Банда-2, и никаких нибелунгов

[Момус >>>]

- О! Это отличная шутка! - нахохлившийся на лепном карнизе Эльпистик, напоминал полупрозрачного ворона. - Я аплодирую вашему чувству юмора, мой король!
Призрак снялся с насиженного места, тем паче, что сквозь его дымчатые очертания проступали контуры какой - то гипсовой зверушки. Причём преломлённые этими самыми очертаниями, выглядели эти контуры неожиданно похабно.
- Помнится будучи живым - гнусавым голосом страдаюего ринитом лектора произнёс шут - я был к тому же и женат... трижды...кажется. И доложу я вам, это был самый затянувшийся чемпионат чёрного юмора, в котором я к своему стыду проиграл. Вас будут унижать. столь изящно. что вы обязательно впадёте в комплексы, депрессию, чёрную меланхолию и покончите жизнь самоубийством. Вам обязательно надо это попробовать.
И разразившись хохотом, от которого у любого баньше повылез бы враз поседевший волосяной покров, шут свернулся кольцом на люстре

[Морфи >>>]

За время разговора короля со злодеем Ульрих успел помолиться всем богам, раз пять поклясться больше не связываться со всякими критиками... и вообще, ни с кем не связываться! А то потом как окажется, что только что названный тобою кошмар может вот так запросто, панибратски разговаривать с самим королем!
Да еще как разговаривать! Смысл диалога плавно утекал от менестреля, у которого создалось чувство, что ему в ухо льют воду, и она течет к другому, чтобы вылиться, а по дороге создает ощущение утяжеленности и отрешенности.
Впавший в эту отрешенность Ульрих не сразу и заметил, как собеседники перешли к руко... то есть табуреткоприкладству.
Взгляд печальных, но несколько отстраненных глаз любимца муз проводил Эмпедоклу в обрушение, менестрель печально вздохнул, и тут на него упал он. Поднос.
Королевские милости, даже свалившиеся таким образом, Ульрих принимал с благоговением, и потому он не стал выражаться подслушанными в многочисленных тавернах словами, а просто осторожно сполз на пол после знакомства подноса со своей макушкой, нежно обнимая нежданно-негаданно оказавшуюся в его руках награду.
- Я напишу про это балладу, - восторженным тоном пообещал менестрель подносу, влюбленным взором смотря на него. - Жил-был Великий поднос, диаметром был он обширен...

[Стейнвор >>>]

Пир. Он всегда велик, грандиозен и изобилует некими приятными, а иногда не совсем, сюрпризами. Там есть хмельные напитки, яства на все случаи жизни... И опять же сюрпризы.
Таковым для мага при дворе Клитемнестры и Леопольда оказался Эмпедокла. К тому же вполне одушевлённый и очень даже злодей. Бедного мага при виде соперника начала пробивать мелкая дрожь, но она, к счастью Пеликана, быстро улетучилась восвояси. И всё-таки придворный волшебник постарался стать как можно более незаметным. Нарываться на злодея-с-совой-или-без не очень и хотелось. Хотя чему быть - того не миновать. Замаскировавшись за блюдом с курицей, весьма аппетитным между прочим, юноша решил узнать чем дело кончится, точнее что же будет дальше.
Дальше наступило. Быстро и неожиданно. Оно было громким и эффектным. А заключалось в желании короля, вы подумайте - самого Артура, жениться. Самому Пеликану подобные мысли в голову не приходили. И он недоумевал, как они приходят к другим. От удивления маг уже начал сползать со стула, но вовремя спохватился, именно за курицу, и вернулся в вертикальное положение. Но именно этого делать как раз таки не следовало. Лучше уж было спуститься. Эмпедокла мог заметить.
Но судя по всему ему было не до юноши. Около печального менестреля велась ожесточенная борьба. В ход шли абуретки и первоклассные дворцовые подносы. К несчастью некоторых подносы летели немного под углом... И попадали не туда. Мягко говоря.
Пеликан печально воззрился в потолок, задумывая план побега из зала. Но мысли путались. Возможно от недавно произошедшего, а может быть от чего-либо ещё.

[Хелькэ >>>]

Σχιζοφρηνία*
(Оррофин и Хелькэ)

