Цена мира (Vampire: the Masquerade)

[SV0 >>>]

Набор открыт

Рядом действительно находился крематорий. Не нужно было знать эстонский, чтобы разобрать лаконичную надпись на приземистом сдержанном здании - но даже если бы её не было, то витающие в воздухе остатки запаха горелой плоти и костей говорили о его предназначении ясно.
Едва ступив на порог нужного здания, Матьяс пришёл к выводу, что вкусы местного князя весьма специфичны.
Старая постройка, судя по всему, более прочная и надёжно защищённая, чем большая часть города, была погружена в тишину. Ни явной охраны, ни какого-то внешнего заслона вроде запертых ворот - впрочем, стоило напомнить себе, что князь этого города - не Вентру, что для Камарильи уже можно было считать достаточно нетрадиционным. В хорошем ли смысле - вопрос был ещё открыт.
На резной двери, плотно закрытой, не оказалось ни рукоятки для стука, ни каких-либо предметов, наводящих на мысли о ловушке - зато оказался вполне современный дверной звонок. Но стоило Матьясу протянуть руку к кнопке, как дверь распахнулась.
На пороге стоял высокий худощавый Тремер в чёрном хлопковом халате поверх футболки и домашних штанов. Сдвинув свои очки с затемнёнными прямоугольными стёклами на кончик острого носа, он внимательно осмотрел гостя с головы до ног и на удивление дружелюбно сказал:
- Вы ошиблись адресом. Это Эстония.
- А разве правила в Эстонии отличаются от остальных ваших территорий? - удивился Матьяс, разглядывая собеседника. Тот был явно старше и, скорее всего, сильнее - а ещё столь же явно не заинтересован в продолжении разговора. - Что ж, тогда, думаю, мой долг по отношению к традициям выполнен.
- Нет, если вы собираетесь оставаться. Но хочу ещё раз напомнить, что это Эстония. Вы точно уверены, что вам сюда?
- Пока не доказано обратного. - Матьяс поправил чуть задравшийся на запястье рукав и слегка развёл руками. - Я пришёл представиться и поговорить с князем Таллина. Так что, полагаю, Эстония - это сейчас аргумент скорее за моё присутствие, чем против.
Тремер покачал головой, кажется, собираясь возразить или в третий раз повторить, что это Эстония; но в итоге сделал шаг назад и жестом пригласил входить.
- Благодарю. Мы ценим законы гостеприимства, так что вы можете полностью рассчитывать на моё уважение.
Едва ли клан Тремер сохранил традицию, касающуюся трёх ночей подобного гостеприимства, однако Матьяс надеялся, что столько ему здесь и не поднадобится. Это было бы очень неудобно и для них, и для него самого.
- Замечательно. - Закрыв дверь, Тремер сел в кресло у не зажжённого камина и указал Матьясу на софу. - Так какие перепетия судьбы привели ко мне клан Цимисхи, да ещё со столь неожиданно официальным визитом?
Тот слегка наклонил голову, глядя уже внимательнее.
- Клан ещё не определился до конца, насколько этот визит должен быть официальным. Это мне тоже хотелось бы обсудить, прежде чем предпринимать какие-либо действия. Меня зовут Матьяс Тамаш.
- Виктор Сепп. Изложите же, наконец, цель вашего визита. Я сгораю от любопытства.
Как ни странно, на лице Тремера можно было прочитать что угодно, кроме любопытства, хотя он вроде бы не лгал.
- Понимаю. – Матьяс внутренне поморщился, вспоминая запах горелого мяса у крематория снаружи. – Тогда я перейду к сути. До клана дошла информация о том, что одна из достаточно древних реликвий Цимисхи оказалась в руках Камарильи. Это нас беспокоит. Упомянутый артефакт изначально принадлежит клану, а мы очень серьезно относимся к таким вещам. Его необходимо вернуть. В противном случае нам грозит еще один конфликт, и часть моего клана вопреки традиции считает, что сейчас он не выгоден ни вам, ни нам.
- Меня действительно не прельщает перспектива войны, я поселился здесь совсем не для этого. Что касается артефакта, - Виктор задумчиво повёл головой, - пожалуй, я знаю, о чём идёт речь. Но мы не можем решить этот вопрос прямо сейчас. Сперва мне необходимо получить соответствующие полномочия от моего лорда. Возвращайтесь через семь ночей, и тогда мы всё обсудим. До тех пор наслаждайтесь моим гостеприимством. Вы остановились в отеле?
- Да. Но, боюсь, неделя бездействия может оказаться для меня непозволительной роскошью. Я хотел бы иметь представление о том, что происходит. Уверен, что вы понимаете, насколько это может быть важно.
- Передайте старейшинам, что это Эстония. Семь ночей здесь - очень короткий срок. - Виктор медленно поднялся, демонстрируя, что разговор окончен. - В знак уважения и признательности за отказ от традиций вражды я готов сократить срок до пяти. Раньше - никак. Но оставьте свой номер телефона, я свяжусь с вами, если всё решится быстрее.
- Разумеется. - Мышца под кожей предплечья слегка шевельнулась, и Матьяс повел пальцами, снимая напряжение. - Благодарю за прием, князь. Но, прежде чем я уйду, позвольте мне задать еще один вопрос. Как посмотрит ваш лорд и старейшины клана Тремер на возможное сотрудничество с нами?
- Они несомненно будут в восторге, - кажется, абсолютно серьёзно заверил его Виктор. - Многие в клане устали от бесконечной вражды. Эта тема не раз поднималась на советах. Если бы Цимисхи в большинстве своём не были такими, - он сделал круговое движение пальцем около виска, подбирая нужное слово, - неуравновешенными, мы бы первыми начали переговоры. Лично я питаю к клану Цимисхи намного больше симпатий, чем к некоторым кланам Камарильи, и не без оснований: как ни парадоксально, за всё время Цимисхи доставили мне заметно меньше проблем, чем союзные сородичи. Разве вы не поэтому обратились именно ко мне?
- Отчасти, - признался Матьяс, мысленно заметив себе, что после такой прочувствованной речи этот ответ можно считать правдивым, как минимум - отчасти.
Лицо князя Таллина на мгновение застыло каменной маской, но затем тонкие губы тронула тёплая улыбка. Матьяс поостерёгся делать из этого какие-то выводы.
- Вся необходимая информация для связи со мной. - Виктор взял с подставки на камине чёрную визитку с белым шрифтом и протянул её Цимисху. - К слову, кто конкретно направил вас ко мне?
- Это не было решение конкретного Сородича. - Матьяс вежливо принял визитку и убрал в карман пиджака, после чего тоже поднялся. - И я сомневаюсь, что имена тех, чье одобрение я получил на свои действия, известны за пределами Шаббата.
- Тем более я хочу их услышать.
Матьяс посмотрел ему в глаза.
- Боюсь, у меня нет права называть имена свободно, князь.
- Очень жаль. Но я понимаю, и не стану таить обиды, если вы назовёте место, откуда прибыли.
Это был справедливый вопрос.
- Последние годы я представляю интересы клана в Йоханнесбурге.
- Неблизко. Что ж, значит, увидимся через пять ночей. Самое позднее.
Матьяс достал из кармана небольшой блокнот и набросал ряд цифр без подписи.
- Пока я здесь, вы всегда можете связаться со мной по этому номеру. Благодарю вас, и до встречи.

[memo >>>]

Когда Цимисх ушёл, Виктор поднял очки на лоб и устало протёр глаза, с нажимом проводя кончиками пальцев по переносице, по бровям, а затем массируя виски.
Какой, в бездну, артефакт? Откуда в Таллине Цимисхи? И с чего они, чёрт побери, взяли, что он симпатизирует? Сотрудничество? Они там с дуба рухнули один на другого? С пальмы! В Йоханнесбурге! Сотни лет войны, и внезапно сотрудничество? Да, старейшины были бы в восторге от таких новостей. Нет, нужно срочно найти эту их реликвию и отправить её в мюнхенскую капеллу к Маркусу под предлогом, мол, понятия не имею, что это за вещь, доверяю её тебе, проведи анализ, а когда Цимисх вернётся - «Извини, Марио, но твоя принцесса в другом замке», устраивайте разборки там, здесь, мать вашу, Эстония!
Встрепенув послушников, чтобы те немедленно начали поиски, Виктор позвонил Ильмару Терас, непотребно молодому, но оттого упоительно сговорчивому примогену Тореадор.
- Да, князь? - На заднем плане раздался звук гитарной струны, впрочем, тут же замолкнувший после негромкого вздоха. - Приветствую. Я могу вам чем-то помочь?
- У меня для тебя отличные новости, Ильмар. В городе Цимисх. Надеюсь, ты сможешь ненавязчиво держать его в поле своего зрения?
Если перед ответом и была заминка, то не больше, чем на секунду.
- Сделаю всё, что в моих силах. Но что здесь делает... Это? Шаббат не трогал нас, сколько я помню это место.
- Объясню на совете. Кстати, он через три часа, так что мобилизуй всех своих друзей сейчас. Я имею в виду, сейчас, сию же минуту. Немедленно, а не так, как в прошлый раз. Мы поняли друг друга?
- Я понял вас, - отозвался Тореадор, и Виктор невольно усмехнулся, представив его оскорблённое лицо. Ничего, по молодости полезно вспоминать о своих ошибках.
Он коротко описал Ильмару внешность Матьяса и, попрощавшись, повесил трубку. Уже по пути к гардеробу набрал последний номер в своём списке:
- Птенчик, рысью в капеллу. У меня для тебя задание.

Сообщение отредактировал memo - 12-10-2017, 20:51

[Spectre28 >>>]

Тикки Вирта

6 октября, 10 часов вечера, капелла Тремер

Недалеко от вируских ворот булыжная мостовая сменилась гладкой плиткой, которую уложили только в этом году. Тикки прикрыла глаза и глубоко втянула носом стылый воздух. Сырость забиралась под куртку, в дыры на джинсах. Мёртвое тело не ощущало холода, но предчувствия, представления оказалось достаточно, чтобы она невольно вздрогнула. Старый город пах влагой, жареным мясом, алкоголем, потными, разгорячёнными людьми. Её ноздрей коснулся запах свежих жареных орехов с корицей, и Тикки улыбнулась. Вкус пищи казался теперь отвратительным, но она всё ещё могла представлять удовольствие только по запаху. Как бы ей хотелось пройти здесь днём, в летней толпе! Странно только, что…
Она открыла глаза и упёрлась взглядом в пустую тележку разносчиков. Осенью они заканчивали рано, и мокрый тент печально нависал над пустым котлом. И никакого запаха.
Справа раздался взрыв смеха, за которым последовали громкие реплики на финском. За последние годы Тикки научилась различать куда больше языков, чем за всю прошлую жизнь. Группа туристов вывалилась из дверей «Гудвина», и теперь они увлечённо позировали рядом с бронзовым быком, сидевшим на скамейке рядом. Скульптура всегда казалась Тикке и безвкусной, и слегка издевательской, но теперь она автоматически потянулась за фотоаппаратом. Рядом с быком, держась за копыто, сидел огромный краснолицый мужчина в синей клетчатой рубашке. Он был шире статуи! Свет газового факела очерчивал складки кожи, рисовал озёра тени за орлиным носом и выпяченными губами. Из открытого рта вырывались облачка пара. Контраст кожи с влажно бликующей бронзой на фоне серой стены был поразительным. Почти идеальный кадр, несмотря на недостатки объекта. Или, возможно, недостатки и делали его таким интересным? Прямоугольник мира, заключённый в рамку видоискателя. Тихо щёлкнул затвор. Финн, заметив интерес, махнул рукой и что-то выкрикнул. Возможно, предлагая присоединиться. Тикки с улыбкой махнула в ответ и развела руками, показывая, что и рада бы, но не сейчас.
Ей нравились туристы. Нравилась их беспечность, их яркость. То, что они уедут и - скорее всего - никогда не вернутся. А если даже вернутся, то вряд ли её встретят – или вспомнят. Сегодня она как раз рассчитывала найти компанию на ночь. В Хунте или Калифе. Возможно, японцев… они обычно оказывались слишком воспитанными, чтобы обращать внимание, если кто-то почти не ест и не пьёт. И восточные группы встречались в Таллинне всегда, даже не в сезон. Но звонок всё спутал.
Тикки нахмурилась. Задания от князя были ей привычны. В конце концов, на этих условиях её и отпустили в Эстонию. Смущало молодую тремерку другое: Виктор её торопил. «Рысью в капеллу». В местной плавной, налаженной жизни было не так уж много места для сюрпризов. Интересно, что случилось? Арно снова попытался устроить оргию в саду, и князь всё-таки оторвал ему голову? Вряд ли, хотя и возможно. Или же произошло что-нибудь гораздо более интересное, чем судьба каких-то там гулей. Тикки невольно поправила нашейный платок: потёртый сиреневый шёлк с лиственным узором. На запястье звякнула любимая подвеска: серебряные пластинки с рунами кеназ, иса и совило на кожаном шнурке. Предвкушение, напоминание и страсть. Судя по звуку, амулету тоже было любопытно. Тикки пожала плечами и со вздохом открыла дверь такси, расходы на которое ей, разумеется, никто и не подумает компенсировать. Птенцы тремеров существовали, чтобы приносить пользу. Как – было исключительно их проблемой.

