменты. Ребята выносят ребят. Их было много, ребят. Кое-кто ещё откашливается свинцом, кое-кто уже не слышит. Это хорошая смерть.
В поезде было полным-полно солдат. Тоже ребята. Одинаковая незнакомая форма. Одинаковая знакомая смерть. Один как раз писал домой письмо. Его уже никто не отправит. И письмо тоже не отправят.
Один ещё давится алым смехом.
- Не завидую... - шепчет багровым, липким голосом.
Правильно. Завидовать - грех.
Ребята трудятся, выдавливая из поезда последний лязг и скрежет. Падают на землю обессилевшие запоры. Там, внутри, наш приз. Мы заняли все призовые места.
Я пойду принесу магнитофон, а ты пока смотри. Внимательно смотри, и не забывай считать.
Вот и первый гроб. Старый, ветхий и бесстыдный, как твоя мамаша, разве что лак на ней лучше сохранился. Поставьте в тени, ребята.
Ну-ка, встряхнулись! Я принёс вам музыку! Музыка, сукины дети! Поживей, до заката половина плёнки.
Второй гроб тянут лебедкой, доски и кости хрустят под ним. Ребята пыхтят от натуги, особенно Гадкий Луи, который даже и не помогает - он просто взволнован. Стальное чудовище, перевитое цепями, охваченное скобами. Придётся повозиться. В гуле генератора, в визге шуруповёртов мне чудится ещё какой-то звук - изнутри. Пусть открывают, не будем им мешать.
Пойдём, откроем вон тот ящичек, он на вид попроще. И-раз, навались!.. Кто тут у нас?
- Кто я? - приятно, что парня в ящике заботят те же вопросы. Он стонет, и жмурится, и не хочет нас видеть, но не помнит, как закрыть глаза и снова уснуть. - Где мы?
Посмотри вокруг, бог из коробки. Небо оставило для тебя щёлочку света напоследок. В щёлочку видно степь. Послушай, как она беспокойно дышит. Нет, это Гадкий Луи.
Ты не знаешь эти травы, да? Эти звёзды, светлые на светлом? Это чёрное вдалеке - там очень много деревьев, а где-то за ними лес.
- Какая это... часть света?
Не тот вопрос, приятель. Но ты и сам уже понял.
- Какой... какой это свет?
Посмотри лучше, какой у меня дробовик. Он хочет знакомиться.
- Я... я помню, кажется... меня зовут Гарри?
Значит, нашего главного героя зовут Гарри! Что скажешь, дробовик? "Бах"?
Нет, нашего главного героя определенно зовут не Гарри. Закапывай.
Третий гроб нарядился в чужеземные флаги. В глазах рябит от полос. Здесь у нас никаких флагов, так что ребятам в диковину.
Четвёртый - нагой, только металлическая табличка сверху, непристойная, как грех: 3227. И большущий крест. Оторви, не люблю.
Ребята трудятся не покладая рук. Гробы всё прибывают, всё убывают те, которые внутри. Как-как, старина? "Бах"? Да, именно "бах". Нам не нужны какие попало. Каких попало мы можем наделать и сами.
Пятый гроб - прозрачный, точно в сказке, но там всё кончилось хорошо. Ребята толпятся вокруг, ничего не разглядеть. Луи взволнован.
Вот с шестым возиться неохота. Шестой какой-то несуразный. Гвозди торчат наружу, словно их забивали изнутри. Многовато гвоздей. Очень много.
Седьмой утопает в бархате, точно кровать для молодожёнов. И у него два изголовья. Одно пахнет сиренью, другое - ладаном, и принеси-ка мне лучше ещё дробовик.
Осталось много гробов, а кассета вот-вот закончится.

[Aylin >>>]

Это был не седьмой гроб, но он тоже пах сиренью и не просто пах, неувядшие ее ветви его заполняли. В сирени спала прекрасная дева в розовой футболке, черных джинсах и почему-то босая. Светлые волосы обрамляли спокойное лицо неземной красоты. Когда ее гроб открыли, дева громко чихнула и открыла глаза, на миг показавшиеся тоже сиреневыми, но оказавшиеся банально зелеными с коричнивыми прожилками. Посмотрев на направленный на нее дробовик, дева вздохнула и зажмурилась.