Мархенхальфумбервиндлих сидел в темноте, поджав под себя ноги, и пытался вдумчиво медитировать, глядя на кончик своего копья. Не получалось. Мысли всё время сбивались на этого злополучного Альтерэга, который, мешком золотых ему по голове, упорно молчал, несмотря на все попытки с ним заговорить.
- Ну и ладно, - сказал Мархенхальф вслух. - Буду предаваться самосозерцанию и духовному росту.
Он глубоко вздохнул и вновь вперился взглядом в синевато поблёскивавший кончик копья, словно надеясь увидеть там нечто новое.
- Тебя мучают духовные комплексы? - раздался вдруг ехидный голос. - Связанные с тем, что ты считаешь свой духовный рост слишком маленьким? Мне кажется, это связано с детскими страхами...
И Мархенхальфумбервиндлих почувствовал, как его губы самопроизвольно начинают расползаться в ухмылке.
- Ага, явился! - торжествующе возгласил он, вскочив на ноги и торжествующе потрясая копьём. - Тобой легко управлять!
- А ты уверен, что это ты мной управляешь? - поинтересовалось что-то в сознании. - Ух ты, у тебя левая пятка чешется... Марко, у тебя жутко чешется левая пятка!
Левая пятка покорно зачесалась.
Века одиночества и темноты не проходят даром - философия становится образом мышления - тем более обыденным, чем она сложнее.
- Да, но если взглянуть на это дело с позиций отстраненного наблюдателя, то пятка чешется и у тебя! - парировал Мархенхальф, очень стараясь не почесать пятку об пол. -Я уж обойду молчанием тот факт, что физическая единица именуемая нами телом, в данном конкретном случае является локальным прибежищем сразу двух сознаний, так что... давай же, не сопротивляйся своим желаниям! Почеши её...
- Но почешешь ее все равно ты, ведь тело-то твое, а я всего лишь вторая личность, - невозмутимо ответил Альтер.
Где-то в глубине души незваный гость даже тихо насвистывал, Мархенхальф явно это чувствовал.
- Ага, то есть, ты так просто признаешь себя ВСЕГО ЛИШЬ и ВТОРОЙ личностью? Как же тогда ты можешь чем-то управлять? - нога чесалась всё сильнее, даже начала тихо подёргиваться, но Мархенхальф героически терпел.
- Я управляю первой личностью, которая тоже "всего лишь", если вдуматься. А первая личность управляет уже телом, хотя тебе кажется, будто твоим телом иногда управляю я, но на самом деле все это совсем не так. Чудесно, правда?
- Ты глубоко заблуждаешься, мой второстепенный друг, - Мархенхальф, совершая подлинное насилие над собственными личностями, уселся в медитативную позицию и глубоко вздохнул. - Вот смотри, управляй ты мной, стал бы ты терпеть это острое, надоедливое ощущение в этой проклятущей пятке? Ведь куда проще было бы почесать это тело и удовлетворить своё желание! Не забывай, раз уж ты тут, это и твоя пятка!
- Я ни в коем случае не стал бы терпеть, поэтому я и заставляю тебя почесать эту чертову пятку, чтоб ей было неладно! - прорычал Альтер. - А если будешь плохо себя вести, у тебя сейчас и вторая зачешется. И еще что-нибудь. Между... лопатками, например. Почеши ее!
Мархенхальф, вцепившись в копьё двумя руками и очень стараясь игнорировать струйку пота, сбегавшую по лбу, ответил сдавленным голосом:
- Не...не буду! Сам чеши свою пятку! И... и вообще, сейчас уколю тебя копьём в ягодицу, будет ещё и там чесаться!!!
Альтер расхохотался так, что бедняга страж чуть не оглох. Мысленно, разумеется.
- Ну что я могу с-сказать, - пробормотал он, фыркая, давясь и заикаясь от смеха, - п-попробуй уколи!
- Я тебе покажу, что такое слово стража, - взвился в ответ Мархенхальф. - Вот сейчас воткну копьё в горло это кувшина и покажу!
Изящной работы кувшин нездорово звякнул и приказал долго жить.
- Хорошо, тогда я зажму его этим сундуком! - крышка сундука с душераздирающим предсмертным скрипом развалилась.
- Или вложу в руки этой последней в своём роде статуе...
Когда облачко пыли осело, Альтер печально прокомментировал:
- Да. Она действительно оказалась последней. Да будет земля ей пухом. Слушай, Мархенхальфумбервиндлих, а ничего, что ты все это хранить должен, а не избавляться от этого как можно скорее и изощреннее?
Страж, поняв, что занят как раз последним и уже готов начать канон "Ветреный полдень", славящийся своей разрушительностью, отбросил копьё в сторону (пострадало ещё несколько хрупких вещиц) и присел на корточки.
- Ну вот, - расстроено сказал он. - Ты успел почесать пятку, а я и не заметил!
- Отмазывайся, - хмыкнул Альтер.

-----
* - шизофрения)

[Сигрид >>>]

Эмпедокла понял, что сегодня просто-напросто луна в созвездии Песца*. И удивляться тут нечему, а возмущаться или раздражаться вообще бесполезно.
- Кхем, - пафосно высказался бывший Злодей и отвернулся, вознамерившись отдать оставшиеся крупицы своего драгоценного внимания несчастной, всеми милостями покинутой и такой одинокой, брошенной на произвол Перипетий судьбы куриной ножки.
Тут его взгляд – очень некстати, но против звезд что можно противопоставить? –упал на маленького иностранного менестрельчика, который еще слабовато рифмовал на человеческом (местно, стало быть) языке, но уже горел таким вдохновением, что к пороховым складам Эмпедокла бы запретил его подпускать на.. на .. эээх, хорошо, что нет у Артура пороховых складов! Кажется, нет…
Страшное заключалось в том, перманентный пламень вдохновения, свойственный всем без исключения менестрелям вне зависимости от вероисповедания, цвета носков и времени суток, вспыхнул на бледном личике ярче обычного. Неприлично ярче. И, судя по всему, вожделение не-факт-что-совершеннолетнего менестреля направлено было на поднос. Эмпедокла вздрогнул, представив, _что_ может написать этот духовный вегетарианец о несчастном предмете обихода и _где_ может у подноса гулять ветер, вздрогнул еще раз и в панике побежал вдоль стола, в поисках бокала с вином. Отобрав оный у Пеликана, Эмпедокла пробормотал «СПСссссссбо!» - бросился к юноше, по пути задев бородой какого-то призрака. Факт случайного окропления Пеликана расплескавшимся вином ускользнул от Злодея, занимающегося неотложным делом Спасения Мира Прямо Сейчас.
- Вот, любезный, выпейте!- рассудив (разумно, что для него было несвойственно крайне), что одновременно держать двумя руками поднос и еще в чем-то бокал не слишком удобно и что менестрель поднос-таки выпустит, Эмпедокла протянул ему вино.

____
*в традициях других народов это созвездие известно как Всемусипец, дед Кирдык и Северный Крест На Ваших Планах

[Agrainel >>>]

Леопольд хмуро оглядывал зал. Происходящие события ему сильно не нравились: как же так! Король ведь он, а всё внимание приковано к этому сумасшедшему, возжелавшему жениться на этой...как её... с ясными глазами...Брундигде? Впрочем, имя новой страсти Артура, невероятно, тридцать первого - нового короля мало интересовало. В успех данной операции он, мягко говоря*, не верил, потому смысла в запоминании каких-то там имен - не видел. У него, вон, сколько дел неотложных! Например, опробовать все вина из...эээ...с кухни! Решить, какого цвета будут висеть шторы в их спальне, в спальне для гостей, а также какой рисунок должен быть на половичке перед входными дверьми. Грустно взглянув на Нестру, которая в очередной раз о чем-то задумалась**, Лео обвел ещё раз своим туманным взором зал. Эмпедокла продолжал привлекать к себе внимание, приставать к менестрелю и есть-есть-есть. Менестрель находился, очевидно, уже где-то далеко, в стране идеальных рифм и прекрасных мелодий, а вот и Пеликан.... Пеликан... Король встрепенулся и громко окликнул того, с кем, он ещё надеялся, можно поговорить.