В качестве компенсации она не удержалась от того, чтобы сделать несколько кадров уже на месте. В отличие от портретов, красивые ночные пейзажи или фотографии построек охотно принимали на стоках. А небольшой сад вокруг резиденции местного князя определённо был красив. Пусть даже сам Виктор рассматривал его скорее как деталь маскировки. В дорогом районе простой газон за кованой оградой привлекал бы слишком много внимания. А нанятый дизайнер постарался на славу.
Луна, которая чудом отыскала прореху в завесе низких туч, добавила свой бледный свет к раскиданным тут и там тусклым фонарям. Под её лучами полыхнула серебром дорожка небольшого ручья, петлявшего между узловатых сосен. Странные декоративные кусты ещё не сбросили ярко-жёлтых листьев, настолько ярких, что, казалось, они светились бы сами по себе и без луны или фонарей. А дальше нависала тёмная громада особняка с высокой круглой башней. Тикки хотелось, чтобы этот момент застыл навсегда. Даже полноформатная камера не могла вместить панораму во всём её великолепии, но она старалась. Последним кадром, для которого ей пришлось сойти с дорожки, стал кусочек оборванной ленты, застрявший на шипах среди бледно-жёлтых цветов. Его она не собиралась никуда выкладывать. Он принадлежал только ей одной.

Двери, как обычно, открыл Арно. Под чёрной обтягивающей водолазкой отчётливо виднелся рельеф мышц – каждое их движение. При всей формальной строгости костюма, Арно каким-то образом всегда ухитрялся выглядеть… почти вульгарно.
«Всё-таки жив. Жаль. Возможно, тогда Виктор нашёл бы вместо него кого-нибудь более… солидного?»
С этой мыслью Тикки вежливо кивнула гулю и улыбнулась, ожидая неизбежной задержки. Но, к её изумлению, Арно тут же отступил в сторону, приглашая войти. Заготовленные слова о том, что Виктор хотел видеть её как можно быстрее, не понадобились. Тремерка про себя пожала плечами. Что бы ни случилось, это уберегло её от попыток флирта. А, значит, уже стоило того.

Сообщение отредактировал Spectre28 - 7-10-2017, 19:59

[memo >>>]

Виктор сидел в своём кресле, одетый как обычно - в чёрный костюм, и подкидывал на ладони пару игральных костей. Заметив Тикки, он кинул их на журнальный столик и поднялся, лишь искоса глянул, что выпало.
- Птенчик, - он улыбнулся своей привычной улыбкой, которая ничего не означала, - добрый вечер. Идём. Пришло время научить тебя новой магии.
- Регент, - Тикки уважительно склонила голову, пряча вспыхнувшие интересом глаза.
За пять лет Виктор собрался обучить её чему-то ровно три раза. Все три ритуала оказались крайне полезны, и всё же Тикки была уверена в том, что за пять лет могла бы освоить гораздо больше. Ритуальная магия в какой-то мере была проще остальных дисциплин, полагаясь на физические объекты для концентрации или закрепления процесса. Разумеется, позволить себе спорить с методиками Виктора или что-то требовать она не могла. Оставалось брать, что дают, и ждать того времени, когда она сможет брать всё - сама. И такая готовность Виктора делиться знаниями выглядела одновременно очень привлекательно - и странно. Это и было тем самым срочным делом?
Они прошли в малый зал, небольшую комнату с несколькими книжными стеллажами и двумя креслами с одной стороны и одиноким высоким столиком с другой. Сейчас на нём стояла серебрянная, украшенная красным стеклом, чаша. Рядом лежал маленький ритуальный нож. Привязанная к дому гаргулья неподвижной статуей стояла у окна, покорно ожидая приказаний хозяина.
- Ты делаешь большие успехи в освоении восприятия аур, и я решил, что тебе стоит попробовать нечто посложнее. Напомни, ты предпочитаешь медитировать сидя или стоя?
- Сидя. В идеале - на огонь, но справлюсь и так.
"Разумеется".
Виктор задавал этот вопрос практически каждый раз, не запоминая ответа. Как и того, что чтение аур у неё продвигалось вовсе не так уж хорошо, как следовало бы. Тем не менее, напоминать ни о том, ни о другом не стоило. Вместо этого Тикки осмотрела чашу, которая оказалась наполнена водой, и нож. Ритуалы часто требовали крови, поэтому сами по себе предметы не давали никаких намёков на то, что ей предстояло.
- Что-нибудь посложнее? Чем именно вы предлагаете заняться?
- Мы попробуем сегодня дисциплину Отличение Ауры в сочетании с Духовной Проекцией. Не беспокойся, Отличение Ауры - это то же самое, что Восприятие Ауры, только для нескольких человек, а с помощью Духовной Проекции ты просто перенесёшь точку своего восприятия на шесть-семь километров вверх, чтобы увидеть весь Таллин.
Тикки едва сумела сохранить невозмутимое выражение лица. "То же самое" и "просто" в исполнении регента на язык её способностей и знаний переводилось скорее как "не очень-то понятно" и "это вообще - как?! Что, так можно? В самом деле?". Но тремерка прикусила язык. Если Виктор считает, что это возможно - кто она такая, чтобы отказываться от шанса узнать что-то настолько интересное? Ауры... ладно, но полёт? От такого она отказаться не могла. Равно как и проявлять слабость. Птенцы тремеров, которые отказывались брать планки слишком часто, не представляли интереса для клана. Поэтому она по возможности спокойно кивнула.
Но её реакция Викторя явно не интересовала. Он уже взял с полки свечу и теперь милостиво вручил её Тикки.
- Садись, как следует сосредоточься, я тебя направлю. - Его голос звучал мягко и в то же время непоколебимо.
Тикки молча взяла свечу и установила вертикально. Сама осела в кресле так, чтобы огонёк оказался на уровне её глаз. Слов Виктора, которые явно были призваны внушить уверенность и бесстрашие, она почти не слышала. Но на этой стадии, она знала, никакое направление ей не требовалось. Всё, что касалось огня – шло изнутри. Тремерка сделала глубокий вдох и сосредоточилась. Кое-кто считал, что огненная магия шла от демонов преисподней. Глупости. Тикки знала, что на самом деле огонь живёт в её разуме, её мёртвом теле. В душе. Просто пламя, боль и призрак смерти пугали вампиров не меньше, чем ад – людей. Легко свалить то, чего боишься, на что-то внешнее. Она знала лучше. Тикки потянулась в себя, туда, где билась жажда, и щёлкнула пальцами. Свеча ярко вспыхнула. Почти сразу огонёк успокоился и чуть притих, с удовольствием поедая навощённый фитиль. Тикки улыбнулась. Она его понимала.

[Spectre28 >>>]

совместно с memo

Даже не взглянув на регента, тремерка уставилась в огонь. Крошечный язычок тянулся вверх, постоянно меняясь, и при этом оставаясь прежним. Она почувствовала, что ощущает тепло. Иллюзия, но это не имело значения. Затем огонь поднялся и охватил её всю, не причиняя боли. Она сама стала им, неярко пылая снаружи и внутри. Пламя смывало напряжение, страхи, любопытство. Всё, кроме ощущения себя в мире. Кроме чувства гармонии. В этом состоянии первая задача регента казалась совсем очевидной. Видеть ауры – просто не пристально, а отстранённо. Чтобы видеть сразу все. Легко. Она оторвала взгляд от свечи: та уже была не нужна. Сначала у неё не получалось вовсе ничего, кроме цветных всполохов перед глазами. А стоило на них сфокусироваться – и тут же исчезали ауры либо Виктора, либо гаргульи. Но огонь внутри не давал разозлиться, и она пробовала снова и снова, пока, наконец, в какой-то момент перед глазами не вспыхнули обе ауры одновременно, почти чётко, так, словно они там были всегда, и стоило лишь поменять угол зрения. Почти как при фотографии.
- Опиши мне, что ты видишь, - велел Виктор спустя несколько лишних секунд. Он стоял неподалёку, сложив руки на груди и внимательно наблюдая.
Тикки некоторое время медлила. Цвета переливались, меняя оттенки, но в главном она, пожалуй, была уверена.
- Серость у гаргульи. Как обычно. У вас, Виктор... - она замялась. Фиолетовый, отливающий пурпуром цвет, символ решимости, волнения или агрессии, для регента был весьма необычен. Только если его что-то по-настоящему волновало. И этим едва ли мог стать урок для позаимствованного птенца. - Фиолетовый. Но и голубой тоже, - светло-синий обычно считался цветом покоя и душевного равновесия.
- Прекрасно. Ты видишь обе ауры одновременно?
Тикки кивнула.
- Тогда закрой глаза и попытайся увидить всё, что видишь сейчас, с закрытыми глазами.
С закрытыми глазами у Тикки не вышло ничего. На миг ей показалось, что всё получилось, но картинка пропала настолько быстро, что легко могла оказаться лишь игрой воображения. После этого перед глазами мелькали только разрозненные вспышки. Она покачала головой.
- Не прилагай усилий и не пытайся нарисовать картинку перед внутренним взором. Просто открой глаза, не открывая их, - добавил регент.
Тикки внутренне скривилась от "полезности" совета. Да, Виктор был старым, могущественным вампиром, но иногда она задавалась вопросом, знала ли её сир о том, что учителем тот был не лучшим. Тем не менее, она послушно попробовала снова. Ничего. Только та же чернота, разбавляемая бликами света за зажмуренными веками. Зато Тикки почувствовала, что у неё начинает кружиться голова. Или от сосредоточенности, или от того, что непривычное упражнение забирало слишком много сил. Спустя пару мгновений она ощутила восхитительный запах свежей крови. Какое-то время тремерка колебалась. Возможно, запах был испытанием на выносливость в дополнение к задаче? Или, может быть... Тикки нахмурилась. Чувствовать запахи, которых нет, видеть то, чего нет, слышать то, чего нет. Это стало в последние годы почти привычным. А крови ей сейчас хотелось. Тем не менее, испытание сильно её выжало. Требовались или пища, или другие инструкции. Или и то, и другое. Она не была уверена даже в том, что сможет долго удерживать ауры - одну ауру - в привычном виде. Она со вздохом открыла глаза и упёрлась взглядом в гаргулью, которая протягивала чёрную пиалу с кровью. Тикки сморгнула и вопросительно посмотрела на регента.
- Пей, - разрешил Виктор, с улыбкой кивнув. И на сей раз улыбка означала одобрение.
Тикки благодарно кивнула. Всё же Виктор был не так уж плох. И уж точно лучше большинства сиров, которые едва ли обращали внимание на нужды птенцов, одобряя естественный отбор. Кровь из пакета уступала живой, но не слишком. И тремерка всё-таки была сильно голодна. Чаша опустела всего за несколько крупных глотков, после чего Тикки с удовольствием снова устроилась в кресле. Чтобы её тело снова наполнилось жизнью, требовалось время.
Виктор тем временем взял нож, постоял с минуту, поигрывая им в руке с отсутствующим выражением лица, а затем вдруг развернулся и ушёл, не сказав ни слова.
У Тикки же, как обычно, ощущение полной сытости почти сразу сменилось приливом энергии. Регент всё не возвращался, и, наконец, она выпрыгнула из кресла и зашагала по комнате, приглядываясь к обстановке. Гаргулья неодобрительно оскалилась, но больше никак неудовольствия не проявляла, так что тремерка перестала обращать внимание на слишком бдительного охранника. В конце концов, Виктор ей ничего не запрещал. И, если бы здесь было что-нибудь по-настоящему ценное, Тикки была уверена: одну бы её здесь не оставили. Или же гаргулья выбрала бы иные способы донести до неё пожелания хозяина. И всё же недостаточно ценное для Виктора вполне могло оказаться интересным ей самой.