Сообщение отредактировал Aylin - 1-07-2016, 0:38

[Кираэль >>>]

(Совместно с Элис)

Со скрипом и треском начала приподыматься крышка одного из самых необычных гробов, что можно было бы увидеть. Гвозди гнулись и вылетали, изредка - вместе с парой-другой щепок - под действием силы кого-то или чего-то, что было внутри. Женская рука с обломанными ногтями ухватилась за край гроба, рядом с ней - еще одна, неуловимо схожая, но в чем-то отличающаяся... Тоже левая. Чьи-то губы, приникнув к щели, жадно хватали воздух.
- Арепо, почти, - прошелестел голос девушки.
Ее собрат по обиталищу лишь рыкнул, напрягая последние силы, и крышка, лишенная последних соединений с самим гробом, упала сбоку. Два существа, похожих едва ли не до дрожи, одинаковыми ярко-синими глазами уставились на дробовик. Все, что можно сказать о различии двух пепельноволосых близнецов: платья. На одном - женское, на другом - мужское.
- Свершилось, - глухим голосом постановил второй, отряхивая с себя пыль и дурно пахнущее крошево лежалых, застарелых благовоний. Озираясь вокруг, названный Арепо медленно вынимал из карманов крошки, сушеные цветы и бросал в гроб. - Все не так плохо.
С этими словами мужчина подал руку спутнице.
- К новой жизни, Опера.
- Они нас... - начала девушка.
- ...убьют? Еще раз? - с благожелательным сарказмом перебил Арепо. - Хотя, конечно...
- ... кто их знает?.. - окровавленные губы Оперы искривились в той же усмешке, что и у брата.
- Да. Кто их знает.
Обратившись к тем, кто вокруг, Арепо добавил:
- Правда, кто вы?
- И где мы? - добавила его сестра.

[Джин >>>]

Мужчина поморщился. Просыпаться с похмельной головой - не самое приятное в мире занятие. Ещё менее приятным оно оказывается, если при этом посчастливилось обнаружить себя в каком-то грёбаном замкнутом пространстве. Если добавить ещё и то, что сволочной ящик издавал странные, но удручающе действующие на своего постояльца звуки - это было вообще пипец. Полный. Кстати, о звуках. Какого долбаного хрена кому-то могло прийти в голову вскрыть ко... гроб?! Так или иначе, но ещё из терзавшей слух какофонии можно было сделать вывод о том, что гробик-то металлический. Что ж, пусть открывают, а потом можно будет и выяснить. И что за нафиг, и как посчастливилось попасть внутрь, и "где мои вещи, в конце концов, дети шелудивых собак?" и прочее. Очень многое прочее.
Правда, когда крышка гроба с визгливым скрежетом подалась, и Марк высунул свою черноволосую голову наружу, то он дружелюбно был встречен дулом дробовика в лицо. Это, конечно, предполагало, что в беседе придётся быть вежливым, чтобы не угостили упоительным блюдом, а именно свинцовым горохом. Сузив светло-серые глаза, брюнет с ног до головы оглядел ближайшего представителя приветственной делегации, и только потом хрипло произнёс:
- Это у вас так принято поступать, или ты просто очень рад меня видеть?

Сообщение отредактировал Джин - 30-06-2016, 23:00

[Шелли >>>]

Это был необычный гроб. Шире, чем для человека, немного длиннее, чем для ребенка. Ярко-зеленая крышка и крупная надпись "Made in China" на одном из бортов приятно радовали глаз. Когда крышку откинули, взорам джентльменов с дробовиками предстала большая панда. Да, да, именно панда. Такая, знаете, черно-белая. Лапы панды были сложены на груди, из пасти торчал стебелек молодого бамбука, убывавший прямо на глазах. Как только он исчез, панда открыла маленькие хитрые глазки и вежливо сказала:
- Добрый вечер. Где здесь обучают боевым искусствам?