___________
* ну, а грубо говоря....(цензура)
** замечталась о невероятных переливах света на лезвии её нового ножа, должно быть

[Рапсодия >>>]

«А менестрель-то молодец – какой переполох устроил!» - невольно восхитилась Нестра. Да и вообще, было бы неплохо, если бы дядя уехал, хотя бы даже и жениться. Это вполне входило в планы принцессы, мечтающей о медовых месяцах (да, именно во множественном числе), а также о невозбранном растрачивании золотых запасов на кинжалы и такие ма-а-аленькие, очень изящные и не менее острые топорики…
Впрочем, «запасов» было на самом деле не так уж много. Вспомнив причину, по которой ее очень хотели выдать замуж за этого… который Тринадцатый, Клитемнестра нахмурилась. Ей очень захотелось уточнить у менестреля, насколько богата Брунгильда.
И что светит счастливчику, её заполучившему.
Но если совсем честно, больше всего на свете принцессе хотелось самой познакомиться с этой воительницей. Ибо неужели никто, слушая песню мальчишки, не провел аналогий?..

[Хелькэ >>>]

- Ну-ка все ТИХО-О-О! - громогласно изрек Артур Тридцать Первый, Некогда Король.
По хрустальным бокалам, находившимся в пределах досягаемости королевского баса, побежали трещинки (ах, придворный учитель музыки всегда гордился юным принцем Артуром!..).
Все замерли в ожидании. А, быть может, и в опасении, что Некогда-Король воскликнет еще что-нибудь, столь же стеклодробительное и зубовыбивающее.
- Кхе-кхе, - вполголоса произнес Артур, увидев, что лица всех присутствующих - довольно бледные, надо сказать, - обращены к нему. - М-м, я хотел сказать, давайте соберем совет. Чьи мнения я на нем хочу услышать, это и ежу понятно, но всех этих замечательных людей и не совсем людей - косой взгля на Шкафчика, - я хочу поставить перед фактом - лично _я_ отправляюсь в поход. За Брунгильдой. И без нее не вернусь. А уж пойдете вы со мной или останетесь в замке, дело ваше. Вот. Я все сказал. -
И он решительно ударил кулаком по столу... попытался решительно ударить.
- Аааай! Будь проклят этот проклятый стол!!!
На сей ноте монолог Артура оборвался. Ну, почти.
- На совет всех жду завтра в моем... ээ, в главном зале Леопольда.
Вот теперь оборвался.

[Сигрид >>>]

домик Эмпедоклы на краю..

Все!
Эмпедокла бросил шляпу на стол, не заботясь о том, что она загремела по деревянной крышке и потом по полу как самая настоящая супница (потому что и была супницей).
Сова лениво устроилась на рогах, вниз головными перьями и тут же уснула. Злодей повесил плащ на вбитый в угол крючок.
Все. Пир окончен. Можно оставить безупречные манеры и перестать класть ноги на стол. Эмпедокла набил трубку. Предстояло решить важный вопрос.
Явиться ли ему ко двору?
Завтра, на Большой Совет.
Или сову послать?
Сладкий дым разбудил птицу, сова недовольно высказала свое «уху» и улетела в маленькую холодную комнату, громко хлопая крыльями.
Злодей курил. С другой стороны, если Артур отъедет, королевство останется незащищенным. Его можно попробовать захватить. С другой стороны, Артура в пути можно
а) убить
б) убедить остаться
в) убедить передать власть более для этого пригодным (Эмпедокле. Не например!)
г) самому жениться на Брунгильде и захватить оба королевства.
Огонь в камине (саморазводящийся по прихоти левой пятки Мерлина и новейших разработок Ордена магов его же имени) ненавязчиво пылал, дым из трубки ненавязчиво пушился кольцами. Эмпедокла погрузился в пучину мыслей.
Заснул он, короче.

[Мелетун >>>]

Нимфы удивлено хлопнули ресницами, да так, что сдуло полстола, и посуда загремела об пол. Такого решения от короля они не ожидали. Ну что же, надо было думать, оставаться в теплом, надежном замке, где им никто не мог угрожать из-за того, что боялись их королевы, да и сами милые создания частенько показывали свои коготки. Или отправляться опять в поход, в сырость и угрюмость внешнего мира. Хотя возможность повидать знаменитую Брунгильду, которая управлялась королевством без мужа, было интересно. Может быть, она тоже была феминисткой и вообще любила женщин. Тогда можно было бы напроситься к ней в советчицы и править ее королевством без всяких мужчин.
Много мыслей роилось в голове у пары нимф, пока они шли в свои покои и перед тем, как они уснули. Но к решению эти прелестные создания так и не пришли. Они решили, что утро вечером мудренее.

[Сигрид >>>]

Чем дальше текло время, тем больше неприятных мыслей роилось в голове Эмпедоклы (неприятных - потому что больше двух там не было со времени побега Злодея от Мерлина). И постепенно, как из маленьких капелек собирается чудовище Голем, из этих маленьких неприятных мыслей, стремящихся друг к другу, как мотыльки со свечами, появилась одна, жирная и лоснящаяся самодовосльством. Мысль, которую уже можно было гордо назвать План*. Мерзко захихикав, Злодей потушил свечу...
... задел в темноте подсвешник, зацепился за него рукавом, подскользнулся на супнице и торжетсвенно брякнулся на пол.
В полной асболютной темноте.