[memo >>>]

Стеллажи с книгами выглядели наиболее многообещающе. Но, порывшись пару минут, Тикки только разочарованно вздохнула. В этом зале явно были собраны книги по истории инквизиции и совсем простые труды по магии. Никакой системы ей обнаружить не удалось; разве что особняком стояли несколько по-настоящему старых томов, написанных на незнакомом ей языке. Заглянув внутрь, она обнаружила в них оттиски гравюр, которые не оставляли сомнений в теме: всё та же инквизиция. Саму её этот предмет, к сожалению, не занимал дальше тех рамок, до которых доходили тома Роббинса, Ли или Джин Плейди. И ни по прорицанию, ни по призыванию огня здесь не нашлось ничего за пределами её знаний. В итоге она ограничилась случайно найденным томиком по истории зелёного пути. Эта сфера интересовала больше биотауматургии, которая казалась слишком... неэстетичной. Тикки могла восхищаться результатами работы биотауматургов, но методов предпочитала не знать. Растения - дело другое. Тремерка не была уверена, есть ли у неё способности к этой сфере, но очень хотела когда-нибудь попробовать. Когда голова перестанет гудеть от всего остального. Иногда она завидовала патриархам, которые достигли вершин во всём, что только возможно. С другой стороны, ей слишком нравился сам процесс открытия нового.
- Садись, перерыв окончен, - раздался от двери оклик регента, в котором, впрочем, не было ни толики гнева или раздражения.
Тикки, которая успела погрузиться в изучение диаграмм, вздрогнула, но быстро оправилась.
- Я бы хотела взять её почитать, - она повернулась к регенту и подняла книгу так, чтобы было видно название. Потом улыбнулась: - Возможно, получится вырастить ограду, которая будет есть политическую рекламу. Можно?
- Никаких громадных хищных растений в жилых районах, - строго предупредил Виктор, заставляя невольно предположить, что такое уже случалось. - А книгу бери, конечно. Это общая библиотека.
- Общая... - невольно начала Тикки, но осеклась. Конечно, общая библиотека. Разумеется. Жаль, что об этом никогда не упоминалось за прошедшие пять лет. Впрочем, в данном случае она была виновата сама. Нужно было спрашивать. Она вздохнула. - Понятно. Я думала скорее про слой мха на дне почтового ящика. Хотя громадные растения - это звучит хорошо. Возможно, их можно кормить разносчиками...
Последние фразы она проговорила еле слышно, но Виктор явно разобрал каждое слово, потому что взгляд его сделался неприятно тяжёлым.
- Если я узнаю о чём-то похожем, ты сама проведёшь следующие десять лет в цветочном горшке. Я не шучу. Садись, и продолжим.
Устроившись в кресле, Тикки, которая ничуть не чувствовала себя виноватой, прижала к груди книгу и повернулась к Виктору.
- Мне снова попробовать, как раньше?
- Сперва расскажи, насколько у тебя не получилось. Ты не увидела ничего, только смутный образ или чёткую, но сразу же исчезнувшую картинку? Книгу прочь. Тебя ничего не должно отвлекать.
Тикки послушно сунула книгу за спину, откуда она никуда не могла исчезнуть.
- В первый раз - сразу исчезло. Я даже не уверена, что что-то видела, а не просто вообразила. Или что это не было отражением. Во второй раз - совсем ничего.
- Хм. - Виктор задумчиво взгянул на свою ладонь, будто бы слегка удивившись, что та пуста. - А ауры ты видела отчётливо, они не мерцали?
Тремерка нахмурилась, вспоминая.
- Пожалуй, чуть размыто. Но они не дрожали и не пропадали.
- Хорошо, - Виктор подошёл ближе. - Тогда закрой глаза и попробуй ещё раз, - он положил руку ей на плечо. - Я помогу.
Второй раз медитация далась сложнее. Кровь бурлила внутри, отвлекая иллюзией жизни. И всё же Тикки удивительно быстро смогла утишить чувства и снова погрузиться в состояние, где важен был только результат. Стоило ей закрыть глаза, ладонь Виктора скользнула по её шее вверх, накрывая веки, и как только его пальцы коснулись её кожи, задача предстала не просто знакомой, а невероятно ясной и простой. Словно со стекла стёрли залившие его капли дождя. Удивлению, как и другим эмоциям, в её разуме сейчас не было места, но Тикки запомнила это ощущение. Ментальное усилие оказалось настолько лёгким, что она едва его заметила. Перед мысленным взглядом отчётливо вспыхнули две ауры - гораздо ярче, полнее, чем в тот раз, когда её глаза были открыты. Ничего подобного прежде она не видела. Переливающаяся, полупрозрачная оболочка была настолько чёткой, что Тикки видела каждую прожилку, каждую трещину, каждое изменение во всей полноте структуры и цвета. Это было настолько прекрасно, что чувство чуть не пробило скорлупу сосредоточенности.
Гаргулья почти не изменилась. Тикки этого и не ждала. Каменные конструкты были слишком ограниченными. И всё же... всмотревшись пристальнее, Тикки увидела в трещинах за серой пеленой проблески страдания и тоски. Они пробивались еле заметно, и всё же ошибиться она не могла. А ещё дальше медленно пульсировали серебряный с коричневым и... синим? Тремерка отвела взгляд и посмотрела снова. Да. Боль и тоска переплетались с любовью так плотно, что порой их было не разделить.
Регент стал следующим, и на него у Тикки ушло гораздо больше времени. Старого вампира окружала многослойная оболочка, в которой отдельных, чистых цветов не существовало скорее всего уже давным-давно. Это было всё равно, что пытаться выделить отдельные нитки в сложном трёхмерном узоре. Больше всего выделялось то, что Тикки видела и прежде, но сейчас она могла разглядеть детали. Проблема, как холодно отметил разум, заключалась в том, что их было слишком много. Нити истончались, исчезали под другими, и всё приходилось начинать заново. Но, наконец, она ухватила что-то новое. Серость, сходная с гаргульей. Это стоило запоминания. А под ней, где-то ещё на несколько слоёв ниже, тяжело билась полоса зелёного. Одержимость. Виктора что-то очень сильно интересовало. Чего-то он хотел так сильно, что едва мог сдержать. И, кажется, его что-то злило...
"Жаль, что это нельзя сфотографировать", - мысль оказалась неожиданной, но она же позволила Тикки отвлечься от аур и вспомнить об окружающем мире. Её ждала ещё вторая часть урока.
Подняться выше тоже казалось несложным. Она вспомнила о том, как считата подобное невозможным, и пожала плечами. Те опасения не имели смысла. Что может быть проще, чем просто посмотреть на всё сверху? В конце концов, когда глаза закрыты - это всё не более чем воображение. Почти сон. А во сне возможно всё, что угодно. Чего захочется. Тикки была в этом абсолютно уверена.
- Ты готова? - тихо спросил Виктор. - Тогда просто вдохни.

Сообщение отредактировал memo - 7-10-2017, 20:41

[Spectre28 >>>]

совместно с memo

Тикки, не раздумывая, послушалась, и её потянуло наверх. Выше, через потолок, в небо.
Бетон препятствием не стал. Свечение аур не пропало даже в тот миг, когда она проплывала сквозь перекрытие. Над крышей она на миг зависла, окинув взглядом округу. Здесь жило не так уж много людей, и всё же она могла различить несколько десятков огоньков, слишком далёких и слабых, чтобы разглядеть детали. А с другой стороны простиралась тьма - там, за кладбищем, располагалась речная долина, окружённая заповедным лесом. Опустив взгляд, она подняла бровь. Аура гуля, более примитивная и скучная по сравнению с вампирской, виднелась в комнате рядом с прихожей и исходила любовью, похотью и... тревогой, переплетённой с волнением? И предвкушением похвалы. Тикки на секунду задумалась о том, что такого требовалось от слуги, чтобы вызвать подобную реакцию. Но высота тянула сильнее.
Тремерка приготовилась снова вдохнуть, но помедлила, медленно плавая над коричневой черепицей. Возможно, вздохи подходили старым вампирам, у которых не оставалось никаких иллюзий. Она себя ощущала... не так.
Крылья сделали беззвучный мах, потом снова. Тикки посмотрела назад, вдоль крючковатого клюва, на чёрные, с синеватым отливом крылья и взмыла к звёздам. Город раскрывался необычно. С самолёта она видела только огни улиц и светящиеся окна. Сейчас всё было наоборот. Прямоугольники кварталов и домов сияли радужной пеленой, а промежутки между ними были черны. Только редкие точки-машины неслышно неслись между скоплениями людей. Это походило на пазл с шариками. Казалось, выдерни опору - и все ауры ссыпятся вниз, в тёмный провал моря.
Тикки не знала, сколько она парила, пока не услышала новое распоряжение Виктора:
- Считай все сущности сородичей.
Тикки попыталась выполнить новую команду, но ауры перед мысленным взором рябили и сливались так, что невозможно было отделить человеческую от вампирской. Она попробовала снова, но сосредоточенность утекала как вода сквозь пальцы.
- Сколько?
- Не могу сосчитать. Не вижу, - голос прозвучал настолько тихо, что Тикки едва осознала, что что-то произнесла.
- Спускайся.
Камнем упав обратно в своё тело, Тикки какое-то время не открывала глаз даже после того, как наставник убрал руку с её лица. На это у неё не было ни сил, ни желания. Она ощущала себя полностью вымотанной, пустой, не способной даже думать.
- Что ж, как ни парадоксально, ты справилась одновременно и хуже, и лучше, чем я ожидал. Но хорошо. Отдыхай. У тебя есть, - Виктор глянул на пару наручных часов на обратной стороне своего запястья, - час. А затем поезжай к Маргарите и привези её на совет.
Тикки кивнула. Говорить всё ещё не хотелось. После того, как Виктор ушёл, она ещё несколько минут просто лежала в кресле. Затем каменный страж принёс ещё одну чашу свежей крови, и тремерка вынуждена была выпрямиться. В этот раз еда показалась не такой вкусной, но она всё равно, не торопясь, выпила всё до капли, после чего снова откинулась на мягкую спинку. Одолженная книга впилась в спину твёрдым уголком, и Тикки переместила её на колени. Пальцы сами собой открыли заложенную страницу на описании ритуалов, способных в сочетании создать настоящую крепость из растений. Но почти сразу тремерка убрала её в сумку: взгляд только бессмысленно бегал по строчкам, отказываясь воспринимать списки ингридиентов, пропорции и оккультное сопровождение процедуры. После того, что произошло в последний час, она определённо не была в состоянии думать, и это раздражало. Вздохнув, она прикрыла глаза и уставилась на догорающую свечу, пытаясь снова очистить разум и расслабиться. Время думать настанет потом. Возможно, уже по дороге к машине, припаркованной у яхт-клуба.

[SV0 >>>]