[Элис >>>]

(совместно с тем, с кем мы неразделимы)

- Арепо, мне страшно, - не в силах дождаться хоть одного ответа, девушка прижалась к брату. - Ты помнишь...
- ...все, что происходило? Нет. А ты, получается...
- ...тоже ничего. Глухо. Есть только мы, одни во всем мире. Но какой этот мир?
- Спокойно, без лишних нервов мы все поймем, так или иначе, - ободряюще произнес молодой мужчина, продолжая, сощурившись, пытаться рассмотреть побольше всего, что во мраке. - Например, когда закончится эта музыка. Если она тут кому-то нравится, то...
- ...явно не нам. Здесь плохо пахнет. И я голодна. И дробовик раздражает, не правда ли? - Опера повела плечом и снова немигающим взглядом уставилась на оружие, словно забыв о том, кто его держит.

Сообщение отредактировал Элис - 1-07-2016, 0:27

[Шелли >>>]

- Если госпожа голодна, у меня имеется порядочный запас бамбуковых побегов, - вновь подала (или подал?) голос панда. - Кое-кто добавил бы "в правом рукаве кимоно" и был бы неправ: я не ношу кимоно... Не желаете ли, о луноликая? Нежнейшая сочная поросль, какую не стыдно подать к столу самого императора!

[Aylin >>>]

Лежать зажмурившись было глупо. Никто не стрелял. Дева в гробу открыла глаза и села. Посмотрела вокруг. Вылезла из сирени и глубоко вздохнула. Только сейчас обнаружилось, что прекрасный образчик женской половины человечества к людям собственно и не относилась. На голове у нее имелись лисьи ушки, а из разреза в джинсах струился почти до земли шикарный рыжий хвост.
- Ой! Говорящая панда! - Испугалась дева.

[Leomhann >>>]

Дева, обнаружившаяся в унылом гробу, обитом черным бархатом, прекрасной не была. Собственно, и девой она не была тоже. Бледная, черноволосая с рыжими прядями, чернобровая женщина лет двадцати восьми отнюдь не хрупкого телосложения, но и не в теле, скорее поджарая, как хорошая немецкая овчарка. Первое, что бросалось в глаза - заляпанные зеленой краской камуфляжные штаны от энцефалитки, заправленные в берцы. На черной футболке изображен Пятачок с ружьем, рядом с изящно-узкой ладонью - черная же бандана. Скомканная.

Садиться, едва распахнули гроб, женщина не спешила. Лениво распахнула серые глаза. Лениво изучила дробовик и его обладателя. Лениво приподнялась на локтях.

- На Харона ты не очень похож, - сообщила она стрелку, - равно, как и на Анубиса не тянешь. Скорее, на Бомжа с дробовиком. И еще - вы тут гробик с собакой не находили?

Сообщение отредактировал Леоката - 1-07-2016, 7:42

[Шелли >>>]

- Что-что, какая панда? - переспросил означенный зверь, садясь в гробу и с некоторым изумлением окидывая взглядом окружающий пейзаж. - Ах, нет, не бойтесь! Я всего лишь рыцарь, по чужой злой воле принявший этот облик. В самом деле, где вы видали говорящих зверей? Разве что в детской сказке!

[Мора >>>]

Крышка пятого гроба съехала набок, звякнув хрустальным бокалом, уколов осколками слух и пальцы. Белые шёлковые простыни расцвели красными пионами, когда девушка ухватилась за них руками. Её белоснежная кожа тут же покрылась мурашками на открытом воздухе – ребята с дробовиками очень хорошо могли рассмотреть это, ведь из одежды на девушке была только золотая диадема и хрустальное ожерелье.
Девушка несколько раз глубоко вдохнула, будто вынырнувшая на поверхность из-под воды, и посмотрела на людей с оружием, на каждого по очереди. Глаза у неё были хрустальные с маленькими чёрными зрачками.