На другое утро Эмпедокла, наскоро забинтовав особенно выдающиеся синяки и шишки (чтобы никто не догадался), явился ко двору. Ему очень, ну просто _очень_ нужно было увидеть Королеву Клитемнестру.
ОЧень.
Мумия галантно сняла шляпу и повесила на крючок у входа.

____
*не путать с ПЛАНом (тм). ПЛАН (тм) курят. План приводят в исполнение.

[Рапсодия >>>]

(c Кисточкой... наконец-то)))

Утро. Мерзкое такое утро... То ли Клитемнестре это мерзкое снилось, то ли за пиром она умудрилась нечто мерзкое съесть, но состояние было как у сломанного копья - в курган кладут явно краше. Нет, она, конечно, поднялась с кровати, умудрившись при этом даже не разбудить мужа (что было сложновато, учитывая вечное звяканье легкого доспеха, в котором королева спала - иначе про привычке мерзла ночами). Решив заесть вчерашнее мерзкое сегодняшним возможно_немерзким, Нестра натянула более основательные (но весьма женственные все-таки) латы и закрыла за собой дверь опочивальни.
Не забыв, разумеется, прихватить одноручный меч.

Эмпедокла скучал.
То есть, ему, конечно, было что порассмотреть и обдумать, даже не считая картин в приемной зале (представители новомодной лженауки генетики утонули бы в собственных слюнях при виде линейки родовых семейных портретов короля от самого основателя, но так им и надо, прихлебателям и любителями покопаться в чужой отвисшей нижней губе!*). Но придворный Этикет предписывал, и довольно однозначно, скучать в ожидании Высокопсотавленных Особ. Видимо, чтобы потом обрадовать их плесенью зеленой физиономии, подумал Злодей, но тут же одернул себя и изо всех сил заскучал
Все-таки удобная штука - придворный Этикет. Клитемнестра даже поесть успела после того, как ей сообщили об Эмпедокле. Правда, лучше ей от этого завтрака не стало, но зато теперь ее настроение (о чем самой Нестре пока известно не было) приближалось по сниженности к эмпедоклиному. Она наконец-то соизволила войти в зал и, кивнув Злодею, прошла к трону, опустилась в него, звякнув топориками.
-...доброе утро, - после некоторых сомнений выговорила королева.
Эмпедокла изобразил на лице всю гамму, на которую был способен, и выдавил
- Доброеутровашевеличествокакспалось.
Затем злодей понял, что присесть, прилечь, отведать свежих фруктов, горячих рябчиков и перчиков пепероне на меду ему не предложат, и сел сам в какое-то кресло. Которе, правда, пришлось сначала дотащить с возвышения рядом с Клитемнестрой, и поставить ровно напротив. Ну сбились немножко половички.
- Вашство, я пришел к тебе ни свет ни заря в такую рань естественно не для того, чтобы говорить о погоде.
- Уж я надеюсь, - королеву передернуло. - А о чем же, уважаемый Эмпедокла? Если о свободном местечке в грядущем походе всеславного моего дядюшки, то это прямо по коридору, на четвертый этаж и первая дверь налево. Стучать четырежды, особенно если на третий раз услышите нечто непотребное.
- о нет, совсем как раз не об этом. - Злодей куртуазно обернул бороду вокруг шеи. - Ты...ээ... - умная женщина? уже королева? в панике бились мысли - хорошо владеешь топорами и понимаешь, что, как только Артур-твой-дядя уедет, соседние королевства об этом узнают. И вряд ли забудут.
- Вот уж точно, - Нестра хищно сверкнула глазами. - Пусть только сунутся - такую резню они вовек не забудут.
- Да, моя королева, но скажите, сколько топоров вы можете метнуть _одновременно_? - Эмпедокла соединил кончики пальцев (рук. только рук).
- Мм... Девятнадцать, - осторожно ответила Нестра. Она давно не тренировалась.
- Девятнадцать. - Злодей быстренько стащил глаза с затылка в нормальнео положение. - А сколько их вы можете носить с собой, моя короева?
- Оруженосцы, тележки плюс еще двадцать восемь штук, - усмехнувшись, произнесла королева. При ответе на такой вопрос она чувствовала себя более уверенно.

[Сигрид >>>]

(с ее высочеством. И да содрогнутся**)


- Двадцать восемь.... Ну хорошо. Я к тому это виду, что, не смотря на всю вашу ..ээ.. - Злодей вспомнил Этикет и поверх пальцев покосился на латы королевы в районе чуть ниже плеч. Зачем это делается, Эмпедокла не знал, но такова была традиция - все ваши умения, врагов все равно больше. И они будут уверены, что королевствовм заправляет слабая женщина - в чем будет их глупость и ошибка, но что придаст им силы и уверенности. Итак, враги. Но если.. Когда они услышат, что скипетр и держава (или что у вас?) в надежных, крепких, сильных и мудрых мужских руках, они не осмелятся. Просто не осмелятся. А вы, моя королева, сможете для забавы похаживать на границы и изредка захватывать чужие земли. Как вам мой план?
- Замечательно. Вы такой молодец, Эмпедокла... Я даже никогда не замечала, что вы настолько заботитесь о Леопольде. Я непременно передам ему ваши соображения о том, что ему лучше остаться дома!
- Леопольд.. ах, Леопольд. Да. - Злодей пожевал кончик бороды. - Нет, милочка, я говорил не о нем. Я имел в виду, что _я_ захвачу замок и стану править королевством.
- Захватите? - подняла бровь Клитемнестра.
- Ну.. - движение плечами - завоюю. Заберу. Возьму. Отберу. Стану начальником. Проведу перестановку кадров, - взмах длинными костлявыми пальцами. - Перелистну страницу истории.
- Тогда, пожалуй, Леопольду точно лучше остаться, - Нестра хищно (или хитро?..) нахмурила нос.
- О, конечно, разумеется - Эмпедокла всплеснул руками. - Мне же нужен будет камердинер. Младший. На первое время..
- Что-о? - донельзя возмущенная Клитемнестра привстала над троном. Топорики звякнули. - И вам не стыдно заставлять женщину стоять?!
- Сядьте, моя королева, - милостиво махнул ладонью вниз Злодей. - И если вам так хочется - после моего воцарения на Трон вы насидитесь.
- Хам, - удовлетворенно сказала Нестра и действительно села обратно на трон. - Предлагаю сделку. Война. Только вы и я, без посредников и помощников. Любых, кто будет вмешиваться - устранять без тяжелый увечий, но подальше. Кто контролирует весь замок - тот и правит. Войну начнем сразу после отъезда дядюшки.
- Я знал, что вы меня поймете, моя королева! - хлопок ладонью по коленке произвел сухой звук столкнувшихся бамбуковых палочек. - Я только за. Удачи мне. - Эмпедокла поднялся.
- И победы - мне. Не забудьте, до отъезда Артура замок контролирую я. И не пытайтесь проникнуть в мою оружейную - всё равно даже топора не поднимете, - королева презрительно ухмыльнулась. - Завтраки и ужины в полном вашем распоряжении, я предупрежу поваров. Это всё, Эмпедокла. Вы свободны.
- Ваше оружие вас же и погубит, - предрек Эмпедокла подобающим сухим и ломким голосом. ЗАтем он трагично запахнул плащ и вышел, всего пару раз запнувшись о сбитые половички.