6 октября, 11 часов вечера, капелла Тремер

Закрывая за собой дверь в малый зал, Виктор впервые задумался о том, что, может, заниматься с мисс Тикки было бы и интересно: понаблюдать за тем, как она делает те же ошибки, которые делал когда-то он сам; или даже попробовать приручить, не настраивая против сира, но вынуждая почувствовать, что та недостаточно добра и внимательна, что не ценит ни старания, ни преданность, и не умеет наградить. Вряд ли для этого придётся прикладывать много усилий. Виктор сразу заметил её рвение, сдерживаемое только тем, что Тремер тактично называли соблюдением субординации. И это рвение было её главным недостатком. Виктор по опыту знал, в кого с течением времени превращаются особенно старательные Тремер, и не хотел разбираться с сопутствующими проблемами. Успех пьянит, а неудачи развращают; не стоит позволять птенцу развиваться слишком быстро или слишком медленно, и так как всегда приходится выбирать меньшее из двух зол, лучше - слишком медленно.
Виктор как раз отыскал забытый на каминной полке ритуальный нож, когда в приёмную вошёл Карел. Судя по сосредоточенному и немного отрешенному лицу, работать он уже начал, а аккуратное зажатые в его пальцах растения меньше всего походили на букет для украшения стола.
Увидев Виктора, он замедлил шаг и чуть заметно кивнул ему, указывая на принесённое, затем его взгляд скользнул по руке Виктора, по ножу в ней, сделался чуть более осмысленным, а ещё через секунду - вопросительным.
Виктор улыбнулся.
- Проводил ритуал над птенцом. То есть, собирался; она сначала справилась чересчур хорошо, а после чересчур плохо. Хотя не исключаю, что она просто не умеет считать или работает с Цимисхами. Которые не умеют считать. - Спрятав нож в карман брюк, он бросил рассеянный взгляд на дверь в прихожую и подошёл ближе, чтобы не было нужны говорить громче необходимого. - Рад тебя видеть. Есть новости?
- Мало, - Карел качнул головой. - Дом он не обходил, я читаю следы только с фасада. Частично совпадают с тем, что было у отеля. Зафиксирую вот этих в лаборатории, если они что-то смогли от него ухватить, попробую пробить экспертизой. Но обещать пока не могу.
- Никогда не стоит ничего обещать. - Вторые наручные часы тихо запищали на руке Виктора. Выключив их, он вышел в прихожую и убедился, что ботинки Тикки уже стоят на месте. Открыл входную дверь, выпуская лёгкий, но всё же заметный запах жжёной резины. Что-то ещё? Да, Карел. - Ты сможешь теперь определять следы других Цимисхов? - спросил он, возвращаясь на прежнее место и мягко кладя руку на плечо сородича. - Меня в первую очередь интересует их количество, а не качество.
- Я смогу определять следы Цимишей, - уточнил тот, присматриваясь к листьям в своих руках. - Количество - возможно. Пока нет.
Виктор медленно кивнул.
- На совете... сделай заметки по всем пунктам: насколько вероятно, что тот Цимисх сказал правду, и какая-то их реликвия затерялась где-то у нас; чем именно может являться эта реликвия и где её искать; что вообще было слышно о Саббате и Цимисхах в наших краях последнюю декаду? Потому что я не помню, чтобы они когда-либо заходили так далеко на север, летом здесь слишком длинные дни. Разве не всё в нашем драгоценном городе оставалось упоительно спокойно с тех самых пор как мы в нём поселились?
- Как сказать. Порой мы слышим что-то слишком поздно. - Карел поднял руку, жестом прося ещё слово. - Я понял тебя. Совет соберётся за полночь?
- В половине первого.
- Тогда мне нужно в лабораторию. Попробую извлечь что-то до того. - Он посмотрел на ладонь Виктора, по-прежнему лежавшую на его плече, вновь перевёл взгляд на его лицо. - Ты?
Тот улыбнулся, слегка прищурившись.
- Я больше ничего не планировал. Мне, пожалуй, следует отдохнуть, собраться с мыслями перед советом. Всё это слишком... - Замолчал, подбирая подходящее слово, хотя быстро понял, что оно не требовалось. Пауза выражала его мысль лучше всяких слов. Но было что-то ещё.
- Не хочешь подстраховать меня с экспертизой? - спросил вдруг Карел, чуть заметно кивнув в сторону лестницы.
- Могу подстраховать. - Виктор убрал руку. - Но ты же предпочитаешь работать в одиночестве.
- Обычно - да.
- А что сейчас не как обычно? Боишься, что след Цимисха тебя укусит сильнее, чем я?
Карел чуть поднял бровь, рассматривая его, и задумчиво поправил шейный платок.
- Ну, если такое случится, ты наверняка знаешь, что делать.
- Понятия не имею.
- Значит, придётся рискнуть, - помедлив, пожал плечами Карел, и, словно в ответ на недавний жест, коснулся предплечья Виктора. - Не забывай меня, если что.
- Не смей так шутить. Если здесь объявится Саббат, а следом, что хуже, подмога нам от Камарильи... о, наша славная тихая не-жизнь очень быстро превратится в ад.
Карел хмуро покачал головой, бросив взгляд на растения в своей руке, но затем кивнул.
- Я вытяну из них, что смогу. Если правда не хочешь идти со мной - увидимся на совете?
Виктор раздражённо дёрнул краем губ.
- Я тебе помогу. А после ты поможешь мне обдумать ситуацию.
Карел смотрел на него ещё секунды полторы и снова кивнул, на сей раз уверенно, явно выражая полное согласие со всеми частями фразы одновременно.

[Spectre28 >>>]

совместно с memo

Тикки

6 октября, близко к полуночи, Пирита

Тень то убегала вперёд, вытягиваясь серой абстрактной фигурой, то сжималась в точку, пропадая под ногами. "Стилы" не слишком хорошо подходили для бега, но движение помогало Тикки прийти в себя. К тому же, не то чтобы её слишком волновали стёртые ноги. Такие мелкие повреждения теперь заживали в считаные секунды.
Между фонарями она успевала сделать ровно по пятнадцать шагов. Лампы в некоторых еле светили, и тогда тень размывалась блеклым оттиском, как высохшие чернила на старой бумаге.
"Интересно, где Виктор хранит по-настоящему ценные книги?"
Эта мысль отвлекла Тикки ненадолго. Гораздо интереснее оказалось думать о том, что же произошло в капелле. И, главное, зачем? Тикки была молодым вампиром, но представляла пределы своих способностей. И знала себя в достаточной мере, чтобы понять: состояние во время упражнения было каким угодно, только не естественным. Виктор явно использовал на ней какую-то дисциплину. Тауматургия, доминирование... она не бралась сказать, что именно, хотя надеялась, что это была тауматургия. Доминирование вызывало у неё инстинктивное отвращение. И открыто о его применении тремерами на тремерах не говорилось на её памяти никогда. Тикки скривилась. Сопротивляться Виктору она не смогла бы в любом случае, при всём желании.
"И всё же... зачем?"
Показывать птенцу ритуал, который тот не сможет использовать сам - в этом Тикки убедилась, попробовав повторить упражнение, пока Виктора не было рядом, - не имело смысла. И вопросы, которые не имели к этому отношения. Различить приглушенные ауры среди полумиллиона других? Как там Вик сказал? Справилась и лучше, и хуже? Что же, насколько Тикки понимала, у неё получилось всё, кроме счёта. Или Виктор имел в виду то, что она не справилась с полётом самостоятельно? Нет. Тогда он бы скорее всего дал ей попробовать ещё до того, как положил руку на глаза. И эта аура...
При воспоминании Тикки вздрогнула. Ей соверешенно не понравились ощущения, которые подарило касание регента.
"Но если не это, значит, всё-таки счёт? Почему было так важно, чтобы их посчитала именно я? У самого Виктора на это ушло бы куда меньше времени и сил".
Казалось невероятным, чтобы ради этого регент срочно вызвал птенца в капеллу. А теперь её послали за Марго - и, кажется, это тоже было срочно. Жаль, что её, Тикки, никто не позовёт на совет. А жаль. Теперь она убедилась в том, что произошло что-то важное. Просто не знала - что. Пока не знала. Но отчётливо осознавала, что ей становится всё любопытнее. Дурной знак. Очень, очень дурной.
Когда зазвонил телефон, она уже открывала дверь тёмно-зелёной "Альфа-ромео", родом ещё из тех времён, когда машины делали из металла, а не фольги. Бросив взгляд на высветившийся номер, Тикки подняла бровь. Виктор. "Интересно!"
Потратив пару секунд на попытку угадать, что ему нужно на этот раз, она пожала плечами и мазнула пальцем по экрану.
- Слушаю.
- Птенчик, по дороге нигде не задерживайся, ни с кем не говори и будь осторожна, - почти скороговоркой на одной ноте проговорил регент. - В городе обнаружены следы Саббата.
- Только что? - удивилась Тикки. Она видела Виктора совсем недавно, и тогда он никакого беспокойства не проявлял. - На кого-то напали?
- Нет. Но будь осторожна. И нигде не задерживайся.
Он повесил трубку.
- Не напали, значит, - Тикки качнула погасший телефон в руке и убрала его в карман. - Эт-то хорошо.
Много друзей среди вампиров Таллинна у неё не было, но потерять кого-то из тех, с кем она поддерживала приятельские отношения, было бы печально. Или кого-нибудь из людей её круга.
Тремерка села в машину, но тронулась не сразу. Некоторое время она просто сидела, слушая ровный гул двигателя.
"А на первый вопрос - он не ответил. И столько странностей и совпадений за такое короткое время! Разумеется, никак нельзя подумать, что это всё каким-то образом связано. Например, - Тикка даже прищёлкнула пальцами от удовольствия, - изменившееся количество вампиров в городе".
Впрочем, она всё ещё не могла понять, почему Виктор не проделал всего сам. Разве что он занялся именно этим, когда ушёл из зала?
"Интересно, что об этом думает Маргарита".
Тикки улыбнулась, включила магнитолу и тронула любимую "альфу". Песня зазвучала с середины, и тремерка улыбнулась ещё шире.

Oh, I'm all alone
With no one to pet me
My old rocking chair
Ain't never gonna get me
Cause when I get low
Oh, I get high...

Римейк или нет, новая версия или голос Эллы Фицджеральд, но слова - слова были прекрасны в любом случае.

[memo >>>]

6 октября, за полночь, Ласнамяэ

Кирпичная высотка относилась к серии, о которой инженеры ещё несколько лет назад говорили, что их пора сносить из-за износа несущей конструкции. Тикки давно бросила попытки узнать, чем именно Маргарите нравились старые дома. Некоторые вещи не поддавались объяснению даже самих людей... или сородичей. И тремерка просто ненавидела этот район за то, что ночью было совершенно негде оставить машину. Днём, когда люди разъезжались на работу - без проблем. Вечером, когда они пили в барах - легко. Но к полуночи большинство возвращались домой даже в пятницу, и это... создавало проблемы. Разумеется, не Маргарите, у которой машины не было вовсе.
Наконец тремерка приткнулась у мусорных контейнеров. Если бы кому-то приспичило выехать, сбоку оставалось довольно места, а остальное её не волновало. К тому же, Тикки не планировала задерживаться. Вспомнив о предупреждении, она огляделась, но или вокруг не было никого из шабаша, или она не могла из заметить. Людей не было тоже за исключением странного мужчины в потёртой куртке и вязаной шапке, который стоял у разросшегося куста шиповника и непрерывно почёсывался. Но он совершенно определённо был человеком. И, вероятно, наркоманом. Тикки брезгливо поморщилась. Некоторые сородичи ценили кровь с примесями, но не она. Взбежав по выщербленным ступенькам, под которыми в одном углу проступала арматура, она набрала номер квартиры Маргариты.
- Да-да? - раздался в динамике искажённый помехами голос.
- "Поезжай к Маргарите и привези её на совет" - сказали они, и вот я здесь, - тремерка знала, что динамик вряд ли донесёт до Маргариты интонации, но всё равно попыталась имитировать тон, которым говорил Виктор. - Тикки на связи. И с машиной. Привет.
- Тик-так! Заходи-заходи. Я открываю.
Раздался характерный писк, и Тикки потянула на себя дверь. "Тик-так". Тремерке так и не удалось узнать, почему малкавиан называла её именно так. Маргарита либо не хотела говорить, либо не была уверена сама. И всё же прозвище странным образом подходило - и не только из-за созвучия имени. Было в нём что-то неуловимо-правильное. В отличие, например, от любимого некоторыми старыми знакомыми "Туу-тикки".

Дверь в квартиру Марго на двенадцатом этаже оказалась гостеприимно распахнута, а сама хозяйка обнаружилась в кухне с полосатым котом на руках.
Маргарита была похожа одновременно на персонажа сказок братьев Гримм и ту самую пожилую соседку с котом, чьей судьбой пугают молодых девушек. У неё было живое выразительное лицо, выглядевшее далеко не молодо, но и никак не дряхло, а её манера носить старомодные платья с современными кроссовками лишний раз подчёркивала, что эта бабушка не только сидит на лавочке, обсуждая последние новости с подругами.
- Ты ничего не принесла для Мурзилки? - спросила она, почёсывая затылок своего лоснящегося любимца.
Тикки посмотрела на раскормленного гуля, который за последние пять лет ни капельки не изменился. Кот ответил равнодушным взглядом.
- Прости, снова ничего. Всё срочно, всё бегом. Постараюсь не забыть новую мышь в следующий раз, - она метнула быстрый взгляд на пустые чашки. По кухне разливался запах чая, и... Тикки потянула носом воздух. Точно. Мятные пряники. Пряники и индийский чай. Тремерка улыбнулась. - Поздняя вечеринка?
Малкавиан беспечно махнула рукой.
- Уже давно закончилась. Присаживайся! Рассказывай, как дела. У нас куча времени.
- Виктор, кажется, думал, что времени мало, - уточнила Тикки. Она с некоторым подозрением осмотрела деревянный стул с потёртым сидением, но вместо того, чтобы сесть, прислонилась к дверному косяку. - Говорит, Саббат в городе.
Малкавиан посмотрела на неё внимательнее.
- Разве что-то горит? Где-то стреляют? Мы с подругами смотрели вечерний выпуск новостей, и там ничего такого не передавали.
- Насколько мне известно - нет. С другой стороны - что я знаю? Планировала развлечься, а вместо этого - то один срочный вызов, то другой. И Виктор уж точно не делится со мной подробностями.
- Конечно. Ты же для него совсем крохотуля. Причём не своя. - Маргарита сама села за стол и посадила перед собой Мурзилку, чтобы было удобнее чесать его за обеими ушами сразу. - Эдакая внучатая племянница, с которой он согласился посидеть пару вечеров.