Сообщение отредактировал Мора - 1-07-2016, 20:05

[Джин >>>]

Грохотала музыка, соседние гробы открывались один за другим, являя своё содержимое, тут же вступающее в странные беседы между собой, а чувак с дробовиком, к которому Марк обратился с вопросом, так и не соизволил отреагировать. Негромко выругавшись, мужчина принял сидячее положение, и окружающие получили возможность оценить его костюм, состоявший из уже не новой кожаной куртки поверх плотной рубашки из синтетики. Ноги в чёрных джинсах и обувь, которой была пара ботинок того же цвета, пока могли заметить только близстоящие. Кстати, кто? Впрочем, с этим вопросом можно было разобраться и позже.
- Лыцарь, панда или как там тебя. А попить ничего нету? Вообще, у кого-нибудь тут есть хоть что-то выпить? - брюнет обратился к окружающим, - башка жуть как трещит.

[Leomhann >>>]

- Хороший вопрос, - отозвалась Кира, не спуская глаз со своего охранника, - учитывая, что все тут в гробах. "Золотой фазан" есть. Будешь?

Плоская бутылочка с яркой этикеткой лежала в правом кармане штанов. По странному стечению обстоятельств, Кира купила ее перед тем, как...Перед чем? Воспоминаний не было. Нет, женщина отчетливо помнила, как покупала настойку, помнила продавщицу, этакую пышную матрону в кокетливой синей пилотке. А после - ничего. "Амнезия", - память, словно в насмешку, подсунула термин, - "и где, черт возьми, мой пес?"

Дон, рослый кобель немецкой овчарки, был неизменным спутником Киры.

Сообщение отредактировал Леоката - 1-07-2016, 11:28

[Момус >>>]

Ну, собственно здесь (видимо) и появился я.
Точнее сперва появился гроб в котором я лежал, но поскольку я лежал в нём, я не мог знать что это гроб.
Это потом, когда придя в себя в тёмном, хоть глаз выколи, душном и далеко не самом комфортабельном (а комфорт я люблю, ценю и идите в жопу если комфорта нет) "сейчас", ваш покорный слуга заорал благим и обычным матом и сделал то, что сделал бы любой нормальный джентльмен, типа тех, что описаны у Бонфльоли - пихнул нависающее сверху, дабы пролить малость света на грешное "настоящее", ибо без света, не комильфо...
Так вот, это потом, после всех телодвижений, я воссел в, о-ля-ля, гробу, и малость успокоившись принял суетность этого мира, вместе с зрачком (и взгляд такой недобрый) дробовика пристально пялящегося прямо мне в лоб, отвалившейся в сторону, точно капот паккарда, чёрной лакированной крышкой с надписью "Привет от Шрёдингера" и разных представителей невнятного социального слоя разной степени обнажённости.
Сказать, что я прям отчаянно смел - нельзя, а по сему дуло ( в смысле часть дробовика) нервировало, а ещё хотелось кофе, "Richmond cherry gold", шот"Бренди Александр", послать всех на хер и роллов.
Но поскольку, мажордомов вокруг не наблюдалось (а мальчики с оружием явно больше походили на помощников апостола Петра, нежели вышколенных дворецких), а я был хоть и вынужденным, но гостем, следовало соблюсти видимость приличий и представиться.
- Моё почтение. Не будете ли вы столь любезны, отвести в сторону, свой оружейно-фалический фиксационный символ в сторонку, любезнейший? И доброго времени суток, всем присутствующим.