____
*это еще если умолчать о чужих одно- и двухъяйцевых близнецах, Леда их побери

[Морфи >>>]

(Знакомство двух творческих молодых людей. Я и Стейнвор)

Ульрих проснулся от дикой головной боли. Казалось, в голове поселился перепончатокрылый еж и теперь перекатывается, не давая честному менестрелю спать.
Рыцарь лютни с трудом разлепил ресницы и с интересом огляделся по сторонам мутноватым взглядом. Стороны качнулись и поплыли, на что Ульрих грозно погрозил им кулаком.
Потом в голову пришла мысль о подносе, менестрель встрепенулся и принялся искать сей объект своего творческого вожделения. Искомая вещь обнаружилась в объятиях какого-то подозрительного субъекта, нагло спящего рядом...
Наглый субъект был не более не менее, а придворным магом. Он, судя по всему, тоже уже проснулся и был очень удивлён, обнаружив в руках поднос. Пару раз хлопнув глазами, а после ещё и потерев их, дабы понять что происходит, Пеликан сел. сел и тут же упал обратно. В теле наблюдалась непривычная слабость, в голове как слонопотамы метались мысли. Одна из них, наиболее чёткая и ясная, гласила: "Что я тут делаю? И что же было вчера?". Ответа на сей негласный вопрос получать было не у кого. Хотя... Маг повернул голову и увидел рядом, даже слишком, вчерашнего менестреля. Стало немного неловко...
Ульрих недоверчиво похлопал ресницами, колеблясь между тем, чтобы отодвинуться от странного субъекта, и тем, чтобы отобрать у него поднос и только потом отодвинуться. Загвоздка была в том, что менестрель абсолютно не помнил, зачем ему сдался этот поднос, но что-то в душе не давало оставить его в руках незнакомца.
В конце концов, после долгих раздумий, Ульрих решительно придвинулся и в свою очередь вцепился в поднос.
- Ай! - Пеликан чуть вскрикнул, а поднос вылетел из его рук. словно пробка из горлышка бутылки.
- Нет!!! - завопил Ульрих, провожая взглядом поднос, попытался вскочить на ноги, но ударился затылком о стол, под которым и лежали они с Пеликаном, и быстро опустился обратно. - Мой... подносик...
Маг, решив сделать доброе дело попытался вспомнить хоть одно подходящее по случаю заклинание, например для "заживления шишек" или "возвращения подносов". Он даже забормотал какое-то из них, правда опять что-то перепутал и на голову Ульриху, а заодно и неопытному магу, плюхнулось по лягушке. Ещё несколько попадало в разных частях королевского зала.
Менестрель испуганно завопил, стряхивая со своей головы лягушку, пораженно на нее уставился.
- Ква? - поинтересовалось животное, заставив Ульриха издать очередной испуганный вопль и повиснуть на Пеликане.
- Мамочки, спасите-помогите! - закричал менестрель прямо в ухо магу, цепляясь за его плечи мертвой хваткой.
Лежащий маг только удивлённо хлопал глазами. Его лягушка, презрительно кванув на прощанье, ускакала в другой конец подстолья. Обнаружив вцепившегося в него менестреля, Пеликан не сразу сообразил что к чему, но зато окончательно проснулся. И даже голова прошла...
- Они не страшные! - попытался успокоить Ульриха волшебник.
- Страшные!!! - взвыл менестрель, от ужаса широко распахнул ресницы, перекатился, оказываясь под Пеликаном и пытаясь загородиться им от кошмарных зеленых тварей. - Они ква-а-а-акают!
Судя по блестящему взгляду, Ульрих собирался разрыдаться.
- Т-только не плачь! - маг аж заикаться начал.
Он лихорадочно соображал, как бы ликвидировать квакш, пока не поздно. Но мысли, мысли выбежали из головы в неизвестном направлении.
- Ладно, не буду, - покладисто согласился менестрель, на которого внезапно напала апатия*. - А ты кто?
- Я? Ах, я... Маг придворный, Пеликаном зовут. А сам ты у нас кто?
- Я?.. - менестрель закусил губу, и потянулся за лежащей рядом лютней, не глядя взял несколько аккордов и нараспев начал. - Я менестрель Ульрих, бардом прозываемый, воспеватель любви и разносчик поэзии!