[Spectre28 >>>]

совместно с memo

- Разумеется. Тем не менее, он едва ли ожидает, что я сгребу тебя в охапку и притащу насильно, - Тикки улыбнулась в знак того, что говорит не слишком серьёзно. - Так что, если ты всё ещё думаешь, что торопиться некуда - можно и поговорить. Если на самом деле так считаешь.
- Я на самом деле считаю, что Шабаш далеко не так хорошо организован, чтобы нужно было тут же подхватить юбки и бечь на военный совет. А ты выглядишь усталой. Присаживайся. Хочешь ромашкового чаю со сладостями?
Маргарита много общалась с людьми, часто баловала их различными угощениями, а затем брала кровь у того, кто задерживался дольше остальных. Кровь эту она называла по тому, что человек ел и пил у неё последний час, и радушно предлагала заходившим к ней сородичам.
"Да. Почему бы не посидеть, раз пока что ничего не горит и пока что никого не убивают"
Тикки кивнула и, наконец, устроилась за столом.
- Ромашковый чай - это хорошо, не откажусь. Говорят, он успокаивает. А тебе, - тремерка помедлила, подбирая слова, - часто доводилось сталкиваться с Саббатом?
- Что значит "сталкиваться"? - удивлённо развела руками Марго, поднимаясь, чтобы достать небольшую стеклянную бутылочку из холодильника. - Я жила в СССР. После того как анархи Бруха устроили революцию, Иосиф Виссарионович страстно дружил против них и с Шабашом, и с Камарильей. - Она достала из шкафчика украшенную сине-золотыми цветами чашку с блюдцем, поставила перед Тикки и налила кровь. - А так как Камарилья сосредоточена в центральной и западной Европе, от Шабаша было некуда деваться. Но в сравнении с КГБ он довольно безобиден.
- Сталкиваться - в смысле лично. Лицом к лицу. И у меня не очень вяжутся вместе слова "шабаш" и "безобидно".
- Я говорю: "в сравнении с КГБ". Так-то Шабаш, конечно, большая заноза в месте, о котором женщине говорить неприлично. А сталкиваться лично... - Марго пожала плечами. - Да может и приходилось. На них же не написано.
Тикки вежливо отпила крови и аккуратно поставила фарфоровую чашку обратно на блюдце. Она не была голодна, но в угощении действительно чувствовался привкус трав. Тремерка кивнула.
- Вкусно, спасибо. Не расскажешь о какой-нибудь стычке? Пусть даже не обязательно с саббатом. Просто. С кем, почему, как. Если это не слишком личное.
- Ой, да я так с ходу и не припомню. - Вернув бутылку с остатками ромашковой крови в холодильник, Маргарита засучила рукава и принялась мыть посуду. - А почему ты говоришь, что тебя вызвали срочно? Вроде бы в девяносто девятом у нас тут бегала стайка шабашитов, и команданте экстренных советов по этому поводу не созывал. Хотя, не знаю, может, я пропустила его звонок. У меня тогда был такой чёрненький раскладной мобильник. Задевался куда-то как раз в то время.
- Всё просто: мне сказали, что следует поторапливаться, - Тикки сделала ещё глоток, опустив глаза в чашку. - Как ты и говоришь, чужим птенцам очень редко говорят - почему. Гораздо чаще просто: что нужно делать, и как именно. Возможно, в этот раз здесь какие-нибудь особенные шабашиты? Или их особенно много?
- О, если бы их было много, мы бы заметили. Может, правда, кто-то из ихонних из архиепископов к нам забрёл. А может, тебе сказали "Шабаш", просто чтобы ничего не объяснять. В любом случае, покуда не слышно свиста бомб... - Маргарита беспечно махнула мокрой рукой.
- Возможно, - Тикки задумчиво пила кровь, чувствуя, как тело снова наливается теплом. Она на миг задумалась, не использовал ли Виктор на самом деле Саббат просто как предлог. Такое вполне могло быть. Не Саббат, а внутренние проблемы Камарильи. Но нет. Звонок тогда не имел никакого смысла. Регенту было проще вовсе ничего не объяснять.
Домыв посуду, Малкавиан взялась за полотенце.
- Так как у тебя дела? Ты давно меня не навещала.
- Всё дела. Не могу сказать, что Виктор как-то особенно нагружает, но всегда в самое неудобное время. Вот как сегодня. Но вообще я нашла отличный курс фотографии в Мельбурне! Удалённый, конечно, но с консультациями в реальном времени. Очень удобно: у нас ночь, а там - день. И там просто великолепный курс по чёрно-белой съёмке! Целая наука по работе с тенями и контрастом. И ещё... так, постой, - Тикки вытащила из кармана телефон и закатила глаза. - Думаю, хотят узнать, почему я тебя не везу. Слушаю.
- Где вы? - коротко и жёсто спросил регент.
- У Маргариты, - ровно ответила Тикки. - Она собирается. Я - пью угощение. Закон русского гостеприимства. Ускорить я не могу. Разве что передать трубку.
- Передай.
Вытерев руки, Малкавиан приняла у Тикки мобильник и включила громкую связь.
- Маргарита Фридриховна, - не дожидаясь её "алло", с резким акцентом проговорил Виктор, а Марго, не дожидась продолжения, отозвалась:
- Что, Викуля?
- Извольте немедленно явиться на совет примогенов. Мы ждём вас не дождёмся. А я уже понадеялся, что дозвонюсь в пыточную камеру Цимисхов.
- Пф, напугал ежа... местом, о котором женщине говорить неприлично, - негромко, но и не особенно тихо фыркнула Марго, но затем добавила: - Бегу-бегу! Я ж думала, что вы и без меня начнёте. Потому что, ну, чем я, старая, вам помогу? Только послушаю, да покиваю с умным видом. Я ж не адмирал, и не политик... - Телефон пиликнул, сигнализируя, что на другом конце повесили трубку, и Марго фыркнула снова. - Грубиян. Ладно уж, пойдём. Может, они правда там без меня никак, бедненькие. Совета мудрого ждут, или что-то такое. А я-то всегда рада помочь. Оставайся, Мурзилка, за главного. Я до рассвета вернусь.

[memo >>>]

7 октября, час ночи, капелла тремеров

Разумеется, на совет Тикки не пригласили. Виктор, впрочем, велел ей оставаться в капелле и никуда не выходить, но когда Маргарита начала причитать, что боится ехать домой с незнакомым мужчиной, позволил той вновь воспользоваться услугами своего птенца. Проводив взглядом почтенную малкавиан, тремерка решительно развернулась и направилась обходить опустевший дом. Её начинало решительно раздражать положение таксистки и посыльного. В обычное время подобное было нормой. Но осознавать, что и сейчас она кажется старшим в равной мере бесполезной, придавало ситуации совершенно новый вкус.
Сначала у неё было намерение попытаться подслушать разговор, но гаргулья, оставленная Виктором как раз на этот случай, угрожающе скалилась каждый раз, когда она пыталась приблизиться к резной двери. Очень скоро Тикки убедилась и в том, что тот, кто строил особняк, знал толк в звукоизоляции. Даже с усиленными чувствами ей не удалось уловить ничего ни через пол, ни из вентиляции - хотя шахты должны были пронизывать всё здание. Наконец она сдалась, с горечью признав, что на другой исход рассчитывать было бы странно. В конце концов, особняк принадлежал тремерскому регенту. Едва ли он готов был удовольствоваться мерами защиты, которые мог бы обойти любой птенец или даже послушник. По крайней мере, об этой неудаче будет знать только она сама. Гаргульи, временами попадавшиеся в комнатах и коридорах - не в счёт. Они были слишком примитивны, чтобы понимать что-то сложнее простых инструкций.
Некоторое время она стояла в малом зале, постукивая ногой по полу и раздумывая о том, что делать. Читать не хотелось. Да и вообще, здесь она сегодня ночью уже провела более чем достаточно времени.
"Может, подняться в башню? Если тучи разойдутся, оттуда хороший вид на звёзды".
Башня в основном использовалась для медитаций и магических экспериментов. Когда-то Тикки думала предложить установить там телескоп, но это почти не имело смысла. Слишком редко доставалось им чистое ночное небо, к тому же город сиял даже здесь. Но там всё равно было хорошо. И Арно редко туда забирался - он вообще не слишком любил магию. На этой мысли Тикки нахмурилась. Она не видела гуля с того момента, как ушла за Маргаритой. Он не открывал гостям дверь и никого не провожал. При этом тремерка была уверена, что слышала что-то в его комнате. Не шаги, не голос, но определённо - движение. Интересно. Виктор приказал ему оставаться в комнате, чтобы гуль не узнал ничего важного? Или... чтобы он не рассказывал ничего важного?
Тикки медленно прошлась по комнате. Не являясь вампиром, Арно всё же мог знать о происходящем хоть что-то. А это значило, что он знает больше чем она сама. Это перевешивало неприязнь... или нет?
"К дьяволу".
Идти до каморки гуля было недалеко: она находилась через коридор к приёмной. Тикки прислушалась, но внутри было тихо, не считая тихого, почти неслышного дыхания. Щель под дверью оставалась тёмной. Тремерка нахмурилась, потом пожала плечами. Если даже гуль решил поспать в перерыв, его можно и разбудить. Вряд ли в такую ночь он спит не один. Хотя... Тикки призналась себе, что с Арно - сталось бы. Правда, дышал, казалось, один человек. На всякий случай тремерка прикрыла глаза и попыталась увидеть ауры - как показывал до того Виктор, - но заработала только резкий приступ головной боли. Тикки раздражённо зашипела и резко стукнула в дверь.
- Просыпайся!
Когда за несколько секунд никто не ответил, она снова подняла руку, но тут изнутри донёсся царапающий звук, после чего раздался тихий стон. Тремерка застыла. Голос был явно мужским, хотя на Арно походил не слишком. Он был ниже и каким-то... булькающим. Тикки знала, что дверь в комнату гуля не запирается, поэтому осторожно потянула её на себя. В ноздри ударил запах крови, и она почувствовала, как в сознании шевельнулся внутренний зверь, который всегда оставался там, прятался в тенях и ждал только повода вырваться из клетки. Усилием воли загнав его обратно, тремерка распахнула дверь. Включать свет ей не потребовалось - Арно не опустил жалюзи, и уличный фонарь бил прямо в окно.
Гуль выглядел так, словно побывал в аварии. Густые волосы, которыми он так гордился, слиплись от крови и торчали в разные стороны. Левая половина лица вспухла и почернела, а правый глаз налился алым. Арно полулежал на кровати, свесив ноги; одеяло покрывали пятна. Тикки автоматически отметила, что цвет при таком освещении получился отменным и стоил кадра. Богатый багрянец, расплывшийся трилистником, а рядом - бледная рука, судорожно сжимавшая ткань.
И всё же он был жив. Дыхание, хотя и затруднённое, оставалось достаточно ровным, и Тикки знала, что Арно способен оправиться от таких повреждений. Тот, кто на него напал, не хотел убивать. Она бросила взгляд на окно, но оно было закрыто. Мебель тоже выглядела целой. Да и не так просто было бы проникнуть в капеллу. А это значило, что... она медленно подошла к кровати. Арно пошевелился, и Тикки заметила, как к ней повернулся оставшийся целым глаз. Арно еле заметно дёрнулся. Тремерка не была уверена в том, что тот способен говорить, но решила попробовать.
- Это Виктор тебя так? - едва ли кто-то ещё рискнул бы так обращаться с гулем регента в капелле, но стоило убедиться. К тому же, если Арно не мог говорить, на этот вопрос можно было ответить просто жестом.
Тикки снова взглянула на изувеченное лицо и вздрогнула. Что бы ни совершил гуль, такое наказание казалось слишком жестоким. И неважно, что Арно восстанавливался быстрее людей. Боль он чувствовал так же. И пусть он не нравился тремерке, пусть был наглым, вульгарным и приставучим, ей всё равно было его жаль.