[ORTъ >>>]

Музыка умерла прежде, чем закончилась плёнка. Её агония перешла в скрип, потом в шорох - и оборвалась еле слышным щелчком. Страшная смерть.
Небесная щель почти захлопнулась, забрав остатки света. Теперь ребята зажигают лампы, отгоняя голодную ночь. Но она не уйдёт далеко.
Ну-ка, смотрите под ноги, пассажиры. В ореолах света - мёртвые руки, мёртвые лица. Багровое стало чёрным. Если думаете, что вам не повезло - посмотрите под ноги. Они лежат вповалку, умиротворённые ребята. У вас так много гробов, а у них никогда не будет могилы.
Луи, подними лампу повыше.
- Я не Харон, не Анубис и не рад вас видеть, - голос этого человека заставляет электрический свет трепетать, а звёздный - разгораться чуточку ярче. А может, только кажется. - Я Плотник.
Сейчас, в тусклом свете лампы Гадкого Луи, это кажется очевидным. Он мог быть только Плотником, этот человек. У него добрые глаза и белые одежды. Мотыльки слетаются к нему из мрака, садятся на грудь, думая, что поймали луну. У него красивое лицо, тёмное от испарины, светлое от прозрения. Голова и ладони его перевязаны, и ночь сочится из-под грязных бинтов.
- Я не стану учить вас искусствам, - продолжал Плотник, и работа замирала, когда он говорил. - Но я сделаю вас ловцами человеков.
Ночная птица, резвясь, катает по небу чей-то неприкаянный плач. Все взгляды устремлены на вас, пассажиры, но теперь - только взгляды. Вас больше не держат на прицеле, но и в этих взглядах довольно свинца.
- Времени почти не осталось. Вы долго спали, может быть, даже видели сны. Но теперь сны могут увидеть вас, и тогда - берегитесь. Сворачиваемся, ребята! Закончим по дороге.
Пройдя между пассажирами, Плотник указал ещё несколько гробов, и ребята бросились прилаживать к каждому волокушу.
- Позови своего пса, Жжёнка, - бросил он Кире мимоходом. - Разбуди. Ему снятся волки. Разбуди, пока они нас не почуяли. Мы уходим!
Уходим! Уходим! Ребята молча подхватили клич. Они знают, что нужно торопиться, что не нужно шуметь. Тяни! Тащи! Ремни от одной волокуши молча вручают рыцарю, от другой - Марку, от третьей - близнецам. И от четвертой - близнецам.
- Ещё одну тебе, Шрёдингер, - распорядился Луи. - Сирень, Белоснежка - осилите шестую? Придётся поднажать, хе.
- За мной, мои неоперившиеся птенцы! - возгласил Плотник. - Отряхните с себя скорлупу и шагайте! Не потому, что вы мне должны. Не потому, что я вам нравлюсь. А потому, что кроме меня здесь только ночь, и вы с ней не подружитесь. Я знаю, вы спросонок. Вы сбиты с толку. Но я расскажу вам простые правила, и вы сами всё поймёте. И да, парень, - он глянул на Марка через плечо, - если у тебя всё ещё болит голова..
Плотник потянул бинты со лба, и они опали безжизненным ворохом. Сквозь зияющую дыру в его черепе можно было увидеть чужое небо и незнакомые звёзды.
- ...то дыши полной грудью. Здешний воздух - просто чудо.

[Момус >>>]

Плотник, он, ага, как же. Если он Плотник, то я - Морж. И ремень, это, от чего джентльмены (вроде описанных Бонфльоли) не отказываются только в клубах, что означены в путеводителях по греху четыремя весёлыми буквами. И что меньше всего напоминает кофе там или роллы.
Однако если ночь ещё более негостеприимна, как вещает хозяин этого неудачного нью-орлеанского танцпола (а что-то мне подсказывает, что лучше поверить ему на слово, нежели проверять лично и искать развлечений на область седалища), то пожалуй джентльмену стоит и поступиться привычными принципами.
- Эм-м, господин Плотник, есть ли какая-то надежда... Господи, это что глаз на полу... был... так о чём я.. Ах да, есть ли некая надежда узнать хотя бы о месте нашего пребывания, раз уж мы оказались столь удачливы, что имеем шанс подружится с вами, вместо того, чтоб не подружиться с ночью?