-------------
*апатия нападала на Ульриха всегда внезапно, после особо страшных потрясений и встреч с дикими животными


Продолжение следует))

Сообщение отредактировал Морфи - 22-02-2009, 21:01

[Agrainel >>>]

Какое прекрасное утро.* Леопольд потянулся, сладко зевнул и улыбнулся лучам солнца, уже проникшим в комнату и теперь нагло скользящим по его лицу. Стоп. Звучит как приторная сказка для малолетних простачков. Нееет. Король Леопольд Первый встрепенулся от непрошенных лучей солнца, выругался и резко выпрямился в кровати. Вот так-то лучше.
Нашарив, на прикроватной тумбочке повязку для глаза, он задумался на секундочку, вспоминая, на котором из двух возможных вариантов ему сегодня остановиться, и натянул повязку на левый глаз. Умываться-завтракать-подумать о походе Артура - сходить на совет - поцеловать жену...
Стоп. А где она? Почему не согревает своим теплом в этом мерз... ой, т.е. прекрасное утро?
Брызнув на лицо немного воды, Лео отправился на завтрак, раздумывая сразу о трёх вещах: что сегодня подают, где Нестра и как быть с Артуром. Именно в такой последовательности. В столовой два первых вопроса отпали сами собой. Точнее, второй так и оставался нерешенным, но, раз Королевы здесь не наблюдалось, значит, один пункт из списка мест возможного пребывания Клитемнестры можно было вычеркивать.
Недоуменно поцарапав затылок, Леопольд пришёл к выводу, что как ему этого не хотелось, но проследовать в зал на совет всё же придётся, да и обдумать-таки проблему своего местаположения во время похода-за-невестой-предыдущего-Короля, тоже придётся.
С одной стороны покидать замок было бы глупо: без Короля, мало ли что может случиться. Но.... но.... Но мало ли, что может прийти в голову во время походу этому сумасшедшему дядюшке его жены. Лучше бы его держать под контролем, да и он был не прочь размяться после продолжительного сидения в замке. Бандитская кровь бурлит, как-никак. Остаться ли поехать? Остаться или поехать? Именно такая внутрення борьба проходила в нём, когда он зашёл в ту самую "прямо покоридору, на четвертый этаж и первая дверь налево. Стучать четырежды, особенно если на третий раз услышите нечто непотребное" комнату. Не стучал. Король всё же.

____________________________________________
*Да, Леопольд имеет право не совпадать в некоторых аспектах существования со своей любимой женой.

Сообщение отредактировал Agrainel - 2-03-2009, 16:43

[Мантихорыш >>>]

в соавторстве с Хелькэ

Дворецкий Фердинанд, сухой, как самая сушеная тыква, и с застывшим на лице выражением аристократической хладнокровности (сравнимое с выражением сушеной тыквы), поднимался по лестнице в покои начальника дворцовой охраны. Беззвучно, как и положено хорошему дворецкому, выполняющему поручение короля, пускай и бывшего.
В конце концов, консерватор Фердинанд уважал Артура Тридцать Первого куда больше, чем его молодого преемника, который, если подумать, и прав на трон не имел. Если не считать некоторых аргументов со стороны его друзей. Острых, весьма убедительных аргументов - которые были подкреплены разрушительной магией и чем-то там еще. Дворецкий не присутствовал при перевороте, но ему казалось, что примерно так все и было. И тот факт, что кровавый мятеж закончился счастливой свадьбой, ничуть не смущал его ум - такой же сушеный, как...
- Господин Шкафчик? - он постучал в дверь. Опаска разбудить вышестоящее лицо почти не проскальзывала в голосе.
Если шкафчики вообще спят, конечно - но об этом Фердинанд подумать забыл.
Шкафчик вздрогнул, отвернулся от зеркала, крикнув дворецкому:
- Одну минуту! - и начал торопливо стирать с дверцы полировку. Конечно, в этом нет ничего позорного (ведь каждому необходимо следить за своей внешностью), но Шкафчик всегда был образцом собранности, поэтому не мог допустить, чтобы его увидели в подобном виде.
Наконец, Шкафчик стер состав с дверцы и открыл дверь в свои покои.
- Что вы хотели, Фердинанд?
Дворецкий учтиво поклонился - нагнувшись ровно на столько сантиметров, на сколько предписывал Устав.
- Его бывшее величество Артур Тридцать Первый велел передать вам, что уже ожидает в Главном Зале... сэ-э-эр.
- Что ж, мы не должны заставлять его Бывшее Величество ждать, - величественно произнес начальник дворцовой охраны, пытаясь ножкой незаметно запихнуть под столик испачканное в полироли полотенце.
Наконец он с этим справился (естественно, незаметно) и отправился в Главный зал.
Фердинанд проводил его не совсем приязненным взглядом.
Ему консервативно казалось, что мебель не должна занимать высшие государственные посты.
Строевым шагом Шкафчик двигался в сторону своей цели. Деревянные ножки стучали по деревянному же полу глухо и уверенно, уверенность была видна в каждом движении бравого мебеля. Чего нельзя было сказать о его мыслях - Шкафчик все пытался понять, так ли необходима королю эта невеста?.. Это действительно любовь или королю просто алкоголь в голову ударил?
Наконец, начальник дворцовой стражи дошел до дверей главного зала, кивнул вытянувшимся в струнку солдатам и вошел в комнату. Предстоял нелегкий разговор.

[Стейнвор >>>]