Сообщение отредактировал Spectre28 - 13-10-2017, 19:06

[Spectre28 >>>]

совместно с memo

- Д-да...
Ответ прозвучал еле слышно, и вампирша инстинктивно наклонилась ближе. Дыхание гуля остро пахло мятной жвачкой. Вблизи этот запах даже перебивал кровь: он был слишком обыденным, слишком ярко контрастировал со всей сценой, придавая ей оттенок нереальности.
- За что? Не подал Ильмару перчатки на выходе?
Шутка была старой, но гуль всё равно слабо улыбнулся. И тут же скривился и зашипел от боли. По лопнувшей губе потекла свежая струйка крови. На секунду Тикки показалось, что он не ответит, но Арно, собравшись с силами, всё-таки заговорил.
- Не, - он замялся. Посмотрел в сторону. - Задание не в'п'лнил. Но я не знал... Он не г'рил, 'то надо проверить. Откуда 'не было 'нать?
Он выглядел жалко, и, кажется, честно не знал, за что его так жестоко наказали.
- Могу понять. Виктор действительно бывает порой не слишком... многословным, - Тикки улыбнулась с искренним сочувствием. Ей вспомнились собственные попытки добиться от регента подробностей. - Дорого тебе обошлось незнание. Так что за задание? Или Виктор приказал о нём не говорить?
Тремерка знала, что в последнем случае гуля можно было разрывать на части, и он всё равно ничего бы не сказал.
Несколько мгновений Арно молча смотрел на неё, явно сомневаясь, что ему можно, а что нельзя. Потом хрипло признался:
- 'не очень тяжело го'рить. Дай мне своей крови. 'не очень больно.
Тикки отстранилась, задумчиво глядя на Арно. Ей не запрещали кормить чужих гулей, но она понимала, что это скорее потому, что никто просто не подумал о таком варианте. Новая кровная связь так не образуется, но это всё равно было слишком... личным. И она не имела ни малейшего понятия о том, повлияет ли подобное на верность гуля регенту. И сколько нужно той крови? Гуль умоляюще смотрел на неё одним глазом. Его подобные сомнения явно не тревожили. Тремерка вздохнула.
- Боюсь, после этого Виктор накажет уже нас обоих, причём серьёзнее. Ты, может быть, и готов рискнуть тем, что он ничего не узнает, но я - нет. По крайней мере, не в этом доме. И не сейчас. Лучше не стоит. Боюсь, тебе придётся отвлекаться разговором со мной. Но если не хочешь говорить, я уйду и оставлю тебя в покое.
- Какие 'азговоры... - Наверное, гуль скривился бы, не будь это в его состоянии так мучительно. - Привези хотя бы обе'боливающее! Посильнее.
Тремерка покачала головой.
- Неизвестно, когда закончится совет, а до этого я уехать не могу. Вот после того, как отвезу Маргариту, могу заскочить в центральную за болеутоляющим. Но ещё неизвестно, когда это будет. Я даже не знаю, зачем они там все собрались.
- Тогда 'озвони Кирке! Пусть 'ривезёт она.
Терпение Тикки пока что не истощилось только потому, что Арно, очевидно, сильно страдал. Кивнув, она поднялась и набрала номер, которым её давным-давно на всякий случай снабдил Ааво, предыдущий гуль Виктора.
После нескольких длинных гудков в трубке раздался сонный, но обеспокоенный женский голос:
- Тикки? Что случилось?
- Привет. Прости, что разбудила, - оставайся она человеком, тремерка бы покраснела. Она в самом деле порой забывала, что не все живут в ночи. А Кирке, в отличие от Арно, ей нравилась. - С меня потом причитается, ладно? А тут такое дело. Виктор сильно побил Арно, и тот интересуется, не можешь ли ты привезти каких-нибудь сильных обезбаливающих? Кажется, ему действительно плохо.
- Ага, - врач перевела дыхание, собираясь с мыслями. - Я могу. Но за что Виктор побил Арно? То есть, неважно. Другой вопрос: Виктор наказал его побоями или последствиями побоев тоже?
- За неисполнение какого-то задания...так, погоди, - Тикки опустила мобильник и повернулась к Арно. - За что именно тебя наказали, и входила ли эта боль в наказание? Или только сами побои?
Возможно, врачу первый вопрос казался неважным. Но тремерка не испытывала угрызений совести, используя его для того, чтобы получить ответ, которого она так и не дождалась от гуля. Если Виктор так обошёлся с гулем - за этим явно крылось что-то необычное.
- Я не 'наю! - проскулил тот. - Я поставил жучок, а он не заработал... И он вхреначил меня в стену... Несколько раз... И ушёл. А 'отом статуя принесла меня в комнату, и 'росила на пол... И ушла! А 'отом 'риходил Карел, 'делал чего-то. Оно помогло, но не сильно... А 'отом ушёл и он. И 'сё.
- Он не знает, - передала Тикки. - Виктор был традиционно немногословен. Но Карел его уже вроде как подлечил, просто мало.
- Не'! Не'! - запротестовал Арно. - Рассказывай 'сё как было! Дай 'не трубку!
- А потом смывать с него кровь? - Тикки вздохнула. Альтруизм выходил всё дороже. Но при выборе из двух зол она предпочла остаться посланником. В конце концов, эта роль была привычна. К тому же... жучок - это было любопытно. Она и не знала, что регент таким увлекается. Да ещё с такой страстью. - Говорит, что Виктор несколько раз вхерачил его в стену и ушёл. Гаргулья отнесла в комнату и там и бросила. А потом зашёл Карел.
- Ага. Хм. Может, это даже не наказание. Ладно. Сейчас приеду. Мне нужно полчаса.
- Спасибо. От Арно не дождёшься, но я потом заскочу с чем-нибудь жидким, сладким и пахучим. Давай!
Русское слово, которое почему-то стало служить эстонцем знаком окончания разговора, ей понравилось сразу, ещё пять лет назад. Оно придавало беседе какую-то забавную завершённость. И оптимизм. Нажав отбой, тремерка подняла взгляд на гуля.

[memo >>>]

- Полчаса. Если ничего не задержит. В общем, я сделала, что могла. А пока мы здесь, а тебе, кажется, уже гораздо легче говорить - что там насчёт жучка? Куда ты его поставил?
В её памяти мелькнула башня, в которой она порой занималась опытами. И планировала использовать платок - что теперь явно стоило пересмотреть. Интересно, насколько Виктор всё же увлекался механическими устройствами вместо ритуалов? Магия - её тремеры имели шанс почувствовать и защититься, а вот такое...
Арно не отвечал, отведя взгляд и, кажется, помрачнев. Мимика плохо читалась на его разбитом лице.
Не дождавшись ответа, Тикки пожала плечами и снова села на кровать.
- Ты всё равно уже начал рассказывать. Значит, Виктор тебе не запретил. Мне просто интересно. Умелый, рукастый парень. Не то, что всякие неумехи. Странно, что у тебя не получилось. Наверное, сложное место досталось, не сразу жучок и воткнёшь?
Арно пробурчал что-то нечленораздельное, но определённо полное внутреннего конфликта.
- Ну... да. Там резать 'ришлось, а потом паять... Но тебе не ну'но знать, 'де. Это для 'воего же блага.
- Для моего блага? - Тикки удивилась совершенно искренне. Ей всегда казалось, что знать, где установлены датчики, гораздо лучше, чем не знать. Она наклонилась ближе к гулю, вдыхая мятный запах. - Нет. Мне как раз стоит это узнать. А Виктору - не стоит знать ни того, что я знаю, ни того, что ты мне уже рассказал, разве нет? А ведь ты рассказал уже много. Почему бы теперь не закончить? И тогда мне не придётся ходить вокруг, расспрашивать и высматривать... По-моему, это честно. Разве нет?
Арно замер, кажется, действительно испугавшись.
- 'Вой сапог, 'равый, - выпалил он и тут же смолк, побледнев ещё больше, а после паузы начал оправдываться: - Но это уже нева'но, что я тебе сказал. Жучок же не заработал, а 'начит нева'но, 'наешь ты 'ро него или нет.
На то, чтобы переварить ответ, у тремерки ушло несколько секунд.
- Мой сапог, - медленно уточнила Тикки. - По приказанию Виктора. Недавно... стоп. Когда я была на ритуале? Или раньше, а обнаружилось, что не работает, только сейчас?
- На ритуале. А о'наружилось, ко'да ты ушла. Но ты 'сё ра'но лу'ше не говори никому... Это было для 'воего же 'лага.
- Ага. Конечно. My lips are sealed... пока что, - Тикки поднялась и подошла к окну. - Ты знаешь, как сложно здесь достать настоящие "стилы"? И что эту пару я привезла ещё из Канады - про запас?
- Ну, из'ини. А мою голову 'не мама подарила, и новую я не достану воо'ще.
Тикки могла представить несколько вариантов блага как в кавычках, так и без. Возможно, Виктор действительно просто заботился о том, чтобы она не пропала. Но сейчас тремерка была не в настроении искать оправдания для регента. Об этом требовалось подумать спокойно. Желательно вне капеллы, где каждый мог понять её состояние по ауре. При мысли о том, что Виктор приказал потом вернуться сюда, а не домой, тремерка стиснула зубы. Тем не менее, это могло подождать.
- "Извини", Арно, тут мало будет. Потому что, если даже жучок - для моего блага, то незнание, а тем более перепаяный ботинок - точно нет. И это ты задолжал уже не Виктору, а мне. И всё же... хорошо. Я могу такое простить. Но мне кажется, такой информированный гуль, как ты, мог бы рассказать мне, что здесь происходит, ты не считаешь? Про саббат, про совет. Просто в знак признательности за то, что я не отрываю чью-то побитую голову.
- Я ничего не 'наю, - пробурчал гуль, с трудом отворачиваясь. - И мне 'сё ещё больно говорить.
- Ты настолько бесполезен и ни на что не способен, что даже не слышишь и не видишь того, что творится у тебя под носом? - голос Тикки приобрёл издевательские нотки. - Но тогда твоя голова вообще ничего не стоит. А долг остаётся. М-м, может, Виктор разрешит мне тоже тебя наказать. Как думаешь? Мне вот кажется, что слова менее болезненны.
- Ты же обещала не говорить ему!
- Да. "Пока что", - выделив последние слова, тремерка отвернулась от окна и впилась взглядом в Арно, который всё ещё смотрел в сторону. - Пока я считала, что кое-кто больше меня ценит. Лучше ко мне относится. Считает... хотя бы не врагом. Но если нет - то что мне остаётся? Нет уж. Если ты пытаешься стоять на двух стульях одновременно - кто-то непременно врежет по шарам. И у меня, признаюсь честно, искушение это сделать очень велико. Конечно, если ты и впрямь ничего не знаешь - не повезло. Но если нет - советую заговорить.
Теперь Арно смотрел на неё, мрачно и одновременно стыдливо. Помявшись ещё немного, он всё-таки уступил:
- Вечером Ви'тор сказал сидеть в комнате, потом кто-то позвонил в дверь. Я сидел у себя, как сказали. Часа через пол Виктор по'тучал и начал своё принеси-подай, о'званивая, кажется, всех знакомых. Каждому говорил что-то типа: "Ахтунг, в городе тсымсхысхысхы" или "найдите мне чего-то тсымсхысхысхы". Да ещё с таким серьёзным лицом... Ты бы знала, как тяжело было не ржать! Я думал, блин, задохнусь, но он вроде не заметил. Перед тем как позвонил тебе, сказал, 'тобы я вставил тебе в сапог жучок, а для этого потренировался на 'ругой обуви. Типа вставлять в подошву монетки, а потом заклеивать или запаивать. Ну, я потренировался, он сказал, хорошо. Дал жучок. А потом пришла ты, и когда вы ушли, я вставил жучок. А он не заработал. И Виктор меня об стену...
- Про стену понятно, - остановила его Тикки. Слово "цимисхи" в варианте Арно она не с первой попытки, но всё же смогла распознать. - Хорошо. Вот в это я уже верю. Другое дело. "Найдите что-то"... что? Не может быть, что ты расслышал всё вокруг, кроме самого интересного.
- А'тефакт какой-то. Я не знаю. А'тефакт тсымсхысхысхы.
"Артефакт цимисхов. Настолько важный, что ради него собирается совет".
Да, этот разговор определённо стоил того. Если забыть, как к нему пришли.
- Ты каждый раз говоришь, что не знаешь, и каждый раз сообщаешь что-то новое, - Тикки покачала головой. Она не знала, умиляться такому поведению, или ужасаться тому, по каким принципам Виктор выбирал себе гулей. - Арно, уроки давно уже начались, а ты всё тянешь... резину. И я - не раяская Тээле, которой... натягивание резины на определённое место могло бы понравиться.
Гуль снова отвёл глаза.
- Я воо'ще-то стараюсь. Вот это 'сё. Просто у Виктора очень 'ложные задания. И он ничего не объясняет. Сначала типа выноси мусор, большего от тебя не требуется, а потом - тыщ! - вставляй жучок кому-то в ботинок, у тебя есть двадцать минут, 'тобы научиться. А о'куда мне знать, что жу'ка нельзя касаться паяльником? Хорошо хоть его с нуля собирать не 'ришлось...
Тикки, которая успела задуматься о том, поймёт ли её гуль, и пожалеть о выборе слов, удивлённо улыбнулась. В Арно таились неизведанные глубины. Кто бы мог подумать.
- Ладно, - её улыбка стала ещё шире. - Спасибо! Ты мне очень помог, правда. Приятно, когда есть такие друзья.
- Ага, - отозвался гуль, кажется, всё-таки не уверенный, что поступил верно. - Ты на меня не обижайся. Ви'тор же сказал, это 'ля твоего же блага. А он хороший дядька - если сказал, 'начит так и есть.
Тремерка мысленно скривилась. Хотела бы она так же верить словам соклановцев. Но в тремеры брали не за излишнюю доверчивость.
- На тебя? Уже не обижаюсь. Хотя, если бы ты сказал мне сразу, я бы не обиделась вовсе. Особенно когда этого не запрещали. Но - пусть. Проехали. Да и Кирке скоро уже привезёт твоё лекарство. Всё же Виктор тебя сильно приложил.
Арно издал жалобный звук согласия, отдалённо напоминающий на "ага".
Тремерка вздохнула снова. В последнее время она делала это куда чаще обычного. Времени до окончания совета, кажется, предстояло тянуться долго.