Сообщение отредактировал Момус - 1-07-2016, 14:19

[Джин >>>]

Брюнет, так и не успевший воспользоваться предложением незнакомки насчет выпить, хмыкает над словами непонятного фаллоса с горы, назвавшегося Плотником. Впрочем, его передразнивание речей сына другого плотника можно оценить по достоинству. Человек, даже мысленно сейчас называющий себя Марком, не религиозен, но кое-что трудно забыть. Пожалуй, даже слишком трудно. Что ж, раз нам предстоит быть ловцами человеков, то можно и пойти за этим чудаком без мозга в голове и его свинцововзглядовой братией. Хотя, кому это я втираю? Самому себе? Зачем? Ясен пень, если бы не слова папы Карло о негостеприимности ночи, можно было бы забить на все эти приглашения, и остаться тут. Или же свинтить куда-то ещё, в одиночку. Без всей этой странной компании с хвостатыми девами, говорящими животными и прочим.
Впрочем, помимо росказней Плотника мужчина и сам чувствует, что тут что-то да не так. В конце концов, сколько-то там десятков лет проживания в деревушке золотодобытчиков на Аляске (равно, как и в куче других мест) не проходят даром. Подхватив ремни доверенной ему волокуши, Марк шагает вслед за предводителем в бинтах и неким джентльменом, которого назвали Шрёдингером. Правда, вряд ли это тот самый учёный.
- Если я верно догадываюсь, - отвечает брюнет на вопрос "Шрёдингера", - мы немного на том свете. Вот уж не ожидал, что когда-либо сюда попаду. Видимо, кому-то там взбрело в голову, что отказ в гостеприимстве - это не так уж и страшно.

Сообщение отредактировал Джин - 3-07-2016, 8:50

[Мора >>>]

Прежде, чем Плотник договорил, девушка поднялась из хрустального гроба, обернувшись в белую с красным простыню. Она не узнавала ни людей, ни места. Страшно болели глаза, и даже тьма, смазавшая свет, не принесла облегчения.
Что было до того? Где прошлое?
Белоснежка взяла в руки — с виду нежные как у принцессы — толстый ремень. Он жёг огнём из-за порезов, но девушка стиснула его что было сил. Гроб очень тяжёлый, но вряд ли тяжелее того, в котором она лежала. Кто-то нёс его — когда и куда, и почему он оказался здесь, на неведомой земле. Девушка стиснула ремень ещё сильнее, сильнее, чем было сил, и не задала ни одного вопроса.

[Aylin >>>]

- Таки, сэр рыцарь, вы - панда. Меня можно звать Ней и я - светлый друид, лисица. - Сказала дева с рыжим хвостом и повторно оглядела окрестности. Трупы, останки паровозов, гробы. Общее настроение. К разбуженным наконец обратился с речью мужчина в белых одеждах и лисица внимательно его послушала. Когда все пошли и она отправилась пешком по здешней земле босая, но одетая... Вообще она подумала позвать ездового ската, даже ненадолго его вызвала, проехалась пару секунд верхом и отпустила. Не хотелось излишне выделяться. Ней проверила доспехи и инвентарь. Все было на месте, кроме некоторых ненужных вещей. Они куда-то пропали.
- У меня с собой есть вода, если кто пить хочет. Много воды. - Сказала она в пространство.

[Хелькэ >>>]

Мелодия скрипа и скрежета за Белоснежкой вдруг прервалась, обогатившись новым, - это из гроба, который она волокла за собой на ремнях, послышался стук. Неровный, нервный и рваный, исполненный отчаяния, он заполнил собой всю тишину, которая здесь была.
Потом доски заскрипели и затрещали вновь, но уже иначе. Ломаясь изнутри, как ломаются вызревшие птенцами яичные скорлупки.
Это был старый, трухлявый гроб, смотревший гвоздями наружу. Кажется, его обитательнице все равно не повезло, раз пришлось выбираться наружу.
Она выломала две доски и протиснулась в лаз, оставляя на гвоздях и защепах обрывки кружевного подвенечного платья.
Ноша Белоснежки стала легче. Впрочем, ненамного.
Девушка, похожая на куклу, в некогда белом платье и некогда целых чулках, захромала следом за своим гробом, на ходу поправляя фату.
Так, чтобы кружевная вуаль закрыла то, что было у нее вместо правого глаза.