Морфи & Стейнвор

- Ясно... Так, стоп, а не ты ли, достопочтенный, вчера напел нашему бывшему королю что-то про эту, ну как её? Брюн-... Нет, Брун-чего-то там? - имя никак не желало вспоминаться...
- Брунгильда! - тоном оскорбленной невинности взвыл Ульрих, забываю про апатию, наткнулся взглядом на прыгающую по залу лягушку и задрожал всем телом, отгораживаясь от волшебника лютней. - А ты непочтителен по отношению к ней!
Верное орудие труда менестреля взлетело в воздух, целился Ульрих в голову Пеликана.
- Ай! - лишь вскрикнул Пеликан, падая на пол от столь резкого удара...
- Ой! - поддержал его Ульрих, у которого резко заболела рука. Нужно заметить, что холеные руки менестреля были предназначены совсем не для таких жестких действия, так что барду пришлось забыть о непочтительном отношении к Брунгильде. - А все ты виноват! - пожаловался Ульрих со слезами на глазах.
- Уу-й... - маг достал откуда-то платок и принялся вытирать менестрелю, словно малому ребёнку, слёзы, чтобы самому не расплакаться при виде расстроенного человека.
- Спасибо, - поблагодарил Ульрих: он вообще был очень вежливым молодым человеком. - Но это не извиняет тебя! Немедленно извинись перед Брунгильдой!
- Овеликий... Уважаемый, но как я перед ней извинюсь в её отсутствии?
- Ну... - менестрель закусил губу, серьезно задумавшись над проблемой. - Ты можешь извиниться, представляя себе ее светлый лик! Хочешь, я спою мою балладу, чтобы тебе было легче?
- Давай... Пробуй... - придворный поудобнее устроился возле одной из ножек стола, опершись на неё спиной.
Ульрих радостно кивнул и поудобнее перехватил лютню, наигрывая нужные аккорды. Баллада вновь огласила стены пиршественного зала, в этот раз менестрель старался пропеть ее еще мелодичнее.
Волшебник машинально, сам того не замечая, заткнул уши. Как бы ни хотел Пеликан проявить хоть каплю почтительности, но тело не желало слушаться хозяина.
То, что слушатель отвлекся, Ульрих и не заметил, вдохновленно музицируя, старательно повторяя куплеты по несколько раз, чтобы Пеликан уж точно проникся.
- Ну как, ты очарован ее образом? - закончив петь, менестрель пихнул волшебника в бок локтем.
- Да-да... Совершенно... - от перенапряжения, в смысле от старательного затыкания ушей, маг упал в обморок. Правда, судя по всему, короткий. Помимо песнопений Ульриха сему способствовало лёгкое утреннее недоедание.
Менестрель кивнул, гордый собой, полностью уверенный в том, что Пеликан так проникся образом прекрасной Брунгильды, что даже сознание потерял от этого.
- Вот и правильно, - довольно протянул Ульрих и похлопал мага по щекам.

[Seth >>>]

Его экс-Величество Больше-Не-Король-Артур 31 пробудился от сладких грез и не менее сладко потянулся. И очень об этом пожалел, ибо небольшой аккуратный хрустальный графинчик с водой, так заботливо оставленный на тумбочке у изголовья дубовой кровати с мягчайшей периной, будучи задетым экс-королевской рукой, опрокинулся прямо на больше-не-венценосную голову Артура, что привело как к резкому пробуждению его неавгустейшей персоны, так и к не менее резкому ухудшению его бравого настроя. Артур моментально сел и... лег обратно, словно пружиной, отброшенный собственным обширным и упругим, словно... словно... словно Наиупругейшаявещьвмире, брюшком, жалобно булькнувшим при столь грубом обращении с ним. Мысли Артура напоминали сейчас стайку летучих мышей, до этого мирно дремавших в своей темной пещере, а сейчас - бесстыдно разбуженных наглым солнечным светом и облитых водой - они летали, вопя и бешено махая крыльями, врезались друг в друга, падали и снова поднимались. Представив все это, Артур решил убежать, потому как до боли в пояснице боялся летучих мышей. Затем он понял, что это - всего лишь образ, но это понимание не особо помогло ему справиться с бешеными мышками. Более того, многострадальный экс-монарх осознал, что у этих черных летающих тварей внезапно началась медвежья болезнь, причем в центре пещеры был сток, куда все продукты этого хаоса сливались. Физиологически же этот "сток" вел в его рот, еще вчера попеременно набивавшийся всевозможными ножками, крылышками, бедрышками, грудками и прочими частями тела различных млеко-, да и не только, -питающих, и заливавшийся отборнейшим (???) вином. Как следствие, вкусовые рецепторы Артура посылали во вкусовую зону его мозга сигналы довольно-таки нелицеприятного характера, что совсем не радовало и без того несчастного обладателя рта. В голову Артура, бесцеремонно расталкивая все больше беснующихся летающих вампирчиков, вторгался вчерашний вечер. Образы шли по большей части беспорядочно, но по мере поступления они становились все отчетливее. Вот начало пира - Леопольд произносит "тост", затем бесконечные разговоры соседей... взгляды... сплетни... рябчики... ножки... спинки....грудки... СТОП! Артура посетило озарение - он вспомнил, да так живо, во всех деталях, выступление того менестреля, поведавшего всем о прекрасной королеве северной страны, что хочет выйти замуж. Кажется, менестреля звали Ульрих... хотя, какая разница? Главное - это ее прекраснейшие гру ясные глаза. Они снились ему - он только сейчас это понял. Брунгильда... Она занимала ровно половину его мыслей. Другую оккупировали такие насущные проблемы, как прискорбный привкус во рту, план похода и гадкий Эмпедокла, но все это было несущественно для внезапно проснувшегося в экс-самодержце, влюбленного и непреклонно настроенного на женитьбу (только без детей...) человека. И этот будущий счастливый жених не менее непреклонно и неукоснительно требовал от Артура действий. А, если конкретнее, отрыва своей уже-не-монаршеской задницы сущности от кровати и передислокации оной в приемную залу, где будет им же проведен Совет, по решению которого будет определено, кто же будет сопровождать Артура в походе. Казалось, его ничуть не волновал факт того, что даже благополучно добравшись до брунгильдиного королевства - что было довольно проблематично, учитывая манеру Артура привлекать к своей персоне всякие пакости и противности, сродни тому же Эмпедокле ...Артуру все равно придется сразиться с Брунгильдой, славящейся своей непобедимостью. Повинуясь непреодолимой тяге к поднятию, Артур аккуратно присел (на этот раз его брюшко благосклонно квакнуло и замерло), после чего, его владелец поднялся и отправился в надлежащее место наводить марафет. Посчитав себя готовым, Артур выбрал наряд поторжественнее, из тех, что он любил надевать по поводу...и без. После трудоемкой операции по втискиванию себя в штаны, экс-король вздохнул с облегчением, от чего все те же штаны чуть не порвались по швам. Он решил впредь быть аккуратнее с этим и сесть на диету. Впрочем, решения такого рода он принимал каждое утро. Но, будучи человеком, любящим основательный подход к делу и четкую, продуманную структуру действий, он все тянул и обдумывал план мероприятий, необходимых для предотвращения катастрофы. В последний раз, подойдя к зеркалу и обнаружив в нем свое отражение, он, было, хотел вскрикнуть и позвать охрану (впрочем, ничто не помешало ему совершить первое), но, распознав в этом человеке знакомого, он вежливо кивнул и направился к выходу, ведь Совет должен был скоро начаться. Выйдя в коридор, он воровато огляделся, предпочтя никого не встречать, пока это возможно, и медленно и величаво (старые замашки все еще сохранились) двинулся в направлении приемной залы. Несмотря на всю свою величавость и медлительность, экс-владыка-одной-маленькой-страны, умудрился трижды запнуться и четырежды выругаться. Он наивно полагал, что этого никто не увидел, а, главное, не услышал, уповая на ранний (???) час. Так, вполне благополучно (в сравнении с другими его походами подобного рода - да, вполне благополучного) добравшись до приемного зала, "добрый дядюшка Арти", как его звала в детстве Клитемнестра, - точнее, как он хотел бы, чтобы она его называла, - без стука (да, замашки сохранились однозначно) вошел внутрь. Это был огромный зал с высокими потолками, хоть и не достигавшими таких высот, как потолки Торжественно-Праздничного Зала, но явно стремящимися к этому. Над головами невинных (?!?!?!) и ни о чем не подозревающих (???) посетителей Зала, дамокловым мечем, навис гигантский канделябр, половина свечей которого давно уже прогорела (отнюдь не в плане неудачного бизнеса), другую же половину, видимо, в приступе страшного голода, сгрызли мыши. Возможно, летучие. А, возможно, и нет. Легко покачиваясь и поскрипывая, он мог послужить всем, кто находился под ним, легким и ненавязчивым напоминанием о бренности бытия. Простучав каблуками своих парадно-выходных ботинок по мраморному полу, Артур приблизился к центру Зала, где стоял трон в окружении мягчайших кресел, так и манящих сесть в них и забыться. Но Артур был не из слабаков. А из упрямцев. И поэтому, он направился прямиком к трону, на котором горделиво восседала его горячо любимая племянница. По пути кивая всем присутствующим. При виде Шкафчика на хладнокровного и непоколебимого экс-владельца всех сокровищниц королевства внезапно набросилось сильное желание подпрыгнуть, заорать дурным голосом и убежать. Именно в такой последовательности. И он уже, было, приготовился к прыжку, как вдруг осознал, насколько он непоколебим и хладнокровен (или, просто вспомнил, что Шкафчик - один из друзей Леопольда) и, лишь, приветственно кивнул, хотя кивок его был более похож своей резкостью и силой на попытку сымитировать монаха из одного из горных монастырей, как-то раз показавшего Артуру, как разбивать камни головой. Он так же поприветствовал остальных присутствующих в зале, на этот раз, без особых происшествий. Приблизившись к трону на подобающее Этикету расстояние, Артур слабым поклоном поприветствовал Клитемнестру, затем, вежливо, почти не* опасаясь, попросил племянницу освободить трон по причине того, что Совет созвал он и ему подобает его вести.