[Spectre28 >>>]

совместно с memo

два часа спустя

Примогены вышли из зала совещаний последними, спустя около получаса после послушников-тремеров. Никто ни с кем не разговаривал. Что тремеры, что примогены быстро и молча покинули капеллу, лишь искоса, если вообще, бросив взгляд на сидевшего в ближайшем к выходу кресле птенца. Впрочем, Карел вскоре вернулся, взял книгу и сел читать, не проронив ни слова. Только Гретхен, подходя к Тикки, напела:
- Как утомительны в Таллине вечера... Три часа ночи! Что обсуждали? Зачем? Непонятно! Вези меня скорее домой, Тик-так. Послушаем в дороге какую-нибудь весёлую музыку.
За прошедшее после разговора с Арно время Тикки успела успокоиться. Но запрос Маргариты о музыке вызвал в её душе новую бурю чувств. "Весёлым" в понимании жизнерадостной малкавиан могли быть несколько видов музыки, и ни один из них тремерка не хотела слышать в своей машине. Особенно она ненавидела группу под названием "Красная плесень", но не меньшее отвращение вызывало то, что попадало в категорию "русская поп-музыка". Почему поп-музыка в России была настолько жуткого качества, она давно бросила гадать, просто отгородившись от жанра как могла. Всё же малкавиан были по-настоящему безумными, независимо от возраста. Нормальный человек в понимании Тикки слушать это - не мог. Что заставляло предположить, что за всей индустрией стоят именно малкавиан. Тремерка поднялась и подхватила куртку. Ботинки, подошва одного из которых была жестоко оплавлена, она надела заранее.
- Извини, у меня есть весёлое только в моём понимании. Но постараюсь что-нибудь подобрать.
- Так у меня всё с собой, не переживай! - радостно успокоила её Маргарита, на ходу доставая из кармана платья маленький ярко-голубой айпод. - На вот этой шайтан-коробочке. Мне внучик с пятого этажа подарил. Туда все-все весёлые песни поместились.
- В моей машине с плейера музыку не слушают, - ответила Тикки, открывая дверь. - А музыку с плейера не поддерживает моя магнитола.
- А он без её поддержки никак не может, да? - расстроено уточнила Маргарита, садясь на переднее сидение.
- Никак не может.
- Ну, ладно. Включай что-нибудь своё. Только повеселее. А не как вы, тремеры, любите, похоронный марш.
Тикки перегнулась к соседнему сиденью, открыла бардачок и какое-то время пыталась выудить из его недр нужный диск.
- Ага! Вот, то, что нужно.
Магнитола с тихим шипением проглотила дар, и через несколько секунд салон наполнили радостные звуки синтезатора и электро-балалайки, к которым вскоре присоединился высокий женский голос.

Here kitty, kitty
There's too much demon blood
In these self-appointed angels
Acting like you're comatose
Speaking like a country rose
Or a preacher's pet in drag...

[memo >>>]

- Ой, какая прелесть! - хлопнула в ладоши Маргарита, покачивая головой в такт. - А об чём поют?
"Об чём"? Тикки не понимала, зачем коверкать язык. Этот она знала не идеально, и подобные трансформации предлогов дела не облегчали.
- О любви к котам и пожилым людям, - подумав, она добавила: - И о том, что не всегда стоит смотреться в зеркало, зато не стоит забывать принимать лекарства.
Тремерка переключила скорость, нажала на газ, и машина рванулась по пустынной дороге вверх, в Ласнамяэ.

Girl, you need some discipline
Girl, you need some medicine
Even though my heart is breaking
Never gonna straight you up
Oh my God, what's wrong with me?
Can't seem to teach you how to make it feel good...

- Какая прелесть! - с ещё большим восторгом повторила Марго.
Какое-то время она тихо подпевала солистке невнятной белибердой, так как английского не знала совершенно; разобрала только "китти", "дисциплин" и "медицин", а вот "mirror" в припеве у неё каким-то образом трансформировалось в "нигга".
- Когда приедем, ты должна подняться со мной и научить этой песне мою шайтан-коробочку.
- Хорошо. Если Виктор снова не начнёт названивать с вопросом, где я застряла. Кажется, он предпочитает сейчас держать меня при себе. Кстати, как совет - было что-нибудь интересное?
- Ничего! Насколько я поняла, все переполошились из-за одного единственного цимиша, и теперь хотят найти ещё цимишей, чтобы переполошиться ещё больше. Зачем? Непонятно! Если бы мы при Иосифе Виссарионовиче подхватывали юбки и собирали совет из-за каждого встреченного цимиша, мы бы с этих советов не вылезали, и СССР пришлось бы переименовать в СССССР - Союз Советских-Советских-Советских Социалистических Республик.
- А почему, действительно, переполошились? Если цимиш ничего не делает.
- Да кто его разберёт? Команданте вроде как не желает ждать, пока цимиш что-то сделает. Тот вроде как ищет что-то ихоннее, и это что-то надо найти до них. Причём, они думают, что оно у нас уже есть. Вернее, не у нас, а у вас, у тремеров. Уж не знаю, зачем команданте сделал этот ход дохлым конём. Насколько я понимаю цимишей: при таком раскладе они сразу начнут взрывать вашу капеллу, а потом уже копаться в обломках. Сказал бы, что понятия не имеет про это их что-то, или что оно не тут, а где-нибудь там. Но тут уж я не знаю, может, у вас так не принято. Я в семейные ссоры предпочитаю не лезть.
- Значит, все ищут цимишей, - резюмировала Тикки, - и что-то цимишеское. Понятно.
"А я сижу в капелле".
Конечно, Тикки вполне сознавала, что в разборках старых вампиров ей делать нечего. Обида от этого меньше не становилась.
Гретхен только кивнула, а может, вовсе не обратила внимания, кивая не ей, а в такт музыке, продолжая подпевать свою белиберду.

Сообщение отредактировал memo - 13-10-2017, 19:06

[SV0 >>>]

Карел Новак

7 октября, три часа ночи, капелла тремеров, нижний этаж

После того, как примогены кланов покинули капеллу, Карел предпочел бы вернуться к работе – судя по поведению Виктора, ситуация была очень плохой, а судя по тому, что он рассказал, она грозила стать еще хуже. Его мнению в этих вопросах Карел доверял, даже если оно выражалось в форме, напоминающей маниакально-депрессивный психоз – а в данном случае, в первую очередь поэтому.
Но все-таки сначала следовало отдохнуть. Он давно привык не замечать, сколько сил отнимала работа с травами, дисциплины Зеленого Пути нравились ему во многом тем, что силы и кровь им получалось отдавать охотно и естественно, не заставляя себя – и не в таком уж большом количестве. Но в сочетании с биоматургической экспертизой и еще несколькими попытками вытянуть из остаточных следов Цимиша в полутора клочках травы хоть что-нибудь внятное – это уже была серьезная растрата. На совете сосредотачиваться приходилось почти без вариантов, но сейчас усталость навалилась на плечи грудой песка, давящей и одновременно мешающей идти по твердой земле.
Карел не любил это чувство всей душой при жизни – и не сказать, чтобы многое изменилось после нее.
В дверь комнаты Виктора он постучал молча, зная, что никого другого тот не ждет. Как обычно, ему открыла горгулья, которую Виктор тут же отослал коротким "вон". Он сидел на заправленной постели, подогнув ноги и облокачиваясь одной рукой о собственное колено; волосы распущены, пиджак снят, очки тоже, на лице выражение сосредоточенности. Он крутил в руке две красные игральные кости с белыми числами, и они отчётливо скрипели друг о друга в пронзительной после затянувшегося совета тишине.
Карел улыбнулся ему и все так же молча прошел в комнату, глянув на свободное кресло со стопкой книг рядом, он всё же остановил свой выбор на мягком ковре, покрывавшем пол. Напряжение следовало снимать максимально не напягающими методами. Он действительно каким-то образом слишком устал, чтобы держать спину, и поэтому просто уселся на ковер, прислонившись к постели, в нескольких шагах от её хозяина.
Спустя пару мгновений скрежет игральных костей прекратился, а затем одна вдруг стукнулась о его голову и упала на ковёр рядом.
- М?
Карел поднял её, повертел в пальцах, разглядывая и решая, что с ней делать. Ничего не придумав, повернул голову и кинул обратно. Виктор поймал её и улыбнулся.
Хоть у кого-то здесь скорость реакции сохранялась. Хорошо.
- Сядь ближе. Ты голоден?
Подумав, Карел пересел к нему, но с ковра подниматься не стал. Нет уж. Преодолевать высоты сейчас не было никакого желания.
- Я устал. Немного. Так что похоже на то.
Виктор коснулся его лба, привычным движением находя точку в основании переносицы. Карел закрыл глаза, не мешая. От ощущения, с каким его пальцы слегка давили на кость сквозь кожу и мышцы, усталость не исчезала, но становилась понятнее, в чем-то легче, постепенно обретая конкретную форму.

Сообщение отредактировал SV0 - 13-10-2017, 21:34

[memo >>>]

- Человеческой? Или моей?
Он посмотрел на Виктора, повернувшись к нему и не скрывая удивления. Прямой вопрос был сейчас последним, что он ожидал услышать. Это не было табу или каким-то магическим ритуальным запретом, просто это было... не принято.
- Очень плохо выгляжу? - уточнил он негромко.
Форма, которую обретала усталость, проступала в сознании все более четко.
- Нет. Просто не хочу сейчас тратить время на условности.
Виктор смотрел на него прямо и спокойно, без той рассеянной задумчивости, которая не удивила бы в нем Карела даже сейчас. Несмотря на его тихий уверенный голос и лёгкую улыбку на лице, произнесённое характеризовало ситуацию весьма ясно.
- Твоей, - произнес Карел, прежде чем успел придумать более содержательный ответ.
Виктор улыбнулся отчётливее; не спеша, расстегнул пуговицу на манжете рубашки и протянул вперёд обнажённое запястье.
Карел проследил его движение, чуть вскинув голову. Очень сложно уловить момент, когда слабость и усталость перестают притворяться чем-то еще и становятся голодом. У него никогда не получалось разделить их четко, хотя если верить словам других сородичей, разница была немалой.
Потянувшись запястью Виктора, Карел взял его обеими руками, поднося к лицу.
- Спасибо, - добавил он негромко, губами находя один из крупных сосудов, где хорошо ощущался пульс, а затем прокусывая прочную кожу и закрывая глаза.
Торопиться было нельзя.
В отличие от человеческой крови, эта текла в горло небольшими короткими глотками, но в каждом было столько силы и облегчения, что когда-то давно Карел решил: вот она, новая зависимость. Впрочем, его жизнь когда-то состояла из зависимостей, не приносивших ничего, кроме временного облегчения. От героина и дешевых аналогов, в которые он погрузился с головой в юности до болезни; от медикаментов, позволявших вставать с постели и как-то поддерживать то, что осталось от его жизни, во время нее; от крови, дающей силы, после. В отличие от прошлых, эта зависимость имела определенный смысл, помимо выживания, и давала возможность баланса.
Приложив некоторое усилие, Карел заставил себя отстраниться. Аккуратно собрав последние выступившие капли с его кожи, мягко коснулся ее пальцами, и Виктор убрал руку, напоследок огладив ладонью его лицо; застегнул манжету, взял с покрывала кости, которые отложил до того.
- Мне придётся сообщить властителям, если выяснится, что цимисхи и правда ищут в Таллине какой-то свой древний артефакт. Как следствие, обстоятельства нашего существования могут кардинально измениться, временно или навсегда. И... - Игральные кости в его ладони тихо скрипнули друг о друга. - У меня может не оказаться возможности дать тебе выбрать смерть.
Карел рассеянно улыбнулся, обведя взглядом комнату. Последний разговор на похожую тему у них состоялся очень давно.
- Я полагаю, в нашей ситуации у меня будет в любом случае мало вариантов. - Он помолчал, слушая неторопливый перестук костей. - Не губи ради этой возможности больше, чем необходимо. Если что.
Виктор положил ладонь на его плечо, ласково оглаживая сустав.
- Это именно то, что я хотел от тебя услышать.
Последняя фраза не нуждалась в том, чтобы её произносили вслух - как, впрочем, и многие фразы, которые могли рано или поздно прозвучать между ними, равно как и не прозвучать никогда. Одно из самых приятных преимуществ того, чтобы знать кого-то достаточно хорошо - отсутствие необходимости всё облекать в слова. Иногда достаточно жеста или взгляда. Иногда и этого не нужно.
Карел представлял себе возможные последствия своего выбора с самого начала. Ситуация, которая грозила им сейчас, была неприятной - но этого тоже можно было ожидать. К тому же, пока она не наступила, имело смысл сосредоточиться на других вещах. Нет ничего дурного в том, чтобы переживать собственную смерть до того, как она наступит - но и нет ничего глупее, чем скорить этому всю оставшуюся тебе жизнь.

[SV0 >>>]

- Кстати, - Виктор не убрал руки с его плеча, но сменил тон на более непринуждённый, - каким местом русские пугают ежей?
Карел бросил взгляд на его заинтересованное лицо.
- Есть версия, что "голой задницей". - Он произнёс последние слова на русском и улыбнулся краем губ, прикидывая, откуда мог возникнуть такой вопрос. - В Таллине появились русские ежи?
- Маргарита в ответ на новости о цимисхах сказала: "Напугал ежа непристойным местом". Но я и раньше слышал от неё что-то похожее. Смешная шутка. - Его рассудительный голос без намёка на весёлость заставил Карела усмехнуться самым краем губ.
- Если фрау примоген считает их скорее непристойными, чем пугающими...
Он пожал плечами, впрочем, достаточно медленно, чтобы это не выглядело попыткой сбросить руку с плеча.
Мысль о том, что Маргариту ситуация не волнует, можно было бы посчитать утешительной. Мнение главы Малкавиан могло дорого стоить.
- Да, её реакция меня малость успокоила. Признаться, я опешил, когда этот цимисх появился у меня на пороге, да ещё с посланием в стиле "у вас наша реликвия, верните её, и давайте дружить". Я теперь даже имя его не вспомню. Помню только, что он приехал из Йоханнесбурга. Из Йоханнесбурга, Карел. Ты знаешь, где это?
- В Южной Африке. Если она ещё южная, - подумав, добавил Карел. - Но, согласись, это лучше, чем если б из-за океана. Считаешь, об этом он не солгал?
- Понятия не имею. Но это было бы слишком очевидно. - Виктор раздражённо дёрнул краем губ. Лёг на постель, сцепляя пальцы на животе и вытягивая ноги. - Африка... Мои знания об Африке ограничиваются тем, что она экпортирует рабов. И больше я ничего о ней знать не желаю.
Карел слегка качнул головой, решив пока не уточнять, что рабов перестали экспортировать ещё до его рождения. По крайней мере, официально. Впрочем, он не исключал, что клан как раз мог смотреть на этот вопрос иначе. В таком случае, пожалуй, он сам предпочёл бы пока оставить свою голову свободной от этого знания.
К тому же, эти вопросы не будут такими уж важными, если Африка не начнёт дальше экспортировать цимишей.
- Он говорил что-нибудь о реликвии? - спросил Карел через какое-то время. - Что это. На что похоже. Или зачем оно.
- Нет. И я не подумал спросить. Я сказал ему, что знаю, о чём речь, но мне нужно получить полномочия от властителей, чтобы продолжать разговор.
Карел задумчиво оглядел комнату, ни на чём не задерживая взгляда.
Что ж, если Виктор был достаточно убедительным, то теперь их гость будет исходить из того, что князь контролирует ситуацию, знает, о чём речь, и это "что" - чем бы оно ни было - действительно находится в их руках. При условии, что цимиш и вправду явился именно за этим. И при условии, что это вообще существует.
- По крайней мере, теперь их загадочную реликвию будет искать не только он.
- Да. Но это всё ещё может быть отвлекающий манёвр. Только не пойму, от чего нас отвлекать - мы ничего не делаем. А если отвлечь, чтобы организовать что-то в переполохе... Зачем? Проще вовсе не давать о себе знать. Пожалуй, мне стоит самому найти этого цимисха и попробовать его прочитать. Вот только если они сподобились навести хоть какие-то справки... Нет. Не хочу. Подождём до послезавтра. Приму решение, когда будет известно больше.
Карел покачал головой, в принципе соглашаясь с тем, чтобы не делать поспешных движений, - в конце концов, нельзя было исключать, что цимиш рассчитывал в том числе на это, - а затем с некоторой неохотой поднялся с ковра и сел на край постели, отодвинув в сторону игральные кости.
Поза Виктора однозначно намекала, что ему не хватает классического гроба с прочной крышкой.
- Я сегодня начну плести сеть по городу. Не знаю, можно ли его будет прочесть на расстоянии с её помощью. Но вести его станет всяко легче.
- Хорошо. Но лучше постарайся настроить эту сеть на обнаружение других цимисхов. Тебе может что-нибудь в этом помочь?
Карел пожал плечами.
- Кровь и время. Позже, наверное, связь. Либо я просто поселюсь в твоём саду и проведу туда основные корни, чтобы держать руку на пульсе.
Он кивнул на ладони Виктора, по-прежнему сложенные неподвижно, словно они сами были нетронутыми побегами растений.
Виктор наконец перевёл взгляд с потолка на его лицо.
- Цимисха кровь? Или для питания?
Карел улыбнулся.
Было бы очень мило услышать от него сейчас обещание добыть из цимиша всё, что требуется, чтобы дать ему возможность... Добыть из цимиша всё, что требуется. Но, слава всем возможным богам, вроде бы пока ситуация выглядела не настолько плохо, чтобы всерьёз этого ждать.
- О, если бы я получил ещё и его крови, многое бы стало проще. Но сомневаюсь, что он охотно поделится. Придётся обходиться нормальной. - Карел помолчал немного, затем легко коснулся его руки. - Возможно, я попрошу у тебя ещё. Но не сразу.
- Ты знаешь: твои просьбы мне нравится исполнять больше, чем чьи бы то ни было.
Конечно, он знал. И вот это трогательное, наверняка искреннее тепло в его голосе знал не хуже.
Точно так же как Виктор знал о нём примерно то же самое.
Он усмехнулся, слегка прищурившись.
- Иногда мне кажется, что тебе просто нравится процесс.
- Почему тебе это кажется? Мне, очевидно, - выделил интонацией он, - нравится процесс, ведь он усиливает узы крови, буквально делая тебя моим рабом.
Карел вздохнул, укоризненно покачал головой.
- Всю шутку мне испортил.
- Какую шутку?
- И всю романтику, - хмыкнул Карел, не очень старательно делая серьёзное лицо. - Кстати, ты ведь не собирался правда убивать своего гуля?

[memo >>>]

- Нет. Признаться, я немного вспылил. По справедливости, вбить в стену следовало бы Ильмара, который привёл мне столь никчёмного слугу. Ааво был во стократ лучше. Понимал приказы с полуслова, не задавал глупых вопросов и умел работать руками.
- Зато этот прочный. Считай, со стеной у них счёт два - один. Не в пользу стены.
- Хоть что-то. Наверное, стоит пойти проверить, как он там. Ещё одного, - Виктор скривился, словно произнесение следующего слова вызывало у него зубную боль: - нового гуля я создавать не желаю.
- Я слегка подлатал его после совета. Выживет.
- Хорошо, - Виктор закрыл глаза.
В принципе, это можно было считать знаком, что наступило время для отдыха - он часто именно так и засыпал, сложив руки и закрывая глаза, словно выключаясь, как отлаженный механизм, который выглядит куда более надёжным и равномерным, чем на самом деле. Сам Карел собирался посидеть здесь ещё какое-то время и сосредоточиться в тишине, чтобы до рассвета всё-таки начать отлаживать сеть - растения в предутренние часы хорошо воспринимали магическое воздействие, да и за день у них будет время адаптироваться к предстоящей работе.
Однако через несколько минут Виктор открыл глаза и вдруг заявил:
- Нужно поставить ей жучок.
- М? - уточнил Карел, выныривая из своих мыслей и снова поворачиваясь к нему.
Скорее всего, предполагаемый неуловимый цимиш пока своих половых характеристик не менял. Так что речь должна была идти о ком-то из своих - или ком-то, кто мог принести пользу в случае контакта с гостем, причём лучше всего - не зная об этом, или ком-то, кто мог теоретически работать на цимишей, либо как минимум дать Виктору повод для подозрений. Цимиши, которые не умеют считать...
- Птенцу?
- Да. До того, как ты пришёл, я помог ей выйти в астрал и поднятсья над городом, чтобы привлечь внимание цимисхов. Если они в городе, они всяко должны были её заметить. Где капелла, они знают. Чтобы следить за её передвижениями в дальнейшем, я приказал гулю поставить ей в ботинок жучок, пока мы занимаемся магией, но это никчёмное существо умудрилось в процессе установки вывести жучок из строя, и где птенец пропадала, прежде чем привезла Маргариту, неизвестно. Я, конечно, сомневаюсь, что она ведёт какие-то дела с цимисхами, однако и не исключаю этой возможности. Я предполагаю, что кто-то из них может её похитить как самое слабое звено, и мы узнаем, где их база. В принципе, на этом всё ещё можно попытаться сыграть. Сегодня птенец днюёт в капелле. Нужно установить ей второй жучок. К сожалению, ботинки были лучшим вариантом, и пытаться вскрыть подошву ещё раз... Нужно подумать. Я бы вручил ей этот жучок прямо в руки и велел бы спрятать самой, но если цимисхи возьмут её в плен, то в первую же очередь начнут её пытать, а она в первую же очередь вспомнит о том, что на ней жучок, благодаря которому её скоро спасут, и как-нибудь его да выдаст.
Карел слегка поморщился, качнув головой. Слишком много неясностей. И именно с ними предстояло работать, как ни печально.
- Я бы не стал надеяться, что они заберут её на свою базу для допроса. Если вообще.
Если они её заберут. Если единая база существует в конкретном месте. Если они вообще здесь, а не один сумасшедший шпион решил сунуться на разведку, не раскрывая остальных.
- А я и не надеюсь. Я исключаю варианты. Если они её похитят, я буду точно знать, где её искать. Или если она решит предпринять что-то безрассудное. Послушники доказали свою надёжность, я могу доверять им в делах против цимисхов. А птенцу - нет.
Судя по тому, что Карел знал об этом клане, - связь с ними должна была быть последним пунктом в списке безрассудных действий, которые были доступны канадской девочке. А лучше - чтобы этот пункт шёл сразу после последнего из доступных. Пережить работу шабашитских извергов против Камарильи в качестве их агента, оставшись живым и похожим на себя, ни для кого не было лёгкой задачей. Другое дело, что о желании своих жертв они, скорее всего, не спрашивали.
- Кто бы знал, как я не хочу подниматься. Да гори оно всё огнём. - Вопреки своим словам Виктор всё же сел на постели, с нажимом обвёл по кругу глазницы, заканчивая движение на висках. - Ладно. Пойду, займусь жучком. После, может, ещё подумаю над вариантами развития событий. И спать.
Карел только кивнул - больше в ответ на свои пока смутные мысли, чем на его слова. Задумчиво коснулся ладонью его спины, после чего поднялся с постели и слегка размял руки.
Что ж, время для отдыха, очевидно, ещё следовало заслужить. Им всем.
- Начну сеть с этого района. И к рассвету тоже вернусь в капеллу, - предупредил он, вздохнув.
Это значило, что поливать цветы придётся уже завтра, если не позже. Сутки, наверное, переживут, даже самые нежные. А потом придётся просить у Виктора гулей.