_____________________________
* - читать "до дрожи в коленках, сосания под ложечкой, передислокации кровяного насоса в точку опоры и т.д."

Сообщение отредактировал Seth - 27-03-2009, 19:29

[Мелетун >>>]

Диана и Лаванда, как все уважающие себя девушки, к началу Совета опаздали. Даже больше, чем Артур. Они же были девушки, и им это было позволительно.
Обе были одеты очень вызывающе, на гране дозволенного этикетом, так что любой мужчина был в опаности умереть от восторга и желания.
Войдя рука об руку в залу, где уже практически все собрались, девушки подошли к Клитемнестре и встали чуть сзади, как подобало фрейлинам королевы.
Лучезарные улыбки играли ан их лице, но хищные и яростные взгляды давали понять, что мужчинам здесб ловить нечего.

[Сигрид >>>]

Мастер разрешил пол не менять


-…колдуй, Мерлин, колдуй, Меб,
Трое сбоку, ваших нет,
Девять кубков, тройка жезлов,
Дай на что-нибудь ответ!
Так… угу.. эгэ.. ага…* - Эмпедокла склонился над котлом, в котором булькала болотная вода и тоскливо варились два мухомора. Злодей очень похоже делал вид, что в пузырьках на стенках котла видит мистический ответ на свой незаданный вопрос, а разбухающие мухоморы со смазанными выцветшими от кипятка пятнами подсказывают План Действий.
К сожалению, видимо, талант мима у Эмпедоклы был так велик, что Провидение само ему поверило. И не стало давать подсказок. Он видел лишь котел, воду и мухоморы.
- Так. Ну хорошо, - Злодей пинком выбил из-под котла головни, попрыгал немного на одной ноге, поскуливая от боли, затем на головнях, затушивая их. – Эту гадость можно по крайней мере вылить ее Высочеству в суп.
- У-гу!! – со свойственной ей плотоядностью подтвердила сова и мигнула.
- Может, немного крови мавританских младенцев?.. или волосы с левой голени девственниц? А? – он даже не надеялся, так, вдруг..
- Угу! – филин достаточно категорично хлопнул крыльями, убивая в Эмпедокле всякую веру в человеческий гуманизм.
- Хорошо, - Злодей вытащил из бороды сучок, поковырял им в трубке, запалил от камина. – Тогда мне остается одно. Да. Именно так. Но – ведь они не дали мне выбора… - сучок медленно сгорал в гнезде трубки..

__
*и ничего это не копилефт с Филатова ^__^

Сообщение отредактировал Сигрид - 29-03-2009, 20:02